Император Альвеар Хайме стоял у большого окна своего и, глядя в него, с удовольствием постукивал по левой ладони вскрытым конвертом. Письмо было долгожданным. Уже тридцать с лишним лет имперская канцелярия, с упорством идиота, пробивающего собственной головой стену, ежемесячно отправляла письма в Вечный Лес. Писала, предлагая эльфам дружбу, деньги, товары, войска — короче, любовь до гроба, или, как говорят на Земле, взаимовыгодное сотрудничество. От эльфов, империя в лице императора, желала получить только одно — знания. Или эльфийских целителей, владеющих «светлой магией жизни» (так называлось это умение в фолиантах, оставшихся после «древних»). Не то чтоб Хайме так уж боялся смерти, но с каждым прожитым годом умереть хотелось всё меньше и меньше.
Привычка к жизни, — иронично усмехнулся краем рта император, — эта странная привычка к жизни… Мне уже скоро сто лет… Сто лет! Вроде только вчера было двадцать пять, и вот — сто лет! Просто ум за разум заходит…
Естественно, как у императора, у Хайме были самые лучшие целители империи. Впрочем, проблем пригласить целителей из других стран, понятное дело, тоже не было. Проблемы были в возрасте. Да, можно было омолодить тело, вернув его на десять — пятнадцать лет назад. Да, можно было сделать это раз, и два, и три, и четыре… Но ничто не может повторяться вечно. Если тебе уже почти сто лет, то вернуться можно только в восемьдесят. А если сто двадцать?
Ах, ваше императорское величество, вы прекрасно выглядите для своих ста лет! — передразнил про себя тонкий голосок молоденькой красавицы, одной из многих, постоянно появляющихся на балах.
Да, так и будет, — вздохнул про себя Хайме, — сто лет… это… сто лет!
Проблема была ещё в том, что «ничто не проходит бесследно», как говорила Аканта. Расплатой за магическое вмешательство было то, что в какой-то момент тело переставало на него реагировать и начинало стремительно стареть, за два-три года проходя путь тех двух-трёх десятилетий, которые отведены обычному человеку на старость. Причём этот момент был сугубо индивидуален и зависел от конкретного человека. Никто из целителей не мог сказать, когда это произойдёт. А начиналось это после очередной попытке омоложения. Так что со временем, сеансы омоложения уподоблялись броску игральных костей, а что на них выпадет — знали только боги.
Сатия знает… — продолжая задумчиво постукивать конвертом по ладони, подумал император, — … знает только Сатия… Богиня судьбы…
Не умели имперские целители заставить тело забыть свой реальный возраст, который оно помнило, как его не омолаживай. А вот эльфийские могли! И предсказать результат омоложения они тоже могли. Не нужно было каждый раз рисковать, опасаясь скоропостижной смерти. Поэтому так и настаивал император, требуя от своих министров и советников скорейшего установления дипломатических отношений. Эльфы, же, дальше небольшой торговли на границах своего леса не шли. Ни сами в империю не ездили и к себе не пускали. Причём всех не пускали. И караваны купцов и одиноких путников. Всех. Доподлинно было неизвестно, кто их обидел, или на что они обиделись, но такое положение вещей тянулось (если судить по летописям) чуть ли не с Великой Войны. Но император был настойчив, имея в качестве подражания поток горной реки, точащей скалы.
И вот, после тридцатилетнего игнорирования просьб и предложений, наконец, это письмо. На хорошей глянцевой бумаге, с красивыми завитушками, делавших слова похожими на руны, сообщалось, что столицу империи намерен посетить младший принц владыки леса, с сопровождающими. С»… рассмотрением возможности создания посольства Вечного Леса, в столице империи…»… Рассмотрением… Выходило, если читать между строк, — если принцу понравиться.
Что ж, примем со всем радушием. Постараемся, чтобы ему понравилось. Очень постараемся. Жизнь, она того стоит — подумал император, глядя сквозь стёкла окна, — сначала понравиться, потом откроют посольство, а там и до целителей договоримся… Главное чтобы это не стало «тянуться», как у наших магов. Свяжешься — так быстрее умрёшь, чем добьёшься от них чего-нибудь. Конечно, куда им спешить! По четыреста лет живут! Маразматики старые…
Император скривился. Не далее как три дня назад он имел беседу с главой верховного совета магов. Неприятную беседу. Влатий был хмур, официален, говорил сухим языком и всем своим видом демонстрировал обиду и недовольство. Что ж, он вполне имел на это право. Если подходить формально — император грубо нарушил границы сфер влияния, вторгнувшись туда, где, по устоявшимся традициям, распоряжаться он был не в праве. Да ещё так нехорошо всё вышло! Но кто ж знал, что так получится? По данным разведки корпус Шайву почти в три раза превосходил численностью количество мятежников в замке. Предполагалась, что будет банальная, скучная осада, растянувшаяся на пару месяцев. Корпус «садился» на те дороги, по которым хоть как-то можно было проехать и соответственно послать подкрепление. Так что осаждённые на помощь могли не рассчитывать. Насчёт Терской и Аальста командованию был дан приказ, исключающий всякое двусмысленное толкование — беречь и охранять. Поэтому, поездка для этих двоих должна была вылиться в скучное сидение в походном лагере с соответствующими бытовыми условиями. Никто и не собирался их гнать на стены. Тем более, прекрасно помня важность и значимость тёмных магов для государства, Хайме самолично озаботился отправкой варг им в охрану, благо первый советник, Робэрт Штольц, высказал удачную идею это сделать. Кстати, Робэрт и организовал движение документов в магической канцелярии так, чтобы они прошли «рутинными бумагами». Не случись этой внезапной атаки на Шайву, Аальст с Терской вернулись бы после осады живые и невредимые и никто бы не стал поднимать по этому поводу шума. Но, не судьба! Вышло как раз всё наоборот. Вместо тишины — крик на всю столицу. Влатий задумку с документами понял. В разговоре, как бы между делом, сказал, что сменил своих секретарей. Типа — мол, больше не рассчитывайте. «Чёрный ход» заколочен! По кислому лицу Роберто император понял, что тот уже представляет себе, как он «выстраивает новую цепочку» с самого начала… Хель бы побрала этих мятежников! Как они смогли научиться пользоваться порталами? Мало того, что теперь следовало опасаться появления войск в любой точке империи, так они этой атакой ещё грозили нанести урон репутации императорской семьи. По столице пока циркулировали слухи только о молодом маге, то ли некроманте, то ли маге огня, который то ли вызвал, то ли заплатил душой за вызов, то ли мёртвых, то ли демонов, для того, чтоб спасти то ли боевых товарищей, то ли возлюбленную, сражавшуюся рядом… Слухи дробились, сливались, свивались, запутывались… Император не обольщался. Опыт десятков лет нахождения на вершине власти подсказывал, что рано или поздно, но оно всё равно всплывёт. Однако думать о том, что по империи пойдёт гулять сплетня об отправленных на смерть неугодных фаворитов своих детей, императору совершенно не хотелось. Дело было даже не в дворянстве и в духовенстве. Нет. Те переживут. Намотают на ус, что может случиться с неугодными, да и заткнуться. Им даже на пользу пойдёт. Скромнее будут, имея подобный пример перед глазами. Тем более что Терская с Аальстом в общем-то никто, к знатным родам касательства не имеют и горло за них рвать не будут. Поболтают да заткнуться. Силу все уважают. Но вот как объяснить случившееся Сюзане и Динию, Хайме не представлял. Если говорить всю правду, то значит, нужно будет им рассказать о роли их матери в этой истории. Понятно, что они на неё обидятся. И на меня обидятся. Она же сочтёт виновником меня… Скандал за скандалом… Промолчать и взять всё на себя? Тоже не хочется быть козлом отпущения…
Конечно, в конце — концов, все успокоятся, но нервов это будет стоить… — покачал головой император, представляя, что ему предстоит вынести, — да и репутация моя, справедливого правителя… подмокнет. Угораздило же этого Аальста потерять способности! Вернись он цел и невредим, проблем бы не было! И маги бы с орденом не орали бы. Одни требуя сатисфакции, другие требуя выдать им некроманта. Боги, как они мне все надоели! Каждый раз одно и то же! Может бросить всё, да отдать трон старшему? Пусть правит… надо же когда-то начинать!
Император наклонил голову и ткнулся лбом в стекло, невидяще смотря наружу.
Нет, не выйдет, — вдохнул секундой спустя он, — не тот момент. Сначала мне нужно с мятежниками и их порталами разобраться. Потом с эльфами. А пока… пока будем дружить с магами. Как ни крути, а без них не обойтись. Без ордена можно, без них — нет. Да может дети ничего и не узнают. Можно в качестве предупредительной меры пригласить Терскую с Аальстом во дворец. Чтобы пресечь возникновение сплетен. Наверное, так и следует сделать… Тем более, что если Аальст потерял способности, то угрозы от него нет. И главное — эльфы! К началу сентября прибудет посольство. Нужно готовиться. Никто кроме меня это сделать не сможет. Какой тут — «на покой»!
Император глубоко вздохнул.
* * *
What is it? — спросил я себя, с недоумением разглядывая письмо — приглашение, в котором «… князь Эриадор Аальст, имеет честь быть приглашённым во дворец на вечерний «музыкальный чай»…» Странно…
Официальный бланк. Ничего рукой Сюзанны не приписано… «музыкальный» — это её идея. Посиделки с музицированием и распитием чая под пирожные. Её брэнд. И она ничего мне не написала? Очень странно… И подпись какая-то незнакомая… Закорючка… Первый раз вижу… Хм… Что это может значить? То полное молчание, ни одного письма с того момента как нас со Стефи перестали приглашать во дворец, а теперь вдруг — приглашение. Мммм… Думай Бассо, думай!
А что тут думать? — раздался под черепом вальяжный внутренний голос, пошли её — и все дела! Отличный шанс отвязаться от этой принцесски!
… Думаешь?
Конечно! Лови момент! Только не буквально пошли, как дуру деревенскую, а изящно. Красиво. Как принцесс посылают.
Это как?
Напиши что-нибудь про долг, самопожертвование, добавь скупую мужскую слезу, не забудь про чувства… можно даже признаться в любви… Письмо прощальное, так что не кривись. Да. Что ещё туда можно кинуть? Сам как думаешь?
— Мммм… У её папы должок есть…
— Вот видишь! А письмецо-то, вполне может удаться!
— Это в том случае, если нас действительно услали как нежелательных потенциальных супругов…
— А тебе не всё равно? Зашвырни «дымовуху» в дом. Пока её будут перекидывать из комнаты в комнату, пытаясь избавиться — жильцам будет не до тебя. Ты же слышал — император «подписал» тебя на войну. Напрямую отомстить ты ему сейчас не можешь, а вот устроить ему разборки с дочерью — вполне! Пусть занимаются.
— Сработает, но если только с тех пор Сюзанна ко мне не охладела.
— Что-то ты какой-то вялый стал… «не резкий». Помнишь, что говорят игроки на бирже? «Ничего доподлинно неизвестно до тех пор, пока не откроешь позицию». Открой. Посмотри. А поедешь чай пить — завязнешь. Так есть шанс красиво свалить. Всё равно тут делать больше нечего.
— Хм… Что-то есть в тебе… некое разумное…
— Ну, спасибо. Только письмо правильно написать нужно… Можно ещё картинку тиснуть… что-нибудь слезливое…
— Хм…
В задумчивости я дошагал до своей комнаты и сев за стол положил на него лист бумаги.
Итак, черновик!
Дорогая Уважаемая Ваше Высочество!
Несказанно рад счастлив, получить Ваше от Вас приглашение…
«Что ты за хрень такую пишешь, господи прости?» (внутренний голос)
«Мда… неудачно началось…»
«Больше экспрессии, больше чувства!»
«Мда?..»
Пишу тебе потому, что не могу больше молчать…
«О! уже неплохо».
Из тысячи людей, только твой образ запечатлён в моей памяти, только твои глаза и твоя улыбка делают мой мир ярче и светлее …
«Добавь к слову образ слово светлый…»
Я помню каждую минуту, которые мы провели с тобой вместе, помню, как увидел тебя в первый раз. Тогда моё сердце замерло, сражённое твоею красотой…
«Помниться тогда ты принял на грудь два бокала винца…»
Я чуть не умер от счастья, когда ты милостиво согласилась танцевать со мной…
«Милостиво убери. Нефиг.»
Я был счастлив, когда ты была рядом, когда я слышал твой голос, твой смех, твой запах…
«Не, не, не! Запах тут не к месту! Замени на прекрасные глаза!»
С той минуты, как я тебя увидел, ты всегда со мной в моих мечтах. В них мы никогда не расстаёмся, мы всегда вместе… Мы проводим самые сказочные и незабываемые минуты рядом друг с другом. Принцесса, я хочу дарить тебе всю нерастраченную любовь, накопившуюся в моём сердце! Я твой. С головой. И ты со мной…
«Стоп! Твой, с головой, со мной… — выкидывай! Перебор! Откуда ты это передираешь?»
«Из интернета. Открыл в памяти пару сайтов».
«Ха! Хард ходячий… Закругляйся. Переходи к грустному. Хватит розового».
Однако жестокая судьба поставила между мной и тобой непреодолимую преграду. В страшном сражении, сражаясь под флагами империи я был ранен…
«Может быть, заменить на — смертельно ранен и умирая с твоим именем на устах?»
… и потерял свои способности к магии. Моя жизнь разом изменилась.
«Суховато…»
Если до этого у меня были какие-то планы на будущее и я мог претендовать на место рядом с тобой, то сейчас всё иначе. Принцесса! Мне нечего предложить тебе. Я стал никем. Эриадор, которого ты знала, умер. Теперь это другой человек, калека, на руинах своей прежней жизни, ищущий новый смысл бытия. У меня ничего не осталось из прошлого, и я не вижу своего будущего. Я не имею прав находиться рядом с тобой, о светлая звезда!
«Скупая мужская слеза. Неплохо. А теперь про злого папу!»
Не знаю, так ли было необходимо твоему отцу посылать меня в это сражение, но можешь передать ему, что долг я свой выполнил, как и подобает дворянину. Надеюсь, что цена, которую я заплатил за эту победу, была не напрасной. Совсем не хочу думать, что причиной произошедшего было просто его желание разлучить нас с тобой…
«Топорно, но можно будет ещё подшлифовать…»
Прошу простить меня, но приглашение твоё я не приму и не приеду. Мне невообразимо больно видеть ту, помыслы о которой занимают весь мой разум. Видеть и знать, что… никогда… Это выше моих сил! Прости меня, моя принцесса. Прости и прощай! В ближайшее время я покину столицу. Пойду в наёмники, зарабатывать на жизнь.
«А теперь клятва!»
Я никогда не забуду тебя, Сюзанна. Твой прекрасный образ навсегда будет в моём сердце. Прощай!
Эриадор Аальст.
«Ну, ничего так написал… Пойдёт».
— Эри-и! Эрр-иии!
— Ну?
— Он письмо мне прислал! Приглашение! Диний приглашает меня во дворец!
— И?
— Что мне делать, Эри?
— Катастрофа за катастрофой, — пробурчал я себе под нос, — ладно, приходи!
* * *
— Ты пригласил их во дворец? Аальста и Терскую?
Императрица, сведя брови к переносице, недовольно смотрела на мужа.
— Да.
— Могу узнать причину твоего решения?
— Дорогая, не злись. Причин несколько. Первое — хочу предупредить развитие сплетен о том, что императорская семья изощрённым способом убивает неугодных фаворитов своих детей. Нам же не нужна такая слава, не так ли? В общем, конечно, переживём и такое, но мне бы не хотелось, чтобы подобное обсуждалось у меня в империи, а уж тем более за границей. Во вторых, хочу, чтоб дети на меня не обиделись, если вдруг всплывёт истинная причин отправки этих двоих на войну. Аальсту этот поход дорого обошёлся. Он потерял способности. Вполне могу представить реакцию Сюзанны, если кто нашепчет ей на ушко, что это из-за меня…
В третьих, мы с тобой договорились, что посмотрим, как оно будет, если их разлучить. Мне кажется, время пришло. Скоро полгода, как они перестали видеться. Пора посмотреть, что вышло из этой затеи. И в четвёртых…
— Ты хочешь, чтобы они опять встречались? — резко перебила его жена.
— Мы договорились, — император, не мигая, смотрел на жену, — дать им время. Срок вышел. Договорённости нужно соблюдать.
— … А в четвёртых? — скривилась та.
— Мне вдруг пришла в голову одна забавная мысль… Эта Терская… Судя по докладам — очень сильна. Первый курс только закончила, а уже такие результаты! А что будет, когда она выучится? Не зря же Хель ей цветок презентовала! Такой силы маг в семье… не так уж плохо… опять же, наконец-то дар может детям передаться… да и связи с магами станут крепче… Войдёт в их совет… Помогу… Вот тебе и ответ на твой вопрос, — «а случись, что, кто Динию на помощь придёт?» — император, закончив рассуждать глядя в угол кабинета, повернулся к жене.
— … Что-о? Ты хочешь, чтобы тёмная вошла в нашу семью?! — императрица, наконец, смогла набрать грудь и выдохнуть, прорвавшись сквозь охватившее её возмущение, — эта?.. Которая жила вместе с Альстом в одном фургоне? Эту проститутку?! Ты разве не читал отчётов?
— Мда… — побарабанил пальцами по столу император, — это она как-то зря сделала… хотя, вспоминая, как она смотрела на сына, мне кажется, что вряд ли она что-то Аальсту позволяла… Ну если только из желания отомстить. Тогда она просто дура и значит тем более, нам нужна определённость в ситуации. Пусть встретятся и поговорят…
— Тогда я им всё расскажу! Я всё им расскажу! — вскочила сидевшая в кресле императрица.
— Ничего не имею против, — ответил Хайме.
— … Чем скорее все переругаются, тем лучше… — спустя несколько секунд пробормотал он себе под нос, оставшись один, — быстрее всё закончится. Хватит тянуть! Скандал так скандал. Переживу… Мне нужно делами империи заниматься, а не семейные дрязги разбирать…
… Может на охоту уехать? — ещё несколькими мгновениями спустя пришла ему в голову заманчивая мысль, — всё одно не поработаешь… В лесу тихо… А ведь эльфы должны любить охоту! Или нет? Нужно подумать об этом… Но уж на лес то они точно с удовольствием посмотрят! Отдохну, да и заодно посмотрю, что там у егерей? Есть что гостям показать, или нет? Да! Нужно будет ещё магистра Белого Ордена пригласить на беседу. Как бы чего они не выкинули. Эльфы ведь не люди… Сплошные заботы!
* * *
— Всё же едешь? — спросил я Стефи, стоя рядом с ней, у кареты, заложив руки за спину.
Она хмуро кивнула. Стефания собиралась во дворец. Решила расставить точки над и. Ну решила так решила. Заодно будет, кому ответ Сюзанне отвезти.
— Смотри, — предупредил я тогда, когда она пыталась узнать моё мнение — как ей быть? — это может быть больно. Лучше напиши, что не можешь. Занята. Голову мыть будешь!
… Голову? — свела брови к переносице Стефи, пытаясь понять услышанное, — что за ерунда?
— Вот именно ерунда! Зато прекрасно даст ему понять, насколько ты ценишь его приглашение. И что для тебя в жизни важнее.
— Так нельзя! Он же принц… Это неуважение к императорской семье.
— Ну, если ты считаешь, что использование тебя в качестве комнатной собачки, которую можно пнуть под диван, если надоела, а потом свиснуть, когда захочется поиграться, это нормально — то нет вопросов! — индифферентно пожал плечами я, — а что ты мне тогда плела, в походе?
Стефания долго молчала, опустив вниз голову. Наконец она произнесла: Я хочу видеть его глаза. Я сразу всё пойму, когда в них посмотрю…
Ну-ну, мазохистка… Письмо тебе в руки! В общем, она решила ехать.
— Что ж… Удачно повеселиться, — напутствовал я её, подавая руку и помогая взобраться в карету.