Глава 14

28.01.4421 год С.В.

Клубок противоречий между новоиспеченным Опетским Королевством и Империей Нишитуры был разрублен имперским генеральным штабом, двинувшим звездную армаду на бывший имперский сектор. Первые недели противоборствующие стороны ограничивали свои действия внезапными налетами, скоротечными схватками, уподобившись гладиаторам, кружащимся друг возле друга, пробуя силы врага и ища бреши в обороне. Имперский штаб отнюдь не недооценивал опетцев и их возможности и потому предпочитал действовать осторожно.

Опетскому Королевству досталось от Империи внушительное наследство: одиннадцать флотов, в том числе три штурмовых; несколько отдельных дивизий штурмовиков; семнадцать планетарных армий; войска противокосмической обороны; пятнадцать десантных дивизий не входящих во флотское подчинение; пять мощных, хорошо укрепленных системных крепостей с сильными гарнизонами; недавно сформированный из «Эрвантов» танковый корпус; и, наконец, одна из двух в галактике, космобаза «Цербер», другая находилась в империи. «Цербер» представляла собой космическую крепость, которая может самостоятельно перемещаться меж звезд, она помещала в себе колоссальное количество вооружения и кораблей всех типов, от крошечных истребителей и разведчиков до гигантских линейных кораблей. Все это в имперском генштабе было известно, так же как опетскому генштабу было все известно о силах империи. Эфоры Ивола и Савонарола крупномасштабно плели шпионскую сеть и по своим каналам узнавали обо всем происходящем в Опетском Королевстве. Им стало известно, что в Вооруженных Силах Опетского Королевства произведена замена имперских номеров частей и соединений на новые. Но самое важное, о чем узнали верхи империи, это то, что в королевстве ускоренными темпами шел переход экономики на военные рельсы. Император распорядился принять адекватные меры.

Опетское Королевство обладало мощнейшим научно-техническим и промышленным потенциалом в галактике и могло производить вооружение в просто ужасающих масштабах. В довершение, существовали две системы: Сердукар и Сарагон, где были сконцентрированы главные научные кадры и производственные мощности опетцев. Ни одна из этих систем не фигурировала в файлах спецслужб империи, тем более иных государств. Обе стороны готовились к трудной и продолжительной войне. Кто окажется победителем, до конца не знал никто.

Наибольшее опасение у императора и эфоров вызвал крупнейший сосед Нишитуры и сильный потенциальный враг — Новоземная Империя, которая была единственной звездной державой, что признала Опетское Королевство. Остальные галактические государства предпочитали сохранять нейтралитет.

Руководство Империи Нишитуры всерьез воспринимало угрозу войны с новоземлянами. К границам были стянуты крупные силы (что несколько оттянуло от бывшего опетского сектора часть ударных соединений), где они будут обречены на долгое пребывание. Император Улрик IV полагал, что мощная приграничная группировка сдержит пыл новоземлян, которые не решаться вступить в затяжную войну с призрачной перспективой победы в ней. И он оказался прав. Император Новой Земли Анатолий Железный вынужден был считаться с мнением большинства своего окружения, в верхах Новоземной Империи доминировала осторожность. НИ заняла выжидательную позицию, что, впрочем, не мешало ей осуществлять тайную помощь Кагеру. В Опетское Королевство шли непрерывные потоки военных грузов, стратегических материалов, продовольствия и боевых кораблей.

Но, как это всегда бывает, все тайное становится явным. Савонароле стало все известно и, с разрешения императора, он принял меры. Десятки призраков отправились на рейды против караванов. Между двумя империями началась скрытая война при официальном мире.

Между тем, генералиссимус Навукер жаждал решительных действий. Имперский генштаб разработал план крупного наступления и, в первых числах третьего месяца текущего года, имперцы начали широкомасштабное наступление по всем фронтам. Имперская армада встретила ожесточенное сопротивление, но все же продвигалась вглубь. Были захвачены две обитаемые системы: Тиора и Альтаска, десятки непригодных для человека, но важных в стратегическом плане систем. Было несколько попыток овладеть системой Дорд, обладающей крепостью «Дорд XI». Но имперские силы не добились серьезных успехов, понеся крупные потери. Дорд оказался под угрозой окружения, но для решительных ударов у имперских флотов пока не хватало свежих сил.

Таково было начало войны. И уже сейчас многие по обе стороны линии фронта понимали, как она завершится — полным взаимным истощением.

Тридцатый день третьего месяца стал особым в истории Опетского Королевства, затмившим собой даже неутешительные вести с войны. В этот день в замке Алартон происходила коронация Виктора Кагера. Алартон наводнился разодетыми толпами приглашенных. Съехались правители систем, представители легализованных самим Кагером общественных организаций, крупные промышленные и финансовые воротилы, знаменитые на всю галактику ученые мужи и звезды искусства, работники новоземного посольства, высшие военные чины, чей отрыв от дел на время празднеств не мог нанести ущерба, и многие другие. Были приглашены все королевские и иностранные информационные компании, даже имперские. Но последние так и не появились, не посмев нарушить запрет эфора Иволы.

Были приняты строжайшие меры безопасности, усилены дворцовые патрули, под видом гостей внедрены люди Шкумата. Ущерб замку, причиненный недавними событиями, был полностью возмещен реставрацией и новыми постройками. После проведенных работ, Алартон можно было принять за сказочный дворец, скопированный из детских картинок.

Сама коронация проходила не долго. В просторном зале, который теперь назывался тронным, поместилось более тысячи гостей. Начало церемонии было положено королевским гимном, написанным придворным композитором. Потом, под гром фанфар, в зале появился Кагер, одетый в строгий белый мундир, абсолютно лишенный украшений. Следуя новому дворцовому этикету, гости встретили своего правителя поклонами и реверансами. Кагер взошел на подиум, возвышающийся на метр над уровнем зала, обложенный барельефной плиткой со сложными геометрическими узорами, на котором стоял сработанный санкторскими ювелирами высокий позолоченный трон. Наступила абсолютная тишина, невероятным образом огромное число приглашенных не проронило ни звука. Был слышен каждый шаг, эхом разносившийся по залу, когда правитель шел к трону. Он остановился за один метр и замер, потом одним стремительным порывом занял полагающееся ему место. С правой стороны к трону подошли два лакея в нарядах, стоимость которых была такова, что на эти же деньги можно было безбедно жить на проценты до конца жизни. Лакеи несли золотой, с ручной работы орнаментом, поднос, на котором на подушечках из красного бархата помещалась корона. Обступив с двух сторон трон, один из них взял корону, другой убрал поднос. В этот момент, когда на голову правителя одели символ его власти, тишину в зале разбил фамильный гимн рода Кагеров. Гости вновь вытянулись в струнку, правитель остался сидеть.

С угасанием последних нот, король встал. Его голос, многократно усиленный акустикой зала, разнесся среди собравшихся. Король Опета произнес торжественную речь, состоящую из обращения к подданным, обещания во всем и всегда заботиться о них и клятвы служить на благо молодой державы.

На этом церемония завершилась. Все было предельно просто и сжато.

Зазвучала музыка, мажордом объявил о начале бала. Сотни пар закружили под звуки оркестра, расположившегося на балюстраде. В зависимости от музыкальных интонаций, меняли свое освещение стены, зал то погружался в мягкие зеленые, желтые, багряные тона, то вспыхивал всеми цветами и оттенками под бравурные ритмы изливающейся энергии. Над головами танцующих лазеры чертили величественные и живописные картины дикой природы экзотических планет, комет и метеоров, проносящихся над головой кружащихся в танце элегантных пар.

За всем этим буйством страстей Кагер наблюдал сидя на троне. Необыкновенное зрелище завораживало, он заметил, что ступни ног помимо его воли, постукивают в такт музыке. Лица гостей светились весельем, похоже, прием оказал на них впечатление.

Мелодии сменяли одна другую, в основном это были ритмичные композиции, но они периодически разбавлялись медленными танцами, чтобы приглашенные не выбились из сил раньше времени.

К началу одного из таких танцев, Кагер встал, сняв с головы тяжелую корону, ощущать тяжесть которой было так не привычно. Сойдя с подиума, он был тут же захвачен в плен юной особой, с которой и закружился в паре. Заметив монарха среди танцующих, оркестр перешел только на медленные танцы. Кагер сменял партнерш, некоторые из которых двигались довольно неуклюже, другие же элегантно вели его, оберегая словно драгоценную игрушку. Одна из партнерш, дама неопределенного возраста, откровенно глазела на него, чем даже немного смутила своего кавалера. Чтобы хоть как-то исправить положение, Кагер решил завязать разговор с ней.

—Мадам, вы достойны восхищения, — сказал он после очередного па, — вы необыкновенно милы и превосходно танцуете.

Виктор ни чуть не лукавил, его партнерша действительно была хороша собой и великолепно чувствовала ритм.

—О, ваше величество! Я так польщена, что вы обратили на меня внимание! Меня зовут Изольда.

—А меня Виктор.

Партнерша весело засмеялась.

—Кто же в целой вселенной не знает вашего имени?

Кагер немного растерялся, действительно что—то не то вышло.

—А вы прибыли в одиночестве?

—Нет, к сожалению. Я прилетела с мужем, префектом Иналипоса.

—Мне искренне жаль, что ваше сердце уже занято, Изольда.

Следующие два танца он подарил ей.

В соседних залах, не таких больших как тронный, были накрыты столы с угощениями — самыми дорогими и изысканными блюдами, которые могли предложить придворные повара. Все желающие могли здесь подкрепиться. С наступлением сумерек многие гости покинули танцы, проводя время за разговорами и трапезой, иные гуляли в парке, среди экзотических деревьев и растений, между которыми сновали прирученные зверушки и птицы с волшебными окрасами.

Танцы не прекращались, гости входили и выходили, количество их в зале было почти постоянным. Оркестр порядком устал и, чтобы сделать ему перерыв, были объявлены гравитационные танцы, требующие специальной техники исполнения и сноровки. Скрытые от глаз антигравитаторы сотворили невесомость. Полилась спокойная фонограммная музыка, и первые желающие прыгнули и закружились в воздухе. Немало нашлось и таких, кто довольно ловко управлялся с пируэтами в невесомости. Были и шутки — некоторых весьма дородных дам впихивали в поле и они беспорядочно кувыркались, беспомощно барахтая руками и ногами. Внимая их зовам (истерическим крикам), дворцовые служащие вытаскивали их обратно на «землю».

Бал продолжался всю ночь, праздновали не только в Алартоне. Торжества проходили во всех столицах систем, кроме Тиоры и Альтаски. В ночных небесах гремели и расцветали салюты, замирающие на долгое время в причудливых формах и композициях. Над городами рисовались лазерные картины, летали сказочные существа и небесные тела. Указом Кагера, на три дня были снижены цены на спиртное и продовольствие. Опетское Королевство праздновало.

Ранним утром король, порядком вымотавшись, прошел мимо караула, четко отдавшего честь, в свои апартаменты. В ушах еще звучали зажигающие ритмы, в голове бродила хмель. Он посмотрел в зеркало, ожидая увидеть в себе нечто новое. Но сколько бы он не приглядывался, да так ничего и не нашел.

«Король! — его мысли были полны горького сарказма, — думаешь нацепил корону — прибавилось семь пядей во лбу? Громкий титул прибавил величия?.. королек...»

Но он был не справедлив к себе. Коронация и торжества были рассчитаны прежде всего на получение политических выгод, дивиденды от которых не примкнут скоро возникнуть.

Надо было выспаться, на завтра запланирован еженедельный консилариум. Осталось всего шесть часов. Кагер побрел в гардеробную. Он уже знал, что во многих державах сегодняшний бал назвали пиром во время чумы.

Двойные двери в зал консилариума автоматически открылись. Быстрым уверенным шагом вошел Кагер. Члены королевского совета встали и обратили взор на короля.

—Прошу вас садиться, — обратился он и занял свое место во главе О-образного стола.

Виктор оглядел собравшихся. Обычно, здесь не собиралось так много народа, были восемь — десять постоянных членов. На сегодня он пригласил восемнадцать. Напряженные движения, скрытые шевеления, чуть слышимые звуковые сигналы личных портативных компьютеров. В атмосфере, сложившейся в зале, чувствовалась некая напряженность.

—Что ж, начнем, — произнес Кагер и, включив свой компьютер, вывел на экран нужные ему файлы. После непродолжительного просмотра он задал вопрос министру обороны:

—Георгий Александрович, доложите обстановку на Альтаске.

Маршал Опета встал из-за стола и подошел к развернутой плоскости большого голомонитора, на котором была изображена звездная карта Опетского Королевства, часть от граничащих с ней секторов империи и приграничные системы Новоземной Империи. Все системы королевства изображались красным цветом, имперские — синим, новоземные — зеленым. На мониторе высветилась крупная синяя точка, обозначающая Альтаску, её цвет говорил, что система находится под властью Империи Нишитуры.

—За минувшие двое суток второму штурмовому флоту адмирала Козуоры удалось пробиться к Альтаске и эвакуировать остатки шестой армии, — Сгибнев глянул на помещавшийся в его ладони портативный компьютер и продолжил: — Были эвакуированы оставшиеся боеспособными пятьдесят шестая и пятьдесят девятая пехотные дивизии, шестнадцатая артбригада, восемнадцатая дивизия мобильной пехоты и еще сорок четыре тысячи человек из разбитых частей и соединений шестой армии. Также были эвакуированы около двадцати тысяч человек, смогших пробиться в эвакорайон. Они — это все, что осталось от пятой армии, погиб весь руководящий состав армии, в том числе генерал-полковник Амон, тяжело раненый командир четырнадцатого корпуса генерал-лейтенант Сухов попал в плен.

—Каково положение с эвакуацией гражданских лиц? — спросил Кагер.

—Адмирал Казуора доложил, что обстановка не позволила забрать хоть какое-то число гражданских. Хочу добавить, что все транспорты из Альтаски благополучно прибыли в Орбол.

—А какова ситуация с Тиорой, её удалось выправить?

—Да, ваше величество. Четвертому флоту удалось выбить имперцев из семи систем и деблокировать таким образом Тиору. Окружение разорвано с двух направлений.

На мониторе карты Сгибнев показал семь безжизненных, непригодных для человека систем — красных точек, между которыми было несколько синих. Чуть далее, среди надписей, светилось красное пятно Тиоры.

—Благодаря решительным действиям адмирала Туманова и его штаба, через четвертый флот идет снабжение наших войск, однако, на орбите и во всей системе полно имперских кораблей. Каждый раз мы теряем чуть ли не половину грузов, предназначенных для наших войск. По состоянию на сегодняшнее число, ситуация сложилась такова: девятая армия генерал-полковника Баштыркова в полном окружении, полностью выбиты двадцать пятая, двадцать шестая и двадцать седьмая танковые бригады, разбиты восемьдесят первая и восемьдесят четвертая пехотные дивизии, восемнадцатая пехотная бригада, двадцать пятая артиллерийская бригада. Девятой армии удалось создать хорошие укрепрайоны и она прочно их удерживает. Наносятся контрудары. Так, под руководством самого командующего Баштыркова, девятой танковой дивизии, состоящей на сорок процентов из «Эрвантов», совместно с другими частями удалось разбить четыре пехотные дивизии и артбригаду врага, и уполовинить танковую бригаду КФ-24, разбив два её полка. Пока имперцы активных действий не предпринимают. Двенадцатая армия генерал-полковника Вировца идет на соединение с девятой армией, потеряно до тридцати процентов живой силы и техники. Пробита брешь в сорок четвертой армии имперцев, Вировец старается её расширить. Кроме того, на Тиоре оставлены три мобильные дивизии противокосмической обороны, которые перехватывают до девяти десятых ракет при бомбардировках из космоса, также они ведут успешную борьбу с легкими кораблями, как и вся тиорская группировка, испытывают дефицит боеприпасов. Чтобы облегчить сопротивление наших войск, адмирал Туманов оставил часть своих сил: бригаду авианесущих крейсеров, два авианосца, бригаду крейсеров, фрегатный дивизион, дивизию штурмовиков, некоторое количество корветов и эсминцев. Кроме того, в девятую армию влилась дивизия космической пехоты четвертого флота.

—Ваш прогноз, Георгий Александрович, — сказал Кагер, — сможем ли мы возвратить Тиору под наш полный контроль?

—В ближайшее время нет, ваше величество. Но в перспективе в генштабе разрабатываются соответствующие действия, направленные, прежде всего, на нажим на другие участки фронта с целью отвлечения имперских резервов. Теперь, с вашего позволения, я перехожу к Дорд ХI.

На мониторе возникло изображение белого гиганта с четырнадцатью планетами, последние из которых были значительно удалены от светила. Помигала одиннадцатая планета, о которой речь пойдет дальше, после чего, изображение свернулось и на прежней звездной карте замигала красная точка.

—Система взята в полусферу окружения, все наши попытки вернуть первоначальное положение ни к чему не приводят. Второй флот адмирала Шкарубы продолжает сдерживать натиск тридцатого имперского флота. Крепость и пятьдесят четвертый корпус гарнизона отбили за прошлую неделю восемь массированных штурмов. Ситуация имперского десанта тяжелая, он зажат между крепостью и частями пятнадцатой армии генерал-полковника Мельника. Части шестнадцатой армии истребили выброшенный вчера крупный десант. Командующий генерал-полковник Реер контужен во время бомбардировки, его временно заменяет начальник штаба Романов. Далее, — Сгибнев указал на другой участок фронта, где высветилась красная точка с надписями вокруг, — шестой и седьмой флот блокировали попытку прорыва к Владивостоку III, враг для наступления сконцентрировал крупные силы, но так и не смог прорваться к этой густонаселенной планете. В ходе первого этапа сражения, оставлена двадцать одна важная система, на втором этапе, одновременный контрудар флотов отбил их обратно, заняты еще семь ранее потерянных систем, на одной из которых имперцы успели построить ремонтную станцию. Я закончил, ваше величество. Если позволите, у меня есть предложение, касаемое общей стратегической обстановки.

—Я вас слушаю, Георгий Александрович.

—Я предлагаю создать резервный шеролский фронт.

Поглядев на короля, Сгибнев увидел внимание и кивок, призывающий продолжать дальше. Маршал Опета показал на Шерол, который относительно Опета и других систем находился севернее. Хотя, понятие «север» было довольно условно, для определения координат навигаторы пользовались другими понятиями и методами.

—Необходимость создания этого фронта, ваше величество, продиктована опасностью обхода имперских сил, что может привести к прямому удару по Шеролу. По моему приказу генеральный штаб уже занялся формированием.

—Что же, я поддерживаю ваше решение, нахожу его целесообразным и своевременным. А теперь, Георгий Александрович, я хотел бы послушать маршала Роуца.

Сгибнев кивнул и сел на место.

Занявший должность начальника генерального штаба, Роуц, после того, как Сгибнев стал министром обороны, был одним из немногих нишидов, занимающих высокие военные посты. Роуцу шел шестой десяток, он имел многолетний стаж штабной работы, и после назначения Кагер присвоил ему звание маршала. Роуц встал из-за стола, но прежде чем он начал говорить, король задал ему вопрос:

—Скажите, Эрвин, кого вы рекомендуете назначить командующим шеролским фронтом?

—Пока определенного решения нет, ваше величество. Не хватает достаточно опытных военачальников. Но генштаб склоняется к двум кандидатурам: это адмирал Виллар и командующий группировкой на Дорде маршал Вилангис.

Кагер задумался: обоих кандидатов он хорошо знал. Виллар, как и Сгибнев был участником ассакинской войны, боевой офицер, опытный адмирал, блестящий стратег и тактик. То же самое относилось и к маршалу барону Вилангису, представителю знатного нишидского рода, другу его отца и, до недавнего времени, текронта. Он пожертвовал своим именем в центральных нишитурских секторах и всем своим состоянием. Но Вилангис был незаменим на Дорде, поэтому мысли о его переводе Кагер отбросил почти сразу же.

—Думаю, не стоит отрывать маршала Вилангиса от операции на Дорде XI. Там сейчас сложно, перевод Вилангиса может повлечь неприятные последствия. Назначьте Виллара, у него цепкая хватка и огромный опыт.

—Слушаюсь, ваше величество, — Роуц что-то поколдовал на своем компьютере, — сир, я подготовил отчет по выполнению вашего указа о подготовке кадров в Военно-Космических Академиях.

Кагер кивнул.

—Первое, набор курсантов увеличен вдвое, но наплыв желающих еще больше. На данном этапе не представляется возможным увеличить число слушателей. В дальнейшем это будет исправлено. Второе, срок обучения сокращен до двух лет, мы вынуждены ввести сжатую программу с основным упором на навигацию, вооружение и пилотирование или на спецпредметы, в зависимости от факультетов. Третье, проведен набор гражданских пилотов и навигаторов, все они опытны и хорошо подготовлены. Через полгода они получат офицерские звания и будут зачислены во флот. Всего этот первый выпуск будет насчитывать более шести тысяч офицеров. Четвертое, для учебной базы требуются дополнительные образцы, особенно это касается истребителей, штурмовиков и разведчиков.

—Этот вопрос мы решим, — отозвался Кагер и обратился к начальнику главного управления по вооружению — адмиралу Каутскому: — Разберитесь с этим в кратчайшие сроки, адмирал. Ничто не должно препятствовать подготовке новых кадров.

Есть, сир.

Кагер снова повернулся к Роуцу.

—Собственно все, ваше величество, более подробно изложено на силовом диске, плюс соображения некоторых моих офицеров.

—Хорошо, я ознакомлюсь с вашим отчетом позже. Теперь я бы хотел услышать о мерах, принятых по усилению противопризрачной обороны.

—Генштаб провел глубокий анализ по тактике действия призраков, ваше величество. Наши аналитики изучили все судовые журналы, в которых содержатся данные о встречах с ними, записи, сделанные корабельными сенсорами. Изучена и обработана информация, переданная нам шефом королевской разведки. На основании новых данных были несколько изменены боевые уставы, установлены новые походные ордеры кораблей, принят ряд других мер. Все наши приказы и рекомендации уже разосланы. Добавлю, что нам удалось добиться от министерства транспорта запрета на неохраняемые нашими силами рейсы. Для обеспечения нормального функционирования перевозок на наших коммуникациях, из резерва генштаба выделены силы из определенного количества эскадренных миноносцев и корветов. Да, мы продолжаем нести потери от невидимых имперских рейдеров, но уже есть первые результаты принятых нами мер. На этой и прошлой неделе, по достоверным данным, были уничтожены два призрака. Есть сведения и о других победах, но они пока проверяются. Отличившиеся офицеры, мичманы, старшины и матросы представлены к высоким наградам.

Роуц посмотрел королю прямо в глаза и подвел итог:

—В дальнейшем мы будем внимательно следить за изменением в тактике рейдеров, предпринимать адекватные ответные меры и совершенствовать нашу тактику борьбы с ними.

—Благодарю вас, Эрвин, присаживайтесь... Антон Владимирович, — дал Виктор слово Шкумату.

В том, о чем сейчас собирался говорить генерал, Кагер был прекрасно осведомлен. Шеф королевских спецслужб ежедневно и детально ознакамливал его со всем, что происходит в его вотчине. Речь предназначалась для приглашенных на консилариум, сперва предпологался беглый обзор некоторых текущих дел, затем, генерал должен был объявить об успешном окончании операции по заполучению королевством базирующихся на ее территории призраков. Тем не менее, Кагер приготовился внимательно слушать Шкумата.

Шеф спецслужб встал и подозрительно посмотрел на некоторых из присутствующих. Многие почуяли необоснованную тревогу. Шкумат умел вызывать у людей потерю душевного равновесия. Холодным ровным тоном он начал:

—С вашего разрешения, сир, я бы хотел обратиться ко всем здесь присутсвующим. Господа, вы все прекрасно представляете, какими возможностями распологают и Безопасность Нишитуры, и имперская разведка. Нам противодействует опасный враг, который хорошо осведомлен во многих наших делах. Следует проявить повышенную бдительность и с особой тщательностью оберегать все наши секреты. Королевская контрразведка и силы безопасности ведут работу по выявлению и обезвреживанию имперских шпионов, по ликвидации диверсионных групп, по охране наших тайн и важных государственных функционеров. К сожалению, не всегда удается успеть вовремя. Но масштабы проделанных операций говорят сами за себя. Только за последний месяц нами уничтожено шестнадцать диверсионных групп, к несчастью, одна из них все же смогла устроить тот печально известный взрыв на регесийском ракетном заводе на Иналипосе. Нами ликвидированы десятки шпионских групп, среди членов которых были и офицеры Вооруженных Сил, и полицейские, и специалисты на заводах и верфях, и государственные чиновники. Мы очищаем и собственные ряды, в королевской контрразведке выявлены и обезврежены два имперских агента, один, к сожалению, успел покончить с собой, другой же попал к нам в руки. Проведено психосканирование его мозга, что помогло раскрыть агентурную сеть. Произведены некоторые громкие аресты. Отмечаются случаи, когда враг под видом местных жителей, живущих вблизи военных космодромов, собирают данные о передислокации наших войск и соединений флота, и передает их по СССвязи. Так, после первых же сеансов, в различных системах мы накрыли более двадцати таких агентов.

Шкумат остановился, посмотрел на короля и вскользь чиркнул взглядом по всем остальным.

—Теперь о другом вопросе, — продолжил он, — уже ни для кого не секрет факт существование некогда сверхсекретного имперского корабля «призрак». Также уже не секрет, что в королевстве размещается база этих призраков. Имею честь доложить вам, господа, что эта база находится под моим полным контролем. В ходе проведенной операции, нам удалось заставить капитулировать весь гарнизон базы. Часть экипажей и технического персонала базы перешла на нашу сторону. Это касается только матросского и рядового состава, но, за редким исключением, не командного состава всех рангов. Те, кто стал под наши знамена, зачислены в королевский флот. Всем остальным нашим королем были даны гарантии личной безопасности. Сейчас эти десятки тысяч верных Савонароле и империи людей находятся на Опете под арестом. Вскоре королевский флот пополнится собственными призраками. Сейчас производится добор экипажей и персонала базы, набор командного состава. Теперь мы будем сражаться с империей её же методами и средствами.

В зале наступила полная тишина, все размышляли над только что прозвучавшим сообщением. Нарушив ее, Шкумат обратился к Кагеру:

—Ваше величество, я прошу разрешения передать слово инженер-адмиралу Торцеву.

Виктор утвердительно кивнул. С Торцевым он не был знаком и видел его в живую впервые, хотя знал о нем многое. Его присутствие здесь было предварительно согласовано со Шкуматом и доклад Торцева предназначался, прежде всего, для остальных. Виктор знал этого человека по файлам досье, это был гений в своей области, выдающийся конструктор. Инженер-адмирал возглавлял секретное конструкторское бюро А-7 на Сарагоне. Он был разработчиком основного современного имперского крейсера класса «Аспет», и скоростного эскадренного миноносца класса «Онем». Его КБ занималось модернизацией устаревших типов звездолетов и разработкой новых.

Торцев был хорошо упитанным человеком, но подвижным и энергичным. Его коллеги и подчиненные знали его, как всегда бодрого и неутомимого руководителя, ученого, исследователя.

—Ваше величество, уважаемые господа, — начал он, — хочу сообщить вам о результатах работ, проведенных моим КБ. Нами были всесторонне изучены переданные генерал-полковником Шкуматом файлы технической документации призраков, мы ознакомились в живую с образцами этого удивительного корабля. Не буду вдаваться в подробности, скажу только, что его разработчики применили ряд революционных решений, которые мы, после соответствующего анализа и испытаний, будем внедрять в наше кораблестроение. Мы столкнулись с некоторыми неразрешимыми трудностями, разрешить которые на данном этапе мы не в состоянии. Дело в том, что для ремонта и эксплуатации доставшихся королевству призраков имеется необходимый запас агрегатов, блоков электронной начинки, некоторых модулей корабля. Также в нашем распоряжении необходимое для производства текущего ремонта и спецоборудование, и специальные ремонтные доки для восстановления кораблей после аварий или боевых повреждений. В целом, обеспечить нормальное выполнение боевых задач нашими призраками мы можем. Но вот преступить к постройке собственных кораблей мы не в силах. Технологии изготовления многих узлов и начинки, естественно, оберегаются империей, как зеница ока и даже еще строже. Держатся в секрете также и данные о разработчиках, о верфях, строящих призраки. Их невозможно повторить. На нашу собственную разработку уйдет, по разным подсчетам, от пяти до девяти лет, причем, нет уверенности, что опетские призраки не будут хуже имперских. Но, одно несомненно, скоро каждый сходящий со стапелей корабль, будет модернизирован с учетом некоторых решений, использованных в призраках. Это значительно повысит эффективность боевого применения, повысит живучесть. Смею вас заверить, уважаемые господа, что новые классы кораблей будут значительно превосходить аналоги как реального врага, так и вероятного противника. Остается только непонятным, почему по аналогичному пути не пошла Империя Нишитуры. Но тут, видимо, коллегия эфоров полагает, что наличие большого количества призраков и их налаженное производство обеспечит успех в любой войне. Благодарю за внимание.

—Благодарю, адмирал, присаживайтесь, — произнес Кагер, потом набрал сообщение и ввел личный код Шкумата. На мониторе генерала появилась надпись: «ИЗЫСКАТЬ ПУТИ ДЛЯ СОБСТВЕННОГО ПРОИЗВОДСТВА. ДОСТАТЬ ДОКУМЕНТАЦИЮ ИЛИ РАЗРАБОТЧИКА, ИЛИ ТО И ДРУГОЕ (ЗАЙМИСЬ ЭТИМ, АНТОН)».

Сообщение Торцева произвело впечатление на членов сегодняшнего консилариума, но только не на Кагера. Он жаждал иметь собственные призраки. Много призраков.

—Хорошо, с этим мы разобрались, — слова Виктора были едва слышны ему самому. Он посмотрел на начальника главного тылового управления генерал-полковника Капника. Тот почувствовал взгляд монарха и приготовился к не очень приятным для себя вопросам.

— Поступают сигналы, генерал, что тыловые службы не всегда обеспечивают действующую армию и флот всем необходимым. Подчас солдаты испытывают недостаток элементарного: горячей еды и амуниции. Не всегда на должном уровне ведется снабжение боеприпасами. Следует навести порядок в тыловых службах, войска и флот не должны испытывать лишние неудобства, тем более, когда этого можно избежать.

—Да, сир, — было заметно, как щеки Капника слегка тронул румянец.

—Вы что-то хотели сказать, генерал?

—Да, ваше величество, — главный военный интендант встал, — Жалобы на тыловые службы не всегда справедливы, ваше величество. — Да, иногда существует неразбериха, иногда тыловики проявляют некомпетентность. Я разбираюсь с каждым конкретным случаем и наказываю виновных. Но не стоит забывать, какой урон наносят призраки. Из девяносто восьми тяжелых транспортов класса «Астра Инкогнита», мы сегодня имеем шестьдесят один. Более двух миллионов тонн продовольствия, боеприпасов, ценных материалов либо погибли в ядерном пламени, либо дрейфуют с останками транспортов в межзвездном пространстве.

—Садитесь, генерал. Вы сами сказали, что идет война, а потери на войне неизбежны. Сказанное мной не касается вас лично, я знаю вас только с лучшей стороны, как профессионала в своем деле. Но факты остаются фактами. Тыловые службы должны действовать более оперативно. Сделайте все возможное, генерал. Я жду результатов.

—Есть, сир.

—Теперь я хочу услышать, как обстоят дела у вас, барон, — перевел внимание Кагер на начальника главного инженерного управления инженер-генерал-полковника Катицену, второго и последнего из присутствующих, кто был нишидом, не считая короля.

—Сир, — начал поднявшийся Катицена, — в настоящий момент в крепости Дорд XI пребывает комиссия главного инженерного управления. Наши офицеры проверяют функционирование фортификационных сооружений в условиях боевых действий, функционирование противоядерной защиты, степень надежности всех систем и коммуникаций. Собираемые данные будут учтены, изучены, на их основе будет производиться доработка и модернизация других крепостей, включая Черный Бриллиант. На этой неделе завершились проводимые в системе ХАА-VIII-12 успешные испытания новых противоядерных генераторов. В ближайшее время они пойдут в серийное производство в различных модификациях. Новые генераторы будут поставляться в войска противоядерной защиты, устанавливаться на звездолетах и в крепостях. Через пять недель мы будем иметь полностью налаженное производство. У меня все, ваше величество.

—Желательно, чтобы первая партия генераторов поступила в войска как можно раньше. И еще, поработайте над вопросом быстровозводимых ремонтных баз. Ваши соображения по этим двум вопросам я жду на следующем консилариуме. Присаживайтесь.

Кагер встретился взглядом с адмиралом Каутским и утвердительно кивнул на немой вопрос.

—За текущий месяц от Новоземной Империи мы получили сто два боевых корабля, ваше величество. Как и прежде, каждый третий либо устаревший, либо прошедший капитальный ремонт. Наше управление уже высказало свое мнение и генштаб с ним согласился, что эту часть боевых единиц благоразумно передать для охраны наших внутренних коммуникаций. Остальная часть поставляемых звездолетов полностью соответствует нашим требованиям и направляется в действующие флота. Мы внимательно рассмотрели предложение генштаба, что касается корабельного вооружения, и нашли его отвечающим нашим сегодняшним реалиям. Напомню, что речь идет о предложении получать новоземные корабли без вооружения, то есть, чтобы сходящие со стапелей единицы направлялись к нам без установки новоземного вооружения. Принимая помощь в таком виде, мы будем иметь много дополнительных выгод. Как известно, наши и новоземные стандарты разнятся, мы не можем себе позволить производство новоземных боеприпасов и узлов для ремонта систем вооружения. Второй момент, укомплектация поставляемых кораблей недостаточна, за один — два похода истрачивается боезапас. Все это может негативно сказаться в дальнейшем, в случае перебоя с поставками боеприпасов, а также комплектующих для ремонта. Корабли превратятся в бесполезный хлам. Что касается начинки и материальной части, проблем нет. Наши пилоты, навигаторы, инженерно-эксплуатационные и ремонтные команды с легкостью осваивают новоземные звездолеты. Исходя из этого, ваше величество, я прошу довести до сведения наших союзников наши предложения.

—Военный атташе Новоземной Империи будет поставлен в известность и получит просьбу на организацию переговоров с аналогичным военным ведомством новоземлян, — ответил Виктор и обратился к министру иностранных дел Куристу:

—Обсудите с адмиралом Каутским этот вопрос и незамедлительно начните переговоры. Надеюсь, наши союзники с пониманием отнесутся к нашим пожеланиям.

—Слушаюсь, ваше величество, — ответил Курист.

—Теперь, ваше величество, — продолжил Каутский, — я бы хотел довести до вашего сведения и до сведения консилариума об угрожающем положении с недостатком средних танков в войсках. Пока что, на сегодняшний момент мы обладаем достаточным их количеством, но тенденции могут привести к катастрофе. В королевстве достаточно производится тяжелых танков «Эрвант» и легких танков СР-56, у нас пока достаточно и танков КФ-8 и КФ-10, производимых в империи. Темпы прироста производства говорят, что мы полностью можем обеспечить себя этими типами танков и заменить выбывающие единицы имперского образца. В дальнейшем, у нас появится возможность создавать крупные танковые формирования. Но совсем другое положение со средними танками КФ-24 и М-1-152, которые в королевстве не производятся.

—А что с новоземными единицами? — задал вопрос король. — Их количество не достаточно?

Каутский глянул на дисплей своего компьютера, тон сказанных им далее слов, выдал скрываемую им безысходность.

—В этом месяце мы получили почти три сотни средних танков «Пума» и «Комет», этого крайне не достаточно. Не утешает и то, что по своим тактико-техническим характеристикам они уступают танкам Империи Нишитуры. Кроме того, все конструкторские бюро сейчас загружены и мы не можем начать разработку собственного образца.

Наступила напряженная пауза, Каутский ждал, что скажет монарх, Кагер же некоторое время сидел неподвижно с отсутствующим видом.

—Передайте решение этой проблемы разработчикам СР-56, — наконец нарушил затянувшуюся паузу Кагер, — пускай преступают немедленно. А те разработки, которыми они сейчас заняты... решайте сами, адмирал. Верю, вы найдете наилучшее решение.

—Слушаюсь, ваше величество.

—И еще, адмирал, наш собственный танк должен превосходить имперский.

—Разумеется, ваше величество.

—Ну, вот и хорошо. Как там испытание атмосферной авиации, все еще продолжается? Надеюсь, «Опетские Киберсистемы» блестяще справляются с вашим заказом.

—Испытания завершены, ваше величество. По ходу был сделан ряд доработок, и должен вам доложить, что «Опетские Киберсистемы» действительно блестяще выполнили заказ. Комиссией управления и лично мной принято решение о принятии на вооружение атмосферных бомбардировщиков КА-310 и АР-21, экраноплана огневой поддержки КА-400, атмосферного истребителя С-15. Через три месяца мы получим первые партии новой техники.

—Три месяца, говорите. Даю вам срок до начала шестого месяца, адмирал. Благодарю, присаживайтесь... Ролан, — обратился Кагер к управляющему «О.К.» Аранго, — вы слышали, два месяца. Война поджимает сроки. Организуйте работу так, чтобы вложиться в два месяца.

—Слушаюсь, ваше величество.

—Вице-адмирал, — обратился Кагер к главному инспектору генерального штаба Котомике Ятабе, — обрисуйте вкратце результаты вашей проверки по планетарным войскам и флотам.

Вице-адмирал Ятабе обладал цепким взглядом и жестким характером, в его манере держаться прослеживалась независимость и резкость. При его небольшом росте и кажущейся хрупкости, он обладал хорошо тренированным телом и несгибаемым характером. Виктор знал, что этот офицер являл образец идеального сочетания горячей, бьющей ключом энергии и холодного, прагматического расчета. Начинал карьеру Ятабе в дивизии космических истребителей, дослужившись до командира полка и авианосца. Потом был переведен в Академию Флота на Владивостоке III, где преподавал двенадцать лет, еще два года он являлся заместителем начальника Опетской Академии Генерального Штаба по учебному процессу, после чего был переведен в генштаб на должность главного инспектора. Когда Ятабе начал доклад, годами выработанное искусство риторики заставило присутствующих впитывать каждое его слово.

—Сир, последние три недели проводилась инспекция во всех планетарных войсках и во всех флотах королевства. В частях и соединениях идет нормальный учебный процесс, интенсивно проводятся тактические учения, как крупными силами, так и на уровне батальона, роты или отдельного корабля. Во всех корпусных, армейских штабах и на флоте в штабах флотов и соединений проводились штабные игры, сейчас подводятся итоги. Идет освоение новой техники, обучаются новобранцы, проходят подготовку призванные резервисты. Рапорты моих офицеров отображают адекватность требований генштаба и исполнение их во всех резервных частях и соединениях Вооруженных Сил. Хотя, о стопроцентной адекватности говорить нельзя. Имеются случаи несвоевременного обеспечения войск, находящихся в резерве, комплектующими, боеприпасами и прочим.

Кагер, не обещающим ничего доброго взглядом, уставился на начальника главного тылового управления Капника и произнес:

—Генерал...

—Слушаюсь, ваше величество, я возьму под особый контроль обеспечение резервов.

Виктор скрыл свое раздражение, тем, что его перебили и сново дал слово Ятабе. Тот продолжил:

—В первом штурмовом флоте адмирала Кудинова недостаточно уделяется внимание на отработку аварийно-спасательных работ. Что касается проведения маневров и боевых стрельб, флот показывает очень высокие результаты. Превосходно организовано взаимодействие между соединениями, службами, отдельными кораблями. Далее, сир, по указанию маршала Роуца, я лично пребывал с инспекционной поездкой в крепости Орбол VI, проведенное мной расследование вскрыло случаи грубого нарушения дисциплины несения боевого дежурства, халатного отношения к своим обязанностям некоторых офицеров. То же самое отмечается и в пятьдесят втором корпусе, дислоцированном близ крепости. Мои личные выводы таковы: командующий гарнизоном Орбола VI генерал-полковник Слипухин некомпетентен и, мягко говоря, безалаберен как командир. Я проверил его досье. Еще полгода назад он командовал бригадой, потом его повысили до генерал-лейтенанта, недавно произвели в генерал-полковники.

—Кто произвел повышения?

—Вы, сир.

Кагер зло улыбнулся.

—Я разберусь. Продолжайте.

—Слипухин пытался скрыть факты о нарушениях в гарнизоне. То же самое относится и к командующему пятьдесят второго корпуса генерал-лейтенанту Мокрому. Особенно возмутительным, на мой взгляд, является прямое противодействие моему расследованию начальника контрразведки гарнизона полковника Бериса. Он всячески саботировал мою работу, взломал мой компьютер и похитил файлы с добытыми мною доказательствами его халатности к соблюдению элементарных требований безопасности.

—Адмирал, — перебил Ятабе Шкумат, — у вас остались доказательства против Бериса?

—Ничего существенного.

—Так, так. Очень интересно, — задумчиво произнес Шкумат и подумал, что зарвавшийся Берис настолько обнаглел, что осмелился противодействовать работе инспектора открыто и по-хамски. Лучше бы он устроил Ятабе несчастный случай, для Бериса же лучше. Но не понятно, то ли он побоялся, то ли не додумался. Если последнее, то он просто чертов кретин. В любом случае Берис уже не жилец на этом свете.

Ятабе понял, что шеф спецслужб крайне возмущен, что в ближайшее время будет проведено тайное расследование и весь гнев богов обрушится на зарвавшегося полковника Бериса.

—Продолжайте, — услышал Ятабе голос короля.

—Собственно, это все, сир. Имена и конкретные материалы содержатся в моем рапорте.

—Хорошо, передайте его маршалу Опета Сгибневу.

—Есть, сир.

—А вы, Георгий Александрович, дайте ход расследованию, пусть прокуроры пороют. Все виновные должны быть наказаны, а Слипухин и Мокрый немедленно арестованы и преданы трибуналу.

—Слушаюсь, ваше величество.

—Теперь, что касается вас, Петр Семенович, — обратился Кагер к командующему войсками противокосмической обороны маршалу Петренко, — я рассмотрел ваши предложения о передаче коммерческих спутников под ваше руководство. Что касается орбитальных станций защиты, вы получите требуемые единицы в нужном количестве.

—И каково ваше решение по спутникам, сир?

—Мой представитель обсудил ваше предложение с владельцами спутников и мы пришли к единому знаменателю. А именно, на все спутники будут допущены специалисты для установки необходимого оборудования, в случае прямой необходимости, они переходят в ваше полное распоряжение. Надеюсь, такое решение для вас приемлемо?

—Более чем, ваше величество. Теперь разрешите мне лично ответить на ваш запрос об усилении противокосмической обороне.

—Слушаю.

—В целом, войска ПКО успешно справляются с возложенными на них задачами. Но мною утверждены дополнительные меры усиления. В частности, во всех населенных системах, на необитаемых внешних планетах начато строительство станций дальнего обнаружения и перехвата, которые будут содержать небольшие гарнизоны.

—Имеются какие-нибудь трудности?

—Пока нет, ваше величество. Министерство финансов выказало понимание наших нужд и перечислило необходимые на СДОПы средства.

—Хорошо, Петр Семенович, будем считать этот вопрос решенным. Присаживайтесь. Теперь, господин Аранго. Меня интересуют экономические показатели «Опетских Киберсистем».

Управляющий «О.К.» Ролан Аранго встал и показательно откашлялся. Обычно он переправлял отчеты о деятельности компании Кагеру лично по глобальной межзвездной сети. Но в последние две недели правитель оказался слишком занят другими проблемами и поэтому решил пригласить Аранго на консилариум, чтобы от него лично услышать о деятельности компании и о ситуации в системе Сарагон.

—Ваше Величество, дела «Опетских Киберсистем» идут вверх. За последний месяц прирост производства составил 9,2% против 8,9% в прошлом месяце. Найдены новые рынки сбыта в Новоземной Империи, в Объединенных Мирах Намора, Федеративном Скоплении Арбела, Таиф. По прогнозам наших специалистов по маркетингу, импорт компании можно будет увеличить в десятки раз. Наша высокотехнологическая продукция и передовые технологии имеют постоянно возрастающий спрос. Теперь о военной продукции. В этом месяце прирост составил 22%. Разрабатываются новые виды вооружений, ведутся работы по модернизации. В результате предложенных вами принципов перестройки системы управления компанией, введения безостановочного трехсменного производства, строительства дополнительных мощностей, теперь временные затраты на изготовление одной боевой единицы значительно, я бы сказал — существенно, сократился.

У Аранго в руке появился силовой диск со специальной защитой. Он подошел к Кагеру и передал его. Виктор взял диск и поместил в дисковод, введя личный код доступа. На дисплее появилось сообщение от управляющего секретными верфями и заводами системы Сарагон Торнье. Виктор просмотрел файлы, где сообщалось о текущих делах на Сарагоне, потом дошел до файла, где Торнье докладывал, что через четыре месяца начнутся испытания двух новых видов вооружения — проекты «Брандер» и «Факел». Кагер регулярно следил за ходом работ и испытаниями, эти проекты находились под его особым контролем. Под названием «Брандер» скрывалась разработка ракеты с неограниченной дальностью действия, с расщепляющейся боеголовкой мощностью в десять мегатонн. По сути, это был тот же звездолет, обладающий высоким интеллектом, могущий производить классификацию целей, избирать выгодную позицию, выжидать, проводить разведку и вести информационный обмен со своими «сородичами». Проект «Факел» обозначал принципиально новый корабль для уничтожения системных узлов обороны и борьбы с мощными бронированными звездолетами врага.

После просмотра, правитель отключил компьютер, поблагодарил Аранго и принялся слушать доклады Рязанцева и Дурасова — глав орболской и шеролской судостроительных промышленных групп.

Более получаса промышленники говорили о форсированных темпах строительства новых кораблей всех типов, о строительстве новых заводов, о привлечении рабочей силы. Прозвучавшая в выступлении цифра повергла в приятный шок многих членов консилариума, темпы производства были столь стремительны, что на процесс постройки крупного боевого звездолета-крейсера требовалось всего сорок четыре дня. Небывалый срок, невиданный во всей галактике! В завершении, генеральный директор шеролской судостроительной промышленной группы попросил выделить дополнительные средства.

—Господин Ургейм, — обратился Кагер к министру финансов, — надо бы изыскать необходимые суммы.

Ургейм встал и устало помассировал виски.

—Ваше величество, боюсь, что в казне возникнет дыра. В данный момент деньги взять просто неоткуда. Для каждого кредита казны строго прописана статья расхода.

—И все же постарайтесь, господин Ургейм. Через неделю я жду вас здесь с соображениями по этому поводу.

—Слушаюсь, сир.

—Ролан, я еще не полный банкрот? — улыбнулся Кагер.

Аранго понял вопрос короля и своего боса.

—Ваш личный доход в «Опетских Киберсистемах» сейчас чуть больше восьмидесяти миллионов имперских кредитов.

—Не густо, но хоть что-то. Перечислите их на Шерол.

—Как, все?

—Ну, пару сотен тысяч надо оставить, не голодать же мне, — пошутил Виктор. Его шутку тактично поддержали веселым смехом.

—Кстати, господин Ургейм, думаю пришло время подумать над выпуском своей собственной валюты. Займитесь этим вопросом, подумайте об обеспечении. Опетские деньги должны быть стабильны, не допускайте инфляции... еще одно пожелание: курс желательно выше других валют, особенно имперских кредитов.

—Слушаюсь, ваше величество.

—Это ваша стихия и я всецело полагаюсь на вас.

—Благодарю за доверие, ваше величество. Все будет исполнено наилучшим образом.

—Не подведите меня.

После последних слов короля, Ургейм почувствовал холодный ветерок по спине. Сев в свое кресло, он подумал, что ему предстоит очень непростое и рискованное дело. Опетскому Королевству требовались средства, выпуск собственной валюты несказанно развяжет многие проблемы. Но с другой стороны, крупные массы денег, которые нельзя допустить обесценить, к которым нужно завоевать доверие на внутреннем и внешнем рынках и масса других сопутствующих проблем. Ургейм понял, что на ближайшие месяцы ему обеспечена дикая головная боль.

Далее шел доклад министра промышленности Куреного. Почти три четверти часа речь шла о завершении преобразования и перенацеливания части производственных мощностей всех акционерных и частных компаний на военные нужды. Теперь каждый завод и фабрика, каждый комбинат и производственный модуль на безжизненной планете имеет минимум один цех по изготовлению военной продукции. Самые крупные компании за свой счет ведут строительство новых цехов, иногда и заводов, и уже ждут размещения заказов.

—Благодарю вас, господин министр, — наблюдая, как Куреной садится, Кагер обратился к Каутскому: — А вы, адмирал, примите эту информацию к сведению. Я жду своевременных решений и оперативного их исполнения.

—Так точно, сир.

—Хорошо. Следующий вопрос к вам, господин Курист. Я знаю, что накануне вы вели переговоры с полпредом нововоземлян. К сожалению, я не имел возможности ознакомиться с вашим отчетом. Я его прочитаю попозже, но сейчас меня интересует вот какой момент: согласны ли наши союзники с нашим предложением об оплате поставляемых вооружений и грузов?

—Новоземная делегация выразила свое согласие, ваше величество, — ответил министр иностранных дел. — Подписана договоренность что тридцать процентов поставок будут погашаться продукцией «Опетских Киберсистем». Остальное — в валюте Империи Нишитуры.

—Что ж, это приятная новость, господин Курист. Результаты приемлемы. А каковы итоги переговоров с эмиссарами некоторых звездных держав?

—Безрезультатны, ваше величество, за исключением Объединенных Миров Намара. Похоже, ОМН идет на сближение, по многим вопросам найден общий язык. Мой прогноз, в ближайшие месяцы, может пол года, мы обменяемся посольствами.

—Это вторая приятная новость от вас, господин Курист. Предоставьте мне подробный отчет переговоров с ОМН.

—Я это сделаю сразу же по окончанию консилариума, сир.

—У меня есть одно пожелание. Что вы думаете о Подгорном?

—Мне известно, что у него хороший контакт с императором Анатолием и его советником Цараповым. Я думаю, посольская служба ему подойдет, сир.

—Рад, что мы имеем общие взгляды, господин Курист.

Кагер поймал настороженный взгляд министра транспорта, несмотря на всю серьезность затрагиваемых тем, министр выглядел комично.

—Господин Бгог, я получил запрос из генштаба, в котором предполагается передать часть торгового и пассажирского флота на нужды Военно-Космических Сил.

—Но ваше величество! Это нанесет урон нашей торговле, экспорту, импорту и миграции...

—Господин Бгог, речь не идет о навечном изъятии, тем более в таких масштабах, которые несут опасность подрыва экономики. Эта мера временная и передать требуется порядка семи процентов больших транспортов и лайнеров. Кроме того, пассажирские перевозки сейчас и так предельно сокращены из-за опасности атак рейдеров.

—Если вопрос ставится так, ваше величество, я готов обсудить его с военными.

—Благодарю за понимание, господин министр.

С заключительным докладом выступил министр пропаганды. Он коротко обрисовал положение вещей, о ведении пропаганды, о высоком моральном духе масс, о достигнутых успехах, о мерах по привлечению специалистов, в результате чего население Опетского Королевства преобразовывается в монолитный этнический сплав, и о том, что нишиды перестали покидать королевство и все больше проникаются настроениями и идеями других народов.

Кагер похвалил министра, после заключительного слова объявил о закрытии консилариума.

Когда все стали покидать зал, к правителю подошел министр иностранных дел, и передал обещанный отчет, после чего достал из внутреннего кармана своего официального дипломатического платья старомодную голооткрытку и вручил королю. Виктор с удивлением открыл послание, в нем узорными старонишидскими буквами было написано поздравление с коронацией от сына и дочери маршала Канадинса.

—Вы удивили меня до глубины души, господин Курист, — Виктор улыбнулся, — это уже третья приятная новость от вас за сегодня.

—Не стоит, ваше величество, я лишь исполнил просьбу.

—Вы их лично видели?

—Нет, что вы. Это передали в новоземном посольстве. А еще я узнал, что Канадинсы получили визу в нашем посольстве в Новоземной Империи. Теперь летят в Опет.

—Когда они прибудут в Санктор, немедленно доставьте их в Алартон.

—Конечно, ваше величество.

Курист выдержал прямой взгляд Кагера, холодный и бесстрастный, как обычно, но не теперь. Сейчас в его глазах играл какой-то огонек, словно все его существо светилось изнутри, после того, как министр услышал слово «спасибо», он понял, как много брат и сестра Канадинсы значат для короля.

В центральном Санкторском космопорте, у трапа лайнера, Кая и Алису Канадинсов поджидал правительственный гравитолет. Встретивший их служащий министерства иностранных дел, доставил королевских гостей прямо в Алартон. В замке их встретил дворцовый распорядитель и провел в королевские покои, в обеденный зал, где был сервирован стол на три персоны и ждали своего часа холодные блюда и изысканные вина. Канадинсы с интересом рассматривали интерьер зала. Здесь царили спокойные умиротворяющие цвета и скромная спартанская обстановка.

Дверь, в которую они вошли, отворилась. Вошел Кагер.

—Ваше величество! — в один голос поприветствовали гости и слегка поклонились.

Кагер ответил кивком, его улыбка озарила зал. Лишь только нишидская сдержанность и недавно приобретенное положение остановили его горячее искреннее желание обнять сына и дочь своего покойного друга. В этот момент он готов был послать подальше те рамки, которые его сковывали, вынуждая вести себя как монарха. Канадинсы почувствовали настроение Кагера и были не менее рады встрече.

—Надеюсь, вы успели проголодаться? — показал Виктор на стол.

—У меня просто дикий аппетит, последний раз мы ели восемь часов назад, — вздохнула Алиса.

—Прошу за стол.

Кагер и Канадинсы заняли свои места за небольшим столом, расстояние между ними было столь малым, что создавалась тесная дружеская атмосфера. Но она несколько нарушилась вторжением дворецкого, который принялся насыпать пищу, подавать закуски, приправы и добавку. Ели почти в молчании. Разобравшись с обедом, Кагер освободил прислугу и, откупорив бутылку уредонского полусухого вина многолетней выдержки, сам разлил его по бокалам.

—Великолепный букет, — продегустировал Кай, — давненько я такого не пробовал.

—Одно из лучших в моих запасах, — похвастался Кагер и пригубил. — Расскажите же, что с вами произошло. Я вчера узнал, что вы вне пределов Империи Нишитуры и с тех пор меня не покидает удивление, как вам удалось избежать загребущей руки БН.

Подробно, но опуская излишние детали, Кай Канадинс рассказал королю историю своего и сестры бегства. Рассказ перемежался с опустошением первой бутылки, за которой, весьма скоро, последовала новая.

—А что с вами произошло у новоземлян?

—О, это целая детективная история, ваше величество, — быстро сказала Алиса, пока её брат раздумывал с чего бы начать.

—Прошу вас, называйте меня Виктор. Вы мои гости, мои друзья, ваш отец был моим большим другом. Я устал, если честно, от «ваше величество», «сир» и прочей чепухи. Иногда мне кажется, что все вокруг уже не помнят, как меня зовут. Забудьте, что я король, когда мы одни.

—Нет проблем, Виктор, — Кай сделал большой глоток и поставил пустой бокал. На его лице появилось лукавое выражение. — А разве ты не в курсе, как тебя иногда называют?

Этот вопрос заинтриговал Кагера, все его члены застыли, и он смог только выдавить:

—Ну и как?

—Виктор Первый или король-первенец.

Некоторое время Кагер смотрел на Канадинса и, наконец, прыснул со смеху. Чистый и громкий смех трех человек гулко загулял по залу и был слышен за его пределами.

—Не думал я, что удостоюсь таких титулов, — Виктор передал Алисе закуску к вину. «Первенец», — повторил он про себя и улыбка вновь вернулась на его лицо. — Так что же там с новоземлянами?

—Эта «детективная история» больше походит на комедию, — сказал Канадинс.

—Это для тебя комедия, Кай, я же себя чувствовала крайне неуютно.

—Хорошо, это не комедия. Суть в том, что нас перехватил патруль новоземлян и препроводил на свою базу. Там местный отдел контрразведки очень долго не хотел верить, что мы не шпионы империи. Там был «крутой» полковник, который пытался нас убедить, что мы люди Савонаролы. В конце концов, нас отправили на Новую Землю, где мы прошли спецпроверку.

—Неужели они вам промывали мозги?

—Нет, к счастью до этого не дошло, всего лишь другие не очень приятные процедуры.

—Ой, как вспомню об этом, до сих пор жутко, — вздрогнула девушка.

—А дальше?

Дальше мы поселились в Терраполисе, нам, слава всем богам, вернули деньги и побрякушки Алисы. Потом возникла идея удрать сюда.

Наше посольство в Терраполисе дало вам гражданство?

Нет, но визу выдали всего за два дня.

Считайте, что гражданство у вас уже есть. У вас остались какие-то средства?

Остались, где-то двести тысяч новоземных кредитов, это сто восемьдесят тысяч нишитурских, -ответила девушка.

Да чего там, хорошие деньги, в них мы не нуждаемся, — добавил её брат.

Виктор кивнул, его взгляд остановился на полупустой бутылке.

Еще по одному?

Все согласились, и высокие бокалы вновь были наполнены вином.

Вы уже думали, чем будете заниматься? — поинтересовался Кагер.

Думали, Виктор, — ответила Алиса, — сначала купим дом, осмотримся некоторое время, потом начнем искать работу.

Ну, с этим я могу помочь.

Я бы хотел вернуться во флот. — Внезапно для сестры сказал Канадинс.

Кай, ты же обещал, мы же не этого хотели.

Я уже все решил, Алиса. Так будет лучше.

Ну знаешь, если бы мы находились не здесь и не сейчас, я бы тебе устроила сцену.

Брат оставил её слова без ответа и обратился к королю:

Это осуществимо?

Наступила небольшая пауза. Кагер посмотрел на Алису, та сидела надувшись, но постепенно обрела прежнее настроение. Она знала, что проиграла и так же знала, что переубедить брата ей не удастся.

—В моей власти осуществить любую просьбу. Тут нет никаких проблем. Но будет быстрее, если у тебя сохранились документы.

Канадинс достал и передал Кагеру свое удостоверение офицера. На пластиковой карточке был изображен стереопортрет Канадинса, указано его имя, должность и звание. Кагер прочитал данные: Канадинс Кай, граф, год рождения, год вступления на службу, последняя должность — командир фрегата, звание — капитан третьего ранга, подпись и силовая печать отдела кадров соединения и так далее. Если удостоверение поместить в считывающую прорезь компьютера, то можно будет узнать весь послужной список офицера.

—Некоторое время придется подождать, Кай, — Кагер повертел удостоверением и спрятал его в нагрудный карман. — Но скоро ты получишь вызов. Нам нужны офицеры.

—Виктор, у меня убедительная просьба, — Канадинс посмотрел королю в глаза, — не надо синекуры. Всего лишь то, кем я был раньше... Я ведь прилетел на войну.

—Этого я и боялась, — произнесла грустно Алиса.

Кагер посмотрел на нее, мол, «что я могу сделать?»

—Да будет так.

Внезапно прозвучал звуковой сигнал двери, издав приятную слуху трель, подражая опетской птичке-певунье.

—Войдите! — В голосе короля чувствовалась досада.

Вошел дворцовый распорядитель и, поклонившись, доложил:

—Прилетел Маригнан, ваше величество.

—Пусть подождет.

—Советник велел передать, что дело не терпит отлогательств, ваше величество.

—Хорошо, я сейчас буду.

Распорядитель удалился, а Кагер вздохнул и извиняющимся тоном сказал:

—Прошу меня простить, важные государственные дела. Если хотите, вам покажут замок, предоставят гравитолет для ознакомления с Санктором.

Идя по широким коридорам в рабочий кабинет, Виктор поймал себя на том, что все время думает об Алисе. Девушка не шла из головы, и все мысленные образы крутились только вокруг нее. Виктор разглядел и запомнил каждую черточку её точенного прекрасного лица, длинные черные волосы и такие же черные очи, изгиб губ, нежную кожу и грацию движений, стройный стан и приятный женственный голос. Размышляя об Алисе, Кагер понял, что впервые встретил ту, которая ему нужна. Жаль только, что они не были знакомы прежде. У правителя Опета появилась надежда.

 

Глава 15

Сильный ветер пронизывал насквозь, добираясь до самых костей, заставляя дрожать и плотнее укутываться в легкую ткань мундира в бесполезной попытке согреться. Небесная хлябь размочила грунт, в котором ноги увязали по щиколотку. От пропитавшей воздух влаги одежда отсырела и становилась еще неуютней.

Вдалеке виднелся дым пожарищ, который ветер яростно рвал в клочья. Повсюду двигались массы солдат и техники, слышались команды и ругань.

Мэк и еще около сотни легионеров стояли в более-менее сухом месте у поврежденного эсминца, корпус которого спасал от порывов ветра. Вокруг сновали бээнцы.

Около часа назад Мэка забрал бронированный армейский гравитолет и доставил в тыл, где он и собранные другие легионеры получили возможность помыться в полевой бане и переодеться в выданное свежее белье и форму. Моясь в бане, Мэк не мог отделаться от ощущения, что ему никак не удается смыть с себя грязь, хотя зрение говорило, что это не так.

Сразу после переодевания, их накормили и объявили, что сюда прибудет эфор Ивола для вручения наград отличившимся черным легионерам, то есть им.

Теперь Мэк стоял у временно брошенного звездолета, курил и размышлял. Всего несколько часов назад закончился жаркий и кровавый бой за промышленный комбинат и построенный вокруг него городок, названия которого он не знал. Это был последний опорный пункт организованной обороны ирианцев. Империя не бомбила промышленные объекты, что означало огромные потери при их взятии. Штурм начали армейские подразделения, но, пройдя не более сотни метров вглубь по периметру, они были остановлены. В бой были введены черные легионеры. Каждый шаг стоил крови, стреляло каждое окно, каждая щель, в каждой развалине таилась смерть. Но легионеры все же продвигались вперед. Раз за разом вводились новые резервы, в одном из которых был и Мэк.

Невероятной ценой легионеры вышли к самим строениям комбината. Мэк со своей позиции видел гигантские цеха, сложные механизмы под открытым небом, административные здания, и везде, где только можно, баррикады, рвы, окопы, дзоты, бойницы.

Первую атаку окруженные ирианцы отбили, как и четыре последующие. Не помогали даже пригнанные имперцами, бьющие в упор бронированные штурмовые орудия на гусенечном ходу. Каждый раз ходя в атаку, Мэк удивлялся, что возвращался из нее. Для шестой уже не было сил и средств. Тогда на определенных участках в прорыв были брошены бээнцы, которым удалось взломать оборону ирианцев, что дало возможность остановленным легионерам продвигаться вперед. Повстанцы не отступали, защищали каждую позицию до последнего вздоха.

То, что произошло дальше, Мэк предпочел бы забыть. Началась резня, легионеры и бээнцы убивали всякого, кто попадался, не смотря повстанец или нет, способен ли носить оружие.

Мэк был ожесточен и полон ненависти, но нашел в себе силы не поддаться всеобщему безумию. Он занимался самокопанием в каждую свободную минуту, что ему выпадали в последние недели. Да, он воевал с ирианцами, да, они убили многих его боевых друзей, но ненавидел он не их, а тех, кто его сюда послал. Именно по этому, блуждая среди пожаров, трупов и мусора, его стэнкс перестал стрелять.

А вокруг лилась кровь. Бээнцы и легионеры врывались всюду и расстреливали всех, кто им попадался. Возле одного из входов в какой-то склад, Мэк встретил сошедшего с ума бээнца. Тот сидел над телом мальчика и хохотал. Заметив Мэка, он пристально посмотрел на него. Во взгляде бээнца не было ничего осмысленного, ничего человеческого. Мэк оставил сумасшедшего и побрел дальше.

Резня подходила к своему пику. У полузаваленного подвала стоял легионер, который отстегнул от ремня зажигательную гранату и бросил в пробитое отверстие. Послышались панические крики и вопли боли. Мэку показалось, что кричали в основном женщины. Достав еще пару гранат, легионер послал их вслед за первой. Мэк застрелил его, выпустив весь магазин. Когда он подбежал к подвалу, из пробоин и щелей вырывались языки пламени. Он начал лихорадочно искать вход в подвал. Заскочил на первый этаж здания, где заблудился среди нагромождений разбитой мебели, аппаратуры, лабиринтов комнат и подсобных помещений, заваленных трупами. Потеряв надежду отыскать вход здесь, Мэк вернулся к пробоине и понял, что помогать спастись уже некому. Из пожираемого огнем подземелья не доносилось уже ни звука. В нос била удушливая гарь паленого мяса.

Все это он переживал сейчас вновь и вновь, стоя в толпе таких, как он сам. Он уже давно привык к смертям, приучил себя не думать о гибели, об ушедших друзьях. Не скорбеть. Но то, что произошло сегодня — это было что-то другое. Что-то страшное, звериное, дикое, бессмысленное и беспощадное истребление, демоническая вакханалия.

Мэк почувствовал боль, докуренная до предела сигарета обожгла пальцы. Выбросив окурок, он машинально и скрытно нащупал маленький лучевой пистолет, умещающийся в ладони. Это был его трофей и его тайна. Здесь, на Ирбидоре, ходить безоружным опасно, а у легионеров нередко отбирали оружие после боя. Вот и теперь им приказали сдать стэнксы и другое оружие. Скоро должен был объявиться Ивола.

Когда этот момент настал, Мэк искоса следил, как высокий и крепкий нишид, глава БН, обходит строй за строем бээнцев и легионеров. Теперь Мэк видел его, своего врага, человека, которого ненавидел всем сердцем.

Когда Ивола поравнялся с его шеренгой, Мэк почувствовал то, чего не чувствовал никто — обреченность Иволы, обреченность себя. Мэк приготовился к смерти. Тонкий, но мощный луч прожег эфору безопасности левый висок. Прежде чем охрана успела среагировать, второй луч пережег шею падающего тела.

Было абсолютно темно. Ни малейшего лучика света не проникало сюда. В воздухе пахло сыростью и испражнениями. Мэк сидел облокотясь о шершавую стену, ныла каждая клеточка тела, безумно раскалывалась голова, накатывались приступы тошноты. Он был жив, хотя, с его точки зрения, это было самым невероятным фактом. То, что произошло после убийства Иволы, он помнил смутно, как будто это происходило не с ним. После второго выстрела он успел заметить чьи-то руки и защитные шлемы. Что-то больно ударило по затылку, и Мэк потерял сознание. Очнулся он уже здесь. Как и сейчас, тогда было совершенно темно. Судя по всему, его старательно избили, пока он находился в отключке. Потом избивали еще дважды.

Накатил новый приступ, Мэка вырвало желудочным соком. Перед глазами пошли яркие круги. Подождав, пока перестанет кружиться голова, он попытался встать и свалился. Тело отказывалось повиноваться ему, сил почти не осталось. Он так и уснул, в том положении, в котором упал.

Не было никаких снов, лишь черная пустота пропасти. Проснувшись, он осознал, что лежит на твердом и мокром полу. Мышцы задеревенели и вспыхивали болью, лишь только он пытался сделать движение. Но все же облегчение наступило хотя бы в одном — голова теперь болела не так сильно.

С невероятными усилиями Мэк подобрал под себя ноги и подполз к стене, о которую облокотился. Сколько он так просидел, определить было не возможно. Может быть полчаса или час, или два, хотя ему показалось, что вечность.

Со временем эта неподвижность стала невыносима, ему казалось, что он слился со стеной, стал одним целым с камнем или с тем, из чего она сделана. Почти ползком Мэк обследовал свою камеру на ощупь. Это было квадратное помещение пяти метров в периметре, с низким потолком, до которого можно было дотянуться рукой. В центре находилась лужа, образовавшаяся от капающей с потолка воды. Только теперь Мэк услышал звук ударов капель о пол.

В стене напротив отворилась дверь, свет почти ослепил узника, но он успел заметить, что вошли двое. Сильные руки, словно пушинку подхватили его и вынесли из камеры. Так как его ноги не могли состязаться с темпом шага конвоя, Мэка просто волокли. Мысли спутались. Ему стало все равно куда его тянут и что с ним будет дальше.

Какое-то чистое помещение, стол посередине и два стула. Серые краски и голые стены. За столом сидел человек, черты лица которого ускользали от Мэка. Узника посадили на стул напротив. Человек что-то сказал, потом начал монолог. Какая-то отдаленная часть сознания, наконец, стала различать слова. Мэк сидел и что-то отвечал, в голове стоял туман. Пришла мысль, что возможно ему что-то ввели, хотя он знал, как действуют психотропные препараты, транквилизаторы и прочая дрянь. Явных симптомов не было, но кто знает, чем располагает БН.

Разговор был непродолжительным, его снова отвели в камеру. С этого момента его начали кормить. Следующие несколько дней узника вновь и вновь водили в комнату допросов. Судя по количеству раз приносимой пищи, так продолжалось четыре дня. За эти дни Мэк полностью восстановил контроль над своим телом и мышцами и несколько раз размышлял над странными вопросами следователя. Бээнца интересовало все, прошлая жизнь, как попал на Хатгал III, круг общения в лагере Уль-Тия и многое другое. Мэк заметил, что особый интерес следователь проявляет к бээнцам, с которыми Мэк когда-то сталкивался. На одном из допросов он поинтересовался, что Мэка связывает с Цинтией Леварез. Узник некоторое время старался припомнить, когда он упомянул её, но так и не вспомнил, возможно он говорил о ней под воздействием наркотика или следователь узнал о Цинтии по своим каналам. Бээнец повторил вопрос и получил в ответ глухое молчание. Тогда он стал нажимать на Мэка и снова ничего не добился, кроме того, что допрашиваемый послал его подальше. Несколько тяжелых ударов сбросили узника со стула. На этом допрос закончился.

На следующий день усиленный конвой вывел Мэка из места его временного содержания. Не смотря на пасмурную погоду, непривычный дневной свет бил в глаза, свежий ветер холодил ссадины. Узника погрузили в гравитолет, охрана расселась тут же, вокруг него. Полет продолжался более часа, за это время Мэк успел вздремнуть.

Гравитолет сел в полуразрушенном космопорте, где скопилось множество больших и малых имперских звездолетов. Самый ближний из них — линкор с опознавательными знаками БН, выкрашенный в глянцево-черное с серебристым номером и буквами названия «Эксер». К нему и повели конвоиры Мэка.

У трапа стояла до зубов вооруженная охрана, часть которой стала новым конвоем и проводила бывшего легионера в один из центральных отсеков на третью палубу, где располагалась каюта командира корабля. Впрочем, Мэк ошибся, не командира корабля, а вице-эфора Безопасности Нишитуры генерала армии Саторы.

Герметическая дверь каюты бесшумно закрылась, оставив вице-эфора и узника один на один.

Мэк огляделся. Строгая спартанская обстановка, минимум мебели, зато масса всевозможной аппаратуры. Ничего, что могло бы гореть. По всей видимости, это был рабочий кабинет, спальные апартаменты находились где-то в другом месте.

Садись, — указал Сатора на кресло.

Мэк сел, заметив, что кресло слишком уж жесткое и непонятно из чего сделано. У вице-эфора было такое же. Но все же кресло есть кресло, было приятно ощущать его теплоту, да и жесткость не могла соперничать с полом и стенами камеры.

—Ты знаешь, кто я?

Мэк кивнул.

—Мне сказали по дороге сюда.

Для своего поста Сатора был относительно молод и, вероятно, его путь был не из легких. Весь его вид говорил о стремительности, напоре, силе и, в то же время, об осторожности коварстве и хитрости. Выражение лица хранило маску жесткости, в остальном он не выделялся из остальных нишидов, такой же внешне холодный, отлично физически развитый и высокий.

—Если хочешь курить, возьми, — вице-эфор бросил на стол перед Мэком пачку ароматизированных сигарет.

Мэк взял одну, хотя он такие не курил, но выбирать не приходилось. Зажав в руках сигарету, он стал искать от чего бы прикурить, пока не сообразил, что это за марка. Потянув в себя через сигарету, он воспламенил её, и воздух наполнился благовонным дымом.

—Если хочешь, — сказал Сатора, — можешь задать один-два вопроса. Потом задавать буду я.

Мэк кивнул и затянулся. Он поймал изучающий и прожигающий насквозь взгляд вице-эфора.

—Почему я еще жив?

—На твоем месте меня это тоже бы удивило. Донесение об убийстве Иволы я получил через несколько минут после твоих выстрелов. Это я приказал оставить тебя в живых.

Мэк затянулся и посмотрел на выпущенный им дым, в нем присутствовал красноватый оттенок.

—Я не об этом.

Взгляд Саторы, казалось, стал еще пристальней, его губы искривились в жесткой усмешке.

—На этот счет будь спокоен. После проведения расследования, установления всех причастных, ты спокойно отправишься к праотцам или туда, куда ты веришь.

—Установление причастных? Неужели все в БН в это серьезно верят? Я убивал один и никто к этому непричастен.

—Вот об этом я и хотел поговорить. То, что, как ты выразился, ты убивал один — это вне сомнений. Но то, что ты действовал один, в это я не верю. Что толкнуло тебя на этот шаг? Ты бы получил гражданство, денежную выплату, приличную при том. Из двух с половиной миллионов черных легионеров в живых осталось не более ста девяносто тысяч, империя может себе это позволить. Зачем тебе все это терять, ради чего?

—Месть.

—Звучит слишком слабо.

—Не-ет, моя личная месть.

—Вот это уже ближе. Мне известна твоя история, роль в ней Цинтии Леварез и прочее.

—Вот и мотив.

—Да, мотив, возможно, это и есть тот самый мотив. Но меня интересует другое, каким образом появился этот мотив.

Мэк докурил сигарету и потушил ее в пепельнице. Сказанные последние слова Саторы некоторое время звучали у него в ушах, пока наконец он не понял, какую игру ведет вице-эфор. Что ж, Мэк готов был подыграть ему в его заблуждении, тем более, что из этого можно было извлечь пользу. Мэк подавил желание оглядеться, он почувствовал, что разговор записывается, но полагать, что можно что-то обнаружить визуально, просто наивно. Да это и к лучшему, что их беседа фиксируется.

—Ладно, — сказал Мэк, — я пойду на сотрудничество, хотя знаю, что это меня не спасет. Я сдам их всех, они не выполнили то, что обещали, использовали меня, как простую пешку.

—Я рад, что не ошибся, что ты разумный человек, Мэк.

—Не надо, ваше высокопревосходительство, эту фразу, уверен, говорят каждому на моем месте. Теперь слушайте...

Слова сами собой выстраивались во фразы, которые бурным потоком выплескивались на высокопоставленного бээнца. Все это время на лице Саторы не дрогнул ни один мускул, не было им произнесено ни единого слова, он лишь слушал и аккуратно фиксировал показания заключенного в своей памяти, параллельно их фиксировал и параболический микрофон. Позже, по анализу голоса, по записанному видеодатчиками изображению Мэка, будет проведена экспертиза, которая покажет, что в момент монолога субъект был спокоен, вазомоторы в норме, все психореакции на соответствующих коэффициентах. Сделав анализ с учетом данных биотелеметрии, компьютер выдал результат: вероятность того, что субъект лжет, очень незначительна.

Все, от начала и до конца, являлось выдумкой. Мэк рассказывал то, что вице-эфор желал услышать, брошенные семена проросли в благодатной почве. А рассказал он вот что: Цинтия Леварез наняла Мэка в качестве помощника и второго пилота, какие она преследовала цели, он не знал. В Новоземном Союзе, теперь уже империи, их атаковал корабль БН, появившись из ниоткуда, после чего яхта была вынуждена совершить посадку на планете Земля. Через несколько дней они попали в руки бээнцев, к подполковнику Самхейну, который казнил Леварез и, сохранив жизнь Мэку, завербовал его. Был разработан план, Мэка отправили на Хатгал III, где он иногда встречался с людьми Самхейна, но одновременно, для легенды, Мэку пришлось вытерпеть ряд лишений, в том числе карцер. Потом Уль-Тия, где не было контактов, следом Алфен, где Мэк во время увольнений встречался с офицерами БН. Имен он не знал. Характер встреч носил обещания от бээнцев и инструктажи, как вести себя на Ирбидоре. Именно тогда ему было рассказано, что неожиданное решение создать черные легионы сыграло им на руку и именно поэтому он попал на Уль-Тию. Потом Ирбидора, бои с ирианцами, Мэк еще раз встретился с офицером БН и отказался от своей роли, заявив, что недавно чуть не погиб. Ему начали угрожать смертью и в то же время обещать золотые горы. В конце концов, наступил день последнего штурма последнего укрепрайона ирианцев, Мэк знал, что план близок к завершению, но не знал, насколько. Встреча с Иволой произошла случайно для него, он не был заранее предупрежден, но подумал, что его не могли случайно выбрать для церемонии награждения среди тысяч таких, как он. Значит, это должно было входить в план. Он решил действовать. На его решение также повлияло то, что он не знал, каким именно образом его хотят использовать для устранения эфора БН. В конце концов, ему была обещана полная безопасность и большая сумма наличными. Но ничего этого не произошло, видимо Мэк нарушил план и устранил Иволу преждевременно.

Слушая Мэка, Сатора нашел много неувязок, много случайностей и раздумывал, не бред ли это. Ведь он начал разработку Мэка чтобы добыть что-нибудь путем фальсификации на своего конкурента, метившего в кресло эфора. А тут, свидетель рассказал то, что он сам хотел состряпать. Возникло очень большое искушение поверить. Сатора так и поступил, но, будучи профессионалом, решил подвергнуть своего пленника сканированию мозга, ведь обвинения, в основу которых лягут показания Мэка, будут очень серьезны. Решение созрело быстро, само собой.

Мэка поместили в отдельную каюту и содержали как простого арестованного за нарушение устава матроса, но с усиленной охраной. Сатора послал вызов на Нишитуру в Центр Психонейроэкспертизы БН доктору Заумеру. Через несколько дней тот должен был прилететь на Ирбидору. Все необходимое оборудование для сканирования мозга на линкоре «Эксер» имелось.

В дни ожидания Сатора аккуратно навел справки о Самхейне, теперь уже произведенного в полковники, и выяснил один любопытный факт: Самхейн долгое время служил под непосредственным началом вице-эфора Вешенера. Правда, это было несколько лет назад, Самхейн был переведен на другую работу. Случайность? Может быть их связь — случайность. Но теперь уже Сатора в случайность такого рода не верил. Вешенер, как и Сатора, был наиболее вероятным претендентом на пост эфора. Несомненно, думал Сатора, Самхейн и Вешенер поддерживают связь. Сатора уже видел радужные горизонты, надо было устранить конкурента, что тоже самое, что разоблачить заговор. Это предаст вес ему в глазах членов коллегии эфоров, Текрусии и императора. Но сперва надо дождаться Заумера и получить его заключение.

Четверо матросов доставили Мэка, закованного в наручники, браслеты которых были соединены с ошейником к отсеку на переборке у входа в который значилось: «4 — 28. Лазарет». Створки бесшумно разъехались, приглашая во внутрь. Как и во всех отсеках любого боевого корабля, здесь царил идеальный порядок. Десятки пустующих коек были выстроены в несколько рядов, между которыми аккуратно располагалось медицинское оборудование различного назначения. Центральный проход между койками был раза в два шире остальных и лишен чего бы то ни было затрудняющего прохождение. Мэка провели по нему к переборке, за которой находился такой же зал, за ним еще один. Дверь переборки третьего зала отворилась, пленника ввели в новое помещение с совершенно иной обстановкой. Всевозможные пульты, мониторы, кресло с колпаком и другое оборудование. В центре стоял вице-эфор Сатора и плотно сбитый лысый человек в бежевой форме с эмблемами Медицинской службы. Одного взгляда на медицинское оборудование и на этого военного врача БН было достаточно, чтобы Мэк понял, куда он попал. Однажды, он уже проходил подобную процедуру с крайне болезненными последствиями. Теперь предстояло то же самое. Видимо, Сатора решил получить подтверждение показаний пленника «прокачкой мозгов».

—Мичман, вы останьтесь, — приказал вице-эфор старшему из конвоиров. Остальные, отдав честь, покинули отсек.

—Я доктор Заумер, — представился лысый, — думаю, вы уже поняли, зачем вас привели сюда.

Мэк кивнул.

—Превосходно, в таком случае не делайте глупостей, и я обещаю, что болезненные синдромы постсканирования будут минимальны.

Мэк отнесся к его словам с сомнением, но снова кивнул. Заумер сделал знак оставшемуся конвоиру и тот освободил узника от наручников и ошейника.

—Садитесь сюда.

Мэк уселся в указанное кресло, положил руки на подлокотники, которые автоматически защелкнули зажимы, то же самое произошло с ногами. На голову надвинулся колпак, стало темно, что-то похожее на раскаленные иглы впилось в его череп. Сознание поглотила тьма.

Заумер долго колдовал за пультом. Текли минуты, на мониторе появлялись обрывочные изображения, часто без четких контуров или без звука. Картинки мелькали словно калейдоскоп, иногда экран подолгу оставался черным. Из уст доктора, время от времени, вырывалось сопение, со стороны можно было заметить, что он крайне напряжен. Заумер все чаще стал бросать взгляды на показания датчиков физического состояния и психических процессов, шкалы были близки к критическому уровню. Лицо Мэка исказила гримаса.

—Плохи дела, — сам себе пробурчал доктор.

Сатора внимательно следил за его действиями, пытаясь понять то, в чем он был полный профан. Наконец, он решился задать вопрос.

—Что-то идет не так, доктор?

—Нет целостной картины, — не отрываясь от экрана буркнул Заумер.

—Нет целостной картины?

Заумер развернулся к вице-эфору и из подлобья уставился на него.

—Его уже сканировали, причем грубо и непрофессионально. Нанесены серьезные травмы.

—Вы можете что-то сделать?

—Вот я и пытаюсь.

—Сделайте все, что от вас зависит, доктор.

—Вам нужен идиот?

Некоторое время Сатора молчал, тогда доктор сам начал объяснять:

—Если вам больше не нужен этот «пациент», то я могу скачать практически любую информацию, но это приведет к несохранению психической целостности индивида.

—Нет, идиот мне не нужен. Этот Мэк мне еще пригодится. Но вы сказали: «практически любую информацию»?

—Да.

—Что это значит?

—Это значит, что вполне вероятно, психотравмы вызваны не только грубыми методами предыдущего сканирования, а и, возможно, блоками, которые разрушили определенные участки, даже целые пласты памяти. То есть, у меня появились подозрения, что индивиду были специально поставлены блоки с целью сокрытия какой-то информации. Иногда мы прибегаем к таким методам в нашем центре, когда готовим агентов.

—А не могло это произойти самопроизвольно, доктор?

—Самопроизвольно? — Заумер улыбнулся, — иногда люди действительно добиваются этого в процессе сильных душевных переживаний, стрессов. Здесь включается что-то вроде механизма психозащиты мозга. Но такие случаи настолько редки, что оснований предполагать подобное с данным индивидом у меня нет. К тому же, не каждый человек, далеко не каждый, на такое способен.

—Значит в нашем случае произошло вмешательство извне?

— Именно.

—Что ж, это весомая улика против заговорщиков.

Сатора некоторое время обдумывал свои выводы и задал следующий вопрос:

—Скажите, доктор, возможно хоть что-то выжать из него не повреждая мозг? Именно не повреждая, Мэк слишком хороший козырь в моих руках.

—В общем-то можно, но ценность информации я не гарантирую.

Заумер вновь засуетился за пультом. Показатели Мэка медленно подползли и критическим отметкам и застыли. Дисплей стал выдавать разрозненные картинки, не имеющие значения для дела. Наконец, через несколько минут появилось изображение Самхейна, расплывчатое и немое. Он что-то говорил, но все попытки Заумера получить звук не увенчались успехом. Звука то не было, то слышались какие-то булькающие какофонии. Спустя четверть часа, доктор добился изображения какого-то офицера БН, судя по окружающему фону, период памяти относился к Ирбидоре. И снова разорванные изображения и черные пятна. Раз за разом Заумер начинал все с начала, пока однажды не появилось изображение избитой нагой женщины, прикованной к столу в каком-то помещении и сцена её жуткого изнасилования и убийства Самхейном. Изображение было четким и стабильным. Все попытки убрать его или прокрутить провалились. Заумер около часа бился над устранением этой преграды и вынужден был признать свое поражение.

—Вот и все, ваше высокопревосходительство. Я не могу обойти этот блок, не сделав из него дебила. Похоже, его мозг самозащищается.

—Это Леварез, женщина на мониторе. Мэк говорил, что её убили у него на глазах и под страхом смерти завербовали его.

—Вполне возможно, пережитое сильно подействовало на психику индивида, привело в ужас и заставило цепляться за жизнь при любых условиях.

—Это я и предполагал, доктор.

Заумер достал носовой платок и промокнул свою лысину. Его голос звучал убедительно:

—Прошу вас, выбросьте из головы все эти эпитеты, типа слабак, трус и прочее. То, что я узнал сейчас об этом человеке, опровергает эти ярлыки. Наоборот, он сильный человек. Подумайте о другом, все мы храбры и сильны, но когда на наших глазах убивают кого-нибудь, причем не самым приятным способом, а потом угрожают сделать то же самое с нами, то поверьте, ломаются даже самые сильные люди.

Эти слова доктора уже в который раз заставили Сатору задуматься. В этот момент он окончательно поверил в правдивость показаний Мэка. А почему нет? Заговорщики убили Иволу, и теперь он, Сатора, напал на их след.

Коричнево-красная жидкость отсвечивала всеми лучами радуги, преломляясь в тонком хрустале на три четверти налитого бокала. Косые лучи шеролского светила, проникающие сквозь прозрачный стеклопластик окна, делали игру цветов завораживающей и, в то же время, забавной. Беру в несколько глотков осушил бокал и поставил его на стол. Рабочий день подходил к концу, все насущные дела были решены и он, следуя своей собственной традиции, обдумывал свои, но теперь уже совсем иные, дела за порцией шеролского коньяка.

Образовавшуюся идиллию мыслей, коньяка и безмятежности нарушил сигнал видеофона.

—Какого черта! — Недовольно проворчал Беру и вдруг сообразил, что сигнал пришел по каналу префектуры Шерола. Он убрал в стол пустой бокал и принял вызов.

—Господин Беру? — спросило изображение какого-то мелкого чиновника префектуры.

— Да.

Вас срочно хотят видеть в Сирондаре.

Кто?

В четверть восьмого вечера, не опаздывайте.

Что вы себе позволяете?

Изображение пропало. Беру пришел в бешенство, какая-то мелкая сошка позволяет себе такое хамство!

—Ах ты ублюдок!

Что-то попало под руку и полетело в темный видеоэкран, разбив его.

Беру встал, схватил бутылку и нервно зашагал по кабинету, отхлебывая из горлышка жгучую жидкость. Раньше с ним так не поступали. Да и против правил был этот вызов, абсолютно нарушивший всю форму. В его голове зародилось подозрение, он подошел к селектору.

—Да, господин Беру.

—Проверьте, откуда только что был вызов.

Небольшая пауза, Беру услышал собственное шумное дыхание и заставил себя успокоиться. Внутренняя дрожь негодования понемногу улеглась.

—Из префектуры, господин Беру.

—Черт! — он отключил селектор, — что это еще за хреновина такая?

В душе появилось недоброе предчувствие. Беру глянул на часы, в его распоряжении более часа. В самый раз выдвигаться, может сам префект желает его видеть? Ранее они неоднократно встречались, но вызовы никогда не делались столь непочтительно. Мелькнула шальная мысль и Беру почувствовал укол страха. Но нет, он отмел свою догадку, этого просто не может быть, он слишком тщательно занимался вопросами безопасности.

Гравитолет доставил к положенному сроку, на стоянке префектуры дворца Сирондар его уже ждал неприметный клерк, который сопроводил его в лифт, минуя центральный вход. Уже в лифте Беру заметил, что они движутся вниз. Все это ему не понравилось и больше не контролируя себя, он угрожающе потребовал от клерка:

Куда мы направляемся?

С вами хотят поговорить.

Кто? Префект?

Нет.

Этот ответ заинтриговал Беру и еще больше усилил беспокойство. Двери гравилифта разомкнулись, клерк провел прибывшего чиновника в один из кабинетов и удалился. Оглядевшись, Беру заметил столик, два привинченных к полу стула и все. Больше здесь ничего не было, голые стены и мутный потолок, как в камере. Именно сравнение с камерой первым пришло в голову. Откуда-то появился человек с проглядывающимся сквозь его недорогой, но модный костюм атлетическим телосложением. Беру готов был поклясться, что секунду назад его здесь не было и никакие потайные двери не открывались. Материализовался из воздуха?

—Господин Беру?

—Вам лучше знать.

Незнакомец обнажил в улыбке белоснежные зубы и представился:

Я капитан королевской безопасности Рыков.

Ну!

Давайте присядем для начала.

Беру последовал предложению и поместился в неудобный стул.

—Прежде всего, хочу сказать, что сказанное здесь не выйдет за пределы этой комнаты.

—Чем вызван интерес КОРБа к моей персоне?

—О, мы знаем о вас очень много интересного, господин Беру. Знаем о вашей подпольной противозаконной деятельности, какими средствами вы ворочаете и даже расписание вашего хождения по нужде. Мы закроем глаза на такую ерунду, как тотализаторы, притоны, нелегальные бои, ночлежки, подпольные бары, не платящие налогов. На все это мы готовы смотреть сквозь пальцы, но от вас нам нужны кое-какие услуги.

Беру долго и пристально смотрел на капитана, всем своим видом показывая, что он попал в компанию несмышленого дурочка.

—Все это бред, капитан. Ваши чистейшие фантазии. Даже если бы я в чем-то был замешан, у вас все равно нет доказательств.

—Что ж, не будем терять времени, господин Беру. Вы к нам откуда прилетели семь лет назад, из Федерации Шрак? Верно? Так вот, это там вы можете требовать свои права, нанимать адвокатов, требовать официального обвинения, санкций на обыск, арест и прочее. У нас же здесь этого нет. Вернее есть, если это входит в компетенцию полиции, если же замешаны интересы королевства, то эти самые интересы выше закона. Надеюсь, я вам доходчиво объяснил, господин Беру? Мы запросто можем поступить так: просканируем ваш порочный мозг, извлечем необходимую информацию, потом просканируем ваших подельников. Поскольку в дальнейшем вы нас уже интересовать не будете, можно будет не беспокоиться, что во время «промывки» вы станете кретином. Мы просто возьмем и аккуратно вырежем опухоль, которую вы создали на Шероле.

—Хорошо, что вы хотите? — Холодно произнес Беру и добавил: — Только не думайте, что я запуган и брошусь давать показания, начиная с мелких детских грешков.

— Ну что вы, что вы, — в голосе Рыкова ощущалась издевка, — я на это и не рассчитывал. А нужно нам вот что. Детальные сведения о тех, кто посещает ваши заведения, обо всех ваших делах, посредниках, конкурентах, о всех новых лицах, которые попадут в ваше поле зрения, а также о всех субъектах с отклонениями. То есть о тех, чье поведение кажется странным для нормального человека.

Беру выдавил из себя улыбку и пожал плечами.

— Интересуетесь сумасшедшими?

— Это уже наша тайна, господин Беру. И еще…

Рыков выложил из кармана миниатюрные стереопроекторы. Три штуки.

— Это копии сделанных нами записей, которые показывают вас не с лучшей стороны.

Появилось изображение чиновника и еще нескольких преступных боссов, шел разговор о поставках партий наркотиков на Шерол. Беру прекрасно помнил эту сходку и внутренне содрогнулся. Никто не мог пронюхать об этом. Второй ролик показал момент передачи денег и оружия. Непосредственно Беру здесь не было, но присутствовали его доверенные люди. Третий ролик показал его развлечения с десятилетней девочкой в одном из его собственных притонов.

Капитан убрал стереопроекторы.

— Вот за девочку я бы дал тебе в морду, гад.

Беру молчал. То, что он сейчас увидел, выбило его из колеи. Всего этого хватило бы на смертный приговор, попади эти материалы в полицию. Но они попали в руки КОРБа, что еще хуже. Беру понял, что придется свернуть самые доходные виды своей деятельности. Потом он пришел к еще одному неутешительному выводу: в его организации есть человек из КОРБа.

— Кстати, господин Беру, — продолжил добивать его Рыков, — если вы все еще колеблетесь, то у нас вызывает подозрение, каким образом вы получили свою должность при предыдущем префекте. При особом желании, можно порыться в вашем прошлом в Федерации Шрак. Хотя, судите сами, имеющихся улик более чем достаточно для высшей меры. Так что, советую очень хорошо подумать, прежде чем дать ответ.

Беру понял, что его приперли к стенке и не оставили ни одной лазейки. Единственным выходом было сотрудничество.

Произошедшее с ним было всего лишь одним из эпизодов проводимой королевской безопасностью в последние месяцы операции под личным контролем Шкумата. Львиная доля королевства была ликвидирована или взята спецслужбами в оборот. Король требовал порядка, шеф спецслужб наводил порядок не взирая на имена, должности и методы.

— Шестнадцатого марта был убит Ивола, — при этих словах Шкумата брови Кагера поползли вверх, — по всей видимости, его завалил один из черных легионеров.

— Неделю назад.

— Смерть Иволы не афишируется, приняты серьезные меры по ее сокрытию — в тоне шефа спецслужб не было и намека на оправдание. — Но скрыть такое событие все же невозможно, сир. Наблюдается дезорганизованность в управлении БН. В обозримом будущем начнется жестокая борьба за место эфора. Наиболее сильные претенденты: Вешенер и Сатора. Все остальные либо займут чью-то сторону, либо будут раздавлены в мясорубке междоусобиц.

— Их драка сыграет нам на руку.

— Так точно, сир.

— Это хороший знак, смерть Иволы.

— Вы верите в предзнаменования, сир?

— Нет, но все равно, это хороший знак.

— Не могу не согласиться, ваше величество.

— Что еще?

— Про Иволу пока все, сир, но по мере поступления сведений…

— Понятно, — перебил его Кагер, — что слышно о мобилизации в империи?

— Сведения о зачислении в армию и флот ненишидов сверх десяти процентного лимита подтвердились. Дивизия и целые армии отмобилизовываются полным ходом, а также те части, что брали участие в ирианской кампании. Ожидается переброска дополнительных сил на фронт.

— Что сообщают ваши коллеги новоземляне?

— У их границ по-прежнему сконцентрировано более трети Вооруженных Сил Империи Нишимуры. Все части и соединения развернуты, проводятся маневры и боевые учения.

По селектору приятный голос секретарши произнес:

— Ваше величество, в приемной вас ожидает маршал Опета Сгибнев.

— Пригласите его.

Вошел Сгибнев и, приняв строевую стойку, произнес:

— Ваше величество.

— Присаживайтесь, Георгий Александрович.

Маршал и Шкумат обменялись кивками.

— Я изучил ваш доклад, Георгий Александрович, и, признаться, имею некоторые сомнения на его счет. Вы просите восстановить в наших вооруженных силах офицеров-нишидов, ранее ушедших в отставку в связи с провозглашением Опетского Королевства.

— Так точно, ваше величество.

— Не станет ли это опрометчивым шагом с нашей стороны?

— Я ручаюсь головой, сир, за каждого из офицеров в поданных мной списках.

— Что ж, я ознакомил со списком генерал-полковника Шкумата, у него не нашлось особых возражений против кого бы то ни было, — Кагер повернулся для подтверждения своих слов к шефу спецслужб.

— Совершенно верно, сир.

— Давайте посмотрим, Георгий Александрович, вы предлагаете восстановить маршала Шерегана и маршала маркиза Магерона. Что касается их, то тут мое мнение совпадает с вашим, я их знаю только с лучшей стороны. Далее, генерал-полковник Готт, адмирал Вилиган, адмирал Тиберон, вице-адмирал Аговерт, адмирал Хосогая.

— Я лично знаю их всех, сир, и ручаюсь за них.

— Адмирал Тиберон был командующим космобазой «Цербер» и, кажется, нелестно высказывался обо мне.

— Это так, сир. Но прошу заметить, что Тиберон командовал «Цербером» на протяжении двадцати лет, никто лучше него не справится с этой должностью.

— Хорошо, этот вопрос решен по-вашему. Но у меня есть еще вопрос, фамилия Хосогая совсем ведь не нишидская.

— Он представитель древнего сегунского рода, сир, родился на Тиоре.

— Кроме того, в вашем списке несколько генерал-майоров, контр-адмиралов и более тысячи младших офицеров.

— Все эти люди проверены, сир, они надежны.

— Не сомневаюсь. Но практически отсутствует старший офицерский состав.

— Этого я не могу объяснить, ваше величество.

— Что ж, я даю добро, Георгий Александрович, действуйте.

— Есть, сир.

— А вам, Антон Владимирович, не мешает тщательно проверить всех офицеров.

— Уже делается, ваше величество.

— Хорошо, теперь оставьте меня. Мне надо побыть одному.

Шкумат и Сгибнев приняли строевую стойку, отдали честь и покинули кабинет. Оставшись один, Кагер задумался над смертью Иволы и о тех последствиях, к которым приведет смерть всесильного эфора безопасности.

Орбитальная тюрьма безжизненной системы ТТ-816-XXIV обращалась вокруг гигантского газового планетоида и, как и десятки ей подобных орбитальных тюрем, служила сборным пунктом преступников всех мастей, которым не посчастливилось попасть в поле зрения неусыпного ока Безопасности Нишитуры. Небольшой транспортный корабль, специально оборудованный для перевозки арестованных, завис над тюрьмой и, получив разрешение на посадку, плавно нырнул в раскрывшиеся шлюзовые створки одного из причалов. Все время, пока шлюзовые створки были открыты, защитное поле препятствовало утечке внутренней атмосферы в открытый космос. В принимающем причале собрался взвод солдат БН, технический персонал, сюда же прибыл дежурный офицер для принятия партии новых арестантов.

Транспортник плавно и медленно опустился на антигравах, выпустил мощные опорные стойки. Снизу открылся шлюз, и по гравилифту на металлический пол причала один за другим опустились солдаты БН из внутренней охраны корабля. Дежурный офицер в сопровождении сержанта и двух солдат подошел к ним и обменялся приветствиями с лейтенантом охраны.

— Начинайте, — сказал дежурный.

Лейтенант подал знак и в проеме шлюза появился первый арестованный, увлекаемый вниз ослабленной гравитацией. Лейтенант глянул на его номер, нанесенный поверх мундира, и сообщил дежурному:

— Арестованный капитан Корнер, обвинение: попытка перехода к опетцам.

Дежурный офицер занес данные.

— Следующий.

Лейтенант глянул на номер второго спускающегося к ним.

— Арестованный рядовой Сартон, обвинение: дезертирство.

— Следующий.

— Арестованный черный легионер Мэк, обвинение: убийство эфора Иволы.

Челюсть дежурного офицера отвисла, еще бы, ведь только сейчас он узнал о смерти Иволы. Дежурный прикинул, что к чему: обычно у всех собираемых в орбитальной тюрьме был шанс получить оправдательный приговор трибунала, так как лиц с явными доказательствами вины или застигнутыми на месте преступления, БН или расстреливала, или другим образом казнила на месте. Три-четыре процента после трибунала покидали тюрьму и восстанавливались в прежнем положении, другие придавались смерти либо поражались в правах, что означало рабство и рудники миров смерти. Но случай с этим Мэком, мягко говоря, был необычен. Дежурный просмотрел его сопроводительные документы. Без сомнений, вина доказана, но арестованный Мэк еще жив, значит, он нужен еще там на верхах. И его дело находится на особом контроле.

— Сержант! — гаркнул дежурный, — отведите этого арестанта в девятый блок. В одиночку.

— Есть, господин майор.

Трое бээнцев плотно обступили Мэка и повели за собой.

Дежурный бросил им вслед задумчивый взгляд и произнес:

— Следующий.

Морс Клодер облокотился о журнальный столик в гостиной и грузно осел на пол, промахнувшись мимо рядом стоящего кресла. В голове стоял туман, нарушающий координацию, да и сама голова чертовски болела до такой степени, что невозможно было мало-мальски соображать. Дрожащими руками Клодер разорвал упаковку сильнодействующего болеутоляющего и отправил несколько капсул в рот. Адская круговерть перед глазами через несколько минут исчезла, боль притупилась и стала почти незаметной. Но осталась другая боль — в душе.

Месяц назад старый Клодер получил извещение о гибели своего старшего сына, участвовавшего в ирианской кампании. Известие, словно молнией, выбило его из колеи, но он нашел в себе силы продолжить жить дальше. Мрачнее тучи, фермер прожил месяц, перестав общаться с соседями, отстранившись от всей цивилизации. Гибель сына он бы пережил, рано или поздно, но пережил бы. Но не гибель двух. Сегодня пришло еще одно извещение, младший сын скончался от полученных ран при усмирении восстания в одном из миров смерти. Теперь и Гай, и Марк мертвы. Старый Клодер остался один. Уже в который раз за сегодняшний день он задавал себе вопросы, ради кого ему жить? Кому оставить свои владения? Кто продолжит его дело? Старый солдат сломался и полез на дно бутылки, и пил до тех пор, пока не забылся в пьяном угаре. Но не до такой степени он сломался, чтобы окончательно спиться и потерять человеческий облик. Это был позор для нишида. За свою жизнь Клодер хлебнул немалого лиха и что-то внутри него не давало пасть духом даже в самых безвыходных ситуациях. Но смерть детей... ему казалось, что здесь-то выхода нет.

Проспавшись и прогнав дикое похмелье, Клодер неожиданно для себя принял решение. Он подошел к вольеру Орнера и открыл решетчатую дверь, потом пультом открыл окно напротив вольера. Хищная птица долго и недоверчиво смотрела на него, поворачивая головой и хлопая крыльями.

— Лети, Чип, лети. Лети высоко в небо, будь свободен, как ветер.

Процокав когтями, орнер подобрался к открытому проходу и перемахнул через уступ, потом прыжками взмахнул на подоконник. Бросив прощальный взгляд на хозяина, птица взмыла прочь из дома, навстречу солнцу и просторам.

Морс подумал о своих угодьях, о ранчо, о быках, подумал о доме и понял, что ему теперь все равно. Теперь ему все это не нужно. Ничего более не держало его на Саркое, видно боги распорядились по-своему и не суждено ему, старому солдату, доживать свой век в тихом мирке.

Армия отобрала его сыновей, отобрала сорок лет его жизни, видно, такова судьба. Ничего другого теперь Клодер для себя не мыслил, быть солдатом —это единственное, что у него получалось хорошо, да и везло ему как-то.

На следующий день он отправился на призывной пункт, добровольцем.

 

Глава 16

Маршал Вилангис уже в который раз внимательно изучал дисплей боевого компьютера, занимавшего всю стену его кабинета в штабе на Дорде. Хотя он великолепно знал всю оперативную обстановку, но снова, и снова рассматривал компьютерную карту, стараясь предугадать неожиданные действия имперцев, предвидеть их возможные шаги. За последние несколько дней его группа выбила имперцев и из дордской системы, и прилегающих систем. Особую роль в операции сыграл 2-й флот и решительные действия командующего адмирала Шкарубы.

Вилангис знал о плане войны, утвержденном генералиссимусом Навукером, стратегия которого сводилась к одному: постепенное выдавливание сил Опета из систем, что, по расчетам стратегов в генштабе империи, должно было обессилить Опетское Королевство, лишить его баз и промышленной основы, загнать опетские войска в пустошь и заставить их капитулировать. Война имела все шансы получиться затяжной и империя была к этому готова. На фронте имперское главное командование сконцентрировало едва ли больше сил, чем все опетские Вооруженные Силы. В недавнем прошлом, группировка опетского сектора составляла одну пятую армии и флота империи. Это был пограничный сектор с неизведанным космосом, форпост империи и первый заслон на случай возможного вторжения ассакинов. Треть имперского флота и армии стояли на границах с Новоземной Империей. Остальные силы прикрывали иные секторы и центральные миры.

Маршал Вилангис понимал, что одними оборонительными действиями империю не одолеть. К счастью, это понимал и Сгибнев, и опетский генштаб. Поэтому, в последние недели на дордском фронте готовилось крупное контрнаступление. Вилангис хорошо изучил все методы командующего имперской группой «Дорд» маршала Роцера и понимал, что Роцер обязательно попытается исправить существующее положение. По Дорду готовился новый мощный удар. Разведданные говорили, что имперцы уже разворачивают переброшенный сюда из тыла 10-й штурмовой флот.

Вилангис заблаговременно предугадал действия маршала Роцера и разработал утвержденный Сгибневым и королем план предстоящей операции. В течение последнего месяца, к дордскому фронту из Шерола и Иналипоса скрытно прибывали соединения 1-го и 2-го штурмовых флотов. Были приняты строжайшие меры секретности, что включало также и особое внимание к призракам и усиление охоты на них. По предложению маршала, на фронт прибыли части из 1-го, 3-го и 5-го флотов для усиления группы и обеспечения тылов в ходе прорыва штурмовых флотов, который планировался после завершения первой фазы операции. На место изъятых частей резервные флоты стали пополняться новыми единицами сходящих со стапелей кораблестроительных верфей королевства и переданными новоземлянами.

Обстановка быстро менялась Новые данные поступали беспрерывно. Ударные части имперцев пришли в движение, начало сражения уже было близко. Вилангис просмотрел сведения о потерях разведчиков и нашел их неутешительными. В другой сводке сообщалось, что за последнюю неделю имперцы потеряли дюжину призраков, большинство из них погибли в глубоких тылах фронта.

Не прошло и суток, как на командном пункте маршала побывали адмиралы Кудинов и Пономарский, где им Вилангис лично разъяснил оперативную обстановку, ознакомил с планом, поставил задачи. Прибытие командующих штурмовых флотов было не случайно, Вилангис опасался перехвата и расшифровки сообщений и приказов, что заставило бы поставить крест на всей операции.

Кудинов и Пономарский ждали условного сигнала для начала второй фазы, маршал же ждал вестей от адмирала Шкарубы для начала первой фазы.

В пятый день шестого месяца имперцы начали второе наступление на Дорд. В каждой системе завязались ожесточенный упорные бои, изрядно поредевший 2-й флот постепенно отходил, сдерживая рвущиеся ударные соединения 10-го имперского штурмового флота. Отходя, опетцы оставляли после себя миллионы космических мин, что еще больше замедлило темпы продвижения имперцев. На одиннадцатый день наступления передовые эскадры вышли к Дорду, на следующий день маршал Вилангис руководил отражением первого штурма. Двадцатого числа последовал повторный штурм, удар, нанесенный имперцами, оказался очень мощным, соединение 2-го флота, прикрывающее Дорд, было практически истреблено, крепость Дорд XI подверглась серьезным разрушениям. Но все же и этот удар опетцы сдержали. В самый критический момент Вилангис ввел в бой резервы из частей других флотов.

Имперцы стали наращивать силы для третьего — окончательного штурма и допустили ошибки, чем и воспользовался Вилангис. Следуемые за 10-м штурмовым флотом соединения других имперских флотов сконцентрировались на узком участке фронта в полусфере его периметра, оперативная глубина и тылы, по существу, остались открыты, фланги оголены. Все это не имело бы значения и роковых последствий, если бы командующий группой «Дорд» Роцер знал о тех резервах, которыми располагал Вилангис. В итоге, начав третий штурм двадцать седьмого числа, нишитурцы неожиданно для себя получили мощные удары сразу с двух направлений. Штурмовые флоты Кудинова и Пономарского прорвали ослабленные фланги имперской группы и устремились в глубокий тыл, громя все коммуникации и резервы поодиночке. Штурм Дорда окончился полным провалом, понеся напрасные потери у системы, имперские корабли повернули обратно, но просто так уйти не смогли и были вынуждены продолжать тяжелые арьергардные бои с ударившими им в спину защитниками Дорда.

Почти все оставшиеся имперские корабли, впрочем, их было еще достаточно много, получили повреждения и требовали ремонта. Таял запас боеприпасов. Получить необходимый ремонт, активное вещество для топлива и боеприпасы нишитурцы из-за разгромленных и отрезанных коммуникаций не могли. Для прорыва не хватало сил и средств.

Первого числа седьмого месяца к окруженной группе из Опета прибыл полнокровный 1-й флот, который Вилангис разместил по всей сфере «котла». И «котел» стал медленно, но неумолимо сжиматься. Все это время имперцы тщетно пытались деблокировать попавших в окружение. С владивостокского фронта был переброшен 30-й имперский флот, но и он не смог ничего добиться, к тому же, это ослабило владивостокскую группу, которая была вынуждена оставить многие десятки кубических парсеков.

Вскоре многие имперские корабли стали капитулировать, со временем процесс этот стал массовым. Отрезанный от управления и потерявший контроль над происходящим, маршал Роцер застрелился. Некоторые экипажи одиночек-фанатиков продолжали борьбу. Сложила оружие 72-я армия империи, дислоцированная на Анде ІІІ, находившейся в самом центре «котла».

Маршал Вилангис пожинал богатые плоды победы: опетцы вклинились в имперские территории, захвачены нетронутыми многие базы со всем необходимым, взято в плен более полумиллиона вражеских солдат, матросов, офицеров, захвачено и отправлено на ремонт около сотни крупных кораблей, множество малых типа истребителей, штурмовиков и прочих.

Кагер отправил поздравления маршалу, присвоил ему высшую награду королевства — Звезду Славы, лучи которой состояли из крупных и мелких бриллиантов в золотой огранке. В своем выступлении перед СМИ по случаю крупного успеха в недавно завершенной операции, повелитель Опета сказал, что империя крепко получила по зубам. Благодаря победе в дордском сражении, Опетское Королевство получило так необходимый ему дополнительный политический вес в галактике.

Но Империя Нишитуры скоро оправится от поражения, в ее недрах уже зреют планы реванша.

Черно-золотой королевский гравитолет мчался под облаками. В это время над Санктором облачность стояла низкая, мимо проплывали возделанные поля, мелкие речушки, вдалеке виднелись хаотично построенные дома столичного пригорода. Кагер решил навестить Алису Канадинс, жившую теперь в особняке за городской чертой. Гравитолет стал снижать высоту, на видеоэкранах можно уже было различить опетские деревья с раскидистыми ветвями и псевдолистьями с зеленовато-голубым отливом. Проплывающий ландшафт стал мелькать еще быстрее, когда гравитолет пошел в нескольких метрах над землей. Впереди ясно обозначилась его цель — полускрытый деревьями белый двухэтажный особняк. Водитель плавно посадил машину на стоянку, следом опустились два гравитолета с личной охраной короля. Боковая дверца откинулась вверх и Кагер ступил на аккуратную подстриженную траву.

— Госпожа, его величество прибыли, — сообщил по внутреннему видеофону дворецкий.

— Я сейчас спущусь. Скажи кухарке, пусть приготовит как всегда.

Оглядев себя в зеркало и поправив прическу, Алиса спустилась по ступенчатой широкой лестнице, устланной длинным красным ковром, в вестибюль, куда мгновение назад зашел Кагер.

— Виктор!

— Алиса!

Девушка бросилась в его объятия и подарила ему долгий и страстный поцелуй.

— Ты, как всегда, неожиданно, — пожурила она.

— Алиса, ты же знаешь, я не могу сказать на перед, когда у меня выпадут несколько свободных часиков.

Девушка улыбнулась, на ее щеках проступили ямочки.

— Мне нравятся такие приятные сюрпризы. Пойдем в гостиную.

Поднимаясь вслед за хозяйкой, Виктор спросил о том, о чем раньше как-то забывал:

— Почему ты не хочешь установить гравилифт?

Девушка махнула рукой.

— Не хочется портить первозданную обстановку дома. Да и потом, это не дает мне набрать лишний вес.

— Ну-у, об этом еще рано думать, к тому же, в твоем распоряжении гимнастический зал и бассейн. Дважды в неделю к тебе прилетает тренер.

— Ты и это обо мне знаешь?

Кагер собрался было ответить, но Алиса поднесла ладонь к его рту и игриво произнесла:

— Не говори, я уже знаю то, что ты мне хочешь сказать.

Они вошли в гостиную. Кагер присел в уголок диванчика и не сводил глаз с девушки.

— Почему ты садишься в одно и то же место? Это уже похоже на ритуал.

— Вовсе нет. Никакого ритуала, — он улыбнулся. — Просто отсюда я могу видеть всю комнату, где бы ты ни находилась.

— Разве я прячусь от тебя?

Алиса присела ему на колени и нежно взяла ладошками его лицо.

— Я уже успела соскучиться по тебе, мы не виделись целых одиннадцать дней… Что сказал бы мой отец, увидь он меня сейчас? Я веду себя развязно?

Он притянул ее к себе, поцеловал и подумал, что покойный маршал Канадинс, наверное, слишком уж рьяно прививал ей строгое нишидское воспитание.

— Что за глупости? Если ты это называешь «развязно», то мне нравится твоя развязность.

Кагер вдыхал аромат ее духов и чистого тела, сквозь него прошла приятная дрожь. Он расслабился и еще острее почувствовал ее близкое завораживающее присутствие.

— Предлагаю сегодня выбраться из твоего уютного гнездышка куда-нибудь поужинать.

— А куда?

— Я заказал кабинку в «Ледяной горе».

Алиса согласно кивнула.

— Я и сама хотела куда-нибудь выбраться. В последнее время я ощущаю себя, как в тюрьме. Мой дом и Опетский Университет Истории, вот пожалуй и все, где я бываю. Кроме Санктора, я нигде на Опете не была, да и столицу не очень-то хорошо знаю.

— Вот и прекрасно. Разбавишь свои пресные будни в веселом заведении. «Ледяная гора» — прекрасное место. Тебе понравится.

— Мои будни вовсе не пресные. А насчет сегодняшнего ужина, пообещай, что нас не потревожат, как в прошлый раз в «Двух звездах». Не люблю, когда репортеры назойливо лезут в душу и нагло себя ведут.

— Это их хлеб. Общественность должна знать о жизни своих лидеров и короля. Но прошлый раз не повторится. Обещаю, охрана просто не пустит репортеров в ресторан. А если кто-то все-таки нас потревожит, то очень не надолго и лишится работы. К счастью, у нас относительная демократия и свобода прессы. В какой-нибудь Которонской Конфедерации или ОМН я бы не смог ничего поделать. Кстати, как продвигается твоя работа в Университете?

— Знаешь, история полностью поглотила меня. Кажется, профессор Каменский доволен мною. Подожди, я совсем забыла.

Алиса покинула Кагера и подошла к селектору, нажала кнопку, после чего послышался голос дворецкого:

— Да, госпожа.

— Отмени мой заказ, мы улетаем.

— Слушаюсь.

Она посмотрела на своего кавалера и спросила:

— Сколько у нас времени?

— Я сделал заказ на восемь вечера.

Алиса снова обратилась к дворецкому:

— Принеси нам бутылку хорошего шампанского. Полусладкого.

— Слушаюсь.

Девушка снова пристроилась у Кагера на коленях.

— У нас еще уйма времени, можно и по бокальчику-другому пропустить.

— Не откажусь. Ты говорила об истории.

— Говорила. Я помогаю профессору изучать дошедшие до нас документы из ранненишидской эпохи. Это меня сильно поглотило. Наконец-то нам удалось хоть немного приоткрыть завесу тайн и забвения. Конечно, мы, нишиды, самое основное о своей истории знаем. Но не знаем главного, от кого мы произошли?

— И вы это установили?

— Пока нет. Но скоро мы это, надеюсь, узнаем. Пока могу сказать, что нашими предками были физически и умственно высокоразвитые колонисты-эмигранты, покинувшие родину человечества в эпоху ранней экспансии. А вот язык представляет интересную загадку, старонишидский язык искусственного происхождения. За основу в нем была взята латынь.

— Латынь? Но этот язык был мертв еще до выхода человека в малый космос.

— Именно. И кто-то захотел его возродить, хоть и частично. Кстати, некоторые нишидские имена явно латинского происхождения.

Прозвучал звуковой сигнал двери. Алиса встала и, поправив платье, произнесла:

— Войдите.

Вошел дворецкий, принеся серебряное ведерко, в котором во льду стояла бутылка шампанского. В другой руке на подносе он держал бокалы.

— Спасибо, Ив, поставь на стол, я сама управлюсь.

Дворецкий отвесил поклон, больше Кагеру, нежели хозяйке, и удалился.

Виктор не позволил Алисе открыть бутылку, и сам откупорил ее, наполнил бокалы.

— На брудершафт?

— На брудершафт.

Они перекрестили руки и бокалы и пригубили.

— Великолепный букет, — отозвался Кагер. — Что слышно от Кая?

Этот вопрос нисколько не удивил Алису. Она знала, что король может получить любую информацию о ком угодно и о чем угодно. Но ее брат просил Кагера не устраивать ему синекуру и не делать о нем запросы. Он хотел просто служить и воевать, быть как все прочие офицеры. Виктор был верен своему слову, хотя и держал его скрепя сердце.

— На той неделе, — ответила девушка, — он прислал видеофайлы послания по глобальной межсистемной сети. Он был краток, как всегда. Сказал, что у него все нормально, сейчас он на Владивостоке III, принял командование новеньким фрегатом. Спрашивал обо мне, оставил свой адрес в сети. И все.

— Да, лаконично.

— Как всегда, в своей манере.

Девушка сделала новый глоток.

— Тебе нравится мое новое платье или мне переодеться для «Ледяной горы»?

Кагер для виду внимательно оглядел ее. Оценить ее наряд и прелести, которые он подчеркивал, он успел намного раньше.

— Не стоит. Ты великолепна!

За эти слова он получил благодарный поцелуй и почувствовал себя самым счастливым человеком во вселенной.

Но как краток был этот миг счастья, это чувство единения с любимым человеком. Злой рок настиг их, нарушив магию счастья, напомнив, в каком мире они живут и как беззащитен человек перед ударами судьбы.

То, что произошло в следующее мгновение, было столь стремительно и неожиданно, что ни Кагер, ни Алиса не успели осознать сразу всей опасности происходящего. Услышав какой-то неясный и приглушенный механический шум, Кагер среагировал рефлекторно, благо его тело было превосходно тренировано и интуиция никогда не подводила. Казалось, тело само знало, что ему делать, он стремительно повалил девушку на пол и прикрыл собой, в то же мгновение в его руке появился уже взведенный лучевой пистолет.

Грохот и звон разбивающегося стекла наполнил комнату, ворвавшийся смерч стал крутить все вокруг, превращая мебель и стены в труху и решето. Вокруг все падало и трещало, появился запах гари. Приказав Алисе подползти к перевернутому столу, он откатился под окна. Тело атлета и оружие были готовы к бою.

Пробив оставшиеся в оконной раме остатки стекол, в комнату влетели двое, в черных костюмах и масках, держа наперевес лучеметы. У каждого был за спиной ранец с генератором антигравитации. Кагер открыл огонь со своей позиции, разряды попали в голову и шею дальнего нападающего и ранили в левый бок ближнего. Раненый боевик развернулся к королю, несколько лучей прошли над головой Кагера, проделав огромные коптящие дыры в стене. Ответные выстрелы попали в лучемет и руку напавшего, отстрелив кисть, вывели из строя ранец. Всем своим весом тот навалился на монарха, пытаясь его обездвижить. Противник был силен, но ранения быстро отнимали его силы. Кагер смог извернуться под грузным телом и нанести несколько ударов в раненый бок, потом он обхватил его голову и сломал шею. Выбравшись из-под трупа, король стал искать свой пистолет, но в это время влетел еще один боевик. Быстро среагировав, Кагер вышиб у него стэнкс и прямым ударом в грудь отправил его на несколько метров кувыркаться в воздухе. Боевик отбросил ранец, выхватил длинный тесак и снова напал.

Лезвие со свистом рассекало воздух, противники делали выпады, ставили защиту. Иногда удары достигали цели. Боевик широко раскинул руки и бросился в атаку. Кагеру удалось выбить тесак, но он пропустил удар тяжелым сапогом в левое плечо. От боли рука отнялась. Боевик продолжал атаковать, пока не совершил ошибку, чем и воспользовался Виктор. Нанеся удар, нападавший увлек все свое тело, Кагер же смог уйти от удара, его кулак врезался в нос. Осколки раздробленной кости вошли в мозг и вызвали мгновенную смерть.

Некоторое время Кагер все еще смотрел на неподвижное тело. Через минуту дверь в комнату распахнулась, влетел охранник и, хищно проведя стэнксом вокруг, молниеносно оценил ситуацию. Вслед за ним, сильно прихрамывая, вошел начальник охраны. На его правом бедре расплылось багряно-красное пятно. Настороженные глаза на бледном лице с плотно сжатыми губами увидели короля, после чего было заметно, что он почувствовал облегчение.

— Доложите обстановку, капитан, — приказал Кагер после того, как помог Алисе подняться.

— Нападавших было десять, сир. Двое взяты в плен, остальные убиты. У меня трое убитых и трое раненых.

Кагер осмотрел комнату, кругом был настоящий погром, почти ничего, что по уровню выше подоконника, не уцелело. В воздухе витал едкий дым горелого пластика и тлеющих оббивочных материалов мягкой мебели. На полу валялись оплавленные осколки стекол, среди которых лежали два трупа. Еще один труп висел в воздухе и медленно дрейфовал.

Алису била лихорадочная дрожь. Виктор обнял ее, девушка разрыдалась у него на груди.

— Успокойся, маленькая, все в порядке. Все уже позади.

От его ласкового и утешительного тона Алиса перестала плакать и вытерла носовым платком мокрое лицо с немного размазавшейся косметикой. Потом нашла чудом оставшийся стоять стул, у которого была отстрелена спинка, и присела, уткнувшись в лицо ладонями.

— Вызовите врачей, — обратился к капитану Кагер. — Вызовите также оперативно-следственную бригаду из безопасности. Я хочу знать, каким образом все это произошло.

— Есть, сир!

— Что с пленными?

— Пришлось их вырубить, чтобы не рыпались. Вызвать генерала Шкумата, сир?

— Не стоит. Он сейчас вне пределов Опета. Вызовите его заместителя, пусть лично займется пленными.

— Есть, сир!

Начальник охраны покинул комнату, а его подчиненный занял пост у входа. Кагер присел рядом с Алисой на корточки и взял ее руку.

— Тебе придется перебраться ко мне. Здесь оставаться опасно.

Она согласно кивнула.

— А сейчас тебе надо перейти в спальню. Отдохни пару часов, прими успокоительное.

— Никаких успокоительных, просто останься со мной.

Он помог ей встать и проводил в спальню до кровати. Алиса все же согласилась принять успокоительное и забылась сном.

Через четверть часа прибыл заместитель Шкумата в сопровождении оперативников и следователей безопасности. Одновременно прибыли спецназовцы, тоже из КОРБа, оцепившие особняк. На высоте километра над ними завис эскадренный миноносец.

Кагер покинул спальню девушки и аккуратно прикрыл за собой дверь.

— Я уже обо всем позаботился, ваше величество, — выпалил заместитель шефа спецслужб.

— Хорошо, генерал. Те двое пленников, за них вы отвечаете головой.

— Понял, сир. У меня плохие новости.

— Выкладывайте.

— В замке Алартон объявлена биологическая тревога. Кто-то распылил избирательный штамм халцедонской язвы. Пока никто не заразился, но весь персонал эвакуирован. У меня есть основания предполагать, что штамм предназначен вам.

Кагер кивнул.

— Что еще?

— Похоже, нападение на вас — это часть обширного плана удара по королевству. Во многих системах халцедонской язвой заражены десятки управленцев. Совершены покушения на убийства на многих чиновников высших рангов и высших офицеров. Многие предотвращены, но, к сожалению, погибли префект Инаполиса, заместитель командующего 1-го флота и другие. Подробный отчет будет представлен завтра.

— Хорошо. Что со Шкуматом?

— Он в курсе, сир. Завтра утром прибудет в Опет.

— Хорошо, генерал. Вы свободны.

Кагер хотел было возвратиться в спальню, но заметил, что генерал не думал уходить.

— Что еще?

— Сир, где вы собираетесь провести эту ночь?

— Здесь.

— Боюсь, я не могу этого позволить. Вы и девушка должны отправиться в Черный Бриллиант. И еще, это важно, вы должны сдать кровь на анализ ДНК.

Кагер ненадолго задумался.

— Пожалуй, вы правы, генерал, здесь и в замке я оставаться не могу. А ДНК, после сличения, образцы моей пробы уничтожить.

— Есть, сир.

Генерал отдал честь и покинул короля.

Этим же вечером эскадренный миноносец доставил Кагера и Алису Канадинс в Черный Бриллиант, где король до полудня следующего дня прождал визита Шкумата.

Личный кабинет правителя Опета находился на самом нижнем уровне крепости. Кагер изучал свежие данные положения на фронтах, доставляемые по закрытой компьютерной сети прямо из генерального штаба, располагавшегося на этом же уровне. Дверной компьютер опознал шефа спецслужб и открыл бронированную дверь. Четким деловым шагом вошел Шкумат и отдал честь.

— Ваше величество.

— Проходи, Антон, — Виктор указал на кресло напротив единственного стола и отключил компьютер.

Шкумат принял приглашение садиться.

— Заждался я тебя, чем обрадуешь?

Шеф спецслужб не уловил оттенка иронии или не пожелал его заметить.

— Хорошего мало, сир. Начну с общей картины. Вчера, в промежутке от восемнадцати пятидесяти до девятнадцати тридцати по опетскому времени, Безопасностью Нишитуры была проведена операция по устранению видных фигур нашего королевства, в ходе которой были заражены халцедонской язвой префект Инаполиса, префект Тиоры, командующий третьей армией и офицеры его штаба, заместитель командующего первого флота, ваш личный советник Маригнан и еще тридцать восемь государственных чиновников. Замок Алартон подвергся заражению избирательным штаммом. Со всей уверенностью утверждаю, что объект атаки именно вы.

— Что с ДНК?

— Штамм не берет ваш ДНК, из чего я сделал вывод, что БН дезинформирована.

— Я всегда тщательно скрывал эту информацию. Образцы моей ткани и пробы крови уничтожены?

— Так точно, сир. Они не вводились даже в память компьютера. Вернусь к Алартону. Уже установлен злоумышленник — это служащий штата замка, завербованный БН. Он арестован и допрашивается. Теперь о других покушениях. Убиты мэр Санктора и несколько управляющих оборонными заводами. Погиб, в ходе покушения на главного инспектора генштаба, его земеститель, сам вице-адмирал Ятабе не пострадал. Предотвращены покушения на десятки других государственных служащих и военных, арестованы целые группы бээнцев и агенты-одиночки. Некоторые ликвидированы при задержании. Никто из очень важных государственных деятелей не пострадал, охрана была на высоте.

— Да, за исключением парочки префектов, моего личного советника и прочих, — холодно прокомментировал Кагер.

— За исключением их, сир, — без тени вины ответил генерал.

— Ладно, оставим, — примирительно произнес Кагер. — А как насчет покушения на меня? Вижу, не спроста ты оставил это напоследок.

— Да, сир. Здесь много интересного. Первое, боевики, напавшие на особняк, по меньшей мере за неделю готовились к акции. Недалеко от усадьбы обнаружена хорошо замаскированная пещера искусственного происхождения. Посланный в нее разведывательный робот погиб при взрыве, который ее завалил. Ведутся раскопки. Как вы знаете, каждый раз, как вы, сир, собираетесь посетить какую-либо точку на Опете, за два дня до этого над соответствующим местом зависает спутник и фиксирует все, что только можно зафиксировать. Думаю, нападавшие знали о спутнике и подготовились заблаговременно. Второе, установлено, что прислуга Алисы Канадинс никакого отношения к боевикам не имеет. Садовник, охранник, дворецкий — убиты. Ее шофер и повариха допрошены, они не причастны. Третье, был зафиксирован сигнал в УКВ диапазоне, пришедший из космоса. Сигнал был сфокусирован на особняк. Я предполагаю, что боевики ждали приказа к началу операции. Сигнал записан, ведется расшифровка, но предварительно могу сказать, что его параметры очень необычны. Четвертое, двое захваченных в плен просканированы. Информация изучается, она очень интересна, но … все говорит о том, что они не агенты БН или имперской разведки. В пользу этого говорит и сам сигнал. До сих пор я не сталкивался с такого рода шифрами. Это явно не имперский почерк. Да и сами боевики были заранее принесены в жертву, что не в правилах нишитурских спецслужб.

— Тогда чей это почерк?

— Пока с полной уверенность трудно сказать, сир. Но, по всей видимости, мы столкнулись с тем же, с чем столкнулся Подгорный в Новоземной Империи.

— Ассакины?

— Это моя версия, ваше величество. Слишком много общего. Да и головной мозг пленников несколько отличается от мозга обыкновенного человека. Между прочим, пленники час назад внезапно и синхронно покинули сей мир. Как будто получили команду умереть. Остается неясным, хотели ли ассакины , если это они, устранить вас под прикрытием имперской операции или это совпадение?

— Веришь в совпадение, Антон?

— Нет, сир, но иногда случаются удивительные вещи, как говорят, его величество случай. Но если это не простое совпадение, а попытка замаскировать свои действия под имперцев, о чем говорит, например, перехваченный сигнал, то боюсь, ассакины, опять же, если это они, неплохо осведомлены в тайных замыслах Безопасности Нишитуры. Если это правда, то складывающаяся ситуация как для империи, так и для нас очень неутешительная. У меня все, ваше величество.

— Когда я смогу вернуться в замок?

— Через пару дней, сир. В Алартоне со вчерашнего дня предприняты повышенные меры безопасности.

— Это означает, что я даже в сортир не схожу без твоих электронных соглядатаев?

— Зачем же так, ваше величество? Это не совсем так, но близко к истине. Кроме того, процент моих людей в персонале увеличен.

— Ладно, Антон, иди занимайся своими делами. А я, пожалуй, пообедаю. Может, составишь мне компанию? Алиса сейчас отдыхает, врач дал ей снова снотворное и попросил ее не беспокоить. А мне бы не хотелось обедать в одиночестве.

— Боюсь, вынужден отказаться, сир.

— Ты единственный, кому я подобное прощаю. Что-то ты осунулся, Антон, наверное, не спишь сутками?

— Отчего же, сплю.

— Ладно, иди.

Авианесущий крейсер «Иштар» был одним из тех кораблей, что были выделены для прочесывания необитаемых систем в тылу королевского флота после недавнего контрнаступления маршала Вилангиса. Звездолет обследовал отведенную ему зону, исследовал звезду за звездой и не встречал никаких признаков врага. «Иштар» активно участвовал в недавнем сражении и ему посчастливилось выжить и даже не получить ни одного повреждения. Чего нельзя было сказать о базирующейся на нем истребительной эскадрильи, которая потеряла пять единиц, еще две находились в ремонтных доках базы соединения. Космос был пуст, что свидетельствовало о поспешном бегстве имперцев, которые даже не успели поставить минные поля.

Капитан второго ранга Воронов откровенно скучал, проводя время в созерцании черной бездны, усеянной россыпями звезд, которые показывали мониторы центральной рубки управления. Одно из светил сильно выделялось своими размерами, растущими на глазах, именно к нему и направлялся корабль. Впереди, на расстоянии световой минуты, шло звено истребителей, используемое в качестве разведчиков. Несколько истребителей, на таком же удалении, прикрывали фланги и тыл корабля.

Красный гигант беспрерывно рос на экранах. Безымянная система значилась в имперском каталоге лишь, как ТТ-816-XXIV, да еще какая-то скудная информация.

Время шло. Передовое звено достигло системы и передало первое сообщение. Воронов глянул на замешкавшегося вахтенного связиста и понял, что безмятежность и скука закончилась.

— Командир, — обратился связист, — «стрелы» передали, что перехватили переговоры по обычным каналам связи.

Воронов развернулся к вахтенному офицеру и приказал:

— Объявить тревогу, комэска Севера и первого помощника Фарнадота срочно ко мне.

— Есть, командир!

По всему кораблю тревожно завыла сирена, палубы и отсеки заполнились топотом команды, занимающей боевые расчеты. Через минуту в центральную рубку управления прибыли офицеры, мичманы и матросы.

— Передовое звено что-то нащупало, — сообщил Воронов капитанам третьего ранга Фарнадоту и Северу.

— Новое сообщение, — объявил связист.

— Переключи на приемную связь, — приказал Воронов.

Капитан третьего ранга Север подошел к пульту связи, на котором возникло изображение командира звена истребителей.

— «Стрела-один», что у вас?

— Обнаружили две цели. На орбите газового гиганта орбитальная станция. На запросы не отвечает. В астрономической единице неизвестный корабль, похоже, нас засек и пытается удрать.

— Корабль на перехват, при появлении агрессивных намерений — огонь на поражение.

— Вас понял.

Экран связи погас, через секунду он засветился передаваемой записью орбитальной станции.

— Странная конструкция, — удивился Воронов.

Остальные офицеры разглядывали передаваемое изображение с не меньшим удивлением.

— Похоже, это орбитальная тюрьма БН, — сказал Фарнадот.

— Интересная находка, — прокомментировал командир «Иштара».

— Начальник связи, передайте сообщение о найденном нами объекте в штаб.

— Есть, командир.

— Задействуйте оставшиеся истребители, — приказал Воронов Северу. — Пусть осторожно посмотрят вблизи, что это за штуковина.

Командир эскадрильи кивнул и занял свой пульт. Последние четыре истребителя покинули крейсер и умчались к безымянной системе.

Истекали долгие минуты ожидания, «Иштар» вошел в границы системы красного гиганта и с постоянным ускорением покинул ее, стремясь соединиться со своими истребителями, взявшими чужой корабль в обхват. Неизвестное судно уже можно было различить в видеомониторы центральной рубки управления. Офицеры «Иштара» с некоторым удивлением разглядывали незнакомые очертания вражеского звездолета.

— Параметры корабля? — спросил Воронов.

— Классифицировать не удается, — доложил один из сидящих за пультами мичманов. — По всей видимости, новый имперский тип. Вооружения на борту нет.

— Установите связь с ним, — приказал Воронов и перешел к пульту связи. Приемный монитор остался темным, но командир знал, что его сигнал уже принят на вражеском корабле. — Я командир опетского авианесущего крейсера «Иштар» капитан второго ранга Воронов. Приказываю дать информацию о себе и лечь в дрейф.

Приемный экран остался пуст.

— Даю пятнадцать секунд на размышления, — Воронов повернул голову. — Приготовить «Шивы».

Видимо, упоминание о небольших десятикилотонных ракетах отрезвляюще подействовало на экипаж имперского корабля. На приемном экране возник человек в бронескафандре с бээнскими эмблемами и знаками различия.

— Это имперский транспортный корабль «Мер». Я полковник Масер.

— Немедленно ложитесь в дрейф, полковник, — приказал Воронов.

— Боюсь, я не могу подчиниться, — Масер смотрел холодным колющим взглядом сквозь открытое забрало гермошлема.

Командир «Иштара» смерил его не менее ледяным взглядом и недобро улыбнулся.

— Даю тридцать секунд для раздумий, потом вы будете уничтожены.

Воронов отключился и стал ждать. Отведенные полминуты истекли, но «Мер» так и не подчинился. Его двигатели перешли на форсаж.

— Траектория цели хаотическая, но «Шивы» достанут без проблем, — доложил мичман службы слежения.

— Огонь не открывать, их надо захватить. «Стрелам» обездвижить этот транспортник.

Север кивнул.

Имперский корабль пытался оторваться от преследования, менял траектории, режимы, но маленькие юркие истребители без труда повторяли все его ухищрения и с короткой дистанции открыли огонь из лучевых пушек. «Мер» озарился вспышками попаданий. Куски кормы отрывало и разносило вокруг. Один за другим были уничтожены двигатели. «Мер» потерял ход и стал беспомощной добычей. «Иштар» покинул небольшой абордажный бот и начал сближение с имперским кораблем. Ему так и не понадобилось пускать в ход свое вооружение для стыковки. Один из стыковочных шлюзов «Мера» раскрылся и впустил опетцев.

— Сообщение с «Мера», — доложил вахтенный офицер.

На экране появился лейтенант абордажной команды.

— Судно в наших руках, командир. Здесь была резня. Полковник Масер убит, как и многие другие.

— Кто старший на борту?

— Капитан Ренгис.

Бээнец сменил опетца.

— Мы убили Масера, так как он хотел взорвать корабль. Мы принимаем все ваши требования.

Воронов сдержался, чтобы не сказать, что они поздновато решили принять требования, вместо этого он стал слушать дальше.

— Хочу вас предостеречь, — продолжал Ренгис, — не высаживайтесь на тюремную станцию, она заминирована. Кодов доступа у меня нет. Мы получили приказ не подрывать ее сразу. Минированием занимались Масер и некоторые офицеры, которые были с ним заодно и теперь убиты. Самоуничтожение произойдет через пять минут, как только какой-нибудь корабль сядет в одном из причалов или при любом другом проникновении. Чтобы обезвредить программу, надо ввести коды в компьютер первого причала. Ввод надо произвести в течение пяти минут, иначе все разлетится к чертям.

— На станции кто-нибудь есть?

— Около пятисот арестованных.

— Что же вы не забрали их с собой?

Ренгис нахмурился.

— Таков приказ. Но и помимо приказа, у нас не хватило бы для них места. На «Мере» экипаж корабля и персонал станции.

— Значит, ваше командование ожидает, что мы скоро уйдем из этого сектора?

— Именно так. Если это произойдет скоро, то с арестованными ничего не случится. Если нет… БН никогда не отличалась гуманностью.

— Сколько вас на «Мере»?

— Осталось сто сорок. Еще сорок шесть трупов.

— Теперь я поговорю со своим офицером.

Когда на мониторе возник лейтенант, Воронов приказал:

— Бээнцев доставлять ботом на «Иштар», трупы в космос, «Мер» взорвать.

— Есть, командир.

Воронов отключился.

— Что будем делать со станцией? — спросил он первого помощника.

— Надо спасать людей, командир. Хотя шансов мало.

— Знаю, мы рискуем арестованными и своими людьми, которых пошлем. Вахтенный, командира боевой части-девять ко мне!

— Есть, командир.

Когда прибыл вызванный офицер, Воронов объявил ему свой приказ и ввел в курс дела. Напоследок он сказал:

— Не спешите, капитан-лейтенант. Сначала все хорошенько исследуйте и помните, после начала у вас будет всего пять минут.

— Это целая вечность, командир.

Воронову понравился его ответ.

— Удачи, капитан-лейтенант. Идите.

Прежде чем приступить к выполнению задания, командир БЧ-9 около двух часов вел допрос Ренгиса. В итоге он составил приблизительную картину предстоящей операции, выяснил о характере системы самоуничтожения тюрьмы и план самой тюремной станции. Шестьдесят человек на четырех ботах проникли на первый причал и рассредоточились согласно плану операции. Большинство из них принялись искать установленные взрывные устройства, а капитан-лейтенант с группой офицеров-специалистов подключились к компьютеру причала.

Все это время на «Иштаре» с тревогой следили за действиями своих людей. Мичман-связист, находящийся в причале тюрьмы, держал командование крейсера в курсе происходящего, докладывая каждые двадцать секунд.

Истекла первая минута, Воронову было доложено, что обезврежено два взрывных устройства мощностью в килотонну каждое. По всей видимости, их оставалось еще восемнадцать. Доклады следовали один за другим, опетцы глубоко проникли в компьютер причала и вышли к центральному компьютеру тюрьмы, но пока они не смогли обнаружить, как уничтожить или обойти программу самоликвидации. Истекла вторая минута, потом третья. Было обезврежено уже восемь бомб, но с такими темпами саперы просто не успеют. Воронов прекрасно понимал это, и когда таймер показал двести десять секунд, приказал всем саперным группам прибыть на причал и грузиться в боты. Был еще один неприятный момент, оказалось, что камеры с арестантами нельзя открыть без кодов, которые прекращали программу самоуничтожения. Делать это с помощью направленных взрывов и плазменных резаков не было времени. Да и кто знает, какие сюрпризы приготовил покойный полковник Масер?

Истекли четыре минуты. По приказу Воронова три бота уже покинули тюрьму, теперь он отдал приказ возвращаться остальным. Но несколько офицеров на свой страх и риск не подчинились и остались до конца. За тридцать две секунды до взрыва им удалось обойти программу, хотя и не полностью ее отменить. Взрыв был отсрочен на два часа. Боты вернулись на станцию, а саперы снова приступили к поискам и обезвреживанию бомб. Одновременно специально прибывшая группа принялась вскрывать камеры, благо времени теперь хватало. Никаких сюрпризов не последовало.

На тюремную станцию прибыл первый помощник Фарнадот и еще два офицера, которые принялись изучать вскрытые хакерами из «Иштара» файлы досье, хранившиеся в центральном компьютере тюрьмы. При проверке Фарнадот разделил арестантов на три группы. В первую вошли уголовники, которые по каким-либо причинам попали в руки БН, во вторую — имперские военные, их было большинство, около трехсот, в третью — опетские военнопленные. Всех их эвакуировали с тюрьмы и доставили на «Иштар». Вслед за вывезенными арестантами, тюрьму покинули и опетские матросы. Фарнадот прихватил с собой все досье. Уже покидая пределы безымянной системы красного гиганта, сенсоры крейсера зафиксировали мощный выброс энергии — взрыв орбитальной тюрьмы.

Спустя сутки, старший помощник командира «Иштара» подошел к капитанской каюте и позвонил. Воронов не любил, когда его беспокоят во время отдыха и недовольно врубил дверной видеоэкран. По ту сторону был Фарнадот.

— Входите.

Дверь отошла в сторону, впуская помощника.

— Командир, я нашел очень интересного человека.

— Хм. Какой-нибудь герой?

— Несомненно, если бы он служил в королевских Вооруженных Силах, то получил бы золотой крест Опета.

— Ну и что это за персона такая?

— Черный легионер Мэк, личный номер пятьдесят два, одиннадцать, семьсот восемьдесят восемь.

— Черный легионер? — разочаровался Воронов. — И что же он тут делает? Ах, да. Ирианские миры находятся в следующем секторе. Но что, у них не нашлось пересыльных тюрем поближе?

— Ответ на этот вопрос можно найти только в руководстве БН.

— И что же он совершил героического?

— Убил Иволу.

Наступила продолжительная пауза.

— И он до сих пор жив? — выдавил из себя Воронов.

— Жив и относительно здоров, но это можно поправить. Я уже разговаривал с ним и остался доволен этим Мэком. Я думаю, его ждет карьера офицера флота.

— Разве черные легионеры обучались кораблевождению?

— Он родом не из Империи Нишитуры. Когда-то он был пилотом грузовых кораблей. И не плохим пилотом, судя по его заявлениям.

Воронов задумался.

— Что ж, отправим его в штаб флота. Пусть там его проверяют, разбираются и решают, что с ним делать.

 

Глава 17

21.11.4421 г.с.в. Опетское королевство. Владивосток III

Военный космодром располагался рядом с ремонтной базой и если бы не последняя, тут была бы тишь и благодать. Разнокалиберный шум, исходящий из ремонтных доков, разлетался на километры вокруг. По земле и по воздуху беспрерывными потоками тянулись всевозможные грузовозы, доставляя сотни тонн необходимых материалов. Космодром же был более тихим местом. Здесь никто не резал сверхпрочную броню, не проверял работу двигателей, никто не кричал, пытаясь перекрикнуть оглушающий лязг всевозможных механизмов. Лишь изредка здесь проносились гравиплатформы, да взлетал или совершал посадку какой-нибудь корабль, беззвучно, на антигравах, да еще погрузчики скармливали грузы раскрытым брюхам звездолетов. В остальном, это место было тихим.

Мэк спрыгнул с попутной гравиплатформы и зашагал к ближайшему боксу, одиноко стоящему среди стартовых площадок. Вдалеке виднелись другие боксы, административные здания, диспетчерские вышки и пакгаузы.

Часовой у ворот не позволил ему пройти мимо и Мэку пришлось обходить этот бокс. Он заметил, что часовой был одет в обычный полевой мундир, да и эмблемы говорили о принадлежности к «богам войны». Видать, в охраняемом боксе хранилась одна из зенитно-ракетных установок.

Мэк огляделся по сторонам и задумался. Сегодня истекли двое суток его увольнения. «Не увольнения, — поправил он себя, — а положенного отпуска». Прошло четыре месяца с тех пор, как он попал во Владивостокский Центр Переучивания и Переподготовки, где из гражданских типов и корабельных специалистов делали офицеров космофлота. Это были четыре месяца напряженных занятий по двенадцать местных часов в сутки, без выходных. Впрочем, очень редко и ненадолго курсантов отпускали в увольнения. Поначалу было трудно освоиться в круговороте бесконечных лекций, семинаров, коллоквиумов, практических занятий и вовсе не из-за жестких уставных порядков, в Уль-Тии было намного тяжелее, а из-за того, что приходилось заново осваивать свою, казалось уже давно забытую профессию. Но, как говорится, опыт не пропьешь. Уже во второй месяц Мэк стал получать высшие оценки, а перед выпуском он успешно сдал экзамены по пилотированию различных типов кораблей и по астронавигации.

Сегодня в восемь ноль-ноль истекли двое суток отпуска и новоиспеченный младший офицер прибыл по направлению в отдел кадров 7-го флота. Там его долго не задержали и приписали к эскадренному миноносцу «Защитник», который, по сведениям штабного офицера, находился в ремонтном доке главной рембазы 7-го флота. Через час Мэк был уже на территории ремонтной базы и, после бесплодных поисков выяснил, что пару часов назад «Защитник» покинул док и теперь находится где-то на ближайшем космодроме. Мэк не стал огорчаться по напрасно потерянному времени и направился искать свой первый боевой корабль. Никуда тот от него не денется, он так надеялся.

Четверть часа спустя, Мэк уверенным пружинистым шагом зашагал по металлокерамическим плитам покрытия космодрома. Мимо пронеслась пара автопогрузчиков, в отдалении, параллельным курсом, куда-то спешил приземистый робот на гусеничном ходу. Мэк остановился, прямо перед ним находились два стройных корвета, построенных новоземлянами, вокруг которых суетились бригады техобслуживания. Оглядевшись, Мэк выбрал правое направление и зашагал вдоль стоянок. Минут через пять его нагнала гравиплатформа, управляемая оператором, нагруженная длинными и высокими ящиками. Оператор остановил свою бандуру и крикнул одинокому путнику:

— Подбросить, друг?

Мэк согласно кивнул и взобрался в кабину. Служащий космодрома двинул дальше и с улыбкой спросил?

— Что ищешь? Могу подсказать.

— «Защитник». Боюсь, что я заблудился и начинаю жалеть, что не поинтересовался сначала где-нибудь в управлении или диспетчерской. Времени в обрез, теперь, видать, я его еще больше потерял.

— Тебе повезло, — улыбка не сходила с лица оператора. — Я как раз к «Защитнику». Через сорок минут он взлетает.

— Повезло мне. А то блудил бы тут до скончания веков.

— Это как сказать, — оператор стал серьезным. — Недельки две назад, тоже одного, как тебя, подкинул к «Метеору», так тот успел в последние минуты перед вылетом. Потом я узнал, что «Метеор» погиб.

— Значит, мне это не грозит. Раз на раз не приходится.

— И то верно. А вашему брату надо верить в собственное бессмертие.

Мимо проплывали стоянки со стройными величественными крейсерами, на земле выглядевшими особенно грозно. Мэк невольно ими залюбовался. Дальше находилось несколько пустующих стоянок.

— Срежем путь, — оператор повернул и гравиплатформа прошла сквозь них.

Оператор еще пару раз заворачивал и, наконец, прошмыгнув мимо ветерана фрегата, носящего следы долгих странствий и многочисленных боев, с прекрасным именем «Елена», гравиплатформа остановилась между двух эсминцев. Мэк различил в одном из них «Защитник» и, поблагодарив портового рабочего, спрыгнул.

Гравиплатформа побрела чуть дальше, к рампам грузового отсека звездолета, у которого уже скопилось полтора десятка других ее сородичей и ватага громоздких погрузочных роботов.

Мэк осмотрел свой корабль. Выглядел он внушительно, поражая контрастами. Почти треть его обшивки сверкала новенькими бронеплитами, разительно отличающимися от остальных, ставших матовыми, со следами шрамов от лазерных лучей, деструкторов и раскаленных газов. Была свежей также половина надстроек, две орудийные башни на корме тоже отличались от остальных своей новизной. По всему борту огромными серебряными цифрами был обозначен номер: 1351. На носу, также серебряными буквами, красовалось имя «Защитник».

Вокруг было полно техперсонала космодрома, туда-сюда бегали матросы. В отдалении одиноко стояли двое офицеров, к которым Мэк и направился. За несколько шагов он перешел на строевой, остановился в паре метров и отдал честь, доложив старшему из них:

— Капитан-лейтенант, младший лейтенант Мэк прибыл для прохождения службы на эскадренный миноносец «Защитник».

— Вольно, — офицер внимательно осмотрел своего нового подчиненного в новом, с иголочки, мундире и представился:

— Я командир «Защитника» Горин. А это инженер-лейтенант Корнеев. Поздновато вы прибыли, младший лейтенант.

— Виноват, командир. В отделе кадров мне сообщили, что «Защитник» в рембазе.

— Это ничего, все же вы успели до вылета. Предъявите ваши документы.

Мэк полез во внутренний карман кителя, вытащил бумажник, из которого извлек несколько пластиковых листов. Горин забрал их и сразу же некоторые вернул со словами:

— Эти меня не интересуют сейчас, ознакомлюсь потом, а вот продаттестат передадите мичману Калькову.

Командир внимательно изучил удостоверение офицера, некоторые другие документы и вернул их.

— Рад видеть вас на борту своего корабля. Надеюсь, мы с вами сработаемся. Вакантных должностей у нас много и вы займете сразу две: второго пилота и помощника астронавигатора. Как, справитесь?

— Так точно, командир.

— Другого ответа я и не ждал. Идемте, я введу вас в курс ваших обязанностей и будем готовиться к выполнению поставленной задачи. Личное оружие получите попозже, когда мы присоединимся к эскадре. Тогда же вам покажут вашу каюту.

На орбите Владивостока III находились четыре тяжелых транспортника, загруженных тысячами ракет, начиная с «Шив» и заканчивая «Немезидами» с мегатонными боеголовками. Груз был предназначен передовым соединениям 7го флота, держащим оборону владивостокского фронта совместно с 6-м флотом. Позади транспортных кораблей находились три эсминца, выделенных для охранения каравана. Вскоре, к ним присоединились еще два корвета и «Защитник». Опетцы уделяли серьезное внимание безопасности своих коммуникаций и снабжению частей. Каждый транспорт получал конвой, что значительно снижало урон, причиняемый имперскими призраками и иными рейдерами.

Построившись в походный ордер, эскадра покинула систему. Ей предстояли три дня напряженного пути.

Мэк зашел в свою каюту. Это было небольшое, даже тесноватое помещение, минимум мебели, две выдвигаемые из стен койки. Здесь царил некоторый бардак, причиняемый личными вещами офицера, с которым придется делить свое жилище. Кто его напарник, Мэк не знал, единственное, что можно было заочно сказать о нем, так это то, что этот человек был неравнодушен к электронике и женщинам. На столике были аккуратно сложены силовые диски в пластиковых упаковках, надписи на которых сообщали о новинках в компьютерных и кибернетических технологиях. Рядом располагался портативный компьютер неизвестной Мэку модели, на котором валялись с полдюжины затертых силовых дисков и одна из навороченных новомодных программных примочек. Стена над койкой была сплошь украшена голограммами секс-звезд и актрис.

Мэк снял китель и повесил его на тремпель в шкафчик, туда же отправилась и рубашка с кобурой, в которой находился лучевой пистолет. У шкафчика висела полустертая табличка с надписью, прочитать которую было невозможно, и одной единственной кнопкой. Недолго думая, Мэк нажал кнопку. Обозначились контуры четкого квадрата, кусок невзрачной серой стены скрылся в глубине, из которой выехала раковина с краном.

«Будем знать. И умыться не помешает».

Мэк открыл воду и термодатчиком отрегулировал до очень прохладной. Вода приятно освежила и смыла усталость.

Дверь в каюту открылась. Вошел второй хозяин. Мэк оглядел своего соседа, этого офицера он не знал. За последние несколько часов Мэк познакомился со многими офицерами экипажа, изучил свои обязанности, выслушал наставления командира и первого пилота. Высокий светловолосый лейтенант представился:

— Морозов. Сергей.

Мэк крепко пожал протянутую руку.

— Мэк.

— Уже освоился?

— Угу.

— Да, ничем особенным в этой конуре не похвастаешь. Я уж как мог, прикрасил, — Морозов с некоторой гордостью посмотрел на свою коллекцию голограмм обнаженных девиц и, выдвинув койку, свалился на нее.

— После Академии к нам?

— С чего ты решил?

Морозов хитровато улыбнулся и прищурился.

— Видел тебя перед вылетом, мундир нулячий, держишься как-то скованно, как все молодые. Да и звание, мамлеем обычно год ходят после Академии.

— Я после Центра Переучивания и Переподготовки.

— У-у. Значит, ты не пацан зеленый, — Морозов проследил взгляд Мэка и опередил его вопрос. — Это я так, на досуге увлекаюсь, по специальности я программист, а когда мобилизацию объявили, пошел не по своему профилю. В минеры. «Защитник» мой второй корабль. Я полгода назад сюда перевелся. Служил на минном заградителе, пока нас не расшматовали имперские истребители. Я выжил, после госпиталя направили сюда, командиром минной бэ-чэ. А ты, дай подумаю… пилот?

— Угадал. Второй пилот и помощник астронавигатора.

— А-а, сразу две должности. До сих пор вакансии. После Ютивы III четверть экипажа добирали, «Защитник» аж три недели в ремдоке простоял.

— Ютива III?

— В общем-то необитаемый мир, приятный в чем-то, да только дышать там нельзя. Когда-то это был мир смерти, но ныне покойный Валерий Кагер освободил всех рабочих-рабов и нанял вольнонаемных рабочих. Ценный мирок, за него горячая стычка была, имперцам хорошо дали, но они, естественно, не откажутся от источника дешевого сырья.

— И много таких мирков наш флот прикрывает?

— Насколько я знаю, с полдюжины, — Морозов с любопытством посмотрел на Мэка. — Слушай, ты сам в ЦПП попал или призвали?

— Сам.

— А какие посудины водил?

— Грузовозы, рефрижераторы.

— И кем ты числился?

— Поначалу просто пилотом, в последний год стал старпомом.

— Ого, наверное, и класс неплохой имеешь?

— Второй.

Морозов непонимающе на него уставился.

— Второй класс и они тебя выпустили мамлеем? С таким классом могли бы старшего дать, как другим бывшим гражданским, да и крейсер могли бы доверить пилотировать.

— Может так и положено, Серега, — рассудил Мэк, — но только документов у меня никаких нет. Да и летал я до ЦПП уже давненько, года два прошло, а то и больше.

— Нельзя, что ли документы восстановить? В картотеке твоей компании порыться? Контрикам любые банки данных открыты.

— Я ведь не из Опетского Королевства и не из Империи Нишитуры.

Морозов понимающе кивнул и несколько секунд молчал.

— Ну, тогда понятно. А как же ты к нам попал?

— Так уж обстоятельства сложились, сам того не хотел.

— И что же ты делал эти два года?

Мэк потупил взор. Самые неприятные воспоминания захлестнули его, к счастью, он научился их контролировать. Мэк посмотрел на Морозова и проследил его взгляд. Только теперь его сосед по каюте увидел флуоресцентную наколку с номером.

— Память о мире смерти. Хатгал III.

— Значит, ты был там?

Мэк кивнул.

— А шрам на лице, тоже оттуда?

Мэк потрогал шрам на правой щеке — память о Маонго, и снова кивнул.

Морозов понял, что перед ним человек, переживший многое, отведавший самого страшного, что было в карательной системе Империи Нишитуры. Он был поражен.

— А как же тебе посчастливилось оттуда удрать?

— Хм, «посчастливилось»! Что-нибудь слышал о черных легионах? Так вот, мне пришлось постараться там выжить. Ирбидора — это настоящая мясорубка. Если хочешь, могу рассказать мою печальную историю, — Мэк глянул на часы, — только вкратце. До моей вахты семь часов осталось, хотелось бы поспать.

— О чем речь, самому заступать.

— Тогда слушай…

Те, кто находился на центральном посту управления, были напряжены, они ожидали. Впрочем, то, что сейчас происходило, было вполне рутинным явлением — эскадра подходила к пункту назначения, к системе НТ-002-VIII. Среди россыпей звезд на центральном видеоэкране выделялась прохладная звезда М-типа, по высвеченным данным можно было узнать любую информацию об этой системе.

Мэк сидел в своем кресле второго пилота, внимательно следя за показаниями датчиков и сенсоров и выдаваемой компьютером пульта информацией о параметрах полета. На одном из мониторов высвечивались точки, обозначающие транспорты и корабли охранения его эскадры, другой монитор показывал систему и десятки объектов, идентифицируемых как опетские звездолеты разных типов и классов.

— Обмен подтвержден, — нарушил тишину начальник связи.

— Держаться ведущего, строй не нарушать, — скомандовал Горин.

М-звезда быстро росла, вскоре можно было наблюдать и семь планет, светящиеся шарики которых отражали свет звезды, и улавливались в мощную квантовую оптику. Эскадра преодолела границы эклиптики и обосновалась у второго планетоида, где была построена временная база снабжения. Система НТ-002-VII отстояла в тридцати парсеках от фронта, и ее положение делало ее выгодной для размещения тыловой базы. На каждом планетоиде были размещены посты дальнего обнаружения и станции перехвата, в плоскости эклиптики и вне ее постоянно курсировали патрульные катера и корветы. В световом дне патрулировали корветы и истребители. Второй планетоид не имел атмосферы, на его южном полюсе всего за несколько дней были выдолблены многокилометровые шахты, оборудованные для хранения боеприпасов и иных грузов для нужд флота. Шахты были покрыты сверхпрочными антисенсорными куполами. В довершение, инженеры флота оборудовали базу противоядерной защитой. В восьмидесяти километрах от поверхности, на стационарной орбите, был установлен релейный спутник сверхсветовой связи.

Прибывшие транспортные корабли за несколько часов разгрузились и отправились на орбиту ждать приказа на возвращение. Но командование не спешило их отпускать. Прибывшие с ними корабли охранения планировалось привлечь для выполнения срочного задания. Отрывать боевые единицы с фронта или отряжать на задание часть сил из гарнизона базы в штабе 7-го флота посчитали нецелесообразным. Четырем эсминцам была поставлена задача — прибыть по рокадным трассам в систему НТ-064-XIX и установить минные заграждения. Эскадренные миноносцы приняли на борт по пять десятков стокилотонных мин и покинули базу.

Они достигли намеченной системы спустя сорок пять часов корабельного времени. Вокруг оранжевого гиганта, не представляющего интереса ни в стратегическом, ни в тактическом отношении, обращалось восемь безжизненных планетоидов с ядовитыми атмосферами из смеси метана, аммиака и хлористых соединений. Эсминцы распределили зоны, командиры минных боевых частей стали задавать указания пилотам. Лейтенант Морозов, сосед Мэка по каюте, гонял «Защитник» между двумя расплавленными планетами, нашпиговывая их орбиты смертоносными и коварными сюрпризами. Напоследок «Защитник» вышел перпендикулярно к эклиптике и оставил здесь последние десять мин. Вскоре к нему присоединились остальные корабли. Построившись в походный ордер, они легли на обратный курс, когда сенсоры сразу двух эсминцев, «Защитника» и «Палача», засекли имперские корабли.

— Служба слежения, доложите, что вы видите, — потребовал Горин.

— Пять целей, командир, — ответил по каналу внутренней связи начальник службы. — Расстояние — двадцать пять световых минут, скорость — один «эр». Держат курс по светилу, опознать трудно.

— Знаю, что сложно. Идентифицируйте их.

Командир корабля переключил канал на группу вооружения. На видеоэкране появилось худое раскосое лицо старшего лейтенанта Ли.

— Группа вооружения, доложите готовность.

— Все батареи готовы. «Ктулу» и «Саргамаки» уже зацепили их, командир. На параллельный курс высланы шесть «Орнеров».

— Принято.

— Командир! — обратился связист. — Вызов с «Трохена», на связи комдив.

Горин подошел к пульту внешней связи, где на видеоэкране появилось изображение капитана третьего ранга Серебрянского — командира дивизиона и, одновременно, командира «Трохена».

Мэк не знал, что в этот момент думал Горин, возможно то же, что и он сам. Вражеские корабли хозяйничают в тылу и обнаружены они только теперь. Каким образом имперцы смогли так близко подобраться к ним? Возможно, они держались в тени звезды, но тогда им было известно об опетских эсминцах. И с какой целью они здесь? Нащупывают бреши в обороне?

— Что скажете, капитан-лейтенант? — спросил комдив.

— «Защитник» к бою готов.

— Знаю. Все мы готовы. Слушайте приказ: «Защитнику» сблизиться с противником и установить типы кораблей. В боевое соприкосновение вступать только в самом крайнем случае. О малейшем изменении обстановки докладывать немедленно. Повторяю, по своей инициативе в бой не вступать.

— Есть!

— Конец связи.

Опетцы разделились. «Защитник» начал выполнять маневр огиба светила, после чего ему предстояло догнать своих либо вступить в бой. Видя действия опетского корабля, имперцы поняли, что уже не смогут с выгодой держаться в тени звезды и взяли курс на одинокий эсминец, тем самым раскрыв себя.

Прозвучал сигнал службы слежения.

— Слушаю, —бросил Горин.

— Это истребители, командир. «Гладиаторы».

— Принято. Продолжайте следить за обстановкой.

— Есть.

Мэк смотрел на сходящиеся точки на мониторе и подумал, что истребители никак не могут быть одни. Эти корабли имеют ограниченную дальность хода и где-то должен быть или авианесущий крейсер или авианосец. Но последний никогда не идет без сопровождения кораблей боевого охранения, поэтому, здесь может где-то находиться целая вражеская эскадра. Видимо, имперское командование решило на этом участке фронта провести разведку боем. В любом случае, это повод для раздумий для офицеров оперативного управления штаба 7-го флота.

— Служба связи, соедините с комдивом, — приказал Горин.

— Есть, командир.

Когда связь установилась, он доложил об установленных целях и об изменении ими курса.

— Будем драться?

Командир дивизиона отвел глаза в сторону и снова вернул их в фокус.

— У меня строгий приказ, в бой ни с кем не вступать. Кроме того, эти крошки никогда не бывают сами. Немедленно уходите.

— Вас понял.

Первый пилот совершил маневр разворота, держа курс к одной из планет. Вражеские корабли были пока далеко, но уверенно сели на хвост. «Защитник» снова изменил курс и когда стал догонять своих, сенсоры засекли мощный выброс энергии. Одна из точек, обозначающих имперские истребители, погасла. Остальные нарушили строй и круто повернули назад. Прежде чем покинуть опасную зону, в яростном пламени ядерного взрыва исчез еще один истребитель, став жертвой свежеустановленной мины. Едва начавшаяся погоня внезапно прекратилась.

Имперцы не зря покинули опасную систему. Помимо приказа, гласящего: «при обнаружении минного поля покинуть его немедленно», мины по праву считались самым коварным и экономичным оружием. Обнаружить их удавалось с большим трудом и, как правило, это делалось уже после непоправимых потерь.

Стандартная космическая мина, с мощностью заряда сто килотонн, представляла собой торпедообразного робота, снабженного ракетным двигателем и «мозгами», сравнимыми с корабельным компьютером. Она имела антирадарные и противосенсорные кожухи, что, особенно в пассивном режиме ожидания, делало смертоносного монстра практически незаметным. Встроенный в каждую мину блок опознания различал «свои» и «чужие» корабли, даже если они одного класса. На «своих» мина не реагировала, зато, если в зону ответственности проникал «чужой», к появившейся цели устремлялись все ближайшие мины и успокаивались лишь в том случае, когда объект, признанный как «враг», переставал существовать. Действовать в зоне поля было просто самоубийственно и поэтому Мэк, как и все другие на «Защитнике», ничуть не удивился резкому бегству вражеских истребителей. Видимо, имперские рейдеры действовали без поддержки тральщика.

Насколько Мэк помнил из лекций в Центре Переучивания и Переподготовки, технологии антисенсорной защиты мин и призраков очень схожи. Возможно даже, взятые за основу, минные технологии были развиты и применены на кораблях, получивших впоследствии обозначение «призрак». Возможно, именно так призрак и появился. Хотя, кто может сказать, какие бредовые идеи посещают ученых, какими разработками они занимаются в своих секретных конструкторских центрах? Если одни придумывают новое, более мощное и устрашающее оружие, другие разрабатывают защиту от него. В свою очередь, первые совершенствуют свое детище, модернизируют его, делая еще совершеннее и смертоноснее, другие же разрабатывают еще более мощную защиту и изобретают принципиально новое оружие. Так продолжается с незапамятных времен и будет продолжаться до бесконечности. Страсть к разрушению и истреблению себе подобных, какими бы идеалами она не прикрывалась, какие бы чудовищные последствия она не приносила, заставляет человека идти вперед, вырываться за пределы возможного. Именно это стремление подвигло человечество на экспансию, на расселение среди звезд. По сути, каждая новая глобальная война, какой бы она ни была жестокой и кровавой, справедливой или аморальной, является тем фактором, который приводит человечество к новому качественному скачку в развитии цивилизации.

Вернувшись на базу, эсминцы присоединились к уже готовым к отбытию транспортам и корветам. Трое суток обратного пути прошли без каких-либо происшествий. Вернувшись на Владивосток III, корабли получили суточную передышку, экипажи были отпущены до следующего утра.

Мэк спускался по трапу. Ему было всегда приятно вдохнуть свежий воздух полной грудью, после искусственной атмосферы корабля, и ощутить приятный прохладный ветерок.

— Куда думаешь податься? — спросил нагнавший следом Морозов.

— Пока не знаю. Думаю посмотреть здешнюю столицу.

— Странно. Разве ты не бывал в ней прежде?

— Не-а. В ЦПП пару раз ходил в увольнение и то на несколько часов.

— Ну, тогда понятно. Это тебя извиняет. Махнем ко мне? Погостишь у меня, поешь нормально, а не ту дрянь, которую нам скармливают. Познакомлю тебя со своей женой. Ну, как, принимаешь предложение?

— Принимаю.

Уже за пределами космодрома Морозов поймал гравитакси. Во время полета он болтал без умолку, то расписывая местные достопримечательности, то рассказывая смешные истории из своей жизни.

Гравитакси доставило их в южный район Усть-Каменска — столицы Владивостока III с населением два миллиона жителей. Вокруг дома Морозова был разбит небольшой садик из плодовых деревьев и каких-то экзотических ярких кустов. Забора не было, пешеходная дорога обрывалась у газонов, через которые пролегала мощеная тропинка. Сам дом был небольшим и одноэтажным, как и большинство вокруг, с изукрашенным лепкой фасадом. Вокруг царил заботливый порядок.

— Красивое место, как будто и не в городе совсем, — заметил Мэк. — Серега, а я думал, что ты не женат.

Морозов сперва смутился, но, заметив хитрый мэковский прищур, рассмеялся.

— Это ты из-за тех голограмм? Зря. Я их повесил для того, чтобы глаз радовали. Не любоваться же голыми серыми стенами, правильно? Есть у меня и семейный снимок, здесь, под сердцем.

Он достал свой электронный ключ, отпер входную дверь и зашел. Следом вошел и Мэк. Они очутились в просторном холле, где неброская, но со вкусом подобранная мебель и сувенирные мелочи создавали домашний уют. В холл вышла хозяйка и бросилась Морозову на шею. Мэк сразу оценил красоту ее лица, плавность линий, черные волосы и такие же черные, с огоньком глаза и не сразу заметил, что она примерно на пятом месяце беременности. Впрочем, животик отнюдь не портил ее фигуру и красоту. Супружеские объятия не были крепкими, но нельзя было не заметить, сколько в них присутствовало теплоты и нежности.

— Это моя жена, Люда, — представил Морозов. — А это мой сослуживец, Мэк.

Хозяйка и Мэк кивнули друг другу и обменялись теплыми улыбками.

— Раздевайтесь и проходите в столовую. Я сейчас накрою стол, — распорядилась хозяйка.

Мэк, как и Морозов, оставил на вешалке свой китель и фуражку и переобулся в домашние тапочки, потом прошел в столовую, где был посажен за обеденный стол. Через минутку появилась Людмила, принеся тарелки и столовые приборы, и положила их на уже расстеленную скатерть.

— Я как раз обед готовила. Скоро Игорек со школы придет.

— Значит, мы вовремя, — Морозов усадил жену за стол. — Я сам накрою, тебе нежелательно напрягаться.

Он ушел на кухню, а Мэк заметил:

— Людмила, а вы не похожи на домохозяйку.

— Вы не против, если мы перейдем на «ты»?

— Конечно же, нет. И все-таки, ты ведь не домохозяйка?

Женщина погладила свой живот.

— Это я временно, пока в положении. Сейчас я в отпуске. Но вообще-то у меня никогда не было времени на домашние хлопоты, я программист, работа отнимает много времени. Сережа, наверное, рассказывал, как мы познакомились?

— Вообще-то нет, еще не успел. Дело в том, что я лишь недавно на «Защитнике».

Людмила кивнула.

— Познакомились мы в Университете, учились на разных курсах одного факультета. А познакомились во время олимпиады. С тех пор стали встречаться и через два года поженились. Работали пару лет в одной фирме, пока его не призвали.

— А Игорек, это ваш сын?

— Да, но не общий. Он у меня от первого брака, ему сейчас семь лет. Сережа золотой человек, заботится об Игоре, как о родном, да и живем мы душа в душу. Я ведь, к тому же, на три года его старше.

— Разве возраст имеет значение, когда любишь?

— Примерно то же сказал мне и Сережа, когда предлагал рук и сердце.

Из кухни вернулся Морозов, неся поднос с термокастрюлей. Аккуратно поставив ее на стол, он снова пошел на кухню. Людмила в это время открыла крышку, в нос Мэку ударил аппетитный запах супа. Вооружившись половником, хозяйка разлила горячее блюдо по тарелкам.

— О, ты уже управилась, — произнес вернувшийся с закусками и вторым блюдом хозяин.

Мэк взял кусок порезанного мягкого и хрустящего хлеба и отправил в рот первую ложку с супом.

— Как вкусно! — похвалил он. — Давно же я не ел домашней пищи, уже и забыл, каким приятным может быть обед.

— Да что ты, Мэк, — смутилась Людмила, — моя стряпня — это полное дилетантство. Когда у нас была домработница, от еды нельзя было оторваться.

— Нет, правда, очень вкусно, — с трудом прервав процесс, подтвердил Мэк. — Я бы так каждый день кушал.

Было легко заметно, что простые комплименты о кулинарных способностях хозяйки доставили Людмиле немало удовольствия. После супа обед перешел к жареному картофелю с отбивными и салатами. Поначалу Мэк боялся, как бы не переесть, но распробованные им блюда, отсутствующие в его обычном рационе, вымели без остатка все опасения. Уничтожив все до последней песчинки, он почувствовал непривычную тяжесть в животе. Впервые за несколько лет он просто объелся.

Тарелки опустели, добавки были съедены.

— Что приготовить? — спросил Морозов.

— Кофе, — отрезала Людмила и заговорщицки посмотрела на Мэка. Тот одобрил ее выбор, а хозяйка добавила: — Ты не забыл? Мне без кофеина.

— Ага.

Морозов сложил всю посуду на поднос и понес его на кухню.

— Можно поинтересоваться? — спросила Людмила. — А Мэк — это имя или фамилия?

— Скорее и то, и другое вместе взятое. Так уж сложилось.

— Это какая-то тайна? Обожаю тайны.

Она состроила такой взгляд, устоять перед которым Мэк не смог.

— Обещаю, все между нами.

Он улыбнулся.

— Сдаюсь. Хорошо, я скажу. На самом деле меня зовут Костя. Только…

— Ну я же обещала, — перебила хозяйка, видя, как он замялся.

Но тут к столу вернулся Морозов, неся поднос, на котором на блюдцах стояли кофейные чашки, рядом сложенные вместе ложечки и сахарница. Мэк еще раньше учуял запах кофе, теперь же его аромат выдавил голодную слюну. Сглотнув ее и немало сему подивившись, ведь он только что наелся до отвала, он жадно следил за кофейными приготовлениями.

— Ничего, если я тебе без сливок? — спросил Морозов. — Я их не нашел.

— Нормально, я люблю просто кофе.

Мэк с удовольствием насладился божественным напитком. Откинувшись на спинку стула, он подумал, что пора бы оставить счастливую семейную чету наедине. Идет война и кто знает, когда еще им представится случай увидеться. Он поблагодарил радушных хозяев за гостеприимство.

— Уже покидаете нас? — в вопросе Людмилы пролегла тень огорчения.

— Да, к сожалению. Хотелось бы посмотреть столицу, набраться приятных впечатлений.

— А тебе есть где заночевать?

— Ну, с этим проблем, думаю, не будет, — Мэк улыбнулся и подумал, что на худой конец, он всегда может вернуться на «Защитник».

Его провели до двери. Мэк быстро одел свой китель, тяжелые ботинки и головной убор, потом с неохотой поправил форму строго по уставу. Поблагодарив хозяев еще раз и пожелав всего наилучшего, он покинул дом.

Усть-Каменск хоть и являлся столицей, но все же он не был самым большим и густонаселенным городом на этой планете. Зато культурных и развлекательных учреждений здесь было просто не счесть. Мэк порядком вымотался, стремясь посетить их все и, в итоге, плюнул на это дело и зашел в ближайший ресторанчик, к своему удивлению, уже успев снова проголодаться. Впечатлений накопилось — хоть отбавляй, можно будет повспоминать не одну неделю. В ресторане он окончательно опустошил свои и без того уже скудные финансы, но оно того стоило — хорошее вино и бифштекс с картофелем под веселую музыку поправили настроение и навели порядок в разбегающихся мыслях. Расплатившись по счету, он покинул заведение и глянул на часы. Двадцать один — десять по стандартному времени. Местные сутки немного запаздывали. В распоряжении еще одиннадцать часов, но без денег в чужом городе делать нечего. Хотя, какой теперь город в целой галактике для него родной? Он поймал гравитакси и отправился в космодром. На завтра надо хорошенько выспаться и быть свежим, как огурчик.

60-й дивизион эсминцев из состава 7-го флота влился в эскадру, отправляющуюся в систему Ютива III. Огромный транспорт класса «Астра Инкогнита» и еще четыре меньших военно-транспортных корабля, каждый грузовместимостью в пятнадцать тысяч тонн, должны были доставить необходимые грузы на фронт, в которых остро нуждались и действующие соединения флота и войска. Помимо обычного охранения, из четырех эсминцев и нескольких корветов, из резерва 7-го флота был выделен новейший крейсер «Фелтинген» и штурмовая эскадрилья, насчитывающая десять единиц.

Как отправка, так и маршрут любого каравана всегда держались в строжайшем секрете, что отнюдь не мешало успешно работать имперской разведке. На этот раз меры предосторожности были еще более строгими. Отправке каждого звездолета предшествовала «легенда», об истинном задании знали лишь командиры кораблей. Сбор эскадры происходил в удалении от оживленных трасс, на значительном расстоянии от какой бы то ни было звезды. Лишь когда вся эскадра была в сборе и построилась в походный ордер, о задании узнали остальные офицеры.

Миновали вторые сутки полета. Точно в ноль часов корабельного времени, Мэк зашел в центральную рубку и принял вахту у первого пилота, который ознакомил его с последними данными и, пожелав удачи, отправился в кают-компанию. Теперь, по уставу, на время вахты Мэк являлся старшим офицером на корабле, несмотря на его скромное звание.

Следуя четко установленным требованиям, он прослушал доклады заступивших вахт всех служб и боевых частей, после чего занес необходимые сведения в бортовой журнал главного компьютера. Разобравшись с борткомпьютером, он задержал взгляд на главном мониторе, изображавшем космические дали с разбросанными в пустоте звездами и скоплениями. Впервые космос показался ему бездушным и одиноким. Мэк подавил возникающий приступ тоски и понадеялся, что вахта пройдет спокойно.

Но случай распорядился по-другому. Таймер показывал три часа двенадцать минут, когда унылое однообразие нарушил сигнал срочного вызова.

— Центральная рубка, вахтенный офицер Мэк.

— Это начальник вахты пятой батареи мичман Шалыгин. Одна из «Саргамаков» засекла посторонний объект.

— Что на ваших сенсорах, мичман?

— Ничего. Может, у нее произошел сбой?

— Может и так.

Мэку понадобилось менее секунды, чтобы сориентироваться. Ордер эскадры был построен таким образом, чтобы максимально прикрыть транспортники со всех возможных направлений. Поэтому, чтобы начать их атаку, надо прежде атаковать один из кораблей охранения. Видимо, таким кораблем суждено было стать «Защитнику». Любому человеку на флоте было известно, на что способен призрак и Мэк не надеялся, что доклад оператора — это простой сбой компьютера ракеты. Согласно противопризрачной тактике, как один из элементов борьбы с невидимыми рейдерами, применялись идущие по курсу корабля ракеты на расстоянии до двадцати-сорока световых минут, «прикрепленные» к своим звездолетам направленными гравитационными полями. Ракеты находились в ожидательном режиме, без включенных двигателей, с работающими в пассивном режиме сенсорами. Каждая такая ракета была облачена в защитный противосенсорный кожух и обнаружить ее было крайне сложно.

Мэк врубил сигнал боевой тревоги и запросил у мичмана-комендора координаты цели, получив их, он сделал запрос в службу слежения и, не дожидаясь ответа, приказал оператору «Саргамака» атаковать засеченную им цель. На все это ушло не более десяти секунд.

Получив приказ к атаке, ракета «Саргамак» класса «корабль-корабль» с пятидесятикилотонной боеголовкой активизировала стартовые ускорители, которые через несколько секунд были отстрелены, и перешла на маршевые двигатели. Переведенные в активный режим сенсоры прочно захватили цель.

В это время Мэк сообщил координаты ракетным батареям и приказал открыть огонь при первых же признаках врага. Через несколько секунд пришел доклад от службы слежения — по-прежнему ничего.

Резкое появление и стремительная атака «Саргамака» была поздно замечена на подкравшемся имперском призраке. Из коварного охотника за несколько секунд он превратился в жертву. Но все же противоракетный расчет сработал так оперативно, как только было возможно, выпущенному призраком «Орнеру» удалось перехватить ракету «Защитника», но произошло это в опасной близости от имперского корабля.

Обнаружив и опознав вторую появившуюся цель, компьютер «Саргамака» за несколько миллисекунд перешел на вложенную специально для такой ситуации программу и подорвал боеголовку за секунду до перехвата «Орнером». Мощная ударная волна плотных раскаленных газов, не встречая сопротивления, достигла корпуса призрака и сильно повредила корму, выведя из строя двигатели и разрушив все кормовые надстройки. Имперец потерял ход. Вместе с тем, взрыв на пару секунд демаскировал призрак, чего оказалось вполне достаточно, чтобы уже готовые к бою комендоры «Защитника» предельно точно скорректировали координаты цели.

Эсминец содрогнулся от залпа пущенных ракет. Правый борт в одно мгновение выпустил восемь «Саргамаков» и две «Ктулу». Вынужденный защищаться призрак дал залп «Орнерами», перехватившими все «Саргамаки», но значительно более интеллектуальные стокилотонные «Ктулу» достигли цели и разломали имперский рейдер на куски, превратив большую часть его корпуса в радиоактивную пыль.

Едва на бортовом компьютере высветилась надпись: «Цель уничтожена», в центральную рубку вбежали Горин, первый пилот Кожуро и другие офицеры, мичманы и матросы. Все произошло очень быстро, Мэк все еще находился под впечатлением произошедшего. И теперь, когда перед ним появились его командиры, он слегка занервничал. Он вытянулся по стойке «смирно», отдал честь и начал докладывать.

— Расслабьтесь, Мэк, — перебил его командир корабля. Мэк сделал вид, что не слышал этих слов, но все же опустил руку и стал более вольно. — Теперь докладывайте.

Внимательно выслушав своего младшего офицера, Горин сдержанно похвалил его.

— Командир! — обратился связист. — Вызывает «Фелтинген», на связи командир эскадры.

Прежде чем подойти к пульту внешней связи, командир «Защитника» посмотрел Мэку в глаза и сказал:

— Я позабочусь, чтобы и ты, и все отличившиеся не остались без наград.

Спустя двое суток, эскадра благополучно добралась до Ютивы III, где от нее откололись транспортники, а прибывшие корабли охранения перешли в оперативное подчинение ютивийского соединения. Вечером того же дня «Защитник» получил приказ сесть у штабного бункера. Здесь уже собралось несколько кораблей, из которых вывалили экипажи, за исключением несших вахту, и построились в коробки. Корабли разместились очень компактно, полукругом. По центру, на недавно построенную трибуну, взошел начальник штаба соединения и произнес короткую речь, усиленную в микрофоны с выходом на установленную частоту. Все без исключения матросы, старшины, мичманы и офицеры были облачены в скафандры, так как местный воздух вызывал долговременное расстройство многих жизненно важных органов организма человека. Произнесенная контр-адмиралом речь не была рассчитана на акустический эффект, а передавалась по одному из каналов связи, так что создавалось впечатление, что слова начальника штаба были обращены к каждому присутствующему.

Закончив речь, контр-адмирал сошел с трибуны, зазвучал усиленный мощными передатчиками гимн, после чего началась сама церемония награждения.

Прежде чем очередь дошла до «Защитника», ордена и медали получили более сотни офицеров, мичманов, старшин и матросов.

Услышав свое имя, Мэк, вместе с мичманом Шалыгиным и оператором «Саргамака», строевым шагом, немного смазанным бронескафандром, подошел к контр-адмиралу и, отдав честь, из его рук получил золотой королевский крест. Нацепить орден на скафандр было невозможно, да и не нужно, поэтому награды просто передавались в руки. Их хозяевам предстояло самим прикреплять награды на свои мундиры.

Мэк считал, что любой из награждаемых сейчас заслуживает своих орденов и медалей больше, чем он, ведь он просто сделал то, что должен был сделать, просто отдавал приказы. Но это были только его мысли. Каждое уничтожение имперского призрака рассматривалось, как большая удача и подпадало под разряд важных новостей, идущих в генеральный штаб прямо в Черный Бриллиант.

После Мэка, ордена получили два экипажа истребителей в полном составе, из семи человек каждый. На этом награждение завершилось. Под звуки марша, четкие коробки прошли мимо трибуны торжественным маршем и разошлись по своим кораблям. Каждый корабль спешил обратно, откуда он был недавно оторван. В ближайшие дни должно начаться новое сражение за Ютиву III.

 

Глава 18

В течение нескольких месяцев после дордского поражения, имперский генеральный штаб и высшее военное командование не предпринимали каких-либо крупных операций. Все это время на фронте сохранялось относительное спокойствие, хотя, часто не прекращались малые и крупные стычки и целые сражения за второстепенные системы. Хоть и более медленными темпами, чем Опетское Королевство, но имперская экономика все же перестраивалась на «военные рельсы», военное производство набирало обороты, мобилизации подвергались как добровольцы, так и рекруты. Была введена традиционная кадровая политика империи: экипажи новых кораблей набирались в основном за счет резервистов и новобранцев, а удельный вес кадровых военных составлял десять-пятнадцать процентов, возвращающиеся из госпиталей и пригодные к службе направлялись во внутренние секторы, на замену убывшим на фронт. Карательная машина БН навела жесточайшую дисциплину, прекратила переход имперских офицеров, среди которых попадались и нишиды, на сторону опетцев. Невиданного размаха достигла пропаганда, теперь высшей добродетелью солдата и матроса почиталась смерть в бою.

Император требовал решительных действий, желая как можно быстрее поставить на колени мятежный сектор. Из внутренних секторов стали перебрасываться свежие силы и скрыто накапливаться в тылах действующих флотов. Первый удар должен был быть нанесен на владивостокском фронте с целью ослабления других направлений. В дальнейших планах было одновременное наступление на оставленные опетцами имперские системы дордского фронта и на Владивосток III. На этих направлениях имперскому генштабу удалось скрытно сконцентрировать силы в соотношении четыре к одному. Чтобы максимально облегчить задачу своим флотам и ввести в заблуждение опетское командование, предполагалось нанесение вспомогательного удара по Шеролу, открывая тем самым новый фронт. Начало операции планировалось на вторую-третюю декады первого месяца 4422 года. Но прежде, имперским высшим командованием было предварительно решено сперва добиться некоторых тактических успехов, выиграть несколько сражений местного значения.

Ютиве III суждено было стать одной из систем, которым в планах имперцев отводилась такая роль.

Командующий ютивийским соединением вице-адмирал Виггер прекрасно понимал, что в ближайшее время следует ожидать нового штурма Ютивы III. Для этого не надо было даже знать планов имперского высшего командования. Командующий был нишидом и сам следовал нишидской логике: добиваться поставленной цели до тех пор, пока она не будет осуществлена. Каждая неудача, каждое препятствие лишь озлобляли, пробуждали азарт, порождали лишнее рвение. Когда на его стол лег подробный рапорт разведотдела 7-го флота, он лишь утвердился в своих выводах и узнал конкретные сроки — пятнадцатое-шестнадцатое число двенадцатого месяца уходящего года. То есть, весьма скоро.

На владивостокском фронте Ютиве III отводилась важная роль, как рубежу обороны. Соединение, прикрывающее эту и другие системы, было одним из самых боеспособных и полнокровных в 7-ом флоте. За несколько дней перед началом наступления нишитурцев в распоряжение Виггера прибыли новые боевые единицы. Одновременно тщательно собирались и изучались разведданные о силах противника, дислокации частей, о резервах и коммуникациях. Прочитав очередное донесение, Виггер понял, что у него есть редкая возможность нанести врагу серьезный урон.

В одной из контролируемых имперцами систем, звено разведчиков обнаружило до трехсот кораблей с десантниками и планетарными войсками на борту. Поняв, какая добыча попала к нему в сети, вице-адмирал приказал беспрерывно и осторожно следить за флотилией и по возможности выявить ее конкретный состав и силы прикрытия.

Тринадцатого числа начальник разведки соединения уже обработал разрозненные данные, сверил их с самыми последними донесениями разведывательных экипажей и сделал доклад, в котором содержалось следующее: в системе НТ-098-ХХ находятся готовые к штурму двести легких десантно-штурмовых кораблей, могущих нести до взвода десантников; восемьдесят средних ДШК, несущих до роты; десять тяжелых ДШК, могущих вместить десантный батальон или тяжелое вооружение и амуницию. Кроме того, здесь же находятся тринадцать тяжелых транспортов с планетарными войсками на борту. Охранение составляют два крейсера, пять фрегатов, шесть эсминцев, около двадцати патрульных катеров, корвет и авианесущий крейсер.

Вице-адмирал Виггер решил действовать немедленно. Срочно была создана специальная ударная эскадра, которая должна была отправиться тот час же, чтобы нанести неожиданный удар в день начала штурма Ютивы III. В состав эскадры было выделено два крейсера, два авианесущих крейсера, три фрегата, дивизион из четырех эсминцев, бригада штурмовиков и четыре тральщика. Командиром эскадры был назначен молодой контр-адмирал Барвинский, поставивший свой флаг на тяжелом крейсере «Юнис».

Эскадре Барвинского удалось найти брешь в боевых порядках имперцев, слишком занятых подготовкой к наступлению, и, в тот момент, когда Ютива III и прилегающие системы подверглись первому массированному удару, она прибыла к НТ-098-ХХ и с ходу атаковала вражескую флотилию. Первыми, под прикрытием истребителей, пошли тральщики, которые после ликвидации периферийных минных полей не обнаружили второго минного эшелона и вынуждены были вернуться из-за начавшегося ракетного обстрела.

Получив данные, собранные авангардными подразделениями истребителей, Барвинский понял, что вражеские корабли расположены более чем выгодно для нанесения удара по ним. Между флотилией тяжелых транспортников и десантно-штурмовых кораблей и их прикрытием было добрых двадцать пять световых минут. Ударная эскадра вклинилась между ними, не давая тем самым им соединиться. Для отражения сил прикрытия Барвинский выделил крейсеры «Фелтинген» и «Гоплит», авианесущий крейсер «Победа», фрегаты «Хемм», «Родос» и «Пелор» и эскадрилью штурмовиков из десяти единиц. На истребление флотилии были выделены остальные двадцать два штурмовика бригады и авианесущий крейсер «Центурион». «Юнис» и дивизион эсминцев с тральщиками остались в оперативном резерве.

То, что поначалу складывалось как вполне удачный рейд, обернулось неминуемой катастрофой. Когда штурмовики и «Центурион» подошли к флотилии на дистанцию ракетного пуска, стало очевидным, что разведка флота была введена в заблуждение и никаких транспортов и ДШК в системе не было. Имперцы затеяли очень сложную и дорогостоящую дезинформационную игру, на каждую боевую единицу были установлены специальные сложнейшие имитаторы, изменяющие характер шумов и преобразующие их в соответствии с имитируемым кораблем, а также экранирующие характерные для боевых звездолетов излучения и маскирующие истинные параметры кораблей, и выдающие совсем иные. В радиообменах между кораблями и по ССС строго соблюдались все ложные позывные и переговоры. Тщательно спланированная ловушка дала свои плоды, в нее угодила крупная дичь — целая ударная эскадра. Имперские стратеги достигли цели дезинформационной игры: из ютивийского оборонительного рубежа была выманена часть опетских сил и заманена под удар значительно превосходящих сил имперского флота.

Контр-адмиралу Барвинскому понадобилось несколько долгих секунд, чтобы справиться с возникшим волнением и отдать четкие приказы, чтобы попытаться спасти корабли и жизни своих людей. Он припомнил, с какой относительной легкостью эскадре удалось проникнуть во вражеский тыл и достигнуть намеченной системы, вероятно, более опытного флагмана это насторожило бы.

Ринувшиеся в атаку штурмовики и «Центурион» вместо транспортов встретили авианосец, линкор и одиннадцать крейсеров, вместо ДШК — восемьдесят штурмовиков, две сотни истребителей и десять эсминцев.

Эскадра Барвинского оказалась между молотом и наковальней, зажатая между двух огней.

Опетские штурмовики класса «Барракуда IV», произведенные в Новоземной Империи, несколько уступали в тактических характеристиках имперским КК-1М и «Гладиаторам-Х». Получив приказ от флагманского тяжелого крейсера «Юнис», опетцы стали организованно отходить, сдерживая многократно превосходящего врага и неся потери. «Центурион» отбил атаку истребителей, уничтожив два из них, и повернул на обратный курс. Так и не успев соединиться с эскадрой, он потерял все свои истребители, и подвергся комбинированной атаке штурмовиков и истребителей имперцев. Два имперских штурмовика погибли от «Шив», еще один вместе с тремя истребителями были уничтожены кинжальным огнем анигиляторных орудий крейсера. «Орнеры» беспрерывно перехватывал ракетные залпы. Оставшись без прикрытия, «Центурион» не мог должным образом следить за десятками врагов и пущенная одним из «Гладиаторов-Х» трехсотшестидесятикилотонная «Хел» превратила корму и центральные отсеки в облако раскаленных газов, которое с легкостью разломало на части все, что осталось от корабля.

Основная часть опетской эскадры также спешно повернула на обратный курс, но вынуждена была вступить в бой с сошедшимися вплотную нишитурскими кораблями. Эскадрилья штурмовиков атаковала вражеские фрегаты, уничтожив один из них и еще два серьезно повредив. Закреплению успеха помешали выпущенные фрегатами истребительные звенья. Расстреляв весь боезапас, из атаки вернулись всего три «Барракуды», присоединившиеся к тральщикам. Остальная часть штурмовой бригады погибла вместе с «Центурионом».

«Гоплит» обменялся несколькими залпами с имперским крейсером того же класса, что привело к взаимному уничтожению. «Фелтинген» уничтожил корвет и повредил эсминец. Опетские фрегаты контратаковали авианесущий крейсер, шедший в окружении пары эсминцев. Им удалось повредить двигатели крейсера, уничтожить эсминцы и несколько истребителей. Из контратаки не вернулся «Родос», «Хемм» был частично выведен из строя и требовал капитального ремонта. Из пятнадцати истребителей, которые несли фрегаты, осталось девять.

Контр-адмирал Барвинский с тревогой наблюдал на центральном дисплее штабного компьютера эскадры, как остатки его сил соединяются с «Юнис» и эсминцами. Следом шла вражеская лавина.

Кто бы ни посмотрел в эту минуту в его лицо, то нашел бы флагмана абсолютно спокойным. На самом деле он был близок к панике, но лишь силой воли сумел удержать себя в руках. Когда он отдал свой следующий приказ, то уже полностью смирился с судьбой, предпочев неравный бой позорному и гибельному бегству. «Юнис», «Фелтинген», эскадренные миноносцы и фрегат «Пелор» встали на пути имперцев.

Тральщикам, оставшимся без боезапаса штурмовикам и «Хемму» было приказано возвращаться на базу.

Первая волна состояла из истребителей. Понеся напрасные потери, они отступили. Следом по опетцам ударили основные силы: линкор, одиннадцать крейсеров и десяток эсминцев, на флангах шли штурмовики.

Имперский линкор за несколько минут разделался с не успевшей соединиться со своими «Победой», оставшиеся без «дома» истребители выбрали себе целью один из крейсеров врага и погибли, нанеся ему некоторые увечья. Фрегат «Пелор» был атакован штурмовиками, которые засадили в него сразу шесть «Саргамаков». Эсминец «Палач» был уничтожен имперским крейсером, остальные вступили в бой со своими собратьями. «Фелтинген» повредил вражеский крейсер и уничтожил несколько отсеков линкора, которым и был разнесен на атомы. Тяжелый крейсер «Юнис» уничтожил окруживших его четырех штурмовиков и эсминец, тем самым пробился к оставшимся опетским эскадренным миноносцам.

«Защитник» сошелся один на один с имперским эсминцем, весь его корпус содрогался от залпов «Саргамаков», «Ктулу» и «Шив», «Орнеры» обоих кораблей едва успевали уничтожать пущенные ракеты, разрывы ядерных боеголовок происходили все ближе к кораблям. Оператор «Ктулу» «Защитника» сумел всадить свою ракету в имперский корабль, которая кумулятивной ядерной струей пробила броню и разломала основным зарядом врага надвое. Только автономные системы антиядерной защиты не позволили звездолету исчезнуть во взрыве. В это же время вражеский «Саргамак» разорвался так близко от «Защитника», что ударной волной ему оторвало нос и смяло несколько отсеков вместе с центральной рубкой управления.

Находившегося на своем посту Мэка отбросило на переборку и, если бы не бронескафандр, он получил бы смертельные внутренние повреждения. Придя в себя через несколько секунд, Мэк ощутил вкус крови во рту. Зрение медленно восстанавливалось. Оглядев печальную картину ЦРУ, он с трудом встал. Вокруг — искореженная аппаратура, изувеченные тела и погнутые либо вообще смятые листы переборок и переломанные вырванные балки. Прихрамывая на правую ногу, но не чувствуя боли, он осмотрел несколько заваленных, на вид неповрежденных, тел. Неповрежденным они были только внешне. Мэк нашел еще дышащего и бессознательного матроса, которому перебило обе ноги. Ножные сегменты бронескафандра произвели ампутацию и остановили кровотечение. Мэк взвалил раненого на себя и добрался до резервного поста управления, который, к счастью, пострадал в очень незначительной степени.

Заняв кресло пилота, Мэк активизировал проверку всех систем и стал вызывать все корабельные службы. Но сначала он по каналу общей связи обратился к экипажу:

— Говорит второй пилот и помощник астронавигатора Мэк. Командир корабля и остальные старшие офицеры мертвы, принимаю командование на себя. Всем службам подтвердить прием и доложить о боеготовности.

Тот час же на него обрушились доклады о состоянии «Защитника», начальники служб и команд — офицеры выше его званием безоговорочно доверили ему командование, ведь он остался единственным, кто мог пилотировать и ориентироваться среди звезд. Да и перенятый у империи устав позволял подобное.

Мэк ненадолго отвлекся проверить показания биодатчиков бронескафандра раненого матроса. Тот был все еще без сознания, но состояние не критическое. Мэк вскрыл одну из его седалищных пластин и сделал инъекцию обезболивающего и снотворного из поясной миниаптечки бронескафандра. Потом суммировал полученные сообщения: ракетные и артиллерийские батареи в боеготовности, служба слежения осталась «зрячей», двигатели, механизмы и энергетические установки эсминца в порядке, внешняя связь восстановлена, не отвечают на запросы кормовые отсеки 89 и 92, противорадиационная защита работает в нормальном режиме — «Защитник» к драке готов.

За несколько секунд Мэк изучил окружающую обстановку. Мониторы показывали «Трохен», ведущий дуэль с поврежденным имперским крейсером. На него надвигались еще пять крейсеров, гибель «Трохена» лишь дело времени. «Перун» на полном ходу несся на базу, отстреливаясь от наседающих ему на «хвост» штурмовиков. «Юнис» вывел из строя крейсер, но сам получил повреждения. Самым ближайшим вражеским кораблем к «Защитнику» был идущий прямо на него еще один крейсер и шесть штурмовиков, присоединившихся к нему, и через минуту оставивших его позади себя. Впрочем, если попытаться убраться отсюда прямо сейчас, крейсеру не угнаться за быстроходным «Защитником» — благоприятствовала дистанция между ними. Оставалась шестерка штурмовиков.

Искушение поддаться примеру «Перуна» было велико, однако Мэк связался со службой связи:

— Дайте канал с «Юнис».

Через несколько секунд лейтенант-связист сообщил:

— Связь заблокирована, командир. Пробуем резервные частоты.

— Черт! Связь нужна немедленно, делайте, что хотите, лейтенант, но чтобы «Юнис» нас услышал.

— Есть, командир.

Мэку резануло слух это «есть, командир», слишком необычно было для него очутиться в амплуа командира корабля. Отдавал приказы он и раньше, но теперь приходилось брать ответственность за судьбу экипажа на себя и, похоже, эта ноша не из легких.

Время неумолимо бежало, каждая секунда уменьшала шансы на спасение, на которое втайне даже от себя самого надеялся Мэк. Наконец лейтенант-связист сообщил, что связь с «Юнис» восстановлена, имперское экранирование удалось деблокировать.

Мэк связался с первым помощником Барвинского и доложил о состоянии «Защитника» и о готовности продолжать бой. Неожиданно помощник командующего отодвинулся в сторону, на видеоэкране возник сам контр-адмирал. Недавно молодое лицо его было похоже теперь на лицо старика, оно все как-то посерело, прорезалось глубокими морщинами, да и сам Барвинский заметно ссутулился. Охрипшим, но оставшимся властным голосом он приказал:

— Уходите немедленно. Ваша геройская смерть не даст ровным счетом ничего и не принесет пользы Опету. Вы слышите меня, младший лейтенант?

Мэк хотел ответить: «Так точно», но к горлу подступил комок и вместо этого он лишь кивнул.

— Вот и хорошо, — сказал командир эскадры. — Спасайте корабль и себя. Есть много способов погибнуть с гораздо большей пользой, — Барвинский изучающе посмотрел Мэку в глаза и добавил: — Удачи. Конец связи.

Экран потух.

Мэк заложил данные по курсу в навигационный компьютер, довел форсаж до предела и глянул на дисплей внешней обстановки. Через несколько минут штурмовики выйдут на дистанцию открытия огня.

— Группа вооружения, — вызвал он.

— Старший лейтенант Ли, — отозвался начальник группы.

— Выпустите «Орнеры». Пусть идут в гравитационном захвате.

— Есть, командир.

— И приготовьте «Шивы», ничего более солидного тратить не будем.

— Есть, командир.

Медленно, но верно штурмовики взяли «Защитник» в полукольцо и выпустили «Шивы» и «Саргамаки». Ожидавшие ракеты-перехватчики уничтожили их на безопасном расстоянии.

Мэк произвел расчет по соотношению скоростей, ввел поправки в компьютер и повел эсминец противоракетными зигзагами. Штурмовики тем временем дали второй залп. Мэк резко бросил корабль в сторону от идущих на него пяти «Ктулу» и нескольких «Шив». Хотя по маневренности эсминец никак не мог тягаться с намного более легким и подвижным «Гладиатором-Х», но все же в его силах было выполнить некоторые нехитрые фокусы, затрудняющие охоту идущим по пятам ракетам. Отклонение от курса было тут же засечено компьютерами боеголовок, была произведена коррекция курса ракет. Все это отняло несколько драгоценных секунд, подаренных «Орнерам», которые успешно ликвидировали нависшую опасность. В ответ дали залп кормовые установки «Шив» по одному из штурмовиков. Полдюжины ракет устремились на имперский корабль, который несся навстречу им и который просто не мог выставить равное количество противоракет. Выпустив все оставшиеся «Орнеры» и совершив отчаянный маневр ухода, штурмовик не смог спастись от россыпи ракет. Сразу три боеголовки превратили его в миниатюрную звезду.

Через несколько минут преследователи вышли на ближнюю дистанцию огня и стали лупить по «Защитнику» носовыми лучевыми пушками. Им ответили кормовые орудия эсминца. Артиллерийская дуэль продолжалась всего несколько десятков секунд. Броня эскадренного миноносца выдержала скользящие попадания, а вот для имперцев дуэль оказалась фатальна, один штурмовик был уничтожен прямым попаданием лучевого орудия, еще два лишились части обшивки и нескольких отсеков. Оставшаяся пара прекратила преследование, переключилась на спасение гибнущих экипажей. «Защитник» на крайних пределах мощности двигателей несся домой — на базу Ютива III.

Когда стало совершенно понятным, что любое возможное преследование безнадежно отстало, Мэк, наконец, позволил себе расслабиться и немного отдохнуть. Когда нервное напряжение понемногу стало спадать, и он поудобнее развалился в пилотском кресле, накатила боль. Сильно заныла лодыжка правой ноги, одновременно появилось легкое головокружение. Мэк грязно выругался. Его рука дотянулась до пульта внутренней связи.

— Вахтенный ремонтной службы старший мичман Фрол, — доложил возникший на видеоэкране техник.

— Где сейчас ремонтные команды?

— Первая команда в кормовых отсеках. Вторая пробивается к вам, командир.

— Потери?

— Девяносто второй отсек разгерметизирован, шестнадцать человек мертвы. Восемьдесят девятый недавно вскрыт, всего один убитый и семнадцать ранено.

— Поторопите вторую команду, и пусть прихватят с собой медицинского робота.

— Вы ранены, командир?

— Не думаю, скорее просто легкое сотрясение и вывих. Со мной раненый матрос, ему требуется серьезная помощь.

— Вторая команда захватила пару медроботов, скоро вам окажут помощь.

Мэк кивнул и переключил канал на службу слежения.

— Слушаю, командир, — произнес ответивший на вызов начальник службы лейтенант Кипелин.

— Передняя полусфера практически слепа, лейтенант. Можно ли это исправить?

— Носовые сенсоры уничтожены, повреждена также одна из башен дальнего обнаружения. Но в настоящее время мы пытаемся компенсировать их за счет ремонта вышедших из строя сенсоров и задействования резервных модулей.

— Как много на это уйдет времени?

— Примерно около суток, командир…

— Хорошо, попытайтесь обнаружить «Перун», лейтенант, если он выжил.

— Вас понял, командир, мы немедленно займемся этим.

— Конец связи.

Он немного скривился от новой волны боли и вызвал пост минной боевой части. На экране появилось лицо Морозова.

— Слушаю, командир.

— «Защитник» оборудован тралами?

— Оборудован, но пользы от них практически никакой. Другое дело обычный тральщик или призрак.

— Знаю. Но я могу хоть немного на них рассчитывать?

— При условии, что нам попадутся одиночные мины, командир. Разрешите вопрос?

— Давай, — Мэк почувствовал неловкость от того, что его сосед по каюте и единственный друг на «Защитнике» обращается к нему, как к начальнику. Но тут ничего не попишешь, по уставу флота теперь он исполняющий обязанности командира корабля и другие офицеры должны обращаться к нему соответственно.

— Думаете, нам придется проходить через минное поле?

— Надеюсь, что нет. По крайней мере, попытаюсь избежать этого, но случиться может все, что угодно.

— Понятно. Тогда я начну готовить тралы к работе.

— Угу, давай.

Мэк снова переключился, теперь он вызвал инженерную команду и выслушал доклад о состоянии двигателей. Сообщение не радовало — второй двигатель правого борта находился в критическом состоянии. Потом Мэк связался с группой вооружения, желая поговорить с ее начальником . Но того на посту не оказалось, вызов принял вахтенный старшина.

— Где старший лейтенант Ли?

— В отсеках батареи «Ктулу» правого борта, командир, устанавливает масштабы аварии.

— Что за авария, старшина?

— Вышла из строя система перезаряжания и доставки ракет. Это не боевое повреждение. Похоже, выработался ресурс.

— Это возможно исправить?

— Нет, командир, только в заводских условиях.

Мэк задумался, ему удалось сохранить внешнее спокойствие под пристальным взглядом старшины.

— Как остальные установки?

— Полностью боеспособны, командир.

— Сколько в наличии ракет?

Старшина глянул куда-то в сторону и через пару секунд ответил:

— «Ктулу» и «Саргамаков» до тридцати процентов, хотя четыре «Ктулу» заблокированы. Их сейчас пытаются перетащить на левый борт. «Орнеров» — двадцать процентов, «Шив» — восемнадцать.

— Принято. Конец связи.

Мэк откинулся в кресло и предался своим невеселым мыслям. Через несколько минут в резервную рубку управления вошли несколько матросов из состава ремонтной команды, следом за ними вкатил гусеничный робот. Мэк получил порцию уколов, сегменты бронескафандра правой ноги ниже колена пришлось снять, чтобы робот обследовал травму. Двое матросов вправили вывих. Медробот обследовал раненого, произвел какие-то манипуляции, после чего покалеченного матроса поместили на носилки и унесли.

Когда он вновь остался в одиночестве, решил немного поспать. Покидать РРУ было нельзя, ведь никто не мог его заменить, придется спать в кресле. Спустя секунду он погрузился в счастливое ничто.

Из сна его вырвал сигнал вызова. Резко прокинувшись, Мэк глянул на таймер, проспал он всего чуть больше четырех часов. Что ж, бывали времена, когда и этого было чертовски много.

— Командир, это лейтенант Кипелин. Обнаружен «Перун».

—Так скоро? Вы обещали сутки на ремонт.

— Просто удалось предельно сократить сроки.

— Где сейчас «Перун»?

— Два и шесть световых часа. Курс — триста сорок. Идет по направлению систем НТ-091-ХХ, НТ-085-VI, HT-083-VI.

— Дайте конкретное направление.

— Более точно установить невозможно.

— Связь с ним есть?

— Он соблюдает режим абсолютного молчания.

— Хорошо, — произнес Мэк и добавил про себя, что хорошего тут мало, если есть вообще . — Обстановка вокруг?

— Замечены размытые силуэты в количестве до шестнадцати единиц. Принадлежность установить невозможно, скорее всего это имперцы, ведь мы на их территории. Идут параллельным курсом. Расстояние — семнадцать светочасов.

— Что еще?

— Это все, командир.

— Ладно, конец связи.

Мэк протер глаза и ввел в автопилот новый курс — по кильватерной «Перуна». Теперь оставалось выждать, пока «Защитник», идущий с десятипроцентным превышением скорости относительно «Перуна», сблизился с ним до дистанции визуального контакта. Или пока идущий впереди эсминец не подаст признаков обнаружения «хвоста». Возможно, его сенсоры повреждены, а обнаруживать себя передачами по СССвязи в тылу противника Мэк не имел права.

За час до того, как ударная эскадра контр-адмирала Барвинского попала в западню, переброшенные к ютивийскому участку свежие соединения 42-го имперского флота начали штурм Ютивы III и прилегающих к ней систем. Имея пятикратное превосходство, имперские корабли в течение суток выбили опетцев из двадцати четырех систем и обрушили на ютивийскую базу мощнейший удар. Сотни тяжелых и средних имперских звездолетов изрядно потрепали ослабленное соединение вице-адмирала Виггера и вклинились в оборону 7-го флота на пятнадцать-двадцать парсеков. У самой Ютивы III имперцы понесли большие потери, но едва ли опетские эскадры уступили им в количестве уничтоженных или поврежденных боевых единиц. От окончательного разгрома базу спасли прибывшие в ответственный момент разрозненные отряды, вышибленные из соседних систем.

Нишитурцам удалось закрепиться на нескольких планетах Ютивы и высадить крупный десант, что явилось большой неожиданностью для Виггера и всего его штаба. Защитников Ютивы III хотели отрезать от самой Ютивы III.

Оставалась неясной судьба эскадры Барвинского. Завесу тайны раскрыли пришедшие через пару суток жалкие остатки из четырех тральщиков, трех штурмовиков и поврежденного фрегата «Хемм».

Ютива III и контролируемые опетцами две другие планеты подвергались беспрерывным атакам на протяжении двух суток. Имперские десантники и дивизии мобильной пехоты теснили небольшой гарнизон, вынужденный постоянно отступать под ударами авангардных частей и постоянных налетов атмосферных бомбардировщиков, пробивающихся сквозь воздушные заслоны.

Единственный выход, для попавшего под угрозу полного окружения и неминуемого истребления соединения, Виггер видел в немедленном отступлении. И вице-адмирал отдал этот приказ, и нашел единодушную поддержку среди всех офицеров штаба и командиров кораблей.

Отходившие пехотинцы и персонал базы грузились в тяжелобронированные транспорты. На эвакуацию отводилось мало времени, все происходило в спешке. То, что нельзя было забрать с собой или перевезти уже не успевалось, уничтожалось на месте. Готовились к уничтожению и ремонтные верфи, и многочисленные пакгаузы.

Эвакуация проводилась при почти беспрерывных стычках на орбите и отражении налетов, при обстрелах из космоса и тактическими ракетами имперской артиллерии.

К восемнадцати часам следующего дня последний опетский солдат должен был взойти по трапу, чтобы покинуть эту злосчастную планету.

Удача пока не покидала «Защитник». Словно тень, он следовал за держащимся подальше от всех возможных патрулей «Перуном» и напряженно вслушивался в пространство всеми своими сенсорами и детекторами. Мэку удалось определить курс идущего впереди эсминца, это была система HT085VI, белый карлик с несколькими сожженными планетками. За несколько часов корабли сблизились до десяти светоминут, однако «Перун» никак не реагировал на позади идущего собрата. Из чего Мэк сделал следующие выводы: либо «Перун» «ослеп» и тогда является легкой добычей для любого случайного имперского корабля, либо он уже давно опознал «Защитника» и просто хранил режим строгого молчания. В достоверности первого предположения Мэк сильно сомневался. Хотя произойти могло что угодно, даже самые невероятные вещи. Хотелось все-таки верить, что у «Перуна» просто благоразумный и ненавидящий всякое общение командир.

На центральном видеомониторе белый карлик вырос до величины человеческой головы. Пост дальнего обнаружения сообщил, что зафиксированы слабые посторонние шумы и указал примерное направление. Видимо, то же самое уловил и «Перун», так как в который уже раз изменил траекторию и направился к одной из внешних планет белой звезды. Мэка радовало, что верным оказался его второй вывод. Он повторил маневр впереди идущего звездолета.

Оба эсминца легли на орбиту планеты, решив схорониться под прикрытием ее гравитационного и электромагнитных полей. А судя по бушующим внизу грозам, они у этого дальнего от светила тела, к тому же единственного обладающего атмосферой, были довольно мощными.

Но сбылись самые черные опасения. Алая точка, обозначающая на дисплее «Перун», вдруг рассветилась вокруг целым сонмом голубых огоньков, с бешеной скоростью спешащих к кораблю.

«Снова эти чертовы мины» — со скрипом в сердце подумал Мэк.

«Перун» открыл огонь из лучевых орудий. Тем временем Мэк связался с постом группы вооружения и приказал Ли:

— Готовьте «Орнеры» и орудийные батареи. Огонь открывать при первой же опасности. К чертям вонючим маскировку! Благодаря «Перуну» скоро здесь будет целый имперский флот.

— Вас понял, командир.

— Конец связи.

Мэк вызвал пост минной БЧ и приказал вызвать Морозова. Когда тот появился перед видеоэкраном, он спросил:

— Есть ли у нас хоть один шанс обойтись только тралами?

— Да, командир. Мы уже успели обезвредить парочку мин. Но если насыщенность поля возрастет, придется вызывать артиллерию.

— Вы уж там постарайтесь, ребята.

— Выжмем все, что можно.

— Я надеюсь на вас.

Мэк отключился. Осторожно и неторопливо он начал вывод «Защитника» из системы точно тем же образом, что и завел. Эсминец попятился раком со скоростью ленивого насекомого. В это время «Перун» уже расстрелял множество мин, но чем больше он их уничтожал, тем больше их появлялось на дисплее радара. Эсминец так и погиб, пав жертвой туповатых, но идущих напролом роботов-самоубийц, которых минерам «Защитника» удалось идентифицировать с огромным трудом, так как эти древние монстры устарели еще лет двести назад. Одному Богу известно, где нишитурцы раздобыли эти экспонаты из прошлого.

Вырвавшись за границы системы и не повстречав больше ни одного «сюрприза», «Защитник» стал постепенно набирать скорость. Когда она стала близка к крейсерской, сенсоры засекли идущий наперерез патрульный катер. Вскоре тот тоже обнаружил неожиданного противника и развернулся назад в надежде спастись. Вероятно, командир катера здорово перенервничал, к «Защитнику» устремились сразу все ракеты, составлявшие боезапас крохотного кораблика. Мэк воспользовался преимуществом большой дистанции и совершил противоракетный маневр. Посланные гонцы смерти прошли мимо и, потеряв цель, самоликвидировались. «Защитник» нагнал катер спустя небольшой промежуток времени, пара выстрелов лучевого орудия — и космос стал братской могилой небольшого экипажа из одиннадцати человек.

Четверка опетских истребителей совершала обычный патрульный облет недалеко от одной из обороняемой 7-м флотом планет системы Ютива. В тесной пилотской кабине командира звена на боковых и верхних мониторах посвечивали несколько точек, опознаваемых борткомпьютером, как патрульные катера и истребители имперцев. Они тоже патрулировали, шли параллельными курсами и игнорировали опетские корабли, как, впрочем, и опетцы их, имея четкий приказ не ввязываться в бой.

Командир звена сосредоточился на выдаваемой сенсорами внешней обстановке, одновременно вел ручное пилотирование, слившись в единое целое со своим стареньким «Гладиатором-III». Таких кораблей, как у него, в Опетском Королевстве остались считанные сотни, по мере убытия они заменялись более современными истребителями. Подразделение с самого начала участвовало в ютивийской битве и успело отличиться в боях. Все экипажи получили награды. Но были и потери. В недавних событиях звено потеряло три истребителя, один погиб, два других сейчас ремонтировались на Ютиве III. Из пяти осталось две единицы, но звено было решено восстановить. Из разбитой эскадрильи соседнего полка погибшего авианосца были переданы два новейших «Гладиатора-IV». По сравнению с предыдущим поколением, они отличались большей маневренностью, несли более мощный комплекс вооружения, но командир звена их недолюбливал. Ведь на своем кораблике он прослужил двенадцать лет и не только хорошо знал его, но и чувствовал. И в недавних боях истребитель показал, на что способен в умелых руках пилота и сработанного экипажа.

Постепенно мысли пилота покинули войну, и он замечтался о том, как покинет, наконец, эту проклятую систему, обильно политую кровью, как прилетит домой, навестит семью и после войны оставит службу. Но от теплых мыслей о доме его отвлек автоматический сигнал тревоги. Из глубокого тыла, с владивостокского направления, к базе на полном ходу шли несколько объектов. Поступили доклады ведомых об обнаруженных целях, командир звена приказал ждать. Он аккуратно пересчитал точки — семь. Немного погодя, бортовой компьютер опознал их, как стандартные имперские корабли: эсминец, корвет и пять истребителей «Гладиатор-IV». Помимо этих точек, на экране периодически вспыхивали и гасли другие огоньки, которые сенсоры отмечали как выбросы энергии. Сомнений не оставалось — между объектами шел бой, но кто гнался, а кто удирал — пока оставалось неясно.

Имперские патрули тоже заметили неизвестную группу объектов. Опетские истребители перехватили зашифрованную передачу патрульных катеров врага.

Вскоре стал понятен и расклад: шедший первым эсминец, который, судя по выдаваемым сенсорами данным, был сильно поврежден, передал сообщение на Ютиву III, но шифр явно не соответствовал опетскому. Командир звена поручил своему штурману заняться расшифровкой и через несколько минут получил ответ:

— Командир, это шифр трехдневной давности. Эсминец называет себя «Защитником» и просит помощи.

Командир звена послал запрос в штаб полка. Там тоже приняли послание «Защитника», проверили его и через несколько минут ответили на запрос подтверждением и приказом поддержать свой корабль огнем.

Командир звена переключился на канал связи своего подразделения и отдал приказ:

— Приготовиться к атаке. Разбиться попарно. Сорок второй ведешь сорокового. Цель — истребители противника.

Сходящимися курсами опетские корабли через четверть часа достигли эсминца и сошлись с имперскими истребителями. Имперцы не успели подготовиться к отражению атаки отчасти из-за того, что слишком увлеклись преследованием «Защитника», отчасти из-за плотного заградительного огня орудий эсминца. Но, может быть, они слишком положились на свое численное превосходство.

Совершив маневр, командир звена захватил в прицел вражеский корабль и открыл беглый огонь из носовой лучевой пушки. В последний момент имперец успел уйти от шквала огня, но был расстрелян идущим следом ведомым. Вторая пара тоже расправилась с одиночным противником и сошлась в поединке с двумя другими. Отставший имперский «Гладиатор» стал удирать к приотставшему корвету. Командир звена легко сел ему на хвост и выпустил «Шиву», которая превратила свою жертву в облако раскаленного газа.

— Ведомый, атакуем корвет, — приказал он.

Истребители ушли противоракетным маневром от вражеского залпа и пристроились к корвету сзади. Оба выпустили по два «Саргамака» и, не дожидаясь результатов, пошли на сближение. Три из четырех ракет были перехвачены, оставшаяся основательно повредила корму. Усердно поливая орудийными очередями от развороченной кормы и до самого носа, истребители пронеслись вдоль корвета и повернули на новый заход.

Вдруг что-то сильно подбросило корпус корабля, оглянувшись, командир звена увидел взрыв ведомого. Через пару секунд снова близкий разрыв, теперь уже зенитной ракеты. В ту же секунду что-то влетело в его кабину и прошило насквозь несколько мониторов. Командир растерянно уставился на свои окровавленные руки и ноги. Невероятно, но каким-то образом разорвался сверхпрочный материал бронескафандра. По пульту заплясали молнии, запахло горелым пластиком и удушливым дымом. Он попробовал штурвал — истребитель едва подчинился и продолжал лететь прежним курсом — на вражеский корвет. Стало нечем дышать, пришлось закрыть забрало гермошлема.

— Штурман! — услышал он собственный странно осипший голос.

— Да, командир.

— Каковы повреждения? У меня тут все отказало к чертям!

— Мы лишились двигателей, кроме корректирующих, заклинило подачу «Шив» и «Саргамаков», впрочем, последние уже израсходованы. Снесена орудийная башня. Пятеро убитых.

«Пятеро», — подумал он. Это значит, что в живых двое: он и штурман. Управление потеряно, в таком положении они всего лишь легкая добыча. У пилота потемнело в глазах, сказалась потеря крови и вероятная контузия. В ушах стоял постоянный шум. Он подумал о единственной на борту «Ктулу».

— Штурман, что там с «Ктулу»?

— … В порядке, командир.

— Готовь… будем…

— Вас понял, — каким-то упавшим голосом, но с внезапно появившейся сталью в нем, ответил тот.

Пилот попытался хоть как-то скорректировать почти непослушный истребитель, несущийся на корвет по инерции. С трудом, но это удалось. Впереди засверкали и вмиг пронеслись мимо трассы залпов корабельной артиллерии. За ними еще и еще. Что-то сильно встряхнуло, вышла из строя система энергопитания пилотской рубки, мигнуло и тут же погасло аварийное освещение. Корвет рос на глазах, с такой дистанции промазать просто невозможно, но и уклониться тоже. Боеголовка ракеты надежно захватила свою цель и стремительно преодолела расстояние до нее. Стокилотонный взрыв разнес на куски имперский корабль и поглотил маленький «Гладиатор-III».

А вышедший из поединка с нишитурскими «Гладиаторами» оставшийся опетский истребитель пристроился к «Защитнику». Им на перехват уже спешили крейсер в окружении штурмовиков.

Самым простым решением вернуться на базу было бы пробираться напрямик, но сделать это — все равно, что добровольно приговорить себя к смерти. Система Ютивы находилась в плотном окружении, и пробиться к ней такому небольшому кораблю, как эсминец, да и еще изрядно потрепанному, было просто немыслимым. Мэк избрал другой путь. Стараясь держаться поближе к голубым и белым гигантам, «Защитник» шарахался к ним всякий раз, когда засекал чужие корабли, даже на дальности, когда опознание не было возможным. Мэк не жалел двигателей, работавших на пределе, из-за чего весь корпус звездолета сотрясался вибрацией. В таком режиме «Защитник» совершил большой крюк, обогнув напичканные имперскими войсками системы, и попытался уйти в тыл. Но в тот момент, когда, казалось, опасность миновала, и можно было расслабиться, он внезапно наткнулся на патруль. Словно из пустоты возникли катера, детекторы зарегистрировали направленное облучение еще от нескольких объектов. Вскоре, прямо по курсу, были обнаружены десятки кораблей. Единственное, что мог теперь предпринять Мэк — это развернуть корабль на 180 градусов прямо на Ютиву III.

Все это время с момента, когда эскадра попала в западню и вступила в неравный бой, Мэк постоянно находился на посту. Те четыре часа, что удалось выкроить для сна, нисколько не улучшили самочувствия. Постоянное нервное напряжение и бодрствование привели к головной боли и дикой усталости. Словно налитые свинцом, руки и ноги едва подчинялись. И если бы не скудный запас стимуляторов, он давно бы рухнул без сил. В довершение не переставала беспокоить нога и неприятные последствия сотрясения. В который раз подтвердилась старая солдатская мудрость — самое большое счастье — это как следует выспаться. Но пойти на поводу у своего тела означало обречь доверившихся ему людей на гибель. Мэк с трудом, но все же прогнал мысли о сне и снова вернулся в действительность.

Имперские корабли были повсюду, они шли по пятам, маневрировали на флангах и впереди. Реально оценивая обстановку, стало ясно, что прорваться не удастся, но какой-то частью себя Мэк все же верила, что «Защитник» сможет добраться до своих.

На «хвосте» уже уверенно сидели пятерка истребителей и корвет, и с каждым новым промежутком времени расстояние между ними и «Защитником» сокращалось. Вдогон опетскому кораблю были посланы первые ракеты, от которых частично удалось отклониться, а частично перехватить. Вслед за залпом Мэк принял передачу от командира корвета с предложением о сдаче в плен. В ответ «Защитник» выпустил пару «Шив», не причинивших преследователям никакого вреда.

Имперские истребители подошли на ближнюю дистанцию и, совершая маневр за маневром, стали обстреливать эсминец из лучевых орудий. Им огрызались комендоры «Защитника». Имперские пилоты не пожелали рисковать и подставлять себя под плотный заградительный огонь. Безрезультативный бой продолжался несколько часов.

С Мэком связался начальник службы слежения и доложил, что прямо по курсу среди прочих объектов, удалось опознать четыре своих истребителя. Мэк связался с постом связи и приказал сообщить свои позывные прямо на базу и этим кораблям. Теперь уже можно не опасаться, что имперские корабли РЭБ заблокируют его передачу.

Мэк видел стремительную атаку четырех корабликов, следил, как они расправились с вражескими собратьями и уничтожили корвет, и с горечью наблюдал гибель храбрецов. Во время этого нового боя комендоры «Защитника» поддерживали огнем своих. Единственный уцелевший «Гладиатор» пристроился к нему.

Теперь уже дело оставалось за малым: проскочить сквозь внутрисистемные патрули нишитурцев и уйти от идущих на перехват крейсера и штурмовиков. На выручку попавшему в беду эсминцу уже спешили выделенные Виггером два линкора.

Дальнейшее стало напоминать игру наперегонки, только ставкой были человеческие жизни.

Была установлена прямая связь между «Защитником» и линкорами, носящими имена «Овен» и «Чесма». Дальнейшие действия Мэка были скоординированы опытным командиром «Овена», благодаря чему Мэк смог совершить маневр, от которого сектор обстрела имперских кораблей был на две трети перекрыт «Чесмой». Вражеский крейсер не заставил себя долго ждать, он дал несколько залпов и по линкору, и по «Защитнику» одновременно. Операторы-перехватчики уничтожили пущенные «Ктулу» и перехватили львиную долю ракет, идущих к эсминцу. Имея в запасе хорошую дальность до корабля врага, Мэк смог сманеврировать и ушел от четырех «Саргамаков», его «Орнеры» были на исходе.

Вскоре крейсер потерял всякий интерес к покалеченному эсминцу и стал уходить от грозного врага. Между «Чесмой» и ним завязалась дуэль.

В это время имперские штурмовики, построившись в пеленг, набросились на «Защитника», посчитав его полудохлой добычей, удирающей под защиту линкора. Пущенные ими «Шивы» уничтожили истребитель и разворотили несколько надстроек эсминца вместе с некоторыми отсеками верхней палубы. «Овен» сделал один-единственный пуск. Опытный оператор «Хел» направил свою ракету прямо в гущу штурмовиков. Яростный огненный шар расцвел на месте командирского корабля имперцев, еще два были поглощены им и только строгое соблюдение установленной дистанции спасло остальных от их печальной участи. Тем не менее, это не охладило пыл имперских экипажей. Штурмовики подошли к эсминцу почти вплотную, теперь уже не опасаясь поддержки отстающего линкора.

Тем временем «Защитник» был почти дома. Огромная планета Ютива III заполнила весь передний экран РРУ. Эсминец рвался к ней на бешеной скорости, еще немного и корабль просто сгорит в плотных слоях атмосферы. Мэк оказался перед непростым выбором: с одной стороны, начав торможение, он подставит себя под прицельный огонь штурмовиков, с другой стороны, сохраняя нынешний режим хода, он угробит себя и весь экипаж на самом финише этой безумной гонки. Времени для раздумий не оставалось, Мэк начал торможение. Почти сразу же корпус стал сотрясаться от прямых попаданий лучевых орудий.

На выручку подоспел «Овен», открыв убийственный огонь всеми башнями атомных деструкторов, от огня которых штурмовики разлетались на куски.

«Защитник» окунулся в атмосферу и начал спуск, когда выпущенная штурмовиком перед самой смертью «Шива» образовала огненную язву в его борту. Беспорядочно вертясь в свободном падении, корабль стал разваливаться на куски. Экипаж «Овена» и вернувшийся с победой «Чесма» беспомощно наблюдали гибель спасаемого ими звездолета.

В первые секунды Мэку показалось, что у него закружилась голова, но дикая болтанка очень скоро прекратилась — сработали находящиеся в каждом отсеке автономные антиинерционные системы. Завыла аварийная сирена, лишенный эмоций компьютерный голос призывал всех в спасательные шлюпки.

Корпус «Защитника» раскалился добела и разломился надвое. Обе его половины, прекратив беспорядочное вращение, неслись к поверхности, оставляя за собой дымный след. То, что творилось в отсеках корабля, было похоже на кошмар. Те, кто выжил, прорывались к уцелевшим спасательным шлюпкам сквозь завалы, пожары и трупы. Многие поддались панике, безумно стараясь проникнуть в переполненные шлюпки. Иным, несмотря ни на что, удалось сохранить спокойствие. Среди них были несколько спасателей, нашедших Мэка и вытащивших его сквозь завалы покореженного металла, заблокировавшего вход в резервную рубку управления.

— Идти можете? — спросил старший из трех спасателей.

Мэк утвердительно кивнул и нырнул вслед за ними под обрушенную балку, выдерживающую вес многотонного стального листа, наполовину загородившего только что расчищенный проход. Система терморегуляции приказала долго жить, температура воздуха постоянно подымалась. Только бронескафандры немного спасали от нестерпимого жара.

— Сюда, — указал спасатель и завернул в другую секцию.

Мимо пробежали несколько матросов. Мэк и спасатели побежали за ними и через пару минут вскочили в уже почти закрытый шлюз спасательной шлюпки. Мэк огляделся, собравшихся здесь было больше, чем было рассчитано конструктивно. Случайно его взгляд задержался на одном матросе, которого он видел раньше и знал как подчиненного Морозова.

— Где твой командир, лейтенант Морозов? — обратился к нему Мэк, перекрикивая шум вибрации и запускаемых химических двигателей.

— В шестнадцатом отсеке…

— Что с ним?

— Не знаю. Отсек заблокирован, к нему никак не пробраться. Можно только попытаться прорезать переборку.

Мэк протиснулся между сидений с матросами и вскрыл одну из панелей, где компактно умещался аварийный набор. Выбрасывая его содержимое, он наткнулся на небольшой ранец с подсоединенным к нему плазменным резаком. Один из спасателей помог одеть ранец и привести его в рабочее состояние. На это ушло всего несколько секунд. Мэк посмотрел в открытые забрала спасателей, их лица хранили холодную решимость.

— Командир! — крикнул пилот шлюпки и, поймав внимание Мэка, показал на часы.

Проникнуть в 16 отсек оказалось действительно непосильной задачей. Входной люк был завален тоннами рухнувших перекрытий и битой дымящейся аппаратурой, провалившейся сюда через огромную дыру в верхней палубе. О том, чтобы расчистить завалы, не могло быть и речи. В отчаянии Мэк и спасатели попытались прожечь переборку, но сверхпрочный металл поддавался с трудом. С таким успехом здесь можно было застрять на несколько часов, которых просто не было.

— Надо попробовать через смежный отсек, — предложил старший команды.

Не теряя ни секунды, все побежали туда и, влетев через распахнутый люк, вскоре наткнулись на грузовой лючок — единственный проход, через который сообщались эти отсеки. Четыре плазменных резака принялись жечь заклинивший лючок. Когда раскаленная добела крышка рухнула, из узкого отверстия повалили клубы черного дыма. Один из спасателей обдал раскалившиеся контуры струей крионического излучателя. Металл моментально охладился и потрескался, и стал крошиться, когда в узкий проход полез Мэк.

Оказавшись внутри, он бросился к ближайшему матросу, лежащему в неестественной позе. Чтобы снять показания датчика жизнедеятельности, вмонтированного под нагрудным бронещитком, пришлось опуститься к нему впритык. Из-за сильного задымления видимость не превышала трех метров. Матрос оказался мертв. Горел весь отсек и для дальнейших поисков пришлось передвигаться на коленях, чтобы хоть как-то визуально ориентироваться. Через несколько секунд к Мэку присоединились еще несколько спасателей, один остался с другой стороны.

Около минуты ушло на поиски и перетаскивание к проходу найденных еще живыми четырех человек. Восемнадцать были мертвы, многие из которых были изуродованы обрушившимися на них обломками механизмов. Одного за другим раненых протащили в соседний отсек. У двоих отсутствовали ноги, остальные внешних повреждений бронескафандра не имели. Взвалив их на себя, спасатели побежали обратно. Лишь только нога последнего переступила шлюз, как тот моментально закрылся, и шлюпка с диким ускорением оторвалась от того, что недавно было кораблем. До поверхности в это время оставалось не более трех тысяч метров.

Многократная перегрузка вдавила кого в сиденье, кого в пол, но очень скоро пилот выровнял курс и стабилизировал полет. Спасатели освободились от ранцев и другого оборудования и склонились над ранеными.

— Как они? — спросил Мэк.

— Плохи, но жить будут, — ответил ему кто-то из них и добавил:

— Если вовремя оказать нормальную помощь.

С раненых стянули гермошлемы. В одном из них Мэк узнал Морозова, но особой радости при виде спасенного им не почувствовал, тот был без обеих ног по колено. Обрубки были герметично закупорены сегментами скафандра, в одну из функций которого входила и ампутация при тяжелых повреждениях конечностей.

— Контузия средней тяжести, перелом ребер, потеря ног и облучение. Доза не смертельная, — поставил диагноз спасатель, сняв показания с датчика. — Полгодика придется ему в госпитале поваляться, может и больше.

— А остальные?

— Более-менее то же самое. Все без сознания. Когда очнутся, введу им обезболивающее и противошок.

Посчитав, что больше ничем помочь не сможет, Мэк занял свободное сиденье рядом с пилотом. Через пару минут шлюпка совершила жесткую посадку в нескольких километрах от сгоревших останков «Защитника».

Мэку почему-то вспомнились слова портового рабочего, когда он опаздывал на корабль, прибыв после отпуска в космодром. Мотнув головой, он выбросил эти мысли из головы, заниматься ерундой не было времени, его ждали более насущные дела.

— Мы можем на этой посудине добраться до своих? — спросил он у пилота.

Тот отрицательно покачал головой.

— Нет, командир, гравипривод поврежден еще при падении, двигатели отказали при посадке.

— А установить наши координаты?

— Здесь я тоже бессилен, командир.

— Аварийная радиостанция работает?

— Да, командир.

— Установите связь с базой.

Пилот снял перчатки и шлем и вытер вспотевшее лицо. Он был явно взволнован.

— Но тогда нас запеленгуют имперцы!

— И наши тоже. И вообще, мы не собираемся тут отсиживаться и гадать, кто быстрей к нам доберется. Дайте связь.

— Есть, командир.

Следующие несколько минут Мэк разбирался со спасшимися. Спасательная шлюпка была рассчитана на сорок человек, здесь же собралось пятьдесят два, четверо из них ранены. Мэк назначил нескольких матросов проверить аварийные запасы. Был обнаружен двухнедельный запас пищи, кислородные ранцы к бронескафандрам и стэнксы на сорок человек. Атмосфера Ютивы III не была пригодной для дыхания, и такого количества ранцев было явно недостаточно. Спасало то, что каждый ранец имел встроенную емкость со сжиженным воздухом, но его запасов не хватит и на сутки. Впрочем, Мэк не рассчитывал так надолго задержаться на этой планете. Один из матросов заорал от радости, когда обнаружил четыре десятка гравитационных ранцев. Находка вызвала всеобщий подъем настроения, теперь шансы на благоприятное спасение резко возросли.

— Есть связь! — крикнул пилот. — Я передал свои позывные.

Мэк подошел к пульту, от которого доносилось еле слышимое шипение и начал передачу.

— Говорит офицер эскадренного миноносца «Защитник» младший лейтенант Мэк, спасательная шлюпка совершила посадку в нескольких километрах от места падения корабля. Свои координаты установить не можем. На борту пятьдесят два человека, четверо ранены. Прием.

— Вас понял, вас понял. Слышу хорошо. Мы уже связались с тремя шлюпками на вынужденной в этом районе. Помощь выслана. Немедленно уходите. Вы в шестидесяти километрах от имперской пехоты. Для прикрытия выделим пару истребителей. Ждите помощи. Прием.

— Вас понял, — ответил Мэк, — уходим. Ждем помощи. Прием.

— Конец связи.

— Есть пеленг? — спросил он у пилота.

— Есть, направление ноль-тридцать.

Мэк покинул пульт и скомандовал:

— Всем облачиться, будем выходить. С собой взять только суточный запас пищи.

Снаружи их встретил сильный ветер, играющий с низкой мутной облачностью и подымающий высоко вверх клубы пыли. Вокруг простирался каменистый, лишенный растительности ландшафт. Насколько было видно вокруг, нигде не было ни впадины, ни бугорка. Здесь господствовала почти идеальная равнина. И это было очень плохо, в случае опасности негде было даже укрыться.

Мэк распределил гравитационные ранцы, из сорока человек, получивших их, двенадцать закреплялись за оставшимися, которым предстояло взять их под руки и тянуть на себе. Это отнимет лишнее время, которого остро не хватало, но иного выхода не было. Раненых поручили самым физически крепким. Из оставшихся, кто был с ранцем, Мэк отобрал шестнадцать человек, разбил их на четверки, назначил старших и выслал на фланги, вперед и назад, на расстояние прямой видимости. Сам он остался с основной группой.

Основная группа могла двигаться не более 12-15 километров в час, поэтому группам прикрытия приходилось все время ограничивать свою скорость. Обещанные базой истребители так и не появились. Все группы хранили радиомолчание. Так продолжалось около полутора часов, когда перед ними на горизонте возник силуэт корабля, вынырнувший из облаков. Без всякой команды все прекратили движение и стали рассредоточиваться, готовя стэнксы к бою, хотя каждый прекрасно понимал, что мало-мальской пользы от них не будет. Теперь Мэк пожалел, что в шлюпке не оказалось никакого более серьезного оружия.

Корабль, в котором все без труда признали легкий тральщик, развернулся бортом и опустился на грунт в паре сотен метров от них. На его борту был хорошо различим опетский опознавательный знак и номер, характерный для 7-го флота. На грунт выдвинулся трап и открылся внешний люк шлюза. Спасенные члены экипажа «Защитника» бросились к кораблю с утроенной энергией.

Когда тральщик взял курс на базу, к нему пристроился истребитель сопровождения. А в это время первые имперские боевые гравитолеты окружили брошенную спасательную шлюпку и начали высадку солдат. Первыми в нее проникли саперы, ища возможные ловушки.

Призрак, внезапно возникший на орбите Ютивы III, поначалу вызвал полное замешательство среди опетских экипажей. В следующие секунды им были сообщены коды королевских ВКС, что отвратило неминуемое столкновение. Призрак запросил разрешения на посадку и пополнения продовольствия и боезапаса. Ему разрешили посадку в «точке №8» — единственном оставшемся подконтрольным космодромом, который до сих пор удавалось надежно защищать.

Появление призрака было явлением неординарным. Вице-адмирал Виггер прибыл лично встретить корабль-невидимку и нашел его стоящим на краю космодрома у самых пакгаузов. Его экипаж был занят погрузкой, бросалось в глаза, что большинство матросов — нишиды. Корпус корабля был выкрашен в глянцево-черное, с двумя диагонально пересекающими корму широкими серебряными полосами. На борту красными огромными цифрами красовался номер: 04. Немного меньшими по размерам буквами тоже красного цвета, значилось имя: «Веселый Роджер». Сам звездолет, по сравнению с другими типами кораблей, выглядел как-то несуразно, но нельзя было не признать, что в нем присутствовала своя притягивающая красота.

И тут Виггер заметил у самого носа корабля искусно нанесенное изображение прекрасной обнаженной девы, размерами в три человеческих роста. Чуть дальше по борту были нанесены две золотые четырехконечные звезды в красной окантовке. Ничего подобного на кораблях флота не позволялось.

Командующий соединением с удивлением разглядывал сии художества и поздно заметил, как к нему размеренным шагом подошел командир корабля.

— Господин вице-адмирал, — представился он, — командир призрака «Веселый Роджер» капитан второго ранга Египко.

— Вольно, — дал команду Виггер и осмотрел офицера.

У того было добродушное, слегка красноватое лицо, хорошо видимое сквозь прозрачное забрало гермошлема. Независимая манера держаться, что импонировало командующему. Бронескафандр отсутствовал, мундир сидел на нем безукоризненно, в глаза сразу бросались несколько орденов.

— Интересное имя у вашего корабля, — заметил Виггер.

— Досталось от савонароловских времен, — капитан вмиг посерьезнел. — Вице-адмирал, я уполномочен передать вам приказ из штаба седьмого флота.

Египко вынул силовой диск, который тут же исчез в глубинах виггеровского кителя.

— Прошу за мной, капитан, — предложил Виггер.

Они сели в адмиральский гравитолет, доставивший их к углубленному бункеру, в котором располагался командный пункт соединения.

Пройдя все уровни защиты и охраны, они вошли в кабинет командующего. Виггер предложил гостю сесть и вставил силовой диск в считывающее устройство дешифровального компьютера, потом он прошел процедуру идентификации, чтобы сработал защитный блок силового диска, который при попытке взлома или несоответствия биоданных адресата разрушал сам диск. После подтверждения на диске компьютера высветилось:

"УТВЕРЖДЕНО: командующим 7-м флотом адмиралом Курбатовым.

СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО"

от 15.12.4421 г.с.в. Владивосток III передано курьером

Командующему оперативным соединением «Ютива» вице-адмиралу Виггеру

От начальника штаба 7-го флота вице-адмирал Уварова

ПРИКАЗ № 002131

В связи с успешным прорывом противника ютивийского участка фронта и последующего развития наступления вглубь и на флангах соседних участков, а также в виду опасности создания плотной сферы оперативного окружения соединения «Ютива»

ПРИКАЗЫВАЮ:

1. Ютивийскому соединению немедленно отступить к системам: НТ-044-XXXI; НТ-046-XXXII; НТ-049-XXXIV.

1.1. С целью содействия отхода принять во временное подчинение особую ударную эскадру «1-D1». Встреча должна состояться у системы НТ-046-ХС до 17.12.

1.2. При достижении указанных систем немедленно доложить в штаб флота в режиме «совсекретно» по ССС, уточненные данные по потерям, по количеству боеспособных боевых единиц и нуждающихся в ремонте.

2. Под вашу личную ответственность отводится эвакуация с «точек № 4, 12, 71» секретных испытательных модулей изделий под шифром: «КХМ 055815-Р5».

3. Особое внимание уделить эвакуации остаточных групп вольнонаемного персонала рудниковых штолен и шахт.

4. При покидании базы имущество, которое невозможно забрать — уничтожить."

Виггер отключил компьютер и несколько секунд прожигающим взглядом смотрел на пустой экран.

— Дежурный! — вызвал он по селектору. — Дайте мне начальника оперативного отдела.

Есть, господин командующий!

Через минуту, показавшуюся вечностью, прозвучал охрипший голос вызванного офицера.

Начальник оперативного отдела штаба капитан первого…

— Обстановка у «точки номер семьдесят один»? — перебил его Виггер.

— Наши части отбивают очередную атаку передовых частей противника. В первом эшелоне идут до двух дивизий мобильной пехоты. По данным разведки в этот район противник перебросил одну танковую и одну пехотную бригады.

— Сможем ли мы удержать позиции до окончания эвакуации секретных испытательных модулей?

Никак нет. Войска обескровлены, не хватает техники, связь осуществляется с перебоями. Имперцы перебросили на этот участок до трех дивизионов РЭБ.

— Какие меры принимает инженер-полковник Штоббе?

— Готовит к взрыву испытательные модули.

— Что?! Немедленно отменить его приказ! Штоббе под арест. Усилить меры по срочной эвакуации модулей. Войскам стоять до последнего. Генерал-майор Торохин ответит перед трибуналом за оставление позиций до окончания эвакуации. Где сейчас дивизия космической пехоты флота?

Начинает погрузку на «точке номер восемь».

— Развернуть ее обратно и бросить в район «точки номер семьдесят один».

Дивизия сильно потрепана, господин командующий. Полки потеряли до половины личного состава и техники. Люди измотаны. Недокомплект офицерского состава.

Сформируйте сводную бригаду в составе двух полнокровных батальонов, если потребуется, доукомплектуйте их армейскими офицерами. Усильте ее двумя дивизионами реактивной артиллерии, дивизионом штурмовых орудий, из готовящихся к эвакуации танков, сформируйте смешанный батальон. Перебросьте к Торохину пару мобильных дивизионов ПКО.

Слушаюсь, господин командующий.

И еще, изымите из резерва тяжелый крейсер и шесть-восемь штурмовиков. Все ясно?

Так точно.

На все про все даю вам час. На эвакуацию еще пять часов, не больше. Пять часов. Поставьте в известность Торохина. Выполняйте!

Есть!

Виггер отключился и устало глянул на своего гостя. Потом, тряхнув головой, словно сбрасывая все плохое, он обратился к командиру призрака:

Вы надолго погостить к нам?

Никак нет, господин командующий. Как только мой первый помощник доложит об окончании погрузки, сразу отбытие.

Жаль. Зрелище вашего корабля ободряет. Впрочем, что толку, когда он бездействует?

— Согласен с вами.

— Вы уж извините, что ничего вам не предлагаю, мы тут на голодном пайке сидим. Даже чертового кофе или коньяку для меня найти не могут. Скажите, капитан, неужели призраки теперь подчинены генштабу?

— Совсем нет. Я проводил рейд в тылу имперцев на дордском фронте, возвратившись на базу, чтобы стать на отдых, пополнение боеприпасов и так далее, меня неожиданно откомандировали на Опет. Там, по личному приказу начальника главного управления по внешней разведке, первого зама Шкумата, «Веселый Роджер» временно переподчинили командованию седьмого флота. Прибыв на Владивосток III, я был принят вице-адмиралом Уваровым и направлен сюда. Теперь снова на Владивосток III. Призрак без продовольствия и боезапаса, люди устали.

— Ну, люди вытерпят все, капитан. А вот то, что вы порожняком прибыли, меня радует. Продовольствия мы вам отрядим да ракетами и активными веществами поможем. Жалко будет уничтожать то, что нельзя будет забрать с собой... У меня тут несколько вопросов из любопытства возникло. Пожалуй, не буду спрашивать про ту голую девицу, намалеванную на борту, но что означают те золотые звезды?

— Проведенные рейды, господин командующий. Одна звезда — десять рейдов.

— Поня-атно. Я заметил, что львиная доля матросов у вас нишиды, а офицеры и младший комсостав — ненишиды. Свои выводы я оставлю при себе. Скажите, капитан, вы ведь недавно приняли командование призраком?

— Где-то полгода назад.

— А прежде?

— Успешная карьера на флоте, командовал тяжелым крейсером.

— Ну и какие впечатления о призраках?

— Я бы сказал, что с ними интереснее, господин командующий.

— Вы уж там позлее их кусайте, ребята. Пусть почешутся. А то вас не видно, не слышно, а от имперских призраков иной раз спасу нет.

Египко собрался было ответить, но ему помешал сигнал срочного вызова. Виггер активизировал видеоэкран и увидел изможденное лицо заместителя начальника тыловой службы соединения.

— Господин командующий, паника среди шахтеров, давка, есть жертвы. Те из них, которые еще хоть что-то соображают, требуют вас.

— Хм! Скоро буду.

Виггер отключился, его рот перекосило от гнева.

— Твари неуправляемые! Да и начтыл хорош, опять рассюсюкался с ними, вот и получил очередную проблему. Ничего, я их всех приласкаю. Дежурный! — гаркнул он в селектор. — Где сейчас начальник военной полиции гарнизона?

— Где-то на космодроме, господин командующий. Там какие-то волнения.

— Можешь связаться с ним?

— Так точно.

— Давай!

Спустя полминуты по селектору послышалось:

— Полковник Марцер.

— Полковник, что там за хреновина с этими шахтерами?

— Да с ума посходили, господин командующий. Я...

— Вы что там, ничего не можете сделать?

— Меры принимаются...

— Но не достаточно, полковник! Действуйте более решительно, чтоб порядок был восстановлен!

— Может, моим парням их оцепить и повырубать шоковыми дубинками? Потом поскладываем их аккуратно в транспортник. Когда очухаются, все будет позади.

— Здравая мысль, Марцер. Действуй!

— Есть.

Виггер отключился и посмотрел на вставшего Египко, который вертел в руках гермошлем.

— Толковый этот Марцер. Из бывших бээнцев. Прошу прощения, сами видите, что за дурдом тут творится. Подчиненные почему-то нормально не могут без меня провести эвакуацию. Мне надо еще кое-кого навестить. Все приходится контролировать лично.

Офицеры покинули кабинет и направились к гравилифту, по пути одевая гермошлемы и приводя их в рабочее состояние.

В назначенный час все корабли, оставшиеся в ютивийском соединении, покинули систему и взяли курс на Владивосток III. Вокруг транспортов, ремкоров и кораблей обеспечения, оставшимися боевыми звездолетами был образован плотный боевой порядок. Такое поспешное бегство явилось полной неожиданностью для имперских адмиралов. Небольшие заградительные силы не смогли помешать сжатой в кулак эскадре, а стягиваемые к системе бригады тяжелых кораблей явно запаздывали. Опетские корабли почти без боя покинули злополучную систему. Срочно высланные им на перехват разрозненные эскадры либо не успевали, и им оставалось только преследование, либо уже не могли серьезно помешать прорывающимся опетцам.

Всего этого Мэк не знал, в это время он спал спокойным сном младенца в тесном кубрике спасшего его тральщика.

 

Глава 19

17.12.4421 г.с.в. Опет

Войдя в зал Совещаний, Сгибнев и Шкумат прошли вдоль О-образного стола и стали у его изголовья. Раскрылись противоположные двери, вошел Кагер и занял свое место. Поприветствовав монарха, члены консилариума последовали его примеру.

— Перейдем сразу к делу, — начал король и обратился к министру обороны: — Вы настаивали на срочности вашего доклада, упомянули о чрезвычайно важных известиях. Я вас слушаю.

Маршал Опета сделал привычный глубокий вдох.

— Сир, в последние недели меня крайне беспокоит ситуация, связанная резким увеличением пропажи наших разведчиков, посылаемых в пустоши. Только за последние три недели не вернулось до двадцати кораблей. Трем кораблям удалось вернуться на базу с собранной ценнейшей информацией. А именно, в пустоши сконцентрирована ассакинская армада вторжения. Для подтверждения и разведки были отправлены призраки. Все они вернулись, собранные ими данные подтверждают данные разведчиков. Собрана первичная информация о враге.

Кагер не пожелал скрывать своей резкой обеспокоенности, что немедленно было замечено присутствующими. Заметив, что в докладе Сгибнева наступила пауза он произнес:

Продолжайте, Георгий Александрович, я вас слушаю.

Вот предварительные данные, ваше величество. Как и в прежнюю ассакинскую войну, враг располагает «черепахами» или броненосцами, как основной ударной силой флотов. Численность этих кораблей во вражеской армаде составляет, по последним данным, до сорока процентов. Один из призраков, которому было приказано близко «пообщаться» с «черепахой», но не вступать в бой, добыл очень ценные сведения. Броненосцы модернизированы и обладают значительно более высокими тактико-техническими характеристиками, чем несколько десятилетий назад. Эти корабли сверхбронированы, экипаж — более двух тысяч ассакинов, по огневой мощи приближаются к нашему крейсеру, но уступают ему. Значительно уступают, также, и в скорости, и в маневренности. Ассакины не отказались от прежних принципов формирования флотов. Об этом говорит то, в частности, что не менее сорока процентов их кораблей — это авианосцы, которые подверглись незначительным изменениям со времен их вторжения. Как и прежде, авианосец представляет собой сверхгигантский корабль, несущий более тысячи истребителей. Что касается последних, то они обладают вооружением для ближнего боя, дальность полета ограничена, экипаж — пять существ.

На слове «существ» маршал Опета сделал особое ударение и чуть заметно брезгливо поморщился. Это не укрылось от внимания Кагера, который подумал, что, возможно, министр обороны заражен ксенофобией еще с тех лет, когда активно уничтожал захватчиков — чужаков.

— Каковы ваши оценки возможной тактики ассакинских соединений? — спросил Кагер.

— Все говорит о том, что ассакины намерены придерживаться своей основной тактики и оперативных шаблонных решений, характерных для той войны. Но последуют и некоторые изменения. Об этом, например, говорит и то, что обнаружены ранее неизвестные типы кораблей. Первый: по своим характеристикам можно отнести к эсминцу, по возможностям он не уступает аналогам Империи Нишитуры и Новоземной Империи. Второй тип: можно отнести к линейным кораблям, который также примерно равен аналогам Опета и обоих империй. Более подробно пока говорить о них нет возможности, для этого надо вступить с ними в боевое соприкосновение. В одном я не сомневаюсь, идея этих кораблей явно заимствована у человечества.

— Как по-вашему, какие наиболее вероятные строки начала вторжения?

— По оценкам разведуправления генштаба — от недели до месяца. Более конкретно пока сказать не представляется возможным за недостаточностью информации. По моему указанию в оперативном управлении уже приступили к экстренной реализации плана обороны, принятого еще в имперские времена.

— Можно ли ожидать, что ассакины начнут вторжение только с нашего королевства? Или начнут широкомасштабные военные действия, нанесут одновременно удар по Империи Нишитуры?

— Первый вариант наиболее вероятен, сир. Распылять свои силы сразу против двух держав — это недальновидный шаг, если к нему прибегнут стратеги чужаков. Хотя, должен сказать, что в этой оценке мое мнение разошлось со мнением маршала Роуца. Он считает, что занявшись только нами, ассакины дадут хорошую фору во времени Империи Нишитуры, та воспользуется ситуацией и с максимальной выгодой подготовится к отражению нашествия. И чужаки должны это понимать. По его мнению, следует ожидать одновременных ударов по обеим державам.

— Что ж, скоро мы узнаем, кто из вас окажется прав, — заметил Кагер.

Сгибнев на это замечание лишь пожал плечами.

— С вашего разрешения, сир, я продолжу. Наиболее вероятные системы, которые подвергнутся ударам — это Шерол, Иналипос, Орбол. На остальные будут направлены вспомогательные удары. Шерол и Орбол — это наши важнейшие промышленные центры и их прикрывают крупные группировки. В частности, Шерол и недавно образованный шеролский фронт имеют четвертую и седьмую планетарные армии, третий флот и первый штурмовой флот, а также космокрепость «Цербер». Орбол имеет планетарную крепость «Орбол VI», прикрывающий её пятьдесят второй корпус, а также: восьмую, десятую армии и пятый флот. Иналипос имеет значительно слабую группировку: семнадцатую армию и второй штурмовой флот. Причем, последний не предназначен для обороны и его лучше держать в резерве. В генштабе уже заняты тем, чтобы решить эту проблему. Иналипос — это трамплин на Опет.

— Вот именно, — сказал Кагер, — трамплин на Опет. Иналипос должен быть хорошо прикрыт. Продолжайте.

— Чтобы нанести удары по Владивостоку III, Дорду, Тиоре, ассакинам потребуется совершить глубокий оперативный обхват, что возможно лишь при условии захвата пограничных имперских систем. Генштабом уже разработаны и мной одобрены меры по созданию орболского и иналипоского фронтов, а также меры по усилению последнего. Командующими фронтами предлагаю назначить: орболским — маршала Шерегана, иналипоским — маршала Магерона.

Согласен.

Далее, ваше величество, завершены испытания «брандеров». Во флот уже поступила первая серия этого оружия.

Сколько мы их получим в следующем месяце?

Не более ста штук, ваше величество.

— Этого чертовски мало, Георгий Александрович. Следует напрячь всех, кого можно и все, что можно, и наращивать их изготовление. «Брандеры» нам скоро потребуются в неимоверных количествах. Кстати, как прошли сегодняшние испытания по проекту «Факел»? Я еще не успел ознакомиться с рапортом адмирала Каутского.

— Из трех изделий одно самоуничтожилось. Погиб испытательный экипаж. Система управления огнем требует некоторой доработки. Думаю, к концу текущего месяца можно будет пускать изделие в серию.

— На следующем испытании я хочу присутствовать лично.

— Да, сир. Далее, созрела острая необходимость вывода дордской группировки из занимаемого имперского космоса. Такое решение только усилит нашу оборону. Я уже вызвал к себе маршала Вилангиса. Прошу меня поддержать.

— Тут я полностью согласен с вами. Более того, считаю, что нам следует любыми путями добиться перемирия с империей. Продолжение боевых действий — безрассудно. Считайте это приказом.

— Есть, сир. Далее, к настоящему моменту в резерве генштаба накопилось колоссальное количество боевых единиц. Наша промышленность продолжает производить боевую технику во все возрастающих масштабах. На утреннем совещании генштаба и представителей от некоторых главных управлений Вооруженных Сил было одобрено мнение о целесообразности создания танковых армий и крупных формирований войск противокосмической обороны и артиллерии. Создание таких формирований будет иметь решающее значение в характере предстоящей войны. Мы имеем возможность оснастить каждую будущую танковую дивизию или бригаду на шестьдесят — восемьдесят процентов «Эрвантами», остальные проценты распределятся между легкими и средними танками. Что касается ПКО и артиллерии, то необходимо создать новые отдельные дивизии с выделением их в резерв генштаба, а также создать несколько арткорпусов.

Кагер был явно доволен этими предложениями, его голос звучал четко и бодро:

— Идея эта мне нравится. Танковые армии из «Эрвантов» — это мощные бронированные кулаки, способные противостоять боевым звездолетам. Сколько вы планируете создать таких армий и где?

— Мы располагаем возможностями в кратчайшие сроки создать пять танковых армий. Но проблема будет в ином. Потребуется время на обучение личного состава, на организацию взаимодействия подразделений и частей. Что касается места их создания и дислокации, то на Опете мы преобразуем танковый корпус генерал-лейтенанта Кондратенко в первую танковую армию, здесь же, на Опете, сформируем вторую танковую армию. Шерол — третья, Сарагон — четвертая, Владивосток III — пятая. Кандидатуры командующих подбираются. Далее, сир, мы имеем возможности для формирования отдельных штурмовых дивизий. До сих пор, каждый флот имел в своем составе одну такую дивизию. Имевшиеся ранее отдельные штурмовые дивизии по разным причинам пришлось расформировать. Теперь мы их воссоздадим. Они будут подчинены верховному командованию и, при необходимости, их можно будет перебрасывать по всему театру в любой нуждающийся флот. Еще один немаловажный вопрос, мы готовы к созданию соединений линейных кораблей. В ходе текущей войны мы потеряли всего пару таких единиц, а с верфей сходят все новые и новые. Я уже давно вынашиваю замысел создать соединение линкоров, естественно, оно будет усилено некоторым количеством иных кораблей. Это даст нам возможность наносить тяжелые удары по ассакинам.

Считайте, что вы получили мое одобрение по всем пунктам.

У меня есть еще один вопрос, ваше величество.

Давайте.

После капитуляции семьдесят второй имперской армии на Анде III, мы вывезли всю технику и имущество. Предлагаю начать создание новой планетарной армии. Только вот с номером трудно определиться, присвоить ей пятый или восемнадцатый?

Думаю, проведение аналогий с разгромленной на Альтаске нашей пятой армией не лучшим образом скажется на войсках.

Я вас понял, ваше величество.

И еще, где военнопленные семьдесят второй армии?

В лагерях на Тиоре.

Ваше мнение, возможно ли будет их привлечь, когда ассакины начнут вторжение?

Так сразу трудно сказать, сир. Но если чужаки одновременно вступят в войну и с империей, тогда можно будет рассчитывать на некоторую часть из них, может быть, даже значительную часть.

Позвольте моим людям заняться этим, сир, — предложил сохранявший до сих пор молчание Шкумат.

Сгибнев посмотрел на шефа спецслужб и оставил его предложение без комментария. Кагер немного обдумал слова Шкумата и одобрил:

Можете заняться этим... Как проводятся утвержденные мероприятия на Анде III?

В настоящий момент, сир, — ответил Шкумат, — все интересовавшие нас производственные мощности вывезены на Владивосток III и Зиму IV. Кроме того, в королевство эмигрировало несколько миллионов человек, приблизительно до шести.

Хорошо, Антон Владимирович, — Кагер перевел взгляд на министра обороны и спросил: — у вас все?

Да, ваше величество.

Тогда я послушаю Вас, Антон Владимирович, и мы обсудим те корректировки, которые придется вводить по нашим переговорам с Новоземной Империей.

На последних встречах с Подгорным, император Анатолий выразил готовность вступить в войну с Империей Нишитуры. Выработано решение о наступлении двумя ударными группировками на алфенский и конаирский секторы, а также решено перебросить один из флотов в наше королевство. Теперь же, абсолютно очевидно, что нам предстоит менять наши договоренности и убеждать высшее руководство новоземлян не вступать в войну с нишитурцами. Впрочем, тут я не вижу особых трудностей. Во-первых, потому что ассакинская угроза заставит в корне переориентироваться как Новоземную Империю, так и Империю Нишитуры. Во-вторых, некоторые лица из окружения императора Анатолия считают развязывание войны с нишитурцами опрометчивым шагом. «Опрометчивый шаг» — это их формулировка. Полагаю, если бы они только могли, то осудили бы решение своего императора более резко, — генерал сделал небольшую паузу. — Министр иностранных дел, через меня, просил вашего согласия, сир, на его немедленное отбытие на переговоры. Указания он получит от меня перед самым вылетом. К тому же, Подгорный получит помощь в лице очень опытного дипломата.

Пусть вылетает. Кстати, сколько ваших людей в миссии Подгорного?

Ни одного. Все — профессиональные работники министерства. Новоземляне знают это и ценят. В будущем, конечно, я исправлю этот недостаток.

Хм. Хорошо. Теперь я сформулирую те первостепенные задачи, которых мы должны добиться на переговорах. Первое: предотвратить вступление новоземлян в войну с Империей Нишитуры. Второе: выяснить позицию новоземного руководства о вступлении в войну с ассакинами совместно с нами, по возможности, повлиять на его решение. Империя Нишитуры — древний и естественный враг новоземлян, и поэтому вполне понятно, что им выгоден раскол своего врага и поддержка мятежного сектора, то бишь Опетского Королевства. Императора Анатолия и его окружение следует убедить, что ассакины — это угроза не только нам и нишитурцам, но и всему человечеству, что чужаки не остановятся на достигнутом и начнут вторжение на сопредельные звездные державы, если им удастся одолеть нас и Империю Нишитуры. Третье: необходимо, чтобы решение о дислокации в королевстве новоземного флота осталось в силе и, естественно, чтобы помощь нам не прекращалась. Вот три основных пункта, по которым я жду от Куриста и Подгорного положительных результатов.

Шеф спецслужб встретил строгий взгляд монарха и ответил:

— Понял, сир. Не сомневаюсь, что Курист добьется поставленных целей.

Кагер кивнул и, давая понять, что консилариум окончен, встал. Сгибнев и Шкумат несколько опередили его. Последние монаршие слова, обращенные к обоим, были:

— И последнее, вы оба начинаете искать по своим каналам возможности для переговоров с Империей Нишитуры. Задача минимум — заключение перемирия. Задача максимум — мирный договор. Если ни у кого больше ничего нет, консилариум объявляю закрытым.

Видеоэкран в номере офицерского общежития главной базы седьмого флота на Владивостоке III делал наружную обстановку очень четкой и реальной, не смотря на то, что между ним и тем, что он отображал, находилась плита прочного бетонита толщиной в двадцать сантиметров. Мэк стоял у видеоэкрана, который все привычно называли «окном», и праздно рассматривал гарнизонный «ландшафт», который состоял из казарм напротив, облагороженных кустарников, клумб, деревьев и окантованных мощеных дорожек. По ним по своим делам спешили военные, неторопливо прохаживались вольнонаемные служащие. На высоте десятка метров изредка проскакивали гравитолеты.

Из беспорядочного роя мыслей Мэка вырвал дверной сигнал. Оторвавшись от «окна», он прошел к двери и открыл ее. В коридоре стоял посыльный матрос.

— Офицер Мэк?

— Да.

— Вот, это вам, — протянул посыльный бумажный конверт. — Распишитесь в получении.

Мэк взял предложенный лазерный стержень и чиркнул по протянутому пластиковому бланку. Закрыв дверь, он распечатал конверт. Внутри оказался небольшой пластиковый лист, на котором готическим красным шрифтом было отпечатано приглашение явиться к командующему 7-м флотом адмиралу Курбатову. Мэк трижды перечитал послание, пока, наконец, до него дошел смысл, оставивший много вопросов. Зачем он понадобился самому командующему? Что за странная форма вызова? И, наконец, в какой форме одежды надлежит явиться? Время в приглашении указано не было, но, во избежания недоразумения, Мэк решил отправиться тот час же, как приведет себя в порядок. Первым делом он принял душ, от чего сразу ощутил свежесть и бодрость, тщательно выбрился. Критически оценив длину своих волос, которые были не длиннее двух сантиметров на макушке, и которых не было вовсе на затылке и висках, он решил их не трогать. В конце концов, он офицер флота, а не черный легионер.

Из видавшего виды шкафчика был извлечен недавно забранный из химчистки мундир. Неторопливо облачившись, Мэк посмотрелся в висевшее на одной из стен зеркало во весь рост, и пристегнул к ремню портупею с кобурой и импульсным пистолетом. Смахнув с плеча припавшую пылинку, он остался доволен собой. Сдав ключ-карточку администраторше общежития, он вышел на улицу и одел новенькую фуражку. Теперь надо было лишь поймать попутный гравитолет.

Адмиралтейский корпус располагался почти на самой окраине базы. Спрыгнув с попутки у центрального контрольно-пропускного пункта, Мэк подвергся тщательной процедуре проверки охранявшим ворота караулом. Вернув документы и занеся данные посетителя в компьютер, караульный старшина провел его на внутреннюю территорию. Мэк вошел через парадный подъезд и был остановлен дежурным офицером, который изучил приглашение и сообщил куда следует идти. Мэк поднялся на гравилифте в компании двух старших офицеров на требуемый этаж и очутился в просторном холле. Здесь было полно куда-то спешащих офицеров всех рангов и клерков в гражданском.

Помня указания дежурного, он довольно скоро нашел двери с табличкой, гласившей, что здесь находится приемная командующего. Низкий женский голос осведомился о цели его визита, на что Мэк вкратце изложил свою историю и был впущен внутрь. Переступив порог отъехавшей в сторону двери, он оказался в просторном, со вкусом обставленном зале. Справа располагался стол, за которым сидела женщина средних лет и что-то набирала на компьютере. С другой стороны стоял длинный и узкий диван, на котором ожидал приема капитан второго ранга, вертящий кожаную папку в руках. Кивнув старшему офицеру, Мэк присел на другом конце дивана. Минуты через две дверь кабинета командующего распахнулась, вышел седоватый поджарый каперан и, попрощавшись с секретаршей, покинул приемную.

По селектору секретарши раздался голос адмирала:

— Руд пришел?

— Да, господин адмирал.

— Пригласите его.

Сосед Мэка переложил папку в правую руку и исчез за дверью. Прождав около часа, Мэк поднялся с диванчика, когда из кабинета вышел кавторан.

— Господин адмирал, — доложила секретарша, — к вам младший лейтенант Мэк.

— Пусть войдет.

Из мебели в кабинете присутствовали только широкий стол из черного владивостокского дерева и полумягкий стул, да еще сейф из специального сплава рядом со столом. Весь остальной интерьер представлял из себя замкнутую компьютерную систему, аппарат СС-связи и огромный монитор звездной карты владивостокского участка королевства.

— Господин адмирал, младший лейтенант Мэк по вашему... — Мэк на секунду замялся, подбирая слово, пока не нашел, на его взгляд, правильное, — приказу прибыл.

— Старший лейтенант, — поправил командующий.

— Но... следует ли это понимать...

— Верно, следует. Вы повышены в звании. Я с охотой бы дал вам капитан-лейтенанта, но устав позволяет переплюнуть только два ранга. Расслабьтесь, не стоит все время стоять передо мной по стойке «смирно».

Мэк моментально исполнил пожелание командующего, хотя внешне это почти не отразилось.

— Вы, вероятно, удивлены, что я вызвал вас? — продолжил адмирал. — На то у меня было несколько причин и, прежде всего, мое желание лично увидеть молодого офицера, спасшего корабль и своих товарищей.

— Но мой корабль погиб, господин адмирал.

— Вы сделали все возможное и даже больше. Вывести корабль из вражеского тыла, провести его сквозь плотные боевые порядки неприятеля — это под силу поистине мужественному человеку. Не ваша вина, что, в конце концов «Защитник» погиб. Главное, что вы стремились, и то, как вы повели себя, приняв командование. Офицеры моего штаба очень высоко оценили ваши действия, особенно то, что вы в числе последних покинули гибнущий звездолет. Это в духе наших традиций и высоко ценится на флоте. Я получил представление на вас от вице-адмирала Виггера.

Командующий достал из сейфа небольшую коробочку черного цвета и вышел из-за стола.

— Старший лейтенант Мэк, за мужество, проявленное вами при исполнении своих обязанностей в боевой обстановке, вы награждаетесь орденом доблести Опета.

Курбатов подошел и прикрепил орден к его груди рядом с золотым крестом.

— Служу Отечеству и королю! — выпалил Мэк и отдал честь. Тоже самое сделал и адмирал.

Мэк позволил себе ненадолго задуматься о тех событиях, в которые он был вовлечен недавно. Как выглядели его поступки со стороны, он видел в лице оценки командующего. Но сам он думал несколько иначе. Ему казалось, что тогда им руководил страх. Животный страх заставил его метаться, ища выход из безвыходной ситуации. Погибнуть и попасть в плен — для него было едино. И только теперь Мэк это осознал.

— Хотите услышать мое мнение по поводу вашего будущего? — спросил командующий.

Мэк только кивнул.

— Вас ждет блестящая карьера и вы вполне сможете дослужиться до адмиральского чина. Или геройская смерть... Вы когда-нибудь мечтали командовать собственным кораблем?

— Не скрою, господин адмирал, однажды как-то думал об этом.

Курбатов улыбнулся.

— Что вы думаете о назначении на должность командира штурмовика?

Мэк всегда считал экипажи малых кораблей потенциальными самоубийцами и сумасшедшими. Особенно это касалось истребителей. Но с другой стороны, командовать собственным кораблем?

Я готов принять это назначение, господин адмирал.

— Другого я и не ожидал от вас услышать. На днях я получил директиву из генштаба отправить в его распоряжение определенное количество опытных пилотов для формирования новых штурмовых дивизий. Жаль, конечно, терять таких офицеров, как вы, но я должен исполнять то, что от меня требуют. К тому же, в штурмовиках продвижение идет быстро. Ваш образцовый послужной список придаст этому толчок.

Уже покинув адмиралтейский корпус, Мэк подумал, что адмирал всего лишь искусно запудрил мозги и очень элегантно от него избавился.

«Да что за бред, черт возьми!» — отогнал Мэк эту мысль и с силой провел ладонью по лицу. Он еще не научился до конца доверять людям с тех пор, как попал на Хатгал III. Да и манеры во флоте и армии уж очень различались. Поначалу, его ставил в тупик обходительный тон начальства и приказы в оболочке просьб. В армии ничего подобного не было, там любой командир мог наорать и смешать с дерьмом своего подчиненного. С полной уверенностью Мэк мог сказать одно, он доволен тем, что служит на флоте, а встреча с командующим оставила приятное впечатление о нем.

Полученное предписание гласило, что офицеру Мэку надлежит явиться к полудню следующего дня в космопорт города Солнечный на пассажирский лайнер «Ливадия». Пункт назначения — Орбол. По прибытии он будет встречен представителем шестнадцатой штурмовой дивизии и препровожден на новое место службы. В качестве приложения был выдан пассажирский билет, представляющий собой силовой жетон, с указанием палубы и каюты второго класса. И, что особенно радовало, были выплачены командировочные размером в месячное жалование. Похоже, командование не особо скупилось на транспортные расходы. Удивляло только одно, почему бы не подбросить Мэка и таких как он на попутном боевом корабле или военном транспорте? Но, видимо, на то имелись свои соображения, к тому же, в генштабе стал известен приказ нового эфора БН Саторы о запрещении охоты на лайнеры и перенацеливании призраков на другие объекты.

Разобравшись со всеми нерешенными делами, Мэк прибыл в космопорт к назначенному часу. Здесь уже готовился к рейсу средний по тоннажу лайнер «Ливадия», могущий взять на борт до полутора тысяч пассажиров.

По его трапам непрерывным потоком двигались группы людей, сбитые в отдельные кучки. Вокруг лайнера стояли похожие на него корабли, несколько дальше, десятки гигантских грузовозов. Нигде не было видно ни одного боевого звездолета.

Вступив на борт лайнера, Мэк с группой пассажиров был препровожден на свою палубу приветливой стюардессой. Без труда отыскав свою каюту, он запер за собой дверь и разложил нехитрые пожитки своего единственного чемодана. Разобравшись с обустройством и раздевшись, он прилег на мягкую койку со свежим бельем. Впереди было семь суток пути из одного конца королевства в другой. По галактическим меркам это расстояние было смехотворно, любой крейсер преодолел бы его максимум за трое суток. Но пассажирские лайнеры никогда не отличались скоростью. Семь суток пути — семь суток безделья. Мэк попытался расслабиться и заняться самым непривычным для себя делом — ничегонеделаньем. За этим напряженным занятием прошло несколько часов, пока сон не сморил его, из-за чего он пропустил старт.

Спал долго и сладко, после пробуждения появился чудовищный голод. Мэк глянул на часы и присвистнул, они показывали девятый час утра. Выходило, что заканчивались первые сутки полета. Приняв утренний туалет и облачившись в мундир, который являлся для него одеждой на все случаи жизни, он покинул каюту, ища ресторан.

На широких коридорах палубы царило довольно оживленное движение. Десятки пассажиров то появлялись из своих кают, то исчезали в них, иные направлялись к безынерционным лифтам, чтобы попасть на другие палубы.

Мэк не стремился исследовать весь корабль, а вошел в ресторан, которых было по несколько на каждой палубе. Внутри царило обычное многолюдье и оживленный гомон многих десятков голосов с позвякиванием столовых приборов. Мэк занял единственный оказавшийся не занятым столик и выбил заказ по компьютерному меню. Через пару минут из раскрывшихся створок пневмораздатчика стола вынырнули мясное блюдо с бессмысленным названием и овощной салат. Мэк снял колпак и вдохнул аромат мелко порезанных кусочков мяса, обильно залитых подливой с добавлением острых душистых специй. На вкус мясо оказалось просто превосходным, под стать ему был и салат. Погрузившись в себя, Мэк не сразу заметил подошедших к столику, когда услышал вежливое: «Разрешите к вам присоединиться». Мэк кивнул в ответ двум офицерам флота равных с ним в звании.

— Меня зовут Михаил. Михаил Чепенко. А это мой товарищ Гриша Бобровский.

— Мэк, — представился он и пожал протянутые руки.

Новые знакомые выбили заказ, а Мэк заметил, что они уже успели изрядно поднабраться, но не на столько, чтобы не контролировать себя.

— Как насчет бутылочки красного винца за знакомство? — предложил Чепенко.

— С удовольствием.

Появившееся вино было мгновенно разлито по бокалам, которые незамедлительно опустели.

— Ты уже освоился тут? — спросил Чепенко.

— Пока не успел, — ответил Мэк и улыбнулся.

— Напрасно, здесь есть некоторые соблазны, которые не дадут помереть от скуки. Мы вчера ходили в танцклуб на четвертой палубе. Танцы в невесомости, хорошая выпивка, толпы одиноких красавиц. Потом забрели в казино, но потом, как оказалось, с нашими финансами там делать нечего. Скажи, Бобер?

— А? Ну да... Еще бы, минимальные ставки от нескольких тысяч кредитов, — рассеянно сказал задумавшийся о своем и тщательно пережевывающий пищу Бобровский.

Мэк снова улыбнулся.

— Я знаком с подобными заведениями. Как правило, там собираются ожиревшие толстосумы и карточные шулеры. По мне, так лучше просадить деньги в компании прекрасного пола.

— Тогда мы зайдем за тобой к часам одиннадцати вечера, примерно — предложил Чепенко.

— Каюта: пять — семьдесят два.

— Угу, запомнил. За это стоит выпить, за предстоящую ночку.

Мэк, как и остальные, в несколько долгих глотков выпил второй бокал, не утруждая себя дегустацией букета, и поставил его рядом с салатницей, потом доел мясное блюдо, размышляя над тем, что как-то сразу проникся симпатией к своим новым спутникам.

— Вы в отпуске, ребята?

— Если бы, — ответил Чепенко. — Получили назначение в шестнадцатую штурмовую дивизию.

— Вот так новость, теперь я вдвойне рад нашему знакомству. У меня такое же назначение.

— А еще говорят, чудес не бывает, — улыбнулся Чепенко, — седьмой флот?

Мэк кивнул.

На каком корабле служил?

Эсминец «Защитник», погиб при Ютиве III

А-а. Наслышан про эту бойню, награды за неё?

— Вот эта, — Мэк показал на орден доблести, — золотой крест за призрак. А вы?

Десантная дивизия седьмого флота. Пилоты батальонных десантно-штурмовых кораблей. Мы с Бобровским еще с самой Академии вместе и по распределению попали тоже вместе. Так получилось, что наши ДШК погибли тоже вместе, ну а мы... ну а мы выжили. Повезло.

Честно говоря, — произнес Бобровский, когда расправился с бифштексом и картофелем фри, — не хотел бы я оказаться на месте тех ребят, которых мы доставляем.

Угу. Бросаем их в самое пекло. По правде говоря, мне они всегда казались безумцами. Могу лишь догадываться, что они переживают, но сверху все это похоже на ад кромешный.

Это мне знакомо, — немного скованно сказал Мэк, вновь вспомнив Ирбидору. — когда-то и мне пришлось быть десантником.

Да ну!

Мэк попытался улыбнуться.

Выпрыгиваешь из капсулы, бежишь, стреляешь, зарываешься в землю, снова стреляешь, потом опять бежишь и стреляешь. И главное, поменьше думать о собственной смерти и побольше стрелять.

И сколько у тебя выбросок?

Одна.

Для некоторых операций и одной слишком много. Сам видел.

Краем глаза Мэк заметил, как сидевший доселе спокойно Бобровский слегка дернулся. Потом он полез под стол, в незамеченный до сих пор небольшой саквояж.

Уже проснулся, Бобер? — спросил с досадой Чепенко.

Проснулся.

Опять куснул?

Угу, проголодался.

Я тебе всегда говорил, закрывай его.

Вы о ком? — Мэк был озадачен.

О лимате, — ответил Бобровский. — Хочешь глянуть? Только осторожней, цапнет.

Мэк наклонился под столик и увидел в раскрытом саквояже зверька размером с два кулака, обладавшего ярко-зеленой пушистой шерстью и бело-рыжим гребнем. Пара зорких черных глаз цепко следил за незнакомцем, набравшегося наглости рассматривать своенравного сарагонского хищника.

— Дай-ка ему сладенького, может быть твоя скотинка опять уснет, — предложил Чепенко.

— Ага, тебе лишь бы он спал, — недовольно пробурчал хозяин лимата, но все же выбил заказ бисквитного торта.

Когда пневмостворки выплюнули заказ, он аккуратно поместил пластиковую тарелочку с тортом в саквояж. Оттуда раздалось громкое чавканье вперемежку с утробным урчанием.

Некоторые посетители ресторана, сидевшие за соседними столиками, кто заинтересованно, а кто и с подозрением, стали бросать косые взгляды на трех офицеров. Один старичок откровенно глазел на них и недовольно покачивал головой.

— Старый пень, — возмутился Мэк шепотом, — видать всерьез подумал, что это мы так смачно чавкаем.

— Не пойман — не вор, — Бобровский быстро закрыл саквояж.

— Почему бы тебе не покормить своего хищника в открытую? — поинтересовался Мэк, но когда увидел набычившееся лицо хозяина зверька, понял, что спросил что-то не то.

Ситуацию прояснил Чепенко.

— Не говори ему этого. Сколько ему уже влетало в столовых и ресторанах, даже от командования. Лимат может повести себя не предсказуемо, например, погулять по соседним столам или попробовать на вкус щиколотку какой-нибудь дородной дамы.

— Тогда почему бы не кормить его в своей каюте?

— Этот маленький гад каким-то образом чувствует, где находится и ни черта не жрет в каюте. Предпочитает принимать пищу со своим хозяином. Верно, Бобер?

Бобровский невесело кивнул в подтверждение.

— Не кушать же и хозяину все время в каюте? — продолжил объяснять Чепенко. — Вот и приходится изворачиваться.

Наступил вечер. Впрочем, понятие «вечер» было довольно условно и отображало стандартное время по которому жил корабль. А для пассажиров это мог быть и день, и утро, и ночь, как кому было удобно.

В назначенный час, дверной видеоэкран показал, что у каюты появился Чепенко. Мэк был уже полностью готов и покинул свою каюту. По пути к безинерционному лифту он спросил:

— А где Бобровский?

— Да снова сюсюкается со своим монстром. Присоединится к нам через четверть часа.

— Похоже, ты недолюбливаешь этого лимата.

— Недолюбливаешь? Да я его просто ненавижу! Смотри, — он показал перевязанный палец. — Вцепился после обеда и изглодал бы до кости, если бы у меня не оказалось под рукой шокера.

Для того чтобы воспользоваться лифтом, необходимо было попасть в специальный отсек. Здесь уже скопилось около двух десятков ожидающих. К тому моменту, когда офицеры дождались его прибытия, количество пассажиров, решивших попасть на нижнюю палубу, удвоилось. Как оказалось, сам лифт был очень просторным, могущим заглотить еще большее количество людей.

Четвертая палуба была специально предназначена для активного отдыха и увеселений. Здесь располагалось несколько танцклубов на любой вкус, казино, виртуальные развлечения, плавательные бассейны, клубы по интересам и некоторое количество дорогих и шикарных кают первого класса.

Выбранный танцклуб с первого взгляда показался самым заурядным. Единственное, что в нем привлекало посетителей — это недавно вновь вошедшее в моду и всегда остающееся дорогим антигравитационное поле. Здесь царила полутьма, бушевала громкая музыка, бегали лазерные существа, запрограммированные на самостоятельную жизнь.

— Подождем у бара, — предложил Чепенко.

Мэк не стал спорить, к тому же он посчитал не прочь пропустить стаканчик для поднятия боевого духа.

В отличие от ресторана, за стойкой был живой бармен и между столиками сновали самые настоящие и радующие глаз официантки.

— Что желаете? — с профессиональной улыбкой осведомился бармен.

Мэк безразлично пожал плечами, а его спутник ответил за двоих:

— Ваш фирменный коктейль.

— Как вам угодно.

Мэк внимательно проследил за манипуляциями бармена, который взял полулитровый бокал и налил до ста грамм водки, добавил изрядную долю мороженного и залил все это натуральным газированным соком какого-то фрукта владивостокских экваториальных широт. Повторив то же самое и со вторым бокалом, он выставил их перед клиентами.

— Прошу.

Мэк расплатился и сделал глоток. В добрые старые времена он пивал коктейли и получше, но этот оказался довольно неплох.

— Ну как? — улыбнулся Чепенко.

— Приемлемо.

Через несколько минут появился Бобровский тут же встреченный ехидным вопросом товарища:

— Ну что, уложил в постельку своего кореша?

— Угу, — буркнул он, не обратив внимания на интонацию вопроса.

Бобровский быстро заказал тот же коктейль и присоединился к собутыльникам, установив рекорд в скорости. Его пустой бокал возвратился к бармену, когда у остальных оставалась еще добрая половина. Принявшись за вторую порцию, он разобрался с ней столь же стремительно.

— Ну, я пошел, — больше обращаясь к себе, чем к остальным произнес он.

— Эй, ты хоть сегодня меня не подведи, — дал напутствие Чепенко и удостоился убийственного взгляда, но никакого ответного выпада не последовало.

— А что с ним? — спросил Мэк.

— В последнее время моего несчастного друга преследует злой рок. Все, с кем он знакомится либо сразу дают от ворот поворот, либо кидают его на самом финише. Например, его вчерашняя неудача. Но самое интересное, что он даже не впадает в отчаяние, и каждая новая попытка происходит с неизменной решимостью. Ладно, — Чепенко опорожнил свой бокал и поставил на стойку, — пойду-ка и я с кем-нибудь чего-нибудь.

Мэк проводил его взглядом. Он задумчиво делал медленные маленькие глотки, рассеяно обшаривая глазами ближайшее пространство, пока, наконец, не увидел полуобнаженную особу в десяти метрах от себя, на другом конце бара. Мэк никогда не считал себя специалистом в искусстве обольщения, но решил рискнуть. Подойдя к сидящей к нему спиной прекрасной нимфе, он попытался заговорить с ней, но очень скоро убедился, что все его слова направлены в пустоту. Тогда он просто дотронулся до плеча девицы и не мало удивился, когда пальцы прошли сквозь кожу. Между тем, девушка продолжала двигаться, потягивая через соломинку сок и куря ароматизированную сигарету, причем, благовонный дым был самый настоящий. Мэк провел рукой сквозь её голову и тут же выругал себя, что попался на элементарный трюк с голограммой. Где-то совсем рядом раздался переливчатый смех. Мэк обернулся и увидел еще одну девушку, одетую так, что её наряд лишь прикрывал её достоинства. Девушка медленно и плавно подошла к нему, не прекращая хихикать.

— Браво, вы попались на мою шутку, — сказала она.

Мэк улыбнулся в ответ. Он сразу отметил её зеленые глаза и красивые черные волосы, ниспадающие ниже плеч и слегка прикрывающие правильные черты лица. Её чуть-чуть пухленькие губки обнажали белоснежные зубки в озорной улыбке. Его рука дотронулась до её щеки и наткнулась на настоящую плоть.

Проверяете, не приведение ли я?

Именно так, сеньорита.

И что же вам подсказали ваши органы чувств?

О, многое. Что передо мной веселая и очень привлекательная девушка, от присутствия которой я сражен наповал. И, вероятно, эта веселая шалунья скучает без кавалера.

А в ваших словах есть правда. И если хотите стать моим кавалером, то пригласите меня на танец.

С удовольствием.

Девушка, как оказалось прекрасно двигалась в невесомости, но все же Мэк её вел. Танцы танцами, а у него был богатый опыт передвижения в невесомости, что было тут же отмечено партнершей. В перерыве Мэк и она решили вернуться к бару за новым коктейлем.

— Ну, теперь прекрасная незнакомка не сможет увильнуть от моего вопроса, — он протянул ей бокал.

— От какого? — спросила она и взяла коктейль.

Как же её зовут.

Её зовут Лилия.

Мэк.

Знаю, ты уже говорил.

Сделав несколько глотков, девушка спросила:

А зачем ты летишь на Орбол?

Я бы рад был ответить, что меня влечет желание познать прелести этой чудесной планеты, но, увы, меня зовет долг службы. А ты?

А я к тете, подальше от войны. Я студентка и думаю на первых парах пожить у неё, осмотреться, все-таки другая планета. В жизни нигде кроме Владивостока не была.

Это исправимо.

Мэк поискал глазами своих знакомых, найдя их спустя полминуты. Чепенко выделывал кульбиты с какой-то зажигательной блондинкой, а Бобровский кружился с очень крепко сбитой на вид женщиной не лишенной особой привлекательности. Если присмотреться более внимательно, то его партнерша не проявляла к нему ни какого внимания, не смотря на все его явные ухищрения.

Блуждающий взгляд Мэка Лилия восприняла по-своему и тут же снова затянула его в толпу танцующих. Покружившись с ним около часа, она назначила ему встречу на следующий корабельный вечер у себя в каюте и твердо попросила её не провожать. Перед тем, как она исчезла, он был удостоен незабываемого поцелуя. Мэк был заинтригован. Играясь свежими впечатлениями, он вновь стал высматривать своих приятелей. Чепенко и блондинка бесследно исчезли, догадаться об их планах не стоило труда. Бобровский повадился провожать свою партнершу. Кажется, все нашли себе занятие на несколько ближайших часов. Но оказалось, Мэк ошибся. Вскоре Бобровский вернулся с подавленным настроением и составил Мэку компанию, который допивал очередной коктейль.

— Обалденная бабенка ведь, — словно оправдываясь сказал он, — но какая-то холодная. Пришлось набиваться ей в кавалеры на следующий вечер.

— Не расстраивайся, — попытался утешить его Мэк, — говорят, на Орболе миллионы одиноких женщин. Работы — хоть отбавляй.

Когда они покидали танцклуб, веселье продолжалось с прежним оживлением.

Прекрасно выспавшись, Мэк следующим утром повстречал в ресторане Бобровского, который все также тайком скармливал своему лимату сырые куски мяса. Разговор не клеился, видимо, горе-донжуан был серьезно раздосадован своей недавней неудачей. Чепенко на завтрак так и не появился. Плотно насытившись и попрощавшись с Бобровским и его зверем, Мэк вернулся к себе.

Кое-как скоротав время до обеда, он решил навестить Лилию, ведь она не указала конкретно времени. Сначала он пообедал в полном одиночестве среди полупустого ресторана, потом решил купить бутылку дорогого шампанского. Оказалось, что все игристые вина на «Ливадии» были отечественного производства, сказывалось влияние войны. Остановив свой выбор на опетском полусладком, Мэк купил пестрых и ароматных цветов и, поднявшись на седьмую палубу, сообщил о себе в дверной передатчик найденной им каюты.

Лилия встретила его приветливой улыбкой, позволила себя обнять. Оказалось, она путешествовала третьим классом. Небольшое спальное помещение с тесной кабинкой душа — все, что составляло ее каюту.

— Не мог больше ждать, — оправдался Мэк за столь раннее время визита, — не вытерпел.

Пили шампанское молча, иногда разбавляя его букет долгими поцелуями.

— Подожди немного, я сейчас, — попросила девушка и исчезла в душевой кабинке.

Звукоизоляция надежно скрывала все звуки, и сколько не старался Мэк думать на нейтральные темы, воображение рисовало картины одну ярче другой.

Лилия вышла в банном халатике с мокрыми расчесанными волосами. Подойдя поближе к гостю, она приоткрыла полу халата, под которым не оказалось никакой одежды и, наклонившись к Мэку, прошептала на ухо:

— Если ты сейчас не разденешься, я тебя сама изнасилую.

Дважды повторять не понадобилось...

Все последующие сутки полета Мэк пропадал у Лилии либо вместе с ней на танцплощадках, посещая свою каюту только лишь за тем, чтобы отоспаться. За все эти дни он всего один раз увидел Чепенко и, пообедав с ним, узнал о его новых романах и об окончательном фиаско Бобровского. Последний крепко приударил за Амандой, так, оказалось, звали ту даму, с которой Мэк его видел в вечер знакомства с Лилией. Несмотря на настойчивые знаки внимания, Аманда не проявляла интереса к назойливому кавалеру. Тогда Бобровский пошел на рискованный шаг — найти путь к ее сердцу через лимата. Зверек очень заинтересовал ее и даже не укусил, вопреки прогнозам Чепенко. Но и этот крайний шаг остался не оцененным. В тот же вечер Бобровский увидел Аманду в компании молодой полноватой метиски, с которой она отправилась к себе в номер.

— Значит дело не в нем самом, — сделал вывод Мэк из рассказа приятеля. — Передай ему, пусть будет впредь поосмотрительней и вспомнит, что я ему говорил о миллионах орболианок.

В последний вечер рейса, похоже, любовная фортуна все-таки улыбнулась Бобровскому, по крайней мере, ему так казалось. Несколько часов к ряду он то танцевал, то распивал коктейли с миниатюрной брюнеткой и, каждый раз прижимаясь к ней в медленных танцах, вожделенно предвкушал предстоящие утехи. А поцелуи брюнетки были очень даже многообещающими. Когда, наконец, она завела его в свою каюту и они стали, сгорая от взаимного желания, освобождаться от одежды, Бобровского хватил удар. Миловидная брюнетка оказалась гермафродитом, обладателем гордо вздыбленного мужского органа. Скомкав в руках одежду и не проронив ни слова, Бобровский пулей вылетел из каюты голым.

По прибытии лайнера в порт назначения, Мэк взял у Лилии адресок ее тети, хотя практически не имел надежды, что когда-нибудь ее увидит вновь. Распрощавшись с ней, он отыскал стоявших особняком своих попутчиков, к которым и присоединился.

— Смотри, Гриша, а вот и твоя Аманда, — указал Мэк на спускающуюся по другому трапу женщину.

У Бобровского глаза полезли на лоб, когда он узнал ее, облаченную в мундир майора мобильной пехоты.

— У тебя с самого начала не было не единого шанса, — тоном приговора объявил Чепенко.

Через несколько минут к ним присоединились еще несколько офицеров. После короткого знакомства, выяснилось, что они тоже направлены в 16-ю штурмовую дивизию.

Орбол встретил их приветливой мягкой погодой. Свежий ветерок приятно овевал, наполняя воздух свежестью. Ласковые лучи светила подымали настроение. На планете царила весна.

Немного погодя, рядом опустился военно-транспортный гравитолет. Боковой блистер отъехал в сторону, высунулась голова улыбающегося пилота, который громким голосом поинтересовался:

— В шестнадцатую штурмовую?

— Так точно, — ответил один за всех кто-то из офицеров.

— Тогда прошу на борт.

Один из боковых люков гравитолета опустился вниз, служа теперь трапом и приглашая войти.

02.01.4422 г.с.в. Федеративное Скопление Арбела

Сектор Монар

Пассажирский лайнер А-класса «Литиум» поражал своими размерами. Более двух километров в длину и 600 метров в диаметре, он вмещал 90 палуб, предназначенных для перевозки более пяти тысяч пассажиров, еще 20 палуб отводилось для команды и грузовых отсеков. В галактике существовал лишь один подобный класс гигантов — сверхтяжелый транспортный корабль класса «Астра Инкогнита», производимый в Империи Нишитуры.

Система Атана — цель рейса лайнера, находилась в нескольких парсеках — в каком-нибудь дне полета. Проконсул монарского сектора Роберт Ал путешествовал первым классом, решив провести отпуск на курортах Атаны, где его уже ждала семья.

На сорок четвертой палубе, предназначенной для развлечения пассажиров и опустошения кредитных карт во время полета, собралось множество разношерстного народа. Оркестры играли мелодичные интерпретации для зрителей, занимавших бесчисленные столики, мимо которых с удивительной проворностью сновали официанты в белых флотских униформах. В другом отсеке начиналось стриптиз-шоу в невесомости, неизменно собирая самые большие толпы. В наличии имелись и другие места, способные удовлетворить как самые изысканные вкусы, так и самое больное воображение.

Но проконсул Ал всегда предпочитал игровой отсек всем этим новомодным завихрениям, особенно, он ненавидел казино, где бесились шумные толпы праздных туристов и где охрана не могла в полной мере контролировать ситуацию. Это был тучный, лысеющий человек среднего роста, как всегда одетый в дорогой официальный костюм. В руках, с перстнями на пальцах, он держал карты, сосредоточив свое внимание на партии в покер. За столом сидело еще шесть человек, четверо из которых были его неизменные партнеры по игре, как, впрочем, и в делах — владельцы крупнейших промышленных монополий сектора.

За спиной проконсула бесшумно появился охранник и, извинившись, передал хозяину видеофон, сообщив, что с ним срочно хочет поговорить капитан лайнера.

— Прошу прощения, господа, — откланялся Ал, — продолжим в следующий раз.

Он взял видеофон и отошел к одному из незанятых крайних столиков, где его никто не мог потревожить.

— Слушаю, — произнес он, когда на маленьком экране появилось озабоченное лицо капитана.

— Господин проконсул, считаю своим долгом предупредить, что к нам с огромной скоростью приближается неизвестный корабль. На наши сигналы не отвечает.

— Благодарю. Вам удалось опознать его?

— Это неизвестные в ФСА тип корабля. Я уже приказал связаться с ближайшей полицейской базой и запросить помощь.

— Мы можем оторваться от него, капитан?

— Это пассажирский лайнер, господин проконсул, чтобы набрать ускорение и сравнять наши режимы хода, нам понадобится не менее 40 — 50 минут. За это время они будут менее чем в астрономической единице от нас. Если же и они увеличат ход, то тогда... все произойдет довольно быстро.

— Действуйте, капитан. Через восемь — десять минут я присоединюсь к вам.

На всех палубах зазвучала серена, после которой голос старшего помощника капитана настоятельно сообщил, что в связи с непредвиденной ситуацией, программа полета меняется и все пассажиры должны занять свои каюты. Спокойно и без паники толпы людей стали покидать аттракционы, рестораны, казино и другие заведения, задавая кучу вопросов попадающемуся им корабельному персоналу, который, не зная что происходит, объяснял случившееся каким-то сбоем в программе полета лайнера.

Взяв с собой четырех охранников, Ал поднялся гравилифтом на верхнюю палубу, где, в сопровождении поджидавшего их члена команды, прошел на капитанский мостик.

Капитан лайнера был пожилым человеком, с серебряной шевелюрой и глубокими морщинами, испещрившими лицо. В его подтянутой фигуре и жестах прослеживалась властность.

— Пройдемте к монитору, проконсул, — предложил он. — Мы постепенно набираем ускорение, через десять минут вы сможете это почувствовать, так как антиинерционные системы корабля не рассчитаны на работу в таком режиме. Сейчас вы видите красную точку на экране — это мы, зеленая — это неизвестный корабль.

Проконсул Ал наблюдал, как неуклонно сокращалось расстояние между двумя точками на экране. За последние восемнадцать лет, что он являлся проконсулом сектора, он не мог припомнить случая подобного этому. Хотя, было известно, что в некоторых других секторах ФСА отмечались случаи пиратства. Но ведь каждый сектор обладал мощным полицейским флотом, вернее должен был бы обладать. Теперь Ал пожалел, что в прошлом полугодии сократил бюджет секторальной полиции.

— Что вы узнали об этом корабле, капитан?

— Кое-что борткомпьютер уже в состоянии выдать. Пожалуйста, — капитан вывел на дисплее трехмерное изображение чужака, обладавшего странными очертаниями, и продолжил доклад: — Объект находится в режиме крейсерской скорости судя по этому и по тому, что нейтронный след сильно экранирован и мы слишком поздно узнали о его присутствии, можно заключить, что это боевой звездолет. Он по прежнему не отвечает на запросы.

— Капитан! — обратился вахтенный связист, сидящий за своим пультом, — мы приняли сообщение. Это кодограмма с полицейскими шифрами простого типа.

— Немедленно приступайте к расшифровке и передайте еще раз наши координаты и параметры ускорения.

— Слушаюсь!

Связист развернулся к аппаратуре и, казалось, слился с ней воедино.

Проконсул стоял не шевелясь, как бы со стороны наблюдая за происходящим. Он упорядочил свои мысли, выкинул из головы назойливые глупые вопросы и призвал себя к самообладанию, внушая себе, что не он является причиной этого инцидента.

— Готово, капитан, — разорвал тишину связист, — читаю кодограмму: «Пассажирскому лайнеру „Литиум“, полицейские крейсеры „Хрот“ и „Гелиос“, находимся в ноль шесть светового года от вас. Вас засекли, идем на перехват».

— Капитан, — обратился старпом, — чужой корабль увеличивает скорость хода.

— Черт возьми! — выругался капитан. — Они перехватили сообщение. Значит, они владеют полицейскими шифрами. Срочно передайте это патрулю. Увеличить ускорение, возможно это поможет нам выиграть время. Извините, проконсул, вам и вашим людям лучше будет сесть в антиперегрузочные кресла.

Почти сразу, как только они исполнили пожелание капитана, ускорение дало о себе знать. Руки и ноги налились тяжестью и стали ватными, в висках ощутимо забилась кровь.

— Принято сообщение от чужака, капитан. Видеопослание, — крикнул связист.

Не смотря на увеличение веса, капитан корабля бегом подскочил к видеомонитору связи. На экране появилось лицо абсолютно лысого человека, без какого бы то ни было намека на волосы, не было даже бровей и ресниц. О его одежде можно было судить лишь по серому воротнику, по всей видимости, принадлежащему униформе. Он заговорил первым:

— Я командир этого корабля, мое имя не имеет значения. С кем я говорю?

— Капитан пассажирского лайнера...

— Мне нужен лишь проконсул, больше ничего. Вы позволяете нам совершить стыковку с вашим лайнером и забрать его, в ответ я гарантирую безопасность для всех, находящихся на борту «Литиума». В противном случае — мы откроем огонь, погибнут пассажиры, может быть и вы. Подумайте, прежде чем идти на ненужный риск.

— Ваши действия бессмысленны, скоро здесь будет полиция. Вам не удастся уйти.

— Это не серьезный разговор, капитан, вы прекрасно осознаете возможности лайнера. Мои же далеко не исчерпаны и, чтобы помочь вам побыстрее принять решение, мы выпустим пару ракет, которые сдетонируют вблизи вашей посудины. Подумайте, через десять минут я еще раз свяжусь с вами. Время пошло.

Экран потух.

Был слышен гул работающих на пределе двигателей, проникающий сквозь сотни метров конструкции, ощущалась вибрация. Долго в таком режиме «Литиум» вытянуть не мог, ведь он был рассчитан на куда более меньшие перегрузки.

— Вы все слышали, — сказал проконсулу капитан.

— Ваши действия?

— Конечно, я буду идти до последнего. Но нам даже нечем отразить их ракеты, могут погибнуть люди.

— Надеюсь, помощь скоро будет.

Зеленая точка стала еще ближе к красной, перевалив за отметку одной астрономической единицы. Появилось еще две точки синего цвета, траектории которых хаотически изменялись.

— Ракеты, капитан, они уже почти у нас на хвосте.

— Старший помощник, изменить курс, направление — полицейский патруль. Увеличить ускорение до предела.

— Ракеты! Они параллельно с нами! — послышался чей-то крик.

В тот же миг один, затем второй взрывы встряхнули весь корпус лайнера.

— Повреждения?

— Уничтожена башня сверхсветовой связи, капитан, второй двигатель вышел из строя.

— Сбросить ход на двадцать процентов и сообщить о нашем положении кораблям полиции по лазерному лучу.

— Слушаюсь.

С плохо скрываемой яростью проконсул обратился к капитану:

— Вы сбрасываете ускорение! Мы же становимся еще уязвимее! Вы отдаете отчет своим действиям? Может быть, вы будете счастливы отдать меня в руки этим уродам?

Капитану показалось, что его готовы растерзать. Одного знака было бы достаточно, чтобы четверо громил разорвали его на куски и тогда даже команда не сможет помочь.

— Мы долго не вытянем на одном движке, господин проконсул, — невозмутимо ответил он. — При такой нагрузке мы в скором времени отправимся к праотцам или будем дрейфовать на обломках лайнера и космос, в конце концов, сделает с нами то, что не сделали пока пираты. У меня более пяти тысяч человек на борту, и я не могу рисковать жизнями вверенных мне людей. Я не могу вступить в бой, да и нечем. Но будь это даже боевой звездолет, никто из моей команды представления не имеет, что следует делать.

— Не уходите от вопроса, капитан. Повторяю, вы хотите меня выдать?

— Чушь, господин проконсул. Я просто пытаюсь сделать все от меня зависящее в этой ситуации.

— Но где гарантии, что они не начнут убивать и брать заложников, когда захватят «Литиум»?

— Никакой гарантии, но ведь этого пока не произошло, не так ли? Впрочем, я попытаюсь кое что сделать, на борту имеется ручное оружие, я прикажу вооружить команду, чтобы попытаться захватить в плен абордажную команду пиратов. Может быть, этот шаг остудит их пыл.

— Я хочу сказать вам, капитан, как бы ни разворачивались события, я не намерен отдавать себя в руки этих ублюдков! Если при этом пострадают пассажиры или вы, они за это ответят. Не думаю, что они смогут уйти хотя бы от одного полицейского крейсера. Пошли, парни!

Ал покинул мостик, оставив капитана молча наблюдать за неуклюжими грузными шагами всей пятерки. На скулах капитана играли желваки.

— Что делать будем? — спросил тихо подошедший сзади старпом.

Капитан повернулся и обвел рубку долгим невидящим взглядом.

— Раздайте оружие команде и расставьте на каждой пассажирской палубе по 2 — 3 группы. Пусть они следят, чтобы никто не выходил из кают и докладывают немедленно обо всех происшествиях.

— Думаете, мы сможем серьезно противостоять пиратам?

Ответом было глухое молчание.

— Нам придется выдать проконсула, капитан, иначе...

— Довольно! Я знаю, что будет иначе, — капитан сразу как-то осунулся, как будто постарел в одно мгновенье лет на десять и стал похож на глубокого старика. Тихо и спокойно он произнес:

— Проконсул Ал — это не простой смертный, в его власти наш сектор. Что ему стоило только что убить меня и взять командование на себя? Идя против него мы совершаем государственную измену... Но у нас действительно нет другого выхода, мы должны спасти людей... Никто нас потом за это по головке не погладит. В лучшем случае — прощай карьера, флот, в худшем... в худшем, обвинят в пособничестве пиратам, в государственной измене, в трусости.

— Капитан, я хочу, чтобы вы знали, что бы не случилось, я до конца с вами.

— Благодарю! — капитан подобрался. — Всю ответственность за дальнейшие действия команды я беру на себя. Сколько у проконсула людей?

— Восемь человек. С ними не легко будет справиться, это натасканные на убийство псы. Я слышал, он набрал их из бывших агентов безопасности.

— Возьмите с собой двадцать человек и оцепите его палубу. Если не удастся его взять, хотя бы заблокируйте. Всем облачиться в спасательные скафандры. Я прикажу до возможного предела ослабить антиинерционное поле на его палубе. Действуйте!

— Слушаюсь! — рявкнул старпом и удалился с мостика выполнять приказ.

Истекли десять минут ультиматума, на экране вновь возникло изображение главного пирата. Капитан подошел к пульту связи и услышал полные злобы и ненависти слова:

— Дьяволом клянусь, я распылю ваше судно, и вся полиция вселенной не помешает мне, если вы не перейдете в дрейф. Если через минуту мои сенсоры будут фиксировать ваши двигатели в рабочем режиме, я отдам приказ батареям производить залпы до тех пор, пока не расщеплю вас на атомы!

Лицо капитана побелело, рот искривился в яростном оскале. Но несмотря на бурю, бушующую внутри его, он ответил довольно спокойно:

— Я принимаю ваши требования. Мы произведем стыковку и выдадим проконсула. Но если мы не сможем его захватить, пусть ваши люди сделают это.

Пират заметно повеселел и даже усмехнулся, что выглядело бы комично, настолько его лицевые мускулы уродовались при попытке улыбаться, если бы не серьезность ситуации.

— Так-то лучше, — сказал он и экран погас.

Значительно уступающий в размерах лайнеру, преследующий звездолет взял в магнитные захваты свою жертву. Чтобы сделать подобное, требовалось специальное дорогостоящее оборудование, которое поставлялось только по военным и полицейским заказам. Этот факт пробудил неприятные размышления у капитана «Литиума». Через несколько минут произошла стыковка. В лайнер через шлюз проникли три десятка пиратов с тяжелым ручным вооружением, одетые в боевые бронескафандры, плотно облегающие тело. Их встретил начальник интендантской службы и сообщил где находится проконсул.

— Пойдешь с нами, — приказал старший. — Если это какая-то ловушка, подохнешь.

На нужной им палубе их встретил запах гари и трупы в форме флотского персонала. Подошедший к ним старпом сообщил:

— Теперь это ваше дело. Мы подстрелили одного из них и почти отключили антиинерционное поле, но они хорошо забаррикадировались.

— Сколько их всего? — спросил старший пират.

— Восемь осталось, с проконсулом.

— Можете убираться, — он повернулся к своим людям и, ткнув на двух первых попавшихся, приказал: — Останетесь здесь, охраняйте гравилифт.

Пираты пошли в атаку, открыв огонь из тяжелых ручных лучеметов с подствольными гранатометами. Первому же из них ответный огонь снес голову, остальные залегли или попрятались за выступами. Старший отряда подозвал обслугу переносной ракетной установки и приказал снести баррикаду. Грянул выстрел, взрыв поглотил в пламени импровизированное заграждение, разметав его вместе с телами охранников проконсула. То, что осталось от баррикады, тут же заняла передняя линия штурмующих.

— Сколько их там? — Крикнул командир отряда.

— Два трупа, Тарм, — ответили из занятой баррикады.

Стрельба не умолкала. На высоте полуметра над пиратами, воздух прорезали реактивные пули охранников. Тарм подполз к ракетчикам и приказал сделать еще три выстрела. Одна за другой ракеты сокрушили все препятствия перед собой. Следом в атаку кинулась вторая линия нападающих, прикрываемая огнем первой. Так они достигли следующей секции, когда брошенная телохранителем проконсула граната оторвала ноги одному из них. Только бронескафандры спасли его и остальных от смерти.

Неожиданно, за спинами пиратов, из пассажирской каюты выскочил охранник. Его стэнкс скосил полдесятка врагов, пробив насквозь бронескафандры реактивными пулями, прежде чем ответный огонь лучеметов разрезал его на куски. В каюту, откуда он выскочил, была брошена граната. Перекувыркнувшись на полу, туда влетел один из пиратов.

— Что там? — спросил подоспевший Тарм.

— Пара дохлых связанных пассажиров, — пират зло сплюнул через открытое забрало.

— Проверить все каюты. Никого не убивать — приказ босса.

Пираты принялись выжигать замки на дверях кают и проверять насмерть перепуганных пассажиров, ища оружие. Закончив процедуру и убедившись, что все «чисто», передовая группа проникла в следующую секцию.

Новый взрыв гулким эхом разнесся вокруг. Тарм пробрался к покореженному люку, соединяющему обе секции и глянул в проход. Неподалеку лежал труп со вспоротым во многих местах бронескафандром, весь проход был забрызган кровью и мелкими кусочками человеческого тела.

— Какой-то дебил из наших активизировал мину-ловушку, — ответил на немой вопрос командира один из залегших пиратов.

— Вперед! — приказал Тарм и сделал знак ракетчикам, чтобы те произвели еще два пуска.

Бой разгорелся с новой силой.

Потеряв убитым еще одного и уничтожив оставшихся охранников, ослабленных избыточным тяготением, ведь корабль-чужак изменил вектор тяги и совершал маневр ухода от преследовавших его крейсеров, таща за собой «Литиум», пираты нашли проконсула, лежащего без сознания. Они подобрали его и покинули лайнер, совершенно не заботясь, что будет с брошенным ими раненым.

Ал очнулся на жестком столе. Руки и ноги были прикованы так туго, что не было возможности пошевелиться. Холодная сталь настолько впилась в кожу, что конечности онемели.

Недалеко от него находился тот самый лысый, которого он видел издалека на мониторе, на капитанском мостике. Лысый разговаривал с какими-то людьми в свободных белых одеждах. Один из них, с неприятным брезгливым лицом, заметил, что проконсул очнулся. Он подошел и сделал инъекцию, от которой сразу стало горячо по всему телу, позже пришла небывалая ясность мышления и состояние безмятежности. При других обстоятельствах Ал назвал бы это атараксией.

Рядом с человеком в белом возник еще один с очень знакомым лицом. Но даже не смутившись, через секунду проконсул узнал самого себя. Его двойник улыбнулся и исчез с поля зрения.

В следующее мгновение он ощутил, как что-то жесткое и теплое охватило его голову и закрыло глаза. По разговорам стало понятно, что его двойник подвергся той же процедуре. В голове, помимо воли, стали возникать воспоминания и образы из его жизни, пролетающие с фантастической скоростью, словно он просматривал кадры древних кинофильмов. Что-то, что было неимоверно сильнее его воли, заставляло переживать все ранее случившееся в его жизни с новой силой. Казалось, это длится вечность и, в то же время, может быть только считанные минуты. Потом все поглотила тьма и покой...

Когда сознание вновь вернулось к проконсулу, он увидел своего двойника с его же собственной улыбкой, смотрящего ему в глаза. Постепенно лицо двойника оттеснил лучемет, дуло которого смотрело прямо между глаз. Ал отметил это с какой-то ледяной апатией и последнее, что зафиксировало его сознание — ослепительная вспышка.

Тем временем, полицейские корабли подошли на дистанцию ракетного пуска и брали в «клещи» спарившиеся звездолеты. Внутри пиратского корабля завыла сирена, из рубки слежения капитану сообщили, что они облучаются системами наведения атомных деструкторов.

— Тарм! — крикнул капитан и, когда тот появился, сказал: — Собирай своих людей, найди Рэта и Роната. Сколько из твоих «тараканы»?

— Одиннадцать, босс.

— Двоих оставляешь здесь и приказываешь ДО КОНЦА охранять нашего нового проконсула. Его же нужно хорошенько связать и для правдоподобия оставить пару синяков.

— Без проблем, шеф.

Тарм ощерился в довольной ухмылке. Его звучный рык стал отдавать необходимые приказы штурмовикам. Началась суматоха. Не сопротивляющегося проконсула схватили и пристегнули специальными зажимами к столу, потом нанесли пару тяжелых ударов. Последними, кто остался в отсеке, были люди в белом — Рэт и Ронат.

Тарм подскочил к капитану.

— Все готовы, шеф. По-моему, самое время рвать когти.

Двое пиратов с плазменным резаком вновь прошли через свой шлюз и вскрыли шлюз лайнера. Теперь они проникли на много палуб ниже, на одну из грузовых. За ними пошли остальные. Заварив за собой вход, пираты рассредоточились среди нагромождений контейнеров и погрузочных агрегатов. Капитан вытащил передатчик и нажал кнопку. Через несколько секунд все вокруг завибрировало — пиратский корабль отделился от лайнера и пошел на разгон, одновременно начав обстрел полицейских крейсеров.

— Теперь легавые будут воевать с «тараканами», — пояснил он сидящему рядом Тарму.

— Что? Все эти десятки подонков «тараканы»? Но они могут все испортить.

— Не беспокойся, они будут делать только то, что им приказано, а легавые никогда не уничтожат корабль, зная что там проконсул.

К ним присоединился Рэт. Его лицо носило ярко выраженные признаки гнева. Он крепко вцепился в рукав капитана и процедил:

— Я знал, что тебе нельзя доверять. Твой идиотизм нас всех угробит!

Капитан резко стряхнул его руку и, схватив за шиворот, притянул к себе. Его глаза впились в глаза врача, который не выдержав отвел взгляд. Добившись психологической победы капитан прошептал:

— Дьяволом клянусь, Рэт, еще одно твое слово и ты покойник.

Внезапно возникший рядом Ронат положил руку на плечо капитана.

— Отпусти его, Бод, — попытался он сгладить острые углы, — ты же знаешь его нервы. И все же, он в одном прав, мы оставили улики: шов на этом шлюзе обнаружат, легавые могут догадаться. И еще, куда вы сплавили тело Ала?

— Отдыхает в космосе, — капитан облокотился на контейнер, задумавшись. — Согласен, все пошло немного не так, как мы рассчитывали, но это исправимо. Мы должны пробраться в другой отсек, не всполошив видеодатчики. Тарм, возьми своих «тараканов» и разыграй представление. Я тебя буду ждать через полчаса здесь же.

Тарм кивнул и, отобрав девять человек, скрылся среди контейнеров. Пройдя крайне осторожно несколько рядов, он заметил двух флотских и приказал жестами своим людям затаиться. Флотские шли о чем-то переговариваясь, у одного из них в руках был передатчик, оба держали лучевые пистолеты. Тарм подал знак. Двое из команды лайнера оказались под кинжальным огнем, лучи изрезали одного, ранили в руку другого. Оставшийся в живых отлетел в сторону и спрятался за небольшими контейнерами. Его стали окружать. Несмотря на серьезную рану и обреченное положение, флотский отстреливался и смог убить одного из пиратов. Успокоился он только тогда, когда Тарм приставил свой лучемет к его затылку.

— Брось, — тихо приказал Тарм.

Флотский выронил оружие и поднял единственную послушную руку, кривясь от боли в обоженной ране.

— Принесите их передатчик, — приказал Тарм.

Один из пиратов исполнил его приказ.

Командир группы развернул пленника к себе.

— Сейчас свяжешься с капитаном и сообщишь, что на борт проникли пираты, что твой напарник погиб, а ты успел спрятаться и остался незамеченным. Ясно? И без фокусов, если хочешь жить.

Дрожащим шепотом пленник связался с мостиком и рассказал то, что от него требовалось. В ответ донесся голос:

Это вахтенный рубки управления Квит. Вас плохо слышно.

— Это патрульный Нум с четвертой палубы, третий отсек. Позови капитана, я хочу ему доложить об опасности.

— Это старший помощник, — послышался новый голос, едва Нум успел закончить.

— Тебя по-прежнему хреново слышно. Выдавай, что там произошло?

— А где капитан?

— Его здесь нет. Говори, Нум.

Глядя на наставленное на него оружие, флотский собрался и выпалил:

— Пираты! Они проникли через двадцать четвертый шлюз. Мой напарник мертв, я остался незамеченным. Повторяю, на четвертой палубе в третьем отсеке пираты. Я...

— Сколь их?

— Более полудюжины, прячутся среди контейнеров.

— Они могут тебя засечь?

— Не думаю, я далеко от них. Ничего, кроме оружия, я у них не увидел.

— Хорошо, Нум, оставайся на месте. Не высовывайся. Мы скоро будем. Конец связи.

Тарм забрал передатчик и стал отдавать приказы своим людям. Когда те рассредоточились, заняв позиции вокруг гравилифта, командир штурмовиков обратился к пленнику:

— Хочешь что-то спросить?

— Да. Какой смысл для вас себя раскрывать?

— Меня радует, что и ты ничего не понял. Теперь дело за твоими друзьями. Отлично, ты хорошо сыграл.

Грянул выстрел и пленник с удивлением уставился на дыру в животе, не желая осознавать, что уже мертв.

— Спи спокойно, — Тарм улыбнулся и закинул лучемет за спину.

Прошло минут десять, прежде чем кабина гравилифта открылась, и из нее вышел разведчик с лучеметом и передатчиком. Никто из пиратов не выдавал своего присутствия, словно все растворились в воздухе. Разведчик осторожно обошел несколько первых контейнеров и что-то о них сообщил по передатчику. Слов Тарм разобрать не мог, но догадался, что этот идиот ничего не заподозрив, дал зеленую дорогу тем, кто на верху.

Через несколько минут из гравилифта по двое начали выходить флотские, вооруженные лучеметами и стэнксами, последние явно были взяты у убитых охранников проконсула. Тарм вел счет, после пятнадцатого, похоже, поток прекратился. Кабина гравилифта снова закрылась. Члены команды лайнера неторопливо расходились, насторожено осматриваясь вокруг.

Со своей позиции Тарму были видны большинство из них. Он снял с предохранителя осколочную гранату, на таймере которой стали стремительно изменяться цифры, и метнул ее в самую гущу врагов. На его лице играла ухмылка.

В ту же секунду ко взрыву и крикам добавился кинжальный огонь из засады. Флотские попали под убийственный перекрестный огонь, шансов спастись не было ни у кого.

Когда затих последний выстрел, Тарм приказал порастаскивать половину трупов на десятки метров и обстрелять все контейнеры вокруг.

«Недоумки, — подумал он, — даже не подозревают, что сами же роют себе могилу».

Не скрывая усмешки, он подобрал стэнкс и приказал пиратам собраться возле гравилифта. Те стояли довольные, обмениваясь скупыми фразами о легкой победе, ковыряя ногами трупы поверженных врагов.

— Ну ладно, ребята, хорошая работа, — похвалил Тарм. — Теперь все в гравилифт. Дадим прикурить этим слюнтяям.

Он выждал, пока последний зайдет в кабину и произнес с какой-то игривостью: «Пока, парни», и также игриво он подшвырнул в кабину пояс с гранатами. Едва он успел прыгнуть на пол, как взрыв со страшной силой расшвырял куски кабины гравилифта и человеческие ошметки.

Он отряхнулся от осколков плексигласа и пластика, потом оглядел подготовленную декорацию. Когда его взгляд задержался на изувеченной кабине гравилифта, которая все еще горела и наполняла воздух едким дымом, Тарм сплюнул и презрительно произнес:

— Тараканы.

Рнх был доволен. Искусно проведенная операция принесла свои плоды. Теперь он — Роберт Ал — проконсул сектора Монар. Полиция блестяще провела абордаж пиратского корабля, благополучно «спасла» его от рук террористов, которые, естественно, погибли все до одного, хотя спецназовцы стремились брать их живыми. Проведенное расследование установило то, что и было им запланировано. Дело было закрыто, тело настоящего Ала сейчас блуждало где-то среди звезд, — все прошло так, как и было рассчитано.

Рнх не ощущал огорчения, что во время операции пришлось пожертвовать своими соплеменниками. В конце концов, они были воинами и специально были произведены для этой операции, к тому же, они не были наделены сообразительностью. Они были всего лишь исполнителями, и их жизни принадлежали великой цели. Они просто инструмент, не более. Но у Рнха теперь есть и другой инструмент — люди, которых без излишних опасений можно использовать, играя на их алчности.

Человечество оказалось очень уязвимым для его расы. Деньги — вот тот рычаг, который можно смело использовать. Деньги — краеугольный камень человеческой цивилизации и ее бич.

Просто удивительно, что жаждая обладать солидной суммой наличных, некоторые человеческие индивиды готовы исполнять любые приказы и при этом не задавать лишних вопросов. Естественно, они на самом деле не знают, с кем имеют дело. Но Рнх, как и любой ассакин его статуса, превосходно умел разбираться в психических процессах человеческих душ. Он был убежден, что если бы они каким-то невероятным образом все же и пронюхали об истинной подоплеке происходящего, то это ровным счетом ничего бы не решило. Все дело в количестве денег.

Рнх был очень доволен, все шло хорошо. И хотя он не был посвящен во многое из Великого Плана, он прекрасно представлял масштабы того, что сейчас происходило в галактике. План, тщательно разработанный ИКТИ — пятидесяти первородных, принадлежащих к первому кругу власти, практически вызрел. Скоро начнется вторжение.