Эстела. Столица

— Шотан леди Виленты…

Слегка изогнутый клинок в чёрных ножнах с негромким стуком лёг на столешницу светлого дерева. Варга, положившая его на стол, сделала шаг назад и замерла по стойке «смирно», отдавая ему почести.

Начальница тайной стражи Этории, леди Эстела, плотно сжав губы, несколько секунд молча, смотрела на лежащее перед ней оружие.

— Подробности, — наконец прервав молчание, коротко потребовала она, не поднимая глаз.

— Леди Вилента убита Эриадором Аальстом, вместе с тремя членами моей пятёрки, включая старшую группы. В живых осталась только я и леди Нелла… — лаконично доложила варга и замолчала.

— Я сказала — подробности!

Эстела оторвала глаза от ножен и тяжёлым, немигающим взглядом уставилась на собеседницу.

— Мы выполняли задание по охране Эриадора Аальста, отправленного вместе с экспедиционным корпусом на подавление мятежа. К мятежникам внезапно подошла помощь, и началось сражение. Леди Вилента попыталась выполнить данный ей приказ, но этому помешала охрана студентов и сам Аальст, заявивший, что в нас он не нуждается. Леди Вилента настаивала, но Аальст пообещал сжечь нас созданным огненным шаром. Леди Виленте пришлось уступить и перейти, как он сказал, во «внешний круг» охранения.

Затем к нам прорвался один из отрядов противника. Мы отбились. Аальст вместе с Терской принимали активное участие, используя заклинания. Терская потеряла сознание и её отнесли в фургон. Но раненой она не была. После небольшой передышки нас атаковал отряд конницы. Так вышло, что мы оказались на линии атаки. Аальст использовал заклинания, похожие на полупрозрачные облачка чёрной пыли, и очень сильные. Отряд вражеской конницы он уничтожил. После чего, Аальст потерял сознание и упал вниз с крыши фургона. Его тоже занесли внутрь, и леди Вилента приказала отступать. В сопровождении остатков четвёртого пехотного полка, студенческой охраны, с фургоном, в который уложили раненых, мы двинулись в тыл. Но к этому моменту на поле боя была полная неразбериха и единая линия войск отсутствовала. Поэтому, вместо тыла мы опять наткнулись на противника. Отряд пехоты, прикрывающий лучников. Мы выскочили прямо на них. Лошади, тянущие фургон, пали под стрелами, а мы вступили в бой с мечниками. Врагов было гораздо больше. Вилента приказала мне с Неллой спасать Аальста, пока они помогают сдерживать натиск, но мы не успели. Подбегая к фургону, мы увидели на его ступеньках Эриадора. Он пришёл в себя, встал на ноги и вышел наружу. Он что-то кричал, а потом снова применил магию. Это было заклинание, которое действовало сразу на многих людей. Он убивал, не разбирая, кто перед ним. Убил и нашу сражающуюся пехоту, и их пехоту, и их лучников. Убил почти всех, кто был рядом. Но мы остались живы. Пятёрка и леди Вилента сражались сбоку, под заклинание они не попали. Пока все приходили в себя от неожиданности, Аальст спустился вниз. Я попыталась поговорить с ним, но он грубо приказал отстать от него и принялся пинать мёртвую лошадь…

— Мёртвую лошадь? Зачем? — удивилась Эста.

— Он хотел, что бы она встала… леди Эстела, в тот момент Аальст был

не в себе. В нём была дикая мешанина разных эмоций. Рваных, обрывочных, противоречащих друг другу. В нормальном состоянии у людей так не бывает. Он словно помешался. Ещё… в нём ощущалось что-то такое… опасное. Непонятное. Я почувствовала. Мы с Неллой отступили. Тут Аальст взял и «поднял» лошадей. Сначала одну, потом всех.

— Некромантия? При всех? — сузила глаза Эста.

— Да. Причём очень быстро. Одну за другой. Без всяких заклинаний и движений, которые обычно делают маги. Просто протягивает руку с растопыренными пальцами — и всё. Они встают!

— Да уж… — с некой озадаченностью в голосе прокомментировала Эста услышанное.

— Потом Аальст поговорил с одной из студенток и решил пойти сражаться…

— Сражаться?

— Да. В одиночку. Леди Вилента попыталась уговорами остановить его, но он не стал слушать и, отвернувшись, пошёл выполнять своё намерение. Этого было нельзя допустить. Госпожа майор приказала нам окружить и схватить его. Но Аальст нанёс удар первым. По тем, кто оказался ближе к нему. Мы с Нел заходили с флангов и поэтому остались живы. А леди Вилента и остальные…

Варга замолчала, наклонила голову и чуть развела ладони руки в стороны.

— Дальше! — жёстко приказала Эста.

— А потом он «поднял» мёртвых. Очень много мёртвых. А потом упал. Я почувствовала, что он потерял сознание. Мы с Неллой его подняли и потащили на себе вслед за фургоном, который понесли мёртвые лошади. В конце концов, мы догнали, когда он разбился. Аальст по-прежнему был без сознания, и мы не знали, что с ним делать. Вполне возможно, что ему была нужна помощь целителя, но ближайшие целители были только у армии. Однако мы были уверенны, что после сотворённой им некромантии отдавать его в руки магам будет ошибкой. Мы могли бы отвезти его к другим целителям, но не знали, можно ли его брать в дорогу в таком состоянии. И потом… После того, что он сделал, оказаться один на один с ним, когда он очнётся… Аальст вполне мог обидеться, что его мнения не спросили… Он настроен весьма враждебно. Пока мы думали, что делать, к нам подошёл имперский пехотный отряд. При нём было два мага и целитель. И Аальста взяли под усиленную охрану, отодвинув нас в сторону… Всю дорогу до столицы мы не могли к нему подойти. Мы бы конечно попытались, что-то предпринять, но леди Вилента не оставила нам никаких указаний, на такую ситуацию… Вполне возможно — мы могли сделать ему хуже. Мы не знали, что нам делать… поэтому просто сопровождали, — пожав плечами, закончила рассказ варга.

— Хорошо, — кивнула Эста, — что с Аальстом?

— Почти всю дорогу он был без сознания. Приходил в себя только на короткие промежутки. Терская встала на ноги на следующий день, а вот он нет…

— Что говорят целители по поводу Аальста?

— Сильное магическое истощение. Возникает, когда маг слишком часто пользуется магией. Может пройти само, без последствий, может привести к потере возможности творить магию, может стать причиной быстрой смерти… Лечить такое никто не может. Целители могут исцелять тело, но вот всё что связано с магией… они не умеют. Я узнавала.

— Как сейчас его состояние?

— На момент пересечения ворот университета он был жив. Хуже ему не стало.

— Где твоя напарница?

— Караулит у ворот университета. Я поспешила на доклад.

— Хм… — Эста забарабанила пальцами по столу, обдумывая решение, — значит так! Сейчас я дам указание и вас сменят. Прибудете сюда и сядете писать отчёты. Подробнейшие. Всё, что вспомните. Любые детали. Что с телами наших погибших?

— Мы нашли и похоронили.

— Сообщите в архив с указанием места. Оружие и личные вещи погибших — как обычно. Сейчас подождёшь в соседней комнате. Вопросы есть?

— У меня есть неотправленные вам письма леди Виленты.

— Приложишь к своему отчёту. Ещё вопросы?

— Нет вопросов.

— Тогда — выполняйте!

— Слушаюсь!

Что за дурацкая идея была послать мага — первокурсника на войну? — подумала Эстела глядя на закрывшуюся за варгой дверь, — Его же там чуть не убили! А теперь неизвестно, что с ним будет. Может и способности потерять… Впрочем, это к лучшему. Без магии с ним будет проще. Главное, что бы тело было целое, а всё остальное — ненужно. Ты смотри, обещал паршивец научиться кусаться — научился! И быстро… Четверых убил… тварь! Если бы не его предназначение — лично бы горло перерезала! За всех. А за Виленту в отдельности…

Эста опустила глаза на стол, на котором по-прежнему лежал клинок в слегка потёртых ножнах.

Как же ты так… Вил? Как же ты не успела? Ты ведь всегда была осторожной… И вот теперь на столе твой меч… А тебя нет. И больше никогда…

Эста почувствовала, как у неё спазмом перехватывает горло.

Какая ты, однако, сентиментальная стала… боевая лошадь, — сказала она себе, указательным пальцем тря потерявший вдруг резкость левый глаз, — стареешь, Эста стареешь… Не первый меч перед тобою. Не первый… И не последний. Хуже всего, что не последний! Ладно, девочки, покойтесь с миром. Вы сделали всё, что могли. Мы доделаем. Кишками своими обмотаюсь, если потребуется, но мужчины у нас будут! Увидите. Не зря вы жизни отдали. Не зря! И с Аальста за вас спрошу! За каждую спрошу! Вовек не рассчитается, гадёныш!

 

Что с ним делать?

Небольшой круглый зал с узкими «готическими» окнами под потолком с тонкими коваными рамами, в которые вставлены матовые стёкла. Вдоль половины серого, с белыми прожилками мрамора стены — длинный подковообразный стол, за которым сидят члены магического совета. Пред каждым, солидная кожаная папка с документами, на которые, впрочем, они особого внимания не обращают. Маги больше заняты негромким разговором друг с другом. Только некоторые, небрежно и неспешно переворачивают листки, пробегая глазами содержимое.

— Хм, хм… — прочистил горло сидящий во главе стола глава верховного совета, — начнём, пожалуй. Все знают, зачем мы тут собрались?

Негромкий говорок, в котором слышалось — «да, да, знаем» сопровождаемый согласными кивками голов, прошелестел над столом.

— Точно, все знают? Магистр Вонкус тоже знает?

Над столами раздались хмыканье, смешки и взгляды присутствующих обратились в сторону опростоволосившегося на последнем совете магистра.

— Да, господин верховный маг, я знаю, — с достоинством ответил Вонкус, выпрямляясь над столом.

— Что ж, хорошо.

Архимаг Влатий, глава совета, неспешно глянул сначала влево, затем вправо от себя.

— Итак… рассматриваемый сегодня советом вопрос — дело студента первого курса университета, Эриадора Аальста, уличённого в использовании запрещённой магии… а именно некромантии.

— Прошу простить, что перебиваю… — приподнял правую руку ректор магического университета Мотедиус, — но мне кажется, что слово «уличённый» применять тут не совсем правильно. Всё произошло на глазах многих людей.

Мотедиус, вместе с несколькими преподавателями университета находился за столом «для приглашённых», стоявшим сбоку от стола совета.

Архимаг недовольно поджал губы и пристально взглянул на него.

— Господин ректор, мы все прекрасно осведомлены о том, насколько вы близко принимаете к сердцу дела вашего университета и судьбы ваших учеников… Но! Сейчас происходит заседание верховного совета магов империи, которым руковожу я. Поэтому, прошу вас, как впрочем, и всех присутствующих, придерживаться регламента собрания. Регламент вы можете его найти в папках, лежащих пред каждым… Когда повестка дойдёт до пункта «прения», каждому желающему будет дано слово и возможность высказаться… А пока, давайте двигаться согласно пункту регламента…

— Прошу прощения, господин глава совета! — Мотедиус положил поднятую руку обратно на стол и сделал глубокий кивок головой.

Влатий неспешно кивнул ему в ответ и продолжил: Как вы знаете, имело место применение массовой некромантии, что является грубейшим нарушением запрета нашей гильдии и законов империи, и однозначно требует самого сурового наказания… Однако, при внимательном рассмотрении, этого, на первый взгляд совершенно ясного и понятного дела, возникает ряд вопросов, которые нуждаются в ответах… И от того, как мы на них ответим, будет зависеть и мера наказания, и дальнейшая судьба Аальста…

— Итак, первое, на что я хочу обратить внимание уважаемого совета, так это то, что действия свои, Аальст, совершил, как правильно заметил здесь господин ректор, на глазах многих людей. Поэтому, свидетелей много, и если мы захотим сделать вид, что ничего не произошло, это нам не удастся… Это раз. Второе. Всё произошло в момент сражения, на поле боя и заклинания были направлены против врагов империи. Согласно рапорту командующего корпусом, орда мертвецов, внезапно напавшая с тыла на мятежников, оказались тем самым внезапным фактором, который переломил ход сражения и позволил одержать экспедиционному корпусу победу. Требуется ответить на вопрос — является ли это смягчающим вину Аальсту обстоятельством или нет, а если да, то насколько?

— Третье. Согласно показаниям свидетелей, Аальст находился в сражении с самого начала, до того момента, когда его в бессознательном состоянии вынесли с поля боя. Налицо проявление доблести его как воина. Очевидцы утверждают, что Аальст одержал победу в дуэли с вражеским магом. Для первокурсника, это, несомненно, знаковый результат. Вопрос: достоин ли он награды за эти деяния, или нет?

— Четвёртое. Аальст уничтожил остатки отряда имперской пехоты, которая из последних сил сражалась с превосходящим противником. Кроме них, им убиты варги его охраны. Как он утверждает, произошло это, когда он находился в состоянии помутнённого рассудка. Вопрос: считать ли это обстоятельством, отягощающим вину, и если да, то на сколько?

— … Пятое. В результате перенапряжения, которому он подверг себя в сражении, Аальст потерял способности и теперь никогда не сможет быть магом…

Над столом совета пошелестел лёгкий шепоток.

… Ситуация, когда благородный дворянин получает увечья или раны на поле боя случается не впервой и что делать в таких случаях — известно. Однако в данном случае, целители бессильны. Вернуть ему его способности они не в состоянии…

В зале на несколько секунд установилась неприятная тишина. Тема о магах, потерявших способности, была среди них самих не то что бы под запретом… но очень непопулярна.

— … Пусть Аальст молод, руки-ноги у него на месте, и он вполне способен найти себе занятие, способное его прокормить. Однако я думаю, что внезапная смена жизненных целей, для молодого человека может оказаться весьма болезненной… Я категорически против того, что бы члены гильдии магов, в виду сложившихся обстоятельств, побирались, занимаясь наёмничеством, пытаясь найти своё место пусть среди сильных и смелых, но умственно неразвитых воителей. Поэтому, ещё раз, повторюсь, отвечая на раздающиеся порой голоса о необходимости перечисления налога в фонд гильдии — мы не можем бросать без средств к существованию наших коллег, сражавшихся рядом с нами плечом к плечу, под знамёнами империи… Которым просто немного не повезло. Это совершенно невозможная для нас ситуация. Все знают, что в гильдии магов существует ряд незыблемых правил, которые не нарушаются никогда. Одно из них — любой маг, не совершивший преступлений против гильдии и империи, всегда будет иметь: помощь целителя, крышу над головой и кусок хлеба, вне зависимости от того, насколько этот маг ценен… По существующим законам, Аальст имеет право на пенсию… Нам с вами тоже нужно будет рассмотреть этот вопрос и вынести свой вердикт…

Архимаг неспешно обвёл взглядом присутствующих, ища выражения понимания своим словам. Ответом ему стали одобрительные кивки и взгляды, полные согласия.

— Вот основные пункты, которые мы должны сегодня рассмотреть и дать ответы на вопросы, изложенные в них… Итак, повестка озвучена, теперь переходим к вопросам. У кого есть вопросы — задавайте.

— А скажите, магистр Николас, — сразу воспользовался предложением один из членов совета, — в документах сказано, что своим ученикам вы преподавали только азы. Конкретно — «подъём» только одного покойника. Откуда ему известен вариант заклинания, действующего на многих умерших? И откуда у вашего подопечного столько сил? Ведь чтоб поднять такое количество трупов, просто необходим уровень сопоставимый с уровнем архимага!

— Ну что я могу сказать? — развёл руками Николас, сидящий рядом с ректором за гостевым столом, — не знаю. Эти вопросы ему задавали многие, в том числе и дознаватели. Вразумительного ответа никто так и не получил. Говорит — помнит, что что-то делал, а почему и как — не помнит. Вообще, хочу сказать, что Эриадор был весьма талантлив. Всё буквально с первого раза схватывал. Вполне мог сам додуматься, как изменить заклинание. Очень жаль, что парень «сгорел». Очень перспективный был маг… А про силу я вам ничего не скажу. Не знаю.

— Да? Спасибо. Хотя всё это весьма странно. А что у него со здоровьем? Тут написано — «периодически теряет сознание». Это так? Как у него вообще с головой? «Дружит»?

— С головой он «дружит», — хмуро ответила тоже приглашённая магесса Элеона, — вполне дружит. Но последствия перенапряжения оказались крайне разрушительны для организма. Само тело здорово и все органы здоровы, но вот с нервной системой, которая по всем показателям тоже здорова, что-то не так. Эриадор беспричинно проваливается в беспамятство. Пока его везли до столицы, говорят, он практически не приходил в себя. Здесь «провалы» стали не такими частыми, затем они ещё уменьшились. Последнюю неделю их вообще не было. Надеюсь, что их больше и не будет. Но нужно понаблюдать, поскольку причина их неизвестна. Магесса Аканта, которая его осматривала, тоже не смогла сказать ничего определённо. Похоже, что это как-то связано с его магией. А если точнее — связано с потерей способности к магии. На сегодняшний день он условно здоров. С логикой у него всё в порядке, мыслит и рассуждает здраво. Вот, всё что могу сказать в общих чертах…

— Благодарю вас, магесса, — кивнул ей Влатий, — а каков прогноз на то, что его способности к нему вернуться?

— Ни-ка-кого, — бодро, по слогам произнесла та, — поскольку никто не может мне сказать, что такое магия и как она взаимодействует с человеком, и как это лечится, то — ни-ка-кого! Случаи потери способностей были всегда, но происходили достаточно редко и, как следствие, изучены слабо. История показывает, что раз лишившись, их никто не находит вновь. Да что там далеко ходить! Когда отступников лишают силы на «плите слёз», никто ведь снова магом не становиться.

При этих словах целительницы глава совета слегка поморщился.

— Хотя, — продолжила магесса, — существуют легенды, что кто-то, когда-то, вновь обрёл магию. Но всё это, повторяю — на уровне легенд. Документальных подтверждений я не имею. Может, у кого есть, но у меня их нет. Поэтому…

Магесса, пожав плечами, несколько картинно развела руками.

— Короче говоря, — подытожил архимаг, — прогноз неопределённый, но юноша здоров и может присягнуть клятвой крови на верность императору и империи…

— А вот этого я не говорила, — ответила Элеона, — я совершенно без понятия, что с ним произойдёт в момент принесения клятвы. Это же магический ритуал! Как он на него подействует? Запросто может и умереть.

— Но вы же сказали, что он здоров!

— Тело — да. А всё относящееся к «тонкой матери» — не знаю. У меня есть подозрение, что мальчик чудом выжил, пока его везли в столицу. Если опять «рубануть» по едва зарубцевавшейся ране, вполне вероятно, что второй раз он «не вытянет». Надеюсь, я понятно говорю?

— Да, — кивнул архимаг, — вполне. То есть любые магические воздействия на него сейчас нежелательны?

— На ваше усмотрение. Но лично я бы не стала рисковать. Это всё, что я вам могу сказать.

— Хорошо. Благодарю вас, магесса.

Элеона склонила голову, прижав подбородок к груди. Архимаг задумался на несколько секунд.

— А пригласите сюда господина Эриадора, — внезапно сказал он, обращаясь к двум молодым магам, стоящих возле дверей в зал.

Эри

Сижу. Никого не трогаю. Примус, правда, не починяю, а разглядываю большую двустворчатую дверь, ведущую в зал, где в данный момент заседает верховный совет магов. Думают — что со мной делать? А что со мной делать? Кормить, любить, холить и лелеять! И гладить по шерстке… А больше ничего со мной делать не надо. И так я пострадамшийся и ободрамшийся… Сходил, называется на войнушку! Фургон про… шляпил! Очнулся в какой- то трясучей телеге, на жалком пучке сена. А где? — не понимая, интересуюсь я судьбой своего передвижного дома.

— Он разбился, — печально отвечает, склонившись надо мною Стефи.

— Как разбился?

Самолёт, что ли? — думаю про себя.

— Мёртвые лошади понесли вниз по склону. А внизу большой камень. А они так разогнались. И налетели… Там только доски остались… Раненые, которые были в фургоне, разбились… Слава богине, девочек там не было…

Да, — подумал я, когда услышал эту скорбную весть, — вот уж не знаешь, где найдёшь, где потеряешь. Старался, чтобы крепче сделали. Достарался! Будь конструкция похлипче, там колесо б отвалилось, или ось на скорости развалилась… перевернулся, да и все дела. Починил бы… а тут…

Перед внутренним взором картина стремительно несущегося под гору чёрного фургона, мельтешащего спицами огромных колёс… Приближающийся серый здоровенный камень с острыми краями… Первыми в него грудью врезаются мёртвые, механически переставляющие ноги лошади, сзади, на них неотвратимо надвигается громада фургона. Удар! Треск! Грохот! Разлетающиеся во все доски, колёса, вещи, куски тел лошадей и людей… Кровища во все стороны…

Пожалуй, чинить там нечего, — представив себе момент гибели моего детища, подумал я, — проще новый сделать. Где только денег взять? И колечек ведь не продашь. Все кристаллы, которые я получил у местного демона, остались в фургоне. Большой — как амулет облегчения его веса, два поменьше — бытовые амулеты сбора и нагрева воды. Вот кто-то поживиться, когда найдёт… ладно, хоть гитара и чаки у меня в пространственном «мешке» были. Тоже ведь бы кто-нибудь нашёл. Но с хранилищем нюанс. Магия у меня пропала! Нету — и всё! Ничего не могу сделать! Ни в «мешок» залезть, ни элементарно щит поставить. По нулям!

Прээлестно, просто прээлестно, — прокомментировал я себе это открытие, — значит, вернулся к тому, с чего начал. Голая черепашка без панциря, в чужом, враждебном мире. Только вот со здоровьем у меня при старте было получше. Не то что, при нынешнем «комбэке».

Я банально «выключался», как барахлящий Терминатор. Пиииуууу!.. — и мир вокруг меня стягивается в одну точку. Прихожу в себя и обнаруживаю лежащим то в своей комнате, то в университетской больничке… Куда ближе, туда и оттаскивают. Просто феерия… За ворота не выйти. Очнёшься потом, голенький, в канаве, вот смеха-то будет! Алистера точно посмеётся. Она, воспользовавшись моим недомоганием, попробовала, было «зубки на мне поточить», красотка злопамятная. Так, ерунда. Небольшой «наезд» окрашенный желанием самоутвердиться и припомнить былое. Я это так квалифицировал. Но Стефания оценила его по-другому.

— А ну, убирайтесь отсюда!

Пока я прикидывал, какой завуалированной колкостью ответить на эскападу красавицы в красном, Стефи выскочила вперёд, загораживая меня собой. Прижав подбородок к груди, она смотрела на Алистку и её компанию из-под бровей, агрессивно набычившись. Та попыталась было перевести разговор в плоскость — «а ты ва-аще кто такая?», с этаким вселенским презрением, но тут у Стефи заструились на невидимом ветру волосы и почему-то, стало как-то неуютно.

— Стефи, стой! — заорал я, вспомнив, где это я уже у неё видел, — успокойся!

Теперь я выскочил вперёд, загородив Стефанию спиной и расставивши руки в стороны.

— Исчезли отсюда! — рявкнул я на застывшую передо мной компанию, — если жить хотите! Не злите Повелительницу Тьмы!

Те, на удивление спорить не стали и смылись быстро — быстро. Словно вампиры, увидевшие восход солнца. Озадаченный такой сговорчивостью, я обернулся. Ба-а! У Стефи — абсолютно чёрные глаза! Ни зрачка, ни белка. Всё залито тьмой.

Ясно теперь, почему они были так быстры, — подумал я о сбежавших студентах, — а не последовать ли мне за ними? Это вообще Стефи, или… кто?

— Аллё! Ты дома?

— В смысле?

— Ага! Живые есть. Ладно… Что у тебя с глазами?

— А что у меня с глазами?

— Так. Понятно… Проехали. Ты чего так разволновалась?

— А что они… себе позволяют?! Пользоваться тем, что человек болен и не имеет сил постоять за себя! Это подло, гадко, мерзко! Так благородные люди поступать не должны! Я не позволю им оскорблять моего друга! Пусть только ещё попробуют!

Тьма в глазах Стефи стала светлеть, кончики развевающихся волос опустились вниз и солнечный свет как-то стал поярче.

— Гм… спасибо конечно, но ты их только что чуть-чуть не убила…

— … Я?

— Угу. Ты, пожалуйста, не волнуйся. Обойдёмся без жертв. А университет оставим целым.

— ?..

Стефания была, как говорится — «вся на нервах». Конечно, а что тут удивительного? Засунуть в сражение, где она за полчаса увидит смертей столько, сколько домашней девочке не увидеть и за тысячу лет, и после этого рассчитывать, что психика у неё никак не измениться — это верх оптимизма. А точнее — кретинизма. Плюс ещё — сама там убивала. Тогда, с покушением, на площади, она ещё не знала, чем её заклинание закончится, а здесь — осознанное решение. Потом я, всю дорогу пытался «дать дуба»… Очень боялась, что я у неё на руках умру. Вернулись в столицу — тут тоже напряг. Как я понял, Стефи всё же в тайне надеялась, что её ждёт письмо от принца. Обломс-с… Динию не до провинциальной баронессы.

А меня светила местной медицины записали в инвалиды магического труда. Даже Аканта посетила. Ой, что было! К встрече целительницы готовились… ну не знаю, с чем сравнить… Наверное, как к встрече императора. Бегали, суетились, драили, прихорашивались. Целители так вообще, чуть ли не в мыле были. Только что пар со спин не валил. Энтузиазма было столько, что его количество стало переходить в качество. В идиотизм. Пиком, пожалуй, стало явление второкурсниц с охапками цветов, с целью украсить ими мою комнату и кровать. Они что, думают, что я знаменитую врачевательницу у себя принимать буду? Чаем с плюшками поить? Ага, щас! Меньше чем на главный зал университета я не согласен! Я, на ложе под балдахином, по центру, в окружении плотного кольца студентов и преподов. Пусть все видят! Да! И не забудьте включить оркестр!

— Это конечно всё очень мило, — сказал я тогда этим цветочницам, стоя на пороге своей комнаты и упёршись ногой в косяк, дабы не ворвались, — только я предпочитаю живые «цветы». Но, к сожалению, кровать у меня недостаточно большая, чтоб разом вместить весь дивный розарий, возникший у моих дверей. Мой недочёт. Приходите позже, когда я её сменю хотя бы на двуспальную!

И дверь захлопнул, оставив их озадаченно думать — чего я это им такое сказал?

Великая целительница оказалась невысокой, чуть полноватой, жизнерадостной тёткой. Отличная кожа, блестящие волосы, белые, ровные зубы. Яркие, живые глаза. Всё, словно ей двадцать лет. И характер такой же — с удовольствием похихикает. Магесса Элеона, сопровождавшая её — выглядела как чопорная английская старуха. Смотрели все на Аканту — как на богиню. Стефи, которой я организовал контрамарку на присутствие рядом со мной, так вообще, чуть ли не молитвенно руки на груди складывала. Ну, посмотрела Аканта меня, посмотрела, пальчиком потыкала… Констатировала — да, было, было! Правда… Но всё куда-то делось… Куда, не ясно. Однако это было и до неё известно. Порекомендовала — больше бывать на воздухе, больше двигаться и хорошо кушать. Очень милая тётка.

Как только целители ослабили свою хватку и дали добро на общение — косяком пошли дознаватели. Расспросы, допросы, подозрения, слухи и сплетни по всему университету… В общем, как и предполагал, мне «сшили» дело по некромантии. Я собственно не удивился. Всё было понятно с самого начала. Славно я там оторвался. Правда, концовку не помню толком. Но вот третий пехотный… Жаль. На зубах, можно сказать, ползли, почти вылезли, почти выжили… И тут я всех внезапно замесил в одну кучу! Нехорошо получилось. Но что поделать? Жизнь есть жизнь… Не в себе был…

За решётку меня не посадили. Ограничили передвижение стенами университета да приставили охрану присматривать. Ну, чего в принципе-то? Зачем меня в тюрьму? Зарядка сломана, батарейки разряжены — отжечь ничего не получится. С головой плохо — на ровном месте падаю. Угрозы окружающим — никакой. Поэтому — два охранника вполне достаточно для моей персоны. Тем более что бежать мне, в моём состоянии — себе дороже. В общем, так я, два с лишним месяца, в обнимку с целителями и дознавателями, и провёл. Можно сказать — готовиться к написанию сочинения о бездарно проведённом лете, ибо июль почти закончился… Все планы прахом…

Звук открывшейся двери прервал мои мысли. В комнату, где я коротал время на небольшом мягком диванчике синей парчовой обивки, вошёл молодой маг в красной мании.

— Господин Эриадор, прошу вас проследовать в зал совета, — сказал он и показал рукой направление в сторону открытой двери, — вас приглашают.

Что ж, пора — подумал я, поднимаясь с дивана.

— Благодарю, — кивнул я магу и, подойдя к высокому зеркалу в стене, одёрнул камзол. Одежду я выбрал не «за», а «вопреки». Правильнее было прийти в зелёном, создавая образ белого и пушистого, но я был весь в чёрном. Костюм тёмного мага для официальных мероприятий собственной интерпритации: чёрный, блестящий серебряными нитками камзол с высоким воротником — стойкой, штаны, такие же — чёрные, с серебряной ниткой. Чёрные полусапожки мягкой кожи, чёрные ножны с чёрной рукояткой клинка на левом боку и глубоко синий пояс с большой серебряной пряжкой. Единственное светлое исключение — шейный платок ослепительного белого шёлка, заколотый заколкой с большим прозрачным камнем. Строго, стильно. На груди — знаки доблести: награда «За заслуги перед империей первой степени», значок — «Почётный студент ИМУ», значки тёмного и целительского факультетов. Не богато, но и не сирота.

Ровным, неспешным шагом вхожу в зал. Несколько десятков пар глаз внимательно и оценивающе смотрят на меня. Я тоже пробегаю глазами по составу совета.

Мда… Молодым совет, пожалуй, не назовёшь… Сколько благородной седины…

— Эриадор Аальст? — интересуется глава совета. Интересуется явно для проформы. Я уже имел с ним три пространных разговора. В университете.

— Имею честь быть им, — отвечаю, делая уважительный полупоклон, адресованный всему совету.

— Господин Аальст! Совет магов, практически в полном составе, собрался здесь, чтобы обсудить степень вашей вины и определить вам наказание за нарушение законов гильдии… Вам есть, что сказать по этому поводу?

— Конечно! — не секунды не раздумывая, громким голосом ответил я, — пользуясь моментом, в присутствии членов верховного совета, я заявляю — я невиновен по всем пунктам!

Над столом пронёсся лёгкий щёпоток удивлённых возгласов и звуков, которые издают вытянутыми губами: типа — пфуюуу… (нахал!).

— Пункт в обвинении у вас только один… некромантия… — и хмурый взгляд на меня, — прошу вас уменьшить выражение эмоций… Давайте конкретно и по делу. Итак, у вас есть, что сказать в свою защиту?

— Есть, ваша светлость! Я невинная жертва чудовищного стечения обстоятельств, оказавшаяся в скверное время, в скверном месте. Только это и нечего другого, вынудило меня нарушить высокочтимые законы гильдии…

Я сделал паузу, давая информации впитаться в мозг слушателей и смотря на их реакцию. Глава молчал, не торопя меня. В зале, на несколько секунд воцарилась тишина.

— И что же это были за обстоятельства, заставившие вас нарушить закон? — нарушил тишину один из магов совета, видимо, расценив её, как позволение задавать мне вопросы.

— Отряд вражеской конницы. Очень быстрый отряд с очень острыми пиками. Когда я увидел, что он несётся на нас, а у меня в руках нет даже подушки, чтоб в них кинуть, я швырнул в них первое, что пришло в голову. И это оказался совсем не свод законов поведения мага…

Над столом возникло оживление, сопровождаемое чуть слышными смешками и улыбками.

— Очень жить хотелось, — максимально честно сказал я, улыбнувшись шести девушкам — дворянкам, за своей спиной. Раздумывать было некогда. Ну и вот… что вышло, то вышло…

Я сокрушённо развёл руками. В совете пробежал одобрительный шепоток.

— Вы сейчас говорите о другом, — раздался голос с другой стороны стола, — против конницы вы использовали одно из тёмных заклинаний, а не некромантию. Мы хотим услышать, что именно вас подвигло на поднятие мертвецов. Тогда, судя по показаниям свидетелей, конница на вас не нападала!

— Ах, вы об этом случае… — я скорбно наморщил нос, — прошу простить меня, высокоуважаемый совет, но вот как раз об интересующих вас событиях, я сам узнал, как говориться, из «третьих рук». После атаки конницы я потерял сознание, и вроде бы несколько раз потом приходил в себя… Однако, что именно делал я в эти моменты… и почему?.. рассказать я вам не могу. Просто не помню! Единственное, что всплывает в памяти — так это то, что кто-то сильно шумел… А так… Больше нечего…

Я опять развёл руками и ещё для комплекта пожал плечами.

— Откуда вам известны применённые вами заклинания?

— Меня научил им мой отец… (всё на него спишу!)

— У вас разрешена некромантия?

— Вы знаете, у нас, вообще очень мало магов. Кроме нашей семьи, я больше никого не знаю. Только сейчас, попав к вам и увидев разом столько людей, владеющих магией, я понял, что гильдии магов у нас нет. Наверно потому, что магов просто мало. И никто не следит, кто из них что делает…

Над столом совета возник гул голосов. Совет обсуждал услышанное.

— Мда… ну хорошо…

Конечно, хорошо!

… Однако вы вполне могли использовать другое заклинание…

— Если бы я знал какое-нибудь другое массовое заклинание, то да! — честными глазами глядя на спросившего, ответил я, — если бы меня научили чему-нибудь, перед тем как отправить на войну, то, конечно же — да! Вы можете поинтересоваться у присутствующего здесь господина Мотедиуса, моего преподавателя, о том, из чего состоит арсенал заклинаний первокурсника. Он вам подтвердит, что боевых заклинаний в нём нет!

Мотедиус, под взглядами совета, кивнул, подтверждая мои слова.

… Вполне возможно, что наше присутствие при подавлении мятежа, было продиктовано весьма вескими причинами, о которых я не знаю, но то, что мы не пошли на «смазку для мечей», это просто какое-то чудо… — непонимающе развёл я руками и продолжил, озвучивая совету встречную претензию, — вообще, посылать на войну тех, которые только стали магами, очень странная практика. Конечно, я, в общем-то, недавно в вашей стране и вполне возможно, что что-то не понимаю, или не знаю,…но это очень и очень странно.

В зале вновь установилась тишина.

— Да! А собственно, почему их послали? — с удивлением спросил ветхий старичок-воздушник, нагибаясь к столу и выглядывая из-за своих соседей на главу совета, — Действительно, странная идея. Зачем это было нужно, отправить первый курс на войну?

Все завозились, заскрипели стульями и стали поворачиваться к своему главнокомандующему, не спешившего отвечать. Похоже, всем это было непонятно и всех действительно интересовал вопрос — кто придумал эту дурь?

Однако архимаг отвечать на поставленный вопрос не спешил. Нахмурившись, он сидел за столом, сцепив на нём пальцы. Пауза.

— На этот вопрос я отвечу позже, — наконец открыл рот он и тут же недовольно поджал губы.

В совете недовольно-недоумённо загудели голоса. Что значит позже?

— Так! — перебивая их, громко произнёс глава совета, — закончим с этим. Скажите, Эриадор, как вы сами думаете, заслуживаете вы наказания или нет?

— Конечно же, нет! За что меня наказывать? Послали на войну — поехал, как верный присяге дворянин. Приехал, стойко нёс тяготы войны — мёрз, голодал, сидел в грязи под стрелами, выполняя долг. Пришлось вступить в бой — сражался, в меру сил и способностей. Ну, напуделял… Так это от недостатка опыта и ранен в голову был! Но с поля боя не бежал. Сражался до последнего, сколько мог. Говорят, даже очень неплохо сражался. Да и потом, как меня наказать? Самое страшное для мага — потерю способностей, я получил, сражаясь за императора. Теперь вот инвалид. Чем меня ещё можно наказать? Только голову отрубить или за решётку посадить. Ну не знаю… кому и чем это поможет…

В зале установилась продолжительная тишина. Архимаг сидел, скривившись, члены совета хмурились, обдумывая услышанное.

Если бы ректор сейчас вскочил и закричал, вытянув руку вперёд — «Свободу Эриадору Аальсту!», он был бы поддержан… — усмехнулся я про себя, представив картину.

— Хорошо, — наконец сказал глава совета, — я думаю, что у совета вопросов к вам больше нет. Вы можете идти. Единственно — есть ли у вас какие-нибудь просьбы, жалобы?

— Жалоб нет, есть просьба.

— Я вас слушаю.

— Очень хочется узнать, кому я обязан столь крутым поворотом в своей судьбе, лишившим меня способностей. Скажите, кто отправил меня на войну?

Гробовая тишина в зале. Влатий пристально смотрит мне в глаза.

— Что ж, вы имеете на это полное право, — наконец произносит он, — приказ о направлении первого курса целителей вместе с экспедиционным корпусом подписан императором.

 

Некоторое время спустя, в том же зале

… Я считаю, что император, принимая решения за верховный совет магов империи, перешёл границы договорённостей… Это нарушает сложившийся порядок вещей, что, при попустительстве этому, в дальнейшем, может привести к большим проблемам. Одно только то, что ректор университета без раздумий выполняет указания императора, не получив на это одобрение совета, является иллюстрацией этих возможных проблем…

— Я ещё раз повторяю, что на документе была подпись вашего секретаря! — зло сказал Мотедиус, стукнув костяшками сжатого в кулак пальцев по столу.

— А я вам ещё повторю — что, секретарь тут всем руководит? — не менее зло ответил ему Влатий, сощурив глаза, — Или может всё же избранный глава совета? Вы допустили преступную глупость, выпустив такие таланты из рук и отпустив их на какую-то мелкую войну. Это ваша вина! Да! Ваша вина! И вина всех окружающих, кто не пожелал хоть на минуту задуматься, чем это может закончиться!

— … Я выясняю происхождение этой подписи и как это прошло мимо меня — после небольшой, но напряжённой паузы, произнёс Влатий, уводя разговор в сторону от дальнейшей конфронтации с ректором и окружающими, — и пока получается, что похоже кто-то на себя слишком много берёт, либо считает себя чересчур умным!

(Настороженная тишина в зале).

— Хорошо, давайте заканчивать, — выдохнув, сказал он, — моё предложение в отношении Аальста — делать вид, что ничего не произошло, что в прочем, так и есть. Парень действительно оказался в ненужное время в ненужном месте. Однако повёл себя достойно, и я не вижу ничего, что можно было бы поставить ему в вину…

— А некромантия? Белый орден будет возмущён, если Аальст будет оправдан… — произнёс кто-то сбоку.

— Меня меньше всего волнует мнение ордена по данному вопросу — резко обернувшись к говорящему яростно прошипел Влатий, — пусть они все хоть на говно изойдут, но мы будем принимать решения нужные нам, а не им! Всем ясно?

Совет одобрительно закивал головами, поддерживая своего предводителя.

— И вообще, мне последнее время кажется, что наша гильдия пребывает в каком-то излишне благодушном настроении. Хотя особых поводов к этому я не вижу! Одно только то, что отправленные с маршалом Шайву, запросили помощи, не сумев ничего сделать против магов мятежников, заставляет задуматься — а так ли всё хорошо у нас, чтобы предаваться благостным настроениям. А? Я вас спрашиваю, уважаемый совет!

Ответом послужило молчание.

— Значит так, — тяжело сказал Влатий, — никакой вины Аальста нет. Тут больше нашей вины. Не сумели организовать, не сумели защитить… защитить по сути детей! Хоть они и считаются взрослыми, но пока они ещё в душе — сущие дети… Вот вам — результат! Аальст потерял способности! А ведь это первый радужный, за Хель знает сколько лет! И мы его так бездарно «сожгли» в банальном мятеже, пойдя на поводу чьих-то интриг… И что, мы, сильнее в результате стали? Или может, мудрее? А? Что мы приобрели с того, что послали нашу молодёжь на бойню?

Совет угрюмо молчал.

— Постановляю: все кто там был, достойны награды! И награждены они будут вне зависимости от того, кто там и что там думает по этому поводу! Что касается Аальста… награды он достоин не меньше, а даже больше… Но! Наша гильдия является опорой и основой империи. И на нас лежит гораздо большая, чем на ком-либо другом ответственность за её покой, да впрочем, и за само её существование… Появление магов, владеющих заклинанием порталов, наводит меня на мысль, что в ближайшее время у нас будут проблемы. Да, мы можем пойти наперекор всем и объявить Эриадора героем. И это будет справедливо! Однако, судя по всему, сейчас совсем не тот момент, когда стоит начинать выяснение отношений. Способность перебросить через порталы войска в любое место выглядит совсем не шуткой, а удар, под который попал корпус Шайву, смориться как проба сил. Считаю, что перед лицом возможной войны, империи требуется единство. Нам нужно сосредоточиться на проблеме порталов, а не на конфронтации с орденом и императором… Но и «прогибаться» нам тоже не стоит. Поэтому: делаем вид, что ничего не произошло. Аальста не награждаем, но и не наказываем. Он по-прежнему член гильдии и по её законам, ему, как инвалиду, назначается пенсия. На все вопросы о произошедшем — отвечаем молчанием или фразой, что это наше внутреннее дело. Если, к сожалению, я окажусь прав, то в ближайшее время всем станет не до Аальста… А с императором я поговорю…

Интриган

— Эх! Сорвался! А ведь ещё бы чуть-чуть и его бы выперли из гильдии! — Марсус разочарованно махнул перед собою здоровенной рукой, заканчивающейся не менее здоровенным кулаком.

— Что тебя так взволновало?

Прехорошенькая, стройная девочка лет четырнадцати, с ослепительным водопадом ярко-золотых волос за спиной, перевела взгляд своих голубых глаз на бога войны.

— Да вот, я тут такую комбинацию рассчитал! Узнал, что он будет на войне, организовал переброску подмоги осаждённым. Порталы открыл. Мира! Он у меня чуть не сдох! Честное слово, вот чуть-чуть! Сначала его два раза чуть не убили, потом он едва не умер в дороге. Смотрю, бывало — вот оно! Всё! Помер наш демон! Нету больше его! Но нет… Опять встаёт! Как этот… Всё выкручивается, выверчивается, всё выскальзывает, словно обмылок… Тьфу! Ну, хоть из гильдии выгонят, — думаю, — варги тогда его враз подберут и к себе утащат — до смерти затрахивать. Нет! И тут сорвалось! Что ж это такое творится?

Марсус недоумённо-обиженно расставил в стороны лопаты ладоней.

— Марсус! Выбирай выражения! Мне, как богине любви, режет слух твоё солдафонское определение великого таинства…

— Ха! Таинство! Ты не видела, как врываются в осаждённые города? Там такое тогда «таинство» на улицах начинается!

— Всё. Я обиделась. Девочке моего возраста не подобает слышать подобное!

— Гы-гы! Девочка!

— А по поводу избранного… — уходящая богиня оглянулась на Марсуса через плечо, — мой тебе совет — не связывайся! И доживёшь до конца света! Ты разве не понял? Его же пророчество защищает! Ты можешь делать что угодно, но пока это не мешает осуществлению, ничего тебе не будет. А вот если «подойдёшь» поближе, чем разрешено… Тогда я твоего пошлого юмора больше никогда не услышу… Понятно?

— Да ладно! Я его почти дожал!

— Вполне возможно, что то, что ты сделал, нужно было для того, что бы неизбежное свершилось… ты фантазёр, — хмыкнула, исчезая Мирана.

 

Письма, по городу мчатся…

Император Альвеар Хайме стоял у большого окна своего и, глядя в него, с удовольствием постукивал по левой ладони вскрытым конвертом. Письмо было долгожданным. Уже тридцать с лишним лет имперская канцелярия, с упорством идиота, пробивающего собственной головой стену, ежемесячно отправляла письма в Вечный Лес. Писала, предлагая эльфам дружбу, деньги, товары, войска — короче, любовь до гроба, или, как говорят на Земле, взаимовыгодное сотрудничество. От эльфов, империя в лице императора, желала получить только одно — знания. Или эльфийских целителей, владеющих «светлой магией жизни» (так называлось это умение в фолиантах, оставшихся после «древних»). Не то чтоб Хайме так уж боялся смерти, но с каждым прожитым годом умереть хотелось всё меньше и меньше.

Привычка к жизни, — иронично усмехнулся краем рта император, — эта странная привычка к жизни… Мне уже скоро сто лет… Сто лет! Вроде только вчера было двадцать пять, и вот — сто лет! Просто ум за разум заходит…

Естественно, как у императора, у Хайме были самые лучшие целители империи. Впрочем, проблем пригласить целителей из других стран, понятное дело, тоже не было. Проблемы были в возрасте. Да, можно было омолодить тело, вернув его на десять — пятнадцать лет назад. Да, можно было сделать это раз, и два, и три, и четыре… Но ничто не может повторяться вечно. Если тебе уже почти сто лет, то вернуться можно только в восемьдесят. А если сто двадцать?

Ах, ваше императорское величество, вы прекрасно выглядите для своих ста лет! — передразнил про себя тонкий голосок молоденькой красавицы, одной из многих, постоянно появляющихся на балах.

Да, так и будет, — вздохнул про себя Хайме, — сто лет… это… сто лет!

Проблема была ещё в том, что «ничто не проходит бесследно», как говорила Аканта. Расплатой за магическое вмешательство было то, что в какой-то момент тело переставало на него реагировать и начинало стремительно стареть, за два-три года проходя путь тех двух-трёх десятилетий, которые отведены обычному человеку на старость. Причём этот момент был сугубо индивидуален и зависел от конкретного человека. Никто из целителей не мог сказать, когда это произойдёт. А начиналось это после очередной попытке омоложения. Так что со временем, сеансы омоложения уподоблялись броску игральных костей, а что на них выпадет — знали только боги.

Сатия знает… — продолжая задумчиво постукивать конвертом по ладони, подумал император, — … знает только Сатия… Богиня судьбы…

Не умели имперские целители заставить тело забыть свой реальный возраст, который оно помнило, как его не омолаживай. А вот эльфийские могли! И предсказать результат омоложения они тоже могли. Не нужно было каждый раз рисковать, опасаясь скоропостижной смерти. Поэтому так и настаивал император, требуя от своих министров и советников скорейшего установления дипломатических отношений. Эльфы, же, дальше небольшой торговли на границах своего леса не шли. Ни сами в империю не ездили и к себе не пускали. Причём всех не пускали. И караваны купцов и одиноких путников. Всех. Доподлинно было неизвестно, кто их обидел, или на что они обиделись, но такое положение вещей тянулось (если судить по летописям) чуть ли не с Великой Войны. Но император был настойчив, имея в качестве подражания поток горной реки, точащей скалы.

И вот, после тридцатилетнего игнорирования просьб и предложений, наконец, это письмо. На хорошей глянцевой бумаге, с красивыми завитушками, делавших слова похожими на руны, сообщалось, что столицу империи намерен посетить младший принц владыки леса, с сопровождающими. С»… рассмотрением возможности создания посольства Вечного Леса, в столице империи…»… Рассмотрением… Выходило, если читать между строк, — если принцу понравиться.

Что ж, примем со всем радушием. Постараемся, чтобы ему понравилось. Очень постараемся. Жизнь, она того стоит — подумал император, глядя сквозь стёкла окна, — сначала понравиться, потом откроют посольство, а там и до целителей договоримся… Главное чтобы это не стало «тянуться», как у наших магов. Свяжешься — так быстрее умрёшь, чем добьёшься от них чего-нибудь. Конечно, куда им спешить! По четыреста лет живут! Маразматики старые…

Император скривился. Не далее как три дня назад он имел беседу с главой верховного совета магов. Неприятную беседу. Влатий был хмур, официален, говорил сухим языком и всем своим видом демонстрировал обиду и недовольство. Что ж, он вполне имел на это право. Если подходить формально — император грубо нарушил границы сфер влияния, вторгнувшись туда, где, по устоявшимся традициям, распоряжаться он был не в праве. Да ещё так нехорошо всё вышло! Но кто ж знал, что так получится? По данным разведки корпус Шайву почти в три раза превосходил численностью количество мятежников в замке. Предполагалась, что будет банальная, скучная осада, растянувшаяся на пару месяцев. Корпус «садился» на те дороги, по которым хоть как-то можно было проехать и соответственно послать подкрепление. Так что осаждённые на помощь могли не рассчитывать. Насчёт Терской и Аальста командованию был дан приказ, исключающий всякое двусмысленное толкование — беречь и охранять. Поэтому, поездка для этих двоих должна была вылиться в скучное сидение в походном лагере с соответствующими бытовыми условиями. Никто и не собирался их гнать на стены. Тем более, прекрасно помня важность и значимость тёмных магов для государства, Хайме самолично озаботился отправкой варг им в охрану, благо первый советник, Робэрт Штольц, высказал удачную идею это сделать. Кстати, Робэрт и организовал движение документов в магической канцелярии так, чтобы они прошли «рутинными бумагами». Не случись этой внезапной атаки на Шайву, Аальст с Терской вернулись бы после осады живые и невредимые и никто бы не стал поднимать по этому поводу шума. Но, не судьба! Вышло как раз всё наоборот. Вместо тишины — крик на всю столицу. Влатий задумку с документами понял. В разговоре, как бы между делом, сказал, что сменил своих секретарей. Типа — мол, больше не рассчитывайте. «Чёрный ход» заколочен! По кислому лицу Роберто император понял, что тот уже представляет себе, как он «выстраивает новую цепочку» с самого начала… Хель бы побрала этих мятежников! Как они смогли научиться пользоваться порталами? Мало того, что теперь следовало опасаться появления войск в любой точке империи, так они этой атакой ещё грозили нанести урон репутации императорской семьи. По столице пока циркулировали слухи только о молодом маге, то ли некроманте, то ли маге огня, который то ли вызвал, то ли заплатил душой за вызов, то ли мёртвых, то ли демонов, для того, чтоб спасти то ли боевых товарищей, то ли возлюбленную, сражавшуюся рядом… Слухи дробились, сливались, свивались, запутывались… Император не обольщался. Опыт десятков лет нахождения на вершине власти подсказывал, что рано или поздно, но оно всё равно всплывёт. Однако думать о том, что по империи пойдёт гулять сплетня об отправленных на смерть неугодных фаворитов своих детей, императору совершенно не хотелось. Дело было даже не в дворянстве и в духовенстве. Нет. Те переживут. Намотают на ус, что может случиться с неугодными, да и заткнуться. Им даже на пользу пойдёт. Скромнее будут, имея подобный пример перед глазами. Тем более что Терская с Аальстом в общем-то никто, к знатным родам касательства не имеют и горло за них рвать не будут. Поболтают да заткнуться. Силу все уважают. Но вот как объяснить случившееся Сюзане и Динию, Хайме не представлял. Если говорить всю правду, то значит, нужно будет им рассказать о роли их матери в этой истории. Понятно, что они на неё обидятся. И на меня обидятся. Она же сочтёт виновником меня… Скандал за скандалом… Промолчать и взять всё на себя? Тоже не хочется быть козлом отпущения…

Конечно, в конце — концов, все успокоятся, но нервов это будет стоить… — покачал головой император, представляя, что ему предстоит вынести, — да и репутация моя, справедливого правителя… подмокнет. Угораздило же этого Аальста потерять способности! Вернись он цел и невредим, проблем бы не было! И маги бы с орденом не орали бы. Одни требуя сатисфакции, другие требуя выдать им некроманта. Боги, как они мне все надоели! Каждый раз одно и то же! Может бросить всё, да отдать трон старшему? Пусть правит… надо же когда-то начинать!

Император наклонил голову и ткнулся лбом в стекло, невидяще смотря наружу.

Нет, не выйдет, — вдохнул секундой спустя он, — не тот момент. Сначала мне нужно с мятежниками и их порталами разобраться. Потом с эльфами. А пока… пока будем дружить с магами. Как ни крути, а без них не обойтись. Без ордена можно, без них — нет. Да может дети ничего и не узнают. Можно в качестве предупредительной меры пригласить Терскую с Аальстом во дворец. Чтобы пресечь возникновение сплетен. Наверное, так и следует сделать… Тем более, что если Аальст потерял способности, то угрозы от него нет. И главное — эльфы! К началу сентября прибудет посольство. Нужно готовиться. Никто кроме меня это сделать не сможет. Какой тут — «на покой»!

Император глубоко вздохнул.

* * *

What is it? — спросил я себя, с недоумением разглядывая письмо — приглашение, в котором «… князь Эриадор Аальст, имеет честь быть приглашённым во дворец на вечерний «музыкальный чай»…» Странно…

Официальный бланк. Ничего рукой Сюзанны не приписано… «музыкальный» — это её идея. Посиделки с музицированием и распитием чая под пирожные. Её брэнд. И она ничего мне не написала? Очень странно… И подпись какая-то незнакомая… Закорючка… Первый раз вижу… Хм… Что это может значить? То полное молчание, ни одного письма с того момента как нас со Стефи перестали приглашать во дворец, а теперь вдруг — приглашение. Мммм… Думай Бассо, думай!

А что тут думать? — раздался под черепом вальяжный внутренний голос, пошли её — и все дела! Отличный шанс отвязаться от этой принцесски!

… Думаешь?

Конечно! Лови момент! Только не буквально пошли, как дуру деревенскую, а изящно. Красиво. Как принцесс посылают.

Это как?

Напиши что-нибудь про долг, самопожертвование, добавь скупую мужскую слезу, не забудь про чувства… можно даже признаться в любви… Письмо прощальное, так что не кривись. Да. Что ещё туда можно кинуть? Сам как думаешь?

— Мммм… У её папы должок есть…

— Вот видишь! А письмецо-то, вполне может удаться!

— Это в том случае, если нас действительно услали как нежелательных потенциальных супругов…

— А тебе не всё равно? Зашвырни «дымовуху» в дом. Пока её будут перекидывать из комнаты в комнату, пытаясь избавиться — жильцам будет не до тебя. Ты же слышал — император «подписал» тебя на войну. Напрямую отомстить ты ему сейчас не можешь, а вот устроить ему разборки с дочерью — вполне! Пусть занимаются.

— Сработает, но если только с тех пор Сюзанна ко мне не охладела.

— Что-то ты какой-то вялый стал… «не резкий». Помнишь, что говорят игроки на бирже? «Ничего доподлинно неизвестно до тех пор, пока не откроешь позицию». Открой. Посмотри. А поедешь чай пить — завязнешь. Так есть шанс красиво свалить. Всё равно тут делать больше нечего.

— Хм… Что-то есть в тебе… некое разумное…

— Ну, спасибо. Только письмо правильно написать нужно… Можно ещё картинку тиснуть… что-нибудь слезливое…

— Хм…

В задумчивости я дошагал до своей комнаты и сев за стол положил на него лист бумаги.

Итак, черновик!

Дорогая Уважаемая Ваше Высочество!

Несказанно рад счастлив, получить Ваше от Вас приглашение…

«Что ты за хрень такую пишешь, господи прости?» (внутренний голос)

«Мда… неудачно началось…»

«Больше экспрессии, больше чувства!»

«Мда?..»

Пишу тебе потому, что не могу больше молчать…

«О! уже неплохо».

Из тысячи людей, только твой образ запечатлён в моей памяти, только твои глаза и твоя улыбка делают мой мир ярче и светлее …

«Добавь к слову образ слово светлый…»

Я помню каждую минуту, которые мы провели с тобой вместе, помню, как увидел тебя в первый раз. Тогда моё сердце замерло, сражённое твоею красотой…

«Помниться тогда ты принял на грудь два бокала винца…»

Я чуть не умер от счастья, когда ты милостиво согласилась танцевать со мной…

«Милостиво убери. Нефиг.»

Я был счастлив, когда ты была рядом, когда я слышал твой голос, твой смех, твой запах…

«Не, не, не! Запах тут не к месту! Замени на прекрасные глаза!»

С той минуты, как я тебя увидел, ты всегда со мной в моих мечтах. В них мы никогда не расстаёмся, мы всегда вместе… Мы проводим самые сказочные и незабываемые минуты рядом друг с другом. Принцесса, я хочу дарить тебе всю нерастраченную любовь, накопившуюся в моём сердце! Я твой. С головой. И ты со мной…

«Стоп! Твой, с головой, со мной… — выкидывай! Перебор! Откуда ты это передираешь?»

«Из интернета. Открыл в памяти пару сайтов».

«Ха! Хард ходячий… Закругляйся. Переходи к грустному. Хватит розового».

Однако жестокая судьба поставила между мной и тобой непреодолимую преграду. В страшном сражении, сражаясь под флагами империи я был ранен…

«Может быть, заменить на — смертельно ранен и умирая с твоим именем на устах?»

… и потерял свои способности к магии. Моя жизнь разом изменилась.

«Суховато…»

Если до этого у меня были какие-то планы на будущее и я мог претендовать на место рядом с тобой, то сейчас всё иначе. Принцесса! Мне нечего предложить тебе. Я стал никем. Эриадор, которого ты знала, умер. Теперь это другой человек, калека, на руинах своей прежней жизни, ищущий новый смысл бытия. У меня ничего не осталось из прошлого, и я не вижу своего будущего. Я не имею прав находиться рядом с тобой, о светлая звезда!

«Скупая мужская слеза. Неплохо. А теперь про злого папу!»

Не знаю, так ли было необходимо твоему отцу посылать меня в это сражение, но можешь передать ему, что долг я свой выполнил, как и подобает дворянину. Надеюсь, что цена, которую я заплатил за эту победу, была не напрасной. Совсем не хочу думать, что причиной произошедшего было просто его желание разлучить нас с тобой…

«Топорно, но можно будет ещё подшлифовать…»

Прошу простить меня, но приглашение твоё я не приму и не приеду. Мне невообразимо больно видеть ту, помыслы о которой занимают весь мой разум. Видеть и знать, что… никогда… Это выше моих сил! Прости меня, моя принцесса. Прости и прощай! В ближайшее время я покину столицу. Пойду в наёмники, зарабатывать на жизнь.

«А теперь клятва!»

Я никогда не забуду тебя, Сюзанна. Твой прекрасный образ навсегда будет в моём сердце. Прощай!

Эриадор Аальст.

«Ну, ничего так написал… Пойдёт».

— Эри-и! Эрр-иии!

— Ну?

— Он письмо мне прислал! Приглашение! Диний приглашает меня во дворец!

— И?

— Что мне делать, Эри?

— Катастрофа за катастрофой, — пробурчал я себе под нос, — ладно, приходи!

* * *

— Ты пригласил их во дворец? Аальста и Терскую?

Императрица, сведя брови к переносице, недовольно смотрела на мужа.

— Да.

— Могу узнать причину твоего решения?

— Дорогая, не злись. Причин несколько. Первое — хочу предупредить развитие сплетен о том, что императорская семья изощрённым способом убивает неугодных фаворитов своих детей. Нам же не нужна такая слава, не так ли? В общем, конечно, переживём и такое, но мне бы не хотелось, чтобы подобное обсуждалось у меня в империи, а уж тем более за границей. Во вторых, хочу, чтоб дети на меня не обиделись, если вдруг всплывёт истинная причин отправки этих двоих на войну. Аальсту этот поход дорого обошёлся. Он потерял способности. Вполне могу представить реакцию Сюзанны, если кто нашепчет ей на ушко, что это из-за меня…

В третьих, мы с тобой договорились, что посмотрим, как оно будет, если их разлучить. Мне кажется, время пришло. Скоро полгода, как они перестали видеться. Пора посмотреть, что вышло из этой затеи. И в четвёртых…

— Ты хочешь, чтобы они опять встречались? — резко перебила его жена.

— Мы договорились, — император, не мигая, смотрел на жену, — дать им время. Срок вышел. Договорённости нужно соблюдать.

— … А в четвёртых? — скривилась та.

— Мне вдруг пришла в голову одна забавная мысль… Эта Терская… Судя по докладам — очень сильна. Первый курс только закончила, а уже такие результаты! А что будет, когда она выучится? Не зря же Хель ей цветок презентовала! Такой силы маг в семье… не так уж плохо… опять же, наконец-то дар может детям передаться… да и связи с магами станут крепче… Войдёт в их совет… Помогу… Вот тебе и ответ на твой вопрос, — «а случись, что, кто Динию на помощь придёт?» — император, закончив рассуждать глядя в угол кабинета, повернулся к жене.

— … Что-о? Ты хочешь, чтобы тёмная вошла в нашу семью?! — императрица, наконец, смогла набрать грудь и выдохнуть, прорвавшись сквозь охватившее её возмущение, — эта?.. Которая жила вместе с Альстом в одном фургоне? Эту проститутку?! Ты разве не читал отчётов?

— Мда… — побарабанил пальцами по столу император, — это она как-то зря сделала… хотя, вспоминая, как она смотрела на сына, мне кажется, что вряд ли она что-то Аальсту позволяла… Ну если только из желания отомстить. Тогда она просто дура и значит тем более, нам нужна определённость в ситуации. Пусть встретятся и поговорят…

— Тогда я им всё расскажу! Я всё им расскажу! — вскочила сидевшая в кресле императрица.

— Ничего не имею против, — ответил Хайме.

— … Чем скорее все переругаются, тем лучше… — спустя несколько секунд пробормотал он себе под нос, оставшись один, — быстрее всё закончится. Хватит тянуть! Скандал так скандал. Переживу… Мне нужно делами империи заниматься, а не семейные дрязги разбирать…

… Может на охоту уехать? — ещё несколькими мгновениями спустя пришла ему в голову заманчивая мысль, — всё одно не поработаешь… В лесу тихо… А ведь эльфы должны любить охоту! Или нет? Нужно подумать об этом… Но уж на лес то они точно с удовольствием посмотрят! Отдохну, да и заодно посмотрю, что там у егерей? Есть что гостям показать, или нет? Да! Нужно будет ещё магистра Белого Ордена пригласить на беседу. Как бы чего они не выкинули. Эльфы ведь не люди… Сплошные заботы!

* * *

— Всё же едешь? — спросил я Стефи, стоя рядом с ней, у кареты, заложив руки за спину.

Она хмуро кивнула. Стефания собиралась во дворец. Решила расставить точки над и. Ну решила так решила. Заодно будет, кому ответ Сюзанне отвезти.

— Смотри, — предупредил я тогда, когда она пыталась узнать моё мнение — как ей быть? — это может быть больно. Лучше напиши, что не можешь. Занята. Голову мыть будешь!

… Голову? — свела брови к переносице Стефи, пытаясь понять услышанное, — что за ерунда?

— Вот именно ерунда! Зато прекрасно даст ему понять, насколько ты ценишь его приглашение. И что для тебя в жизни важнее.

— Так нельзя! Он же принц… Это неуважение к императорской семье.

— Ну, если ты считаешь, что использование тебя в качестве комнатной собачки, которую можно пнуть под диван, если надоела, а потом свиснуть, когда захочется поиграться, это нормально — то нет вопросов! — индифферентно пожал плечами я, — а что ты мне тогда плела, в походе?

Стефания долго молчала, опустив вниз голову. Наконец она произнесла: Я хочу видеть его глаза. Я сразу всё пойму, когда в них посмотрю…

Ну-ну, мазохистка… Письмо тебе в руки! В общем, она решила ехать.

— Что ж… Удачно повеселиться, — напутствовал я её, подавая руку и помогая взобраться в карету.

 

Испорченный вечер

Небольшой полукруглый зал. Узкие окна, с «навороченными» гардинами розового цвета. В окна смотрят синие сумерки. Большой чёрный рояль, на котором лежит три гитары. Грифы гитар украшены пышными разноцветными бантами. По всему залу расставлены небольшие диванчики и банкетки с яркой обивкой. Красной, синей, зелёной. Светлые деревянные стеллажи делят пространство зала на множество уютных уголков, каждый из которых выдержан в одной цветовой гамме. У стен приткнулись два столика под белыми скатертями с лёгкой закуской: ломтиками — сыр, буженина, рыбка, свежий хлеб. Вазы с фруктами. Бутылочки со сладким ликёром и прозрачного стекла кувшины с холодным фруктовым морсом. Ещё один стол, «сладкий», стоит уже не у стены, а по центру. На нём, на низких стеклянных блюдах несколько видов пирожных, сахарные «тянучки» и ириски. В зале уже есть человек пять приглашённых гостей, которые стоя в неком отдалении, смотрят, как хозяйка на входе, принимает ещё одну гостью.

— Добрый вечер, баронесса.

— Добрый вечер ваше высочество… Добрый вечер, ваше высочество принц…

Стефания повернулась и сделала поклон, вышедшему, сбоку, из-за стеллажа принцу, по всем правилам этикета приветствуя высоких особ. Особы, в свою очередь ответили скупыми кивками и уставились на неё, разглядывая. Во взглядах их была холодность и неприязнь.

— Прошу простить ваше высочество, но Эриадор Аальст не смог ответить на ваше приглашение… он просил передать вам письмо с его извинениями…

Озарившая было лицо Стефании радость при виде принца, потускнела, увидев выражение с которым он смотрел на неё. Нахмурившись, она протянула принцессе маленький узкий конверт. Молча приняв его, принцесса чуть кивнула и продолжила хмуро разглядывать баронессу, не спеша его вскрывать. Стефания была в блестящих чёрных сапогах, до колена, на высоких тонких каблуках. Сверху — не застёгнутая штуковина, классифицируемая Эри как «пиджак длинный, женский, до бёдер», под ним белая шёлковая блузка с салатовым шейным платком, заколотым серебряной брошью с фиолетовым камнем. Чёрного лёгкого шёлка широкие короткие штанишки, чуть заправленные в сапоги. Чёрный пояс с большой круглой пряжкой, по которым разбежалась россыпь мелких прозрачных камней и висящий на нём, на толстой серебряной цепочке, небольшой кинжал. Тоже в ножнах чёрного цвета, с серебряными кольцами по ним и рукоятью кинжала тоже из серебра. Плюс — строгая причёска, помада на губах и тушь на ресницах. На лацканах пиджака — значки тёмного и целительского факультета и орден. Стефи была в образе воительницы. А именно — «боевая магесса в строгом костюме». Отцом образа был Эри, маявшийся бездельем в промежутках между состояниями беспамятства. Стефания, получившая из имперской канцелярии деньги, положенные ей за орден, оплатила материал и работу портного. Она конечно понимала, что приглашена она во дворец не на официальное мероприятие, а на домашние посиделки, но другого наряда, достойного того чтобы появиться на глаза принца, у неё не нашлось. Конечно, она заказала себе два новых платья, но в никакое сравнение с Эриной «концепцией» они не шли. Нет, они конечно очень миленькие и ей очень идут, но сейчас это было не то. Для выяснения отношений, костюм с элементами мужской одежды и военными атрибутами подходил лучше. Стефи чувствовала себя в нём гораздо уверенней. Да и выглядела она в нём… Как сказал Эри на генеральной примерке — «отпад обалденный». Студенты, случайно попавшиеся навстречу, по пути до кареты, стали ярким подтверждением правдивости его слов. Да и сейчас, приглашённые гости, заметив Стефанию, прекратили разговоры и, выстроившись в шеренгу, молча, разглядывали её наряд.

— Баронесса, вы прямо как с поля сражения, — наконец произнесла Сюзанна, пару раз обежав её глазами сверху донизу, — но мы сегодня собрались всего лишь выпить чаю…

— Благодарю вас, — склонила голову Стефи, — прошу великодушно простить меня, но я хотела бы просто поговорить с его высочеством принцем… если, конечно… он не против…

Стефания перевела взгляд на принца и внимательно посмотрела ему в глаза.

— Да?.. Вы отказываетесь от моего чая? Как неожиданно… А что же господин Аальст? Ему тоже не нравится чай?

В голосе принцессы была издёвка.

— Господин Аальст ранен в сражении и его состояние сейчас таково… — вздохнув при этих словах, сказала Стефания, — что он не в состоянии… отдать дань уважения вашему гостеприимству.

— Вот как? — нахмурилась принцесса, — я не знала… А что с ним? Как тяжела его рана?

— Ваше высочество, я думаю, что он всё объяснил вам в своём письме…

Принцесса перевела взгляд со Стефании на конверт, который она держала в руке. Бросив быстрый взгляд на гостей, она вновь вернулась к конверту. Разорвав его с краю, она вынула сложенный листок и, развернув, принялась читать. По мере чтения, хмурое выражение её лица изменилось на удивлённое, само лицо вытянулось, а глаза распахнулись.

— Это… правда? — растеряно спросила принцесса, обращаясь к Стефании.

— Что… правда, ваше высочество?

— Он действительно потерял свои способности?

— Да.

Присутствующие гости зашептались. Сюзанна на несколько секунд задумалась, чуть прикусив зубкам нижнюю губу. Затем, она видно приняла решение.

— Прошу меня простить… — не обращаясь ни кому конкретно — я сейчас.

Закинув назад голову, и ни на кого не взглянув, она быстро вышла из зала. Принц, задумчиво проводив её взглядом до закрывшейся за ней двери. Затем он нехотя перевёл взгляд на Стефанию и спросил: И что же вы хотели от меня, баронесса?

— Я хотела поговорить… — тихо произнесла та.

* * *

— Отец… как ты мог? За что? — трясущимися губами спросила принцесса Сюзанна. Глаза её, на бледном лице, стремительно наполнялись слезами.

Растерянный император, застигнутый врасплох за удачно складывающейся партией в бильярд, несколько испуганным движением прижал к себе кий.

— Что… Что я сделал?

— Послал Аальста на войну. Он же меня любил… А ты его послал на войну… Я думала это политика и нужно просто немного подождать… пока всё измениться… Просто он тебе не понравился… А мне он нравился… Ты ведь убил его… Он не представляет, что теперь будет делать без своих способностей… Он теперь никто… За что, отец, ну за что так… так жестоко? Ведь он же хороший… Он меня спас. А ты…

Горло Сюзанны славил спазм. Сквозь слёзы, прижав к груди сложенные руки, принцесса жалобно смотрела на отца. Хайме замер с выпученными глазами и приоткрытым ртом.

— Отец, ты жесток… так поступать со мной и моими друзьями… Мне очень больно… ты меня не любишь… Я хочу умереть!

Зарыдав, принцесса бросилась прочь из бильярдной, прижав руки к лицу.

Император, сжав губы и выпятив челюсть, со зверским выражением лица, швырнул с размаху кий на стол.

* * *

— Тревога! В покоях кто-то использует магию!

Два мага, дежуривших у покоев принцессы, ринулись по коридору, стараясь успеть. Сзади затопали ногами гвардейцы охраны.

— Трах! — разом распахнулись обе створки двери под напором тел.

В зале, где принцесса принимала сегодня своих гостей, творилось непонятно что. Небольшой вихрь, центром которого была Стефания, кружил листки нот, опрокидывал стеллажи с книгами, сбросил со стола на пол все бывшие на нём пирожные… В воздухе летала сахарная пудра и ошмётки кондитерского крема.

— … силой, которой я обладаю, клянусь, что никогда не спала с Эриадором Аальстом, никогда не целовалась с ним и он просто мой друг!

Стефания, похоже, в этот момент, как раз добралась до конца своей клятвы. Стоящий перед ней Диний был засыпан пудрой и обляпан кремом. На правом плече у него приткнулся, прилипнув, эклер. Глаза принца были зажмурены, а голова втянута в шею. Внезапно ураган стих.

— Он… мой друг! — громко повторила в наступившей тишине Стефания, — а вы принц… дурак!

Резко повернувшись, она гордо зашагала на своих высоких каблуках сквозь сотворившийся разгром, к двери, держа спину абсолютно прямо.

Эста

Начальница тайной стражи Этории отложила от себя лист бумаги и, упёршись локтями в стол, устало принялась тереть указательными пальцами глаза.

Дарг, Дарг и ещё раз Дарг! — Думала она в этот момент про себя, — если Вилента права, да будет Хель к ней милостива, то тогда получается, что ко всему Аальст обладает ещё способностью к эмпатии! Совсем как мы! Может именно поэтому на него пал выбор богини? Интересно, а если найти ещё кого-нибудь, кто обладает такой способностью — от него тоже будут мальчики? Очень интересно… Хотя… Как такого найдёшь? Я и не слышала, что среди людей такие есть. Раньше были. Во времена древних. А сейчас — нет. Да если кто и обладает таким даром, то на перекрёстках о нём наверняка не кричит… Попробуй, найди его! Какой он оказывается необычный, этот Аальст! Талант на таланте. Интересно, а там, откуда он взялся… может там все такие? Или пусть не все, но много…

Хм… — Эста забарабанила пальцами по столу, — а ведь это неплохая идея!

Аальст несколько раз вслух заявлял, что хочет вернуться домой. Может, предложить ему помощь в этом поиске? Подобрать команду девчонок посимпатичней, проинструктировать, и отправить их вместе месяца на три, четыре — в горы или в леса. Пусть ищут, хоть до посинения. Неужели за это время они его не уломают? В конце-концов сыпанут ему в котелок… Сразу попадаем в две цели одной стрелой: Аальста к рукам приберём и, если повезёт, откроем новые земли… И момент подходящий. Без своих способностей он никому здесь не нужен. Ушёл, ну и ушёл! Дарг с ним! Пусть он формально и маг, но вряд ли кто его такого искать будет. Незачем. А он сейчас один и ему нужна поддержка… А мы предложим помощь. Тут-то гордость он свою и поумерит… И обиды старые простит… Отличная мысль! Нужно тщательно продумать этот вариант. Похоже, это сработает! А пока… Пока нужно проявлять максимум осторожности и бережности в отношениях с Эриадором. И охранять. Как объяснить ему новое появление нас рядом с ним? Ммм… Пусть это снова будет история про «настоящего тёмного мага», которую мы придумали с Вилентой. Только сначала придётся её поведать новой пятёрке охраны… Как секретные сведенья. Они поверят, тогда и Аальст, если он эммпат, фальши не почувствует, когда ему будут пересказывать… всё кончено шито «белыми нитками», но похоже, что сейчас это самая «вменяемая» версия нашего появления… Тем более, что эта придуманная история поможет объяснить наше желание помочь ему попасть домой. Вера не нуждается в разумных доводах…

Эри

Не, пирожок тут явно лишний. То миры, то пирожки… Несопоставимые вещи…

Я вздохнул. Я сидел за столом в таверне, над блюдом со вкусными, свежими пирожками и лепил «стихотворную муть». Соединял рифмы, приходящие подряд в голову. Пирожки не елись. Не елись по причине банального отсутствия «пирожкового» настроения. Судьба опять набросала колючек под колёса. Шины лопнули, и мой автомобиль печально и недвижимо встал на обочине жизни, мучаясь вопросом: ГДЕ ВЗЯТЬ «ЗАПАСКУ»? Причём сразу на все колёса?! Денег нет, магии нет, тела приличного нет, враги есть, про порталы всё так же ничего не узнал… Супер! Зато вчера получил индульгенцию. Пригласили в службу безопасности, зачитали решение совета магов. В двух словах — наказывать не будут, но награждать тоже… не будут. Не, ну молодцы! Я, можно сказать, спас зад этого Шойву, да и все оставшиеся зады от его корпуса тоже спас, а мне даже спасибо не сказали. С одной стороны — ихнее спасибо, оно мне нужно как… как зайцу стоп сигнал, вот! Но всё же? Фи… неблагодарные. Но зато я теперь свободный человек! Тьфу! Свободный демон! Совсем уже умом тронулся… с жизни такой… Однако свобода свободой, но нужно ей соответствовать — действовать! Свобода предполагает действие. И тут встаёт вопрос… что мне делать? Невозможно же просидеть всю жизнь в университете! С одной стороны — кормить будут. Ещё, как кавалер звания «почётный студент», я имею право на два комплекта мантий в год, а так же право проживать на территории университета… Просто Клондайк! А я ещё смеялся, когда значок получал… А он теперь мой кормилец. Ха-ха! Кто бы мог подумать? Но ладно. Это стёб. Не собираюсь я тут инвалидствовать… Только вот делать-то что? По уму — нужно двигать в сторону увиденных мною порталов. Искать магов, сражавшихся за сепаратистов и пытаться добыть у них знаний. Но вот как это осуществить? Выйти на них, я думаю не такая уж сложная проблема. Были бы деньги… которых, кстати, тоже нет. Но ведь они запросто прибьют, заподозрив во мне шпиона. А аргументов против жестокого обращения с собой у меня нет никаких. Ножики против магов — это не аргумент… Да и потом… Если вдруг представить, что всё «сложилось», и я с ними договорился, то что я смогу у них узнать, не владея магией? Да ничего! Мда, дорого мне этот походец обошёлся! Как не крути, опять придётся начинать сначала — с магии. Что же мне за такое хлипкое тело досталось? Всё «поломаться» норовит…

— Господин скучает?

Вкрадчивый голос вывел меня из задумчивости. Поднимаю глаза от пирожков. Напротив меня за столом сидит — варга! Незнакомая. Молодая. Красивая. Глаза большие, кожа чистая, линии лица правильные. Брюнетка.

Мордочка озабоченная, глазки сочувствующие.

Та-аак! Зубастиков мне только сейчас не хватало! Мне сейчас в эту акулу только пирожком кинуть! Больше нечем… А что она там сказала? Скучает? Феей что ли подрабатывает? Совсем мир с ума сошёл… Варги по кабакам на шею вешаются, дураков ищут… Но мне любое секс-обслуживание нафиг не нужно, а уж от такого «зубастого компостера» — тем более! Наделает дырок в шее, ходи потом… Или это «прелюдия» к расплате за «Варгу в постели»? Не-а! Судя по её менталу, убивать меня сейчас не будут… Если не злить, то может всё и обойдётся… Чтобы такое ответить? Умное?

— Леди,…хотите пирожок?

Варга напротив на секунду впала в ступор. И обиделась. Я ощутил. Похоже, у неё сегодня тоже нет пирожкового настроения… Как чувствовал, что разговор будет непростым!

— Спасибо, я ела, — ответила она, ничуть не показав своих чувств.

— Здорово, — сказал я, поддерживая беседу.

— Мне кажется, что у вас какие-то проблемы, — участливо сказала варга, наклоняясь ко мне через стол.

— У кого их нет, — филосовски промолвил я, поднимая глаза к потолку.

— Мы бы могли вам помочь их решить…

Я несколько секунд смотрел на её честное-пречестное лицо. Красивая, зараза!

— И кто это эти — мы?

— Варги.

— С чего это вдруг? Знаете, я давно уже не верю в существование «Вечного почтальона» бескорыстно разносящего подарки страждущим…

— Вы знаете, дело в том… — нагнулась ещё ближе ко мне через стол она. Дальше пошла история, которую я уже слышал. Про супер-пупер тёмного мага которому они поклялись служить. И глаза — честные-пречестные. И ведь не врёт! Чувствую, что верит в то, что говорит. Вилента врала, эта не врёт… А рассказывают одно и то же. Как это понимать? Что за комедию они тут мне ломают? И зачем?

— … Мы можем предложить вам финансовую поддержку, поддержку военной силой. Ведь мы одни из самых лучших воинов в империи! Подумайте! — убеждала она меня.

— А что взамен? — скептически поинтересовался я.

— Взамен? Взамен мы всегда будем рядом. Просто рядом…

Ага, так я и поверил. Щас! Колоши белые одену — и поверю! Как одену, прям так сразу верить и начну… Бессребреницы…

— Я уже слышал эту историю от леди Виленты…

— Да. Вы её убили. И ещё трёх варг.

Пауза. Взгляды над столом — как клинки.

— Вы пришли отомстить?

— Нет, — вздохнула варга, расслабляясь и откидываясь назад, — я леди Налия, новая начальница вашей охраны…

Однозначно мир сошёл с ума…

— И как вы намерены осуществлять… это?

— Что… это?

— Охрану.

— Охрану? Как обычно. Охранять! — непонимающе пожала плечом Налия, — вас что-то смущает?

— Да. Вы знаете… после появления книги «С варгой в постели», отношение в обществе к варгам стало весьма неоднозначным…

Налия непроизвольно оскалилась, показав острые кончики белых клыков из-под верхней губы.

… и мне бы не хотелось, чтоб меня видели в вашем обществе (если тебе приказали меня охранять, вряд ли ты бросишься на меня за такие слова!), поэтому, я, конечно, благодарен вам за такое щедрое предложение, как охрана, но вынужден от него отказаться. Меня заботит моя репутация…

Налия рот закрыла, клыки спрятала, но сморщилась так, как будто на моём месте вместо меня она увидела какое-то мерзкое насекомое.

— Это не моё решение, — брезгливо поджимая губы, ответила она на мою эскападу, — это решение совета Этории. Поэтому, мы будем вас охранять, не взирая на ваше желание… А что касается книги… Могу вас заверить, что всё, что в ней написано — ложь и выдумки. Те, кто написал эту гадость, ещё сильно пожалеют, что это сделали…

Варга, сузив глаза, пристально смотрела на меня.

Автора — в студию?! Понятное дело. Однако находиться рядом с теми, которые не убили тебя только потому, что всего ещё про тебя не знают? Мда Бодрит, бодрит, конечно, держит в тонусе, но лучше держаться от них подальше. Вон как она окрысилась, когда я о книге заговорил. А что она там сказала про совет Этории? Сам совет занимается вопросом моей персоны? Гм… Чтобы это могло значить? Если принять за основу, то, что о моём авторстве они не знают (иначе бы мне Налия сейчас горло резала, а не разговоры разводила!), то… То… то ничего непонятно! Неужели эта дурацкая история о «настоящем маге» правда? Но Вилента ведь тогда мне откровенно врала! Чушь какая-то… И потом, я же потерял способности к магии. Какого мага они тогда охраняют? Или не знают? А ну-ка!

— Леди Налия, обратите ваше внимание на тот факт, что я сейчас магом… как бы не являюсь. Вы знаете о моей проблеме?

Варга согласно кивнула. Знает!

— И вас это не смущает? Получается, что фактически, я магом не являюсь…

— Приказ получен. Приказ должен быть выполнен, — сухо сказала варга, — поэтому я вас охраняю, невзирая на ваше нежелание. Потом. Способности ведь могут и вернуться.

— А вас не смущает, что кроме заботы о моей репутации, у меня могут быть и личные мотивы отказа? У меня ведь уже был опыт общения с вашей расой, из которого я вынес отнюдь не лучшие воспоминания. Тогда ко мне было применено насилие. Оскорбительное насилие. Я всё помню и извинения от вас, напоминаю, мною не приняты. Вас не беспокоит этот факт? Факт, который, если ко мне вернётся сила, может оказаться фатальным для вас, и вашей пятёрки, как оказавшихся ближе всех?

— Тогда была допущена чудовищная ошибка, — нахмурившись, произнесла Налия, — мы приносили вам свои извинения и готовы принести их вновь. И компенсировать все ваши неудобства. Но ведь вы же не желаете говорить на эту тему!

— Есть вещи, которые невозможно компенсировать деньгами… — ответил я, чувствуя, что начинаю «заводиться» от воспоминаний, — а насчёт чудовищной ошибки… Это была не ошибка. Это было банальное насилие сильного против слабого. Но я не слабый. И я это доказал. Ситуация изменилась и вы прибежали ко мне с уверениями дружбы и деньгами. Однако ситуация изменилась вновь. И снова всё идёт по кругу. Опять, пользуясь своим преимуществом в силе, вы принуждаете меня, болтая при этом о какой-то дружбе и сотрудничестве. Но жизнь показала — «всё течёт, всё меняется». Если вновь всё изменится, не станет ли ваша нынешняя настойчивость ещё одной «чудовищной ошибкой» между нами? Как вы думаете?

Варга задумчиво смотрела на меня. Возникла пауза.

— Я воин, — наконец произнесла она, прервав молчание, — я выполняю приказы. Решения принимает совет и те, кто выше меня по званию. Сейчас я просто выполняю приказ.

— И что это за приказ?

Налия прищурившись, оценивающе окинула меня взглядом, видно прикидывая — стоит ли посвящать меня в тайну или нет?

— Приказ, — медленно произнесла она, — обеспечить охрану и «наладить отношения». Под вторым имеется в виду — добиться принятия извинений.

— Чем вам так ценны мои извинения?

— Не знаю, — честно пожала она плечами, — леди Эстела этого не объясняла.

Ага! И эта участвует! Хотя… Кто как не она? Должность у неё такая.

— Ну так вот, — сказал я, — передайте этой леди, что я не желаю иметь с вами никаких дел. И ваша охрана мне тоже не нужна. И чем быстрее вы перестанете мне попадаться на глаза, тем станет лучше для всех. Для меня и вас. Я достаточно понятно выражаюсь?

— Вполне, — кивнула та, — я передам. Но пока приказ не отменён, я его буду выполнять…

… Постараемся не попадаться вам на глаза, — сказала она, гибким движением поднимаясь из-за стола, показывая, что разговор закончен, — всего доброго.

Я чуть наклонил в ответ голову. Какая послушная! Чего она так? А!.. Опять, небось, хитрят! Усыпление бдительности и втирание в доверие… Ха! Ищите дураков!

Я проводил уходящую варгу взглядом и сморщил нос. Только вчера получил свободу передвижений, наконец, выбрался из-за опостылевших стен университета, в город, погулять… а никакого удовольствия не ощущается. Невесёлые мысли о будущем и «траблы» с варгами. Ну, нет в душе праздника! В свете последнего разговора встаёт неприятный вопрос — и как теперь мне прикажете отправляться в путешествие? Имея на хвосте «табун» варг? В любой момент спеленают и утащат к Эсте, Динку тешить. Или прирежут, как автора нашумевшего бестселлера… А «оторваться» от них, пожалуй, будет делом непростым. Помню, как я с ними путешествовал. Ещё те рейнджеры. А мне сейчас и вякнуть против них нечего. Если только вслух декларацию прав человека процитировать. Но с гуманностью тут плохо. ООН ещё не изобрели… И что мне теперь, безвылазно сидеть за стенами университета? Ничего себе! Дожил, называется. Пусть это ещё не «край», но он где-то уже близко…

На ум пришли строки из земной песни о десантуре. Весьма и весьма подходящие к ситуации. Я встал, одёрнул камзол и направился на выход, бросив оплаченные, но недоеденные пирожки на столе. А — ну их! Не пирожковое настроение!

Я вышел на улицу, встретившую меня ярким солнцем и теплом, идущим от нагретых камней в стенах домов и мостовой.

Мурлыкая себе под нос, застрявший в голове припев, я двинулся в направлении университета, благо до него было — рукой подать.

Внезапно я ощутил опасность. Ещё не поняв, от кого или от чего она исходит, я начал движение вправо, хватаясь рукой за рукоять кинжала и намереваясь прижаться спиной к стене.

— Бдум! — выпущенная откуда-то, похоже, почти в упор, в живот ударила арбалетная стрела.

— Хак! — издал звук воздух, разом вылетая из моих лёгких.

Я отлетел к стене, к которой собирался прижаться и, грохнувшись со всего размаха об неё спиной, рухнул вниз.

Убили! Убили, сволочи! — шарахнулась в голове мысль, пока я, скорчившись, пытался хоть как-то вздохнуть, — допрыгался, идиот! Стрела в брюхо! Это не переварить! Где она кстати? Перевожу взгляд на живот. Ничего не торчит!

Вон она валяется! С большим круглым наконечником из дерева. Оглушающая! Свалить хотели! Внезапно перед моими глазами появляются чьи-то ноги в чёрных сапогах. Меня хватают под руки и тянут вверх, пытаясь видимо поставить. Однако дикая боль не даёт мне распрямиться. Я так и повисаю на руках неизвестных, подтянув колени к животу. Меня куда-то волокут так. Скрюченного.

— Шагеш- щахссс… Боли нет!

Ага, щас! Аж три раза! Магии-то нет!

Внезапно над ухом кто-то орёт, и меня, прямо с высоты, грохают на уличные камни, выпустив из рук. Я пребольно ударяюсь коленом. Рядом со мной на камни рушится чьё-то тело. Небритая рожа, стекленеющие мутные глаза… Из хрипящего перерезанного горла фонтаном хлещет алая кровь. Интересно как он умудрился так заорать с перерезанным горлом-то?

Тут в лёгкие поступило немного воздуха, боль чуть отступила, и мне удалось чуть разогнуться и повернуть шею. Варги! Пятёрка, держа двумя руками за длинные рукояти свои изогнутые и сверкающие клинки, лихо рубилась с какими-то личностями в одеждах наёмников. Очень лихо рубились! Буквально на моих глазах двоих проткнули, а одному снесли пол головы. Тройка варг оставшись без противников, сдвинулась плотнее, выстраиваясь клином, и двинулась ко мне, держа опущенными вниз окровавленные клинки. И тут…

— Дзинь, бздышь! Дзынь бздышь, дзинь, бздышь!

При каждом таком «бздыщь», вокруг них вспыхивала тонкие голубые плёнки защитных амулета и во все стороны разлетались осколки льда.

Маг! Маг — воздушник бьёт «стреляет» сосульками!

— Ха-арккк! — внезапно со звуком плевка, на наступающую тройку варг шлёпнулось что-то огненное. Какой-то тёмно-красный шар, раскидывающий во все стороны ярко-красные щупальца огня. Однако в этот раз голубая вспышка была только одна. Уши резанул вопль горящих заживо. Чёрная копоть от мечущихся живых факелов. Секунда, и две варги, попавшие под огненный удар — упали. Третья отлетела куда-то в сторону и в бок.

Блин, чё творится! Посреди города, днём, в столице! Это же беспредел! Куда император смотрит?! Внезапно меня опять подхватили под мышки и поволокли. Пока я глазел на битву, сзади ко мне снова кто-то подбежал. Но я уже почти дышу! И сгибаюсь!

Изогнувшись, я ловко лягнул одного из тащивших меня в колено.

— Бл…ь! — прилетело в ответ, и на мою голову хрястнулся кулак. И всё куда-то делось…

 

Побоище

Некоторое время спустя после описанных событий

Глухой тупик из каменных стен домов, в которых нет ни одного окна. В одной из них — большие двустворчатые ворота из толстых досок, с широкими чёрными металлическими полосами. К воротам, торопливо мельтеша спицами колёс, подъезжает большая лакированная карета светлого дерева, запряжённая парой лошадей. Тёмно-красные шторки на окнах её дверей плотно задёрнуты.

— Открывай! — заорал сидящий на облучке возница, останавливая экипаж, — тпру… скотина!

Несколько мгновений тишины и тяжёлые ворота начинают медленно, чуть скрипя петлями, открываться внутрь. В открывшемся проёме становиться виден большой двор, устланный серой каменной плиткой. В конце двора — серый массивный двухэтажный дом, с широкой боковой лестницей. Несколько людей выходят из небольшой круглой башенки у арки ворот и подходят к остановившейся карете.

— Привезли? — спрашивает один из них, задрав голову на возницу.

— Да ваша светлость, — отвечает тот, наклоняясь с сидения, — туточки он.

— Как прошло?

— Да если бы не эти проклятые варги! Выскочили, как демоны, не пойми откуда, да как принялись своими мечами махать! Если бы не магистры, не сносить бы нам головы, ваша светлость! Истинную правду говорю!

— Варги? — нахмурился, ухватившись рукой за подбородок «ваша светлость», — откуда они взялись? Что им было нужно?

— Не знаю, ваша светлость. Кинулись без объяснения и начали рубить. Шестерых зарубили.

— Проклятье! Я же приказывал — без шума!

— Ну, так бы и вышло без шума, если бы не варги. Я его с первого выстрела «глухачём» подстрелил. Упал, как миленький! Мы его уже в карету потащили, а тут эти шлюхи с мечами… если бы не магистры… хана бы нам всем была!

— Идиоты… За вами не следили? Проверяли?

— Не-е! Никого, ваша светлость. Не сомневайтесь!

— А магистры где?

— В карете. Чтобы их не видели.

— Заезжай! Не стой!

— Но, родная! — чмокнув губами, возница дёрнул вожжи.

* * *

Варга, осторожно выглядывая из-за угла переулка, проводила внимательным взглядом въезжающую во двор карету. Дождавшись, пока ворота закроются, она обернулась к двум подругам у неё за спиной. Их частое и торопливое дыхание говорило о том, что они недавно быстро бежали.

— Я знаю это место, — сказала она, тоже быстро дыша, — это особняк принадлежит белому ордену. Во дворе я насчитала двенадцать человек с оружием. В доме могут быть ещё. Плюс трое у ворот. Плюс маги. Для троих это слишком много. Нам нужна помощь.

Варги согласно кивнули.

— Тогда так. Я остаюсь наблюдать. Ты, — она ткнула рукой в одну из напарниц, — бежишь за помощью к нашим. Доложишь Эсте. Ты, — ткнула она в другую, — мчишься к магам, в их главную канцелярию. Сообщаешь, что совершено нападение мага. Пусть начинают шевелиться. По дороге заскочи в университет, он будет у тебя по пути. Подними тревогу там. Может там быстрее среагируют. А то пока из канцелярии доберутся…

Варга быстро выглянула за угол.

… Всё понятно? — спросила она оборачиваясь.

Два кивка в ответ.

— Тогда — бегите! Я здесь. Жду. Живо!

* * *

Прихожу в себя от того, что кто-то с размаху плеснул мне в лицо водой.

Энергичная побудка! Не торопясь открывать глаза, оцениваю ощущения, которыми тело щедро делится с мозгом. Болит колено, ушибленное о камни, болят мышцы живота и кишки, отбитые стелой, болит правая сторона головы. Похоже там неплохой шишак. Жжёт запястья и щиколотки… И вообще… Лежу на чём-то плоском, твёрдом, неудобном и страшно холодном.

— Давай, давай! Открывай глазки!

С трудом разлепляю мокрые веки, несколько раз шлёпаю ресницами и встречаюсь с ледяным взглядом двух прозрачных глаз. Мужик. Лет пятьдесят. Плотный. На голове лысина, с венчиком остатков волос вокруг блестящей верхушки. Ухмылка в правом углу рта. Мгновенно отличаю диссонанс между ухмылкой и выражением глаз. Нехорошее такое несовпадение. Готов сожрать хвост Сихота… если он не садист!

Мужик одет в дорого выглядящий костюм, не выпадающий из моды местной знати. Ага, делаю вывод я и перевожу взгляд за незнакомца, оглядывая помещение. Низкий каменный потолок, каменные стены, три масляных светильника… Склеп какой-то… или подвал. Кроме нас двоих никого больше нет. Ещё я прикован за руки и ноги к холоднющей каменной плите.

— Нравиться? — насмешливо спрашивает он, видно заметив, что я осматриваюсь.

— Сыровато, душновато и ложе жёсткое…

— Иш ты! Дворянская косточка. Жёстко ему! Ха! А ты знаешь, на чём лежишь?

— Без понятия.

— Это «камень слёз». Такой же, как у твоих магов. Слышал о нём?

Я озадачился. Сей артефакт был штукой известной. В университете о нём часто рассказывали в плане, что все «нехорошие, ленивые, не сдавшие зачёты студенты и нарушившие клятву маги — заканчивают на «камне слёз». Говорили, что если провести на нём сутки, способность к магии утрачивалась навсегда. Артефакт был своеобразной «плахой», превращающей магов в простых людей. А что может быть ужаснее, чем такое превращение в обычного человека? Вот и рыдали, привязанные к нему, прощаясь со своим могуществом. Поэтому и «камень слёз»… И вот я лежу, прикованный к этой хрени! Совершенно не рассчитывал на встречу с ней. Сихотовы копыта! Итак, магия куда-то делась, так ещё и к «пылесосу» прикрутили! Что за дикая чушь твориться вокруг меня?

— А чем, собственно, обязан, столь жестокому обращению с собой? — интересуюсь я, пытаясь провернуть запястья в кандалах, — мы ведь вроде даже не знакомы?

— Ха-ха, остряк! «Жестокое обращение»! По тебе вообще — костёр плачет. Раньше так бы и вышло.

— Так вы что, из этих, что ли? Борцов за свет?

— Да. Я магистр Белого Ордена.

— Мда? Странно…

— Что тебе странно?

— Орден — серьёзная организация. Вот уж не думал, что у него в магистрах фанатики.

— Языкастый ты, я смотрю… А что скажешь на это?

Магистр демонстративно поднял правую руку вверх и щёлкнул пальцами. Ледяная волна холода пронзила моё тело. Под кандалами так вообще — словно огнём обожгло. Спазм мышц выгнул меня дугой над плитой. Пум! Отпустило. Хлопаюсь спиной назад. Пфффф…

— Следи за языком, — говорит магистр, — меньше будет неприятных ощущений в жизни. И так её у тебя немного осталось.

— Пошто так? — интересуюсь я, вяло двигая языком, — я вообще-то собрался жить вечно…

Я облизнул губы, собирая капли воды, оставшиеся на них от «побудки».

— Ха-ха. Не получится. Ты своё отжил.

— Та ладно вам! Поднял немножко зомбей. Всего-то! Их давно уже всех порубали обратно. Вообще, если серьёзно подойти к делу, наличие тёмного мага вам просто необходимо. Представьте: он поднимает мертвецов, народ пугается и, вопя, бежит к вам. Вы все такие из себя, на белых конях, в белых одеждах, со светящимися посохами, приезжаете и всех спасаете! Все живы, счастливы, благодарны. Жители империи, со слезами умиления на глазах, несут вам в вытянутых руках пожертвования и славят на всех углах. Благосостояние и влияние ордена непрерывно растёт. Вдумайтесь! Это же работы на десятилетия, а может даже на столетия! Какие ошеломительные результаты можно получить! В сравнении с ними, замученный студент первого курса университета выглядит настолько жалко… Мне даже просто стыдно говорить, насколько!

— Да за одно это твоё предложение, тебя нужно сжечь на медленном огне!

— Ну, вот… Я к вам с деловым предложением, а вы «фанатеете»…

— … Костра тебе не будет. Ты отправишься к демонам!

— Это как?

Что? Неужто — домой!?

— Смотрю, ты не очень испуган… Наверное, просто не представляешь. Демон будет резать твоё тело кривыми когтями, и рвать длинными, острыми зубами… А потом выпьет твою кровь и сожрёт душу!

— Фантазия мне отказывает… Не могу себе это представить. А собственно, к чему такие сложности в умерщвлении? И что, разве Белый орден занимается теперь призывом демонов? У вас же говорят, есть амулет, который следит — не лезут ли откуда ребята с «кривыми когтями»? Политика вашей организации изменилась?

— Много задаёшь вопросов, тёмный!

— Ну, если умирать, так хоть зная, «за что»! Всем казнимым объявляют, как и почему. Это привилегия уходящих к Хель. Вы же меня казнить собираетесь? Уж смертью в бою, мою кончину явно не назовёшь. Да и просто — интересно! На фанатика вы явно не похожи. Значит, тут какая-то тайна! Обожаю тайны. Ну… расскажите! Не просто так, же вы всё это затеяли?

Выражение на роже магистра сменилось с удивлённого, на озадаченное. Потом на нём проступил интерес и сомнение. Надеюсь, он расскажет тому, кто уже никому ничего не расскажет, какой он умный? По законам жанра — просто обязан!

— А ты не дурак… — осмотрев меня, произнёс магистр.

Вот оно! Законы глупости работают во всех мирах!

— Орден действительно не якшается с демонами… Однако, есть обстоятельства… Судьбе было угодно, чтоб мне в руки попал старинный гримуар на редком, ныне «мёртвом» языке. Только я, один (!), смог прочесть его!! Я открыл тайну «демонских камней»! Я узнал, откуда древние маги брали кристаллы для своих артефактов! Из мира демонов!

Таши, что ли? Что-то магистр как-то нехорошо возбудился… Глазки так и сверкают… Как бы не укусил…

… Если я сумею добыть эти камни, то наш орден тоже сможет делать могущественнейшие артефакты! Наша сила и слава возрастёт многократно!

Всё-таки он фанатик. Интересно, слюна лететь с него начнёт, или нет? Конечно. Если понаделать артефактов, можно и с гильдией магов поспорить, да и императора… подвинуть. Да ведь это на заговор тянет! Молодцы, орденцы! Не спят. Кашу варят…

— Потрясающе. Всё просто замечательно, я рад и за вас и за ваш орден. Но, простите, я — то тут причём?

— В книге сказано, что вызвать могучего демона можно используя только «тёмную жертву», в момент, когда звёзды на небосводе выстояться определённым образом. Это случиться через два дня. Я призову и подчиню демона! А ты будешь… будешь его жертвой, — неожиданно успокаиваясь, сказал магистр.

Блиии-н! Представляю, что он там вызовет «по звёздам»! Особенно, в первый раз. Ой, ну я и попал! Начинающий призыватель, пользующий какие-то комиксы вместо инструкций. Чего он там начитался? Это же явная дурь написана. Звёзды! Три раза ха! Может, он просто перевёл неправильно? Но как говорится — «поздно пить Боржом, когда почки отвалились»! Судя по его «светлому», незамутнённому взору — «идея овладела массами». Похоже, магистр желает стать самым незаменимым человеком в ордене. Если все камни будут идти через него, то о-го-го, куда он может взлететь! На самый верх верхушки — это точно! А мне, что делать? Сказать, что это всё делается не так? Рассказать — как надо? Уку… Не поверит. Я же ничем подтвердить не смогу. Магии нет. А он уже на «финишной прямой», слава — рядом. Решит, что я просто хочу оттянуть время… И звёзды «сходятся»… Вот это я попал! Вот это — точно «край»!

— Я не совсем понял насчёт механизма призыва. Как меня можно рвать зубами, если я жертва для призыва? Я же к моменту появления демона должен быть по идее мёртв? Или будет ещё кто-то, вместе со мной?

— Зачем же? Я убивать тебя не намерен. Просто ты будешь внутри пентаграммы. А вытекающая из тебя кровь соединит между собою миры. Так что, хватит тебя одного. Второй не понадобится.

— Ага. Понятно. А вы не боитесь, что меня будут искать? — осторожно поинтересовался я.

— Кто? Магию ты потерял. Считай — не маг. Вряд ли кто начнёт тебя разыскивать. Вышел за ворота — и нет тебя! Даже если маги начнут тебя разыскивать с помощью заклинаний, то, увы, мой милый друг, увы! Ты же знаешь, что у них ничего быстро не делается. А у нас с тобой осталось всего два дня. И открою тебе маленький секрет. Камень, к которому ты прикован, делает тебя невидимым для всех поисковых заклинаний. Такая вот у него интересная особенность. А после призыва искать будет некого и нечего. Я прикажу, чтобы демон унёс твоё тело к себе… Да! Артефакт «око демона» находится в этом же доме. В башне. Ты же понимаешь, что в момент призыва, он работать естественно не будет?

Магистр победно усмехнулся.

Мда… обложили… Хм… — я на несколько секунд задумался, прислушиваясь, а затем ухмыльнулся ему в ответ.

— Знаешь, лысый, — сказал я ему, — а у тебя — про-облемы!

Спустя пару мгновений стены подвала содрогнулись от удара

* * *

Хмурая — прехмурая Стефания, широко размахивая руками, мрачно шла по дорожке университета, приближаясь к выходу в город. На ней было новое, ярко-голубое платье, которое она купила на «наградные» деньги и такие же новенькие, в цвет платью, голубые туфельки. Платье ей нравилось, оно было очень миленьким и ей оно шло. Но, пожалуй, самым прекрасным было в нём то, что купила она его сама и на свои деньги. Первый раз в жизни — на свои! Но даже новое платье, ни туфельки, ни первый заработок, не делало окружающий мир ярче и дружелюбнее. Только что закончился разговор с ректором в его кабинете, при присутствии представителя службы безопасности. Темой весьма неприятной беседы было поведение студентки магического университета первого курса в присутствии членов императорской семьи. Уже два дня прошло с того момента, как она, со страшным скандалом, покинула императорский дворец. И вот, наконец, наступили последствия на официальном уровне. На неофициальном они наступили гораздо раньше. Удивительно, но слухи, кажется, примчались в университет быстрее, чем она успела вернуться. О том, что она прилюдно обозвала принца дураком — знали все! Посмотреть на неё приходили толпами. Особенно бесили девушки. Парни, эти ладно. По большей части — смотрели оценивающе и с интересом. Вроде того — ты смотри, какая штучка! У девчонок же на лицах было одно — «ну и дууууура»! Соберутся толпой и смотрят издали, как на дикость какую-то.

Сами… дуры! Бе-её! — думала про них Стефи, когда эти гляделки её окончательно доставали.

Слухи, бродившие по университету, скрещивались, пересекались и соединялись, образуя подчас что-то совершенно невозможное. Ну, про то, что она, Стефания, кидалась эклерами, мазалась кремом и била принца по голове серебряным подносом (именно серебряным!), это ладно. Это не так страшно. Но вот про то, что принц её любит с детства и тайно с нею обручён… и что именно он, прислал ей букет «слёз некроманта»… Что он тайком, от матери, ездил к ней на войну и там встречался с ней, один на один, в чёрном фургоне с нарисованными черепами, а Эри сторожил их снаружи, вместе с варгами… А императрица категорически против такой невесты для своего сына и поэтому отправила её на смерть, чтобы она там сгинула, на войне. Вот уж ложь, так ложь!

Убила бы! — мрачно подумала Стефания, подходя к воротам, — не раздумывая, убила бы тех, кто распускает такие слухи! Твари! Мерзкие языкастые твари! Получается, что я одна причина и всему вина! И то, что Эри потерял способности и то, что мы там чуть все не остались… Гадины! Тварюги лживые! Эри был прав, предупреждая, что может быть больно. Ничего хорошего с этой поездки не получилось. С Динием поругалась и, похоже, навсегда. Вряд ли он меня простит. Разгромила салон его сестры. Принцесса меня тоже не простит. Оскорбила императорскую семью… Как говорится — сделала всё, что могла… Карьера у меня теперь будет… А точнее — не будет! Да на всё плевать, если бы не Диний… Опять, сердце болит и рвётся на части! Как же больно! Не нужно было его видеть… Ох, не нужно… Ещё вчера девчонки подошли. С теми, с которыми ночевала тогда в фургоне.

— Так это что, это из-за тебя, нас туда послали? — спрашивают и внимательно смотрят в глаза.

Попыталась объяснить, что это всё ложь и неправда. Не поверили. Выслушали, переглянулись, молча, развернулись и ушли. А теперь к ректору вызывали. Он-то сам не очень говорил, а вот магистр из службы безопасности… Такую мораль прочитал! И такая я и сякая, и моё поведение, моё воспитание, мои родители, моя семья… куда смотрели. Неожиданно для себя я разозлилась.

— Не нужно обсуждать мою семью! — сказала я, глядя из-под бровей прямо ему в глаза, — вполне возможно, что она не так богата, как многие из столичных семей, но по благородству, она ни в чём, слышите? Ни в чём им не уступит! Поэтому, оставьте её в покое! Всё случившееся — личное дело меня и принца Диния! Я, как любая дворянка, имею право на личные отношения! Пока император, своим указом их не запретит, у меня, этих отношений, будут столько, сколько я их пожелаю! И когда пожелаю! И с кем пожелаю!

Магистр опешил. Краем глаза я увидела промелькнувшую по лицу Мотедиуса ухмылку.

— Эээ… вам не кается, что ваше поведение… вызывающе? И не соответствует общепринятым нормам поведения и морали, принятым в империи относительно особ женского пола…

— Я не особа женского пола, — зло, глядя ему в глаза, отчеканила я, — я маг! Пусть пока у меня нет знака мага, но никого не интересовало его отсутствие, когда меня отправили на войну. И никого не интересовало, что я девушка. Нужен был воин. Убийца! Знаете, скольких я там убила, господин магистр? Знаете? А если знаете, то тогда запомните, что я не какая там вам не особа! Я — тёмный маг! Которому позволено гораздо больше, чем другим! И поэтому мои отношения с принцем — моё дело! И не перед кем за них я отчитываться не собираюсь! Если я нанесла ущерб имуществу императорской семьи — я готова возместить. Если нанесла оскорбление — готова отвечать по закону! А в отношения не лезьте. Вас, это — не касается!

В кабинете повисла неприятная пауза. Ректор нахмурился, а магистр, словно только впервые увидел меня, оценивающе прошёлся по мне сверху вниз и обратно, взглядом.

— Не стоит быть столь резкими в суждениях, госпожа Терская, — неспешно произнёс он, нарушая тишину кабинета, — вам ещё предстоит долгий путь, до того, как вы получите знак мага. Но если вы будете кричать на каждом углу, настаивая на том, что вам, как тёмному магу, позволено больше чем другим… Боюсь, что этого события может и не случиться…

Пауза.

— Прошу прощения, вполне возможно, что я неудачно выразила свою мысль… — произнесла я, — я имела в виду, что маги, они, имеют больше прав, чем все. Не только тёмные. Все маги.

— Да. Давайте будем считать, что имело место быть именно неправильно построенное предложение, — ответил магистр, пристально глядя мне в глаза, — однако, всё же, прошу вас впредь, особенно не разглагольствовать по поводу «особых» прав магов. Хоть в жизни всё обстоит именно так, но вы должны помнить и о других сословиях, существующих в империи. Подобные заявления создают излишнюю напряжённость в обществе, причём напряжённость на пустом месте. Это совершенно никому не нужно. Ни нам, ни его величеству императору Хайме и уж поверьте, ни лично вам. Мне, даже, в общем-то, странно, слышать из ваших уст подобные высказывания. Неужели вы не посещали лекции «магической этики» вашего уважаемого ректора? А ведь он характеризовал вас как одну из самых прилежных учениц!

Да, было там такое, — подумала я, прикусывая верхнюю губу, — я? Самая прилежная ученица?

Я бросила виноватый взгляд на ректора. Мотедиус сидел, скорбно поджав губы. Ой, подвела! Стыдно…

— …что же касается вопроса посылки вас с корпусом Шойву… — неспешно продолжил между тем магистр, сплетая пред собою на столе пальцы, — Вы были посланы туда в качестве студентки факультета целителей. Для прохождения ежегодной, летней практики. Никто от вас не требовал, чтобы вы непосредственно участвовали в сражениях. Ваше дело было — госпиталь. Однако, что вышло, то вышло. И вы, хочу вам сказать, проявили себя с лучшей стороны… как истинный солдат империи. Поэтому, в верховном магическом совете, принято решение представить вас к награде. Решение, в том числе, одобрено и его величеством императором. Наградить вас, и всех девушек, попавших в эту непростую, но достойно вышедших из неё, ситуацию. Награждение будет произведено первого сентября, в большом парадном зале университета, самим императором.

— Да, да, — покивал он головою, — в день приёма первокурсников, в день первого бала. Господин Мотедиус считает, что такое событие будет весьма памятным. Не так часто студенты университета получают из рук императора награды, за проявленную отвагу на полях сражений. Это весьма благотворно скажется на общем духе учащихся, получивших живой пример для подражания. А так же предметом зависти и уважения в других учебных заведениях столицы. Приглашение на награждение вашей семье уже отправлены. Так что готовьтесь встречать родных и готовьтесь к событию. Пусть это не будет для вас неожиданностью.

Меня? Награждать? Ой, мамочки! Перед всеми? Отец будет просто счастлив! Да и мама с сёстрами. Первый раз, когда награждали — никого не приглашали. Всё произошло как-то быстро и неожиданно. Я только в письме домой об этом написала. А сейчас, в присутствии всех, сам Хайме!.. Это ведь такая честь! Наверное, и отца поблагодарит! И мать! При всех!

Я почувствовала, как кровь приливает к моим щекам.

— … что же касается инцидента двухдневной давности, в императорском дворце…

Я ощутила, что краснею ещё больше и наклонила голову, уставясь в пол.

— … сообщаю вам, что императорская семья к вам никаких претензий не имеет и не собирается требовать вашего наказания за учинённый разгром… За это вы обязаны дружеским отношением к вам их обоих высочеств, принцессы Сюзанны и принца Диния. Решено считать, что ничего не произошло. От вас же, в благодарность проявленной милости, требуется одно — молчать и не распространяться о случившемся.

— Я достаточно ясно излагаю? — спросил меня магистр, — вы меня понимаете? Согласны ли вы выполнять эту небольшую договорённость между вами и императорской семьёй?

— Да, согласна, — кивнув, тихо ответила я, не поднимая глаз.

— Ни капли не сомневался в вашей благоразумности. Что касается нашей службы безопасности… От неё, хочу вам сообщить, что вам отныне закрыт доступ во дворец и во все места, где бывают члены императорской семьи. Да! Мы уверены в том, что никакого покушения на них вы не планировали. Да! Мы доказали это службе безопасности императора. Да! Мы верим вам. Но! И рисковать впредь тоже больше не намерены. До тех пор, пока вы не научитесь владеть собственной силой, и не будете представлять угрозу для первых лиц государства — никаких отношений, ни с кем из них, у вас не будет. Исключение будет сделано только на вручении награды. Но предупреждаю. Будет много охраны. Не выкиньте чего-нибудь, о чём бы потом не пришлось жалеть всю жизнь. Характер, как я смотрю, у вас темпераментный, однако — держите себя в руках. Очень важное качество для мага — умение держать себя в руках.

Я подавленно молчала, глядя в пол.

— Не расстраивайтесь. Это не приговор. Учитесь. Учитесь, учитесь и учитесь! Великими магами не рождаются — ими становятся. Ещё раз скажу — учитесь. И вполне возможно, что в один прекрасный день, всё измениться.

— А вам, господин уважаемый ректор, — поворачиваясь к Мотедиусу, произнёс магистр, — хочу указать на слабую подготовку ваших подопечных. Это совершенно не дело, когда в зависимости от настроения, маг выплёскивает свою силу наружу…

— Что вы хотите, — поджимая губы, ответил ему ректор, — первый курс. Да ещё это сражение. Все методики обучения нарушены грубейшим образом! В результате возникают претензии, которые формально обоснованны, но фактически девочка в них не виновата. И университет в этом не виноват!

— Тем более что если всё пошло не так — нужно больше уделять ей внимания.

— А когда? Вы же только выпустили её из своих «лап». Всё допросы и допросы. Чтобы учиться — нужно, чтоб душевное состояние студента было стабильным. А после допросов? Какая там стабильность! Как прикажете её учить в таком состоянии? Да ей месяц в себя приходить надо!

— Ну не допросы, а беседы… Она не преступница, чтоб её допрашивать… А как учить? Это, простите, исключительно ваша забота. В это, увольте, вмешиваться, не намерен. Мы провели большую работу, устанавливая истину. Истина установлена, и ваша студентка возвращается к вам… Под сень благословенной альма-матер. Надеюсь, что наша встреча с уважаемой госпожой Терской, была последней, и встречаться с ней мы будем теперь исключительно только по праздникам, случайно, в толпе. Раскланиваясь, как старые знакомые. Давайте, же уже уважаемый господин ректор, отпустим Стефанию и продолжим наш разговор без неё.

Мотедиус, соглашаясь, кивнул.

— Итак, — обращаясь ко мне, сказал магистр, — вы всё слышали. Есть ли у вас ещё вопросы?

— А Эриадор? — спросила я, — вы сказали только про девушек. А он? Его тоже наградят?

При упоминании имени Эри, магистр поморщился.

— Студент магического университета, князь Эриадор Аальст, к награде представлен не будет, — сухо сказал он, крепко сжимая переплетённые пальцы.

— Но почему? Ведь если бы не он…

— Эриадор Аальст нарушил законы империи — воспользовался заклинаниями некромантии. Вам, как никому другому, это должно быть известно лучше всех.

— Да… Но если бы не это, нас бы всех убили…

— Вот поэтому ему и была оставлена свобода и жизнь. Если бы причина поднятия мертвецов была другая — ему бы грозил «камень слёз» с полной потерей магических способностей…

— Но он и так их потерял! Спасая всех…

— Поэтому-то, дело и решили закрыть.

— Но это же несправедливо… растерянно пролепетала я.

— Госпожа Терская! Я не желаю обсуждать вопросы справедливости решения вынесенного верховным советом и подтверждённым императором. Не имею на это полномочий. Если Аальст недоволен — он может обратиться в совет с просьбой об обжаловании. Но я бы не советовал. Подозреваю, что повторное рассмотрение вопроса может привести к более худшим результатам, чем те, которые есть сейчас. Вы меня понимаете?

Я беспомощно посмотрела на Мотедиуса. Тот сидел, плотно сжав губы и смотря в окно. Поняв, что поддержки от него не будет, я, снова, перевела взгляд на магистра.

— Для того чтобы успокоить вас, сообщу, что князю Аальсту, как инвалиду боевых действий назначена пенсия, ему оставлены все награды и звания, полученные прежде. В том числе и «почётный студент». Поэтому без средств существования и крыши над головой он не останется. И без занятия тоже. Он вполне может проявить себя как переводчик древних манускриптов. И если это всё, госпожа, что вы хотели спросить, то вы можете быть свободны!

Я сделала книксен и молча повернувшись, пошла к двери. В голове был такой сумбур!

Как же так? — думала я, — ведь это несправедливо! Если бы не Эри, никто бы не спасся! Но его не наградят, и никто никогда не узнает, кто настоящий герой. Ведь именно поэтому, что он не жалел себя, он и потерял свои способности! Ради других… А если ему назначили пенсию, то значит, в то, что к нему вернётся магия, они не верят… Он инвалид. А я? А я живая и здоровая. И я стану магом. А он нет… И меня будут награждать… Как же я буду смотреть ему в глаза? Я же со стыда сгорю! Отказаться от награды!? А отец? А мама? Они же приедут! И что? Узнать, что я отказалась от награды из рук императора? Это невозможно! Да и как я потом учиться в университете буду? Но Эри? Он же мой друг! Он спас мне жизнь! Я не могу его бросить! Что же мне делать?

Я задумалась, пытаясь найти решение. Однако я его не находила. Мозг, похоже, не способный решить задачу, направил поток сознания в другую сторону.

Что же он будет делать? — подумала я, имея в виду Эри, — на что он будет жить? Родители у него далеко, магом ему не бывать… куда ему? Переводчиком, как скал магистр? Вряд ли он согласиться. Он, конечно, справится с такой работой, но он гордый. Вряд ли он останется в университете. Видеть, как другие уходят вперёд, становятся магами и при этом знать, что для тебя это недостижимо? Знать, что ты навсегда — всего лишь переводчик? Плюс сочувствие и скрытые насмешки от одарённых окружающих? Нет! Эри на это не согласится. Скорее он наёмником станет, чем предметом для жалости! А какие у него были способности!.. Одно только как он во мне магию разбудил! Или заклинаниям учил… Тот же щит…

— Эксклюзивный вампо-щит от Эри, — представил его он, взявшись учить меня заклинанию, когда мы бездельничали на осаде, — при каждом попадании вражеского заклинания абсорбирует энергию, передавая её владельцу защиты. Знойная штучка! Лучшее, что я могу предложить тебе сейчас. Недостаток — можно «захлебнуться» энергией, если попавших заклинаний будет много, и они будут мощными. Рекомендации по применению — не зевать и вовремя сбрасывать излишки… Короче. С таким щитом — не экономим на заклинаниях!

Тогда, у замка, мы немного потренировались. Эри покидал в меня сначала камешки, чтобы я освоилась, потом кинжалы, затем, отойдя подальше от лагеря, небольшие фаерболы. Удивительные ощущения! Вот — в тебя летит огненный шарик. Вот — он уже близко, близко, близко! И вдруг, раз! Словно кем-то высосанный, он блёкнет и стремительно уменьшается в размерах. Секунда — и нет его! А внутри ощущается что-то такое… даже не знаю, как передать словами. Словно вспышка! Как я тогда радовалась, научившись творить заклинания. И всё это — благодаря Эри. И вот, такое несчастье… Как же мне ему помочь?..

От роящихся в голове мыслей, казалось, что она сейчас лопнет. Я решила выйти за ворота, дойти до трактира, взять коффая и все, не спеша обдумать. В Стекляшке не получится. Опять будут все вокруг пялиться. Надоели!

Но едва я вышла за ворота университета и сделала пару шагов по направлению к Студенческой площади, как ко мне, откуда-то сбоку подскочила варга и выпалила, быстро дыша: госпожа Терская! Вашего друга, Эриадора Аальста похитили! Его жизни угрожает опасность!

— Как похитили?! КТО?

— Белый орден. Его увезли в карете в особняк, принадлежащий ордену!

— Как же так? Зачем? — растерялась я.

— Они хотят его казнить.

— Казнить? За что?

— За некромантию!

— Что!? Какое они имеют на это право?! Нужно срочно сообщить господину ректору! И в службу безопасности!

— Я этим как раз и занимаюсь. Я уже сообщила дежурному на воротах. Но пока примут решение… Пока отдадут приказ… Сейчас решает каждая минута! Его могут увезти или убить. Да, убийц потом покарают! Но что это изменит, если Эриадор будет уже мёртв?

— Где он?! Где они его прячут!?

— Тут недалеко! Если напрямую, то сразу за площадью! Там ещё такая башенка есть!

— Да, я знаю. Веди!

— Следуйте за мной, госпожа!

И мы понеслись. В новом платье и новых туфлях бежать по неровным камням было страшно неудобно. Один раз я шлёпнулась, порвав и испачкав юбку и пребольно ударившись коленом. Ещё я ободрала левую ладонь до крови. Но я закусила губу, встала и, превозмогая боль, побежала дальше.

Я не позволю им его убить! Весь орден не стоит его… мизинца, даже! Негодяи! Им так это с рук не сойдёт! Как они только посмели!? Я им покажу! Я с ними миндальничать не стану!

Мы бежали по каким-то тёмным и узким закоулкам, распугивая встречных прохожих. Больше я не падала. Пару раз, почти чуть-чуть, но варга ловко подхватывала меня, не давая упасть. Неожиданно мы выскочили из лабиринта проулков на широкую улицу. Налетев на спину остановившейся варги, я встала, тяжело дыша.

— Где помощь? — задала вопрос моей спутнице другая варга, стоящая у угла дома.

— Вот, — показала та на меня рукой, — в университет я сообщила, а по дороге встретила госпожу Терскую, которая согласилась нам помочь. Я и привела её сюда!

— А в совет?

— В совет сейчас пошлют гонца из университета. Мне показалось более важным привести её сюда. Она сильный маг и способна помочь!

— Вы сможете помочь? — спросила незнакомая варга, обращаясь ко мне.

— Да! А… что нужно делать?

Меня трусила мелкая внутренняя дрожь.

— Эриодор где-то внутри, за воротами. Взгляните, вы сможете их выбить? Но только осторожно, далеко не высовывайтесь!

Я осторожно подошла и, сдерживая дыхание, рвущееся из груди — выглянула за угол, чуть привстав на цыпочки…

Ворота! Большие и с виду очень прочные… Выбить? Я?

Перед глазами всплыла картинка свечки, разбиваемой на тысячи чёрных песчинок…

— Ну как? — спросила меня варга, когда я снова обернулась к ней.

— Попробую, — не совсем уверенно ответила я, — а он точно там?

— Да. Карета с ним заехала внутрь. Но пробовать не нужно. Либо да, либо нет. Не стоит выдавать своё присутствие раньше времени. Если вы неуверенны, — тогда ждём прибытия подмоги…

Я снова осторожно выглянула за угол.

— Эрии-и! — неожиданно пришла мне в голову мысль обратиться к нему телепатически. Если он там, то он должен услышать меня! Ээрии-и!

Когда стало известно, что у Эри проблемы с магией, то я очень переживала из-за этого. И для меня было совершеннейшей неожиданностью, когда после потери способностей, он как-то раз, совершенно спокойно, обратился ко мне по «телеканалу». Так он это называл.

— Ты же вроде потерял магию? — искренне удивилась я тогда, — как же ты можешь разговаривать со мной так, без неё?

— Телепатия — это не магия, — усмехнувшись, ответил он, — это просто особое свойство мозга. Стоит один раз его научить — и всё! Будешь уметь потом всегда. Это как с ездой на велосипеде.

— … на чём?

— На одной офигительной штуке, на которой можно запросто убиться, особенно если не смотреть по сторонам. Но это к делу не имеет отношения. Короче — телепатии магия не нужна. Мы теперь всегда можем с тобою поговорить. Спокойно и без свидетелей…

— Эрии-и! Эрии-и!

— Ну чего ты опять орёшь?

— Ой, Эри… Ты живой…

— Живой. Пока живой. Тут какой-то фанатик обещает скормить меня демонам…

— Да ты что?!

— Ага. Приковал к плите в подвале и угрожает лишением жизни.

— Эри! Я иду!

— Стой! Куда ты идёшь?

— Тебя спасать!

— А ты где?

— У ворот. Сейчас их сломаю и выручу тебя!

— Ты одна?

— Со мной варги.

— … Мммм… И эти тут… Кто-то кроме тебя из магов ещё есть?

— Нет. Я одна. Но за ними послали.

— Тогда подожди! Пусть они подтянутся и потом уже…

— Когда они подтянутся? А если с тобой что-то случиться? Я себе этого никогда не прощу!

— Очень мило, конечно, но я рекомендую подождать…

— Я не могу ждать! Эри! Я иду!

— Стой!

— Я пошла!

— Тогда щит поставь! И не лезь вперёд. Тут минимум два мага может быть. Огненный и водный. Пусть зубастые идут первыми! Ты слышала!?

— Да!

— Щит поставь!!

Я выскочила из-за угла и побежала вдоль проулка к воротам.

— Стой! Куда?

Выскочившая следом варга попыталась было схватить меня и затащить обратно, но на мне уже был щит. Щит, заклинанию которого меня научил Эри. Эри, который ждёт моей помощи…

Руки варги бессильно скользнули по воздуху, не коснувшись меня. Ругань за моей спиной. Подбегаю к воротам и останавливаюсь перед ними метрах в трёх. Нужно потребовать, чтобы они его отпустили!

— Я, маг имперской магической гильдии, баронесса Стефания Терская, требую немедленного освобождения князя Эриадора Аальста, незаконно удерживаемого вами! Немедленно!!

Мой голос звонко отражается от каменных оград и камней мостовой.

А в ответ — тишина…

— Я требую освобождения князя Аальста! Немедленно!

В воротах, скрипнув, открылось небольшое окошечко. Появившееся в нём чьё-то лицо внимательно оглядело меня, и снова скрипнув, окошко, хлопнув, закрылось.

Тишина…

Меня игнорируют?

Я попробовала представить, как я выгляжу со стороны. Девушка в голубом платье, с испачканной на левом колене юбкой, стоит у ворот и что-то там кричит, пытаясь выглядеть грозно… Ах, так, значит?! Игнорируете?! Ладно! Сейчас я обращу на себя внимание!

Сила, уже привычными ощущениями потекла в меня. Так приятно к ней обращаться! Она такая… бархатистая, текучая… И сильная. Моя чёрная пантера…

— Ха!

Я одновременно выбросила вперёд руки с растопыренными пальцами. Однако ожидаемых разлетающихся чёрных песчинок я не увидела. Ворота содрогнулись от удара и с треском распахнулись. Левая створка, что есть силы, грохнула о стену, а правая, сорвавшись с петель, полетела через двор.

— Вау-х, вау-х, вау-х! — кувыркалась она в воздухе, издавая звук при вращении.

— Дыщь!! — закончила она полёт, врубившись ребром в середину стены дома, в конце двора.

Земля под ногами содрогнулась, стена осела, выгнувшись верхом наружу, а с крыши посыпалась черепица, глухими хлопками разлетаясь на камнях двора. Половинка ворот, наполовину погрузившись, осталась торчать в стене. Где-то раздались испуганные вопли. В широкой арке, на месте ворот, висела пелена пыли.

— Ой!

— Чё творим?

— Я хотела ворота… Как свечу… А они… улетели!

— Мда? А я — то думаю, чего стены ходуном ходят? Смотри, обрушишь подвал, мне не поздоровится! Имей это в виду, когда будешь что-то ломать!

— Я нечаянно. Я не хотела так…

— Надеюсь, что пришедшее лекарство не окажется хуже имеющейся болезни?

— Да ну тебя! Я его спасаю, а он ещё недоволен!

— Ладно. Просто у меня сегодня не то настроение. Шли варг. Пусть вытаскивают меня отсюда! И тут магистр-фанатик.

— А я не знаю… смогут ли они? Их всего две…

— СкоКа, СкоКа? Ты сдурела! Я думал у тебя, по крайней мере, пятёрка!

— Ну,…больше нет…

— Вау! Фанатик руками машет. Что-то делае…

Внезапно я почувствовала пришедшую от него дикую боль. Секунда, другая и ощущение присутствия Эри пропало. Ничего! Пустота!

— Эрии-и! Эрии-и! Эрии-и! Эрии-и!

Тишина… У дома, поблёскивая мечами и металлом доспехов, появилась толпа вооружённых людей. Они осторожно выглядывают из-за угла, далеко вытягивая шеи. Варги, подбежав сзади, проскочили чуть вперёд и, остановились, защищая с боков. За длинные рукояти, вверх, двумя руками, они держат занесённые для удара блестящие клинки.

— Эрии-и!

Тишина… Пустота…

Гады!! Вы не могли убить его!!!

* * *

— Думаю, что мы с вами обо всём переговорили, — магистр службы безопасности уважительно прижал подбородок к груди.

Мотэдиус неторопливо и солидно кивнул, соглашаясь. Внезапно он замер и повернул голову в сторону окна.

— Это ещё что такое? — с удивлением спросил он.

Магистр тоже повернулся к окну, так, словно прислушиваясь.

В этот момент в дверь кабинета энергично постучали.

— Да! — крикнул ректор, поворачиваясь уже к двери.

— Господин ректор, — в распахнувшейся двери появился секретарь, держа в руке лист бумаги, — срочное сообщение! Похищение студента магического университета Белым орденом! Нападение с применением магии! Убиты две варги охраны!

— Чч…то?

Ректор недоумевающе посмотрел на магистра. Тот ответил ему таким же недоумённым взглядом.

— Они, что… с ума сошли? — ошарашено произнёс Мотедиус, — а ну-ка, дайте!

Он требовательно протянул руку к листу бумаги. Секретарь, не прекословя, тут же отдал ему его.

— Да, действительно, — несколько мгновений спустя сказал ректор, быстро прочитав короткий текст, — откуда это сообщение? Кто его доставил?

— Сообщение было сделано варгой. Она сообщила дежурному на воротах университета и убежала. Он записал с её слов.

— Варгой? Они-то тут причём?

— Не знаю, господин Мотедиус! Его принесли только что. Кроме того, что в нём написано, и адреса особняка, ничего больше неизвестно!

— Вот как? А это не может быть чьей-то плохой шуткой или попыткой столкнуть нас с Орденом? Но кому это нужно…

— А кого похитили-то? — поинтересовался магистр, делая шаг в сторону ректора и протягивая руку за листком.

— Эриадора Аальста…

В этот момент за окном вновь что-то произошло. Оба мага разом повернули головы.

… Терская! — тоном, не допускающим ни капли сомнения, произнёс магистр, поворачиваясь от окна к ректору, — это она!

Ректор с магистром вновь переглянулись.

— Срочно мне экипаж! — отдал приказание секретарю Мотедиус, отбрасывая листок на стол и делая стремительный шаг в сторону дверей, — сообщите немедленно в совет! Найдите список дежурств и выясните, кто сегодня дежурным! Пошлите их по указанному в сообщении адресу, вслед за мною!

— … за нами… — поправил магистр, устремляясь вслед за ректором.

* * *

Лавочник Онуфий, улёгшись животом на прилавок, выглядывал на улицу. Посмотрел налево… Повернув голову, посмотрел направо… Ску-ушно… жарко… Время обеда… На улице — никого. Никто не спешит за покупками. И так будет до вечера, пока немного не спадёт дневной зной, и люди не вылезут из-под тени крыш и навесов…

Закрыть что ли? — широко и долго зевая, подумал Онуфий, — да пойти пообедать… Всё ровно никого нет…

Внезапно, совсем недалеко, если судить по силе звука, что-то грохнуло. Громко клацнув зубами от неожиданности, Онуфий захлопнул рот и, повернув голову левым ухом вверх, удивлённо прислушался. Что такое? Гром? Но на небе ни облачка! Тогда — что?

Нарастающий топот ног по камням мостовой нарушил сонную дремоту улицы. Повернув голову на звук, лавочник с удивлением увидел толпу варг, во всю прыть несущуюся по улице. Каждая, чтобы не мешал бежать, сжимала в отставленной правой руке, меч в ножнах. Впереди всех, тоже с мечом, бежала пожилая варга, с волевым и командным выражением лица.

— Тум-тум-тум! — прогрохотали мимо лавки по камням каблуки их высоких сапог. Мгновение — и Онуфий смотрит им в удаляющиеся спины, ловя себя на том, что у него от удивления отвисла челюсть.

— Хоп! — подобрал он её.

— Хоп! — исчезли за поворотом улицы бегущие варги.

И снова — тишина… И пустота… И солнце жарит по-прежнему. Как будто ничего не было…

Куда это они? Больше десятка пробежало. Интересно, что случилось? Может, стоит сходить, посмотреть?

Он ещё дальше высунулся на улицу и вытянул шею, стараясь ещё хоть что-то увидеть. Но смотреть на пустой улице было не на что.

Внезапно, сзади, послышался нарастающий грохот. Повернувшись, Онуфий увидел стремительно приближающуюся открытую повозку. Возничий совершенно не обращал внимания на то, что улица вымощена неровным булыжником и гнал двух лошадей так, насколько они были согласны «гнаться». Экипаж гремел, трясся и подпрыгивал. Его швыряло из стороны в сторону по всей ширине улице. Грохот был — просто страшенный! Секунда, и мимо лавки проносится повозка и два пассажира в ней, что есть силы ухватившиеся обеими руками за борта. В одном из них, в человеке с развевающейся пышной седой бородой, лавочник с удивлением узнал ректора магического университета. Несколько секунд удаляющегося грохота, искр из-под железных ободьев колёс на камнях — и повозка исчезает за поворотом, там же где и варги. Но постепенно стихающий шум слышен ещё несколько секунд.

Закрыть! Закрыть и бежать смотреть, что там случилось! — подбирая вновь отвисшую челюсть, подумал Онуфий, вскакивая с прилавка, — быстро, быстро! Иначе всё прозеваю!

Стефания

Сила широко и свободно течёт сквозь меня, даря неведомое ранее ощущение могущества. Когда-то я себе так это и представляла, как это будет. Сбылось. Но опять как-то не так. Всё не так! Всё что сбылось — сбылось не так! И сейчас. Вместо того чтобы направить его на создание чего-то нужного и полезного, я пытаюсь им убить… Убить, чтобы поквитаться за своего друга…

— Ха-арккк!

По крутой траектории, стремительно взлетев вверх, а затем вниз, на меня обрушивается очередной огненный шар с извивающимися вокруг него щупальцами пламени.

— Тшшшш…

Щит вокруг меня на миг темнеет, покрываясь тёмно-красными разводами, очень похожими на кровеносные сосуды. Секунда — и он впитывает в себя всё пламя. Меня опять встряхивает, от пяток до макушки. Чувствую, что волосы у меня встают дыбом.

Да сколько же там у тебя?! Когда ж ты сдохнешь?!

Упрямо закусив губу, вбрасываю ладони с растопыренными пальцами вперёд: Ха!

В углу двора, там, где огненный маг, вновь мельтешение и мерцание. Опять не пробила! Эх! Если бы я что-то умела! Если бы меня Эри ещё

чему-нибудь научил! Кроме щита… Если его щит не могут пробить настоящие маги, то уж какое-нибудь его боевое заклинание наверняка бы пробило щит этого мага!

Бросаю быстрый взгляд в бок. Там где варги сражаются с охраной. Охраны гораздо больше, однако они пока успешно сдерживают толпу. Расположившись за невысоким, по пояс, каменным заборчиком, они не дают нападающим возможности пройти узким проходом. Двоих они уже убили, и поэтому к ним суются очень осторожно. Я бы им помогла, но варги находятся на фоне толпы… В кого я попаду?

— Ха-арккк!

— Тшшшш…

— Ха!

Проклятый! Опять он! А говорят, что часто делать заклинания нельзя! Это — не часто? Как же тогда выглядит — часто? Вот маг воздуха — тот недолго меня мучил. После первого же его заклинания, я ударила по галерее на втором этаже, откуда он атаковал меня. Та обрушилась вниз вместе с куском стены и частью крыши. Получилась огромная куча из камней, черепицы и досок. Больше маг-воздушник не появлялся. Может его завалило? Так же просто получилось со стрелками-арбалетчиками, взявшимися стрелять в меня с круглой башни у дома. Удар! И башня, лопнув наискосок у основания, съезжает верхней частью вниз. Грохот, вопли и огромная груда камней. И больше ни одного арбалетного выстрела в мою сторону. А вот огненный маг… Уже несколько раз в него попала, судя по внешнему виду, а ему всё равно! Знать бы, что я делаю не так!

Слева, раздаются ликующе вопли. Смотрю туда. Нападающие, положив на заборчик несколько длинных копий, тычут ими в варг, вынуждая их отступать. Те пятятся назад, уворачиваясь от острых концов. Ещё немного и они будут вытеснены за угол. Прямо на мага, который на другом конце двора!

Нужно бежать, встать между ними и магом! Закрыть их собой! Мой щит он не пробьёт! — озаряет меня мысль, но выполнить намерение я не успеваю.

Нападающие разражаются яростными воплями и проклятьями и, бросив копья, подаются назад, выставив вперёд клинки.

Варги! Сзади, из разрушенных ворот, выбегает отряд варг и, не снижая скорости, мчится на помощь своим. Стремительным броском, преодолев открытое место, они подлетают к заборчику и сходу прыгают через него. Обороняющиеся разражаются новыми воплями ярости, оказавшись лицом к лицу с противником.

— Ха-арккк!

— Тшшшш…

— Ха! Ой!

За магом, породив облако пыли, с шумом обрушивается стена дома, стоящего уже в другом дворе. Не попала…

Слева продолжают орать. Но вопят уже скорее испуганно. Смотрю. Под стремительное мельтешение блестящих мечей варги теснят охрану, загоняя их за угол. Крики становятся тише. Похоже, они справятся…

— Ха-арккк!

— Тшшшш…

— Ха!

Дом за спиной мага обваливается полностью. Из груды камней, в облаке пыли во все стороны торчат тёмные балки. Снова не попала! Почему? Что делаю не так? Варги-то справятся, а вот я…

Кто бы помог… — тоскливо подумала я, глядя на уверенно размахивающего руками противника, не выказывающего ни капли усталости, — сколько это будет продолжаться?

— Дж…ж…ж…ж…

Сверкающая белая сфера, стремительно пронеслась откуда-то из-за моей спины через весь двор, оставляя за собой сияющие искры.

— Сви…сааХ! — полыхнула она крестообразным выбросом столпов света из вспухнущего ослепительно-белого шара.

Всё! Он мёртв! — с абсолютной уверенностью поняла я, — огненный маг мёртв!

Резко оборачиваюсь.

Ректор Мотедиус! И магистр! Магистр держит между своих ладоней переливающимся жёлто-красным шар. Оба пристально смотрят на меня. Совершенно не думая, делаю руками движение в стороны, вливая в свой щит силу. Тот на миг становится видимым, превращаясь в полупрозрачную тёмную плёнку. Маги делают шаг назад. Магистр убирает шар вбок, словно собирается его кинуть, а ректор, поднимает правую руку с раскрытой ладонью вверх и что-то говорит, с успокаивающими интонациями.

Бездумно смотрю, как движутся его губы, не вникая в слова. Ректор замолкает. Пауза. Молча смотрим друг на друга. Я ощущаю ужасную пустоту в своей голове. Чувствую, что пора обновить щит. Вновь делаю движение руками. Ректор с магистром опять дёргаются. Мотедиус снова поднимает руку и говорит. Опять тупо смотрю на его шевелящиеся губы. Нет ни единой мысли, ни чувства. За их спинами, в разрушенной арке ворот появляются ещё несколько магов. Они торопливо подбегают к ректору и останавливаются. Все смотрят на меня. Я на них. Внезапно краем глаза, сбоку, замечаю движение. Варги! Выскочив толпой из-за угла дома, они резко встали. Похоже — маги для них неприятный сюрприз. А две из них… Две из них держат на руках мешком висящее тело… тело… Эри! В голове, что то словно щёлкнуло. Эри!

Срываясь с места и бегу к ним. Увидев это, варги смыкаются передо мной, словно не желают отдавать его. Мечи они выставляют вперёд.

Это ещё что такое? Мы же только что вместе сражались! А теперь они повернули оружие против меня? Они что, с ума сошли?

— Немедленно пропустите меня! Это же я! Вы что, не узнали меня!? — кричу я, подбегая.

Несколько мгновений агрессивного молчания, затем, повинуясь раздавшемуся откуда-то из-за их спин приказу, варги опускают клинки и расступаются, освобождая проход. Подбегаю к Эри и останавливаюсь как вкопанная.

Безвольно висящие руки, закинутая голова, белое, без единой кровинки лицо…

— Что… Что с ним!?

— Госпожа, он жив… Нужна срочная помощь целителя…

— Жив!!? ЖИВ!!! Он жив!!!

Оборачиваюсь к ректору и кричу, что есть сил, как только могу: Помогите!! Ну, помогите же!! Не стойте!

* * *

— Ваше величество! В столице чрезвычайное происшествие! Только что поступило сообщение, что маги начали войну против Белого ордена. Они напали на один из особняков, принадлежащий ордену.

— Что-О? — брови императора лезут на лоб, — что-О? А ну дай!

Император резким движением вырывает из рук секретаря депешу и быстро пробегает глазами текст сообщения.

— Совсем… охренели! — кривит губы император, и оскаливается, — тревога по гарнизону! Гвардию — во дворец! Усилить охрану! Утроить караулы! Пятёрки убийц магов — ко мне в приёмную! Гонца — в верховый совет магов! За разъяснениями! Дежурных магов — дальше варг ко мне не подпускать! Гонца — в Белый орден! Хочу знать, что они скажут! Найти моего первого советника! Прислать сюда! Выполнять! Немедленно!

Секретарь, как ошпаренный метнулся в приёмную.

— Все просто @*#ели! — с чувством произносит Хайме, резким движением рук в стороны разрывая сжатый ладонями листок, — я вам устрою! Войну…

* * *

— Господин Верховный магистр! Маги напали на особняк магистра Ленида Реймса. Сейчас там идёт бой. Просят помощи.

— Что-О? — брови магистра лезут на лоб, — что-О? Они что, с ума сошли, что ли?

— Не могу знать, господин Верховный магистр. В сообщении, ничего об этом не сказано! Каковы будут указания?

— Мм… м… Тревога по ордену! Палладинов — в главную резиденцию! Выдать им амулеты! Усилить охрану! Гонцов — в провинцию, пусть будут готовы выступить! Оповестить и собрать членов совета в зале совета! Послать гонцов к императору и Верховный совет магов. За разъяснениями!

Отдельного гонца — к императрице, с уведомлением о произошедшем! Отряд поддержки — в особняк Реймса! Мы им устроим — войну!

 

Судьба

— Как ты себя чувствуешь?

— Ммм… госпожа магесса, вам не кажется, что как-то всё… ммм… стало повторяться? Это ведь уже третий раз, когда я попадаю в ваши надёжные руки? Не так ли?

— Кто ж тебе виноват, что ты находишь столько приключений на свою… свою голову?

— О, уважаемая госпожа, вы не правы. Это они! Они меня находят! Просто ходят толпою следом и караулят за каждым углом! Я так страдаю, госпожа Элеона, так страдаю! Если бы вы только знали, как! Мир так жесток ко мне…

— Хочешь, я всё же включу тебе в процедуры — клизму? Многолетний опыт показывает, что после её отмены, настроение пациентов резко улучается…

— Всё бы вам шутки шутить, над больными людьми, госпожа целительница. А так хочется простого, человеческого сострадания…

— Милый ты мой страдалец, сам подумай, чего ты просишь? Сострадания от целительницы с таким стажем, как у меня? Ты это серьёзно? Если бы я сострадала всем моим больным, я бы и университет бы не закончила. Курсе на третьем, пожалуй, и закопали бы. Так что, сочувствия предоставить не могу, могу предложить только клизму.

— Ах, госпожа Элеона, вы просто разрываете моё сердце! Я готов умереть…

— Ага. Умереть! Конечно. Знаешь, красавчик, с твоей живучестью, сделать это будет очень непросто. Когда тебя привезли после вашей практики, я, честно говоря, и не рассчитывала, что ты встанешь. Но ты встал. И не только встал! Встал и ещё пошёл! Теперь тебя буквально отодрали от «камня слёз». И вот ты лежишь передо мной, зубоскалишь и набиваешься на какое-то сочувствие. Скажу тебе откровенно. После такого — не живут! И то, что ты лупаешь сейчас своими глазами — это нонсенс! Этого просто быть не может! Ты — недоразумение! Понятно тебе? Тебя спокойно можно брать на работу в качестве объекта для опытов младших курсов. Уверена, что даже они не смогут тебя угробить!

— Спасибо за доверие, госпожа. Я подумаю над этой неожиданно открывшейся перспективой. А что там с «камнем слёз»? После чего — не живут? Он же вроде как бы без смертельного исхода? Слышал, что он просто лишает способностей к магии и всё.

— Не в твоём случае. У камня есть не только эта способность. Взгляни на свои запястья!

— Ух ты! Что это такое?

— Следы от магии наручников. Такие же у тебя на щиколотках. Камень не только уничтожал твой дар. Он ещё пил из тебя жизнь. Всё можно использовать по-разному… Ты меня понимаешь?

— О, да! А где этот кудесник? Который это так использовал?

— Убит. Убит при штурме.

— Жаль… очень жаль… что ж он так? Не сберёг-то себя?

— Острая желудочная непереваримость варговских шотанов.

— Да… Серьёзная причина. Не повезло мне… Я надеялся на встречу.

— Что ж… Жизнь, как говориться, полна разочарований… Чем дольше живёшь, тем больше убеждаюсь в этом.

— И не говорите, госпожа! А чем там дело кончилось? С моим похищением?

— Кончилось? Ничего ещё не кончилось! Столица буквально кипит. Стефания, вытаскивая тебя, вместе с варгами разрушила особняк видного магистра ордена. Пока они там крушили всё подряд, в орден успели послать за помощью. Отряд паладинов успел к самому концу, застав на развалинах нашего ректора, магистра из безопасности, Стефанию и отряд варг. Паладины повели себя неадекватно. Людей, которые угрожают архимагу, нормальными не назовёшь. Мотедиус, конечно умеет держать себя в руках, но всему есть, как говорится — граница. Но если он сдержался, то твоя подружка — нет. Отряд ордена преградил дорогу, препятствуя твоей доставке к целителям. Стефания не стала ждать, пока они до чего-то договорятся с ректором, и организовала себе другой путь. Она разломала все каменные заборы и два дома на пути к университету, ведя несущих тебя варг кратчайшим путём. В четырёх кварталах — разрушения. К счастью, никто не пострадал, но жалоб на неё написали — кучу. Пока тебя доставляли к целителям, на место происшествия прибыли маги из отряда охраны столицы. Паладины оказались зажаты с двух сторон, но гонору, по рассказам свидетелей, у них не убавилось. Уж не знаю, на что они рассчитывали, но ситуация была обострена до предела. Неизвестно, чем бы это всё закончилось, но тут примчался отряд императорской гвардии вместе с первым советником. В общем, он — то и успокоил всех, разведя по разные стороны… руин. Император — в страшном гневе. Такое устроить, да ещё в столице! Мало того, что у империи появилась проблема с порталами мятежников, так ещё со дня на день ожидается прибытие эльфов Вечного леса. Говорят, что они, наконец, решили открыть у нас посольство, а тут такое твориться! Хайме просто в бешенстве. Мотедиус так охарактеризовал его состояние. Вот, кратко, все новости. Думаю, что Стефания тебе подробностей расскажет поболее. Не буду лишать её этой возможности. Заслужила.

— А где она?

— Где? У себя, наверное. Тут было предложили посадить её в камеру до выяснения обстоятельств, но Мотедиус в присутствии императора заявил, что не найдётся в империи такой тюрьмы, которая устоит, когда он придёт за своей студенткой. Наш совет его безоговорочно поддержал. Так что твоя Стефания жива и здорова, и находится здесь, в университете. Ректор только запретил ей выходить в город, а так… Наверняка придёт навестить тебя, после того как уйдут дознаватели.

— Вам не кажется, что уже становится традицией, что после вас приходят дознаватели?

— Я-то тут причём? Похоже, это твоя судьба…

— Какая она… предсказуемая! Скучная, такая, судьба!

* * *

— Твоих рук дело? — император ледяными глазами смотрел на супругу.

— Какое? — осторожно поинтересовалась та. Императрица не один год прожила в браке и прекрасно знала своего благоверного. Сейчас он находился в состоянии — «лучше не трогать». В такие моменты Хайме был способен на любой жестокий поступок, особо не разбираясь, кто перед ним. Лучше всего было в это время рядом с ним не находиться.

— Ты подкинула этим ублюдкам идею похитить Аальста?

— Ты что, за дуру меня считаешь?!

— Я задал вопрос.

Стеклянные глаза императора ничего не выражали.

— Нет! Ничего я им не говорила и не подсказывала!

Несколько секунд император гипнотизировал втянувшую голову в плечи жену.

— К моему огромному сожалению, я не могу отправить тебя в деревню… — наконец медленно произнёс он, — эльфов мы должны встречать вдвоём… Иди и сиди в своих покоях! И не дайте боги, если я увижу хоть один белый балахон! Даже рядом. Хоть один балахон. Ты меня поняла?

Императрица торопливо кивнула.

— Всё! Иди к себе!

Не меняя положения, Хайме проводил её глазами до двери, пока та не закрылась за ней.

 

Несколько дней спустя

— Ваше величество, ваш младший сын, собирается совершить небольшой побег из дворца.

— Вот как? — поднял брови император, — и куда же это он собрался?

— Принц намеревается тайно посетить магический университет, где проживает одна известная вам особа…

— Так… — заинтересованно протянул император, откидываясь на спинку кресла, — так! Один? Или Сюзанна вместе с ним?

— Нет. Её высочество в планы брата не посвящено. Я думаю, что коль дело идёт о сердечных делах, наличие сестры будет помехой…

— Сердечные дела?

— Да, ваше величество, ничего кроме них.

— Хм… Знаешь, что Робэрто… Пусть парень развеется. Обеспечь ему безопасность и пусть сбегает. А то сидит сиднем в четырёх стенах целыми днями, книжки читает. Знания, это конечно хорошо, но и мужские поступки тоже совершать нужно. Ночная вылазка за приключениями — это то, что нужно в его возрасте.

И то, против чего была бы категорически против его мама! — подумал про себя император и продолжил:

— Только сына в известность не ставь. Пусть думает, что это он всё организовал. Возьми варг, пусть проследят.

— Как прикажете, ваше величество!

— А что тебе сказала Эста, когда объясняла причину, по которой они кинулись на орден?

— Леди Эстела утверждает, что имеет на руках приказ по охране Аальста, который выдан ещё, когда его отправляли на практику. Приказ никто не отменял. Это действительно так. Я проверил. Как выдали, так и… забыли.

— Здорово у вас идут дела советник, просто здорово!

— Дело в том, ваше величество, что это не наше ведомство. Приказ проходил через военную канцелярию. Они не отменили. Моей вины тут нет. Но если бы не эта ихняя невнимательность, Аальста бы убили!

— Скажу, что не такая уж большая потеря, — скривился Хайме, — мне последнее время стало казаться, что Аальста стало слишком много для столицы. Слишком много… Ты не находишь?

— Да, ваше величество. Все последние события, так или иначе, происходят с его участием…

— А что сказала Эста по поводу того, что она неслась впереди своих кошек, словно разгневанная фурия? Что, личное присутствие начальницы тайной стражи Этории было так необходимо при его освобождении?

— Ваше величество! Леди Эстела просила передать самые нижайшие заверения в своей преданности и преданности всех варг лично вам и империи, ваше величество. Она просит вашей милости к ним, несправедливо оболганным и лишённых вашего расположения. Леди объясняет своё личное присутствие в особняке невозможностью допущения провала полученного приказа. Леди Эстела просит найти и покарать лжецов, испачкавших их доброе имя верных слуг империи, и сообщает, что они и впредь, как раньше не будут щадить своих жизней, выполняя ваши приказания… Вот, пожалуйте, полный доклад…

— Ну да, — хмыкнув, сказал император, глядя на лёгшие ему на стол листки, — если бы ещё и охраняемого ими Аальста грохнули… Вот она и понеслась. Понятно. А что она там про лжецов сказала? Они что, сами найти не могут?

— Похоже, нет, — пожал плечами советник.

— И ты не можешь. Замечательно. Похоже, что сделать это могу только я, поскольку все просят меня. Просто замечательно!

— Ваше величество, уверяю вас, что в самое ближайшее…

— Всё, хватит! Я уже это слышал! Сосредоточься на ордене. Похоже, что книжка — это их рук дело. Слишком много о себе думать стали. Это же уму непостижимо! Украсть студента — мага, для вызова демона! Белый орден! Слов нет! Нет, просто нет слов! И ещё имеют наглость оправдываться! А может, те призывы, о которых они сообщали — это их рук дело? Как думаешь? Хотя… Тогда зачем они об этом сообщали? Могли просто промолчать и всё. Прибор — то у них. Странно…

— Прибор уничтожен, ваше величество, уничтожен вместе с башней.

— Замечательно! Просто замечательно! Теперь по столице толпами будут шастать демоны, а мы даже знать не будем! Чудесно.

— Обещают восстановить в течение года…

— А год тут будет проходной двор! И именно когда приедут эльфы. Может это специально всё устроено? А?

— Нельзя полностью исключить такую возможность, ваше величество…

— Вот и не исключай! А насчёт варг… они так и не нашли двух виновниц, которых я приказал выдать! Какая им милость?

— Не могут найти, ваше величество! Говорят, что, похоже, их убили. Вполне возможно. Вы же знаете, что за ними сейчас идёт настоящая охота.

— Ты никак просишь за них?

— Полезные зверушки, ваше величество. Деваться им некуда. С магами и с орденом им не по пути. Только на вашу милость и рассчитывать. Преданней вам, в империи, пожалуй, не найти.

— Знаю. Но тоже борзеют, как только вожжи отпустишь. Пусть им будет это уроком. Что конкретно хотят?

— Вашего покровительства и службы, как прежде, ваше величество.

— Хорошо, я подумаю. Кстати! У Аальста ведь были с ними проблемы? Не так ли?

— У вас превосходная память, ваше величество…

— Тогда сделай так. Назначь Аальсту варг в охрану и ушли куда-нибудь подальше, с глаз моих! Хватит ему столицы! Пусть они где-нибудь в провинции друг другу кровь пьют. Ты меня понял?

— Всё будет сделано, ваше величество!

— Только без жертв! Пусть они его охраняют как члена императорской семьи. И ему об этом скажите. Думаю, варги тоже будут не в восторге от такого.

— Будет исполнено, ваше величество…

Эри

Хорошая песенка. Подходящая под ситуацию. Действительно — не такой, злой, весёлый. Не такой, потому что магия вернулась. Весёлый — от этого факта и ещё от того, что жив остался. Злой — потому что всё опять через ж!.. И опять, все продолжают меня доставать! Когда же меня оставят в покое, и я смогу, наконец, заняться своими делами?! Безобразие! Как говорила фрекен Бок — куда смотрит правительство?

Магия вернулась, но ощущалось теперь она очень и очень странно. Ну, вот как это кому-нибудь несведущему объяснить, если объяснять? По-простому, так сказать, на пальцах, чтобы было понятно? Хорошо. Вот представьте, что вы сидите за обеденным столом, плотно уставленным всяческой едой. Вы голодны и усиленно работаете челюстями, пережёвывая выставленное и отправляя его внутрь себя. Через какое-то время, наедаетесь и сыто откидываетесь назад, чувствуя, что вас уже больше не влезет ни кусочка. И вот тут-то вы внезапно замечаете несуразность! Желудок, набитый едой, ощущается не там где обычно (пониже грудной клетки), а скажем… скажем, скажем — в локтях! Или коленях! Или пятках! Причём никакого дискомфорта при этом нет. Желудок благодушно урчит, переваривая еду, тело наполняет приятная сытость, но вот только всё не так! Всё не там! Но всё работает и ничего не болит! Абсолютная чушь! Так же и с моей магией. Да. Вернулась. Примерно на том же уровне, что и была. Да. Заклинания получаются. Но странно-престранно всё так ощущается! Совершенно непривычно! Наверное, вроде того, как если бы правая рука стала левой, не утратив своей сноровки. Похоже, моё лежание на «магическом» лежаке даром для меня не прошло. Способности после него вернулись — но с вывертом. Интересно, почему так случилось? Он же вроде наоборот, предназначен для «обнуления» способностей, а мне он их вернул… Весьма странно… А может причина в том, что я был уже их лишён, когда на него попал? Произошла перегрузка чего-нибудь или где-нибудь? Минус на минус дал плюс? Или может магистр, пытаясь убить меня, врубил на нём какой-то не тот режим? Всё возможно. Короче, лично у меня ответа на этот вопрос не было, но и спрашивать об этом я никого не стал, так как никому не сказал, что обрёл свои способности вновь. Я ещё не решил, стоит ли делать этот факт достоянием общественности, или нет? Что мне будет выгоднее — объявить об этом, или продолжать прикидываться больным? Оба варианта имели свои плюсы и минусы. Поэтому — я неспешно определялся, благо торопиться было особо некуда. Больным пока было быть лучше. Давало дополнительные бонусы при общении со всеми заинтересованными лицами. С нашей службой безопасности, с имперской безопасностью, с дознавателями Белого ордена. Когда я от них окончательно уставал, то начинал косить на истощение жизненных сил и невозможность дальнейшего нашего общения. Конечно, не по первому звуку от меня отставали, но моё состояние принимали во внимание. Правда, в конце концов, кто-то сообразил или заподозрил, и на наши «беседы» стали постоянно приходить целители, при которых «номера у фокусника» не получались. Кровопийцы. Однозначно. Я всем с первого раза рассказал всё, как было, ничего не скрывая и не приукрашивая, решив отложить принятие решение о виновности всего ордена по отношению ко мне, на потом. Тем более что «каша» там была такая, что концов сразу не найдёшь. Верхушка ордена клялась и божилась, что ни сном, ни духом, что всё это дело рук инициативного идиота, в руки которого попали древние знания. Вполне возможно, что так, может, и было. Не чувствовалось, что они врут. Может, я действительно попал в руки «предпринимателя»? Его убили, кару он понёс и, в общем, я был готов удовлетвориться этим. Затевать сейчас ещё возню с орденом у меня не было никого желания. Никак не могу заняться своими делами, а мне ещё тут — орден на голову! Так и проторчишь здесь со всякими «мстями» до наступления пророчества! Некогда мне! Тем более что я с варгами ещё до конца не разобрался, да и о богах забывать не стоит.

Маги, в лице совета, были просто до глубин душ потрясены обнаружением ещё одного, не задокументированного «камня слёз». Его же только против магов применяют! Это что же — тайная пыточная для них? Значит, орденцы готовятся к войне с магами? Уже начали первых воровать? Для опытов? Ну, ничего себе!

Те же крестились и открещивались всеми перстами сразу. Типа — «и в мыслях не было»! Когда касались вопроса моего похищения в присутствии Мотедиуса, ректор буквально «закипал» от ярости. Каа-ак? Кто-то посмел поднять руку на его студентов? Ну, ничего себе! Лучше было при нём этого вопроса не касаться. Особенно орденцам.

Император был в бешенстве от устроенного погрома в столице и от того, что две крупнейшие, так сказать государствообразующие компании, чуть не ринулись бить друг другу морды буквально накануне очередной войны. Плюс ещё полное игнорирование законов. Законов, которые он самолично устанавливал и подписывался под каждым. Ну, ничего себе! Демократия в империи наступила! А он и не знал… Или анархия… Короче что-то наступило. Но никак не власть императора.

Короче, орден драли с двух сторон так, что только перья летели. Орденцы, при встречах, на меня смотрели волками, видно назначив виноватым за всё, и улыбались улыбками, за которыми явно представляли, как сворачивают мне шею. Ну, это мы ещё посмотрим, кто тут главный виноватый будет! На Стефи они тоже так же смотрели. Её тоже пытались «ощипать». Однако, по сравнению с орденом, «перо в ней сидело плотно». Я ей сразу сказал: открываешь свод законов гильдии и шпаришь по писанному сверху вниз. А именно — параграф о защите её членов. Ты ни одного пункта из него не нарушила. Так что посылай всех хитромудрых читать законы. И не парься.

— А если будут спрашивать, как я узнала, что ты там?

— Варги. Они сказали.

— А если бы они ошиблись?

— Если бы да кабы! Победителей не судят! Меня спасла? Спасла! Столицу от демонов спасла? Спасла! Гнездо порока и зарождающейся измены вскрыла? Вскрыла! Всё! Все в сад! Тебя только за излишнюю доверчивость пожурить можно. Но ты девушка, так что с тебя взятки — гладки. А потом, с возрастом доверчивость проходит. Так можешь и сказать. Пообещай, что вырастешь и станешь страшно подозрительной. Посмеются и отстанут.

Так и вышло. Так что вот такие пироги. Стремительно надвигался конец месяца и начало следующего. А первого сентября балы первокурсников по всем учебным заведениям столицы. Как обычно, приедет толпа дворян, сопровождая на учёбу своих детей. Плюс, все только и говорили о прибытии в столицу эльфов Вечного леса. Понятно, что без празднований по этому поводу тоже не обойдётся. В общем, тут было не до углублённых разборок. Требовалась тишь и покой, дабы не омрачать ежегодное веселье, да и перед гостями не хотелось в грязь лицом ударить. Так что император, похоже, намеревался завершить «разбор полётов» как можно быстрее. Не затягивая.

Ну и чудненько! У меня тоже тут торчать, желания нет. Поеду, по намеченным магистрам, узнавать о порталах. Не останусь я, пожалуй, тут. Не будет мне здесь архивов. Вот печёнкой чувствую. Все какие-то чересчур активные вокруг, я бы даже сказал — перевозбуждённые. Нужно дать им время успокоится. Полгодика или годик, скажем. А потом можно будет и вернуться… Если понадобится. Может быть, я и без возвращения обойдусь. До первого сентября дело гадского ордена, надеюсь, закроют, от меня отстанут, гульну на балу у первокурсников напоследок, да и свалю. На волю, в пампасы! За порталами! Подготовлюсь, а то с этим следствием, в город не выйдешь и только меня и видели! Главное — нужно будет «новое лицо» сделать. Качественное. А тот раз… я так и не понял, как варги тогда меня «вычислили»? Я ведь был в маскировке! Но раз «вычислили», значит, есть способ. Однако, как говорится, на всякий крейсер найдётся свой линкор. Есть способ противодействия, есть. Возни только много. Но придётся повозиться, коль пошла такая пьянка. Неприятно будет, если меня вдруг кто из ордена в каком-нибудь дорожном трактире признает. Или из варг. Плохо будет. Им плохо. А я ведь великий гуманист. Зачем обижать сироток? Поэтому, пусть я буду лучше не узнанным. Такой вот я, пацифист. С варгами, кстати, был небольшой разговор. Жил я по-прежнему, в своей комнате, в университете, а вот на всякие дознания мотался в здания службы безопасности в сопровождении охраны. А в охране — варги и пара магов.

Так вот, вышел у нас с леди Налия небольшой разговор. Смотрю — смотрит на меня и молчит. Смотрит и молчит. Но смотрит.

— Вы хотите о чём-то поговорить? — пришёл я ей на помощь, решив узнать, что таит её молчание.

— Я потеряла двоих из моей пятёрки.

И опять молчание.

— Прискорбно — сделав как можно более равнодушное лицо, прокомментировал я.

— Они умерли, защищая вас, — сузив глаза, продолжила Налия.

— И что? Хотите сказать, что я что-то вам должен? Не нужно этих дешёвых трюков. Я осведомлён о приказе, который забыли отозвать. Поэтому, ваши подчинённые погибли не по моей вине. А по вине какого-то забывчивого головотяпа. Вот к нему и обращайтесь, с претензиями. Ведь, если бы не приказ, вас бы со мной рядом не было бы. И все бы были живы. К нему, леди, к нему! Я вам ничего не должен!

— Если бы не приказ, вы бы тогда сейчас со мной не разговаривали!

— История не знает сослагательных наклонений, леди Налия. Что случилось, то случилось. На вашем месте, я бы похлопотал об отмене этого зависшего указания, если не хотите терять своих варг. Вы же уже убедились, что со мной рядом — опасно.

Та пожала губы и больше не проронила ни слова, хотя внутри просто кипела. Не, я совершенно не самовлюблённый тип и прекрасно понимаю, что они много сделали, чтобы спасти мою шкуру. Пусть даже и по приказу. Но этот наезд… С попыткой привить мне чувство вины и ощущение, что я им должен… Да пусть валят в свою Эторию! С таким налаживанием добрососедских отношений. Хамки!

Стефания, ставшая свидетелем нашего общения, попыталась потом высказать мне, что я не прав… Что если бы не они, то…

В ответ я глянул на неё так, что она осеклась.

— Хочешь дружить с ними — дружи. Твоё дело. Только без меня. Я же к тебе в душу не лезу? Вот и ты ко мне не лезь! Ладно?

— Лезешь… — хмуро сказала она, — иногда…

— Ладно. Лезь. Но только аккуратно, чтобы я не замечал. Не так, как сейчас. Понятно?

Стефи глубоко вздохнула.

 

Свежая идея

Таверна, где-то в империи. За столом, невидимые никому из смертных, сидят двое.

— Слушай, Коин, мне тут мысль в голову пришла…

— Какая, Марсус?

— Ты знаешь, я как-то помогал мятежникам, в надежде, что под шумок сражения нашего избранного убьют…

Бог войны задумчиво оттопырил губы, словно припоминая.

— И что? — терпеливо спросил бог торговли.

— Не вышло. Но зато появилась свежая идея, насчёт того, как «привязать» его к нашему миру.

— И как?

— Если с любовью у Миры ничего не вышло, то может, тогда выйдет с дружбой? Боевой дружбой. Давай мы с тобой империю «завалим», а?

— В смысле — «завалим»?

— Устроим здоровенную «войнушку»! Смотри, что получится! Война… это война! От неё не сбежишь и не скроешься, если полыхает всё кругом. Придётся выживать. Как выживают в войну? Правильно, сбиваясь в кучу, в отряды. Одиночки долго не живут. А там сражения, битвы. Сегодня ты прикрыл чью-то спину, завтра её кто-то прикрыл тебе. И вот — у тебя есть друзья. И не простые, а те, с кем ты вместе рисковал жизнью, сражаясь. Понимаешь? Это тебе не любовь. Это долг! Он может оказаться и посильнее её. Как думаешь, отдаст избранный жизнь за тех, кто рисковал своей ради него? Или нет?

— Хм… — задумался Коин, барабаня пальцами по столу, — какая интересная мысль…

— Я думаю, что рискнёт, — продолжил Марсус, — демон, похоже, парень нормальный. У них, у демонов, всегда заморочки с клятвами. Не любят они их приносить. Почему? Потому, что слово долг, для них не пустой звук. И наш, тоже, такой же. Сразу стал обеими руками от себя грести, едва лишь заговорили об обязательствах и клятвах. Давай мы повесим на него долг крови? А? Пусть оплатит! Демон он или нет? Как тебе, моя идея?

— Ты знаешь, — с уважением посмотрел на него бог торговли, — я бы сказал, что это очень даже… даже, очень… очень!

Марсус расправил плечи и с гордостью выпятил грудь.

— А как ты собираешься всё это организовать? Ты ведь знаешь, про наказание за вмешательство? — спросил Коин.

— Я, кажется, придумал, как сделать это без риска для себя. Нужно просто вооружить соседей. И всё. Особенно её заклятых врагов. Империя ведь со всеми повоевала. Мир сейчас потому, что силы примерно равны. Но если кто-то станет сильнее… Ну, ты понимаешь?

Коин кивнул.

— А чтобы было безопасно, нужно не говорить им, что они должны делать. Пусть сами решат. И поэтому, когда они вдруг вздумают напасть на империю, то это решение будет их и только их! И ничье больше! Мы здесь будем — ну совершенно не причём! Абсолютно! Как тебе такая идея, а?

— Забавно, — хмыкнул Коин, — ну не то чтобы уж совсем не причём… Но вполне возможно, что это сработает… А если они вместо того, что нам нужно, начнут резать друг друга?

— Ну, тут уж, — развёл огромными руками Марсус, откидываясь назад, — судьба! Хотя, знаю я, этих соседей!

Бог войны пренебрежительно махнул рукой.

— Империя — самая большая. Шакалы сначала собьются в стаю, чтобы загрызть льва. А рвать друг друга они станут позже, когда его не станет. Вот увидишь!

— Что ж… идея выглядит очень перспективно, — немного подумав, сказал Коин, — очень интересно! Нужно только тщательно обдумать…

— Конечно! А Данаи, в Пустошах, развести в огромных количествах каких-нибудь лютых хищников. В преогромнейших количествах! Пусть они с другой стороны в империю лезут. За жратвой! Их даже и подгонять не нужно будет. Сами дорогу найдут. И мы тут опять не причём! Это они! Сами!

— Да ты стратег, Марсус!

— А ты думал? Я же бог войны! Но только на это на всё, несколько лет понадобиться. «Завтра» — не получится.

— Был бы результат. Пара, тройка лет — это ничто. Прах…

* * *

— Тук, тук, тук…

На улице идёт дождь… большие капли стучат по железному подоконнику…

— Тук, тук, тук…

Ветер качает мокрые ветки деревьев… промозглая и сырая темнота…

— Тук, тук, тук…

А под одеялом у меня тепло и сухо…

— Тук, тук, тук…

Так! Это не дождь. Это стучат мне в дверь. А сколько время? Где тут… этот счётчик времени? Полтретьего… Охренеть можно! Это ж кого там принесло в такую рань?

— Тук, тук, тук…

— Щас!

Не желая вылезать из-под одеяла, заворачиваюсь в него, и так и не разлепив левый глаз, задев по пути бедром стул, шлёпаю к двери.

— Тук, тук, тук… — тихий стук в двери.

— Кто? — привалившись левым плечом к двери, спрашиваю в щель между нею и косяком.

— Могу ли я увидеть Эриадора Аальста?

Мм…м? Знакомый голос… Агрессии и опасности за дверью не ощущается. Отодвигаю засов и как есть, в одеяле и с одним спящим глазом, прищурив бодрствующий, выглядываю на лестничную площадку. Ба-а! Какие люди!

За дверью стоит Диний, весь в чёрных одеждах и с растерянным лицом. Хм… Это сон? Ладно, сплю дальше…

— Ваше высочество! Вы ли это? Что случилось? Зачем вы здесь?

Принц втягивает полную грудь воздуха, силится что-то сказать, но… Слова явно не идут ему на язык.

— … Я заблудился! — наконец выдыхает он с какой-то ноткой отчаянья в голосе и сдувается, опуская плечи, словно проколотый воздушный шарик.

— Где? — не понял я, продолжая спать левым глазом и чуть качая головой.

— Здесь! Видите ли, князь, я шёл совсем не к вам… Но я был тут только один раз… А сейчас темно и дома так похожи…

— А к кому вы шли? — начиная, наконец, просыпаться, поинтересовался я.

— Я… Я хотел поговорить со Стефанией… — щёки принца начали розоветь, — Князь! Надеюсь, я могу рассчитывать на вашу порядочность?

В меня требовательно упёрлись два блестящих глаза.

— Пфф… — пожал я завёрнутыми в одеяло плечами, и почесал, вынув из тапка, правой ступнёй левую икру, — не вопрос. Ваше высочество, вы пришли за порядочностью именно туда, куда нужно.

Стоп! Какие могут быть разговоры в такой время? — задалась вопросом, похоже, наиболее проснувшаяся моя часть мозга.

— Принц, позволю пригласить вас к себе в гости. В дверь зверски дует!

— Я не один. Со мной охрана.

— Ну, пусть она подождёт за дверью. Как я понимаю, разговор не для посторонних ушей?

— Да я собственно, просто хотел попросить помочь найти мне дом Стефании… И просить, чтобы это осталось между нами, князь.

— Конечно. Тогда, если позволите, я оденусь.

— Да, конечно! Я подожду.

— Я быстро.

Оставив открытой входную дверь, я вернулся в комнату, включил свет и принялся одеваться. Пока я это делал, голова окончательно проснулась и принялась генерить мысли.

Так, — думал я, пропихивая руки в рукава рубахи, — и что же это у нас получается? Ночные разговоры. О чём? О чём может посреди ночи юноша разговаривать с девушкой? На ум приходит только одно. То, что в приличном обществе называется неприличным… Уу-у! А принц-то какой шустрый! Стефи же вроде его послала? Мириться пришёл? Похоже. Итак: значит, она его впускает, он кается, она тает (это не трудно представить, помня сколько золота в ней светится!), прощает… А потом? А потом эта «ромашка» берёт, и даёт себя «сорвать»! Да запросто! Ума хватит. Точнее — не хватит. Последний, при виде принца отвалится. Как говорится — это к бабке не ходи! Диний, значит, затем сваливает, а мы, месяца эдак через два или три, узнаём, что у Стефании будет ребёнок… Феерия! В общем-то, это дело её и его… Но! Принц тут, похоже, тайком. Думаю, что никто его не видел, кроме меня. Если Стефи начнёт потом что-то блеять на эту тему, то вряд ли кто ей поверит. Особенно, если Диний уйдёт в отказ… Зачем, спрашивается, его маме такая невестка? Наверняка у неё уже получше есть, для сыночка-то! Мне выступать свидетелем в этом деле тоже как-то не хочется… Против императорской семьи? Ха! Ещё в сговоре обвинят. А могут ещё её бэби на меня повесить! Сразу вспомнят, кто её в фургоне катал. Сроки с тех пор, конечно, прошли, но если они и раньше вдвоём «катались», то почему бы им не «прокатиться» ещё разок? Так и подумают. Сихота с два потом докажешь, что ты не верблюд. Ещё и предложение сделают, от которого сложно будет отказаться: мол, бери всё на себя, а мы тебе… а если нет, то мы тебя… И эта будет — с расширенными глазами и с ребёнком на руках. Нагуляла! Здесь не Земля. Просто так такое тут «не прокатит». И что потом делать? Проще всего — просто не иметь этих проблем. И всё! Поэтому… поэтому принц сегодня к Стефи не попадает! А попадает… попадает в неприятную ситуацию! Какую? Ща придумаем! Будь спок!

Одевшись во всё чёрное, выхожу к принцу.

— Пойдёмте, — приглашаю его за собой и начинаю спускаться по лестнице. Я тоже, как и Стефи, живу на втором этаже.

Небрежно интересуюсь: А как же вы нашли меня?

— У вашего дома растёт приметное дерево. С развилкой.

А, да! Есть такой баобаб. Заметный. Что-то в принце меня напрягает… Что? Руки! Его пустые руки!

Выходим на улицу, которая встречает бархатной августовской темнотой, наполненной звуками цикад или сверчков. За дверью обнаружился ещё один охранник. Первый нашёлся под лестницей, на первом этаже. Оба мужики в чёрном, с чёрными масками на лицах. Мы с принцем вышли на дорожку, и охрана разделилась: один исчез в темноте впереди, второй где-то сзади, оставив нас вдвоём.

— Принц! Ваши пустые руки вызывают у меня когнитивный диссонанс! — поняв, что я могу с ним сделать, начал я загонять его на рельсы — под неизбежный трамвай.

— Что? — растерялся тот, — какой диссонанс?

— Страшный. Вы идёте к девушке, и в ваших руках нет цветов! Это против всех правил этикета! Это же кошмар!

— Ну…, - замялся тот, — я хотел… но не знаю, захочет ли она вообще говорить… потом… из дворца… с букетом… было бы невозможно выйти незаметно… а где теперь их взять?..

Опс! Его высочество не уверен, пустят ли его вообще на порог? Забавно. А что, разве нельзя было заранее позаботиться о цветах в оговорённом месте? Сплоховал принц, сплоховал… Ладно, продолжаем разговор! Это сейчас мне только на руку.

— Цветы? Это же просто! Тут недалеко есть клумба с отличными розами! Сейчас накосим на ней вам охапочку… (главного агронома с утра удар хватит, как пить дать, но это его проблемы!) Не с пустыми же руками вам идти?

— Правда? — искренне обрадовался принц, — ой, я буду вам очень признателен!

— Пустяки принц, пустяки! А какая будет ваша тактика, вы уже думали?

— Тактика? В смысле? — озаботился моим вопросом тот.

— Ну, как вы будете действовать? Чего вы хотите добиться от этой встречи?

— Добиться? Я хотел… просто поговорить. Видите ли, всплыли некоторые обстоятельства… точнее, я узнал… В общем, я был несправедлив к Стефании. И хотел бы извиниться.

— Всё понятно. Рискну дать совет — в данной ситуации разговоры вещь совершенно лишняя!

— Да? А… что?

— Действие принц, действие! Смелость города берёт! Никаких унылых бесед!

— А как?

Диний смотрел на меня как на вещающего пророка.

— Просто. Ночь, лестница, букет, окно, поцелуй!

— Ээээ?..

— Только представьте: тихий стук в окно, она открывает, перегнувшись через подоконник, смотрит, тревожно вглядываясь во тьму… а там, с огромным букетом одуряюще пахнущих роз — вы, принц! И вы её, всю такую изумлённую, сонную и тёплую, притягиваете к себе и целуете долгим и страстным поцелуем в нежные губы! Всё! Вуаля! Она вас тут же прощает и вся ваша навеки! Разговоры только всё испортят. Одно движение, один поцелуй! Он скажет и расскажет лучше тысячи слов!

— Дааа-аа… — ошеломлённо выдал принц, видно представляя сцену и забавно округляя глаза, — вы думаете?

— Чё тут думать? Чё думать? Действовать надо, а не думать!

— Да, действовать! Действовать! А она… не обидится?

— Ха! Сотни тысяч девушек только могут мечтать о такой романтической сцене! А у неё она случиться! Да Стефи потом всю жизнь об этом вспоминать будет! Пошли за розами и лестницей!

— Пошли!

Мы накосили роз кинжалом, взяв его у одного из охранников. Принц исколол шипами все пальцы, пытаясь организовать букет-охапку. Я посоветовал использовать для их заворачивания его плащ (чем больше следов физического пребывания принца здесь останется, тем лучше).

— Она же исколет руки до крови! — аргументировал я.

Принц без звука расстегнул застёжку и стянул его с себя.

Хм. Похоже, он ведь сам… влюблён! — хмыкнул я, присмотревшись к его ауре. Как есть, весь — золотинка. Ну да ладно, всё равно буду следовать возникшему плану! Хуже не будет.

Деревянную лестницу, как и розы, я тоже свистнул у агронома.

Хороший мужик, хозяйственный, — с благодарностью подумал я о нём, таща её на себе, — всё у него есть! И розы, и лестница… Полный набор для влюблённых!

«И лопата по хребту затейникам найдётся», — хмыкнул внутренний голос.

«До этого не дойдёт!»

Стараясь как можно меньше шуметь, я с лестницей, принц с букетом (охранники отказались что-либо тащить, ленивые уродцы!), мы добрались до домика Стефании. Я аккуратно прислонил верх лестницы к подоконнику окна её спальни и потряс, демонстрируя принцу — мол, всё «железно»! Лезь, не боись!

— Давайте принц, — прошептал я, — ваш выход!

Тот кивнул, выдохнул и решительно ступил на первую ступеньку. Лестница скрипнула и слегка прогнулась. Хлипковата…

Диний уверенно забрался наверх, пользуясь только одной рукой. Во второй он прижимал к себе огромный букет роз.

Пожалуй, мы с ним оба пожадничали, — подумал я, глядя со стороны на его размеры, — ладно! Роз много не бывает.

— Тук-тук-тук…

Тихий стук в стекло.

— Тук-тук-тук…

— Звяк! — звук распахиваемой фрамуги.

— Кто там? — сонный и немного встревоженный голос Стефании.

— ДиИи-ний? Ой! Ум-ум-ум…

Ага! Судя по жующим звукам, принц приступил к поцелую! Пора!

— Хрум!

Мои невидимые телекинетические руки переломили в самом низу правую боковину лестницы. Та дрогнула и поехала по стене.

— Чму-ук!

Звук разлепляющихся губ.

— Ай! Ой!

— А-я-яя-я-яяяяяйЙ!

Лестница с принцем, всё ускоряясь (с моей помощью!), заскользила вправо.

— Диний!

Стефи осталась висеть в окне, наполовину высунувшись и протягивая руки к «уезжающему».

— Я-яя-я-яяяяяйЙ! Ха!

Отшвырнув букет, взлетевший в небо фейверком роз, принц сиганул вниз.

— Бздыщ!

Направленная мною лестница со страшным звоном разбила окно на первом этаже и, громыхнув напоследок по подоконнику, упокоилась на земле.

Секунда тишины… вторая секунда… третья. Вокруг, в соседних домах стали зажигаться окна.

— Ви-ииии! — наконец раздался жданный мною визг со стороны разбитого окна.

Ну, всё! Спалился принц! Теперь незаметно ему не уйти! Придётся жениться… Хе-хе…

Из темноты выскочили какие-то варги и охрана принца…

* * *

— Да, ваше величество! Ничего страшного, просто небольшое растяжение. Завтра он может уже ходить. Но я бы посоветовал поберечь ногу. Пусть полежит денёк.

— Да магистр, спасибо, — уважительно покивал головой император убелённому сединами целителю сына, — я ему это накажу. Пусть лежит!

— Всего вам доброго!

— Всего доброго!

Дождавшись, пока за ним закроется дверь, император прижал руки к лицу и затрясся от беззвучного хохота, который распирал его уже минут пять, не находя выхода при посторонних.

Боги, какой же он недотёпа! — смеясь в ладони, думал император, — пошёл по девкам и вернулся со сломанной ногой! В окна он сигал! Хорошо, что хоть главное уцелело! Не сломал! Ха-хах-а! Герой любовник! Ха-ха-ха!

Нужно отсмеяться, перед тем как идти ругать этого увальня! Там мне будет нужно серьёзное лицо! Ха-ха-ха!

* * *

— Ты предатель!

Принц перевернул, не закрывая, читаемую книгу и положил её листами вниз, на плед, под которым он лежал.

— С чего это вдруг? — мрачно спросил он, хмуро глядя на возмущённую сестру, стремительно влетевшую в его комнату.

— Ты мне ничего не сказал!

— А что я должен был тебе сказать?

— Что едешь в университет!

— На кой мне это было тебе говорить?

— Я бы поехала с тобой!

— Тебя мне ещё там только не хватало, — ворчливо ответил Диний, уползая поглубже под плед.

— Ах ты, эгоист!

— На себя посмотри… Зачем ты мне там сдалась?

— Да хоть бы лестницу подержала! Чтобы ты не упал!

— Знаешь что, — вскипел Диний, — иди отсюда! Оттачивай своё остроумие на служанках! Поняла?

— Чего ты злишься?

— Да ничего!

— Но я же не виновата в том, что ты так неудачно выпал из окна?

— Ниоткуда я не выпадал! А ты, я вижу, пришла поиздеваться? Да?

— Диник, не злись.

— За Диника сейчас отдельно получишь!

— Ты его видел?

— Кого?

— Аальста.

— Видел, — вздохнул принц.

— Он… как?

— Нормально.

Принцесса прикусила губы. Пауза.

— Он… обо мне… спрашивал?

— Не-а, — с лёгким злорадством ответил Диний. Пауза.

Сюзанна резко развернулась и, не произнеся ни слова, вышла из комнаты.

Принц хмуро посмотрел ей вслед, снова вздохнул и поднял книгу…

* * *

Быстрый взгляд блестящих глаз. Взлёт ресниц. Секунда. Глаза вниз. Ресницы вниз. Пауза…

Взгляд. Взлёт ресниц. Секунда. Глаза вниз. Ресницы вниз. Пауза…

Взгляд. Взлёт. Вниз. Вниз. Пауза…

Красивые у неё ресницы! Длинные, пушистые и загибаются на кончиках, — подумал я, с удовольствием наблюдая за сидящей напротив меня Стефанией, — и очень выразительный взгляд, когда она вот так смотрит вполоборота и из-под бровей. Картинка! Прямо просится на бумагу! Но у меня уже есть несколько похожих рисунков…

— Ну и что означает это твоё «стреляние» глазками? Хочешь поговорить?

— А ты не хочешь? (страстное желание общения).

— На тему?

— Ну… похоже, сейчас у всех одна тема для разговоров…

— А!.. Это ты про то, что сегодняшней ночью под окном твоей спальни было обнаружено редкое блюдо — «принц в розах»? Или правильнее — «принц под розами»? Да. Это серьёзная заявка на титул лучшей поварихи империи. Все девушки просто ногти сгрызли, пытаясь понять — как же тебе удалось его — «правильно приготовить»? И что входит в твой рецепт? Не подходили ещё с предложением — рецептик-то продать? А?

— Ой, да ну тебя! (бархатное-пребархатное чувство удовольствия). Всё ты подшучиваешь. А рецепт — не продаётся!

— Я почему-то так и подумал. Что ж. Похоже Диний на тебя «запал». Говорят, он усыпал розами всю лужайку под твоим окном…

Стефания кошкой выгнула спину, закинула слегка назад голову и тряхнула волосами. Она была само довольство и самодовольство. И снаружи и в ментале. Плюс торжествующая улыбка. И соответствующий взгляд, по всей Стекляшке, где мы с ней сидели за коффаем.

— Он нёс их на руках от самого дворца!

Да ну?! Во врёт, сказочница! И не краснеет! У меня до сих пор исколотые ладони и пальцы болят. Тоже накололся, помогая Динию с букетом. Вот так оно в жизни и бывает… Раны и безвестность одним, слава и любовь — другим… А пахали вместе!

«Ты ещё заплачь», — посоветовал внутренний голос, — «что, жалко стало Стефи принцу отдавать?»

«Ну, не то что бы, но вот ресницы у неё… да и глаза…»

«Отобьёшь? Сдаёшься?»

«Ни фига! Демоны не сдаются! Так… просто немного лирического настроения… от сегодняшнего недосыпа».

«Угу…»

— Розы и принц с вывихнутой ногой под окном, это конечно успех. Однако ты его только «приготовила». Но не забывай — тебе нужно будет его ещё и «съесть»…

— В смысле?

Стефания перестала улыбаться и нахмурилась.

— В том самом. Советую не позволять ему слишком много. Пусть женится сначала.

Стефи покачала головой и чуть порозовела.

— Ты… ты такой бываешь порой… неприятный! Зачем ты мне это сказал?

— Чтобы ты не наделала глупостей.

— Ты не можешь мне так говорить! Ты не моя мама!

— Я твой друг. Я прикрывал тебя, ты спасала меня. Какие мне ещё нужны основания, чтобы сказать тебе то, что считаю нужным?

Стефи не ответила, опустив глаза.

— Это жизнь, детка… Лично мне бы хотелось однажды услышать — принцесса Стефания!

Стефи метнула в меня быстрый взгляд и снова, молча, уставилась в стол.

— Да и мама у него не подарок…

— Ты… действительно думаешь, что… он может попросить моей руки?

Требовательный взгляд прямо мне в глаза.

— Знаешь, к той, к которой по ночам лазают в окна с цветами… Скажу — её шанс весьма высок. Но он у неё только один. Второго не будет. Так что… не зевай!

— Эри… это… это так… так цинично!

— Ещё бы! Ты мне про любовь, а я тебе о… Но ты же хочешь быть счастливой? Ну, так и не дай счастью «смыться!» А титул и всё остальное будет приятной приправой к твоей любви…

— Я решила, что никогда не выйду замуж!

— Никогда не говори никогда. А как же он? Он, переживёт твой отказ? Хочешь сделать его несчастным на всю жизнь? Об этом ты думала?

— Ммм… (удивление от взгляда на вопрос с иной точки зрения).

* * *

— Да он ненормальный! Бегает как дурак с лопатой наперевес и вопит, что если найдёт — убьёт!

За соседний столик, к студенту, подсаживались двое его слегка возбуждённых друзей, только что вошедшие с улицы.

— Кто? — спросил он их.

— Да наш агроном. Кто-то ночью вырезал клумбу его лучших роз. Он сейчас там бегает, орёт, воров ищет. Обещает прибить лопатой, если поймает. К нам приставал! Представляешь? Спрашивал — не мы ли? Вот придурок!

Стефи медленно наклонила голову к плечу, смотря на меня всё более и более расширяющимися и округляющимися глазами.

— Это жизнь… детка! — широко усмехнулся я ей, — привыкай!

* * *

За большим длинным столом, в кабинете ректора университета, в присутствии совета преподавателей, шло совещание. Вопросами повестки дня были:

— подготовка к ежегодному испытанию;

— зачисление и размещение новых студентов;

— указ императора.

Если первые пункта были обыденны ежегодной повторяемостью, то последний пункт повестки был внезапен и неожиданен. На нём как раз сейчас и ломал копья совет, пытаясь найти решение. Главным препятствием поисков был хранитель бюджета.

— И где мы на всё это наберёмся денег? — хмуро поинтересовался главный эконом, заслушав зачитанный вслух Мотедиусом указ, — праздники не вписываются. Никак. Совершенно.

— У нас никогда ничего не вписывается, — ректор, наклонив голову, внимательно посмотрел на эконома, — и то, что мы дожили до сегодняшнего дня, иначе, как чудом не назовёшь.

— Конечно, — кисло улыбнулся в ответ тот, — пока кто-то творит чудеса, оно и не заметно. А вот когда они прекращаются, эти чудеса, так все сразу и замечают, что их нет! Ну не потянем мы!

Главный эконом начал возбуждаться.

— Месяц гулянок! Сами прикиньте, хоть приблизительно, во что это выливается! Где, откуда, я вам денег наберусь? На что мы потом год жить будем? Милостыню просить пойдём? Или всем университетом танго-О будем на площадях танцевать? Словно бродячий цирк, за подаяние! Ну нету их! Нету-у! Не верите — можете проверить! Все книги отдам! Ищите! А найдёте… Найдёте — носки свои съем!

— Гм… гм… — откашляйся ректор, — весьма серьёзное заявление. Похоже, что дела обстоят именно так, как… как они обстоят. Однако в указе императора написано без всяких двусмысленностей: «… в течение сентября месяца, осуществлять празднования. Поводить балы, приёмы, концерты и всяческие увеселительные выступления. Праздники должны проходить не реже, чем раз в три дня…». Мы должны это выполнить.

— Угу… минимум десять балов за месяц! Угу… — скептично покивал главный эконом, — выложь да положь! Если его величество так хочет, то пусть он подкрепит своё желание деньгами! А то — все только берут! Вот, даже его высочество принц! Сто сорок шесть роз сорта «кремовая Александра»! Раз — и нету! Ну, поехал по бабам, ну возьми ты цветы с собой! Нет! Нужно на месте надрать! Экономный! Букета не купит! А мы, между прочим, за каждый куст заплатили почти по…

— Не забывайтесь! — опомнившийся ректор громко постучал костяшками пальцев по столу, — кто вы такой, чтобы обсуждать императора и его семью?!

— Тот, с которого всё время требуют деньги… — буркнул себе под нос эконом, «затыкаясь» и вжимаясь в кресло.

Присутствующие преподаватели ухмыляясь смотрели во все стороны, стараясь не встретиться друг с другом взглядом, чтоб не рассмеяться в голос.

— Мне бы ещё хотелось понять, каким образом принц с охраной проник внутрь. У нас тут что, проходной двор? — ректор наклонил голову и посмотрел на эконома из-под бровей.

— А я — то тут причём? — недоумённо пожал тот правым плечом, — есть начальник охраны. Ну и спрашивайте у него!

— Спросил. А он сказал, что на стенах стоят самые простые, то есть самые дешёвые охранные амулеты. Поэтому, совершенно неудивительно, что принц незамеченным оказался внутри.

— Был выбор: либо оранжерея, разгромленная свиньями, либо амулеты. Выбрали оранжерею.

— Разве именно в этом году планировалась замена амулетов?

— Замена их планировалась с самого первого дня. Тогда, как временно поставили самые простые, потому что денег не было, так они и стоят до сих пор! У меня каждый год средства на них планируются. Планируются, но не доходят. Вечно… что-нибудь случается!

— М-да! — крякнул хозяин кабинета.

— Это ещё нужно посмотреть, что там у принца с собой было! — агрессивно продолжил эконом, — небось какой-нибудь особый императорский «ключ», на который «стандарт» не реагирует. Может, ему его отец дал, чтобы принцу проще было по студенткам бегать!

За столом раздались смешки.

— Господин главный эконом! По количеству выпадов в сторону императорской семьи вы сегодня просто превзошли самого себя!

— … Прошу простить меня, господа! Я сегодня… как-то нервничаю.

Понимающее всеобщее молчание.

— Продолжим… — сказал ректор после паузы, в которую он внимательно оглядел каждого присутствующего, — деньги будут. В крайнем случае, обращусь прямо в совет. Я думаю, что без помощи нас не оставят. Особенно после выступления Аальста и Терской на балу у императора. Нынче о нашем университете говорят, как об учебном заведении, в котором учится самая модная и талантливая молодёжи в империи! Не скажу, что слово «модная» меня воодушевляет, но для молодых и для столичного общества в целом — это важно. Я рассматриваю такое признание ещё одним добавлением в гроздь наших наград и побед. Однако на лаврах упокаиваться нельзя. Победы требуют подтверждения, чтобы они не выглядели случайными. Поэтому, наши балы и праздники должны стать лучшими в столице! Надеюсь, что все присутствующие разделяют мою точку зрения…

Ректор дождался, чтобы каждый за столом согласно кивнул и принялся развивать свою мысль дальше.

— Нам нужно подумать о том, как это сделать. Как сделать так, чтобы всё было ярким и запоминающимся. Нам нужен тот, кто художественно всё организует. Предлагаю поручить организацию празднеств госпоже Элеоне…

— Мне? — искренне удивилась та, — почему мне?

— Не сомневаюсь, что вы, неоспоримо, обладая женским вкусом и чувством прекрасного, сможете всё организовать. Организовать, как никто другой.

Магесса обменялась взглядами с главным экономом. У обоих на лицах появилось скептическое выражение.

— Но я никогда подобным не занималась… — пожала она плечами, — боюсь, что это находится за гранью моих возможностей.

— Очень грустно это слышать… — со скорбью в голосе произнёс Мотедиус, — может, всё же попробуете?

— Нет. Это совершенно новая для меня область. Опасаюсь, что первый результат моих изысканий мало кому придётся по вкусу. А почему бы не привлечь тех, кто этим всегда занимается?

— Прошу меня простить, — произнёс Мотедиус, — похоже, я не совсем правильно сформулировал свою мысль, поэтому вы меня не поняли. У нас есть организатор. Но, к сожалению, не самый лучший… Как бы мне не было неприятно это признать, но мы опоздали…

— Как обычно… — прошипел себе под нос эконом, комментируя, — раньше чесаться нужно было… Зато переплатили вчетверо…

— … Всех организаторов балов и праздников уже разобрали, — не услышав этого шипения, продолжил ректор, — сейчас на них невероятный спрос. Ведь этот указ императора не только для нас. Вся столица будет гулять и веселиться целый месяц, приветствуя представителей древнего народа. Так что, организаторов ноне просто не достать. Ни за какие деньги. Все куплены и перекуплены по три раза. И нам достался не самый… лучший. Как-то не внушает он мне доверия. Вот я и хочу, чтобы за ним кто-то проследил. Не пускать всё на самотёк. Богатство и разнообразие развлечений на празднике внезапно приобрели несколько иной смысловой оттенок.

— А у кого лучшие организаторы?

— Как это ни странно, но самого лучшего прибрал к рукам Белый орден…

— Ничего себе! После того что они натворили, после разбирательств! Как они умудрились это сделать?

— Чесаться раньше нужно было…

— Вы что-то сказали, господин эконом? Я не расслышал.

— Денег, говорю, господин ректор, бухнули ему немерено! Вот он и пошёл. Я просто боюсь представить сумму, которую ему заплатят.

— А зачем это им нужно?

— Похоже, хотят перед императором грехи замолить. Слышал, что к первым, к кому поедет его величество с эльфами, это будут они.

— От кого вы это слышали? — нахмурился Мотедиус.

— От нашего организатора. Они же друг друга знают, их тут наперечёт. Так вот: тот похвастался нашему, что он будет первым, естественно после императорского дворца, кто будет встречать эльфов.

— Ну нечего себе! — удивилась Элеона, — они значит тут такое творят, демонов призывают, а к ним — первыми! Почему не к нам? Куда наш совет смотрит?

— Я так понимаю, что ваш последний вопрос был риторическим, госпожа магесса? — с сарказмом поинтересовался главный эконом, — но я попробую ответить. Могу предположить, что для того, чтобы добиться такого решения, орденцы грохнули кучу денег. Просто кучу! А куда смотрит наш совет… Откуда я знаю, куда он смотрит? Он там, а я здесь!

— Хм… — хмуро барабаня пальцами по столу, хмыкнул ректор, — завтра я поговорю там об этом…

— Боюсь, что это мало что изменит… Вряд ли наш совет решит переплюнуть орден, завалив тут всё золотом. Никаких грехов, как за ним, за нами нет, так чего деньги тратить? Только ради престижа? Ну, не думаю… Я хорошо знаю, кто у нас сидит на деньгах. Они лучше нам эти деньги отдадут, чем будут перекупать лучших организаторов.

— А чем он лучший — то?

— Сложно сказать… — в задумчивости оттопырил губы господин эконом, — как-то всё интересно у него получается. Весело. Молодой, энергичный. Фантазия развита.

— Фантазия… молодой?.. — задумчиво повторила Элеона, и резко опустив глаза от потолка, по которому шарила глазами в раздумье, — и у нас такой есть! Нашему Аальсту тоже фантазии не занимать! И тоже молодой! Дырку на месте вертит — не знает, куда себя деть, вместо учёбы.

— Да! Да! Точно! Аальст!

Присутствующие, переглядываясь, принялись кивать головами, соглашаясь.

— Думаю, что он получше, того, лучшего будет! — с гордостью за своего ученика произнесла Элеона.

— Хм… — произнёс Мотедиус, — а ведь действительно! То, что он выкинул с Терской, тогда, на балу… Ведь до сих пор об этом говорят. Танго-О… и наряды… Соглашусь, что Эриадор легко даст всем фору в фантазии. Я попрошу его принять участие в подготовке праздников. Хорошая идея.

— Так может, пусть он всё и организует?

Мотедиус задумался.

— Я бы не стал это делать, — наконец произнёс он, спустя несколько секунд, — одно дело что-то придумать для двоих, другое дело — на несколько сотен человек. Справится ли он с этим? Боюсь, что у него может просто не хватить опыта. Не стоит рисковать. Пусть он лучше пофантазирует, а фантазии воплотит наш организатор.

— Аальст самолюбив, — сказала Элеона, — его может это не устроить.

— Я поговорю с ним, — пообещал ректор.

* * *

Ну и зачем мне это нужно? — спросил я себя, глядя на стоящего рядом ректора, — не, забавно конечно. Можно что-то придумать, эдакое… весёлое. Но у меня нынче другие планы. Да и без магии будет трудно что-нибудь сделать. Я ведь для всех — покалеченный. Ко мне теперь, после возлежания на «камне слёз» с вопросом о ней, даже не суются. Похоже, берегут моё душевное здоровье. Что ж, спасибо им за чуткость. И ещё спасибо, что камень мне магию «вывернул». Никто её во мне не чувствует. Забавно получилось! Самое время исчезнуть. Без всяких душераздирающих воплей в след — «радужный, радужный! Мы потеряли его! Где ты, радужный? Вернись!». Или — «Тёмный. Тёмный! Куда ты, редкость?» Всё! Хватит с меня учёбы! Отучился. Но ректор просит… Не последняя ведь фигура на здешней доске. Может, мне с него удастся получить что-нибудь… нужное? Я бы, например не отказался от денег. И документов.

— Простите, господин ректор, но буду с вами откровенен, — сказал я, обращаясь к ждущему моего ответа Мотедиусу, — в данный момент я испытываю определённые душевные трудности. Мне нужно что-то решать со своей дальнейшей жизнью. Я не могу сидеть вечно в четырёх стенах. Вы меня понимаете?

Мотедиус, соглашаясь, кивнул.

— Жаль, что так вышло, — сказал он, — но не буду повторяться. Вы сильный юноша. Уверен, что бесконечное выражение сожалений и соболезнований вам ненужно. У вас уже есть план? Чем вы займётесь?

— Да, — кивнул я, — план есть. Я всё же хочу встретиться с магистрами, изучающих порталы.

— Но… Ведь ваши способности утеряны! Допустим, вы найдёте решение. И что дальше?

— Дальше? Дальше я, с добытым знанием, вернусь к вам. В университет. Вы поможете мне открыть путь домой, а я, вам, оставлю в обмен знания. Вас это устроит?

— Но вы же даже не знаете, в какой стороне ваша родина… — с сильным сомнением глядя на меня, произнёс ректор.

— Это моя проблема. Решу.

— Ну, допустим. А как вы себе это представляете?

— Поиск? Пока только в общих чертах. Языками я владею. Посмотрю, что есть у магистров из гримуаров. Может, что не так перевели? Может, им ерунды какой-то не хватает, чтобы понять. Потом, свежий взгляд со стороны тоже может помочь.

— Что ж, если хотите, попробуйте. Но может, вам лучше остаться здесь? Действительно, древними языками вы владеете прекрасно. Будете работать в архиве, потом, со временем, станете преподавателем языков! Как вам такое предложение?

Дра-асти, приплыли! Сколько долбился — и вот! Нате вам!

— Но ведь мне отказали в допуске в архив?!

— Я бы так не сказал… Не отказали. Просто рассмотрение вашего вопроса несколько затянулось… Но обстоятельства с тех пор, как вы знаете, изменились.

Ага! Затянулось! Три раза — ага!

— То есть, я, завтра, могу начать работу в архиве?

— Ну… не так сразу. Нужно сделать вам представление и отослать его в совет.

Угу. Месяца три — минимум. И где я буду в это время болтаться? Тут? Ну, уж нет!

— Знаете, господин ректор, у меня к вам такое предложение. Давайте, вы сделаете это представление, а пока оно будет рассматриваться, я съезжу, как планировал, к магистрам. Вернусь — а там, глядишь, и по архиву решение примут. Хочется развеяться. Столько всего произошло за последние время! Стены давят. Дорога — лучшее лекарство в таких случаях. Вы меня понимаете?

— Да, — кивнул он, — вполне.

— Тогда, я попрошу вас, господин ректор, легализовать мою экспедицию. Рекомендательные письма. Уверен, что вы знаете этих магистров, а они вас. Думаю, что с вашим письмом у меня быстрее получится найти с ними общий язык.

— Угу, — мотнул головой ректор, — разумно. Это не сложно. Я вам их напишу. Но я могу рассчитывать на вашу помощь в подготовке праздников?

— Конечно, господин ректор! Для родного университета! Сделаю лучшее, на что способен! (Меньше двух недель осталось! Что можно сделать за такое время?)

— Замечательно! Значит, мы договорились?

— Договорились, господин Мотедиус!

— Хорошо.

— Господин Мотедиус, у меня ещё один вопрос. С нашей договорённостью, получается, что я еду не только по своим делам. Но в данный момент я… несколько стеснён в средствах. Не мог бы университет, хоть в какой-то мере, профинансировать экспедицию? Не хотелось бы бедствовать в дороге.

Да. С деньгами было грустно. Всё почти потрачено. А для заработка, пока магия моя отдыхала — вообще никаких вариантов не было. Плюс из университета ещё не выйти. Сейчас можно опять попробовать с камешками дельце провернуть… Однако, это моё странное ощущение магии… Как там призыв пройдёт? И как маскировка ляжет? А за стенами — обиженный орден. Одно дело ходить по улице членом гильдии магов, другое дело — шастать по подворотням, неизвестно кем. Тот же раз меня отследили? И в этот раз могут. А я вроде — способности потерял. Шуму будет, если правда выплывет наружу! Так что, всё это время, я сидел и «не дёргался», ожидая более благоприятного момента для зарабатывания денег. За мои моральные и физические страдания у орденцов, мне ничего не обломилось. Гильдия меня, как своего члена защитила, обязательства выполнила, и ничего мне оказалась не должна. Орден император приговорил к крупному штрафу себе в казну и штрафу поменьше — в казну нашей гильдии. И тут я «не при делах» оказался. Я попытался было намекнуть, что готов принять компенсацию. Мол, смотрите — какие страшные раны от кандалов! А меня послали к целителю — лечиться. Бесплатно. Спасибо вам, милые люди! (Глубокий, земной поклон.)

Кстати. Следы на руках и на ногах так и остались. По виду смотрящиеся как наколки широких круговых браслетов, сделанные тонкими, перевивающимися между собой серыми линиями. Целитель посмотрел, посмотрел, нос потёр и собрал консилиум. Тот тоже посмотрел, посмотрел, в затылке почесал, губы выпятил и, поспорив между собой, вынес заключение — «… неизвестное воздействие магии на кожу. Лечению не поддаётся». Лучше бы деньгами дали, шарлатаны! Так теперь и хожу, как каторжник! Говорят, что если смотреть «взором целителя» — то кожа как кожа. Ничего в ней необычного нет. А если смотреть просто глазами — тату! И… и… — никто не знает, в чём тут дело! Такие вот дела.

— Вы знаете, Эриадор, ответил мне ректор на моё предложение проспонсировать, — с деньгами сейчас просто какой-то ужас творится. Давайте, доживём до середины сентября. Может, к этому моменту что-то с ними проясниться. Вы же всё равно будете здесь, до этого времени? Ну, а если ничего не решиться, то я вам просто займу денег, а там, в следующем месяце деньги у университета уже должны будут быть. Рассчитаемся. Хорошо?

— Спасибо, господин ректор, — прижал я подбородок к груди.

* * *

Вечером этого же дня я сидел в кабинете ректора и в его присутствии, присутствии главного эконома, дирижёра оркестра университета и господина организатора, обсуждал предложенный план «увеселительных мероприятий».

— Это всё банально. Будет как у всех. Нам нужен скандал! — сказал я, решительно откладывая в сторону белый листок с записанным на нём планом.

— Какой скандал? — не понял ректор, — зачем нам скандал?

— Скандал — не в смысле ругань, а скандальное событие. Желательно, с участием известных лиц. Самое лучшее — с участием членов императорской семьи.

Организатор вытянул губы трубочкой и, округлив глаза, уставился на меня.

— Как вы себе это представляете? — поинтересовался ректор.

— Например, вся столица уже слышала про «миллион, миллион, алых роз» под окном одной студентки…

— Ну, они были не алые… — влез эконом.

— Это не имеет никакого значения, какого цвета они были. Главное, что они у неё были. Пригласите одновременно эту студентку и принца на один из праздников. Вот вам и скандал. Уверен, что толпа из желающих увидеть их вместе, будет ломать двери университета, борясь за право протиснуться в зал.

— Хм, — сказал ректор, взявшись рукой за подбородок.

— И никакой салют этого не переплюнет. Будь он хоть из тысячи залпов. Салют уже все видели. А вот возможную невесту принца — ещё толком никто не видел. Вы со мною согласны?

— Угу, — кивнул ректор.

— Предлагаю, чтобы у нас ежедневно случался, пусть небольшой, но скандальчик. Можно начать потихоньку, наращивая силу и уровень. Например, на балу первокурсников, взять и выделить время для танца «тёмных магов». Для танго. Сейчас его мелодия звучит только в исполнении императорского оркестра, а танец, собственно, видели только единицы и только один раз. Если я со Стефанией выйду на центр нашего парадного зала, вы представляете — сколько потом разговоров будет? А ведь в зале будут не только студенты с преподавателями, но и приглашённые. Гости, родители. Многие из них уедут потом в провинцию. Я думаю, о том, что им удалось увидеть то, что видел лишь император и горсть избранных, из его ближайшего окружения, они будут рассказывать до самой смерти.

— Да-да-да! — зачастил дирижёр, — отличная идея! Музыка, она всегда остаётся в душе!

Особенно новый хит и на халяву, — прокомментировал я по себя его спич, — посмотрим, как ты его ещё успеешь разучить, за оставшееся-то время.

— Итак, два потенциальных скандала у нас уже есть! Потом… Помнится, господин главный эконом как-то рассказывал их высочествам, о весёлой университетской традиции посвящения первокурсников. С помощью «невидимого поросёнка»…

Господин главный эконом сделал кислую гримасу.

… давайте организуем такое посвящение. Придумаем — как, и сделаем! По столице ходят какие-то жуткие слухи о «боевых свиньях-убийцах». Такое «посвящение» их подогреет и послужит прекрасным поводом для новых разговоров. Опять выйдет небольшой скандальчик. И университет, вновь, в его центре.

— Хм… — ну не знаю, сказал ректор, — скандалы? Как-то, не такого я ожидал…

— У нас минимум времени на подготовку, — парировал я, — и дефицит средств. Лучшими вечерами в итоге окажутся те, о которых будут говорить больше всего. В сложившейся ситуации, только скандалы вынесут нас на гребень славы. Да! Обязательно нужно пригласить эльфов! И обязательно сделать это первыми!

— Не выйдет, — глубоко вздохнул организатор, — первыми эльфы будут в ордене.

— Да ну! — не поверив, удивился я, — что, серьёзно?

— Угу, — подтверждая, кивнул эконом.

— Это мы ещё посмотрим, у кого они будут первыми! — хмыкнул я.

Эстела

— Госпожа Эстела! Письмо из канцелярии первого советника императора! — заглянула дежурная.

— Давай, — вздохнула начальница тайной стражи, делая приглашающий жест и откладывая отчёт, полученный из Этории. В нём писали, что дела, в ней, как всегда, обстоят неважно. В этот раз проблемы были в торговле. Количество караванов, пересекающих её границу, снизилось почти в два раза. Соответственно, цены на рынках — выросли. Пока только на треть, но рост продолжается. Очень неприятно, очень. Особенно неприятно, что ввоз продовольствия упал больше, чем среднее значение по всем товаром. А это уже совсем нехорошо. Без тряпок и всяких мелочей какое-то время прожить можно, но кушать нужно каждый день. Голод — это страшно. Этория сама себя прокормить не может. Слишком близко к жарким Серым пескам, слишком сухая почва. Из разговоров с купцами стало известно, что причина, по которой в этом году многие из них изменили свой маршрут — распространение одной известной книги.

Идиоты, — подумала Эста, постукивая ещё не распечатанным конвертом по левой ладони и глядя на лежащий на столе лист с отчётом, — столько лет уже торгуют и поверили какой-то глупости! Можно подумать — первый раз к нам приехали! Небось, сговорились меж собой, чтоб цены поднять… Суки торгашеские! На виселицу бы вас всех, скопом, вместе с этим писакой! Нет! Для писаки, виселица — слишком быстро. Месяц, не меньше, жизни ему у палача! Что б знал, что можно писать, а что нет… Так, с этим ладно! Что там нам ещё пишут?

Она вскрыла конверт и углубилась в чтение.

— Отлично! — закончив читать, вслух произнесла она с хищной улыбкой, — мы назначены в охрану Аальста! Никуда он теперь не денется, красавчик! Не зря я у советника унижалась! Хоть тут успех!

Неожиданно вспомнились два шотана лежащих перед нею на столе. И резкий запах гари от их обугленных рукоятей…

Дорого обходится нам этот Аальст… Ох и дорого! — Эстела тряхнула головой, прогоняя возникшее видение, — но ничего. Сейчас мы получим предписание на маршрут, вывезем его из столицы… Отработает. Правда, написано, что нужно обращаться с ним бережно… Но, никто собственно на его жизнь и не собирался покушаться. Чем дольше он проживёт, в уме и здравии, тем нам лучше…

А с этими, — Эста вновь глянула на отчёт, — с этими торгашами… Думаю, что прознав про наши цены, они толпой примчатся к нам со всей империи — торговать. Просто нужно немного подождать… и всё будет хорошо!

Стефания

— Стефи, это правда? — мама строго и пристально смотрела на меня, пытаясь уловить в моём лице малейшую фальшь.

— Что именно? — оттягивая неизбежное, спросила я, вздохнув про себя — начинается! Не зря же она осталась наедине со мной. Родители с сёстрами приехали вчера, а сегодня, я, придя в трактир, где они остановились, была совершенно внезапно окружена их большой и шумной толпой, от которой я, как оказалась, уже отвыкла. Меня обнимали, целовали, тормошили, разом рассказывали свои новости, спрашивали мои. Всё было так… беспокойно! Я даже растерялась. Потом, когда все немного утихомирились, мы спустились вниз, в едальню и уселись сразу за два стола. За один мы все не уместились. Две старшие, замужние сестры, приехали со своими мужьями, плюс ещё две мои сестры, я, брат, мама с папой. Не маленькая толпа народа получилась.

— Ну, дочка, какая же ты у нас молодец! — сказал отец, сделав заказ и откидываясь на стуле назад. Он с удовольствием оглядел меня, — всего год проучилась, а уже целых две награды! И из рук императора! Не многие могут похвастать, что удостаивались такой чести. Пусть все знают про род Терских! В нём даже женщины умеют сражаться! И не только сражаться! Мои дочери ещё и красавицы! Не просто будет жениха такой умнице подобрать. Соответствовать должен. Не всякий сможет! А всяких — нам не надо. Правда, дочка?

За столом все заулыбались.

— Повзрослела. Прямо — невеста! Может уже, кто есть, на примете? От женихов, небось, отбоя нет? Чего молчишь?

Все вновь заулыбались, с интересом смотря на моё внезапное смущение. Чувствуя свои неожиданно запылавшие щёки, я с ужасом подумала, что они сейчас ещё не знают, но пройдёт день-два и им наверняка расскажут про Диния. Про Диния… и меня! Столица с удовольствием поделится своими сплетнями. И тогда семья возьмётся за меня. Отмолчаться не получится. Они же мои родные! Будут «трясти», пока я им всё не расскажу. Станешь молчать — обидятся. Но ругаться со своими близкими, мне не хотелось. Они ведь мои и я так давно их не видела! Но и сил, выставлять напоказ потаённые уголки души я тоже в себе не чувствовала. После разговора с Эри, я взглянула отношения с Динием несколько иначе. О том, к чему они могут привести, я раньше как-то вообще не думала. Главным для меня было то, что я его люблю, а он любит меня! Это и сейчас самое главное, но Эри как всегда прав. В наших отношениях с Динием всегда будет третья — империя. Он принц. И это не может не накладывать свой отпечаток всё.

О-о!.. Эти завистливые, всепонимающие женские взгляды…

Я не потому с ним, потому что он принц! Слышите, вы! — так и хотелось крикнуть им прямо в лица. Но я молчала, понимая, что вопль мой вряд ли будет ими услышан.

— Никому ничего не докажешь, — сказал мне тогда Эри, когда я попыталась поговорить с ним по поводу изменившегося отношения ко мне окружающих, — тебе просто банально завидуют. А зависть — она не лечится. Так что смакуй, а на окружающих — наплюй! Говорят, что настоящая любовь бывает только раз. Поэтому, стоит насладиться каждым её мгновением. Гадости о себе ещё успеешь послушать. Вот они уж точно — никуда не денутся!

Ну, я и последовала его совету. Моё — это моё! Только для меня! И для него! Не для вас! И вот теперь, придётся рассказывать… Пусть даже маме. Тогда меня спас младший брат. Воспользовавшись возникшей паузой он задал вопрос, который его похоже мучил с того момента, как он меня увидел.

— А где же твоя чёрная мантия? Какая же ты тогда «тёмная тварь», если ты не чёрная, а зелёная?

Пауза за столом была более чем неприятная. Отец самолично дал ему затрещину, хотя никогда до этого руку ни на нас, ни уж тем более на своего единственного наследника не поднимал.

Я тогда перевела всё в шутку, пообещав надеть следующий раз мантию тёмного факультета.

— Он ещё маленький, — примиряюще сказала я и дала ему поиграть значёк-глаз. Шутка — шуткой, но душу мне это происшествие царапнуло.

Неужели меня так называют дома? — подумала я. И вот теперь мама хочет поговорить о личном. Моём личном. Не хочу!

Но вот сегодня, сейчас… Разговора избежать не удастся.

— Что, правда? — переспросила я маму.

— Ты фаворитка принца?

Сердце сжалось и ухнуло вниз. В животе стало холодно. Вот так! Фаворитка…

— Я не фаворитка… — тихо прошептала я, что есть силы, сжав пальцами рук край лавки, на которой мы сидели, — не фаворитка…

— А кто?

Мать требовательно смотрела на меня.

— Я… я люблю его… — так же тихо произнесла я, стараясь не попасть ей взглядом в глаза.

— Хм…

Пауза. Длинная пауза.

— Вот значит как…, - наконец произносит мама.

— Наивная ты моя девочка, — начинает она, — прости… Наверное, это жестоко, но пора становиться взрослой. Неужели ты всерьёз рассчитываешь войти в императорскую семью? Ну, не будь такой простушкой. Посмотри, где мы и где они!

Горло сдавило, и очертания предметов поплыли в предательских слезах.

… Твоё поведение конечно достойно всемерного порицания… (моё поведение?)… но коль всё так вышло, и богам было угодно, чтобы их высочество принц обратил на тебя своё благосклонное внимание… (?)… То сейчас необходимо подумать о будущем. Пусть это прозвучит цинично, но нужно, чтобы твоя потерянная честь стала основой твоего благополучия…

— Ничего она не потерянная…

— Но ты же спишь с ним?

— Я не сплю с ним! — вскинулась я, — не сплю!

— Ты сума сошла! — ахнула мама, отшатываясь назад, — каа-ак не спишь?

— Так…

— Стефания! — всплеснула мать руками, — ну что ты за глупая у меня такая! Тебе срочно нужен ребёнок! От него! Пусть он будет незаконный, пусть бастард, но кровь-то императорская! Император внука не оставит. Все знают, как живут его бывшие любовницы. И у всех у них — дети. Их величество добрый… И его сын, наверняка, так же бу…

— НЕТ!

Во рту у меня стоял неприятный металлический привкус, а внутренности дрожали противной холодной дрожью.

— Нет!

— Что нет, дорогая?

— Так не будет!

— Но дочка… Я понимаю, ты сейчас во власти чувства… но нужно подумать и о будущем. Любовь приходит и уходит, а жить нужно каждый день. Если ты не знаешь как, то я могу помочь…

— Нет!

— Ну дочка…

— Нет!

— Какая ты упрямая! Ничего не хочешь! Подумай тогда хотя бы о нас, о своей семье… Ты же знаешь, как мы живём. Как отец надрывается, ища деньги вам, всем, на приданное. У тебя ещё две сестры без мужей. И ты. Если не хочешь думать о себе, так подумай хотя бы о них!

Мама говорила спокойным, убеждающим тоном.

— Но что я могу для них сделать?

— Хотя бы попроси у их высочества приглашений на званый бал. Туда, где бывают самые сиятельные вельможи. Отец ведь таких приглашений никогда не получит. Может, твои сёстры найдут там себе жениха…

Страшно не хотелось о чём-либо просить Диния. Ведь если я начну просить, то тогда действительно получится, что я с ним не из-за того что люблю. А потому, что он принц… как противно! Но сёстры? Им же действительно нужны женихи… Они меня всегда любили… и я их…

— … Ты пойми дочка, это жизнь, — убеждала меня мать, — нужно брать, когда есть возможность… И я, когда буду умирать, буду умирать со спокойной душой, что вы у меня все пристроены. Что не голодаете…

Где-то это я уже слышала… И не от мамы… Это жизнь, детка! Точно! Какая… она… эта… жизнь! Грубая, циничная, расчётливая! Не хочу так!

— Тебе камень или верёвку? Топиться или вешаться пойдёшь?

— Эри!

— Шо, плохо? Погоди, сейчас спасу!

— Прошу меня простить, сиятельные дамы, что прерываю вашу уединённую беседу…

Рядом со скамейкой, у стены, недалеко от входа в университет, где сидели мы с мамой, возник Эриадор.

… Но, к сожалению, Стефанию разыскивает её преподаватель. Поэтому я рискнул взять на себя смелость, прервать ваш разговор, — закончил он.

— Правда? Ищет?

— Да нет. Это я так…

— Не имею четь быть представленным! — качнул головой Эриадор в сторону моей мамы.

— Прошу меня простить, князь, — встала я со скамьи, — Позвольте вам представить: баронесса Леона Терская. Моя мама…

— Мама, это князь Эриадор Аальст. Мой сокурсник…

— Очень приятно, баронесса…

Эри поклонился.

— Очень приятно, князь…

Мама тоже встала и сделала реверанс.

От меня не укрылось, каким оценивающим взглядом она прошлась по Эри сверху вниз. Ну да! Он же князь! Думает, что выгодная партия… Я стала понимать подобные взгляды…

— Хочу сказать вам, баронесса, что у вас замечательная дочь! Умница и красавица! Мне очень приятно учиться вместе с ней…

— Так вы тоже…

Я с трудом удержала улыбку, увидев, как изменилось мамино лицо. Вместе! Значит он тоже — тёмный! А Эри сейчас в сером костюме. Не в мантии. Как он иногда говорил — «по-домашнему».

— Да, мы учимся вместе, — широко улыбнулся Эри, правильно поняв причину замешательства моей мамы, — но прошу меня простить. Нам нужно срочно идти. Магистр ждёт.

— Да, да конечно…

— Не сомневаюсь, что мы ещё с вами ещё раз обязательно встретимся и поговорим.

Эри кивнул, прижав подбородок к груди.

— Я буду рада, князь… — мама вновь сделала реверанс.

— Как ты меня нашёл? — спросила я его, когда мы с ним вошли в ворота университета.

— О!.. Как ты страдала! Как страдала! Буквально на всю столицу! Было просто невозможно пройти мимо. Мы же с тобой телепатически связаны, не забывай.

— А… да. Спасибо…

— Что? Не сладко пришлось?

— Да… так.

— Думаю, что не стоит просить ни о чём. Нужно будет — сами всё предложат и дадут. А так… Только проблемы наживёшь.

— Откуда ты знаешь, о чём мы говорили? (искреннее удивление)

— Догадаться нетрудно. Твои эмоции говорят — ты страдала. Ну, и что тут может быть? Наверняка, в свете последних обстоятельств, мама взялась учить дочку — «как нужно правильно жить». Но её знание пошло в разрез с твоими принципами… Ты же в плане приспособленчества — «ромашка». И вот, жестокая действительность сбила тебя с ног и топталась своими грубыми башмаками по твоим нежным, белым лепесткам…

— Почему ты так решил? Может, мама меня просто… ругала?.. За слухи?

— Тогда бы ты возмущалась. Потому, что это было бы несправедливо. Не за что тебя ругать. А ты мучилась. Мучилась потому, что от тебя требовали того, что тебе явно не нравиться. Но и отказать ты не могла. Я прав?

— Всё-то ты знаешь…

Я глубоко вздохнула.

 

Несколько дней спустя

Стефания

— Итак, дорогие друзья, торжественная часть нашего с вами собрания, завершилась!

Ректор имперского магического университета в своей парадной мантии был ярок и величествен, под стать сиявшего огнями главному парадному залу. Сегодня в университете был торжественный вечер. День, когда прошедшие испытание Камнем Судьбы, становились студентами. Вновь, как и год назад, принимать присягу у новых членов магической гильдии, приехал император. Однако, нынче, в ежегодно повторяющейся процедуре было отличие. Перед приёмом присяги, император произвёл награждение меня и пяти девушек, с которым мы, на практике, попали в то страшное сражение. Всем были вручены медали — «За отвагу в бою». Красивая золотая шестиконечная звезда с большим кругом посреди лучей, внутри которого была выгравирована надпись. Ещё она была немного выпуклая и к ней крепилась алая лента, которая одевалась на шею. Яркая и видная издалека награда. Как на нас все смотрели! А на меня — больше всех. Конечно, если бы я была в целительской мантии, то может быть так бы и не пялились, но… Эри попросил меня станцевать с ним на этом балу танго-О. Я не хотела. Долго упиралась, но он… С его способностью убеждать… Конечно, в конце — концов, я согласилась. И вот теперь расплачиваюсь за своё согласие. Пять девушек в зелёных мантиях, и я одна — в чёрном. Причём даже не в мантии, а в том платье, в котором я была на новогоднем балу. Я очень удивилась такому прилюдному нарушению правил университета. Но Эри мне всё объяснил, рассказав об указе императора о праздниках и возникшем в голове ректора идеи насчёт того, что университет должен быть самым лучшим, в его выполнении.

— Опять мы с тобой в качестве развлечения? — нахмурилась я.

— Не хмурься. Не всё столь мрачно. Это слава стучится в твою дверь, — сказал он, а потом рассказал о своей договорённости с Мотедиусом о работе в архивах, в обмен на помощь при подготовке торжеств. Конечно, какие тогда могут быть вопросы? Это же Эри нужно! Для его будущего. И так с ним несправедливо поступили, лишив награды. Ведь если бы не он… То, что мы живы — это только его заслуга!

Я попробовала вновь поговорить с ним на эту тему, но он не захотел.

— Не заморачивайся, — сказал он, — мир просто сверху донизу битком набит сплошной несправедливостью. Стоит ли стенать по этому поводу? Всё прошло, решение принято, время ушло. Будут ещё победы, будет на нашей улице праздник! Не грузись.

Хорошо. Я постаралась последовать его совету. Однако не особо у меня это получилось. Настроение, в такой торжественный день, было — никакое.

У меня была даже мысль, напрямую обратиться к Хайме, когда он приедет и попросить восстановить справедливость. Но потом, после долгого размышления решила всё же так не делать. Ни к чему хорошему, пожалуй, это не приведёт. Ещё и скажут, что она смелая такая, потому что… потому что у меня есть Диний! В общем, я решила промолчать, хотя чувствовала себя при этом предательницей.

Награждение прошло очень торжественно. Император вручал награду лично и благодарил родителей каждой награждённой, за то, что они воспитали такую замечательную дочь. После этого оркестр играл небольшой отрывок имперского марша, и император переходил к следующей девушке. Меня он, перед тем как наградить, разглядывал несколько дольше других. Я почему-то в этот раз совершенно не смутилась и спокойно смотрела ему в глаза, отвечая взглядом на взгляд. Почувствовав, что что-то идёт не совсем так, присутствующие в зале немного напряглись. Но император не стал создавать неловкость. Он вручил мне награду, поздравил, ничем не выделив среди других, и поблагодарил моих родителей. Отец буквально раздулся от гордости, после того как Хайме пожал ему руку, а мама в этот момент бросила на императора исподтишка несколько быстрых, оценивающих взглядов. Тот тоже с интересом глянул на неё, да и на отца, похоже, о чём-то подумав. Потом, после того, как император со всеми нами закончил, вперёд вышел наш ректор и тоже принялся награждать. Все девушки получили звание «Почётный студент», но, когда дело дошло до меня, и я подошла к Мотедиусу, остановившись в нескольких шагах от него, он неожиданно произнёс: К сожалению, баронессе Стефании Терской мы не можем вручить то же почётное звание, что её сокурсницам…

По залу пронёсся лёгкий шепоток, и наступила тишина. Краем глаза я заметила недоумённо вытянувшиеся лица родителей и сестёр за их спинами.

— … Дело в том, — продолжил ректор, — что оно у неё уже есть…

В зале расслабились.

— … Отдельно скажу для всех, что получить столь высокое звание как «Почётный студент» ещё не закончив первый год обучения…

Ректор покачал головой.

… В многовековой истории нашего университета до этого дня, подобных случаев не было…

Присутствующие зашептались. Отец расправил плечи, хотя казалось — куда ещё. Хайме, чуть наклонив голову, с интересом смотрел на меня.

… Однако наша гильдия не может оставить без награды столь героическое деяние своего члена. Поэтому, верховным советом магов, в полном согласии с педагогическим советом университета, принято решение… «За проявленную доблесть на поле боя, верность идеалам отечества и несомненные успехи в учёбе, наградить студентку второго курса, баронессу Стефанию Терскую, установлением памятной таблички с её именем, в зале славы университета…»

Ректор закончил зачитывать решение совета с листка бумаги, который он держал в руках, и, подняв глаза, посмотрел в зал, ожидая реакции. Секундная тишина, на осознание услышанного и, похоже, заговорили все разом.

Я же стояла ошеломлённая, не веря своим ушам. В Зал Славы? Это туда, куда приводят всех первокурсников, чтобы рассказать о магах, которые прославили своими деяниями империю? Я тоже там была. Смотрела на портреты великих, на золотые таблички с именами, рядами висящие на стенах… У меня и мысли не было, что я буду «висеть» рядом с ними. Нет, я, конечно, немножко мечтала, что когда-нибудь, когда я стану магом и совершу что-нибудь такое… нужное… славное… Но только тогда… А ожидать, что, даже не окончив университет, я… и в зале славы? Просто в голове не укладывается!

Ректор отдал листок, с которого читал и шагнул вперёд, видно намереваясь подойти ко мне с поздравлениями, как неожиданно кто-то справа от меня громко захлопал. Оборачиваюсь на звук — Эри! Стоит в первом ряду в своём невозможном пиджаке и, улыбаясь с лёгкой иронией в глазах — бьёт в ладоши. Зачем это он? Что он опять затеял?

Мотедиус, в первый миг, растерявшись от нарушения протокола, остановился, но секундой спустя его лицо осветилось улыбкой. Глянув на меня, потом на Эри, он неожиданно тоже захлопал. Несколько мгновений — и к ним двоим, присоединился император. Ещё мгновения, и подражая ему, зааплодировали гости. Сначала некоторые из них, потом всё больше и больше. И вот, похоже, уже весь зал аплодирует мне, поздравляя!

От неожиданности у меня перехватило горло и на глазах появились слёзы.

— Ты не находишь это забавным? Ровно год назад в этом зале ты тоже почти плакала. И сейчас в твоих глазах слёзы. Но какая разница в причине их появления! Я бы сказал — просто ошеломительнейшая разница!

— Ой, Эри… я…

— Извини. Всё. Молчу. Не отвлекайся.

Я сделала глубокие реверансы во все стороны, низко кланяясь всем в зале и два отдельных поклона императору и ректору. Наконец рукоплескания смолкли.

Ректор вернулся на своё место и вновь заговорил:

— Очень приятно слышать такие аплодисменты, по такому не менее приятному поводу. Уважаемые гости! Сегодня вы, все, стали свидетелем замечательных событий. Не побоюсь преувеличения сказать — на ваших глазах творилась сама история! И вы стали этому свидетелем. Теперь, когда вы услышите имена этих замечательных девушек… (ректор сделал правой рукою жест в сторону нас, шестерых)… А вы наверняка их услышите, уж поверьте моему предчувствию, то вы с гордостью сможете сказать — а я там был! Был, когда они получали свои первые награды! Видел собственными глазами! Давайте же ещё раз поздравим их, и пожелаем им всего самого лучшего, на их непростом, но таком нужном и необходимом пути целителя!

Ректор снова захлопал в ладоши, призывая присоединиться к нему. Спустя мгновения весь зал вновь рукоплескал, ну уже всем нам.

— Но это ещё не конец истории, — произнёс ректор, когда аплодисменты стихли, — сейчас у нас будет первый бал для наших новых учеников. Первый бал, где они уже в новом статусе. Статусе студента магического университета! И вполне возможно, что среди этих новых первокурсников окажутся те, о ком мы заговорим в самое ближайшее время! Благо им есть на кого ровняться! Пример — у них перед глазами! Итак! Бал первокурсников объявляется открытым! И по нашей старой традиции первый танец исполняют самые молодые! Те, которые только что получили свои знаки гильдии! Отныне они маги, и сейчас для них состоится их первый танец в новом статусе! Старшие курсы, приглашайте вновь поступивших! Девушки могут приглашать кавалеров! Первый танец! Оркестр, музыку!

Заиграла музыка, и вокруг меня, делясь и разбиваясь на группы, забурлила толпа. Голоса, смех, приглашения, и вот мимо скользят пары, стремясь в центр зала… Всё, как и год назад.

Единственно, что я теперь не одна. Родные, окружив меня со всех сторон, принялись теребить меня, одновременно задавая вопросы, что-то рассказывая, что-то показывая и рассматривая мою награду. В общем, в глазах было одно мельтешение, а в мыслях — полный сумбур.

— Ты как? Мы следующие.

— Да. Сейчас.

— Соберись.

— Ага.

Утихомирив, наконец возбуждённых сестёр и родителей, мне удалось посмотреть только самый конец первого танца.

Какие же они важные и сосредоточенные! — невольно улыбнулась я, следя за танцующими парами, — а у меня первый танец уже был…

— Дорогие друзья! — вновь обратился Мотедиус ко всем присутствующим, когда он закончился, и центр зала освободился, — это было официальное посвящение в студенты. Но наших первокурсников ждёт ещё одно, неофициальное посвящение. Студенческое! Открою вам небольшую тайну. В нашем старинном магическом университете есть множество таинственных и волшебных историй, связанных с ним. Недаром же он считается магическим! Так вот, есть одна древняя легенда о «невидимом поросёнке», покровителе первокурсников. Он живёт здесь, на территории, где-то совсем рядом. Но редко кому удаётся его увидеть. Обычно видят лишь следы копытец и слышат задорное похрюкивание откуда-то из кустов. Так вот, легенда гласит, что тому, кто его повстречает, обеспеченны самые лёгкие билеты на экзаменах и успех в учёбе! Посмотрим, кому из наших первокурсников удастся его найти! Но это будет завтра. Приглашаю вас увидеть всё своими глазами, а потом, по окончании весёлого студенческого посвящения будет дан бал-маскарад! Веселиться будем допоздна! А сейчас, для гостей и своих сокурсников студенты тёмного факультета Эриадор Аальст и Стефания Терская исполнят редкий танец — танго-О! Оркестр! Прошу!

— Пам-пам-пам-пам, — начал оркестр, — та рида-ри та-там-там-там-там…

Выйдя на несколько шагов вперёд, я встала в начальную позу, подняв над головой руки в чёрных облегающих перчатках.

Какой он… уверенный! — подумала я, наблюдая за движениями Эри, приближающегося ко мне с противоположной стороны зала. И, секунду спустя, в голову мне пришла совершенно дикая и странная мысль.

Если бы не Диний, то я бы выбрала его! — подумала я, имея в виду Эри.

 

Явление

Бал-маскарад в малом зале магического университета, сияя огнями и гремя оркестром, уверенно продвигался вперёд. Не прошло ещё и часа с его начала, но, пожалуй, любой бы из его участников, если бы его спросили, уверенно бы ответил, что он пришёл сюда не зря! Хоть зал уже и был полон, но опоздавшие на праздник всё ещё продолжали прибывать.

— Объяви.

Толстенький мажордом в белом костюме, отвлёкшись от наблюдения за входом на танцующих студенток, вздрогнул от неожиданности.

— Прошу прощения… — повернулся он на голос.

— Эм… бее… — секундой спустя промычал он, вытаращивая глаза сначала на хозяйку, а затем на женскую ручку, протягивающую ему зажатую между указательным и безымянным пальцами карточку. С её изящного запястья свисала вниз тонкая золотая цепочка

— Несомненно, — с иронией ответил молодой, звонкий голос, — сейчас оркестр закончит и объявишь. Погромче и не забудь посохом стукнуть. Три раза. Понятно?

— Да, ваше… — мажордом поклонился.

— Высочество, — подсказали ему.

— Высочество, — послушно повторил он.

В этот момент оркестр закончил очередное произведение, и в зале наступила некая относительная тишина, в которой танцевавшие расходились к стенам.

— Давай!

— Принцесса Зелёного Леса — Эриэлла! Инкогнито!

Мажордом, держа карточку рукою в белой перчатке, громогласно прочитал на ней надпись и три раза ударил посохом в пол.

— Щёлк, щёлк, щёлк… — с металлическим звуком несколько раз опустились тонкие каблуки на мрамор пола и на площадку у входа, на которой стоял мажордом, вышла… вышла…

Кто это? — невольно задали себе вопрос те, кто обернулись посмотреть на вход — что там, мол, ещё за одна эльфийка приехала? Вообще, сегодня эльфиек в зале было много. Вчера в столицы прибыла делегация Вечного Леса и это было нынче в столице новостью номер один. Поэтому, совершенно неудивительно, что многие присутствующие в зале девушки решили выбрать для маскарада образ таинственных лесных красавиц. Однако, та, что сейчас стояла у входа… Контраст между ней и ими был разителен. Первое, что бросалось в глаза — это, конечно же, волосы. Длинные, ниже пояса, они стекали вниз гибкой волной, приковывая к себе взор. Мало того, что их цвет яркого золота был невероятен своей насыщенностью, так ещё казалось, что они немного светятся. Светятся, то ли отражая внешний свет, то ли сами по себе. Причёска, в которую их уложила хозяйка, была простая. Вниз — «просто волосы», а наверху, на голове, несколько тонких косичек, переплетённых между собой. Второе, на чём задерживался взгляд — это глаза. Изумрудного, нереального цвета, огромные, миндалевидной формы, с длинными ресницами. Затем — абсолютно правильных пропорций лицо с красиво очерченными губами и изящным носом. Ровная и гладкая кожа, нежная даже на вид. И зубки… Белые, ровные зубки, блеснувшие между губ, когда красавица, остановившись на краю площадки, улыбнулась залу. Ну и, конечно же, её одежда! На гостье было одето что-то такое… такое… Совершенно необычное. Салатового, до середины икр, цвета платье, распахнутое спереди, выставляя на обозрение идеальной формы ноги в коротких, заканчивающихся выше колен, обтягивающих штанишках, под которыми были тонкие, телесного цвета чулки. Сапожки, завершавшие внизу этот «наворот» тоже смотрелись совершенно невероятно. Тоже цвета в тон платья, на высоком каблуке, они были удивительной формы. С виду, сделанные из металла голенища, по внешней стороне икры поднимались почти до колен, зато на внутренней части ноги они достигали едва лишь щиколоток. Как они вообще держаться и как в таком можно ходить, было совершенно непонятно. Сверху, под платьем, была блузка с красивым, волнистым воротником.

Украшений на Эриэлле было немного. На правой руке, на запястье — золотая цепочка и колечко с прозрачным камешком на безымянном пальце. Ещё одно, по виду такое же колечко, на другой руке. В волосах несколько серебряных заколок и на шее, в расстёгнутом вороте блузки, кулон на цепочке с мягко мерцающим зелёным камнем в форме слезы. Принцесса выглядела совершенно юной. Её хрупкая и изящная фигурка с небольшой грудью и узкими бёдрами, создавала впечатление о том, что ей лет шестнадцать-семнадцать.

Прощёлкав каблуками по мраморной лестнице, она с самым невозмутимым видом спустилась в зал. Чувствовалось, что находиться под множеством чужих взглядов ей было не впервой. Спустившись, Эриэлла неспешно пошла вдоль стены, с непосредственным любопытством разглядывая обстановку, присутствующих гостей и их наряды. Публика отвечала ей такими же любопытными взглядами, подходя со всех сторон и постепенно создавая вокруг неё кольцо. В веселье возникла пауза. Первой не выдержала принцесса.

— Ну что же вы! — воскликнула она, недоуменно разведя руками в стороны, — мне сказали, что у вас весело! Я специально сбежала, чтобы посмотреть, а вы даже не танцуете!

— Да, да!

Опомнившийся магистр, назначенный руководством «главным» на балу, протолкался сквозь окружившую эльфийку толпу и выбрался на свободное место.

— Господа! Давайте танцевать! Оркестр — играйте!

Оркестр, повинуясь приказанию, начал что-то весёлое. Господа ещё немного помялись возле Эриэллы но, после некоторого колебания, отправились танцевать. Кольцо любопытных поредело и распалось.

— Разрешите представиться, магистр Торениус, главный распорядитель сегодняшнего праздника!

Магистр глубокий сделал церемониальный поклон необычной гостье.

— Принцесса Зелёного Леса — Эриэлла, инкогнито… — повторила слова мажордома таинственная незнакомка, делая лёгкий кивок в ответ.

— Прошу простить моё любопытство, ваше высочество, если оно покажется вам назойливым, но вы сказали… что сбежали. Вы позволите мне узнать, что вы имеете в виду? Откуда вы сбежали? Может, требуется помощь?

— Откуда? Это секрет, — лукаво улыбнувшись, ответила она, приложив указательный пальчик к правому уголку губ, — а помощь… Вы мне расскажете, что у вас есть интересного?

Магистр внезапно почувствовал себя растерявшимся под её изумрудным взглядом.

— Ммм… Хорошо, пусть секрет останется секретом, — немного вымученно улыбнулся он, — я почту за честь для себя рассказать вам обо всём, что тут у нас происходит!

— Прямо таки и обо всём? Неужели?

Принцесса вновь улыбнулась, и магистру подумалось, что в зале, кажется, становиться душно…

— Постараюсь полностью удовлетворить ваше любопытство, ваше высочество!

— Давайте попробуем! — игриво улыбнулась Эриэлла, наклонив голову и глядя из-под тонких бровей.

* * *

— Господин ректор, господин ректор!

Встрёпанный старшекурсник в красной мантии выскочил из дверей и что есть духу, кинулся к экипажу, в который уже было, собирался садиться глава магического университета.

— Что там опять случилось? — несколько раздражённо повернулся тот в его сторону.

И было с чего раздражаться. Начал праздник здесь, поприветствовал гостей, за всем проследил, распорядился, передал бразды правления Торениусу и едва шагнул за порог — как за тобой бегут! Неужели нельзя прожить без господина Мотедиуса хоть пару минут?

— Господин ректор! — подбежал запыхавшийся студент, — там… там… там эльфийка!

— Какая именно? У нас их нынче много, — с сарказмом поинтересовался ректор.

— Настоящая! Магистр Торениус сказал, что она настоящая! И послал за вами, если вы ещё не уехали…

— Да, я ещё не уехал! И, похоже, что никогда никуда не уеду! А император, между прочим, пригласил меня на бал! Что за ерунду несёт этот Торениус? Откуда тут взяться эльфийке? Сегодня у Хайме как раз бал в их честь! Все эльфы там!

— Не знаю, господин ректор! Она инкогнито!

— Чего-о? — протянул Мотедиус.

— Инкогнито. Она сама сказала.

— Как можно быть инкогнито, сообщая об этом всем подряд?

— Не знаю, но магистр Торениус сказал…

Старшекурсник смешался и умолк.

— Ладно! Пойдём, посмотрим, что там у вас твориться…

Ректор раздражённо повернулся и широко зашагал к дверям, надеясь поскорей разобраться с задерживающим его вопросом. Войдя в зал, Мотедиус, с высоты площадки у входа, быстро огляделся. Тут же ему в глаза бросилось сияние золотых волос, рядом с фуршетными столиками. Несколько секунд, нахмурившись, архимаг разглядывал златовласку, затем прищурился.

Нет! Это не человек под маской иллюзии, — спустя несколько мгновений сделал он вывод, — аура настоящая! Необычная, яркая, но совершенно точно — настоящая! Странная, но явно не человеческая. Тогда… Эльфийка?! Но как она сюда попала? Причём одна? Судя по ней — совсем молодая. Балованная дочка какого-нибудь высокородного эльфа, из приехавших? Сбежала тайком в город за приключениями? Это же скандал будет! Нужно срочно сообщить во дворец! Наверняка её там уже ищут. Пусть приедут, заберут. А пока её нужно будет задержать…

Мотедиус спустился вниз и решительно пошёл сквозь толпу, в направлении золотой макушки.

* * *

— Да. Очень вкусные эти штучки с ветчиной и сыром.

— Рульки

— Рульки?

— Так их называет наш главный повар.

— Передайте ему моё большое спасибо. У нас так не готовят.

— А что готовят у вас?

— У нас? Оо-о, у нас много чего готовят…

Принцесса задумалась, мило наморщив лоб. Ректор и трое обнаруженные в зале членов педагогического совета за его спиной, с почтительным выражением на лицах внимали её болтовне.

— Но я не знаю, как это у вас называется, — повращав в пространстве правым указательным пальчиком для убедительности, нахмурилась Эриэлла.

— Да, очень жаль, что вы не знаете, — ровным голосом, дипломатично откликнулся ректор.

— Как не знаете? — удивившись, неожиданно встрял в разговор один из стоящих позади Мотедиуса преподавателей, — вы же прекрасно говорите на нашем языке!

— В этом нет ничего странного, Леопольд, — с нотками недовольства в голосе отозвался ректор на такое вмешательство в его дипломатически выверенный разговор, — можно свободно говорить на языке и при этом совершенно не знать множества специфических терминов…

— Да, — поддакнул ректору другой преподаватель, видимо пытаясь организовать разговор всех со всеми, а не только Мотедиуса с Эриэллой, — ведь даже знаменитые эльфийские вина называются по-разному. У вас так, у нас по-другому, ваше высочество.

— Вина? — заинтересовалась принцесса, поворачивая голову к нему.

— Да. Вина. Знаете, а в нашем университете есть богатейшая коллекция редких вин со всех континентов земли! — с гордостью за то, что он нашёл общую тему для разговора, ответил тот.

— Как интересно! — с воодушевлением откликнулась принцесса, — а у вас есть… мм… шампанское? Я его так люблю!

— Шампанское?

— Да. Ну… это когда в напитке много-много пузырьков.

Держа правую кисть горизонтально полу, принцесса быстро пошевелила пальчиками, видимо изображая пузырьки.

— Никогда не слышал такого слова, — покачал головой ректор, глядя на пальчики, — вино с пузырьками у нас называется — игристое…

— А! Игристое… — Эриэлла с умным видом покивала головой.

— Кажется, в подвалах должна ещё остаться «мадам Люкко»… — задумчиво подняв глаза к потолку, негромко, но так, чтобы было слышно всем, произнёс преподаватель, затеявший весь этот разговор о вине.

Пауза. Эриэлла, наклонив голову с неким вопросом в глазах, смотрит на ректора. Преподаватели, с не меньшим вопросом в тех же глазах, тоже смотрят на главу своего совета. В воздухе словно висит не произнесённая фраза: Ну, и?..

— Почту для себя за честь угостить вас этим восхитительным напитком, — чуть кланяясь гостье, произнёс ректор, правильно расшифровав направленные на него взгляды, — как раз, именно для таких случаев наша коллекция и существует. Для приёма особо важных гостей и больших торжеств. Видите ли, ваше высочество, мы, маги, ведём несколько аскетичный образ жизни. Вино, как и другие горячительные напитки, нами не употребляются…

— Я слышала об этом, — покивав головой с грустью произнесла Эриэлла, — и поверьте, я вам искренне сочувствую… Но что же я тогда, выходит, буду одна?..

— Мы с удовольствием присоединимся к вам, — спокойно произнёс ректор, — в редких случаях это вполне допустимо и в этом нет ничего страшного. Тем более, для взрослых, уже состоявшихся как личности, магов. Ограничения и запреты касаются в основном молодёжи…

— Замечательно! С удовольствием выпью с вами фужер игристого!

— Единственно, ваше высочество… Прошу простить, но вы так юны… Не будет ли это…

— … каким-то нарушением? — закончила принцесса недосказанную Мотедиусом фразу, — это вы о моём возрасте? О, уважаемый господин ректор! То, что я выгляжу на семнадцать, это совсем не значит, что мне семнадцать! Вы же понимаете?

Принцесса обворожительно улыбнулась.

— Вполне, — несколько кисло ответил ректор, подумав, что с письмом во дворец о найденном ребёнке, он, похоже, поторопился.

— Кто знает, — секунду спустя повернулся он к преподавателям, — где можно сейчас найти нашего виночерпия?

* * *

— Ваше величество… срочное письмо от ректора магического университета, господина Мотедиуса, — наклонившись сзади к уху императора, тихо прошептал его личный секретарь.

Что там ещё случилось? — не меняя приветливого выражения на своём лице, подумал Хайме, — Мотедиус по пустякам сообщения слать не станет…

Слева от императора сидела вся его семья, справа — с холодными, непроницаемыми лицами высокородные эльфы Вечного Леса — лер Эльтевунтиэль и лейра Левентюлинелла, с которыми Хайме как раз вёл вежливую беседу о погоде, которая сопровождала гостей по дороге к его столице. Остальные члены делегации леса, находилась на почтительном расстоянии от кресел, вместе с дворянами империи.

— Прошу меня простить, уважаемые гости, — вежливо наклонив голову, произнёс Хайме, — дела империи.

Да, да, конечно, — качнули в ответ они головами.

Чуть нахмурившись, император вскрыл поданным ножом для писем узкий конверт и приступил к чтению.

— Всё в порядке! — спустя несколько мгновений громко, с радостью в голосе произнёс он, обращаясь к высокородным, — принцесса Эриелла жива и находится в полной безопасности в нашем магическом университете!

Хайме широко улыбнулся эльфам. Те, тоже ответили ему вежливыми улыбками и кивками. Возникла несколько странная пауза. По лицам гостей император понял, что они явно ждут продолжения.

— Я сейчас отряжу отряд гвардии, и он доставит её к вам, под надёжной охраной.

— К нам? — вежливо, но недоумённо произнесла Левентюлинелла.

— Да, — ответил Хайме, чувствуя, что улыбка на его лице похоже выглядит идиотски и происходит явно что-то «не то».

— А зачем? — так же вежливо и негромко спросила лейра, и уточнила — и кто она такая?

— Разве с вами нет молодой эльфийки? И она не пропадала?

— Прошу меня простить, император, но среди нашей делегации из женщин есть только я.

— Вот как? — несколько растеряно произнёс Хайме, — но ректор нашего университета утверждает, что сейчас у него в гостях находится юная эльфийская принцесса. Он предположил, что вы беспокоитесь, разыскивая её.

— Прошу передать вашему ректору нашу благодарность за его внимание и заботу, но мы никого не разыскиваем. Думаю, что имеет место быть какая-то путаница. Господин ректор не мог ошибиться?

— Господин Мотедиус, ректор магического университета империи, находится в ранге архимага. Думаю, что ошибки тут нет. Он вполне способен определить, кто перед ним находится.

— Понимаю, — кивнула лейра, — но девушек-принцесс с нами нет.

— Хм… странно, — нахмурился Хайме, кто же она тогда такая? И как она тут оказалась. Одна?

— Может, кто-то из других лесов? — предположил не вмешивавшийся до этого в разговор лер, — она как-то назвала себя?

— Тут написано… — император вновь поднял листок к глазам, — принцесса Зелёного Леса Эриэлла… Зелёного Леса! Значит, она действительно из другого леса!

— Никогда не слышала о таком, — отрицательно покачала головой лейра.

— Самозванка? — предположил лер, чуть приподняв брови.

Левентюлинелла нахмурилась.

— Хотелось бы взглянуть на неё, — произнесла она несколько мгновений спустя.

Высокородные эльфы переглянулись. Секундная пауза взгляда глаз в глаза.

— Ваше величество, — обратилась эльфийка к Хайме, отвернувшись от Эльтевунтиэля, — мы просим вашего позволения взглянуть на неё.

— Но… — растерялся тот, — у нас бал, приём…

— Ваше величество, это может быть важно. Очень важно для всех эльфов.

— Ну, хорошо, — император быстро сдался под её взглядом, — ваше желание я с удовольствием выполню. Но… я поеду вместе с вами!

— И я поеду! — приподнялся со своего кресла принц Диний.

— Мы все поедем! — принял решение император, и обернулся к секретарю, — распорядитесь!

* * *

— Да, очень вкусное!

Принцесса Эриэлла с удовольствием чуть причмокнула, оттеняя вкус напитка, и отодвинула руку с бокалом в сторону, чтобы посмотреть его «на просвет».

— И красивое!

Розовое вино в узком и высоком бокале прозрачного стекла смотрелось действительно приятно. Сотни пузырьков на стеклянных стенках создавали иллюзию движения и жизни.

— Словно розовые лепестки сакуры…

— Лепестки чего?

— Вишни. Действительно — отличное вино! Похоже, у вас в университете знают толк в хороших вещах. Очень приятное открытие.

— Благодарю, ваше высочество! Но уверяю, винные погреба — тут не самое ценное. Самое ценное — это люди. Вы просто не представляете, какие таланты находятся под этой крышей! Какие таланты! Молодые, смелые, умные! Которые пока не знают и не признают никаких границ! Они думают, что всё могут, что им всё по плечу! И они действительно делают, добиваются! Везде! И целители, и воздушники, и маги земли! У нас даже тёмные маги есть! Они тоже делают просто поразительные вещи!

— Уу-у! У вас есть тёмные маги? Как интересно! Я никогда их не видела. А можно на них посмотреть?

— Посмотреть? Конечно! Сейчас скажу, чтобы её нашли… Знаете, у нас сегодня очень людно, ха-ха!..

— Да, я заметила.

— Ещё вина?

— Пожалуй, не откажусь. Благодарю вас, господин Мотедиус!

* * *

Стефания Терская с удовольствием кружилась в людском водовороте. Музыка, наряды, маски! Смех, улыбки! И никто её под маской не узнаёт! Её даже два раза пригласили танцевать. И хотели продолжить знакомство! Но она, весело смеясь, убегала в толпу. Ах, если бы тут был Диний! Или Эри… Кстати, куда он делся? И не отзывается… Сказал, чтобы я обязательно пришла на маскарад, потому, что на нём будет что-то такое… Что, не сказал. Сказал — сюрприз! Эльфийка — это сюрприз? А откуда Эри мог о нём знать? Она такая красивая…

— Госпожа Терская? — неожиданно раздался над ухом голос, и кто-то крепко взял её за локоть.

— Ой! — испугалась Стефания, оглядываясь, — вы кто?

— Госпожа Терская, господин Мотедиус хочет познакомить вас с гостьей нашего бала — принцессой Эриэллой, — произнёс незнакомец, поднимая вверх маску.

— Меня-я? — изумлённо протянула Стефи узнав одного из знакомых ей магистров-преподователей.

— Если вы Стефания Терская, то да. Стефания, вы хотите познакомиться с принцессой?

— Д… да, — запнувшись, неуверенно ответила она.

— Тогда пойдёмте. Я вас к ним провожу. Маску, пожалуйста, снимите…

Пробравшись вслед за магистром сквозь людскую толпу, Стефания выбралась в угол зала, где у стен стояли столики с закусками, напитками и сладостями. У одного из столиков она увидела ректора с преподавателями. Они стояли и слушали эльфийку, которая, стоя к ним лицом, что-то увлечённо рассказывала, энергично жестикулируя левой рукой. В правой она держала тонкий и длинный фужер. Лица у ректора и преподавателей были какие-то… напряжённые.

— …вы просто не представляете! В наших лесах столько диких обезьян! Просто ужас! Едва зайдёшь, а они каа-ак, ПРЫГНУТ!

Эриэлла изобразила руками, как эти обезьяны прыгают. От резкого движения вино в фужере плеснуло через край.

— А вот и госпожа Терская! — с явным облегчением в голосе громко произнёс Мотедиус, указывая на приближающуюся Стефанию.

Эриэлла оглянулась. Несколько мгновений молча смотрела на Стефи, затем быстрым движением поставила фужер на стол, и шагнула навстречу.

— У-но-си-иии! — перекосив лицо, прошипел ректор краем рта стоящему рядом с ним слуге, держащему на руках поднос с початой бутылкой.

Стефания внезапно близко — близко увидела два изумрудных глаза и ощутила тонкий запах духов.

— Какая ты красивая… — тихо произнесла Эриэлла, смотря ей прямо в глаза, и вдруг схватила её в объятия, жадно впившись страстным поцелуем в губы.

— Бумм! Вуф, вуф, вуф… пшшш… шшш…

Бутылка, соскользнув с подноса слуги, грохнулась на пол и закрутилась, выплёскивая из горлышка остатки содержимого.

Слуга, да и все остальные свидетели сцены, стояли, открыв рты и выпучив глаза.

Стефания, после секундной растерянности обеими руками отпихнула от себя Эриэллу, и, широко размахнувшись, пылая щеками от гнева, влепила ей оглушительную пощёчину…

* * *

Студент второго курса, а точнее уже третьего, баронет Лессент Дикой, торопливо шёл по коридору, стремясь быстрее вернуться в зал. Он выскочил, чтобы по быстрому «освежиться», когда выпитый сок совсем уже «подпёр». Надо ж было так надуться! И именно в тот момент, когда появилась очень милая и симпатичная девушка, которая станцевала с ним уже два танца! — подумал Лессент, быстро перебирая ногами.

Нельзя сказать, что девушки его чурались. Нет. Но как-то ему с ними не везло. Как он думал, причиной тому были его рыжие волосы и яркие веснушки, обильно покрывавшие его щёки и нос. И сколько бы он не заучивал анекдоты, стараясь быть остроумным, сколько не организовывал бы гулянок и весёлых сборищ — ничего не помогало! Все девушки — «проходили мимо». А от гулянок — были одни проблемы. Что это за веселье да без вина? А вино магам нельзя… Особенно студентам. В результате, в университете, за ним закрепилась слава весьма легкомысленного и недисциплинированного молодого человека, склонного к нарушениям. Даже имел место быть весьма неприятный разговор с ректором, где Лессент пообещал — «что он впредь, ни-ни, и даже в мыслях — никогда!»

Баронет поморщился, вспомнив этот совершенно некстати всплывший в памяти разговор. Не на маскараде же такое вспоминать!

Внезапно сильный рывок вырвал его из воспоминаний.

— Рыжий! Выпить есть?

Принцесса Эриэлла, зажав в кулаки мантию у него на груди, притянула баронета к себе.

— Ва-ва-ва, — пролепетал обалдевший Лессент увидев, чуть ли не вплотную, прекрасное лицо с огромными зелёными глазами. Левая щека эльфийки была розовее правой.

— Не прикидывайся. У тебя должно быть.

— Нету! Нету у меня! — испуганно воскликнул Лессент, подаваясь назад.

— Да?.. — разочарованно отозвалась принцесса, отпуская его, — нет? Ну что вы за люди такие?… скучные! Выпить даже нету! Пффф!

— Как нету? — обиделся Лессент за всех людей сразу, — есть!

— Где? — требовательно прозвучало в ответ.

— Здесь нет. В городе. Если хотите — я могу показать!

Принцесса на секунду задумалась, наклонив голову к плечу.

— В городе? А что, пошли! — сказала она, — всё равно нас тут никто не любит… Покинем юдоль этой скорби!

И тут Лессент вспомнил про ждущую его девушку!

— Э… э… прошу простить… Ваше высочество… Но я сейчас не могу…

— Как… не можешь?! Ты что, хочешь, чтобы я разочаровалась в людях? Хочешь?

Принцесса близко-близко заглянула ему в глаза.

— Нн-нет, — ответил баронет, внезапно почувствовав охватившее его волнение и подумав о том, что наверняка нельзя допустить, чтобы эльфы разочаровались в людях. Ведь не зря же император их так встречает!

— Тогда пошли, — толкнула его рукой в плечо Эриэлла, — трубы горят!

Опять мне не повезло, — с сожалением подумал о девушке Лессент, разворачиваясь на выход… — да что же это такое!

 

Где-то четверть часа спустя, за стенами университета

— «Шах… тёр… ский фо… на… рик» — задрав голову, по слогам, прочитала Эриэлла вывеску, написанную гномьим языком.

— Госпожа, госпожа, — заволновался стоящий рядом Лессент, — сюда лучше не надо ходить… Тут гномы…

— Гномы? Ну и что?

— У них тут… несколько, своеобразно. И… они не очень любят посторонних… Которые ничего не понимают в горном деле…

— Горном деле? Это я — то не понимаю в горном деле? Да будет тебе известно, что эльфы лучше всех разбираются в горном деле! А ну-ка! Пойдём, зайдём, выпьем! Заодно и выясним, чьи горы круче…

— Мне пить нельзя, — слабым голосом ответил баронет, чувствуя, как от нехорошего предчувствия у него холодеет в животе.

— Сегодня можно! Ты со мной! Если будут приставать, скажешь — налаживал дипломатические отношения с эльфами! Я подтвержу! Пошли!

— Ну… если только так…

— Паа-ашли!

Эльфийка решительно пихнула в спину неуверенно мнущегося студента.

* * *

— Ну, господин ректор, где же ваша гостья? Мы все приехали, чтобы её увидеть, Итак, где же она? Мы ждём!

В недовольном голосе императора слышался лёгкий сарказм и издёвка.

— Прошу меня простить, ваше величество, — развёл руками Мотедиус, делая небольшой поклон, — но с момента отправки мною письма и вашим прибытием в университете произошёл неприятный инцидент…

— Что за инцидент? Говорите!

— Принцесса Эриэлла получила пощёчину и покинула бал… Последний раз её видели, когда она выбегала из ворот университета…

Мотедиус глубоко вздохнул и понуро опустил плечи, слегка разведя руками.

— Ничего себе! — с неподдельным изумлением в голосе вскрикнул Хайме, вскинув брови и покрутил головой по сторонам, словно призывая присутствующую публику в свидетели, — Пощёчину?! И кто же этот тот наглец, посмевший поднять руку на столь высокородную особу?!

— Это сделала… баронесса Терская, ваше величество.

— Терская? Ха!.. — выдохнул император, — Ха!.. Терская! Ха!.. Где она?! Я хочу её видеть!

— Ваше императорское величество…

Сбоку, из-за спин, показалась Стефания, и, выйдя на свободное от людей место перед императором, присела в глубоком реверансе.

— Аа-а, вот и вы, госпожа Терская! Вот и вы! Становится уже неприятным правилом, что если где-то что происходит из рук вон выходящие — то вы в этом участвуете!

В голосе императора звучал неприкрытый сарказм.

— Прошу меня простить, ваше величество…

— Простить? Для начала объяснитесь, сударыня! Что это такое вам вдруг взбрело в голову? Пощёчина! Ха!..

— Ваше величество… простите меня. Но… но она оскорбила меня! Прилюдно унизила, поцеловав в губы, как… как какую-то фейку!

Император вытаращил глаза.

— Что? Что она сделала? — не поверив своим ушам, переспросил Хайме.

— Поцеловала в губы… при всех… — тихо произнесла Стефания, глядя в пол.

Хайме перевёл взгляд на Мотедиуса. Тот, чуть заметно наклонил голову, подтверждая. В зале, воцарилась тишина. Все смотрели на императора, ожидая его решения.

— Ну… — начал он, поняв, что молчать дальше нельзя и нужно что-то уже говорить, — вполне возможно, что вы несколько неправильно её поняли… Возможно, это старинный, эльфийский обычай…

— Обычай? — неожиданно громко возмутилась Стефи, перестав смотреть в пол, — это не обычай, а извращение! Эта эльфийка — гнусная извращенка!

— Думайте, что вы несёте, баронесса! — резко отреагировал Хайме, ощущая прямо всей своей спиной стоящих за ней гостей Вечного Леса.

— Все знают, что женщины женщин в губы не целуют! Это извращения! — запальчиво ответила Стефания, пылая пунцовыми щеками.

— Баронесса, замолчите! — рявкнул на неё Хайме, — будете теперь говорить, когда я вам это разрешу! С этого момента, вы находитесь под арестом!

— Под домашним арестом, — уточнил он мгновение спустя, глянув на Диния, — выходить за стены университета отныне я вам запрещаю! До выяснения всех обстоятельств. Вам понятно, госпожа Терская?

— Да, ваше величество! — Стефания вновь присела в глубоком реверансе.

— Идите к себе в комнату, баронесса, — холодно приказал Хайме, — и будьте там до утра. Сегодняшний праздник для вас закончился.

— Да, ваше величество, — Стефания ещё раз поклонилась императору, выпрямилась, повернулась и сквозь расступившуюся перед ней толпу, пошла к выходу.

Диний, прикусив губу, смотрел ей вслед.

— Ну вот, — несколько излишне бодро повернулся Хайме к высокородным эльфам, — вы всё слышали. К большому сожалению, принцессы Эриэллы здесь нет. Предлагаю всем нам, вернуться во дворец и продолжить наш праздник. А пока я прикажу, чтобы на улицах столицы начали её поиски.

Лер Эльтевунтиэль и лейра Левентюлинелла, простоявшие весь скандальный разговор императора с баронессой с каменными лицами, переглянулись. Секунду спустя лейра чуть кинула.

— Ваше величество, — начала она, поворачиваясь к Хайме и вежливо наклонив голову, — похоже, тут действительно есть какое-то недопонимание. Поступок, о котором мы слышали, выглядит для эльфийки более чем очень странно. Но если он совершён, то значит, тому были причины. Возможно, что Эриэлла находится в смятенном душевном состоянии и нуждается в помощи. Согласитесь со мной, что в данной ситуации ей будет лучше первым увидеть соплеменника, чем доброжелательно настроенного, но всё же чужого стражника. Поэтому, у меня к вам такое предложения. Я с вами и частью своих сопровождающих возвращаюсь во дворец, а высокородный лер Эльтевунтиэль, пойдёт до него пешком, в надежде встретить беглянку на улице. Если судьбе будет угодно, они встретятся. Мы подождём лера во дворце и затем продолжим наш прерванный праздник. Вы согласны, ваше величество?

Император нахмурился. Понятно, что запланированный вечер летит, грубо говоря — псу под хвост. А с походом лера по вечерним улицам, надежд на его спасение не остаётся вообще никаких. Но и отказать такой просьбе невозможно. Эльфийка заботится о своей соплеменнице. Тем более — речь идёт о молодой девушке.

Откажешь — будешь выглядеть чёрствым и бесчувственным, — подумал император, взвешивая все за и против, — а потом будут проблемы в отношениях с ними… Ах, как всё неудачно складывается! Эта Терская, со своей пощёчиной! Ну, поцеловали разок… Не умерла бы, если бы сдержалась! Цаца!..

— Хорошо, высокородная лейра, так мы и поступим, — сказал Хайме кивая и обращаясь к эльфийке, — я прикажу выделить уважаемому леру сопровождающих, чтобы он не заплутал в темноте на незнакомых улицах. А мы с вами подождём его во дворце…

* * *

Высокородный лер Эльтевунтиэль шёл по тёмным улицам столицы, размышляя о произошедших сегодня событиях. Всё случившееся было весьма и весьма непонятно и странно. Странно, так же как и этот город, как и эти люди, и эта их странная жизнь в нём…

Лер вышел на небольшую площадь окружённую домами, к которой сходились несколько улиц. Неожиданно он услышал приближающийся захлёбывающийся хохот, сопровождаемый грохотом башмаков по камням. Эльтевунтиэль остановился.

— Ха-ха-ха! Ха-ха-ха!

С противоположной стороны площади, из узкого проулка, выскочил несущийся во всю прыть парень и ринулся через площадь, в направлении лера. Сопровождающие Эльтевунтиэля эльфы качнулись вперёд, делая шаг навстречу. Внезапно увидев пред собой строй людей, парень резко затормозил, поскользнулся на камнях и упал на колено, которым, похоже, пребольно ударился, поскольку громко ойкнул. Тем не менее, снова вскочил на ноги и, прихрамывая, рванул в соседнюю улицу. Секунда — и он скрылся за углом. Лер проводил его удивлённым взглядом.

Ненормальный… — подумал он.

— Ха-ха-ха! — вновь, из улицы, из которой выскочил парень, донёсся смех. Только в этот раз он был подобен звенящему колокольчику, рассыпающего свои серебряные обертоны в воздухе. И грохота башмаков не было. Был лёгкий, стремительный стук каблучков.

— Ха-ха-ха!

Мгновение — и на площадь выскочила заливающаяся хохотом девушка, за которой струился облаком поток тонких золотых волос. Но в отличие от парня, эльфа и его сопровождающих она заметила позже, чем он, поэтому, когда она, наконец, остановилась, она оказалась прямо перед Эльтевунтиэлем.

— Лейра? — не веря глазам, потрясённо выдохнул высокородный, — но что вы здесь делаете?

— Что? — немного растеряно переспросила она, и на несколько мгновений озадаченно задумалась над вопросом, — Я? Я — зажигаю! Пытаюсь разнести город!

— Разнести? Но зачем? — изумился лер, смотря на неё круглыми глазами.

— Веселюсь, — пожала она хрупким плечиком, — пью, всё что горит и даю в глаз всем, кто мне не нравится! Весело!

— Эа-а… — заскрипел Эльтевунтиэль, напрягая мозг.

— Там, сзади, гномы бегут, — предупреждающе произнесла златовласая, сделав правой рукой плавный жест за спину.

— Гномы?

— Эй, ну где ты там?! — заорал высунувшийся из-за угла парень в мантии, — ща орки без нас всё выпьют! Бегом! Полетели!

— Полетели! — радостно взвизгнула девушка.

Внезапно её резко выгнуло назад и подкинуло на метр над землёй.

— Пух-х!..

С мягким, приглушённым звуком, за её спиной распахнулись два огромных белых крыла. Загребая воздух, они пошли вниз, поднимая свою хозяйку ещё выше.

— Крылатая! — потрясённо ахнул лер, расширенными глазами глядя на чудо. Колени его подогнулись, и он с размаха воткнулся ими в булыжники мостовой, не замечая боли.

— Крылатая, крылатая, — раздалось позади Эльтевунтиэля, и все эльфы упали на колени.

— Ха-ха-ха! — рассыпался по площади смех златовласки, — ха-ха-ха! Чудики! Вот вам!

Она взмахнула рукой и на коленопреклонённых посыпались сверху сияющие в темноте золотые песчинки.

— Крылатая, крылатая…

— Ты где? Летии-и! — раздалось откуда-то издалека, из-за поворота.

— Лечу!

Она ещё раз громко рассмеялась, сыпанула на эльфов горсть золотой пыли и, взмахнув крылами, взлетела вверх, оставляя в тёмном небе след из сияющих песчинок.

— Вестница… — потрясённо прошептал лер, глядя ей вслед.

К площади вновь приближался грохот башмаков. В этот раз бегущих было много.

— Ну, где эта эльфийская девка?!

Низкий, кряжистый гном в фартуке трактирщика, выскочил на площадь первым, потрясая здоровенными кулаками.

— Дайте мне её!! Дайте! И я её здесь, тут… прямо на этих камнях, самым животным способом! — быком ревел он.

Лер упруго вскочил на ноги.

— Ээ… Э… — сказал гном, открывая рот и закидывая голову назад, чтобы целиком увидеть внезапно выросшую над ним фигуру.

Ни один мускул не дрогнул на лице высокородного лера Эльтевунтиэля, когда он, даже не подумав о своей шпаге, врезал кулаком в глаз гнома…

* * *

— … Погром в трактире «Шахтёрский фонарик»…

Император Хайме, сидя в кабинете за рабочим столом, слушал утренний доклад первого советника о случившихся за ночь происшествиях. Правая бровь императора была вопросительно приподнята, а на лице застыла смесь выражений — недоумения, изумления и лёгкой брезгливости.

— … выбиты все окна, обрушена лестница на второй этаж, разбита трактирная стойка и сломана вся столовая мебель… — несколько уныло читал с листа бумаги первый императорский советник Робэрт Штольц. Причина его вялости была проста. Всю ночь столица буквально «на ушах стояла», а отданное им, право же сгоряча, распоряжение — сообщать обо всём, не дало ему выспаться. Кто ж знал, что ночка выдастся такой бурной!

— … ещё выломаны две входных трактирных двери. Трактирщик утверждает, что сделаны они были из остатков каменного дуба, пошедшего на изготовление крепостных ворот крепости Штунгард, и ничем не отличаются от этих ворот по толщине и прочности…

Бровь императора приподнялась чуть выше.

— … за помощью к целителям обратились девять гномов. Глава гномьей общины, потребовал, в письменном виде… Именно потребовал, ваше величество! Потребовал публичных извинений от эльфийской делегации и возмещения всех убытков. По моему первому впечатлению, озвученной гномами суммы компенсации хватит на постройку пяти трактиров, даже если у всех у них, во всех четырёх стенах, будут крепостные ворота с подъёмным мостом…

Хайме слегка скривил правый уголок рта.

… Драка, вылившаяся затем в откровенный погром в трактире «Молот Грыха». Владелец — орк Гых. Выбиты окна, двери… опять же, лестница… Кроме того, в некоторых местах, столами, пробита крыша трактира…

Правая бровь Хайме приподнялась ещё выше.

— … Свидетели утверждают, что орков просто выбрасывали в окна и двери. Причём сопровождалось всё это оскорбительными криками вроде: «Бей зелёных человечков! Спасём мир от чужих!» Глава общины считает всех орков страшно оскорблённым, видя в таких призывах проявление крайней расовой нетерпимости. По моим данным, он уже накатал письмо в Большой Шатёр и грозит эльфам войной, если ими не будут принесены публичные извинения и компенсированы все материальные потери… Однако, в этом случае, финансовые претензии несколько меньше, чем у гномов. Речь идёт о покупке всего лишь трёх трактиров вместо одного разгромленного…

Император скривился.

— … драка гномов с эльфами на площади Солах… Высокородный лер Эльтевунтиэл был избит группой гномов из «Шахтёрского фонарика», которые разыскивали принцессу Эриэллу, с целью покарать её, за учинённую в трактире драку с последующим уничтожением оного… Кроме лера, за помощью к целителям, обратились ещё четверо сопровождавших его эльфов. Однако эльфы тоже не остались в долгу. Целителям пришлось заниматься пятерыми гномами, пострадавшими в этой потасовке… Под утро, мне поступило ещё несколько докладов о драках, случившихся этой ночью. По предварительной информации в них участвовали в разных вариантах все: гномы, орки и люди. Так же видели эльфов. Кто с кем дрался и за что, в данный момент ещё уточняется…

— Это просто какие-то сводки боевых действий, а не ночь в столице! — хлопнув ладонью по столешнице, император резко поднялся из-за стола. Сделав несколько шагов к окну, он остановился возле него, скрестив на груди руки. Советник замолчал, почтительно глядя на спину Хайме, которая выражала крайнюю степень раздражения. В кабинете на некоторое время воцарилась тишина.

— Робэрт… я не понимаю, — не оборачиваясь, негромко и задумчиво произнёс Хайме.

— Да, ваше величество, — отозвался тот, уважительно наклоняя голову.

— Эльфы… Древний и великий народ… хранители великих знаний… долгожители, живущие под сенью Вечного Леса… И что же случается, когда они, в конце — концов, выбираются из этого леса? Первое, что делают — они нажираются как свиньи в какой-то дешёвой забегаловке и устраивают драку! С первыми, кто подвернулся им под руку! Гномами, орками, людьми… без разницы! Робэрт, я невольно задаю себе вопрос — это что, это и есть тот самый великий народ, который мы ждали? Это те самые эльфы из легенд?

Хайме обернулся от окна. Вид у него был как у человека, внезапно потерявшего веру в сказку.

— Ммм… — неопределённо промычал в ответ Робэрт, затруднившись с ответом.

— И неужели то пойло, которое наливают в наших трактирах лучше их вин? Как они могли вообще там пить?

В голосе императора было искреннее недоумение.

— Может, у них, в лесу, сухой закон? — осторожно предположил советник, — это бы многое объяснило…

— Не знаю, не знаю… — покачал головой Хайме, столько лет они не выходили их леса… И вот. Вышли! Робэрт, я просто в некоторой растерянности… Я помню те прекрасные сказки, о благородных эльфах и прекрасных эльфийках, которые мне читала моя мама… Книжки, с замечательными картинками… И вот, вам, пожалуйста…

Император пожал плечом и улыбнулся кривой улыбкой.

— Знаешь, Робэрт, мне только что пришла в голову поразительнейшая мысль. А ведь оказывается — я всё это время верил! Верил в рассказанную мне в детстве сказку… Выходит, что так… Смешно… Император, верящий в сказки…

Хайме вновь отвернулся к окну. В кабинете снова воцарилась тишина.

… Но рано или поздно любые сказки умирают… — нарушая вязкую тишину, негромко произнёс император, — похоже, что пришёл срок и этой. Благородные эльфы превратились в драчунов и пьяниц, а прекрасные эльфийки — в извращенок, которые тоже не прочь заложить за воротник… Сказка умерла… И нам осталась лишь обыденная жизнь, которая, как кажется мне порой, не имеет никакого — ни смысла, ни значения…

Снова, длинная, гнетущая тишина…

— Ну что ж, — глубоко вздохнул полной грудью Хайме, — по крайней мере, жизнь у нас есть. И мы будем жить дальше, не так ли, советник?

Император повернулся к Робэрто, и улыбнулся такой знакомой ему, обычной улыбкой.

— Вы совершенно правы, ваше величество! — облегчённо вздохнул Робэрто.

— Итак, — энергично произнёс Хайме, снова подходя к столу — и что же сейчас делают наши лесные друзья?

— Прочёсывают город в поисках крылатой лейры. Я выделил каждому из них охрану, и они сейчас все где-то там, на столичных улицах. Эльфы объявили награду тому, кто укажет местонахождение крылатой. Десять тысяч золотых монет.

— Неплохо, — присвистнул Хайме.

— Да, ваше величество. Весь город занимается поисками. От нищих до благородных дворян

— Представляю себе. А кто она такая, эта крылатая?

— Я навёл справки, ваше величество. Крылатая лейра — вестница эльфийских богов. Её порой так и называют — вестница. Появление вестницы всегда заканчивалось большими событиями в жизни народа эльфов. По крайней мере, так было в истории до этого. Встретить крылатую — великая честь для любого эльфа. А уж оказать ей помощь — первый долг. Поэтому, они так её и ищут…

— Понятно… Однако… странная у них вестница какая-то… Целует… не тех. Напивается со студентами… Дерётся с орками и гномами по трактирам…

— Да ваше величество, очень странная…

— Ладно. Кстати. А что делают орки и гномы окромя написания мне жалоб и потрясания оружием?

— Тоже ищут лейру. Вместе со всеми.

— Просто удивительно. Такое слитное единодушие в попытках оказать помощь эльфам. Не смотря на вчерашний мордобой…

— Золото сближает…

— Да. Я это тоже уже заметил. Неплохо было бы и нам поискать. Десять тысяч… будут весьма кстати. Как раз рассчитаемся с орками и гномами!

— Ваше величество?

— Да, Робэрто, да. Придётся нам с тобою за всё это веселье заплатить…

— Но… ваше величество?

— Эльфы справа вверху, — подойдя к большой карте империи на стене, указал рукою император, — орки внизу. Гномы — слева и справа. Это что же, они через нас будут ходить, выясняя отношения? Если они объявят друг другу войну, то где же они собираются воевать? На нашей территории? Или ходить по нам будут, туда — сюда? А нам что, не пускать их? Или пускать — пусть ходят, поля топчут? Кончится это тем, что мы в конце-концов ввяжемся в ихнюю войну… Этого только нам сейчас не хватало!

— М… Да, — согласился советник и тут же уточнил — а где взять денег?

— Где, где, — иронично усмехнулся император, — у казначея!

— С подготовкой торжеств по прибытию гостей из Великого Леса, ресурсы казны сильно подточены, ваше величество…

— Да знаю я! — недовольно махнул рукою Хайме, — скажи ему, пусть отменит пару балов и охот. Чувствую, что сейчас будет не до них.

— Средства уже вложены в подготовку. Боюсь, что отмена празднеств даст весьма незначительный денежный эффект, ваше величество…

— Тогда скажи казначею, что я желаю от него подвиг. Пусть поймает эту золотую курицу, ощиплет и расплатится её перьями со всеми! Ха-ха! Вы меня поняли?

— Да ваше величество.

— Отлично. А если серьёзно — пусть что-нибудь придумает. Он же казначей!

Стефания

— Тук… Тук… Тук…

Я неспешно шла по дорожке вымощенной камнем, слушая, как мои каблуки глухо стукают по плоским серым плиткам. На душе было муторно.

Ну почему со мной вечно что-то случается? — думала я, — ну почему бы этой дуре, вчера, в зале, не выбрать было какую-нибудь другую девушку, а не меня? Ту же Алистеру, например… И целовалась бы с ней в засос, сколько бы хотела… Нет! Именно ко мне прицепилась! Почему все цепляются именно ко мне? Я что, особенная какая? Мёдом на мне намазано? Ничего такого не делаю, веду себя подобающе… Император вчера чуть ли не накричал на меня… при всех… А как хорошо начинался вечер! Веселилась, танцевала. Дотанцевалась… Она, значит, напилась, а я виноватая? Это несправедливо! Хайме не прав. Не разобрался. Её нужно было сажать под арест, а не меня! А то теперь ко всему, я ёщё и преступница! Арестантка… Интересно, но меня это почему-то, как-то не особо беспокоит… Если бы ещё год назад, мне кто сказал, что сам император посадит меня под арест… Да я бы с ума сошла от страха! А сейчас меня это даже не волнует… Нет, волнует, конечно. Вру. Но как-то так… Не остро. Может, привыкла уже, что со мной что-то происходит? Вроде того, что говорил Эри: «Всё что нас не убивает, делает нас сильнее…»? Он ещё куда-то пропал… Вчера сказал, чтобы я обязательно приходила на маскарад, мол, будет, что-то интересное. Я и пришла. А он так и не появился. А интересного было… Эри много пропустил!

Я насмешливо хмыкнула.

Впереди раздались голоса. Из-за кустов, куда сворачивала дорожка, вышли две девушки в голубых мантиях магесс воздуха. Увидев меня, они резко остановились, переглянулись и, развернувшись ко мне спиной, пошли назад.

Ага-а! Не ожидали! — со злорадством подумала я, глядя в их спины, — всех распугаю!

На мне была чёрная мантия. Под стать настроению. Удивительно, но сегодня с утра, когда я выбирала что одеть, рука сама потянулась за ней, хотя обычно я всегда одевала её с неохотой.

Девушки исчезли за кустом, оставив меня одну.

Ну и ладно. Нужны вы мне. Сплетницы… Все вы сплетницы… И завистницы… Знали бы, каких душевных мук мне всё это стоит! Дуры!

Но куда же делся Эри? Зову — молчит. Может, случилось что? Вдруг — заболел? Может сходить? Лежит, не может позвать на помощь?

Ужасная картина ползущего из последних сил Эри к входной двери встала у меня перед глазами.

— Бр-р! — помотала я, головой прогоняя этот ужас, — привидится же такое! Это всё от нервов. Наверняка жив — здоров и спит у себя в комнате. Пойду, разбужу. Уже обед скоро. Хватит ему спать!

Задавшись целью, я свернула в нужную сторону и направилась к домику, где жил Эриадор. Дойдя, я, стараясь не шуметь, дабы не привлечь внимания соседей, поднялась по лестнице на второй этаж.

— Тук-тук-тук, — негромко постучала косточкой пальца в дверь.

— Кр… кри-ии…

Заскрипев, дверь внезапно начала открываться.

— Ой! Эри?

Никого. Тишина. Я посильнее толкнула дверь, открывая её пошире, и осторожно заглянула внутрь: Эри? Ты тут?

Тишина…

— Эри? — я шагнула через порог. В коридоре было очень душно. Пахло чем-то таким… противным и неприятным.

Как от поросят, которых мы тогда с ним поили «озверином», — пришло мне в голову.

— Эри? — вытянув шею, я с опаской заглянула в комнату.

— Ой!

В глаза ударило золотом. Широкий веер золотых волос рассыпался по спине их хозяйки, лежащей на кровати. Эльфийка спала на животе, засунув руки под подушку и уткнувшись в неё лицом. С виду казалось, что она как была — в верхней одежде и сапогах, так и рухнула плашмя, даже не подумав раздеться.

Эриэлла здесь? Почему? — панически заметались мысли в моей голове, — что она тут делает? Неужели… она… с Эри? Не может этого быть!! А где же тогда он сам?

Я оглядела комнату. Эри решительно не было нигде! Даже под кроватями, куда я, нагнувшись, заглянула.

Где же он? Почему она тут спит? Куда подевался Эри? Может, она знает? Разбудить и спросить?

Я прислушалась к лёгкому дыханию эльфийки.

Вот ведь, извращенка! Спит, как ни в чём не бывало! Гадюка такая! — подумала я, ощущая прилив злости от вида этого невинно-младенческого сна, — она, значит, развлекалась, а у меня теперь неприятности! Наверняка всю жизнь мне этот поцелуй вспоминать будут. Найдётся кому. До окончания университета — уж точно… Как перегаром-от неё несёт! Фу!.. А ещё эльфийка! ПрЫнцессса… Нажралась винища… С виду — красавица. А внутри… свинья! Сейчас я тебя разбужу! Скажешь мне, куда дела Эри!

— Эй! — решительно взялась я трясти её за плечо, — а ну, вставай!

Эри

— Эй! — кто-то меня усиленно тряс, — а ну, вставай!

… Сс-скоКа время? — всплыла из глубины сна мысль, сигнализируя о том, что мозг — включается.

— Вставай!

… За… чем?

— Встава-ай!

… Иде я? Хто тут?

— Подъём!

С трудом разлепляю правый глаз. Смотрю. Ничего не видно!

Поворачиваю голову — Стефания! Щёки румяные, брови насуплены. Вид возмущённый.

— «Чё ты опять орёшь? В такую рань…»

Стефи как мешком по голове ахнуло. Замерла. Глаза выпучила, рот открыла. Таращится.

Лежу из последних сил, смотрю на неё одним глазом снизу вверх. Второй не открывается. Никак. Сихот… что ж так плющит-то? И что за мерзкий вкус у меня во рту? А почему она у меня в комнате? Или это я у неё? Что вчера было?

— «Эри?!» (острая неуверенность)

— «Ммм…» (полное бессилье)

— «Эри… Это ты?» (безмерное удивление)

— «А кто… по-твоему? Что, не видишь?» (усилием выдавленная ирония)

— «Н… нет…»

— «Пфф…»

— «Эри… Ты… Эльфийка?»

— «Эльфийка? Я?» (удивление)

Дззззз!.. Дзззззз!.. Дззззз!.. — заверещало в моём мозгу, сигнализируя о пока неизвестной, но опасности.

Эльфийка? Я? Она что, дура что ли? Хм… А что это такое… мешается перед глазом?

Я сфокусировался на помехе. Тонкие… золотые… волоски…

Бум!!

Мозг проснулся и с грохотом распахнул двери файлохранилища, давая мне доступ ко вчерашним записям.

Иии-ти-ить!.. — первое, что пришло мне в голову после осознания полученной информации, — спалился! Меня же никто так не должен был видеть! Почему я до сих пор в этом виде?

«… А не нужно было нажираться до свинячьего визга…» — ответил внутренний голос и заткнулся.

Упс! Вот это я попал!

— «Так… это… был… ты?» (зловеще)

— «Ммм…» (неопределённая неопределённость)

— «Зачем ты это сделал?» (ледяное спокойствие громады надвигающегося айсберга)

— «Ну… это была… скажем так — некая шутка…»

— «Шутка?!» (вспышка молнии в безлунную ночь)

— Ах, ты сволочь! — Стефания кинулась на меня, выставив вперёд растопыренные пальцы.

— Хоп!

Абсолютно автоматически, не думая, я схватил её своими «невидимыми руками», не дав вцепиться себе в горло.

— Гад! — извивалась в них Стефи, стараясь, дотянутся до меня, — Ты опозорил меня! Перед всеми опозорил!

Опозорил? А что я сделал? — подумал я, пытаясь вспомнить, что же ещё было такого вчера. Э-ээ! Поцелуй! Я её поцеловал! При всех… Опять я!.. Сихотовы копыта!

— Предатель! Нельзя над друзьями так шутить! Нельзя! Друзья так не поступают!

— Я не над тобой шутил! Вообще не собирался тебя целовать!

— Гад! Гад! Гад!

Внезапно из глаз Стефи хлынули слёзы.

— Сс-сволочь… — заревела она в три ручья, — прее-едатель…

Блин! Истерика — это именно то, в чём меньше всего я сейчас нуждаюсь!

— Стоп! — громко сказал я, садясь на кровати, — без паники! Сейчас, разберёмся! Секунду, я только стану прежним и мы с тобой поговорим!

Я обратился к своей «точке сборки» намереваясь снять иллюзию.

Упс… секунду спустя сказал я, — …а собственно, где?

«Точка сборки», «держащая» иллюзию отсутствовала. Вместо неё был светящийся ярко-белым светом сгусток, в который входили энергетические лини. Входить-то они входили, но дальше — растворялись в ярком свете, не давая увидеть — куда же они идут?

Здравствуй Бассо, Новый Год! — сказал я себе, — приплыли… И что теперь делать?

Я сидел на кровати, недоумённо таращась в пространство, рядом, на стуле плакала Стефания.

«Утро после праздника, — ехидно прокомментировал внутренний голос, — картина под названием — расплата…»

Что же делать? — подумал я, — совершенно не нужно, чтобы меня видели в таком виде! Это же будет скандал и всё откроется! Откроется, что я вновь владею магией. И что я сделал эту подделку под эльфийку… Не покажется ли императору, что это уже — «совсем»? Наверное, покажется… Мне бы вот показалось, будь я на его месте. Так. Что же делать?

Я ещё раз пригляделся к «точке сборки». Не-а! Бесполезно! Пятно светящегося света, в котором ничего не видать. Мрак! Ничего я тут не сделаю… Ничего я не сделаю… А если не я? Хм… а кто может помочь? Стефи?

Я глянул на хлюпающую носом девушку — вряд ли. Это не крыши у домов сносить. Работа тонкая, изящная, требующая умения и опыта. Опыта… У кого тут есть опыт? Ну… по иллюзиям, пожалуй, ни у кого, а если просто опыта — то, наверное, у нашего ректора-архимага его должно быть больше всех. Попросить его помочь? Поможет? Ммм…

Я задумался. Ну… в общем-то, с Мотедиусом мы сейчас считай в одной лодке. Он предложил мне помочь с праздниками. Я и помог. А то, что криво получилось… Это можно будет поставить ему в вину. Он же — руководит процессом! А я — подчинённый… и потом… вряд ли в интересах ректора будет предать дело огласке… Скорее постарается, чтобы наружу всё не выплыло. Только тут, понимаешь, награждали, слова всякие хорошие говорили, и вот те нате — у него студенты в эльфиек переодеваются! Да ещё с намёком на некую их нестандартную ориентацию… Это же уже политика! Чёрт! Зачем же я так напился?

«… Ты всегда на шампанское падок был… тебя с него больше всего «разбирало»… Алкаш…»

Да я и выпил — то всего ничего! Два с небольшим фужера… Я же никогда не напивался!

«Когда это было! Тогда ты практически не пьянел, потому что тело-то своё было… Не то, что сейчас… Заморышное какое-то… Метаболизм тогда другой был! Плюс нынешняя магия. Тоже, совсем вывернутая какая-то… Может, нужно было сначала подумать о возможных последствиях? Перед возлияниями?»

А что ты раньше молчал, коль такой умный?

«Ха! Я — это же ты. Вот сейчас пришло в голову, я и сказал»!

Хии-и… — длинно выдохнул я, — ясно. Всё сам, рассчитывать не на кого… Чистый Робинзон! Так. Но что там, с ректором? Звать или не звать?

Я ещё раз быстро взвесил все за и против. «Звать» — выглядело предпочтительнее. Хоть какой-то, но шанс избавиться от этого маскарада. Ходить эльфийкой — совершенно невозможная идея. Хайме точно шутки не поймёт, когда эта история дойдёт до него. Опять служба безопасности ко мне прицепится… Уже представляю, как это будет… А Мотедиус, мне кажется, должен прикрыть. Я же обещал ему помочь? Помог! Никто не посмеет сказать, что я не сдержал обещания. Думаю, маскарада такого тут ещё не видали. А если я помог, — то с него — рекомендательные письма! И я уеду. Верну прежний вид и уеду. Уверен, он будет рад от меня избавиться… О'кей! Зовём!

«Мне нужна твоя помощь!»

«Не буду я тебе помогать!» (обида. Горькая-прегорькая, словно полынь, горечь)

«Мне нужно срочно стать обычным Эри! Ты же не хочешь, чтобы Диний узнал, что ты со мной целовалась?»

«Я с тобой не целовалась! Это ты меня поцеловал! Сам! Я ему так и скажу!»

«А он меня вызовет на дуэль и убьёт. Тебе меня не жалко будет?»

Угрюмое молчание в ответ.

«А если узнают, что я был эльфийкой, император может на меня обидеться. И меня посадят в тюрьму… И я умру там, от голода и холода…»

«Почему всегда я делаю то, что тебе нужно? Сама делаю! Как это у тебя получается?» (негодование, возмущение)

«У меня просто больше жизненного опыта… Слушай, ну сходи к ректору, а? Скажи — студенту плохо, вас зовёт! Приведи сюда. Он меня вернёт в прежний вид… и всё будет хорошо! Только больше никому про меня не говори! Иначе мне всё, амба! Сходишь, а?»

Стефания молча прикусила губу.

«Стефик, ну сходи!.. Вот увидишь, я сумею вымолить у тебя прощение! Ты же меня знаешь! Хочешь, научу, как делать «проклятие онемения»? Ведь ты же хотела?»

«Ничего я от тебя не возьму! Делаю, только чтобы тебя Диний не убил! Понял?» (гордость)

Стефания стала, вытерла глаза платком и, закинув голову назад, пошла на выход. Вытаращившись, я смотрел ей вслед. Услышав звук закрывшейся за ней двери, я несколько мгновений посидел, вздохнул и взмахнул рукой.

— Дзынь!..

Огромное зеркало в широкой тяжёлой раме, не касаясь стен, неподвижно повисло в воздухе, отсвечивая голубым отсветом стекла. Я встал и подошёл к нему, уже зная, что я там увижу.

В зеркале — юная красавица. Длинные, ниже пояса, ярко — золотые волосы, уложенные в причёску с несколькими тонкими косичками. Кажется, что волосы немного светятся. Изумрудного цвета огромные, миндалевидные глаза. Тонкие, изогнутые брови на абсолютно правильном пропорций лице с красивыми губами. Длинные и пушистые ресницы с загнутыми вверх кончиками. Ровная и гладкая кожа, нежная, даже на вид. И зубки… Белые, ровные зубки, которые появляются, когда красавица улыбается.

Ничего так вышло… — вновь подумал я, слегка поворачивая голову туда-сюда и разглядывая отражение, — эффектно…

Идея пришла мне в голову внезапно. В результате довольно непродолжительного размышления о нескольких нерешённых мною задачах. Вначале я думал о маскировке, под которой я намеревался покинуть столицу. Время шло, а я, в плане решения проблемы, ничего не предпринимал, углубившись в организацию торжеств. Потом, мои мысли перепрыгнули на торжества. Сихотовы копыта! Идея первыми пригласить эльфов была чистой находкой, как говориться — стопроцентным «верняком». Но вот доступа, к этим самым эльфам, у меня не было. Собрав кое-какую информацию, и проанализировав добытое, я понял, что на «ушастый ресурс», похоже, «плотно садится» сам император. И всё общение с этими долгожданными гостями столицы будет идти только через него. Император — монополист, который полностью собирается использовать своё положение. И как-то мне тогда подумалось, что с Хайме я не договорюсь. Вот почему-то казалось мне и казалось, что не особо он ко мне нонче расположен. Всякие, тут, происшествия… с моим участием. Я, конечно, ни в чём не виноват, просто всё так как-то складывалось, но вполне возможно, что на этот счёт у него есть своё, другое мнение. Так что ловить у него, мне, пожалуй, было, нечего. Потом, ведь у него с эльфами будет сплошная политика, куда посторонним влезть не дадут. Всё понятно, но у меня ведь тоже — обстоятельства! Мы же не можем допустить, чтобы орденцы собрали все сливки! Я же играю за другую команду! И что делать?

«Сюзаан-на! Сюзаан-на! Сюзанна мон амур!..» — голосом Челентано пропел внутренний голос.

Хм… Сю… а ведь это выход на императора… — подумал я тогда, — только ведь потом жениться придётся!

«Ой, да ладно тебе! Сразу, прям так и жениться! Нужен ты им. Нищий студент…»

Нифига! Она могла понять, что я невероятно перспективен. Помню я, как она стала на меня посматривать. Не! Это не мой путь. Тем более что я уже с ней распрощался. Когда ещё подвернётся случай так красиво уйти?

«Ну, тогда сам рядись эльфом и дуй на праздник! Больше у тебя вариантов нет…»

Слушай! А ведь это же — мысль! И с проблемой маскировки совпадает!

И я принялся усиленно думать в этом направлении и… надумал! Короче говоря, я решил прийти на бал-маскарад в костюме эльфийки. Маскарад ведь, не так ли? Ну а то, что костюмчик будет немного необычным — так это уже частности, к которым, право слово, придираться не стоит. Кто в чём мог, тот в том и приполз… Для его создания я вполне мог использовать знания моего дома — Дома Изменчивых. Известно, что всякий живой организм, в «эфирном плане», имеет несколько энергетических оболочек. И первые две из них, как раз-то и определяют внешний вид этого организма. Причём, оболочки не сплошные, а набраны из плотного набора силовых линий. Эдакие «решётки», окружающие тело и сходящиеся в одну точку. «Точка сборки» как её ещё порой называют. Вообще, как делается «маскировка»? Если по-простому, примитивно, то формируется ещё одна оболочка, которая тупо ставится впереди всех. Тогда, если «просто» смотреть, то видна только она. Но если глянут «не просто», то сразу видно, что это фальшивка. Истинные слои в этом случае прекрасно просматриваются владеющими магией существами, и никуда их не спрячешь. А вот искусство маскировки моего Дома, позволяет как раз их и скрыть. Всё просто. Берутся две энергетические линии двух последних «решёток», расположенные друг напротив друга и, ааакуратненько — ааакуратненько, обвиваются новой энергетической линией, плотно их стягивая между собой. В результате, из двух «штырей», получается один, обвитый линией, у которой можно задать любые параметры. Насколько только хватит фантазии, сил и умения. И к этой «свивке» добавляется ещё одна линия, перед ней. Для восстановления общего числа слоёв и усиления эффекта иллюзии. И всё! Смотри, не смотри — ничего не увидишь! Всё — это конечно совсем не «всё», как я коротко объяснил. Ещё нужно знать кучу дополнительных приёмов и навыков, чтобы сделать такое… Но я-то как раз их знаю! И имеющийся у меня сейчас уровень магии позволяет сделать это с необходимым качеством. Вот я и решил — сделать! Потренироваться в создании себе «нового лица», а если получится — подрезать крылья ордену, собирающемуся «взлететь на эльфах». Не обломится ему. Они меня обижали, нехорошие. Появилась у меня и идейка в их отношении… Сделать подарочки их руководству… за мои мучения. Ладно, потом! Сейчас о другом забота! В общем, взялся я делать себе «костюмчик». Изначально в проекте был эльф. Вроде — он мужик и я мужик. Но потом как-то подумалось — а собственно, чего? Я ведь о жителях Вечного Леса ничего не знаю. Ни обычаев их, ни традиций. Но собираюсь изображать их пред другими. Как бы мне не попасть впросак, в этой роли. Маги живут долго, может кто-то с эльфами уже встречался, знает. Или кто чего читал? В университете ведь народ, читающий… Мне же книжки листать — лень. До и просто — времени нет. Создание такой иллюзии — работа очень тонкая, кропотливая и долгая. Плюс оказание помощи, обещанной ректору… Когда тут ещё читать? А красивая, молодая девушка может спокойно сказать глупость или что-то сделать не так, и никто к ней за это особо цепляться не будет…

Скажут: молоденькая, глупенькая ещё… Но прелесть до чего миленькая и хорошенькая!

Так что воплощение в женский образ, в этом плане, было гораздо перспективнее. Перспективнее ещё и в плане «плюшек». Я же играл на Земле в сетевые игры. В них, тонким и изящным эльфийкам, мужские персы куда чаше всего делают и даже дают — «да просто так!», чем тем же мускулистым оркам. И здесь та же психология. Ведь то же самое будет! Самцы распушат перья и будут показывать, какие они крутые. Женщины, конечно, меня сразу же невзлюбят, но в этом мире мужчины главные. В их руках — всё. Могут и в архив пустить, даже в нарушение правил. Запросто, если там архивариусами — самцы сидят… Главное — посимпатичней выглядеть. Хе-хе… Интересный вариант, между прочим! Хотя, если подумать, сразу видится масса преград в реализации этой задумки. Вряд ли такой номер выйдет. В общем, я всё прикинул, посчитал плюсы и минусы и — радикально переиграл свой первоначальный план, решив стать — «прекрасной эльфой». Потом, по мере воплощения образа, в голову стали приходить ещё мысли, как можно его использовать. Например — «шок-финиш» на вечеринке. А именно: прихожу и начинаю потихоньку «травить» во все стороны ненаправленный «шок любви». Студенты «греются», а я затеваю конкурс среди самцов с финальным призом — поцелуем «лесной девы». Народ ломает копья, рвётся в финал, у всех просто масса эмоций, всем хочется, но наконец, определяется победитель. Я подхожу к нему, притягиваю к себе за лацканы, наклоняю голову, вроде как для поцелуя и — раз! Снимаю с себя иллюзию!

— Я тебя поцелую… потом… если захочешь, — говорю я, с придыханием, глядя в его безумные глаза…

Представляю, чтобы после этого началось бы в зале! Конечно, это значит для меня — сразу «спалиться». Но всё равно! Забавно, если взглянуть на такую сценку со стороны… Так ведь посмеяться над кем-нибудь можно… Или отомстить. Много чего можно сделать, если подойти к делу с фантазией!

Единственные сложности в создании были с ушами. С эльфийскими ушами. Непонятно было — какой формы мне их делать? Как на Земле — длинные и острые, или здесь они другие? Картинки в книгах я, конечно же, посмотрел, но так и не уяснил — какие они? Все эльфы в книгах были нарисованы с длинными причёсками, закрывающими уши. Попытался решить проблему, посмотрев в «живую». Благо император организовал эльфам торжественный въезд в столицу, послав их встречать своего первого советника. Там были и развевающиеся разноцветные флаги и хриплые дуделки, и толпы ликующих горожан вдоль улиц, привлечённых разбрасыванием мелких монет. Стандартный, средневековый праздник. Смешно, но уши посмотреть мне так и не удалось. Ауру у эльфов — пожалуйста. А уши — не а! Видать, очень интимная для них часть тела. Такое ощущение, что прям — прячут от посторонних глаз! Ну и ладно. Где наша не пропадала! В цейтноте времени, я принял решение — сделать фифти-фифти. Не совсем острые и длинные, благо у увиденных эльфов под волосами ничего не «оттопыривалось», но и не совсем людские. Что бы проходили и по человеческим, и по возможным эльфийским критериям. Пусть на грани, но проходили. Так я и сделал.

Эльфа вышла просто — загляденье! И всё бы прошло прекрасно, если бы не эта дурацкая пьянка! Идея выпить шампанского пришла мне в голову, когда заговорили о коллекции вин. Сразу представилось — низкие кирпичные стены подвала, деревянные стеллажи, тёмного стекла пыльные бутылки с заляпанными красным сургучом горлышками… эксклюзив! Люблю эксклюзив и всякие вкусные вещи! Плюс в возникновении желания выпить наверно свою роль сыграло и приподнятое настроение, от своего удачного появления на празднике. В общем, всё сложилось одно к другому и я «нажрался». И с этого момента помнится всё как-то весьма смутно… Масса наглых рож вокруг, летящие под ногами крыши… Стоп! Я ведь летал! Летал! Точно! А ну!

— Пух!..

За моей спиной, занимая чуть ли не всю комнату, распахнулись два огромных белых крыла. Замерев, не веря глазам и позабыв дышать, я смотрел на своё отражение в зеркале…

* * *

— Могу ли я увидеть господина ректора? У меня срочный вопрос.

Стефания Терская сделала уважительный реверанс господину секретарю.

— Господин Мотедиус сейчас занят, — ответил тот, глядя на неё из-за своего стола, — и не сможет вас принять. Что у вас за дело?

— У меня… У меня очень важное дело! Но я могу рассказать о нём только ему! Простите, господин секретарь…

Секретарь чуть искривил уголок рта.

— Но как же я тогда доложу о вас?

— Н… Не знаю… Может…

Закончить мысль Стефания не успела. Дверь кабинета ректора распахнулась, и на пороге появился он сам, провожая двух своих гостей — эльфа и эльфийку.

— … И ещё раз уверяю вас, — произнёс Мотедиус, видно продолжая начатый ранее разговор, — на территории университета принцессы нет. Указания отданы и мне бы сразу сообщили. Ни у кого нет даже мысли — прятать её или что-то скрывать от вас! Ваши подозрения совершенно беспочвенны. И я бы сказал — где-то даже обидны. Ну, что вы, право слово? Наш император видит в народе эльфов исключительно друзей, о чём он уже не раз говорил. А от друзей у нас секретов нет. И, конечно же, мы окажем вам всяческую помощь в поиске принцессы Эриэллы…

Стефания прикусила нижнюю губу.

… сейчас, как вы и хотели утром, вас проводят к студенту Лессену Дикой. Он, наконец, пришёл в состояние, в котором может вести связную беседу. Это просто был… скажем, организационный момент, а вовсе не попытка что-то утаить от вас…

Лица эльфов были красивы, высокомерны, и… скептичны. Похоже, ректору они не верили.

— О! Похоже, меня уже ждут, — заметил ректор Стефанию, вполоборота оборачиваясь к ней, — госпожа Терская, вы ко мне?

— Да господин ректор, — сделала она книксен, склоняя голову.

— Подождите, я вас сейчас приму. Только провожу гостей. Господа…

Мотедиус принялся раскланиваться с эльфами. Видно, ему хотелось от них избавиться побыстрее, и он использовал пришедшего к нему посетителя как повод для ускорения процесса прощания.

— Я вас слушаю, — некоторое время спустя, сказал ректор, пригласив её в кабинет и закрыв за ней дверь. Эльфы ушли, предварительно внимательнейшим образом оглядев Стефанию и её чёрную мантию.

— Господин ректор… — неуверенно начала Стефи, и замолчала, не зная, что и как дальше сказать.

Может, не нужно ничего и говорить? Эльфы… То, что Мотедиус им говорил… Может, лучше промолчать? Но Эри просил…

— Так что вы хотели, Стефания?

— Господин Мотедиус, Эри нужна ваша помощь! И помочь, ему, можете только вы! — собравшись с духом, выпалила она.

* * *

— Ну… вот… как-то так и получилось…

Прекрасная, златовласая девушка, грустно улыбаясь, смотрела на архимага.

Мотедиус смотрел на неё и всё никак не мог поверить в случившиеся. Первый шок он испытал, когда зайдя в комнату, он увидел принцессу, разыскиваемой с утра буквально всей столицей. Вторым шоком стало известие, что никакая это не принцесса, а его студент — Эриадор Аальст, «просто немного застрявший» в её облике. Сначала Мотедиус подумал, что это розыгрыш, поскольку как он не «смотрел» на эльфийку, ничего, указывающего на то, что это парень, он не видел. Тут либо его обманывали, непонятно с какой целью, либо следовало признать, что Аальст настолько искусен в иллюзиях, что… что просто нет слов!

— Почему вы уверенны, что это Эриадор? — обратился он к Стефании, надеясь получить доказательство тому, что это шутка.

— Ээ…э… Я с ней… гово…

— Мы с ней поговорили! — резко перебила её Эриэлла-Эриадор. Причём сделала она это настолько быстро, что у Мотедиуса возникло ощущение, что она просто заткнула рот Стефании, не дав той что-то сказать.

— Мы с ней поговорили, — повторив фразу, продолжила Эриэлла, — о вещах, скажем так, известных только мне и ей. Я вам тоже могу кое-что пересказать, чтобы вы поверили. Например, разговор в вашем кабинете, где мы обсуждался вопрос проведения празднеств, самым наилучшим образом…

И Эриэлла, практически дословно, пересказала часть разговора, случившегося не более как две недели назад.

Мда… — подумал Мотедиус, выслушав, — похоже, придётся признать, что это действительно Аальст. Иначе, как объяснить то, что она это знает? Никаких эльфиек тогда за столом не было!

— Расскажите поподробнее, всё, что вы делали. Как создавали иллюзию — попросил Мотедиус Эриадора.

Тот, задумавшись на мгновение, отрицательно покачал своей золотой головой.

— Простите, но, к сожалению, не могу, — ответил он, — тайны Дома. Семейные тайны. Вы понимаете?

Ректор понимал. Новые заклинания, придуманные магами, являлись их собственностью и принадлежали только им. Требовать раскрытия секретов не мог даже верховный совет. Таков был порядок. Ну, может если только в каких-то особых случаях. Если дело, допустим, шло о вопросах спасения членов императорской семьи, или вообще — о спасении империи… Но на своей памяти Мотедиус не мог припомнить, когда совет собирался бы по такому поводу.

— Как же я тогда смогу вам помочь, если не знаю, как и что вы делали? — нахмурился архимаг, — но хорошо. Расскажите тогда всё, что вы делали вчера. Кроме подробностей заклинания…

— Ну… вот… как-то так и получилось… — закончил свой рассказ Эриадор.

— Что ж, молодой человек. Что я могу вам сказать? — с сарказмом произнёс Мотедиус, после некоторой паузы, в которой он обдумал услышанное, — могу вас, как говориться, только — поздравить! Вы что же думаете, правила они для того — чтобы просто на стенке висеть? Так, по-вашему? Вчера вы творили заклинания не просто в пьяном виде, если судить по тому, что рассказывают об этой ночи в столице, а просто в невменяемом виде! Что вы в результате с собой сделали, одним богам известно! Неужели правила — они были просто так написаны? От скуки? Дабы занять студентов их зубрёжкой? Нет! Нет и ещё раз нет! Вы не первый такой, кто в алкогольном угаре мнил себя великим магом и творил безобразия налево и направо. И всегда это кончалось трупами и разрушениями! А «творец», проспавшись и протрезвев, отправлялся с утра на «камень слёз»… или вообще заканчивал свой жизненный путь, если продолжал упорствовать. Поэтому-то и был утверждён регламент поведения мага. И один из его пунктов — запрет на употребление алкоголя! А вы, грубо говоря, нажрались, простите, как свинья! И теперь просите помощи, будучи неспособными самостоятельно выбраться из того дерьма, в которое вы вляпались и вляпали всех нас! Весь университет!

Ректор практически орал на своего студента, чего себе никогда до этого не позволял. Ну, почти… Всякое бывало…

— Это же только подумать, во что вы нас всех втравили! — продолжил свой разнос Мотедиус, — По городу разгромлены несколько трактиров! Драки! Побоища! Орки оскорблены! Гномы негодуют! Люди возмущены! В университете — скандал! Лично меня вы выставили полным дураком! Весь двор, во главе с императорской семьёй и эльфами примчался спасать потерявшуюся эльфийскую принцессу! И что я должен был им говорить? Как я, вчера, по-вашему, выглядел?! Я вас спрашиваю!!

Эриэлла улыбнулась печальной улыбкой одинокого цветка, обречённого на увядание в пустыне.

— И вы ещё имеете смелость просить у меня помощи? — снизив уровень «громкости», с угрозой в голосе задал вопрос Мотедиус, — господин Аальст, а вам не кажется, что это уже откровенная, оскорбительная наглость?

— Прошу простить меня, уважаемый господин Мотедиус, за случившееся. Поверьте, — эльфийка сделала уважительный мужской поклон, — я глубоко раскаиваюсь в содеянном и прошу вас принять мои искренние извинения. В своё оправдание, скажу, что действовал я из самых благих побуждений, в рамках того разговора, о праздниках. Но… обстоятельства сложилось несколько… несколько не так, как я рассчитывал. Понимая свою вину перед вами, я, тем не менее, пригласил вас сюда, считая, что огласка произошедшего не должна произойти ни каким образом. Всё должно остаться тут, в этой комнате. Иначе репутация университета пострадает…

Мотедиус молча, смотрел на Эри-Эриэллу, чувствуя, как его распирает негодование.

Каков паршивец, — думал он, — наделал делов и не много не смущаясь, прибежал — спасайте его! И ведь прекрасно понимает, что мне придётся «покрыть» его шалость. Действительно, если станет известно, что весь этот вчерашний переполох в столице, всего лишь развлечения студентов магического университета… Оо-о! Боюсь даже представить себе, как может среагировать его величество на такую новость… Всем может достаться. А мне — так в первую очередь. За дисциплину… Точнее — за её полное отсутствие! Конечно, ничего страшного, переживём, как говорится… Но, к чему скандал, если можно его избежать? У императора память долгая… если не сразу, то потом — припомнит обязательно… И верховный совет мне припомнит…

— Кто ещё об этом знает? — спросил он Эриадора.

— Только те, кто тут, — пожал своим хрупким плечиком он.

— Хорошо. Согласен, что это необходимо сохранить в тайне, — сказал Мотедиус, — нужно подумать, как незаметно вывезти вас из столицы или спрятать.

— А что, вернуть меня к нормальному виду нельзя?

— Боюсь, что я не смогу тут ни в чём помочь. Я не силён в иллюзиях. Очень специфическая область. Я просто не представляю, как вам удалось такое сделать. Это раз. Плюс, имеется явное искажение магической структуры, коль вы потеряли над ней контроль. Это два. Необходимо для начала понять, как делаются подобные вещи, а затем пытаться разобраться, что именно пошло не так. Однако сейчас на это нет времени, поскольку не та обстановка вокруг, чтобы проводить исследования…

Мотедиус на секунду задумался.

Жаль, конечно, упускать возможность узнать что-то новое, — подумал он, — но лучше сейчас Аальсту куда-нибудь исчезнуть… Ещё неизвестно, получится ли у меня работа с иллюзиями… Лучше его убрать из столицы. И сделать так, чтобы он не захотел тут больше появляться. По крайней мере, до того, как не уляжется весь этот шум или он не вернёт свой прежний вид… Как этого добиться? Хм… Он пошутил? Ну и я над ним немого пошучу. В отместку…

… Вы знаете, Эриадор, — продолжил ректор на мгновение прервавшуюся речь, — а ведь за вас эльфы назначили вознаграждение, в десять тысяч золотых монет!

— Ничего себе! — изумилась Эриэлла, распахивая свои длинные ресницы, — это за что же мне такое счастье?

— Всё просто, — ответил Мотедиус, совершенно спокойно вря ему в глаза, — среди эльфов есть принц. Говорят, он вчера приглядел себе невесту…

— Не желаете ли выйти замуж, Эриадор? — резко задал вопрос ректор, со злорадством наблюдая как у златовласки вытягивается лицо и округляются глаза. Стоящая рядом Стефания, от изумления, ахнув, открыла рот.

— Замуж-жж?.. — прожужжала окончанием слова псевдоэльфийка, похоже, обалдевая от попытки представить себе, как это может выглядеть в действительности, — нет ужж-ж! Чего-чего, а замуж я ну ни как не собирался!

Эриадор энергично замотал головой из стороны в сторону.

— Что ж, госпожа Эриелла, коль вы столь решительно не намерены связать себя брачными узами, то, похоже, самым разумным для вас, будет исчезнуть оттуда, где все вас так пристрастно ищут. Я дам вам рекомендательное письмо к одному уважаемому магу, владеющему способностью к иллюзиям. Очень удачно, что он живёт как раз не в столице, а в провинции. Попробуйте поговорить с ним. Возможно, он найдёт способ вернуть вас к прежнему виду. Но поторопитесь. Я где-то читал, или слышал, что долгое пребывание в подобного вида иллюзиях, способно изменить физическое тело… Вы рискуете стать… гм, девушкой, Эриадор!

Стефания вновь ахнула, приложив пальцы к приоткрытому рту с ужасом смотря на Эриадора. Эриадора же, такая перспектива, похоже, не особо испугала. Эриэлла скептически хмыкнула, дёрнув уголком губ, и внезапно улыбнулась.

— Это было бы забавно, — промолвила она.

— Вас это не смущает? — искренне удивился Мотедиус.

— Не, ну почему! Очень смущает! Конечно же, смущает, — как-то спокойно ответила она, — но думаю, до этого дело не дойдёт. Всё будет… хорошо! Надеюсь, что рекомендованный вами маг, господин ректор, мне поможет.

— Я тоже надеюсь на это… Остаётся вопрос — как вам к нему попасть? Десять тысяч золотых — сумма, способная поставить на вашем пути стену, пожалуй, выше, чем у любого замка империи. Вы понимаете о чём я, Эриадор?

— Вполне, — кивнула Эриэлла, — но проблем нет. Я эту стену — перелечу!

— Пу-уХ!

С лёгким шорохом за её спиной распахнулись два огромных белых крыла.

Это стало третьим шоком для Мотедиуса за последние полчаса.

Не может быть! — потрясённо думал он, глядя на это чудо, — а я — то думал, что кому-то привиделось с пьяных глаз… Крылатая вестница! Без богов тут не обошлось! Вопрос — это Эри или… кто? Тем более нужно срочно услать его отсюда! Пока она думает, что она — Аальст! С богами лучше дел не иметь! Не нужно ввязываться в их дела…

— З-ззамечательно… — выдавил, наконец, из себя ректор, подобрав отвисшую челюсть, — когда… вы намерены это сделать?

— Как стемнеет. Пожалуй, не стоит привлекать к университету излишнее внимание. Да и мне собраться нужно. Вы согласны?

— Да-да. Конечно. Очень разумно. Несомненно. Сейчас я пойду, напишу рекомендательное письмо, а Стефания его вам передаст. Пойдёмте, Стефания!

Ректор схватил недвижимо стоящую девушку за руку и потащил её за собой к двери.

 

Поздним вечером того же дня

— Как наш… друг? — задал вопрос Мотедиус вошедшей в его кабинет Стефании.

Стефания подняла на него глаза, полные слёз.

— Он улетел, тихо прошептала она, но обещал вернуться…

Эри

— Ух…ух…ух…

Крылья тяжело отпускались, вниз толкая меня при каждом взмахе вверх.

«Лучше бы мозгами, вместо крыльев дали! Ей-богу!» — неожиданно проснулся молчавший до этого внутренний голос.

«Ладно… Не боись…» — ответил я ему.

«Не боись? Ты же сейчас угробишься!»

Мда… ситуация, действительно… не айс… Мрак — хоть глаз коли. Их вообще можно закрыть и не открывать. Разницы — никакой! Виной этому — облака. И не просто облака — а очень низкие облака, Сихот бы их подрал!

«Сихот тут не причём, — категорично сказал внутренний голос, — это просто фатальное усыхание мозга, сопровождающееся его непрерывной атрофацией. У тебя уже в привычку входит — сначала делать, потом думать!»

Что ж, есть некое «расслабление»… Но так быстрее хотелось в небо! Так давно не летал! И словно кто специально принёс эти облака! Вообще, погода тут жаркая, солнечная, дожди бывают редко. А сегодня — вдруг затянуло. Но я на это внимания не обратил. Полдня проспал, пока Стефи не разбудила. Потом пошли всякие «ошеломления» в виде застревания в образе эльфийки, бесед с ректором… И всё — на «больную голову»! Череп трещал после вчерашнего — просто неимоверно и думалось весьма и весьма тяжело. А когда я вспомнил, что у меня есть крылья…

«Вообще мозг отрубило, — прокомментировал внутренний голос, — полетать захотелось!»

Естественно! Спорить даже не буду… В общем, пришедшую от ректора с двумя рекомендательными письмами, какую-то тихую Стефанию, я отправил в город. Попросил купить мне еды на дорогу и послушать, что говорят. Наказал ей явиться ко мне не раньше девяти вечера. К этому времени должно было быть уже темно и хоть время раннее, можно было «стартануть». Даже если увидят — не страшно. Мало ли кому что во мраке привиделось? Плюс сегодня очередная вечеринка в университете. Наверняка, территория студенческих домиков, стоящих несколько в стороне от учебных корпусов, будет этим вечером довольно безлюдной. Стефи я услал ещё по тому, что просто не чувствовал в себе сил на разговоры. Голова просто раскалывалась. В таком состоянии беседы вести? Да ну его! Когда она ушла, я ещё немного забавлялся с крыльями, посмотрел на «точку сборки», медленно пульсирующую белым светом и лёг, ещё немножко полежать… Лёг… и вырубился! Проснулся от стука в дверь.

Вернулась Стефи, принесла корзинку с едой и кувшин молока. Кувшин я прикончил тут же, не сходя с места. Какое молоко! Нектар! Во рту, словно… что за дрянь я пил вчера? Такой сушняк…

Я напился, с чугунной головой пошарахался по комнате, пытаясь что-то собрать, хотя у меня, в общем-то, всё лежало в «потайном кармашке», выслушал пересказ новостей, услышанных Стефанией. По окончании её рассказа у меня возник вопрос — что это за брехня? А если не врут, то когда же я это всё успел? Точно — крылья выросли за спиной! Однако, похоже, ночь — удалась! Единственно… вспомнить бы всё толком… А то даже обидно. Делать — делал, а воспоминания — кусками. Но город лучше покинуть. Судя по услышанному, в нём имеет место быть некая нездоровая нервозность… Пусть утихомирятся…

— Ладно, пошли! Посмотри, если нет никого, позовёшь…

— Эри… ты вернёшься? — тихо спросила Стефи.

Я посмотрел в её подозрительно блестящие глаза и пожал плечом: Наверняка. Как только, так сразу.

— А… когда?

— Когда… Вот будет подходящий ветер — и вернусь! Жди меня с попутным ветром!

Я улыбнулся.

— Хорошо. Я буду ждать. Только… пожалуйста… вернись прежним! Я не могу видеть тебя в таком виде! Хорошо?

Стефания слабо улыбнулась кривой улыбкой.

— Разберёмся… — обтекаемо пообещал я.

— Знаешь, Эри… Я хотела тебе ещё сказать…

— Ой, Стефи не надо! — сморщился я, — башка трещит… Длинные проводы — долгие слёзы. Потом. На здоровую голову мне расскажешь… Хорошо?

Та посмотрела на меня печальным взором, но спорить не стала. Я отправил её вперёд, на разведку. Стефания вышла на улицу, обошла площадку перед домом, убедилась, что посторонних глаз нет, и позвала меня.

— Пока!

Я взмахнул крыльями и оттолкнулся от земли, уходя в чёрное небо.

— До свиданья, Эри! Возвращайся скорее! Я буду ждать!

— Жди попутного ветра! До скорого!

Я поднимался вверх, наслаждаясь давно забытым чувством полёта. Но не прошло и пары минут, как вокруг меня внезапно сомкнулась тьма. В первый момент я не понял, но потом до меня дошло — облако! Однако я не придал сразу этому особого значения и сосредоточился на своих ощущениях. Но через некоторое время, когда эйфория несколько спала, возникло ощущение дискомфорта. Мрак. Ничего не видно. Как-то и чувство полёта пропало. Крыльями машу, а ощущение — что стою на месте. Решил немного снизиться, чтобы выскочить под нижнюю кромку облака и восстановить ориентацию в пространстве. Я начал планировать вниз, ожидая, что вот-вот, и облако закончатся. Но! Ничего не заканчивалось! Мрак и мрак. Тьма и тьма. Только ветер в лицо. В чём дело? Стоп! Это же не Земля! Электрического света тут нет! И это не Эсферато, где у меня были «нормальные» глаза, которые видели в темноте. Где я? Сколько уже в воздухе? Вполне возможно, что пока я радовался и ликовал, махая крыльями, меня вынесло за границы столицы. Да запросто! Какой тут сейчас, наверху, ветер? А если не вынесло, то лечу сейчас, где-нибудь над окраинами, с беднотой… А там освещения не много. Не… Какой-то свет там конечно же есть, но вполне возможно, что я его просто не вижу. И не увижу до тех пор, пока не грохнусь на всей скорости о крышу или о землю…

Я широко загреб крыльями, прекратив скольжение вниз. Сихот! Ну что за идиотизм! Вечно какие-то проблемы! Что же делать? Остаётся один вариант — наверх! Подняться выше облаков и как-то там сориентироваться…

И вот, уже совсем потеряв ощущение времени, я упорно машу крыльями, поднимаясь вверх. Тут ещё внутренний голос проснулся. Мораль начал читать… И так настроение упало, а ещё и он…

Внезапно, где-то сверху над собой, я увидел слабое свечение.

Свет! Туда!

Я энергичнее заработал крыльями. Вокруг светлело с каждым мгновением.

— Вау!

Белёсая муть вокруг меня внезапно исчезла, и я выскочил на чистое небо. Внизу, подо мной, до самого горизонта, громоздились кучи облаков. Яркий свет полной луны придавал им ледяной, серо-серебристый оттенок. В чёрном небе дрожали холодными лучами крупные звёзды. Стылый мир ветра и пустоты…

— «Ну, всё! Хана! Тут-то мы и околеем!» — прокомментировали под черепом обречённым голосом африканского попугая, внезапно оказавшегося в зимней тайге.

Нда… прохладно! Внизу было теплее…

Я крутанулся вокруг себя, озираясь. Понятно теперь, почему мне пришлось столько крыльями махать! «Повезло» нарваться на восходящий поток воздуха, поднявший облако на большую высоту. Вот всю эту громадную «башню» я и пролетел снизу вверх, поднимаясь. В некотором отдалении были видны несколько подобных «выбросов», возвышаясь клубящимися столпами над морем кучевых облаков.

Мда… свезло. И… что теперь?

Облака простирались до самого горизонта, во все стороны. Как я не крутился, озираясь по сторонам, никаких разрывов я в них не увидел.

Ещё раз свезло! И куда теперь? Сейчас ночь. И где бы я не попытался снизиться, везде под ними будет сплошной мрак. Как же я сяду, не видя земли? Стопроцентно — убьюсь! Можно, конечно, в качестве защиты щит поставить… Но это, пожалуй, бесполезно. Щит рассчитан на магию и на быстролетящие одиночные предметы. Или на несколько предметов. Сработает ли он — «на всю землю»? Да и потом… После того, что со мною произошло, нужно сначала проверить, работает ли щит вообще? Я же не проверял. Может, нет? А я на него понадеюсь… И брякнусь… Мда… Ситуация… Но всё же, что же делать? Лететь, пока солнце не взойдёт? Конечно — перспективка ещё та, но другого выхода я пока не вижу. Сейчас около десяти вечера. Рассвет в пять. Итого — порядка семи часов… Смогу, столько?

Я прислушался к своим ощущениям. Да вроде усталости не ощущается. Крылья держат неплохо. Конечно, это не то, к чему я привык, но тоже — ничего. Как говорится, на безрыбье и рак — рыба. Хвоста жаль, только нет. Поэтому — маневренность невысокая. За спайклами на таких не погоняешь, но для неспешного прямолинейного полёта — вполне приемлемо. Поймать воздушный поток и путешествовать вместе с ним, до рассвета. Вот только холодно тут, на высоте. Если «лежать» на потоке, то работать крыльями почти не придётся. Действительно — околею. И даже не к утру, а часа уже через два. Можно, конечно, периодически «греться», размахивая ими, но тогда есть вероятность устать… А «устать» — это считай, гарантированная ночная посадка «вслепую»… Неинтересно… О! У меня же магия есть! Была, по крайней мере. А если использовать Абасовское заклинание «облачной палатки»? Там ведь была функция обогрева. Изменит только форму, вытянув её вдоль тела и — вуаля! Можно жить. Дай-ка я попробую! До утра — времени навалом! А до вынужденной… ну часа три-четыре точно есть…

 

Некоторое время спустя, уже под утро

Пожалуй, можно потихоньку снижаться… — подумал я, в очередной раз, прикидывая размер кроваво-красного диска солнца, вылезающего из-за горизонта. Это здесь, на высоте, его уже — «много вылезло». А там, внизу, на земле, ещё лежит непроглядная темень. Но уже надоело болтаться «выше радуги», да и устал…

Ночь прошла — феерично. Столько свежего воздуха, простора и ветра у меня давно не было! Неспешное скольжение над облаками, при свете луны, в молчаливом чёрном небе, полном звёзд, на посеребрённых луною белых крыльях… Феерия! Нужно будет это обязательно запечатлеть в рисунке! Как-нибудь. При случае… Жаль, только цвета, пожалуй, не смогу повторить… Потрясающие оттенки! Но, это к слову… А так, больше ничего интересного, за время от заката до рассвета, не произошло. Ну а что, собственно, может случиться в пустом ночном небе, на высоте порядка двух километров? Драконы не водятся, вороны — эшелоны их гораздо ниже… Да и спят они сейчас. Тут даже самолёты не летают! Деревня. Поэтому в здешних небесах тишина и покой, от края и до края. Зато, никто не мешает, если вдруг есть желание поразмыслить. Чем, собственно, я и занимался, чуть покачивая крыльями в потоке «воздушной реки». Передумал обо всём, что вспомнилось, ну и конечно о последних событиях. О том, как я застрял в «образе» и откуда у меня крылья? Ректор не зря ругался, что я в пьяном виде занимался «волошбой». Действительно, нельзя так делать. В Эсферато это тоже очень магам не рекомендуется. Правда, у нас они не пьют, а курят порошок травы шшимбумшик… Но, собственно, какая к чёрту разница, пить или курить? Анекдотов, про тех, кто натворил делов под шимбумшиком у нас тоже вполне достаточно. Вот припоминается мне… что я, что-то поправлял у себя… во внешнем виде… вроде… хотел стать фиолетовым… Борзых орков напугать… Точно! Но не закончил… Как раз в этот момент, в зале, начали кидаться столами и я отвлёкся… На перепас… Точно! Было дело! Ясно теперь откуда ноги растут… Сихот! Нужно было же быть таким дураком! А вот с крыльями… Да кто его знает? Это же было ещё до орков… После гномов… Хотя я уже тогда «крепко принял»… Кстати, такую дрянь они пьют в этом, своём «фонарике»! На ношеных шахтёрских сапогах, что ли самогон настаивают? Для «забористости». Ну да ладно. Это не важно, что глушат гномы. Крылья-то откуда? Не понимаю. Сказали — лети, я и полетел! А как так получилось… ну не знаю! Первый раз у себя увидел — просто обалдел. Мотедиус и Стефания, кстати тоже. Никто из них и не вспомнил даже, что я магию терял. Видать настолько сильным было потрясение… Хе-хе… А насчёт того, что Мотедиус говорил, что я могу тело сменить, если долго буду находиться в иллюзии… Ну, тут, в общем-то, он где-то прав. Только на это нужно порядка тысячи лет… Хотя… вдруг тут всё быстрее происходит? Мир-то другой! Да ну и ладно! Можно подумать, что это меня как-то волнует! Что у Эри было тело низшего, что новое тело — тело низшей… Какая, в общем-то, разница!

— «Но женщины имеют более низкий социальный статус…»

— «Зато у неё есть крылья! А статус я уж себе организую! Он у меня тут всё равно, самый высокий».

— «Только об этом никто не подозревает… хе-хе…»

— «Захочу — заподозрят!»

— «Верю. А вдруг тебе начнут нравиться мальчики?»

— «Пфф…ф! Это ещё с чего вдруг?»

— «Ну, если тело женское… Гормоны и всё такое… Тело Эри тянет же на баб? Почему бы другому телу не повлиять на тебя по-другому?»

— «Почему? Элементарно, Ватсон! Считаем: Я мужчина, Эри самец, плюс алкоголь… Итого три плюса. Получилось в итоге — три. Пусть я, немножко… немножко сделал не то. Считаем вновь: я, мужчина — плюс, тело низшей — минус, алкоголь отсутствует — плюс. Итог — два плюса один минус. Два ведь больше чем один, не так ли? Так что — ты чё, какие мальчики? Обалдел, что ли?»

— «А если будет алкоголь — плюс?»

— «Не будет. Я «завязал». Хватит! Нужно решительно порвать с разгульной жизнью! Тут не Земля! И не общаги МАИ!»

«Да ну? Вот в лесу точно что-то сдохло…»

«Точно, точно говорю. А насчёт тела… Но я же ведь ни в кого пока не превратился? И неизвестно, превращусь ли вообще? Это же чисто умозрительная, теоретически-гипотетическая возможность! Посмотрим… Вскрытие — оно покажет, как говорится. Тут бы приземлиться, не переломав костей… Вот сейчас главная задача! Всё остальное — потом!»

Да. Похоже, уже можно снижаться… — я, закончив веселить самого себя болтовнёй с внутренним голосом, ещё раз прикинул количество вылезшего над горизонтом солнца, — если «катиться» вниз по пологой траектории… да не спеша… то к тому моменту, когда внизу начнётся рассвет, я как раз и спущусь…

Приняв решение, я повернул крылья и заскользил на них, плавно снижаясь. Ещё с полчаса неспешного полёта и я внезапно оказываюсь в большом разрыве облаков, под которыми видна земля с длинными тенями деревьев от восходящего солнца.

Удачно! — подумал я, переходя в более крутое снижение, — вот только лес… не очень удобное место для посадки…

Однако, когда я снизился уже к верхушкам деревьев, впереди внезапно показалась небольшая квадратная проплешина. Небольшой лужок, заросший травой.

Весьма вовремя! — подумал я, загребая воздух и тормозя крыльями, — Там и шмякнусь! А то уже совсем устал, с непривычки…

Я ловко приземлился в центре площадки.

— Ай! Шееетт!

Густая, по пояс, трава, была вся покрыта росой. Обильно покрыта! Я враз вымок до пояса.

— От гадство! И что теперь делать? — я измерил взглядом расстояние до первых деревьев, — брести по пояс в мокрой траве? Бррр… Взлететь и долететь до деревьев?

При мысли о полёте тело заломило.

Да Сихот с ним! — подумал я, махнув рукой, — всё равно уже вымок! Дойду ногами. Всё одно — сушиться придётся!

Я решительно зашагал сквозь мокрую траву, морщась от прилипающих к ногам мокрых штанин.

Дойдя до кромки леса, я вошёл под своды деревьев, в удачно подвернувшийся просвет между стволами.

А вон и поваленное дерево! Там и расположусь, — направился я к увиденной цели.

Внезапно что-то под ногой «хрумкнуло» и меня резко дербануло вверх, держа за ногу.

— @@@@@! ^%%%%! — сообщил я во весь голос в просыпающийся лес.

— Вум-вум, скрип-скрип…

Верчу шеей: раскачиваясь, вишу вниз головой на толстой верёвке, перекинутой через сук дерева. Верёвка чуть скользит по суку, издавая звук «вум» в такт качанию, а сук — поскрипывает. Правая нога захвачена верёвочной петлёй. Крылья, видимо чисто рефлекторно, на ощущение полёта распахнулись и я изображаю собой огромную бабочку, висящую вверх ногами.

— Да, блин! Звероловы Сихотовы! Дайте только до вас добраться! Самих вниз головой повешу!

Изогнувшись, хватаюсь левой рукой за верёвку, а правой достаю из «мешка» чак и чиркаю лезвием.

— Ших!

Рывок!

Верёвка оказывается неожиданно скользкой и выскакивает из кулака «пульнув» куда-то вверх, а я лечу вниз.

— Бэ-эм!

Попытка упасть на ноги — неудачна. Нога подворачивается, и я лечу спиной вперёд, падая на землю. Голова встретилась с чем-то твёрдым, что, похоже, всю жизнь ждало меня на этом месте и сознание провалилось во мрак…

…

— Идите скорее сюда! Скорее! Я тётю с крыльями поймала!

С трудом приоткрываю глаза. Надомной склонилось лицо девочки лет десяти. Выражение — немного испуганное, но глаза горят азартом.

— Она живая! Скорее! Я её поймала! Я охотница!

— Тсссс…

Звук шагов и выдоха воздуха сквозь зубы. Скашиваю глаза туда. Обзор чуть прикрывает моё распахнутое правое крыло. Вижу: молодой мужчина с вытянутым от изумления лицом и вытаращенными глазами. Агрессии не чувствую…

— Чудо… Крылатая! — потрясённо выдыхает он, — Этого не может быть! Откуда вы, светозарная?

Светозарная? А… Ну да! Лежу на распахнутых белых крыльях… да и волосы, похоже, во все стороны… Золотое по белому. Несомненно, светозарная!

— Так… Мимо пролетала, — стараясь вложить во фразу как можно больше сарказма, с трудом отвечаю я.

 

Почти в это время

Ректор магического университета, архимаг Мотедиус, сидел у себя в кабинете, уперев локти в стол и воткнув подбородок в ладони. Сдвинутые вверх щёки, сузили глаза, сделав его похожим на китайца. Перед ним, на столе, стояла кружка с крепким коффаем, без молока, как он любил. Над чёрной жидкостью вился лёгкий парок. Архимаг, не двигаясь, следил за его извивами. Утренний каффай был многолетней традицией, но сегодня — не хотелось. В желудке и в кишках, от съеденного и выпитого за последнее время на праздниках, было неприятно. Плюс ещё нервотрёпка чуть ли не каждый день… В общем, ректор, чувствовал себя несколько возбуждённым и помятым. Стук в дверь оторвал его от медитации над кружкой.

— Да! — сказал Мотедиус, убирая руки от лица и выпрямляясь.

— Господин ректор, — в приоткрывшуюся дверь просунулась голова секретаря, — в приёмной — варга. Просит вас её принять. Что сказать?

А этим — то, что не спиться? — с неудовольствием поджав губы, подумал Мотедиус, — или опять что-то случилось? Но Аальста вроде уже нету… Уже без него — случается? Или… или он ВЕРНУЛСЯ? Этого ещё только не хватало!

— Проси, — сделал он лёгкий жест пальцами правой руки.

«… направить студента Эриадора Аальста, как показавшего высокие знания в древних языках, для разбора и каталогизации документов, скопившихся в крепости Цитадель, княжество Этория…» — читал он некоторое время спустя, приподнимая с каждой прочитанной строчкой всё выше и выше брови, — «… Полномочному представителю Этории обеспечить охрану господина Аальста на пути до места назначения и обратно. А так же выплачивать ему утроенное (за сложность выполняемой работы), ежемесячное денежное вознаграждение, по существующему прейскуранту, с соответствующими процентными отчислениями гильдии…»

Закончив читать, ректор самым внимательным образом изучил подписи, печать и, отложив листок документа на стол, молча, уставился на посетительницу.

Что бы это могло значить? — думал он.

Молодая, красивая варга, скромно сидя на краешке кресла, жизнерадостно улыбнулась архимагу.

— Пятёрка охраны готова. Мы можем выезжать прямо сейчас, господин ректор! — сказала она, вежливо наклонив голову.

Мотедиус не удержался и ухмыльнулся ей самым недипломатичным образом.

* * *

Парррршивец… Ррршивец… Прррр…шивец!

Эр перекатывалось по языку Эстеллы, порхая всеми своими переливами.

Сбежал! — думала она, кипя внутри словно котелок с водою на огне, — буквально одного дня не хватило! Проклятая канцелярия! Проклятые бюрократы! Сколько денег пришлось отдать, чтобы ускорить дело! Да чтоб вы сдохли, там, все разом! И вот, когда, наконец-то всё готово (даже направление в Эторию подписали, с ума сойти!) — он сбежал! Сбежал паршивец! Словно что почувствовал! Лови его теперь! Поймаем, конечно… Но опять уходит время… Впустую уходит! Рррр-р!

— Он сказал, к кому именно отправился Аальст?

— Нет, господин ректор никаких имён не назвал. Просто сказал, что Аальст давно интересовался созданием порталов и решил посетить магов, всех, кто когда-либо занимался их изучением.

Варга преданно смотрела на свою начальницу.

— А почему именно сейчас? Тем более, когда Аальст потерял свои способности?

— Господин Мотедиус сказал, что он намеревался таким образом развеяться и придти в себя после случившегося с ним…

Хм… Ректор решил его сплавить с глаз долой, чтобы не возиться? Начало нового учебного года, праздники… Тут не до ученика, потерявшего свой дар… Понятно… — подумала Эстела, — но где же нам его теперь искать? Тем более что если он смог вновь незаметно проскочить, то вполне возможно, что он снова использовал артефакт, меняющий внешность. А у нас, против подобного, есть всего два таких артефакта… Мда-а, поиски могут оказаться весьма непростыми… Может, набраться наглости и спросить у Мотедиуса список магов, к которым он мог поехать?

Начальница тайной стражи слегка скривилась, представив этот разговор.

… Можно конечно, — подумала она, — но стоит ли привлекать внимание? Итак, этот приказ, как говориться — на грани разумного. А Мотедиус — отнюдь не дурак… Дошёл до архимага, да и с университетом управляется уже не один десяток лет… Задавать себе вопросы он умеет… И ответы на них находить — тоже! Я это знаю. А там ещё их служба безопасности… Обратят внимание — копать начнут… Нет! Итак, всё шито «живыми нитками»! Никогда к себе никого не пускали, а тут, вдруг, потребовался человек для наведения порядка в архивах нашей Цитадели! Да ещё тот, кто уже у нас был… Сразу возникает куча вопросов, на которые есть только неубедительные ответы. Всё строится на расчёте, что с этим дурдомом, который нынче творится в столице, никому будет ни до Аальста, ни до нас… А там… там видно будет! Поэтому, к ректору соваться никак нельзя! Да. Именно так. Значит… А это значит, что выяснить, к кому он мог уехать, придётся самим… Дарг! Опять время! Да ещё с этой книгой… Всё будет гораздо сложнее… И дольше, по времени… Ладно! Потребую, чтобы мне выделили один день в пыточной. Лично для меня! Этот писака за всё ответит! За каждого не рождённого, по его вине мальчика, тварь!

— Хорошо, лейтенант. Вы свободны! — глубоко вздохнув, произнесла Эстела.

Эри

— Нижайше просим тебя, о крылатая!

В воздухе лёгкие остатки утреннего тумана. Зелённая трава и на ней два коленопреклонённых эльфа с низко опушёнными головами. Плюс девочка, в зелёном костюмчике с луком за спиной… с удивлёнными глазами. И я, стою пред ними, вопросительно наклонив голову к плечу и высоко подняв распахнутые белые крылья. Композиция со стороны должна выглядеть неплохо. Однако, что мне делать?

«Да, давай подумай, чтобы мы сделали, будь у нас мозги…»

Это внутренний голос.

Ага. Очень смешно. Особенно когда нужно быстро соображать. Меня только что пригласили в гости. Нет. Не то слово! Умоляли зайти. Это точнее. Вот, стою, обдумываю — стоит ли принимать приглашение, или нет?

Облепившие ноги холодные, мокрые штаны и усталость бессонной ночи подталкивают к простому решению — в гости и сушиться! И завтракать! И спать! Но вот голос разума задаёт вопрос — платить-то чем? Явно меня принимают за кого-то не того. А точнее — не ту. Можно, конечно, продолжить изображать тётушку Чарли из Бразилии, где много-много диких обезьян, но что будет, если обман откроется? Ну и что, что меня никто в столице не раскрыл! Эльфы — раса древняя, мало ли какие способы у них есть? Какие-нибудь стационарные определители, которые ввиду их громоздкости они оставили дома… А я, похоже, как раз и попал к ним домой. Прибьют самозванку? Наверняка… Оно мне надо? Конечно — нет! Но с другой стороны — коль раса древняя, то и знания у них должны быть соответствующие, древние. Может о порталах им всё известно? Стоит себе книжка на полке, меня ждёт. Или специалист, который на «пальцах» объяснит, как это делается. Можно за пару часов решить свою проблему, да и «отчалить»… Хм… Очень заманчиво! Но для того, чтобы всё дали, показали и помогли, мне нужно оставаться донной Розой д'Альвадорес… Но кто же она, эта донна Роза? Судя по тому, как эльфы дружно хлопаются на колени — это для них какое-то божество. Играть роль богини? Не слишком ли рискованно? Постоянно ожидать, что внезапно из воздуха появится кто-то и хмуро спросит — а ты, собственно, кто? Вот тут точно я уже не откручусь…

«Почему? Если быстро ей сказать, что на тебе проклятье… тьфу! пророчество и даже Хель не рискует с тобой связываться, то, я думаю, прокатит. Не станет она тебя убивать! Главное, сопли не жевать, а сказать сразу, чтобы чётко и внятно донести мысль. Понятно?»

Мда?.. Ты думаешь? А если она сразу «шарахнет»? Без вступления?

«Вряд ли. Что, эльфийская богиня — «отмороженная», что ли? Наверняка сначала захочет узнать, кто и что творит, и по какому праву. Ей ведь скучно! А тут такое происшествие — самозванку поймала! Небось, за всю жизнь отродясь такого не случалось! Обязательно поговорит. Уж муки твои смертные распишет — это точно. А ты, в этот момент, пророчеством и прикроешься! Это же «аЦцкая крыша», пророчество-то!»

Мда?.. В принципе — разумно. Но вот только как «отыграть» роль для эльфов? Я же даже толком не знаю, за кого меня тут принимают! Какая-то вестница…

«Амнезия! Она всё спишет! А там, по ходу дела, разберёшься!»

Три раза — ха!

«А за местными можно в ментальном плане следить. Как почувствуешь, что они тебе больше не верят — крылья в руки и пошёл! Небо, оно большое…»

Несомненно… Ладно! Так и сделаем!

Я глянул на девочку, прикинул, как примерно надо общаться с детьми такого возраста и задал вопрос.

— Как тебя зовут, малышка? — мило (надеюсь что так!) улыбнувшись, спросил я.

— Я не малышка! — внезапно отрезала она и нахмурилась.

Так. Ответ неожиданный. И что ей не понравилось?

Я ещё раз окинул её взглядом. Светлые, слегка вьющиеся волосы, большие голубые глаза, курносый нос и упрямый подбородок. Плечики узенькие, сама — худышка. Хм! Эти двое — явно охрана. Видно, дитё не простое… Попробуем наладить контакт ещё раз!

— Так как тебя зовут милая девочка?

— Я не девочка!

Хм! Стойкое отрицание своей половой принадлежности… Больная на голову? Охраняют, чтобы не кусалась? По глазкам не скажешь…

— Ну и кто ты тогда такая? — я решил завязать с «угадайкой» и пойти напролом.

— Я великая охотница Рассветного Леса! Неустрашимая и легендарная лейра Амалира!

— Чудесно, — кивнул я, — тогда, проводи меня, Амалира!

— А как тебя зовут? — набычилась девочка.

— Эриэлла.

— Просто Эриэлла?

— Да.

— И всё — и всё?

— Тебе не нравится моё имя?

— А почему оно такое короткое? Ты ведь крылатая вестница! У них не может быть таких простых имён!

Упс! Мой первый прокол?

— А какие же у них должны быть имена?

— Длинные — длинные, звонкие — звонкие, волшебные-преволшебные!

— Ну, меня вот такое, — сказал я, убирая крылья, — другого нет.

— А ты и, правда — вестница?

— Мне обидеться? — поинтересовался я, уводя разговор в сторону, дабы не заявлять себя «кем-то».

— На что? — искренне удивилась Амалира, забавно округлив глаза.

— На то, что меня кто-то приглашал в гости. Помнишь? А вместо этого я стою на мокрой траве, в сыром лесу и мне задают вопросы на пустой желудок.

— Нэнья, — подал голос один из эльфов, выйдя из поклона, — прошу вас, пригласите светлую лейру в ваш дом! Это великая честь для всего леса! И нельзя так разговаривать с вестницей!

Амалира хмуро посмотрела на него, потом, так же хмуро — на меня. Похоже, указание на то, как следует себя вести, ей не понравилось. Однако и не сделать того, что ей велено, видно тоже было нельзя. Девочка сурово сжала губки и насупилась, забавно сведя бровки.

— Ты моя добыча! — внезапно просияла её лицо улыбкой, — я ведь тебя поймала! Пойдём скорее, я тебя всем покажу!

Она схватила меня за пальцы и потянула за собой.

Опять меня поймали, — подумал я, делая шаг за ней, — что за чушь? Никакого уважения к старшим!

— Пойдём, пойдём! Скорей, скорей! — заторопила Амалира, вытягивая мне руку «полностью».

— Веди себя достойно, — сказал я, выдёргивая у неё из кулака свои пальцы.

Девочка опять обиделась.

Кто её воспитывал? Куда смотрит правительство? Ээ…э, точнее — родители?

Один из сопровождавших Амалиру эльфов шустро ринулся, обгоняя нас, и исчез где-то впереди, за кустами. Видно побежал предупредить… Ладно, пусть встречают… С хлебом, солью. Можно даже с песнями и танцами…

Неожиданно, с какого-то листа или ветки дерева, под которым я проходил, сорвалась крупная капля росы и точнёхонько шлёпнула меня прямо в макушку!

Щеееетт! — вздрогнув всем телом, невольно лязгнул я зубами, — какая холодная! Всю ночь над облаками, не смыкая глаз, потом мокрые штаны, теперь — ледяной душ! Что-то мне тут не нравится! Сыро, бодро и свежо… Брр-р! А не повысить ли мне уровень комфортности? Прямо здесь и сейчас?

Я сосредоточился, повторяя заклинание. Ии…и — раз! От шеи до пят моё тело окружило плотное, слегка клубящееся белое облако. «Облачная палатка» от Абасо! Заклинание, с модификацией которого я провозился с полчаса, там, наверху, над облаками. Но у меня всё получилось, и я не замёрз, проведя в небе всю ночь. И сейчас, вполне подходящий случай для его применения. «Обогревом» можно подсушить одежду. Если уж не высохнет, пока дойду, то, по крайней мере, дискомфорта от мокрых штанов станет меньше…

— Ой! — вскрикнула Амалира, оглянувшись, увидела меня в новом «наряде».

Нда, вид со стороны, наверное, весьма интересный… Вертикально перемещающее облачко, в виде сосиски, из которого сверху торчит голова. Забавно.

Эльф-охранник, тоже среагировал. Остановился и низко поклонился. Судя по выражению его лица — так, на всякий случай. Я чуть кивнул ему головой. Мол, порыв видел, движение заметил. Одобряю.

Амалира же, совершенно бесстрашно, кинулась щупать облако руками, запуская их чуть ли не по локти в белый туман. И затарахтела: Ой, а что это? А зачем? Какое тёплое… Это магия вестниц, да? А мне можно, такую же?

Сихотова детская непосредственность! И трёх минут не прошло, а я уже начал от неё уставать! Откуда в ней столько энергии? И вопросов?

* * *

Великая лейра Таурэтари, стоя на широких ступенях лестницы перед входом, зябко повела плечами, ощущая, как утренний ветерок запускает ей пальцы за воротник и дальше — вниз по спине.

Сыро, — подумала она, глядя на клочья полупрозрачного тумана, поднимающиеся вверх и тающие под лучами восходящего солнца, — никогда не любила рано вставать…

Лейра была уже в «возрасте». Ей было уже почти тысяча триста лет. Солидный возраст, даже для эльфов. Многое она видела своими глазами. И величие древних городов, прекрасных и непохожих друг на друга своей неповторимостью. И пылающее тёмно-красным огнём от края до края небо, проливающиеся всёсжигающим огнём на эти города. И великий исход, когда остатки её народа пробивали себе путь мечём и магией сквозь пустыни и горы, пытаясь найти место, где можно было бы попытаться хоть как-то выжить… И годы холода, голода и отчаянья, когда приходилось дрожать буквально над каждой ложкой еды… А ещё она помнила Эллай, «чёрную вестницу», вещавшую о горе и страданиях, которые ждут всех… И о гибели богов. Тогда Таурэтари было столько же лет, сколько сейчас ей правнучке. Но до сих пор она помнит тот ужас, сковавший её, когда она увидела огромные чёрные крылья и «мёртвое», лишённое всяческих эмоций лицо горевестницы. Её жуткие, пустые глаза… Всё сбылось, всё случилось… Всё, как она сказала.

И вот сегодня, её разбудили ни свет не заря, потому что Деелай, охранник её правнучки-егозы, примчался из леса сообщением о том, что Амалира поймала (что значит, поймала?!) крылатую вестницу и вместе с ней теперь идёт сюда. Это просто не укладывается в голове! Откуда здесь могла взяться крылатая? Неужели… богиня вернулись? Неужели я, дожила до того момента, когда смогу увидеть своими глазами Возрождение? — первое, что подумала Таурэтари, когда услышала эту потрясающую новость. Но затем ей в голову пришла другая мысль.

А вдруг это… Эллай? — подумала она, неожиданно для себя покрываясь мурашками страха.

Таурэтари торопливо оделась с помощью служанок и поспешила на крыльцо, готовясь встретить гостью и разобраться, что происходит. Но, однако, пока на крыльце никого не было. Пока суть да дело, Таурэтари, краем уха прислушиваясь к хлопающим за спиной дверям всполошённого ранней побудкой дома, попыталась выяснить подробности случившегося.

— Что это за ловушка, о которой ты сказал? — спросила она у Деелая.

— Петля. На кабаргу или оленя.

— А откуда Амалира умеет ставить такие ловушки? — искренне удивилась Таурэтари, от изумления выпрямившись и вытянув шею вверх.

— Не знаю, — пожал плечами немногословный эльф, — мы её не учили, великая лейра. Может, это… её брат?

— Хх…х, — выдохнула эльфийка, сквозь недовольно поджатые губы, — молодцы! Хорошенькая встреча для гостьи! Ногой в петлю! Я с ними поговорю! С обоими! А как Ама узнала, что в ловушку кто-то попался? Что она, в такую рань, понеслась её проверять?

— У неё «пикалка» есть. Она с ней в руке выскочила…

— Замечательно! Магия! И капканы в парке! Как они только додумались до такого!? Ну, я им дам, сорванцам!

В этот момент в конце мощённой каменными плитками аллеи, вдоль которой росли высокие плотные кусты, показались эльфы. Хоть Таурэтари и было много лет, она, совершенно не напрягая зрение, увидела тоненькую, словно былинка, фигурку своей правнучки, а рядом с ней… Рядом с ней шла незнакомая девушка с золотыми волосами!

Златовласка! — первое, что подумала Таурэтари, когда увидела этот невероятный яркий цвет золота, — … это не Эллай! Фух!

Таурэтари на миг задумалась, глядя на приближающихся, а затем спустилась по ступеням вниз, на аллею, пройдя несколько шагов навстречу.

Пусть внук Таурэтари и правит сейчас Рассветным Лесом, но если эта девушка — действительно вестница… Тогда её статус тут — самый высокий! Негоже стоять на ступенях выше ёё…

Очень красивая. Очень, — подумала несколько мгновений спустя Таурэтари, разглядывая приближающуюся девушку, — особенно волосы. Пожалуй, таких нет ни у кого… Совсем молодая… вот только что на ней за наряд? Очень легкомысленный… я бы сказала… А где же её крылья? Это не вестница!

— Здравствуй, незнакомка! — произнесла эльфийка, когда девушка, сопровождаемая правнучкой и охранником, приблизилась на расстояние нескольких шагов и остановилась, — я рада приветствовать тебя в своём доме!

— Благодарю, — резанувшим глаз мужским движением коротко склонила девушка голову в ответ.

Её внимательный взгляд зелёных глаз встретился с глазами хозяйки дома.

— Кто ты? Как тебя зовут? — спросила Таурэтари, не отводя глаз.

— Моё имя — Эриэлла, — спокойно ответила та и в этот миг за её спиной распахнулись огромные белые крылья.

— Крылатая… — опускаясь на одно колено, словно воин, приносящий присягу, благоговейно выдохнула старая лейра.

— … мы ждали тебя, — произнесла она секунду спустя, глядя снизу вверх в склонённое над нею лицо Эриэллы, — очень давно ждали, божественная…

Абсолютно спокойно, с лицом, не выражающих никаких чувств, Эриэлла смотрела на коленопреклонённую перед ней Таурэтари…

* * *

— Пфф-ф! Самозванец! — презрительно фыркнула богиня любви Мирана, дёрнув плечиком.

— Скорее самозванка, — иронично усмехнулся ей в ответ Коин, тоже наблюдавший эту сцену, — но хитёр! Нигде не сказал, что он — посланница. Дал им самим обрядить его в одежды вестницы и начать поклоняться ему. Шустрый…

— Что, эльфы так поглупели? — поинтересовалась Хель.

— Что поделать, — притворно вздохнул Коин, — раньше, кем они были? А теперь? Кем стали? Всё о Возрождении грезят… Вот и вцепились в первого проходимца, давшего им надежду.

— Какое им, к демонам, Возрождение? Без богини… а я эту Алатари!.. Я её сюда ни за что не пущу! Обойдётся! Пусть сидит за границей, где сидит!

Сказав это, бог войны крепко потёр свою правую ягодицу.

— Это она тебя подстрелила? — понимающе хмыкнул Коин, — тогда, когда ты показывал им «наше отношение»?

Марсус поморщился, но промолчал.

— Ясно, — сказал бог торговли, так и не дождавшись от него ответа, — насчёт неё, я с тобой полностью согласен. Нечего ей тут делать. Да и всем им, прежним, тоже нечего! Кончилось их время!

В разговоре возникла пауза. Боги, молча, наблюдали, как старая эльфийка, почтительно кланяясь, пригласила лжевестницу в дом.

— Бабой стал, — констатировал вслух Марсус, глядя на избранного и ни к кому конкретно не обращаясь, — идиотизм просто какой-то! Может он ещё и родит у нас? Вот смеху-то будет!

Секунду он обдумывал свою последнюю фразу.

— А что? Это ведь — мысль! Он родит, материнская любовь, то да сё. Чувства, там, к детям, всякие… Мать ведь за ребёнка всегда собой пожертвует! Вот и решение проблемы! Осталось ему… тьфу! Ей! Осталось ей жениха найти и всё! Мир спасён! Мирана, ты как, найдёшь!?

— Пф-ф! — фыркнула богиня любви, — Марсус! Ещё одно такое предложение и я тебя прямиком к Алатари пошлю! Понятно? Я уже один раз нашла! Всё! Хватит! Отыскалась!

— Марсус, я тебя разочарую, — произнесла богиня жизни Диная, не участвовавшая в разговоре и всё это время внимательно смотревшего на избранного, — стать — то он стал, но совсем не «бабой», как ты выражаешься.

— Да? А кем? — удивился бог войны.

— У него ашух мерцает, — произнесла богиня, указывая рукой на яркое пятно на груди избранного.

— Ну, мерцает, — согласился Марсус, приглядевшись, — и что?

— А то, что подобное есть только у одной расы смертных…

Богиня жизни сделала театральную паузу.

— … у оборотней, — усмехнувшись самым краешком рта, закончила за неё Хель.

— Да, — кивнула головой Даная, — он — оборотень!

— Ну, ни фига себе! — громко хлопнул себя ладонями по ляжкам от избытка чувств Марсус, — оборотень! Ну, здрасте, нате вам!

— Оборотни, тоже, как-то размножаются, — сказал Коин, нахмурившись.

— Да, размножаются, — согласилась Диная, — но только в первой своей ипостаси. А его первая ипостась — мужчина. Так что, Марсус, он тебе не родит, как бы тебе этого не хотелось…

— И мы возвращаемся к тому, с чего и начинали… — громко резюмировала Мирана, — отлично!

— Да, — кивнул Коин, — действительно, отлично! Диная, а как он вообще умудрился стать оборотнем? Я вот как-то не припоминаю подобных случаев. Вспоминаю, но вспомнить ничего не могу.

— Если честно — то не знаю, — чуть пожала плечами та, — тут столько всего сложилось. Он демон из другого мира в чужом теле, плюс магическое истощение, плюс «камень слёз»… Сам чего-то наплёл в пьяном виде… Добавьте ещё пророчество, которое могло вмешаться, чтобы его спасти… Как всё случилось? Что произошло? Без понятия. Я при этом не присутствовала.

…

— На всё воля богов! — усмехнувшись, произнесла Диная, нарушая установившуюся тишину.

— Ха-ха, да, очень смешно, — хмуро сказал Коин, — ну и что мы теперь будем делать?

— Может, рассказать эльфам кто он такой на самом деле и они его сами «грохнут»? — предложил Марсус.

— И кто будет этот смельчак? Тот, кто расскажет?

Тишина…

— Тогда придётся признать, что мы никак не влияем на события и становимся просто сторонними наблюдателями, — резюмировал Коин.

— Я начал подготовку к «войнушке»… против империи… — как бы возражая ему, произнёс Марсус.

— Смысла в этом, — махнул рукой Коин, — только торговлю всю порушишь…

— И смертных побьёшь… — сказала Диная.

— И любви меньше станет… — вздохнула Мирана.

— А мне всё равно, — сказала Хель.

Все присутствующие дружно уставились на неё.

— Чем больше хаоса в настоящем, тем больше вариантов будущего, — несколько расплывчато пояснила богиня смерти.

— Правильно! — обрадовался Марсус.

— Ну, я бы не стал это утверждать с такой уверенностью… — задумчиво протянул Коин.

— А когда он будет превращаться из одной ипостаси в другую? — секунду спустя задал он вопрос Динаи, видно продолжая раздумывать над проблемой.

— Не знаю, — покачала головой та, — таких оборотней в нашем мире отродясь не бывало!

— Отлично! — с сарказмом произнёс Коин.

Эри

Не торопясь отвечать на прозвучавший вопрос я молча смотрел в светло-карие глаза древней эльфы. Глаза, в которых светилась радость и надежда. Почему-то фантазировать не было никакого желания. Уж слишком эти глаза «верили». Это, пожалуй, как со щенком. Он так рад тебе, так доверяет, так искренен… Но, и правду сказать, я тоже не мог. А она не могла не спросить.

— Какую весть ты принесла нам, вестница? — задала вопрос Таурэтари, просительно заглядывая мне в лицо, — Богиня вернулась?

— Мне нечего сказать тебе, — сказал я, пожимая плечом и максимально излучая в ментал «правду», — у меня нет ответа на твой вопрос.

— Как же так? — растерялась она, неверяще всматриваясь в моё лицо, — но ты ведь вестница… Ты не можешь не знать!

Я вновь пожал плечом и принялся перечислять задумчиво-припоминающим голосом: Помню — я спала… Потом — проснулась. Я летела. Над облаками. Долго. Я устала… Я спустился на землю… И попал в капкан.

Я печально смотрел на эльфийку, надеясь, что она всё объяснит себе сама, а потом объяснит мне. Судя по сосредоточенному выражению её лица, отражающий усиленный мыслительный процесс, шансы на это были неплохие.

— Спала?

— Да.

— Значит, Богиню ты не видела?

— Нет. Только облака.

Таурэтари разочарованно прикусила губу, напряжённо размышляя. Несколько секунд тишины.

— А почему ты говоришь о себе, словно ты — мужчина? — наконец спрашивает она.

А я уж думал — не заметила, придётся ещё раз повторить…

— Почему? — повторяю я и надолго задумываюсь, уставляясь в пол.

На самом деле всё просто. Я был совершенно не уверен, что смогу чётко отследить правильное завершение окончаний. Я ведь всегда был мужского рода! Забудусь, и как пить дать, где-нибудь «ла» не добавлю! Буду потом глупо выглядеть. Поэтому я придумал «объяснялку» которую, сейчас и озвучивал, прикрывая свой возможный будущий «прокол».

— Почему? — ещё раз задумчиво повторяю я, поднимая свой взор, — может, потому, что я когда-то была мужчиной?

Смотрю прямо в глаза Таурэтари. Секунда, другая… Они становятся круглее, и в них появляется понимание.

… Элендиэль? — тихо-тихо, почти шёпотом и с каким-то ужасом произносит она, поднося пальцы к губам.

Наклонив голову к плечу, делаю вид, что размышляю, словно звук этого имени для меня что-то значит.

— Я вспомню, — отрицательно тряхнув головой, честно-честно говорю я, — вспомню и скажу.

— Телувиль? Лилендай? Эльтювень? Элиаранара? Альтитувель? — забросала она меня именами, — ты… их воплощение? Наши великие воины и воительницы вернулись в мир, чтобы вернуть своему народу Богиню?

А что? Неплохая легенда! А не помню — потому, что их всех много и в голове пока не утряслось… И отсюда ход — всплывающие в памяти отрывочные воспоминания, которые требуют пояснения и толкования. Например, мне что-то нужно вспомнить о порталах…

— Великие… — благоговейно смотря на меня, трясущимися губами произнесла Таурэтари, — спасибо… Спасибо, пресветлые… Даже в смерти вы сражаетесь за нас, своих детей…

В глазах её стояли слёзы. Она низко-низко поклонилась мне.

«А всё же, как насчёт совести?» — поинтересовался внутренний голос, — «бабушке столько лет, а ты её обманываешь. Даже мне… гм, неудобно».

«Так сложились обстоятельства. Да и потом, кто сказал, что я её совсем обманываю? Будет мне выгодно — найду я ей ихнюю богиню… При случае».

«Ну да. Конечно. Я так сразу и подумал».

— Прошу простить меня, светозарная, — выпрямилась Таурэтари, вытирая слёзы на щеках прямо так, ладонями, — просто столько сразу вспомнилось… Столько жертв… Столько достойнейших…

— Бабушка, ты плачешь?!

Отправленная переодеваться Амалира пулей влетела на открытую веранду, где мы с эльфийкой коротали время пока нам накрывали завтрак.

— Что случилась? — испуганно округлив глаза, она сначала посмотрела на меня, потом на бабушку, — у тебя что-то болит? Тебя кто-то обидел?

— Нет, внученька, это от радости… — растирая слезы, шмыгнув носом слабо улыбнулась Таурэтари, — теперь всё будет хорошо. Всё будет хорошо. Наши предки помнят о нас. Богиня вернётся!

 

Несколько дней спустя, столица. Всякие события

— Нет, вы только подумайте! — со злостью громко произнесла Эстелла глядя на лист бумаги, — в три дня обернулись! Гады…

Произнеся это вслух, начальница тайной стажи Этории перешла на внутренний монолог: Я месяц ходила! А эти маги в три дня всё оформили! Дарг, как их после этого назвать!? Проклятье! Уехать не успела, а они уже замену Аальсту нашли! Да не одного, а трёх! Трёх, за те же деньги. Да нужны они мне! Мне Аальст нужен, а не замшелые архивариусы, которые будут копаться в наших архивах! Ага, прямо мы так их и пустим в Цитадель! Разбежались! И ведь успели всё документы сделать! За три дня сделали! Со всеми подписями. Уу-у, твари Дарговы! Когда, значит, им нужно — то проблем нет, а когда, значит, я прошу… Уу-убила бы! Дарг, но что же теперь с ними делать? То, что им в нашем хранилище делать нечего — это не вызывает никакого сомнения. Но как теперь мне отказаться? Ведь сама же просила! Вот… и дали! Если я их привезу в Эторию, совет меня не поймёт. Уммм…

Эстелла бросила листок письма на стол и, упёршись сжатыми кулаками в столешницу, нависла над ним.

Проклятый Аальст… — пришла ей в голову мысль, — …всё из-за него! Что же делать, Дарг меня побери!?

* * *

Стефания стояла на краю лужайки перед своим домиком и, подняв голову, смотрела на неширокую сужающуюся чёрную полоску под своим окном. След от «поехавшей» по стене лестницы. Если раньше она старалась всегда выбирать путь покороче, чтобы побыстрее попасть к себе, то после «той ночи», она старалась ходить так, чтобы ещё раз посмотреть на эту отметину. Каждый раз, когда она вспоминала о случившемся, сердце начинало стучать быстро-быстро, а к щекам приливала кровь.

Запах ночи и роз… Вкус его губ… Как он меня тогда решительно поцеловал! Этого не забыть никогда! Ах, как бы было здорово, если бы это случилось ещё раз!

Вздохнув, Стефания пошла вдоль кустов к дому. Как не странно, но в этот миг её мысли перескочили с Диня на Эри.

Где он сейчас? — с грустью подумала она, — избавился он от своих крыльев или нет? И от вида эльфийки… Скорей бы он вернулся. Пусто без него. Поговорить не с кем. Диний опять во дворце. С семьёй не поговорить. Всё как-то натянуто. Приглашения я так и не попросила… Теперь неудобно. А тут… Тут все просто на зависть извелись. Вчера, когда мою памятную табличку в зале славы «открывали», думала дырку в спине прожгут, так смотрели… Особенно, когда меня Диний поздравлял… Завистницы… Да и парни тоже. Можно подумать, что я прямо из кожи вон лезла, чтобы всё это получить! Ехали сами бы, да и воевали бы! Я бы эту табличку, не задумываясь, на нормальное отношение к себе поменяла. Кто бы только предложил! Один, Эри, друг. И его… нету…

Размышляя о невесёлом, Стефания дошла до своего домика и поднялась по лестнице на второй этаж. Открыв комнату, она увидела у своих ног лежащий на полу конверт, который просунули в щель под дверью.

Ой, письмо! — обрадовалась она, — от Диния, или может, от Эри?

Торопливо схватив, она оторвала его край и, вынув лист, принялась читать.

«После открытия памятной таблички… — читала она, …увековечивающей постельные подвиги первокурсницы Терской в полковом обозе, за проявленную ей рвение и безотказность в этом незамысловатом деле, и в ознаменовании её нового «достижения», советом рассматривается возможность установки на территории университета конной статуи — «Принц Диний верхом на Стефании». В качестве примера для подражания всем ученицам университета, желающим быстро сделать карьеру».

Ниже, под текстом, был накарябан похабный рисунок, надпись под которым гласила — «проект памятника».

Ничего не понимая, круглыми-прекруглыми глазами, Стефания смотрела в листок, чуть слышно пахнущий духами. Мозг, как говорится — «заклинило»…

* * *

— Магистр Николас!

— Да, Стефания?

— Я прошу вас изменить план моего обучения!

— Мы, в общем-то, второй год обучения ещё и не начинали… И что же вы хотите в нём изменить?

— Я хочу изучать проклятия!

— Проклятия? Хм… Весьма неожиданно! А какие именно проклятия вас интересуют?

— Онемения, отсыхания языка, паралич рук, слепоты…

— Пффф… Весьма действенные, я бы так сказал, проклятия. Ну, хорошо. Я думаю, что в изменении порядка изучаемых разделов, нет ничего невозможного. Вы у меня теперь единственная студентка и к программе обучения можно подходить очень гибко. Главное, было бы желание.

— Уверяю вас, оно у меня есть, господин магистр!

— Глядя на выражение вашего лица, я почему-то в этом не на миг не сомневаюсь…

* * *

— Благодарю вас, ваше величество за предоставленную аудиенцию…

Высокородный лер Эльтевунтиэль склонился в низком поклоне. Лейра Левентюлинелла присела в реверансе.

Сидящий на троне малого зала приёмов, император Альвеар Хайме склонил в ответ голову. Чело его было хмурым.

Похоже, сейчас я услышу об их отъезде, — сжав губы, подумал он, глядя на высокородных. Принесла же нелёгкая эту крылатую! Все эти дни, эльфы, ничем другим, кроме поисков, не занимались. Какие там балы, приёмы, увеселения! Ещё и рожи каменные делают, когда предлагаешь им заняться чем-то другим, кроме розысков… И эта курица куда-то пропала! Так и не нашли. А эти обиделись, что мы им их крылатую не нашли… Домой собрались. Найти бы того, кто во всём этом виноват!

— Ваше величество! — заговорил Эльтевунтиэль, — хочу сообщить вам, что высокородным советом Вечного Леса, я уполномочен на принятие решения об установления официальных дипломатических отношений между Вечным Лесом и Империей. Прошу вас принять мои верительные грамоты посла…

Сделав несколько шагов к подножию возвышения, на котором стоял трон, леер, с поклоном, протянул свёрнутый в трубку свиток, перевязанный яркой красной лентой. Стоящий внизу слуга принял его из рук эльфа и, поднявшись по ступеням, передал пергамент императору.

— Что ж, господин посол, — нарушил через некоторое время установившуюся тишину в зале, пока он читал, Хайме, — ваша верительная грамота принята. Отныне, между нашими народами установлены дипломатические отношения, которые, ничуть не сомневаюсь, послужат им на благо. Передайте вашему совету, господин посол, мои самые лучшие пожелания и благодарности за их столь мудрое и прозорливое решение…

— Благодарю вас, ваше величество, — склонился в поклоне Эльтевунтиэль, — непременно передам!

— Вы уже присмотрели место, где будет ваше посольство?

— Да, ваше величество. У нас на примете есть два особняка, один из которых мы намереваемся купить в ближайшее время.

— Замечательно!

Император поднялся с кресла и спустился вниз, показывая тем самым, что официальная часть приёма закончена.

— Принесите вина, — скомандовал он, махнув рукой слугам, — это нужно отметить! Лер Эльтевунтиэль, — обернулся император к эльфу, — что же вы заранее не сообщили о цели вашей аудиенции? Я бы принял вас в главном зале, в присутствии всех первых лиц империи. Не каждый день происходят такие события!

— Ваше величество, благодарю вас! Однако, всякие торжества требуют времени… Времени, которое мы хотели бы потратить на поиски Вестницы…

— Понимаю, — чуть нахмурившись, кивнул Хайме, — у вас по-прежнему ничего?

— Ничего, ваше величество.

— Да… Мой советник тоже ничем не может порадовать. А скажите, уважаемый лер… То, что вы единолично принимаете решение об открытии посольства… Ваш статус в совете леса настолько высок?

— Хм… видите ли, ваше величество, дело в том, что мнения совета разделились поровну. Я остался единственным, не проголосовавшим, так как сам никак не мог сделать выбор. В результате, было принято решение, направить меня главой делегации к вашему двору, дабы я, на месте, определился.

— Понятно. Интересно и что же вас заставило… хм, определиться? Мне кажется, что наш приём вышел несколько… скомканным. Не так ли? И при таком раскладе мнений в совете: пятьдесят на пятьдесят. Весьма остро! Весьма. И вы приняли такое решение. Почему?

— Ваше величество… буду с вами откровенным. Дело, в общем-то, не в вопросе установления дипломатических отношений… — лер на секунду задумался, — истинное дело в том, что наша самая молодая предсказательница сделала пророчество, в котором предсказала, что в столице империи появится крылатая вестница. И с этого момента начнётся новая эра для эльфов и для людей. Эра, в которой мы должны будем быть вместе…

— Прошу вас, — сделал жест Хайме в сторону поднесённого слугою подноса, на котором стояло три узких высоких бокала с бледно-жёлтым вином.

— Благодарю, — кивнул лер, беря один из них, — вот, собственно и всё. Совет долго не мог решить, стоит ли брать во внимание пророчество юной лейры или нет. В результате, после долгих споров, было принято компромиссное решение, которое, к счастью, оказалось верным. Вестница действительно появилась. Предсказанное — сбылось. Значит, следует следовать и всему остальному, что в нём есть. Поэтому, я и вручил вам, ваше величество, свои верительные грамоты…

Вот значит, кому я обязан посольством, — подумал Хайме, — предсказательнице и вестнице. Ну что ж, как говорится — не было счастья, так несчастье помогло. Нужно будет потом узнать подробнее о пророчестве… Коль оно исполняется.

— За новую эру в наших отношениях! — провозгласил Хайме, поднимая фужер вверх.

Эри

Я задумчиво смотрел в окно едущей кареты, меланхолично накручивая локон на правый указательный палец. Вот и привычка появилась… Потом придётся отвыкать. Хотя… Может и не придётся. Хоть «мальчуковое» тело боле привычно, но в этом — крылья бьют всё! Если вдруг кто предложит вернуться в «вид» Эриадора, но без крыльев — откажусь однозначно! Перефразируя Земную фразу про грязную машину — «я вся чешусь, так хочется летать!» Та Сихот с ним, с мужским видом! Главное — крылья!

«Не, это ты загнул, — ехидно откомментировал внутренний голос, — главное это — «хвост»! На Земле почти все самцы так считают. Самое страшное, что может с ними приключиться — это потеря их статуса «хвостоносителя»!»

«Пффф… Тоже мне, нашёл экспертов! Если ничего собой не представляешь, то, что с «хвостом» ты, что без… всё одно — низший! Самые «крутые» у нас кто? Боги. А они что хотят, то и творят. Главное чётко знать при этом, кто ты, и кто есть все остальные. Вот и будем держать их в качестве ориентира… И всё будет нормально. Вон, у нас, один в быка превращался, дабы одну демонессу соблазнить. И ничего… Не помнишь, про него, кто-нибудь что плохое сказал? Или говорит до сих пор, а?»

«Ну…фф! Кто, что про верховного плохого-то скажет! А если кто чего и сказал, то давно уже молчит. Насовсем молчит. Но то верховный. У него — статус!»

«И у меня статус! Крылатая вестница. Посланница богини. Живое воплощение древних эльфийских героев. Куда тут ещё выше? Я уж не знаю…».

«Это да. Это нам повезло, что мы так «попали». Всё к нашим услугам и по шее надавать некому… УдаЧка…»

Несомненная удаЧка. Как выяснилось в разговорах со старой эльфийкой, богиня народа эльфов отсутствовала. Отсутствовала давно. Посчитай с самой Великой войны. Тогда она пропала, а в мир пришли новые боги, которые сейчас и правят. И сколько бы ни молились духовники, сколько бы ни призывали, всё — тщетно. Богиня не отзывалась.

«Похоже, новые властители мира что-то с ней сделали, — сделал я вывод, услышав рассказанную мне историю, — действительно, зачем новичкам «прежние»? Они и сами «порулят», без «бывших». Всё понятно».

Отсюда и нижайшая просьба — «слетать» за богиней и вернуть её народу. Поскольку народу очень плохо без неё — «крокодил не ловится, не растёт кокос»! А если серьёзно, то он банально вырождается. Почему, оказывается, эльфы сидят в своих лесах и никого к себе не пускают? Да просто мало их! Так мало, что лишь на границе они могут создать для приезжих купцов хоть какую-то видимость плотности населения. И всё. А дальше, за тонкой полоской границы — лес да лес кругом. В котором эльфы настолько же редки, как… как… Ну, не знаю, как кто! Как орки, случайно в него попавшие? Или гоблины. Возможно. Короче, эльфы «дули щёки», делая вид, что их страшно много, но сейчас все в лесу, на «сборе берёзового сока», основе эльфийской экономики. И не дай бог они все оттуда разом вылезут! Никому тогда мало не покажется! Потёмкинская деревня, одним словом. Боятся, что если в империи узнают, как на самом деле обстоят дела, то повалят к ним люди, осваивать незанятые территории. У людей проблем с детьми нет. Это у эльфов проблемы. Очень редко. И мало. Трое детей в семье — это уже экзотика.

«Забавно, — подумал я тогда, — что-то кругом все потихоньку вырождаются. То варги, то теперь эльфы с той же проблемой. Интересно, как дела у орков с гномами обстоят? Тоже — «сливаются»? Или как?»

На просьбу вернуть богиню я ответил уклончиво, сославшись на то, что мне «нужно вспомнить». И что-то мне подсказывает, что вспоминать мне лучше всего, читая древние документы. И книги о магии. Особенно, мне кажется важным узнать всё о создании порталов…

Услышав моё пожелание насчёт книг, Таурэтари тогда ненадолго задумалась. Оказалось, что дом, где я сейчас нахожусь, что-то вроде загородной резиденции. Дача, как говорят на Земле. На которой, она, со своей правнучкой, проводит лето. Амалира — дочь местного правителя леса, у которого есть ещё старший сын. Но дочка, похоже, балованная любимица, которой всё сходит с рук. Даже капкан в парке простили. Даже с попавшей в него вестницей. Хотя уж за это уж точно, если не выпороть, то в угол уж бы точно нужно было поставить. За мою, чуть не выдернутую ногу! Так вот, когда я заикнулся насчёт архивов, Таурэтари задумалась и сказала, что здесь ничего нет и за документами нужно ехать в главный город, в хранилище. Но до города три дня пути…

— Ну что ж, — пожал я на это плечами, — три так три. Едем!

И начались двухдневные сборы. Готовили к дороге карету. Собирали вещи. Но я естественно в этом не участвовал. Я был VIP — персоной, задачей которой было — не выбиваться из образа. Ходил (правильно — ходил-ла!), не улыбаясь, молчал-ла. Смотрел-ла со значением и тренировал-лась правильно говорить. Летал, привыкая к крыльям, отдыхал, после полётов, привыкал к своему новому виду, пытаясь понять — что это вообще такое? По идее — должна быть иллюзия. Причём, без «тактильного эффекта». В смысле, что при прикосновении можно заметить несоответствие между внешним видом и ощущением от прикосновения. А тут — полное соответствие! Что видим — то и чувствуем! Кожа — гладкая и нежная, волосы — жёсткие и вьющиеся, грудь, пальцем тыкаешь — мягкая!

«Хорошо, ума не хватило «привернуть» пятый размер… — пришло в голову, когда я разглядывал себя в зеркало, — с таким «богатством» Сихота бы с два я бы тогда полетал! Только бы и «кувыркался», головою вниз…»

Однако сколько я бы себя не разглядывал, загадки своего внезапного превращения, я решить не смог. Ну ладно, немножко выпил, ну чего-там «накрутил» в заклинании… Но иллюзия должна быть иллюзией! А не пойми чем, ничем не отличимым от обычного, живого тела. Ну не могло такого быть, чтобы вот так вот, в один момент, оно стало другим! Я же не оборотень какой-то из земного фильма, который немного поизгибался, повыл на луну, поскрёбся и вот те вам — шерсть и когти! Можно, изменить тело, можно. У меня это дома делают. Но не в один же миг! На модификацию внутренних органов только с год времени уходит. Даже если использовать заклинание ускорения времени — и то, несколько месяцев. А тут — раз и готово! Безобразие! Как говорится — куда смотрит правительство? Но факт, как говорится — в зеркале. Эльфиечка с большими, от своего разглядывания, глазами. Очень, очень странно… Может, боги подсуетились? Вряд ли… Они меня бояться… Тогда пророчество? А смысл сего? Притащить эльфам их богиню? Какое это отношение имеет к концу света? Как голову не ломай, ничего в неё не приходит, кроме того, что она нынешним богам — «даст прикурить». И что, ввиду этого, наступит конец света? Не… Притянуто за уши и высосано из пальца. Скорее какое-то неизвестное мне свойство этого мира. Что-то глубинное, присущее только ему. Связанное с магией… В пользу этой версии говорит проблема с одеждой. Когда я её, проблему, обнаружил, то буквально чуть не онемел от возмущения! Одеваю на себя белую шёлковую рубаху из своих запасов, а она на мне превращается в эдакий легкомысленный «топик»! И я бы даже не сказал, что длинный, топик. Как вам это нравится? Мне — совсем не нравиться! Ну, в конце-то концов, нельзя же так — внезапно! Можно и с ума сойти. Неподготовленному-то!

Путём длительного эксперимента (перемерив всю свою одежду из «потайного мешка»), я получил результат: чем «больше» (длиннее, шире, объёмней) я одеваю вещь, тем меньше, уже, короче, она на мне выглядит. Отличные всепогодные кожаные штаны для верховой езды превратились в плотно сидящие коротенькие чёрные шортики, надетые, по их виду, «с мылом». Зато просто трусы превратились в элегантные бриджики. Почему — «ки»? Потому, что выяснилась ещё одна «засада» — мужское на мне превращалось в женское, а женское — в мужское. Это я выяснил, примерив женскую одежду, оставленную в комнате выставленными мною за дверь служанками, когда они попытались помочь мне «переоблачиться».

— Итишкин ты кот! — прокомментировал я вслух это открытие.

И как… теперь? Что мне, теперь, в нижнем белье бегать? Пусть по виду в зеркале, трусы превращаются в штаны, но не комильфо мне, Сихот меня побери! Это даже моя пластичная психика с первого раза не переварит! Значит, теперь, каждый раз, меняя одежду, я буду по два часа разгадывать шараду — что из этого выйдет?

«Но-Мально, — сказал внутренний голос, — будешь теперь, как всякая прилична девушка, тратить три часа на сборы… Никто не осудит… красотку… хе-хе…»

«Та пошёл ты!» — сказал я ему, ошеломлённый распахнувшийся передо мной перспективой.

И ведь даже заняться вплотную этой проблемой нельзя! А ну как, «обратно отщёлкнет», если займусь исследованиями? И окажусь я в трусах и майке посреди какого-нибудь парадного эльфийского зала… Побьют ведь! И возможно, даже ногами… Ладно. Одежду — на потом. Притрусь как-нибудь!

Но если не считать казуса с одеждой — то все остальные изменения тела были «терпимы». В силе я, похоже, не потерял, невзирая на свой хрупкий вид. Как ощущал энергию мышц в теле Эри, так она и сейчас ощущалась так же. Но вот в гибкости я явно прибавил. Особенно несколько непривычна была внезапно выросшая подвижность в области талии. Ну ладно. Пусть будет ещё один бонус этого тела. В компенсации шмотошных проблем… Главное — крылья!

Летал я ежедневно и по нескольку раз. В первый день, подремав после раннего завтрака до обеда, я вышел на улицу и, прямо с крыльца, без разбега, прыжком, махнул в голубое небо с мелкими белыми облачками. Сделал пару кругов, осматривая сверху окрестности, но почувствовал, что ничуть, как оказывается, я не отдохнул, и усталость ночного полёта вновь наливает тяжестью плечи. Решил, что на первый раз достаточно и пошёл по спирали вниз, постепенно снижая круги. Как же это здорово, скользить на распахнутых крыльях! Становясь почти вертикально в вираже, набирая скорость, а потом тормозить в горизонтальном полёте, вплоть до полной остановки, и снова сваливаться на крыло, уходя в следующую петлю спирали… Полёт… Разве можно его с чем-то сравнить, на что-то променять? Кто летал, тот знает. А кто нет… Этого не расскажешь! Можно только пережить. Когда я закончил снижение и оказался у точки своего старта, я был встречен толпой, по-видимому, всех обитателей дома, дружно стоящих на коленях, задрав головы вверх. И Таурэтари была ними. Правда стояла она не на двух, как они, а на одном колене, но суть особо от этого не менялась.

— Крылатая… Крылатая… — благовейно понеслось от толпы коленопреклонённых, когда я весьма удачно (не грохнувшись на глазах у всех с непривычки!) приземлился на ноги, — крылатая…

Я убрал крылья, неспешно обвёл всех взглядом, кивнул, и направился в дом, не намереваясь произносить какие-либо речи или давать какие-нибудь обещания. Как выяснилось чуть позже — что и без «сольного выступления» я сиганул в самый «топ радиостанции». Одной демонстрации крыльев оказалось достаточно, для причисления меня к сонму эльфийских богов. Ну, почти богов… Совершенно неожиданным результатом этого, для меня стала моя изоляция. Просто поговорить с кем-то стало решительно невозможно! Когда твой собеседник, через каждое слово пытается поклониться, встать на колени и смотрит на тебя восхищённо-преданным взглядом… Это утомляет. Уже через полторы минуты. А через две, думаешь — уж лучше бы не спрашивал! Какие, оказывается, верующие, эти жители леса! С хозяйкой дома конечно можно было поговорить в любой момент, но я хотел ещё пообщаться так… в неформальной обстановке. С разными эльфийскими персонажами. Узнать, чем живут, чем дышат? Но не вышло. Внезапно выяснилось, что единственно, с кем можно говорить, сколько угодно и почти на какую угодно тему — это Амалира. Ей было совершенно наплевать на мою божественность, крылатость и избранность. Нет, не плевать, об этом она, конечно, помнила, но на первом месте у неё, как и у меня, была — развлекуха. Она записала меня в свои подружки, и, не взирая, как говорится, на, постоянно тёрлась рядом, засыпая меня вопросами, как только ей подворачивался случай. Ещё ей понравилось ходить рядом со мной, адресуя знаки поклонения от встречных эльфов, предназначенные мне, себе. Причём делала это с детской непосредственностью, совершенно не смущаясь. Мы же «подружки»! Чего, мол, там?

Да. Характер у девочки, — немного понаблюдав за Амали, как сокращённо называла её прабабушка, подумал я. Та так вообще не вмешивалась. Смотрела со стороны и улыбалась. Меня такое запанибратство поначалу сильно напрягало. Тем более что я не знал как себя вести в возникшей ситуации. Сихот его знает, может вестницам положено любить детей? Вон, бабушка не пытается её как-то особо одёрнуть. Что это? Это нормально, или просто Амалире — позволено всё? Но не может же Таурэтари допустить, чтобы внучке причинили вред? Значит, она уверена, что с ней ничего не случиться… И значит, действительно, вестницы любят детей… Ну и я старался, так сказать, «дипломатично любить» ребёнка правителя леса. Вежливо, на расстоянии, и с пресечением попыток сесть себе на шею. Эта — запросто залезет! Но Сихот меня побери, я никогда до этого столько не общался с детьми!

Умею, не умею, но вот пришлось. Ничего. Жив. И намереваюсь жить дальше…

— Скоро уже! — отрывая меня от созерцания неспешно ползущих мимо окна придорожных кустов, сказала сидящая рядом Амали, — Когда мы приедем домой, я тебе покажу свою комнату. Она у меня большая и красивая. Тебе понравиться!

Даже если не понравится, придётся сказать, что нравится. Других вариантов, я, так понимаю, быть не может…, - подумал я, глянув на улыбающуюся милой старушечьей улыбкой Таурэтари. Она сидела на сидении кареты напротив и всю дорогу с умилением на нас смотрела.

— У меня есть много кукол, — продолжала хвататься между тем Амали, — целый шкаф!

Ну, если папа у нас король, то почему бы дочурке не иметь шкафчик игрушек?

— А хочешь, я тебе подарю куклу? Любую! Какую захочешь!

Девочка повернулась ко мне. Глаза её горели азартом.

— А если мне понравится твоя самая любимая? — с невинным выражением лица поинтересовался я.

Амали нахмурилась и задумалась.

— Дам тебе совет, — заговорщицки наклоняясь к её уху, негромко произнёс я, — перед тем, как приглашать меня в гости, спрячь сначала свои самые любимые игрушки, а потом приглашай…

Амалира вытаращила на меня глаза, забавно приоткрыв рот.

— Тётя плохому не научит… — улыбнувшись, не удержался я от дальнейшего развития своей мысли, несмотря на сидящую напротив удивлённую таким советом бабушку, — Учись. Взрослые называют это дипломатией…

Девочка глубоко задумалась, забавно «пожмакав» лоб двумя горизонтальными морщинками. Ну и славненько. Чем больше она будет думать, тем меньше она будет говорить. Уши — то у меня не казённые! Кстати, об ушах. Выяснил я, какой они должны быть формы. Почти как у людей, но верхний край чуть «острее». В общем, со своими, я угадал. Прятать не нужно…

Карету качнуло. За окном кареты появился и исчез, промелькнув дом. За ним — ещё один. И ещё…

О! Вот и домики пошли! Лес, это конечно хорошо… Экология, там, всякая, свежий воздух, но, пожалуй, урбанизация мне больше по душе…

* * *

Яркое солнце в прозрачно-голубом, слегка выцветшем августовском небе. Дворец. Размерами и архитектурой явно уступающего своему «человеческому» собрату. Площадь перед дворцом, мощёная ровной плиткой из светлого камня. Три длинные линии почётного караула эльфов в серых, шитых серебром парадных одеяниях. Поблёскивающий на солнце начищенный металл. Раскатанная вдоль строя — толстая, ярко-зелёная ковровая дорожка. На одном её конце — слегка запылённая карета, с четвёркой переступающих с ноги на ногу лошадей серой масти. С другой стороны — владыка Рассветного Леса, за спиной которого его сановники с торжественными и, пожалуй, слегка растерянными лицами.

По дорожке, мягко ступая на неё высокими каблуками и держа абсолютно прямо спину, уверенно идёт девушка с сияющими золотом волосами. Окинув взглядом замерший и, похоже, даже не дышащий караул, она подходит к владыке и останавливается, вопросительно смотря на него ярко-зелёными глазами. Несколько мгновений они смотрят друг другу в глаза. Секунда, другая и владыка склоняется перед ней в глубоком поклоне. Сановники, за его спиной, повторяют его движение.

Выпрямившись и глядя в лицо гостье, он произносит звонкую фразу-приветствие на древнеэльфийском языке, делая приглашающий жест рукой.

Видно, что девушка не поняла. Немного наклонив голову к правому плечу, прищурившись, она прислушивается, задумавшись на несколько мгновений и, наконец, произносит в насторожившейся тишине: Пожалуйста, повторите ещё раз…

Звонкая фраза вновь взлетает к прозрачному небу.

Девушка чуть склоняет голову и улыбается краешками губ.

— Приветствую и благодарю тебя владыка Рассветного Леса! — медленно произносит она на древнеэльфийском, так, словно давным-давно не нём не говорила и теперь вспоминает, — я принимаю твоё приглашение. Я вступлю под сень деревьев твоего леса.

За спиной золотоволосой девушки с лёгким хлопающим звуком распахиваются огромные белые крылья…

 

Подготовка ко дню рождения

— Отец, у меня скоро день рождения…

Принц Диний произнёс это как бы между прочим, словно эта мысль так, случайно, пришла ему в голову. А на самом деле он полностью поглощён другим. Наблюдением за вольтижировкой молодого жеребца с чёрной атласной шкурой, за которой они, облокотившись на деревянные перила площадки, смотрели вместе с отцом.

— Мда?.. — отсутствующе отозвался Хайме, не отвлекаясь от движений коня и наездника, — и… что? До него ведь почти месяц с лишним.

— Я подумал, что гостей ведь нужно предупредить заранее…

— Да ну? — не поверил император, переведя взгляд с коня на сына и с удивлением посмотрев на него, — тебе ж всегда было всё равно, кого пригласят? И когда пригласят!

— Ну… мне вдруг подумалось, что если это мой праздник, то мне следует отнестись к его проведению более ответственно. Проследить за подготовкой. Ведь приглашённым нужно время, чтобы собраться. Не в последний же момент они будут всё делать!

— Разумно, — согласился Хайме, кивнув головой, — слышу слова взрослого человека. Я скажу Робэрто, пусть перепишут прошлогодний список и дадут тебе. Посмотришь. Кого добавишь, кого вычеркнешь…

Произнеся это, Хайме отвернулся от сына, вновь наблюдая за жеребцом. Однако в уголке рта императора появилась ухмылка, а в слегка прищуренных глазах — смешливые искорки.

Похоже, это было вступление, — подумал он, — посмотрим, чем он его закончит…

Долгая пауза. Наконец принц не выдержал.

— Знаешь, отец, — задрав голову в небо и совершенно равнодушным тоном, словно о каком-то пустяке, или незначащей вещи, заговорил он, — как ты смотришь на то, что я в этот список впишу Стефанию Терскую?

Пользуясь тем, что сын не видит его лица, Хайме ухмыльнулся. Вот, значит, к чему этот разговор! Что-то такое, в этом роде он и предполагал…

— Стефанию? — с наигранным удивлением повернулся он к Динию, — Терскую? Но ты же знаешь, что ей запрещено появляться во дворце. Ты забыл?

— Отец! Ведь ты можешь приказать. И её пропустят.

Улыбаясь, император несколько секунд смотрел в полные ожидания глаза Диния.

— Что, сын, она столь хороша, что мне следует отменить решение совета магов и моей службы безопасности?

— Нуу…у — замявшись, неопределённо протянул в ответ тот.

— Так да или нет? — легко рассмеялся Хайме, собирая морщинки в уголках глаз, — как-то ты неуверенно отвечаешь. Ты уж определись, коль взялся просить.

Принц вздохнул.

— Хороша… — вновь вздохнул он и потупился.

— Да. Мне она тоже понравилась.

— Правда? — сын вскинул глаза на отца.

— Глазки у неё хорошие. И ножки… Симпатичная девушка. Как я понимаю, её присутствие будет для тебя лучшим подарком на день рождения?

— Ну…

— И жеребец, значит, тебе не нужен? — уточнил Хайме.

Принц перевёл глаза на вставшего в этот момент на дыбы жеребца, под тонкой шкурой которого чётко проступили напряжённые мышцы.

Секундная пауза принятия решения.

— Не нужен! — решительно сказал он.

— Договорились! — усмехнулся император, — тогда я его забираю себе! А тебе приглашение. Согласен?

— Согласен! — улыбнулся во всю ширь своей улыбки Диний.

 

День рожденья, грустный праздник…

Плохо освещённый закуток зала. Широкие, тяжёлые портьеры, закрывшие окна. Слышны приглушённые звуки музыки и людские голоса. За колонной, близко-близко друг к другу две фигуры. Звук поцелуя.

Тихий, взволнованный шёпот: Ди, что ты делаешь…

Звук поцелуя.

— Ди…, ну нельзя та…

Звук поцелуя. Частое дыхание. Поцелуй.

— Куда ты меня тянешь? Нас увидят…

— Тсс-с! Иди сюда. За портьеру…

— Ди-иии…

Звук поцелуя. Частое — частое дыхание. Шорох платья.

— Пойдём…

— Куда?

— Тут увидят. Пошли.

— Ди… Тебя же будут искать…

— Пошли, пошли…

— Ди…

Стефания

Медленно, лёгкой тонкой струйкой уходит сон. Просыпаюсь.

Что-то такое снилось… Яркое… — не открывая глаза, пытаюсь вспомнить, цепляясь за остатки сна, — нет. Не помню! Жалко…

С удовольствием потягиваюсь, зеваю и открываю глаза.

Бах! ЭТО НЕ МОЯ КОМНАТА!

Моё платье, снятое впопыхах и кинутое кое-как на стул. Туфли, валяющиеся рядом. Чулки… А я… А в чужой постели! И на мне ничего нет! Я совсем голая, под одеялом! Ди… Мы… с ним… вчера…

Я почувствовала, как заалели мои щёки.

Я переспала с ним! Что я наделала?! Какая же я дура! Что он обо мне теперь подумает? Какой стыд! Где он? Ушёл! Нужно срочно бежать! Я не смогу посмотреть ему в глаза! Бежать!

Однако я не успела. Только я дёрнулась к одежде, как рядом раздались шаги, и знакомый женский голос с насмешкой произнёс: Ну и долго ты ещё собираешься валяться в постели, лежебока? Твоя Стефания уже, небось, встала и наверняка пишет тебе письмо с пожеланиями доброго утра. А ты ещё даже глаза не продрал. Дии-инчик!

Рывком сев в постели, я, сжавшись и подтянув колени к груди, натянула на себя одеяло так, что у меня наружу остался торчать только нос и глаза.

— Добрым уу-утро-оом! Падь-ёёо-ом, лентяй! Вперёд, вперёд, труба зо… Ой!

В этот миг, появившаяся на пороге спальни принцесса Сюзанна увидела меня. Глаза её от изумления стали круглыми-круглыми, а рот открылся.

Я, сгорая от стыда, втянула голову в плечи и постаралась ещё больше зарыться в одеяло.

— Э… а… у… — разводя руками в стороны, издала несколько звуков потрясённая Сюзанна, видно пытаясь что-то сказать.

Я молчала, до боли закусив нижнюю губу.

Та, между тем справилась со своим изумлением, глянула по сторонам, осматривая спальню, задержалась взглядом на моём брошенном платье, туфлях, всём остальном и повернула голову ко мне.

— Доброе утро, баронесса! — с лёгкой насмешкой в голосе произнесла она, приветственно чуть наклоняя голову, — вы случайно не знаете, где мой брат? Я зашла разбудить его на завтрак.

Я несколько раз моргнула в ответ, не зная, что сказать.

В этот момент раздались шаги, и за спиной Сюзанны появился Диний с букетом белых роз в руках.

— А… Вот и он! — радостно произнесла она, оборачиваясь.

— Что ты тут делаешь? — напустился тот на неё.

— Что? Как обычно. Пришла растолкать тебя к завтраку, ответила она, пожав плечами, — а ты уже встал!

— Давай. Иди, иди, отсюда!

Диний обхватил сестру свободной рукой за талию и потащил её через порог. Прочь из спальни.

— Пусти меня! Что ты меня тащишь? — возмутилась Сюзанна пытаясь оторвать от себя его руку.

Дверь в спальню закрылась. Я вскочила с кровати и, прикрываясь одеялом, кинулась к платью.

* * *

— Ты зачем это сделал? Ты что, дурак?

Ухватив брата руками «за грудки», Сюзанна прижала его спиной к стене.

— Сама дура! Отпусти!

— Как ты мог с нею так поступить? Ведь она же тебя любит! А ты…

— А что я?

— А ты, скотина, воспользовался этим! Что она теперь будет делать, ты подумал? И не тычь мне своим веником в лицо! Убери!

— Что она должна делать? Выйдет за меня замуж и всё. А ты не обдирай мне розы своим лицом! Пусти!

— Чегоо-о? Ты что, жениться решил? На ней?

— А что? Она любит меня, я люблю её. Что ещё?

— И когда же ты собираешься сделать ей предложение руки и сердца?

— Сейчас и сделаю. Вот… за цветами ходил.

Сюзанна, онемев, большими глазами смотрела на брата.

— Что ты на меня так уставилась? — не выдержал ей взгляда Диний.

— Знаешь, — медленно произнесла принцесса, видно что-то решив для себя, — я думаю, ты поступаешь неправильно. Предложение руки и сердца — это событие. Его нужно делать в присутствии её отца и матери. Иначе — будет не по протоколу. Но её родителей тут нет… Знаешь, тогда что? Сделай это в присутствии наших родителей! Они сейчас как раз будут на завтраке!

— Ээ… — растеряно протянул Диний, похоже, никак не ожидавший такого развития событий.

В этот момент раздался звук открывающейся двери, и в комнату, из спальни, осторожно выглянула лохматая Стефания.

— Баронесса, пойдёмте со мной, — обернулась к ней Сюзанна, протягивая руку ладонью вверх, — Мои служанки помогут вам привести себя в порядок — умыться и уложить волосы.

— Э… а? — издал непонимающий звук Диний.

— Не спорь, — наклонившись к его уху, быстро прошептала Сюзанна, — ей нужно привести себя в порядок. И ты займись собой! А то достаточно одного взгляда на вас, чтобы понять, чем вы тут всю ночь занимались…

— Э… да! — благодарственно кивнув, согласился Диний.

— Мы быстро! — громко сказала Сюзанна брату, сделав от него шаг назад, — не скучай!

Представляю, что сегодня будет на завтраке, — несколькими секундами спустя подумала она, ведя за руку к двери вяло переступающую ногами Стефанию, — бедный, бедный Динчик! Глупыш…

* * *

Звук открывающейся двери.

— Сколько можно спать? — недовольно спросила Анжелина Хайме, строго глядя на вошедшую в столовую дочь, — мы с отцом уже почти закончили завтракать. Уже коффай пьём, а вы всё спите!

— Прости, мамочка, — скромно опустив глаза, сказала Сюзанна, усаживаясь на своё место.

— А где Диний?

Принцесса неопределённо пожала плечиком, окидывая взглядом еду, стоящую на столе.

— Ему сегодня можно, — сказал Хайме, переворачивая листок с кратким отчётом событий за прошедшую ночь, — он вчера столько танцевал. Наверное, просто не смог встать.

— Да уж… — протянула императрица, вспоминая вчерашний праздник, — и всё со своею Терской! Вот, ведь, выбрал. Было бы, как говорится, что!

Император не ответил. Ограничился движением бровей вверх, которое можно было интерпретировать как — «Ну… мало ли!» и продолжил читать.

Анжелина вздохнула и поднесла к губам низкую фарфоровую чашку с коффаем.

«Небось, проснулась сегодня на седьмом небе от счастья, — подумала она о Стефании, делая небольшой глоток, — как же мне её от него отвадить?».

В этот миг обе створки двери столовой распахнулись. На пороге стояли растерянная Стефания, прижимая к себе левой рукой букет белых роз и держащий её за другую руку, сияющий Диний.

— Отец, мама, — поочерёдно обратился он с полупоклоном к удивлённо вскинувшего брови отцу и к испуганно замершей с кружкой у рта, матери, — разрешите вам представить мою невесту — Стефанию Терскую!

— Кха-кха-кха! — захлебнувшись коффаем, зашлась в приступе кашля бедная мама…

* * *

Разбитая пополам о блюдце чашка с остатками коффая. Облитая скатерть. Коричневое пятно на светлом платье вытирающей слёзы императрицы. Сунувшиеся навести порядок слуги — выгнаны. Принц с невестой выставлен императором за дверь столовой «на пять минут».

— Это ты во всём виноват, — немного в нос и вытирая уголком платка правый глаз, обвиняющее произнесла Анжелина, — ты ему всегда во всём потакаешь… Зачем ты разрешил пустить её во дворец? Зачем?

— Ну, захотел сын пригласить себе на день рожденье подружку… Что тут такого? — пожал плечами Хайме.

— Подружку? Подружку? Проститутка она, а не подружка! Не успели оглянуться, как она к нему в постель залезла!

— Он у неё первый… — подала голос Сюзанна тихо-тихо сидевшая до этого с краю стола.

— Это она тебе сказала? — повернулась к ней мать.

— Нет. Я сама убедилась. Пока Диний приводил себя в порядок, я пробралась к нему в спальню и посмотрела. Можно вместе сходить и посмотреть.

— Вот ещё, — фыркнула Анжелина, — много чести! Да и вообще, что это такое? И это мои дети? Брат развратничает, а сестра бегает и смотрит простыни! Для чего я тебя воспитывала? Чтоб в один прекрасный день узнать, что моя дочь ведёт себя не как принцесса, а как любопытная трактирная девка? А? Что это такое, Сюзанна? Я тебя спрашиваю?!

Сюзанна неопределённо пожала плечиком и, опустив глаза, уставилась в стол.

— Или, может, ты ему помогала? Может, тут все давно уже про всё знают, и только одна я, как последняя дура, борюсь за то, чтобы сохранить остатки приличия?

— Ну-у, маму-у, — надула губки Сюзанна, — ну не ругай меня… Я совершенно случайно узнала. Честное слово! Пришла будить его на завтрак… А она — там! А потом пришёл Диний с цветами… Собрался делать ей предложение…

— Идиот… — прокомментировала сквозь зубы императрица, — и что, сделал? А ты не могла его остановить? Сказать ему, что он дурак безмозглый?

— Так бы и стал он меня слушать! Я поступила хитрее. Я сказала, что это будет не по протоколу, так как нет родителей, и отправила его сюда. Чтоб вы его остановили.

Император хмыкнул, одобрительно посмотрев на дочь.

На несколько секунд над столом повисла тишина.

— И что теперь делать? — задала вопрос в пространство Анжелина.

— Вот что теперь делать? — секунду спустя повторила она вопрос, обращаясь уже к мужу.

— А что, что-то нужно делать? — задал тот ей встречный вопрос, — что-то случилось?

— Ка-ак? Как не случилось? — вскинулась Анжелина.

— Сю! Выйди! — приказал император.

— Хватит сходить с ума, — сказал Хайме, дождавшись, когда за дочерью закроется дверь, — ну переспал он с ней. Всё равно бы он когда-то начал. И с кого-то. А так — сделал себе подарок на день рожденья.

Император ухмыльнулся.

— Так ты что, самого начала знал, чем это кончится? Знал и специально разрешил ему?

— Ничего я не знал. И не планировал. Поверь, внезапная прыть, которую проявил наш увалень, удивительна для меня самого. Не ожидал от него такого… не ожидал…

Хайме покачал головой с видом — «ну надо же, кто бы мог подумать!»

… Он попросил разрешения её пригласить, — продолжил он, — я подумал: ну потанцует он с ней, ну, может, прижмёт пару раз в уголке… Ну, чего там? Парню восемнадцать исполнилось! В его возрасте уже пора ухаживать за девочками.

— Вот именно! Ухаживать! А не спать сразу с ними!

— Что я могу тебе на это сказать? Ну, шустрый он у нас, в плане женского пола вырос. Гордись!

Император вновь ухмыльнулся, разведя руками в стороны.

— Чем? Чем гордись? Тем, что он теперь будет не пропускать ни одной юбки?

— Это вряд ли. Мне кажется, что Диний в этом вопросе будет щепетильным. Сама посуди — не со служанок, как старший, начал! Ха-ха!

— Тебе всё шутки! А у меня сердце кровью обливается! Он же жениться на ней собрался!

— Да ладно! Это просто восторг после первого раза. Кстати! Ведь твоё воспитание! Обесчестил девушку — женись! Вот он и следует твоим заветам. Так что ты должна быть довольной. Но что-то я не вижу на твоём лице радости от того, что твой сын вырос порядочным мужчиной…

— Ну не на ней же!

— Да, — согласился, цыкнув углом рта Хайме, — партия — так себе. Но с другой стороны — можно легко решить проблему. Вот если бы он дочь Берге трахнул…

Император на миг задумался, видно представляя себе картину.

— … вот тогда бы я точно — просто так бы не отвертелся! Вполне возможно, что пришлось бы Диния женить… А с отцом Терской я договорюсь без проблем.

Император опять призадумался.

— Но с другой стороны… — продолжил размышлять он вслух, перебирая варианты, — она маг. Сильный. Наши внуки могли бы тоже быть магами… А вдруг?

Хайме повернулся к жене, поднятыми бровями и выражением лица предлагая обсудить эту интересную мысль, пришедшую в голову.

— Внуки? — вскинула голову та.

— Угу… Тогда можно было бы… в совет магов…

— Внуков — не будет!

Анжелина вскочила со стула и, подхватив юбку, понеслась к двери.

— Не будет!

— Пах! — хлопнула за её спиной дверь столовой.

Император посмотрел на дверь, подвигал бровями вверх-вниз, пожал плечами и повернулся к столу.

— Ну не будет, так не будет, — вздохнув, философски пробурчал он под нос, берясь за ручку коффайника.

* * *

— Пей!

Не терпящим возражения жестом, императрица протянула Стефании наполовину наполненный водой прозрачный стакан. Только что вылитое в него содержимое тёмного пузырька, зелёными клубами, бледнея, растворялось в воде.

— Что это?

— Это? Это чтобы твоё ночное приключение осталось только приключением. Ты поняла?

— В… смысле?

— Бастарды мне от тебя не нужны, — жёстко глядя в глаза девушки, произнесла Анжелина, — и ему не нужны. Пей!

— Не буду… — сделав глотательное движение горлом, тихо ответила Стефания.

А вдруг она меня решила… отравить? — подумала она, глядя в злое лицо Анжелины, — или… у меня потом вообще не будет детей?

— Ты будешь мне перечить? — удивилась императрица, — ты? Вертихвостка!

Стефания молча, упрямо сжала губы.

— Неужели ты надеешься разжалобить моё сердце, родив ребёнка? Так вот — можешь на это даже не рассчитывать! Моему сыну нужна не такая жена! Ты недостойна даже одного его волоска! Пей!

— …

— Пей, я тебе говорю! На!

Внезапно волосы Стефании заструились на невидимом ветру. Протянув руку, она взяла из рук Анжелины стакан, секунду подержала, и резким движением швырнула его в угол.

— Не буду! — чётким голосом произнесла она, глядя на свою мучительницу стремительно темнеющими глазами.

— Тёмная тварь! — наклонив голову и без страха смотря в её изменившееся лицо, прошипела императрица, — я не позволю тебе причинить вред моему сыну! Я не подпущу тебя к нему!

— Вы не сможете запретить мне его любить! — так же прошипела в ответ Стефания, глядя прямо в глаза, — и ему не запретите!

— Увидиш-шь!..

С грохотом распахнулась дверь. В покои Анжелины, в которые она привела Стефанию «поговорить», ввалились всполошённые всплеском силы дежурные маги, сопровождаемые гвардейцами. Следам за ними вбежал с перепуганным лицом Диний, ожидавший окончания «разговора» в коридоре. Не обращая внимания на толпу посторонних, Императрица повернулась к сыну и громко приказала:

— Чтоб ноги её тут больше не было! Видеть её не желаю!

— Вон отсюда! — повернулась она к Стефании, властно указывая ей рукою на дверь.

— Мама, что… — начал было говорить Диний и осёкся на полуслове, уставившись на Стефанию.

Та, с развевающимися волосами и целиком чёрными глазами выглядела жутко.

— Видишь, кто она такая? А? Куда ты смотрел? — с торжеством в голосе обратилась Анжелина к сыну, указывая на Стефанию рукой.

— Выведите её из дворца! — приказала она магам и гвардейцам, — немедленно!

Те, несколько неуверенно двинулись к девушке.

Стефания, не обращая на них внимания, несколько секунд молча смотрела на Диния своими антрацитовыми глазами так, словно что-то от него ждала. Затем двумя руками приподняла юбку и пошла к двери, прямо на толпу. Охрана стремительно расступилась в стороны, освобождая ей дорогу.

— Э… а… — издал звук принц, стоявший с открытым ртом, когда она проходила мимо него.

Однако Стефи ничего ему не ответила. Даже не повернула голову в его сторону. С прямой спиной, с развевающимися волосами, вдоль двух рядов расступившейся охраны, при всеобщем молчании, она дошла до двери и вышла в коридор.

— Проводите! — царственно махнув рукою ей вслед, приказала Анжелина, — и освободите мои покои. Но ты, сын, останься!

Эри

Сегодня мне ночью приснился дивный сон… Яркий, цветной. И эротический! Что было весьма странно. За всё моё время пребывания в этом мире, ничего подобного мне не снилось.

Приснится же… чушь такая, — подумал я, почти проснувшись, но, не открыв ещё глаз, — съел, что ли что-то не то? Надо перестать нажираться на ночь… Спишь потом… тревожно. Что за муть мне сегодня приснилась?

По-прежнему не открывая глаз, я попытался сосредоточиться на обрывках ускользающего сна, чтобы припомнить «подробности». Первое, что «всплыло» — чувства. Восторг, радость и ощущение чего-то светлого, волшебного, сияющего и прекрасного. Все это «ломанулось» в меня так, что на миг показалось, будто у меня остановилось сердце и я сейчас задохнусь.

Ничего себе! — переведя дух, подумал я, — вот это да! Пожалуй, следует пойти и собрать остатки того, чем я вчера перекусывал на сон грядущий. Я бы не отказался ещё разок такое посмотреть!

Немного повернув поудобнее голову на подушке, я продолжил вспоминать. Однако дальнейшее «исследование» меня несколько озадачило. Из воспоминаний получалось так, что во сне я был… девушкой! И по всему выходило, что я… занимался с кем-то сексом!

Таа-ак… — протянул я, когда вспомнил этот кусочек сна, — это ещё что за ерунда такая? Сихот! Так и знал, что ничего хорошего просто так не получишь! Сначала замануха, в виде супер — сна, а потом — бац! Ты в нём не пойми — кем, с кем, где и как.

— Брр-р! — потряс я головою, открывая глаза, — присниться же такое! К чему бы это? К дождю или перемене погоды? Что, неужто эльфиек так порой обуревают желания? А чего у них тогда детей-то нет? При таком-то уровне энтузиазма? Или это я действительно, съел что-то не то? Ладно. Сон — это всего лишь сон. А я живу в реальности…

Я зевнул, потянулся и приподнял голову над подушкой, дабы глянуть в окно и оценить погоду на предмет её «лётности». Может, действительно, такой сон к перемене погоды и на улице уже вовсю льёт дождь? Да не… Солнечно.

Я сел в постели, на согнутые под себя ноги. Забавно, но Эриадором я бы в такой позе и пару минут бы не просидел… А сейчас — запросто!

— Ву-у! — ещё раз широко зевнув, я хорошенько потянулся, прогнувшись спиной и сцепив на затылке пальцы.

С добрым утром Бассо! — пожелал я себе хорошего дня на эсфератском, — с добрым утром!

Уронив руки вниз, на колени я выдохнул, опустив плечи и немного ссутулился. Сижу, скольжу взглядом по спальне, жду, когда окончательно проснусь. Покои мне предоставили неплохие. Гостиная с большущими окнами, здоровенный балкон, весь увитый вьющимися цветами, небольшая комната с парой мягких диванчиков и креслом для «поваляться» и «посидеть», спальня и ванная комната. Спальня была истинно — «девчачьей». Розовые стены, розовые коврики на светлом деревянном полу. Трюмо. С большим зеркалом и мягкой табуреткой перед ним. Тоже с розовой подушкой. Ну и шторы, есс-стественно, розовые. В первый момент столь большое преобладание одного цвета у меня вызвало отторжение. Однако я потом присмотрелся, присмотрелся… Нормально! Баланс есть. Дизайнер спальни палку не перегнул. Компенсировал излишек розового большими открытыми пространствами светлого пола, тёмными досками кровати, шкафа и трюмо. Плюс белая тюль на окнах. Так что — нормально! Мой глаз художника спальня не резала. Единственно, я никогда не был поклонником этого цвета, но что ж теперь? Если взялся играть роль, то декорации должны быть соответствующие. Иначе зрители будут испытывать дискомфорт, и выступление может не удастся. Это даже забавно, пожить в такой обстановке! Себе-то я никогда подобного не сделаю, а тут можно оценить — как это, жить в таком? Пока испытания проходили нормально — тошноты при входе в спальню не возникало. А ещё у меня была большая ванная комната со здоровущей медной ванной, в которой я с удовольствием сидел… Мне и раньше такое времяпровождение нравилось. Ванная, как в приличных местах — с двумя кранами горячей и холодной воды. Лей — не хочу! Плюс служанки добавляют ещё каких-то растительных экстрактов и просто лепестков цветов. Или пену делают. Вылезаешь из воды — вау! Кожа как шёлк! И настроение — супер! Ну, люблю я себя, люблю! Хоть даже я на себя сейчас не совсем похож… Пусть многие «мужественные» сочтут тягу к удобствам признаком излишней изнеженности, мне — плевать! Всегда любил удобства. И не собираюсь наступать себе на горло, чтобы соответствовать чьим-то представлениям… Сервис — это вещь! Единственный напряг у меня возник со служанками и одеждой. Они рвались помочь раздеть и одеть меня, а как я им мог это позволить? С теми-то выкрутасами, что творила на мне одежда? Поначалу я одевался сам, приказывая, чтобы мне принесли всякой одежды «побольше», а потом уже самостоятельно комбинируя из этой кучи что-то вменяемое. Поначалу всё шло хорошо, но потом возник вопрос со стиркой. Ходить в женском, а отдавать стирать — мужское? Это как? По мне так — подозрительно. Подумал я, подумал на эту тему и вспомнил, как умничал с Алистерой на тему королей. Мол, всё, что короли не делают, делают это они — по-королевски. К этому моменту я уже несколько попривык, обвыкся, убедился, что никто меня «на соответствие» не проверяет… Единственно, при первой встрече, правитель леса поприветствовал меня на древнеэльфийском… Но это, похоже, была не проверка, а попытка, как говорят на Земле — «повыделываться». Как я узнал, древний язык тут знают совсем не все. Я его тоже не знал. Но спасибо Хель, не подвела. «Записала» то, что нужно. Со второй фразы я «вспомнил» и сумел, пусть медленно, но главное — правильно ответить на приглашение. Так что, дипломатического конфуза не случилось. Впрочем, даже если бы я не понял, то мне кажется — ничего бы страшного не произошло. Крылья — вот главное! Все были совершенно уверены, что я настоящая вестница. Плюс ещё Таурэтари рассказала всем, что я живое воплощение их древних героев. Так что даже ходи я в валенках, будёновке с красной звездой и волочащимся за мной по земле парашютом, никто бы во мне русского шпиона не признал. Все бы всё равно видели во мне фон Штирлица. Поэтому, касаемо своей проблемы с одеждой, я подумал, подумал… А собственно, в чём проблема? Я же вестница, волшебное существо! И всё что я не делаю — тоже волшебно. И одежда меняется на мне в результате этого. Вроде того, что древние эльфы и эльфийки (их же по легенде во мне много!), не могут между собой договориться на предмет — в чём сегодня выйти на люди? И точно. Никто и не дёрнулся сказать что-то вроде: «Это не по правилам! Так быть не может!» Наоборот — стало ещё одним доказательством моей внеземной сущности. Подозреваю, что если бы была возможность — очереди бы выстраивались, чтобы поглядеть, как я переодеваюсь. Но, как говорится, счастье — только избранным! Служанкам и Амалира. Последняя — вообще, захватила должность главной чесальщицы моих волос. Лично я, в первые дни, просто не знал, что делать с такой гривой волос. Опыта ведь — никакого! Попалась мне, правда, в библиотеке книжка с названием — «Бытовая магия». Я её прочитал, особенно внимательно главу по уходу за одеждой и волосами, но применять на себе заклинания не рискнул. А вдруг — в Эриодара превращусь? Совершенно не к месту такое будет. Служанки же почему-то расчесать меня не предлагали. Поэтому, первые два дня я, стиснув зубы, «драл» себе волосы щёткой сам. Но тут, видом моих волос, заинтересовалась Амали.

— Ты такая лохматая! — улыбнувшись, с детской непосредственностью, сказала она, — почему ты не причёсываешься?

Я кисло посмотрел на неё.

Стоило полчаса выдирать из себя волосы, — подумал я, — чтобы потом какая-то девчонка спрашивала, почему я выгляжу как чучело? Стоп! Кодовое слово — девчонка! Она девчонка, а я — нет! Она должна знать!

Я глянул по сторонам — никого! Отлично!

— Я долго спала, — грустно вздохнув, сказал я, наклонившись к Амали, — и многое не помню… Представляешь, забыла, как нужно делать причёску! Ты не поможешь мне, справиться с моими волосами?

Амалиру просто раздуло от гордости! Ещё бы! Просят у неё помощи! И кто просит!

— Пойдём! — схватила она меня за руку, — я покажу, как нужно!

Она утащила меня в свою комнату, посадила перед зеркалом, достала все свои расчёски, щётки, всякие заколки и с энтузиазмом взялась за дело. За ним нас и «застукала» её бабушка. Она потом долго передо мной извинялась, что тут все забыли, что мне нужен парикмахер. Амали сердилась и говорила, что никто не нужен, что она сама будет укладывать мне волосы. На что бабушка её сказала, что она ещё маленькая и не умеет. Та обиделась до слёз. Я решил вмешаться.

— Амали, спасибо тебе! — внимательно глядя в зеркало сказал я, — ты очень хорошо всё сделала…

Действительно. По сравнению с моими результатами — земля и небо!

… Если ты не против и тебе разрешит твоя бабушка, — продолжил я, — я бы хотела, чтобы ты меня расчёсывала…

Девочка просто просияла, гордо посмотрев на Таурэтари.

— … только иногда меня будет причёсывать ваш парикмахер. А ты, в это время будешь смотреть, и помогать ему. И научишься. Если ты, конечно, захочешь, и бабушка тебе разрешит…

Я ещё раз повторил свою мысль, насчёт обязательного согласия Таурэтари. Я ещё не очень хорошо ориентировался в том, что тут «допустимо» для благородных эльфов, а что нет, и не хотел создавать трудностей на пустом месте.

— Баба! Разреши, разреши! — Амали повисла на бабушке, обвив тонкими ручонками её шею.

Конечно же, она разрешила! Дети тут вообще — на вес золота. С Амалирой, этой капризулей, носятся как «с писаной торбой». Не очень уверен, что у меня в голове есть запись, объясняющая, что это за торба такая, но общий смысл выражения я представляю.

Короче, теперь по утрам мне волосы расчёсывает Амали. Потом я, в качестве зарядки, немножко летаю, затем мою голову, уже на весь день, в соответствующий вид приводит профессионал. Да пусть Амали занимается, если ей так хочется! «Подружка» ведь моя. Ха-ха. Для остальных я — божество. Поклоны, поклонение, желание угодить. Утомляет. А эта — непосредственная. Разговоры, конечно, детские, но всё равно — развлекает. Да и узнать можно что-то интересное. Бесхитростно ведь всё выложит! И что самое удивительное — ни разу не проспала! Таурэтари тоже очень удивлена этим фактом. Чтобы внучку разбудить — те ещё усилия нужно было приложить. А тут — не свет не заря, а она уже вскочила (сама!) и уже у моих дверей. Вот и сейчас, стук в дверь спальни.

— Эриэлла, ты уже не спишь?

В приоткрывшуюся дверь заглядывает улыбающееся личико Амали.

— Брр-р, — мотаю я, головой пытаясь окончательно проснуться, — встаю. Извини, проспала. Сон какой-то дурацкий приснился. Сейчас, подожди!

— Сон? Мне тоже сегодня сон приснился! Про принца! Красивого-красивого. Он приехал на белом единороге с золотыми копытами… И у него на плече сидела золотая птица!

Мдя? — подумал я, направляясь неуверенной походкой «утреннего зомби» в ванну, — кто бы мог подумать… У меня тоже, какой-то «принц» был…

— А ты мне расскажешь свой сон? — уже в спину прилетело мне.

Вряд ли, — подумал я, — мой «принц», в отличие от твоего, совсем не на единороге ездил…

— Мммм… — неопределённо промычал я, закрывая за собой дверь.

Через пятнадцать минут, я, одетый и причёсанный, стоял на своём огромном балконе, готовясь к прыжку в небо. Амалира стояла рядом. Она всегда смотрела, как я летаю. От начала до самого конца.

— Пахх!

Я распахнул крылья.

— Ах! — во весь голос ахнула Амали, — золотые!

Я глянул — чего там? И тоже ахнул. Мои крылья сверху донизу стали золотыми! Ярко-ярко золотыми. Под цвет моим волосам.

— Золотые… — восхищённо прошептала девочка, прижав к груди кулачки, — золотые… Как красиво! Ты такая красивая, Эриэлла!

Так, и что же это такое? — озадаченно подумал я, разглядывая переливающиеся золотом перья, — что опять происходит?

— Как во сне… — произнесла Амали, — золотая птица…

Во сне? Хм… Где-то видел я подобный золотой оттенок… Где? Хм… Точно! Стефания! Это её аура сияет таким золотом! И… что это тогда значит? А значит это, значит это… Это значит, что она, наконец, добралась до своего принца! А сон был ничем иным, как трансляцией её чувств в «ментал»! Мы же с ней телепатически связаны! Похоже, ночью, ни взирая на расстояние, она поделилась со мной своими чувствами… Именно так, и ничего иного! А «этот», который во сне, действительно принц. Интересно, она последовала моему совету и обговорила предварительно условия? Надеюсь, что да. Иначе — пролетит ведь, как пить дать! Но какие же у неё чувства! Я и не думал, что у низших может так быть! Хм…

Я нахмурился.

А каким образом её золото оказалось на моих крыльях? А? А Сихот его знает! Но с какого перепуга я должен таскать на своих крыльях свет её любви? Вот ещё! Больно надо! Пусть Диния своего мажет…

 

Три часа спустя, тот же день, комната Стефании

Стол. На столе, рядом со стеклянным кувшином с водой — пустая кружка с остатком на донышке чего-то зелёного. Тут же валяется на боку открытый пузырёк из тёмного стекла. На кровати, свернувшись калачиком под простынкой, тихо-тихо, мышкой, плачет Стефания…

Отец и сын

— Отец, можно с тобою поговорить?

— Конечно, сын, — спокойно ответил император, отодвигаясь от стола, — давай, пойдём, погуляем в саду. Там и поговорим. А то что-то у меня душновато в кабинете…

Они спустились вниз, и вышли в дворцовый сад. Император заложил руки за спину и с удовольствием, неспешно пошёл по дорожке. Диний шагал рядом. Минуты три они прогуливались молча.

— Я внимательно слушаю тебя, — наконец сказал Хайме, видя, что начало разговора затягивается.

Принц глубоко вздохнул, набирая полную грудь воздуха.

— Отец! Я люблю Стефанию и хочу, чтобы она стала моей женой! — решительно произнёс он.

Император неспешно кивнул, показывая, что услышал, но ничего не ответил и продолжил так же неспешно шагать по дорожке вдоль кустов.

Пауза. Звук шагов. Где-то, в кронах деревьев, пересвистывают птицы.

— Отец!

— Как я понимаю, ты просишь моего согласия?

— Да!

— Вот с этого и нужно было начинать, а не врываться в гостиную с невестой наперевес…

— Ну… так получилось, — вздохнул, поникнув плечами Диний.

— Получилось так, прежде всего потому, что ты думал только о себе. Поэтому так и получилось.

— Неправда! — запротестовал принц, — не только о себе!

— И о ком ты подумал? Я — удивился. Сестра твоя — испугалась. Мать вон чуть коффаем не захлебнулась… Ей дурно стало…

— Просто ей Стефания не нравится! Вот и всё!

— О ней ты тоже не подумал. Как это так — с бухты-барахты, привести девушку к ничего не подозревающим родителям и сказать — вот, женюсь! Ты попробовал представить себя на ёё месте, если родители откажут? А? Вижу, что такая мысль тебе даже не приходила в голову…

Принц поджал губы.

… и скажи мне, — продолжил император, — с чего это ты вдруг решил, что тебе это будет позволено? Разве ты не знаешь, как заключаются браки в семьях высокородных?

— Ну… мой брат ведь уже женат… — протянул Диний, — значит, мне теперь необязательно… следовать всем правилам.

— Ага! Значит, ты решил спрятаться за его спину. Он долг перед империей свой выполняет. А ты?

— Но он же твой наследник, — глядя в землю, ответил Диний, — он будет править. А я нет… Почему я тогда не могу жениться на той, которую люблю?

— Почему? Хм! Видишь ли, сын… Ничто не вечно под луной. Порою в жизни случаются совершенно необъяснимые вещи. Падают неприступные твердыни, ничтожные армии захватывают целые страны. Да, ты второй. Но ты принц правящей династии. И ты должен быть готов всегда встать рядом, подставить плечо, прикрыть спину. Ты одна из опор нашего рода, Диний! Ты меня понимаешь?

— Какое отношение это имеет к Стефании?

— Не упрямься в очевидном. Ты прекрасно понимаешь, что дочь графа Валуа для правителя более предпочтительна, чем дочь барона Терского. Валуа — древний род, имеющий большие возможности… Как денежные, так и военные. Если граф породнится с нами, то это, несомненно, усилит и нас и их и империю. А Терские… Ну не мне тебе объяснять… Единственно, что может предложить Стефания — это родить мне внука — мага. Однако, как ты понимаешь, с уверенностью обещать, что такое случиться — никто не может. Способность к магии — вещь весьма редкая. Поэтому, Валуа — это гарантированно «сейчас и завтра», а Терские — это «завтра и может быть». Плюс, Валуа могут счесть себя оскорблёнными, если их красавице предпочтут какую-то провинциальную баронессу… Да и не только они. Многие, очень многие, не прочь породниться с императорской семьёй…

— Так дочке графа ещё четырнадцати нет! Она маленькая ещё! — возмутился Диний.

— Маленькие девочки очень быстро растут, превращаясь в красавиц. Ты не замечал? Нет? Ясно. Ты ещё слишком молод, чтобы такое заметить. Тебе будет двадцать, ей семнадцать. Нормальный возраст для брака.

— Но я люблю Стефи!

— Сын. Ты открыл для себя женщин. Да, первый раз — это событие. Однако поверь мне — в твоей жизни Стефания будет не единственной. Женщины ищут блеска славы и звона монет. А твой титул — живое воплощение этого.

— Стефи не такая!

— Понятно. Похоже дальнейший разговор на данную тему особого смысла не имеет. Мозги у тебя сейчас заняты совершенно другим…

Редкий перестук каблуков по плиткам дорожки. Щебет птиц.

— Отец, так ты позволишь мне жениться на Стефании?

— Сын, — вздохнул император, — твои последние поступки показали, что ты ведёшь себя как глупый мальчишка, не думающий о будущем. Ну, вот как тебе можно доверить женщину, а? А у них ведь бывают дети. Тебе что, их можно доверить?

— Эээ… — озадачился вопросом сын.

— Семья — это ответственность. Не вижу её. Скорее вижу, что сын нашёл новую игрушку. Что с ней будет, если она тебе через полгода надоест?

— Не надоест, — упрямо сжав губы и глядя вниз, прошептал Диний.

— Это лишь слова, — слегка пожал плечами Хайме, — Пока твои поступки не позволяют относиться к ним серьёзно.

— А что… что мне нужно сделать? Чтоб слова перестали быть просто словами?

— Хочешь Стефанию? Заслужи. Докажи, что имеешь на неё право и право поступать отлично от традиций. Только не как самодур, а как сильный мужчина, отвечающий за свои поступки. Понимаешь?

— И как же я это докажу? — скептически фыркнул Диний, — На войну пойти? Так меня мама и отпустит!

— Ха! Война — это просто. Там всё понятно. Начни со сложного. С мамы. Пытайся понять, почему она так против твоей избранницы. Переубеди её, докажи, что Стефания совсем не такая, как она думает. Если ты намерен привести Стефи в нашу семью, тебе всё равно придётся это сделать. Без этого, разговора о твоей свадьбе не может быть и речи! Ты меня понимаешь?

Принц зябко передёрнул плечами.

— А как ты думал, — усмехнулся Хайме, — думал, я скажу маме и разом решу твои проблемы? Нет уж! Тебе нужно — ты и делай.

— Как я это сделаю? — угрюмо пробормотал себе под нос принц.

— Придумай, — легко сказал император, носком ноги отбрасывая упавшую на дорожку веточку, — как я вечно придумываю, как угодить тем и этим и себя ещё не забыть. Способность добиваться результатов на дипломатическом поприще — это как раз показатель умения думать о будущем. Очень важное для правителя качество…

— И с чего мне начать?

— С чего? Начни с извинений. Извинись перед сестрой, которая внезапно обнаружила в твоей постели голую девушку. Перед матерью, которую чуть удар не хватил…

Принц хмуро свёл брови и, сжав губы, уставился в землю.

— Ну-ну, сын, не хмурься так! Согласись, наделал ты делов!

Диний, молча, нехотя кивнул.

— Мне нужно будет извиниться и перед Стефанией, — сказал он, поднимая голову.

— Хорошая мысль, — одобрил Хайме, — рад, что она тебя посетила.

— А потом? Что мне делать потом?

— Потом? Потом начинай думать. Можешь к этому привлечь и её. Заодно узнаешь, годится она только для постели или может, годна на что-то большее?

— А если… только? То… что тогда?

— Да ничего, если тебя это устроит, — пожал плечами Хайме, — не она же будет в итоге принимать и отвечать за решения, а ты. Но умный совет вовремя — это хорошо. Тем более от кровно заинтересованного человека.

Принц вновь задумался. В разговоре возникла длинная пауза.

— Твоя мама меняет фрейлин… — так, словно к слову пришлось, произнёс император, задрав голову и глядя в кроны деревьев.

— Зачем? — не понял Диний.

— … на молодых девушек брачного возраста. Уверен, что среди них обязательно найдутся похожие на Стефанию… — не ответив, продолжил Хайме.

— Зачем она так поступает? Зачем?

— Может, хочет тебе добра?

— Я Стефи ни на кого не променяю!

— Может, она хочет в этом убедиться?

Принц повращал головой так, словно воротник начал его душить.

— Отец, ну это же… Это не соответствует номам приличия!

— Что не соответствует? Чего ты там себе подумал? Решил, что во фрейлинах будут фейки? Смотри… мама узнает о твоих мечтах, она тебе даст!

Император, шутя, погрозил сыну пальцем.

— Все дочери самых благородных дворян империи. Невесты. «Завалишь» кого, с той к алтарю и пойдёшь. Мама будет первой, кто объявит о браке. И я вмешивается не стану. Любая из них — хорошая партия, а их отцы — не мелкопоместные дворяне вроде Терского. Так что думай, что делаешь. Ты меня понял?

— Нужны они мне, — презрительно скривился Диний.

— Вот и посмотрим, нужны или не нужны…

Пауза.

— Прикажи, чтобы меня выпустили из дворца, — хмуро сказал Диний.

— Не боишься? — с некоторой ехидцей поинтересовался Хайме.

— Кого? — не понял его сын.

— Стефанию.

— Вот ещё! Чего мне её боятся?

— Говорят, она произвела на тебя впечатление своими глазами…

— Шептуны… — злобно прошипел принц.

— Ну, так что, не боишься?

— Я просто растерялся. Я никогда не видел у неё таких глаз! Это просто её сила так проявляется.

— Значит, не боишься… Хорошо. Давай тогда договоримся так: я тебе организую поездку, а ты не снимаешь с себя защитные амулеты. И не отказываешься от сопровождения магов.

— Что, я при всех должен разговаривать с нею?

— Оставишь их за дверью.

Принц вздохнул.

— Так мы договорились? — прищурившись, поинтересовался император.

— Да! — выдохнул принц, — договорились…

— Сын, я не против Стефи, — немного позже, уже на выходе из парка неспешно произнёс Хайме, — но у неё кроме симпатичного личика и неясных перспектив ничего нет. И ты… Только в жизнь вступаешь. Стремись. Доказывай. Добьёшься — получишь. Никак иначе. И ещё… На твоём месте я бы не стал ей ни в чём клясться. Боги карают клятвопреступников. Помни об этом.

Эста

Закинув на угол стола скрещённые ноги в высоких рыжих сапогах, начальница тайной стражи Этории сидела в своём кабинете, чуть покачиваясь в кресле.

На столе лежало вскрытое письмо и листок донесения.

Ни у одного мага, к которому мог отправиться Эриадор Аальст, он не обнаружен… — подвела итог Эста, присовокупив последнее сообщение к полученным ранее, — не обнаружен… Где его Дарг носит? Как бы случаем не убили бы по дороге… Ладно. Не будем о плохом. Появится. Появится — и к этому моменту мы должны быть готовы. К чему готовы — понятно, а вот как готовы… это загадка!

Эста бездумно уставилась на носки своих ботфортов, оттопырив плотно сжатые трубочкой губы.

Домой собирается, — спустя пару секунд вновь принялась она размышлять о неуловимом Аальсте, — порталы ищет. Порталы…

Порталы… — повторила она про себя, чувствуя, что в голове у неё крутится какая-то мысль, — ищет…

Внезапно перед её внутренним взором возникла картинка — юноша в чёрном, идущий куда-то в сопровождении варг.

Есть! — ухватила она за «хвост» крутящуюся в голове идею, — путешествие! Путешествие за порталом! Это сработает! Должно сработать!

Эста с удовлетворением откинулась ещё больше на спинку скрипнувшего кресла.

Значит так, — подумала она, — общий план! В архивах Цитадели…

Тут она поморщилась, вспомнив трёх архивариусов, всё ещё не потерявших надежду получить к ним доступ.

… в архивах цитадели обнаружен древний документ, в котором указано местоположение портала (работающего? неработающего?)… пятёрка варг, отправленная на его розыски (погибла? не вернулась?)… не смогла достичь цели, поскольку… поскольку встретила… (кого?). Хм… Встретила охраняющих путь (орков? эльфов? разбойников?) Ээ… Нет! Это всё для нас не проблема. Ммм… Встретила нежить! Точно! Он же тёмный маг! Значит, может с ней совладать! А мы не можем, поэтому и предлагаем поучаствовать в поиске. Хорошо. А почему бы нам тогда не пригласить мага огня, допустим? Мда… нужно будет, как следует, подумать над аргументацией. Итак — на пути к порталу нежить и умертвия! И нам нужен — «тёмный», чтобы расчистить путь. Ладно. Что он от этого получит? Получит он — действующий портал! Или возможность его исследовать. Но такого портала у нас нет… Что делать? Подыщем какую-нибудь арку, или что-то смахивающее на него. Пусть «исследует». Ха-ха! Будет возникать, скажем — сломался! Сколько времени-то прошло! Манускрипт старый, написан невнятно. Дарг! Он же древними языками владеет! Придётся делать «на уровне», иначе заметит. Ладно, дальше. Дальше — маршрут. Что-то длинное и опасное. Умеренно опасное. Куда-нибудь в серые пески на пару месяцев. Как бы их там не сожрали… Пару-тройку пятёрок впереди и следом, для прикрытия? А заметит? Не должен. Посмотрим. Так, теперь спутницы. Пятёрка (может две?). Красивые (разные? или все чем-то похожие на его подружку?). Молодые. Умные. Хм… может, лучше глупые? Нет, не глупые — бестолковые или неприспособленные неумёхи. Да, пожалуй, такие будут лучше. Он будет чувствовать своё превосходство и возьмёт их под своё покровительство… хороший повод для налаживания отношений! Нужно тут сыграть с позиции слабости. Главное, совсем дур не набрать. Дуры мужчин раздражают. Это нужно будет поискать среди троечниц, с трудом выполняющих нормативы. Вот кому-то повезёт! А отличницы останутся «на потом». Забавно жизнь «раскладывает». Ха-ха! Но по «боевым искусствам» у них должно быть «отлично»! Охранять Аальста нужно. Тем более что он теперь не маг! Дарг! А чего он тогда попрётся «исследовать» портал, если он ничего не может? Тьфу! И как он будет нежить разгонять (пусть её и нет)? Эх, какой план был! Проклятый Аальст! Вечно с ним всё через жо!.. Хм… но может всё же можно что-то сделать? Он же собирался к магам насчёт порталов ехать? Значит, он на что-то всё-таки рассчитывает?

Начальница тайной стражи глубоко задумалась, приложив к виску указательный палец…

Эри

Сижу на белом облачке-стульчике. Уперев локти в колени, а подбородок в ладони, хмуро слежу, как Амали гоняет с детьми на краю лужайки между кустов и невысоких деревьев. С другой стороны, в отдалении — толпа зрителей. Смотрят, как я сижу, сияю. Крылья я распахнул, выставив на яркое солнце в надежде — может, облезут? Не мой цвет…

Я был зол на Стефанию. Нет. Нет зол. Если зол — то нужно убить. Тогда не зол, а… как? Недоволен? Не, не то выражение эмоций. Звучит как-то по-отечески. Не-до-во-лён. Слово «отшлёпать» будет из той же оперы. А я её не «отшлёпать» хочу, а…

«Да-да, очень интересно, что же нужно с ней сделать?» — заинтересованно проснулся в голове внутренний голос.

«Хм…»

«Неужели это то самое нехорошее слово, которое ты не произнёс, но подумал?»

«Мммм…»

«А Стеф зажигает! И всё ему!»

«Да. Если бы не я, она бы до сих пор в мешке своём бегала! И какова благодарность, а? Она, значит, там развлекается, а я, значит — слушай это всё! Она что, меня за суккуба держит?»

«Что я слышу?! Неужели демон способен на ревность к низшей?»

«Причём тут ревность! Просто я для неё столько сделал, а она!..»

«Что, она? Не расплатилась «натурой»? Ты же только друг. Наставлял, советовал. И когда принц к ней в окно лез — кто лестницу держал?»

«Я просто не знал… Не думал, что это будет…»

«… Будет так здорово? А если бы знал, то уже бы все позы из Камасутры со Стефи пять раз пробежал?»

«Хм…»

«Что? Завязываем с воздержанием?»

«Прямо сейчас?»

«Да. Момент для начала — совсем неудачный. Я имею в виду тело. Раньше нужно было «разговляться». Хотя бы на Земле начать».

«Там много глаз было…» — вздохнул я.

«Ага! Значит — даёшь извращения! Хей-хау!»

«Стоит ли? У Стефи с принцем видно та самая любовь, которую все так ищут. Будет ли мне так же, если её нет? С фейками ничего подобного не было».

«Хочешь влюбиться?»

«Ещё чего! В кого?»

«Но ты же теперь знаешь — какова награда!»

«Смешно! Влюбиться! Мне даже не о чем будет с ними после поговорить!»

«А зачем с ними говорить?»

«А что? Раз, два — и за дверь её? Это — любовь?»

«Любовь — зверь невиданный. Может — стоит упростить начальные требования? А то — секс и чтобы умная была! Редкая комбинация. Чем больше начальных параметров, тем реже попадается требуемое. Зададим — только секс!»

«А куда торопится?»

«Понятно. Отмазка-оправдание бездеятельности. Для разговоров нужно что-то общее. А общее есть только со Стефи».

«Стефи занята».

«Прощёлкал…»

«Ну, значит — не с кем! Вопрос закрыт!»

«Помечтал об извращениях и свалил. Дитё. Понятно».

На границе лужайки появилась солидно передвигающаяся группа эльфов, в ярко-зелёных маниях и посохами в руках — служители храма. Они же хранители библиотеки. Библиотека у них смешная. И полусотни книг не наберётся. Сказали — всё, что смогли унести с собой при переселении. В основном книги по целительству. По медицине. Я их уже все пролистал, в робкой надежде найти внезапную «вклейку», как в книге Абасо. Но, надежды юношей питают, как говориться. Ничего там в них вклеено не было. Ничего не нашёл. Из всех книг непрочитанным остался только один большой фолиант — главная ценность библиотеки. Сочинение известного в древности мага-целителя. С подробным описанием энергетических оболочек тела, его органов, их взаимосвязи и как всё это «крутить» целителю. Мне, в общем-то, не надо, несмотря на то благоговенье, с которым мне его положили на стол. Но потом, я так прикинул… Когда буду менять дома тело, пожалуй, знания о моём исходном теле могут пригодиться. Будет понятно с чего начинать. И я взялся его подробно прочитывать. В голове, из глубин памяти, всплывали знания, подаренные Хель. Я всё «вспоминал», но только голова, после чтения, начинала болеть вдоль по черепу, и ломило в висках. Мозг, что ли, расширяется? Лопнет ещё… Поэтому я особо не спешил. Тем более что было понятно, что интересующего меня здесь нет. Когда я задал вопрос напрямую хранителю библиотеки о порталах, он мне сразу сказал — что такого у них нет. Много, похоже, они потеряли. Из зоны катастрофы (кто смог) эльфы выбрались несколькими группами, в разных местах и в разное время. Затем, куда вышли, там и осели. В результате, на месте будущей империи людей возникло четыре эльфийских анклава — Вечный Лес, Восточный Лес, Лес Утренней Зари и Рассветного Леса. Ещё ходили упорные слухи, о каких-то эльфах, тоже выбравшихся из ада апокалипсиса, но так и не «вышедших на связь» с соплеменниками. Как я понял, за всё время жизни тут эти слухи ни разу не подтвердились, но легенда продолжала жить. Ну… наверняка этому есть какое-то объяснение, однако я вникать не стал. Общались между поселениями эльфы редко, можно сказать — от случая к случаю. Но договор между анклавами об оказании помощи был. В том числе и военной. Хотя, чего там они могли оказать?.. Непонятно. Ну да ладно. Хранитель библиотеки предположил, что нужные мне книги могут быть в каком-то другом поселении, но с уверенностью утверждать он это не мог. Родственники родственниками, но вот кто, что «уволок», из прежней жизни, поселения не распространились. Плакаться, жаловаться на трудную жизнь — всегда, пожалуйста, и сколько угодно! А вот поделиться… Делиться — всегда трудно. А последним — особенно.

Короче говоря — я тут вытянул пустой номер. Нужно снова куда-то тащиться и кого-то опять искать. Это начинает уже надоедать… Единственно, что я тут приобрёл — это хорошую кормёжку, высококлассное обслуживание и кое-какие знания по медицине, ценность которых была мне, честно говоря, сомнительна. Это ещё вопрос — пригодятся, ли? Или так, впустую время потратил?

Узнал немножко нового о местном пантеоне богов. Эльфийские священники знаниями поделились… Если кратко, то когда-то, давным-давно (совсем давно) древние маги усиленно «грызли гранит науки», стремительно двигаясь по пути прогресса. И так у них всё хорошо и ладно получалось, такие были впечатляющие результаты, что в итоге они превратились в передовой отряд, светоч и несомненный пример для подражания. Итог — кризис веры. Орки, гномы, эльфы и люди стали больше верить в магический прогресс, вдохновляясь идеей, что им тоже по плечу деяния, сравнимые с деяниями богов. Наступление эры атеизма, так сказать. А Хель, помнится, говорила, что боги живут, пока в них верят… Уверенно предположу — тогдашние боги тогда изрядно «ослабели». А потом грянула война. Уж не знаю… Может, её целью было, как раз, прекращение прогресса и возврат к старым, добрым временам? Когда боги были сильны и могучи? Вполне возможно… Но, если прежние боги ту кашу и заварили, то с полезшем из-под крышки они не совладали. Народ, в результате начавшейся войны — «дох пачками» и процессу этому не было видно конца. Не знаю, вспоминали ли они тогда своих прежних богов, молились ли им… Думаю, что наверняка. Но то ли обиженные громовержцы и властители судеб в наказание хотели дать побольше «…почувствовать неблагодарным, что значит…», то ли ждали, пока маги наверняка перебьют друг друга… А может, им просто нужно было время, чтобы набрать сил… Сложно сказать, почему они тогда молчали. Это неизвестно. Зато известно, что стремительно сокращающееся население, не получая от них никакой помощи — взвыло и принялось искать спасения само. Решили просто — взяли и придумали… новых богов! А старые… куда-то и делись! Сами! В общем, новые боги, молодые и энергичные, воспользовавшись моментом, банально «запинали» бывших. Причём, поскольку людей по численности оказалось больше, чем остальных рас, то на пантеоне отказались именно их избранники. Эльфы уверяют, что от своей богини они не отрекались. Да и по их сведениям, гномы тоже, до сих пор ждут своих «кузнецов». Видать молодёжь на пантеоне, как говорится — «сгребла всех чохом». Ну, сгребла и сгребла. Мне бы и дела до этого никакого не было, если бы я «не отыгрывал» сейчас посланницу богини.

Не прошло и нескольких дней с моего появления в Рассветном Лесу, как высшее эльфийское духовенство имело со мной беседу, общий смысл которой можно было свести к одному искреннему пожеланию: «начать чего-нибудь делать!». Тогда я, им, ледяным тоном, сказал, что ещё не готов. Они ушли, понимающе — вежливо покивав и раскланявшись. Но ежу было понятно, что они вернутся. И вот, похоже, начался второй заход. Я не ошибся.

— Приветствую златокрылую посланницу богини!

Глава церкви всего леса, торжественно остановился рядом со мною, поднимая обе руки вверх. За его спиной, пять сопровождающих повторили жест.

Я, сидя на своём «облачке», милостиво наклонил голову к груди. Мол, слушаю. Получилось так, то я сижу выше их всех. Ненамного, но выше. Делегация просящих у трона. Нормальная диспозиция.

Не дождавшись от меня каких-либо слов (я старался много не говорить, чтобы придать своему образу загадочность) эльф перешёл к сути вопроса.

— Крылатая! Блеск золота на твоих крыльях вселяет в наши сердца надёжу. Несомненно, это знак, посланный нашей богиней, лучезарной Алатари!

Интересно, чтобы ты сказал, если бы узнал, что золото — это знак того, что студентка второго курса Стефания Терская потеряла свою невинность? — подумал я.

Медленно, я несколько раз покрутил головой влево — вправо, разрушая надежду спросившего.

— Прости, мудрый, — сказал я, — но мне нечего тебе ответить. Я не говорила с богиней. Золото на моих крыльях — загадка для меня.

Эльф нахмурился. Амали, заметив, что у меня гости, бросила бегать и помчалась ко мне. Пару мгновений спустя, дети, с которыми она играла, понеслись за ней следом. Добежав, Амали оглянулась, увидела своих бегущих друзей, остановилась, подождала, построила их в линию, приказав с неё не сходить, и неспешно подошла ко мне, важно став справа.

— Очень жаль… — после долгой паузы произнёс глава церкви, поднимая на меня глаза — мы надеялись.

Я чуть приподнял брови и лёгко кивнул: понимаю.

— Вестница! В главном храме хранится священная реликвия — нефритовая колонна из древнего храма нашей великой богини. Её пронесли через горы и пустыни, порою выкладывая из телег последнюю еду и одежду, чтобы освободить для неё место…

Эльф скорбно помолчал. Я ждал, не перебивая.

… Когда-то, через такие колонны можно было мысленно обратиться к богине, — продолжил он, — обратиться и получить ответ. Их было много, в храме. Уцелела только одна. Храм разрушен. Крылатая, просим тебя — обратись через неё к богине! Она должна услышать тебя!

— Почему вы так уверены? — поинтересовался я, — разве вы раньше не пробовали использовать реликвию?

— Пробовали… — скорбно поджал губы в ответ тот, — но ничего не получилось. Богиня не услышала нас.

Я вопросительно приподнял брови. Мол, чего ж вы от меня хотите?

— Но ты — крылатая вестница! Если ты действительно воплощение наших древних героев, богиня не сможет тебя не услышать! Твоя магия и магия святыни донесут твой голос до слуха лучезарной! Я уверен, что смена цвета твоих крыльев — знак, который она нам послала!

Слово «действительно» мне не нравится. Что, начинаются сомнения? Похоже, пора паковать чемоданы… как хорошо, что у меня их нет! Недолго музыка играла.

Задумавшись, я опустил глаза и наткнулся на взгляд Амалиры. Лицо девочки пылало восторгом, восхищением и в нём была надежда. Сейчас её подруга сделает чудо!

Я несколько секунд вглядывался ей в лицо. Детские глаза… Я не то чтобы люблю детей, но… В Эсферато тоже, детей мало.

А что я скажу богине, если вдруг «дозвонюсь» до неё? — подумал я, прикидывая возможный вариант дальнейшего развития событий, — и если она поймёт, что я «самозванец»? Будет скандал. Но «мудрейший» сказал — «мысленно обратиться к богине». То есть, разговор, если он будет — будет тет-а-тет. Без свидетелей. Значит, если богиня начнёт кричать, что я не тот, за кого себя выдаю, никто этого не услышит. Меня это вполне устраивает… И если она до этого не появлялась, несмотря на все призывы, то вполне вероятно, что и сейчас она не материализуется из воздуха, чтобы проломить мне голову… Что ей сказать про эльфов, это я у «мудрейшего» спрошу… А вот лично мне, что с этого будет?

Я задумался.

Можно не прикидываться посланницей (тем более что она знает, что никого не посылала!), а сразу потребовать оплату за услуги связи, — начал выстраивать я свою линию интереса, — знания или действующий портал куда-нибудь отсюда. Думаю, что богиню это не затруднит. Главное, чтобы она каким-либо образом не прослышала бы о пророчестве. Тогда нужной мне оплаты не будет. Она же не захочет погубить мир с последними остатками своего народа? Но не должна она знать! Если Элли где-то в заключении или ссылке — то откуда? Вряд ли тюремщики будут пичкать узницу новостями… Отлично! Разговор выглядит вполне перспективным. Даже если ничего не получится — покажу всем, что я уже что-то делаю. Можно будет прилично уйти отсюда… без скандала.

Приняв решение, я ещё раз глянул в лицо Амали, улыбнулся и поднял глаза на ожидавшего ответа священника.

— Проводи меня к реликвии, мудрейший. И посоветуй, что мне спросить у богини?

* * *

Комната, в которой хранилась древняя реликвия — была круглой и небольшой. По сути, маленький зал, стены которого богато отделаны редкими сортами дерева и украшены золотыми украшениями в виде переплетения листьев и цветов. Из-под крыши-купола, сквозь узкие окна льётся вниз яркий дневной свет. В центре зала — узкий квадратный постамент серого камня, в который вставлена невысокая круглая колонна. Примерно около метра высотой и диаметром, ну сантиметров где-то двадцать-тридцать. Короче не колонна, а узкий стержень, верхний край которой был чуть выше уровня моей головы. Войдя в зал, священники сделали жест почитания — сложили перед собой ладони и склонили головы. Ну, сущие японцы! Я не стал ничего изображать. Подождал пока они разогнуться и прошёл прямо к реликвии. Неспешно сделал вокруг неё круг, внимательно осматривая её сверху донизу. Кое-где, бледно-зелёная полированная каменная поверхность была в мелких трещинах. Две большие щербины и скол края на верхнем торце. Да… вид боевой. И что мне делать?

Я глянул на эльфов, расположившихся равномерно по кругу вдоль стен и напряжённо смотрящих на меня. Увязавшуюся за нами Амали в зал не пустили, хоть она и попробовала попротестовать. Ладно. Делаем!

Чуть усмехнувшись уголком губ, я закрыл глаза и ткнулся лбом в колонну. Тишина… темнота… холод камня, холодящий кожу. Ау! Есть кто дома? А? Похоже, никого…

Я представил себе богиню Алатари такой, какой бы я хотел её увидеть — красивой девушкой, с золотыми вьющимися волосами. Она, улыбаясь, сидит за рулём серебристого кабриолета, небрежно положив правую руку на руль, а левой — поправляя воткнутые в волосы солнцезащитные очки. Такая она мне больше нравилась. Те картинки, с её изображением, на мой взгляд, были слишком… тусклые.

— Кто-о ты-ы?

Далёкий-далёкий голос оторвал меня от мыслей о форме серёжек, которые бы ей подошли. Голос был тих и странно растягивал концы слов. В нём чувствовалась огромная усталость и бесконечная печаль.

Сихот меня раздери! Неужели богиня?

— Меня зовут Эриэлла! — ответил я, придерживаясь своего плана.

— Как ты-ы смогла-а позва-ать меня-я?

— Не знаю, богиня…

— Помнят ли обо мне-е?

— Твой народ ждёт твоего возвращения, светозарная!

(Внезапное ощущение надежды и радость «с той стороны». Слова больше не растягиваются)

— Я не могу… Нет сил вернуться… Перейти границу…

Пауза.

— Твой народ нуждается в тебе, — уверенно транслировал я мысли в наступившую тишину, — он рассеян и вымирает. Ему нужна твоя помощь! Вернись!

Тишина.

— Ты не из моего народа… — наконец шелестит далёкий шёпот-вопрос.

— Да. Я магесса из другого мира.

— Вот как…

Вновь тишина.

— Магесса… Ты можешь помочь… моим детям?

— Если заплатишь — да!

Пауза.

— Что?..

— Портал в другой мир! Я хочу вернуться домой!

— Я заплачу… Возьми… крылья. Ты — моя посланница… И знания… Ты маг. Ты разберёшься… Побывай у всех… не дай им умереть… молю… Я заплачу… клянусь.

Внезапно я ощутил у себя в сознании что-то постороннее.

— Когда, когда заплатишь!?

Долгая пауза.

— Я устала… — наконец пришёл далёкий ответ, — … капли сил… заплачу… клянусь… помоги… помоги… помоги-ии…

Голос смолк. Тишина.

— Богиня?

Тишина… темнота… холод камня.

Я открываю глаза и отнимаю лоб от колонны. Вокруг неё и моей головы, медленно вращаясь, тает облачко из светящихся белых песчинок. Оглядываюсь по сторонам. Все присутствующие — на коленях. Один только «мудрейший» на ногах.

— Свершилось! — ликующе кричит он во весь голос, задрав вверх голову и руки, — богиня снова с нами! Слава Алатари!!!

И когда же она — заплатит? — рассеяно думаю я, глядя на его восторг, — похоже, пока она оттуда «не вылезет», ничего она мне не заплатит! А в долг я не работаю! Мы так не договаривались!

О боги!

— Вот тварь! — прокомментировал Марсус светящееся облачко вокруг колонны, — тараканам у прежних поучиться надо! Во все щели лезут… **@%$$!

— А если без выражений? — хмуро поинтересовалась Мирана.

— А если без выражений, то — молотом по башке!

— Ну, так в чём дело?

Марсус поморщился.

— Сама за Границу лезь. Я не полезу.

— А как же тогда — по башке?

— По башке?

В правой руке бога войны появился небольшой боевой молот, богато украшенный золотом. Марсус несколько раз, вращая, подкинул его вверх и поймал.

— По башке значит? — усмехнулся он, покачивая зажатым в руке молотом, словно взвешивая, — по башке можно и отсюда!

* * *

В дверях зала появилась долгожданная процессия из правителя и первых лиц Рассветного Леса (как понимаю, тех, кто подвернулся под руку). Мне уже откровенно надоело отвечать на вопросы эльфов. После того, как я поговорил с богиней, срочно послали за правителем, приглашая того посетить место «чуда». С одной стороны — да! Нечего крылатой бегать — докладывать, а с другой стороны — стоишь у стены, ждёшь — пока придут. Чувствуешь себя при этом — шкаф, шкафом…

Правитель леса, Таурэтари и прочие «официальные лица» втянулись через двери, заполнив собой и своими просветлёнными лицами почти половину зала. Но едва «мудрейший», дождавшись, пока все втиснутся, открыл рот, чтобы сообщить о «радостном событии», как случилось неожиданное.

Из воздуха, рядом с постаментом, на котором стояла колонна, материализовалась фигура огромного воина в сияющих золотых доспехах. В правой руке он держал молот, аляписто украшенный золотом. Со зверским выражением на лице, воин замахнулся и обрушил страшный удар на колонну.

— Дзды-щ-щ-щь! — содрогнулся храм сверху донизу.

Осколки зелёного камня брызнули во все стороны, глухим горохом пробарабанив по стенам, и звонкими щелчками, попадав на каменный пол. Эльфам, в зале, досталось. Мне не «попало», поскольку я, едва заметив появление нежданного гостя, поставил вокруг себя щит.

Разбив колонну, воин повернулся ко мне и несколько секунд пристально смотрел мне в глаза. Затем он презрительно ухмыльнулся и качнул своё оружие в руке весьма красноречивым жестом — хлопнув молотом по левой ладони. Секунда — и он исчез. Нет его!

Пустой треснувший постамент. Пыльно пахнет каменной крошкой. Вокруг растеряно молчат. Слышны звуки хлопков по одежде. Кто-то, видно в шоковом состоянии, решил, что главное сейчас — это почиститься. Первым в себя приходит «мудрейший». Сгибая колени так, словно из него выдернули какой-то стержень, он опускается ими на пол. Тонкие, длинные пальцы дрожат над зелёными осколками, не касаясь.

— Как же это… что же это?

Его тихий шёпот в тишине зала звучит так, словно он кричит во весь голос.

— Как же… так?

* * *

— Что нам теперь следует делать?

Для собравшихся в тронном зале, вопрос его хозяина прозвучал, пожалуй, несколько растеряно.

Что делать, что — делать… Сухари сушить! Бог войны — это вам не бешеный кролик на прогулке…

Я на секунду вернулся в прошлое, вспоминая ощущение мощи исходящее от его фигуры. Хоть я и не особо долго «наблюдал», но этого времени мне хватило понять, что шансов против воителя — никаких! Ну… меня — то он не тронет (надеюсь). А вот остальных — запросто! Вот уж не ожидал, что проклятое пророчество может выглядеть не так уж и плохо…

— Может быть, госпожа Эриэлла что-то скажет?

А чё сразу — Эриэлла? Чуть что — сразу Эриэлла! Почему я вам должен что-то делать?

Сидя в кресле с выпрямленной до хруста спиной, я высокомерно приподнял подбородок и заскользил взглядом по присутствующим, неспешно поворачивая голову. Рот открывать я не торопился.

В принципе, мою миссию тут можно считать законченной. Ничего они мне предложить не могут. Я им — тоже. Тут ещё бог войны вылез… не знаю, какие у него личные претензии к Алатари и насколько они оправданны, но соваться в их разборки я совершенно не желаю. Впрочем, даже если бы я и захотел — не моя эта, весовая категория! Что я смогу сделать? Каким-то неизвестным мне способом притащить богиню сюда, чтобы она открыла мне портал? Мдя?.. Судя по энтузиазму, с которым крушилось «средство связи», будь на её месте Алатари, её постигла бы та же участь. Что она сможет противопоставить Марсусу — слабая и измотанная, только что «вытащенная» из какого-то весьма «нехорошего места»? Думаю, что только улыбнуться ему сможет. Поэтому, скорее всего, портала от светозарной мне не видать, а значит — и суетиться смысла нет. Если она только не «воткнула» знания о нём в zip…

Я мысленно прикоснулся в своём сознании к… к zip! Так я назвал по аналогии с земными компьютерными архивными файлами, эти штуковины. Никогда прежде такого не видел! Какие-то… энерго-капсулы(?). Или… скрученные сгустки энергии (?). Мысленно прикасаешься к одному — слышишь голос: «Знания. Направить на себя и влить энергию». К другому — «Крылья. Направить на себя и влить энергию». Прямо как выскакивающие из-под курсора подсказки! Как она так сделала? Что ж… Богиня! Умеет. Но крылья у меня-то уже есть, а вот знания… Если там есть то, что мне нужно… Тогда придётся остаться и «поразводить» эльфов… Договор есть договор!

На секунду задумался, представляя как «распаковываю» архив, затем разбираюсь в том, что там понасованно… И тут в голове что-то ахнуло, накренилось, наклонилось и поползло в разные стороны. Пол поехал к правой стене. А потолок к полу. Под ощущение падения с кресла, свет померк в моих глазах…

* * *

— Лежи! Сейчас я буду тебя лечить!

Оттопырив губки, с самым серьёзным видом, Амали двумя руками принялась отжимать многослойную тряпку в неглубокой серебряной миске, готовясь делать мне компресс. Местные светила медицины меня уже осмотрели и по моей просьбе покинули помещение, оставив только одну целительницу и опять же, по моей просьбе — Амали. Эльфы покидали меня в подавленном настроении. Конечно, чего радоваться-то? Сначала — колонну им разбили, потом богиня, за какой-то границей вот-вот помрёт (я успел рассказать), а теперь и вестница грохнулась с кресла, потеряв сознание. Причём, причины её падения для них остались неизвестными.

Дура, она, эта Алатари! Как есть — дура, — подумал я, лёжа в кровати в состоянии «а-ля амёба» и полузакрытыми глазами наблюдая за хлопотами Амали, — кто ж так делает? Не архив вышел, а граната с разогнутыми усиками! Чуть тряхнули — она и рванула! Обидно. Ни чё ж не сделал! Только потрогал!

— Так! Лежи и не двигайся!

Амали, расправив, потащила тряпку от миски на мой лоб. С тряпки полетели вниз капли.

— Пусть делает! — негромким голосом остановил я сунувшуюся помогать целительницу. Компресс удачно плюхнули на лоб, а лицо аккуратно вытерли платочком. Ладно, поболеем. От прохладной тряпки на лбу действительно легчает. Голова — как колокол. Хорошо — мозги из ушей не вытекли. Ой, крылатая! А у вас мозги вытекли! Ха-ха! Смешно! Не, от богов нужно держаться подальше. Силы у них много — а ума мало… Думают, что все такие «здоровые» как они…

Амали поправила мне компресс. Мои вялотекущие мысли переключились на неё.

Не знаю, почему мне нравиться смотреть на Амалиру? Как она возится, старательно что-то делает. Смеётся. И чувства у неё в ментале — чистые-чистые. Без всяких примесей. Обожает меня, восхищается — и никакого корыстного интереса, каких-то других чувств. Странно это. Раньше я на детей внимания не обращал. Хотя, детёныши — они, вообще, всегда забавные…

Вот и сейчас, с внутренней улыбкой смотрю сквозь полуприкрытые веки, как она важно сидит на табуретке рядом с кроватью, согнав с него эльфийку. Сложила ручки на коленях, внимательно смотрит на песочные часы — когда тряпку менять? Вся в процессе.

Внезапно лицо Амалиры распалась, став раздельными слоями «слоями». Кожа: Энергия, текущая в этом слое; Плотность, по участкам; Направление движения. Десятки тысяч в унисон мерцающих точек — клетки. Следующий слой — мышцы. Энергия, потоки, плотность. Всё как в предыдущем. Мерцание самых маленьких составных частей. Ещё — движение крови. Затем — кости. Потом…

В затылок резко кольнуло, отдавшись сильной болью в левый глаз. Я невольно дёрнулся, зашипев сквозь зубы.

— Тебе плохо? — большие детские глаза, полные неподдельного сочувствия, перекрыли мне весь обзор, заглядывая в мои глаза, — я сейчас тебе тряпочку поменяю…

Алатари — Дура!!

Дура!! Дура!! Дура!! Что она со мной сделала, проклятая идиотка?!!

Стефания.

Я дура. Я дура. Я тупая и бестолковая дура. Я неприспособленная. У меня ничего не получается. Я глупая. Я не умею разбираться в людях. Я не умею заботиться о будущем. Я идиотка. Дура и идиотка! Просто дура… дура — и всё!

Стефи стояла в холле учебного корпуса, всматриваясь в своё отражение в зеркале, перед которым она несколько мгновений задержалась, идя после лекций к себе. Она теперь ходила так: учёба — комната, комната — учёба. И больше никуда. Ну, если только поесть. Но и это — по возможности не со всеми и можно пропустить. И всегда — в чёрной мантии. И всегда одна.

Было бы необъяснимым чудом, если бы никто ничего бы не узнал, — подумала она, глядя в отражении на девушек, остановившихся у границы невидимого круга, который последнее время окружал её. Они стояли и глазели, не пытаясь приблизиться.

А ещё — у меня нет друзей! — добавила Стефания к своему списку самобичевания ещё одно утверждение, — как же мне не хватает Эри! Он один смог бы меня понять и… может, посочувствовать… Хоть чуть-чуть! Все только злорадствуют… а он — добрый. Вот бы он вернулся!

Стефи чуть слышно вздохнула, поправила на плече кожаный ремешок сумки с тетрадями и пошла по коридору к двери.

Ну почему, почему, почему? Почему, всё — вот так! — мысли девушки вновь соскочили на дорогу, по которой они бесконечно блуждали последнее время, не находя выхода, — Я же ни о чём «таком» не думала! Просто жила. Любила. Вот, наверное, потому, что не думала, так и вышло. Поэтому…

«… Это жизнь, детка! Не позволяй ему много, пока не женится» — вспомнила она слова Эри.

А он меня предупреждал! А я не слушала. Не слушала, потому что… Дура! А дурам — счастья не бывает!

«… Ты с ума сошла! Тебе срочно нужен от него ребёнок!» — тут же, как назло, вспомнились слова матери.

Он молчал, — вспомнила она Диния, испуганными глазами смотрящего на неё, — молчал, пока она кричала на меня. Молчал, когда она выгоняла меня прочь. Я ему не нужна. И ребёнок мой ему не нужен. Ему нужна его мама. И развлечения. И всё. Я ему — не нужна! Я — развлечение на один раз!

Стефи вспомнила, как она — опустив глаза, вцепившись ледяными пальцами в прилавок, бледнея, краснея, идя пятнами и заикаясь, лепетала о подруге, которая… сделала легкомысленный шаг… она не может купить сама… Просила меня, её хорошую подругу…

Травница — пожилая женщина со стянутыми на затылке в пучок седыми волосами, молча, выслушала, смотря умными, понимающими глазами, и не сказав ни слова, повернулась от прилавка к шкафчикам.

— Вот, — сказала она, с лёгким стуком ставя на деревянный прилавок пузырёк, — лучшее, что делают в империи. С усиливающим магическим заклинанием. Никаких побочных эффектов. Один золотой.

Не раздумывая о столь высокой цене, Стефания выложила деньги.

Ребёнок мне обошёлся бы гораздо дороже, — подумала Стефи, проходя, не замечая мимо магов и людей с оружием возле её дома на дорожке, — ему он не нужен. А мне — не нужен ребёнок от… предателя! И не было у меня его… Это просто так… В профилактических целях… Просто так… в целях…

Погруженная в свои мысли девушка поднялась по лестнице на второй этаж и, открыв дверь, шагнула внутрь своей комнаты.

— Диний!! Что ты тут делаешь?!

— Пожалуйста, прости меня. Я повёл себя недостойно… я растерялся. И не защитил тебя… — произнёс принц, опустившись перед Стефи на колено и повинно склонив голову, — прости…

— Эээ…

— Стефания! Ты свет моей жизни! Я люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей женой. Клянусь — всегда, всю жизнь любить только тебя! Это кольцо, символ моей любви…

Вскинув голову и глядя снизу вверх в растерянное лицо Стефи, принц протянул ей открытую чёрную бархатную коробочку с тонким золотым колечком внутри.

— … Я хотел подарить тебе его сразу, ещё в то утро… но всё пошло как-то… неожиданно. Прости меня. Я — дурак!

— … Прошу тебя — прими его и будь моей женой!

— … Эээ… (почему, когда нужно, все умные слова и мысли куда-то исчезают?!)

Эри

Я сидел под крышей каменной террасы дворца на краю небольшого фонтана с несколькими слабо журчащими струйками. Рассеяно наблюдая за плавающими в прозрачной воде красными рыбками, я размышлял — должен я что-то Алатари, или нет? С одной стороны — я вроде бесплатно работать не договаривался. С другой стороны — оплата была обещана. А то, что она мне передала знания — можно рассматривать как вручённое оружие наёмнику, для выполнения работы. Однако, в связи с «всплывшими» обстоятельствами, совершение «окончательного расчёта» находится под большим вопросом. И я не сказал — согласен! Не успел. Она «отключилась». Поэтому — я имею полное право считать себя ничем ей не обязанным и отказаться от предварительной договорённости. Но! Знания по медицине, которые она так варварски вбила мне в мозг — весьма интересны. Я ещё до конца всё не «просмотрел» и не во всём разобрался, но похоже, что это сублимированная информация, накопленная богиней за всё время существования этого мира. Плюс, похоже, что-то лично от неё. Капля «божественности». Вполне вероятно, что я воспользуюсь этими знаниями. Но! Если я это сделаю, получится, что я должен буду выполнять условия договора с Алатари. Я же пользуюсь! А раз пользуюсь — значит подписался… Но выполнять договор без оплаты… Так ли мне это надо?

Под сводами террасы раздались лёгкие шаги. Из коридора выбежала Амали в забавном кремовом платье, расходившемся внизу широким «колокольчиком» и побежала ко мне. Удивительно, но такое ощущение, что она всегда знает — где я.

— Ты плачешь? — удивился я, взглянув на её, — что случилось?

— Эриэлла… Алатари — умирает! Ей очень плохо! Мне её так жалко!

Слёзы покатились из глаз девочки.

Упс! И что с ней делать? Вытирать носы я не умею. Да и не собираюсь. Такое искренние чувство сострадания и горя в ментале…

— Возьми платок! — строго приказал я, — кто тебе это сказал?

— Не сказал. Папа разговаривал с хранителями…

— А ты услышала? Или подслушала?

— Я не подслушиваю! — обиделась она. Даже слёзы перестала вытирать.

— О! Извини. Я забыла, что ты хорошая девочка.

— Да. Я хорошая. А если она умрёт?

— Не умрёт.

— Откуда ты знаешь? Ей ведь очень-очень плохо. Она даже говорит с трудом. Я слышала!

— Не умрёт, потому что есть я. Прекрати реветь, посмотри на меня и скажи — кто я такая?

— Вестница… Крылатая вестница… — прошептала она, прижав платок к груди и смотря на меня с восторгом большущими, блестящими от слёз глазами.

— Вот видишь, вспомнила, — наклонив голову, усмехнулся я ей, — не плачь и ничего не бойся. Всё будет хорошо. Я же — здесь!

— Ты ведь поможешь? Ты её спасёшь? Правда?

Секунду я смотрел в детские глаза, светящиеся восхищением и надеждой. Затем лёгким движением руки вынул свою гитару из «потайного кармашка», закинул ногу за ногу и пробежал по струнам, слушая звук. Нормальный лад! Что хорошо в «кармашке» — как положил, так и взял. Струны не «тянутся» совершенно.

— Песня. Для маленькой плаксы, — сказал я, обращаясь к девочке, — слушай!

За моей спиною распахнулись золотые крылья, показывая, у кого тут есть эти самые — крылья солнца.

Песня закончилась.

— Ну и чего ты опять плачешь? — поинтересовался я, — ты же слышала: не плачь и не думой ни о чём таком! Слышала?

— Слышала, — кивнув, шмыгнула носом Амали, — просто… Это было так… красиво! У меня сердце просто остановилось! Эриэлла!

Девочка кинулась мне на грудь и, обхватив руками бурно зарыдала.

Так, — убирая гитару, подумал я, — этого ещё не хватало! Я думал её успокоить, а вышло всё наоборот! И… И? Как… теперь?

Секунду подумав, припоминая, что в таких ситуациях взрослые делали с детьми, я тихонько опустил правую ладонь на вздрагивающую макушку, и осторожно провёл рукой по волосам.

— Не плачь, — сказал я, стараясь произнести это помягче.

Та же в ответ зарыдала только сильнее и ещё плотнее прижалась ко мне.

Сихот! Как успокоить плачущую девочку? Не скажу, что у меня есть опыт в этом вопросе… Одну я, помнится, оглушил «шоком любви»… Но та уже здоровая была. А тут, пожалуй, явно не тот возраст для такого средства… О! Я же могу эмпатический транслировать чувство радости и спокойствия. Должно подействовать!

Подействовало. Рыдать Амали перестала, перешла на шмыганье носом.

— Ну чего ты так разревелась, глупышка? — поинтересовался я, двумя руками стараясь потихоньку отодвинуть её от себя. Девочка почувствовала это движение и вцепилась в меня сильнее.

— Мне так жалко её стало! Она такая красивая на картинах! Совсем как ты! Ты ведь её спасёшь, правда?

Задрав голову, снизу, она близко-близко смотрела мне в лицо.

— Если бы у меня были крылья! — расценив моё молчание как положительный ответ, сказала она, — я бы вместе с тобой полетела её спасать!

Я секунду смотрел ей в глаза.

А зачем мне ещё одни? Алатины подарки — это ж бомбы на взводе! «Бахают» — только прикоснись. Я один уже — «потрогал»! Если второй так же внезапно сработает — откуда у меня ещё крылья вырастут? Боюсь даже представить… И что я буду делать с двумя парами? Я же запутаюсь в них! Всю жизнь — одни были… А отдам-ка я их девочке… И мне спокойно и ей — радость! Её и так балуют, а так вообще — на руках носить будут…

— Хочешь, я дам тебе крылья? А ты меня отпустишь.

— Крылья!! Мне??

Не веря своим ушам, Амали отскочила от меня на шаг и оттуда, смешно вытянув шею вперёд, принялась пристально-пристально разглядывать моё лицо, пытаясь понять — обманывают её или нет?

— Тебе. А ты пообещаешь, что больше не будешь плакать. По крайней мере — на мне…

* * *

— Что? Что происходит?

Встав на носочки, Правитель Рассветного Леса выглядывал из-за спин охранников, вытянув шею. Сильный ветер, дующий навстречу, заставлял щурить глаза.

— Гу-гу-гу-гуу-гуууууу…

Низкий рокот прокатился по знанию, заставив задрожать стены и пол.

— Пропустите!

Эльфы обернулись на знакомый голос и, увидев, кто требует прохода, расступились в стороны.

— Что… Амали!

Посредине террасы, по разные стороны фонтана, друг напротив друга, в воздухе, висели два тела. Маленькая девочка и девушка с золотыми волосами.

— Гррррр…

В лицо толкнуло воздухом.

— Амалира! Эриэлла! Что случилось?

Внезапно тела пришли в движение, начав медленно кружиться вокруг фонтана, оставаясь друг напротив друга.

— Амалира!

Вращение начало ускоряться. Вновь раздался глухой рокот. Ветер, дующий от центра фонтана — усилился.

— Амалира!

Эриэлла и Амали всё быстрее и быстрее вращались вокруг невидимой оси.

— Фах!

Три толстые фиолетовые молнии, извиваясь, словно змеи вырвались из груди Эриэллы и вонзились Амали в лоб и плечи.

— Ааа-аа! — тонким голосом закричала девочка, выгибаясь спиной назад, — аааа!

Скорость вращения возросла ещё больше, а на террасе как-то потемнело.

— Ааа-ааа!

Что-то капнуло на лицо. Правитель, хлопнув, провёл ладонью по своей щеке.

Кровь! Он потрясённо уставился на красный след, размазанный по пальцам.

— Ааа-ааа!

Амалиру выгнуло назад ещё сильнее.

— Ааа-ааа!

Отец безумными глазами взглянул на её выгнутое дугой тело, потом на кровь на своей руке и на фиолетовые извивающиеся змеи, протянувшиеся к крылатой, кружащейся воздухе в облаке злотых волос.

— Ааа-ааа!

Непрекращающийся тонкий крик дочери сверлил мозг, требуя одного: Помоги! Защити!

— Дай! — правитель обеими руками вцепился в лук ближайшего эльфа, сдирая его с плеча.

— Стрелу!

Широко расставив ноги, он растянул тетиву и на мгновение, замер, ловя цель.

— ПаХхх! — с глубоким хлопком крылатая распахнула крылья.

— Паххх! — отозвавшись эхом, раскрылись крылья за спиной у Амалиры.

— Тынь! — тенькнула тетива, отправляя стрелу в полёт.

Мгновение — и она вонзилась Эриэлле в правое плечо. Удар стрелы пущенной из длинного эльфийского лука перекинул её через себя. Ноги взлетели выше головы и та, кувыркнувшись, отлетела назад, глухим мешком плюхнувшись в угол. Правое крыло накрыло её с головой, пряча под собой тело.

Тишина… Вновь стало светло.

— Папа!

Мелко трепеща небольшими крылышками, под потолком террасы висела Амали, — папа!

Правитель леса, с отвисшей челюсть и вытаращенными глазами несколько секунд смотрел на дочь. Затем он перевёл взгляд на раскрытое крыло, без движения лежащее у стены. Затем вновь на дочь. Снова на крыло…

Тишина. Только частые звуки взмахов крыльев Амали.

Внезапно, золотое крыло, прикрывавшее вестницу, дрогнуло, и, приподнявшись, попыталось видно уйти в сторону. Раздался шипящий звук боли и крыло, хлопнув, упало обратно. Эриэлла, упираясь левой рукой в пол, начала вставать с каменного пола. С трудом поднявшись на подгибающихся ногах, она попыталась выпрямиться, но её мотнуло в сторону, ударив плечом о стену.

Снова зашипев от боли, она бросила взгляд на торчащую из правого плеча стрелу, и начала поднимать голову. Медленно и неотвратимо… Внезапно вокруг неё появилось разреженное облако мрака, которое начало вращаться, превращаясь в чёрные ленты, окружающие тело. Эриэлла подняла голову и молча уставилась на правителя с луком в руках. «Мёртвое», без кровинки лицо. Залитые непроницаемой чернотой, смотрящие без всякого выражения глаза… «Всплывшие» облаком вверх волосы, ставшие абсолютно белыми. Тёмные ленты кружат вокруг Эриэллы, стремительно сжимаясь в полупрозрачный кокон.

— Нет!

Амали срывается из-под потолка и, спикировав, замирает в воздухе перед Эриэллой, закрывая собой отца и эльфов-охранников. Из её носа, на губу, бегут две дорожки крови.

— Нет! Нет! Не надо!

Крылатая, похоже, не слышит. Она смотрит всё так же за Амалиру, не обращая внимания на её отчаянные крики.

— Эри! Нет! Не надо! Пожалуйста-аааа!!

Бездна чёрных глаз чуть поворачивается, фокусируясь на источнике шума. На мелко-мелко мельтешащих в воздухе крыльях… розовых крыльях!

Секунда, другая и по мёртвому лицу промелькивает что-то похожее на улыбку или усмешку. Глаза вновь смотрят за Амали, но через миг снова возвращаются к ней.

— Шахесссахаааа… — длинно выдыхает сквозь зубы Эриэлла, смеживая веки и опуская голову.

— АХ!

Солнечный свет обрушивается внутрь террасы. Крыши нет. Только облако мелких чёрных песчинок, клубясь, рассеивается в голубом небе, практически невидимое в лучах яркого солнца.

— Шшааллллла!..

Воздушный вихрь, выдирая кусты, корчуя деревья, проносится от террасы вглубь парка.

— Шшааа…

Ещё один вихрь, с треском ломая стволы, проносится по следу первого.

— Шшааа… Шшааа… Шшааа… Шшааа…

Вихрь за вихрем, ревя, несутся по парку, ломая и расшвыривая ветки и деревья, вздымая в воздух тучи пыли и комья земли.

— Шшааа…

Последний ураган проносится по красной перепаханной земле, на которой нет уже ни травинки, и тьма вокруг Эриэллы рассеивается. Краски вновь возвращаются ей на лицо, а в открывшиеся глаза — их прежняя яркая зелень. Упавшие на плечи волосы, висевшие до этого белой паутиной в воздухе, вновь наливаются золотом.

— Уйди! — делает она шаг к Амали, отодвигая её левой рукой в сторону, и качающейся походкой направляется к выходу. Правое крыло волочится по полу. Из-под стрелы, вонзившейся в плечо, на золотые перья течёт кровь, капая на пол.

— Проччччь! — со злостью в голосе шипит она на окаменевших эльфов, преграждающих ей путь. Те, выйдя из ступора, шарахаются в стороны, словно рыбки от сунутой в воду руки. Волоча за собой крыло, Эриэлла прошла мимо них и вышла за дверь.

* * *

— Как ты мог!! Как ты мог!!

Таурэтари, вцепившись в отвороты камзола так, что побелели костяшки пальцев, трясла своего внука «за грудки».

— Как ты посмел поднять на неё руку!?

Правитель мотался в её руках так, словно у него в теле пропали все кости. Голова поочерёдно падала то на левое, то на правое плечо.

— Что ты наделал!!?

С полным горести криком, Таурэтари выпустила его одежду и шагнула назад.

Несколько мгновений тот, вихляясь, стоял на подогнутых ногах, свесив голову и безвольно упавших вдоль тела руках, а затем рухнул на колени, закрыв ладонями опущенное лицо.

— Отведите правителя в его покои, — скомандовала Таурэтари, с ужасом смотря на коленопреклонённую фигуру, — правителю леса плохо! Отправите ему целительниц! Быстро!

Правителя подхватили за руки, подняли и аккуратно потащили.

— Бабушка!

Амали бросилась к Таурэтари, обхватив её юбку руками и вжавшись в неё лицом. Небольшие крылья из розовых перьев за её спиной разошлись и снова сложились вместе.

Как у бабочки, — рассеяно подумала Таурэтари, успокаивающе кладя ладонь на макушку своей внучки.

* * *

Большая чёрная капля на каменном полу. Рядом поменьше. Совсем маленькая. Пустое место. Снова — большая капля, средняя, маленькая… Кровь. Уже подсохшая, местами размазанная перьями кровь, каплями ведущая к двери покоев Эриэллы. Перед дверью суетится небольшая толпа эльфов с растерянными и испуганными лицами. Целители, охрана, кто-то из сановников и духовенства. Они топчутся, стараясь не наступать на капли крови, которых перед дверью больше, чем по коридору.

— Госпожа вестница, — наконец робко стучит в двери один из набравшихся храбрости целителей, — вам нужна помощь! Откройте! Мы поможем унять кровь и залечить рану… Госпожа вестница!

— Прочччччччь… — змеиным шипением доносится из-за двери, — все проччччччь!..

Эри

— Диббилллыы… Лесные дауны… Тупые животные…

Я злобно шипел себе под нос, разглядывая торчащую из моего плеча стрелу. Хорошо, что я боль умею блокировать. Если бы не это — на стенку бы сейчас лез… Из-под древка по-прежнему текла кровь, пропитывая одежду.

Я достал левой рукой из «потайного кармашка» чак и матюкаясь сквозь зубы разрезал ткань, полностью оголив предплечье. Торчащая из ключицы хрупкого девичьего плеча длинная стрела смотрелась «феерично». Ещё кровища и посиневшая кожа в месте попадания…

— Уу-у! Бесполезные тряпки! Тут в стальной броне ходить нужно! Или в чешуе… как дома, — высказался я на тему своей одежды и приступил к поверхностному осмотру.

Задет крупный сосуд, — через секунду констатировал я, — что делать? Звать целителей? Ушёл я конечно гордо, захлопнув за собой дверь, но вот что дальше будет, я как-то не подумал… А точнее — вообще не думал.

Я прищурился, приглядываясь к ране и соображая — стоит ли мне самому вытаскивать стрелу или харе валять дурака, демонстрируя гордость? Видно придётся «идти сдаваться» целителям… пока кровь не кончилась.

Шии-х! «Изображение» вновь пошло слоями: кожа, мышцы, сосуды, кости… Это ещё что? А! Знания Алатари в действии! Хорошо. Посмотрю, насколько они ценны. Смотрю. Вот — инородное тело — тёмный наконечник стрелы, уткнувшиеся в кость. Кость под ним треснула и «разошлась» краями. А я — то думал, что так больно было поначалу! Вот — разрезанная артерия. Это с неё так течёт. Хорошо, не крупная. А то бы я уже тут на «дрожащих полусогнутых» был бы. Крупная — ниже. Что ж мне так с плечами не везёт-то? Тогда в левое «засадили» и теперь в правое. Хотя… Плечи всё же лучше, чем попадание «в корпус». В «корпусе»… там много всяких органов! Так. Что-то срочно нужно делать с кровотечением. Пусть артерия и небольшая, но кровит усиленно.

Внезапно мне в голову пришло знание. Я знал, что нужно делать! И совершенно точно знал! Не отвлекаясь на осмысление и анализ «пришедшего откровения», я начал действовать.

Чувствую слабый укол в районе солнечного сплетения. Опускаю глаза, чтобы посмотреть. Перед моим взором — тонкий, длиной примерно с руку, извивающий усик. Толщиной где-то с треть или четверть мизинца, дымчато-полупрозрачный, он извивается, выделывая своим свободным кончиком замысловатые петли. Второй его конец уходит мне в грудь. Хм!..

Я озадаченно посмотрел на своё новое приобретение, где-то в затылке понимая, что всё идёт нормально, и ничего в этом страшного нет. Так. И что дальше?

Кончик усика замер, неспешно развернулся ко мне, помедлил и броском ринулся в моё многострадальное плечо. Хоп! Я вижу, как он проходит сквозь кожу, мышцы и упирается разорванный сосуд. Мгновение — и он обвился, сжавшись вокруг него, перекрывая утечку моей драгоценной крови.

Микроманипулятор! — приходит мне в голову земное слово, — хирургический микроманипулятор! Просто реализованный на другой технологии! Это что, значит, что я могу «поковыряться» в себе без посторонней помощи? Здорово! Живём! Ковыряем!

Укол в груди. Ещё один жгутик задрожал, извиваясь кончиком перед моим лицом. Так. Отлично. Я понял, как их следует «выращивать». Теперь нужен план. Что именно я собираюсь сделать? Я собираюсь вытащить эту Сихотскую стрелу! С чего начать? Для этого нужно расширить рану…

Я внимательно «осмотрел» наконечник и его положение в тканях. Он был трёхгранным, здоровым, с широко растопыренными зубцами, не позволяющими извлечь его «по-хорошему». Только с «куском мяса» или — резать.

— Вот суккубы лесные! — ругнулся я, закончив осмотр, — чем стреляют! Браконьеры…

— Госпожа вестница! — от входа до меня донёсся стук и голос, приглушённый дверью — вам нужна помощь! Откройте! Мы поможем унять кровь и залечить рану… Госпожа вестница!

— Прочччччччь… — пригнувшись, змеёй зашипел я в сторону двери, — все проччччччь!..

Без вас обойдусь! Неблагодарные…

За дверью упорствовать в навязывании помощи не стали. Замечательно.

Так. Не отвлекаемся на низших, работаем дальше! Значит, вынуть наконечник…

Второй «усик» скользнул к ране, проникнув в пространство между наконечником и телом. Я аккуратно попробовал отжать в сторону фрагмент рассечённой мышцы. Получилось! Но тут одним «усом» не справиться… Укол! Укол! Укол! Ещё три извиваются передо мной. Так. По одному. Управлять сразу тремя… Думаю, с непривычки это будет непросто. А если потребуется сразу несколько?… Вот доживём до такого, будем думать…

Я поочерёдно расположил «манипуляторы» в нужные места. Двигаем первый… О! Оказывается кончик «усика» можно превратить в плоскую «лопаточку» и «подогнуть». Так цеплять мышцы удобнее… Второй… двигаю. Та-ак… Двинулось. Хорошо. Третий. Отодвигаю. Всё нормально…

Сихот! Я прям как Терминатор за самопочинкой! — вспомнился мне фрагмент фильма, где Шварценегер, в роли робота, ковырял себе повреждённый глаз, — вот только таких крутых, как у него, очков у меня нет… Чееетвёртый! Всё! Вроде всё.

Я внимательно оглядел наконечник — нигде не цепляет? Нет. Ход свободен, можно вытягивать. Чем тянуть? Ещё усик сделать? Стоп! У меня же рука есть! Как же быстро я перешёл на «новые технологии»!

Взявшись за тонкое деревянное древко, я осторожно потянул.

— Чпок…

С негромким чавкающим звуком стрела вышла из раны. Следом обильно потекла кровь.

— Вот гад, — вслух сказал я, оглядев залитый кровью наконечник, — специально, что ли выбрал? Им же, наверное, латный доспех пробить можно! Здоровущий какой…

Ладно, — отшвырнул я стрелу в сторону входной двери, — дрянь эту я вынул, теперь — «вторая часть марлизонского балета»! Нужно унять кровь и как-то всё срастить обратно… Я в задумчивости уставился на «дырку в мясе», края которой были растянуты в стороны и немного «вывернуты» наружу. Перекрыть кровотечение… Но сосуды совсем мелкие…

Внезапно, кончики «усиков» держащие края, превратились в густую бахрому, каждая «ниточка» которой была совсем тонким «усиком». Они «метёлками» растопырились в стороны, обвивая и перетягивая мелкие сосуды. Раз-два и кровотечение прекратилось! Класс! Вот только мышцы они перестали держать и края раны вновь сошлись. Хм… ясно, что придётся тренироваться. А то — заодно ухватился, другое упало… Может, вначале нужно кость восстановить? И уж по ней наращивать мясо? Нда… практики операций у меня нет. Ладно. Будем нарабатывать практику!

Я сделал ещё два «усика» и «стянул» повреждённую кость, сложив её края.

Нужно, чтобы она зажила… — озвучил я желание куда-то внутрь черепа. Отклик не замедлил придти. Я знал, что нужно делать. Не понимал, но знал. Забавное состояние.

Клетки кости стремительно делились, срастаясь между собой. Нормально. Ускоренная регенерация — это для меня не откровение, до попадания сюда — сам умел. Но в этом теле — это весьма полезная опция. Жизненно необходимая, скажем так.

Захотелось есть и появилась лёгкая усталость. Ага! Процесс восстановления расходует силы организма. Нормальный эффект, подтверждающий, что всё идёт в нужном направлении. Ещё, есть чувство, что у меня поубавилось маги…

 

Десять минут спустя

Так! Кость восстановил. Крылья, наконец, удалось убрать. Почему-то со сломанной костью сделать это не получалось. Сихот! Жрать-то, как хочется! Чувство, которое, похоже, прямо сейчас может претендовать на звание «аЦцкий голод»! Нужно пойти, крикнуть в дверь — приказать, чтобы принесли еды. МЯСА! Гору МЯСА! ОГРОМНУЮ ГОРУ МЯСА! У меня ещё плечо не заросло!

 

Утро следующего дня

Таурэтари, сложив руки на коленях и опустив плечи, дремала на диванчике в коридоре у дверей вестницы. Всю ночь она просидела на нём, желая не пропустить появление крылатой. Своему внуку она приказала дать успокоительного и сейчас, в это раннее утро правитель Рассветного Леса должен был ещё спать. Дежурить с ней хотели многие, но она всех отослала, посчитав, что толпа при разговоре с Эриэллой — вещь совершенно лишняя. Оставила только слуг и свою старую подругу. С которой можно было скоротать время за беседой, да и что там скрывать — посоветоваться. Сейчас та спала в кресле напротив, положив голову на подушку и накрывшись мягким жёлтыми пледом.

Давненько я так не сиживала, — подумала не сомкнувшая за всю ночь глаз Таурэтари, медленно вращая затёкшей шеей, — да ещё в коридоре…

Тревога не отпускала её. Хотя, в прочем, какая тревога? Страх! Страх, тёмным ужасом влезший ей в душу, когда она своими глазами увидела на полу капли крови посланницы. Выкошенный парк не произвёл такого пугающего впечатления, как эти капли. Потом эта огромная окровавленная стрела, которые вынесли с собой относившие ей еду слуги.

Крылатая — разгневана, — со страхом, шёпотом доложили они, пугливо оглянувшись на дверь. Будешь тут разгневанной… Посланницу богини встретить стрелой! Представить такое невозможно! Что же теперь будет? Как заслужить её прощение? Простит ли она? Простит ли Алатари?

Раздался звук распахнувшейся двери.

— Щёлк, щёлк, щёлк…

По каменному полу звонко прозвучали высокие каблуки. Таурэтари торопливо поднялась на ноги готовясь встретить посланницу богини.

— Светлого утр… — начала, было она, и запнулась, чувствуя, что у неё отвисает челюсть, но ничего не способная с этим поделать.

В двух шагах от неё стояла Эриэлла. Но как же разительно она изменилась с последнего раза! Всё тело крылатой покрывала антрацитно-чёрная чешуя, гибко обливая сверху донизу все изгибы её тела. Ниже колен она незаметно переходила в чёрные сапоги на высоком каблуке. По наружной стороне каждого сапога шла узкая, тёмно-красная полоска. Ещё, тёмно красными, были: руки — от запястья и до локтей, две полоски вниз и в стороны на шее, и треугольники на верхних частях бёдер, направленные острым концами вниз. Свои золотые волосы Эриэлла стянула на затылке, оставив его висеть длинным хвостом, лишь перехватив в двух местах узкими красными лентами. Лицо посланницы было маской, на котором не было видно никаких чувств.

— Я улетаю, — холодно произнесла Эриэлла, окинув Таурэтари взглядом.

— Крылатая, молю, прости! — повалилась на колени та, как и слуги и её проснувшаяся подруга.

— Я не умею прощать, — после секундной паузы жёстко ответила, наклонив голову и глядя на неё из-под бровей Эриэлла.

Взгляд её зелёных глаз был пронзителен и холоден.

Эльтювень… — пронеслось в голове Таурэтари, — он никогда никому ничего не прощал…

— Вестница, молю! Выслушай! Он просто испугался за дочь! Он души в ней не чает! Прости его, светлая! Заклинаю!

— Это я понял. Поэтому и не убил. Понять — понял, простить — нет! И постарайся до моего отлёта, чтобы он не попался мне на глаза. Я могу не сдержаться во второй раз. Надеюсь, понятно?

— Как скажешь, крылатая…, - с горечью в голосе ответила Таурэтари, подумав: «Вот и заговорила как мужчина!»

— … Проводи меня к внучке. Я хочу посмотреть как у неё дела и попрощаться.

Но далеко идти не пришлось. Едва Таурэтари и молчащая Эриэлла спустились по лестнице, и вышли на улицу, чтобы пройти кратчайшим путём в соседнее крыло дворца, как им на встречу выскочила Амалира, следом за которой неслись две её воспитательницы. Розовые крылья весело хлопали за спиной бегущей девочки.

— Бабушка!

Амали, распахнув руки, устремилась к бабушке.

— Эриэлла! Какая ты! Я тебя не узнала! Ты такая красивая! И… И… немножечко страшная! А мне крылья спать мешают! Я на животе сегодня спала! И ещё за всё цепляются! А как папа? Ему лучше? Вчера сказа…

— Помолчи! — сверкнув на неё глазами, прикрикнула бабушка, — вестница хочет попрощаться с тобой.

— Попрощаться? — изумлённо вытянулось личико девочки, — почему? Это из-за папы, да?

Она вопросительно уставилась на Эриэллу. Та промолчала, ничего не ответив.

— Он просто не знал. Он думал, что ты мне что-то нехорошее делаешь… Он не знал про крылья… Честно-честно… Он хороший! Он меня любит! Прости его, пожалуйста, Эриэлла… А?

Амали ухватила за указательный палец девушку, просительно заглядывая ей снизу в лицо.

— Нет.

— Почему? Тебе было… очень больно?

— Не только по этому. Это наказание за выбор.

— Выбор? Какой выбор?

— Он выбрал тебя. Пожертвовав другими.

— Как это? — не поняв, нахмурилась девочка.

— Если бы я умерла, то у всех эльфов не было бы будущего. Он знал это. Но всё равно выстрелил.

— Но он же хотел защитить меня… (растеряно).

— Твой отец — правитель. Он должен заботиться обо всех, а не только о своих близких. Но хватит об этом. Бабушка тебе потом всё объяснит. Вот твоя бабушка бы так не поступила…

Эриэлла уставилась в глаза Таурэтари. Та изменилась в лице, бледнея прямо на глазах.

— А крылья нужно убирать, — секунду спустя повернулась к Амали Эриэлла.

— А я… А я не умею!

— Хм… — задумалась крылатая, критически смотря на Амалиру, — хм… А ну-ка, посмотри мне в глазки… Хорошо. Могу научить. Не испугаешься?

— Нет!

— Даже после вчерашнего?

— Даже. Ты — добрая!

— Хм… — приподняла брови Эриэлла, вновь хмыкнув, — ладно. Сейчас буду творить добро. Постарайся не кричать…

— А если в меня кто-то выстрелит в это время из лука…, - обернулась крылатая к Таурэтари, — … то я, потом, этому стрелку засуну его… Вместе с колчаном! И всем остальным — тоже. Понятно?

Та только головой кивнула и обернулась отдать приказание.

— Иди сюда! — скомандовала Амалире Эриэлла, — и не бойся. Возможно, будет немножко страшно.

Наклонившись, она положила ей пальцы на виски и пристально уставилась ей в глаза.

Прошло совсем немного времени, и Амалира испуганно втянула носом воздух. На лице девочки появилось сначала выражение страха, а потом откровенного ужаса, но она не издала ни звука, закусив нижнюю губу так, что та побелела.

— Молодец, — похвалила её, выпрямляясь, Эриэлла, — не то, что некоторые…

— У твоей внучки хорошие способности к магии, — сказала она, обращаясь к Таурэтари, — и у неё много силы.

— Спасибо, крылатая!

— Моей заслуги тут нет. И знаешь, что…

Эриэлла на секунду задумалась, чуть прищурив глаза.

— Вам нужен новый правитель леса. Прежний — недостоин. Новым правителем будет — Амалира!

— Но у неё есть старший брат… — растерялась Таурэтари… — и потом…

— … Нарушение традиций? — закончила её начатую фразу Эриэлла.

— Да.

— Значит — случившееся останется в летописях, — удовлетворённо кивнула Эриэлла, — я так хочу.

— Да, вестница, — склонилась в поклоне Таурэтари, — как прикажешь…

— А тебя назначаю её помощницей. Научишь её всему, что должен знать правитель. Всему. В том числе и тому, что такое — выбор и жертвенность.

— Да. Я выполню.

— Я буду правителем? — искренне изумилась слушавшая их Амалира.

Эриэлла повернулась к ней.

— «Правительницей».

— Ой! А я тебя слышу! В голове! — подскочила та.

— Замечательно. Я сейчас открою крылья, а ты почувствуй, как я это сделаю. Поняла? — произнесла Эриэлла, — внимание…

И за её спиной распахнулись… чёрные крылья! Чёрные — сверху донизу, с редкими тёмно-красными перьями.

— Ай! — испугано взвизгнула Амалира, отскакивая назад.

— Эллай!! — изменившись в лице, тоже отскочила назад Таурэтари.

Эриэлла озадаченно, снизу вверх, осмотрела сначала своё левое, затем правое крыло. Похоже, цвет их стал для неё тоже неожиданностью.

— Я не Эллай, — сказала она, поворачивая голову к Таурэтари, — я Эриэлла. Эллай больше нет.

— А ты, — обратилась она уже к Амалире, — не визжи! Крылья — это продолжение твоей души. Что в ней — то и на крыльях. Вот сейчас в твоей душе — маленький розовый поросёнок, который ещё и визжит.

— Я не поросёнок, — обиделась девочка.

— Крылья не врут.

— А что тогда в твоей душе?

— Хм… Разве ты сама не видишь? В моей душе — ночь, — немного подумав, ответила Эриэлла, — ладно, оставим этот разговор. Ты ведь хочешь научиться летать?

— Хочу!

 

Некоторое время спустя

Приложив «козырьком» ко лбу ладонь и сощурив глаза, Таурэтари вглядывалась в бледно-голубое октябрьское небо. Там, в прозрачной вышине, неторопливо плыли большие чёрные крылья. Рядом с ними, чуть впереди, скользили маленькие розовые крылышки. Отсюда, с земли, они казались совсем белыми.

Хорошо, что в её воплощении есть женщины, — подумала Таурэтари о Эриэлле, — женщины любят детей. Даже если они воительницы…

Боги

— Как она смогла с ним переговорить? Как? Ведь она же за Границей! — Коин был неподдельно возмущён.

Марсус пожал плечами — не знаю, мол! Мирана тоже вопросительно-недоумённо приподняла брови.

— Он из другого мира, — произнесла Даная, — вполне возможно, наша Граница для него Границей не является…

— И что, он может притащить их всех сюда обратно? — ошеломлённо, видно что-то представляя себе, спросил Коин, обращаясь ко всем.

— Пусть они только попробуют тут появиться! — нехорошо усмехнулся Марсус.

— Может, это и имелось в виду, как конец света, в пророчестве? — предположила Мирана.

Хель хмыкнула.

Эри

Там вообще-то в оригинале было — с Тотошкою домой. Но Тотошки у меня к счастью нет, не обзавёлся, а вариант — с Лукошкою домой был откровенно ущербен, поэтому будет — победою…

Я энергично шёл, напевая, по неширокой дороге вдоль леса. На плече у меня лежала длинная (самолично вырезанная в каких-то кустах вроде орешника) палка с привязанным на её конце белым узелком. Одежду на себе я преобразовал в лёгкое, легкомысленно-розовое платье. Настолько короткое, чтобы свет от моих коленок был виден за километр. Короче, образ — наивная селянка на прогулке. Слева — стеной поднимаются пооблетевшие листвой деревья леса, а справа — что-то вроде луга с пожухлой травой и невысокими, редко стоящими кустарниками. Дорога, со следами засохших в её грязи следами тележных колёс была пустынна. Это внушало оптимизм. Оптимизм в том смысле, что на меня, в конце — концов, может, всё же нападут. Мне нужны были таши — камни демонов. Созданная в припадке раздражительности злости чёрная чешуя — тянула на себя из меня прорву магии. Причём, ощущалось это как нытьё где-то в костях. Я несколько раз пытался сосредоточиться, желая определить конкретное место дискомфорта в организме, но из этого ничего не вышло. Прислушиваешься — вроде не болит. Отвлёкся — опять ноет. Местная магия… Сихот бы её в бок! Если ничего не создавать, не модифицировать одежду, то никаких проблем нет. Всё — ок! Но после последнего раза, когда в меня опять засадили стрелой, желание болтаться в одних «тряпках» у меня пропало.

— «Стал «их» боятся?» (внутренний голос)

— «Бояться низших? (усмешка) Ну это вряд ли. Просто надоело вытаскивать из себя стрелы…»

— «В переводе это означает — пора взяться за ум? Или, может, пора повзрослеть?»

— «Повзрослеть? Не… Взрослеть мне торопиться не надо… Торопиться не надо! Впереди — ещё вечность. Куда спешить? Но нужно дожить до этой вечности…»

— «Значит, всё же за ум… Отец давно говорил — пора!»

Ладно, всему своё время. Уму — тоже. Хуже от этого мне не станет. Надеюсь. А броня — вещь совершенно необходимая для жизни…»

— «Кто бы сомневался…» (иронично)

В общем, я решил, что бегать «голым» мне не «комильфо» и нужно что-то посолиднее. В тот день, когда я, матюгаясь, вытаскивал из себя эту чёртову стрелу, мне пришла в голову идея обзавестись хоть какой-нибудь, но постоянной бронёй. Окружать себя «магическим щитом» — не всегда удобно, особенно находясь в толпе, поэтому нужно что-то «материально-твёрдое» на теле. Однако влезать в местные изделия желания не было — тяжело, неудобно и не эстетично. Да и потом. Постоянно таскать на себе железо — это же прямой намёк на то, что хозяин ходячей груды металлолома опасается за свою жизнь. Не солидно. Я же дворянин высшего разлива, маг-семицветик и подпольно — демон. И вдруг — эти железяки. Фи… Низкий класс! Задумавшись над этим вопросом, мне подумалось, что неплохо было бы иметь броню, выглядевшую бы со стороны как обычная одежда. Ну, камзол, там, платье… А на самом деле — непробиваемая шкура! Я обратился к знаниям богини, задав вопрос — как это сделать. Ответ получил и на радостях, превратил тряпки в чешую, похожую на ту, что была у меня прежде. Чешую, вопреки своим мыслям о выглядевшей как обычная одежда броне. Соскучился, наверное. Получилось на первый взгляд — неплохо. Достал чак, аккуратно потыкал. Тверденько! Насколько — проверять не стал. Только одну «дырку» залечил, и получить вторую, с размаха пробив лезвием свой новый «прикид» — не хотелось.

Потом, проверю, — подумал я.

Проверить особенно не получилось, руки не дошли, но вот побочные эффекты — обнаружились. Преобразованная вещь не становилось другой, а меняла лишь форму, постоянно требуя «подпитки» магией на поддержание своей структуры. Что-то вроде динамического ОЗУ в компьютере. Пока есть напряжение — оно помнит. Выключили компьютер, данным — «привет»! Да ещё вещь на мне-то не одна. Руки, ноги, туловище, голова. Если всё сложить — прилично по «расходу» получается. Я обдумал ситуацию, прикинул так и эдак и решил, что в решение проблемы могут помочь — таши. Пусть камни собирают магическую энергию и отправляют её на поддержание брони. Тем более что я знал, где и у кого их взять. Единственно — для обмена был нужен товар. Товар, который я надеялся привлечь своим легкомысленным видом одинокой девушки, прогуливающей вдоль тёмного леса. Но пока «поклёва» не было.

С эльфами я распростился просто. Сказал — улетаю и всё. Поголосили, падая на колени: прости, прости, но замолкли, смирившись. Сами знают, что такие вещи обычно не прощают… И я не собираюсь. Просто помогу чуть-чуть… И всё! Знания получил, пользуюсь, так что немножко должен… За те несколько дней, на которые я задержался, чтобы научить Амали летать (чтобы шею не свернула), я внимательно присмотрелся к эльфам и эльфийкам, пытаясь понять — чем же обусловлено их вырождение? Обратился к знаниям. Получил какой-то ответ. Именно какой-то, ибо ни понять, ни использовать его, я не сумел. Так, как с вытаскиваемой стрелой — не вышло. Почему? А кто его знает? Может, проблема оказалось совсем другого уровня сложности, чем простая рана? И банально — мне мозгов на неё не хватало? Пфф… Вполне возможно. Я же всё же не бог, чтобы оперировать их знаниями!

И что теперь мне делать? — задал я тогда себе вопрос, поняв, что решить задачу на раз, два, три, я не могу.

Да ничего, — ответил я секунду спустя на свой вопрос, — будущее покажет. Либо мозг вырастет, либо у меня знаний больше станет, либо эльфы передохнут окончательно… Так или иначе, но проблема как-то, да решиться. Посему — гнать события не будем, будем ждать оказии… А если Рассветный Лес и вымрет, то происходить это будет весело. Амали им «даст прикурить», не будь я не я! Ещё «тот» характерец…

— А хто это у нас тут такие ходют? — под треск кустов, со стороны леса, на дорогу вылезло три фигуры.

Ну, наконец-то, свершилось! А уж начал думать — что не встречу никого и за зря коленками сверкал… Три на два — это шесть камней… А нет ли там, в кустах, ещё? Штучек эдак пять, лесных татей…

Так, нужно что-то сказать в ответ. Ждут ведь, вон даже рты пооткрывали. Как назло в голову ничего не идёт. «Я маленькая бедная овечка?» Не… тут не сказка, а трагедия по сюжету…

— А чё вы такие облезлые? — так ничего не придумав, поинтересовался я, окинув разбойников критическим взглядом, — не кормят, что ли?

Судя по реакции, ответ был явно — «не в жилу». По их ролям тут должна быть моя паника и визг, а никак не оценивающий осмотр. Несколько секунд скрипения мозгами и попытка вернуться к сценарию

— А вот мы тебя и съедим! — наконец подыскал подходящую видать самый умный.

— Потом… — многозначительно добавил он же, сделав зверскую физиономию.

— А что, вас всего трое? Троих мне будет маловато… — закинул я удочку насчёт — нет ли кого ещё в лесу?

А чего они не смеются? По идее, моя фраза должна была их рассмешить. Что я не так сказал? Да, трудно вот так, без репетиции, с разными ролями на руках…

Мужики, насупившись, хмуро смотрели на меня. Я, оценивающе, на них. Пауза. Внезапно, со стороны леса послышался шум скользящих по одежде веток, и на дорогу вышло ещё… Раз, два, три, четыре, пять. Пять! Как заказывал!

— Тю! Девка! — радостно вскрикнул, один из них, похоже, самый молодой, — и одна!

Впереди вновь прибывших шёл мужчина, двигаясь так, что становилось понятно — вот идёт настоящий воин. Не чета остальным в шайке. Ясно — атаман. На правой щеке — безобразный шрам. И чем-то он мне напомнил сотника третьего пехотного полка, выстраивавшего остатки своих людей у моего «дома на колёсах»… Чем-то похож…

Не дойдя до меня двух шагов, атаман остановился и внимательно осмотрел меня цепким взглядом серых глаз, начав снизу, с ног и дойдя взглядом до лица. Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза.

— Вот здорово! — сунулся было вперёд молодой, — сегодня будет весёлая но…

— Бац!

Кулак стремительно развернувшегося атамана врезался в ухо молодому, сбивая того с ног.

— Прошу прощение госпожа, за поведение моих людей, — повернувшись ко мне, сделал он глубокий поклон, — не обучены. Деревня!

Я кинул взгляд на упавшего. Тот лежал на боку, в пыли и очумело тряс головой.

— Надеюсь, светлая госпожа на нас не в обиде? — распрямился, атаман поднял голову и снова встретился со мною взглядом, — прошу нижайше простить, если мы вас как-то невольно задели.

— Хм… — сказал я.

Пауза. Главарь шайки смотрит мне в лицо, подельники, не соображающие, что происходит, замерли за его спиной.

Всё-таки он сильно похож на сотника…

— Служил? — спрашиваю я атамана.

— Так точно!

— Что ж… Я не стану обижаться. Скажи за это спасибо третьему имперскому пехотному полку.

— Обязательно скажу! И пиво поставлю, когда встречу!

— Здесь — не поставишь… Они все у Хель. Если только там…

Атаман и шайка изменились в лице.

— Ладно, — усмехнулась я главарю, — бывай, служивый! Береги себя. Тебе, на твоей дороге, до третьего пехотного — рукой подать!

* * *

Шайка разбойников торопливо продиралась сквозь кусты подлеска, следуя за своим предводителем. Один из разбойников, приблизившись к атаману, задал вопрос сиплым голосом: А что это было… на дороге? Почему мы её не ограбили? У неё ведь серёжки были… И кольца… И баб у нас давно не было…

— Дебилы… — сквозь зубы прошипел, оборачиваясь на него тот, — смерть это наша была, смерть! Понял?

— Не-а. Почему смерть? Нас больше…

— Хель тебя побери! Во-первых: она эльфийка! Ты что, действительно думаешь, что эльфы оставили бы нас в живых, тронь мы её хоть пальцем? Совсем дурак? Их лес — вон, рядом! Кто мы против них в чаще, а? Щенки слепые… И во-вторых: ты видел, как она на нас смотрела? Словно уже разделывать примерялась. Неужели ничего не почувствовал?

— … Нет, — пожал плечами разбойник.

— А я почувствовал. Вот поэтому я атаман, а ты — шелупонь деревенская! И шелупонью помрёшь. Спасибо третьему пехотному — живы остались! Пусть вам, ребята, у Хель будет покойно… Если попаду в храм — свечку за вас поставлю. Обещаю.

* * *

— «Дважды восемь — шестнадцать…»

— «Ладно. На мой век разбойников хватит…»

— «А это кто был? Представители славного светлого ордена, что ли? Да у них на рожах всё написано!»

— «Я что, судья что ли, чтобы судить их рожи? Занимаются люди — пусть занимаются. Мало ли какие у них были обстоятельства жизненного и экономического плана, приведшие их на дорогу. А передо мной они извинились. Так что… всё нормально».

— «Похоже, что кто-то просто становится сентиментальным…»

— «Вполне возможно…»

Так. Ладно. Сентиментальный, не сентиментальный — это не важно. Нужно двигать дальше. А атаман — всё правильно понял, зверюга такая. За это ему бонус — пусть живёт. Думаю, что ожидать нападения больше бессмысленно. Вряд ли на такой безлюдной дороге на каждом километре — по банде. Так что можно спокойно разворачивать крылья и лететь отсюда.

— «Смысл парится? Залетел в первопопавшуюся деревню — вопрос с камнями решил!»

— «Я что — Разрушитель, что ли? Я девочка приличная… — с этими словами я распахнул крылья, — и хулиганить не буду…»

От шеи вниз потекла чёрной волною чешуя, растекаясь по телу со всех сторон. Заныло в позвоночнике.

— «Совсем ку-ку? Зачем в небе чешуя? Лавры дракона спать не дают?»

— «Мда… Это я как-то не подумал…»

* * *

— Чвирк… чвирк… Чиии-вирк!

Меня разбудили громкие крики какой-то лесной пичуги.

Вот не спится же тебе… — с неудовольствием подумал я, выныривая из сна, — осень, октябрь уже. На юг пора. А ты всё чвыркаешь…

Я потянулся, глубоко вдохнул и зевнул. Терпко пахло прелыми листьями и мокрой корой деревьев. Дождь там что ли? Вот ещё не хватало…

Я ночевал в лесу, на круглой полянке, замеченной мною с высоты. Вчера, после неудачного столкновения с лесными разбойниками я решил отложить добычу таши «на потом» и остаток дня провёл в воздухе, приближаясь к цели своего путешествия — Вечному Лесу. По прикидкам, мне было до него дней пять лёта. Там я рассчитывал получить тёплый приём и знания по порталам. Таурэтари рассказала, что эльфы, живущие в том лесу, унесли с собой книг после катастрофы — больше всех. Поэтому, я надеялся, что найду у них, то, что нужно.

— Сихот… дождь… — в мою ладонь, выставленной за стенку «облачной палатки» падали мокрые капли, — как же я полечу?

Я втянул руку обратно и поднёс к лицу, намериваясь взглянуть на капли.

Бумс! Это не моя рука! В смысле… не Эриэллы! Это рука Эриадора!

Я пошевелил пальцами: шевелятся! Мои! А остальное?

Я провёл обследование, быстро ощупав себя. Вот здорово! Лёг спать Эриэллой, а проснулся — Эри! Ну и дела! Выходит иллюзия моя рассосалась как-то сама собой?

Я уставился на «точку сборки».

Да, всё нормально. Белое светящееся пятно на её месте, мешавшее видеть, куда идут энергетические линии — пропало. Всё видно, все на месте. Вот только… вроде как-то меняется её яркость? Или нет?

Я понаблюдал минут десять и подвёл итог — меняется! Медленно-медленно возрастает, а потом, так же медленно тускнеет.

Странный эффект, — подумал я, — раньше такого не было. Всегда свет был ровным, постоянным. Больше, меньше, но без всяких пульсаций! Что это может значить?

Посмотрел я, поприглядывался, поразмыслил, но ничего умного в голову не пришло.

Хорошо, внесём в список необъяснимых явлений того мира, поставим галочку и будем мониторить! — решил я, — придётся после завтрака заняться возвращением себе образа Эриэллы… Я ведь к эльфам собрался! А пока нужно вставать… Посмотреть, что там с погодой, умыться и позавтракать…

Я сел и выглянул наружу.

Обложило-то как! Всё небо в серых тучах. И дождь идёт. Не сильный, скорее моросящий, но лететь в такую погоду — противно. Были бы ещё крылья как крылья, а то ведь — перо. Намокнет — в разы потяжелеют. Не намашешься потом… Стоп! А крылья-то у меня остались? Тело ведь другое стало!

Я вскочил и напрягся, пытаясь раскрыть крыла. Ещё напрягся. Ещё… а вот дудки! Нет ничего! Исчезли! Не, я на такое не согласен! Категорически. Как это — без крыльев? Нужно срочно вернуть Эриэллу «назад» — иначе застряну в этом лесу!

Сказано — сделано! Сосредоточившись, я вынул «кусочек изображения» из памяти и приступил к работе. Однако, как говорится — не тут-то было! Иллюзия не пожелала «ложиться» на мою «решётку». Её «нити» совершенно не желали обвиваться вокруг «прутьев» моей. Более того — они отталкивались! Первый раз в жизни вижу такое! Безрезультатно провозившись с четверть часа, я был вынужден, в конце — концов, «опустить руки» и констатировать, что наложить на себя образ Эриэллы — я не могу. Вот не могу и всё! И не знаю, почему!

Минуты три посидел, пошипел от злости, потом в голову пришла идея сделать какую-нибудь другую иллюзию. Проверить. Результат — удручающий. Настолько всё топорно вышло, что самое лучшее, как говорится — убрать и не позорится. Почему-то расстояние между «нитью» и «линией решётки» получалось очень большим, и я никак не мог его уменьшить. Но при таком большом «зазоре», при движении, «картинка» будет «съезжать» и для того чтобы увидеть, что это фальшивка, не нужно быть даже магом. Всё видно обычными глазами. Получалось, что теперь я был способен только на «статику». Неподвижные иллюзии. Шкаф там, пугало… в огороде.

Дурацкий мир, дурацкое тело! — подвёл я итог своей бесплодно, почти часовой, возне, — заколебало всё! Неужели это последствия моего спонтанного превращения в крылатую? Похоже, что так… И как теперь быть? Посреди дремучего леса, один, без дороги… Как я отсюда выберусь?! Пешком? Да с ума можно сойти! Я что — лошадь, что ли, по буеракам всяким шариться? Ну, я и попал! А ещё у меня были планы, которые накрылись теперь «медным тазом»! Что же теперь делать? Хм… Что делать, что делать? Позавтракать! Думать — потом будем!

Я залез в свой «супер мешок» и достал оттуда хлеб с ветчинкой, пару огурчиков и кипящий чайник. Покидая эльфов, я позаботился о своих «закромах», плотненько набив, с расчётом недельки на три. Запас карман не тянет!

Вот и пригодилась… моя предусмотрительность, — подумал я, хрупая огурцом и хмуро смотря на мокрую стену деревьев, — хорошо, если за три недели пешкодралом выберусь из этой рощи…

Выбраться — то я выберусь, не пропаду. Вот только — куда выбираться теперь? Так я к эльфам направлялся, но в таком виде они меня к себе не пустят… Хорошо, что это случилось только сегодня, а не в ихнем Лесу. Вот смеху-то было бы! Вряд ли бы я от них удрал, без крыльев. Луки эльфов — быстрые… пришпилили бы к столетнему дубу, и висел бы я на нём бабочкой…

— Эх! — я глубоко вздохнул.

Облом за обломом. Значит так! На библиотеке Вечного Леса ставлю крест. Ставлю, имея в виду, что у них что-то там может быть. Дальше. А дальше… дальше нужно решить — куда мне теперь? Варианты следующие: вернуться в университет, до архива которого я так и не добрался, посетить магов, которых мне порекомендовал Мотедиус и… и отправится в свободный поиск! Например — найти тех, кто снабдил мятежников порталами, и узнать у них секрет. Хм…

Я подобрал под себя ноги, сев по-турецки и погрузился в раздумья, просчитывая последний вариант развития событий — свалить за границу. Он выглядел очень перспективно. Однако, чем я больше «прикидывал», тем скептичней становилось выражение на моём лице. При всей его заманчивости, вариант имел в себе множество проблем, успешное решение которых не было стопроцентно гарантированно.

Во-первых — я банально не знал, кто нанял этих наёмников, появившихся на поле сражения. Конечно, я слышал разговоры (на уровне сплетен) по этому поводу, но в них назывались три разных государства, поэтому круг поисков был достаточно «широк и размыт». В своё время я собирался уточнить этот вопрос, но потом всё как-то куда-то «понеслось» и я не удосужился им заняться. Наверняка, соответствующие структуры и у императора, и у нашей гильдии, знали больше, чем я, но идея идти с ними на контакт — мне не нравилась. Но и мотаться по трём государствам, выясняя, «кто тут империи козни строит?» тоже, бредово.

Во-вторых — в каком статусе я пересеку границу? Допустим, как студент, по обмену опытом, ещё туда — сюда. Но следует учесть, что студент-то я не простой. «Радужный», а главное «тёмный»! А «тёмные» тут не просто так. Вроде ядерной ракеты на Земле. Вещь аЦкая и страшная, к которой никто в своём уме не подойдёт, но нужная. Поэтому, сразу на границе сразу возникнет вопрос — а чего это, он, собственно? Причём, вопрос возникнет и с той и с этой стороны. Два вопроса, на которые у меня нет ответа. Можно, правда, давить на жалость, рассказывая сопливую историю о потерянных способностях, но уверен, что в СБ. полно параноиков. Они лучше «перебдят», чем «недобтят». Фиг, кто меня выпустит! Конечно, можно перейти границу незаконно… Но тогда будут другие «приколы». Не сомневаюсь, что нас со Стефи уже давно «срисовали». Сколько народу толклось вокруг, пока я развлекался! Конечно, у здешней службы фотоаппаратов и компьютеров нет, но недооценивать их возможности совершенно не стоит. Достаточно вспомнить ту папочку с собранным на меня документами. Уверен, что подобные папочки есть не только в империи. Пусть, возможно, не такие толстые, но есть. Так что, внимание мне будет обеспеченно. Стоит только мне где у них «засветиться». «Тёмный маг из империи, потерявший способности, интересуется порталами? Да, что вы говорите? Как интересно…» — и всё! Много я чего после этого узнаю… посадят как шпиона.

Можно конечно сказать, что я «выздоровел». Но тогда я стану перебежчиком. И как говорил шевалье д'Артаньян — «обо мне плохо подумают здесь и дурно встретят там!» Доверия мне никогда не будет. Ещё здешние грохнуть постараются, дабы я не достался врагу. Да и не могу я так поступить! Я уже принёс клятву на служение империи.

В общем, вариант с заграничной поездкой — весьма аморфный и непонятный. Количество проблем — велико, результат — никак не прогнозируемый. Всё на волю случая… Ещё неизвестно, что я у них там узнаю. Может, они просто где-то коробочку с артефактами в Песках раскопали. Завалялась со времён древних. Зарядили и пользуются. Вот и всё. А я на такие жертвы и лишения пойду ради тупых побрякушек! Мне ведь знания нужны, а не артефакты. Поэтому, вариант с заграницей я отбрасываю. Остаться в империи — выглядит разумнее. Тут у меня уже есть какие-никакие «подвязки» и можно «крутиться». Во-первых, маги, занимающиеся порталами, во-вторых — архив университета, в который я так и не попал. Перед моим «отлётом» ректор говорил об оформлении для меня пропуска. Может — уже сделали? А как я вернусь? Что мне скажет ректор?

— Да собственно — а что такого? — пожав я плечами, вслух сказал я — ничего же не случилось!

То, что я немножко «попридурялся под эльфой» знает только он и Стефи. Стефи я просил — она будет молчать. А ректор… Ректору тоже выгодно молчать. Он со мной теперь «в одной лодке», хе-хе. Думаю, что он меня не сдаст…

Я попробовал представить себе разговор ректора и службы безопасности: «… а потом он стал эльфийкой, отрастил себе крылья и улетел…»

Ректор говорит это, сидя у края стола, доверительно наклоняясь к собеседнику и сделав «большие глаза». А эсбешник — так потихонечку-потихоничку отодвигается и с перекошено-приклеенной улыбкой лихорадочно пытается сообразить — сколько же «шариков» выскочило из «роликов» в голове у господина архимага? И не пора ли ему вызывать спец-пятёрку варг по варианту — «молния»? Дедушку «полечить». И есть ли лично у него шансы уйти из кабинета — «своими ногами»?

«Не. Вряд ли меня Мотедиус сдал!» — решил я, представив себе картину такого возможного разговора, — «доказательств — никаких, а выставлять себя в глупом виде господин архимаг наверняка не захочет. Мне так кажется…»

Единственно — не разберёт ли он меня «на запчасти», если я вернусь, чтобы узнать, «как всё произошло»? Хм, тоже вариант. Ну, во-первых — Мотедиус не такой человек, а во-вторых — можно в разговоре с ним ввернуть что-то про бывших богов. Мол, у меня что-то с ними есть, но что конкретно — не скажу. Тайна! Вряд ли он захочет в такие тайны соваться. С богами связываться — себе дороже! Они всегда «безбашенные». И тогда, Мотедиус, повязанный общей тайной и знающий, что я имею отношения с сильными мира сего, превращается для меня в неплохой ресурс… Ресурс, который можно использовать… Главное — слишком не «зарываться» при этом…

Я задумался, прикидывая, как можно применить ректора «себе во благо». Неплохие варианты вырисовываются! Учиться не буду — как инвалид умственного труда, пропуск в архив я из него вытрясу, «покрывать» он меня будет… Всё просто в ажуре!

Единственно, может опять всплыть вопрос, что я ментальный маг… Помнится, в службе безопасности был разговор о клятве… Но, поскольку я потерял способности, то какая может быть клятва?

Магию свою я ощущаю сейчас так же, как и после «камня слёз» — «вывернутой». Меня, после этого, «инвалидом» и признали. Почему в этот раз должны среагировать по-другому? Так что, отбрешусь, как-нибудь, а Мотедиус поможет. Скажу ему: «Вот принесу клятву и заложу тебя как на духу, ибо не смогу после неё молчать!». Думаю, он найдёт аргументы, чтобы избавить меня от этой процедуры. А не найдёт или не захочет — сбегу и всё! Не думаю, что меня прямо так сразу схватят и потащат в застенок — клятву приносить! Я же дворянин, в конце — концов! Лояльный и с боевыми заслугами. Мне протокол в обращении со мною положен! Для начала просто обязаны — предварительно поговорить. Так что, с этим — особых проблем не вижу. Единственно, нужно будет быть аккуратным, чтобы никто не заподозрил меня в том, что я умею «магичить». И всё. Думаю, такое — «прокатит». В общем, направлю-ка я свои стопы в столицу! И деньжатами там можно быстро разжиться, ибо почти нет. Да и цивилизация там, какая — никакая есть. По дороге ещё можно будет заехать к рекомендованным магам, сделать себе алиби. Если Мотедиус начнёт посторонним нести ахинею про крылатую — покажу его рекомендательные письма, скажу: «Вот, он сам меня сам послал! Я ездил. Лечите его!» И Сихот он чего докажет! Решено! Единственно, определиться теперь, где эта столица…

Я не представлял себе, в какую сторону мне двигать. У эльфов я просмотрел все карты, какие были, всё запомнил и знал, где что находится. Но до сегодняшнего утра ориентировался я в воздухе, с высоты. Там это делалось без проблем. Как же теперь определить направление с земли? Вчера, приземляясь на поляну, я даже не подумал зафиксировать себе ориентиры, бестолочь! Впрочем, откуда я знал, что с утра у меня будут такие проблемы?

«Можно определить направление сторон света по солнцу…», — начал вспоминать я, — но на небе тучи, и солнца нет… сколько будет идти дождь? А кто его знает… Что ещё? «Более длинные ветки указывают на юг…»… Хм. Деревья вокруг так плотно растут, что ветки у них только на макушке, как у пальм. Ничего длинного там нет, а то, что ниже — отсохло. Короче — какие-то попугайские хохолки на верхушках из увядших листьев. Тоже — мимо… «С северной стороны ствола дерева обычно растёт мох…»

Мда? В этом тёмном подвале, как эта чаща, мох, наверняка, растёт со всех сторон деревьев. Ему там самое то — сыро и сумрачно… Ещё? Больше ничего на ум не приходит…

И какие у меня варианты? — запустил я в сторону ближайших кустов остатком огурца, — да никаких! Случай правит бал! Выберу — где деревья пореже стоят, и пойду туда! Неохота, правда, по мокрому лесу шлёпать. Скользко. Может, подождать — до завтра? Высплюсь. А там, глядишь, солнце появится, я и определюсь… Мне теперь, в принципе, спешить некуда…

Хорошо. Намётки есть, окончательное решение приму, если вдруг завтра распогодится. А сегодня… Сегодня отдыхаю и занимаюсь магией! Может, удастся решить проблему с иллюзиями? Всё!

Я удобнее уселся внутри своего «шалашика» и, протянув руку, достал гитару:

 

Гадание

С глухим звуком Стефи захлопнула томик стихов, и блаженно потянувшись, подняла голову к чистому, без облачка, голубому небу.

— Как хорошо!

Воздух был холодный, чуть колючий и пах сухими осенними листьями. Яркое, но не греющее осеннее солнце светило сквозь голые ветви деревьев. В столицу пришла осень. Стефания с книжкой на коленях сидела в укромном уголке университетского парка. Было утро воскресения и на скамейках, стоящих кругом вокруг старого, потемневшего мраморного фонтана, никого не было. Все ещё спали или только просыпались. Стефи же не спалось. Вскочила в самую рань, поняв, что дальше спать она не сможет. В душе было ощущение чего-то такого… светлого, яркого, ждущего. Которое случиться ну вот-вот, может даже сегодня! Встав и походив по комнате, она решила пойти погулять, воспользовавшись пустотой парковых дорожек. Люди ей были ни к чему. Они лишь бы отвлекли от переживания этого бархатистого чувства ожидания праздника, которое жило в её душе. Прихватив с собою книжку со стихами, она пошла к её любимому месту — посидеть, почитать, помечтать…

— Ой!

Опустив глаза, Стефи неожиданно увидела на соседней скамейке женщину. Старушку. Странную…

— Здравствуй девочка, — с ласковой улыбкой кивнула ей та, — хорошее нонче утро…

— Здрр…аствуйте… — от неожиданности, с трудом выговорила приветствие Стефания, — а вы, простите… кто?

— Я? Я гадалка! Разве ты не видишь?

В подтверждение своих слов старушка, разведя руки в стороны, растянула за своей спиной большой цветастый платок.

Наклонив голову к плечу, Стефи изумлённо смотрела на неё большими глазами. Она видела в городе гадалок. Особенно много их было на рынке. Они ходили обычно по нескольку человек, в длинных, красных или синих юбках, с яркими цветастыми платками на плечах, громко и крикливо зазывая к себе — «погадать». Но…

Внезапно Стефания поняла, что её так удивило. Она была на них не похожа! Юбка, платок… Да, всё как у тех, но вот всё остальное… те были толстые и смуглые, а эта — сухопарая и светлокожая и… глаза! Её взгляд… Взгляд, которым она смотрела на Стефи… Бесконечно мудрый и немного уставший. Казалось, что он знал о ней всё — её прошлое, настоящее и будущее…

Смежив на секунду веки, Стефи потрясла головой. Вновь открыв глаза, она снова посмотрела на незнакомку. Накатившее наваждение пропало. Ничего особенного в её взгляде не было. Простые, стариковские глаза, смотрящие с лёгким насмешливым прищуром. С эдакой хитринкой.

— Как вы сюда прошли? Это территория университета. Посторонним сюда нельзя.

— Ой, милая моя, не спрашивай, — ответила старушка, вновь закутываясь в платок, — шла я себе шла… И пришла.

— И вас… пустили?

— Ну, ты же видишь, — хитро улыбнулась в ответ та.

— А… ну да… — растеряно сказала Стефи и замолчала, не зная, что ещё сказать.

У фонтана на продолжительное время повисла тишина. Старушка, улыбаясь, разглядывала Стефи, а та чувствовала себя под этим изучающим взглядом неуютно. Наконец ей это надоело. Поняв, что уединение её нарушено, и внезапно появившаяся незнакомка никуда не собирается уходить, она встала со скамейки и сделала пару шагов.

— Ну… я пойду, — произнесла она, обращаясь к старушке, и добавила, решив, что уходя, нужно с ней попрощаться, — светлого вам дня, матушка!

— Постой, милая девочка, — вскинулась та, — не спеши уходить! Разве ты не хочешь ни о чём меня спросить?

— О чём? — удивилась Стефи.

— О своём будущем. У гадалок всегда спрашивают о будущем.

Стефи нахмурилась. Она слышала немало историй о людях, которым нагадали их будущее. Все они заканчивались если не совсем плохо, то просто плохо. «От судьбы не уйдёшь…» — так обычно заканчивались эти истории. При этом рассказчик глубоко и грустно вздыхал, опуская плечи. Для себя Стефи давно решила, что как бы там не было интересно, что там, в будущем, но лучше, как говорится, «не искушать». Что будет, то и будет. Тем более, все эти предсказания, большей частью — враньё. Будешь потом понапрасну думать, а оно не случиться… Поэтому Стефи всегда отказывалась от подобных сомнительных предложений.

— Гадать — Сати гневить! — резко ответила Стефи слышанной присказкой.

— Хи-хи, — хихикнула в ответ собеседница, — какая ты хорошая девочка. Чтишь богиню. Это замечательно. Но я чувствую в тебе желание… знать! Настоящее желание, а не просто любопытство. В твоей жизни многое произошло и немало ещё случиться… Я вижу, что путь твой лежит высоко. Очень высоко. Жизни многих людей, будут завесить от тебя… От того, что ты решишь… В том числе и жизнь твоего принца. Разве ты не хочешь узнать?

Стефи замерла. Холод, колючими мурашками пробежал по её спине. Расширенными глазами она смотрела на весело улыбающуюся старушку.

— Не бойся. От судьбы не уйдёшь, это правда, но судьбу можно изменить. Однако, для этого сначала нужно знать её. Хочешь… знать?

Незнакомка наклонила голову набок и с хитрым прищуром посмотрела на девушку.

— Кто… вы? — прошептала непослушными губами Стефи.

— Я? Я простая рыночная гадалка, — улыбнулась ей в ответ та, — предсказываю будущее по картам, линиям руки, костям и камням. И я хочу тебе погадать. Я брошу камни. Ты у нас — светлый камушек… Белый агат.

С этими словами гадалка встала, и вынула откуда-то длинный чёрный мешочек. Развязав его, она высыпала себе в левую ладонь большую горсть разноцветных камней. Секунду глядела на них, а потом повернулась к Стефи и подбросила их вверх. С таким расчётом, чтобы падая, они осыпали девушку. Стефания на миг зажмурилась, втянув голову в плечи, ожидая, что ей сейчас попадёт по голове. Но камни не упали. Они закрутились вокруг неё разноцветной круговертью. Раз! Цветное мельтешение замерло, и камни неподвижно повисли в воздухе, окружив Стефанию переливающимися на солнце искорками.

— Замри, и не двигайся, — сказала старушка, направляясь к Стефи, — так, и что тут у нас?

— Хм… — задумчиво хмыкнула она, обойдя вокруг Стефанию, — Мирочка, я гляжу, постаралась… Душу вложила, затейница… Но только столько нам не нужно… Мы сделаем так…

Гадалка протянула руку и аккуратно взяла пальцами белый камушек, висевший рядом с большим красным камнем.

— Вот сюда, — с этими словам она передвинула его так, что он оказался посредине, между красным и большим чёрным камнем.

— Посмотрим… — гадалка выпустила его из рук. В тот же миг, все камни, окружающие Стефанию, пришли в движение. Вновь несколько мгновений цветного кружения и камни замерли.

— Угу, — удовлетворённо кивнула гадалка, увидев их новое расположение, — теперь хорошо. А эти — сюда…

Два маленьких камушка — розовый и голубой были передвинуты к чёрному.

— И эти… — гадалка переместила ещё несколько камней, — всё!

Камни снова покружились вокруг Стефании и замерли.

— Вот теперь хорошо, — одобрила гадалка, обойдя Стефи кругом и внимательно осмотрев новую композицию, — теперь всё должно быть хорошо.

— Запомни, — обратилась она к Стефании смотря ей прямо в глаза, — тебе нужно опасаться тёмноглазого демона. Он может всё погубить. Но если ты сможешь совладать с ним — ты всех спасёшь. Себя, его, твоего принца и будущего императора. Прими его, таким как он есть. Мирана щедро оделила тебя любовью, и я тут ничего уже не сделаю. Поэтому, тебе придётся разделить своё сердце… Если сумеешь — ты не пожалеешь. Ещё, ты должна опасаться людей в белом…

— Сати! Что ты тут делаешь?!

Громкий окрик перебил гадалку, заставив её умолкнуть.

— Почему ты не приходишь на совет?

У фонтана, в искрящемся сиянии, стояла невысокая девушка, а вернее — почти девочка, с золотым волосами и возмущённым выражением на лице. Одетая в лёгкую белую тунику, она сжимала в руках маленький золотой скипетр.

Богиня Мирана! — молнией пронеслось в голове у Стефании, — а гадалка вовсе не гадалка, а богиня судьбы!

Стефи почувствовала, как у неё свело в холодном спазме ужаса живот, и начали подгибаться ноги.

— Не пугай девочку, — ответила Сати и повела плавным движением руки в сторону Стефи.

Камни, висящие в воздухе, исчезли.

— Что ты с ней сделала? — громко спросила Мирана, обращаясь к Сати.

— Немножко исправила твои старания… А ты, как обычно, нарушаешь заведённый порядок.

Разноцветные одежды и платок пропали. Теперь на богине было плотно облегающую фигуру платье из чёрной тьмы, по которому, тут и там, мерцали разноцветные камни. Жёлтые, красные, голубые, цвета малахита и утренней зари… А сама богиня превратилась в молодую женщину с короткой стрижкой чёрных волос.

— А что было не так? Ответь! — потребовала богиня любви.

— Надеюсь, ты сделаешь всё правильно, — не ответив, обратилась Сати к Стефании, неотрывно смотря ей в глаза, — будь умничкой, девочка, и всё будет хорошо…

Богиня, исчезая, медленно таяла в воздухе.

— Сати! Стой! — крикнула Мирана.

Но та уже исчезла. Ещё несколько секунд в воздухе колебался чёрный силуэт, мерцая камнями, но затем исчез и он.

— Уф! — раздражённо топнула ножкой богиня любви, — никогда она ничего не объяснит!

Мирана перевела взгляд на стоящую соляным столпом Стефи и нахмурилась.

— Слышала, что тебе было сказано? — сварливо спросила она, — ты должна сделать всё правильно!

Несколько секунд она ждала ответа, но поняв, что в ближайшее время от окаменевшей девушки ждать его бессмысленно, искривила губы, хмыкнула, дёрнула плечиком и тоже исчезла.

У фонтана осталась одна Стефи.

Эри

Нападавшая с деревьев листва и хвоя, напитавшаяся влагой под постоянным дождём, чуть шипела под моими сапогами, выжимая из себя воду.

На глине что ли тут всё растёт? — подумал я, — совсем земля ничего не впитывает…

Пошёл уже четвёртый день моей принудительной пешеходной прогулки. Все это время, днём и ночью, постоянно шёл дождь, прекращаясь иногда на полчаса, лишь за тем, чтобы начаться вновь. Было сыро, противно и скользко. Если бы не Аббасовская «палатка», я бы уже начал плесенью покрываться. А так — ещё как-то можно жить… вообще, за эти дни у меня было вдоволь попрактиковаться в знаниях, почерпнутых из книги давно умершего натуралиста. Поймал я пару каких-то диких птиц, используя заклинание «сумрачного охотника». Два серых шара, мотаясь вокруг друг друга, унеслись куда-то за деревья и минут через пятнадцать, вернулись, неся зажатыми между собой птичью тушку в сером оперении. Птичку я ощипал, тоже используя заклятие из книги натуралиста.

Раз! — на секунду в воздухе повисла шкурка, утыканная перьями.

Два! — она отлетела в сторону.

Сходил, поднял, посмотрел. Целая кожа, вся сплошь утыканная перьями. Один разрез вдоль всего тела по спинке.

Хм, — подумал я, держа её на весу двумя пальцами и рассматривая полученный результат, — вообще-то я рассчитывал, что будут выдраны только перья, а кожа останется. Запекать — оно лучше в коже… Но если делать чучело, то весьма удобно. Наверно, Аббасо «заточил» заклинание именно под это. Под чучелки…

Птичку я зажарил, используя заклинание «духовки». Получилось — так себе. Не, всё замечательно прожарилось и приготовилось, но мясо оказалось с каким-то странным привкусом. Куснул пару раз, да и выкинул. Не понравилось. Ещё я рыбу ловил. Тоже, используя магию. Привлёк «приманивающим» заклинанием. Приплыла. И не одна. Таращится на меня из-под воды, а я — таращусь на неё с берега. Как её достать? Не лезть же, за ней, в воду? Но тут я вспомнил про свои «телекинетические руки» и, подхватив ими две крупных, понравившихся мне рыбины, выдернул их из реки. Ничего так оказалась рыбка, единственно — костлява чересчур. Можно было бы иметь костей и поменьше… В общем, в лесу пропасть мне было сложно. А точнее — невозможно. Если только упасть в берлогу и свернуть шею… И то, вряд ли. Знания, полученные от эльфийской богини — никуда не делись. Проверил. И так, поэкспериментировал, и на практике. Выскочил тут на меня два дня назад какой-то раздражённый медведь. Здоровый. Уж не знаю, что там у него приключилось в жизни и чего он такой нервный был, но увидев меня — он резво рванул в мою сторону, намериваясь видно поправить себе настроение. Не секунды раздумывая, практически «на автомате», я засадил ему в морду «шок любви». Миша, взрыкнув, с разгону плюхнулся на пузо и пошёл юзом по мокрым листьям, раскинув лапы в стороны. Я по-быстрому добавил ему ещё пару раз и, убедившись, что агрессор попыток встать не предпринимает, стал смотреть — чего он там?

Медведь лежал неподвижной мохнатой горой тёмного мокрого меха, полузакрыв глаза.

— Ну, ты… животное, — сказал я, неспешно подходя к нему, — сдать бы тебя на окорока, но вот только мясника рядом нет… Повезло тебе, чучело…

Тот в ответ слабо шевельнул ухом. От него сильно пахло мокрой шерстью и зверем. Я присел на корточки рядом, несколько секунд рассматривал, а потом легонько потыкал указательным пальцем ему в чёрный, мокрый нос. Мишка шумно выдохнул. Но попытки встать даже не изобразил.

— Что, тащишься, зверюга? — понимающе усмехнулся я, — вот уж обломилось тебе сегодня… Ладно, коль ты попался на моём пути, проведу я с тобой пару смелых опытов… Не пропадать же добру? Проверю, как там у меня со знаниями от эльфийской богини…

Используя свои новые умения, я, не спеша, «по слоям», «просмотрел» медведя. Кожу, мышцы, внутренние органы. Как бьётся сердце, заставляя двигаться по артериям кровь, как расширяются и опадают лёгкие, насыщая бегущую сквозь них кровь кислородом. Даже сам процесс «сброса» углекислоты и «забора» кислорода подсмотрел. Так интересно! Я себе организовал «кресло-облачко» и устроился рядом с объектом своего исследования, в сухости и комфорте. Мишка несколько раз приходил в себя и пытался проявить «двигательную активность», но я ему вкатывал ещё одну дозу «наркоза» и он затихал до следующего раза. Очень понравилась мне реакция в его мозгу в момент «шока». Какие-то просто «фейверки». Разноцветные пульсации и «цветные взрывы» в разных отделах. На первый взгляд — совершенно хаотичные, но после третей «анестезии», стала заметна повторяющаяся «картина». И ещё — голубые волны по позвоночнику, вдоль спинного мозга. Очень красиво.

Нужно обязательно будет это попробовать нарисовать! — сделал я себе заметку на память.

Я долго развлекался, изучая медведя. Часа два с лишним потратил. Наконец я почувствовал, что «засиделся» и, пожалуй пора бросать заниматься «натурализмом» и двигать дальше.

— Ладно, животное, — сказал я, вставая на ноги, — пошёл я. Недосуг мне. Могу сказать, напоследок, что здоровье твоё — отменное и все внутри у тебя нормально (ну, по крайней мере, мне так кажется!). Так что, прожить ты должен долго, если, конечно будешь себя беречь. Не попадайся охотникам, не дерись с другими медведями и хорошенько чисти зубы на ночь! Будешь следовать моим рекомендациям — проживёшь сто лет. Ну, бывай, животина! Медведь, в ответ на мой «спич», лишь слабо пошевелил ушами.

Ещё раз, на прощание, я скастовал ему «шок любви» (так сказать — «на посошок»), и пошлёпал прочь по мокрому лесу, размышляя над вопросом — а чего я его, собственно, «не грохнул»? Скастовал бы вместо «шока» — «копьё праха» и от миши бы, только когти на земле остались бы, стоять. Или «паралич». Правда он парализует все мышцы и объект воздействия банально задохнётся через пару минут, если не снять заклинание. Ну, в принципе — медведем больше, медведем меньше! Какая разница? Может — я действительно «добрый», как уверяла меня Стефи? Гуманист — природовед… Да и Амали, тоже об этом говорила… У неё медвежонок тряпочный есть. Любит она с ним таскаться… Кошмар какой-то! Это что, на меня так тела влияют? Не приведи Сихот, если это правда…

Поздно ночью, встав на ночёвку, я был разбужен своей охранной системой, установленной вокруг поляны. Судя по «вибрации», там было что-то крупное.

Ну и кого там несёт? — подумал я, сонными глазами смотря в направлении приближающего гостя и слушая ментал, пытаясь понять — чего ожидать?

Большое. Тёмное. Сопит. Агрессии не чувствую… Скорее добродушие. Медведь! Блин… Всё ясно!

Мише видно понравилось его дневное приключение, и он отправился по моим следам с целью продолжить «приятное знакомство». Но в этот раз настроение у меня добродушным не было. Вот ещё, будут тут меня будить по ночам, всякие очарованные медведи!

— А ну, пшшшёл отсюда, скотина! — зашипел я на него змеёй.

Но скотине на моё шипение было безразлично. Шёл себе, да и шёл вперёд.

Так значит? Игнор, значит? Ладно. Что там у меня из неромантических заклинаний есть? Не то… Не то… Это вообще — аЦкая вещь… Но ведь было же! А, вот оно — «ужас»! Синий… сиреневый и серый… О, даже как! Три варианта. Думаю, хватит с него синего «ужаса». А то ещё наваляет с перепуга, вонять потом будет…

— Ша!

Легко свившееся заклинание улетело в сторону приближающегося зверя. Медведь взревел диким голосом и ломанул куда-то вбок, через кусты.

Эх! — подумал я, прислушиваясь к удаляющемуся топоту и треску веток, — не сообразил! Нужно было сначала сориентировать его в нужном мне направлении… Завтра бы полдня по просеке шёл…

Потянувшись, я зевнул.

Разбудил, животное… Такие варги с голыми ногами снились… Хм? Варги? Голыми? Это ещё к чему? Может… распогодит?

Варги

— Тётя! Бассо пропал!

— Как пропал?! Он же только что в кроватке лежал?

— Лежал! А сейчас — нету!!

— Не может быть!!

Эстела подскочила на ноги и ринулась в соседнюю комнату. Всё верно! Две кроватки. В одной спит внучка, а внука нет! Пусто!

— Ведь мы же сидели тут! — потрясённо повернулась она к Дине, — Мимо нас никто не мог пройти! На окне решётка! Под окном охрана! Куда же он мог деться?

Дина ответила тётке безумно-перепуганным взглядом. Секундная пауза…

— Тревога! — начальница тайной стражи ринулась к выходу. Туда, где стоял ближайший пост охраны — тревога всем постам!

С четверть часа на сверхсекретном объекте творилась форменная истерия, главной движущей силой которой была Эста. Дина сидела в комнате под охраной двух варг, вытаращив глаза и крепко прижав дочь к груди. По коридорам и лестницам, вдохновляемые Эстой, носились варги, осматривая все углы и эмпатически пытаясь обнаружить врага. Хлопали двери, перекликались голоса, скрепили половицы. Пятёрка, вооружённая амулетами сканировала двор, ища спрятавшегося под иллюзией мага. «Нарезая» наверное, пятый или шестой круг, Эстела заскочила в комнату, где сидела Дина. Окинув взглядом племянницу и убедившись, что с ней всё в порядке, она, уже «на автомате», заглянула в детскую, собираясь бежать дальше. Заглянула и встала как вкопанная, вытянув шею.

— Вот же он… — севшим голосом, произнесла она.

— Где? — подскочила к ней Дина.

— Вот… — недоумённо показала рукой Эста.

В кроватке Бассо, мирным сном младенца, спал её хозяин, чуть посапливая носиком.

— Басик! — сунув тётке в руки дочь, кинулась к нему Дина.

Басик был вытащен и разбужен на предмет осмотра, категорическое несогласие с которым он тут же заявил во всеуслышание. Вердикт — жив, здоров — всё на месте!

…

— Что же это было?.. — задумчиво произнесла Эстела, часом спустя, расслабленно «отходя» в кресле после беготни, — версия с похищением не выдерживает никакой критики. Украсть, чтобы затем положить обратно? Чушь!

— А что тогда? — спросила Дина, сидевшая на диване и не выпускавшая детей из рук.

— Тогда? Думаю, что тогда остаётся вариант — папочка… наследил.

— Наследил? Как это? — нахмурила брови Дина.

— Он ведь у тебя — кто? Он у тебя маг, — пояснила Эста, — вполне возможно, что Бассо унаследовал от него способности. А это было их проявление. Отвод глаз… или невидимость.

— Бассо — маг?

Лицо Дины выражало искреннее, неподдельное изумление.

— Почему бы и нет? Если он единственный мальчик — варг, то почему бы ему не быть ещё и магом? Уникальный — так во всём.

— Но ведь… Тётя! Это же чудо!

— Чудо, чудо… но вот только, что теперь с этим чудом прикажешь делать? — сварливо произнесла Эстелла.

— В смысле? А что с ним нужно делать?

— Вот именно — нужно. Его нужно учить будет! А кто это будет делать? Магов пригласим? Или в университет отдадим? А?

— А…

— Вот тебе и — а, — глубоко вздохнула начальница тайной стражи, — сдохну я когда-нибудь от всех этих забот… Как пить дать — сдохну…

Эри

— Ба-аа! Дорога!

Я не смог удержаться от возгласа радостного изумления выдравшись из кустов, сквозь которые продирался последний час. Проклятые растения! Цеплючие, колючие и всё норовят ветками в лицо попасть! А мозгов — сразу поставить «щит» не хватило… Четверть часа назад только сообразил… и вот — дорога! Пусть узенькая, плохенькая, но дорога. Награда. Награда за мучения в диком лесу, намекающая, что цивилизация где-то рядом! Не скажу, что я сильно устал от неудобств (их собственно в бытовом плане практически не было), но вот одиночество… Начало уже потихоньку «доставать». Поговорить не с кем! Дичать начал…

И вот — дорога! Со следами повозок. Это хорошо. Значит — где-то рядом есть жизнь. Но куда мне теперь по ней идти — налево или направо?..

Я задумался, вспоминая карту.

Если, примерно, я начал отсюда… шёл примерно туда… то… То тогда я примерно сейчас где-то посредине и сворачивать мне лучше налево. К основному тракту…

Приблизительно сориентировался я уже на второй день лесобродяжничества. Ежесекундно рискуя жизнью, забрался на скользкое мокрое дерево и, приложив ладонь ко лбу, оглядел горизонт. Равнина-с… Одни верхушки ёлок торчат. Во все стороны — сплошная зелень. Никаких явных ориентиров! Но, по видневшемся вдали чуть горбившимся холмам, я как-то сумел задать себе направление. Оказалось, что даже правильно. Вот, дошлёпал…

Я повернул налево и пошёл по краю дороги, искренне надеясь на то, что в своих расчётах я ошибся и жильё где-то совсем рядом. Совсем-совсем, рядом! Там можно будет купить лошадь (Сихот с ней, согласен на её присутствие!) или, может, какой почтовый дилижанс останавливается… Куплю билет…

— А ну! Стоять! — донеслось из кустов справа, грубо прерывая мои грёзы.

Опс! Цивилизация! Стою. Жду.

На дорогу вышли пятеро. Вид — помято-небритый. Взгляды — угрюмо-мрачные. В руках — железяки.

— А ну гони деньги! Все! И одежду снимай!

— Что, неужто грабите? — обрадовался я.

— Нет, подарки дарим, — ухмыльнулся в ответ самый здоровый, — а ну, живо! И без шуточек! Враз приласкаем!

В подтверждение словам он внушительно качнул сжимаемым в правой руке мечом.

— Да, вижу по вашим рожам, что ласка — это то, чего у вас давно не было. Сейчас я это исправлю!

— Ну, ты… — начал было, похоже, главарь, но закончить фразу не успел. Наслаждение накрыло его с головой.

— Дзынь… — звякнул о какой-то камушек на дороге выпавший из его разжавшихся пальцев меч.

Как-то часто я стал пользоваться эротическим заклинанием… — отметил я про себя этот факт, делая шаг назад и ставя вокруг себя «щит», — может, стоит подумать о повышении частоты его «кастования»? Весьма удобная штука оказывается… И без всяких внешних эффектов делается. Незаметно-неожиданно…

Подельники «приласканного» пока не поняли, что что-то пошло не так. Они со зверскими рожами стояли по бокам своего предводителя и пялились на меня, создавая — «страшную массовку».

Нет, определённо стоит подумать над повышением скорости, — решил я, закончив со щитом и начиная вновь создавать «шок любви».

Красный лицом, атаман стал приходить в себя, но едва он набрал грудь воздуха, собираясь что-то свещать, как его вновь — «накрыло». Причём так, что в этот раз он упал на дорогу.

— Маг! — заорал один из разбойников.

— Бей! — закричал другой.

Дальше началось движение.

Самый умный, который крикнул — «маг», кинулся бежать, тот, кто крикнул «бей» — задрав к небу меч, ринулся на меня, двое оставшихся разбойников остались стоять неподвижно, видно соображая — что им выбрать из предложенных вариантов?

Я сделал шаг вбок, уходя с линии атаки нападающего, одновременно хватая его одной «телекинетической рукой» за запястье руки с мечом, а второй — потянувшись за давшим дёру. Убегать он мне тут будет! Ничего себе! Целых два камня! Щас!

Короче — «недолго музыка играла». Ну что они могли противопоставить «великой силе любви»? Та ничего! Я связал потерявших всякую агрессию после вкаченного каждому «шока» разбойников и запихал их в свой «невидимый мешок».

Удачно-то как, — подумал я, — вот и камешки…

Уртриша я призвал сразу, как выбрался из эльфийского леса. Начал думать о том, что мне нужны таши, вспомнил его, и посетила меня мысль — а не попробовать ли мне призвать какого-нибудь другого демона? Может, если я эльфийка, то получится пообщаться ещё с кем-то, кроме этой недоросли? Призвал. Но как говорится — «что такое не везёт и как с этим бороться»? Из пентаграммы на меня вновь таращился Уртриш. Причём на этот раз в образе демона. Ну конечно, он же подделывается под вызывающего! Убожество…

— Привет, красавчег! — развязно поприветствовал я его, делая «ручкой».

Тот в ответ ошарашенно замер, видно пытаясь сообразить — что происходит?

— Что же ты молчишь? — усаживаясь на «облачко» и закидывая ногу за ногу, насмешливо произнёс я, — давай, соблазняй меня! Богатствами там, всякими, властью безбрежной. Может, любовь предложишь? Внеземную…

Стоит — молчит истуканом. Только что рот не открыл.

— У тебя в голове — потрескивает, — ехидно говорю я, после минуты молчания, — ну уж скажи чего-нибудь, болезный, коль пришёл!

— Ты же мужиком был… — наконец выдавливает он.

— Всё течёт, всё меняется, — философски говорю я, поднимая глаза к небу, — всё — кроме тебя в пентаграмме!

Короче — избавится от него мне не удалось, но я его предупредил, чтоб он запасся камнями. Мне они потребуются в ближайшее время. Если с первой ватагой разбойников меня «пробило» на гуманизм, то со второй шайкой этот номер не прокатил. Мне нужны камни! Хватит человеколюбия!

— С тебя десять камешков, — сообщил я, едва Уртриш появился в пентаграмме в образе демонессы.

— А где… — начал тот, глянув, на пять тел у его ног, и уставившись на мои ноги.

— Уехала она, — перебил я его, — по делам! Слушай, давай не будем разводить словесности! Мне уже жуть как остохренел этот мокрый лес, эти бесконечные беседы с облаками и деревьями. Я не эльф. Я хочу, хоть в какую-никакую, но цивилизацию! Забирай этих пятерых неудачников, отсчитывай мне десять камешков и давай, до следующего раза! Когда я буду в состоянии вести долгие разговоры!

Мой торговый партнёр пристально посмотрел мне в глаза, хмыкнул, чуть пожав плечами, достал мешочек из красной ткани и высыпал на ладонь всё, что в нём было. Отсчитал десяток камней, положил их обратно. Остальные камни он спрятал куда-то в карман.

— Десять, — сказал он, кладя мешочек на землю.

Я кивнул.

— Удачи, — на прощание сказал Уртриш, исчезая вместе с разбойниками.

— И тебе, — ответил я, уже в пустоту, — она нам всем нужна…

В зелёных лучах гаснущей пентаграммы, на земле, лежал маленький красный мешочек.

Интересно, сделал он мне какую-нибудь гадость, или нет? — подумал я, разглядывая его издали.

Но ничего аномального, мне обнаружить не удалось.

«Хорошо. Продолжаем сотрудничество», — подумал я, нагибаясь за ним.

Стефания

— Нет, госпожа маг! Пощадите! Молю всеми богами! Не-ет! Нет! А-а!

Распятый на дыбе заключённый забился, дёргая руками и настолько, насколько позволяли ему верёвки. Его бледное лицо с вытаращенными глазами было перекошено страхом, открытый рот, с гнилыми зубами, исторгал вой ужаса, эхом отражавшийся от низкого каменного потолка и стен, резко отдаваясь в ушах.

Перед дыбой, в длинном чёрном плаще до пят, с откинутым на спину капюшоном стоит Стефания. В её правой, поднятой и развёрнутой ладонью вверх руке, клубится небольшое тёмное облачко. Залитые тьмой глаза поблёскивают, отражая свет масляных ламп на стенах. Позади и немного сбоку от Стефании стоит её учитель — магистр Николас, тоже, в чёрном плаще до пола. Он контролировал процесс.

— И долго мы будем ещё слушать его вопли? — поинтересовался он, видя, что его подопечная замерла и не двигается. В интонации вопроса было слышно недовольство.

Стефи не ответила. Тёмное шарообразное облачко проклятия всё так же неспешно вращалось над её неподвижной ладонью. В этот миг она размышляла о том — как всё «цепляется» одно за другое, создавая цепь вроде случайных событий, но которые, в итоге, становятся жизнью. И изменить в этой цепи уже ничего нельзя. Ничего… Письмо, обнаруженное под дверью, вызвало желание отомстить. Желание превратилось в просьбу — обучить проклятиям. Но обучение невозможно без практики. И вот она стоит в пыточной городской тюрьмы, а перед ней визжит от страха выделенный «на опыты» заключённый.

«Если я ошибусь, то, вполне возможно, я его убью, — подумала Стефи, глядя на извивающегося на дыбе человека, — убью, смотря ему прямо в глаза. Не в бою, не защищая свою жизнь, а так… ради опыта. Ради того, чтобы стать магом… Это бесчеловечно! Я ведь не убийца! Но если я сейчас этого не сделаю, то я так и останусь — никем!»

Перед внутренним взором девушки замелькали картинки: ухмыляющаяся Алистера, кричащая на неё императрица, внимательный взгляд Хайме, болтающие за кустом сплетницы…

«Я не могу быть — никем!» — с отчаянием выкрикнула про себя Стефания, — «со мною должны считаться, я должна иметь что-то, с чем могу бороться за себя, защищать тех, кого люблю! Это правильно. Но… получается, что для этого я должна стать… палачом»

Стефи обернулась на магистра. Николас, наклонив к плечу голову, ответил ей заинтересованным взглядом. Похоже, он понял, какие мысли обуревают его студентку, и чем вызвана задержка. Магистр молчал.

«Нет! Он в своё время сделал выбор. Свой выбор. А я должна решить за себя! Сама!»

Стефания вновь обернулась к воющему заключённому. Выгнувшись дугой, насколько получилось, тот выл на одной ноте, задрав подбородок. Изо рта текла слюна, и от него пахло мочой, помоями и давным-давно немытым телом. Окинув его взглядом, девушка заговорила сама с собой:

«Разве он стоит моего будущего?»

«Ему больно и страшно».

«Он вор. Он воровал».

«Он страдает. Он живой».

«Всё равно его казнят. Или отправят на рудники. Оттуда не возвращаются»

«Но его смерть будет не на твоей совести. Палач не может быть целителем».

«…»

«Палач не может быть целителем»

«Наверное, мне придётся отказаться. У меня ничего не получается!»

«Отказаться от мечты помогать людям? Вместо этого убивать их?»

«Я должна хоть кем-то стать! У меня нет выбора!»

«Выбор есть всегда!»

Секундная пауза. Закончив спорить сама с собой, Стефания глубоко вздохнула, закрыла глаза и приняла решение.

Тёмное облачко стремительно метнулось из разжавшихся пальцев к телу заключённого, ударив его в грудь. Дикий крик резанул по ушам и оборвался, замерев на высокой ноте. Выгнутое дугой тело обмякло, косо повиснув на удерживающих его верёвках.

«Убила!»

— Слишком много силы вложила, — спокойно произнёс Николас, глядя на труп, — твоя обычная ошибка — неумение контролировать силу. Ещё не стоит думать о посторонних вещах, когда творишь заклинание. Концентрация и ещё раз — концентрация! Вот твой путь к успеху!

Магистр нравоучительно поднял вверх указательный палец. Стефи, закусив нижнюю губу, расширенными глазами смотрела на тело.

«Убила, убила, убила…» — уколами пульсировала в её мозгу единственная мысль.

— Нужно будет поработать ещё, — повернулся к своей студентке магистр, — чтобы в следующий раз, проклятие немоты вызывало немоту. А не смерть…

«Следующий… раз? Ещё раз? Ой, мамочка! Я больше не смогу! Не смогу!»

Стефи почувствовала, что ещё мгновение и у неё начнётся истерика.

— Бум! — стукнула о стену открывшаяся дверь в пыточную, звякнув металлическими кольцами.

Николас и Стефания оглянулись на звук. В дверном проёме стояла фигура в белом.

— Исчадья тьмы, — после секундного взаимного разглядывания произнесла она обвинительно — уничижительным тоном, — коверкаете и губите невинные души?

— Не преувеличивайте, отец, — с иронией в голосе ответил Николас, — не такие уж они тут и невинные.

— Всякая душа может получить покаяние!

— О, несомненно. И после покаяния, загубленные этими душами, тут же восстанут из могил живые и здоровые…

Голос магистра переполняла ирония.

— Я не буду говорить с тобой о душе, некромант. Ты уже давно умер и проклят навек. Ты сам знаешь это. Но всё равно тащишь за собою в бездну других. Ты погубил невинное дитя, толкнув её на путь соблазна повелевать жизнями людей…

Голос, идущий от двери, был ровен и спокоен.

— Увольте меня от ваших проповедей! — пренебрежительно усмехнулся магистр, махнув рукой, — всякий раз, когда я слышу подобное, мне кажется, что говорящий — бредит!

— Твой разум закрыт для сокровенного знания.

— Мои мозги на месте. И прекрасно понимают, что им рассказывают сказки, которыми вы кормите всех уже несколько сотен лет. Так что, можете, не затруднятся повторять. Я их знаю уже наизусть.

— А документы у вас есть? Разрешение… — вкрадчиво прозвучало от двери.

— А как вы думаете? — с иронией ответил вопросом на вопрос магистр.

— Покажите.

— С каких это пор орден требует документы у магов? Я что, что-то не знаю?

— У вас нет документов.

— Посетите начальника тюрьмы и спросите их у него. Его можно найти: длинная лестницу наверх, потом справа длинный-длинный коридор, перейдёте большой двор, серое здание и на второй этаж. Думаю, что немного подвигаться вам не повредит. Движение — это жизнь. Вы же боритесь за жизнь, не так ли? — в голосе магистра была неприкрытая издёвка.

— Да, мы боремся за жизнь, в отличие от вас… Я знаю где кабинет начальника тюрьмы. Обязательно посещу его.

— Ни секунды в этом не сомневаюсь, отец.

Стукнув, дверь закрылась. Маги вновь остались одни.

— А… что тут делают орденцы? — непонимающе спросила Стефания, поворачиваясь к магистру, — в тюрьме?

— Облегчают путь к Хель всякой мрази, — презрительно усмехнулся Николас, — душа и всё такое… Заодно всякие секреты, пожертвования и места кладов от приговорённых воров и разбойников, в обмен на обещание лёгкого пути. Ладно, пойдём! А то тут воняет.

Эри

«О, альма-матер! Прими своего вернувшегося студиозуса под благостную сень твоих стен!»

Я ёрничал, стоя в тени главного учебного корпуса и задравши голову, смотрел на острый конёк его крыши, чётко вырисовывающийся на фоне голубого неба. Прошло уже почти два месяца, как я выбрался из леса и вот, наконец — столица! Ничего интересного за эти два месяца абсолютно не произошло. Дорога, дорога и ещё раз — дорога. Где-то грязная, где-то пыльная, по большей части тряская и абсолютно скучная. Случайные попутчики в дилижансах, убивающие время за бессмысленными и неинтересными разговорами. Один раз, правда, удалось послушать то, что заинтересовало меня — последние столичные сплетни. На постоялом дворе встретились какие-то дальние родственники — едущие в сторону столицы и те, которые только что из неё. Естественно, без пересказа новостей такая встреча обойтись не могла. Ну и я послушал, благо за одним столом сидели. Про праздники в честь эльфов и последующие безобразия, последовавшие вслед за их приездом, я слушал «в пол уха», поскольку эти новости для меня были уж не такими и новыми, а вот сплетня про то, что принц привёл во дворец «тёмную» невесту, выгнанную потом его родителями взашей, меня заинтересовала. Как и все последующие подробности, на эту тему, многие, из которых звучали слишком невероятно, чтобы быть правдой.

«Всё-таки Стефи «ромашка» — подумал я, жуя пирожок и задумчиво оглядывая грязный потолок придорожного трактира, — «а ведь я её предупреждал, что бы, перед тем как что-то делать — думала! Но нет, похоже, не судьба… Сидит теперь, небось, вся в соплях и травят её все кому не лень… Белая и пушистая Повелительница Тьмы…»

Вот, пожалуй, и всё, что было интересного в дороге. Путешествовал я в дилижансах под видом студента. Дилижансы — дешёвый вид транспорта. Социальная ступень между откровенной голытьбой и бедными. Для благородных — откровенное «западло» ездить в таком. У них всё своё должно быть — лошади, кареты, возницы и конюхи. Дворянин поедет в дилижансе только в случае крайней нищеты, делая при этом вид, что он тут — «ну совершенно случайно»! Видел я одного такого. Весьма забавно выглядел. Меня же вопрос «ранга» совершенно не жал. Студентам было допустимо ездить. Да и мне было «всё равно». Кто меня тут потом вспомнит? Одиножды раз проехавшего? А при выборе между каретой и лошадью, первая выигрывала по комфорту — «в чистую». Поэтому я спокойно нацепил на себя значок факультета целителей и отправился в дорогу, вместе с всякими ремесленниками, ещё не разбогатевшими до зажиточности торгашами и более-менее крупными местными фермерами. Легенда у меня была простая и понятная — «отправлен мастером на поиски редкого цветка «эдельвейс», необходимого для создания эликсира долголетия. Цветка не нашёл — еду назад». Услышав про «долголетие», народ сразу начинал прикидывать — «скока на этом можно заработать?» и беседа уходила в одно и то же русло — «что за цветок такой?». На это я предъявлял заранее заготовленный рисунок, и дальше можно было с часок спокойно подремать, пока мои попутчики спорили между собой на тему «что это такое?» Честно говоря, я сам не знаю, чего я там за ассорти нарисовал. Главное, что без зубов и за цветок — «прокатывало». Единственно, что было неприятно в таком путешествии — проверка документов. Очень любила охрана на границах княжеств этим заниматься. В общем-то, понятно. Всяких имущих особо не поостанавливаешь. Нет, можно конечно. Но неприятности себя ждать не заставят. А тут целый фургон — людей, с какой-никакой денежкой и не благородных. В общем, хоть есть указ императора о порядке движения по дорогам, можно попробовать развернуться. В одном месте попробовали. И меня «привлекать начали», хоть я им и сказал кто я. Однако «не возымело», ибо действом руководил заливший глаза сынок местного барона, которому в тот момент море было даже не «по колено», а «по щиколотку». Ну, глянул я на это раз, глянул два, а потом — сынок как рванул! Только запах остался. Птицей перемахнул канаву, сквозняком прошёл сквозь плетень, огораживающий огород у дороги, но сквозь глиняную стену избы просочиться не сумел — остался лежать под ней, хряснувшись со всей дури головой. Однако мне кажется, что используй я не «сиреневый», а «серый» ужас, он бы и эту преграду взял бы. Было бы тогда в избе — входное и выходное «благородное» отверстие… Вообще обнаглели… Какой-то занюханный баронет на студентов столичного университета магии «наезжать» будет…

Завернул по дороге к одному из магистров, рекомендованных ректором. Сделал крюк, чтобы «поцеловать дверь». Маг уехал куда-то в гарнизон, планируя вернуться эдак через полгода, к весне. Ну, я «поцеловал», плюнул, и поехал дальше, в столицу, решив, что такие встречи нужно обязательно обговаривать заранее. Ибо тут такие дороги и транспорт, что просто так — не намотаешься.

Первым, на кого я наткнулся, пройдя ворота университета, была Алистера.

— Графиня, вы с каждым днём всё прекраснее и прекраснее! — сделал я комплимент, галантно поклонившись.

Она на меня вытаращилась как на говорящее дерево, гуляющее корнями по улицам. Я не стал дожидаться, пока у неё замкнёт в голове, и она чего-нибудь скажет в ответ. Вдруг гадость какую-нибудь? Настроение испортит. А у меня сегодня — прекрасное настроение! Я улыбнулся Алисточке в тридцать два зуба и пошлёпал к ректору, надеясь, что мне там обрадуются больше, чем на воротах. Увы и ах! Я ошибся. Ректор впал в ступор, почти так же, как и графиня. По глазам было видно, что он мне совсем не рад.

«Какие чёрствые люди!» — подумал я с улыбкой про себя, серьёзно глядя на озабоченное лицо Мотедиуса, — «ну никто не хочет вскрикнуть при виде меня — «хай, привет!». Однако думаю, что всё же одна личность мне обрадуется…»

Похоже, ректора больше всего интересовало — куда делась Эриэлла? Поскольку свой первый вопрос он задал об этом.

— Так, — неопределённо сказал я, демонстративно наматывая на указательный палец отсутствующий локон, — как-то всё само собой рассосалось… Проснулся утром, и вот я — снова я!

Я лучезарно улыбнулся ректору, предлагая ему разделить моё солнечное настроение, но у него было «дождливо».

— Хм… «рассосалось»? — насупив брови и хмуро глядя на неспешное вращение моего пальца, произнёс он, — как такое возможно?

— Алатари его знает… — туманной фразой ответил я.

— Алатари?!

Вскинувшись, ректор уставился мне прямо в глаза. Я снова ему улыбнулся, постаравшись сделать это как можно кокетливей, как сделала бы это Эриэлла.

— Ага, — подтвердил я и задал вопрос, — господин ректор, перед моим отъездом, мы говорили о моём допуске в архивы. Что-то произошло с этим с той поры?

Слегка скривившись, Мотедиус ответил, что разрешение на моё присутствие в нём получено, но сейчас ему кажется, что этот вопрос, «…в связи с некоторыми обстоятельствами, следует рассмотреть внимательнее…». Такое заявление меня абсолютно не удивило. Иного ожидать и не следовало. Длинной фразой, с иносказательными заворотами, я сообщил собеседнику, что я невероятно белый, пушистый, лояльный и склонный к переговорам зверь, в его зверинце под названием университет, и могу принести главному укротителю просто массу пользы, если меня будут выгуливать и кормить. И не злить…

Ректор мой сложный «въезд» понял и принял к сведению. На этом я откланялся, сообщив, что у меня всё просто отваливается с дороги, и я буду рад побеседовать немного позже… Когда приду в себя.

Оставив господина архимага комбинировать в голове комбинации и придумывать, чем заполнить отсутствующие куски, я пошёл к себе, благо узнал от него, что моя комната до сих пор числиться за мной, и я могу спокойно в неё вернуться, что я и решил сделать. И вот, я стою перед главным корпусом, в трёх минутах ходьбы от цели.

«Привет! Ты занята?»(улыбка)

«Ой! Эри?!» (неверие)

«Ветер был попутным. И я вернулся. Я же обещал…» (улыбка)

«Где ты?» (нетерпение)

«Через пару минут буду у себя в комнате. Придёшь?» (любопытство)

«Спрашиваешь! Конечно, приду! Ой! До конца занятия ещё десять минут… Уу-у!..» (страстное желание вскочить и бежать)

«Я жду»

«А где ты был?»

«Придёшь, расскажу» (улыбка)

«Ум-мм…» (недовольство, каприз)

«Всего лишь десять минут…» (ирония)

«… Хорошо, я подожду…» (недовольство)

Я иронично ухмыльнулся и неспешно пошёл к своему домику. Поднялся по лестнице, зашёл в комнату. Огляделся. Кругом порядок. Пол чистый, пыли нет, кровать застелена чистым бельём. Что ж… Замечательно.

— Пум! — хлопнула внизу наружная дверь.

Торопливый стук маленьких каблучков бегущих вверх по лестнице. Наклонив голову к плечу, оборачиваюсь, улыбаясь.

— Тах! — распахивается дверь в комнату. На пороге — сияющая, слегка запыхавшаяся Стефи.

— Эри!

Ученическая сумка, кувыркаясь, летит в кресло, а Стефи кидается мне на шею.

— Ээ-эри! — радостно визжит она, вися на ней и болтая от восторга ногами в воздухе. Внезапно я ощущаю прижавшуюся ко мне её грудь и всё тело.

— Эри! Я так скучала! Так скучала!

От переполняющих её чувств она наклоняет голову и целует меня… в губы. Я вытаращиваю глаза, держа обеими руками повисшую на мне Стефи. Какая она мягкая! Полсекунды, секунда и вдруг, что-то, как ЗАМКНУЛО!

 

Немного времени спустя

Прихожу в себя. Смотрю. Близко-близко лицо Стефи. Надомной. Сверху. Смотрит в упор. Выражение — обалдевшее. Пауза, секунды на три, в которую я мысленно пробегаю «по себе», делая ревизию. Вроде всё на месте — руки ноги, туловище. Ничего не болит. Ощущение лёгкости. Скашиваю влево глаза — завалившаяся набок кровать со стянутым на пол матрасом и простынями. Я на полу. Сверху Стефи. Гм… А почему у неё голые плечи? Где её платье?

В этот миг, Стефания, наконец, отводит глаза от моего лица и опускает их вниз, упираясь взглядом во что-то… Я тоже смотрю туда, куда смотрит она. Грудь. Моя голая грудь… Голая! Секунду недоумённо смотрим друг на друга.

— Ааа… Что я наделала!

Закрыв щёки ладонями, Стефи шумно втягивает в себя воздух, и садится на мне.

— Уй… — отреагировал я на её движение, — слезь с меня! Ты мне что-то придавила!

Ойкнув, она вскакивает на ноги. Смотрю на неё, потом на себя: Ну, так и есть — нудистка! И я тоже…

— Я же обещала Динию… я же пообещала…

— Обещать — не значит, женится! — хмуро изрёк я, садясь. Сихот, что так спину жжёт? Что ты ему пообещала?

— Он просил… стать его женой… Я согласилась! Он подарил мне кольцо! Мы с ним помолвлены!

Крандец… — подумал я, рассматривая свои плечи.

— Что я теперь ему скажу!? Как я буду ему в глаза смотреть? А? Что ты наделал?!

— Я наделал?

— А кто? Не я же!

— Сама виновата…

— Я виновата?! Я?! Это чем же?!

— Нечего быть такой…

— Какой!?

— Мягкой и тёплой…

— Мягкой? Тёплой? Ты что, дурак?

— Сама дура… — хмуро ответил я, поднимаясь на ноги и морщась от боли, — где мои штаны?

— Сам ищи свои штаны!

— А ты одеться не хочешь?

— ОЙ!

Штаны мои обнаружились на её мантии. Мантия на полу, штаны — на ней.

Всё чище, чем на полу, — подумал я, с кряхтением нагибаясь за ними. Только поднял — сзади, обдав меня в ментале волной возмущения, резко дёрнули за рукав мантии, и Стефина ученическая одёжка улетела за меня. Влезши в штаны, я притормозил с рубахой и, создав два небольших зеркала, принялся осматривать свою спину, чтобы узнать, что же у меня там такое? Позади меня, там, где была Стефания, раздавался шорох ткани и сердитое сопение.

Мда, — подвёл я итог осмотру, — как говорится — кто бы мог подумать? Что ж… Будем лечить… Благо, я теперь могу сам.

Убрав зеркала, я осторожно накинул на себя свою белую рубашку и, морщась, принялся застёгивать пуговицы. Внезапно эмоциональный фон за моей спиной сменился с возмущённого на агрессивный. Оборачиваюсь. На уровне глаз — остро отточенный карандаш. Сзади — взлохмаченная Стефания, уже успевшая влезть в свою зелёную хламиду. Карандаш она держит в вытянутой правой руке, словно шпагу.

— Эриадор Аальст! — её голос полон возмущения, — ты совершил недостойный поступок! Воспользовался моим дружеским отношением к тебе, чтобы сделать эту гнусность!

Пауза. Смотрю на острый кончик, чуть дрожащий в руке, потом перевожу взгляд на ту, которая тычет им в меня. Румяные щёки, припухшие приоткрытые губы, чуть открывающие белые блестящие зубки. Чёрные глаза широко распахнуты, ноздри гневно трепещут, волосы в беспорядке. Решила сразу расставить точки над и? Правильно. Самое время.

— Собираешься заколоть меня карандашом? Добить хочешь?

— Добить?

— Давай я тебе кое-что покажу, жертва гнусного поступка…

Я принялся вновь расстёгивать на себе так до конца и не застёгнутую рубаху.

— Что ты делаешь? Зачем… опять её снимаешь?

В голосе Стефи — лёгкая растерянность.

— А ты глянь, — ответил я, скидывая рубашку и поворачиваясь к Стефи спиной. Руки я поднял вверх, на манер цирковых атлетов, — ты не знаешь случаем это следы чьих ногтей, а?

Сзади — потрясённое молчание.

— Ты в лохмотья разодрала мне спину своими когтями, — сказал я, опуская руки и поворачиваясь, — а вот эти зубы, ты тоже не знаешь, чьи они? Вот, вот и вот.

Я поочерёдно прикладывал указательный палец к левому плечу, указывая на места укусов.

— И на правом тоже есть. Вот и вот. И на шее. Судя по всему, тебе было совсем не плохо, коль ты так по мне «прошлась». Раве это не говорит о твоём желании и согласии? Почему ты теперь обвиняешь меня? А что ты?

Стефи втянула голову в плечи и насуплено, из-под бровей разглядывала синяки на моём теле. Карандаш она, нехотя, но опустила.

— И вообще, — я сделал шаг к ней, — если ты бросаешься к парню на шею и целуешь его в губы… То чего ты ожидаешь в ответ?

Я сделал ещё шаг, ещё и ещё. По мере того, как я наступал, Стефи пятилась назад, пока не упёрлась спиною в стену.

— Сажи мне, тёмноглазка, — спросил я, уперев левую ладонь в стену, рядом с её головою, и близко — близко приблизив своё лицо к её лицу, — скажи! Мне очень интересно — чего ты ожидала?

Стефи молчала, смотря в пол и закусив нижнюю губу.

— Ой! — внезапно она вскинула голову и её глаза и губы оказались близко — близко с моими, — мне же… нужно…

Зрачки её стали расширяться, а в ментале я почувствовал страх.

— Пусти! — отпихнув меня, нависающего над ней, в сторону, она выбежала из комнаты.

— Бум! — хлопнула дверь.

Стремительный стук сбегающих по лестнице каблучков, хлопок внешней двери и тишина…

— Мда, — сказал я, послушав эту тишину с пяток секунд и оборачиваясь к лежащей на боку кровати со сломанными ножками и скинутой на пол постелью, — вот так встреча…

Стефи

— Дзинь!

Запущенный мною что есть силы пустой пузырёк, разлетелся на множество осколков, разбившись о каменную стену дома.

Ну что я за дура! Ну, один раз, можно было в лавке появиться, но прибегать снова всполошённой курицей и опять лепетать о своей подруге? Старушка, конечно же, всё поняла! Она ведь не такая идиотка, как я! Иначе, зачем ей было мне предлагать — «замечательное средство с гарантированным сроком в один месяц»? Ууу… как стыдно… Больше ни за что сюда не приду! Позориться… Но что же мне теперь делать?

Я в растерянности стояла посреди улицы и не знала, куда мне пойти.

Вернуться в университет? Там Эри… Я представила его ироничную улыбку, взгляд и передёрнула плечами: Бр-рр! Не хочу его видеть! Как у нас с ним это могло случиться? У меня теперь — двое мужчин! О Мирана! Этого просто не может быть! Я же не падшая женщина? Только у них бывает много мужчин! Нет, нет и нет! Я не такая!

Мысли метались в голове, словно люди на пожаре. Во рту стоял горький вкус только что выпитого зелья.

Пойду, запью чем-нибудь, — решила я, — в кондитерскую. Там можно взять кофе и у них всегда свежая сдоба. Посижу и успокоюсь…

Приняв решение, я пошла в нужном направлении, продолжая размышлять о случившимся.

Не хотела я его в губы целовать! Хотела в щёку! А он повернул в этот момент голову. Если бы я стояла на ногах… то я бы успела изменить направление. Просто… он качнулся… От того, что я прыгнула на него… Это он не удержался! Стоял бы крепче на ногах, я бы его поцеловала бы в щёку и всё… Он виноват, он! И потом: ну и что, что я его поцеловала в губы? Я ведь не имела в виду ничего такого! Это была случайность! Это не повод так поступать!

Тут я дошла до кондитерской, и мне пришлось прервать поток своих мыслей. Сделав заказ и сев, на удачно оказавшимся пустым моё любимое место у окна, я стала ждать, когда мне принесут. И, конечно же, вновь начала думать о случившимся. Но в этот раз, словно где-то открыли ворота, на меня нахлынули другие воспоминания: вот, кончики пальцев Эри скользят по шее вверх и зарываются на затылке в мои волосы… Молнии, пробегающие вниз по позвоночнику от прикосновений этих пальцев… Его внимательные глаза, смотрящие так, что почему-то подгибаются колени… Уверенные ладони, исследующие моё тело… И такое ощущение, что между ним и ними нет никакой мантии… Словно они скользят прямо по коже… А потом, я… Уууу! Неужели это делала я?

Кровь прилила к щекам, воротник прижал горло, а целительская мантия внезапно стала тесна в груди, не давая никак полностью вздохнуть.

Это было как… как огонь! Огонь, раздуваемый сильный ветром! Да! Жаркий и всё сжигающий на своём пути пожар, от которого нет спасения! Можно только сгореть в нём, моля, чтобы он не сжёг тебя до золы, оставил хоть капельку… хоть уголёк! С Днием было не так… С ним — я словно растворялась в золотом свете… задыхаясь от переполняющей меня нежности и любви…

Я задумалась, вспоминая и сравнивая, и тут мне в голову ударила мысль: Богиня, что я делаю!? Как я могу их сравнивать? Так, словно у меня теперь есть двое мужчин, и я собираюсь быть с каждым из них! Нет! Так нельзя! Я не такая!

— Прошу вас, госпожа, ваш заказ! — внезапно прозвучало рядом, заставив меня вздрогнуть.

Девушка — официантка переставляла заказанное мною с подноса на столик. Я кивнула, стараясь вздохнуть, и как-то унять бешено стучащее сердце.

Надеюсь, я не слишком красная? Чувствую — щёки горят. Как бы она не подумала чего…

Я низко наклонилась над чашкой, пряча своё лицо.

Как стыдно… Если бы она узнала, о чём я думаю, я бы точно — провалилась бы на месте…

Но как такое могло со мною случиться? — снова я вернулась мыслями к волновавшему меня вопросу, едва официантка ушла, — я же всегда была скромной. Старшая сестра даже говорила — чересчур. А теперь у меня — двое мужчин! Как же так? Нельзя любить сразу двоих! А что, разве я Эри… тоже люблю?

Я задумалась, пытаясь определить — люблю я его или нет? Постаралась припомнить все с ним наши разговоры. Как он на меня смотрел, что говорил… Что я при этом чувствовала?

Эри — хороший друг, — наконец подвела итог я своим размышлениям, — он мне нравится, и я всегда ему нравилась! Он всегда оказывал мне знаки внимания! Если бы я не встретила Диния, то я, наверное, влюбилась бы в Эри. Ведь недаром, говорят, что «от дружбы до любви — один шаг»! Но я люблю Диния и… И, что же мне теперь делать? Если я всё расскажу ему… он ведь… он не простит! Я — клятвопреступница! Я обещала ему… А Эри? Зачем он так сделал? Он же знал, что я с Ди… Нет, не знал! Его тогда не было. Я ему сказала об этом позже… потом. Он тоже больше не захочет говорить со мой! Он станет презирать меня! Я потеряю их обоих! Что же мне делать?

Я почувствовала, как мною овладевает паника и страх. Страх, завязывающий живот узлом ужаса. Очертания окружающей меня обстановки, поплыли в предательских слезах.

— Боги… за что мне такое наказание? — прошептала я, чувствуя, как слёзы бегут по щекам, — я ведь умру без них обоих… моё сердце разорвётся на две половинки и полетит за ними… С одной половинкой в груди я ещё проживу, но без обеих… я умру…

«… Тебе придётся разделить своё сердце…» — внезапно прозвучало у меня в голове.

— А? Что? — вскинулась я, — кто это сказал?

Я испуганно оглянулась по сторонам, но вокруг, кто бы мог это произнести, никого не было.

Какая-то знакомая фраза, — подумалось мне, — где я это слышала? Ммм… Сатия! Точно! Она мне тогда это в парке нагадала! И ещё она сказала: «…тебе нужно опасаться тёмноглазого демона. Он может всё погубить…» Неужели… Эри — тот темноглазый демон? Ах! Не может быть!

Меня словно окатили ледяной водой. Я стала лихорадочно припоминать мой разговор с богиней.

Сатия ещё тогда переставляла камни… Она сказала, что я светлый камушек — агат. Он был рядом с большим красным камнем, а потом она передвинула его межу чёрным и красным! Тёмноглазый демон — чёрный камень — … это Эри? У него тёмные глаза! Сходится! А Диний — красный камень, принц! Да! Именно так! А потом она придвинула ещё два камешка — голубой и розовый… Кто это? Маленькие камушки… голубой и розовый… это… мальчик и… девочка? У меня будет двое детей? От кого? От Диния или… Нет! Я не могу думать об этом! Я сейчас с ума сойду! Боги, зачем мне это!? Я не хочу! Мне страшно!

Я сидела, вцепившись в маленькую коффайную ложку обеими руками, и меня колотила крупная дрожь.

«Поговорить — не желаешь?»

— Ай!

От хмурого бестелесного голоса Эри внезапно раздавшегося у меня в голове я подскочила на месте. Белая фаянсовая кружка с остатками коффая и блюдце, задетые локтём, полетели на пол. Помещение кондитерской заполнилось грохотом бьющейся на каменном полу посуды и звоном ложки, летящей по нему под соседний стол.

Словно моя жизнь, — внезапно подумала я, глядя на разлетевшиеся по полу белые осколки, — моя прежняя жизнь…

Скандалистки

— Что это она там пьёт? Это детям не повредит, а? — озабоченно нахмурив брови, Марсус задал вопрос богине жизни, глядя как Стефи, задрав подбородок, поглощает содержимое пузырька.

— Каким детям? — подняла брови та.

— Двойне. Которую ты ей сделала.

— Ничего я ей не сделала.

— Почему — не сделала? — поразился Марсус.

— Я что, похожа на дуру?

— Почему на дуру? — повторившись, вновь не понял бог войны, — избранный в кои веки нашёл себе подружку. Поступил с ней как нормальный, закалённый в боях воин, берущий добычу! Самое время заделать ему пару отпрысков от наложницы! Мы же договаривались! Ты что?

— Марсус, приди в себя, — насмешливо произнесла Хель, я знаю, в Восточном Халифате была знатная резня и ты только что оттуда. Но здесь не халифат. Очнись. Какая наложница? Какой воин? Тут империя.

— Какая разница! Халифат, империя… Законы жизни везде одинаковы! Убей — или будешь убитым, сожри — или останешься голодным, трахни, или её трахнет кто-то другой!

— Квинтэссенция философии войны… — иронично прокомментировала богиня смерти.

— Ой, да ладно! — махнул рукой Марсус, — можно подумать, что ты этого не знаешь! Ещё скажи, что это не так!

— Ди, — не ответив ему, Хелль скосила глаза на Динаю, — как тебе такие «законы жизни»?

— Смотрю, тебе хочется пофилософствовать? — ответила ей та вопросом на вопрос.

— Гимнастика ума позволяет неплохо скоротать время… Да, а действительно, почему ты не вдохнула в неё новую жизнь? Момент ведь был подходящим.

— Я что, похожа на идиотку, чтобы лезть к избранному?

— Вот как? — подняла брови Хель, — значит, по-твоему, я — идиотка? И Мирана тоже — идиотка?

— Я чувствую, что тебе очень хочется скандала!

— Отнюдь. Но почему я должна спокойно пропускать мимо ушей такие заявления в свой адрес?

— Я совершенно не имела в виду то, что ты подумала. Я просто хотела сказать, что это совсем не тот момент, в который следует рисковать.

— Какой такой момент? — заинтересованно подавшись вперёд спросила Хель.

— У неё две золотые ниточки. Одна идёт от неё к её принцу, а другая к нашему избранному. Так — не бывает! Истинная любовь только одна. Мирана может это подтвердить. Правда, Ми?

— Сама ты — идиотка! — совершенно не по теме выпалила в ответ богиня любви, — я значит, чуть не развоплотилась, таская из огня каштаны для всех, а теперь меня значит — идиоткой называют? Хорошенькая благодарность!

— Прошу всех присутствующих, — богиня жизни протяжно вздохнула, закатив глаза к потолку, — принять мои глубокие извинения за легкомысленно произнесённое слово. В следующий раз, обещаю, я буду более осмотрительна в своих высказываниях…

— Да, именно — легкомысленно произнесённое, — после некой паузы воцарившейся за извинением Динаи, произнёс Коин, — слова — они очень много порою значат… Но оставим этот разговор. Так что там с нашим избранным, Мирана? Что, действительно — у него две нити?

— Не у него, а у Терской, — скривив хорошенькое личико, ответила та, — у него, как и раньше — нет ни одной!

— Да? А что же тогда значат эти две, у Терской?

— Откуда я знаю? — откровенно огрызнулась богиня любви, — Такого действительно раньше никогда не было! Хочешь — поймай Сатию и спроси у неё, что это значит!

— А признайся Мира, ведь Сатия тебя — «сделала»! — радостно улыбнувшись, обратилась к ней Хель, — влезла без спроса в твой огород любви.

— Я смотрю, что ты припёрлась сюда с надеждой на скандал! — окрысилась в её сторону Мирана.

— Ты так думаешь? Ах, действительно, и зачем я сюда пришла?.. — Хель задумчиво приложила указательный палец к щеке. В глазах её плескалась ирония.

— Так, девочки, заканчивайте с руганью! — стараясь, чтобы это прозвучало как можно солиднее, произнёс Коин, — Диная, ты не дорассказала нам про Терскую. Итак, почему ты не побеспокоилась о том, чтобы у неё были дети от Аальста?

— Я же говорю — у неё вторая истинная любовь! Это уже само по себе ненормально. А она ещё рядом с избранным. Я посчитала, что риск чересчур велик и не стала ничего делать…

— «Риск слишком велик, риск слишком велик»! — сморщив нос, передразнила её Мирана, — а как меня, значит, всем скопом в спину толкали — так никакого риска не было? Конечно, это же я рисковала — не вы!

— Это была только твоя ошибка! — парировала Диная.

— Ах, моя ошибка? Только моя ошибка!?

Задохнувшаяся от возмущения Мирана вскочила из-за стола.

— Моя ошибка!?

— Мира — успокойся! — произнёс Коин.

— Успокойся?! Успокойся?! — богиня любви обежала всех взглядом, — да идите вы все…

— Зачем вы её дразните? — осуждающе спросил Марсус, переводя взгляд с пустого места, где только что была Мирана, на богинь.

— Зачем так бурно реагировать? — пожала плечами Хель.

— Просто она очень чувствительная и до сих пор остро переживает случившееся с ней. А вы смеётесь…

Марсус насупившись, посмотрел на Хель.

— Зато у тебя есть прекрасный повод — сходить и утешить её. Ведь ты же любишь это делать?

Хель улыбнулась Марсусу широкой, дружеской улыбкой.

— Да иди ты… — ответил ей тот и исчез.

— Знаешь, Хель, — секунду спустя сказал Коин, поджимая губы, — когда у тебя дурное настроение — всё всегда обязательно закончится скандалом! Это уже надоело!

 

Поболтаем?

«Поговорить — не желаешь?» (хмуро)

…

«Ты ещё не успокоилась?»

…

«А мне кажется, что ты уже способна поддерживать разумный разговор».

«Что тебе нужно?!» (резко)

«Мне? Ничего! Хочу только сообщить, что в доме, кроме нас, никого не было. Все, похоже, были на занятиях. И если ты не будешь нигде открывать свой рот, об этом никто не узнает. Поняла?» (недовольно)

«Почему ты разговариваешь со мной таким тоном?» (изумление)

«А что, у меня есть повод для ликования?» (саркастически)

«Ты… Ты! Я даже не знаю, как тебя назвать после этого! Так со мною поступить! И теперь ещё имеешь наглость разговаривать таким тоном и выражать какое-то недовольство! Ты мне всё испортил! Всю жизнь перевернул!» (возмущение)

«Это был не я. Это моё тело. Я тут не причём». (Хмуро и недовольно)

«Тее-ло? Как тело? Что значит — тело? А ты где был?» (искреннее недоумение)

«А я… я отсутствовал». (Мрачно)

«Что за глупости ты говоришь! Как можно быть отдельно от своего тела?» (неверие)

«Ну, вот попробуй себе такое представить…» (уклончиво)

«Бред. Такого быть не может!»

«Та ладно, себя вспомни. Много ты чего соображала, когда с Динием зажигала».

«Что-о? Да как ты смеешь такое говорить? Откуда тебе про это знать?»

«Оттуда. Ты ведь не удосужилась в ту ночь поставить эмо-щит, не так ли? В результате — всем тем, что ты тогда чувствовала, ты щедро поделилась с окружающими. Например — со мною. И мне приснился потрясающий сон. Так что не нужно мне рассказывать про постоянное единение души и тела. Я знаю, как там было…»

!.. (ощущение как от удара поленом по голове)

«Чего молчишь?»

«Ты — подслушивал?!!» (дикое негодование)

«Да не ори ты! Я — не подслушивал. Я — спал. А ты — нет. И тебе было так здорово, что ты влезла в мой сон и поделилась своими ощущениями. И всё. Закрываться нужно было. Я же тебя научил — как. А ты этого не сделала. Сама виновата!»

«Э… а… Так ты, что, всё — всё… «слышал»?» (потрясённо)

«А о чём я тебе тут рассказываю?»

«Уу-уй… (Стефи схватилась руками за голову) Это что же, значит, тогда получается — я… мы… вм…»?

«Вм — это вместе? Если да — то да, вместе. Считай, что мы делали это втроём» (улыбка чеширского кота)

… (небеса разверзлись, земля раскололась, море вышло из берегов)

«Поэтому, если бы ты не вешалась бы мне на шею и не лезла с поцелуями — то всё бы было нормально. А так — всё вспомнилось и голову у меня — «сорвало»…»

… (ощущение падения в безбрежное чёрное небо)

«… говорю ещё раз — всё произошло совершенно случайно и моей вины в случившемся — нет. Предлагаю нам с тобой забыть данное происшествие и жить дальше, как будто ничего и не было…»

«Ты… ты… Ты — ЧУДОВИЩЕ! Как я могу — забыть?! Такое и забыть?! Идиот! Не смей больше даже подходить ко мне! Понял! Ты понял!? Всё!»

«Хм… хм, да, я знаю, что осознать сразу мою мысль будет непросто… Стефи?… Ты тут? «Закрылась»… Ну и ладно, пусть пока мысль — «усвоится»…»

 

На следующий день

Ректор магического университета, господин архимаг Мотедиус, нахмурив брови смотрел на дверь своего кабинета, которою только что закрыл за собой его студент — князь Эриадор Аальст, он же — головная боль господина Мотедиуса в последнее время. За длинный и обстоятельный разговор с ним, продолжавшийся без малого почти час, у Мотедиуса сформировалось чёткое убеждение в том, что тот не сказал и половины того, что мог бы.

«Что теперь следует предпринять? — подумал ректор глядя на древесные разводы закрытой двери, — непонятно… По логике следовало бы сообщить обо всём службе безопасности и пусть она разбирается. Но… но… Но! Есть много но! которые следует тщательно взвесить, прежде чем принимать решение… Когда Аальст отправился к рекомендованным мною, то о происшедшем я никому не сообщил, решив сделать это немного погодя. Больно уж нервозная была обстановка в столице. А потом, поскольку ничего не происходило, я затянул с докладом… Видно просто оттягивая неприятное событие. Мда… Однако, Аальст вернулся и нужно что-то решать…»

Мотедиус вздохнул и принялся перебирать в голове различные варианты его дальнейших действий: Если сообщить службе безопасности, то… первой проблемой станет убедить эту службу безопасности, в том, что я не сошёл с ума. Если Аальст возьмётся всё отрицать — как я докажу? Терская? Думаю, что своего дружка она будет покрывать до последнего. Как-никак вместе воевали. Это многого стоит. Да и вообще, что там у них между собой, одна Мирана знает. По виду вроде незаметно, да и этот последний скандал с ней во дворце… но такую вероятность сбрасывать со счетов не стоит. Поэтому, если они упрутся — придётся прибегнуть к напоминанию о данной ими императору клятве и спрашивать уже под присягой. Не думаю, что это добавит мне хорошего отношения от них, а с Терской мне ещё не одно столетие общаться. Да и магическому совету, тоже. Испортить отношения можно быстро, а вот восстановить их потом… порою жизни не хватит. Туже Люсинеллу Гай вспомнить… До сих пор некоторые простить не могут друг друга, хотя уже сколько времени прошло! Потом, даже если удастся получить от Эриадора признание, то окажется, что беспорядки в столице — дело рук моих студентов, которых я покрыл. Это очень неприятно, но переживаемо, однако эльфы… Они открыли посольство благодаря явлению им на грязной улочке крылатой и теперь терпеливо ждут её второго пришествия. Что будет, если они узнают, что это всё — розыгрыш? Я даже боюсь представить реакцию его величества. Он активно развивает отношения с Вечным Лесом, высокородные эльфы — постоянные гости у него во дворце. Что будет после того, как правда раскроется? Возникает вопрос: нужна ли она сейчас эта — правда? Думаю, сейчас она будет очень неудобна для всех… Да, но что будет потом? Когда она раскроется? А почему она должна раскрыться? Если эти двое будут молчать, то я тоже — промолчу. Единственно, это упоминание Аальстом Алатари… Да и крылья… Думаю, что без вмешательства богов здесь не обошлось. И что же? Что следует предпринять? Хм… Боги ведут свою игру, правил и целей которой я не знаю. Стоит ли мне влезать в неё? Думаю — нет и ещё раз нет! Никто лично ко мне из них не обращался, приказаний не давал. Значит, они прекрасно обходятся и без меня. Это хорошо. Я тоже прекрасно обхожусь без них. Абсолютное безумие — в слепую, добровольно, лезть в такие игры. Нет! Оставим всё как есть. Тем более, даже я выскажу свои предположения всем — ну и что, где доказательства? А если они и найдутся — что может совет или император предпринять по этому поводу? Уверен — ничего. Посланцы богов — это их игрушки. И ничего простым смертным тут не сделать. Нужно будет — боги самолично явятся и подтвердят, что их любимцев трогать не нужно. Да так, подтвердят, что мало не покажется. Пусть лучше всякие фанатики, типа ордена, об этом ничего не знают. Мало ли, что им в голову взбредёт! А ответить можем все. Поэтому — не видел и не слышал! Решено. Значит, делаю вид, что поверил Аальсту и принимаю его на должность младшего архивариуса. Пусть копается в архиве, коль ему так этого хочется. В принципе — настойчивость, с которой он добивался этого, достойна поощрения. Тем более что исследование порталов, в связи с последними событиями, весьма и весьма актуальный вопрос… Если что-то найдёт, что позволит решить проблему, или хотя бы продвинутся вперёд, будет большим плюсом для нас… Думаю, что вариант, оставить всё как есть — оптимальный для всех. Единственно… Этот Аальст… Похоже, он считает себя тут самым умным… Думает, что может обвести любого вокруг пальца… Нужно будет немного сбить с него гонор. Если всё оставить как есть, боюсь, зазнайства ему не миновать. Уверен, он думает, что я буду плясать под его дудку, коль покрываю его выходки. Но как говорится — лучше лечить болезнь в начале, чем потом её запущенную форму. И, кажется, я знаю одно хорошее лекарство. Специально для него…

Архимаг усмехнулся, и потянутся за колокольчиком.

— Узнай, пожалуйста, — обратился он к вошедшему секретарю, — в столице ли сейчас начальница тайной стражи Этории, леди Эстела Элестрай? Хотя нет, постой! Дай мне бланк с официальным приглашением на встречу, я кое-что в нём допишу. Пусть потом передадут его варгам, а они уж разберутся, как ему быстрее найти своего адресата…

* * *

— Господин Аальст! А вы-то, что тут делаете? — магесса Элеона с неподдельным удивлением взирала на меня из-за кафедры.

— Сижу, — лаконично ответил я и дипломатично улыбнулся — мол, что за дурацкий вопрос?

— То, что вы сидите, я вижу. Меня интересует вопрос — зачем вы здесь сидите?

— Учиться хочу, — следуя канве выбранного общения, так же лаконично ответил я.

Вокруг раздались смешки. Действо происходило в аудитории целителей, куда я прибежал, чуть не опоздав к началу, после затянувшегося разговора у Мотедиуса. Едва я успел усесться, как буквально следом вошла Элеона и неподдельно удивилась, увидев меня.

— Учиться? — не поверила она, — да неужели? Как-то раньше я за вами не замечала такой тяги к занятиям.

— Произошла переоценка ценностей, — в тридцать два зуба улыбнулся ей я.

— Что ж, похвально и весьма приятно слышать. Лучше раньше, чем никогда, как говорится, но, вы уж извините меня, в вашем случае — поздно. Целитель должен обладать способностью к магии. У вас её — нет.

В аудитории повисла напряжённая, даже можно сказать — «густая» тишина. Я чувствовал, что все взгляды обращены на меня.

— Я собираюсь учиться «впрок», — ответил я и снова лучезарно улыбнулся.

— Впрок? — магесса приподняла свои тонкие, ровные брови, — что значит — впрок?

— Это значит, когда моя магия вернётся, я буду знать весь теоретический материал, и я смогу завершить процесс обучения быстрее…

— Ах, вот оно что, — кивнула магесса, — значит, господин Аальст — вы не сдаётесь? Что ж, это делает вам честь. Однако есть правила, в которых ясно и чётко прописано — кого я могу учить, а кого нет. При всём моём уважении к вашей решимости и лично к вам, князь, вопрос вашего присутствия на моих лекциях вы должны решить с господином ректором. Только так, господин Аальст, только так.

— В посещении господина Мотедиуса нет необходимости, — ответил я, — у меня уже есть разрешение.

— Да? Позвольте взглянуть?

— Пожалуйста. Нет никаких проблем.

С этими словами я вынул из кармана значок и не торопясь, даже, пожалуй, несколько демонстративно, приколол его к своей зелёной мантии.

— Вот, — сказал я, опуская руки и выпячивая грудь.

— Вечный студент… — поднимая подборок вверх, протянула магесса.

— Который может посещать лекции, какие хочет и сколько хочет… — продолжил я недосказанную ею фразу.

— Да… я забыла об этом, — Элеона слегка поджала губы, — хорошо, будем считать, что вопрос с вашим присутствием на моих занятиях решён. Однако, скажите, вы что, решили начать всё с самого начала? Зачем вы пришли на занятия первого курса?

А я — то думаю, почему столько незнакомых лиц!

Оглядываюсь. Множество (преимущественно женских) глаз с любопытством и интересом смотрят на меня. Хотя я вижу и знакомых — вон, вон и вон. Второгодницы…

— Госпожа магесса, — оборачиваюсь я к Элеоне, — я так спешил попасть к вам на занятия, что даже толком не посмотрел расписание! Вы же знаете, что я прихожу в совершеннейший экстаз, слушая лекции по целительскому делу!

В аудитории засмеялись. Элеона тоже усмехнулась.

— Ну что ж, господин торопыжка, коль так, то жду вас на занятиях второго курса. Я посмотрю, как вы успеете нагнать пропущенное, и каков при этом будет ваш экстаз.

Вокруг снова засмеялись.

— Вот за что я люблю вас, госпожа Элеона — так это за строгость!

— Мда? Хорошо, я постараюсь, чтобы ваше чувство стало ещё сильнее… Эриадор! Вы срываете занятие.

— Всё понял. Ухожу. Госпожа магесса, господа, — сделал я два поклона стоя уже в дверях, — прошу прощения.

— Идите уж! — милостиво махнула рукой Элеона и повернулась к аудитории, — итак, приступим…

Я вышел в коридор, аккуратно прикрыв за собою дверь.

Ёлки! Промахнулся с расписанием! Поторопился… Ладно, бывает. Вот как только я практику буду отрабатывать? Теория — это конечно хорошо, но полученные знания нужно будет на ком-то и «обкатать»…

Я вздохнул

Связался я с этой Алатари! Ведь не хотел, а связался! Придётся теперь отрабатывать, эльфов спасать, «добирать» необходимые знания, чтобы понять — что же мне и как нужно сделать? Конечно, очевидно, что в получении информации придётся сделать основной упор на книги, но поддержкой и опытом такого специалиста как Элеона — пренебрегать не стоит. Вполне возможно, что её ответы на мои вопросы будут гораздо быстрее лихорадочного рысканья по гримуарам. Да и на других известных целителей через неё можно будет выйти…

— Э-хе-хе, — снова вздохнул я и почесал в затылке, — придётся ходить на лекции… учиться! Сирота я сирота… Как же я так умудрился богам задолжать? И главное — было бы за что!

 

На следующий день

— Итак, господин Эриодор, имперский магический университет готов принять вас на должность младшего архивариуса… Вы по-прежнему желаете получить эту работу?

— Да, господин Мотедиус! По-прежнему!

— Что ж, замечательно. Условия — в договоре, который лежит перед вами. Вы согласны со всеми его пунктами?

— Да, господин ректор!

— Даже с размером жалования? Оно весьма небольшое…

— Я рассчитываю получить с этой должности гораздо больше… я имею в виду — в будущем. Знаниями.

— Будущее покажет, насколько оправдаются ваши ожидания… а сейчас, если вы согласны, то — подписывайте. На обоих экземплярах.

— Пожалуйста, господин ректор. Вот!

— Замечательно. Теперь я поставлю свою… Здесь и здесь. Так. Теперь пройдите к господину секретарю — он поставит печати. А затем, со своим экземпляром сходите к господину эконому и покажите его. Пусть он с завтрашнего дня начнёт начислять вам жалование…

— Не сомневаюсь, что он обрадуется тому, что мы будем работать с ним вместе!

— Гм… Возможно. Жду вас завтра на работе, господин младший архивариус!

— Непременно буду, господин ректор!

* * *

— Ты не хочешь со мною разговаривать? (нейтрально)

— Не хочу! (категорически)

— Ну и ладно… Бывай! (равнодушно)

Па-адумаешь, переспали с ней! Фифа. Ещё неизвестно, кто понёс больше убытка. Мои моральные страдания — вообще бесценны! Да и было бы за что, как говорится… Ничего «такого» я как-то не ощутил…

— «Может, для этого нужно — «любить»? — задал вопрос внутренний голос, — «она его любит, поэтому такой эффект и был. А ты так, случайно попал…»

— «Любить!? Низшую? Ещё чего! Хватит с неё моей дружбы! Пф! Слишком много о себе воображает!»

* * *

— Сю, твой красавчик вернулся в столицу…

— Какой красавчик?

— У тебя их много? Хе-хе…

— А то ты, можно подумать, не знаешь. Так ты — про кого?

— Князь Аальст уже как три дня вернулся в университет.

— Аальст? Вернулся?

— Да. Его приняли на должность младшего архивариуса. Будет теперь работать в архиве.

— Вот как? Он же написал мне, что собирается уйти в наёмники?

— Ну не знаю дочь… Может что-то не сложилось, и он решил вернуться?

— Мда? Странно… А… почему ты мне об этом говоришь?

— Просто подумал, что тебе будет — интересно. Знаешь, я чувствую перед тобой вину за случившееся с ним…

— Спасибо, папа. Я больше не сержусь. У меня было время поразмыслить над всем, и я поняла, что твоей вины в том нет. Это действительно — неприятная случайность и ты тут не причём. Спасибо тебе! Ты самый лучший папа на свете!

Сюзанна обхватила отца руками и прижалась головой к его груди.

— Если хочешь, давай его пригласим, — предложил растроганный Хайме.

— Пригласим?

Принцесса подняла голову от груди и задумалась.

— За всё это время он не прислал мне одного письма… — медленно произнесла она, выпуская отца из объятий и отступая на шаг.

— Может… у него не было такой возможности?

— Мог бы найти, если бы захотел! И потом… Архивариус — что это такое? Он же собирался заняться рискованным и благородным делом! А теперь вдруг — библиотекарь…

— Архивариус.

— Да какая разница! По мне так это одно и то же! Что, это то самое место, где он — «нашёл себя»? Всё, на что он теперь претендует — перебирать книжки?

— Согласен. Странно как-то. Я помню Аальста и если бы мне кто-то сказал, что он закончит жизнь в архиве — я бы не поверил. Хотя… Невзгоды и неудачи ломают порою даже самых сильных людей…

— Ты думаешь, он… «сломался»?

— Не знаю, — император пожал плечами, — я его не видел с тех пор, как награждал.

Сюзанна отошла от отца и в задумчивости подошла к окну.

— Но, ты смотри, дочь, если он тебе нужен, то… решение за тобой!

— А как же принц Леопольд? — не поворачиваясь, спиной, задала вопрос Сю.

— А что Леопольд?

— Разве ты не говорил с его отцом о нашем браке?

— Это был всего лишь разговор, ставший фоном к дальнейшему обсуждению. Обычные дипломатические уловки… Тебе не нравится Леопольд?

— Я его даже не видела. Хотя его отец — красивый мужчина…

— Говорят, сын пошёл в отца. Но полностью с тобой согласен — всё нужно смотреть своими глазами. И знаешь, малышка…

Император подошёл сзади к дочери и положил ей руки на талию.

— … не бери ничего в голову, — произнёс он ей в затылок, — я давно служу этой империи и думаю, что на счастье своей дочери я уж точно — заслужил! Без твоего согласия, замуж я тебя не выдам. Ты меня поняла?

— Я всегда знала — ты самый лучший папа на свете!

Сюзанна стремительно повернулась и, сияя глазами, звонко чмокнула Хайме в щёку.

 

Этория

«Я сошла с ума?»

Эстела перевернула листок письма и оглядела его обратную сторону.

«Это какая-то ловушка?»

Сжав конверт с боков, Эстела, одним глазом заглянула внутрь.

«Чушь какая-то! Я уже не знала, что и делать, а тут вдруг запрос на охрану Аальста в экспедиции! И ещё странная приписка Мотедиуса — «вернёте в целости и сохранности…» Это, что шутка? Или… он что-то знает?

Эстела напряглась, быстро просчитывая возможности утечки информации.

«Нет, — расслабилась она, — если бы в совете магов знали, Дарг бы они его с нами отпустили! Тут что-то другое! Но что?»

Покрутив в голове так и сяк, Эста пришла к выводу, что идей нет, и следует оставить это «на потом», а сейчас нужно подумать о том — как всё правильно организовать?

«Словно по заказу, — подумала она, — я уже размышляла о создании такой ситуации — Аальст с пятёркой путешествует куда-то далеко-далеко. И думала о том, кого с ним послать — отличниц или неумёх? Ясно одно — все, как одна, должны быть красавицами. А вот возраст и степень «дурости» в их головах можно обсудить с моими замами…»

Начальница тайной стражи бросила на стол письмо и ухватилась за колокольчик.

«Может, это богиня помогла? — внезапно пришла ей в этот момент мысль, — тогда точно, это «прошляпить» нельзя! Арист — не простит!»

 

Немного позже, в кабинете у Эсты

— Ну как можно посылать на такое дело каких-то соплюшек?!

— А кого ты предлагаешь послать?

— Нужны девушки, которые умеют обращаться с мужчинами, которые умеют найти к ним подход, знают, что им нужно…

— И где, позволь мне спросить, мне их взять? У нас что, Этория — сплошной «фейный дом», что ли? Где на каждом углу «специалистки», так, по-твоему? Мне кажется, ты забылась! Напомню — всё мужское население империи старается держаться от нас как можно дальше. А ты мне — «умеющие общаться с мужчинами»! Ты вообще понимаешь, что ты говоришь?

— Ну… есть же у нас те, кто часто общается с людьми. Вот среди них и выбрать. Всё лучше будет…

— Лучше? А то, что они уже не одногодки Аальста, тебя это не смущает? Что, старушками предлагаешь пятёрку укомплектовать?

— Почему старушками? Нормальный возраст…

— Для него — они могут выглядеть именно как старушки. И дальше общения дело не пойдёт!

— Говорят, что некоторым нравятся женщины с опытом…

— Мы вообще не знаем, кто Аальсту нравится, если уж говорить честно!

— И что, поэтому дать ему в пятёрку — первокурсниц? В расчёте на то, что он «западёт» на маленьких девочек? Ха! А что они с ним будут делать?

— Им ничего не нужно делать. Главное — чтобы делали с ними!

— Госпожа полковник, я знаю, что мы зачастую ходим по грани, но это, пожалуй, уже шаг за неё! Одумайтесь!

— Хорошо, давайте ещё подумаем…

— А может… сделать сборную пятёрку? С разбросом по возрастам и одной, самой взрослой над ними? Которая, действительно много общалась с людьми? Она за молодёжью и проследит, чтобы безобразия не устраивали. Кажется — это будет самым подходящим вариантом.

— Наконец-то появились разумные мысли! Да, я думаю, это действительно будет самым правильным.

— Что, только по возрасту будем выбирать? И всё?

— Почему? У всех должен быть какой-нибудь талант. Умение рисовать, петь, играть на чём-нибудь. Танцевать. Аальст — личность творческая, рассчитываю, на этой почве они смогут быстро сойтись. Вон как они с Лиссой и её пятёркой быстро нашли общий язык!

— Так может их и послать?

— Ммм… думаю — не стоит. Во-первых — это сразу его насторожит. Во-вторых — они тогда поругались. Пока помирятся, пока простит. Да и простит ли? В общем, времени может уйти на это — много. А время в нашем случае — золото! Пусть лучше они будут ему незнакомыми.

— А об истинной их задаче мы будем им сообщать?

— Думаю, что они тогда дальше двух дней пути от столицы не уедут. Ну, максимум — трёх. Начнётся соревнование — и всё закончится, не успев начаться. Слишком велик приз.

— Может, сказать тогда только — старшей?

— Не стоит. Есть подозрение, что Аальст обладает способностью чувствовать настроение собеседника. Возможно — он способен отличать правду от лжи…

— Пра-авда? Действительно? Как и мы?

— Это подозрения никем и ничем пока не подтверждены. Но не стоит слепо отмахиваться от них. Всё, что связанно с Аальстом необходимо быть тщательно и многократно проверять. Он очень и очень необычный. Впрочем, не мне вам об этом рассказывать. Поэтому — пятёрка должна находиться в полном неведение относительно их истинной цели. Тогда у Аальста не будет повода заподозрить их в какой-то двойной игре.

— А то, что мы ему говорили, про тёмного мага… он тоже понял, что это обман? Так что ли?

— Если про его способности — правда, то да. Значит — мы крепко сели в лужу.

— Может, поэтому он и не идёт на контакт?

— Может. Но то, что сделано, то сделано и назад не вернуть. Мы ведь по крохам собирали сведенья о нём и действовали подчас — вслепую. Вероятность ошибки была очень велика. Поэтому — эта поездка, это редкий шанс наладить отношения и получить то, что нам необходимо. Нельзя упустить его!

— А может, просто чего-нибудь добавлять ему во флягу, да и всё? Зачем такие сложности?

— Очень нежелательно… Но возможно, если к концу путешествия выяснится, что ничего не происходит, то, вероятно, нужно будет рассмотреть и такой вариант.

— А может, они просто «исчезнут» по пути? Аальст и пятёрка?

— Мотедиус приписал — «вернёте в целости и сохранности…». Будут искать…

— Понятно. Значит, всё должно быть добровольно…

— Да. Именно так… Добровольно.

Эри

— Фуу-у! — я дунул на чёрный толстый фолиант, сдувая с него мелкую пыль.

Так. Номер «чф — 12/136 — 45–18». «Аполлоний Крафт. Особенности физиологии эльфов». Да это она. Толстая-то какая! Я чуть подкинул книгу, прикидывая её вес. И тяжёлая…

Я вздохнул.

Ладно, пойдём, почитаем, что в них такого особенного, в этих эльфах? А может, Алатари «позвонить»? Пусть всё на пальцах объяснит… Жаль, что вряд ли это выйдет… «Телефон», гады, сломали… Придётся идти читать… По порталам буду рыскать завтра… Ну и жизнь у меня настала…

Я ещё раз вздохнул.

 

Две недели спустя

— Ты так и не собираешься со мною разговаривать?

— Не собираюсь!

— Ладно, понял. Надумаешь — свисни.

— И не надейся! Не надумаю!

— Хорошо. Закончим на этом.

— Да! Закончим!

— Ну и дура…

— Сам — дурак!

Поговорили… А пойду-ка я тогда потренируюсь с кинжалами! Я же теперь как — бы и не маг. Если что вдруг, нужно ведь будет защищать честь, используя холодное оружие… Сихот, как трудно жить!

* * *

Анжелина Делой, курсантка чётвёртого года обучения, стояла по стойке «смирно» в одном ряду с пятью другими, такими же курсантками, как и она. Хотя, если говорить точно, такими да не совсем такими. Судя по нашивкам, да и просто по виду, девушки были самого разного возраста — пятый, четвёртый, третий, второй и даже первый курс. Хоть все они были ей знакомы (неоднократно видела в стенах училища), но ни с кем из них она до этого близко не общалась.

Кабинет начальницы училища, где их построили, был не очень большой. В нём был стол, с сидящей за ним хозяйкой кабинета, рядом с ним — варга в звании подполковника службы безопасности, плюс ещё — незнакомая госпожа майор, стоящая прямо перед строем и варга в звании старшего лейтенанта. Последняя стояла немного сбоку и с неким недоумением разглядывала курсанток.

— Вольно! — скомандовала госпожа майор.

Курсантки дружно «осели» на правое колено, выполняя приказ. Похоже, что все они, как и Анжелина — нервничали. Конечно, будешь тут нервничать, когда тебя внезапно вызывают в «такой» кабинет, а в нём полно незнакомых тебе варг в немаленьких званиях! И все тебя оценивающе разглядывают, так, словно что-то решая в уме. Неужели — хотят отчислить? Это же будет позор из позоров! Ну да, есть у неё несколько «хвостов»… Но она же старается! Она ведь — не круглая двоечница! Это будет несправедливо! Они не могут так поступить!

Словно в подтверждение самых страшных мыслей, госпожа майор заговорила, начав с того, о чём беспокоилась курсантка.

— Все вы с разных курсов, — неспешно начала она, — все вы разные, но есть в вас одно общее, то, что вас объединяет… А именно — ваше отношение к учёбе…

Майор заложила руки за спину и не торопясь сделала несколько неторопливых шагов вдоль короткого строя. В кабинете возникла просто чудовищная по своей напряжённости пауза.

— Курсантка — Анжелина Делой!

— Я!

— Почему вы всё время что-то рисуете на занятиях?

— Н… не могу знать, госпожа майор!

— Вот как? — майор насмешливо приподняла брови, — рисуете и не знаете почему?

— Н… Ннн…

Самое смешное, что это действительно было — правда! Её рука сама начинала выводить линии, создавая рисунок. Был бы кусок бумаги и стило. А потом Анжелина увлекалась и полностью «отключалась» от окружающей её реальности. В этом-то и была её проблема…

— Так, курсант Анжелина! Отставить!

Майор сделала ещё шаг, остановившись у крайней, самой младшей девушки и задала вопрос, обращаясь уже к ней: А когда у нас курсантка Кира Протас, перестанет писать на лекциях стихи про любовь?

Та в ответ пошла красными пятнами и опустила голову, однако ничего не сказала в своё оправдание.

— А вы, что пишете? — майор повернула голову к другой курсантке, — роман? Или по-прежнему маленькие рассказики о жизни в училище? О смешных преподавателях… о всяких безобразиях, которые вы же сами и придумываете… А?

В ответ — молчок!

— Я не скажу что вы бездельницы или лентяйки… — не дождавшись ответа, майор развернулась и вновь неспешно пошла вдоль строя в обратную сторону, — не скажу…

Внезапно майор резко повернулась к строю и рявкнула: Нет! Вы разгильдяйки, бесцельно тратящие своё и время ваших преподавателей! Вы задумывались о своём будущем? Что вас всех в нём ждёт при таком подходе к учёбе?

Опущенные головы и угрюмое молчание в пол.

— Хотя впрочем, — разомкнув удерживаемые за спиной руки, майор сделала небрежный жест рукой, — о чём это я? В дальних гарнизонах всегда найдутся места для неумех…

Тоскливая тишина в ответ. Дальние гарнизоны — это да. Печаль забытых богиней мест, где, как правило, есть много жаркого палящего солнца, знойного, с песком, ветра, полным — полно службы и полностью отсутствуют хоть какие-нибудь новости…

Госпожа майор глубоко вздохнула и снова сложила руки за спиной.

— Однако, — вновь заговорила она, выдержав длинную и мучительную паузу, — после разговора с вашими преподавателями и начальницей училища, неожиданно давшую вам положительную характеристику, решено дать вам ещё один шанс…

Вздох облегчения прокатился по строю.

— Не рассчитывайте, что это будет просто!

Майор резким голосом обрезала зародившиеся на лицах курсанток улыбки.

— Не рассчитывайте! Надеюсь, все вы знаете о сложившимся положении в империи, в отношении нашего народа… Ситуации, в результате которой Этория лишились столичной академии, роты почётного караула и доверия его величества императора Хайме…

Лица девушек посуровели.

— Курсантка — Анжелина Делой!

— Я!

— Что нужно предпринять в такой ситуации?

— Перерезать им глотки! — брякнула первое, что пришло в голову ошарашенная неожиданным вопросом Анжелина.

— Гм… — раздалось из-за стола начальницы.

— Кому… им? — озадаченно уставилась на неё майор, видно ожидавшая совсем не такого ответа.

Девушка поняла, что сморозила что-то не то.

— Тем, кто виноват! — пояснила она, решив придерживаться высказанной идеи.

— Так вы что, знаете, кто это сделал? — заинтересованно наклонив голову к плечу, спросила майор.

— Нет! Но виновные будут найдены! Я в этом не сомневаюсь!

— Ага. Я, кажется, поняла, — кивнула майор, — на занятиях боевой подготовкой рисовать ведь невозможно… А на лекциях по дипломатии — вполне. Курсантка! Ваша оценка по боевой подготовке?

— Отлично, госпожа майор!

— Я так почему-то и подумала… Ещё, у кого есть какие предложения?

— Провести разведку? — робко предположила начинающая поэтесса.

— Всё! Всем молчать и слушать меня внимательно! Нужно вернуть расположение императора. Для этого — показать незаменимость и необходимость варг в делах империи. Университет просит организовать охрану одному из его архивариусов, отправляющихся в экспедицию в Серые Пески. Вы назначаетесь в его охрану. Госпожа старший лейтенант, назначается старшей над вашей пятёркой!

Майор качнула головой в сторону варги с лейтенантскими нашивками и удивлённым лицом.

— … В дальнейшем, с вами будет проведён подробнейший инструктаж, но сейчас я хочу, чтобы вы запомнили только одну вещь — архивариус должен вернуться из этой поездки живым! Его жизнь — приоритетна! Даже, перед вашими. Вам ясно?

— Так точно! — несколько вразнобой ответил строй.

— Надеюсь, вы оправдаете оказанное вам доверие! Вопросы?

…

— Вопросов больше нет! Пятёрка, внимание! Слушай мою команду! Напра-во! На выход — шагом марш!

…

— Госпожа старший лейтенант, — обратилась к ней майор, после того как за спиной последней курсанткой закрылась дверь, — ваши вопросы?

— Что можно делать с этими детьми в песках? — выпалила мучившее её та, смотря круглыми глазами.

— Не волнуйтесь, — ухмыльнулась майор, — у вас будет четыре пятёрки поддержки…

 

Ещё, почти месяца спустя

— Ну что вы скажете на это, Эриадор?

— Очень интересно, господин Мотедиус! — искренне ответил я, аккуратно кладя листки на стол, за которым напротив меня сидел ректор.

— Я так и подумал, что вы заинтересуетесь. Как я понимаю, в архивах вам ничего найти не удалось?

Я молча, отрицательно покрутил головой. Слишком он большой этот архив! Я всего лишь три неполных месяца имею к нему доступ. Только разобрался, где что лежит, можно сказать.

— Эриадор… — проникновенно произнёс ректор, доверительно глядя мне в глаза.

Я насторожился.

— Хочу поставить вас в известность, что наш император, его величество Хайме, убедительно просил верховный совет магов ускорить разгадку пространственных врат. Ну, вы знаете с какими событиями это связано…

Я кивнул, обращаясь в слух.

… Буквально несколько дней назад, советом принято решение — организовать работы в этом направлении…

Не прошло и полгода… — не смог я удержаться от язвительного комментария, произнесённого про себя.

… Будут назначены маги, занимающиеся поиском решения проблемы, и не сомневаюсь, что в…

Ближайшие две тысячи лет, — вновь прокомментировал я про себя.

… ближайшее время проблема будет решена! Тем более что к её решению будут привлечены преподаватели нашего университета, как маги, имеющие большой опыт в практических исследованиях. Предлагаю и вам, Эриадор, присоединится к этим исследованиям. Не сомневаюсь, что вы вложите в них весь жар вашей нетерпеливости и молодости. Вы согласны?

Что-то как по писанному кладёт… Подозрительно гладко всё получается… Хм.

— А в чём будет заключаться моё участие? — осторожно поинтересовался я.

— В чём? — ректор удивлённо поднял брови, — вы будете делать переводы! Ваши знания языков — немалая ценность, поверьте мне!

Всего-то? Ничего интересного в этом нет, но если только так…

— Да-да! Конечно. Я согласен!

— Не сомневался, что вы согласитесь! Вот вам и первое задание, которые вы можете сделать, пока я тут организую группу исследователей…

Интересно, сколько десятилетий уйдёт на её организацию?

— Те листки, что вы только что прочитали — это часть отчёта экспедиции, обнаружившей в Серых Песках остатки сооружения, предположительно являющееся порталом. К отчёту прилагались рисунки, на которых было изображено само сооружение и, главное, надписи на его поверхности. Однако, за семнадцать лет, прошедшие с момента составления отчёта, эти рисунки, к сожалению, были утеряны…

Стоит ли этому удивляться? Ещё бы годика три — вообще бы всё посеяли…

— Поэтому, я решил организовать ещё одну экспедицию к найденному артефакту и восстановить утерянное… Вы ведь неплохо рисуете, господин Эриадор?

Я? Это он… к чему? Он что, действительно хочет, чтобы я?.. Это что, шутка?

— Совет одобрил моё решение и выделил деньги на финансирование экспедиции, — словно не заметив, что я не ответил, продолжил бодро ректор, — поздравляю вас, господин Эриадор! Вы назначены её научным руководителем! Поздравляю!

— Кто… Я?

— Да. Вы! Скажу, что в вашем возрасте получить такую должность — большая честь!

Что-то тут не то… Где-то он меня «накалывает»… В чём подвох?

— А кто ещё поедет со мной?

— Гм… гм…

Мотедиус замялся.

— Видите ли, господин Аальст, дело в том, что в данный момент мне некого послать вместе с вами… Все маги заняты преподаванием. Учебный год в самом разгаре. У меня нет лишних людей. Пригласить кого-то со стороны — очень долго. Вы за это время успеете съездить и вернутся. Это совсем недалеко! Углубляться в пески вам не придётся, поскольку находится всё буквально рядом с одним из перевалов в Серые Пустоши. Поэтому и риск такого путешествия — минимален. Охрану вам обеспечат.

Ясно. Я тот самый крайний дурак, который должен изобразить какие-никакие результаты и деятельность перед вышестоящей инстанцией. Вопрос — оно мне нужно? Хм… Ответа нет. Может и нужно… Но тащится в пустыню… На лошади?

— Я так понимаю — отказаться я не могу? — поинтересовался я.

— Участие в экспедициях — одна из прямых обязанностей архивариуса, — развёл руками Мотедиус, — и если вы не будете выполнять условия договора, то я буду вынужден его с вами разорвать…

Он что, это серьёзно? Хотя да, есть там такой пункт… Обложил со всех сторон, старый! Видно нужно ему, чтобы экспедиция состоялась…

— А когда выезжать?

— Думаю — вполне можно недели через две… Охрана готова, деньги получены. Приобретёте всё необходимое и можете отправляться.

Сихот с ним, съезжу! Может, повезёт, и что-нибудь эдакое раскопаю… Тем боле, что место на карте отмечено, искать не нужно…

— Хорошо, я согласен, — вздохнул я.

— Тогда прошу вас расписаться в том, что вы вступили в должность научного руководителя… Здесь и здесь… Отлично! Не сомневаюсь, что экспедиция будет плодотворной, и вы вернётесь с потрясающими результатами!

Ага, калоши только надену…

— Вот все ваши бумаги. А сейчас я познакомлю вас с начальником вашей охраны и, собственно с ней самой…

— Пригласите, — кивнул он секретарю, явившегося на звон колокольчика.

— Эриадор, прошу вас познакомиться с охраной! — парой минутой спустя отвлёк он меня от чтения подсунутых им бумажек. В глазах архимага плескались весёлые искорки.

Что это он? — подумал я мимоходом, поворачиваюсь к двери.

Бац! От входа на меня хмуро смотрело шесть пар женских глаз. Варги! Что им тут нужно?

Я непонимающе повернулся к ректору и вопросительно приподнял брови.

— Ммм?

— Ваша охрана, Эриадор! — повторил Мотедиус, сделав жест рукою в сторону двери. В его голосе слышалось веселье.

Моя охрана? — вновь развернулся я к варгам. Серьёзно? Если так… То на что же такое я только что подписался?

Конец третьей книги

 

От автора

Написание четвёртой книги пока отложено, так как автор хочет попробовать себя в жанре фантастики…

Если Вам понравилось, поблагодарите автора материально, простимулировав его к дальнейшей работе:

Яндекс-деньги 41001182603482;

WebMoney:

R257501448938;

E188747222380;

Z415110540777;

Спасибо.