Плохо освещённый закуток зала. Широкие, тяжёлые портьеры, закрывшие окна. Слышны приглушённые звуки музыки и людские голоса. За колонной, близко-близко друг к другу две фигуры. Звук поцелуя.

Тихий, взволнованный шёпот: Ди, что ты делаешь…

Звук поцелуя.

— Ди…, ну нельзя та…

Звук поцелуя. Частое дыхание. Поцелуй.

— Куда ты меня тянешь? Нас увидят…

— Тсс-с! Иди сюда. За портьеру…

— Ди-иии…

Звук поцелуя. Частое — частое дыхание. Шорох платья.

— Пойдём…

— Куда?

— Тут увидят. Пошли.

— Ди… Тебя же будут искать…

— Пошли, пошли…

— Ди…

Стефания

Медленно, лёгкой тонкой струйкой уходит сон. Просыпаюсь.

Что-то такое снилось… Яркое… — не открывая глаза, пытаюсь вспомнить, цепляясь за остатки сна, — нет. Не помню! Жалко…

С удовольствием потягиваюсь, зеваю и открываю глаза.

Бах! ЭТО НЕ МОЯ КОМНАТА!

Моё платье, снятое впопыхах и кинутое кое-как на стул. Туфли, валяющиеся рядом. Чулки… А я… А в чужой постели! И на мне ничего нет! Я совсем голая, под одеялом! Ди… Мы… с ним… вчера…

Я почувствовала, как заалели мои щёки.

Я переспала с ним! Что я наделала?! Какая же я дура! Что он обо мне теперь подумает? Какой стыд! Где он? Ушёл! Нужно срочно бежать! Я не смогу посмотреть ему в глаза! Бежать!

Однако я не успела. Только я дёрнулась к одежде, как рядом раздались шаги, и знакомый женский голос с насмешкой произнёс: Ну и долго ты ещё собираешься валяться в постели, лежебока? Твоя Стефания уже, небось, встала и наверняка пишет тебе письмо с пожеланиями доброго утра. А ты ещё даже глаза не продрал. Дии-инчик!

Рывком сев в постели, я, сжавшись и подтянув колени к груди, натянула на себя одеяло так, что у меня наружу остался торчать только нос и глаза.

— Добрым уу-утро-оом! Падь-ёёо-ом, лентяй! Вперёд, вперёд, труба зо… Ой!

В этот миг, появившаяся на пороге спальни принцесса Сюзанна увидела меня. Глаза её от изумления стали круглыми-круглыми, а рот открылся.

Я, сгорая от стыда, втянула голову в плечи и постаралась ещё больше зарыться в одеяло.

— Э… а… у… — разводя руками в стороны, издала несколько звуков потрясённая Сюзанна, видно пытаясь что-то сказать.

Я молчала, до боли закусив нижнюю губу.

Та, между тем справилась со своим изумлением, глянула по сторонам, осматривая спальню, задержалась взглядом на моём брошенном платье, туфлях, всём остальном и повернула голову ко мне.

— Доброе утро, баронесса! — с лёгкой насмешкой в голосе произнесла она, приветственно чуть наклоняя голову, — вы случайно не знаете, где мой брат? Я зашла разбудить его на завтрак.

Я несколько раз моргнула в ответ, не зная, что сказать.

В этот момент раздались шаги, и за спиной Сюзанны появился Диний с букетом белых роз в руках.

— А… Вот и он! — радостно произнесла она, оборачиваясь.

— Что ты тут делаешь? — напустился тот на неё.

— Что? Как обычно. Пришла растолкать тебя к завтраку, ответила она, пожав плечами, — а ты уже встал!

— Давай. Иди, иди, отсюда!

Диний обхватил сестру свободной рукой за талию и потащил её через порог. Прочь из спальни.

— Пусти меня! Что ты меня тащишь? — возмутилась Сюзанна пытаясь оторвать от себя его руку.

Дверь в спальню закрылась. Я вскочила с кровати и, прикрываясь одеялом, кинулась к платью.

* * *

— Ты зачем это сделал? Ты что, дурак?

Ухватив брата руками «за грудки», Сюзанна прижала его спиной к стене.

— Сама дура! Отпусти!

— Как ты мог с нею так поступить? Ведь она же тебя любит! А ты…

— А что я?

— А ты, скотина, воспользовался этим! Что она теперь будет делать, ты подумал? И не тычь мне своим веником в лицо! Убери!

— Что она должна делать? Выйдет за меня замуж и всё. А ты не обдирай мне розы своим лицом! Пусти!

— Чегоо-о? Ты что, жениться решил? На ней?

— А что? Она любит меня, я люблю её. Что ещё?

— И когда же ты собираешься сделать ей предложение руки и сердца?

— Сейчас и сделаю. Вот… за цветами ходил.

Сюзанна, онемев, большими глазами смотрела на брата.

— Что ты на меня так уставилась? — не выдержал ей взгляда Диний.

— Знаешь, — медленно произнесла принцесса, видно что-то решив для себя, — я думаю, ты поступаешь неправильно. Предложение руки и сердца — это событие. Его нужно делать в присутствии её отца и матери. Иначе — будет не по протоколу. Но её родителей тут нет… Знаешь, тогда что? Сделай это в присутствии наших родителей! Они сейчас как раз будут на завтраке!

— Ээ… — растеряно протянул Диний, похоже, никак не ожидавший такого развития событий.

В этот момент раздался звук открывающейся двери, и в комнату, из спальни, осторожно выглянула лохматая Стефания.

— Баронесса, пойдёмте со мной, — обернулась к ней Сюзанна, протягивая руку ладонью вверх, — Мои служанки помогут вам привести себя в порядок — умыться и уложить волосы.

— Э… а? — издал непонимающий звук Диний.

— Не спорь, — наклонившись к его уху, быстро прошептала Сюзанна, — ей нужно привести себя в порядок. И ты займись собой! А то достаточно одного взгляда на вас, чтобы понять, чем вы тут всю ночь занимались…

— Э… да! — благодарственно кивнув, согласился Диний.

— Мы быстро! — громко сказала Сюзанна брату, сделав от него шаг назад, — не скучай!

Представляю, что сегодня будет на завтраке, — несколькими секундами спустя подумала она, ведя за руку к двери вяло переступающую ногами Стефанию, — бедный, бедный Динчик! Глупыш…

* * *

Звук открывающейся двери.

— Сколько можно спать? — недовольно спросила Анжелина Хайме, строго глядя на вошедшую в столовую дочь, — мы с отцом уже почти закончили завтракать. Уже коффай пьём, а вы всё спите!

— Прости, мамочка, — скромно опустив глаза, сказала Сюзанна, усаживаясь на своё место.

— А где Диний?

Принцесса неопределённо пожала плечиком, окидывая взглядом еду, стоящую на столе.

— Ему сегодня можно, — сказал Хайме, переворачивая листок с кратким отчётом событий за прошедшую ночь, — он вчера столько танцевал. Наверное, просто не смог встать.

— Да уж… — протянула императрица, вспоминая вчерашний праздник, — и всё со своею Терской! Вот, ведь, выбрал. Было бы, как говорится, что!

Император не ответил. Ограничился движением бровей вверх, которое можно было интерпретировать как — «Ну… мало ли!» и продолжил читать.

Анжелина вздохнула и поднесла к губам низкую фарфоровую чашку с коффаем.

«Небось, проснулась сегодня на седьмом небе от счастья, — подумала она о Стефании, делая небольшой глоток, — как же мне её от него отвадить?».

В этот миг обе створки двери столовой распахнулись. На пороге стояли растерянная Стефания, прижимая к себе левой рукой букет белых роз и держащий её за другую руку, сияющий Диний.

— Отец, мама, — поочерёдно обратился он с полупоклоном к удивлённо вскинувшего брови отцу и к испуганно замершей с кружкой у рта, матери, — разрешите вам представить мою невесту — Стефанию Терскую!

— Кха-кха-кха! — захлебнувшись коффаем, зашлась в приступе кашля бедная мама…

* * *

Разбитая пополам о блюдце чашка с остатками коффая. Облитая скатерть. Коричневое пятно на светлом платье вытирающей слёзы императрицы. Сунувшиеся навести порядок слуги — выгнаны. Принц с невестой выставлен императором за дверь столовой «на пять минут».

— Это ты во всём виноват, — немного в нос и вытирая уголком платка правый глаз, обвиняющее произнесла Анжелина, — ты ему всегда во всём потакаешь… Зачем ты разрешил пустить её во дворец? Зачем?

— Ну, захотел сын пригласить себе на день рожденье подружку… Что тут такого? — пожал плечами Хайме.

— Подружку? Подружку? Проститутка она, а не подружка! Не успели оглянуться, как она к нему в постель залезла!

— Он у неё первый… — подала голос Сюзанна тихо-тихо сидевшая до этого с краю стола.

— Это она тебе сказала? — повернулась к ней мать.

— Нет. Я сама убедилась. Пока Диний приводил себя в порядок, я пробралась к нему в спальню и посмотрела. Можно вместе сходить и посмотреть.

— Вот ещё, — фыркнула Анжелина, — много чести! Да и вообще, что это такое? И это мои дети? Брат развратничает, а сестра бегает и смотрит простыни! Для чего я тебя воспитывала? Чтоб в один прекрасный день узнать, что моя дочь ведёт себя не как принцесса, а как любопытная трактирная девка? А? Что это такое, Сюзанна? Я тебя спрашиваю?!

Сюзанна неопределённо пожала плечиком и, опустив глаза, уставилась в стол.

— Или, может, ты ему помогала? Может, тут все давно уже про всё знают, и только одна я, как последняя дура, борюсь за то, чтобы сохранить остатки приличия?

— Ну-у, маму-у, — надула губки Сюзанна, — ну не ругай меня… Я совершенно случайно узнала. Честное слово! Пришла будить его на завтрак… А она — там! А потом пришёл Диний с цветами… Собрался делать ей предложение…

— Идиот… — прокомментировала сквозь зубы императрица, — и что, сделал? А ты не могла его остановить? Сказать ему, что он дурак безмозглый?

— Так бы и стал он меня слушать! Я поступила хитрее. Я сказала, что это будет не по протоколу, так как нет родителей, и отправила его сюда. Чтоб вы его остановили.

Император хмыкнул, одобрительно посмотрев на дочь.

На несколько секунд над столом повисла тишина.

— И что теперь делать? — задала вопрос в пространство Анжелина.

— Вот что теперь делать? — секунду спустя повторила она вопрос, обращаясь уже к мужу.

— А что, что-то нужно делать? — задал тот ей встречный вопрос, — что-то случилось?

— Ка-ак? Как не случилось? — вскинулась Анжелина.

— Сю! Выйди! — приказал император.

— Хватит сходить с ума, — сказал Хайме, дождавшись, когда за дочерью закроется дверь, — ну переспал он с ней. Всё равно бы он когда-то начал. И с кого-то. А так — сделал себе подарок на день рожденья.

Император ухмыльнулся.

— Так ты что, самого начала знал, чем это кончится? Знал и специально разрешил ему?

— Ничего я не знал. И не планировал. Поверь, внезапная прыть, которую проявил наш увалень, удивительна для меня самого. Не ожидал от него такого… не ожидал…

Хайме покачал головой с видом — «ну надо же, кто бы мог подумать!»

… Он попросил разрешения её пригласить, — продолжил он, — я подумал: ну потанцует он с ней, ну, может, прижмёт пару раз в уголке… Ну, чего там? Парню восемнадцать исполнилось! В его возрасте уже пора ухаживать за девочками.

— Вот именно! Ухаживать! А не спать сразу с ними!

— Что я могу тебе на это сказать? Ну, шустрый он у нас, в плане женского пола вырос. Гордись!

Император вновь ухмыльнулся, разведя руками в стороны.

— Чем? Чем гордись? Тем, что он теперь будет не пропускать ни одной юбки?

— Это вряд ли. Мне кажется, что Диний в этом вопросе будет щепетильным. Сама посуди — не со служанок, как старший, начал! Ха-ха!

— Тебе всё шутки! А у меня сердце кровью обливается! Он же жениться на ней собрался!

— Да ладно! Это просто восторг после первого раза. Кстати! Ведь твоё воспитание! Обесчестил девушку — женись! Вот он и следует твоим заветам. Так что ты должна быть довольной. Но что-то я не вижу на твоём лице радости от того, что твой сын вырос порядочным мужчиной…

— Ну не на ней же!

— Да, — согласился, цыкнув углом рта Хайме, — партия — так себе. Но с другой стороны — можно легко решить проблему. Вот если бы он дочь Берге трахнул…

Император на миг задумался, видно представляя себе картину.

— … вот тогда бы я точно — просто так бы не отвертелся! Вполне возможно, что пришлось бы Диния женить… А с отцом Терской я договорюсь без проблем.

Император опять призадумался.

— Но с другой стороны… — продолжил размышлять он вслух, перебирая варианты, — она маг. Сильный. Наши внуки могли бы тоже быть магами… А вдруг?

Хайме повернулся к жене, поднятыми бровями и выражением лица предлагая обсудить эту интересную мысль, пришедшую в голову.

— Внуки? — вскинула голову та.

— Угу… Тогда можно было бы… в совет магов…

— Внуков — не будет!

Анжелина вскочила со стула и, подхватив юбку, понеслась к двери.

— Не будет!

— Пах! — хлопнула за её спиной дверь столовой.

Император посмотрел на дверь, подвигал бровями вверх-вниз, пожал плечами и повернулся к столу.

— Ну не будет, так не будет, — вздохнув, философски пробурчал он под нос, берясь за ручку коффайника.

* * *

— Пей!

Не терпящим возражения жестом, императрица протянула Стефании наполовину наполненный водой прозрачный стакан. Только что вылитое в него содержимое тёмного пузырька, зелёными клубами, бледнея, растворялось в воде.

— Что это?

— Это? Это чтобы твоё ночное приключение осталось только приключением. Ты поняла?

— В… смысле?

— Бастарды мне от тебя не нужны, — жёстко глядя в глаза девушки, произнесла Анжелина, — и ему не нужны. Пей!

— Не буду… — сделав глотательное движение горлом, тихо ответила Стефания.

А вдруг она меня решила… отравить? — подумала она, глядя в злое лицо Анжелины, — или… у меня потом вообще не будет детей?

— Ты будешь мне перечить? — удивилась императрица, — ты? Вертихвостка!

Стефания молча, упрямо сжала губы.

— Неужели ты надеешься разжалобить моё сердце, родив ребёнка? Так вот — можешь на это даже не рассчитывать! Моему сыну нужна не такая жена! Ты недостойна даже одного его волоска! Пей!

— …

— Пей, я тебе говорю! На!

Внезапно волосы Стефании заструились на невидимом ветру. Протянув руку, она взяла из рук Анжелины стакан, секунду подержала, и резким движением швырнула его в угол.

— Не буду! — чётким голосом произнесла она, глядя на свою мучительницу стремительно темнеющими глазами.

— Тёмная тварь! — наклонив голову и без страха смотря в её изменившееся лицо, прошипела императрица, — я не позволю тебе причинить вред моему сыну! Я не подпущу тебя к нему!

— Вы не сможете запретить мне его любить! — так же прошипела в ответ Стефания, глядя прямо в глаза, — и ему не запретите!

— Увидиш-шь!..

С грохотом распахнулась дверь. В покои Анжелины, в которые она привела Стефанию «поговорить», ввалились всполошённые всплеском силы дежурные маги, сопровождаемые гвардейцами. Следам за ними вбежал с перепуганным лицом Диний, ожидавший окончания «разговора» в коридоре. Не обращая внимания на толпу посторонних, Императрица повернулась к сыну и громко приказала:

— Чтоб ноги её тут больше не было! Видеть её не желаю!

— Вон отсюда! — повернулась она к Стефании, властно указывая ей рукою на дверь.

— Мама, что… — начал было говорить Диний и осёкся на полуслове, уставившись на Стефанию.

Та, с развевающимися волосами и целиком чёрными глазами выглядела жутко.

— Видишь, кто она такая? А? Куда ты смотрел? — с торжеством в голосе обратилась Анжелина к сыну, указывая на Стефанию рукой.

— Выведите её из дворца! — приказала она магам и гвардейцам, — немедленно!

Те, несколько неуверенно двинулись к девушке.

Стефания, не обращая на них внимания, несколько секунд молча смотрела на Диния своими антрацитовыми глазами так, словно что-то от него ждала. Затем двумя руками приподняла юбку и пошла к двери, прямо на толпу. Охрана стремительно расступилась в стороны, освобождая ей дорогу.

— Э… а… — издал звук принц, стоявший с открытым ртом, когда она проходила мимо него.

Однако Стефи ничего ему не ответила. Даже не повернула голову в его сторону. С прямой спиной, с развевающимися волосами, вдоль двух рядов расступившейся охраны, при всеобщем молчании, она дошла до двери и вышла в коридор.

— Проводите! — царственно махнув рукою ей вслед, приказала Анжелина, — и освободите мои покои. Но ты, сын, останься!

Эри

Сегодня мне ночью приснился дивный сон… Яркий, цветной. И эротический! Что было весьма странно. За всё моё время пребывания в этом мире, ничего подобного мне не снилось.

Приснится же… чушь такая, — подумал я, почти проснувшись, но, не открыв ещё глаз, — съел, что ли что-то не то? Надо перестать нажираться на ночь… Спишь потом… тревожно. Что за муть мне сегодня приснилась?

По-прежнему не открывая глаз, я попытался сосредоточиться на обрывках ускользающего сна, чтобы припомнить «подробности». Первое, что «всплыло» — чувства. Восторг, радость и ощущение чего-то светлого, волшебного, сияющего и прекрасного. Все это «ломанулось» в меня так, что на миг показалось, будто у меня остановилось сердце и я сейчас задохнусь.

Ничего себе! — переведя дух, подумал я, — вот это да! Пожалуй, следует пойти и собрать остатки того, чем я вчера перекусывал на сон грядущий. Я бы не отказался ещё разок такое посмотреть!

Немного повернув поудобнее голову на подушке, я продолжил вспоминать. Однако дальнейшее «исследование» меня несколько озадачило. Из воспоминаний получалось так, что во сне я был… девушкой! И по всему выходило, что я… занимался с кем-то сексом!

Таа-ак… — протянул я, когда вспомнил этот кусочек сна, — это ещё что за ерунда такая? Сихот! Так и знал, что ничего хорошего просто так не получишь! Сначала замануха, в виде супер — сна, а потом — бац! Ты в нём не пойми — кем, с кем, где и как.

— Брр-р! — потряс я головою, открывая глаза, — присниться же такое! К чему бы это? К дождю или перемене погоды? Что, неужто эльфиек так порой обуревают желания? А чего у них тогда детей-то нет? При таком-то уровне энтузиазма? Или это я действительно, съел что-то не то? Ладно. Сон — это всего лишь сон. А я живу в реальности…

Я зевнул, потянулся и приподнял голову над подушкой, дабы глянуть в окно и оценить погоду на предмет её «лётности». Может, действительно, такой сон к перемене погоды и на улице уже вовсю льёт дождь? Да не… Солнечно.

Я сел в постели, на согнутые под себя ноги. Забавно, но Эриадором я бы в такой позе и пару минут бы не просидел… А сейчас — запросто!

— Ву-у! — ещё раз широко зевнув, я хорошенько потянулся, прогнувшись спиной и сцепив на затылке пальцы.

С добрым утром Бассо! — пожелал я себе хорошего дня на эсфератском, — с добрым утром!

Уронив руки вниз, на колени я выдохнул, опустив плечи и немного ссутулился. Сижу, скольжу взглядом по спальне, жду, когда окончательно проснусь. Покои мне предоставили неплохие. Гостиная с большущими окнами, здоровенный балкон, весь увитый вьющимися цветами, небольшая комната с парой мягких диванчиков и креслом для «поваляться» и «посидеть», спальня и ванная комната. Спальня была истинно — «девчачьей». Розовые стены, розовые коврики на светлом деревянном полу. Трюмо. С большим зеркалом и мягкой табуреткой перед ним. Тоже с розовой подушкой. Ну и шторы, есс-стественно, розовые. В первый момент столь большое преобладание одного цвета у меня вызвало отторжение. Однако я потом присмотрелся, присмотрелся… Нормально! Баланс есть. Дизайнер спальни палку не перегнул. Компенсировал излишек розового большими открытыми пространствами светлого пола, тёмными досками кровати, шкафа и трюмо. Плюс белая тюль на окнах. Так что — нормально! Мой глаз художника спальня не резала. Единственно, я никогда не был поклонником этого цвета, но что ж теперь? Если взялся играть роль, то декорации должны быть соответствующие. Иначе зрители будут испытывать дискомфорт, и выступление может не удастся. Это даже забавно, пожить в такой обстановке! Себе-то я никогда подобного не сделаю, а тут можно оценить — как это, жить в таком? Пока испытания проходили нормально — тошноты при входе в спальню не возникало. А ещё у меня была большая ванная комната со здоровущей медной ванной, в которой я с удовольствием сидел… Мне и раньше такое времяпровождение нравилось. Ванная, как в приличных местах — с двумя кранами горячей и холодной воды. Лей — не хочу! Плюс служанки добавляют ещё каких-то растительных экстрактов и просто лепестков цветов. Или пену делают. Вылезаешь из воды — вау! Кожа как шёлк! И настроение — супер! Ну, люблю я себя, люблю! Хоть даже я на себя сейчас не совсем похож… Пусть многие «мужественные» сочтут тягу к удобствам признаком излишней изнеженности, мне — плевать! Всегда любил удобства. И не собираюсь наступать себе на горло, чтобы соответствовать чьим-то представлениям… Сервис — это вещь! Единственный напряг у меня возник со служанками и одеждой. Они рвались помочь раздеть и одеть меня, а как я им мог это позволить? С теми-то выкрутасами, что творила на мне одежда? Поначалу я одевался сам, приказывая, чтобы мне принесли всякой одежды «побольше», а потом уже самостоятельно комбинируя из этой кучи что-то вменяемое. Поначалу всё шло хорошо, но потом возник вопрос со стиркой. Ходить в женском, а отдавать стирать — мужское? Это как? По мне так — подозрительно. Подумал я, подумал на эту тему и вспомнил, как умничал с Алистерой на тему королей. Мол, всё, что короли не делают, делают это они — по-королевски. К этому моменту я уже несколько попривык, обвыкся, убедился, что никто меня «на соответствие» не проверяет… Единственно, при первой встрече, правитель леса поприветствовал меня на древнеэльфийском… Но это, похоже, была не проверка, а попытка, как говорят на Земле — «повыделываться». Как я узнал, древний язык тут знают совсем не все. Я его тоже не знал. Но спасибо Хель, не подвела. «Записала» то, что нужно. Со второй фразы я «вспомнил» и сумел, пусть медленно, но главное — правильно ответить на приглашение. Так что, дипломатического конфуза не случилось. Впрочем, даже если бы я не понял, то мне кажется — ничего бы страшного не произошло. Крылья — вот главное! Все были совершенно уверены, что я настоящая вестница. Плюс ещё Таурэтари рассказала всем, что я живое воплощение их древних героев. Так что даже ходи я в валенках, будёновке с красной звездой и волочащимся за мной по земле парашютом, никто бы во мне русского шпиона не признал. Все бы всё равно видели во мне фон Штирлица. Поэтому, касаемо своей проблемы с одеждой, я подумал, подумал… А собственно, в чём проблема? Я же вестница, волшебное существо! И всё что я не делаю — тоже волшебно. И одежда меняется на мне в результате этого. Вроде того, что древние эльфы и эльфийки (их же по легенде во мне много!), не могут между собой договориться на предмет — в чём сегодня выйти на люди? И точно. Никто и не дёрнулся сказать что-то вроде: «Это не по правилам! Так быть не может!» Наоборот — стало ещё одним доказательством моей внеземной сущности. Подозреваю, что если бы была возможность — очереди бы выстраивались, чтобы поглядеть, как я переодеваюсь. Но, как говорится, счастье — только избранным! Служанкам и Амалира. Последняя — вообще, захватила должность главной чесальщицы моих волос. Лично я, в первые дни, просто не знал, что делать с такой гривой волос. Опыта ведь — никакого! Попалась мне, правда, в библиотеке книжка с названием — «Бытовая магия». Я её прочитал, особенно внимательно главу по уходу за одеждой и волосами, но применять на себе заклинания не рискнул. А вдруг — в Эриодара превращусь? Совершенно не к месту такое будет. Служанки же почему-то расчесать меня не предлагали. Поэтому, первые два дня я, стиснув зубы, «драл» себе волосы щёткой сам. Но тут, видом моих волос, заинтересовалась Амали.

— Ты такая лохматая! — улыбнувшись, с детской непосредственностью, сказала она, — почему ты не причёсываешься?

Я кисло посмотрел на неё.

Стоило полчаса выдирать из себя волосы, — подумал я, — чтобы потом какая-то девчонка спрашивала, почему я выгляжу как чучело? Стоп! Кодовое слово — девчонка! Она девчонка, а я — нет! Она должна знать!

Я глянул по сторонам — никого! Отлично!

— Я долго спала, — грустно вздохнув, сказал я, наклонившись к Амали, — и многое не помню… Представляешь, забыла, как нужно делать причёску! Ты не поможешь мне, справиться с моими волосами?

Амалиру просто раздуло от гордости! Ещё бы! Просят у неё помощи! И кто просит!

— Пойдём! — схватила она меня за руку, — я покажу, как нужно!

Она утащила меня в свою комнату, посадила перед зеркалом, достала все свои расчёски, щётки, всякие заколки и с энтузиазмом взялась за дело. За ним нас и «застукала» её бабушка. Она потом долго передо мной извинялась, что тут все забыли, что мне нужен парикмахер. Амали сердилась и говорила, что никто не нужен, что она сама будет укладывать мне волосы. На что бабушка её сказала, что она ещё маленькая и не умеет. Та обиделась до слёз. Я решил вмешаться.

— Амали, спасибо тебе! — внимательно глядя в зеркало сказал я, — ты очень хорошо всё сделала…

Действительно. По сравнению с моими результатами — земля и небо!

… Если ты не против и тебе разрешит твоя бабушка, — продолжил я, — я бы хотела, чтобы ты меня расчёсывала…

Девочка просто просияла, гордо посмотрев на Таурэтари.

— … только иногда меня будет причёсывать ваш парикмахер. А ты, в это время будешь смотреть, и помогать ему. И научишься. Если ты, конечно, захочешь, и бабушка тебе разрешит…

Я ещё раз повторил свою мысль, насчёт обязательного согласия Таурэтари. Я ещё не очень хорошо ориентировался в том, что тут «допустимо» для благородных эльфов, а что нет, и не хотел создавать трудностей на пустом месте.

— Баба! Разреши, разреши! — Амали повисла на бабушке, обвив тонкими ручонками её шею.

Конечно же, она разрешила! Дети тут вообще — на вес золота. С Амалирой, этой капризулей, носятся как «с писаной торбой». Не очень уверен, что у меня в голове есть запись, объясняющая, что это за торба такая, но общий смысл выражения я представляю.

Короче, теперь по утрам мне волосы расчёсывает Амали. Потом я, в качестве зарядки, немножко летаю, затем мою голову, уже на весь день, в соответствующий вид приводит профессионал. Да пусть Амали занимается, если ей так хочется! «Подружка» ведь моя. Ха-ха. Для остальных я — божество. Поклоны, поклонение, желание угодить. Утомляет. А эта — непосредственная. Разговоры, конечно, детские, но всё равно — развлекает. Да и узнать можно что-то интересное. Бесхитростно ведь всё выложит! И что самое удивительное — ни разу не проспала! Таурэтари тоже очень удивлена этим фактом. Чтобы внучку разбудить — те ещё усилия нужно было приложить. А тут — не свет не заря, а она уже вскочила (сама!) и уже у моих дверей. Вот и сейчас, стук в дверь спальни.

— Эриэлла, ты уже не спишь?

В приоткрывшуюся дверь заглядывает улыбающееся личико Амали.

— Брр-р, — мотаю я, головой пытаясь окончательно проснуться, — встаю. Извини, проспала. Сон какой-то дурацкий приснился. Сейчас, подожди!

— Сон? Мне тоже сегодня сон приснился! Про принца! Красивого-красивого. Он приехал на белом единороге с золотыми копытами… И у него на плече сидела золотая птица!

Мдя? — подумал я, направляясь неуверенной походкой «утреннего зомби» в ванну, — кто бы мог подумать… У меня тоже, какой-то «принц» был…

— А ты мне расскажешь свой сон? — уже в спину прилетело мне.

Вряд ли, — подумал я, — мой «принц», в отличие от твоего, совсем не на единороге ездил…

— Мммм… — неопределённо промычал я, закрывая за собой дверь.

Через пятнадцать минут, я, одетый и причёсанный, стоял на своём огромном балконе, готовясь к прыжку в небо. Амалира стояла рядом. Она всегда смотрела, как я летаю. От начала до самого конца.

— Пахх!

Я распахнул крылья.

— Ах! — во весь голос ахнула Амали, — золотые!

Я глянул — чего там? И тоже ахнул. Мои крылья сверху донизу стали золотыми! Ярко-ярко золотыми. Под цвет моим волосам.

— Золотые… — восхищённо прошептала девочка, прижав к груди кулачки, — золотые… Как красиво! Ты такая красивая, Эриэлла!

Так, и что же это такое? — озадаченно подумал я, разглядывая переливающиеся золотом перья, — что опять происходит?

— Как во сне… — произнесла Амали, — золотая птица…

Во сне? Хм… Где-то видел я подобный золотой оттенок… Где? Хм… Точно! Стефания! Это её аура сияет таким золотом! И… что это тогда значит? А значит это, значит это… Это значит, что она, наконец, добралась до своего принца! А сон был ничем иным, как трансляцией её чувств в «ментал»! Мы же с ней телепатически связаны! Похоже, ночью, ни взирая на расстояние, она поделилась со мной своими чувствами… Именно так, и ничего иного! А «этот», который во сне, действительно принц. Интересно, она последовала моему совету и обговорила предварительно условия? Надеюсь, что да. Иначе — пролетит ведь, как пить дать! Но какие же у неё чувства! Я и не думал, что у низших может так быть! Хм…

Я нахмурился.

А каким образом её золото оказалось на моих крыльях? А? А Сихот его знает! Но с какого перепуга я должен таскать на своих крыльях свет её любви? Вот ещё! Больно надо! Пусть Диния своего мажет…