Закрытое письмо ЦК ВКП(б) «О террористичес­кой деятельности троцкистско-зиновьевского контрреволюцион­ного блока» обкомам, крайкомам, ЦК нацкомпартий, горкомам, райкома ВКП(б)» было направлено 18 января 1935 года. В письме сообщалось, что убийство Кирова, как установлено судом и след­ствием, совершено ленинградской группой зиновьевцев, имено­вавшей себя «ленинградским центром», что идейным и политиче­ским руководителем «ленинградского центра» был «московский центр» зиновьевцев, который, вероятно, не знал о готовившемся убийстве Кирова, но наверняка знал о террористических настро­ениях «ленинградского центра» и разжигал эти настроения.

«Как известно, тогда Зиновьев и Каменев признали свою вину только в разжигании террористических настроений, заявив, что они несут за убийство Кирова лишь моральную и политическую ответственность. Однако, как теперь выяснилось, полтора года назад, во время следствия по делу об убийстве Кирова, до конца не были еще вскрыты все факты подлой контрреволюционной бе­логвардейской террористической деятельности зиновьевцев, рав­но как не была вскрыта роль троцкистов в деле убийства Кирова.

На основании новых материалов НКВД, полученных в 1936 го­ду, можно считать установленным, что Зиновьев и Каменев были не только вдохновителями террористической деятельности против вождей нашей партии и правительства, но и авторами прямых ука­заний как об убийстве Кирова, так и о готовившихся покушениях на других руководителей нашей партии и в первую очередь на това­рища Сталина. Равным образом считается установленным, что зи­новьевцы проводили свою террористическую практику в прямом блоке с Троцким и троцкистами. В связи в этим ЦК ВКП(б) счита­ет необходимым информировать партийные организации о новых фактах террористической деятельности троцкистов и зиновьевцев. Какова фактическая сторона дела, вскрытая за последнее время?

Факты:

1.    После убийства С. М. Кирова в течение 1936 года органами НКВД вскрыт ряд террористических групп троцкистов и зиновьевцев в Москве, Ленинграде, Горьком, Киеве, Баку и других го­родах.

Подавляющее большинство участников этих террористичес­ких групп во время следствия призналось в том, что основной своей задачей они ставили подготовку террористических актов против руководителей партии и правительства.

2.    Руководство разоблаченными группами троцкистов и зиновьевцев и всей их террористической деятельности в СССР осуще­ствлялось блоком троцкистов и зиновьевцев.

Блок троцкистской и зиновьевско-каменевской группы сло­жился в конце 1932 года после переговоров между вождями контрреволюционных групп, в результате чего возник объединен­ный центр в составе — от зиновьевцев — Зиновьева, Каменева, Бакаева, Евдокимова, Куклина и от троцкистов — в составе Смирнова И. Н., Мрачковского и Тер-Ваганяна.

Главным условием объединения обеих контрреволюционных групп было взаимное признание террора в отношении руководи­телей партии и правительства как единственного и решающего средства пробраться к власти.

С этого времени, т. е. с конца 1932 года, троцкисты и зиновьевцы всю свою враждебную деятельность против партии и правитель­ства сосредоточили главным образом на организации террористи­ческой работы и осуществлении террора в отношении виднейших руководителей партии и в первую очередь в отношении товарища Сталина.

Факты террористической деятельности раскрытых троц­кистских и зиновьевских контрреволюционных групп настоль­ко неопровержимы, что они заставили даже вождей этих терро­ристических групп полностью признать все их белогвардейские злодеяния.

Так, например, допрошенный в связи с раскрытыми террори­стическими группами Зиновьев на следствии 23—25 июля 1936 года признал следующее:

«Я действительно являлся членом объединенного троцкистско-зиновьевского центра, организованного в 1932 году.

Другой член контрреволюционной зиновьевской группы — Каменев, подробно рассказывая об организации троцкистско-зиновьевского блока и практическом плане центра, на следствии 23 июля 1936 года показал:

«...Мы, т. е. зиновьевский центр контрреволюционной орга­низации, состав которой был мною назван выше, и троцкистская контрреволюционная организация в лице Смирнова, Мрачков­ского и Тер-Ваганяна договаривались в 1932 году об объединении обеих, т. е. зиновьевской и троцкистской контрреволюционных организаций для совместной подготовки совершения террорис­тических актов против руководителей ЦК, в первую очередь про­тив Сталина и Кирова.

Главное заключается в том, что и Зиновьев, и мы — я, Каменев, Евдокимов, Бакаев и троцкистские руководители Смирнов, Мрачковский, Тер-Ваганян в 1932 году решили, что единственным сред­ством, с помощью которого мы можем надеяться на приход к влас­ти, является организация совершения террористических актов против руководителей ВКП(б), в первую очередь против Сталина.

На этой именно базе террористической борьбы против руко­водителей ВКП(б) и велись переговоры между нами и троцкиста­ми об объединении».

На вопрос о том, были ли доведены в 1932 году переговоры между зиновьевско-каменевской и троцкистской группами до конца, Каменев на следствии ответил:

«Переговоры с троцкистами об объединении троцкистской и зиновьевской контрреволюционной организации мы довели до конца, и между нами, т. е. зиновьевским центром в лице Зиновь­ева, Каменева, Евдокимова, Бакаева и Куклина и троцкистским центром в лице Смирнова, Мрачковского и Тер-Ваганяна, был за­ключен блок о совместной борьбе против ВКП(б) путем, как я уже показал выше, террора против руководителей партии» (Л. Ка­менев. Протокол допроса от 23—24 июля 1936 г.).

Таким образом, Зиновьев и Каменев, объединяясь с Троцким, считали, что самое главное заключается в единодушном призна­нии того нового, чем отличается вновь созданный ими блок от предыдущего.

Это новое, по показаниям зиновьевцев — Каменева, Рейнголь­да, Пикеля, Бакаева и троцкистов — Мрачковского, Дрейцера и других, состояло в признании целесообразности активных терро­ристических действий против руководства партии и правительства.

С этим положением Зиновьева и Каменева Троцкий был не только согласен, но в свою очередь считал основным условием объединения троцкистов и зиновьевцев признание обеими груп­пами целесообразности террора против вождей нашей партии и правительства.

Об отношении Троцкого к созданию объединенного троцкист­ско-зиновьевского блока и условиях объединения известный троцкист и один из ближайших соратников Троцкого — Мрачковский на следствии показал:

«В середине 1932 года И. Н. Смирнов поставил перед нашей руководящей тройкой вопрос о необходимости объединения на­шей организации с группами Зиновьева—Каменева и Шацкина— Ломинадзе. Тогда же было решено запросить по этому поводу Троцкого и получить от него новые указания. Троцкий ответил со­гласием на создание блока, при условии принятия объединивши­мися в блок группами вопроса о необходимости насильственного устранения вождей ВКП(б) и в первую очередь Сталина» (Мрачковский. Протокол допроса от 19—20 июля 1936 г.).

О том, что троцкисты и зиновьевцы своей главной задачей ста­вили террористическую борьбу против руководителей ВКП(б) и правительства, дали показания и все остальные арестованные видные троцкисты и зиновьевцы, например, Бакаев, Рейнгольд, Сафонова, Пикель, Дрейцер и другие.

Таким образом, неопровержимым фактом является то, что троцкисты и зиновьевцы уже несколько лет как объединились на платформе индивидуального белогвардейского террора против вождей партии и Советского правительства и прибегают к мето­дам, которыми до сих пор пользовались озлобленные остатки белоэмигрантщины, организованные в террористические органи­зации типа РОВ, Союз русских фашистов, Фашистского союза молодежи и т. п.

Сергей Миронович Киров был убит по решению объединен­ного центра троцкистско-зиновьевского блока.

Вся практическая работа по организации покушения была возложена на члена объединенного центра — Бакаева. В помощь Бакаеву центр выделил работавшего в Ленинграде видного зиновьевца Карева, который был близко связан лично с Зиновьевым.

В результате решения объединенного центра в Ленинграде бы­ло организовано несколько троцкистских и зиновьевских терро­ристических групп, втом числе группа Румянцева—Каталынова— Николаева, которая и совершала убийство Кирова.

О том, что убийство Кирова совершено по решению объеди­ненного троцкистско-зиновьевского центра, на следствии пока­зывают большинство активных участников террористических групп, в том числе Зиновьев, Каменев, Бакаев, Карев и другие.

Так, например, Зиновьев на следствии показал следующее:

«Я также признаю, что участникам организации Бакаеву и Каре­ву от имени объединенного центра мною была поручена организа­ция террористических актов над Сталиным в Москве и Кирова в Ле­нинграде» (Зиновьев. Протокол допроса от 23—25 июля 1936 г.).

Другой руководитель объединенного блока — Каменев на во­прос следователя, знал ли он о решении центра убить товарища Сталина и С. М. Кирова, ответил следующее:

«Да, вынужден признать, что еще до совещания в Ильинском Зиновьев сообщил мне о намечавшихся решениях центра троцкистско-зиновьевского блока о подготовке террористических ак­тов против Сталина и Кирова. При этом он мне заявил, что на этом решении категорически настаивают представители троцкис­тов в центре блока Смирнов, Мрачковский и Тер-Ваганян, что у них имеется прямая директива по этому поводу от Троцкого и что они требуют практического перехода к этому мероприятию в осу­ществление тех начал, которые были положены в основу блока».

И далее:

«Я к этому решению присоединился, так как целиком его раз­делял» (Каменев. Протокол допроса от 23—24 июля 1936 г.).

Помощник Бакаева по Ленинграду в деле организации поку­шения на Кирова Карев Н. А. на следствии тоже подтвердил по­лученное от объединенного центра поручение. Он показал, что, будучи в середине августа 1932 года на даче у Зиновьева в Ильин­ском, принимал участие в состоявшемся там совещании, получил следующее поручение Зиновьева:

«Зиновьев сообщил, что на основе признания террора основ­ным средством борьбы с существующим партийным руководст­вом Зиновьеве ким центром установлен контакт с руководителями троцкистской организации в Союзе Иваном Никитичем Смирно­вым и Мрачковским и что есть решение объединенного троцкистско-зиновьевского центра об организации террористических ак­тов над Сталиным в Москве и Кировым в Ленинграде.

Зиновьев сказал, что подготовка террористических актов над Сталиным и Кировым поручена Бакаеву, который должен ис­пользовать для этих целей свои связи с зиновьевской группой в Ленинграде и Москве. Мне Зиновьев также предложил в свою очередь подбирать из близких руководимой мною в Академии на­ук в Ленинграде организации людей, способных осуществить тер­рористический акт над Кировым» (Карев. Протокол допроса от 5 июня 1936 г.).

И далее он сообщает, что в разговоре с Бакаевым там же в Иль­инском он узнал следующее: «...при разговоре с Бакаевым я узнал, что последний намерен использовать для организации террорис­тического акта над Кировым существующие в Ленинграде и свя­занные с ним — Бакаевым — зиновьевские группы Румянцева и Каталынова».

Главный организатор покушения — Бакаев также сознался втом, что ему было поручено центром организовать убийство то­варища Сталина и Кирова.

После состоявшегося решения центра троцкисты и зиновьевцы развивают интенсивную деятельность по организации поку­шения на Кирова.

В июне 1934 году Каменев специально вылетает в Ленинград для проверки подготовленности организации террористического акта над товарищем Кировым. Каменев связался тогда с руководи­телем одной из террористических групп в Ленинграде — Яковле­вым М. Н., которому от имени объединенного центра дал указание форсировать подготовку убийства Кирова. Зиновьев также всяче­ски форсирует совершение убийства Кирова, упрекая участников террористических групп в медлительности и нерешительности.

Так, например, один из участников террористической группы, арестованный зиновьевец Моторин Н. М., бывший личный сек­ретарь Зиновьева, показал, что осенью 1934 года он был в Москве и посетил Зиновьева, которого информировал о том, как идет подготовка террористического акта над Кировым во исполнение полученных им через Бакаева указаний от Зиновьева.

Он говорит:

«Зиновьев мне указал, что подготовка террористического акта должна быть всемерно форсирована и что к зиме Киров должен быть убит. Он упрекал меня в недостаточной решительности и энергии и указал, что в вопросе о террористических методах борьбы надо отказаться от предрассудков» (Моторин Н. М. Про­токол допроса от 30 июня 1936 г.).

Объединенный центр троцкистско-зиновьевского контррево­люционного блока своей основной и главной задачей ставил убийство товарищей Сталина, Ворошилова, Кагановича, Кирова, Орджоникидзе, Жданова, Косиора, Постышева.

Решение об убийстве товарища Сталина было принято одно­временно с решением об убийстве товарища Кирова.

С этой целью центром было организовано в Москве несколько строго законспирированных террористических групп. Для объеди­нения деятельности этих групп всесоюзным троцкистско-зиновьевским центром был создан московский центр в составе зиновьев­цев — Бакаева, Рейнгольда, Пикеля и троцкистов — Мрачковского и Дрейцера.

Непосредственная организация убийства товарища Сталина была возложена на Бакаева.

На следствии Бакаев признал свою роль непосредственного организатора террористических актов. Он показал:

«Я признаю, что мне лично Зиновьев поручил организовать убийство товарища Сталина в Москве».

И далее:

«По указанию Зиновьева к организации террористического акта над Сталиным мною были привлечены зиновьевцы Рейн­гольд, Богдан и Файвилович, которые дали согласие принять участие в террористическом акте.

Наряду с нами убийство Сталина готовили И. Н. Смирнов и С. В. Мрачковский, которые получили прямую директиву Троц­кого совершить террористический акт» (Бакаев. Протокол допро­са от 17—19 июля 1936 г.).

Активный член зиновьевского центра, бывший заведующий се­кретариатом Зиновьева — Пикель Р. В. сообщил на следствии, что Бакаев развил лихорадочную деятельность по организации поку­шения, вкладывая в это дело всю свою энергию. Пикель говорит:

«Бакаев не только руководил подготовкой террористического акта в общем смысле, а лично выезжал на места наблюдения, про­верял и вдохновлял людей...

Летом 1934 года я как-то пришел к Рейнгольду Рейнгольд мне сообщил, что наблюдение за Сталиным дало положительные ре­зультаты и что Бакаев с группой террористов выехали на его ма­шине сегодня с задачей убить Сталина. При этом Рейнгольд нервничал, что они долго не возвращаются.

В этот же день вечером я вновь виделся с Рейнгольдом и он со­общил мне, что осуществлению террористического акта помеша­ла охрана Сталина, которая, как он выразился, спугнула участни­ков организации» (Пикель. Протокол допроса от 22 июля 1936 г.).

Троцкий, находясь за границей, особенно после ареста Каме­нева и Зиновьева, всячески форсирует совершение убийства тт. Сталина и Ворошилова, направляя деятельность всесоюзного объединенного троцкистско-зиновьевского центра. Он система­тически посылает через своих агентов директивы и практические указания об организации убийства.

Близкий Троцкому человек, несший в свое время его личную охрану, участник троцкистско-зиновьевского блока Дрейцер Е. А. на следствии признал, что в 1934 году он получил письменную ди­рективу Троцкого о подготовке террористического акта против тт. Сталина и Ворошилова. Он сообщил:

«Эту директиву я получил через мою сестру, постоянно прожи­вающую в Варшаве Сталовицкую, которая приехала в Москву в конце сентября 1934 года. Содержание письма Троцкого было коротко. Начиналось оно следующими словами: "Дорогой друг! Передайте, что на сегодняшний день перед нами стоят следующие основные задачи: первая — убрать Сталина и Ворошилова, вто­рая — развернуть работу по организации ячеек в армии, третья — в случае войны использовать всякие неудачи и замешательства для захвата руководства"» (Дрейцер. Протокол допроса от 23 ию­ля 1936 г.).

Содержание этой директивы подтвердил и другой видный троцкист — Мрачковский, который показал следующее:

«Эстерман передал мне конверт от Дрейцера. Вскрыв конверт при Эстермане, я увидел письмо, написанное Троцким Дрейцеру В этом письме Троцкий давал указание убить Сталина и Вороши­лова» (Мрачковский. Протокол допроса от 4 июля 1936 г.).

После убийства Кирова и разгрома в связи с этим троцкистско-зиновьевского центра Троцкий берет на себя руководство террористической деятельностью в СССР.

Для восстановления террористических групп в СССР и акти­визации их деятельности Троцкий перебрасывает из-за границы по подложным документам своих проверенных агентов.

В числе таких агентов из Берлина в Москву в разное время он перебросил Берман-Юрина, В. Ольберга, Илья-Давида, Горовича, Гуревича, Быховского и других. Все они получали задание во что бы то ни стало убить Сталина, Ворошилова, Кагановича и других вождей партии.

Агент Троцкого В. Ольберг, командированный в СССР для ор­ганизации террористических групп и ныне арестованный, пока­зал следующее:

«Я был непосредственно связан с Троцким, с которым поддер­живал регулярную связь, и с Львом Седовым (Лев Седов — сын Троцкого, организатор террористических групп, ведущих за гра­ницей работу под руководством своего отца Троцкого), который давал мне лично ряд поручений организационного порядка, в ча­стности по нелегальной связи с Советским Союзом.

Я являлся эмиссаром Троцкого в Советском Союзе вплоть до моего ареста.

С целью ведения в Советском Союзе троцкистской контррево­люционной работы и организации террористических актов над Сталиным, я нелегально приехал в СССР» (В. Ольберг. Протокол допроса от 13 февраля 1936 г.).

Ольберг по приезде в СССР в целях конспирации организовал террористическую группу из троцкистов, находящихся не в Москве, а в городе Горьком, имея в виду перебросить ее в Моск­ву для убийства товарища Сталина. Убийство предполагалось со­вершить во время первомайских празднеств 1936 года.

В этих целях руководитель троцкистской организации в Горь­ком — директор Горьковского педагогического института Федо­тов И. К. должен был командировать террористов в Москву под видом отличников учебы пединститута и обеспечить таким обра­зом им возможность участвовать в демонстрации на Красной площади.

Почти одновременно с Ольбергом Троцкий перебрасывает и другого своего агента Берман-Юрина. Давая Берман-Юрину директиву об организации террористического акта против това­рища Сталина, Троцкий особо подчеркивал, что это убийство должно быть совершено не конспиративно, в тиши, а открыто на одном из пленумов или на конгрессе Коминтерна.

Вместе с Берман-Юриным в работе по подготовке террористи­ческого акта против товарища Сталина принимал участие работ­ник Коминтерна Илья-Давид, также прибывший в СССР по лич­ному поручению Троцкого в мае 1933 года. Берман-Юрин и Илья-Давид установили между собой организационную связь и готовили совершение террористических актов против товарища Сталина на VII конгрессе Коминтерна.

«В беседе со мной, — показал на следствии Берман-Юрин, — Троцкий открыто заявил мне, что в борьбе против Сталина нель­зя останавливаться перед крайними мерами и что Сталин дол­жен быть физически уничтожен. О Сталине он говорил с неве­роятной злобой и ненавистью. Он в этот момент имел вид одер­жимого. Во время беседы Троцкий поднялся со стула и нервно ходил по комнате. В нем было столько ненависти, что это произ­водило исключительное впечатление, и мне тогда казалось, что этот человек исключительной убежденности. Я вышел от него как загипнотизированный» (Берман-Юрин. Протокол допроса от 21 июля 1936 г.).

Но троцкистско-зиновьевский центр не ограничивался орга­низацией убийства одного лишь товарища Сталина. Он ставил своей задачей одновременное убийство других руководителей партии Ворошилова, Кагановича, Орджоникидзе, Жданова, Ко­сиора, Постышева. Троцкистско-зиновьевский центр рассчиты­вал, что одновременное убийство ряда руководителей партии в Москве, Ленинграде и на Украине расстроит ряды ВКП(б), вы­зовет панику в стране и позволит Троцкому, Зиновьеву и Камене­ву пробраться к власти. Зиновьев и Каменев, говоря об убийстве тт. Сталина, Ворошилова, Жданова и других, неоднократно заяв­ляли: «Мало вырвать дуб, надо уничтожить все то молодое, что около этого дуба растет».

Убийство перечисленных товарищей пытались организовать различные группы. Наиболее характерными из них, освещающи­ми деятельность троцкистско-зиновьевского центра, являются следующие группы. По осуществлению террористического акта над тов. Ворошиловым работали две группы.

Одна группа была организована входившим в московский тер­рористический центр троцкистом Дрейцером, который получил задание об убийстве Ворошилова непосредственно от Троцкого.

В качестве непосредственных участников и исполнителей тер­рористического акта над Ворошиловым Дрейцер привлек бывших активных троцкистов командиров Красной Армии Шмидта Д. А. и Кузьмичева. Последние лично дали согласие совершить терро­ристический акт и деятельно к нему готовились в 1935—36 гг.

Вот, например, что показывает небезызвестный Мрачковский о деятельности террористической группы в направлении органи­зации убийства Ворошилова. На вопрос следователя, было ли практически подготовлено покушение на руководителей ВКП(б), кроме товарища Сталина, он ответил:

«В середине 1934 года Дрейцер мне докладывал, что им подго­товлялось одновременно убийство Ворошилова, для чего должен был быть подготовлен Шмидт Дмитрий, бывший в армии на должности командира и не бывший на подозрении в партии. Предполагалось, что он убьет Ворошилова либо во время личного доклада Ворошилову по делам службы, либо во время очередных маневров, на которых будет присутствовать Ворошилов» (Мрач­ковский. Протокол допроса от 19—20 июля 1936 г.).

Вторую группу по организации покушения на Ворошилова ор­ганизовал прибывший из Германии троцкист М. Лурье.

По показаниям М. Лурье, он имел в августе месяце 1934 года встречу с Зиновьевым на его квартире в Москве. Во время этой встречи М. Лурье проинформировал Зиновьева о том, что он при­был в СССР с директивой Троцкого об организации террористи­ческих актов против руководителей ВКП(б).

М. Лурье сообщил Зиновьеву о том, что действующая под его руководством террористическая группа в составе Натана Лурье, Эрика Константа и Павла Липшица в течение 1933 года вела систематическую слежку за наркомом обороны тов. Воро­шиловым.

Назначенный непосредственным исполнителем готовивше­гося убийства тов. Ворошилова Натан Лурье показал следую­щее:

«Я должен признать, что возглавлявшаяся мною боевая терро­ристическая группа с осени 1932 года и до конца 1933 года активно подготовляла террористический акт над наркомом обороны Воро­шиловым. Мы предполагали выследить и убить Ворошилова в рай­оне дома Реввоенсовета на улице Фрунзе, для каковой цели вели наблюдение в этом районе на протяжении года» (Лурье Н. Прото­кол допроса от 21 июля 1936 г.).

Об организации покушения на тов. Кагановича показывает активный член троцкистско-зиновьевского блока, близкий Троц­кому человек Эстерман И. С. Рассказывая на следствии о том, как он организовал террористическую группу, он говорит:

«В декабре 1934 года Чаговский высказался за организацию покушения на Кагановича, указывая, что это покушение очень легко осуществить. Чаговский рассказал мне, что Каганович ино­гда бывает на кожзаводе им. Кагановича (бывший «Красный по­ставщик») в сопровождении небольшой охраны. Чаговский также говорил мне, что после выступления на заводе Каганович беседу­ет с рабочими и совершить покушение в этот момент не представ­ляет особого труда. Весь вопрос заключается только в том, чтобы найти и вовлечь в организацию кого-либо из рабочих этого заво­да, который своевременно мог бы поставить в известность наших боевиков о приезде Кагановича.

Я полностью одобрил это предложение и поручил Чаговскому приступить к практической подготовке террористического акта над Кагановичем.

В декабре 1934 года Чаговский мне сообщил, что им подготовле­на на складе «Союзкожобувьсбыт» боевая группа из 3 человек, кото­рой можно поручить совершить покушение».

Обо всем этом Эстерман якобы доложил одному из руководи­телей московского террористического центра — Дрейцеру, кото­рый одобрил план Чаговского и согласился на создание террори­стической группы на заводе имени Кагановича.

Покушение на Кагановича при удобном случае имела в виду совершить и группа М. Лурье, которая пыталась убить, главным образом, Ворошилова.

Кроме того, по показаниям бывшего редактора «Ленинград­ской правды» Закса-Гладнева, его бывшего заместителя Антонова и видного зиновьевца Тойво, они готовили покушение на Стали­на, Кагановича и Ворошилова по заданию троцкистско-зиновьевского центра, которое они получили через члена зиновьевско-каменевского центра Гертика.

Покушение на Орджоникидзе готовила группа Натана Лурье, которому было поручено приурочить это покушение к возможно­му приезду Орджоникидзе на Челябинский тракторный завод. Наиболее удобным покушение на Челябинском тракторном заво­де троцкисты считали потому, что Натан Лурье был временно ко­мандирован туда на работу.

Кроме того, в июле 1934 года на оружейном заводе в Туле по поручению троцкистско-зиновьевского центра якобы была со­здана террористическая группа, ставящая своей целью органи­зацию покушения на товарища Сталина, Ворошилова и Орджо­никидзе.

Покушение на Жданова готовили две группы. Одна группа, ор­ганизованная переброшенными из-за границы троцкистами X. Гуревичем и М. Быховским, и вторая группа, организованная троцкистско-зиновьевским центром через активного троцкиста Зайделя, в составе научных работников Академии наук Седых, Бусыги­на и Урановского.

Организацию покушения на Косиора и Постышева на Украи­не готовила боевая террористическая организация, которая со­стояла из ряда групп. Согласно следствию, наиболее активной из них была группа М. А. Нырчука и Н. И. Мухина.

Руководитель одной из террористических групп Мухин пока­зывает об организации покушения на Косиора и Постышева сле­дующее:

«Наша организация построена была на принципах глубокой конспирации. Объектами террора были намечены Косиор и Постышев. Боевая организация состояла из ряда групп, одну из ко­торых возглавлял я. В задачу этих групп входила подготовка и осуществление террористических актов, каждая над своим объ­ектом.

Моя группа действовала в направлении осуществления терро­ристического акта над секретарем ЦК КП(б) У. Косиором; группа Глухенко, Звада и Фесюра — над Постышевым» (Мухин. Прото­кол допроса от 11 декабря 1935 г.).

. Следствием установлено, что террористические группы, гото­вившие покушение на товарища Сталина и тт. Ворошилова, Кага­новича, Орджоникидзе, Жданова, Косиора и Постышева, были ор­ганизованы в разное время и сохранились до 1936 года, т. е. до мо­мента своего ареста, и последние их покушения приурочивались к 1 мая 1936 года. Предполагалось, что одновременное покушение в нескольких местах может внести замешательство в ряды ВКП(б) и позволит Троцкому, Зиновьеву и Каменеву пробраться к власти.

Встав на путь индивидуального белогвардейского террора, троцкистско-зиновьевский блок потерял всякое чувство брезгли­вости и для осуществления своих преступных замыслов стал пользоваться услугами не только разгромленных остатков после­дышей белогвардейщины, но и услугами иностранной разведки, иностранных охранников, шпионов и провокаторов.

Так, например, террористическая труппа, возглавляемая при­бывшим из Германии М. Лурье, фактически была организована активным германским фашистом Францем Вайцем, представите­лем Гиммлера (в то время руководитель штурмовых фашистских отрядов в Берлине, а сейчас руководитель германского охранного отделения — гестапо).

М. Лурье, будучи у Зиновьева, сообщил ему, что участники его террористической группы имеют организационную связь с фаши­стом Францем Вайцем и немецкой «охранкой» — гестапо, и спро­сил у Зиновьева, каково его отношение к этому. Зиновьев на это ответил:

«Что же вас здесь смущает? Вы же историк, Моисей Ильич. Вы знаете дело Лассаля с Бисмарком, когда Лассаль хотел использо­вать Бисмарка в интересах революции» .

Участник организованной М. Лурье террористической группы Констант Э. К., сообщая о мотивах своей связи с представителем германской «охранки» Францем Вайцем, на следствии показал следующее:

«Будучи крайне озлоблен против политики ВКП(б) и лично против Сталина, я сравнительно легко поддался политической обработке, которую вел в отношении меня Франц Вайц. В бесе­дах со мной Франц Вайц указывал, что различие наших полити­ческих позиций (я троцкист, а он фашист) не может исключить, а наоборот, должно предполагать единство действий троцкистов и национал-социалистов в борьбе против Сталина и его сторон­ников. После ряда сомнений и колебаний я согласился с довода­ми Франца Вайца и находился с ним все время в постоянном контакте».

Многие из переброшенных Троцким в СССР террористов то­же, как установлено следствием, были связаны с германской «ох­ранкой» (гестапо).

Следствие установило, что Троцкий знал об их связях с гес­тапо и считал желательной такую связь для более успешной ор­ганизации террористических актов против вождей Советской власти.

Так, например, переброшенный Троцким его агент Валентин Ольберг, организовавший террористическую группу для покуше­ния на Сталина, прибыл нелегально в СССР по паспорту гражда­нина Гондурасской республики, который ему помогло приобрес­ти гестапо. Немецкая «охранка», связавшись с В. Ольбергом, сна­чала предполагала дать ему собственное задание по шпионской деятельности в СССР.

Однако, узнав от Ольберга, что ему поручено Троцким органи­зовать террористический акт над Сталиным, целиком одобрила этот план и обещала всяческое содействие, вплоть до устройства обратного побега через границу после совершения убийства. Оль­берг, в частности, получил от гестапо явки к целому ряду немец­ких агентов в СССР.

В. Ольберг, прежде чем принять предложение гестапо о сов­местном сотрудничестве, решил испросить согласие троцкист­ской организации и обратился по этому поводу к Троцкому через его сына Седова, который вел всю практическую организацион­ную работу по связям и переброске террористов в СССР в загра­ничном центре троцкистов.

В. Ольберг по этому поводу на следствии показал следующее:

«Я не решился без специальных указаний Седова идти на это и сообщил условным письмом Седову в Париж, что есть возмож­ность наладить связь с крупной немецкой организацией крайне правого направления (речь идет о гестапо), которая может помочь мне в приобретении паспорта и въезда в Советский Союз. Седов мне ответил, что он согласен на установление мною связи с этой организацией, предупредив меня о необходимости сохранения этой связи в строжайшей тайне».

Переброшенные Троцким в СССР троцкисты Гуревич и Быховский, конечно, тоже были связаны с гестапо. Все связанные с не­мецкой полицией и переброшенные в СССР троцкисты имели до­ступ к немецкому посольству в Москве и несомненно пользовались его услугами.

Так, например, упомянутый нами выше троцкист Натан Лу­рье, о террористической деятельности которого было известно Троцкому и Зиновьеву, рассказал на следствии о предполагавшем­ся ими использовании германского посольства:

«После беседы с М. Лурье я собрал у себя Константа и Липшица, и мы втроем обсудили положение с наблюдением за Ворошиловым. По моему предложению было решено приобрести взрывные снаря­ды, которые мы поручили Константу достать в германском посоль­стве, где Констант имел оставленные ему Вайцем связи. Мы догово­рились с Константом зайти в германское посольство, но моя вне­запная командировка в Челябинск на два года помешала выполнить задуманный план».

Для приобретения необходимых материальных средств, свя­занных с подготовкой террористических актов, троцкистско- зиновьевский контрреволюционный блок прибегал к воровству государственных средств и прямому грабежу народных денег.

На следствии установлено, что на одном из заседаний объеди­ненного троцкистско-зиновьевского центра было предложено не­которым активным троцкистам и зиновьевцам завязать связи со скрытыми, работающими на хозяйственной работе, троцкистами и зиновьевцами для получения средств.

Такое поручение, в частности, было дано Рейнгольду.

Последний должен был по заданию Каменева связаться со «скрытым двурушником» Г. М. Аркусом, занимавшим пост заме­стителя председателя Госбанка СССР.

По показаниям Рейнгольда, Аркус систематически оказывал материальную поддержку троцкистско-зиновьевскому центру. В частности, Рейнгольд на следствии показал, что в июле или авгу­сте 1933 года Аркус перевел из Госбанка 30 тысяч рублей на нужды троцкистско-зиновьевского центра. 15 тысяч он перевел Картогра­фическому тресту, который возглавлялся тогда активным зиновьевцем Федоровым, и 15 тысяч другому хозяйственному тресту, кото­рый возглавлял небезызвестный Г. Евдокимов.

Деньги были переведены под видом сумм на оплату статистико-экономических работ, которые государством не регулируются.

В ряде случаев террористические группы троцкистов и зиновь­евцев прямо готовились к грабежам, для того чтобы добыть сред­ства и оружие для совершения террористических актов.

Так, например, группа террористов в Горьком, возглавляемая троцкистом Поповым, пыталась осуществить ряд грабежей для приобретения средств и оружия. Активный участник этой группы троцкист Л. А. Лаврентьев на следствии показал:

«...Составленный террористической контрреволюционной троцкистской группой план совершения террористического акта над тов. Сталиным состоял из следующих основных частей:

1)    приобретение средств для террористической группы путем совершения экспроприации государственных учреждений и бан­ков;

2)    приобретение оружия для членов террористической груп­пы;

3)    непосредственная подготовка и совершение террористиче­ского акта над Сталиным.

На одном из совещаний террористической группы было реше­но, что Попову, Храмову, Пугачеву и мне, Лаврентьеву, нужно це­ликом отдаться террористической деятельности и уволиться с ра­боты. Первым по заданию Попова уволился с работы Храмов и по указанию Попова выехал в Ардатовский район для подготовки экс­проприации.

Предполагалось для начала захватить кассу сельсовета при наи­большем поступлении налоговых сумм.

Вскоре после отъезда Храмова с работы уволились Попов и Пугачев. Я же находился в отпуску.

Все мы трое, а вместе с нами и Пелевина выехали в село Хохлово Ардатовского района для совершения экспроприации кассы сельсовета. По приезде в село Хохлово Храмов рассказал нам, что подготовить экспроприацию ему не удалось. В течение двух суток Попов также пытался подготовить экспроприацию, но ему это не удалось. В связи с этим мы — члены террористической группы — Попов, я, Лаврентьев, Пугачев и Пелевина выехали в Арзамас. По предложению Попова начали вести подготовку ограбления кассиров, получающих большие суммы в банке.

К ограблению было намечено 3 человека. Ограбление совер­шено не было, так как не было подходящей обстановки».

Таковы факты о контрреволюционной террористической дея­тельности объединенного центра троцкистско-зиновьевского блока.

Выводы НКВД и ВКП(б):

Факты показывают, что троцкистско-зиновьевский контрре­волюционный центр и его вожди Троцкий, Зиновьев и Каменев окончательно скатились в болото белогвардейщины, слились с самыми отъявленными и озлобленными врагами Советской власти и превратились в организующую силу последышей раз­громленных в СССР классов, которые в отчаянии приступают к подлейшему средству борьбы с Советским правительством — к террору.

Они не только превратились в организующую силу последы­шей разгромленных классов в СССР, но они стали еще головным отрядом контрреволюционной буржуазии за пределами Союза, выразителями ее воли и чаяний. Всей своей деятельностью они вдохновляют худшие элементы белоэмигрантщины, состоящие на службе иностранных «охранок» и организованные в террорис­тические группы за границей вроде РОВСа (Российский общево­инский союз), Русской фашистской партии, Фашистского союза молодежи и т. п.

Они превратились в организующую силу худших и наиболее озлобленных врагов СССР, потому что у них не осталось никаких политических мотивов борьбы с партией и с Советской властью, кроме голого, неприкрытого карьеризма и желания во что бы то ни стало прокрасться к власти.

Перед лицом совершенно неоспоримых успехов социалисти­ческого строительства они вначале надеялись, что наша партия не сможет справиться с трудностями, в результате чего создадутся ус­ловия для их возможного выступления и прихода к власти. Но ви­дя, что партия с успехом преодолевает трудности, они делают ставку на поражение Советской власти в предстоящей войне, в результате чего они мечтают пробраться к власти.

И наконец, не видя никаких перспектив, они в отчаянии хва­таются за последнее средство борьбы — за террор.

Если раньше троцкистско-зиновьевские группы мотивирова­ли свою борьбу против партии тем, что партия и правительство якобы ведут неправильную политику, ведут страну к гибели, то сейчас они выдвигают совершенно противоположные мотивы.

Теперь главным мотивом перехода к террору они считают именно успехи, одержанные нашей партией на всех фронтах со­циалистического строительства, успехи, вызывающие у них оз­лобление и толкающие их на месть за свое политическое банкрот­ство. Вот, например, что в своих показаниях на следствии говорит один из вождей объединенного троцкистско-зиновьевского блока Каменев:

«Должен признать, что действительно никакой положитель­ной программы мы не противопоставляли и не в состоянии были противопоставить политике ВКП(б). В самом начале наших пере­говоров с троцкистами еще намечались бледные попытки обсуж­дать возможность составления положительной платформы.

Однако вскоре мы убедились, что это напрасный труд, что ни­какой идейной политической платформы у нас нет. Ставка же на­ша на непреодолимость трудностей, которые переживала страна, на кризисное состояние хозяйства, на крах хозяйственной поли­тики партийного руководства ко второй половине 1932 года уже была явно бита.

Страна под руководством ЦК ВКП(б), преодолевая трудности, успешно шла по пути хозяйственного роста. Мы это не видеть не могли.

Казалось бы, что мы должны были прекратить борьбу. Одна­ко логика контрреволюционной борьбы, голое, безыдейное по­сягательство на власть повели нас в другом направлении. Выход из трудностей, победа политики ЦК ВКП(б) вызвала в нас но­вый прилив озлобления и ненависти к руководству партии и, в первую очередь, к Сталину» (Каменев Л. Протокол допроса от 24 июля 1936 г.).

Аналогичные показания дает и член московского террористи­ческого центра зиновьевец И. И. Рейнгольд:

«С Каменевым я встречался во второй половине 1933 года, а также в 1934 году, у него на квартире в Карманниковом переул­ке в Москве.

Каменев оценивал положение примерно также, как и Зиновь­ев, причем подкреплял эти свои выводы анализом экономичес­кой и политической обстановки в стране. Каменев приходил к выводу, что «дело все-таки идет не к катастрофе, а к подъему; поэтому все ожидания автоматического краха беспочвенны, а сложившееся руководство слишком твердый гранит, чтобы рас­считывать на то, что руководство это само расколется».

Отсюда Каменев делал вывод, что «придется руководство рас­калывать». Каменев неоднократно цитировал Троцкого, утверж­давшего, что все дело в верхушке и что поэтому надо снять вер­хушку. Каменев доказывал необходимость террористической борьбы и, прежде всего, убийства Сталина, указывая, что этот путь есть единственный для прихода к власти.

Помню особенно его циничное заявление о том, что головы отличаются тем, что они не отрастают.

Каменев предлагал готовить боевиков-террористов. Он гово­рил, что отличительной особенностью нового блока по сравнению с прежним оппозиционным блоком является переход к активным террористическим действиям.

Я уже показывал выше, что никакой новой политической про­граммы у троцкистско-зиновьевского объединенного блока не было. Исходили из старой обветшалой платформы, причем никто из лидеров блока не занимался и не интересовался вопросом раз­работки какой-либо и сколько-нибудь цельной и связной поли­тической программы.

Единственно, что объединяло весь этот разношерстный блок, была идея террористической борьбы против руководителей пар­тии и правительства. На деле блок являлся контрреволюционной террористической бандой убийц, стремившихся любыми сред­ствами захватить в свои руки власть в стране».

Как видно, все эти показания арестованных троцкистов и зи­новьевцев говорят только о том, что они, нс имея никакой поло­жительной, приемлемой для трудящихся нашей страны полити­ческой платформы, не имея никакого влияния в массах и связи с ними, вынужденные признать решающие успехи нашей партии и полное свое политическое банкротство, превратились в бес­принципную банду убийц, единственным «принципом» которых является карьеристский лозунг — прокрасться к власти любыми средствами. В прямой связи с этим своим «принципом» они опре­деляли средства и способы борьбы.

Широко практикуя двурушничество как систему взаимоотно­шений с партией и Советским государством, они довели его до чу­довищных размеров.

Они создали целую систему двурушничества, которой могут позавидовать любые Азефы, любая «охранка» со всем ее штатом шпионов, провокаторов и диверсантов. Считая двурушничество основным методом, при помощи которого они могут прийти к власти, троцкисты и зиновьевцы широко пользовались им в от­ношении террористической деятельности.

Тщательно скрывая свои гнусные террористические замыслы, изо дня в день оплевывая свои собственные взгляды и убеждения, изо дня в день клянясь в верности партии и показывая себя сто­ронниками линии ЦК, они рассчитывали на то, что им удастся после убийства основных руководителей партии и правительства прийти к власти, потому что в глазах партии и широких масс тру­дящихся они будут выглядеть вполне раскаявшимися и осознав­шими свои ошибки и преступления сторонниками ленинско-сталинской политики.

Именно поэтому они особую заботу проявляли о том, чтобы скрыть свою террористическую деятельность.

В соответствии с этим Троцкий, Зиновьев и Каменев, давая директивы исполнителям террористических актов, одновременно подробно инструктировали их о том, чтобы они скрывали какую бы то ни было связь с троцкистско-зиновьевскими организация­ми. Рейнгольд в своих показаниях, например, сообщил о следую­щих директивах Зиновьева:

«В 1933—34 годах Зиновьев у себя на квартире с глазу на глаз говорил мне: главная практическая задача — построить террорис­тическую работу настолько конспиративно, чтобы никоим обра­зом себя не скомпрометировать. На следствии главное — это упорно отрицать какую-либо связь с организацией. При обвине­нии в террористической деятельности категорическим образом отрицать это, аргументируя тем, что террор несовместим со взгля­дами большевиков-марксистов».

О возможных вариантах прихода к власти с откровенным ци­низмом на следствии рассказывал Каменев. На вопрос следовате­ля, обсуждался ли троцкистско-зиновьевским центром вопрос о планах захвата власти, он ответил следующее:

«Этот вопрос нами обсуждался неоднократно. Нами были на­мечены и предопределены два варианта прихода лидеров троцкистско-зиновьевского блока к власти.

Первый и казавшийся нам наиболее реальным вариант заклю­чался в том, что после совершения террористического акта над Сталиным в руководстве партии и правительства произойдет за­мешательство и с нами, лидерами троцкистско-зиновьевского блока, в первую очередь с Зиновьевым, Каменевым и Троцким, вступят в переговоры.

Мы исходили из того, что в этих переговорах я и Зиновьев зай­мем в партии и стране главенствующее положение, т. к. при Ста­лине мы своей двурушнической политикой добились все же того, что партия простила нам наши ошибки и вернула нас в свои ряды, а участие наше, меня, Зиновьева и Троцкого, в террористических актах останется тайной для партии и страны.

Второй вариант захвата власти, казавшийся нам менее надеж­ным, заключался в том, что после совершения террористического акта над Сталиным создастся неуверенность и дезорганизованность в руководстве партии и страны.

Руководителям троцкистско-зиновьевского блока удастся воспользоваться замешательством и принудить оставшихся ру­ководителей партии допустить нас к власти или же заставить их уступить нам свое место. Появление Троцкого и активное его участие в борьбе за захват власти предполагалось само собой ра­зумеющимся.

Кроме того, мы считали не исключенным, что при организа­ции новой правительственной власти в ней примут участие также и правые: Бухарин, Томский и Рыков».

Об этом на следствии показывает Рейнгольд:

«Наряду с глубоко законспирированной работой по подго­товке террористических актов против руководства партии и пра­вительства Зиновьев и Каменев прилагали все усилия к тому, чтобы завоевать доверие к себе со стороны ЦК и партии и, на­сколько это возможно, занять руководящее положение в партии. Этой цели непосредственно были подчинены выступления Ка­менева и Зиновьева в печати, в которых они подчеркивали свою преданность партии и отказ от своего прошлого.

При встречах с руководителями партии Зиновьев и Каменев всячески подчеркивали свою лояльность и преданность Цент­ральному Комитету партии и отказ от своих прежних ошибок.

Этой же цели служили и выступления Зиновьева и Каменева с трибуны XVII съезда партии.

Зиновьев и Каменев при этом исходили из того, что успех тер­рористического акта против вождей партии и правительства пря­мо открывает им — лицам, прощенным партией и принятым в ее ряды при Сталине, — непосредственный путь прихода к руковод­ству партией и страной. В этом макиавеллистическом плане борьбы заключались глубоко скрытые расчеты Зиновьева и Ка­менева о путях прихода к власти» (Рейнгольд. Протокол допроса от 17 июля 1936 г.). .

Такова контрреволюционная деятельность троцкистов и зи­новьевцев, этих перешедших в лагерь злейших врагов Советской власти предателей партии и рабочего класса, предателей нашей социалистической революции, предателей нашей социалистиче­ской родины.

ЦК ВКП(б) считает необходимым довести до сведения всех партийных организаций об этих фактах террористической дея­тельности троцкистов и зиновьевцев и еще раз приковать внима­ние всех членов партии к вопросам борьбы с остатками злейших врагов нашей партии и рабочего класса, приковать внимание к за­дачам всемерного повышения большевистской революционной бдительности.

ЦК ВКП(б) обращает внимание всех членов партии на то, что уже после убийства товарища Кирова в отдельных партийных ор­ганизациях в результате недостаточной их бдительности врагам партии удалось под прикрытием звания коммуниста активно про­должать свою террористическую работу.

Только отсутствием должной большевистской бдительности можно объяснить тот факт, что агенту Троцкого — Ольбергу, при­бывшему из Берлина в 1935 году, удалось при помощи скрытых троцкистов Федотова и Елина, работавших на руководящей рабо­те в аппарате Горьковского крайкома партии, легализовать себя и организовать террористическую группу, подготовлявшую убий­ство вождей партии.

Только отсутствием большевистской бдительности можно объяснить тот факт, что в некоторых райкомах партии города Ле­нинграда (Выборгский) исключенным из ВКП(б) троцкистам и зиновьевцам уже в 1935 году удалось восстановиться в партии, а в некоторых случаях пробраться в партийный аппарат и исполь­зовать его в своих гнусных террористических целях.

Только отсутствием большевистской бдительности можно объяснить тот факт, что троцкисты и зиновьевцы свили себе прочное гнездо в ряде научно-исследовательских институтов, в Академии наук и некоторых других учреждениях в Москве, Ле­нинграде, Киеве, Минске.

Наконец, только отсутствием большевистской бдительности можно объяснить то, что часть арестованных участников террори­стических групп в ряде партийных организаций прошли проверку партийных документов и были оставлены в рядах партии.

Теперь, когда доказано, что троцкистско-зиновьевские из­верги объединяют в борьбе против Советской власти всех наи­более озлобленных и заклятых врагов трудящихся нашей стра­ны — шпионов, провокаторов, диверсантов, белогвардейцев, кулаков и т. д., когда между этими элементами, с одной сторо­ны, и троцкистами и зиновьевцами, с другой стороны, стерлись всякие грани, все парторганизации, все члены партии должны понять, что бдительность коммунистов необходима на любом участке и во всякой обстановке. Неотъемлемым качеством каж­дого большевика в настоящих условиях должно быть умение распознавать врага партии, как бы хорошо он ни был замаски­рован.

ЦЕНТРАЛЬНЫЙ КОМИТЕТ ВКП(б).

Москва, 1936 год, 29 июля».