– Ну, и стерва же ты, Светка! – вместе с табачным дымом выдохнула Галина и ткнула окурок в блюдце с нарезанным лимоном. Ее круглое миловидное лицо расплылось и раскраснелось, глаза замаслились, а размазавшаяся в правом уголке рта губная помада создавала впечатление ехидной кривой улыбочки.
Светлана, увлеченно трещавшая о том, каких усилий ей стоило организовать свою серебряную свадьбу, поперхнулась на полуслове.
– Ты чего? – откашлявшись, спросила она свою лучшую подругу. – С катушек съехала? Ты вот что, – она озабоченно оглядела Галину. – Ты больше не пей. А то что-то тебя совсем развезло…
Из «залы» в кухню долетали звуки ритмичной музыки, смех, выкрики и прочий шум, сопутствующий праздничным гуляньям. А здесь было тихо, уютно, и можно было спокойно перекурить.
– Нет, ты правда стерва! – упорно гнула свое Галина.
– Галка! Прекрати!
– А что, нет? – Галина зажгла еще одну сигарету, глубоко, по-мужичьи затянулась и отхлебнула из стоящего тут же, на столе стакана минеральной воды. – Это я тебе хоть пьяная, хоть трезвая скажу!
– Ну да, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке.
– А если и так? Вот ты прожила со своим Колей четверть века. А скажи-ка, подруга, сколько раз за это время ты бегала налево? А?.. Мишку помнишь? Помнишь?.. А рыжего Саньку?.. А этого, как его…
– Хачика, – подсказала Светлана, откидываясь назад и тоже глубоко затянувшись. – А еще Витюшу, Лешу, опять Мишу, только другого, толстого, а потом Женечку-лапочку… И еще, и еще… Всех помню! Всех!
– Ну и не стерва ты после этого? Коля-то тебе верен! А ты ему врешь, как сивый… как сивая кобыла!
– Зато ты у нас святая! – презрительно скривила губы Светлана. – Ты у нас правду-матку любишь.
– Да! Люблю!
– Вот и сидишь сейчас всеми забытая и брошенная.
– Зато честная!
– Ну, конечно, зато честная…Нет, если я стерва, то ты, Галка, просто дура! Причем круглая и набитая!
– Нет, ты скажи! Как ты можешь с чужими мужиками трахаться при живом муже? Скажи!
– А ты не трахалась?
– Трахалась! Когда влюблялась! И никогда этого не скрывала!
– Вот потому и замужем была четыре раза… А сейчас сидишь на бобах. Влюблялась она, видите ли! Я тоже влюблялась! Каждый раз! Только вот мужа не бросала. И ничего ему не говорила.
– А почему?
– А потому что в других я влюблялась, а его просто люблю!
– А какая разница?
– А вот такая! Любят, подруга, сердцем, поняла? Сердцем!
– А влюбляются печенкой, что ли?
– А влюбляются, подруга, мандой.
– Чем-чем?
– Мандой! Кункой… Вагиной, если тебе так понятнее. И ты, Галка, по-настоящему-то никого и не любила. В том числе и первого своего, Пашку. Парень-то был – золото! На тебя только что не молился. А ты его сменяла на какого-то обормота… Правда, трахался он залихватски.
– А ты-то откуда знаешь?
– Про Жорку-то? А я лично проверила, что это ты в нем такого нашла. Вот так-то!
– Ну и стерва!
– Да, стерва! Зато у меня в доме тишь да гладь, да божья благодать. И свадьбу серебряную вот отмечаю. А ты вот такая вся из себя честная да благородная, а сидишь тут одна на кухне. И спать ляжешь одна!.. Ну и кому лучше?
В кухню сунулась красная морда какого-то мужичка.
– Светочка! – заорал он. – Пошли! Там тост за вас с Колькой поднимают… Горько! Нечего тут от народа прятаться!
– Идем, – поднимаясь и гася окурок, ответила Светлана.