1

Мария бежала изо всех сил и едва не промазала мимо облюбованной ими груды камней. Клавдий упал рядом с ней секунду спустя и сразу сел перезаряжать свою армэфу прислонившись спиной к преграде. Девушка не стала ждать мужчину, выхватила из второй кобуры свежее оружие и выглянула из-за камня. Мчавшиеся по их следам твари замешкались и слегка притормозили примерно в семи пассах. Подстреленный рыскал справа, капал на сухую землю черной кровью и похрипывал, припадая на левую лапу. Не стоило стрелять на ходу, промазали и теперь монстр искал повредивших его шкуру людишек. Не скажи ей эфириус о том, что это койот, она бы ни за что не догадалась, потому что не бывает у койотов полтора метра в холке, пасти как у заправского аллигатора, лап как у медведя и ядовитой слюны, с шипением разъедающей камни. Мразь унюхала их, проскрежетала что-то напарнику и рванула к камню.

Дерьмо! Дерьмо! Мария разрядила в порождение темной стороны весь магазин и подранок вроде заглох, зато второй несся к ним на всех парах. Его не остановил даже выстрел в упор от Клавдия, закончившего заряжать оружие. Тварь перепрыгнула камень и развернулась. Мужчина вытащил из-за пояса дикую помесь мачете и гладиуса, которой орудовал на удивление ловко, отвлекая койота и давая девушке нужные секунды, чтобы перезарядить армэфу и попутно проверить, не решил ли второй монстр воскреснуть. Повезло. Лежал кулем и истекал чернильной лужей. Мгновенно развернувшись она аккуратно выцелила оставшуюся в живых тварь, хотя жизнь той была относительная. Мужчина заметил её движение и стал двигать зверя по кругу, облегчая ей работу. Выучка не подвела, руки держали армэфу крепко и пуля вошла монстру точно в висок, а Клавдий закрепил успех и одним махом снес голову.

Выдохнули они, кажется, одновременно. Только сейчас Мария поняла, насколько ей напекло голову, шляпа осталась там же, где и их лошади, то есть, хрен знает где. Эфириус прочитал над телом поверженного чудовища очищающую формулу, направил её жестом и в пару секунд огромная туша растеклась зловонной черной жижей. Девушка поспешила к первому убитому, чтобы сделать то же самое. И почему они так дико воняют?!

— Возвращаемся к лошадям? — спросила она у стоявшего рядом мужчины.

— Скорее к лошади, — он сплюнул на землю и выругался. — Надо было не зажиматься и купить того жеребца за десятку. Твоя кляча или ускакала или её задрали эти красавцы, — он покосился на зловонную лужу, от которой они все дальше удалялись.

— Если эта мразь потеряла мою шляпу, найду и разберу на колбасу! — зло выдала Мария.

— Держи, — Клавдий отвязал с шеи засаленный кусок материи.

Девушка скривилась, но обернула им голову. Уж лучше пропахнуть мужским потом, чем заработать солнечный удар. Лошадь они и вправду нашли одну. Кобыла Клавдия мирно паслась у полузасохшего куста и философски поглядывала в ту сторону, где скрылся её незадачливый хозяин в компании непонятной особи женского пола и двух еще более трудно идентифицируемых тварей с противным запахом. Из всей поклажи Марии осталась одна серо-коричневая шляпа, висевшая на соседнем уже полностью засохшем представителе местной флоры. Полудохлая животина, тиснутая ушлым торговцем под видом коня, умудрилась утащить на себе все вещи девушки. Та, однако, на первый и на второй взгляд тоже, пребывала в поразительном спокойствии. Клавдий даже посчитал нужным напомнить о масштабе происшедшего, все же девушки и тряпки вещи неразлучные, а их и так у Марии было пугающе мало.

— Она ускакала с твоими вещами, — мрачно и весомо заявил он. — Со всеми вещами.

— Именно, — спокойствие девушки тем не менее было непоколебимо.

— То есть ты осталась совсем без вещей, — счел он необходимым напомнить.

— Действительно, — Мария с прежним спокойствием развернулась и посмотрела на равнину, раскинувшуюся куда ни кинь глаз.

— Что-то не вижу никакой реакции, — наконец сдался Клавдий. — Только не говори, что ты как-то умудрилась поменять наши седельные сумки? — был у него такой случай с ушлыми мразями из Кастеллума, которых он потом нашел и отметелил по первое число.

— Нет, конечно! Как будто я знаю, как вешать эти сумки!

— Тогда чего ты такая спокойная, Квинтиус? — решился он спросить.

— Потому что я знаю, куда сбежала эта копытная дрянь! — девушка хищно оскалилась. — Попалась!

Сказав это она рванула вперед так, словно они до этого в течение пары часов не удирали от монструозных койотов, делая огромные петли по пустыне. Клавдий почувствовал вибрацию эфира, что вела за собой девушку, и вздохнул, не зная проклинать или благодарить тех богов, которые послали ему это наказание в интерны. Он сел на лошадь и вспомнил вчерашний день, когда познакомился с Квинтиус. Тот не задался с самого утра или даже с вечера. В кабаке у гавани к третьему кувшину он перестал следить и ему подлили бурды, от которой поутру голова раскалывалась надвое. На его крик никто не прибежал и, мысленно послав все возможные кары на голову нерасторопной служанки, Клавдий двинулся к общей на весь этаж ванной комнате, чтобы хоть там немного освежиться. Ледяной душ слегка взбодрил и в голове уже не так гудело от похмелья. Вытираясь полотенцем он задумчиво бродил по комнате, когда краем глаза заметил, что уже почти полдень и начал судорожно метаться в поисках одежды.

— Пожри меня эфир и все тиккануа вместе взятые! — ругался он, натягивая штаны, рубаху и вешая на пояс ножны и кобуру с армэфой.

Перед выходом привычно проверил ножи в голенищах, нацепил широкополую шляпу и закрыл эфиром комнату. На улице уже припекало и по своей воле он бы никуда не сунулся, скривился от яркого солнца и быстро зашагал в сторону порта. Тот бурлил в преддверие сезона штормов, когда редкие смельчаки будут добираться в Южную колонию морским путем. К тому времени как впереди показались мачты с привязанными парусами, его нос уже совсем оглох от запахов тухлой рыбы и немытых тел матросов, сходящих на берег, а рубашка на спине прилипла к телу и Клавдий мечтал оказаться где-нибудь подальше отсюда. Замерев посреди сутолоки и криков он извлек из кармана брюк письмо и еще раз вчитался, еле разбирая строки на мятом и много раз чем-то залитом клочке бумаги. «Лилия»! Кто так называет корабли?! Так и дочку-то не назовешь, не то, что корабль. Мужчина сплюнул и попытался еще раз прочесть преномен несносного молокососа, с которым ему придется возиться целый год, но смог разобрать только номен Квинтиус.

Он двинулся вдоль импровизированного рыбного рынка, вонявшего так, что глаза слезились, и прокладывая себе дорогу локтями устремился к той части пристани, где останавливались посудины из Нового Рима. Там на приколе уже стояла нужная ему «Лилия», пузатая и потертая, она больше походила на старый бочонок с aqua ignis или пивом, а никак не на вышеназванный цветок. Матросы уже возвели на причале баррикады из многочисленных ящиков и тюков, поэтому Клавдий заключил, что квесторы их досмотрели и ничто не помешает забрать мальца. Он обратился к боцману, который руководил разгрузкой.

— Доброго дня, — поздоровался с ним Клавдий. — С вами должен быть парень эфириус. Я приехал его забрать.

— Доброго, — ответил тот, оглядывая мужчину из-под густых смоляных бровей и поглаживая обширную бороду, а потом расплылся в улыбке. — Не было у нас никакого парня эфириуса на борту.

— Как так? Он должен был сесть к вам в Новом Риме. Паршивец! И когда теперь его ждать? Несносный малец! — мужчина взъерошил волосы и снова посмотрел на боцмана. — Точно не сел? Квинтиус, его зовут Квинтиус. Не садился такой?

Вместо ответа бородач посмотрел за плечо Клавдия и снова расплылся в улыбке. Мужчина не выдержал и обернулся. Прямо за ним в тени, привалившись к ящику стояла девушка, хотя он сразу и не признал в ней особу женского пола. Каштановые волосы заплетены в замысловатую прическу из косичек, криво ухмыляющиеся тонкие губы, жесткий взгляд, словно она его раздела, одела, а потом решила съесть на обед, черная рубашка, штаны, на поясе две армэфы, на ногах странные сапоги на шнуровке. Приглядевшись к ним он понял, что уже хочет узнать адрес сапожника этой незнакомки. Девушка ухмыльнулась и подошла к нему вплотную. Одного с ним роста, от чего он почувствовал себя неуютно, привык, что местные женщины все как на подбор невысокие.

— Значит, ищете Квинтиуса, — протянула она. — Не очень он вам, видать, нужен! Мы с самого раннего утра тут стоим! Что же вас так, задержало, эфириус Клавдий Росций?!

Последние слова она прошипела ему в лицо, развернулась и ловко взобралась по сходням на корабль. Боцман наблюдал всю сцену с подозрительно широкой улыбкой, которую Клавдию захотелось стереть кулаком.

— Это кто такая? — решил он, наконец, спросить.

— Квинтиус, — боцман не прекращал улыбаться. — Мария Квинтиус, эфириа.

Вероятно, выражение лица мужчины было очень говорящим, потому что бородач не выдержал и оглушительно расхохотался. Что за бред?! Сожри меня тиккануа! Ошибка, какая-то ошибка… К нему прислали или медика, или инженера. Или на вигилов стали брать девчонок? Они с ума там сошли в своем Университете! Пока мужчина пытался понять, каким образом вместо парня ему прислали девушку, она уже спускалась вниз, сжимая в руке потертый саквояж.

— Прощай, Парм, — она повернулась к боцману и они пожали руки, ощутимо сжав предплечья. — Попутного вам ветра на обратном пути!

— И тебе попутного ветра, эфириа. Если надо будет добраться в Новый Рим или обратно, ты знаешь, к кому обратиться. С капитаном попрощалась?

— Да. Прощай!

Сказав это она повернулась к Клавдию, который все еще не мог поверить своим глазам и намеревался хорошенько расспросить девушку по пути в гостиницу.

— Это какая-то ошибка, — заявил он, когда они прошли рыбный рынок и двинулись по узкой улочке. — Мне пришло уведомление о приезде нового интерна. А кто ты такая?

— Интерн, — девушка была явно не в настроении.

— Еще скажи, что ты вигил, — насмешливо посмотрел на неё мужчина.

— И скажу! — она остановилась посреди улицы и посмотрела на него с вызовом. — Вигил.

— Сожри меня тиккануа! — только и мог ответить Клавдий.

— Не знаю, кто это, но он точно подавится, — заявила девушка и пошла вверх по улице.

Росцию ничего не оставалось, кроме как догнать её, а потом показать, в какой стороне была его гостиница. Зайдя внутрь и увидев непередаваемо брезгливой выражение на лице Квинтиус, он разозлился на неё, а еще больше на себя, что не выбрал место поприличнее. Перед комнатой ему пришлось попросить её подождать, чтобы убрать разбросанные портки и последствий вчерашних возлияний. Даже ставни распахнул, надеясь избавиться от затхлого воздуха.

— Проходи, — открыл он дверь. — Можешь сесть. Будем разбираться с тем, кто ты такая, и чем я так прогневал эфир, что мне прислали тебя.

— Возможно, стоит селиться в более приличных местах? Насколько я знаю, в Новом Свете вигилам платят огромные суммы. Куда же вы их тратите, Росций? — она подняла одну бровь и скептически оглядела крошечную комнатушку с грязными стенами и мутными стеклами окон.

— Твои документы, — Клавдий пытался сохранять спокойствие.

Девушка молча протянула ему папку. Там лежала копия регистрационной записи, подтверждавшая, что да, она действительно эфириа. Увидев его вопросительный взгляд, она задрала рукав и показала переливающееся клеймо. Мужчина достал диплом, на котором красовался знакомый золотой знак Императорского Университет имени Аристотеля Стагирита, её имя, а ниже черным по белому специальность — вигил. Клавдий не выдержал и прикрыл лицо ладонью, собираясь с мыслями. Действительно вигил, в Университете точно кто-то сошел с ума. Направление на работу с пометкой об интернатуре он просмотрел краем глаза, оно ничем не отличалось от тех, что получали все, заключающие имперский контракт. Пять лет пахать в какой-нибудь заднице за минимальную оплату, чтобы отработать пять лет усилий Империи по обучению нищего студента. Девушка закинула ногу на ногу и продолжала сверлить его взглядом. В целом, если отрешиться от того, что она девчонка, упрекнуть её не в чем. Села на нужный корабль, нигде по пути не потерялась и судя по рукопожатию, смогла установить хорошие отношения с командой. Клавдий уже забыл как выглядят женщины метрополии, особенно те, что не бежали от каторги или в довесок к своим мужьям неудачникам. Другие редко доезжали до их дыры.

— Что ж, бумаги и правда в порядке, — он снова взъерошил волосы и внимательно посмотрел на девушку. — Мы поедем сегодня сразу как достанем тебе лошадь и все необходимое. Надеюсь, ты чему-то научилась за пять лет. Стационарный городской щит есть только тут в Кастеллуме, в остальном мы полагаемся на себя и временные щиты. И не забывай про местных, они лезут в эфир и вытаскивают оттуда такое, что волосы дыбом встают. Вигилы тут не роскошь, а необходимость. Готова ли ты к работе в таких условиях?

— Я могу рассказать что угодно, но вы не поверите, пока не увидите меня в деле. — неожиданно серьезно ответила она.

И в деле Мария оказалась не промах. Он нашел её через четверть часа стоящей над трупом лошади, которую, судя по следам на брюхе, обработали как раз убитые ими порождения темной стороны. Сумки тварям были без надобности, поэтому те почти не пострадали, не считая того, что нижнюю сильно залило кровью. С ними не продешевили и толстая кожа выдержала, все вещи остались в целости и сохранности. Кое-как приладив вторую пару сумок на его кобылу, они с трудом уселись в седле и поехали вперед. Предстояло найти прорыв, который инфицировал койотов.

 

2

Когда же она пожалела о том, что так и не смогла помириться с говнюком Антиохом? Возможно, это было на выпускной практике? Нет, тогда она была готова его снова побить… Может, после известия о месте работы на следующие пять лет? Нет, тогда она весьма воодушевилась! Чуть ли не лицом к лицу столкнется с ацтеками и индейцами, проникнется атмосферой фронтира. Да и времени на размышления было мало, следовало перебраться через Атлантику до наступления сезона штормов, поэтому свои дела в Виндобоне она заканчивала спешно и порой скомканно. Сомнения и сожаления начали посещать Марию по дороге в Новый Свет на посудине гордо именуемой Левиафан. Её владелец прижимистый еврей под замечательным именем Анна взялся самолично сопровождать груз через океан и дабы сделать рейс еще более прибыльным, набил в оставшееся свободным пространство толпу пассажиров. Хотя она сама виновата, позарилась на недорогую стоимость проезда. В билет единственного класса входил засаленный гамак, угол между двумя скрипящими балками, баланда два раза в день и десяток потных соседей разного возраста и характера.

Через неделю Мария уже начала всерьез размышлять о том, чтобы воспользоваться эфиром и хоть как-то ускорить их передвижение. Тщетно. Найденный по такому случаю боцман сначала искренне удивился, узнав, что на борту едет эфириа, потом схватил и доставил её Анне, щуплому мужчине лет пятидесяти, который в течение как минимум часа в красках рассказывал, какие круги Ада будут ждать душу грешной девушки, если она тут же не откажется от своих способностей и не перестанет творить бесовские чудеса. Забавно, что примирило еврея с её пребыванием на борту имя Мария, мол, он не сможет сбросить за борт теску матери Спасителя. Оставалось только удивляться, как с такими религиозными взглядами старый еврей умудрялся вести дела в Империи. После «кровавых годов» Тита Флавия III прочно утвердилось неприятие монотеистических религий, окончательно же оно проросло в сознание простых граждан за десятилетия войн с Османской империей. Не исключено, что Анна бежал в колонии как раз по этой причине. После разговора с ним девушка посчитала за лучшее не высовываться и почти все время медитировала хоть так спасаясь от вездесущей вони, порождаемой скученностью и отсутствием нормальным санитарно-гигиенических условий.

Даже тогда она полагала все свои злоключения минимальными. Все изменилось, когда они столкнулись со штормом. Потоки воды со всех сторон, сумасшедшая качка и невозможность сделать хоть что-то неожиданно успокоили её и заставили вспомнить о далеком Университете и собственном недруге. Именно тогда она решила, что все же стоило каким-то образом наладить отношения с Антиохом, и она бы не оказалась в такой ситуации практически на пороге гибели. Пользуясь связями своей родни, ушлый фракиец смог организовать ей отработку контракта практически на краю мира. Обошлось. Потрепанные, но живые они доползли до Нового Рима, где она с чистым сердцем послала в бездну все морские путешествия и надеялась договориться о проезде по суше. Ха-ха-ха! Выслушав потоки брани, издевательств и насмешек, а также отметелив двух особо настырных придурков, Мария смирилась с неизбежным и очутилась на Лилии, пузатой и неповоротливой посудине, курсирующей между Северной и Южной колониями.

Путешествие прошло на удивление спокойно. За смешную плату ей даже удалось получить в свое пользование каюту боцмана. Парменион предпочитал сокращенное именование Парм и своими воплями мог вернуть с того света мертвых, а уж как они действовали на матросов! Плохое настроение стало возвращаться, когда они пристали в Кастеллуме. Дыра дырой. От рыбного рынка по соседству распространялась жуткая вонь, квесторы целый час что-то проверяли и оформляли, и Марии пришлось все это время мариноваться в каюте, слушая плеск волн и стараясь дышать ртом, чтобы не расстаться со скудным завтраком. Её будущий наставник явно не торопился. Прошло еще три часа, когда он соизволил притащиться на пирс и требовать парня эфириуса.

Разглядывая одного с ней роста мужчину Мария прикидывала, насколько он похож на заносчивого Домиция, который превратил её выпускную практику в кошмар. Несчастный мизогинист считал, что женщине не место в вигилах и не стеснялся делиться этим мнением с окружающими и самой девушкой. Внешне они с Росцием кардинально отличались. Домиций был невысоким и уже немного обросшим жирком с жидкими волосами пепельно-русого цвета и гладко бритым бледным рыхлым лицом. Клавдий высокий, крепкий, плечистый, из-под закатанных рукавов грязно-серой рубахи видны загорелые до черноты мускулистые руки, на обветренном лице выделяются водянисто-серые глаза. Русые волосы, борода практически соломенная, выгоревшая на солнце, движения скупые и четкие. На поясе кобура с оружием и длинным ножом, практически мечом. Сразу видно, этот не в кабинетах сидит перебирая бумажки. О том, что перед ней вигил, а не бандит напоминал только серебристый значок в виде вписанной в круг буквы V на левой стороне груди.

До прорыва они добирались почти час, плутая по следу инфицированных койтов. Купленная в Кастеллуме шляпа пришлась как никогда вовремя, без неё Марию бы уже давно хватил солнечный удар. Она и самой себе с трудом призналась бы в этом, но в серо-коричневом произведении местных шляпников чувствовала себя героем вестерна, кобуры с армэфами только усиливали эти ощущения. Не хватало только, наверное, индейцев, с которыми ей пока не хотелось встречаться и Клавдий разделял это желание. Они ехали по территориям, куда иногда заезжали людоеды Тиккануа-Тик, считающие беложопых отменным деликатесом.

Черная язва на теле реальности зияла между кустов, источая зловоние и что-то еще, от чего у обычных людей кровь стыла в жилах. Чахлая листва вокруг провала почернела и съежилась, по изломанным стволам тек гной, песчаная почва превратилась в темно-серую жижу, булькающую и воняющую испражнениями и железом. Мария осмотрела место через эфир, машинально отсекла протянувшиеся к провалу ленты мрака и щелкнула по носу мелких тварей, готовых заразить кого-нибудь снаружи. Прорыв всего третьего уровня, для такого будет достаточно простой формулы с небольшими дополнениями. Повезло, что, по всей видимости, кроме койотов по соседству никого не было, иначе пришлось бы искать остальных инфицированных по отпечаткам и отсекать их от источника. Управилась за пару минут.

— Простая формула, — задумчиво протянул Клавдий, осматривая закрывшийся прорыв. — Откуда у тебя столько энергии?… — он осекся и пристально взглянул на девушку.

Та ничего не ответила и разговор возобновился, когда они уже сидели в седле и удалялись от места прорыва.

— Ничего не хочешь рассказать? — наконец спросил мужчина.

— А что рассказывать? Вы и так все видели, — спокойно ответила она.

— Ты поэтому пошла на вигила? Из-за насильственной инициации? — этот вопрос он задал, когда Мария уже не рассчитывала на продолжение беседы и вот уже минут двадцать созерцала унылый пейзаж.

— Можно сказать и так.

Клавдия разбирало любопытство, однако он счел за лучшее не расспрашивать девушку, у них впереди еще как минимум год совместной жизни, время поговорить по душам еще найдется. А узнать, каким образом она умудрилась получить насильственную инициацию, ему очень хотелось. Ей подвергали только будущих армейских эфириусов, которых набирали из семей, не сумевших постоять за своих отпрысков или отдавших их по другим соображениям. Брали всегда только мальчиков. По оговоркам тех армейских, что бывали в их поселении, удалось выведать о специальных закрытых интернатах, где их учили, а, точнее, истязали несколько лет перед инициацией. Все особенности процесса были засекречены и Клавдий наверняка знал только о впечатляющей смертности в ходе инициации. Поэтому, собственно, от неё и отказались, перейдя на гораздо более щадящую договорную, которой в своей время воспользовался и он. Видя в деле армейских и Марию он прекрасно понимал все прелести их инициации, но сам бы ни за что не отдал своего ребенка на такое.

На ночь расположились в лощине. Его желание сократить путь, оставив в стороне два поселения, вышло им боком, из-за койотов и прорыва они сделали крюк и теперь в любом случае доберутся не раньше завтрашнего полудня. Клавдий надеялся, что за это время ни один из якорей не слетел. Мария собрала хворост, пока он обхаживал лошадей, и вскоре в небольшой низине загорелся приветливый костер. Стемнело быстро. Прикрывшись одеялом и уже засыпая под звуки ночных животных и насекомых Клавдий подумал, что девчонка молодец, за день она ни разу ни на что не пожаловалась и действовала так, словно и не приехала из сытой и безопасной метрополии.

Под палящими полуденными лучами поселение, в котором Марии предстояло отработать по крайней мере один год, выглядело донельзя жалко. Всего три короткие улицы, две пересекались под прямым углом, а третья шла вдоль озера. Никакой стены вокруг села не было, просто посреди равнины, заросшей разномастным кустарником и пожелтевшей травой, ютилась пара десятков домов. На главный перекресток заменявший собой и площадь выходили фасадами самые приличные строения — префектура, которой даже умудрились пристроить деревянный портик, две лавки, одна продуктовая, а другая со всеми остальными товарами, и затмевавшая их всех трехэтажная таверна, хотя третий этаж был скорее мансардой. Вместо крыльца вдоль каждого дома шла широкая терраса с основательным навесом от солнца. Картинка оказалась настолько сильно похожа на фильмы о диком западе, что Мария уже готовилась увидеть знакомые маленькие распашные дверцы на входе в трактир и удивилась увидев самую обычную двустворчатую дверь с круглыми ручками.

Клавдий подвел лошадь к зданию префектуры. Девушка слезла и принялась разминать ноги, уставшие от долгой езды в седле.

— Что значит это сокращение? — она показала на выцветшую облупившуюся аббревиатуру CAL, нарисованную красной краской на фронтоне.

— Название поселения, Colonia a Lacus, — пояснил Клавдий, привязывая лошадь сбоку под навесом, где была кормушка с сеном и корыто с мутной водой.

Колония на озере, значит. Мария повернулась и увидела сам водоем, в который упирался коротенький проулок. Больше рассмотреть не удалось, потому что мужчина позвал её с собой внутрь. В приемной их встретил сам префект, невысокий жилистый старик с цепкими карими глазами и ежиком седых волос.

— Клавдий, где тебя носило? — он отложил книгу, которую читал и поставил локти на стол рассматривая девушку. — О! Притащил интерна, — старик хмыкнул.

— И тебе доброго дня, Авл, — устало протянул вигил и устроился на стуле напротив префекта. — Закрывали прорыв и нарвались на двух зараженных койотов, еле отбились.

— Знаю я твое еле отбились, — проскрипел Авл, скептически оглядывая его и Марию. — Ни одной царапины не вижу, а ты еще и девчонку прикрывал.

— Никого я не прикрывал, она нормально справилась, — мужчина снял пропыленную шляпу с головы и хмуро посмотрел на префекта. — Давай уже отметь её и мы пойдем, мне якоря проверять надо. Судя по тому, что ты сидишь тут, а не бегаешь с воплями по улицам, они еще держатся.

Префект встал и пошел к сейфу. Мария с удивлением заметила у него на поясе кобуру, да и в остальном он мало походил на префектов Старого света. Те на службе ходили в тогах и выглядели не в пример импозантнее, Авла же можно было принять за обычного жителя поселка. Он дошел до сейфа в глубине помещения и закрыл спиной дверцу, поэтому увидеть его манипуляции не представлялось возможным. Спустя пару минут от опустил на стол большую книгу в грубом кожаной переплете.

— Твои документы, — обратился он к Марии.

Та молча протянула те же, что в свое время показала Клавдию. Префект изучил их все, особенно внимательно всмотрелся в диплом об окончании Университета и внес необходимые данные в книгу.

— Покажи метку, — попросил он.

Девушка послушно закатала рукав и продемонстрировала ему переливающуюся надпись aether на предплечье. Старик кивнул, вытащил из-под манжета браслет префекта и руку в районе татуировки защекотало.

— Готово, — сказал Авл, спрятал браслет в рукав и закрыл книгу. — Меня зовут Авл Пекорис, я префект Колонии на Озере. Добро пожаловать, Мария Квинтиус, — он протянул руку девушке.

— Спасибо, префект Пекорис, — она сжала его предплечье.

— Зови меня просто Авл, — махнул он рукой. — Нас тут живет всего ничего, поэтому не до церемоний.

Префект предложил хранить документы у него в сейфе и Мария после недолгих раздумий согласилась. Все равно лучшего места не найдет. По дороге к своему дому Клавдий показал на длинное здание казарм за префектурой, где сейчас жило семь легионеров. По левой стороне сразу за лавкой стоял дом врача, который там же принимал больных.

— Повезло, Нидгар у нас медик эфириус, — рассказал он. — Еще у него медсестрой Галла, но она недавно наконец охомутала Гая, поэтому скоро будет на сносях и хрен заставишь работать! А вот и мой дом, — мужчина показал на следующий после дома медика.

Тот мало чем отличался от других строений, деревянный, одноэтажный, с большой террасой, где около двери примостилась небольшая скамейка. Они зашли внутрь. Слева располагалась небольшая кухня и стол с тремя колченогими стульями. Справа должна была бы быть гостиная, но комната использовалась вигилом как спальня и кабинет в одном флаконе. У дальней стены стояла разобранная кровать со смятым покрывалом, рядом под окном письменный стол и еще правее в самом углу внушительного вида шкаф с замком, который явственно фонил эфиром. Остальное убранство комнаты состояло из продавленного кресла и невысокого столика с остатками чьего-то не то обеда, не то ужина.

— Вот твоя комната, — Клавдий прошел дальше в коридор и показал на дверь справа, и потом повернулся налево и торжественно произнес. — А тут ванная комната! Лучшая в нашей дыре. Даже у префекта такой нет! Везли из самого Нового Рима.

Мужчина гордо продемонстрировал крошечное помещение, вмещающее душевую, унитаз и раковину. Вид и вправду был вполне цивилизованный. Он приоткрыл люк на стене и показал девушке механизм, который грел и подавал воду под напором в трубы. Отдельного упоминания удостоился утилизатор отходов из унитаза, ради этого они даже вышли через черный ход в конце коридора и Мария обозрела установленный на заднем дворе куб большого размера, который, по словам Клавдия, перерабатывал все отходы во что-то безобидное и сливал в землю. Слегка почерневшая трава так точно не считала.

— Хм, вы уверены, что эта штука безопасна? — покосилась она на вигила.

— Даже если нет, это лучше, чем дыра в земле, от которой смердит на десяток пассов! — мужчина покосился на девушку.

Мария сочла за лучшее промолчать ведь скорее всего вигил прав и похвалила его за такое отношение к гигиене. Оставалось непонятным, каким образом он запустил остальную часть жилища до такого жалкого состояния. Девушка проводила Клавдия, ушедшего проверять якоря щита, закрывающего город от темной стороны, и занялась осмотром территории. Кухня покрылась слоем пыли. Древняя плита, работающая на дровах, не разжигалась, наверное, никогда. Из посуды были только три чашки, две из них с отколотыми краями и полторы миски, одна целая и одна покоцанная. Комната выделенная Марии поражала запустением. Небольшая и вытянутая с окном в узкой части, из которого были видны кустарники и палящее солнце, она была похожа на гроб. Узкая кровать справа у стены и шкаф там же, который загораживал половину комнаты на входе. Между окном и кроватью удалось впихнуть крошечную тумбочку.

Разобрав свои нехитрые пожитки девушка направилась в душ, где по достоинству оценила все прелести горячего водоснабжения и подумала, что все же гордость Клавдия этим механизмом небезосновательна. Её полотенце за недели пути совсем утратило первоначальный вид, но альтернативы не было. Следовало составить список и наведаться в местную лавку. Часть вещей она успела прикупить в Кастеллуме, но как это обычно бывает, обживаясь на новом месте сразу замечаешь, насколько не хватает некоторых мелочей. Разжечь плиту оказалось несложно, благо ей удалось найти в закутке заботливо сложенные дрова также покрытые пылью. Сложнее было найти тару, в которой можно вскипятить воду. Покореженный медный чайник прятался в самом углу тумбы и опасно качался над огнем из-за неровного дна. Никакой еды в доме вигила не водилось и пришлось довольствоваться пустым чаем.

Клаудиус вернулся примерно через час, потный, пыльный и жутко недовольный. Зыркнул на Марию и скрылся в душе, где проторчал почти полчаса полоскаясь и отфыркиваясь. К диалогу он стал способен только после того как принял на террасе из рук чумазой девочки кастрюлю и мешок с неизвестным содержимым.

— Иди сюда, будем обедать! — провозгласил он ставя кастрюлю посреди стола и раскрывая мешок.

По дому тут же поплыл запах тушеного мяса и свежего хлеба. Чай, заваренный Марией пришелся как нельзя кстати. Наевшись и напившись они почти синхронно обмякли на неудобных стульях. Мужчина сморщился.

— На них невозможно сидеть! — провозгласил он и переместился в гостиную, позвав за собой девушку.

Там он развалился на кровати, а ей предложил занять кресло. Настало время для разговоров.

— В пути у нас не было на это время, поэтому кратко введу тебя в курс дела, — Клавдий заерзал устраиваясь поудобнее. — Наше поселение мы обычно называем просто У Озера, особо языкастые иногда обзывают Каком, — Мария смекнула, что так переиначили аббревиатуру CAL в СAC (на латыни это значило примерно то же, что и на русском). — Озеро, конечно, одно название, хотя рыба в нем каким-то образом водится. В основном все тут живут за счет легионеров, останавливающихся в промежутках между патрулированием. Свой лагерь у них под Кастеллумом, туда не набегаешься, вся увольнительная в дороге пройдет.

— Кто еще живет в поселении? Я видела лавки и дома, — спросила девушка.

— Постоянных жителей и пятидесяти человек не наберется. Десяток с лишним рыбаков, они ютятся в хибарах у озера. Точно не скажу, они плодятся как мыши, постоянно из мелюзги кто-то не выживает, — мужчина скривился. — Префект живет со служанкой. Десяток легионеров с деканом, тот, думаю, скоро отсюда сбежит, — Клавдий ухмыльнулся. — Нидгар с женой и сыном у нас по соседству. Рой с семьей держит трактир, Сацер лавку с продуктами, Ордмер торгует всем остальным, а Элла с дочерью торгуют своим телом, они живут сразу за трактиром. Главное, что тебе стоит запомнить, практически никто из этих людей не оказался тут по своей воле. Те, кто приехал из метрополии, как правило бежали от каторги или смертной казни, а то и вовсе обокрали кого из родственников и свалили подальше. Поэтому будь настороже и деньги припрячь у префекта, да возьми с него клятву. Не мне тебе рассказывать, что это такое, — Клавдий выразительно на неё посмотрел.

— Зачем вы мне это говорите? — насторожилась она.

— Хочу, чтобы у тебя сразу не было иллюзий. Каждый выживает как может. Это мы с Нидгаром, префектом да легионерами на жаловании у Империи, а остальные изворачиваются в попытках заработать, в том числе и на нас. Ближайшие пять лет у тебя будет крошечный доход, хотя на жизнь в нашей дыре хватит. Теперь об обязанностях вигила. Ты должна была проходить практику у кого-то из городских, правильно?

— Да, в Бромберге, это на севере Германии, — пояснила Мария.

— Так вот, забудь все, что ты там делала. Уже видела, с какой легкостью тут возникают прорывы, — он напомнил о происшествии с койотами. — Такое тут сплошь и рядом. В мои, а теперь и в твои обязанности входит поддержание в рабочем состоянии якорей, которые держат щит над поселением, они жрут прорву энергии, поэтому каждый день будешь наполнять по два кристалла, первые дам сегодня. Помимо этого, надо каждый день патрулировать вместе с нашими легионерами округу, часто там возникают прорывы. Щит, конечно, спасет от тварей, но только пока их не более двух десятков. Потом будет туго, да и истреблять их замучаешься. Если щит схлопывается, надо ставить новый, — он с понимающей ухмылкой глянул на девушку. — Вижу, в курсе, насколько это муторно. Лучше не доводить и хорошо следить за якорями. Еще в инструкции написано о расследовании дел, связанных с инфицированными, но, скажу тебе честно, такое на моей памяти было только одно и расследовать там было по сути нечего. Пятьдесят человек жителей, из которых почти два десятка дети, оставляет мало пространства для махинаций, — он задумчиво взъерошил волосы. — Что же я забыл?

— Помощь легионерам, — подсказала Мария.

— Да, точно! Хорошо, что прочитала инструкцию, — мужчина тяжко вздохнул. — Самое поганое в нашей работе. Запомни, вигилам может приказывать или армейский эфириус в звании декуриона и выше, или легионер в звании центуриона и выше, но таких ты тут не найдешь. Трибуны в нашу глушь не заезжают. Исключение составляют особые эдикты, которые эти несносные говнюки очень любят. Эфириусов им жуть как не хватает, всех держат в северных колониях, уж очень там дикари лютуют. На юг отправляют по остаточному принципу и это сказывается на качестве работы, вот они и тащат всех вигилов, кого только могут прибрать к рукам. Старайся не попадаться им на глаза! Тем более с твоей инициацией! В миг выпишут какое-нибудь предписание и будешь носиться с ними по полям и кустам, выслеживая лепаев или иников.

— Разве мы не подчиняемся только префекту вигилов на территории Южной колонии?

— Да, ему мы подчиняемся, но у нас введено постоянное военное положение. Надеюсь, ты читала законы и знаешь, что это означает? — он вопросительно глянул на неё.

— Каждого эфириуса могут использовать на нужды армии в любой момент, — хмуро сказала Мария.

— И они этим беззастенчиво пользуются, — мужчина был предельно серьезен. — При этом участие в их операциях не освобождает от выполнения обычных обязанностей. Любой прорыв и порожденные им твари должны быть уничтожены или обезврежены вигилом.

— Дерьмо, — непроизвольно вырвалось у девушки.

— Оно самое, — Клавдий мог только согласиться.

— То есть все штрафы и занесения будут в деле, даже если ты где-то таскался с военными в это время?

— Да, Квинтиус, — ответил он.

— Неужели нашему префекту на это наплевать?

— Нет, конечно. Но тут всем заправляют военные, без легионеров колония не продержится и недели. Поэтому все подмазывают их как могут. Сейчас, конечно, будет проще. Нас двое и ты судя по всему не просто так просидела пять лет в Университете. Может, и обойдется.

На этой положительной ноте они закончили, потому как Клавдия уже клонило в сон. Мария решила разобрать и почистить оружие, пока еще не совсем стемнело. Для этой цели хорошо подошел стол Росция, а храп мужчины нисколько её не отвлекал. Странно, что он не позаботился о своем оружии. Девушка приучила себя бережно относиться к армэфам, которые не раз спасали ей жизнь. Её малышки, Дэльта-10 и Эпсилон-6. Самое убойное, что мог себе позволить вигил не влезая в волокиту с запросами и объяснительными. На каждую ей пришлось хорошо потратиться, но они стоили того. Об устройстве огнестрельного оружия в свою прошлую жизнь она имела весьма отдаленное представление. Оно ограничивалось знанием о том, что у некоторых пистолетов магазин расположен в рукоятке, и револьвер имеет барабан. Армэфа стреляла с помощью энергии эфира, а не горения пороха. Большой продолговатый кристалл находился в рукоятке и защищался металлическим кожухом. Отдача от выстрела, несомненно, присутствовала, но намного меньше, чем от огнестрельного оружия, гораздо губительнее были вибрации эфира во время стрельбы. В свое время она несколько дней боролась с жуткой тошнотой и головной болью, вызванной последствиями выстрелов, так организм привыкал к воздействию. По счастью, так сильно ломало только эфириусов, обычные люди маялись небольшой головной болью всего сутки.

Первым делом стоило вытащить магазин, уходивший в узкий паз в рукоятке, там не хватало одной пули, нашедшей себе пристанище в голове инфицированного койота. Она проверила каждую и пружину, выталкивающую их вверх. Следующим сняла ствол и приоткрыла затвор на обратной стороне, который позволял прочистить ложе насквозь. Мария открыла деревянный пенал с приспособлениями для чистки и приступила к методичному приведению армэфы в порядок. Спустя полчаса оба пистолета могли похвастаться идеальным состоянием и полными кассетами. Настал черед заряжать или по-местному наполнять кристаллы энергией. Её инициация позволяла производить эту манипуляцию раз в пять быстрее гражданских эфириусов, поэтому она успела зарядить еще и два оставленных Клавдием кристалла.

На задний двор Мария вышла уже под свет луны и жуткий лай койотов. В белесом свете она оглядела обнесенный невысоким и местами покосившимся забором пятачок земли и сложенный там хлам. Кроме уже известного агрегата для переработки отходов жизнедеятельности обнаружила развалины повозки и доски от бывшего сортира типа «скворечник». Расчистить площадку для тренировок не составило труда. Завтра узнает о том, можно ли тренироваться у легионеров, а пока и так сойдет. Последний раз она упражнялась еще в Европе перед отплытием. Начала с разминки и разогрева, втянулась быстро и не заметила как прозанималась до глубокой темноты. Два с лишним часа. Неплохо. Смыла пот в душе, разобрала сделанную специально для путешествия прическу, где голову мыть было негде, и завалилась спать. Настолько устала, что ни твердость матраса, ни духота её уже не смущали.

 

3

Солнце едва перевалило за горизонт, но уже намекало на удушающую духоту, которое подарит спустя несколько часов. Легионеры на плацу потели, зевали и переминались с ноги на ногу. Декан, высокий и жилистый, словно выдубленный на жаре, огладил изборожденное морщинами лицо и воззрился на неровный строй.

— Легионеры! — рявкнул он.

— Аве! — синхронно гаркнули те и ударили по левой стороне груди.

Мария против воли улыбнулась от ностальгии. Они с Клавдием пристроились в тени галереи, тянувшейся вдоль всей казармы и выходившей прямо на крошечный плац. Там замерло десять разномастных мужчин. Кто-то выше, кто-то ниже, обмундирование также было разной степени поношенности.

— Легионеры! — снова воззвал декан к собравшимся. — У нашего вигила появился интерн.

Девушка поняла, что сейчас её выход. Отлепилась от стены и впереди Клавдия вышла на плац перед строем. Эфириус несколько удивленно отметил абсолютное спокойствие Марии, остановившейся рядом с Юлием. Два десятка глаз тут же вперились в неё, кто-то шепнул еле слышное «девка» за что тут же удостоился резкого взгляда от декана.

— Росций, говори.

— Легионеры, — начал Клавдий. — С сегодняшнего дня в патрули будет ездить мой интерн. Её зовут Мария Квинтиус. Прошу любить и жаловать.

Легионеры судя по лицам любить и жаловать Марию не хотели, они хотели, чтобы та уезжала туда, откуда приехала или каким-либо другим образом исчезла из их жизни. Обветренные и гладко выбритые физиономии мужчин изображали все оттенки неприятия от презрения до откровенной злобы. Что же, ей не привыкать. Девушка пальцами приподняла поля шляпы и улыбнулась собравшимся.

— Ливидус, Шмид, вы сегодня поедете, — сообщил декан. — Разойтись!

Строй немедленно распался и все они разбрелись. Вокруг Клавдия и Марии никто не остановился. Девушка не обратила на это внимания и не поворачивая головы спросила у вигила:

— Как зовут декана?

— Юлий Фаберус, — ответил тот и хотел спросить для чего ей имя солдата, но она уже широким шагом приближалась к декану.

— Декан Фаберус, разрешите обратиться, — начала Мария.

— Разрешаю, интерн Квинтиус, — снисходительно посмотрел он на приблизившуюся девушку.

— Где тренируются легионеры?

— Площадка оборудована там, — он показал рукой за хозяйственные постройки. — А бегают тут. Зачем тебе?

— Хотела бы тоже тренироваться на вашей площадке.

Брови декана взлетели вверх, отчего лоб собрался морщинами.

— Тренироваться? — переспросил он ошарашенный такой просьбой.

— Именно, декан Фаберус.

— Хорошо, — Юлий подумал какое-то время и добавил. — Но если будешь мешать легионерам, больше не пущу.

— Большое спасибо, декан Фаберус! — Мария лучезарно ему улыбнулась и вернулась к Клавдию.

— Зачем тебе это? — спросил он.

— Не на заднем дворе же заниматься, там слишком мало места и не хватает инвентаря, — спокойно пояснила девушка.

Вигил покачал головой и подумал, что посетит тренировку, если не для спасения несчастной от разгневанных солдатов, то для наблюдения за их реакцией. Клавдий за время их путешествия заметил насколько легко Марии даются физические нагрузки, да и фигура у неё была далека от идеала, перевитая мускулами, жилистая. Против воли он ощупал девушку взглядом и поспешил переключить внимание, пока та не заметила. Стоило еще познакомить её с Нидгаром, они будут частыми его пациентами. Мария же не предполагала, в какой плоскости витают мысли её наставника, хотя была зла на ленивого засранца, решившего в первый же день отправить её на патрулирование в одиночку. С корабля на бал, как говорится, или, что более соответствует действительности, с бала в самое пекло.

Дом медика встретил их запахами еды, отчего у девушки и вигила потекли слюни. Они так и не позавтракали, сразу после резкой пробудки и судорожных одеваний отправились на построение легионеров, которое чуть не проспали. В дом было два входа, один вел в рабочую часть, где располагалась приемная и операционная, а по совместительству и процедурная. С жилой частью дома её соединяла дверь справа от входной. Об этом рассказал Клавдий. Прихожей как таковой не было и они сразу оказались в гостиной, совмещенной со столовой. Там, где в доме вигила был коридор, тут находилась лестница и две двери, одна из которых была открыта и являлась источником ароматных запахов. Все вокруг дышало уютом и присутствием женщины. Почему-то пришли воспоминания из прошлой жизни, примерно такой дух витал в доме старшего брата Марии. На окнах занавески, простые, но с вышивкой, несколько подушек на софе также украшены ей, стол накрыт клетчатой скатертью. Из кухни слышались голоса и один из них был детским.

— Нидгар! — гаркнул с порога вигил.

Ответом ему было резкое молчание на кухне и голова мужчины, высунувшаяся, наверное, из ванной, потому как тот был мокрый и вытирался полотенцем.

— Клавдий, забери тебя бездна! — прокричал он возвращаясь обратно в ванную комнату и дальнейший разговор велся им из-за прикрытой двери. — Кому я понадобился в такую рань?! Если он не подыхает, то пусть ждет начала приема!

— Никто не подыхает, мы пришли знакомиться и завтракать, — провозгласил вигил и плюхнулся на софу.

Мария поначалу замешкалась от такой бесцеремонности своего наставника, теперь же спокойно села на кресло рядом. Судя по реакции хозяина, между ними был принят подобный стиль общения. Из кухни показалось сначала личико ребенка и через мгновение малыш уже подбежал к ним и улыбнулся Клавдию, который потрепал чумазого мальчугана по соломенным вихрам.

— Как поживаешь, Гари? — спросил мужчина, наклоняясь.

— Аласо, дядя Авий, — ответил тот и улыбнулся.

Девушка не удержалась и улыбнулась в ответ. Вспомнились дочки Базилины. Когда она родила старую, справиться с тоской и жалостью к себе помогли литр aqua ignis и скорый отъезд на практику. В прошлой жизни радость материнства для неё превратилась в кошмар и недостижимую мечту одновременно. Против воли перед глазами встали отчего-то хорошо запомнившиеся крашеные стены того клятого роддома. «Атенатальная гибель плода» разобрала она потом в тайком украденной карточке. Грубые слова, грубые руки, несколько часов ужаса и крохотное синюшное тельце в руках врача. Сколько она после этого не могла смотреть на детей и счастливых мамочек? Сколько слез было выплакано? Сколько попыток снова забеременеть?

Малыш что-то радостно рассказывал Клавдию, коверкая слова и скатываясь на свой собственный язык. Мария зажмурилась и выдохнула, отгоняя призраков прошлого. Мужчина вроде ничего не заметил, к ним вышел Нидгар и сел на софу рядом с вигилом, отчего та заскрипела. Высокий и плечистый, он походил скорее на головореза, чем на врача. Короткий блондинистый ёжик волос на голове и короткая борода на оттенок темнее. Его можно было бы назвать красавцем, если бы не близко посаженные маленькие глаза водянистого цвета.

— Сколько можно говорить, его зовут Хардегар, а не Гари, — ворчливо проговорил он.

— Да кто же это выговорит кроме тебя? — хлопнул приятеля по плечу Клавдий и засмеялся.

— Иди к маме, — сказал своему сыну медик, дождался пока тот скроется на кухне, и повернулся к Марии. — Кого ты ко мне притащил с утра пораньше, Клавдий?

— Это мой интерн, — представил её вигил. — Зовут Мария Квинтиус.

— Мария? — он пригляделся и удивленно посмотрел на Клавдия. — Да она же девчонка!

— Да, я имею несчастье или счастье (тут уж как посмотреть) принадлежать к женскому полу, — Марии изрядно надоели разговоры о ней в её же присутствии. — И да, я вигил, — она прямо посмотрела на медика.

— Не сомневаюсь в этом, — блондин ухмыльнулся и протянул ей руку, — Нидгар Бранд, единственный медик эфириус в этой заднице мира.

— Приятно познакомиться, — она улыбнулась и пожала ему предплечье.

— У тебя такой вид, друг мой, словно ты недоволен моей реакцией на Квинтиус? — он лукаво улыбнулся вигилу.

— Да вы все словно сговорились, — скривился тот. — Фаберус даже бровью не повел, теперь и ты подозрительно спокоен. Кто проговорился?

— Кенна, конечно, — хохотнул Нидгар. — Леля вчера с ней столкнулась, та сразу все и выложила. Но я не верил, пока сам не увидел. Неужели на вигилов теперь берут и девушек?

— Не особо берут, я скорее исключение, подтверждающее правило, — Мария откинулась на спинку, — После меня желающих стало больше, но так никого и не приняли.

— А почему тебя взяли? — медик оказался любопытным.

— Спросите у приемной комиссии, — хмыкнула она, не рассказывать же ему о своей инициации, после которой всего две дороги — в вигилы или в армию.

— Что у тебя на завтрак? — немного грубо перевел тему Клавдий. — Мы проголодались.

— Проглоты! — припечатал Нидгар и встал. — У Лели все почти готово, спрошу потянем ли мы еще двух едоков.

— Лелия всегда готовит на манипулу, не прибедняйся, — сказал ему вслед вигил.

Спустя несколько минут они уже расположились за столом. Жена Нидгара была ниже его почти на голову и за столом они с маленьким Хардегаром знатно выделялись на фоне трех рослых эфириусов. Светло русые волосы женщины были заплетены в косу, обернутую вокруг головы. Она беспрестанно улыбалась, от чего на круглых щеках появлялись ямочки. Нидгар и Клавдий ощутимо размякли в её присутствии, неосознанно отвечая на улыбки хозяйки и беспрестанно хваля её стряпню. Каша с мясом и свежий хлеб, на котором таяло масло, и правда были превосходны. Если бы их готовила не мягкая и кругленькая в своей полноте Лелия, вкус и в половину не получился таким восхитительным. Мария заставляла себя не смотреть на округлившийся живот женщины, где жила еще не пришедшая в этот мир жизнь. Ничего, вот закончит с контрактом и найдет себе мужа, а если и не мужа, то отца своим детям. Она ни на миг не забывала о клятве, что дала пять с лишним лет назад. Волей или неволей, ей предстоит возродить древний род Мессалла, вычеркнутый из истории одним из императоров.

До встречи с легионерами они успели зайти домой, где Клавдий дал ей пару советов, которые кратко можно было суммировать так: если училась нормально, то выживешь, если нет — сама виновата, поэтому на место встречи Мария пришла уже изрядно взвинченная. Хорошего настроения не добавляла и выданная префектом кобыла взамен погибшей на пути к поселению. Зараза пыталась игнорировать девушку и шла туда, куда нужно ей, а не куда нужно Марии. Старший из легионеров с не единожды перебитым носом, кустистыми бровями, рябыми щеками и презрительным взглядом прищуренных глаз сразу перешел в наступление:

— Девочка, мы и без тебя справимся…

— Справитесь, легионер?! — она вонзила пятки в бока кобылы, та наконец послушалась и подошла вплотную к коню солдата, поэтому эти слова Мария произнесла вплотную приблизившись к мужчине и глядя на него сверху вниз. — Сами будете закрывать прорывы?! Или после каждого найденного мотаться обратно в поселение, чтобы вызвать меня или Росция?!

Не дожидаясь ответа она повернула лошадь и бросила через плечо:

— Едем. Я не знаю ваших маршрутов патрулирования. Вам и вести.

Молодой легионер, высокий и немного нескладный, с узкими плечами и цепким взглядом поравнялся с недовольным коллегой и они поехали за девушкой. Они проехали периметр щита, Мария нашла три якоря поблизости и вибрирующий в эфире купол, защищающий поселение от прорывов и порождений темной стороны. Еще полчаса они в молчании ехали по одинаковой во все стороны равнине, покрытой травой, кустарником и чахлыми деревцами. Первой не выдержала девушка.

— Как вас все же зовут? — спросила она в спины двигающихся впереди мужчин.

— Гай Ливидус, — представился молодой обернувшись.

— Идо Шмид, — второй пробурчал свое имя отвернувшись в другую сторону.

— Приятно познакомиться. А теперь давайте возьмем правее, там прорыв, который мне необходимо закрыть.

Она с трудом заставила лошадь повернуть в нужную ей сторону и не дожидаясь их двинулась в направлении, откуда несло мочой, страхом и разложением. Легионеры, надо отдать им должное, не стали возмущаться и спокойно последовали за ней. Прорыв она увидела минут через десять. Черный провал в бездну широкой полосой стелился у самой земли. От него отходили едва видные нити, значит, по округе бродит всего две инфицированные твари, или целых две, если они похожи на тех койотов, что они завалили по дороге к поселению.

— Оставайтесь на месте и будьте настороже. Поблизости есть два порождения, не понятно, какие. Я ими займусь, — сказала она легионерам.

Те тут же взяли крепче длинноствольные армэфы и сняли их с предохранителя. Со стороны похожи на знакомые Марии Пи-10, но могли быть Пи-9, они почти не отличаются внешне. Девушка слезла с лошади, вытащила пистолет и осторожно направилась за нитью, другой рукой раздвигая длинную жесткую траву. С первой тварью повезло, она встретилась буквально через пару шагов. При жизни та была змеей, сейчас уже трудно сказать какого размера и расцветки. Под влиянием темной стороны тварина однозначно выросла и в самом толстом месте стала толщиной с бедро крупного мужчины. Огромная черная голова, поросшая клочьями сизой шерсти с двумя багровыми круглыми глазами по обеим сторонам, из пасти торчали внушительные клыки, с которых капал яд и с шипением разъедал траву. Сейчас монстр возвышался напротив девушки, его голова покачивалась из стороны в сторону практически у неё перед глазами. Не отрывая взгляда от чудовища Мария медленно стала поднимать армэфу и выстрелила практически одновременно с броском змеи. По счастью, та промахнулась, но и её выстрел не попал куда нужно, задел только шею. Девушка отпрыгнула в сторону и успела придавила голову твари коленом, когда та ушла в самую низкую точку у земли. Хвост уже нацелился ей на спину, когда она быстро приставила ствол к голове змеи и выстрелила три раза. Тело монстра потрепыхалось и затихло через пару секунд. Мария встала, прошептала формулу и поверженный враг растекся черной смердящей лужей.

Легионеры молча наблюдали за ней, не сделав попытки прийти на помощь. Чего и следовало ожидать.

— Я пойду за второй тварью, — сообщила она им и взяла левее, куда уходила вторая нить.

Её следующей добычей стал затаившийся под кустом детеныш опоссума. Темная сторона старалась исказить его всеми силами и смогла добиться, чтобы малыш стал размером практически с кошку и отрастил зубы. Мария заметила его первой, что и стало решающим — пуля легко прошила тело зверька и уже через секунду он, послушный формуле, растворился серо-бурой жижей. Прорыв она закрывала под наблюдением Идо и Гая. Те покосились и встали полукругом, чтобы прикрыть девушку. Он только недавно разросся до второго уровня и легко поддался простой формуле.

— Где ты так научилась стрелять? — нарушил молчание Ливидус, когда они уже полчаса тряслись по равнине.

— Как? — не поняла вопроса Мария.

— Сноровисто, — ответил он. — Не похоже, чтобы тренировалась только на стрельбищах.

— А я и не ограничивалась ими. Эти девочки не раз спасали мне жизнь, — она погладила кобуры на поясе.

— Дэльта-8? — спросил Гай.

— Нет, десятка, — гордо сообщила она.

— О! Не знал, что уже появилась, — удивился он.

— Купила прям перед отъездом, из первой партии! — было приятно пообщаться со знатоком.

— А вторая? — легионер показал на левую кобуру.

— Эпсилон-6, - Мария не удержалась и вытащила армэфу, начищенная сталь блеснула на солнце. Наградой ей стал восторженный свист Ливидуса и косой взгляд Шмида, который до этого демонстративно игнорировал их беседу.

— Смотрю, ты раскошелилась, — понятливо протянул Гай.

— Лучше я потрачу аурэумы на них, — она погладила ствол Эпсилона и убрала в кобуру, — чем потом они пойдут на мои похороны.

— Верно подмечено, — он похлопал по армэфе, что лежала на сгибе локтя.

Второй прорыв оказался вообще первого уровня и еще не успел никого инфицировать, поэтому его Мария просто закрыла не слезая с лошади и они поехали дальше. Патруль объезжал озеро по дальнему краю, благо оно было небольшим. Там-то им и встретился третий разрыв. Девушка еще на подъезде почувствовала неладное. Темная сторона не может сама по себе прорваться в реальность, ей нужна помощь. Негативные эмоции людей, страх, боль, горе, жажда, ненависть или ярость привлекали её как мотылька огонь, следуя за ними она изливалась в мир и при достаточной величине разрыва могла заражать живых и неживых существ. Щиты надежно защищали от прорывов, но только их стационарные разновидности, которые укрывали всю метрополию с её провинциями и некоторые города колоний, они могли также перерабатывать сами негативные эмоции тем самым не давая возникать прорывам и поблизости. Динамические щиты, как тот, что стоял над их поселением, время от времени сбрасывали накопленные эмоции вовне из-за чего и появлялись небольшие прорывы.

Сейчас же Мария из-за кустов наблюдала полноценный прорыв пятого уровня. Такие могли возникнуть в исключительных случаях, и причина его появления находилась совсем недалеко от черного зева, где клубилась тьма. В зарослях лицом в траву лежало тело ребенка, руки и ноги несчастного изгибались под неестественными углами и окружающая растительность была щедро залита его кровью. Девушка не заметила как руки сжались в кулаки. Притаившиеся с ней легионеры заметили труп и приглушенно выругались. Этот прорыв возник не сам по себе, ему помогли. Очень хорошо помогли. Не дали растратить свои силы на заражение тварей вокруг, чтобы он смог исторгнуть из себя настоящую эфирную тварь, которая не таясь стояла в паре пасов от разрыва. Высокая, метра два с лишним, прямоходящая, две ноги и четыре лапы с длинными когтями, все тело покрыто чешуей, а на месте головы длинная пасть с жвалами как у насекомых. Из под крупных чешуек болотно-зеленого цвета просачивалась густая слизь, источающая дикое зловоние. Еще раз посмотрев на монстра Мария отползла вслед за солдатами. Те вполголоса совещались за кустами.

— Надо ехать обратно, — это Идо.

— Кто останется? — спросил Гай.

— Я останусь, — внесла свою лепту Мария.

— Исключено, — заявил Шмид.

— Никто из вас не сможет ничего сделать с тварью, это не обычное порождение, которое боится пуль и железа, — объяснила она. — Его вытащили из самой бездны, с ним может справиться только вигил. На это, очевидно, и был расчет.

— Если будет стоять, то остается просто следить и ждать Клавдия, — сообщил Идо.

— Она не будет долго стоять, — разрушила его предположения девушка резко обернулась и впилась взглядом в заросли позади них. — Она уже не стоит. Бегите!

Крикнув это Мария повернулась к мужчинам и толкнула их в стороны. Туда, где они стояли секунду назад, приземлился монстр, которого они так неосмотрительно громко обсуждали. А, может, он их унюхал? С мерзкими созданиями темной стороны никогда нельзя быть ни в чем уверенными.

— Скачите за Клавдием! — крикнула она мужчинам, которые тут же ломанули сквозь заросли по пути стреляя в чудовище.

Тому было все равно, но на выстрелы он отвлекся и повернулся спиной к Марии. Ей хватило этой передышки, чтобы заметить Гая, запнувшегося за корень и уже не успевающего убежать от наступающей твари. Ливидус растянулся на земле и с ужасом смотрел на непрестанно двигающиеся жвалы.

— Дерьмо! Дерьмо! — в сердцах ругнулась она.

Делать нечего. Придется драться. Девушка нырнула чуть глубже в эфир и зачерпнув немного энергии, воплотила ту в узкий светящийся клинок, который легко вошел в спину монстра. Ему это не понравилось, он издал яростный визг и повернувшись к ней в один прыжок преодолел разделяющее их расстояние. Она попятилась, стараясь не запнуться и не упасть. Повезло, что вокруг была небольшая свободная от кустов и деревьев поляна. Только желтоватая трава до середины икры. Мария покосилась на медленно отползающего Гая и тут же поплатилась за это, резким выпадом тварь разодрала ей бедро когтями. Рану защипало. Девушка стиснув зубы быстро отпрыгнула невзирая на боль в поврежденной конечности.

Повинуясь её воле энергия из эфира потекла сквозь Марию и проявилась в реальности в виде созданной из света глефы с длинным лезвием. Привычным движением она раскрутила оружие вокруг себя и ухмыльнувшись резким выпадом отсекла чудовищу одну из конечностей. После этого он стал осторожнее, кружил вокруг и пытался нащупать слабые места девушки. Та отсекла ему еще одну руку, а вот замах на обратном пути прорезал воздух, ногу монстр успел убрать. Про себя Мария обозвала того членистоногим ящером. Вонь его слизи сильно отвлекала, нога болела все сильнее, надо было скорее кончать мразь. Девушка слегка застонала и притворилась, что споткнулась, чем спровоцировала новый выпад твари. Ящер попытался достать её в прыжке, но его остановило резко удлинившееся лезвие глефы, разорвавшее почти пополам. К несчастью, верхняя часть туловища по инерции все же долетела до Марии и впилась той в плечо жвалами. С рыком она отодрала мерзость от плеча и порубила остатки чудовища в куски, которые продолжали шевелиться.

Оглядевшись она увидела Ливидуса, что с побелевшим лицом осторожно приблизился к ней.

— Мертв? — спросил он указывая на еще шевелящиеся ошметки черной плоти под ногами.

— Почти. Дай обопрусь, — Мария со стоном оперлась о его плечо. — Идем к прорыву. Пока не закроем, не сдохнет.

В молчании они доковыляли до черной прорехи, фонившей ужасом и разложением. Проверка подтвердила предположения девушки, никого из животных и людей она не заразила. Очевидно, ребенок умер слишком рано, чтобы инфицироваться. К рези в ноге добавилась боль в кровоточащем плече, погрызенном монстром. Мария сцепила зубы и заставила себя на обращать на это внимание, необходимо закрыть прорыв. Обычной формулой тут было не обойтись и пришлось быстро в голове решать задачу по созданию новой, учитывая все обстоятельства. Спустя пару минут она смогла её составить. На произнесение и закрепление результата ушло еще примерно столько же времени. Разрыв исчез и о нем теперь напоминали только черные скукоженные ветви кустарников с повисшей на них слизью, да кусок воняющей мертвой земли больше метра в диаметре.

Как они пошли проверять то, что осталось от ящера, Мария помнила смутно, просто повисла на Ливидусе и пыталась не свалиться на землю, потому как понимала, больше она своими силами не поднимется. Монстр как и положено издох и теперь куски его плоти и обрубок тела с ногами были разбросаны по траве и уже начали подгнивать. Легионер аккуратно усадил её у дерева и пошел за лошадьми. Когда он вернулся, девушка уже впала в забытье, голова откинулась назад, лицо расслабилось, и Гай с удивлением констатировал, что она не старше его жены. Без жесткого прищура и скорбных складок вокруг губ Мария казалась совсем девчонкой. Лошадей он не смог заставить выйти на поляну и просто привязал поближе.

Прискакавшие на подмогу Росций и Шмид застали Ливидуса пристраивающим бессознательную Марию в седло, предварительно он как мог перевязал ей раны.

— Что у вас тут произошло? — сразу приступил к расспросам вигил, внимательно осматривая полуразложившиеся останки твари.

Гай честно рассказал о том, как они обнаружили прорыв и чудовище, о первоначальном плане, который полетел в бездну, когда монстр решил напасть. Описал он и схватку Марии с неведомой мразью. Клавдий мрачнел с каждой новой деталью рассказа. В итоге они с Идо остались осматривать место, а Ливидуса отправили сопровождать раненую в поселение.

 

4

Очнулась Мария от сильнейшей жажды, которая на время заслонила боль в ноге и плече.

— Воды, — еле слышно просипела она еще не успев открыть глаза.

Тут же кто-то приподнял ей голову и в зубы уткнулся край кружки. Давясь и обливаясь она вылакала все до донышка и после этого рискнула осмотреться. Все слегка расплывалось, тем не менее девушка сразу поняла, где находится. Знакомая узкая комната с жесткой постелью. У кровати сидел Нидгар и убрав кружку сделал пасс рукой, которым врачи сканировали пациентов. Тут же тело пробрала вибрация эфира, закончившаяся в кончиках пальцев мужчины.

— Какой прогноз, мастер Бранд? — прохрипела она и криво ухмыльнулась.

— С таким настроем самый что ни на есть положительный, — он улыбнулся. — Не думал только, что так быстро окажешься моей пациенткой. Отдыхай.

Врач с трудом встал со стула, что еле пролезал между кроватью и стеной, и бормоча под нос ругательства скрылся в коридоре. На смену ему пришел Клавдий, хмурый и сосредоточенный.

— Нидгар говорит, завтра будешь почти здорова. Как себя чувствуешь? — спросил он после того как неуклюже устроился на стуле и протиснул свои ноги в сторону.

— Паршиво, но раз доктор говорит, то оклемаюсь, и не такое было, — ухмыльнулась она.

— Я пока еще не определился, считать тебя неудачницей или очень везучей заразой, Квинтиус. Пожри меня тиккануа! Если бы не ты, то Гай с Идо уже были бы мертвы, — он взлохматил свою шевелюру, которая и так пребывала в изрядном беспорядке, а после немигающим взглядом уставился на Марию. — Предполагаю, ты уже прошла аттракцию и не впервые столкнулась с эфирной тварью.

— Да, прошла и сталкивалась, — не стала она отрицать очевидное. — Тот прорыв был создан намеренно.

— Я знаю. Тиккануа никак не успокоятся, — вздохнул Клавдий.

— Часто такое происходит?

— Нет, к счастью. Шаманы гадят по-мелкому, на масштабные пакости их не хватит, а уж со щитами им точно не справиться. Но использовать для своих нужд прорывы они умеют мастерски. Что ты заметила на месте? — испытующе посмотрел он на девушку и та поняла, что сейчас вигил постарается узнать, насколько она наблюдательна.

— Кто-то принес в жертву ребенка, чтобы создать разрыв и не дал заразить никого из живности. Предполагаю, жертва погибла не сразу. Это позволило увеличить прорыв на один-два уровня, а остальное сделала привлеченная из эфира тварь.

— Так все и было. Рад, что не ошибся в тебе.

— Ошиблись?

— Неужели ты думаешь, я отправил бы тебя в одиночестве на первое патрулирование? — хмыкнул он и снова зарылся пальцами в волосы. — Первые два прорыва ты закрыла хорошо, кто же знал, что эти сраные тиккануа решат организовать подставу именно сегодня.

— Проверка, значит, — усмехнулась она. — И как, наставник Росций, я её прошла?

— Кто бы сомневался. И зови меня Клавдий, все эти формальности оставь тем, у кого есть на них время, — он вытащил из кармана пузырек. — Вот, Нидгар сказал тебе выпить. Заснешь и проснешься уже почти здоровой.

— А долго я была без сознания?

— Несколько часов всего, еще даже не вечер. Пей.

— Дорого обойдется лечение?

— Не переживай, что-нибудь придумаем. Пей эликсир.

— Я отдам из первого жалования и хорошо бы узнать расценки мастера Бранда, — не унималась она.

— Как будто знание этих расценок убережет тебя от получения ранений, — закатил глаза мужчина. — Не заставляй меня силой вливать в тебя эликсир! Пей!

Под таким напором Мария сдалась и послушно опрокинула в себя пузырек. Горьковатая жидкость проскользнула внутрь и в груди разлилось тепло. «Общеукрепляющее с усыпляющим», — полусонно идентифицировала она эликсиры и провалилась в сон. Девушке ничего не снилось и она была этому только рада. Не хватало еще и во сне продолжить сражение с мерзким членистоногим ящером. Проснулась отдохнувшей и посвежевшей. За окном звездное небо неохотно светлело. Раннее утро. В доме тишина, только ветер завывает в плохо законопаченных досках да что-то поскрипывает на чердаке. Прислушалась к ощущениям. Нога еще слегка ныла и плечо немного затекло. Забравшись в душ рассмотрела шрамы: три широкие белесые полосы на левом бедре, на правом в дополнение к отметине от пули добавился бугристый красный шрам от удара когтей эфирной мрази, шрамы на боках уже превратились в белые линии. Повезло, что пока никто не добрался до лица, а то ходить ей с исполосованной физиономией. Это бы сильно помешало выполнению клятвы. Она отметила, что чувствует себя намного лучше, чем должна бы после своих приключений. Стоит зайти и поблагодарить Нидгара, все же он хороший лекарь.

Вытираться пришлось куском холстины, руки так и не дошли до покупки нового полотенца взамен убитому старому. Хотела было отправиться на площадку легионеров, но подумала, и послала все в бездну. Показывать толпе мужиков свои слабости она не была намерена, поэтому вышла на задний двор, критически оглядела сваленный там хлам, проявляющийся в свете восходящего солнца и начала разминку. Она потеряла счет времени, оклик Клавдия вывел её из подобия транса, в котором Мария выполняла привычные телу упражнения.

— Квинтиус! Ты сумасшедшая! — возопил вигил и подошел к запыхавшейся девушке. — Только вчера лежала пластом!

— И чтобы снова так не лежать, необходимо тренироваться, — она подняла подняла на него бледное мокрое лицо.

Тот сосредоточенно рассмотрел вспотевшую и слегка дрожащую подопечную, горестно вздохнул, пробурчал что-то о изощренных способах себя угробить и открыл дверь в дом.

— Мойся и пойдем завтракать, — бросил он через плечо и зашел внутрь.

Отказаться от растяжки Мария не смогла и предстала перед недовольными очами наставника лишь через полчаса. Тот молчал всю дорогу до трактира, где уверенно прошел и занял столик около окна, единственный из всех накрытый скатертью. Девушка заинтересованно осматривала обстановку. В глубине зала как и положено барная стойка, которая сейчас пустовала. За ней батарея пустых бутылок разнообразной формы и цвета. Справа проход на кухню и в подсобные помещения, слева лестница на второй этаж. В зале было два длинных стола со скамейками вдоль стен, а по центру и у окон почти десяток квадратных поменьше. Освещалось помещение грубоватой эфирной лампой под потолком.

— Кого это ты к нам привел, Клавдий? — к ним подошла женщина в сером переднике.

Лицо круглое, волосы забраны под платок. Полная и крепкая, кожа лишь едва покрылась загаром, что говорило о том, насколько белокожей была повариха трактира. А это была именно она, как догадалась Мария по форме.

— И тебе доброго утра, Марфа, — ответил мужчина не заметив как на мгновение удивленно расширились глаза его подопечной. — Это мой интерн Мария Квинтиус, хотя ты и так уже поди все знаешь, — он лукаво ей улыбнулся.

— Так уж и знаю. Милости просим, — обратилась она к девушке. — У нас тут самая вкусная еда, а наверху комнаты, которые можно снять. Меня зовут Марфа.

— А по батюшке? — спросила Мария, заставляя язык произносить давно забытые русские слова, от чего получилось с сильным акцентом.

— О! Госпожа эфириа знает руский! — женщина всплеснула руками, а потом чуть не расплакалась. — Думала, уже не услышу родную речь… Никитична я.

— Приятно познакомиться, Марфа Никитична, — улыбнулась девушка, внутренне кривясь от своего жуткого акцента.

— Мне как обычно, — вигил прервал их разговор и подозрительно покосился на девушку.

— Хорошо, — снова перешла на латынь Марфа и спросила Марию уже по-русски смешно окая. — А вам чего?

— Давайте на ты, Марфа Никитична. У вас есть каша и яйца?

— Конечно!

— Тогда несите.

— Сейчас будут! — радостная повариха удалилась на кухню.

Вигил проследил взглядом за женщиной, перевел его на Марию и выражение его лица не предвещало ничего хорошего.

— А теперь ты расскажешь мне, откуда знаешь руский, — практически прошипел он.

— С чего это? — она откинулась на спинку и скрестила руки на груди.

— С того, что этими знаниями вполне могут заинтересоваться легионеры и доложить куда следует.

— Не доложили же они о Марфе, — невозмутимо отвечала девушка.

— Марфа своя. Она всю контубернию кормит. А ты пришлая, и не известно, насколько тут задержишься, — объяснял он.

— Не преувеличивай, Клавдий. В колонии едут те, кому нет дела до предрассудков и мнения Эмиссаров Империи.

Внешне Мария была спокойна, хотя мысленно костерила свою некстати проявившуюся ностальгию. Услышав знакомый акцент Марфы не удержалась и показала свое знание, потому как не меньше той женщины жаждала услышать звуки родной речи, впитанные с молоком матери. Отношения между Росийской и Римской империями можно было охарактеризовать как «холодную войну», что мало способствовало распространению руского языка даже среди приграничного населения. Эмиссары, разведка и контрразведка в одном лице, крайне настороженно относились ко всем, владеющим руским и такие люди долго на этом свете не задерживались. Девушка вполне верила в свои аргументы, в Южной колонии всем было наплевать на твое происхождение, подтверждением чему служило присутствие тут Марфы, вот только тон вигила ей совсем не понравился. Наставник словно собирался её сдать.

— Не рассказывай мне эти сказки, — прервал он размышления Марии, наклонившись к ней через стол. — Много ты знаешь о работе эмиссаров, девочка?

— А вы, Росций, вижу, очень хорошо осведомлены об их методах? — она вскинула бровь и тоже подалась вперед. — Может, расскажете, сколько мне еще осталось быть вашим интерном? Когда побежите к префекту отправлять реляцию в Кастеллум? Или лучше сразу в Новый Рим?

— Ты забываешься, — почти прорычал он.

— Это вы забываетесь, вигил Росций, — на её лице не дрогнул ни один мускул. — Мы в одной упряжке, хотите вы того или нет. Кроме меня спину вам прикрыть некому, и наоборот. Вы уже видели как я работаю и, надеюсь, сомнений в моем профессионализме и желании защищать жителей поселка у вас после этого нет. Я предлагаю нам работать вместе. Еще надо разобраться с вчерашним прорывом, у нас нет времени на ссоры.

— Неплохой ход, — Клавдий ощутимо расслабился и с усмешкой оглядел девушку. — Нам действительно придется работать вместе. Не думай только, что я забуду сегодняшний разговор. Если не от меня, то от кого-то другого пойдут слухи и тогда выпутывайся сама. И еще не забывай, ты мой интерн. Куда-то соваться будешь только с моего разрешения.

Неприятный разговор прервался появлением Марфы с огромным подносом, на котором стоял внушительных размеров омлет для Клавдия, тарелка каши для Марии и пяток вареных яиц, а также корзинка с хлебом и кувшин с парным молоком. За едой оба вигила слегка остыли и выпив парное молоко уже были готовы разговаривать на рабочие темы. Девушка решила, что погорячилась насчет предательства Росция, а тот вспомнил себя в её возрасте и с прискорбием признал — Квинтиус была похожа на кого угодно, но не на желторотого выпускника, не нюхавшего крови.

— Смотри, расклад такой, — начал он объяснять ей диспозицию. — У дикарей множество племен, каждое со своим названием. Коавильтеки уже почти полностью потеряли независимость, не знаю, остались ли еще дикие, почти все живут или в наших поселениях или работают на рапинах. Лепаи многочисленны и кочуют по равнине, с ними у легионеров есть соглашение, суть которого сводится к тому, что мы не трогаем их, а они нас. Так и живем. Самые опасные там тиккАнуа-тик, они в союзе с вождем лепаев, но проблема в том, что вождю подчиняются на все кочевья и у них там есть свои разлады. Тот прорыв дело рук проклятых тиккануа, я в этом уверен. Они считают нас деликатесом, — в ответ на приподнятые в удивлении брови Марии он усмехнулся. — Да, тиккануа людоеды. Едят своих пленных, а беложопых особенно. Эфириусами разрешается пообедать только их шаманам. Глупцы, считают, это увеличит их силы в общении с духами.

— И далеко от границы живут эти тиккануа? — задала насущный вопрос девушка.

— Достаточно. Чтобы к ним пробраться, надо пройти территории лепаев, которые не спешат им мешать.

— А какие племена на юге?

— За Большой рекой самые главные мексИка, под ними ходят почти все остальные. У самой реки живут те-иники, но они, слава эфиру, крайне редко перебираются на наш берег. Оголтелые фанатики, любят резать головы врагам и вывешивать их вдоль берега в назидание всем остальным. С ними только легионеры встречаются, да и то не по своей воле, — Клавдий скривился. — Надеюсь, не придется иметь с ними дела.

— А могли те-иники организовать прорыв?

— Нет, они сидят за рекой и режут тех, кто к ним приходит, могут на разъезды напасть, но подбираться к селениям с диверсией не для них. Между прочим, их воины сражаются голыми, только маски страхолюдные нацепляют и вперед. И потом у них главная проблема — это мексИка, которые никак не оставят попыток завоевать и подчинить голожопое племя, — мужчина усмехнулся своей шутке.

— То есть тиккануа пробрались к дальнему концу озера, принесли в жертву кого-то из своих или из пленных…

— Мальчик из коавильтеков, — уточнил вигил.

— Значит, из пленных. При этом они знали график разъездов вокруг поселения. Приедь мы на пару часов раньше и не застали бы там ящера…

— Они вообще не рассчитывали, что кто-то закроет разрыв так скоро, — покачал головой Росций. — Патрулируют почти всегда по одному маршруту с небольшими отклонениями. Целью были солдаты, причем каким-то образом Тиккануа узнали о моем отъезде. Это плохой знак. Я пойду к префекту, а после полудня мы с тремя легионерами прочешем местность. Не нравится мне происходящее…

Марии оставалось только согласиться с вигилом. Ситуация складывалась паршивая. Прорыв успели организовать за одну ночь с их приезда. Скорее всего Клавдий прав, расчет был на то, что в отряде вообще не окажется вигила. Тварь бы превратила легионеров в кровавый фарш. Как же они прознали про отъезд Росция? Мария поворачивала ситуацию и так, и эдак, но уж очень не хватало информации, чтобы делать предположения, поэтому, плюнув на рассуждения, она направилась в дом семьи Бранд, чтобы засвидетельствовать свое почтение и разобраться с оплатой услуг доктора. Тот встретил её в приемной, где что-то писал за столом.

— Добрый день, Бранд, — поздоровалась она и села на стул перед ним.

— Добрый, Квинтиус. Как себя чувствуешь? — мужчина поднял на неё прозрачные голубовато-серые глаза.

— Намного лучше, чем рассчитывала, — хмыкнула она. — Вы очень хороший врач. Еще никогда я так быстро не вставала на ноги.

— Да, успел заметить, что ты часто попадала в руки моих коллег, — он откинулся на кресле и окинул взглядом недавнюю пациентку. — Как давно получила остальные шрамы?

— Первые четыре года назад, остальные потом с разными промежутками времени. Мне сообщили, что их можно будет потом свести, как заживут, — она в ожидании посмотрела на Нидгара. Такой умелый врач, наверное, имеет свое мнение по этому вопросу, и тот не разочаровал.

— Те, что нанесены этими вашими эфирными тварями свести не получится, к сожалению — медленно ответил он, следя за реакцией девушки.

— Что ж, нет, значит нет, — сухо сказала она, понимая, что почти все эти метки останутся с ней до старости.

— Но я могу сделать так, чтобы они стали менее заметны, — поспешил он приободрить девушку.

— И во сколько это мне обойдется?

— Вот расценки для гражданских эфириусов, — он вытащил из кипы бумаги справа лист с таблицей. — Тут указаны практически все возможные повреждения. А вот за твои вчерашние ранения.

Мария взяла обе бумаги и при взгляде на счет за свое лечение брови поползли вверх. Сумма оказалась намного меньше ожидаемой. Взгляд на таблицу прояснил дело, для эфириусов пострадавших при исполнении давались значительные скидки. Такими темпами от её первой зарплаты что-то даже останется.

— Спасибо, — она встала со стула.

— Удачи, Квинтиус. Надеюсь, еще не скоро станешь моей пациенткой, — он усмехнулся.

Заявление о совместной работе Клавдий понял буквально, поэтому спустя пару часов девушка тряслась в седле вместе с четырьмя мужчинами. Вигил изредка поглядывал на неё, словно ждал жалоб и стенаний, Мария же сцепив зубы боролась с тянущей болью в ноге и плече. Наградой ей стали уважительные взгляды со стороны легионеров, которые уже, наверное, наслушались о вчерашнем приключении от Идо и Гая. Вигил пылал жаждой поквитаться с дикарями, девушка и сама была бы не прочь преподать урок тем, кто так жестоко поступил с ни в чем неповинным ребенком, но патрулирование выдалось спокойным. Они совместно закрыли два крошечных прорыва, не успевших никого заразить, еще раз исследовали место, где на них напал ящер. Кустарник в том месте уже начал осыпаться пеплом, земля все еще оставалась мертвой и будет таковой еще, наверное, в течение нескольких месяцев учитывая силу прорыва. Пропотевшие и уставшие они вернулись в поселение ни с чем.

— Часто такое случается? — спросила Мария у Клавдия, когда они вечером сидели на кухне и наслаждались стряпней Марфы.

— Достаточно, — признался мужчина. — Прорывы обычно создают во время набегов, это их излюбленная тактика. Такие демонстративные нападения не в сезон были только когда эти территории начали заселяться.

— Вы так говорите, словно присутствовали при этом, — хмыкнула она.

— Почему словно? Я и присутствовал, — невозмутимо ответил вигил.

— Сколько же вы работаете в Южной колонии?

— Почти двадцать лет уже.

— Приличный срок, — Мария уважительно посмотрела на своего наставника.

— И не говори. Самому иногда не верится, — мужчина вздохнул и посмотрел за окно, где уже смеркалось.

— А вы давно знаете Бранда?

— Мы учились примерно в одно время в Университете, но тогда мало общались. Познакомились снова пять лет назад, когда он перебрался в нашу дыру.

— Где он работал до этого?

— В Новом Риме.

— И почему же променял его на приграничное поселение? — удивилась девушка.

— Об этом тебе, если захочет, расскажет он сам, — холодно ответил Клавдий.

— Вы всегда питаетесь в трактире? — немного неуклюже перевела тему Мария.

— Да. Готовить я умею только походную еду, а Марфа стряпает вкусно и стоит недорого. Зачем тратить на это время.

Девушка не нашла, что на это возразить и в целом была с ним согласна. За завтрак она заплатила раза в три меньше, чем рассчитывала. Росций дал ей два кристалла для наполнения и с чистой совестью завалился спать. Мария управилась с заданием быстро и завершила день тренировкой на заднем дворе, пообещав себе завтра все же наведаться на площадку легиона, благо нога и плечо почти перестали беспокоить.

 

5

Полоса препятствий для тренировки легионеров Марию не впечатлила. Она ожидала увидеть что-то более внушительное, чем изобретенные мастером Квинтиусом пыточные приспособления на полигоне вигилов, но снаряды до них даже не дотягивали. Стенка ниже почти на локоть, один турник вместо двух, а ров — просто траншея в земле, хотя к последнему она уже придралась. Устроить грязевой ров в местных погодных условиях практически невозможно. Девушка специально встала пораньше, чтобы успеть позаниматься до прихода основной массы легионеров. Даже её выдержки могло не хватить, если насмехаться соберется вся контуберния.

Тридцать кругов пробежки знатно выбили из неё дух и Мария только утвердилась в своем желании регулярно тренироваться. До отплытия она пробегала это расстояние легче. Нога на последнем круге стала ныть. Первые наблюдатели появились, когда она по третьему разу проходила полосу препятствий. Застряла на турнике. К боли в ноге добавилось и противное тянущее ощущение в плече. Не доделав подтягивания она перешла на следующий снаряд.

В тени не то бани, не то просто сарая уже набралась команда зрителей. Среди них девушка узнала Гая с Идо. Первый заметил, что она смотрит в их сторону, встал и помахал рукой. Мария подошла к сборищу из пяти человек. Немногословный легионер среднего роста, сопровождавший их в последнем патрулировании, его вроде звали Агриколус, имен двух других она не знала. Первый еще совсем юный парень, на вид лет семнадцать, не больше. Долговязый, нескладный со слегка оттопыренными ушами и глазами навыкате. Последний казался его полной противоположностью, коренастый, широкоплечий с мускулистыми руками и торсом. Лицо словно вырублено из камня, выдающиеся надбровные дуги с кустистыми бровями, от чего казалось, что он смотрит исподлобья. На голове ежик светлых волос. Представление взял на себя Гай как самый болтливый.

— Квинтиус, знакомься, это Тирей, — он указал на юношу. — А это Берг, — показал на мускулистого блондина.

— Приятно познакомиться, — ровно посмотрела на них Мария, под её взглядом Тирей расправил плечи и выпятил грудь. — Будете тренироваться?

— Нет, остальные еще не выползли, — махнул рукой Гай. — Сейчас декан их вытащит из теплых постелей и начнем.

— Да уж у тебя постель-то теплее будет, а, муженек? — подначил его Идо.

— Завидовать вредно для здоровья! — невозмутимо парировал Ливидус и широко улыбнулся.

— Вредно для здоровья длительное воздержание, а не зависть! — не остался в долгу невысокий Шмид и осекся, глянув на Марию.

— Ты не сказал ничего, что не было бы мне известно, Идо, — улыбнулась она. — Пойду пока Клавдий не хватился. Удачной тренировки!

Она вытянулась и ударила себя кулаком в левую сторону груди. Все шестеро споро повторили это движение на автомате после чего удивленно посмотрели на девушку, но та уже развернулась и побежала к дому вигила. Спросить, где она научилась так лихо отдавать честь, они не успели.

Завтрак в таверне оказался снова выше всяких похвал. За едой Клавдий сообщил, что они поедут совместно заряжать якоря, для чего мужчина прихватил все имеющиеся в доступе накопители. Мария снова не отказала себе в удовольствии перемолвиться парой фраз на русском с Марфой, заслужила неодобрительный взгляд Росция и попросила женщину держать в секрете её знание языка. Повторять не пришлось, повариха серьезно кивнула и девушка почему-то уверилась, что её небольшая тайна не станет достоянием общественности.

Для обеспечения секретности вигил в присутствии префекта взял с Марии клятву. Целостность якорей была жизненно важна для поселения. При разрушении даже одного щит грозил схлопнуться, а уж уничтожение двух и более однозначно лишали всех жителей защиты от темной стороны. Клавдий снова показал себя профессионалом, якоря были выбраны мастерски, незаметные и при этом хорошо подходящие для своей роли. Всего их было более двух десятков, при этом двенадцать являлись хорошими обманками, они слегка фонили в эфире, если знать, что искать, и даже умудрялись расходовать заряд кристаллов. Понять, что они не настоящие можно было только с подсказки Росция. Из оставшихся якорей половина являлась дублирующими, при отказе остальных, те брали на себя нагрузку. Большинство маскировались под обычные камни, некоторые пришлось раскапывать из земли, один прятался в корнях колючего кустарника. Сам щит хорошо просматривался из плоскости якорей и радовал равномерным покрытием и плотным переплетением линий защиты. Хороший щит, такой не пропустит тварь подобную ящеру, а кого сильнее пропустив значительно ослабит. Марии пришлось признать, что сама бы она такой щит сделать не смогла, не говоря уже про создание подобных изощренных якорей.

— Клавдий, вы ведь научите меня делать такие щиты? И якоря? — не стала она откладывать дело до греческих календ и спросила наставника сразу по возвращении домой.

— Этому так просто не научишь, — попытался уклониться он.

— А я готова к тому, что будет сложно, — не унималась она.

— И долго.

— Готова и к этому.

— Нудно.

— Наставник! — воззвала к его благоразумию девушка и с удовлетворением заметила как смутился от такого обращения Клавдий.

— Хорошо, — он взъерошил волосы. — Научу, куда я денусь. В конце концов, ты мой интерн. Хотя с твоим рвением и уверенностью про это все время забываю…

— Спасибо на добром слове, наставник, — улыбнулась она.

— Не обольщайся, Квинтиус! Тебе еще учиться и учиться, пока станешь настоящим вигилом, — мужчина напустил на себя серьезный вид, но Мария не обманулась этим, потому как его глаза смеялись.

Она впервые сподобилась нормально пообедать, оценив замечательные щи в исполнении Марфы, женщина умудрилась заменить капусту какой-то местной ботвой, что получилось почти неотличимо от оригинала. Затем настал черед посетить лавку и закупиться нужными каждой женщине мелочами. Помещение напоминало скорее свалку самого разнообразного хлама. Ковшы, кастрюли, лопаты, мочалки, метлы и умопомрачительные портки с лиловыми цветами так впечатлили Марию, что она не сразу заметила хозяина всего этого великолепия, невысокого и уже слегка скрюченного мужчину с абсолютно седой головой. Тот увидев посетителя встрепенулся, от чего ударился о медный жбан и на секунду потерял ориентацию. Когда звон в ушах стих, девушка смогла-таки пообщаться с Ордмером, который наотрез отказался сообщать ей свой номен. Его захламленную обитель Мария покинула вполне довольная собой со с похудевшим кошельком и полными руками покупок.

Дни потянулись за днями. Новизна первого знакомства с жизнью крошечного поселения на самом краю Империи стерлась и сквозь неё все больше проглядывал ветхий и покосившийся каркас будней. Каждый день Мария ездила на патрулирование с легионерами, а раз в несколько дней по одному Клавдию известному графику, они проверяли все якоря и меняли кристаллы, если необходимо. Главным развлечением и по совместительству неприятностью стал Тирей, возомнивший себя героем-любовником и с маниакальным упорством не дающий девушке прохода. Все началось со второй же тренировки на площадке легионеров. Мария предусмотрительно взяла с собой полотенце и кувшин воды, чтобы освежиться. Заметив, что она сделала перерыв, юноша сразу подошел к ней.

— Мария, что ты делаешь сегодня вечером? — спросил он и улыбнулся призывно.

Девушка смешалась от такого напора, а Тирей не терял времени и подошел ближе.

— Сходим вместе на озеро? — юноша попытался встать вплотную, но наткнулся на выставленную вперед руку Марии.

— Мы никуда не пойдем, легионер, — постаралась она охладить его пыл официальным обращением. — А на вечер у меня уже есть планы.

Сказав это она пошла домой и посчитала инцидент исчерпанным. Тирей, однако, был иного мнения и подошел к ней на следующей тренировке, а после не пропускал ни одной. Он выпячивал вперед худую грудь, даже пробовал как-то показательно тренироваться с Марией, но сдался после получаса не выдержав её темп. Самоуверенности юноши это ни капли не поколебало. Тирей широко улыбался, демонстрируя пару выбитых зубов и все продолжал звать девушку на свидание. Та посылала его всеми возможными вежливыми методами, но чувствовала, как терпение заканчивается. И вот, в один из дней надоедливого поклонника не оказалось на его обычном месте, вместо него в роли жаждущих зрелищ зрителей выступали Гай и Агриколус.

— Не пойми превратно, — с опаской обратилась Мария к Ливидиусу. — Но чем я обязана счастью не лицезреть сегодня Тирея?

В ответ Гай расхохотался и, успокоившись, выдавил:

— Ему выдали наряд на чистку нужников, — после чего снова хохотнул и продолжил. — Он решил, что провонял испражнениями, и не смеет оскорблять твой нюх!

После этого легионера скрутил новый приступ смеха. Мария не удержалась и тоже улыбнулась. Надо бы договориться с деканом Фаберусом, чтобы эта повинность была закреплена за неугомонным Тиреем на постоянной основе. К несчастью, одних суток проветривания юноше хватило и уже на следующий день он стоял как штык и был готов возобновить свои навязчивые попытки завладеть вниманием Марии.

Созданный Тиккануа прорыв оказался единственным, и о том, что он был, напоминали только шрамы на теле девушки да лист с суммой, которую она была должна Нидгару за лечение. Клавдий на все её вопросы отмахивался, мол, сообщил в Кастеллум по трансмиттеру, пока этого достаточно. Все равно, никаких рейдов они устроить не могут, максимум опросить легионеров, приезжающих в поселение отдохнуть.

В один из спокойных дней после привычного патрулирования девушка попросила Росция устроить ей экскурсию по поселению. Они дошли до поросшего камышом берега озера. На глубину уходил узкий дощатый причал, к которому стояла привязанной одна куцая лодочка. Рыбаки жили вдоль берега в жилищах напоминающих мазанки, невысокие, с крышей, покрытой высохшей травой. Около одного из домов в луже возилось пятеро детей, они смеялись и что-то лепили. Все черноволосые с явно не европейскими чертами лица. Воду, очевидно, натаскали из озера. Самому младшему на вид не было еще и двух лет, он бегал голышом, как и еще один мальчик чуть старше. За всеми приглядывала девочка лет шести в простом холщовом платье. Завидев Марию с Клавдием та насупилась и заслонила собой малышей.

— Она нас боится? Почему такая реакция? — спросила девушка у вигила.

— Скорее настороженно относится. Они хоть и живут фактически в поселении, мало кто сюда заходит.

Опровергая его слова из дальнего дома вышел легионер, на ходу поправляя форменные штаны. Завидев Росция с Квинтиус, он сначала замолчал, а потом криво ухмыльнулся и прошел мимо даже не поздоровавшись.

— Кто это такой? — спросила Мария, посмотрев в спину кряжистому мужчине, который так на них и не оглянулся. — Его еще не ставили в патруль…

— И не поставят, он тут для другого, — нахмурился Клавдий. — Лучше не связывайся с Фрамом. Дрянной человек. Чтоб его тиккануа сожрали и не подавились!

После этого настроение вигила отчетливо сменилось и он скупо рассказал о том, что добытую в озере рыбу готовят легионерам, чем и живут все семьи рыбаков, в основном из коавильтеков. Они вернулись обратно на главную площадь, оттуда свернули не в сторону казарм и дома вигила, а в противоположную. По одну сторону улицы было большое подворье за трактиром, откуда слышалось мычание коровы и кудахтанье кур. Крануки держали большое хозяйство. Сразу за забором притулился небольшой домик, на окне которого висела красная лента.

— Тут живет Элла с дочерью и двумя внуками, — сухо сообщил Клавдий.

Напротив жилища проститутки стоял сарай, принадлежащий, по словам Росция лавочникам. Между сараем и лавкой с продуктами стоял дом с двумя входными дверями.

— Тут живут Гай и Берг с женами, — пояснил вигил.

На этом поселение заканчивалось. Остальные здания были хозяйственными, конюшня сразу за префектурой, где все держали своих лошадей, а напротив неё трактирная баня, где мылся владелец с семьей и постояльцы, если готовы были заплатить, и местные жители, у кого не было своих. Они вернулись домой и занялись своими делами.

Местный женсовет подкараулил расслабившуюся Марию на вторую неделю пребывания в поселке. Она только смыла с себя пот и грязь после очередного объезда вокруг поселения и пристроилась на софе с кружкой прохладного чая, как в дверь просунулась мордашка Юлии, дочки Марфы, которая величала ту исключительно Ульяной. Именно эта девочка занималась разносом маминой стряпни по клиентам, для чего отец сколотил ей небольшую тележку.

— Тетя Мария, здравствуйте, — осторожно начала девочка с любопытством разглядывая сидящую эфириа.

— Привет, Ульяна, — поприветствовала её Мария. — По какому делу к нам?

— Мама вас просила позвать, если вернулись. Она там плюшек напекла. Вкусных, — на последнем слове лицо девочки приобрело отчетливо мечтательное выражение, видать, плюшки вышли замечательные.

— Ну, раз вкусных, то сейчас буду. Так и передай.

В пустом зале таверны был занят один из длинных столов. Во главе восседала Марфа, справа от неё худая и невысокая женщина с убранными в чепец волосами и бегающим взглядом, в которой Мария признала Кенну, главную сплетницу поселка и по совместительству жену постоянно отсутствующего владельца продуктовой лавки. Слева пристроилась Лелия, сложив руки на круглом животе и с благодушной улыбкой наблюдая за сыном, который катал по полу деревянную лошадку и расставлял в только ему понятном порядке фигурки человечков. В некотором отдалении сидела троица девушек помладше. Одна из них, маленькая, с огромными серыми глазами и толстой косой цвета воронова крыла, поначалу показалась Марии пятнадцатилетней девочкой, пока она с удивлением не увидела, что та беременна. Две другие сидели вместе и о чем-то переговаривались. Примерно одного роста, обе русоволосые, с аккуратными косами, практически в одинаковых нарядах, разнящихся только выбором ткани. На лицо же девушки были полными противоположностями — первая с пухлыми губами и щеками напоминала румяный пирожок, который так и хотелось укусить, вторая с острым носом и узким лицом, цепкими почти черными глазами, по виду сама кого хочешь могла покусать.

— А вот и она! — заметила девушку Марфа. — Проходи, Мария. Садись.

Ей определили место между приближенными к Марфе Никитичны и тремя самыми молодыми участницами женского собрания.

— Всем добрый день, — решила она быть вежливой, после чего посмотрела на повариху.

— Мария, ты ведь вернулась с патруля, — словно не заметила её взгляда женщина. — Нашли что-нибудь?

— Даже если бы что-нибудь нашли, Марфа, тут это не расскажешь, — она с осуждением посмотрела в глаза женщине. — И для чего ты меня позвала? Не закрытие прорывов же обсуждать?

— Нет, конечно нет, — сразу пошла на попятную она. — Хотела тебя познакомить с жительницами нашей Колонии у Озера. Многих ты еще не знаешь.

Марии по очереди представили всех участниц. Маленькой сероглазкой оказалась Стелла Арнарсон, жена хмурого Берга. Кто бы сомневался, что у сурового блондина окажется такая нежная и крохотная жена. Одну из двух подруг звали Эда Облитиус и девушка сразу вспомнила, что патрулировала однажды вместе с легионером, у кого была такая же фамилия. Судя по внешнему сходству и возрасту, Кенред приходился ей братом. Последней представили Галлу Ливидус, жену Гая, с которым Мария успела сдружиться лучше всех из солдат. В основном этому способствовал его легкий характер, а также стычка с эфирным ящером, когда она спасла легионеру жизнь. Вспомнила об этом и Галла.

— Хочу поблагодарить тебя за спасение моего мужа. Спасибо, — лицо женщины выражало благодарность, но колючий темный взгляд выдавал с головой.

— Это был мой долг. Окажись на его месте кто другой, я бы поступила так же, — спокойно ответила Мария наблюдая за реакцией Галлы.

— Все равно спасибо, — повторила она.

Улыбнувшись девушке, Мария сама ни капли не поверила такой благодарности. Захотела, пришла бы еще когда она лежала на койке и не могла встать из-за ранений. От разглядывания неожиданной жены Гая (вот ведь нашел на свою шею змею) отвлекли расспросы остальных участников посиделок. Заправляла ими Марфа, вовремя спуская с поводка Кенну, которую хлебом не корми дай что-нибудь вызнать, а потом разболтать. Хорошо, что большинство подробностей о своей работе Мария с чистой душой могла замолчать сославшись на клятву вигила. Та, правда, больше существовала для закрепления желания защищать людей от темной стороны, а не запрещала что-либо рассказывать.

Всем было интересно, как она смогла поступить в Университет и стать вигилом, где научилась так стрелять, каким образом загремела в такую дыру, есть ли у неё кто-то в любовниках, а если нет, то ищет ли она новых отношений. От такого напора девушка растерялась, уж очень бесцеремонно пытались влезть в её жизнь. Когда не находилось отговорок она просто заявляла, что разговаривать на эти темы не будет. Наконец, спустя два часа, гадючник выпустил её из своих крепких объятий. За пережитые экзекуции она затребовала у Марфы плюшек и пирожков на вынос, благо те оказались божественными.

 

6

Почти привыкнув к новому месту жительства Мария все же иногда просыпалась утром и не могла понять, где находится. Почему так жарко? И жестко? Спустя пару мгновений она вспоминала о путешествии через Атлантику, крошечном поселении на краю мира и начинался новый день. Очень скучала по друзьям. Рагни, Рыжий, Ипатий. Где они сейчас? Первый, наверное, уехал на свои фьорды, если не послали в другое место. Ферадах точно сидит в землях клана и бегает вокруг ненаглядной Эвтропии, дали же родители имя (или преномен, как правильно говорить)! Ипатий получил хлебную должность в Византии, по поводу чего сильно возмущался, но против своего отца не пошел, и поэтому сейчас, небось, развлекается в самых злачных местах этого большого города в компании одной или нескольких красоток. Кто бы подумал, что восторженный волоокий юноша станет таким бабником!

Больше всего не хватало Базилины, лучшей подруги, что понимала Марию как никто. Даже после рождения второго ребенка их отношения не разрушились. Сумасшедшая мулатка живо находила нянек, черкала пару строк мужу, и на всю ночь была в полном распоряжении не менее сумасшедшей подруги, с которой они обходили по три заведения за ночь. Улыбка сама выползла на лицо девушки, когда она вспомнила их самые выдающиеся похождения, от которых у Галла лезли глаза на лоб и начинался нервный тик. Все же хорошего мужика себе отхватила Базилина, и не без помощи Марии, надо сказать. Письма в Старый свет шли долго, ответа надо было ждать минимум дней сорок, а уж когда к ним заедет курьер почтовой службы вообще не ясно. Клавдий обмолвился, что если раз в месяц доедет, уже хорошо, потому как места у них дикие и без легионеров курьеры никуда не совались. Стопка писем к друзьям все росла, и Мария уже начала переживать, что не сможет оплатить доставку корреспонденции.

В поселении жизнь шла своим чередом. Разнообразие внес только сезон ураганов. Порой ветер дул так сильно, что все патрули отменялись, ни о каком закрытии прорывов и речи быть не могло, как и о диверсиях со стороны дикарей. Якори они с Клавдием выбирались проверять даже в самую жуткую погоду, пару раз приходилось вылезать привязавшись друг к другу веревкой и почти наглухо замотав лицо материей. Тирей не оставлял попыток поразить Марию в самое сердце и она почти привыкла к его постоянному присутствию на тренировках. Посиделки женсовета, которые она посещала только ради марфиной выпечки, неизменно проходили в попытках вызнать у Марии подробности её прошлого и личной жизни. Рассказать о метрополии она любила, а от излишнего любопытства спасалась переключая внимание на Лелию и Стеллу. Все гадали, кто же родит первым и у поселения появится пятидесятый житель.

В очередной патруль они отправились вдвоем с Клавдием, потому как до этого три дня нещадно дуло и в окрестностях могло появиться что угодно. На вопрос Марии о том, как еще стоят на своих местах все здания их поселения, он сообщил, что они укреплены эфиром, а рыбаки используют какие-то свои методы и их мазанки никогда не уносит. Вместе с ними пошли неизменные Идо и Гай. Удивительно, но щербатый и неказистый Шмид встречался с Эдой, которая была его выше не полголовы. Представить смурного легионера вместе с румяной девушкой Мария не смогла, пока не увидела их вместе. Идо так потешно двигал бровями и мечтательно улыбался, что она сразу поверила в их чувства и отношения.

Сняв армэфы с предохранителей они уже второй час тряслись по пеклу. Рубашки давно промокли, головы под шляпами вспотели, а глаза слезились от яркого солнца. Время от времени кто-то отпивал из фляги и тяжко вздыхал. Насторожились они с Клавдием одновременно и словно гончие повернулись в одном направлении. Ветер донес запах разложения и эфирные вибрации, которые ни с чем не спутаешь.

— Там прорыв, — первым заговорил Росций. — Возможно, далеко, но мы не можем его так оставить. Идо, скачи к префекту. Пусть по нашим следам пошлют еще двоих с провизией на всякий случай.

— Хорошо, — Шмид без препираний развернул лошадь и поскакал к поселению.

Оставшиеся двинулись дальше на юг, куда вел их след темной стороны. Поначалу еле заметный он становился все яснее и стало понятно, что это не прорыв, а кто-то инфицированный, причем сильно. Порождение они нагнали спустя полчаса. Мария ранее видела инфицированного темной стороной человека всего однажды, во время своей треклятой выпускной практики, и с удовольствием не видела бы и дальше. Клавдий, очевидно, был знаком с ними лучше, потому как заставил всех спешится.

— Лошадей распугает сразу, — пояснил он и обратился к Гаю. — Присмотри за ними, если что, стреляй.

Они вдвоем пошли вперед, туда, где вонь стала сильнее, а через эфир чувствовалось что-то извращенное и чуждое этому миру. Первой её увидела Квинтиус, выглянув из-за куста. Порождение подняло голову и Марию немного проняло, хотя, казалось бы, уже ко всему должна быть привычной. Костлявая спина с шипами буро-зеленого цвета могла бы принадлежать кому угодно, как и страшная морда со слишком широкой для человеческого лица щелью рта, усеянной сотнями тонких зубов, между которых мелькал тонкий раздвоенный язык, а вот покрытые редкими длинными волосами живот и груди были явно женские. Кожа инфицированной приобрела землистый оттенок и под ней словно бегали жуки или еще какие-то насекомые, не разобрать. Вместо глаз два провала в тьму, руки скрючены и заканчиваются когтями. Черная нечесаная копна волос согнувшегося в три погибели порождения волочилась по траве, когда оно поворачивало голову принюхиваясь. Почуяла, тварь!

Далее события развивались молниеносно. Вот инфицированная прыгнула в сторону Клавдия, что затаился с другой стороны. Тот дернулся вбок и достал свой клинок. Зараза, лучше бы пистолет взял! Неужели он?… Додумать ей не дал окрик наставника:

— Берем чистой!

Мария выругалась. Позер! Какое чистой?! У них ни одной сети в арсенале! Тем временем порождение попыталось достать вигила, тот среагировал недостаточно быстро и её когти оставили кровавые полосы у него на боку. Тварь радостно оскалилась и издала булькающий клекот. Девушка не теряя времени выводила формулу удержания. На такую мразь понадобится прорва энергии. Она зашептала, помогая себе пальцами, и накинула на инфицированную формулу, когда та почти вцепилась в горло Росцию. Монстр словно налетел на стену, а потом забился с неожиданной силой. Квинтиус вцепилась в нити до кровавых полос на ладонях и перекачивала по ним энергию, удерживая порождение.

— Давай, Клавдий! — крикнула она мужчине, который что-то не торопился с извлечением темной стороны из твари.

Наконец он закончил приготовления и дальнейшее Мария наблюдала практически затаив дыхание. Вигил использовал не одну, а как минимум три формулы, чтобы инфицированная не пострадала. Каким образом они не конфликтуют, девушка так и не поняла. Одна формула находила темную сторону, вторая вытаскивала её, а остальные помогали не погибнуть порождению. Самый тонкий момент. Будешь извлекать слишком медленно и мрак вцепится в жертву, чтобы уже не отпустить, поторопишься и покалечишь человека. Работа Клавдия была поистине ювелирной. Он уверенно отделял черноту как раз в ключевой момент, словно чувствуя нужную точку. В итоге через полчаса вспотевший мужчина опустил дрожащие руки. Напротив него в траву рухнула черноволосая девушка из местных. Мария на всякий случай просканировала окружение и убедилась, что кроме пойманной больше порождений нет.

Бывшую инфицированную одели в рубашки Клавдия и Гая. Вигил бережно пристроил её перед собой на лошади слегка кривясь от ран в боку. Посланный им навстречу из поселения отряд они встретили на полпути домой. Легионеры во все глаза смотрели на бессознательную девушку, её лицо украшали татуировки, часть из них распространялась на руки и ноги, а по плечу шли еще и шрамы. Возможно, черная вязь непонятных символов являлась письменностью её народа, может, какими-то знаками. На вид жертве прорыва было не больше восемнадцати. Широкое лицо со слегка приплюснутым носом, черные брови вразлет. Бессознательная и всклокоченная, дикарка тем не менее оказалась красива какой-то дикой и завораживающей красотой. Мария успела рассмотреть лежащую на земле девушку пока перевязывала Росция, фигурой дикарку боги не обделили, и это может стать проблемой.

Солдаты всю дорогу косились на девушку, но так и не решились что-либо спросить у вигила. Уж больно у того было серьезное лицо. По приезду сразу отправились к префекту, который уже подготовился для составления заключения. Легионеров попросили из приемной, бесчувственную дикарку положили на софу.

— Вот ведь проблема на наши головы, — нахмурился Пекорис разглядывая её. — Вы знакомы с процедурой, — он оглянулся на вигилов позади себя. — Начнем, пожалуй.

Он положил на стол бумагу, которую тут же принялся споро заполнять, указывая дату и место обнаружения инфицированного. В таком случае закон империи однозначно опирался на экспертизу вигила. Тому следовало установить, был заражен человек в итоге своих собственных действий или оказался не в том месте, не в то время. В первом случае следовало наказание — смертная казнь, во втором зависело от участия инфицированного в создании прорыва и других частностей, в случае невиновности его просто отпускали. Другое дело, что оставшихся в живых инфицированных с такой степенью поражения Мария, наверное, не могла припомнить даже из описаний в учебниках. Её наставник сотворил настоящее чудо и она была полна решимости вызнать у него все подробности использованных им формул.

Тем временем префект закончил записывать за Клавдием обстоятельства обнаружения порождения и попросил того проверить, каким образом заразилась дикарка. Сосредоточенный Росций пробормотал нужную формулу, снабдив ту необходимым жестом, словно накинул покрывало на пострадавшую. Эфир всколыхнулся, пронзил инфицированную и сложился над ней в серое туманное полотнище, где проступил силуэт мужчины со странной прической на голове, в одной руке тот держал нож, а второй сжимал шею жертвы и в конце видения раскроил ей грудную клетку.

— Вы все видели. Её принесли в жертву, — пояснил увиденное Клавдий.

— Прошу вас обоих засвидетельствовать это, — префект внес данные в заключение, расписался, приложил печать на браслете и повернул бумагу к вигилам.

Первым поставил свою подпись Росций, потом приложил бумагу к клейму на руке, следом за ним то же сделала Мария. В конце Пекорис снова приложил браслет к заключению и убрал тот в сейф, после чего сел в кресло и нахмурился.

— Надо решить, что с ней делать, — префект потер морщинистый лоб скрюченной ладонью. — Они точно не будут её искать, Клавдий?

— Не думаю. Предполагаю, что инфицировалась она случайно из-за того, что не умерла вовремя, и они поспешили избавиться от порождения, когда она вошла в силу.

— То есть вернуть обратно её не получится? — Авл досадливо цыкнул. — Можно рыбакам отдать, там вроде кто-то есть без женщины, вот будет ему…

— Нет, — отрезал вигил. — Пока поживет в трактире, как очнется, решим. За мой счет, конечно.

— Как скажешь. Под твою ответственность. Сам будешь разбираться с ней, — быстро согласился префект, обрадовавшись, что смог сплавить дикарку.

Мария удивилась неожиданному благородству Росция. Или за этим кроется что-то другое. Вигил подхватил дикарку на руки и вышел из дома префекта. Марфа, увидев таких гостей всплеснула руками и позвала мужа. Квинтиус впервые увидела Роя и слегка опешила. Высокого роста с богатырским разворотом плеч и огромными руками тот походил скорее на вышибалу, а не хозяина таверны. Когда этот бородач подошел к ним и прогудел приветствие, девушка только в немом удивлении разглядывала гиганта.

— Я сниму на три дня дальнюю комнату, — сообщил ему Клавдий.

— Оплата вперед, ты знаешь правила, — невозмутимо прогудел тот в ответ.

Росций перехватил свою ношу так, что на плече оказалась её пятая точка, и вытащил из кармана не глядя несколько монет. Рой только хмыкнул в ответ и проследил взглядом за поднимающимся по лестнице вигилом. Мария догнала его на входе в последнюю комнату на этаже, небольшую каморку с кроватью, сундуком для одежды и окном в дальнем конце. Клавдий сгрузил дикарку на одеяло и встал рядом.

— Почему вы решили вмешаться в её судьбу? — спросила она мужчину.

— Потому что это решили за меня, — вздохнул он и взъерошил волосы. — Сама посуди, она уже как минимум два раза должна была погибнуть. Первый раз на жертвенном алтаре, потом став порождением, но оба раза смогла избежать своей участи. Духи смотрят за ней.

— Духи? Вы верите в них? — удивилась девушка, не ожидая такой религиозности от наставника.

— А ты веришь в официальные байки о том, что эфир создан самими людьми? — он сложил руки на груди и насмешливо посмотрел на неё.

— Опосредованно. Исследования подтверждают это.

— Эти исследования настолько же бессмысленны, насколько бессмысленно рассказывать кому-то на словах, что такое эфир, — прервал он девушку.

— Тем не менее, мы пользуемся результатами этих исследований в своей работе. Или вы хотите сказать, что эти самые духи обитают в эфире?

— И не скажу, потому что ты все равно меня не услышишь, — хмыкнул он.

— На чем же основана ваша вера? Не поверю, что вы просто так уверовали в каких-то духов.

— А откуда по-твоему берутся все те чудовища, что лезут через темную сторону? — вопросом на вопрос ответил Клавдий.

— Из человеческой головы. Не вам ли лучше меня знать, что самые страшные чудовища не в эфире, они рядом с нами. И произошедшее с ней только подтверждает это, — Мария показала на дикарку. — Признать такое гораздо сложнее, чем переложить вину на неких духов.

— Вина остается с тем, кто её признает. Духи тут не причем.

— Но вы считаете, именно они создают чудовищ темной стороны?

— Частично. Ты не видела то, что видел я.

— Жалкий аргумент, — она усмехнулась. — Видела я многое, а уж в эфире проваливалась туда, откуда обычно не возвращаются.

На этой фразе упрямое выражение на лице Клавдия сменилось удивлением и он замер, очевидно, догадавшись, о чем вела речь Мария. Та окинула взглядом комнату и вышла. Препираться с вигилом дальше не было смысла. Она уже встречала уверенных в своей правоте верующих людей. Тех не сдвинет с места никакой аргумент, потому как останется и самый последний довод — истинная вера не нуждается в доказательствах. Скорее всего красивая дикарка просто понравилась Росцию. В это поверить было легче, чем в рассказанное мужчиной. Подумать только, духи! Он бы еще про горних ангелов рассказал и карах за грехи человеческие!

От метафизических сфер её отвлекла любопытная Марфа, поймавшая прямо на входе в общий зал и завалившая вопросами о том, кого они с Клавдием к ним приволокли. Мария рассказала урезанную версию происшедшего, которая скорее всего обрастет подробностями с помощью Гая и других легионеров. Вырвавшись из тисков жадной до новостей женщины, она пошла к дому Брандов. Росцию, конечно, совсем затуманило мозги, раз сразу не пошел к лекарю, но её задача как интерна обеспечить здоровье наставника.

— Говоришь, воспаления не было? — уточнил Нидгар, услышав всю историю их небольшого приключения.

— По крайней мере когда я его перевязывала, нет. Вы его друг, вот и втолкуйте, что здоровье не стоит разбазаривать, — она встала со стула.

— Кто бы говорил, Квинтиус, — хохотнул мужчина.

— Я всегда своевременно обращаюсь за медицинской помощью, — улыбнулась она.

— Хорошо бы вообще обойтись без медицинской помощи, — пробормотал блондин и пошел к шкафу, где хранились эликсиры. — Пойду навещу нашего раненого.

Росций вернулся вечером и сразу завалился спать, поэтому ужинала Мария в одиночестве. Дикарка очнулся на следующий день пока она патрулировала округу с бессменным Гаем и Идо. Об этом рассказала Марфа, выставив на стол суп с булочками.

— Наш Клавдий к ней снова ходил, — шепотом и по-руски сказала она, наклонившись к девушке. — Очнулась. Лопочет что-то на своем, ничего не разобрать. Вот зуб даю, не закончится дело добром. Дикари эти как есть варвары! — Мария усмехнулась языковому каламбуру, на латыни это было одно и то же, все дикари назывались варварами. — Людей режут! Ладно еще врагов, так своих же!

— Марфа Никтична, это их жизнь и их уклад. В чужой монастырь, как говорится, со своим уставом не ходят.

— И то верно, — вздохнув согласилась она и добавила. — Но жалко-то как! Режут друг друга почем зря.

Мария задумалась было о том, что даже в другом мире люди не меняются, но отогнала от себя эти размышления, портящие нервы и аппетит и принялась за обед. Выяснить в чем именно интерес Росция к дикарке все же стоит. По оговоркам Нидгара и префекта она поняла, что Клавдий очень плотно общался с племенем Лепаи, особенно с их шаманами. Даже помогал им как-то. Возможно, вигил ведет какую-то свою игру. Тревожило и отсутствие вестей и определенности с прорывом, закрытым ею по приезду. Кто и по какой причине его открыл? Почему больше не было повторений?

Дверь оказалась не заперта, девушка постучалась для проформы и открыла её. Дикарка сидела на кровати и настороженно разглядывала посетительницу.

— Ну, здравствуй, — Мария прошла и присела на сундук. — Предполагаю, что ты ни слова не понимаешь. Я Мария. Мария, — показала рукой на себя и повторила. — Мария. Мария.

Ответом ей было молчание и девушка уже решила повторить представление как дикарка тихо сказала «Экуэт» и показала на себя.

— Неплохо! — обрадовалась Квинтиус. — С именем определились!

Далее, однако, процесс пошел туже. Экуэт лепетала что-то на своем. Все способности Марии к пантомиме привели только к тому, что на попытки вызнать подробности её жертвоприношения, дикарка задрожала и забилась под одеяло в угол кровати. Именно в этот момент в проеме возник Клавдий.

— Чем ты её так напугала? — спросил он.

— Пыталась узнать о жертвоприношении.

— Нашла о чем спрашивать, — нахмурился мужчина. — Кто будет рад вспомнить о таком.

— Конечно, она будет не рада, — язвительно ответила Мария. — Тем не менее, нам необходимо убедиться, что она не была прислана к нам специально и это не повторение того случая с прорывом.

— Я уже думал об этом. Сомнительно.

— Почему?

— Порождение бы еще долго бродило по окресностям и скорее умерло от голода. Живность их остерегается, но при угрозе напала бы без промедления. Слишком сложно. Логичней на месте её обнаружения создать именно прорыв, тогда порождение имело все шансы дойти до поселения, — пояснил он.

— Судя по степени инфицирования она и правда уже давно заразилась, — согласилась с ним Мария. — С другой стороны, это могло произойти из-за высокого уровня созданного прорыва.

— Нет. Ты забываешь о том, кто их создает. Шаманы эфирят совсем по-другому, быстро создать прорыв нужного уровня им не удастся, а создав удержать от резкого разрастания. Те-иник слишком мало, у них всего два-три шамана на все племена, такими силами они закроют только прорыв шестого уровня, и то со скрипом.

— А для такого быстрого заражения прорыв должен был быть не ниже пятого, — подхватила его рассуждения она.

— Она жертва одного из ритуалов, который по какой-то причине пошел не так, — заключил Росций.

— Её зовут Экуэт.

— О! Вы уже успели поговорить?

— Поговорить — это громко сказано, — ухмыльнулась Мария. — Я её совсем не понимаю.

Клавдий повернулся к дикарке и спросил что-то на певучем наречии. Она ответила ему и тот нахмурившись снова спросил, уже на другом языке. Подходящим оказался третий. Девушка с интересом наблюдала за их разговором. Было заметно, что вигил временами не совсем понимал дикарку, а той казалось странным его произношение, поэтому она часто переспрашивала. Странная, прерывающаяся беседа шла довольно долго и Мария уже хотела спустится вниз, как мужчина вздохнул и повернулся к ней.

— Вроде все выяснил, насколько получилось, — он взъерошил волосы.

— Ты знаешь много местных языков.

— Да, за столько лет выучил. Но те-иник сложно понимать, видела, сколько мы изъяснялись, — усмехнулся Клавдий.

— И что же ты выяснил?

— Её слова подтверждают мои предположения. У них в племени появился новый шаман, ученик старого, который умер от укуса змеи. Его ученик принес жертву богам в честь начала своей практики и что-то пошло не так. Она, как ты понимаешь, ничего не смыслит в эфире и работе с ним, поэтому понять, где именно налажал новоявленный шаман, невозможно. В итоге она инфицировалась, скорее всего положила часть соплеменников и отправилась в поисках пищи дальше.

— Конечно же она не помнит, что делала, когда была порождением?

— Квинтиус, не разочаровывай меня, — вздохнул Росций. — Увидев тебя в деле, я уж обрадовался, что Университет в кои-то веки стал действительно учить студентов.

— Университет учит как обычно. Откуда мне знать, может, у шаманов получаются какие-то особые инфицированные, — парировала она.

— Нет, самые обычные, поэтому она ничего не помнит.

— Жаль, я надеялась с её помощью мы прольем свет на ту диверсию.

Больше ей с Экуэт обсуждать было нечего, в отличие от Росция, который снова что-то спросил у дикарки на её языке. Мария решила, что попросит пару уроков у Клавдия, ей еще пять лет тут жить, надо хоть как-то общаться с местными, и уже вечером она подошла к наставнику с этим вопросом.

— Из меня плохой учитель, — нахмурился он.

— Другого я тут не вижу, — констатировала очевидное девушка.

— На изучение понадобится много времени.

— У нас его достаточно. Часть своих обязанностей вы сгрузили на меня, — заметив, что Клавдий уже хочет возмутиться, она тут же добавила, — чем я довольна, так как получу практику в реальных условиях.

— Нужны учебные принадлежности. Слова записивать, правила…

— Вот, — Мария положила на стол кипу бумаги и поставила рядом чернильницу, откуда уже торчало перо.

Росций запустил руку в волосы, тяжко вздохнул, поняв, что отвертеться не получится, и начал их первый урок с наречия Лепаи, как самого простого для произношения и самого полезного. Именно с ними чаще всего контактируют поселенцы. Через час голова Марии уже пухла от новых знаний, а горло першило от новых звуков, но она уговорила Клавдия еще на полтора часа занятий.

 

7

Экуэт пробыла в поселении почти две недели. Общалась она в основном с Росцием, больше никто не мог похвастаться знанием её языка. Мария пару раз поинтересовалась, почему вигил продолжает к ней ходить и оплачивать ей комнату, на что тот раздраженно ответил:

— А ты себя представь на её месте. Хотя, ты бы уж точно не растерялась, — со странным выражением лица он глянул на девушку, которая как раз заканчивала чистить свои армэфы. — Она всю жизнь жила в племени и занималась домашней работой. Из всей семьи именно её выбрали для почетной миссии — подарить свою жизнь богам. В итоге она не справилась с этим, а, значит, боги разгневаются на её племя и семью, мало того, она убила соплеменников, поэтому вернуться не может. Языка она не знает, будущее туманно. Мне кажется, в такой ситуации важно, чтобы кто-то поддержал.

— Никогда не думала, что вы такой заботливый, наставник, — Мария положила кассету с патронами и удивленно посмотрела на мужчину.

— Такой, какой есть, — буркнул явно смущенный Клавдий.

Решение вигила отвезти Экуэт к Лепаи было, на взгляд Марии, продиктовано не одним только участием. Не заметила она такого за ним. Скорее всего, ему понадобилось пообщаться с шаманом их племени. На это косвенно указывал и разговор с префектом перед отъездом. Тот явно был недоволен решением вигила.

— Квинтиус, конечно, молодец, — Пекорис буравил взглядом Росция, — но, у неё нет твоего опыта, Клавдий.

— Опыта, может, и нет, но справляется она замечательно. Я на своем веку повозился с интернами и более толкового еще не встречал. Обычно те накладывают в штаны от первого же серьезного порождения. Какая бы тварь не выползла к вам, Квинтиус с ней справится, — вигил был серьезен и уверен в своих словах. — А в остальном ты ей поможешь.

— Легионеров давно не было видно, — перевел разговор на другую тему Авл. — Постарайся на этот раз не задерживаться. Мои возможности не безграничны, — он со значением посмотрел на Клавдия.

— Понял тебя, Авл. Я вернусь.

Отсутствовать вигил должен был не больше недели. В последний день они вместе проверили все якоря, он показал, как открывать шкаф в своей комнате, где хранил заряженные кристаллы и другие необходимые в работе вещи. Запирался тот на эфирный замок с довольно сложной формулой для открытия. Клавдий рассказал и о написании рапортов в Кастеллум, оставил её один свой для шаблона. Рутинные необходимо было держать в специальном отделении шкафа и пересылать с легионерами, для особых ситуаций разрешалось использовать трансмиттер у Пекориса. Также он показал, каким образом можно сделать быстрый якорь. Не то, чтобы Мария этого не знала, но вариант наставника оказался гораздо быстрее и элегантнее известного ей. Она ждала долгих наставлений от вигила, учитывая, что сказанное у префекта на веру не приняла. Росций точно не был настолько в ней уверен, как говорил. Другое дело, что он был прав, в силенках Марии не откажешь, она, действительно, способна в одиночку развоплотить тварь, на которую потребуется три обычных вигила. Если бы её работа требовала только силы, она бы как сыр в масле каталась. К сожалению, а, может, и к счастью, это было не так. Она пока мало понимала в местном раскладе и затишье последних месяцев ей не нравилось.

— Квинтиус, ты со всем справишься, не переживай, — спокойно сообщил он. — Максимум через неделю я уже вернусь.

— А как же длительные нотации и предупреждения, куда не соваться, и что не делать? — усмехнулась она.

— Не думаю, что они тебе нужны.

На том и расстались. Рано утром Клавдий залез на лошадь, посадил впереди себя Экуэт, испуганно оглядывающуюся по сторонам и жавшуюся к мужчине. Мария проводила их взглядом и всматривалась, пока всадники не скрылись из вида. Слегка колотило возбуждение от того, что теперь она единственный вигил в поселении, и что в её силы и способности поверили. Перед отъездом Визеллий стращал всех отсутствием практики в первый год работы, потому как наставники редко кого допускали до работы в поле. Вспоминая некоторых своих сокурсников она была этому не удивлена. Даже Ферадах с Ипатием вряд ли бы смогли выжить в том первом патрулировании, только если Рагнвальд, да и то не факт.

Извлекать из эфира достаточно энергии для создания оружия вигилы обычно могли только через десять лет практики, учитывая их договорную инициацию. Прошедших силовую ограничивала только способность перекачивать её из эфира в реальность, а также сила воли. Почему же теперь силовую проходили единицы? Потому что в процессе инициации выживало меньше половины. Сложно пробудить в детях желание растерзать кого-то голыми руками, без него победить всю мощь эфира нет никаких шансов. Договорная инициация подразумевала некий договор с эфиром, по которому он дает эфириусу энергию. В обмен на что и каким вообще образом заключается этот договор Мария так и не смогла понять. Друзья и преподаватели объяснить не смогли, так же как она не могла объяснить, каким образом выжила во время своей инициации.

На площадке она привычно наткнулась взглядом на одинокую фигуру Тирея, вздохнула и принялась за упражнения. Хорошо что он не отвлекал её от тренировок, иначе бы точно поколотила. Несмотря на неплохие физические задатки парня, в себе она не сомневалась. Отзанимавшись полтора часа, промокнула голову полотенцем и приготовилась к очередному раунду ухаживаний, как их понимал этот энтузиаст.

— Мария, я уже говорил тебе, что твои глаза сияют как звезды? — начал Тирей.

— Говорил. Пятнадцать раз.

— А губы твои подобны лепесткам роз…

— Двадцать раз.

— Груди твои…

— Стоп! Это уже перебор!

— Но они и правда замечательные! — на лице юноши было написано искреннее недоумение, поэтому Мария только выдохнула и пошла прочь с площадки.

— Стой, Мария! Может, встретимся в трактире? А то когда легионеры приедут, комнаты быстро займут…

— Комнаты?

— Ну, которые сдает Рой. — пояснил он спокойно. — Я в казарме живу, а у тебя мастер Росций не одобрит, поэтому нам надо бы комнату снять.

— Спокойствие, только спокойствие, — пробормотала себе под нос девушка и подняла взгляд на сияющее и бесхитростное лицо Тирея. — Никаких комнат! И что ты там говорил про приезд легионеров? Есть информация, когда они будут?

— Нет, я не знаю… Предположил просто, — юноша смешался.

— Все с тобой понятно.

На большее терпения Марии не хватило и она поспешила ретироваться, пока неунывающий Тирей не принялся расписывать её женские прелести. Вот ведь прицепился что репей!

По счастью, в первое полностью самостоятельное патрулирование к ней поставили Идо и Гая. С их присутствием она уже свыклась, тем более, что чаще всего выезжала именно с ними. Легионеры были явно благодарны за тот раз, когда она их спасла, поэтому относились не в пример дружелюбнее остальных, которые пока видели в ней девчонку из метрополии.

— Одна осталась на хозяйстве, — полуутвердительно заявил Ливидус.

— Все уже в курсе? — удивилась она.

— Нет, нам сообщили, потому что мы сегодня с тобой, — пояснил он.

— Понятно. Да, Клавдий должен быть через несколько дней.

— Думаю, все будет хорошо, — поддержал её Гай. — За пару дней ничего особенного не случится.

Прошло уже четыре, а вигил и не думал возвращаться. Мария каждый день ездила в патрули, закрыла пяток прорывов, с запасом наполнила кристаллов энергией и дважды проверила все якоря. Умудрилась даже состряпать один рапорт и положить на полочку в шкафу. Префект на её вопросы о возвращении Клавдия говорил только, что у него нет с ним связи, но он вернется, а на шестой день приехали легионеры.

Четверо мужчин, стоящих напротив префекта выделялись на фоне остальных прибывших как только что выпущенные из рук умелого конюха скакуны от рабочих лошадок, возвратившихся из месячного патрулирования. Форма практически чистая, лица еще гладко выбриты, в движениях легкость и сноровистость бывалых вояк. Пекорис сразу понял, что перед ним не обычные солдаты. Как пить дать из отдельной разведывательной, слишком уж взгляд дерзкий и ухватки резкие. Проблемы. Четыре такие высокие и крепкие проблемы видел перед собой префект Пекорис.

— Приветствую вас в нашей скромной Колонии у Озера, — выдавил он из себя вежливо. — Чем могу помочь?

— Приветствую, префект, — за всех ответил центурион и положил перед ним бумагу с имперским венком и текстом, в который Пекорису очень не хотелось вчитываться. — Ознакомьтесь с особым эдиктом.

Префект скривился и взял в руки чистый и белый документ, словно только что из-под пера секретаря легата. Так оно и было благодаря эфиру, специальной формулой оберегающего его от повреждений. Обычное вступление он пропустил, так как читал эти строки уже бессчетное количество раз, а в последний абзац вчитался внимательно и еле удержался от того, чтобы выругаться. Им нужен был вигил. Драный Росций! Чтоб его тиккануа прожевали и выплюнули! Нашел когда усвистать! Мало ему своих баб, дикарка понадобилась!

— К сожалению, наш вигил в отъезде, — воспользовался давно заготовленным с Клавдием объяснением. — Почувствовал сильный прорыв и отправился на его устранение. Должен скоро вернуться, — он стиснул морщинистые руки в кулаки и с волнением ждал реакции легионеров (пусть только дадут ему за что зацепиться!).

— Когда именно он вернется? Мы должны выступить сегодня же вечером, — нахмурился центурион. — Согласно инструкции…

— Он должен вернуться завтра или послезавтра, что укладывается в предписанные семь дней, — прервал его Пекорис.

— Хорошо, — собеседник взял паузу. — Я в курсе, что у вашего вигила есть интерн. Покажите нам его.

— Не его. Её, — уточнил префект и увидел как взлетели брови центуриона. — Девочка только выпустилась из Университета. У нас всего два месяца.

— Не знал, что в вигилы стали брать девушек…

— Мы тоже, — вздохнул Авл, стараясь напустить в голос больше скорби. — Мастер Росций не допускает её до дел, пока не наберется хоть какого-то опыта. Учитывая секретность вашей миссии, вам нужен хороший вигил, а не девчонка недоучка.

— Это уже нам решать, — отрезал центурион. — Где она?

Пекорис вздохнул и поманил их за собой. В это время Мария обычно тренируется на площадке и он надеялся, что она уже закончила, иначе уберечь её от участия в непонятных играх разведки не получится. Выйдя на галерею вдоль казармы префект окончательно уверился в том, что отметит сегодняшний день черным камнем и попросит Нидгара сделать ему успокаивающий эликсир покрепче. Прямо через плац сверкая пятками несся неугомонный Тирей. Авл был в курсе, что недалекий юноша воспылал к Марии непонятными чувствами и одолевал ту во время тренировок, поэтому не удивился, увидев девушку, выскочившую из-за бани с яростным лицом. Тирей добежал до стены сарая и оглянулся.

— Тирей! Поганец! — завопила Квинтиус, приближаясь к жертве. — Попался, сын козла и ослицы!

Далее шли куда более нелестные эпитеты, от которых префект покраснел бы, если еще сохранил эту способность. Словами девушка не ограничилась и в легионера полетел нож, пришпиливший его рубашку к стене. Следующий клинок ловким броском оказался четко между ног юноши. Кровожадно улыбнувшись, Квинтиус надвигалась на Тирея, словно волк на зайца.

— Тирей, я обещала лишить тебя самого дорогого, если продолжишь свои приставания? — вкрадчиво поинтересовалась она с усмешкой наблюдая за попытками парня не напороться достоинством на лезвие. — Кажется, самое время претворить эту угрозу в жизнь.

Центурион оторвался от созерцания забавной сцены и спросил подняв бровь:

— Я так понимаю, это и есть ваш интерн?

— Да, — вздохнул Пекорис. — Это она.

— Как её зовут? — влез в разговор русоволосый легионер из четверки.

— Мария Квинтиус.

— Она нам подходит, — уверенно сказал этот легионер центуриону.

— Ты её знаешь? — повернулся тот к подчиненному.

— Да. Последний раз мы виделись четыре года назад, но уже тогда она была не промах, — он замолчал, словно вспоминая, а потом добавил. — У неё силовая.

— Ты шутишь?! — удивленными выглядели все легионеры.

— Нет, — твердо ответил русоволосый.

— Тогда она нам подходит, — повернулся он к Пекорису. — Позовите её.

Старику не оставалось ничего иного, как подчиниться. Он прокашлялся и позвал девушку. Та отвлеклась от Тирея, к которому приставила нож, бросила взгляд на окружение префекта. Улыбка сразу же сползла с её лица, освободив юношу она вложила ножи в перевязь и направилась к ним, внимательно приглядываясь к легионерам, безошибочно определив среди них командира.

— Доброе утро, Авл, — поздоровалась она с Пекорисом и повернулась к центуриону. — Приветствую, центурион.

— Приветствую, интерн Квинтиус, — он окинул девушку оценивающим взглядом, который вышел не достаточно внушительным из-за того, что они были одного роста. Префект в первый раз порадовался, что она такая высокая.

— Доброе, Мария. Давайте пройдем ко мне. Легионеры желают с тобой пообщаться.

— Предполагаю, что общением дело не ограничится, — тихо сказала она ему, когда военные пошли вперед. — Плохо дело?

— Да, — поджал губы Пекорис и снова вздохнул.

Они замерли напротив друг друга перед столом префекта. Четверо мужчин с военной выправкой и одна девушка, которая смотрела на них без капли трепета или страха, внимательно и пристально, первым центуриона, за ним остальную троицу, и остановилась на русоволосом. Минутная задержка и потом узнавание:

— Луций?! Пожри меня эфир!

Четыре года изменили юношу. Теперь это уже был мужчина, высокий, мускулистый, линия подбородка стала жестче, сжатые в полоску губы тоньше, волосы светлее, а вот взгляд карих глаз остался таким же лукавым. Интересно, насколько сильно изменилась для него она? Выросла ведь значительно, в прямом и переносном смысле. Двадцать с лишним сантиметров прибавки роста в свое время поразили медиков до глубины души и чуть не предрешили будущее Марии в качестве лабораторной крысы.

— Да. Я, — мужчина улыбнулся.

— Предлагаю перейти к сути нашей встречи, — она повернулась к префекту. — Я только что с тренировки и хотела бы поскорее оказаться в душе.

— Вот, посмотри, — Авл протянул ей документ, с которым к нему пришли легионеры.

Мария прочитала и нахмурилась. Обложили. Особый эдикт за подписью и печатью легата и трибуна. Не отвертишься. Еще бы к званию придралась, но черноволосый центурион, отмазаться не получится.

— Отдельная разведывательная значит, — девушка подняла взгляд от бумаги. — А я уже хотела поинтересоваться, где вы забыли свою центурию. Центурион…

— Септимус, — представился, наконец, он.

«Из простых значит», — отметила про себя девушка. После реформы Диоклетиана III в Империи наконец отказались от когноменов и определнного наборов преноменов, закрепленного в каждом роду. Империя сильно разрослась и часто в провинциях у людей было по два имени — одно на римский, а второе на местный манер. Это чрезвычайно затрудняло бюрократию и судопроизводство. Диоклетианов указ, как его впоследствии стали именовать историки, отменил необходимость обязательного римского имени у гражданина Империи, по желанию человека и если этого требовали традиции, после своего имени он мог добавлять имя отца или матери. Тогда же в провинциях законодательно обязали каждого человека выбрать то имя, под которым он будет и далее фигурировать во всех документах, при этом оно могло иметь не римское происхождение.

Древние патрицианские и плебейские рода, конечно, оставили старые номены, но стали свободнее в именовании детей, теперь старший сын не обязан был быть тезкой отцу и деду, что сильно упростило документацию. Некоторые дети захотели отделиться от рода, взяли свои преномены как номены и основали новые семьи. Поэтому Квинитиусов, Секстиусов и Септимусов было в империи великое множество. Многие взяли номены по когноменам, а часть населения провинций выбрала имена на своем языке. Поэтому ей удалось оставить себе то имя, с которым она родилась более сорока лет назад в совершенно другом мире.

— Когда вы хотите, чтобы я с вами отправилась? Надеюсь, куда и другие детали вы мне расскажете по пути, иначе не отвечаю за свою эффективность, — спросила Мария спокойно.

— Приходите через два часа в таверну, — хмыкнул центурион оценивающе её разглядывая, отвернулся и вышел наружу, подчиненные тут же последовали за ним.

Старый знакомый Марии оглянулся в дверях и скрылся. Девушка села на стул перед префектом и вздохнула.

— Во что это выльется, Авл? Говорите правду, возможно, она меня спасет, когда окажусь по уши в дерьме, — и с силой ударила по столу, вымещая на нем свои эмоции.

— Дерьмо как нельзя лучше подходит для определения ситуации, — старик сел, открыл тумбочку и вытащил на стол бутыль и два стакана. — Выпьем?

— Думаю, мне не повредит.

От забористой aqua ignis у Марии чуть слезы на глаза не выступили, обжигающая жидкость ухнула в желудок и разлилась по внутренностям знакомым теплом.

— Отдельная разведывательная манипула при Двенадцатом Молниеносном легионе занимается, как ты уже знаешь разведкой. Не знаю, как обстоят дела в других легионах Империи, но в нашем эти парни делают крайне грязную работу, — префект не выдержал и снова себе налил, предложил девушке, но та отказалась. — Я слышал об одном их задании на севере, где они в чистую спалили стойбище племени, чтобы добиться заключения соглашения с дикарями. Не пощадили никого: дети, женщины, старики, погибли все. И это дело тоже смердит трупами и грязью, — он покосился на бумагу с венком. — Будь осторожна.

— Я всегда осторожна, но иногда это не сильно помогает, — Мария грустно хмыкнула, поставила стакан на стол и вышла на улицу.

Снова она оказывается в знакомой для себя ситуации. Безвыходной. Империя хорошо держала на поводке эфириусов. Девушка посмотрела на переливающуюся татуировку на предплечье, которой клеймили всех их после инициации. Вигилам даже было проще, их способности работали только в одном направлении, а вот медики и особенно инженеры, каждое изобретение которых принадлежало государству, иногда великодушно называвшего их именем первооткрывателя, могли бы открыть частные практики. Вспомнился день клятвы, когда их, пока еще даже не выпускников, собрали в знакомом подвальном помещении и перед шеренгой затянутых в парадную форму пятикурсников выступил префект Норикума. Затянутый в черное мужчина прямой как палка с постным лицом, изборожденным морщинами, слегка презрительно оглядел их строй, отдельно остановившись на Марии.

«Клянусь служить Империи и её благу. Клянусь стоять на пути тьмы и защищать всех людей от мрака. Клянусь умереть, но не сдаться. Semper vigilo!». Текст пришел в голову сразу же, словно она только что вышла из строя своих сокурсников. Клятва закреплялась эфиром, о чем напоминало легкое сдавливание шеи, ошейник для псов на службе Империи. Каждый из эфириусов носил такой, клятвы плотной сетью держали каждого из них. Сколько она уже приносила этих клятв? Много. И важнее всего та, первая, которую её заставил принести Клеарх, которая до сих пор душила, стоило только подумать рассказать кому-то о возложенной на неё ноше по возрождению древнего, никому по сути не нужного рода.

Мария помещенным в клетку зверем мерила шагами комнату Клавдия. Туда и обратно. Туда и обратно. Выход все не находился. Ей придется поехать с этим Септимусом, в какую задницу бы они не направлялись. Порадовалась бы встрече с Луцием, если бы не обстоятельства, старый знакомый за четыре года превратился в незнакомого, который таил много загадок. Скорее всего, центурион и его подчиненные уже в курсе про её силовую инициацию, что доставит много проблем. Среди четверки был еще один армейский эфириус, такого же пятого ранга, как и Меций. Кстати, как он умудрился его получить? Обычно пятый давали после пяти лет службы, а он просто физически не мог столько оттрубить, раз четыре года назад еще ходил в кадетах и не говорил о скором выпуске.

Тревожные мысли не мешали Марии собираться. Она проверила оружие, вытащила из шкафа заготовки для якорей и какое-то время эфирила над ними, используя подсмотренную у одного из учителей формулу, которая позволит активировать якорь любому эфириусу, не только вигилу. Страховка на тот случай, если что-то пойдет не так в её отсутствие, а Росций к тому времени не вернется. Заполнила еще несколько кристаллов, хотя, казалось бы, куда еще, и так запас почти на месяц сделала. Лучше уж так себя занять, чем что-то натворить от нервов. Привычные дела помогли успокоиться, она даже для этого два раза разобрала и собрала верные армэфы.

До отъезда предстояло еще собрать вещи и зайти к Нидгару за эликсиром, который останавливает менструальные кровотечения. Базилине оно очень помогло во время работы в Африке, и ей поможет. В джунглях или степях, с десятком мужчин, без возможности нормально помыться, к чему ей еще возня с месячными? Она бросила последний взгляд на мятый рюкзак из парусины и пошла на встречу с легионерами разведывательной манипулы.

 

1

Солнце палило нещадно, казалось, до привала не пара часов, а целая вечность под его безжалостными лучами. Мария поправила лямки рюкзака и продолжила идти за Луцием. Их отряд цепочкой растянулся по местности, возглавлял его Ферсит Литумариос, разведчик. Черноволосый, невысокий и гибкий как тростинка мужчина, если бы не лицо, девушка дала ему семнадцать, но морщины на лбу и складки вокруг рта выдавали истинный возраст. Двигался он необычайно легко и умудрялся через самый густой кустарник просачиваться неслышно. Он и Леандр Умбра вызывали у неё невольную дрожь. Второй, смуглый кучерявый крепыш, который любил белозубо улыбаться, пользовался у легионеров и центуриона уважением. Иногда казалось, что смуглый мужчина с необычным номеном, который с латыни переводился как «тень», вообще не обязан подчиняться Кассию Септимусу и отправился в поход просто ради развлечения. Когда Умбра забывал шутить и на его лице застывала маска нечеловеческого спокойствия и холодности, Мария ловила себя на мысли, что не хочет засыпать в его присутствии, потому как боится не проснуться.

Другие легионеры не внушали такого трепета. Олав Брунульфдунг, высоченный блондин, повадками напоминал своего земляка Рагни. Не будь она знакома еще с десятком скандинавов, решила, что они все как на подбор сумрачные и неразговорчивые. За два дня пути он открыл свой рот первый и единственный раз, когда центурион Септимус собрал отряд на поляне и заставил всех представиться специально для Марии. Всю ночь они тряслись на лошадях, которых потом повели обратно Идо с Арнарсоном, выданные префектом в качестве сопровождения. Потом были три часа, за которые они успели пересечь Большую реку (по иронии Фортуны, так называли тут Рио-Гранде) и отойти на достаточное по мнению параноидального центуриона расстояние, чтобы обсудить организационные вопросы.

В рассветных лучах они стояли на пустыре посреди безлюдной равнины, казалось, единственные разумные её обитатели. Тем не менее Септимус заставил Константина Ватия, главного над армейскими эфириусами в отряде, прочитать формулу тишины и их окутало эфирное марево, не дающее подслушать или подглядеть за теми, кто находится внутри. Далее Мария принесла обычную клятву о неразглашении, привычно сжавшую горло ошейником в предостережении, и наконец смогла причаститься тайным знаниям, куда входили имена участников операции, а также информация, что они пойдут в глубину владений мексИка, то есть ацтеков. Подробности обещали сообщить ближе к месту событий, однако по лицам девушка поняла, как минимум Умбра, Ватий и Литумариос в курсе конечной точки маршрута, а, возможно, и цели миссии.

— Твоя задача, Квинтиус, дойти живой и по возможности невредимой, — давал ей инструкции Септимус. — Иди со всеми, не отставай, от маршрута не отклоняйся, беспрекословно слушайся приказов. Если станет жарко, с тобой будет кто-то из легионеров, держись его и не высовывайся.

— Понятно, центурион, — единственно правильным образом ответила ему она.

Все кроме Луция относились к Марии настороженно. Каждый словно ждал, когда она начнет возмущаться или задавать вопросы. Пока девушка их разочаровывала, оставаясь спокойной и молчаливой. Усталости она не чувствовала, больше донимала жара и отсутствие минимальных бытовых удобств. Сильнее всего она не нравилась начальнику Луция Ватию, крепкий и невысокий, с постоянно недовольным выражением лица и сведенными в одну полосу кустистыми бровями, он при взгляде на Марию умудрялся хмурится еще сильнее, отчего напоминал курагу или бледный чернослив. Как только Меций пытался завести с ней разговор, Константин тут же находил ему неотложное дело, которое её старый знакомый послушно шел выполнять. Третьим эфириусом в отряде был Галл Эбуций, в отличие от Ватия и Меция с пятым рангом, у этого был только четвертый, значит, недавно выпустился из Академии. На вид Мария дала ему не больше двадцати, то есть её ровесник (за вычетом сорока с лишним лет прошлой жизни). Высокий, русоволосый, немного нескладный, с легким расходящимся косоглазием, компенсирующимся невероятно смазливой внешностью, о которой он был прекрасно осведомлен и беззастенчиво этим пользовался, украдкой даря ей обольстительные по его мнению улыбки, остававшиеся без ответа.

Слава местным кровожадным богам, вскоре кустарники и желтоватая трава сменились жидкой тенью от корявых деревьев. Эбуций, шедший сразу за Умброй громко выдохнул, смахивая пот со лба. Он, Ватий, Литумариос и Леандр были единственными, кто не обзавелись головным убором и щеголяли в повязках. Если эфириусы и разведчик выглядели в банданах комично, то Умбра походил на пирата со своими смоляными кудрями выбивающимися из-под ткани, не хватало серьги в ухе, попугая на плече и повязки на один глаз для полного сходства. Сейчас он лукаво прищурился, поймав взгляд Марии:

— Засмотрелась, красавица? — и широко белозубо улыбнулся.

— Повязка у тебя хорошая, — она притворно вздохнула и продолжила, — но моя шляпа лучше! — улыбнулась и приподняла её указательным пальцем.

— Ничуть в этом не сомневаюсь, — не растерялся смуглый брюнет. — Подаришь?

— Нет, конечно! — притворно возмутилась девушка. — Самой нужна!

— Отставить разговоры, — рядом с ними оказался недовольный Септимус.

Остаток пути до привала в густо поросшей кустарником и деревьями низине они проделали в молчании. Между камней бил небольшой ручеек, исчезающий в земле через несколько локтей. Даже такие крохи воды давали жизнь значительному количеству растительности. Литумариос умудрился развести костер, который почти не давал дыма, да и тот стелился по земле. Мария из своего очень давнего походного опыта еще в школе, где особо проникнувшиеся пионерским духом считали своим долгом исходить всю область на своих двоих, помнила только конструкции типа шалаша или решетки, но не это странное сооружение, похожее на сдохшую улитку. Легионеры споро разворачивали лагерь, и вот уже над огнем висел котелок, где булькало что-то вкусно пахнущее под присмотром молчаливого Олава. С наступлением темноты наконец смолк оглушительный стрекот цикад, от которого в голове девушки уже немного гудело.

Со следующего дня Ферсит брал кого-то из четверки неприметных легионеров, имена которых Мария запомнила с большим трудом, и втроем они кружили по всем сторонам отряда, высматривая дикарей. Вел их еще один разведчик, Дунстан Кальвус, невысокий и слегка всклокоченный, он постоянно опускал голову и его лица девушка так и не смогла толком разглядеть. Равнины окончательно сменились гористой местностью. Невысокие холмистые горы слева покрывал желто-зеленый лес, часто из одних кустарников. Привалы теперь делали у рек, сбегающих с вершин, а по ночам больше не беспокоил заунывный плач койтов. Пока хищники обходили их стороной, в том числе и двуногие. Литумариос вел по тропам, но те были, очевидно, звериные, потому что с дикарями они пока не встречались.

Мария через четыре дня окончательно вошла в ритм и стала обращать больше внимания на спутников, чем смотреть под ноги. За это стоило благодарить обувного мастера, создавшего поистине шедевр для этого времени, её обувь мало чем отличалась от военных ботинок или берцев прошлой жизни, крайне удобная и ноская. Даже Клавдий не удержался и спросил, где она такие достала, а узнав, опечалился, до Виндобоны из их дыры было добраться не проще, чем до Луны. Разношенные и легкие, они уже спасли её от укуса змеи, на которую она неосмотрительно наступила во время привала. Штаны из парусины, сшитые по её заказу на манер джинсов показали себя не так хорошо, от долгой ходьбы пояс стал натирать и пришлось заправить в них рубашку.

Единственным плюсом полуденной жары можно было считать практически полное отсутствие надоедливой мошкары, которая так и норовила облепить путников, когда они оказывались рядом с водой. Очередной привал устроили на берегу реки, сбегающей с вырезанных из желтоватых камней гор, где каждая горизонтальная поверхность была занята какой-то растительностью, отчаянно цепляющейся за жизнь. В сумерках развели крохотный бездымный костер. Двое разведчиков отправились патрулировать местность вокруг лагеря, а мужчины решили искупаться. Идею подала Мария, испросив разрешения у центуриона привести себя в порядок. До этого им попадались скорее ручьи, а эта неширокая речка была достаточно глубока, чтобы кое-как в ней вымыться. Первой на водные процедуры отправилась девушка под присмотром Литумариоса.

— Я буду тут, — он оказал на небольшое возвышение. — Если что, кричи. Не переживай, я отвернусь.

— Я и не переживаю, — ухмыльнулась Мария.

В сумраке развязала рюкзак, достала оттуда все необходимые принадлежности, включая смену белья и приступила к мытью и стирке. Тень Ферсита её скорее успокаивала, чем пугала. Она не обольщалась насчет своих спутников, еще пара недель и каждый из них может стать непосредственной угрозой, на этот случай у неё достаточно колюще-режущего, и в качестве последнего средства её знания вигила и способности эфириа. Если повезет, сможет отмахаться даже от армейских, главное, застать врасплох. К стоянке вернулась с мокрыми волосами и удовлетворением от чистоты тела и одежды, которую тут же поспешила развесить на просушку.

Группами пошли мыться остальные легионеры. Центурион и эфириусы закончили самыми последними и расселись у костра уже в темноте. Эбуций щеголял голым торсом без единого волоска и кидал на Марию многозначительные взгляды. Она их успешно игнорировала, пока тот не попробовал сесть к ней ближе. Девушка остановила его жестом и предупреждающе нахмурилась. Галл же в ответ развернулся так, чтобы свет падал на его фигуру и улыбнулся, надо сказать, восхитительно.

— Ты её этим не проймешь, — хохотнул Луций, занимая место, где хотел пристроиться его коллега. — Она три месяца наблюдала два десятка кадетов в чем мать родила и даже бровью ни разу не повела!

Улыбка слезла с лица Эбуция, а за костром все навострили уши. Мария видела, как подались вперед Умбра и Ватий, даже всегда сосредоточенный на деле центурион отвлекся от проверки своей армэфы. Меций же только хмыкнул и не стал продолжать рассказ, оставив невольных слушателей без захватывающей истории их знакомства. Зато Галл после отповеди перестал так явно заигрывать с девушкой и с Луцием стал менее любезен, сведя общение к минимуму. Леандр же, наоборот, стал чаще поглядывать в её сторону и подначивать, чему она была не рада. Справиться с этим смуглолицым легионером ей будет сложнее, чем с кем-либо еще из отряда. Мария не обманывалась его улыбками, движения и холод в глазах говорили о том, что в нужный момент Умбра будет собран и добьется своей непонятной цели, чем он и занялся уже на следующий день.

— Так о чем это говорил Луций, а красавица? — спросил он её и подмигнул.

Ответила она не сразу, потому что отряд взбирался вверх по каменистому склону и внимание девушки было сосредоточено на том, чтобы правильно наступить на предательски осыпающийся гравий.

— А о чем он говорил? — сыграла она в непонимание.

— Какая ты забывчивая, красавица, — цокнул языком и лукаво ухмыльнулся Умбра, а потом подобрался ближе и сказал вполголоса. — О голых мужчинах, с которыми ты провела три месяца. Интересно вот только, где и почему?

— Все неизвестное представляется величественным, — ответила она ему цитатой из Тацита.

— Вижу, красавица, ты не зря училась, — ничуть не смутился он. — И все же?

— Какой тебе в этом интерес? — обернулась к нему Мария, когда они дошли до относительно ровной поверхности без мелких камней.

— Мой интерес в тебе, красавица, — он снова обнажил зубы в улыбке, хотя глаза оставались холодны.

— Любите загадки, Умбра? — девушка бы с удовольствием послала его куда подальше, но, конечно же, не могла этого сделать, поэтому вздохнула и отделалась простым. — Спросите Луция. Может, он будет более разговорчив.

Дальше стало не до разговоров, потому как к Септимусу подошел один из разведчиков и тихо сказал что-то на ухо. Центурион напрягся и показал два замысловатых жеста легионерам, от чего мужчины сразу нахмурились и сосредоточились. В низину спускались уже практически бегом, Мария старалась не отставать от шедшего впереди Ватия и смотрела под ноги, чтобы не оступиться или споткнуться о корень или камень. Они явно спешили уйти из гор, но не успели. Слева вдалеке раздался приглушенный вопль, а дальше события полетели вскачь.

В какой-то момент мимо пронесся Септимус, бросил Умбре «Она на тебе!» и был таков. Кудрявый крепыш резко перестал улыбаться и из лукавого пирата превратился в хладнокровного солдата, схватил Марию за руку, сжав предплечье словно в тисках и резко потащил за собой вперед. Краем глаза она заметила бегущего рядом Луция и Галла, где-то рядом мелькнула короткая русая шевелюра кого-то из разведчиков. Позади раздавались крики, воздух вибрировал от выстрелов армэфы, своими хлопками заставив притихнуть птиц и другое местное зверье. Они залегли за стволом поваленного дерева. Умбра молча достал армэфу, проверил затвор и снял с предохранителя. Девушка последовала его примеру и достала Дэльту. Хотела уже оглянуться и посмотреть, как там эфириусы, но не успела.

Прямо на них вылетело трое дикарей. Все практически голые, с татуировками на телах, лица прикрыты странными масками, у одного в руке короткий лук, двое других со странными плоскими дубинками, в которые вставлены острые куски чего-то черного. Леандр слитным движением перекинул Марию через бревно и выстрелил. Тут же один нападающий рухнул и захрипел. Оказавшись за преградой девушка пригнулась и подняв оружие напряженно всматривалась в лес с другой стороны, поэтому не видела, как Меций сложил щепотью правую руку и с огромной дырой в груди на землю рухнул лучник. Оставшийся в живых дикарь попытался сбежать, но его перехватил Умбра, выстрелив в спину. В этот же момент на Марию вылетело еще двое полуголых индейцев, один что-то кричал и размахивал дубинкой, а второй осматривался по сторонам и держал наизготовке лук. Не раздумывая ни секунды она выстрелила в того, кто оказался ближе и крик мужчины захлебнулся, когда тот упал на землю и забился в конвульсиях. Девушка сразу же подняла армэфу на второго нападающего, но его уже снесла волна эфира, созданная Эбуцием, а добил точным попадаением в голову Умбра.

Вся схватка заняла не больше пары минут и Мария только сейчас поняла, что задержала дыхание, и судорожно втянула воздух. Подбитый ею дикарь с воем и утробным хрипом возился в луже собственной крови. Она не могла отвести взгляд от его агонии. Перепрыгнувший через дерево Леандр перевернул дикаря ногой и девушка прикипела взглядом к рваной ране на животе, из которой толчками текла кровь вместе с буро-коричневой жидкостью. Какой-то краешек сознания констатировал, что выстрелом пробило кишечник. Первый раз она убила человека почти полгода назад. Казалось бы, второй раз должен быть проще, но нет. Перед глазами оказалось лицо Умбры, он открывал рот и что-то говорил, только она не слышала. В ушах стояли стоны умирающего и еле слышные плюх-плюх, с которыми кровь из раны выплескивалась на землю.

— Квинтиус, очнись! — судя по виду, Леандр практически орал, а она еле его слышала. — Добей! Добей его!

Мужчина понял, что Мария его услышала и показал рукой на все еще судорожно подрагивающего и размахивающего руками дикаря. Да, он прав. Добить будет самым милосердным. Хотя к чему эта софистика? Она уже сделала выбор взяв в руки боевое оружие, выбрала жизнь для себя и своих будущих потомков, поэтому встала, направила дуло четко в лоб и выстрелила. Судороги и стоны резко стихли, из разжавшейся, наконец, руки выпала странная дубина, на которой девушка сосредоточила свое внимание, чтобы поднявшаяся в желудке тошнота не выплеснулась наружу. Только сейчас она заметила и другую деталь — дикарь был абсолютно голый и, возможно, поэтому казался настолько жалким и беспомощным. Забыв о смущении Мария внимательно рассмотрела его гениталии, кривые ноги, поросшие черными курчавыми волосами, живот с раной, грудь и плечи, покрытые замысловатыми татуировками и шрамами, складывающимися в концентрические узоры.

— Насмотрелась, красавица? — отвлек её насмешливый голос Умбры.

— Вполне, — собственный голос показался слишком хриплым и тихим.

Девушку посадили по другую сторону поваленного дерева, остальные заняли позиции в отдалении, отслеживая лес. Вскоре из зарослей показался Ферсит, на боку у него была кровь, но, судя по всему, не его, потому как двигался он легко и не морщился. Они обменялись парой фраз с Умброй и тот ощутимо расслабился. Литумариос осмотрел пятерых убитых дикарей и кивнул Луцию, который после ухода разведчика прошептал формулу и распылил тела в сероватый пепел вместе с одеждой, осталось только оружие.

— Заинтересовалась? — спросил Меций и подняв дубинку с травы присел рядом с девушкой.

— Да, — согласилась она и присмотрелась поближе к странной конструкции, чтобы отвлечься от стоящего перед глазами образа мертвого дикаря.

По всей длине оружия с двух сторон между дерева были зажаты куски острого камня, а на месте их держала тугая оплетка из кожи.

— Макуауитль, — Луций прошелся ладонью по вырезанным на дереве символам. — Можно сказать, меч в исполнении дикарей.

— Страшная штука, — Мария представила, как шершавые каменные грани рвут кожу и мышцы.

— Если успеют использовать, — усмехнулся эфириус и встал.

Они с Эбуцием собрали оставшееся оружие и также превратили в прах. До ночи шли бодрым темпом, оставив позади не только два десятка дикарей, но и одного своего. Маркус Коссоний. Разведчик. К стыду своему Мария с трудом могла вспомнить его лицо. Гораздо лучше запомнила смуглую физиономию убитого ею мужчины, его черные глаза, распахнутые в никуда, его крючковатый приплюснутый нос и искривленные в крике коричневые губы. Почему не Коссоний, который отдал жизнь, чтобы они смогли двигаться дальше и выполнить пока неизвестное ей задание? Почему безымянный дикарь? Погружению в философские размышления о ценности человеческой жизни, она выбрала погружение в эфир. Легла, расслабилась, скользнула привычно и быстро, как в пенную ванну с любимым ароматом. Тепло и запах сдобных булок, что всегда удавались маме, встретили на входе. Эфир. То, что примирило её с необходимостью начать новую жизнь. То, что давало ей силы идти вперед.

Описать эфир Мария бы не смогла, даже если очень захотела, это все равно, что попытаться спеть картину или услышать вкус. Невозможно. Эфир воспринимался всеми человеческими органами чувств и ни одним из них. Мозг пытался облечь его в понятные для себя конструкции, но сдавался перед невозможной топологией и непостижимой глубиной звука и запаха. Словно с тебя сняли кожу и растянули на половину экватора, а потом чьи-то пальцы, ноги, лапки, щупальца, мандибулы прильнули к исполинскому барабану и стали играть на нем мелодию в попытке описать одновременно оргазм и агонию. Безумие. Сладкое, притягательное и восхитительно родное безумие. Наркотический приход, граничащий с белой горячкой и психозом самой высшей пробы. Наука считала эфир семантическим пластом бытия, где живут все идеи, мысли и творения человеческие. Если спросить эфириусов, их описания больше походили на бред сумасшедшего. И эти сумасшедшие владели огромной силой, поэтому тщательно контролировались Империей.

Рядом зашуршала трава и она вынырнула из медитации. Костер давно погас, в тенях угадывался силуэт одного из часовых. Прямо перед ней на одеяло лег Луций и повернул голову блеснув открытыми глазами.

— Не спишь, — констатировал он шепотом и не отводя взгляда спросил. — Твой первый?

— Нет, — так же еле слышно ответила она, прекрасно понимая, что он завел разговор об убитом дикаре.

— Хорошо. Первый самый трудный, — замолчал он на мгновение. — Хочешь рассказать?

— Там нечего особо рассказывать. Сильное порождение. Не хватило опыта очистить, — вспоминать и правда не хотелось. — А какой был твой первый?

— Мой учитель. Во время инициации. Мне тогда было тринадцать, — Луций прикрыл глаза. — Кстати, ты так и не рассказала, как прошла силовую?

— Меня изнасиловал мой учитель, — их взгляды встретились и она грустно усмехнулась. — Невеселые у нас разговоры, да?

— У всех прошедших силовую есть, что вспомнить, — выдохнул он и по шее Марии прошелся ветерок, вызвав мурашки. — И нам с тобой есть, что вспомнить…

— Да, я часто вспоминала то лето, — она мечтательно улыбнулась. — Было хорошо.

— Может, нам еще будет хорошо? — мужчина сделал паузу и сказал совсем тихо. — Вместе.

Под его пронзительным взглядом девушка на секунду замешкалась, а потом вытащила руку из-под одеяла и погладила Луция по шершавой щеке.

— Все может быть, — и улыбнулась широко и мягко.

Засыпала она уверенная, что не увидит сегодня в кошмарах бесконечные варианты смерти смуглолицего дикаря от своих рук, как это было с её первым мертвецом полгода назад. Пришлось даже прибегнуть к связям Базилины и достать парочку усыпляющих эликсиров, без них каждая ночь превращалась в бесконечный фильм ужасов. Возможно, дело в том, что это уже второй мертвец на её совести? Хотя ей казалось, что дело в Луции и их разговоре.

 

2

По счастью, никто не заподозрил их ни в чем и с утра не было косых взглядов или шепотков. Мария внимательней обычного приглядывалась к Эбуцию, от чего он приосанился и, очевидно, снова уверился в своей неотразимости. Девушку же в первую очередь волновало отношение остальных легионеров. Если хоть один решит, что у неё интимные отношения с кем-то из отряда, остальные не долго будут стоять и ждать. Устав, честь легиона и прочая мишура очень быстро слетают с людей, в условиях постоянного стресса и угрозы смерти инстинкты велят размножаться и не ждать мифического завтра, до которого можно и не дожить.

Вчера на них напали иники или Те-Иник. Об этом Мария догадалась из разговоров и своих наблюдений. Больше голозадых воинов в местных джунглях не водилось, большинство не только прикрывало чресла, но и пользовалось простейшими деревянными доспехами. От гор отошли и теперь снова двигались по равнинной местности, жителей которых девушка не знала. Сомнительно, чтобы такие пространства остались незаселенными, надежда была на то, что простор позволит ни с кем не пересечься.

Следующие три дня им это удавалось, для этого привлекли эфириусов, установивших непонятную одностороннюю связь с разведчиками, благодаря чему можно было молниеносно корректировать их маршрут. Ломаными зигзагами и кривыми они зайцами двигались к неизвестной цели на юге. Приземистые деревья, колючий кустарник, вызывающий дрожь плач койотов по ночам и еле слышный шорох гремучих змей, когда они не пользовались своими погремушками. Ватий, поддерживающий связь первый день, к вечеру был словно больной, с ввалившимися щеками и кругами под глазами. На второй день его сменил Луций, а на третий Эбуций. Послушные указаниям центуриона они постоянно меняли направление движения, а однажды сидели почти час в низине, скрытые густыми кустами.

Утро четвертого дня встретили уставшими и разбитыми. Стоянку пришлось делать в безводном распадке, подобравшись поближе к пологим горам. Потные, грязные, покрытые толстым слоем пыли легионеры перекусили всухомятку, запили остатками из бурдюков и повалились спать, на часах осталась первая пара — Умбра и Олав. Марию традиционно не включили в график дежурств, позволив отсыпаться всю ночь, чему она была рада, длительные пешие переходы высасывали из неё все силы. Будь она менее подготовлена физически уже свалилась от усталости. После стычки с иниками отношение к ней в отряде стало заметно лучше, скандинав наконец выдал ей порцию каши, в которой действительно было мясо, а не его привкус, все перестали стелить одеяла так, что она спала на самом бугристом и неудобном участке. Девушка только ухмыльнулась про себя на такую перемену и внешне реагировала на неё так же как и на предыдущие знаки неприятия — молча и спокойно.

— Хорошо ли тебе спалось, красавица? — не выдержал Умбра, который снова оказался позади неё в шеренге на следующий день.

— Хорошо, как и обычно. Откуда такой интерес? — Мария насторожилась, несмотря на то, что Луций больше не пытался лечь рядом с ней, кудрявый легионер был слишком наблюдателен и мог придержать свои выводы до определенного момента.

— Неужели не беспокоят кошмары? С дикарями в главных ролях? — смуглое лицо разрезала белизна широкой улыбки.

— У моих кошмаров другие главные герои, — тихо ответила она и сосредоточилась на ходьбе. — Вы бы лучше беспокоились о своих, легионер Умбра.

Почему Леандр проявляет к ней такой интерес? Остальные с ней не заговаривали, если это не касалось каких-то бытовых вещей, передать что-то или подержать, этот же не унимается. Поддерживает образ балагура? Зачем? Все и так в курсе его настоящей личины, бритвой надрезающей маску шутника и весельчака. Опасный тип. Из эмиссаров? Ищет, к чему зацепиться? Или полагает её слабым звеном операции? Зачем вообще на такое задание собирались взять первого попавшегося вигила из пограничного поселения? Или им был нужен именно Росций? Вовремя свалил, зараза!

Снова они петляли и запутывали следы, но, очевидно, любому везению приходит конец, и в полдень разведчики столкнулись с индейцами. Марию снова схватил Умбра и потащил куда-то вперед. Стрельба и крики так и не дошли до них, только усталые и местами окровавленные легионеры. Где-то среди леса они оставили тело Доннана Нигринуса, единственной запоминающейся чертой которого был необычайно тонкий и длинный нос. Из разведчиков в живых осталось только трое — Литумариос, Кальвус и Эрк Дидиус. Они гнали отряд с небывалой скоростью и до наступления сумерек покрыли, наверное, вдвое большее расстояние, чем до нападения. Смотреть по сторонам снова стало невозможно и девушка сосредоточилась на том, чтобы идти след в след за Олавом и не оступиться. Эфириусы постоянно проверяли, нет ли за ними погони, центурион дал добро на использование формул, потому как дикари уже были в курсе появления на их землях чужаков.

Потные, тяжело дышащие мужчины осели практически там, где стояли. Септимус позволил им пару минут передышки, после чего вовлек всех в создание небольшого лагеря для ночевки. Разведчики обшарили пространство на поллиги вокруг и доложили, что все тихо. Следующими в дело вступили Ватий и Луций, создавшие защитный контур. Мария только подивилась замысловатой формуле и сложной вязи эфирного полотна, что разошлось от них правильным кругом и застыла в отдалении слегка поблескивая и переливаясь. По счастью, обычные люди её вообще не видели, поэтому нападения ночью можно было не опасаться. По рассказам Клавдия, шаманы небольших племен предпочитали сидеть в деревнях, а если и выбирались, то под надежной охраной. Тащиться по темноте ради непонятного отряда пришельцев никто из них не будет.

Олав тем временем сделал бутерброды из сухих лепешек и твердого как камень сыра, раскусить который получилось лишь смочив водой из бурдюка. Справа от девушки расположился Луций, а слева Умбра, всегда идущий за ней во время переходов. Приставили пасти самое слабое звено в отряде. Напротив сидели усталые Литумариос и Кальвус, они даже жевали, казалось, медленнее остальных. Раздав всем пайки скандинав взял свой и устроился рядом с Ватием и Септимусом. В молчании каждый медленно ел скудный ужин, сумерки становились все гуще и постепенно скрадывали силуэты людей и растительности. Где-то заливалась неизвестная птица, кто-то шуршал в подлеске и едва слышно попискивал. Марию не покидало ощущение нереальности происходящего. Казалось, закрой глаза и рядом с тремя разведчиками появятся еще двое, моргни еще раз и джунгли сменятся коричневой дощатой стеной её спальни в доме Клавдия, закрой глаза в третий раз и коричневая дощатая крышка гроба, которую ты никогда не увидишь, скроет твое тело от родных навсегда. Похожее оцепенение преследовало её почти шесть лет назад, когда она скиталась по дому Клеарха как бледная тень в чужом и неудобном теле. Прервал непрошенные воспоминания девушки и умиротворенный отдых остальных Умбра, в своей любимой манере широко улыбнулся и повернулся к ней:

— Красавица, может, расскажешь все же как познакомилась с нашим бравым эфириусом?

Меньше всего ей хотелось сейчас развлекать легионеров, да и не была она никогда выдающимся рассказчиком. Затянувшееся молчание прервал Луций, спасая Марию от пристальных взглядов собравшихся. Он, в отличие от девушки, прекрасно понимал причины интереса Леандра, две смерти за короткий срок, неизвестность впереди и враждебные джунгли вокруг давили бы и на сплоченный отряд, что уж говорить про их сборище, выданное Септимусу в последний момент. Лучше бойцы заснут размышляя о забавных обстоятельствах их знакомства, чем о том, что завтра могут получить копьем в живот или рухнуть в волчью яму с отравленными кольями.

— Давай лучше я расскажу, а то на девичью память полагаться нельзя, — многозначительно хмыкнул он и взял паузу.

— Не томи уже, чай не Теренций! — подначил его Умбра.

— До Теренция мне как до Рима пешком, — хмыкнул эфириус. — Дело было в начале лета. Все кадеты предвкушали прелести увольнительных, кто-то даже хотел добраться до родни, когда руководство Академии решило, что у нас и так хватает свободного времени, и устроило смешанные учения, причем во всех смыслах. Смешали нас не только с легионерами, но и между собой. Таким образом два десятка кадетов разного возраста оказались в Colonia a flumine Alma или CAFA, — «колония на реке Алма» тут же мысленно перевела Мария. — Вместо преподавателей, нас повесили на эфириусов легиона, которые если и планировали заниматься птенцами, то точно на греческих календах, — он усмехнулся. — Тут-то очень кстати подвернулся центурион Тапсенна, который по счастливому стечению обстоятельств находился в колонии и должен был начать работать в Академии с осени. Легионные эфириусы ухватились за возможность нас спихнуть, а Тапсенна за возможность поиздеваться над кадетами до начала учебного года, — в этом месте Меций подвигал бровями и зловеще сверкнул глазами. — Однако оказалось, что у нашего будущего преподавателя в подопытных были не мы одни…

Мужчина сделал глоток из бурдюка, чтобы промочить горло. Все внимательно следили за ним и по глазам Мария увидела нешуточный интерес к истории. Интересно, Луций расскажет с подробностями или же что-то опустит?

— Стоим мы на плацу, центурион нас буравит взглядом, мы его, все чего-то ждут, — для драматизма он понизил голос. — И тут из дверей казармы выбегает щуплый парнишка и становится в строй. Никто из нас его не знал, но Тапсенна заставил задохлика заниматься вместе со всеми. Конечно, после такого все из нас горели желанием выяснить, что это за клубень. Начали мы с расспросов, как обычно бывает с неоперившимися, — легионеры понимающе усмехнулись, видать были в курсе испытаний для новобранцев. — Парнишка оказался слизняком из Университета, но вести себя как слизняк упорно отказывался. Не помог даже круг, где я решил проучить его, со сломанным носом и выбитой из сустава рукой он продолжал сопротивляться, а под конец чуть не вырвал мне кадык, вцепившись словно клещ, — Луций хмыкнул, очевидно тоже вспомнив тот кровавый эпизод их первого знакомства. — Потом мелкого выпустили из лазарета и он стал заниматься наравне со всеми. Думаю, вы все уже догадались, что тем задохликом была Квинтиус.

Луций усмехнулся и обвел взглядом слушателей призывая оценить историю.

— Нет-нет-нет! — разочарованно протянул Умбра. — Так не пойдет! Самое интересно-то зажал! Значит, вы думали, что она парень, так?

— Именно, — подтвердил Меций.

— Подробности! В них же самый сок, — не унимался Леандр.

— И какие же подробности тебя интересуют?

— Бытовые, — загадочно ответил тот и оскалился. — Помыться там, побриться…

— Да с нами она ходила в душ, с нами! — не выдержал Луций. — Только постоянно одевалась, мы думали, может, обычай у неё дома такой или еще что…

— А лупанарий? — на это Меций только выразительно закатил глаза.

— То есть она прошла круг? — неверяще посмотрел на Марию Эбуций.

— Да, прошла, — подтвердил Луций, а девушка воздержалась от комментариев.

— Так что там с лупанарием? — продолжал гнуть свою линию Умбра. — И как вы узнали, что она на самом деле девушка?

— Сама сказала, — спокойно ответил русоволосый на второй вопрос игнорируя первый.

— И как это произошло? — уточнил смуглолицый.

— На сегодня довольно историй, — прервал его не терпящим возражений тоном Септимус. — Устраиваемся на ночь, первая пара на дежурство. Выполнять!

Мария обрадовалась вмешательству центуриона, уж очень дотошным оказался Умбра. И зачем ему знать такие подробности? Уже лежа на одеяле она услышала как Эбуций, устраиваясь на часах вполголоса спросил Леандра, с которым был в паре:

— Думал, ты спросишь, почему они приняли Квинтиус за парня…

— Смысл, — фыркнул тот в ответ. — И так понятно.

— Что понятно? — не понял тот.

— Вспомни знакомых тебе девушек. Теперь посмотри на Квинтиус, — ответом ему стало молчание. — Вот то-то. Не удивлюсь, если боги где-то напутали и она родилась не тем, кем задумывалась. Прекращаем разговоры. Я на пост.

Против воли Мария вздрогнула от неожиданного заявления Умбры, тот сам не зная прикоснулся к её самой страшной тайне. С её душой поигрались, но не боги, а один вполне себе смертный человек, Клеарх, её первый учитель, чей номен она теперь носит вместо родной фамилии. Вполне возможно, что Марию ждало перерождение в другом теле, а, может, бесконечность в темноте и тишине… Сколько она ни пыталась, вспомнить о времени, проведенном где-то нигде в промежутке между аварией на злосчастном шоссе и первым вдохом в теле щуплой девчонки, могла воскресить только ощущения бесконечного холода и пустоты. А вот три месяца на закрытой военной базе Мария помнила замечательно, благодаря рассказу Луция перед глазами сразу встали участники тех событий: выводок кадетов, волчат и лосей в одном флаконе, красотка Таис и Вельтур, которого она даже мысленно никогда не называла центурион Тапсенна.

«Не только меня захватила ностальгия», — подумала она, увидев, что Меций умудрился снова лечь рядом с ней. Когда он повернул к ней голову и посмотрел в глаза, девушка улыбнулась и приготовилась узнать причину интереса мужчины.

— Тоже вспомнила? — очень тихо спросил он.

— Да, — слегка пошевелила она губами.

— Значит сможешь ответить на мой вопрос?

— Смотря какой.

— Встречались ли вы еще с Тапсенной? — ответом ему было напряженное молчание, поэтому он продолжил пристально всматриваясь в почти скрытое темнотой лицо собеседницы. — Я знаю, между вами что-то было.

— С чего ты это взял? — ей самой было интересно, чем Вельтур выдал себя.

— Алин распространял про тебя слухи и получил за это в ухо, — с едва слышным смешком сказал Луций.

— Представляю, что то были за слухи. Поделом.

— Так я получил подтверждение своим догадкам. Тем более Тапсенна ходил мрачнее тучи пару недель с начала учебы.

Мария не спешила отвечать, но потом решилась. Кто знает, может, они погибнут завтра. Или послезавтра.

— Нет, мы не встречались после этого, — спокойно сообщила она.

— Это ты была против?

«Вот ведь настырный!».

— Никто не был против, все были за, — насколько возможно съязвила она шепотом. — Он был за свою преподавательскую карьеру, а я за продолжение учебы и отработку имперского контракта.

— Вы могли встречаться летом, когда…

— Луций, чего ты добиваешься?! — яростно прошелестела она.

— Сама знаешь, — сухо обронил он.

Не желая продолжать разговор, девушка повернулась на другой бок и вскоре заснула. Для начала им надо выжить, а там уже можно и подумать о планах на будущее. Пока эти планы простирались не дальше завтрашнего вечера и легко укладывались в краткое «не сдохнуть».

Природа окончательно изменилась. Холмистую местность покрыла яркая зеленая трава взамен желтой и пожухлой, что они топтали еще пару дней назад. Леса уже больше походили на знакомые Марии, а не жалкое подобие настоящих зарослей. В ветках пели невидимые птицы, кто-то постоянно копошился в траве и кустах. Змей стало меньше, чему она только радовалась, а вот насекомых больше. Ночью никто не пытался пробраться за периметр, но центурион все равно первым делом отправлял разведчиков спиралью вокруг лагеря. Двигались уже медленнее, чем вчера. Умбра услужливо пояснил, что они на границе территорий мексика.

Места, действительно, стали более обжитыми. Пару раз она слышала вдалеке звуки человеческой речи. Удивительно, но им удавалось пробраться незамеченными, а ближе к вечеру они пересекли настоящую дорогу, вырубленную в лесу с причудливо раскрашенными столбиками через равные расстояния. Один из них украшал череп какого-то небольшого животного, судя по зубам хищного. Они снова скользнули в лес, а разведчики довольно долго заметали следы. Тем не менее над отрядом витал тревожный дух. Их обнаружение только вопрос времени. Разговоры, которые ранее неизбежно велись на коротких привалах, сейчас никто не начинал. Обмену репликами предпочитали жесты, все чаще Мария поддавшись настроениям оглядывалась вокруг, хотя не смогла бы разглядеть и засевшего в паре шагов дикаря, не говоря уже о запланированной засаде. Оставалось надеяться, что Литумариос сотоварищи знают свое дело, и предупредят о нападении.

Ночевать устроились в узком овраге, костер не разжигали, доедали сухие пайки и найденные в лесу неизвестные Марии плоды. В сумерках различить мужчин можно было по росту и повадкам. Вставшего Септимуса она узнала мгновенно, только он двигался резко и четко, как в строю.

— Легионеры, — начал центурион тихо, но так, что все сразу обратили на него внимание. — Наша задача проникнуть на территорию ритуального комплекса мексика и изъять у них необходимую нам вещь. Алтари там уже не используются по назначению, но у нас есть информация, что через несколько дней будет проведено масштабное жертвоприношение, связанное с особым артефактом. Нам необходимо успеть до начала и забрать его с собой. Если этого сделать не получится или нас перехватят уже по дороге обратно, его необходимо уничтожить, — Септимус взял небольшую паузу и продолжил, смотря на Марию. — По артефакту у нас не точные сведения, согласно им, он позволяет создавать контролируемый прорыв темной стороны и вытягивать оттуда нужных владельцу тварей. Каким образом он это делает, я не имею ни малейшего понятия. Будем разбираться на месте. Вопросы?

— Зачем артефакт, если и так планируется массовое жертвоприношение? — спросила девушка. — Его одного хватит создать прорыв как минимум шестого уровня.

— Повторяю, что особенности работы артефакта мне неизвестны, — с нажимом ответил центурион. — Разберемся на месте. Ферсит? — он повернулся к главе разведчиков, чья мальчишеская фигура легко угадывалась среди рослых легионеров.

— Мы уже на официальной территории мексика, дальше будет еще больше поселений. Чтобы не собрать хвост преследователей придется двигаться максимально быстро и делать короткие остановки на сон. В таком случае мы будем там через два дня, — это была самая длинная речь Литумариоса за весь их поход.

— И в итоге мы притащимся к пирамиде еле живые и неспособные ничего сделать, — фыркнул Умбра. — А потом еще и драпать с этим артефактом от разошедшихся дикарей!

— Поэтому мы пойдем прежним темпом и дойдем за три дня, иначе не сможем унести артефакт, — голос Септимуса был глух и серьезен.

— А если не успеем до жертвоприношения? — тихий вопрос Эбуция упал камнем в напряженную тишину.

— Для этого с нами вигил, — впервые подал голос Олав.

— Всем отбой. Эбуций, Умбра на посты, — закончил совещание центурион.

Мария молча укуталась в одеяло и уставилась на кусочек ночного неба, видный в просвете между деревьями. Септимус так и не озвучил то, что было на уме у каждого. Главное в их миссии — унести с собой артефакт, и сделать это получится ценой жизни своих товарищей, достаточно отдохнувших, чтобы продать её подороже. Ночью ей приснился дикарь в гротескной деревянной маске, причудливо изукрашенной и измазанной кровью. Он потрясал перед её носом своим диковинным оружием и что-то орал, от каждого движения вывалившиеся из его живота кишки противно дрыгались и кровь из раны бежала все сильнее, заливая все вокруг. В конце он сорвал с себя маску и уставился на Марию её же собственным полусгнившим лицом, обезображенным двумя страшными ранами, одна из которых обнажала зубы и челюстную кость, а вторая задевала нос и глаз. Впрочем, глаза уже давно кто-то съел и там шевелились трупные личинки. Проснулась девушка в поту, слегка дрожащими руками еще сильнее укуталась в одеяло и сквозь зубы втянула в себя воздух, надеясь, что все еще спят и никто не заметил её состояния. Как правильно сказал Олав, она вигил и от неё зависит, просто так погибли Нигринус и Коссоний или нет. Осторожно огляделась и увидела чуть в отдалении силуэт высокого скандинава. Значит, еще можно поспать, впереди еще вахта Септимуса, которую тот нес в одиночку.

 

3

Настроения в отряде после ночного собрания сильно изменились. Все кроме Марии солдаты и готовы отдать жизнь за Империю, вот только, когда доходит до дела, жить хочется всем. Легионеров сковало ожидание неизбежного. Разведчики сразу после скудного завтрака с каменными лицами ушли в лес, чтобы подготовиться к проходу по вражеской территории. Сосредоточенный Септимус шел в голове отряда, Эбуций с Мецием по очереди поддерживали связь с дозорными, Ватий привычно хмурился, оставаясь в резерве на случай непредвиденных обстоятельств. Олав сохранял скандинавское спокойствие. Умбра же все чаще забывал придавать лицу насмешливое выражение и показывал холодный блеск равнодушных глаз. Мария старалась сосредоточиться не преодолении препятствий — веток, корней и ям. Из головы не шел кошмар и она посчитала его пророческим, когда уловила в воздухе знакомый запашок тления прямо по пути движения.

— Умбра, — шепотом позвала она шедшего за ней легионера. — Если знаешь как, дай знак центуриону, что мне надо с ним поговорить.

Удивительно, но Леандр её услышал, что-то показал жестами Олаву и тот ушел вперед. Вернулся уже с Септимусом.

— Что у вас? — тихо и недовольно спросил он.

— Впереди прорыв, — быстро стала излагать Мария. — Если мы не планируем поворачивать, его необходимо устранить.

— Бездна, — центурион добавил к этому еще пару нецензурных ругательств. — Почему ты не сообщила об этом раньше? На хрена нам вигил, который ничего не может?!

— При таком темпе мы столкнемся с порождениями прорыва, если они есть, не раньше, чем через час, — спокойно сообщила она, смотря в глаза сорвавшемуся мужчине, но не удержалась от шпильки. — Куда уж раньше?

— Ясно. Будь готова, — бросил он и ушел.

— Красавица решила показать зубки, — хмыкнул за её спиной Умбра.

— Смотри, чтобы тебе ничего не откусила, языкастый, — огрызнулась девушка.

Внешне она это никак не показала, но её задело подобное отношение Септимуса. То есть он с чего-то решил, что уже который день тащит с собой не вигила, а балласт? К чему это все, если он уже согласился взять её в отряд? Нервы сдают? Или он знает что-то, о чем не знают остальные? Вскоре стало не до размышлений, потому что ощущения сообщали ей — они идут прямо к месту прорыва. Спустя еще полчаса шедший впереди Ватий показал Умбре замысловатый жест, высунувшись из-за Луция.

— Придется тебе закрывать прорыв, красавица, — язвительно протянул он.

Девушка никак не это не отреагировала. Дело предстояло простое, фонил прорыв в худшем случае на второй уровень. Если кого и заразил, то пару местных сурков или змей, может, птиц. Мария могла поспорить, что прорыв решили закрыть, чтобы проверить её способности. Другое дело, что из прорыва от массового жертвоприношения полезет такая дрянь, по сравнению с которой все виденной ею, да и этими легионерами, будет детским лепетом.

Смердящая дыра располагалась прямо на стволе дерева, которому такое соседство явно не пошло на пользу. Кора вокруг прорыва сморщилась и почернела, ближайшие ветки уже начали засыхать, а листва осыпалась с них трухой. Мария молча обошла застывших полукругом легионеров и пригляделась. Второй уровень. Судя по следам крови и черных волос на стволе, кто-то неплохо тут повздорил и дошел до рукоприкладства. От черной пропасти размером примерно тридцать на тридцать сантиметров отходило всего две еле заметные ниточки. Порадовавшись она развернулась, чтобы отправиться на поиски порождений, как наткнулась на серьезный взгляд Септимуса.

— Ты сможешь его закрыть? — таким тоном он мог бы спрашивать «ты готова отпилить себе ногу в случае гангрены?».

— Конечно, — фыркнула она и усмехнулась. — Сейчас найдем два порождения и закроем за минуту. Подождите.

Первая тварь, скорее, тварюшка обнаружилась под поваленным деревом буквально в двух шагах. Когда-то она была мелкой ящерицей, наверняка, с каким-нибудь покровительственным окрасом, позволяющим сливаться с окружением. Сейчас это пресмыкающееся явно сменило приоритеты и решило стать яростным хищником, вот только темная сторона подарила ему прибавку в размере всего в пять сантиметров, что при изначальных десяти не сильно улучшило положение. Мария ловко пришпилила её ножом и развеяла формулой. Второе порождение оказалось найти сложнее, на него напоролся Умбра, пошедший отлить за какой-то из кустов. Сначала послышалось сдавленной ругательство и спустя секунду он вышел ко всем и показал за спину:

— Кажется, я убил второе.

— Показывай, — девушка пошла в его сторону.

— Может, не стоит, — слегка замялся он.

— Сам его будешь эфиром развеивать? — спокойно спросила она.

Леандр вздохнул и показал на труп длинной черно-бурой змеи с шипами по хребту, рядом с лужей, очевидно, его производства. Мария невозмутимо развеяла порождение и вернулась к прорыву. Формулу она закольцевала, чтобы не осталось никаких следов использования эфира, и спустя пару секунд дыра в бездну исчезла.

— Готово, можем идти, — она подняла с земли рюкзак и надела на спину.

На вечерний привал все добрались вымотанные до предела, потому что последние два часа бежали по лесу. Разведчики засекли внушительный отряд воинов мексика, рыскающих поблизости, скрыться от них было вопросом жизни и смерти. Мария устало привалившись к дереву жевала выданный Олавом паек, не чувствуя его вкуса, с таким же успехом он мог кормить всех картоном, никто бы поди не заметил. В носу свербело от запаха мужского и собственного пота, рубашки у всех на спинах были потными насквозь, она и сама порядочно взмокла. Ноги гудели от усталости, плечи и спину тянуло от груза рюкзака и она слегка потянулась. Разговоров никто не начинал. Угрюмые и молчаливые легионеры думали каждый о своем, на лицах застыло выражение мрачной решимости. На их фоне выделялся только Эбуций, нервически теребя бурдюк тонкими пальцами, он прикусывал губу и украдкой поглядывал в лес. Со всех сторон их окружал заслон, созданный Ватием, поэтому ночью внезапного нападения можно не опасаться, и Мария догадывалась, что так тревожит эфириуса. Он не хотел умирать или, скорее, пока не мог поверить в возможность своей смерти на этом задании. Стоило бы успокоить его, только она не представляла как. Ватий словно услышал мысли девушки, положил руку на плечо Галлу (отчего тот вздрогнул) и сел рядом с подчиненным. Темнота не давала рассмотреть лица, только сцепленные в замок руки Эбуция, которые слегка подрагивали от напряжения.

Ночью снова пришел дикарь. На этот раз без маски и со своим собственным смуглым лицом, искаженным агонией. Он снова что-то кричал и демонстрировал ей окровавленные внутренности, а а в это время из солнечного сплетения по его телу расползалось инфицирование, ломая кости и разрывая кожу иглами черных шипов. Под конец превращения из раны на его животе шла не кровь, а маслянистая черная жидкость подозрительно похожая на нефть, широкая пасть щерилась десятком острых зубов между которых свешивался вниз неестественно длинный и толстый бурый язык. Монстр встал на четвереньки и издав утробный рык кинулся на Марию. Проснулась она с ощущением разрывающих кожу когтей и застывшим глубоко в глотке криком. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Успокоиться. Снова вдох. Снова выдох. Снова вдох. Снова выдох. Осторожно открыла глаза и наткнулась на взгляд Луция, что в темноте склонился над ней. Она не доверяла собственному голосу, поэтому просто продолжала смотреть на мужчину.

— Сейчас мое дежурство, — прошептал он. — Кошмар приснился?

— Все хорошо, — просипела еле слышно девушка. — Иди на пост.

— Уверена?

— Да. Иди.

Накрывшись одеялом с головой она стиснула зубы и еще полчаса уговаривала себя заснуть.

На следующий день удача им изменила. Контакт с разведчиками поддерживал Ватий и примерно в полдень он резко дернулся и скрылся в подлеске. Заметивший это центурион выругался и отправил следом за ним Олава, наказав не сильно шуметь. Они прошли еще немного и забились в расселину обрывистой скалы, поросшей растительностью.

— Меций, мне нужна связь, — отрывисто бросил Септимус.

— Секунду, — эфириус закрыл глаза, прошептал формулу, завершил её замысловатым пассом руками, замер и спустя какое-то время неживым голосом сухо сообщил. — Воины. Дикари. Контуберния. Наши живы. Пока. Отправил наше местоположение.

Закончив передачу он осел на землю тяжело дыша. Мария поспешила приложить ему к губам бурдюк. Эфир во время его работы гулко бурлил, Луцию пришлось пропустить через себя очень много энергии за короткий промежуток и еще час он будет бесполезен. Надо будет узнать, почему формула такая затратная или это связано с тем, что он перехватывал канал Ватия? Минуты ожидания тянулись как часы. Меций порывался было снова установить связь с попавшими в переделку товарищами, но центурион остановил его и приказал восстанавливаться. Если дело пойдет плохо, на счету будет каждый эфириус. Эбуций открыл было рот, и осекся под взглядом Септимуса. Листва шелестела от ветра, шуршали кусты, пели птицы. Легионеры и Мария застыли и в напряженной тишине прислушивались, стараясь уловить признаки возвращения разведчиков и Олава с Ватием и все равно проглядели. В убежище заглянул всклокоченный больше обычного Кальвус и буркнул: «Вернулись. Выходите. У нас раненый».

Олав и трое разведчиков отделались царапинами, а вот эфириусу не повезло. Он повис на Олаве, из бока у него торчала стрела. Эбуций с Луцием тут же рванули к начальнику и засуетились. Септимус с Литумариосом отошли и тот, очевидно, докладывал о произошедшем. Мария же решила помочь раненому. Благодаря Базилине она не только могла оказать первую помощь быстро и эффективно, но знала и еще пару десятков полезных формул. Подойдя она сразу увидела ошибки в диагностической формуле Эбуция, тот взял слишком много энергии.

— Давай я, — опустила она его руки не дав начать жест. — Ты слишком много взял. Сейчас посмотрим.

Нужные слова эфирного алфавита сразу пришли в голову. Тонким облаком частиц он соскользнул с её пальцев и прошил лежащего на земле Константина. Он тяжело дышал и вспотел больше обычного.

— Плохо дело, — Мария присела на колени около раненого. — Стрела была отравлена. Если не удалим яд, неизвестно сколько он протянет.

— Можно что-то сделать? — напряженно всмотрелся в неё Ватий, борясь с беспамятством.

— Конечно. Удалим яд и закроем рану.

— Надо остановить кровотечение, — влез с предложением Галл.

— Нет, яд останется в организме, — покачала головой девушка и повернулась к эфириусам. — Мне понадобится ваша помощь. Поддержите его и по моему сигналу резко вытаскивайте стрелу, наконечник у неё уже обломан. Спросите потом у Олава, не поранился ли еще кто-то когда ломал, на нем яд. Будет больно, — обратилась она к Ватию. — Работаем.

Размяла пальцы, потому как формула была сильно завязана на жесты. Черпнула совсем немного энергии и размазала её между ладоней, шепча формирующую часть, вытянула руки ладонями вниз концентрируясь на создании фильтрующих частиц, что будут извлекать яд из организма Константина.

— Давайте! — крикнула эфириусам.

Луций держал Ватия, а Эбуций одним движением вытащил стрелу из раны, откуда тут же толчками полилась кровь. Не обращая на неё внимание, Мария отправила своих маленьких помощников в кровь и закрыла глаза сосредоточившись на лечении. По счастью, яд не успел уйти дальше кровеносной системы и места ранения. Манипуляции были настолько тонкими, что она с трудом держала эфир, готовый волной выплеснуться через неё и просеять всего человека через свое мелкое сито. Один за одним частицы находили яд и вытаскивали его из организма, чтобы потом снова войти в кровь. Казалось, это никогда не закончится. Руки уже тряслись, на лбу выступила испарина. Инициация приспособила её к ударам огромной мощи, а не таким нежным и тонким манипуляциям. Тем не менее, она держалась и не давала себе зачерпнуть больше ни грана энергии. Наконец, последняя капля яда из раны была выведена и Мария со спокойно душой влепила крепкое кровоостанавливающее и под конец залатала рану так, что остался красный рубец.

— Готово, — хрипло сообщила она и утерла пот со лба.

Бледный и дрожащий Ватий удивленно осматривал целый бок, рядом с ним в луже красной крови растекалось небольшое коричневое пятно яда. Луций молча протянул ей бурдюк, из которого она глотнула и устало выдохнула.

— Где ты такому научилась? — спросил Эбуций.

— У меня есть подруга медик, — пояснила еще немного сиплым голосом девушка. — Дайте ему еще что-то восстанавливающее силы, а я пойду немного отдохну.

Сил хватило доползти до расщелины и опуститься, прислонившись спиной к камню, приятно холодившему кожу сквозь рубашку. Она откинула голову и приготовилась восстановиться, чтобы не задерживать продвижение отряда.

— Ты в порядке? — отвлек её голос Луция, склонившегося над ней.

— Еще несколько минут и буду, передай центуриону.

— Я не для него спрашивал.

— Для тебя ответ будет таким же, — устало сказала девушка.

— Я же вижу, что тебе плохо. Почему ты не подпускаешь меня к себе?

— Луций, мы посреди вражеской территории. Задание еще не выполнено, — с упреком посмотрела на него Мария. — Мало туда добраться, надо еще каким-то образом вернуться назад. Вот окажемся в Империи, тогда и поговорим в спокойной обстановке о личных границах, а пока дай мне отдохнуть. Не хочу задерживать всех.

К тому времени как ей удалось восстановиться с помощью медитации, Ватий уже споро передвигался и они почти не снизили темп. Девушка поймала на себе внимательные взгляды Септимуса и Умбры, последний, однако, не стал ничего говорить, чему она только была рада, так как не нуждалась ни в их похвале, ни в их любопытстве. Приятно, конечно, что больше её не считают бесполезной, но впереди самое главное испытание — добыча артефакта из рук жрецов мексика. До сих пор не могла поверить, что сможет увидеть в живую пирамиды ацтеков, которые в её прошлой жизни уже давно превратились в каменные развалины.

Вечером центурион дал добро на костер и они все наслаждались горячей и вкусной кашей с кусочками мяса. Для кого-то это будет последняя нормальная трапеза. За день они еще три раза пересекали местные дороги и один раз даже позволили себе пройти по одной почти милю. За ужином к Марии подсел Ватий и немного неуклюже поблагодарил на спасение от яда. Девушка сочла нужным сообщить, что поступила бы так для любого члена отряда. Уже почти засыпая, она почувствовала, как к спине кто-то привалился, а потом её обхватила рука. Борясь с первым порывом зазвездить локтем в лицо и пяткой в промежность, Мария повернулась и оказалась нос к носу с Мецием.

— Ты совсем разум потерял? — яростно прошептала она.

— Это может быть наша последняя ночь, — проникновенно сообщил он, погладил её по шее и потянулся поцеловать.

— Нет, Луций, — она остановила его ладонью. — Нет. Если у нас что-то и будет, то не здесь и не так.

— Значит, так? — он закаменел.

— Зачем все усложнять? — вздохнула она, повернулась и привлекла Луция к себе, обнимая. — Давай просто поспим, хорошо? Главное, не проспи свою вахту.

Заснули они в обнимку и кошмары Марии не снились. Возможно, дикарь испугался Меция или решил вернуться в следующий раз не один, а в компании собратьев. Утром все были взбудоражены, хотя никто вслух и не сообщал, что уже через несколько часов они окажутся у цели. Дорог стало так много, что они пробирались практически под носом у дикарей. Пару раз приходилось едва дыша хорониться, пока их группы куда-то шли по своим делам.

Мария с интересом рассматривала странные одежды, татуировки и раскрас на лицах. Отвлекала себя как могла от страха и сосущего под ложечкой чувства обреченности. Большинство встреченных были женщинами и детьми в простых одеждах, самые маленькие бегали голышом. Сердце сжималось, в нем теплилась надежда, что при жертвоприношении не будет детей или те не окажутся для них препятствием. Хорошо было бы успеть вообще до начала языческого действа, но отчего-то девушка была уверена, они придут в самый его разгар и ей еще придется показать все, на что способна. Формулу связи держал Эбуций и когда он резко замер, Мария решила, что это снова нападение, и ошиблась. Дозорные вышли к месту назначения.

Все затаились в густых кустах и укутавшись по уши эфиром ждали новостей от разведчиков. Напряжение можно было есть ложкой, застывшие лица, сцепленные между собой руки. Не волновался, казалось, один Умбра, который беспрестанно сыпал шутками в основном похабного содержания, не стесняясь присутствия Марии. По внутренним часам девушки они просидели как минимум сорок минут, пока Меций с Эбуцием, поддерживающие барьер, не сообщили о возвращении Литумариоса сотоварищи. Удостоверившись, что за ними никто не следил начали совещание.

— Дело плохо, — сразу сообщил Ферсит, разворачивая кожаную карту местности. — Жертвоприношения уже начались и будут продолжаться до заката без остановки.

Значок пирамиды доминировал на схеме, вокруг мелко отмечены несколько алтарей, один выделен красным, в некотором отдалении еще несколько зданий непонятного назначения. В остальном местность пустынная или схема изображает только ритуальные здания и не затрагивает жилые сектора. Мария сосредоточенно рассматривала карту и старалась не задумываться о том, сколько уже людей погибло и будет умирать там до захода солнца. Литумариос тем временем продолжал беспристрастно и скупо излагать:

— Жрецов охраняет около сотни с лишним воинов. Из них десяток с Кси-2. Еще примерно двести стоят вокруг пирамиды и площади с молящимися и шаманами. Они постоянно меняются и часть отдыхает в бараках неподалеку. Нужный нам артефакт установлен на вершине пирамиды. В тех местах, где она ближе всего подходит к лесу, — он указал пальцем на карте выше значка пирамиды. — Сосредоточено почти в два раза больше воинов, чем в других.

— Проникнуть туда сейчас, пока еще светло возможно? — спросил центурион.

— Самоубийство, — покачал головой разведчик. — И они явно ожидают нападения.

— Но от своих, а не со стороны, — отметил Септимус и обвел взглядом легионеров. — Собравшиеся тут жрецы отщепенцы, они недовольны соглашением между Империей и мексика, жаждут развязать войну. Если артефакт останется у них, они начнут открывать прорывы по всей территории наших колоний. Думаю, вигил сможет лучше пояснить всю опасность такого устройства, — он кивнул на Марию.

— Учитывая то, что мы не имеем представления о принципе его работы и силе, не берусь ничего утверждать. Они смогут создавать прорывы только за пределами щитов, будь они стационарные или динамические. Остальное софистика, — невозмутимо пояснила она.

— Надеюсь, нам не придется на своих шкурах опробовать так ли это на самом деле, — центурион явно остался недоволен её речью. — Нашего нападения они не ждут. Начнем как только стемнеет, так у нас будет больше шансов. Первая пара на часы. Остальные отдыхайте. Квинтиус, останься.

Легионеры в молчании расходились, бросая взгляды на девушку. Последним ушел Луций напоследок ободряюще потрепав её по плечу. Септимус сосредоточенно всматривался в лицо Марии, пытаясь разглядеть там что-то, недоступное ей. Когда он, наконец, заговорил, она услышала совсем не то, что ожидала:

— Ты ведь еще совсем девочка, Квинтиус, — он грустно усмехнулся. — Будь моя воля, ты бы сидела в метрополии и носу не казала в колонии, не говоря уже об участии в таких операциях.

— Но я тут, — прервала его она.

— Да, ты тут, — его лицо окаменело и сам он подобрался. — Поэтому как бы мне не было тебя жалко, я должен быть уверен, что ты выполнишь свою задачу. Парни приносили клятву верности Империи и пойдут до конца, а вот ты гражданская и уже должна бы искать возможность ускакать отсюда горной козой. По той информации, что у меня есть, артефакт будет находиться в месте прорыва. Собственно, жертвоприношения устроены, чтобы его активировать или зарядить, точно перевести наши спецы так и не смогли. Тебе придется закрыть прорыв, чтобы взять артефакт. Я буду с тобой, но если не смогу дойти до цели, тебе придется самой его запечатать, — Септимус достал из сумки небольшую медную чашу, в которой сгорела её кровь, когда Мария приносила клятву. — Мне пообещали, что он должен поместиться в чашу. Сверху тебе надо будет залить его этой субстанцией, она мгновенно затвердеет, — он вытащил мешочек промасленной парусины с тройной прострочкой, внутри которого была какая-то густая жидкость. — Вот надрез, по нему можно быстро оторвать. Они будут лежать тут, — он расстегнул рубашку и показал на внутренний карман в районе живота, где приложил чашу дном наружу. — Будешь знать, откуда доставать.

— Очень надеюсь, что вы донесете артефакт сами.

— Надежда — это сон наяву, Квинтиус, — тяжело вздохнул центурион. — Иди.

Мария отошла от него и словно во сне расстелила одеяло, свернувшись под ним клубком. Невидящим взглядом смотрела она на уже ставшую ненавистной зелень. Крепко зажмурившись она изо всех сил желала, чтобы все вокруг исчезло и она снова оказалась в своей постели или на худой конец на привале в пределах территорий Империи. Открыла глаза в глупой и слепой надежде. Нет. Снова все тот же куст с широкими мясистыми листьями и звуки живности. Ветер донес запах мужского пота и немытых тел. Не пользуйся они бытовыми формулами смердели бы раза в три сильнее, а так еще терпимо.

Упорно не верилось, что эта ночь станет для многих из них последней. Она всегда верила в свои силы и способности справиться с трудностями, все можно решить если достаточно трудиться, рассказывали маленьким октябрятам, а потом пионерам. Оказалось, не все. Крошечная Валюша, погибшая не родившись, перечеркнула её жизнь на «до» и «после». Что помогло ей не сломаться тогда? Что удержало, когда Вадик облил грязью и хлопнув дверью ушел? Как она пережила бесконечные обследования и десятки протоколов? Сочувствие немногих друзей, их жалость? Мама называла её упертой как ослица и кляла во всем отцовские гены. И вот она черт знает где в другом теле с совершенно чуждым набором генов, а упертость никуда не делась. Против воли на лицо выползла улыбка от этой мысли. Сколько бы жизнь не пыталась лишить её возможности что-то изменить, она находила лазейку. Найдет и сейчас.

 

4

В темноте ритуальный комплекс выглядел зловеще. Грани огромной пирамиды и лестницы с четырех её сторон освещались десятками факелов. В их свете причудливые барельефы раскрашенные в яркие цвета словно оживали и хищно скалились на белолицых пришельцев, посмевших потревожить покой древних и кровожадных богов этого места. Все пространство у подножия пирамиды занимало людское море в сотни голов. От боя десятков барабанов вибрировала диафрагма, заставляя сердце биться быстрее вслед за собой. Марии казалось, она прикасается к ожившей истории. С их ракурса был виден только край площади без алтаря. Самое главное действо разворачивалось с той стороны пирамиды, перед ними же застыла шеренга воинов мексика с копьями и макуауитлями, у каждого также был небольшой круглый деревянный щит с кожаными полосами по нижнему краю. Их лица казались масками неведомых чудовищ из-за боевого раскраса. На дальнем конце стоял, очевидно, их главный, со странной конструкцией из перьев на спине.

От наблюдения их отвлек Септимус, собравший новое совещание. Жрецы своими ритуалами так взбаламутили эфир, что они могли бы спокойно прятать под пологом целую армию и никто не заметил. Укутавшись стараниями Луция плотным полем все ждали, что скажет центурион.

— Легионеры, — в свете эфирного светляка он напоминал каменное изваяние. — Вы все знаете, для чего мы тут собрались. Мы разделяемся на две группы, одна по дуге обогнет пирамиду и устроит переполох у главного алтаря; вторая поднимется по северному склону пирамиды и возьмет артефакт. Как только артефакт будет на руках, вторая группа подаст сигнал и он будет означать, что первой можно отходить. Вы в курсе про план отхода, — он замолчал и напряженным взглядом обвел подчиненных. — В первой группе пойдут Литумариос, Дидиус, Ватий и Брунульфдунг. Главный — Ватий. Ваша задача навести шороху и заставить их поверить в пришествие демонов или эфирных тварей. Все остальные будут во второй группе. Наша задача довести Квинтиус до артефакта и дать ей забрать его, а потом уйти с ним, — Септимус снова замолчал и тяжело вздохнул прежде чем продолжить. — В каждом из вас я уверен как в себе. Постарайтесь не погибнуть. Аве!

Центурион выпрямился и ударил себя кулаком правой руки в грудь.

— Аве! — слаженно ответили ему остальные и отдали честь, в том числе и Мария.

Еще минуту они стояли прижав кулаки к сердцу, всматриваясь в лица товарищей и гадая, кто же будет жив на следующий день, и кто сможет дойти обратно. Септимус опустил руку и по этому сигналу четверо мужчин скрылись в зарослях, ведомые Литумариосом. Девушка старалась не думать о том, что скорее всего видит их в последний раз.

— Мы пойдем как только первая группа начнет, — продолжил центурион. — Квинтиус, твоя задача взять этот артефакт любой ценой. Все действуем по схеме «охрана», кроме этого, Умбра ты отдельно пасёшь Квинтиус и ни на что не отвлекаешься. Туда нас прикрывает Меций, на обратном пути Эбуций, и не дай бездна, я увижу, что ты решил эфирить раньше этого без особого повода, — Септимус сурово посмотрел на Галла. — Твои силы нам понадобятся для отхода, помни об этом. Запечатываем артефакт и подаем сигнал, — он вытащил из своего изрядно похудевшего за долгое путешествие рюкзака пять деревянных палочек и раздал всем. — Достаточно переломить её в любом месте.

Предосторожность центуриона все оценили, ведь неизвестно, кто будет жив к тому моменту. В молчании они дошли до зарослей, окружающих площадку с пирамидой. До воинов мексика было примерно десять пассов открытого пространства, которое прекрасно простреливалось. Радовало, что дикари не особо жаловали стрелковое оружие, а армэфы были только у охранявшей жрецов гвардии, да и те делали всего по два выстрела без перезарядки. Кси-2 — устаревшая модель даже по меркам их захолустья, практически аркебуза, огромная и неповоротливая, для стрельбы её надо устанавливать на специальную подпорку. Интересно, кто умудрился добыть этот раритет и как впарил его дикарям? Замерев в ожидании сигнала от первой группы, Мария старалась заставить себя поверить в реальность происходящего. Она посреди мексиканских джунглей в компании отряда военных собирается сорвать кровавое ацтекское жертвоприношение и сразиться с неведомой кошмарной тварью. Больше походит на сюжет фильма, чем жизнь, однако, стоило признать, все более чем реально. Дыхание бессознательно подстроилось под гул барабанов и синхронные вибрации эфира, сердце быстрее гнало кровь, организм готовился принять ударные дозы адреналина. Ладони вспотели и слегка подрагивали, когда она нервически отерла их о штаны.

Сигнала они ждали, казалось, вечность, но пропустить его было сложно. Эфир прошило насквозь с такой силой, что у Марии заныли зубы. В то же мгновение в воздух взмыла ярко-алая вспышка. Барабанщики слегка сбились с ритма и пару минут музыка то смолкала, то вновь начиналась. Из их отряда первым ударил Меций, девушка почувствовала движение эфира и часть воинов преграждающих путь к лестнице наверх повалилась на землю.

— Вперед! — скомандовал Септимус.

Умбра схватил Марию и они рванули следом за остальными. Замыкали Эбуций и Кальвус. По пути из ружей расстреляли еще несколько десятков дикарей и добрались до лестницы. Времени на нервы и сомнения не осталось. Первый пролет до большой ступени пирамиды проделали быстро. Вокруг них раскрылся удерживаемый Луцием пузырь защиты. На втором пролете удача им изменила, прямо из темноты выпрыгнуло с десяток дикарей размахивая своими мечами-дубинами. Они тут же получили свинца и почти все полегли, но им на смену пришли новые и начали окружать. Защита эфириуса стала бессмысленной, да и сам он уже побледнел, удерживая её под напором мексика, и пузырь схлопнулся. Борьба переместилась в партер. Зажатую между всеми Марию впереди прикрывали Септимус и Умбра, уже отстрелявшие по полному магазину. Слева и справа стояли Меций и Эбуций, а позади Кальвус. Девушка была наготове и как только кто-то перезаряжал оружие, затыкала брешь выстрелами, не давая дикарям подобраться. Конечно, они убьют многих прежде, чем до них доберуться, но такими темпами до вершины и к утру не доберутся.

— Прорываемся вперед! — озвучил общую мысль центурион и кинул вперед маленький эрупт местный аналог гранаты, страшно дорогую штуку.

Бомба не подвела и создала нужную им брешь в рядах противника, куда они тут же протиснулись отстреливаясь. Мария по пути перезаряжала оружие и думала только о том, чтобы не споткнуться в процессе. Мексика быстро опомнились и кинулись им вслед, но тут в дело снова вступил Меций и снес их к самому подножию попутно размозжив кому-то головы, а кому-то свернув шею. Очень многие формулы армейских требовали своеобразного замаха и не могли применяться в ближнем бою, так как задевали своих же, поэтому Луций пытался вывести из строя максимальное количество воинов, пока была возможность. Следом за воздушной волной по большим ступеням пирамиды, отходящим перпендикулярно лестнице устремились языки пламени и оттуда сразу же раздались крики, сменившиеся смрадом горелой плоти. Однако это лишь временно остановило мексика.

Их продвижение вперед застопорилось, для Марии все слилось в бесконечный водоворот. Прицелиться в просвет между тяжело дышащими товарищами. Найти цель. Выстрелить. Повторить. Повторить много-много раз. Перезарядить малышек. Снова прицелиться. Выстрелить. Вдох. Выдох. Надо не забывать дышать. Сколько еще осталось магазинов? Хорошо, что положила весь свой запас. Забираясь все выше и выше они оставляли после себя кровавый след и вместе с тем двигались очень медленно. Их пытались закидать телами. Меций проорал что-то нечленораздельное и начал шептать формулу. Эфир и так болтало, а от слов мужчины он начал вспучиваться еще сильнее, исполинским пузырем раздаваясь во всех направлениях, оглушая и залепляя рот. Когда он жестом отпустил его по рядам врагов струной пошла волна и те по кругу стали оседать на камни пирамиды. Отстраненно наблюдая за черными в свете факелов лужами крови, Мария отметила, что они тут порезвились, наверное, не менее продуктивно, чем жрецы у алтаря. Взгляд выхватывал агонизирующие тела, судорожно подергивающиеся и царапающие ногтями других таких же несчастных.

От перенапряжения Луций побледнел и практически повис на центурионе. Им оставалось буквально пара пассов до вершины, когда сразу произошло две вещи. На них вылетел отряд воинов со странными шлемами в виде птичьих голов, которые пробрались по уступу слева и врубились в легионеров. Мария едва успела вскинуть Дэльту, когда поняла, что наверху открылся прорыв как минимум седьмого уровня. Отвлекшись на него она допустила фатальную ошибку, отреагировав слишком поздно и словно в замедленной съемке наблюдала как копье воина летит прямо ей в грудь. И тут на его пути возникло препятствие. Меций. С отстраненным ужасом она смотрела как оружие воткнулось ему в бок и тут же переключилась на дикарей, открыв по ним стрельбу при поддержке товарищей.

— Наверх! Все наверх! — орал Септимус, поднимая истекающего кровью Луция, из которого торчал наконечник копья со странными кусками черного стекла, по сути приклеенными к нему.

— Туда нельзя! — попыталась предостеречь его Мария уже чувствуя там присутствие какой-то твари темной стороны.

— Выполнять, Квинтиус!!! — гаркнул центурион и они послушно рванули наверх.

Занятые преследователями они сосредоточились на их отстреле, поэтому только на вершине взялись проверить состояние эфириуса. Он судорожно дышал и взгляд его затуманился. Рана выглядела страшно, наконечник практически полностью ушел в тело и вытащить его не получалось, куски режущего стекла располагались так, что еще сильнее раздирали тело при попытках. Крови уже натекла целая лужа. Марии не понадобилось диагностическая формула, чтобы понять — Луций не жилец. От созерцания уже практически мертвого товарища всех отвлек изумленный возглас центуриона за их спинами:

— Пожри меня эфир! Что это за?..

Легионеры тут же повернулись и побледнели. В дальнем конце площадки на возвышении зияла черная и смердящая бездна прорыва, а прямо из неё выползало жуткое чудовище, хтонический ужас, стараниями сотни религиозных фанатиков приобретший форму и ярость. Огромная деформированная голова, покрытая странными наростами с двумя щелями на месте носа, гигантской пастью, полной острых пилообразных зубов, которые оно щерило в кровожадном оскале. Вместо глаз провалы тьмы, две желтые рыхлые полосы пересекающие лицо под глазами и на подбородке. Возможно, не будь он отдаленно похож на человека, эффект был бы не таким пугающим. Передние лапы (или руки?) вместо кистей венчались длинными пучками когтей, ими тварь впивалась прямо в пирамиду, вытаскивая себя из прорыва. При этом она издавала рык и вой, переходящий в ультразвук. Застывшие в ужасе легионеры смотрели на гигантского монстра, который даже в таком согнутом положении возвышался почти на пять пасов. Он тем временем не мешкал и полностью вылез наружу, а встав в полный рост практически сравнялся высотой с пирамидой. Исторгнув яростный крик тварь впилась в собственный живот и разодрала его. Ошметки черной плоти она выкинула и поковырявшись во внутренностях обнажила странное круглое зеркало, в котором клубился туман. Тот стал расползаться по сторонам, в его глубине что-то скрежетало и надрывно плакало.

За спинами легионеров Мария осторожно прикрыла глаза Луцию, поцеловала того в лоб, поднялась и спокойно посмотрела на чудовище. Раздвинув мужчин она вышла вперед.

— Ты куда? — первым опомнился Умбра.

— Квинтиус, назад! — к Септимусу вернулся командный голос.

— Я делаю свою работу, центурион, — сообщила невозмутимо.

— Но это… — возражение командира осталось без ответа, потому что она уже отвернулась и пошла вперед.

Вот ведь громадина! Мария с настоящим восхищением посмотрела на противника. Страхи и сомнения сдались под напором азарта. По лицу сама собой расползлась безумная улыбка. Она чувствовала себя в своей стихии. Кто бы подумал, что навязанная профессия станет настоящим призванием? Ради таких моментов, ради возможности изведать пределы своих способностей и выйти за них, стоило жить. Наркотик? А если и так? В любом случае придется уничтожить тварь, так как в её средоточии находится нужный им артефакт. Луций и остальные не погибли зря, она задаст порождению больного воображения ацтеков хорошую трепку!

Оставшиеся за её спиной легионеры с некоторым трепетом наблюдали как девушка спокойно идет навстречу самой страшной твари, какую они только видели. Она прошла пару шагов и остановилась, язык тумана облизал её ботинки и отпрянул. Аккуратно сложив ладони лодочкой закрыла глаза и в них тут же засверкали десятки крошечных светлячков, которых она взмахнув руками выбросила в воздух и принялась управлять их движением кончиками пальцев. Подрагивая и выписывая замысловатые кривые светляки выстроились в ровное ячеистое построение, обнимающее туман, повинуясь резкому окрику Марии между ними пробежали нити света и исполинская сеть принялась стягиваться к порождению, заставляя отступать туман и ужас, который тот сеял. Легионеры заметили, что больше не слышат стоны и страх не хватает рукой за сердце заставляя судорожно сжимать ладони на чем подвернется.

Чудовище заметило Марию, издало разъяренный вопль, опустилось на четвереньки, и замахнулось, чтобы нанести смертельный удар наглой букашке, но его остановила впившаяся в лоб и бока сеть. Из узких порезов полилась черная кровь, тварь забилась в силках и разорвала их с диким криком ярости. Казалось, больше ничто не помешает ему растерзать девушку, которая была поразительно спокойна, отвела правую руку в сторону и в ней возникла ослепительно сияющая глефа с длинным лезвием. Раскрутив мельницей непомерно длинное оружие Мария разогнала мрак, остатки тумана и вынудила тварь попятиться. Присев на задние лапы та в мгновение ока взвилась в воздух и в прыжке напоролась на удар исполинским оружием, которое прямо в руках девушки увеличивалось в размерах и прожигало плоть чудовища. Картина получилась одновременно жуткая и восхитительная, крохотная темная фигурка эфириа, огромная сверкающая глефа в её руках и страшно орущий обезображенный монстр силой своего прыжка сделавший удар еще мощнее.

Завизжав так, что у легионеров зазвенело в ушах, порождение наконец отступило. Его голова развалилась на две части и из её недр также стал просачиваться туман. Для большинства живых существ подобное повреждение стало бы фатальным, но только не для чудовища, оно отступило и приготовилось напасть снова. Мария рассудила, что лучшая защита — это нападение, и сама ринулась на него, раскручивая глефу в воздухе. От первого удара монстра удалось уйти, а вот второй почти задел, спасло то, что созданное из энергии эфира оружие практически ничего не весило и обладало инерцией только в нужные ей моменты. Глефа моментально изогнулась плетью, которая обвила ногу твари и побежала вверх по икре и колену, растворяя и испепеляя его. С диким и яростным ревом та сначала попытался освободить ногу, поняла тщетность этих усилий и кинулась к девушке, но было уже поздно, плеть вернулась к ней, а сама Квинтиус отпрыгнула, довольно отметив, как подкосилась поврежденная конечность и чудовище едва не упало, на мгновение открывшись. Большего она и не просила, плеть моментально обернулась вокруг шеи твари и с неожиданной силой впечатала ту в камни.

Останавливаться на этом Мария не стала и пустила её ветвиться по спине и груди, разъедая черную плоть и заставляя ту оплывать под напором чистой эфирной энергии. Спеленутое в кокон светящихся нитей порождение билось изо всех сил, стараясь вырваться. Во все стороны летели куски камня и плоти монстра. Напрягаясь до звона в ушах девушка двумя руками вцепилась в концы сети и продолжала вливать энергию, хотя, казалось, еще чуть-чуть и не выдержит, сгорит вместе с монстром. На лбу выступил холодный пот, руки свело судорогой, голова болела, словно в виски воткнули по раскаленному штырю, рот наполнился кровью, ладони в местах соприкосновения с сияющими жгутами уже не ощущались. Плохой знак. В последнем рывке Мария пропустила через себя еще одну волну и чудовище не выдержало, издало утробный душераздирающий вой, пронзивший небеса, и развалилось на ровные куски, порезанное сетью. Упав на колени и судорожно вдыхая, она пыталась привести мысли в порядок и заметила краем глаза движение. Умбра шел в её сторону и девушка остановила его вскинув руку.

— Стой. Нельзя, — просипела она, но смуглый легионер услышал, нахмурился и остановился.

Ладони покраснели, вздулись пузырями, кое где кожа уже начала лопаться и течь сукровицей. Тыльной стороной руки она провела под носом, в свете луны и далеких факелов кровь на ней казалась черной. Еле поднялась и пошатываясь добрела до того места, где располагалось в животе монстра производящее туман устройство. Теперь оно исчезло и на его месте лежало круглое абсолютно черное отполированное зеркало из камня, от которого настолько сильно разило темной стороной, что Мария уже решила — открыт еще один прорыв. Нет. Тот самый артефакт, ради которого они сюда шли, ради которого погиб Луций. Хотя кого она обманывает? Он погиб ради неё. Дерьмо! Дерьмо! Вдох. Выдох. Надо успокоиться. Зеркало пока не стала трогать, такую вещь лучше долго не держать в руках. Она остановилась напротив прорыва, огромной дыры, из которой уже показались усы и щупальца других тварей, который ранее распугало более сильное чудовище. Не дожидаясь появления хозяев конечностей Мария опалила их вспышкой чистой энергии и принялась составлять формулу закрытия. Практически десятый уровень, она не подозревала, что такие бывают. Пришлось попотеть, чтобы свести к минимуму расход, сейчас она не может себе позволить потерять и капли энергии, иначе просто сдохнет тут от истощения. Наконец формула была готова и она произнесла её, запечатывая раскрытой ладонью. Нехотя края разрыва стали съеживаться и спустя долгую минуту прорыв оказался закрыт. Девушка развернулась, едва не упав, и с трудом подобрала артефакт, обжегший руки холодом.

— Где чаша? — прохрипела она, приблизившись к мрачным легионерам.

Центурион достал её и Мария, не дав ему докоснуться, сама положила внутрь зеркало, идеально вошедшее в медную окружность. Септимус кивнул Умбре и залил артефакт припасенной заранее жидкостью, похожей на бетон. Леандр переломил палку и в небо ушел сигнал о том, что им удалось захватить артефакт.

— Двигаем! — приказал Центурион.

Умбра тут же подхватил Марию, готовую осесть на камни. Она бросила взгляд туда, где было тело Луция, теперь там остался лишь прах. Эбуций кивком подтвердил её предположение — именно он развеял тело товарища, чтобы оно не досталось врагам. Сейчас, когда исполинская тварь была уничтожена и прорыв закрыт, её чувства уже не так были забиты их эманациями и она четко различала еще пару прорывов поменьше слева у подножия пирамиды, где располагался алтарь. Там же бродили десятки порождений. Сила прорыва была такова, что инфицировала людей даже на таком расстоянии. Легионеров она защитила, а вот дикарям не повезло и в ближайшее время мексика будет чем заняться. Главное теперь самим не напороться на этих гадов.

— Нам туда, — указала девушка на западную лестницу. — Там пока нет порождений.

По ступеням они спустились почти без приключений. Два раза на них выныривали воины мексика, их угостили пулями, еще три раза местное население, пытавшееся унести ноги подальше. Проблемы начались на подходе к зарослям. Воин с веником из перьев на спине остался жив и яростно командовал остальными, возвращая подобие порядка. В темноте и общей суматохе они были темными силуэтами в неверном свете факелов, но воин быстро заметил пятерку бледнолицых и что-то крикнул остальным резко вскидывая руку в их направлении. От десятка летящих копий спас Эбуций, сотворивший волну наподобие той, что нашинковал дикарей Луций. Получилось откровенно слабее, ранило около десятка дикарей, остальных только повалило на землю. В этот же момент из-за пирамиды показался свежий отряд мексика, быстро сориентировавшийся в ситуации. В их сторону полетели еще копья. То, что большинство нападавших почти сразу полегли от выстрелов не сильно помогло, потому как одновременно нападать и защищаться Галл не мог, и два копья нашли своих жертв. Кальвусу попали по голове, а Септимуму разодрало бедро. Не дожидаясь нового нападения они быстро рванули к зарослям. Эбуций схватил осевшего на землю разведчика, а Умбра умудрился не отпуская Марии помочь Септимусу. Удивительно, но их никто не преследовал и спустя десяток пассов они остановились перевести дыхание.

— Никто больше не ранен? — спросил Септимус оседая у дерева рядом с бессознательным Дунстаном.

— Нет, — почти одновременно ответили Мария, Эбуций и Умбра, который заканчивал перевязывать рану центуриона, эфириус помог остановить кровь и сделал обезболивание.

— Можете привести его в себя? — спросил центурион, указывая на Кальвуса.

— Нет, — вздохнул Галл.

— Я постараюсь. Только мне потом понадобится оживлялка, — бросила Мария эфириусу и дождавшись его кивка придвинулась поближе к разведчику.

— Давай я сначала тебя перевяжу, а то и ты отключишься, — проворчал Умбра и извлек из сумки холщовый бинт и какую-то мазь.

Мария на адреналине совершенно позабыла про обгоревшие ладони, помогло еще и неосознанно примененное обезболивание, которое спасало во время жестоких тренировок. Умбра осмотрел её ожоги, цокнув языком закрыл бинтами и разрешил приблизиться к Дунстану. Для необходимого воздействия по счастью требовались совсем крохи энергии и минимум жестов. После активации формулы Кальвус вздохнул и открыл глаза, а у Марии снова носом пошла кровь и в глазах потемнело. Помощь Галла оказалась как никогда кстати, она моментально взбодрилась и почувствовала прилив сил.

— Твою… — простонал разведчик, хватаясь за голову.

— Скоро боль пройдет, — утешила его девушка., тем более, что его задело вскользь.

— Кальвус, нам необходимо решить, куда двигаться, — Септимус раскрыл перед ним карту, еле видную в свете луны, и ткнул в неё пальцем. — Мы сейчас тут.

— Ясно, — Дунстан нахмурился.

— Тут такой шум в эфире, что, думаю, можно один раз кинуть «волну», — предложил Эбуций и пояснил увидев непонимание на лицах. — Эфирная формула, которая сможет определить наличие живых существ на милю или около того.

— Да, это было бы хорошо, потому как я чую только порождения и прорывы, — согласилась Мария.

— В основном все с той стороны пирамиды, — через минуту сообщил эфириус и потом показал в глубину леса дальше на запад и на восток чуть севернее пирамиды, — И там еще кто-то. Две примерно одинаковые группы. Вторая, наверное, те, которых я повалил и вышедшие им на подмогу.

Центурион постановил, что они будут обходить весь ритуальный комплекс по большой дуге с севера. Соваться на юг было опасно, там сконцентрировались все жилые здания и их быстро обнаружат. На ногу он по-прежнему не мог наступать и его подпирал Умбра. Мария после оживлялки, как называли придающую сил формулу, смогла идти самостоятельно, и спустя минуту их сильно уменьшившийся отряд поспешил вперед.

 

5

В темноте они осторожно пробирались по лесу неосознанно вздрагивая от каждого шума. Приходилось часто останавливалось, так Кальвус мог разведать дальнейший путь, а Септимус отдохнуть. Если бы не обезболивающее и кровоостанавливающее от Эбуция, центурион и шагу бы ступить не мог, ногу ему повредили сильно. К рассвету они добрались до какой-то пещеры, походившей скорее на большую нору. Кальвус утверждал, что это лучшее укрытие, чтобы отдохнуть. Пришлось поверить ему на слово, все уже валились с ног от усталости. Кассия последнюю милю до убежища практически тащил на себе Умбра.

— Ты уверен, что мы туда пролезем? — смуглый легионер скептически оглядел черный провал, заросший высокой травой.

— Пролезете. Дальше лаз расширяется, там все поместятся, — уверенно ответил разведчик, раздвигая растительность.

Вздохнув Умбра полез первым и втащил за собой Септимуса. Следом отправилась Мария и Эбуций. Кальвус заметал их следы и появился спустя десять минут. Внутри нора и вправду расширилась, обнажив каменное подбрюшье холма. Каждый мечтал лечь и заснуть как есть, грязь и пот никого не смущали, настолько все устали. Осунувшиеся лица с синяками под глазами освещал маленький эфирный светляк, созданный Эбуцием. Центурион практически провалился в беспамятство и вместо него заговорил Умбра:

— Что с вашими армэфами? Боезапасом?

Мария и Кальвус с Галлом завозились. Смуглый легионер проверил еще и оружие Септимуса. Вместе с армэфой Луция у них оказалось пять длинностволок и семь пистолетов, все исправные, но разряженные. Магазинов хватило, чтобы их зарядить и остались еще пара кассет. Практически половину боезапаса они израсходовали на пирамиде.

— Умеешь с ней обращаться? — спросил Умбра протягивая Марии длинноствольную армэфу Меция.

— Да, но стрелять не смогу, — и продемонстрировала забинтованые скрюченные руки, где на льняном полотне уже проступила кровь.

Леандр молча протянул ей оружие. Девушка бережно взяла армэфу, напоминающую ружьё. Сигма-2, новейшая разработка инженеров-эфириусов, пока не ушедшая дальше особых армейских подразделений. Сравнив с привычной Пи-10, с которой она тренировалась, сразу почувствовала разницу в весе, да и магазин на десять, а не пять пуль, порадовал. Стараясь не сильно сгибать пальцы осмотрела, отгоняя мысли о том, что еще несколько часов назад это цевьё сжимала рука Луция. Объявили отбой, Эбуций потушил светляк и в темноте, которую нарушал только слабый свет со стороны входа в пещеру, Мария отвернулась к каменной стене, закуталась в одеяло и обняла Сигму, мечтая, чтобы на месте ружья оказался его русоволосый хозяин с лукавыми карими глазами.

Проснулась она от того, что кто-то тряс её за плечо.

— Проснулась наконец, — отстранился Эбуций и нехорошо прищурился, увидев армэфу в объятиях девушки.

Растерев лицо она повернулась к Умбре, очнувшемуся Септимусу и Кальвусу, чьи мрачные лица не предвещали ничего хорошего. Центурион сразу перешел к делу:

— Обратно мы не сможем дойти тем путем, которым пришли сюда, — констатировал он очевидное и расстелил на перевязанной ноге карту с береговой линией, — поэтому воспользуемся запасным планом. В заливе нас ждет корабль. Надеюсь, шторма их не отогнали и не угробили. Ждать он нас будет тут, — его палец указал в ничем не примечательную точку на побережье. — Добравшись туда необходимо будет подать три сигнала подряд. Если корабль не подойдет, то потом еще два. Если и тогда не покажется, то снова два. Это сделано для того, чтобы дикари, даже имея на руках наши сигналки, не смогли привлечь корабль вместо нас.

— Сколько нам надо будет ждать корабль? — недовольно спросил Эбуций. — И что делать, если он не появится?

— День-два. Не дольше, — центурион устало вздохнул, его лоб покрылся испариной, а лицо выглядело бледнее, чем вчера.

— Вы не ответили на второй вопрос, — эфириус переводил взгляд с Септимуса на Умбру и обратно.

— Дойдем, тогда и будем думать, — припечатал Леандр. — По ситуации. Возможно, удастся захватить лодку дикарей и какое-то время плыть на ней.

— В сезон штормов на их утлых лоханках?! — скривил губы Эбуций.

— Захочешь жить, и на плоту поплывешь, — сквозь зубы процедил Умбра и вперил взгляд в юношу.

— Сколько нам идти до побережья? И когда начнется погоня? — поспешила отвлечь их вопросами Мария, не хватало еще сцепиться между собой.

— Десять дней, если двигаться, как мы шли до этого, но учитывая обстоятельства, дольше, — вздохнул смуглый легионер.

— И погоня уже идет по нашему следу, — спокойно добавил Кальвус не поднимая головы.

Все в немом удивлении уставились на взъерошенного разведчика, по привычке спрятавшего лицо. Не тратя времени стали собираться. Марии очень не нравилось состояние Септимуса и она решила его осмотреть. Вдвоем с Умброй они аккуратно сняли повязку и даже одного светляка оказалось достаточно, чтобы увидеть — дело плохо. Копье, ранившее мужчину, было отравлено. Нога воспалилась, покраснела и опухла, из раны уже начал идти гной с неприятным запахом.

— Дерьмо, — сквозь зубы выругалась она.

— Сможешь подлечить как Ватия? — спросил Умбра.

— Нет, — девушка вздохнула и покачала головой. — Слишком выложилась на пирамиде и руки не слушаются достаточно, сделаю только хуже.

В итоге пришлось ограничится обезболиванием и обеззараживанием, которые, к сожалению, только отсрочили неминуемое. Пока они собирались и вытаскивали из норы центуриона, Кальвус успел исследовать окрестности и уверенно повел их вперед. Не известно, откуда брались силы у Леандра, но он продолжал тащить на себе Септимуса. Мария бы с удовольствием поспала пару суток, на физическую усталость накладывалось истощение от излишне активного пользования эфирной энергией. Она выложилась практически полностью, да еще и пробовала эфирить сразу после этого. Голова болезненно пульсировала, ноги отваливались, обожженные ладони ныли несмотря на обезболивание от Эбуция.

Местность стала более равнинной, на такой их проще заметить, да и дороги попадались часто. Мария отмечала изменения в окружении отстраненно и безразлично. Казалось, ничто не может нарушить изможденный транс, в котором она брела, ориентируясь только на широкую спину Умбры. Усталость принесла с собой и облегчение, не хватало сил думать об оставшихся на пирамиде товарищах. О первой группе под началом Ватия никто не вспоминал, но она видела взгляды, которыми обменялись Эбуций и Септимус. Хмурый Константин, молчаливый Олав и ловкий Литумариос с Дидиусом больше никогда ей не встретятся, только если в кошмарах.

Немногословный Кальвус с поразительной выносливостью тащил их вперед всю ночь, потому как из укрытий кругом были одни кусты да кактусы, днем они оказались бы как на ладони. С рассветом дошли до холмистой безлюдной местности. Пещеру найти не повезло и устроились в зарослях у отвесной скалы, прикрывающей спину. Тяжело дыша Мария осела у камня рядом с Септимусом. Его рана воспалилась еще сильнее и центурион провалился в липкое беспамятство. При помощи Умбы они поменяли ему повязку, потом легионер осмотрел руки девушки, пузыри стали мутными, кожа между ними начала сходить, по краю ожога она потемнела и сморщилась. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять — скоро ей снова понадобиться обезболивание. Дунстан долго маскировал их следы и делал обманные, уводящие преследователей. В ожидании разведчика четверка выживших молча всматривалась в рассветное небо, где еще слегка отсвечивал огрызок луны. В тишине, скупыми и усталыми движениями каждый разламывал и нудно жевал свой сухарь из пайка. На охоту не было ни времени, ни сил. Выставив эфирную сигналку грязные и потные завалились спать.

Поспать как следует им не дали. После полудня на них вышли преследователи. Первым вскочил от сработавшей сигналки Эбуций и тут же разбудил Умбру, который уже растолкал остальных. Действовали быстро и без лишних разговоров. Проверили оружие, Кальвус отправился на разведку и Мария уже почти похоронила Дунстана, который вернулся и сообщил о двадцати дикарях, идущих по их следу.

— Надо двигать, — высказал очевидное Эбуций и все покосились на все еще бессознательного центуриона.

Сам он идти не сможет, кому-то придется его нести, а это лишние руки. Умбра уже открыл рот, чтобы высказаться, как слева в кустах наметилось движение и крики на местном наречии. Теперь рыпаться поздно, мексика уже тут. Кальвус и смуглый легионер вышли вперед, Эбуций шел замыкающим. Марию оставили рядом с Септимусом как резерв. Она аккуратно устроила центуриона между камней и сама притаилась за одним из них, положив ствол Сигмы так, чтобы простреливались все подходы к их убежищу. Пальцы все еще не гнулись, но уж лучше потревожить рану, чем погибнуть. Вдалеке всколыхнулся эфир, сообщая о том, что по крайней мере Галл наткнулся на дикарей. Спустя пару секунд послышались далекие и нежные хлопки выстрелов, еле слышные, сопровождающиеся эфирной рябью, которую Мария воспринимала легко и полно. Первым вернулся Умбра, за ним из кустов выбрались эфириус и Кальвус.

— Всех положили, уходим, — сухо сообщил смуглый легионер вытирая чужую кровь с лица. — Эбуций, сделай снова эту свою «волну», чтобы быть уверенным, — обернулся он к Галлу.

Пока тот произносил формулу, они успели собрать еще не собранные пожитки и привести в сознание Септимуса, который был совсем плох. Умбра и Мария чуть не столкнулись головами осматривая центуриона, когда Эбуций громко выругался.

— Проклятье! — он добавил еще пару матерных слов и пояснил для повернувшихся к нему товарищей. — Мы уничтожили только передовой отряд, за ним идет еще один. Минимум две контубернии.

Леандр остановившимся взглядом обвел всех. Девушка практически чувствовала, как он просчитывает варианты, потому как сама занялась тем же. Эфириус стоял запустив руки в волосы, лицо побледнело, губы кривились не то в усмешке, не то в оскале. Конец. От двадцати с лишним мексика им ни за что не уйти, принять же бой — прямой путь к самоубийству. Неужели все было зря? Мария посмотрела на Кальвуса. Единственная надежда — дать артефакт ему, а самим попробовать увести преследователей в другую сторону. Он разведчик и сможет выжить в этих лесах. В тишине хриплый голос Септимуса заставил всех вздрогнуть.

— Я их задержу, — он вздохнул. — Сделайте мне эту оживлялку или как она называется, — посмотрел он на Эбуция. — И оставьте пару запасных магазинов.

— Две контубернии, — Умбра буравил взглядом центуриона. — Столько тебе не остановить.

— У меня есть для них сюрприз, — ухмыльнулся Кассий и вытащил на свет эрупт, близнец того, что помог им на пирамиде. — Тем более тащить меня с собой вы не сможете. Я уже не жилец. Идите, пока есть возможность.

Никто не разводил бессмысленные споры. Мария хотела бы сказать, что хочет остаться, но чувствовала вместе с остальными как что-то внутри расправляется. Надежда. Септимус подарил им надежду. В какой бы заднице не оказывался человек, жить хочется всегда. Поклажу быстро собрали, паек центуриона и другие его вещи разделили между собой, ему оставили запасные магазины для ружья и для пистолета. Чашу он передал Умбре, что-то шепотом сказав тому на ухо. В тишине четверо, что осталось от отряда из двенадцати человек, вытянулись и ударили кулаками в грудь под негромкое но твердое «Аве!». Септимус ответил им тем же. Не прощаясь, они развернулись и скрылись в кустах, ведомые сосредоточенным Кальвусом.

Центурион дорого продаст свою жизнь, ему оборудовали неплохое укрытие между камней, которое ранее облюбовала Мария. Помимо этого у него будет и финальные аргумент в виде гранаты. Он смотрел вслед уже бывшим подчиненным и лицо его озарилось улыбкой. Увидь кто мужчину в этот момент, не узнал бы сурового Септимуса, он преобразился и выглядел как совершенно счастливый человек. Единственное, о чем Кассий жалел, что так и не посмотрит в глаза жене и детям. Вскоре на размышления времени не осталось, он вцепившись в ружье выцеливал первого дикаря.

Взрыв прогремел за их спинами, когда они уже около полчаса практически бежали за Кальвусом. Все вздрогнули, но никто не обернулся, на каменистых склонах холмов это было слишком опасно, оступишься и уже не встанешь. Поняв, что Септимуса больше нет, припустили еще быстрее. Спустя почти час безумной гонки они наткнулись на реку, к сожалению, текущую на север, а не на восток, куда им было нужно. Узкая и бурлящая, она на первый взгляд казалась не опасной, но Кальвус долго вел их вниз по течению, пока не одобрил брод. Босые и с закатанными штанинами они пересекли реку и снова устремились вперед. Вторая речка встретилась почти сразу после первой, повезло, что была небольшой и они даже нашли каменный завал, позволивший перебраться посуху. Отдохнуть решились лишь когда стемнело. Словно загнанные лошади, уже плохо соображая, пристроились в расселине и смогли перевести дух, чтобы поговорить.

— Сможешь еще раз сделать «волну»? — хрипло спросил Умбра.

— Опасно. Эфир тихий. Сразу засекут, — ответил Эбуций.

— Если есть кому засекать, — сипло прокомментировала Мария, бессильно лежа на грязном и вонючем одеяле.

— Рискнем, — постановил их новых командир.

Эфириус только бросил взгляд исподлобья и послушно зашептал формулу. Девушка уловила расходящуюся волну и замерла в ожидании ответа.

— Никого нет, — обрадовал их Галл. — На западе вроде… Не уверен, что это напавшие на нас. На севере у реки поселение, там людно.

Кальвус ловко вытащил карту и Эбуций послушно зажег светляк. Разведчик без труда определил, где они находятся и постановил, что им стоит и дальше двигаться на восток, забирая к югу. Скудный ужин не столько насытил, сколько еще больше раззадорил аппетит. Под прикрытием сигналки Эбуция они мгновенно провалились в сон, усталые и измученные. Про Септимуса никто так и не заговорил. Ночью Марии пришлось разбудить эфириуса и попросить помощи с раной, он смог сотворить регенерирующую формулу и снова обезболил, только после этого режущая боль спала до ноющей и девушка провалилась в тяжелый сон полный спутанных тревожных сновидений, время от времени просыпаясь и испуганно осматриваясь.

Какой предел человеческих сил? Как долго можно превозмогать собственную физическую немощь и насколько рассудок может в этом помочь? Казалось, все их путешествие будет одним ответом на этот вопрос. Шесть долгих дней они тащились по холмам, которые становились все круче и постепенно превращались в отлогие горы. Идти по прямой не позволял рельеф и поселения мексика, приходилось петлять и заходить назад. Один день шел сильный дождь, переждать который они не могли себе позволить, и упорно брели под его прохладными струями. Дунстан оказался самым выносливым из них и умудрялся подгонять даже Умбру, что уж говорить про Марию и Эбуция. К привалам выматывались так, что еле хватало сил что-то съесть, упасть замертво и заснуть. Если бы не Кальвус, они давно сдохли от голода. Тот в своих дозорах находил время ловить местную живность, которую совместными усилиями готовили Леандр и Квинтиус.

Раны Марии беспокоили её и Умбру. Благодаря помощи эфириуса поврежденная кожа быстро слезла и на её месте уже стала формироваться новая, но от резких движений она лопалась и кровила, делая девушку бесполезной для отряда. Она не могла эфирить, пользоваться оружием и едва справлялась с гигиеной. На боль от заживающих ожогов накладывалась страшная усталость, не исчезающая даже после привалов и ночного сна, который Мария проводила метаясь в кошмарах, где поочередно погибали все её спутники, а её саму или приносили в жертву своим божествам ацтеки, или сжирало живьем чудище с пирамиды. По несколько раз она вскакивала и объятая страхом всматривалась в темноту, прислушивалась к шорохам и скрипам, шебуршению животных, стрекоту насекомых и измученная снова проваливалась в сон. Когда она уже была уверена, что вот он — её предел, организм неожиданно научился справляться и девушка уже не напоминала бесчувственное бревно, когда они засветло остановились на ночевку. Умбра затеял чистку оружия. Эбуций последовал его примеру. Мария проверила раны на руках, новая кожа стала достаточно прочной, чтобы позволить небольшие движения пальцами. Кальвус разведал местность вокруг стоянки и вернулся с добычей.

— Давай я тебя осмотрю, — подсела к нему девушка и показала изуродованные ладони. — Подвижность почти восстановилась, сейчас я смогу провести диагностику и не навредить.

Дунстан поднял голову и Мария поняла, что впервые смотрит ему в глаза, обжигающе голубые и холодные. Если бы не они, выражение на лице мужчины можно было назвать умиротворенным, ледяной взгляд же превращал его в застывшую маску безразличия. Не хотелось бы знать, каким образом Кальвус стал таким, не из страха столкнуться с ним настоящим, а из страха уйти следом. Видимо, разведчик знал о производимом впечатлении, поэтому поспешил опустить голову и скрылся за взъерошенной шевелюрой.

— Хорошо, — глухо согласился он на предложение девушки.

Она сосредоточилась, извлекла немного энергии и для проверки пропустила её через пальцы, а потом и через собственные руки. Себе повредить эфиром она практически не могла, зато проверила, не убьет ли своим сканированием Кальвуса. Еще раз все проверив, взялась за легионера. Сотрясение он все же получил, но каким-то образом её воздействие сразу после него очень хорошо компенсировало повреждения и теперь Дунстан был поразительно здоров.

— С тобой все в порядке, даже несмотря на тот удар. Сможешь пешком хоть до Нового Рима дойти, — неуклюже пошутила она и поспешила отсесть, чтобы не столкнуться с ним взглядом.

— Спасибо, — сказал ей в спину разведчик и начал разделывать небольшую лесную свинью, покрытую шерстью.

На следующий день они дошли до предгорий и стали взбираться вверх. Зелени стало больше, кактусов почти не осталось, одна знакомая взгляду лиственная растительность. К ночи дошли до живописного места у прозрачной горной реки, по обеим берегам которой рос стройный лес. Закат отражался в воде и зрелище получилось красивое, если бы не обстоятельства.

— Я пойду за хворостом, — сообщила Мария, по пути планируя немного ополоснуться в речке.

Пару дней назад она начала пользоваться бытовыми формулами, однако они не могли заменить полноценного купания. Умбра бросил на неё быстрый взгляд, остановил его на смене одежды в руках и кивнул, давая понять, что в курсе её планов на помывку. Девушка специально отошла от лагеря, чтобы никого не смущать. Уходящее за горизонт солнце давало еще достаточно света и Мария поспешила постирать одежду, пока еще видны самые сильные пятна. Рубашка и штаны напоминали тряпье, грязные, пыльные, с разводами от пота. Воняло от них также немилосердно. Руки, пока она стирала, заледенели. Удовлетворенно положив выжатые вещи на камень она аккуратно зашла в воду, преодолевая сопротивление организма, не желающего лезть в её ледяные объятия. Быстро растерлась куском ткани и промыла волосы, не расплетая косичек.

Одеваться не спешила, вытершись попрыгала на месте, чтобы разогнать кровь. Во время очередного прыжка повернулась и наткнулась взглядом на Эбуция, который пристально её разглядывал, стоя немного в отдалении. Выражение лица эфириуса не предвещало ничего хорошего. Что же, рано или поздно это должно было случиться. Мария осторожно переступила с ноги на ногу, резко присела, перекатилась и выхватив нож из лежащих на берегу вещей, замерла в стойке. Галл не пошевелился, только криво ухмыльнулся.

— Ловкая штучка, — протянул он, сделав шаг вперед. — Как представлю, какие вещи можно с тобой вытворять… Я, конечно, не любитель такого, — он скривился, увидев её уродливые шрамы, — но в нашей обстановке выбирать не приходится.

— Выбор есть всегда, — холодно сказала Мария не спуская взгляда с мужчины.

Вместо ответа Эбуций метнулся вперед и обманным движением постарался выбить нож из её рук. Не тут-то было, она полоснула его по предплечью и отскочила в сторону. Опустив взгляд на кровавую полосу, Галл поднял на неё окаменевшее лицо.

— Не пойму, чего ты сопротивляешься? — наклонил он вбок голову. — Я не вчера родился и знаю, как сделать женщине приятное. Сбросим пар, хорошо проведем время вместе.

— Нет, — Марию совсем не устраивал секс в таких условиях и с таким партнером.

— Уверена? Чего ломаешься? — не унимался тот.

— Нет.

— А с чего это? — он прищурился. — Чем я хуже его?!

— Хуже кого?

— Меция, конечно! — вспылил эфириус. — Ему-то ты исправно давала!

— У нас ничего не было, — холодно сообщила она, про себя решив, что, возможно, зря.

— Хватит врать, — зло сказал он.

— У нас ничего не было, — повторила Мария.

— Чем он лучше меня, а?! — разъярился Эбуций, ноздри угрожающе раздувались. — Если хочешь знать, то это Меций виноват, что ты сейчас тут, а не в своей теплой постельке! За это задание ему обещали шестой ранг! Сам трибун обещал! — Галл практически кричал. — Слышала бы ты, как он уговаривал Ватия и Септимуса взять тебя, а не идти в соседнее поселение за нормальным вигилом. Про аттракцию твою рассказал и силовую. Конечно, меньшее, что он мог после такого сделать, это подставить свою задницу вместо тебя, чтобы стать героем!

За время этой речи Мария переместила пальцы на ноже, ослабив захват, и на последнем слове прочувствованной речи Эбуция, запустила в него клинок отточенным за годы тренировок движением. Нож послушно рассек воздух, летя вперед и почти вонзился в ногу мужчины, когда тот быстро ушел от броска. Галл оскалился и рванул к девушке, но был остановлен окриком.

— Стоять! — к ним приближался Умбра, буравя взглядом эфириуса. — Квинтиус, прикройся.

Второго приглашения ей не было нужно, она споро натянула на себя одежду и схватила постиранную с камня.

— Иди в лагерь. Мы сейчас подойдем, — не отрываясь от Эбуция велел Леандр.

Не оглядываясь Мария пошла обратно. У готового костра её уже ждал Кальвус и девушка ощутила укол совести, что задержалась с купаниями и вернулась без хвороста. Разведчик сверкнул своими ледяными глазами исподлобья и продолжил разделку небольшого грызуна с полосатой пегой шкуркой. Она развесила мокрые вещи на ветках, обломала несколько и подсела к Дунстану.

— Можно сделать мясо на шпажках, — предложила она, обтачивая их ножом. — Где была та травка, что ты добавлял в прошлый раз? Можно натереть кусочки, получится вкусно. Или кашу сделать, в моем пайке еще осталась крупа. Не уверена, что перловка хорошо пойдет с этим мясом, но можно попробовать и приправить твоей травкой.

Многословием она пыталась заполнить обычную тишину, которая сопровождала их разведчика по пятам. Ожидание возвращения Умбры и Эбуция нервировало, почему-то она больше переживала за второго. Смуглый легионер выглядел так, что мог заломать несколько эфириусов, не говоря уже об одном. Мария методично обточила одну ветку до состояния зубочистки и приступила ко второй, когда её неожиданно прервал Кальвус:

— Они разберутся, — спокойно сообщил он. — Будем делать кашу.

 

6

Что произойдет с человеком за месяц ночевок под открытым небом и на чем придется? Про себя Мария могла сказать, что после первой недели успела привыкнуть к постоянной утренней ломоте в мышцах. Спустя две недели к ним присоединилась боли в спине и шее, на третьей она стала потихоньку забывать, каковы ощущения от сна на нормальной кровати. Сейчас же ей начинало казаться, что мягкий матрас и свежие простыни это иллюзия и она обречена на вечные ночевки в грязном и пропахшим костром и потом одеяле. Вместо потолка — звездное небо, вместо подушки — походный рюкзак, вместо колыбельной звуки леса и шум листвы. Было бы романтично, если забыть про вонь и отсутствие элементарных бытовых удобств.

Банных процедур она больше не устраивала и старалась не оставаться наедине с Эбуцием. К костру они с Умброй вернулись, когда каша уже вовсю варилась в походном котелке. Эфириус обзавелся гигантским кровоподтеком на скуле, командир же был спокоен и без царапины. Не известно, о чем они разговаривали, но Галл теперь украдкой бросал на неё взгляды, от которых Марию передергивало, поэтому она неизменно засыпала с ножом в руке и всегда держала рядом Дэльту. Разведчик и Мария были не из болтливых, а с некоторых пор Эбуций и Умбра тоже стали замкнутыми, привалы и устройства на ночлег проходили в молчании, разрываемом скупыми фразами «подай-принеси».

Второй день они перебирались через пологий горный кряж, который был скорее высокими и обрывистыми холмами. Несмотря на то, что они шли практически весь световой день, скорость продвижения была намного ниже, чем до пирамид, очень не хватало нормальной разведки. Кальвус часто уходил вперед и искал опасные участки, Эбуций периодически запускал волну. Зато к ночи они были в силах делать что-то кроме как замертво повалиться на землю и заснуть. Погода стала более пасмурной и влажной. Окружающая сочная зеленая растительность ничем не походила на жухлую желтоватую траву и колючий кустарник, они очевидно, приближались к обжитым местам. Об этом сообщил вечером Дунстан:

— Завтра спустимся вниз. Там много поселений.

Мария ждала продолжения фразы, но так его и не услышала. Разведчик, как и остальные, сосредоточился на поглощении огненно горячих кусочков мяса, истекающих соком прямо на пальцы. В качестве гарнира Кальвус смог достать маленькие красные плоды, съев которые девушка с удивлением узнала помидоры, чей вкус уже практически забыла. Оглядев мрачную троицу, девушка заключила, что придется брать дело в свои руки, иначе они или поубивают друг друга в скором времени или будут разделаны под орех дикарями, потому как соваться в бой не доверяя напарникам — худшее, что может быть. Её волновал Галл, поворачиваться к нему спиной Мария опасалась, не отказался он еще от идеи добиться от неё секса, теперь уже не столько от неудовлетворенности, сколько из-за обиды и раненого самолюбия. Тем не менее, другого эфириуса на пару сотен миль вокруг нет, да и остальные мало похожи на команду, скорее на побитых собак, согнанных в стаю отчаянием и безысходностью.

— Правильно ли я понимаю, что местные не должны узнать об официальном статусе нашей миссии? — спросила она в пустоту, намеренно смотря в лес, кажущийся еще темнее в свете костра. — И в случае провала мы должны каким-то образом уничтожить артефакт?

— Догадливая? — хмуро бросил Умбра. — Да. И что?

— А то, что меня интересует, какого хрена вам на такую опасную миссию понадобился первый попавшийся вигил из поселения в заднице мира? — последние слова она произнесла пристально глядя в глаза смуглому легионеру. — Что мешало взять профессионала? И можешь не заливать мне тут про Меция, — перевела она взгляд на открывшего рот Эбуция, — не того уровня задача, чтобы идти на риски.

— Профессионал нас кинул, — сухо сообщил Леандр. — Как и еще двое, включая твоего хитрожопого наставника. И знаешь, Квинтиус, — он хмыкнул, — я этому даже рад. Не уверен, что они бы справились с той тварью на пирамиде. Да и армейские облажались бы, хоть и называют вас слизняками, — он перевел взгляд на Эбуция.

— Да справились бы те вигилы, особенно будь у них силовая, как у неё, — скептически протянул эфириус. — Дело не только в силе, но и в умении ей пользоваться. И она это тоже понимает, — он кивком указал на Марию, смотря при этом на Умбру.

— Ладно тебе огрызаться, — осадил его смуглый легионер. — Самое время рассказать вам, как уничтожить эту штуку, — он вытащил из-за пазухи знакомую чашу, залитую до краев непонятным затвердевшим сероватым составом и постучал по нему пальцем, а потом положил сверху деревянный диск, полностью покрытый эфирным алфавитом. — Если приложить эту монету вот так и разломать её по этим линиям, произойдет взрыв раза в три сильнее, чем от эрупта.

— Отсрочки нет? — подал голос Кальвус.

— Нет, — Умбра прошелся острым взглядом по спутникам после чего медленно убрал чашу и деревяшку, чтобы все запомнили, где именно стоит её искать.

Восхитительно! Стало еще хуже, чем до начала разговора. Дамоклов меч неминуемой смерти висел над каждым, однако из всех одна Мария была лицом гражданским, поэтому Леандр дольше всего буравил её своими карими глазами, надеясь прочитать на лице девушки готовность выполнить последний долг. Дерьмо! Дерьмо! Она не хотела сдохнуть в этих джунглях ради мистической выгоды Империи, желавшей, чтобы артефакт был или в её руках, или не достался никому. В бездну клятву Клеарху, в бездну все обязательства, она не может умереть просто так! Она хочет подержать на руках живой и теплый комочек, который выносит под сердцем, хочет увидеть первые шаги своей будущей дочери или сына… Мария встретила взгляд Умбры и тот отвернулся странно удовлетворенный, но она решила не думать о причинах.

Первыми им попались не дикари, целое поселение предстало в лучах утреннего солнца. С возвышенности были прекрасно видны глиняные стены жилищ с пушистыми крышами из тростника и листьев. Всего с десяток домов и несколько сараев вдоль реки, пара крошечных лодочек, сейчас привязанных у берега. Кальвус не зря поднял их еще затемно и они пришли до того, как жители окончательно проснулись. Умбра показал на реку и сделал замысловатый жест рукой, в ответ на который разведчик отрицательно покрутил головой. Скорее всего их командир хотел попытаться добраться дальше вплавь. Охраны никто не увидел. Очевидно, на этой территории не ждали появления врагов, и можно рассчитывать, что удастся пройти без потерь. Они обошли деревню мексика и переправились через реку ниже по течению, в безлюдном месте. По пути пересекли несколько тропинок и дорогу со столбами, похожими на те, что встретились на подходе к пирамиде. Раскрашеные полосами и волнами, через один на них висели черепа мелких животных и перья. После обеда небо стало заволакивать облаками и вместо продвижения вперед их отряд тратил все силы на поиск убежища. Ветер крепчал, предвещая приход сильной бури. В такую погоду хорошо сидеть в тепле и попивать что-нибудь горячительное наблюдая за разгулом стихии.

Как и положено истинным гражданам Империи, они верили в себя, свои силы, своего императора и Империю, а не в каких-то непонятных богов, однако Мария могла бы поспорить, что не одна она возносила сейчас искренние мольбы к кому-то большому и могущественному, прося его подарить им хорошее убежище от надвигающегося урагана. То ли молитвы сработали, то ли проведение им благословило, но Кальвус смог обнаружить укрытый зарослями лаз в пещеру. Первым туда сунулся Умбра и вскоре резво выскочил:

— Эбуций, есть что убойное? Там змеиное гнездо, надо его выжечь.

Эфириус кивнул, размял пальцы и скрылся в расселине, ведомый своим светляком. Спустя примерно минуту Мария уловила эфирный всплеск и послышался голос Галла, который предлагал им заходить внутрь. Кальвус только зашел и сразу же сообщил, что отправится за дичью, потому как ненастье затянется надолго. Узкий и извилистый ход вел в довольно большую каверну с тремя ответвлениями. Одно появилось из-за обвалившегося потолка, второе быстро сужалось и уходило куда-то вглубь, а третье практически сразу заканчивалось тупиком. В большом зале в полный рост можно было встать только на пятачке справа от входа, слева и в глубине уровень потолка понижался и приходилось ползать на четвереньках. Ветер снаружи завывал все сильнее и девушка пошла к выходу проверить, не собирается ли возвращаться разведчик. Небо покрывалось темными тучами, нещадно гонимыми ураганом с океана, они были готовы в любой момент родить ливень, поэтому Мария всматривалась в заросли все сильнее и еле сдержала вздох облегчения, когда показался Кальвус с увесистой тушей на плечах.

Тапира, она его узнала по крошечному хоботу, разделывали вместе. Туша была приличная и стоило её приготовить, чтобы мясо не пропало. Пока не начался дождь успели натаскать еще веток и листьев для лежанок, устроенных в части пещеры с низким потолком. Единственный нормальный закуток приспособили под туалет и приготовились переждать ураган. Ветер выл и стенал, сквозь вход и так проходило немного света, а вскоре снаружи стало темно как в сумерках. В молчании пожарили и съели мясо. Повезло, что Мария знала формулу вентилятора, как она её называла, и дым от костра можно было выдувать наружу, а не дышать им и ждать пока уйдет сам. На полный желудок навалилось дрема, возможно, впервые за последний месяц они оказались в безопасности. По такой погоде никто не рискнет покинуть свои жилища, а их следы будут достаточно заметены бурей, чтобы скрыть даже если кто-то захочет поискать. Она сама не заметила, как провалилась в сон.

На следующий день ураган продолжал бушевать и они отсиживались в пещере. Проснулись поздно. Девушка уже успела забыть, когда последний раз так высыпалась. Наверное, еще в Каке… Сама не заметила, как в подражание остальным жителям Колонии у Озера стала называть её именно так. Неужели она уже целый месяц на этом задании? Когда они ушли? Самый конец июля. То есть, сейчас уже конец августа! Проклятье! Она так резко подскочила на одеяле, что врезалась головой в шершавый потолок и зашипела.

— Ауч, — потерла Мария макушку, предчувствуя как там скоро вскочет знатная шишка.

— Что случилось? — Эбуций повернулся, а за ним и Умбра с Кальвусом, что сидели у выхода и под светляком проверяли оружие под мерное завывание ветра снаружи.

— Ничего. Все в порядке, — поспешила их заверить девушка.

— Да говори уже, что там у тебя стряслось? — требовательно сказал Леандр. — Змей мы всех вывели…

— Ладно, — она выползла в круг света у костра и обвела всех взглядом, решила, что разрядить обстановку не помешает, прокашлялась и сказала. — Я просто вспомнила про свой день рождения.

Наверное, стоило сказать хотя бы чтобы увидеть их лица. Озадаченное у Кальвуса и Умбры и ошарашенное у Эбуция. Какие дни рождения, когда завтра они могут сдохнуть ради куска полированного камня?!

— И что с твоим днем рождения? Оно сегодня? — первым пришел в себя их командир.

— Нет. Не сегодня… Наверное, — замялась Мария, понимая, что не может вычислить какой сегодня день.

— То есть оно скоро будет? — помог Умбра наводящим вопросом.

— Нет. Да. У меня как-то сложно с датами. Не уверена, что посчитала верно, но, скорее всего, оно уже прошло.

— А ты хотела его как-то отметить? — если бы не каменно-серьезное выражение лица Леандра, девушка подумала бы, что он издевается.

— Нет. Провести день рождения преследуемой дикарями, грязной и вымотанной — еще не самый худший вариант. Бывало и не такое, — сказала она и сразу прикусила язык.

Поздно! По лицу Умбры расползлась лукавая улыбка, совсем как в начале их пути. Мария уже и забыла её.

— Так-так, — довольно протянул он. — И как же ты праздновала свои дни рождения до этого?

— Да не праздновала я особо. Не уверена, что это лучшая тема для разговора…

— Остальные еще хуже, — мрачно сообщил Эбуций и оскалился. — Так что рассказывай.

— Что рассказывать?

— Ну, хотя бы про свой худший день рождения, если этот не дотягивает до подобного звания, — усмехнулся Леандр.

— Ладно, вы ведь не отцепитесь, — девушка вздохнула и устроилась удобнее. — Самый худший я провела на допросе у имперских дознавателей, которые применили инквизицию Непоциана.

Ответом ей стала тишина и вытянувшееся лицо Эбуция.

— Непоциана? — неверяще переспросил он, потрясенно разглядывая Марию. — Что же ты такого натворила?!

— Я ничего, а вот мой учитель очень даже. Однако это не относится к вопросу про мои дни рождения.

— Что это за инквизиция Непоциана? — спросил Умбра. — Чем она отличается от обычной?

Увидев, что Мария не планирует отвечать на вопрос, Галл цыкнул и решил рассказать:

— Это специальная методика для допроса именно эфириусов, — он поморщился. — Крайне мерзкая штука.

— Ты пробовал? — сразу задал вопрос Леандр.

— Нет, конечно, — огрызнулся Эбуций. — Но видел тех, кто ей подвергался. После неё в лазарете минимум сутки проводят.

Даже Кальвус перестал рассматривать что-то безусловно интересное на полу пещеры и поднял на Марию свои голубые ледышки, в которых появилось заинтересованное выражение.

— И сколько же ты провела в больнице? — спросил у девушки их новый командир.

— Этот вопрос уже не относится к моему дню рождения, — ответила она. — Зато мне интересно, откуда у тебя такой странный номен, Умбра? — перевела она стрелки.

— Как ни странно, твой вопрос также не имеет отношения к дням рождения, — отрезал он и демонстративно взялся собирать ружье.

Ураган закончился поздно вечером, выдвигаться решили завтрашним утром, сытыми и отдохнувшими. Пещеру покинули, когда небо едва посветлело на горизонте. Лес сильно пострадал от ветра, кругом лежали поваленные деревья и пальмы, вырванные с корнем, некоторые переломило пополам. Кое-где лежали уже немного погрызенные трупы животных. Обратно к реке они вышли достаточно быстро. Та располнела от ливня и перебраться через неё можно было и не думать. Тут и там в помутневшей воде были видны блестящие бока топляков и плавучие кусты из обломанных веток и травы. Отдохнувшие и выспавшиеся они споро пробирались через буреломы и завалы. Шторм оказал отряду большую услугу, местные сейчас больше заняты приведением в порядок жилищ и спасением скарба, чем поимкой чужаков. Оборотной стороной монеты стала ночевка на подстилке из влажных листьев и веток.

К побережью они вышли через день. Ровная песчаная полоса убегала в две стороны, оставляя мало шансов спрятаться. Посовещавшись Умбра и Кальвус постановили, что сигнал дадут, когда стемнеет. В ночном небе его будет лучше видно, причем и своим, и чужим. Все это понимали и были на взводе. Чтобы не допустить паники командир прибег к старому доброму способу — физическим нагрузкам, постановил соорудить укрытие под корнями вывороченной сосны, что росли тут в изобилии. Вооружившись кусками коры и небольшой помощью эфира вскоре они сделали натуральную нору, выход из которой удобно маскировался корнями. Спрятаться там всем можно было только набившись как сельди в бочку. Пообедали и поужинали остатками мяса еще одного тапира, которого Дунстан подловил в реке. Сухпаек пока берегли, не известно, сколько придется ждать корабль и придет ли тот вообще.

Ночь пришла незаметно. Ухнула темнота, как бывает только в южных широтах. Небо над морем было затянуто облаками и звезды прятались за ними вместе с луной. Сигнал пошли подавать Умбра и Эбуций. Мария сидя на подстилке из листьев обхватила себя руками и наблюдала за удаляющимися фигурами мужчин. Когда их силуэты окончательно поглотил мрак вперила взгляд в никуда, стараясь унять предательскую дрожь, вслушиваясь в мерный звук прибоя. Последние дни, если она не занимала себя работой или медитациями, настроение скакало от практически панических приступов до странной апатии, в которой все происходящее казалось дурным сном. Вот и сейчас глядя на звездное небо, которое прожигали своим светом миллиарды далеких звезд, казалось стоит опустить взгляд и у волн увидит ровные ряды лежаков с парочками, возжелавшими тропической романтики. Вместо этой картины перед глазами простирался длинный пляж, белесый в свете луны. Её оцепенение нарушил шорох со стороны Кальвуса, что пристроился рядом. Она глянула на него и поежилась, представив на его месте Галла.

— Так говорить ужасно, но я рада, что именно ты выжил, — тихо сказала она ему. — Без тебя мы бы шли до берега в несколько раз дольше и впроголодь, да и не факт, что дошли бы…

— Все легионеры и армейские эфириусы проходят курс выживания в дикой природе, — так же вполголоса ответил разведчик.

— Природа природе рознь, одно дело леса на севере и совсем другое — джунгли, полные ядовитых тварей, — не согласилась Мария.

Их разговор прервала первая сигнальная вспышка, красной кометой взметнувшись в ночное небо. Две её сестры ушли следом с равными интервалами. Теперь оставалось только ждать корабль. И дикарей. Первое дежурство досталось Марии, остальные впихнулись в нору и заснули. Спустя пару нервных часов, когда она напряженно вглядывалась и вслушивалась в темноту, разбудила Умбру и влезла на его место между Кальвусом и земляной стеной. Пасмурное утро ошметки диверсионного отряда встретили помятыми и немного продрогшими. Корабль так и не явился. Решили вечером повторить сигнал. В сумерках две красных ракеты ушли вверх, сообщая об их местоположении. Ответом были темнота и тишина. Все приготовились к ночевке, когда очередная «волна» Эбуция показала, что их везение закончилось. С севера двигалась настоящая толпа дикарей.

Начались спешные приготовления к обороне. Повезло, что дерево упало на северо-запад и вход в нору оказался прикрытым. Совместными усилиями Кальвус и Умбра прикатили еще пару стволов, сооружая укрытия. Суеты и нервов не было. Положа руку на сердце, девушка была рада наконец встретить опасность лицом к лицу, а не высматривать её во мраке и прислушиваться к шорохам и шепотам, пытаясь определить, какой из них принадлежит человеку, а не океану или животному. Накопленная за долгие недели переходов усталость давила, постоянная натянутость мыслей, чтобы те не возвращались к мертвым товарищам, вымотала не меньше. Можно только гадать, как она смотрится со стороны, но Мария была уверена, что похожа на грязную и облезлую крысу, загнанную в угол. Легионеры выглядели не лучше. Синяки под глазами, осунувшиеся лица, обреченные взгляды и усталые движения.

— Есть формула, которая помогает видеть в темноте, — скупо сообщил Эбуций, когда все проверяли оружие и готовили себе позиции для стрельбы. — Проблема в том, что она у меня плохо получается и есть шанс вместо этого ослепнуть на некоторое время.

— В таком случае не будем рисковать, — решил Умбра. — Лучше сделай еще одну «волну».

— Приблизились, — сообщил эфириус спустя минуту. — От основной массы отделился небольшой отряд, наверное, в две контубернии. Остальные замедлились.

— Возможно разведчики, — кивнул каким-то своим мыслям Леандр. — Мы в тени, деревьев и без нас навалило, поэтому будем надеятся, что они нас не обнаружат и пройдут дальше. Наша задача затаиться и стрелять только в случае непосредственной агрессии или по моему приказу. Ясно?

— Так точно, — почти хором ответили все.

Затаившись каждый на своей позиции загнанные мужчины и одна женщина напряженно всматривались в темноту. Никто не озвучивал свои сомнения, но те витали в воздухе. Корабля не будет. Или попал в ураган, или слишком далеко удалился от берега, пытаясь его обогнуть, или уже ушел не надеясь встретить живых, все же они порядочно задержались. Сейчас у них было девять стволов на четверых и пуль на ведение непродолжительного боя. Далее оставалось уповать только на Эбуция и умение обращаться с холодным оружием. Умбра проверил, легко ли выходит из ножен клинок на бедре, остальные осмотрели кинжалы и метательные ножи. Галл снова посмотрел, где находятся дикари и на этот раз не остался незамеченным. Ответом стала рваная вибрация эфира, от которой у Марии заныли зубы и в паре шагов от их убежища открылся прорыв темной стороны.

— Дерьмо! — не удержавшись выругалась она вслух и стала спешно строить простенький динамический щит, который защитит их от инфицирования, попутно предупреждая товарищей. — Я его закрою, постарайтесь пока никого не убивать, иначе будет туго.

Закончив произносить фразу она ощутила движение воздуха и в бревно рядом с ней вонзилась стрела, а потом из темноты на них навалились дикари. Будь их хотя бы на пару человек больше, девушка могла сосредоточиться на прорыве, в условиях же семеро на одного, ей пришлось отстреливаться. Выдохнув и сосредоточившись она заставила себя представить, что находится на тренировочном полигоне. Фигуры в темноте — это просто мишени, которые необходимо сбить. Жалость и сомнения обернутся тем, что в спину остальным зайдут дикари и всех перебьют. Первым выстрелом промазала. Второй нашел свою жертву. Следующие два она расстреляла почти в упор выпрыгнувшему на неё полуголому воину. От Эбуция послышался крик о помощи и она сместила сектор обстрела влево, стараясь подстрелить кого-то с его стороны.

Вместо того, чтобы отойти и перегруппироваться, дикари перли вперед буквально выкладывая себе путь телами. Смерти и страдания раненых питали прорыв, уже выросший с первого до третьего уровня. Нападающие не снижали напор, она едва успевала отстреливать слишком близко подобравшихся дикарей, о выводе закрывающей формулы не могло быть и речи. Эфир бурлил стараниями шамана, его методы работы разительно отличались от знакомых девушке, рваный ритм вибраций и постоянно булькающее хлюпанье вызывали дурноту. Изредка муть разрывали стройные и хлесткие формулы Эбуция. Дикарей стало меньше, но прорыв стали подпитывать извне.

— Жертвоприношение! — крикнула она спутникам не таясь. — Эта тварь приносит жертвы, чтобы увеличить прорыв! Мне нужно прикрытие, иначе сейчас тут будет до хрена порождений!

Шаман на том конце не был идиотом, почувствовал её вмешательство и увеличил сопротивление. Темная сторона закручивалась черной воронкой, кто-то в глубине эфира не скупясь разливал вокруг себя её чернильный мрак. Девушка уже начала плести формулу, как вспухший пузырь скверны лопнул с утробным хрустом и излился в реальность темной дымкой, оседающей на еще дрыгающихся агонизирующих телах дикарей. Пятый уровень! Мразь совершила еще одно жертвоприношение, хорошенько помучив жертву! Времени переделывать формулу уже не было, у них появилось куда бОльшая проблема — трое порождений. Её слепленный впопыхах щит не был рассчитан на такой прорыв. Хруст ломающихся костей и надсадный хрип переходящий в вой сообщили о приходе потусторонних тварей еще до того, как на них отозвался эфир.

Выстрелив в направлении движения, замеченного краем глаза, Мария перемахнула через бревно и направилась к прорыву и порождениям, что уже встали на свои лапы и обнажили клыки и когти.

— Прикройте! — крикнула она, доставая Эпсилон, у него калибр побольше, еще и пули экспансивные.

В какой момент рядом оказался Умбра она не поняла, тот бесшумно скользил рядом, быстрый и хищный. Пару раз вскинул руку с армэфой и в темноте кто-то свалился. За несколько секунд они оказались у прорыва. Первое порождение выпрыгнуло на них слева и его остановил клинком Леандр, Мария добила двумя выстрелами в голову. Пока занималась развеиванием твари, командир успел прикончить еще одну. Третья подкралась к Умбре сзади и если бы не реакция легионера и девушки, свернула тому шею. Помешали три пули в спине и клинок в груди. Сдвинув трупы вместе она распылила их одной формулой и вовремя, на них выбежали сразу двое. Трансформация еще не закончилась, у одного еще оставались человеческие ноги, одна из которых красовалась ранением в бедро, второй когтями левой руки раздирал свой же собственный еще не поросший роговыми наростами живот. Не сговариваясь они разделились и девушка выстрелила в голову со звериным оскалом и черными провалами глаз, для надежности два раза. Машинально отметила, что в пистолете осталось еще три пули. Умбра уложил своего разрубив тому шею до самого позвоночника. В ночи он походил на демона, а не человека.

Мария развеяла оба тела и принюхалась. Порождений больше не было и прорыв уменьшился до четвертого, израсходовав на них силы. В стороне слышались тихие ругательства Эбуция, который какой-то заковыристой формулой умудрялся удерживать почти десяток дикарей не давая им убить себя или кого-то еще. Леандру оказалось достаточно кивка, после которого он занял оборонительную позицию рядом с девушкой, присевшей на корточки у провала в бездну, непонятным образом видному в ночной темноте. Формулу вывела быстро, энергии вложила с запасом и запечатала прорыв за пару секунд. Они сразу же поспешили обратно. Почувствовав закрытый прорыв Галл прикончил всех, попавших в его ловушку.

— Свои, — отрывисто бросил Умбра, приближаясь к поваленным стволам.

На подходах лежали вповалку тела дикарей, тех, которые еще двигались, легионер добивал выстрелами из пистолета. Их встретил напряженный Эбуций, его не задело, а вот Кальвусу прилетело в ногу копье. Мария мгновенно опустилась на колени перед разведчиком, надеясь, что то не было отравлено. Рана походила скорее на рваную, а не режущую. Увидев лежащее рядом знакомое копье со множеством острых камней по краю наконечника, она поежилась. Хорошо, что не пришлось его выдирать. Сосредоточилась на диагностике и обезболивании.

— Давай «волну», надо понять, что у них происходит, — сказал эфириусу Умбра.

Облегченно выдохнув, яда Мария не нашла, она принялась останавливать кровь и штопать Дунстана. Досталось ему крепко, да и крови много натекло, хорошо, что не задело бедренную артерию.

— Уходят, — порадовал их Эбуций. — Обратно на север. Своих мертвых забирать, очевидно, не будут.

Девушка закончила с Кальвусом, который по-прежнему пребывал в беспамятстве, и почувствовала сильное головокружение. Странно. Эфирила она не так много. С чего бы? И только тут обратила внимание на тянущую боль в левой руке в районе плеча. Прикоснулась и сразу почувствовала что-то теплое и влажное, пропитавшее рубашку.

— Кажется, меня ранили, — сообщила она Умбре прежде чем окончательно потерять сознание.

— Твою! — выругался легионер и быстро усадил обмякшую Марию, после чего повернулся к Эбуцию. — Что с ней?

Молча и сосредоточенно тот осматривал девушку, даже рискнул задействовать формулу диагностики, обычно плохо ему удававшуюся. Повезло, оказалось достаточно остановить кровь, обезболить и влепить оживлялку.

— Потеряла много крови. Наверное, ранило в начале боя и не заметила, — сообщил он командиру поднимаясь.

Отдыхать было некогда, разобрали мертвых дикарей, развеяли трупы, после чего стали строить догадки на тему того, кем они были и почему так быстро напали, а потом ушли. На мексика полуголые и татуированные воины не походили, скорее на те-иник. Умбра предположил, что их деревню разрушил ураган и те отправились прочь в поисках лучшей жизни, а сигналы легионеров приняли за божественное знамение, в пользу чего говорило присутствие в их рядах шамана. До утра дежурили попеременно, вскоре очнулся Кальвус и помог. Вот только Мария так и не пришла в себя, а к утру у неё начался жар.

Трое мужчин хмуро наблюдали за метающейся в горячке девушкой.

— Все же яд, — констатировал очевидное Умбра и повернулся к Галлу. — Сможешь её вылечить, как она Ватия?

— Нет. Я не знаю такой формулы, — покачал головой Эбуций.

— Она сама сможет себя вылечить, — подал идею Кальвус.

— Но для этого ей надо как минимум находиться в сознании, — съязвил эфириус.

— А ваши оживлялки? — спросил Леандр.

— Их понадобится очень много, — ответил Галл. — Я до вечера не смогу эфирить. У неё будет кратковременное улучшение, максимум на полчаса, потом пару дней будет лежать пластом не приходя в себя.

— Делай, — коротко приказал смуглый легионер.

— Уверен, что стоит тратить на неё столько сил? А если снова появятся дикари…

— Выполняй приказ! — отрезал Умбра.

На мгновение мужчины застыли друг напротив друга столкнувшись взглядами. Один светловолосый и высокий, второй ниже его на полголовы, смуглый, с черными кудрями, слишком непохожие и упрямые. Наконец, устав возобладал над чувствами.

— Так точно, — сквозь зубы процедил эфириус и присел рядом с Квинтиус, не заметив, как Кальвус убрал руку с пистолета и обменялся взглядами с Умброй.

По шкале от одного до десяти это пробуждение по мнению Марии могло оцениваться в минус пятьдесят. Все тело горело и одновременно дрожало в ознобе, в голову словно загнали гвоздей, мысли бились как пойманные в силки птицы и разбегались как тараканы. За пару секунд её организм расценил такие издевательства неподъемными и поспешил отключиться. Помешала хлесткая пощечина и громкий голос.

— Квинтиус! Квинтиус! Твою мать! — кажется, Леандр. — Не смей отключаться! Квинтиус! Мария! Очнись! Открывай глаза!

Она хотела сказать, что уже их открыла, но это не сильно помогло, так как перед ними все плыло.

— Давай еще одну! — снова тот же голос.

— Не могу, — а это Эбуций.

— Все ты можешь! Давай! — не унимался Умбра.

Марию прошибло эфиром, аж слезы брызнули и зубы едва не прикусили язык. Зато с глаз спала пелена и окружение стало лучше видно, голова на удивление прочистилась.

— Очнулась! — радостно оскалился сидящий прямо перед ней на корточках Леандр. — Тебя ранило в бою, в руку, — он показал на перебинтованое левое плечо. — Оружие было отравлено. Тебе необходимо самой себе вывести яд. Мы не сможем. Сделай это или умрешь.

На последних словах его лицо закаменело и он уставился прямо в глаза девушке. Сил, чтобы отвечать не было, поэтому она просто кивнула и жестом попросила снять повязку. Повернув голову и скосив глаза увидела воспаленную рану, которая выглядела скверно. Времени на раздумья и рефлексии не было. Поманила пальцем Умбру и едва слышно прошептала: «Держи… Под ло… локоть». Тот кивнул и бережно поднял её руку. Энергия эфира нахлынула мгновенно и едва не унесла в беспамятство. Взяв горсточку поспешила закрыться и приступила к самому сложному. Рука тряслась, мысли снова стали путаться, когда она создавала крошечные частички. Собрав их в горсть зашептала формулу и едва заметным движением пальцев отправила к ране. Вся рука горела и ныла, от проникновения частиц в кровь по телу прошла судорога из-за резкой боли. Стиснув зубы и не давая себе сползти в темноту беспамятства Мария начала трудное и кропотливое дело по нейтрализации яда. Главной проблемой стало то, что её привели в себя слишком поздно. Яд уже связался с клетками, приходилось буквально вырезать инфицированные ткани. Она потерялась во времени и пространстве, остались только находящиеся под её контролем эфирные частицы и заражение, которое необходимо уничтожить. Усталость давила, ноющая боль стала острой, в голове не осталось ни единой мысли, все силы разума были направлены на контроль за лечением. Лишь только последний след отравы был удален из организма, её поглотила чернота.

— Все? — первым прервал тишину Умбра.

Эбуций сглотнул. Мария наконец перестала содрогаться в судорогах и еле слышно подвывать, рядом с плечом натекла большая лужа крови с кусочками плоти, которые сами по себе выползали из раны. Жуткое зрелище, от которого ему все еще было не по себе. Девушка скорее напоминала труп, бледная, осунувшаяся, с заострившимися чертами. Она больше не казалась Галлу привлекательной, скорее жалкой. Без своего бритвенно острого взгляда и сжатого в полоску рта Мария выглядела даже моложе своего возраста. Девчонка.

— Она жива, — он все же ответил командиру. — Теперь все зависит от её организма. Как оклимаюсь, снова сделаю оживлялку. Сейчас надо наложить жгут и повязку.

Устало прислонившись к бревну Галл сел созерцать волны. Давно уже он так не эфирил, чтобы даже соображал с трудом. Рядом Умбра сноровисто бинтовал рану Квинтиус. Эбуций уже давно заметил, что их кудрявый командир особенно печется о девчонке, но старался не задумываться о причинах. По хорошему, наверное, стоило тоже о ней заботиться, в конце концов она девушка. Вот только Квинтиус меньше всего была похожа на нуждающуюся в защите, чем несказанно его раздражала. Возможно, веди она себя как нормальная девушка, все было по-другому. Возможно, тогда он не увидел бы тех жутких шрамов, что полосовали её тело. Страшно представить, в каких переделках ей их поставили и почему они не поддаются лечению…

Слава эфиру, Эбуция освободили от ухода за бессознательной Квинтиус, вокруг неё кругами ходили Кальвус и Умбра. Первый, правда, почти не двигался из-за раны в ноге. Галл старался не вдаваться в подробности и вечером пошел на берег с Леандром. Эти сигналки должны быть последними, но почему-то ему казалось, что командир не успокоится, пока не использует их все. Бессмысленная затея. Нет никакого корабля, если и был, его остов уже давно украшает дно залива Солеа в теплой компании трупов команды. И какие лодки эти идиоты собирались отбирать у дикарей? Те ходят в своих утлых лоханках только по рекам, куда им до большой воды. Как же паршиво дохнуть вот так, на задворках империи. «В бездну все повышения и ранги! Если вернусь, — решил Эбуций, — переведусь куда подальше из этой колониальной дыры».

Ночь прошла спокойно, если не считать стонов Квинтиус в забытьи. Парус заметил на рассвете Кальвус, вскоре они смогли рассмотреть и сам корабль. Их спасение.

 

7

Качало знатно, вверх и вниз, потом продольно и снова вверх вниз. Открывать глаза страшно не хотелось, но мочевой пузырь уже недвусмысленно намекал, что его следует опорожнить и Мария сдалась. Первые секунды понять, где находится, не смогла, и потом с отчаянной надеждой начала оглядываться невзирая на головокружение. Каюта! Она точно в каюте! Узкая лежанка с высоким бортом, крошечное окошко, за которым висела белесая хмарь. Значит, корабль все же приплыл. Они спасены! Все тело ныло, особенно в левое плечо. Вспомнив про ранение поспешила расстегнуть рубашку и обнаружила чистую повязку под ней. Кряхтя и ворча словно столетний дед заставила себя сползти на пол. Ноги отказывались держать, уговорить их удалось на сразу. Еще и эта проклятая качка!

Бадья, заменяющая горшок, нашлась в углу за сундуком. Запах подсказывал, что ей неоднократно пользовались по назначению. Облегчившись и с грехом пополам одевшись Мария собралась с духом для вылазки в большой мир, который пока ограничивался коридором и, возможно, палубой. Вцепившись в кровать побелевшими от напряжения пальцами, она пыталась уверить свое усталое и болезное тело, прогулка — это то, что им нужно. Пот струился ручьем, от слабости дрожали ноги и руки, но она продолжала попытки встать и доползти до двери. В таком положении её и нашел Умбра.

— О! Очнулась! — он легко подхватил её под мышки и усадил на лежанку.

— Это ведь тот корабль, что мы ждали? — вцепившись в легионера спросила она.

— Да, он. Команда тут пестрая, мы сказали им, что ты вигил, но не то, что ты девушка, поэтому пока тебе лучше не выходить, — серьезно предупредил он понизив голос. — В Кастеллуме будем уже совсем скоро.

— Сколько я была без сознания?

— Два дня. На корабль мы сели вчера днем.

— Не могу поверить, что все закончилось, — она устало откинулась на спину и уставилась в потолок. — С Кальвусом все нормально?

— Да, хромает потихоньку, — Умбра залез в карман и извлек оттуда склянку. — Корабельный медик сказал дать тебе это, когда очнешься. Обещал целительный сон до прихода в гавань.

— Думаю, у меня нет вариантов, — попыталась улыбнуться Мария и с помощью Леандра выпила настойку.

— Вот так, — помог он ей устроиться.

— Спасибо, что не бросили, — пробормотала она уже засыпая.

В ответ Умбра только покачал головой и горестно вздохнул.

В гавани их встретили недовольные квесторы, которым пришлось ограничиться фиксированием прибывших, корабль шел пустым, значит, на взятки, уменьшающие ввозные пошлины, рассчитывать им было нечего. Порт, несмотря на затишье из-за сезона ураганов, продолжал жить своей жизнью, малые суда курсировали между поселениями вдоль берега, не рискуя выходить на большую воду. Крепкий сон пошел на пользу Марии, тем не менее её еще шатало и приходилось держаться за Умбру, переходя на берег. От предложения перенести себя на руках она отказалась, не настолько ослабла. Первым делом они отправились в штаб легиона в Кастеллуме. Это был второй визит девушки в столицу Южной колонии и она осматривала ту часть города, в которой не была до этого. Клавдий тогда снял комнату в натуральной дыре. Сейчас же они шли по благополучному району и собирали взгляды любопытных прохожих.

Из-за головокружения и попыток не упасть в обморок прямо на улице Мария с трудом запомнила путь до штаба и очнулась только когда Умбра аккуратно устроил её на скамейке рядом с Кальвусом, который все еще сильно хромал. Докладывать об успехе миссии пошел он один. Эбуций в это время мерил шагами приемную и бросал недовольные взгляды то на дверь, за которой скрылся Леандр, то на Квинтиус с Кальвусом. Вышел их командир, когда подчиненные были готовы уже лечь и заснуть, где придется. Взъерошенный, с горящими глазами он ничего не объясняя, потащил разведчика и девушку к медикам.

— Потом! Все потом! — отвечал он на все их вопросы. — Мне еще рапорт писать!

Мария отстраненно подумала и о своем отчете перед начальством. Дунстана командир сдал в руки медсестер в общем покое, где за ширмами располагались кровати, а девушку потащил дальше и распахнув дверь с непонятной надписью уложил на кушетку перед удивленным таким подходом врачом. Мужчина наморщил нос и оглядел распластавшуюся Квинтиус с усталым выражением лица.

— Указание трибуна, — поспешил сообщить Умбра. — Я только что от него.

— Хорошо, — вздохнул медик и поднялся.

— Было отравление… — начал Леандр, но был прервал врачом.

— Я сам во всем разберусь. Идите! — когда за легионером закрылась дверь он перевел взгляд темно-серых глаз на пациентку. — Лежите и не двигайтесь. Дышите спокойно.

Поняв, что сейчас её будут сканировать, Мария расслабилась и стала изучать потолок в кабинете. Каменный, поперек шли толстые балки перекрытий. Сейчас уже так никто не строит, значит, это здание построено в городе одним из первых. Видно, что древесину везли издалека, да и камни не похожи на те, что встречаются в округе. Скосила глаза на голые стены. Кабинет был бы аскетичным, если бы не шикарный шкаф справа от окна. Темное дерево, верхняя половина со стеклянными дверцами, за которыми ровными рядами стояли книги. Красивые бордовые и темно-синие корешки с тиснением, сплошь справочники и энциклопедии, хотя нижние полки рассмотреть так хорошо не получилось. Богатая библиотека, все издания подарочные или вообще переплетенные на заказ, гармонируют друг с другом по цвету. Вырезанный в дереве растительный узор огибал каждую створку, заключая стекла в рамки.

— Хм… Фильтр Ореста, — пробормотал себе под нос врач и обратился к Марии. — Почему лечивший тебя не закончил дело? Вывести яд из организма — это лишь половина дела.

— Я сама вывела яд, — хрипло начала девушка и прокашлявшись продолжила нормальным голосом.

Увидев неподдельный интерес на лице врача она рассказала ему все о ранении, своих действиях и о том, что знала из рассказа Умбры. Для лечения могла быть полезной любая мелочь. Пришлось упомянуть и Базилину, от которой она узнала про формулу фильтра. К концу её короткого рассказа взгляд медика с недовольного сменился на уважительный. Он осмотрел её ладони, провел пальцами по линиям шрамов, от чего по рукам закололо эфиром.

— Угрозы твоему здоровью нет, — сказал мужчина садясь за стол и доставая бумагу и чернила, — поэтому не вижу смысла держать тебя в лазарете. Руки зажили, подвижность восстановлена практически в полном объеме, через месяц-полтора обратись к любому медику эфириусу по поводу сведения рубцов. Сейчас напишу список эликсиров, которые будешь принимать.

Перед уходом врач сделал ей хорошую оживлялку, по всем правилам, не то, что Эбуций. Мария чувствовала себя намного лучше и в компании медсестры смогла самостоятельно получить все необходимые лекарства и осесть в приемном покое. Там уже сидел Кальвус.

— Выглядишь лучше, — прокомментировала его посвежевший вид девушка.

— Ты тоже, — сухо ответил он, продолжая рассматривать пол у себя под ногами.

— Сказали, когда нога заживет? — поинтересовалась она и услышала в ответ только молчание.

Спросила про Умбру и разведчик буркнул что-то неразборчивое. Так они и полировали задними точками узкую деревянную скамью, пока командир не явился к ним лично.

— Вот вы где! — возвестил он, будто ожидал застать их в другом месте. — Я все уладил.

Главным желанием Марии было помыться и переодеться во что-то относительно чистое, о чем она и сообщила Умбре.

— Кальвус, иди к актариусу, — сказал он разведчику и повернулся к девушке, — а ты за мной!

— Что с моей сигнацией? — спросила она у бодро шагающего по коридору Леандра.

— Совсем забыл про неё, красавица, — сокрушенно покачал он головой. — То-то Эбуций быстро смылся, гаденыш…

— Мне в магистрат надо, — уточнять, что она хотела еще и пообщаться с префектом вигилов, не стала.

— В таком виде? — он скептически окинул взглядом её задубевшую пропахшую потом одежду.

— Лучше сразу с этим разделаться.

— А я такую комбинацию тут провернул, — вздохнул он и оскалился.

— Что за комбинация?

— Выбил тебе место в корпусе для офицеров, организовал горячую ванну и форму нашел чистую, — Умбра широко и белозубо улыбнулся. — Молодец я, красавица?!

— Молодец, молодец, — не удержалась от ответной улыбки Мария. — Веди уже. Действительно, приведу себя в порядок и потом пойду.

Погруженная в мечты о теплой воде и чистом теле девушка скользила невидящим взглядом по встречным легионерам и обслуживающим штаб работникам. Комнаты ей Леандр нашел роскошные, на местный манер, конечно, с широкой кроватью и двумя окнами, выходящими на плац с установленной за ним полосой препятствий и вытоптанным кругом для бега. За дверью пряталась и отдельная ванная комната. От воды, налитой в огромную лохань поднимался пар, рядом на табурете лежало полотенце, а на полу бутылочки и баночки с мылом и маслом. Увидев такое великолепие у Марии загорелись глаза и она поспешила вытурить Умбру из комнаты, пообещав закончить в лучшем случае через час.

Перед тем как погрузиться в воду, девушка минут двадцать терла себя жесткой мочалкой в душе, смывая грязь месячного путешествия, благо технология эфириусов инженеров помогала воде в бадье не остыть. Рана на плече уже закрылась красным рубцом став дополнением к её коллекции шрамов. Из небольшого мутного зеркала на неё смотрела осунувшаяся девушка с диким взглядом, от которого у неё по коже побежали мурашки. Красотка! Получившаяся ухмылка больше походила на кривой оскал зверя и она поспешила стереть её с лица. Посчитав свои телеса достаточно отмытыми, чтобы понежиться в ароматной ванне, девушка залезла внутрь, откинула голову на бортик и прикрыла глаза. Несмотря на усталость и слабость от недавнего отравления, полностью расслабиться не получалось. Неужели она в безопасности? Неужели этот кошмар закончился? Память услужливо подсунула Луция, каким он был четыре года назад, и тут же воображение состарило его и сделало таким, каким он уже никогда не станет. Никто из них больше не станет. Септимус, Ватий, Олав, Литумариос и трое его разведчиков, два из которых остались для неё безликими фигурами. Марии хотелось расплакаться, порыдать в голос, отпустить, но глаза оставались сухими. Намеренно старалась себя разжалобить, вспоминала каждое мгновение их похода, как уже мертвые легионеры ели, переговаривались между собой, изредка шутили на известные только им темы, улыбку Луция, его глаза, его новое взрослое и немного непривычное лицо, его слова. Жалости все не было, была только боль, которую она привыкла терпеть сжав зубы и кулаки. Мария подняла из воды стиснутые руки и с трудом их расслабила, на покалеченных ладонях остались кровоподтеки от впившихся ногтей.

Магистрат располагался напротив штаба легиона, достаточно было не потеряться среди коридоров офицерского корпуса, дальнейший путь не занял много времени. Она машинально отдала честь стоявшим на страже легионерам, чему они явно удивились и спросила, где ей можно пройти сигнацию. Сам префект, как и ожидалось, перепоручил это задание помощнику. Щуплый и пронырливый старичок посадил её в неиспользуемом кабинете и попросил подождать. Вернулся он спустя пару минут и словно муравей тащил огромный фолиант в металлическом переплете. Раскрыв его на нужной странице и вооружившись браслетом он попросил у Марии документы и очень удивился, узнав, что их нет. Записав все с её слов он предупредил о дополнительной проверке и приложил браслет к татуировке на руке, которую тут же прострелило. Девушка стиснула ладонь в кулак и заставила себя держаться ровно, пока старичок сличал сведения с предоставленными ею. Наконец он закончил и с улыбкой сообщил, что сигнацию она прошла и может быть свободна.

Свободна, как же! Квинтиус горько усмехнулась, закрывая татуировку рукавом. Все эфириусы на коротком поводке, Империя клеймит каждого из них и жестко контролирует передвижения. Мария никогда не сможет поехать за границу, если только в поход, аналогичный тому, из которого чудом вернулась живой сейчас. Если бы она была не вигилом, а инженером-эфириусом, то не смогла бы решать судьбу ни одного из своих изобретений, тем паче извлекать из них какую-то выгоду. Сами эфириусы и все результаты их трудов принадлежали Империи. Еще ей следовало навестить префекта вигилов, но старичок сообщил, что того нет на месте. Словно услышав её мысли о так несвоевременно куда-то пропавшем высоком начальстве, на входе в штаб её поймал юркий юноша.

— Вигил Квинтиус? — спросил он вытянувшись во фрунт.

— Да, это я, — она прошлась взглядом по его железному погону, который сообщал, что перед ней тиронес, готовящийся стать легионером и выполняющий обязанности мальчика на побегушках.

— Вас срочно вызывает трибун Сервилий.

— Тогда пойдем.

Вызывать трибун Сервилий мог только своих подчиненных, к которым Мария не относилась, но вступать в конфронтацию никакого желания не было, поэтому послушно следовала за юношей. Тот привел её к той же самой двери, за которой ранее долго пропадал Умбра. Сейчас Леандр тоже был в кабинете. Тиронес зашел, вытянулся перед начальством, отдал честь:

— Я привел вигила.

— Хорошо. Свободен, — проговорил мужчина за столом.

Мария не заметила ухода юноши, все её внимание поглотил трибун, потому что за четыре года мужчина не сильно изменился. На вид сорок с лишним, высокий, подтянутый, гладко-выбритый с коротким ежиком темно-русых волос. Что же это такое?! Сначала напоминанием о том лете Луций, теперь он! Таисия перестала отвечать на письма года полтора назад, Мария пыталась её найти, но ничего не вышло. Интересно, Сервилий сможет рассказать, куда делась его конкубина? Мужчина не стесняясь рассматривал девушку.

— Так вот ты какая, Квинтиус, — его лицо в отличие от голоса не выражало никаких эмоций. — Это ты ей нашел форму?

— Да, трибун, — коротко сообщил Умбра.

— Если бы не знал заранее, подумал, что из моих орлов, — усмехнулся он и тут же сведя брови холодно обратился к Марии. — Расскажи об артефакте и том, что произошло на пирамиде.

— Предполагаю, Умбра вам уже все рассказал на эту тему, — она не была обязана что-то ему рассказывать, особый эдикт предписывал лишь участвовать в военных операциях, но не докладывать по всей форме. В конце концов её начальство другое. Для экспертизы артефакта военным придется привлечь вигилов, и это, к счастью, будет не она.

— Конечно. Но мне нужно мнение вигила, присутствовавшего при его активации, — Сервилий буравил Марию взглядом, но та свой не опустила, напряженную тишину разорвал сам трибун, резко сменив тон на мягкий и даже отеческий. — Я подал прошение о награждении тебя фалерой Орла первой степени и уверен, что оно будет одобрено.

Ошарашенная девушка пыталась вспомнить все ей известное о системе наград в легионе и о данной фалере в частности. Ничего не вспоминалось, но легкое удивление на лице Умбры и слишком уже приторное выражение лица трибуна говорили о том, что это не пряник, а просто-таки торт. Сервилий проницательно заметил смену настроений на лице Марии, прекрасно догадываясь о её выводах. Да, было бы глупо надеяться на молчание Леандра или Эбуция с Кальвусом. Военная разведка теперь будет иметь сведения об очень интересном вигиле из первых рук и при случае использовать Квинтиус в хвост и в гриву. Фалера призвана подсластить пилюлю, трибуну легче работать с лояльными подчиненными.

— Благодарю, — выдавила она делая себе зарубку выяснить все про награду.

— Присаживайся и поведай о том чудовище, что победила на пирамиде, — трибун указал на кресло перед своим столом, при этом не обращая внимания на стоящего Умбру.

От такой неприкрытой лести и попытки слегка отдалить её от Леандра Мария внутренне передернулась и села. Слишком разного они полета птицы, а у неё еще четыре года отработки контракта, которые вполне могут пройти по уши в дерьме стараниями Сервилия.

— Дикарям удалось открыть прорыв девятого уровня, он был на грани того, чтобы стать десятым. Это мои предположения, потому как ранее не доводилось сталкиваться с прорывами такой силы, — тут она немного лукавила, на испытании после первого года учебы прорыв вышел огромный и из него выползла впечатляющих размеров тварь, но тогда она не разбиралась в уровнях и запечатала его не разбираясь в этом.

— И все равно ты смогла его закрыть в одиночку, — трибун продолжал льстить.

— Да. Перед этим пришлось уничтожить вылезшее из него порождение.

— Насколько я знаю, порождения появляются путем инфицирования, а не прямиком из порывов, — Сервилий мгновенно скинул слащавую маску и впился в неё карими, почти черными глазами.

— Да, это так, но проще называть эфирную тварь порождением. Обычно они не попадают в реальный мир, для этого необходим прорыв большого уровня и отсутствие вигила, который мог бы с ним справиться еще в эфире. Собственно, одна из таких и вылезла на вершине пирамиды.

— Почему же оно имело вид Тескатлипоки, одного из божеств мексика? — спросил трибун удивив Марию своим знанием мифологии ацтеков.

— Предполагаю, что виной тому артефакт. Он каким-то образом смог оформить эфирную тварь во что-то конкретное.

— Что тебе удалось понять про особенности его действия? — продолжил допрос Сервилий.

— Учитывая условия, в которых мы его нашли, практически ничего, — скептически заметила она. — Благодаря ему тварь была именно в таком обличье, понять артефакт ли создал прорыв или он просто следствием жертвоприношения, невозможно.

— Каким образом ты справилась с тварью?

— Энергией эфира, — невозмутимо ответила девушка следя за реакцией на первую попытку не давать развернутое пояснение.

Трибун почти минуту всматривался в неё, потом кивнул сам себе и сухо сообщил, что Мария может быть свободна. Она с удовольствием покинула кабинет, оставив там вытянувшегося по струнке Умбру, никак не вмешавшегося в допрос своего начальника. Все сказанное ею не было новостью для Сервилия. Решил таким образом выяснить подробности о необычном вигиле? Хотел своими глазами посмотреть на неё, чтобы потом лучше понимать, как использовать? А Умбру зачем оставил? Контролировать по его реакциям ведет она себя как обычно или нет? Проверка, можно ли через Леандра надавить на неё? Или, наоборот, через неё на него? Дерьмо! Не удержавшись ударила кулаком по стене, чем спугнула двух медсестер. Дерьмо!

И ведь выбрал подходящее время, когда она уже начала немного успокаиваться, пружина, сжавшаяся особенно сильно в те дни на берегу, стала понемногу расслабляться. Теперь Мария практически физически ощущала собирающиеся в комок нервы. Только игр с разведкой ей и не хватало! Военная, конечно, не эмиссары, те бы точно все соки высосали, но приятного мало. Желание лично поговорить с префектом вигилов в Южной колонии стало просто невыносимым. Ранее она не предполагала, что попадется ему на глаза до окончания своего контракта, сейчас же ситуация грозила выйти из-под её контроля. Противопоставить трибуну она могла только префекта и надеяться, что веса второго хватит, чтобы защитить от Сервилия. Кстати, про Таисию она так и не спросила!

Пришлось возвращаться обратно в магистрат с надеждой застать там префекта. Уже смеркалось и площадь стала куда безлюднее. Тройка нищих, на которых она едва обратила внимание в первый раз, делила выручку и в процессе умудрилась подраться с криками и визгами. Повезло, что стоящие на страже легионеры были больше заняты двумя проститутками, строившими им глазки из проулка практически напротив входа в штаб. Кабинет префекта вигилов она искала недолго. К тому времени злость нисколько не уменьшилась, она переросла практически в гнев. Какого хрена все вигилы должны ходить по указке легиона?! Они должны защищать в первую очередь мирное население, а не участвовать в мутных операциях, в которых выживает только одна треть участников, да и те чудом! Накрутила она себя знатно, поэтому дверь с вырезанной на ней V в лавровом венке распахнула после двух стуков, не дожидаясь разрешения.

Сидящий за столом мужчина являлся яркой противоположностью Сервилию. Легат был подтянут, высок и опасен. Префект вигилов напоминал сдобную булочку: мягкий, рыхлый, невысокого роста. Не спасал и черный мундир обычно придававший строгости и стройности. Мария все же не спешила списывать префекта в утиль, ведь вигилы не просто так едят свой хлеб, чтобы сражаться с темной стороной нужна сильная воля.

— Приветствую, префект, — взяла она быка за рога. — Меня зовут Мария Квинтиус.

— Паулус Силий, — коротко представился он и указал на кресло для посетителей. — Рад, что ты вернулась целой.

Мягкие черты лица префекта сложились в хищную ухмылку, блеклые серые глаза смотрели пристально и пронзительно. Девушка вернула ему улыбку, как никогда радуясь ошибочному первому впечатлению. Силий не выглядел как тот, о кого можно вытереть ноги.

— Спасибо, префект, — она немного склонила голову.

— Наша проблема, Квинтиус, — префект встал и подошел к окну заложив руки за спину, — в том, что вигилы по сути одиночки. Легион живет как единый организм, а нас заставляют действовать вместе только приказы.

— То есть вы в курсе, где я пропадала целый месяц? — такие новости были освежающи и удивительны, Росций к отправляемым им рапортам относился с пренебрежением и равнодушием, словно слал их в черную дыру, а не этому мужчине с цепким взглядом.

— Конечно. Ни один особый эдикт не уходит без моего одобрения, — он многозначительно хмыкнул.

— И теперь я буду игрушкой между вами и трибуном? — еще не утихший гнев говорил за неё.

— Я очень постараюсь этого не допустить, — серьезно сказал префект.

— Следующую операцию я могу не пережить.

— Прекрасно понимаю. Что с твоим рапортом? — резко перевел он тему, садясь за стол.

— Будет у вас до моего отъезда, но вы и сами понимаете, с меня взяли клятву.

— Меня не волнуют эти детали, — он выделил слово «эти», — лучше сосредоточься на характеристике спутников и своих ощущениях.

— Конечно, префект, — не почувствовать параллели с допросом у трибуна она не могла.

— А сейчас извини, но ты отвлекла меня от дел.

Толстый намек Мария поняла быстро и поспешила распрощаться с префектом, встреча с которым добавила еще больше вопросов. Будь проклят Клеарх с его непомерными амбициями и желаниями! Если бы не он, она не получила силовую инициацию и не была поставлена перед выбором — идти в армию или в вигилы. Еще и эти игры вигилов и разведки! Попала между двух огней, надо бы не сгореть, обжечься уже успела. В паршивом настроении Мария практически дошла до своей комнаты не замечая никого и ничего. Голова стала раскалываться, эликсир заканчивал свое действие, придется или ложиться спать или пить новый.

— Мария, ты где была? — у двери её ждал Умбра, напоролся на её мрачный взгляд и не стал развивать тему. — Не важно. Мы идем в таверну, посидим за тех, кто не дошел.

Отказаться от такого она само собой не смогла. Благодаря им девушка еще могла жаловаться на плохое настроение, живая и практически невредимая. Интересно, они тоже висят где-то в безвременье, как и она когда-то? Эликсир ухнул в желудок противным комом, оставив мерзкое послевкусие.

— И когда трибун решит снова меня использовать? — спросила она у Леандра, выйдя из комнаты.

— Об этом знает только он, — прохладно ответил Умбра.

— Буду благодарна за совет, если, конечно, снизойдешь, — последнее было лишним, но не удержалась. Пройти бок о бок десятки миль по враждебной территории, чтобы потом быть преданной среди своих!

Леандр резко остановился и впился в неё острым взглядом что-то решая для себя.

— Держись подальше от трибуна, — сухо сообщил он. — Но следовать этому совету будет сложно и я помочь не смогу.

— То есть я слишком сильно заинтересовала его? Дерьмо! — не удержалась и снова саданула по стене.

— Слишком уж ты приметная, красавица, — Умбра широко улыбнулся снова примеряя маску весельчака.

— Да какая я тебе красавица, — скривилась Мария и тут же вспомнила Таис, вот уж кто мог похвастаться бездной женской привлекательности и шарма. — Кстати, ты знаешь что-то о личной жизни трибуна?

— Личной жизни? — недоуменно переспросил он на мгновение выпав из образа. — К чему такой интерес? Решила задобрить его таким незамысловатым образом?

— Еще один подобный намек Умбра, — сурово сдвинула брови девушка, — и ты таким образом уже никого не задобришь!

— Ух, горячая штучка, — он лукаво улыбнулся. — Не знаю я ничего такого.

— А кто знает?

— Ходят слухи, что у него то ли есть, то ли была постоянная женщина, конкубина, — нехотя выдавил Леандр. — Большего мне не известно, а у тех, кому известно, я не рекомендую спрашивать.

— Спасибо и на этом, — Мария отступила.

Таверна Хромой легионер встретила запахом алкоголя, жареного мяса, мужского пота и спертого воздуха от дыхания десятков посетителей. Кальвус с Эбуцием заняли столик в углу и делали заказ пышногрудой подавальщице делающей недвусмысленные намеки обоим. Женщина окинула Марию удивленным взглядом, быстро ставшим презрительным. Да, отмытая и переодетая в чистое она больше походила на девушку, но совсем не соответствовала принятым стандартам красоты. В Империи любили мягких и фигуристых девушек, словно сошедших с неизвестных им полотен Рубенса. Плавные линии плеч, бедер, ровная и светлая кожа. Она могла по достоинству оценить злую иронию, по которой её тело из прошлой жизни тут было бы идеалом красоты, а её сегодняшнее заставило бы позавидовать любую модель в прошлой. Высокая, один пасс, один пес и один пальмус, вместе почти метр восемьдесят пять, худая и жилистая, покрытая шрамами. Ферадах еще любил говорить, что её взглядом можно людей резать, а девушки все смотрят ласково и приветливо.

— Уже заказали на всех? — спросил Умбра усаживаясь рядом с Эбуцием.

— Да, — ответил эфириус, наблюдая за садящейся напротив Марией.

Дальше разговор не пошел. Кальвус, сидящий слева от неё по обычаю смотрел куда-то вниз под стол и свой план по болтовне уже перевыполнил. Справа Умбра мрачно сверлил взглядом столешницу, а с Галлом она сама не хотела что-либо обсуждать. В молчании они наблюдали как подавальщица принесла aqua ignis и лепешки с травами, похожие на фокаччу. Восемь стопок на пустом краю стола расставляли аккуратно и каждую накрыли куском лепешки. После этого подняли свои и разом их опрокинули. Говорить за кого пьют не понадобилось, всем было кого вспомнить.

После первой незаметно выпили по второй, потом по третьей. К пятой языки немного развязались, стали вспоминать поход, а точнее, свои впечатления от него. В районе седьмой или восьмой с соседнего столика заинтересовались Марией. От восклицания «Да это же девка, мужики!» и смачного хлопка по спине девушка чуть не подавилась закуской. Умбра вызвался объяснить, Мария не могла остаться в стороне, потом подтянулся и Эбуций. Втроем они хорошенько отметелили солдат, которые через два сломанных носа и один выбитый зуб выяснили, по какому поводу собрались разведчики и без разговоров присоединились к своеобразным поминкам по погибшим во время задания. Выпили с ними за ушедших навсегда товарищей, потом за легион, за крепкую мужскую дружбу, за Империю, за имперского орла, за все хорошее и еще за что-то, Мария уже не помнила. Зато вспомнила про отрезвляющую формулу и даже сумела не запороть её. Умбра в обнимку с рябым легионером храпели запрокинув головы, Кальвус спал на сложенных вместе руках. Эбуций пытался добиться благосклонности подавальщицы, лапая ту за грудь и задницу. Девушка усмехнулась, фигуристой официантке сегодня не на что было рассчитывать, единственный доступный эфириусу постельный подвиг — это сон.

Покинуть Кастеллум удалось только через день. Поминки прошли настолько продуктивно, что отсыпалась Мария практически до полудня, и рапорт для префекта писала впопыхах. Связи Умбры позволили попасть в оружейную и получить все необходимое для приведения оружия в порядок. Сигму Луция пришлось сдать там же. Она выдержала долгий и изнурительный спор с армикустосом, который ни в какую не соглашался дать ей хоть одну обойму для пистолетов, чей боезапас она полностью истратила за время операции и носила больше для вида, чем в качестве реальной боевой силы. Возвращаться в поселение безоружной девушка не планировала и довела мужчину до белого каления. Брызжа слюной и изрыгая проклятия на голову несносной девки он все же вынужден был дать ей четыре магазина и напоследок пообещал пожаловаться трибуну.

— Вперед и с песней! — выдала ему странное напутствие Мария и довольная отправилась готовиться к отъезду.

Кончать жизнь самоубийством она пока не планировала, поэтому хотела присоединиться к отряду легионеров, что постоянно патрулировали границу с дикарями и земли между поселениями. Для этого стоило найти Умбру, который мог сообщить, кто в курсе передвижений легионеров. В казарме смуглого и кудрявого крепыша не оказалось, Кальвус тоже куда-то запропал. Соваться в Сервилию не было никакого желания, а больше она никого не знала и все чаще ловила на себе подозрительные взгляды легионеров. Недомолвки Леандра позволили понять, тот разместил Марию в обход правил и скоро кто-то поинтересуется, по какой причине легион платит за постой вигила. Поэтому в столовую при казармах она не совалась, перебрала вещи, напихала тряпок в свою многострадальную шляпу, которая слегка потеряла форму за время их приключений, и снова отправилась на поиски бывшего командира. Тот обнаружился у здания бань, обливающийся холодной водой и отфыркивающийся. Девушка невольно залюбовалась мускулистым смуглым торсом и твердыми ягодицами, которые облепили мокрые штаны. Одернула себя как раз вовремя, чтобы обернувшийся на зов Умбра ничего не заметил.

— Как ты? — спросила она, разглядывая слегка осунувшегося и помятого легионера. — Где Кальвус и Эбуций?

— Нормально, красавица, — белозубо улыбнулся он. — Эти отсыпаются, наверное. Не видел их с утра.

— Спасибо еще раз, что организовал мне патрицианские апартаменты, — ответила ему улыбкой она, — но мне кажется, актариус скоро узнает о неучтенном постояльце и тебе влетит.

— Что правда, то правда, — не стал отнекиваться он.

— Тогда я буду благодарна, если поможешь найти провожатых до поселения…

— Все сделаем! — браво заявил Умбра и Мария не удержалась.

— Мне кажется, ты лучше, чем хочешь казаться, — задумчиво сказала и поспешила уйти от замершего мужчины, бросив через плечо. — Я буду у себя.

За время путешествия было достаточно подсказок, чтобы догадаться. Леандр провел детство в приюте, причем не простом, этим объяснялся странный номен. Его повадки подходили скорее киллеру, чем легионеру, легкость, с которой он легко читал настроение каждого в их группе и умудрялся в нужный момент разрядить обстановку своими остротами. Формально как только они ступили на землю его командирские обязанности закончились и каждый был сам по себе, но это не помешало Умбре странным образом заботиться о подчиненных и дальше. Мария надеялась, что трибун заметил его достоинства и найдет им соответствующее применение, а сам Леандр не избежит поощрения.

Префекта вигилов снова не оказалось на месте. Рапорт она оставила на его столе под двумя эфирными печатями, одна предохраняла послание от прочтения, вторая сообщала о том, кто касался бумаги. Умбра перехватил на входе в офицерское общежитие:

— Нашел два отряда. Оба пройдут рядом, до самой Колонии на Озере будешь добираться одна.

— Подходит. Когда выходят?

— Первый через два часа, второй послезавтра в полдень.

— Первый, — не долго думая выбрала она. — Сможешь помочь с лошадью? Или надо будет самой покупать?

— С собой у них будет три заводных, договорился, чтобы одну отдали тебе, — показал неожиданную осведомленность Умбра.

— Хорошо.

— Мы зайдем попрощаться, — практически угрожающе сообщил он и ушел.

Сборы не заняли много времени. Она распотрошила заначку в поясе и успела зайти в несколько одежных лавок. Прикупила штаны, рубашки и белье. В последней увидела кожаную куртку на шерстяной подкладке и не смогла устоять перед уверениями продавщицы, что в зимние холода та спасет девушку от переохлаждения. Мария сомневалась в способностях местных зим кого-то застудить, но поддалась слабости и купила куртку из темно-коричневой гладкой кожи. Уже закончив складывать вещи в потрепанный рюкзак она услышала стук в дверь. На пороге стоял Умбра.

— Остальные скоро будут, — сообщил он.

— Хорошо, — девушка пристроила шляпу на голову и повернулась к легионеру. — Кстати, хотела тебя спросить про фалеру Орла. Я мало знаю про военные награды.

— Не удивительно, — хмыкнул Леандр, вошел внутрь и присел на кровать. — Это единственная фалера, которую может получить гражданский. Всего пять степеней. Первые три даются только за участие в боевых действиях, а первая «за исключительную храбрость и мужество в сражениях за благополучие Империи», — по памяти процитировал он.

— Ключевое слово тут «благополучие», как я понимаю? — уточнила Мария.

— Именно. Орла дают за предотвращение непосредственной угрозы Империи.

— Не слишком ли расщедрился трибун на девчонку вигила? — хмуро спросила она скорее саму себя.

— По хорошему было бы достаточно и третьей степени, но ты и сама прекрасно понимаешь причину его щедрости, — внимательно посмотрел он и, увидев моментально посмурневшее лицо девушки, добавил с улыбкой. — Но ты молодец, красавица. Я предполагал, что придется стреножить и тащить тебя силком, не то, что рассчитывать на помощь в стычках. Видят боги, большую часть времени я вообще забывал, что ты не давала клятвы легионера. Думаю, они подтвердят, — Умбра показал на проем двери, где уже стояли Кальвус и Эбуций.

Мария поднялась и замерла напротив мужчин. В форме они выглядели внушительно. Эфириус в темно-синем мундире, разведчики в зеленых. Не верилось, что с ними, заросшими и грязными, они бок о бок прошли вместе десятки миль. В этот момент она поняла — будет помнить только хорошее, как прикрывали спину, как шли вперед несмотря на выматывающую усталость, как вместе сохраняли надежду. Повинуясь движению души она вытянулась в струну и ударила кулаком в грудь. Все трое в ответ синхронно расправили плечи и повторили её движение. Торжественность момента нарушил Умбра:

— Красавица, хватит смотреть на меня так, словно видишь в последний раз! Уверяю, мы еще не раз вместе наведаемся к голозадым, — он широко улыбнулся сверкнув глазами, — и у тебя будет еще один шанс обаять такого замечательного мужчину, как я!

Он выпятил грудь и подмигнул девушке, которая еле удержалась от смеха. Кальвус, удивительное дело, тоже улыбнулся, а вот Эбуций зажался и отвел взгляд, из чего она сделала вывод, что уж с эфириусом больше не увидится.

До места сбора отряда патруля её проводил Леандр и там представил декану, который великодушно выделил лошадь для нежданной попутчицы. Бросив последний взгляд на стоящего посреди двора Умбру, Мария помахала ему рукой и выехала за ворота следом за легионерами.

 

1

Общаться в пути ни с кем не хотелось. Усиленно подавляемые воспоминания и мысли сами лезли в голову и раздирали на части. Могла ли она спасти Луция? Послать в бездну все ограничения и достать формулы военных эфириусов? Оттолкнуть его в сторону? Заметить приближение врагов? Выстрелить раньше, чем проклятый дикарь метнул копье? Память услужливо прокручивала перед глазами момент гибели Меция, его глухие стоны и мутный взгляд, ставший в конце стеклянным. И Септимус. Почему ранило именно его? Слез по-прежнему не было, их заменяли глухая злость и отчаянье. Погруженная в них Мария не обращала внимания на лица спутников, она даже имени декана не запомнила.

До выезда из города она не проронила ни слова и потом старалась больше молчать, отвечая только на прямые вопросы. Легионеров же распирало любопытство, на первом привале они попытались расспросить девушку, какое отношение она имеет к тому самому Умбре. Оказалось, у него довольно зловещая репутация среди легионеров, хотя это можно было сказать про любых разведчиков отдельной манипулы. Чего только стоил рассказ Пекориса перед её отправкой на задание. Осаждаемая любопытными, Мария отделывалась обтекаемыми фразами пока декан не гаркнул что-то нецензурное призывая всех к порядку.

Когда до точки, где девушке надо будет отделяться и ехать к поселению, оставалась пара часов, она почувствовала прорыв. Предупредив декана отправилась закрывать в компании двух солдат. Спровоцировала его смерть дикаря во время недавнего урагана, прошедшего как раз накануне их прибытия в Кастеллум. Над изломанным и полусгнившим трупом висела дыра в бездну. «Всего второй уровень», — отстраненно констатировала Мария. Порождений оказалось три: ящерица, змея и койот, за которым пришлось побегать. Монстр сдох сожрав две пули из Эпсилона. После закрытия прорыва во взглядах легионеров появилось уважение. Очевидно ранее они считали её пистолеты простыми игрушками. Попрощались скупо, декан расщедрился и оставил ей лошадь наказав следить за ней, на обратном пути они должны будут проехать через Колонию на Озере.

Поселение встретило тишиной и безлюдными улицами, чему Мария была только рада. В одиночестве добралась до дома префекта, привязала лошадь и без стука вошла внутрь. В странном оцепенении она осмотрела пустой первый этаж и уже хотела звать кого-то, как со второго спустился Пекорис и замер на ступеньках, столкнувшись взглядом с девушкой.

— Доброго дня, префект, — первой нарушила она молчание.

— Доброго, — ответил он спускаясь и пристально вглядываясь в её лицо. — Я получил сообщение про трансмиттеру, что ты возвращаешься.

— Отметьте меня и я поеду приведу себя в порядок. Сможете отрядить кого-нибудь, чтобы забрал от меня лошадь и отвел на конюшню?

— Конечно! — префект подошел к сейфу и достал оттуда браслет, приложил к клейму на руке девушки. — Остальное я сам запишу, все твои данные у меня. Иди отдыхай.

Кивнув в ответ она молча вышла на улицу и по счастью не встретив никого из жителей дошла до дома. Знакомая терраса и рассохшаяся дверь ничего не всколыхнули в душе. Машинально привязала лошадь к столбу, сняла с неё сумки и вошла внутрь. Комната Росция, как и её собственная пустовали. Удивительно, но она только сейчас вспомнила о наставнике. Казалось, отсутствовала не месяц с лишним, а как минимум пару лет. Все вокруг виделось знакомым и чужим одновременно. Одежда в шкафу словно принадлежала кому-то другому, на кровати спала какая-то другая Мария, не она. Закинув сумки в угол медленно разделась, пощупала новый красный шрам на плече и пошла в душ. С остервенением терла себя мочалкой и пыталась заплакать, но вместо слез по лицу текла просто вода. Засевший в груди ком никуда не уходил, налился каменной тяжестью и давил, давил, давил. Девушка ударила по стене кулаком, двумя, прислонилась лбом и ударилась уже головой. Еще и еще. Не помогло.

Обмотавшись полотенцем мокрым приведением выползла из ванной комнаты и услышала шаги. У входа в дом стоял Росций. Оба застыли: она вполоборота, он сжимая в руке отстегнутый с пояса ремень с кобурой. Длившаяся мгновение немая сцена прервалась от звука падения оружия вигила на пол. Мужчина метнулся к Марии и сделал то, что она от него никак не ожидала, крепко обнял, вдавливая в себя. На секунду опешив она попыталась вырваться сначала несмело, потом сильнее, но Клавдий не отпускал, одной рукой прижимая за спину, второй за голову. Забившись девушка упиралась ему в грудь, сопротивлялась, чувствуя нарастающее давление в груди. Оно поднималось вверх, разливалось по телу спасительной дрожью и облегчением. Сама не заметила как по лицу потекли слезы, их становилось все больше и больше, рот скривился и она зарыдала. Подвывая раненым зверем и закусывая губы Мария обмякла в руках Росция не в силах остановиться. Все напряжение, вся боль, накопившаяся глубоко внутри, разом вырвались наружу.

Почувствовав, что она больше не вырывается, Клавдий отвел девушку в комнату, усадил на свою кровать и поспешил сунуть ей в руки фляжку с aqua ignis. Все еще плачущая она подрагивающими руками поднесла горлышко ко рту и стуча по нему зубами сделала большой глоток. Немного подумав вигил отнял у неё флягу и сам приложился. Скривился, выдохнул и снова предложил Квинтиус. Та выпила почти все, немного успокоилась и отерла лицо.

— Рассказывай, — попросил он.

— На мне клятва, — начала она и замолкла.

— Я знаю, — тихо сообщил Росций и приготовился ждать, в таком состоянии торопить её с рассказом не имело смысла.

— Из нас вернулось всего четверо, — глухо сказала она и уставилась в пустоту.

Медленно и тягуче Мария вытягивала из себя скупые фразы по-прежнему не смотря на Клавдия. Он прекрасно знал о клятве, поэтому не уточнял и составил картину из доступных крох сведений. Новость о фалере хорошо выбила его из колеи. Вспомнив случаи, за которые её давали не легионерам, Росций помрачнел еще сильнее. Одна только фраза о четверых выживших давала понять об опасности задания, фалера же сообщала, что балластом для бойцов во время его выполнения Мария не стала. Еще несколько раз всхлипнув девушка заснула у него на плече и вигил отнес её в комнату. Укладывая в узкой кровати против воли скользнул взглядом по обнаженному телу и замер увидев жуткие шрамы.

Вместо того, чтобы отдохнуть после патрулирования, как и планировал, Росций пошел к префекту. Не известно, что ему было нужно, но крики вигила и Пекориса были слышны на всю улицу, правда, слов никто разобрать не смог. После этого расхристанный и мрачный Клавдий направился в лавку Кенны, где, предъявив разрешение префекта, потребовал у женщины последнюю бутыль самогона, что осталась после отбытия легионеров. Проводив посетителя она не изменяя своей охочей до чужих тайн натуре осторожно последовала за Росцием и увидела как тот зашел в дом медика, где и пробыл до утра. Услышать сплетнице, правда, ничего не удалось, на все попытки подслушать эфир щипался и недовольная Кенна с покрасневшими ушами отбыла восвояси.

Сон не принес Марии облегчение. Мутные и несвязные сновидения сменились настоящими кошмарами. Искаженные подсознанием картины прошлого всплывали на поверхность и терзали душу. Медленно, медленно и неотвратимо летело копье и так же неспешно, с мерзким чавкающим звуком погрузилось в плоть Луция. Тут же кто-то дернул её за руку и повернувшись она увидела центуриона, который с мукой на лице безмолвно открывал и закрывал рот, показывая на страшную гнилую рану на своей ноге, где уже копошились личинки поедая его заживо. Звенящую тишину сна пронзил дикий вой, переходящий в скрежет. Над ней восстала заслоняя небо исполинская фигура Тескатлипоки, роняя ядовитые капли из разодранного живота. Пульсирующее зеркало разрезало внутренности чудовища, выбираясь наружу. Не в силах сдвинуться с места Мария с ужасом наблюдала приближение его ровной поверхности и, когда туман рассеялся, поняла, что оттуда на неё смотрит её собственное лицо с черными провалами на месте глаз и острыми иглами зубов в нечеловечески широком разрезе рта.

Задыхаясь от крика она вскочила и первое мгновение исступленно боролась с влажной простыней и одеялом, пропитанными её потом и страхом. Усевшись на кровати и обхватив голову руками за несколько минут ей удалось привести в порядок чувства и вспомнить события прошедшего дня. За окном едва посветлевшее небо указывало на скорый рассвет. Босые ноги чувствовали каждую щербину дощатого пола, когда Мария слегка дрожащая и обнаженная подошла к окну и вгляделась в однообразный знакомый пейзаж. Медленно выплывающее из-за горизонта солнце осветило обхватившую себя руками девушку, застывшую с обреченным выражением на лице. Когда лучи били уже прямо в глаза, она опустила руки и повернула их ладонями вверх, вглядываясь в бороздящие их рубцы, чтобы спустя мгновение сжать их в кулаки до побелевших костяшек. Все! Хватит! Тоска сменилась решимостью и злостью на саму себя. Ни секунды не сомневаясь она отхлестала себя по щекам и хищно ухмыльнувшись пошла смывать последствия ночного кошмара. Жизнь продолжалась.

Поступок Клавдия занимал её все больше. Сначала забота о дикарке Экуэт, потом о ней. Странно это и непонятно, а самого вигила для расспросов найти не удалось, того не было дома, армэфа так и лежала в кобуре на столе. Не верилось в такую мягкотелость обветренного и побитого жизнью Росция. Отбросив лишние мысли Мария вытащила одежду для тренировок, прихватила кувшин воды, полотенце и отправилась на площадку. Сейчас ей не повредят серьезные физические нагрузки, выбивающие из головы лишнюю дурь. Небо слегка заволокло облаками, чему она даже порадовалась, все же жара утомляла неприспособленный для таких температур организм.

Начала с пробежки и разминки. Через полчаса перешла к полосе препятствий и силовым упражнениям. Выспавшееся в нормальной постели тело легко и приятно отзывалось на нагрузки. Только ко второму часу она поняла, чего же не хватает. Тирей. Его фигура за ограждением уже неосознанно стала для неё деталью окружения, которая теперь не находилась боковым зрением, что порождало беспокойство. Интересно, как там Гай? Донимает ли его Галла? Вот уж нашел парень себе жену. И как только сошлись? Тяжело дыша и вытирая пот Мария присела около брусьев и с наслаждением выпила за раз почти половину кувшина. Легионеры показались спустя мгновение, будто услышав её мысли это оказались Гай, Идо и Тирей.

— Да говорю вам, вернулась! — утверждал долговязый юноша.

— Почему тогда… — Гай не договорил, потому что девушка встала и помахала им рукой.

— Доброго утра всем, — улыбнулась она и подошла к ним.

— Доброго, — приветствовал её Идо.

— Мы уж думали, не вернешься, — мрачно сообщил Гай.

— Вернулась. Повезло, — ответила она.

— Значит, кому-то так не повезло, — быстро догадался Ливидиус.

— Да, — на лицо девушки набежала тень.

— Мария, я так тебя ждал! — восторженно провозгласил Тирей и сделал шаг вперед.

— Не стоит, парень, — обычно молчаливый Идо быстро отодвинул его и окинул юношу своим фирменным уничтожительным взглядом.

— Почему вы можете с ней говорить, а я нет?!

— Тогда говори, Тирей, только без твоих обычных комплиментов и прочей ерунды, — устало заявила Мария.

Красноречивое молчание стало ей ответом и сославшись на подготовку к построению он поспешил уйти.

— А вам не надо готовиться? — спросила девушка у двух оставшихся легионеров.

— Пустяки, — отмахнулся Гай и со значением глянул на неё. — Как оно?

— Тяжко, но я справлюсь, — улыбнулась и поспешила перевести беседу в другое русло. — Как у вас тут дела? Что нового?

— Два урагана прошли, один буквально недавно, — ответил Ливидиус.

— Целый день сидели без патрулей, — дополнил Идо, а потом замялся, подумал и добавил. — И мы с Эдой решили пожениться.

— О! Замечательная новость! — Мария широко улыбнулась. — Поздравляю!

— А у меня будет сын. Или дочка, — сообщил Гай беспомощно, словно и сам мало верил в сказанное. — Галла беременная.

— Поздравляю! Какие хорошие новости! Прям настроение подняли! — она похлопала его по плечу. — Скоро будешь папой!

— До сих пор не верится, — растерялся он.

— Ничего, когда отпрыски станут бегать по дому, с верой проблем не будет, — усмехнулась она. — Предложила бы отпраздновать, но Фаберус попойку в такую рань не одобрит.

— Что нам мешает собраться позже? — высказал предложение Идо.

На том и решили, после чего разошлись, легионеры на построение, а Мария домой. Там она застала храпящего на полу Клавдия, от которого несло перегаром за несколько шагов. Вспомнив, что вчера вигил перенес её на кровать, решила вернуть любезность. Кряхтя от натуги и проклиная аппетит Росция, с трудом затащила его на покрывало. Оставаться в доме одной не хотелось, её решимость отставить подальше жалость к себе и погибшим в одиночестве истончалась. Хватило единственного взгляда на ладони, чтобы понять, куда стоит отправиться.

В доме Брандов царила тишина. Постучавшись и не услышав ответа Мария зашла внутрь и уже хотела позвать хозяев, как со второго этажа раздался надрывный крик. Она вздрогнула безошибочно узнав плач младенца. Сразу же послышались шаги и тихое воркование Лелии, сменившееся тишиной. Запретив себе думать о ребенке и задушив в зародыше зависть, девушка осторожно приоткрыла дверь, соединяющую жилую половину дома с рабочей. Помимо ожидаемого запаха медикаментов в нос ударил и запах алкоголя, а открыв дверь до конца она смогла лицезреть, с кем же вчера Клавдий умудрился напиться в дрова. Нидгар сопел в операционной на хирургическом столе, распространяя вокруг терпкий перегар. Стараясь не дышать глубоко, Мария прикрыла дверь, прислушалась к тишине наверху и поспешила покинуть недавно разросшееся семейство медика.

Раз начальство изволит почивать, то и его непосредственным подчиненным не стоит проявлять ненужное усердие. Ноги сами понесли её в таверну. В пустом зале она первым делом заметила два новых стола, и как минимум пяток новых стульев, их выдавала светлая древесина и немного несуразный вид. Неплохо тут порезвились легионеры из патруля. Как только умудрились разломать старые, они выглядели так, словно готовы пережить нашествие носорогов. Видимо, пьяные легионеры оказались страшнее. Из кухни показалась Марфа Никитична. Увидев Марию она всплеснула руками и кинулась к девушке.

— Маруся! Марусенька! — запричитала она сжимая её в объятиях.

Огорошенная таким напором Мария поначалу застыла, но услышав родную речь обмякла и она обняла женщину в ответ. Марфа, несмотря на то, что воспитывала дочку и сына, хранила в себе много нерастраченной любви и выбрала объектом заботы Квинтиус, когда узнала, что та сирота без единой родной души. Каким образом Никитичне удалось докопаться до этих, по сути закрытых, сведений неизвестно, но Мария грешила на мягкосердечие префекта и его любовь к сдобной выпечке. Так или иначе, женщина споро усадила её за подготовленный для посетителей стол застеленный хрустящей белой скатертью и водрузила на него огромную миску больше похожую на тазик. Под умилительным взглядом поварихи девушка принялась за вкусную разваристую кашу, обильно сдобренную маслом и сахаром.

— Крепко тебя потрепало, девочка, — вздохнула Марфа. — Глаза-то, глаза какие потухшие. Почто им ты сдалась, Маруся? Ироды! Неужто больше никого не оказалось?

— Нет, Марфа Никитична, — хмуро ответила она и снова принялась за еду.

Собеседник женщине был нужен тихий, смирный и неразговорчивый, а еще лучше отсутствовавший в поселении последний месяц с лишним, чтобы было о чем рассказать. Мария соответствовала этим критериям и весь завтрак слушала почти непрерывный рассказ о буднях их Кака. Узнала в красках о том, как все же сошлись Идо с Эдой. Более несуразную пару себе было сложно представить, внешне они составляли удивительный контраст. Она почти на голову его выше, с пухлыми губами и румяными щеками. Если бы не приобретенный загар, можно сказать «кровь с молоком». Шмид, невысокий, рябой, больше походил на разбойника с большой дороги. Мария, однако, успела убедиться, что внешнее недружелюбие сочеталось в нем с поразительной мягкостью характера, которую он компенсировал некоторой грубостью в обращении. Период ухаживаний, начатый с благословения Ордмера, отца Эды, продолжался уже полгода и по словам Марфы, все сдвинулось с мертвой точки благодаря Галле. Та задействовала старую как мир уловку с ревностью, предложив Эде, которая обслуживала легионеров в таверне, немного пофлиртовать с кем-то из них. Результатом стал мордобой Идо и приезжего, закончившийся сутками в карцере и бурным примирением влюбленных. Против воли Мария не могла не оценить задумки жены Ливидиуса, подругу она и правда любила.

Вторая главная новость поселка касалась самой Галлы и её долгожданной беременности. Женщина страшно завидовала Лелии и Стелле, чем сильно волновала Марфу, болезненно реагирующую на любой разлад в их небольшом женсовете. Поэтому рождению двух новых жителей поселения Галла радовалась вполне искренне. Юбилейным пятидесятым жителем стала дочка Нидгара Леутгарда, родившаяся почти три недели назад.

— Как-как он её назвал? — чуть не подавилась кашей Мария.

— Леутгарда, — медленно проговорила повариха.

— Кошмар! Что у сына, что у дочки имена — язык сломаешь! И куда только Лелия смотрит? Почему сама имя не придумает?

— Лелия после того, что было, не посмеет его ослушаться, — выдала Марфа и тут же прикусила язык испуганно посмотрев на собеседницу.

— А что было? — вкрадчиво спросила Квинтиус.

— Ох, зря я это помянула! — искренне расчувствовалась женщина. — Не могу тебе рассказать, Маруся, никак не могу. И так много сказала. Не моя то тайна.

— Хорошо, — Мария пожала плечами и продолжила завтракать.

Марфа одобрительно и даже с некоторым восторгом поглядела на эфириа. Отсутствие врожденного женского любопытства в девушке всегда поражало повариху и сейчас было как никогда кстати. Стремясь сгладить неловкость она сразу же принялась рассказывать о Стелле, что разродилась буквально неделю назад крепким мальчиком, имя которому родители еще не дали из-за необходимости провести обряд по традициям родины Берга. Далее беседа пошла про солдат, что целую неделю отдыхали в поселении, поглощая запасы еды и спиртного в таверне, в остальное время предаваясь утехам с проститутками и набегая на лавку Квитоса. Ему даже пришлось сразу после их отъезда отправиться на рапины, чтобы договориться о новых поставках и привезти часть продуктов самому. Попробовала Марфа и расспросить девушку о её походе, как-никак целый месяц где-то пропадала, но наткнулась на сумрачный взгляд и тихое «не могу я ничего рассказать», после чего разговор сам собой сошел на нет.

Возвращаться в дом и слушать храп Росция Марии не хотелось, поэтому она отправилась к Пекорису выяснять по поводу зарплаты и боеприпасов. Как такового трудового договора между префектом и вигилами не было, но их отношения регламентировались несколькими эдиктами для местной власти и для эфириусов. Она не зря отучилась в Университете и более менее их помнила, в частности, параграфы, касающиеся снабжения. Истратив все запасы, купленные еще в метрополии на свои кровные, девушка не собиралась тратить крохотное жалование на новые пули. Авл отложил в сторону потрепанную «Акту Кастеллума» двухнедельной давности, немного поворчал для проформы и потом выдал ей предписание на получение нескольких обойм с пулями нужного калибра в оружейной, которая представляла собой огромный сейф, ключ от которого носил при себе декан. С выплатой зарплаты за месяц, что она отсутствовала, вышла заминка. По хорошему, Пекорис мог послать её далеко и надолго со всеми претензиями. Фактически она находилась не в поселке, но тогда бы ему пришлось признать, что интерн выполняла задание, предназначенное для полноценного вигила, а это уже нарушение. Слегка повозмущавшись префект выдал ей обычную сумму, которая сейчас Марии была необходима как никогда. Снаряжение, взятое в поход, сильно поистрепалось, обувь и одежда требовали или замены или починки, отложенного за два месяца с трудом хватит на это, учитывая сделанные в Кастеллуме покупки. От души поблагодарив Авла она все же пошла домой.

Клавдий выводил рулады, раскинувшись на кровати. Едва не задохнувшись от перегара и затхлости Мария поспешила открыть окна. Полученные у Фаберуса пули положила в шкаф на хранение, там же любовно огладила набор для чистки оружия. Даже жалко, что уже почистила Дэльту и Эпсилон в Кастеллуме. Её внимание привлекла перетянутая бечевкой стопка писем на столе. Если бы не знакомый почерк, она не сунулась смотреть, а увидев свое имя на конверте и имя отправителя еле удержалась от радостного вскрика. Письма! Спешно закрыв шкаф она пошла в свою комнату, забралась на кровать и приготовилась прочитать о жизни друзей. Самым толстым был конверт от Ферадаха, потоньше от Ипатия и самый маленький от Рагнвальда.

Первым, конечно, открыла письмо своей дорогой и по сути единственной подруги. Базилина. Знойная красотка с восхитительной фигурой, жгучими темными глазами и копной черных волос. Характер у неё не сахар, скорее перец, жгучий, красный, который попробуешь один раз и уже не захочешь без него жить. Писала она о жизни своего уже разросшегося семейства. Подрастали дочки, старшая, которой недавно исполнилось три года (письмо было написано в середине июня, как раз после дня рождения Елены), во всю терроризировала бедную няню своими шалостями. Младшая научилась ходить и составляла компанию сестре, громя дом родителей. Целых два абзаца подруга посвятила приезду своего отца на признание младшей внучки. Отношения Галла и его тестя по-прежнему были натянутыми, в основном потому, что префект Виндобоны не соглашался на протекцию сенатора Нумициуса и переезд в Рим. Принципиальный и упертый, он составлял достойную пару Базилине, с которой они в очередной раз довели Тиберия до белого каления и тот с проклятиями сбежал от них уже через неделю.

Посмеиваясь Мария читала о проделках детей и воскрешала перед собой их лица. Новостей за пару недель с её отъезда накопилось не так много и большую часть письма подруга расспрашивала о житье девушки в колонии. Очевидно, её собственные письма еще не дошли до Базилины, поэтому стоило повременить со следующим, тем более, что она никак не могла решить, каким образом писать о выполненном задании, учитывая его секретность. Одной мысли о формулировках стало достаточно, чтобы горло слегка сдавило. Имперские клятвы, хитрые и приспосабливающиеся, очень хорошо защищали секреты любого. Заключали их с помощью эфира, при этом дух был гораздо важнее буквы. Они даже могли самовольно трансформироваться со временем, а также неизведанным образом зависели от того, с кем говорит принесший клятву. Поэтому Мария смогла поделиться с Клавдием и рассказать все подробно трибуну. Крайне удобная и действенная гарантия сохранения тайны использовалась не только на официальном уровне, но и обычными людьми и эфириусами. Подтверждением тому была данная ею клятва Клеарху и взятые на себя обязательства учителя по возрождению рода Мессалла, к которому принадлежала теперь и Мария. Тяжело вздохнув она отмахнулась от невеселых мыслей и приступила к письму от Ферадаха.

Ирландец написал письмо аж в конце июля. Интересно, почему так быстро доставили? Место написания расставило все по своим местам. Галвиа — главный порт в Ибернии, откуда суда шли не только на материк, но и в колонии. Очевидно, рыжий смог заболтать кого-то из легионеров, плывущих через Атлантику и тот милостиво согласился взять с собой корреспонденцию. Многословно и цветисто описывал Ферадах свое житье под крылом рода. Его определили помощником городского эфириуса в Галвию и неугомонный ирландец сетовал на отсутствие реальной работы. Пока на его счету была помощь в раскрытии дела, где, как оказалось, не было никакой темной стороны, а были испорченные холодильные шкафы и мнительные домохозяйки. Также его наставник постоянно ездил в порт и проверял приезжих, но рыжего с собой не брал, спихнув на него всю возню с бумажками, чем немало расстроил молодого и энергичного вигила. Ей бы его проблемы! Вторую половину письма друг рассказывал о поездке к родственникам в Дунум, где они сыграли с Эвтропией настоящую кельтскую свадьбу. Жаль, что она не смогла там быть, по описаниям Ферадаха повеселились знатно. Ревнивец посвятил остаток послания печалям по поводу отъезда своей ненаглядной на учебу и невозможности за ней приглядывать. Квинтиус только фыркнула на это. Подождет один год, раз не утерпел с женитьбой до окончания учебы!

Послание от Рагнвальда на контрасте с Ферадахом было похоже на телеграмму или сообщение трансмиттера, где было дорого каждое слово. Скупыми и рублеными фразами Кольбьёрндунг сообщал о встрече с родней и отъезде на границу с Росийской империей. Его определили в пограничную центурию, где он под началом опытного вигила тренировался усиливать щит и создавать мощные временные якоря, на случай если те будут выбиты. Также они занимались муторным и выматывающим делом — устранением напряженности между щитами. Если динамические щиты сбрасывали излишки накопленной темной стороны наружу, то стационарные накапливали их в местах напряженности и потом выбрасывали в сильных прорывах. Места же соприкосновения щитов разных стран как раз и порождали точки трения, куда пытался пролезть весь сдержанный ими мрак с обеих сторон. Ни о каком сотрудничестве с рускими и речи не шло, поэтому справлялись своими силами. Лаконичность Рагни объяснялась еще и клятвой о неразглашении, которой связывали всех работающих с легионом, даже прачек и проституток. Поэтому скандинав не указал места отправления письма, попросив Марию писать на адрес его родни в городке Уппокра.

Ипатий, чей характер и манеры сильно поменялись за время учебы, для письма выбрал плотную шершавую бумагу с оттисками, хоть сейчас вешай в рамке на стену. Девушка только покачала головой, хорошо еще не надушил, правда, за недели в пути запах мог и выветриться. В отличие от клинописи Ферадаха, чья рука не поспевала за быстрыми мыслями, и аккуратного твердого почерка Рагвальда, Ипатий снабжал все заглавные буквы завитушками, чем вызвал у Марии раздражение. Кто же думал, что из восторженного паренька вырастет такой манерный бабник! Однако содержание письма быстро заставило девушку презреть все выверты дражайшего друга и практически перенесло её в Византий, город на стыке Европы и Азии. Через Босфор на него скалились османцы, но это не мешало ему быть практически второй столицей Империи, через которую она поддерживала торговые связи с восточным миром. Пилосиус ярко описывал огромный базар, где можно купить все, что угодно, а остальное заказать и получить уже через пару дней. Единственный город свободной торговли, куда Империя допускала торговцев из других стран со своими товарами, процветал.

Наставник Ипатия был одним из пяти вигилов, что работали в Византии. Его размеры и беспокойные жители, которые постоянно сменялись, не давали заскучать. Интерну уже пришлось принять участие в расследовании гибели одного из торговцев, который хотел с помощью темной стороны отомстить конкуренту и сам же пал её жертвой. Занимался он и поддержкой общегородского щита, а в остальное время развлекался как мог в самых необычных местах. Тут уж Мария не удержалась от настоящей жгучей зависти. Она бы многое отдала, чтобы работать там, познакомиться с десятками интересных людей и проводить вечера в чайных, где подавали не столько чай, сколько другие веселые травки, пройтись по базару, посмотреть на корабли османцев и руских, высоких африканцев в своих традиционных одеждах, что так подробно описал Пилосиус. По паре предложений она догадалась, что он умудрился вляпаться в какую-то историю с контрабандой и выйти из неё почти без потерь. Также он рассказал о нескольких армейских эфириусах, с которыми познакомился в лупанарии, где случился переполох, суть которого Ипатий не пояснял, ссылаясь на клятву. Окончательно её добила открытка, спрятавшаяся в конверте, на ней Византий был изображен с моря. Красивый и яркий, синее небо с голубыми облаками, черепичные крыши и белые шпили над синим-синим и теплым морем. Живут же люди!

 

2

По негласному уговору они с Росцием обходили вниманием небольшое слезливое происшествие в доме. Мария не спрашивала, почему решил её обнять, и не углядел ли лишнего, укладывая её на кровать, а он не расспрашивал о задании и не лез в душу. Разговоры бережно обтекали эту тему, слова выгибались, выстраиваясь так, чтобы лишний раз не напомнить и не нарушить хрупкое равновесие. Баланс в жизни девушки достигался трудно, многократным повторением уже известных действий. Патрули в компании Идо и Гая, которые проходили в обсуждениях женитьбы первого и скорого отцовства второго. Совместные проверки якорей щита и тренировки по их созданию. Она была рада даже приставучему Тирею, снова взявшемуся за свои нехитрые комплименты и топорные ухаживания. Каждый мазок к получающейся картине успокаивал её, каждая знакомая деталь помогала выдохнуть. Ночи же Мария проводила в объятиях кошмаров, где бесконечное количество раз умирала сама и наблюдала за гибелью Луция, просыпаясь в нервическом ознобе.

— Доброе утро, Бранд, — присела она перед медиком, готовясь наконец обсудить с недавно дважды отцом свое здоровье.

— Доброе, Квинтиус, — круги под глазами мужчины явно показывали, что он не гнушается помогать своей супруге в уходе за младенцем. — Что там у тебя?

— Это выписка от вашего коллеги из Кастеллума, он меня осматривал сразу по приезду, — слегка помятый листок, исписанный практически иероглифами лег на стол.

Нахмурившись Нидгар вчитался в заключение и по мере продвижения по тексту его брови все выше взлетали вверх. Отложив бумагу он протер глаза пальцами левой руки и хмуро уставился на девушку:

— Квинтиус, смотрю, у тебя крайне опасная и веселая жизнь! Не знал бы тебя, подумал, что нарочно ищешь, в какие бы неприятности засунуть свою задницу.

— Медик Бранд, — Марию рассердило подобное обращение, — ваша обязанность, насколько я помню, лечить меня, а не читать нотации!

— Показывай руки, — проигнорировал её заявление мужчина.

Девушка протянула ему ладони и равнодушно наблюдала за осмотром. Медик ощупал каждый рубец, погладил пальцами искореженную кожу, распространяя по рукам колкие эфирные импульсы.

— Еще месяц походи, потом займемся восстановлением, — вынес он свой вердикт. — Совсем как раньше, конечно, не будет, но и такого кошмара, как у тебя на теле, не останется.

— Посмотрите еще и шрам на плече, — попросила она и расстегнув ворот рубашки приспустила её.

Сильные пальцы Нидгара помяли кожу, растянули и стянули рубец:

— Зажило хорошо, будем исправлять одновременно с ладонями.

— И еще, — она слегка замялась и продолжила не глядя на медика. — У вас есть успокоительное или снотворное?

— Кошмары? — спросил Бранд спустя почти минуту молчания, которую девушка продолжала рассматривать свои руки.

— Да.

— Зайди вечером, приготовлю. Только принимать не больше двух дней подряд и потом перерыв минимум трое суток.

— Спасибо. Я зайду.

Распрощались они сухо. Беспокойство медика, выраженное таким грубым образом, задело её. Не раз и не два она встречалась с жалостью к своей сиротской судьбе. Как правило, дальше этого у людей не заходило, а если и заходило, то она лишь досадовала на их сердобольность. Наверное, единственный пример, когда из желания помочь выросло что-то хорошее — их дружба с Базилиной. Несмотря на внушительную разницу в возрасте, подруга была старше её на восемнадцать лет или младше на двенадцать, если считать прошлую жизнь, они умудрились оставаться на равных. Перенебрежения к себе Мария терпеть не могла на каком-то органическом уровне. Ненависть, злость, зависть — пожалуйста, но не пренебрежение. Нидгар хорош, нашел кому рассказывать об опасностях!

Будучи слегка на взводе Мария не смогла сконцентрироваться на занятии с Клавдием, который возобновил её обучение языкам дикарей, чередуя его с тренировками в создании якорей по его методе.

— Ты берешь слишком много, — терпеливо сообщил он ей наблюдая очередную безуспешную попытку девушки превратить камень с заднего двора в якорь. — Попробуй еще раз.

— Это уже шестнадцатая попытка сегодня. Может стоит сделать перерыв? — предложила она.

— Перерыв тут не поможет. У тебя получится, — наставник ободряюще улыбнулся.

Сосредоточившись и сдвинув брови она в который раз пробормотала формулу и в заключающем жесте высвободила (как думала) крохи энергии, отчего та не выдержала и рассыпалась в прах. Простонав и рассердившись Мария попробовала еще раз, и еще. Формула Клавдия получалась настолько изящной и тонкой, что разрывалась от попыток её активировать. Ранее девушка считала выводящий яды фильтр Базилины верхом филигранной работы эфириуса, теперь же пришлось смириться с тем, что Росций работал еще тоньше. В его исполнении энергия едва видимыми нитями свивалась в нужный узор, застывающий на поверхности камня.

— Вот так надо, Квинтиус. Увидела? — спросил её наставник, показывая на готовый якорь.

— Увидеть увидела, но повторить не получается. Слишком тонко, — горестно вздохнула она.

— Да, с твоей инициацией все с ног на голову, — он взъерошил волосы. — Формула специально модифицирована для начинающих вигилов, моя личная разработка. Предыдущие интерны были рады как дети, когда могли за раз сделать больше двух якорей с её помощью.

— Мне и обычной формулы хватает, я и с ней десяток хоть сейчас сделаю! Ваши хороши тем, что почти незаметны.

— Полезный побочный эффект, — хмыкнул он. — Энергии слишком мало, чтобы фонить.

— Сейчас еще раз попробую, — Мария взяла в руки чистый камень и закрыла глаза.

Двадцатый подход тоже закончился ничем. Наблюдая за упорной девушкой Клавдий против воли улыбнулся. Сам бы в её возрасте давно вспылил и забросил это дело, раз и так все получается. Квинтиус же стискивала зубы и пережимала свои каналы, чтобы те выдавали энергию по капле, а не привычным широким потоком. Он вспомнил, как спустя пару дней с её возвращения попросил продемонстрировать свое эфирное оружие. Префект Силий в небольшом послании, переданном лично ему через трансмиттер, обмолвился о том, что именно эти таланты помогли девушке спасти миссию разведчиков и получить фалеру. Увиденное поразило Росция. Свое первое оружие — кинжал, короткий и несуразный, он смог создать спустя почти десять лет работы вигилом. Квинтиус продемонстрировала ему исполинскую глефу, фонящую эфиром так, что волосы вставали дыбом, мало того, она могла менять форму оружия, увеличивать и уменьшать по своему желанию. Клавдию это было не в новинку, но он потратил двадцать с лишним лет, чтобы достичь подобного мастерства. Зависть было подняла голову, потом память подсунула картины жутких шрамов на теле девушки и он напомнил себе, что за знания и умения она заплатила свою цену.

Жизнь стала более менее входить в колею. Мария даже посетила собрание женсовета, где с удивлением отметила одухотворенное выражение лица Галлы. Женщина теперь больше молчала и практически не отпускала язвительных комментариев. Апатия и меланхолия стали постоянными спутниками в редкие свободные часы, которых девушка старалась оставить в своем расписании как можно меньше. Сбегала от воспоминаний и своих чувств на тренировки, зубрила трудновыговариваемые слова чуждого языка дикарей или до головной боли пыталась воспроизвести формулу Клавдия по созданию якоря.

Ураган налетел внезапно. Еще час назад небо радовало чистой синевой и вот уже со стороны залива набежали облачные волны, закрывая солнце. Темное подбрюшье туч расцветили молнии. Жители срочно прятались сами и спасали скотину в защищенных сараях. Никакой суеты, ежегодный бури приучили действовать быстро и эффективно. Наблюдая за крепчающим ветром, воющим на все лады, Мария напоминал себе Элли, не хватало только мелкой псины, вместо этого в её руках были любимые армэфы, которые уже давно стоило почистить. Ушел ураган так же неожиданно, как и появился. Из пострадавших была только одна курица у Марфы, она каким-то образом вылезла из сарая.

Каждый день напоминал предыдущий с небольшими вариациями. Утренние тренировки в компании неунывающего Тирея, занятия с Клавдием, патрули, закрытие мелких прорывов и постоянная зарядка кристаллов в перерывах. За тот месяц, что Мария отсутствовала, их запасы прилично просели, потому как Росций ленился заряжать их в одиночку. Вопросы, как же он обходился до её приезда, вигил игнорировал, в ответ предлагая возобновить попытки создания якорей по его гениальной формуле. Девушка уже пожалела, что в свое время похвалила наставника, потому как ей пришлось отступить, сейчас её уровень не позволял реализовать формулу Клавдия, в чем скрипя зубы она призналась спустя месяц бесплодных тренировок. Мужчина в ответ хохотнул и сообщил о проигранном Нидгару споре, где он ставил на то, что Мария продержится всего пару недель, медик же был уверен в её упорстве. Чего ей стоило не поколотить засранца! Нашли себе развлечение! Два великовозрастных шутника!

К собственному неудовольствию она прекрасно их понимала. Жизнь в поселении не шибко радовала развлечениями, скорее уж их было пугающе мало. Стараниями префекта спасение от скуки на дне стакана нашел только заросший чернявый легионер, чья пропитая физиономия обычно маячила около конюшни или сараев за казармами. Спиртное отпускалось лишь по высочайшему велению Пекориса. Каким образом его умудрялся получать солдат для Марии оставалось загадкой, пока она не спросила Гая во время патрулирования.

— Это ж Келей, — сообщил он так, словно это что-то объясняло.

— И что? — поспешила уточнить девушка, пока Ливидиус снова не пустился в пространные рассуждения о чудных вкусах беременных женщин.

— Его держат для проверок, — вклинился в разговор Идо.

— В контубернии может быть минимум десять легионеров, — пояснил Гай. — Без него не доберем число и пришлют кого-нибудь из Кастеллума.

— А что в этом плохого? — удивилась она.

— Мы тоже так думали, пока не получили Фрама с компанией, — криво ухмыльнулся Ливидиус.

— О! Я его видела, — вспомнила Мария. — Клавдий о нем не очень хорошо отзывался.

— Дрянь он порядочная, лучше ему не попадайся, — серьезно сказал Гай и покосился на Идо. — Пытался снасильничать Эду.

— Было дело, — хмуро подтвердил Шмид.

— Его не отдали под трибунал? — спросила девушка.

— Какой трибунал в нашем Каке? — фыркнул Ливидиус и скривился. — Фаберус штрафы выписал, да в карцер засадил и только, потому как без его тройки мы загнемся в первый же набег.

— Что за тройка? — снова спросила она.

— Боевая тройка — сработавшееся подразделение, быстро и эффективно осуществляющие разнообразные тактические задачи в боевых условиях, — Гай явно цитировал какую-то книгу. — Проще говоря, команда из трех ловких убийц на службе Империи.

В середине октября Мария тихо отметила второй день рождения, шестой год своей новой жизни. Устраивать праздник в разгул очередного урагана было не с руки, да она и не стремилась. Среди пострадавших оказались Кенна и Ульяна, первая не успела закрыть сарай и её впечатало в створку до сильного ушиба руки. Девочка же подвернула ногу, когда забегала в дом. Буквально спустя пару часов после бури в поселение приехали двое легионеров с тремя заводными, забрали приведенную Марией лошадь, обчистили продуктовую лавку и скупили запасы провизии в таверне, оставили после себя расписки и быстро уехали к своим. Озадаченная девушка расспросила Клавдия о расписках.

— Обычное дело, — не отрываясь от подготовки к патрулированию пояснил он. — Погасят их уже в новом году, небось, когда перешлют Авлу довольствие.

— Получается, все деньги стекаются к префекту…

— Квинтиус, если ты думаешь о кражах, то не стоит беспокоиться, — прервал её Росций. — Сейф так заэфирен, что туда и пылинка без особого дозволения не пролезет, не говоря уже о ворах. Сам Авл под клятвой, принудить его не смогут, вскрыть тоже, как и утащить. Конечно, поначалу были желающие, их головы потом украшали собой форум в Кастеллуме, — усмехнулся вигил и перевел тему. — Пока буду на патрулировании наполни еще кристаллов.

— Да пустых вообще нет! Последний раз я два последних наполнила.

— Посмотри в правом ящике, еще пять выпросил у Авла, — сказал Клавдий и был таков.

Ворча и возмущаясь на разыгравшуюся у наставника паранойю, девушка действительно нашла в шкафу еще пять небольших кристаллов, прикинула, что за два часа справится, поэтому поспешила к Нидгару, тот закончил лечить Кенну и Ульяну, и взялся за шрамы Марии. Она как раз успела скопить немного денег, откладывая каждый лишний сестерций с получки. Пересыпая медные монеты с грустью думала о фиатных и кредитных деньгах, до концепции которых в Империи пока не дошли. Банковская система полностью контролировалась государством и вершиной экономической мысли стали векселя на предъявителя. Создание частных финансовых организаций жестко запрещалось, иначе она бы, конечно, уже вовсю занималась этим непаханным полем, щедро сея на нем семена кредитов, займов и вкладов. Наивные римляне в её воображении несли в банк Марии Квинтиус кровно заработанные ауреумы, денарии и сестерции, чтобы те осели на сберегательных счетах и влились в оборот её компании. «Мечты, мечты», — вздохнув она затянула кошелек и направилась к медику.

Бранд выдал ей вонючую мазь, пощипывающую эфиром, и наказал втирать в ладони и плечо каждый вечер. Помимо этого назначил ежеутренние процедуры, на которых полчаса эфирил над новыми и старыми шрамами Марии. Спустя неделю свежие рубцы сгладились, превратившись в едва заметные белые прожилки на коже, старые же не только разгладились и больше не стягивали кожу на бедре в уродливые складки. На девятой процедуре Нидгар заявил, что они закончили, с гордостью посмотрел на результат и сдвинув брови добавил, грозя пальцем: «Теперь осталось не заработать новые!». Девушка улыбнулась в ответ и поспешила на патрулирование.

Сезон ураганов подходил к концу, что несказанно радовало Марию. Нет необходимости целый день сидеть в четырех стенах слушая стенания ветра и разгребать завалы из песка, растительности и оставленного скарба, который неизменно приносило к дверям в дом. Клавдий утверждал, что всему виной места напряженности в созданной инженерами эфириусами защите, девушка такие тонкие вещи разглядеть не могла, поэтому верила наставнику на слово, и, ругаясь, шла просить метлу у Марфы. Рутину прервал приезд большого отряда легионеров в начале ноября. Они возвращались из патрулирования, когда заметили лишних людей и лошадей на улицах.

— Да у нас практически стопотворение! — хмыкнула Мария и покосилась на Гая.

— Зато есть у кого спросить дорогу, если заблудишься, — поддержал её приятель.

— Что-то по ним не заметно, что они недели не видели цивилизацию, — скептически протянула девушка оглядывая подозрительно свежих легионеров, группами передвигающихся по поселению.

— Из Кастеллума, — пояснил Идо. — Прислали целую центурию на этот раз. Интересно…

— Почему ты решил, что центурию? — спросила девушка и осеклась, заметив слезающего с лошади легионера с веером стилизованных перьев на стальном погоне, отчего тот стал напоминать эполет. — И почему на этот раз?

— Каждый год у нас помимо сезона штормов есть еще и сезон набегов, — невесело хмыкнул Ливидус. — Пройдет пара недель и полезут дикари. К весне твари совсем озвереют. А в Кастеллуме вместо того, чтобы вычищать заразу, предпочитают скармливать им новых легионеров, — он скривился и зло сплюнул на землю.

Идо и Гай попрощались и повернули в сторону казарм, чтобы доложиться декану. Мария направилась к конюшням, краем глаза отметив, что в дом префекта зашел центурион и еще пара легионеров, чьи погоны она не разглядела и могла только догадываться, что один из них скорее всего опцион. Галл вышел из дальнего стойла и коряво поздоровался. Он был всего на год или два младше девушки, но она относилась к нему, как к младшему. Парень был из коавильтеков, его мать жила в хижине на берегу озера и все еще надеялась, что сын продолжит дело отца и станет рыбаком. Пока же он не спешил её радовать, стал конюхом и втайне мечтал уехать в Кастеллум, даже взял имя на римский манер вместо родного труднопроизносимого. Латынь ему давалась плохо и он старался меньше разговаривать. Погладив лошадь по морде Мария передала её Галлу и пошла через плац домой. Лишний раз мелькать перед приезжими легионерами не хотелось. После возвращения с задания она заметила, что стала нелюдимой. Марфа не могла затащить её ни на одно из заседаний женсовета, вместо этого девушка выбила у декана Фаберуса разрешение пользоваться стрельбищем и расстреливала там десятки учебных пуль представляя на месте манекенов свои страхи из ночных кошмаров.

То, что приезд центурии не принесет ей ничего хорошего, Мария уже догадывалась. Окончательно эти мысли оформились, когда она застыла напротив центуриона и его опциона в доме префекта, куда он её вызвал спустя пару часов. Двое высоких мужчин с одинаковыми короткими стрижками светло-русых волос и обветренными лицами отличались, наверное, только носами и погонами. Собранный и сосредоточенный Пекорис держал в руках плотный конверт с гербом Империи, аббревиатурой SPQR окруженной лавровым венком.

— Центурион Вебер, прошу вас подтвердить целостность печати, — он показал конверт мужчине.

— Подтверждаю, — сообщил он и слегка заинтересованно посмотрел на девушку.

— В таком случае можно вскрывать, — Пекорис вытащил нож и ловким движением разрезал конверт, достал из него плотные листы рифленой бумаги, прокашлялся и продекламировал. — Властью, данной мне, будучи префектом Колонии на Озере, от имени Империи, её народа и Императора, сообщаю о вручении присутствующей тут эфириа Марии Квинтиус фалеры Орла первой степени. Торжественное награждение состоится завтра утром. Прошу вас подтвердить мои слова центурион Вебер, — обратился он к замершему легионеру, который не в силах произнести и слова переводил удивленный взгляд с префекта на Марию и обратно. Авл догадался о причине заминки и поспешил вложить в руки центуриона документ с эдиктом о награждении.

— Подтверждаю, — медленно сказал Вебер после того как минимум три раза перечитал текст.

Девушка протянула руку и тоже вчиталась в эдикт, надеясь, что трибун все же сжалился и остановился на третьей или второй степени награды. Нет, черным по белому в формуляр была вписана первая степень и её номен с преноменом. А ведь еще будет и награждение. Дерьмо!

— Авл, что ты там говорил по поводу торжественного награждения? — она оторвала взгляд от бумаги.

— Завтра с утра, — подтвердил он с гордостью. — Повезло, что центурию прислали, сделаем все по правилу.

От перспективы быть награжденной это, по сути не заслуженной наградой, перед лицом строя солдат, у Марии засосало под ложечкой. Предложи ей кто-то вместо этого снова сразиться с эфирной тварью в образе Тескатлипоки, она бы не раздумывая согласилась.

— А без этого никак не обойтись? — предприняла она попытку унять энтузиазм Пекориса.

— Конечно же нет! — с жаром запротестовал он. — Будет построение. Все наши придут посмотреть!

Глаза у префекта горели и она поняла, что такой повод к веселью тот не пропустит. О порядке награждения Мария имела весьма смутное представление, но центурион реагировал спокойно, его скорее удивлял факт её награждения, а не его обстоятельства, из которых Пекорис решил устроить целое представление, значит Авл в своем праве. Вздохнув и посетовав на свою невезучесть, она уточнила о точном времени награждения, а также сообщила очевидный факт — парадной формы вигила у неё нет, за что удостоилась оценивающего взгляда Вебера. Видимо, он не подозревал, что Мария вигил. Кем же он тогда её посчитал? В эдикте в качестве причины награждения значилось краткое «секретно».

К вечеру настроение уверенно ушло в минус. Все возможные и невозможные дела Мария переделала, почистила все оружие в доме, в том числе и старую Пи-4, громоздкую и давно не использовавшуюся судя по состоянию. Подумать только, как Клавдий умудрился её запихнуть под кровать и зачем только обмотал какими-то вонючими тряпками. Закончив с армэфами она принялась за кристаллы и наполнила все пустые. Вот этот параноик порадуется! Он и порадовался, единственное, в ванной комнате было не совсем понятно чему, и точно ли радовался. Из его комнаты раздавалось «сожри меня тиккануа» и странные звуки, а потом громогласное на весь дом: «Квинтиус! Ты где?!».

— Тут я, тут, — она поспешно влезла в штаны с рубашкой и вышла к нему. — Что случилось?

— И ты еще спрашиваешь, что случилось?! — всклокоченный и расхристанный Росций застыл посреди комнаты сжимая в руках многострадальную Пи-4. — Кто тебе давал право трогать мое оружие?!

— Ваше оружие у вас на поясе, наставник, — парировала она спокойно, — а это грязное и почти проржавевшее старье, которое я откопала под вашей кроватью. Кстати, с каких пор армэфы принято хранить таким экзотическим образом?

— Много ты понимаешь, — буркнул моментально сдувшийся вигил и взъерошил волосы, придав им еще больший беспорядок. — Её нельзя чистить.

— Почему?

— Это… — он замолчал, внимательно глянул на девушку, и тихо сказал. — Это осталось на память.

— И почему её нельзя чистить вы, конечно же, не расскажете? — она вздернула бровь.

— Расскажу, но не раньше, чем услышу, с чего ты так переполошилась, — Клавдий положил ружье на кровать и сел рядом. — Неужели из-за награждения?

— Да вы и так все знаете, оказывается, — вздохнула Мария и села на скрипучее кресло. — Авл планирует устроить целое представление!

— Еще бы, — хмыкнул вигил. — У нас не так много развлечений, чтобы пренебрегать ими. Ничего страшного не случится, зато посмотришь на центурию в строю, да и нашим легионерам будет полезно.

— И вся эта центурия будет в курсе о награждении, — девушка скривилась.

— В чем дело? — серьезно спросил Росций. — Что тебя смущает?

— Я считаю, что не заслужила эту фалеру, — озвучила Мария те мысли, что настойчиво бродили в её голове.

— Дура! — припечатал мужчина и поднялся. — С чего ты это взяла?!

— Ты там не был и ничего не знаешь! — она тоже вскочила, разозленная его отповедью.

— Конечно! Ты у нас первая и единственная, кто сопровождал разведчиков на секретных операциях! — голос вигила сочился сарказмом. — И я все двадцать лет сидел на заднице в этом самом поселении, закрывая крошечные прорывы и поедая стряпню Марфы, — девушка замолчала и он перешел на строгий тон. — Как бы тебе не хотелось в это верить, каждый эдикт о награждении тщательно проверяется, просто так фалеры никому не дают, а уж первых степеней тем более. Тогда бы тебя прямо в Кастеллуме и осчастливили. Зачем им было почти два месяца ждать?

— Я почти ничего не знаю о военных наградах, — попыталась она оправдаться.

— Вот и не лезь в то, о чем не имеешь представления! — отрезал Росций. — Раз наградили, значит заслужила. И об остальных не переживай, Империя не забывает своих солдат. Даже погибших!

Под пристальным взглядом вигила Мария слегка стушевалась и мысленно призналась, что действительно накрутила себя сверх меры. Возможно, виной тому размеренный ритм жизни в поселении и рутинность ежедневной работы, дающей слишком мало пищи для размышлений.

Из-за отсутствия парадного мундира, да и мундира вообще, пришлось поломать голову над одеждой. По идее, вигилы не носили формы, за исключением нескольких случаев, оговаривающихся в эдиктах по корпусу, еще меньше поводов было для примерки её парадного варианта, и награждение было одним из них. Для начала девушка отобрала штаны и рубашки черного цвета, что занимали больше половины её гардероба, потом выбрала из них самые новые и еще не застиранные. Критически оглядев получившийся наряд столкнулась с насмешливым взглядом Клавдия, что застыл в проеме.

— Да, Квинтиус, разнообразие твоего тряпья просто поражает, — он хохотнул. — Ты хоть раз платье носила?

— Носила, носила, наставник, — ехидно протянула она. — Хотите, куплю, специально для патрулей и инспекции якорей. Всего-то на пару часов дольше провозимся.

— Ладно, уела, — он шутливо поднял руки вверх. — Я, между прочим, ради тебя и свой шкаф распотрошил.

Мария не припомнила никакого шкафа в комнате Росция, а придя туда, выяснила, что так он называет сундук. Сейчас на его крышке лежало две черные куртки из плотной материи.

— Примерь. Не бойся, они чистые, — увидев её замешательство добавил он. — Какая-никакая замена мундиру, а то в одной рубахе совсем позор.

Первая и более поношенная оказалась сильно велика в плечах, зато вторая была почти как раз, хоть и оказалась сильно мятой.

— Спасибо, — поблагодарила она вигила. — Откуда только она у вас? Маленькая больно…

— Да вот, осталась еще с молодости, все жалко выкинуть было, — улыбнулся он.

Поразительно бодрый и непривычно прилизанный Росций встретил Марию на террасе. Откуда-то достал парадную форму, в которой выглядел внушительным и привлекательным незнакомцем. Двубортный черный мундир с сияющими пуговицами, отглаженные до бритвенной остроты брюки и начищенные до зеркального блеска сапоги. Наверное, тоже Марфа постаралась, вчера только её трудами удалось привести в божеский вид мятые штаны, рубаху и куртку. Грудь вигила справа и слева украшало шесть фалер, на одной из которых был изображен орел. Мужчина окинул взглядом девушку и вытащил из кармана серебряный знак с буквой V в лавровом венке, который полагался интернам до получения знака вигила.

— Так-то лучше, — прикол он его на куртку слева над сердцем и критически её оглядел. — Идем.

Увидев собравшихся на плацу солдат Мария в очередной раз порадовалась, что вчера выпила на ночь снотворное. Оно не только избавило от кошмаров, но и привычно притупило эмоции. Нидгар обяснял это тем, что сны снятся людям не просто так и отказ от них влечет за собой плохие последствия. Девушка стоически пропускала все намеки мимо ушей и продолжала покупать заветные пузырьки с мутной жидкостью, которая хоть на несколько ночей гарантировала отсутствие мучительных сновидений. С другой стороны, что она переживает? Награда заслужена? Заслужена. Ей даже не придется сражаться ни с какими монстрами для её получения, всего лишь пройти мимо строя вытянувшихся в струнку легионеров к центуриону, что уже держал наготове фалеру. Непонятно, правда, откуда её взял. Вчера она видела только эдикт о награждении.

Само награждение прошло гораздо быстрее и незаметнее, чем подготовка к нему. Рядом с центурионом стоял легионер с сигнумом центурии, аналогом знамени. Длинное копье с серебристым наконечником, медной табличкой с названием легиона и номером центурии и небольшим золотистым лавровым венком ниже, под которым прикрепили несколько фалер. Рядом в легионерами из Кастеллума стоял и десяток местных, среди которых она заметила только Гая, взгляд сразу же прикипел к небольшой шкатулке в руках Вебера. Стараясь не выпускать её из виду и не смотреть на строй, Мария двинулась к центуриону и встала напротив.

— От имени Империи, её народа и Императора, — начал он и на плацу повисла тягучая тишина, — награждаю фалерой Орла первой степени вигила Марию Квинтиус!

Она подошла чуть ближе и Вебер аккуратно прицепил на правой стороне куртки фалеру, золотой круг с выбитым на нем орлом. Удостоверившись, что награда держится центурион отодвинулся, ударил в грудь кулаком и гаркнул «Аве!» почти в ухо девушке. В ответ все собравшиеся на плацу солдаты почти синхронно повторили его движение и окрестности сотряслись от громогласного троекратного «Аве!».

— Носи награду с гордостью, — сказал он девушке, когда снова стало тихо, и развернувшись к легионерам крикнул. — Свободны! Выезжаем через два часа!

Солдаты расходились, бросая на Марию косые заинтересованные взгляды. Вскоре остались только Идо с Гаем.

— Поздравляю! — Ливидус похлопал её по плечу.

— Поздравляю, — скупо присоединился к нему Идо.

— Спасибо, — она рассматривала фалеру, что была больше знакомых ей из прошлой жизни медалей. На лицевой стороне раскрывший крылья орел, сжимающий лавровый венок с римской единицей внутри, на обороте только номер и булавка крепления.

— Почему не рассказала нам о награде? — спросил Гай слегка обиженно.

— Если честно, забыла совсем, да и не думала, что дадут, — Мария почувствовала вину, стоило поделиться новостью с товарищами. Практически ежедневные совместные патрули превратили их из простых коллег и знакомых в кого-то большего. Если и могла она сказать, что подружилась с кем-то в поселении, то с этими двумя легионерами.

— Не думала она, — проворчал Идо.

— Мне сообщили только, что подали прошение, — укоризненно посмотрела она на Шмида.

— И кто же подал прошение? — заинтересовался Ливидус.

— Трибун отдельной разведывательной манипулы, — сухо ответила она.

Ответом ей стало напряженное молчание легионеров и краткое грубое «влипла же ты» от Идо. Мария поспешила замять тему и перешла на вопросы об их семьях. Гай охотно рассказал о том, как протекает беременность у Галлы, а Шмид наконец сообщил, когда они официально станут мужем и женой с Эдой:

— Середина декабря. Я так решил.

— А где жить планируете? — спросила Мария, действительно заинтересованная в ответе, лишних домов в поселении не было.

— Да у старика её и будем. Места всем хватит, — пояснил жених и потом добавил слегка мечтательно. — Как дети пойдут, ближе к Кастеллуму переведусь. Безопаснее будет.

На этой фразе по лицу Гая пробежала тень и он резко попрощался, сославшись на разговор с деканом, хотя пошел при этом домой, а не в казармы.

— Что с ним? — спросила Мария у Идо.

— Ему еще пять лет тут торчать без права перевода.

— А ты сможешь?

— Да, у меня контракт другой.

— У легионеров бывают разные контракты?

— Конечно. Он на пятнадцать лет подписался, — угрюмо сообщил Шмид.

— Изменения можно внести?

— Нет. Не всем повезло иметь родню или дар эфириуса, — со значением добавил он.

— Так Гай тоже сирота? — вырвалось у неё.

— Тоже? — прищурился на неё из-под кустистых бровей Идо и тихо констатировал. — Значит, и ты безродная.

— Так уж вышло, — не стала распространяться она.

 

3

Через несколько недель Мария вспомнила разговор с приятелями, не тот про контракт, его она не забывала и планировала все же расспросить Гая. Как говорится, quod periit, periit, что о том тужить, чего нельзя воротить. Практически в каждом договоре есть слабые места или неточные формулировки, которые можно обойти, должны они быть и в контакте Ливидуса. Вспомнила она их разговор о набегах и вечном пьяном Келее, потому что в один из дней как раз и произошло нападение дикарей. Было бы замечательно написать что-то вроде «ничего не предвещало беды» или «было мирное утро», но на самом деле уже двое суток поселок жил как на иголках. Патрули находили следы неподкованных лошадей, некоторые особо глазастые легионеры даже якобы видели самих дикарей. Пекорис сообщил им с Клавдием, что связался по трансмиттеру с Кастеллумом и предупредил об активности местных. Застывшие в ожидании солдаты проверяли оружие, остальные жители готовили подвалы, оказалось, что такие убежища были во всех домах.

Покраснев от натуги Росций схватился за железное кольцо и откинул крышку люка в полу. Ранее Мария не обращала на него внимание, сейчас же удивилась своей ненаблюдательности. Ход в подвал располагался в шаге от кровати Клавдия. Из темного провала дохнуло прохладой и затхлостью.

— Когда вы туда последний раз залезали? — сморщившись спросила она.

— Чтоб я помнил! — ответил вигил отряхивая руки.

— В таком случае предоставляю вам право быть первопроходцем! — девушка предусмотрительно отошла от проема.

Мужчина нахмурился, вздохнул и полез по кривым ступенькам вниз. Поначалу слышалось только его бормотание и сдавленные ругательства, через пару минут разгорелся неверный свет и Мария рискнула спуститься вниз. Стены небольшого подвала были обиты досками, через которые кое-где просачивалась земля, она сразу же почувствовала вибрации эфира, сообщавшие, что убежище хорошо укреплено, тут стоит защита от вредителей и каким-то хитрым образом устроена вентиляция. На одной из стен висел неказистый слабенький эфирный светильник, освещавший грубо сколоченную лежанку и покореженное ведро. Больше в подвале ничего не было. Клавдий снял светильник, наполнил его кристалл и велел вылезать наверх, где, судя по его серьезному лицу, Марию ждала лекция по технике безопасности во время набега.

— Не буду говорить против солнца, и так ясно, что еще день два и они будут тут, — вздохнул Росций и взъерошил волосы, как всегда делал в минуты волнения.

— Они нападают каждый год?

— Да, иногда по нескольку раз. И сейчас у меня плохое предчувствие, — он снова неосознанно взлохматил шевелюру и серьезно посмотрел на девушку. — Квинтиус, твоя задача как только начнется нападение залезть в убежище и не вылезать оттуда, пока я или кто-то другой, умеющий его отпирать не придет за тобой.

— Оно запирается каким-то особым образом?

— Да. Необходимо произнести нужные слова и закрепить их кровью, причем они сработают только если на человека не оказывают давления.

— Значит, уже были случаи…

— Да. Каждая мера предосторожности, о которых я тебе рассказываю, была оплачена чьей-то жизнью, — он сжал губы в одну линию. — Поэтому не пренебрегай ими.

— Я поняла вас, наставник.

— Вот и славно, — Росций на минуту задумался. — Сегодня приведешь там все в порядок, собери еды и воды, чтобы хватило на несколько дней. Возьми несколько подходящих кристаллов для светильника и, наверное, еще одно ведро стоит найти, одеяла… Сама разберешься, тебе там придется сидеть, а не мне.

— Какой вообще порядок действий при нападении? — поинтересовалась она.

— Как только становится ясно, что именно наш Как — цель нападения, префект дает передачу по трансмиттеру в Кастеллум и те уже сами связываются с ближайшими свободными легионерами, чтобы те нам помогли. Вокруг поселения есть несколько созданных эфириусами заслонов, которые поднимаются по команде из браслета префекта. Под их прикрытием легионеры и обороняются. Обычно дальше этого дело не идет. На мой памяти они прорывались в саму Колонию раз пять, не больше.

— А что будете делать вы, наставник?

— Держать щит. Не давать этим тварям найти и испортить якоря. Они часто берут с собой шаманов. Предполагаю, что ты уже знакома с их любимой тактикой — открыть прорыв поближе к врагу и питать его своими и чужими жертвами. Очень действенная и древняя тактика, — Клавдий нахмурился.

— Да, действенная не то слово, — девушка безрадостно вздохнула вспоминая бой на побережье.

— Слава эфиру, шаманов у них мало, очень быстро сходят с ума и их либо приносят в жертву, либо отпускают к духам.

— Отпускают к духам? — озадаченно переспросила она.

— Изгоняют из племени скитаться, пока духи предков не заберут к себе. Так часто делают с теми шаманами, которые уже очень стары и вряд ли могут повредить кому-то.

— Вы хорошо осведомлены о традициях дикарей, наставник, — Мария опасливо посмотрела на него.

— Врага надо знать лучше, чем друга, Квинтиус, — пояснил он. — У меня было достаточно времени для изучения.

На обустройство у Марии ушло полдня, пришлось также запомнить кодовую фразу, которая открывала все подвалы, чтобы в случае помочь остальным. В итоге, правда, убежище так и не понадобилось. После полудня Росций вернулся от префекта, где устроили штаб обороны, и сообщил, что дикари идут с северо-запада и совсем скоро будут тут. Девушка недолго думая собрала пожитки, взяла дополнительные обоймы с патронами и приготовилась спуститься в подземелье. Вигил уже открыл люк, когда они оба застыли от сильнейшей вибрации эфира, пронзившей их от макушки до пят. Колебания стихли и Мария услышала знакомый еле слышный запах гнили и разложения. На юго-востоке от поселения открылся прорыв навскидку четвертого уровня и судя по темным волнам в эфире, продолжал расти.

— Дерьмо! — в сердцах выругалась девушка и посмотрела на помрачневшего наставника.

— Эфирная тварь, — сказали они одновременно буравя друг друга напряженными взглядами.

— Пожри меня эфир, — выругался сквозь зубы Клавдий. — Они как-то узнали, что ты в поселении.

— Не факт, — покачала головой Мария. — Могли просто повторить летний трюк с прорывом.

— Но он не сработал, — задумчиво проговорил вигил, — по крайней мере об этом им известно. С этим разберемся потом. Убежище отменяется, Квинтиус.

— Я пойду закрывать прорыв?

— Да, — вздохнул он и прошелся рукой по волосам. — Как же мне не хочется это говорить, но так будет лучше. Если щит не выдержит, мы все трупы.

Объяснять очевидное не было смысла. Как создатель щита, Клавдий знает все его слабые места, помимо этого он виртуозно обращается с якорями и в случае потери одного или нескольких сможет быстро восстановить их. Мария же лучше всего умеет сражаться со всякой выползающей из эфира дрянью, поэтому закрыть прорыв — работа как раз для неё. Не теряя времени она проверила армэфы, засунула в карманы по дополнительной обойме и пошла за Росцием, который продолжая бормотать под нос ругательства шел к дому префекта. Там их встретил небольшой военный совет из Пекориса, Фаберуса и Кранука. Председательствовал на нем декан.

— Понял, — кратко подытожил владелец таверны ведущийся до их прихода разговор.

Он кивнул вошедшим вигилам, перехватил покрепче ружье и вышел наружу.

— Почему она тут? — спросил Фаберус Росция.

— У нас сильный прорыв на юго-востоке, — сообщил Клавдий. — Дай её одного из своих для прикрытия.

— Они будут тут в течение получаса максимум, — декан нахмурился.

— У нас нет вариантов. Щит от эфирных тварей защищает плохо, и справиться с ними может только вигил, — под его острым взглядом Фаберус отвернулся и молча кивнул.

— Ливидус еще в казарме. Вы с ним уже сработались.

Не дожидаясь дальнейших пояснений Росций потащил Марию наружу через задний ход, выходящий на галерею вдоль казарм. Гай им попался на выходе из кабинета декана, он застегивал патронташ.

— Мария, ты что тут делаешь? — удивился он.

— Вы с Квинтиус сейчас идете закрывать прорыв. Приказ декана, — сообщил Клавдий.

Ливидус прошелся взглядом по вигилам, сдвинул брови и не говоря ни слова направился в дом префекта. Вернулся он через пару минут непривычно суровый.

— Я должен был проверить, — пояснил он Росцию и повернулся к девушке. — За мной. Постараемся вернуться, пока эти проклятые людоеды не дошли до нас.

— Держись Ливидуса и не рискуй. Закроете и сразу обратно.

— Поняла, наставник.

Клавдий дернулся было обнять её, но остановился и просто ушел. Решение отправить Квинтиус и так далось ему сложно, не следовало усугублять. Мария же поспешила выкинуть из головы непонятное поведение Росция и пошла за стремительно удаляющимся Гаем. Собранный и настороженный он предстал перед ней с другой стороны. Ранее она все же не могла отделаться от слегка снисходительного к нему отношения, порожденного разницей в возрасте. Он был для неё по сути мальчиком. Сейчас же она видела собранного мужчину, привыкшего убивать и готового сделать свою работу хорошо. Еще и за Галлу небось волнуется.

— Во всем, что не касается закрытия твоего прорыва, слушайся меня, — начал он инструктаж. — Разговоры не разводить. Я пойду вперед, если покажу так, — он вскинул вверх кулак. — Значит замираешь и внимательно смотришь по сторонам.

— Поняла.

— Двинули.

Молча они вышли за пределы поселения и тут Мария увидела те заграждения, о которых говорил Клавдий. Через равные промежутки Колонию окружали фонящие эфиром большие деревянные щиты, толщиной почти в ладонь. За одним из них сидел Тирей с ружьем поперек колен. Двое прямо по курсу пустовали, а за следующим привалился Келей, для разнообразия не спящий и, наверное, не пьяный. Об этом девушка догадалась по уверенным движениям, которыми заросший легионер заряжал армэфу. На этом направлении не ожидали нападения, поэтому поставили самых слабых из немногочисленного гарнизона.

— Куда? — тихо спросил Гай.

— Туда, — она махнула рукой прямо и они двинулись вперед.

Вонь становилась сильнее, к запахам прибавились скрежет и стоны, от которых вибрировали эфир и грудная клетка. Несколько отстраненно Мария отметила, когда прорыв достиг пятого уровня, после чего в его глубине почувствовала движение. Времени на объяснения не было, она просто резко схватила Ливидуса за плечо и села на землю мгновенно погружаясь в медитацию. Уж на этот раз она не даст твари вылезти в реальный мир, как и полагается прикончит с той стороны. В эфире все расстояния фальшивы и непостоянны, что-то близкое в одно мгновение оказывается бесконечно далеко, а что-то, казалось, с другого конца вселенной, могло появится прямо под носом в самый неподходящий момент. Расплывшись на десятки глаз, носов, ушей и сотни пальцев, похожих больше на щупальца, Мария подбиралась к темному пульсирующему сгустку, который натужно запихивал себя в дыру прорыва. Ухая и скрипя еще не оформившаяся мерзость отращивала когти, вибриссы, шерсть и мандибулы в хаотическом порядке, по бокам змеились вереницы разнообразных глаз, от фасеточных до совиных, и каждый из них вращался в свою сторону. Не задумываясь девушка потянулась к постоянно бурлящей на изнанке энергии и вытянула ослепительно сияющий жгут, удобно легший в подобие руки, сотворенное мимолетом. Словно раскаленная добела полоса металла он шипел и искрил, удлиняясь и утоньшаясь.

Тварь, слишком поглощенная попытками пролезть в маленькое отверстие, заметила оружие, когда оно впилось ей в бок. С диким верещанием, писком и плачем чудовище метнулось в сторону, оставляя за собой железистый след, распространяющий запах испражнений. Мария метнулась за ним, раздирая эфир и скалясь пятью ртами, из которых только один был способен на улыбку. Всех армейских и вигилов она в эфире представляла в виде хищных животных, птиц и рыб, Вельтур вообще виделся ей раптором. Свое собственное обличье она не знала, но по тому, как споро удирала тварь, распространяя вокруг желтоватый аромат страха, догадывалась, что выглядит внушительно. Затягивать охоту не имело смысла. Монстр не отличался ни силой, ни размерами, ни изворотливостью. Если в реальности он и мог переродиться в нечто опасное, в эфире Марии хватило двух росчерков светящейся плетью, чтобы превратить оформившееся чудовище в туман темной стороны, развеять который не стоило труда. К сожалению, закрыть прорыв можно только в реальности, поэтому пришлось вылезать.

В первую секунду она еще пыталась моргать сразу двадцатью шестью глазами, во вторую уже десятком, на третьей пришла в норму и увидела напряженного Ливидуса, оглядывающегося по сторонам. Она аккуратно тронула его за плечо и шепотом пояснила, что уничтожила тварь аналогичную членистоногому ящеру, но до того, как она вылезла наружу. Гай кивнул и облегченно выдохнул. Сейчас им предстояло нейтрализовать тех, кто создал прорыв, порождения, если они есть, и после этого закрыть его. Примерно это Мария и озвучила напарнику, пока они пригнувшись двигались к прорыву. До последнего теплилась надежда, что у прорыва не окажется никого, и она испарилась, когда они увидели зияющий провал в бездну.

Пока их не заметили. Рядом с дырой стоял инфицированный дикарь, его руки и голова уже изменились, костяные пластины прикрывали грудь и спину, ноги в то же время оставались человеческими и из раны на бедре еще шла толчками кровь, стремительно чернея от влияния темной стороны. Чуть в отдалении в засаде устроилось трое индейцев, они в отличие от голозадых те-иник и легко одетых мексика, были в кожаных штанах и рубахах. Двое с луками наготове и один с томагавком в его черные волосы было воткнуто два пера. Очевидно, главный. Гай внимательно осмотрел диспозицию и потом знаками показал, что возьмет двух с луками. Марии следовало быть настороже. Легионер аккуратно взял Пи-10, стараясь не потревожить и травинку. Девушка извлекла из кобуры Дэльту и приготовилась. Первого дикаря Ливидус снял чисто, тот даже не пикнул. Второй заметил ранение товарища и нацелил в их сторону лук, чтобы в следующее мгновение рухнуть с пулей в голове. Порождение на мушке у девушки не пожелало обратить внимание на бывших сородичей, гораздо сильнее её заинтересовали белолицые с армэфами.

Первые два выстрела в грудь только слегка притормозили тварь, тогда Мария сменила тактику и следующие два легли в ноги, лишая мразь подвижности. Порождению это не понравилось, оно издало утробный рык и поползло в их сторону упираясь руками. На голове костяных пластин не было, вместо них вырос странный длинный коричневый мех, который не сильно помог от пущенной в упор пули. Следующий раз она выстрелила на всякий случай и только после этого глянула вправо, чтобы посмотреть, как дела у Гая. Прошло всего несколько секунд, за которые единственный живой дикарь сумел оценить свое положение и запустить томагавк в привставшую для последнего выстрела девушку. Мария попыталась уйти влево, но не успела. С индейцем они упали одновременно, он от выстрела Ливидуса, она от пропоровшего бок топора. Дерьмо!

— Дерьмо! — вырвалось у неё вслух.

Отняв от раны окровавленную руку она снова сдавленно выругалась. Везет как утопленнику! Гай повернулся и нахмурился. Не дожидаясь просьбы помог ей подняться.

— Что-то часто я тебя таскаю раненую, — хмыкнул он, двигаясь к прорыву.

— Надеюсь, это последний раз. Сейчас закрою и посмотрим рану. Вроде почти не болит, может, не так сильно задело, — пробормотала она.

Больше никого прорыв инфицировать не успел, поэтому, подобрав формулу, Мария припечатала её взяв энергии с запасом и плюхнулась на землю. Ливидус задрал ей рубашку и промыл рану из фляги.

— Ну, что там? Не томи? — не выдержала она изгибаясь и шипя.

— Повезло, прошло по касательной, сейчас заклеим и можно двигать обратно.

Ловким движением Гай откупорил аптечку сзади на поясе, обработал рану антисептиком, а потом прилепил самоклеящуюся повязку, аналог пластыря. Девушка поблагодарила его и попробовала подвигаться, и правда, первый болевой шок прошел, теперь стало ясно, что даже ребра не повредило. Действительно повезло. Окровавленный томагавк дикаря она подобрала и засунула за пояс. Трофейный. Повесит на стену, будет внукам потом показывать. Ливидус заставил её снова присесть, настороженно огляделся и они пригнувшись побежали обратно в поселение. Теперь бы успеть до нападения.

Что они опоздали стало ясно на подходе к деревянным укрытиям. В противоположной стороне чувствовались легкие эфирные толчки, сопровождающие выстрелы. Ни Тирея, ни Келея на их местах не оказалось, возможно, они двинулись к месту главной заварушки. Дойдя до казарм Мария поняла по колебаниям эфира, что перестрелка намного ближе, чем она думала. Дикари уже в городе. Гай выглянул из укрытия и резко отпрянул крепко выругавшись, схватил девушку и потащил к сараям, где стал быстро излагать.

— До дома вигила не добраться, вся улица как на ладони. Их слишком много. Не похоже на обычный набег, — он поджал губы и тяжело посмотрел на Марию. — Ты сейчас залезаешь в один из сараев и сидишь там не высовываясь, пока все не закончится. Никаких геройств и самодеятельности. Поняла?

— Поняла. Сижу тут и не высовываюсь, — подтвердила она и вытащила из кармана обойму. — Тебе нужны пули?

— Давай, — он взял одну из двух предложенных и сразу перезарядил свою Пи-10.

— Говорят, что удача благоволит храбрым, но я желаю тебе просто удачи. Не сдохни там, Ливидус! — яростно прошептала девушка.

— Ты тоже, Квинтиус, — криво ухмыльнулся он на миг став похож на знакомого ей неунывающего парня.

Они пожали друг другу предплечья и Гай перебежками двинулся к черному ходу в дом префекта. Мария же осторожно открыла дверь и пролезла в сарай с хозяйственными принадлежностями. В полутьме чуть не сшибла метлы и ведра, аккуратно, стараясь не производить лишнего шума поставила их так, чтобы падали на вошедшего и пробралась вглубь, где залезла под груду тряпья. Покрутилась и устроилась так, чтобы в щели между рассохшимися досками был виден плац и галерея вдоль казарм. Пришлось слегка расширить самый большой просвет, чтобы туда влезло дуло Дэльты. Эпсилон был массивнее, поэтому от идеи использовать его Мария отказалась.

Наивно было полагать, что кто-то из дикарей придет на плац, и уж тем более, что удастся кого-то подстрелить. Свою ошибку девушке пришлось признать буквально через полчаса, наполненные эфирными колебаниями от перестрелок и уговорами самой себя никуда не рыпаться и ждать Ливидуса, как договаривались. Первым она увидела легионера. Тот явно был ранен, держался рукой за окровавленный бок и подволакивал левую ногу. Вместо ружья в руке у него был длинный нож. Значит, пули закончились. Он настороженно оглядывался и пошатываясь пробирался по галерее, бросая взгляды назад и в сторону сараев. Когда солдат все же решился выйти на плац, Мария узнала Кенреда, брата Эды. Они были двойняшками, и технически старшей считалась именно Эда, так как родилась на несколько минут раньше, но по факту старшим выглядел именно брат. Высокий, широкоплечий, с круглым лицом и такими же пухлыми как у сестры губами. Сейчас его некогда русые волосы слиплись в темный комок на голове, а сам он тяжело дышал и выглядел бледной копией самого себя. Мария уже хотела подать ему знак и потихоньку выбраться из сарая, как на сцене появились новые действующие лица.

Со стороны конюшни на плац вышли трое дикарей. Тоже взмыленные и потные, но не раненые. Они радостно заулюлюкали увидев Кенреда, который при виде врагов стал еще белее, хотя куда уж. Двое с копьями, а один со странной дубинкой, в шарообразное навершие которой был воткнут внушительных размеров острый зубец. Девушка сглотнула и начала быстро перебирать в голове варианты действий, вцепившись в армэфу. Сектор обстрела из-за узости щели получится маленький, снять всех троих она не успеет, зато они сразу поймут, откуда ведется огонь и сарай станет ловушкой. Мысли сидеть тихо, пока на её глазах будут убивать Облитиуса у девушки даже не возникло. Осторожно, заставляя себя не торопиться, несмотря на дикое желание выбежать сию же секунду, Мария пробралась сквозь собственноручно созданную баррикаду и медленно открыла дверь, держа в другой руке пистолет. Пригнувшись повела им из стороны в сторону и, наверное, уже раз в десятый пожалела, что не выпытала у Эбуция формулу «волны», которой он определял, есть ли поблизости живые люди.

Индейцы решили поиграться с добычей, окружили Кенреда и тыкали его копьями, заставляя крутиться на месте и размахивать клинком, от многочисленных порезов рубаха Облитиуса пропиталась кровью, сам же он шатался все сильнее. Выглянула Мария как раз вовремя, чтобы заметить перемену настроения. Дикарь с дубиной явно готовился раскроить легионеру череп и поэтому сначала пришлось снимать его. Сжав двумя руками Дэльту она прицелилась и на выдохе, почти как во время учебы, выстрелила. Замешательство, возникшее среди дикарей, когда их товарищ рухнул на землю с дырой в голове, было очень недолгим. Один рванул к Кенреду, а второй развернулся в сторону сарая, за которым пряталась Мария. Ждать его она не собиралась и всадила две пули в грудь, целиться в голову уже не было времени. Не отвлекаясь перевела ствол на последнего врага, который почти достал легионера копьем. Дерьмо! Солдат встал так, что заслонил ей цель, пришлось напряженно ждать момента и тот настал достаточно быстро, она выстрелила сначала в ногу и потом добавила в корпус еще два раза. Облитиус резко повернулся к ней и едва не рухнул.

— Надо прятаться, выстрелы могли услышать, — сказала он и Мария поспешила подхватить легионера левой рукой, правой продолжая сжимать пистолет.

На всякий случай выстрелила в головы двум дикарям, чтобы уж точно не встали, и потащила Кенреда к сараям. Дойти до них вышло, но на этом везение закончилось. Покачнувшись под тяжестью почти потерявшего сознание Облитиуса, она спасла себя от стрелы, что вошла в доски рядом справа. Резко нырнула за сарай и практически рухнула вместе с легионером. Укладывать его удобнее времени не было. Выглянула на плац, чуть не словила еще одну стрелу и отшатнулась. Высунув руку выстрелила два раза, опустошив магазин и сразу же полезла за Эпсилоном, времени на перезарядку не было. Как выяснилось, на то, чтобы выхватить свежее оружие его тоже не было. Мария успела только поднять голову, заметив движение, и тут же получила сильный удар ногой по лицу, от которого отлетела в сторону и растянулась на земле. Как назло, пистолет выпал из руки и добраться до него не было возможности. Над ней стояло двое дикарей с луками. Один тут же отбросил его и наставил на неё копье. Второй подошел к Облитиусу со вполне понятными намерениями.

Не обращая внимание на боль в носу и железный привкус от заполнившей рот крови, Мария внимательно наблюдала за дикарем, ожидая момента для атаки. Тот сделал обманный выпад копьем и отрывисто хрипло засмеялся, когда девушка дернулась в сторону. От следующего удара она увернулась и наконечник ударил землю. Она схватилась за копье и нацелилась ударить промеж ног, но дикарь в последний момент отшатнулся и удар пришелся в бедро. Встать он ей не дал, вырвал копье из руки и снова попытался пригвоздить к земле. Этот момент выбрал второй нападающий, чтобы засадить ей ногой в бок и когда она повернулась, первый резко дернул, рухнул на неё своим весом и уперся коленом в поясницу, левой рукой сжал сзади за запястья, а правой схватив за волосы приподнял голову вверх и сказал «Смотри». Она пожалела, что достаточно выучила их язык, чтобы понять его. Дернулась было, но хватка у мужчины оказалась железной, только почти вывернула себе руки. Стоявший над обессиленным Кенредом дикарь увидел нового зрителя и оскаблился, вытащил из обмякших пальцев легионера клинок и смотря на девушку вогнал его в грудь легионера, который захрипел, впиваясь ногтями в землю. Мария зарычала от натуги, пытаясь скинуть с себя дикаря, за что её несколько раз ударили лицом в землю. Почти потеряв сознание от боли в голове она сквозь мутную пелену глядела на Облитиуса, стеклянные глаза которого уже ничего не видели, а изо рта текла тонкая струйка крови.

Дерьмо! Дерьмо! Забившись как рыба на берегу она снова попыталась вырваться и неожиданно ей это удалось. Перевернувшись девушка исподлобья покосилась на своих мучителей, на лицах которых расплылись сальные ухмылки. Один догадался взять Эпсилон и теперь на Марию смотрело дуло собственного пистолета. Она перевела взгляд с оружия на тонкие смуглые пальцы другого дикаря, которыми он расшнуровывал завязки на штанах. Дерьмо! Может, эти уроды не знают, как пользоваться армэфой? Поставив все на это предположение, она метнулась к безоружному и тут же первый дикарь хладнокровно выстрелил. Целился, очевидно, в ногу, но попал совсем рядом, выбив комья земли, после чего наставил пистолет ей в грудь. Тут уж не промахнешься.

Сжав зубы Мария с ненавистью и каким-то злорадным предвкушением ждала, что будет дальше. «Ничего, хотя бы один из них живым отсюда не уйдет», — подумала она старательно пряча вытащенный из сапога нож. Воспользоваться им ей не пришлось, сначала с пробитой головой рухнул дикарь сжимающий пистолет, а следом и его напарник.

— Тебя нельзя и на минуту оставить, — начал появившийся Ливидус и осекся увидев картину побоища.

Сам он красовался перевязанной головой и окровавленным рукавом зеленой рубахи.

— Твою ж, — выругался пришедший следом Клавдий.

Оба мужчины помогли Марии встать. Вигил достал из похудевшей аптечки корпию и затолкал в каждую ноздрю, отчего девушка скривилась и еле слышно застонала. Неужели сломали нос?

— Ты как? — спросил Росций, весь потный и уставший.

— Жить буду, — гнусаво ответила она опираясь на него.

— Те трое твои? — Гай проверил пульс у Кенреда, не нашел и закрыл глаза сослуживцу.

— Да, — подтвердила девушка. — Что происходит?

— Подкрепление наконец изволило появиться, — выплюнул Ливидус. — Зачищают поселение. Мы за тобой пошли. Не понимаю, какого хрена он поперся сюда, да еще и раненый, — тяжело вздохнул он смотря на окровавленное тело Кенреда.

— Идем к Нидгару, — прервал его Клавдий, помогая Марии подняться.

Голова раскалывалась, от ходьбы её замутило и вырвало прямо на плацу. Нос распух и сильно ныл, потревоженная рана в боку отзывалась резью, спина болела в пояснице, руки в запястьях. Осев на поставленную кем-то скамью у входа в дом медика, Мария отрешенно наблюдала за разворачиванием полевого госпиталя через открытую дверь. Её никто не тревожил, не умирает и ладно. Мимо пронесли мертвенно бледного Тирея с жуткой дырой в животе. Она старалась отделаться от ассоциаций с Луцием, который умер от похожего ранения. Мертвые были, их положили рядком на улице. Помимо Кенреда не повезло Агриколусу и трем легионерам из подкрепления. Раненых даже не считала, их точно было больше двух десятков. В какой момент рядом появилась Лелия с куском льда в тряпице она не поняла, но послушно приложила холод к распухшему носу.

Сквозь дверной проем она могла наблюдать за работой Нидгара. Операционную не запирали и Мария видела слаженные действия медика и Галлы, которая споро зашивала раны, раздавала всем не глядя эликсиры и накладывая практически по три повязки разом. В этот момент Квинтиус поняла, что почти ничего не знает о ней, кроме обрывочных характеристик Клавдия да слухов, и это знание неполное и в большинстве своем ошибочное. Медсестра из Галлы была на загляденье. Во время подсмотренной операции она ассистировала ловко и сосредоточенно, ни разу не дрогнув от вида вывернутых наружу внутренностей и пульсирующей плоти. Через пару часов Мария задремала, проснулась от прикосновений к лицу и столкнулась с водянистым взглядом Нидгара.

— Какой вердикт, Бранд? — сипло спросила она.

— Жить будешь, — устало ответил он. — И придешь ко мне завтра. Сейчас я все выжал на остальных.

Медик заставил её выпить укрепляющий эликсир, удалился в дом и закрыл дверь. Кряхтя как старушка Мария собралась с силами и встала со скамьи, пошатываясь доползла до лестницы и тут голова сильно закружилась. Пришлось сесть на ступеньку, ожидая, пока мир вокруг перестанет вращаться. Сбоку заскрипело дерево и повернув голову она увидела севшую рядом Галлу. Медсестра уже сняла серый форменный балахон ставший грязно-бордовым от запекшейся крови и устало оперлась подбородком о ладонь.

— Чего домой не идешь? — нарушила тишину Мария.

— Что там делать? Сидеть одной или слушать крики крошечного Арнарсона, — она вздохнула.

— А Гай где?

— Поскакал с приезжими искать остатки дикарей, — обронила она и снова замолчала.

— Как там Тирей?

— Ранение тяжелое. Завтрашний день покажет.

— Надеюсь, выкарабкается, — Мария посмотрела поверх темного здания казарм на заходящее солнце. — Сегодня и так многие погибли с обеих сторон.

— Говорят, ты справилась сразу с тремя…

— Вроде того. Только это не помогло Кенреду. И мне бы не помогло, если не Гай. Он меня спас.

— Значит, теперь вы квиты, — усмехнулась Галла.

— Наверное. Я не считала, — она подумала, что была бы не против закурить или выпить, обстановка к этому располагала.

— Эх, выпить бы, — неожиданно озвучила её мысли Галла, — да нельзя.

— Я бы тоже с радостью, — хмыкнула Мария, — да вот беда, до дома тогда точно не дойду. И так голова кружится и шатает.

— Сотрясение у тебя.

— Оно самое. Этот урод меня хорошо приложил, — поморщилась она и без перехода спросила. — Как ты вообще оказалась в Колонии?

— Да уж не по своей воле, — невесело усмехнулась ответила она и Мария подумала было, что больше не услышит ничего, когда Галла продолжила. — Тут мало кто по своему желанию. За исключением, наверное, Росция. Он сумасшедший. Меня по распределению отправили от сколы. В отличие от некоторых я с эфиром обращаться не умею. Вот и выживаю как могу.

— Что же вы все так привязались к этому эфиру! — Квинтиус фыркнула и ухватившись за столб начала подниматься.

— Ладно, я погорячилась, — примирительно начала Галла.

— У тебя хороший муж и скоро будет замечательный малыш, — отрезала Мария выпрямившись. — Это стоит гораздо больше, чем все эфирные умения. Цени.

Не желая больше тратить время на утомительный разговор она медленно заковыляла к дому вигила. В планах было упасть на кровать и проспать так долго, как получится.

 

4

Колония на Озере тяжело пережила набег дикарей. Тирей умер на следующий день не приходя в сознание. Нидгар бился за него несколько часов и так выдохся, что слег сам и еще сутки не мог прикасаться к эфиру. Тройные похороны устроили через три дня после набега. Как и положено, погибших в бою легионеров собирались сжечь. Багровый закат окрасил кровью крыши домов и подготовленные на пустыре за поселением вязанки дров. Молчаливая процессия медленно и тягуче растянулась по улицам. Тела, закутанные в ритуальную ткань, расшитую лавровыми венками и надписями SPQR, несли оставшиеся в живых легионеры. Последние лучи солнца багрянцем легли на их тоскливые лица.

Посеревшая Эда поддерживала под руку отца, который разом постарел и еще сильнее согнулся от горя. Идо бережно обнимал невесту и не давал упасть ей и Ордмеру. У Агриколуса и Тирея родни в поселении не оказалось, их прах отправят родственникам в Кастеллум и на материк. Возглавлявший процессию Фаберус подождал, пока тела уложат на костры и глухим голосом произнес прощальную речь из которой Мария узнала о том, что все трое представлены к посмертным наградам. Декан принял из рук префекта факел, поджег ветки под Тиреем и Агриколусом и передал его Ордмеру Облитиусу. Руки старика так дрожали, что он чуть не выронил факел. Помогла дочь, Эда схватила его левой рукой поверх отцовской и вдвоем они зажгли погребальный костер под Кенредом.

О чем думали остальные наблюдая за яркими в южной ночи языками пламени, Мария не знала и словно забыла о них. Взгляд прикипел к огню, пожирающему тех, кто еще несколько дней назад был жив и не представлял, что доживает последние часы в этом мире. Интересно, они тоже оказались в том странном ничто, воспоминания о котором напрочь стерлись из её памяти? Черными безликими статуями вокруг застыли жители. Казалось, они на краю мира в глубине веков, где первобытные ужасы имеют плоть, кровь и острые клыки. Только отступи во мрак, скройся от уже догорающего огня, и они вцепятся в горло, вопьются в мышцы, раздирая и пожирая без остатка. Когда сосредоточенные префект и декан собрали пепел легионеров в большие квадратные металлические шкатулки, желание напиться стало особенно жгучим. Мария еле добрела до дома, отрешенно глядя под ноги, не отрывая глаз от шершавой земли и стоптанных пропыленных сапог.

Любой раздражитель от долгого воздействия теряет свою силу, реакция слабеет. Раздирающая на части боль сменяется зудом. Осев на кровати и уставившись в темноту за окном Мария с отстраненным сожалением констатировала, что начала подвергаться профессиональной деформации. Сколько еще пройдет времени прежде чем она окончательно перестанет воспринимать смерть человека как нечто экстраординарное? Проклятье, да она хладнокровно прикончила троих и сожалела лишь о том, что не отправила следом двух уродов, убивших Кенреда. Кем она становится? Или уже стала? Так ли это важно? Много ли в ней осталось от Марии Гореловой? Мало, иногда казалось, что пугающе мало. Сном она забылась лишь под утро. Был он тяжелым, липким, с запахом крови, испражнений, страха и криками умирающих.

— Все же стоит обобщить известные нам сведения и что-то решить, — Мария посмотрела на Клавдия и не дождавшись ответа продолжила есть кашу.

Они сидели в таверне поглощая поздний завтрак. Угрюмая Марфа молча принесла еду и удалилась. Из-за ранения мужа ей приходилось делать больше дел по хозяйству. Рою сломали руку, Нидгар его подлатал, но полностью оплатить лечение денег не хватило и Кранук долечивался под присмотром семьи. Росций хмуро поглощал любимый омлет и Мария развила свою мысль:

— Мы должны хотя бы попытаться выяснить, что за этим стоит.

— Все, что мы должны, изложено в инструкции и эдиктах, — отрезал Клавдий. — Все дела сверх этого не наша забота.

— Какой замечательный подход! — язвительно сказала она вонзая ложку в кашу. — Только он не убережет нас во время следующего набега!

— Во время следующего набега ты, Квинтиус, будешь сидеть в убежище!

— Как скажете, наставник, — обманчиво мягко начала она, после чего наклонилась и закончила зло, — особенно если около поселения откроют прорыв или парочку, и вам придется закрывать их, а не следить за щитом!

— Ты забываешься, — Клавдий припечатал её взглядом. — Что мне придется делать не твоего ума дело. Вот получишь свой значок и поселение для защиты, тогда и будешь лезть в эти игры. А пока сиди и слушайся меня, если не хочешь, чтобы я попросил назначить тебе другого наставника!

— Что за игры? — проигнорировала она его жесткий тон и ухватилась за оговорку.

— Забудь, Квинтиус, — равнодушно отозвался он и вернулся к омлету.

— Забыть? Да я бы с радостью! — яростно прошептала она. — Может, тогда ты расскажешь, Клавдий, какие кошмары мне будут сниться после следующего набега? Кого еще мне придется убить?! — Мария презрев речевой этикет обратилась к старшему на «ты», но сейчас её это мало заботило. Уперев в стол сжатые кулаки она буравила свирепым взглядом Росция.

— Пожри меня тиккануа, — изумленно выругался вигил. — Успокойся, Квинтиус, — с нажимом сказал он и продолжил уже после того как подрагивающая от эмоций Мария положила погнутую ложку на стол. — Не надо устраивать сцен. Все происходящее лишь фрагмент чей-то большой схемы. Проблема в том, что как бы мы ни старались, узнать достаточно для понимания всей картины не удастся.

— Почему вы в этом так уверены? — уже спокойно спросила девушка, снова вернувшись к уважительному обращению. — Мы можем поделиться нашими наблюдениями с префектом Силием, — Росций многозначительно посмотрел на неё. — Или вы предполагаете, что он уже в курсе?

— Уверен, — скупо обронил он.

— Хм, — она задумчиво нахмурилась. — Насколько я понимаю, рапорты уходят в Кастеллум или с курьером или по трансмиттеру…

— Рутинные отчеты отвозят легионеры и они защищены печатями. Вскрыть может или сам Силий или его помощник, не помню уже как зовут.

— А кто принимает передачи у трансмиттеров в Кастеллуме?

— Сами машины стоят в штабе легиона, помимо военных там всегда дежурит человек от префекта Кастеллума, который при необходимости передает данные Силию.

— То есть доступ к информации о вашем отсутствии в Колонии и о эфирной твари имели префект, его помощник и неизвестное количество военных, — рассуждала вслух Мария. — Кому может быть выгоден захват поселения?

— Правильно мыслишь, — Клавдий засунул в рот последний кусок уже остывшего омлета.

— У вас есть какие-то предположения, наставник? — вежливо поинтересовалась она.

— Есть, — фыркнул он, промокнул рот салфеткой, отпил из кружки и только после этого заговорил. — Легион отвечает за безопасность колоний. Когда четыре года назад одно из наших поселений полностью вырезали мятежные лепаи, к ним отправили карательный отряд, а головы трибуна и двух его центурионов украшали гавань Кастеллума еще несколько месяцев, пока не остались одни черепа. Наш Императора слишком дорожит детищем своего отца, поэтому ко всем удачам и неудачам в Южной колонии у него слегка предвзятое отношение.

— Значит, в легионе бы полетели головы, если тиккануа нас захватили, и его руководство прекрасно об этом знает? — Росций кивнул. — Все равно, подозреваемых слишком много. Да и за четыре года набрали достаточно тиронесов. — Мария прервалась, чтобы откусить ароматной сдобы и запить её травяным настоем. — Еще меня волнует, почему напали именно на нас? И почему их было так много?

— Квинтиус, тебе надо было проситься на отработку контракта в какой-нибудь большой город, — тяжко вздохнул он. — Откуда такая страсть до всего докопаться?

— Будто меня кто-то спрашивал, когда выписывал направление, — процедила она, проигнорировав последний вопрос. — Неужели вам самим не интересно?

— Я уже пробовал играть в эти игры и достаточно поплескался в дерьме, чтобы больше туда не лезть, — вигил запустил ладонь в волосы. — Свою работу я делаю хорошо и этого достаточно.

— Если информация уходит к дикарям, то под угрозой вся Южная колония. Сегодня напали на нас, а завтра будет кто-то еще и они могут не отбиться…

— Вот пусть у нашего начальства и болит голова.

— Но это прямая угроза безопасности Империи, — не унималась она.

В ответ Клавдий скривился, окинул девушку пренебрежительным взглядом и ничего не говоря встал из-за стола. Опешившая Мария молча наблюдала за его уходом, взяла из корзинки последнюю булку, заглянула на кухню поблагодарить Марфу за завтрак и поспешила следом. Догнала она вигила уже дома, где сразу же решила узнать причину его странного поведения.

— Что это такое было? Почему вы ушли?

— Потому что не считаю необходимым вести подобные разговоры, — холодно отозвался он.

— Какие? О безопасности Империи? О том, что кто-то сливает информацию дикарям?

— Квинтиус, не начинай. Я не настроен на беседу, — Росций демонстративно отвернулся и разложил на столе набор для чистки оружия.

— Да что такое произошло? Мы же нормально говорили! — не понимая девушка подошла сбоку и посмотрела на наклонившегося вигила.

Тот поначалу показательно её игнорировал и раскладывал щетки и ветошь, потом вздохнул и поднял на неё усталый взгляд.

— Иногда Квинтиус ты ведешь себя как дура. Безопасность Империи и прочий бред. Скажи, много для тебя сделала эта Империя? — последнее слово он выплюнул с презрением и подошел к девушке. — Что она тебе дала? Клеймо, по которому тебя найдут в любой заднице? Работу, от которой ты не можешь отказаться? — он обвел руками комнату. — Клятвы, которые держат тебя на коротком поводке? Мы псы на службе Империи, — зло проговорил он. — И получаем за свою службу объедки. Фалеру, что тебе так великодушно сунули ты уже оплатила и еще оплатишь своей кровью, будь уверена.

Не озвучивай Клавдий её собственные соображения, не будь за её плечами первой жизни, Мария бы содрогнулась от так недвусмысленно озвученной измене Империи. Пусть здесь и край мира, но у эмиссаров длинные руки и чуткий слух. Росций словно догадался о её мыслях, приблизился почти вплотную и угрожающе проговорил: «Если надумаешь кому-то рассказать об услышанном, твоим хорошим знанием руского заинтересуются нужные люди». Удовлетворившись её напряженным взглядом он вернулся к столу и безмятежно принялся разбирать свою Дэльту-8.

Больше Клавдий не позволял себе сорваться и никак не показывал, что их напряженный разговор имел место. Обсуждать с ним возможную утечку информации Мария уже не пыталась. Свою позицию наставник озвучил недвусмысленно и не планировал ничего расследовать. Утренние тренировки без Тирея стали скучны и утомительны. Свадьбу Идо и Эды отложили, она ходила по поселению в траурных белых одеждах, поддерживала совсем сдавшего отца и занималась лавкой, осунувшаяся и похудевшая. Чтобы залечить нос ушло почти две недели, он оказался сломан в двух местах и Нидгар долго провозился, практически собирая его заново. Зато теперь Мария без содрогания могла подойти к зеркалу, откуда на неё уже не смотрела страшная опухшая рожа с дикими кровоподтеками под глазами, ссадинами на лбу и лиловой грушей на месте носа.

О том, что погибшие были и среди рыбаков коавильтеков, она узнала случайно. Особое положение живущих в мазанках вдоль озера Квинтиус поняла спустя пару недель после приезда. Их услугами пользовались, пожилая смуглая женщина убиралась и готовила у Пекориса, ночуя в его доме. К ним самим Клавдий стал раз в пару недель вызывать невысокую юркую девушку, после того, как Мария ужаснулась пыльному покрывалу и залежам мусора по углам. Кранук покупал у них рыбу и корзинки, что те плели из прибрежного невысокого тростника. Тем не менее между рыбаками и остальными жителями словно лежала полоса отчуждения. Редко кого из них можно было встретить на улицах, с ними никто не здоровался. Девушка списывала это на то, что коавильтеки мало чем отличались от тиккануа, которые нападали на жителей. Помимо этого они не являлись гражданами Рима, а значит могли стать какулами в любой момент.

Официально рабство в Империи не запрещалось. Закон гласил, что рабами не могут быть граждане Рима, а вот все остальные — пожалуйста. Так как практически все связи с другими государствами происходили во время войн, то и рабы были по большей части военнопленными, отчего их стали называть какулами, как принято в легионах. С открытием Нового Света и созданием колоний, рабами стали брать дикарей, но эта практика не прижилась, они были своенравны и часто гибли вместо того, чтобы выполнять положенную работу. В Северной колонии было два трудовых лагеря, где какулы занимались заготовкой леса, камня и другими тяжелыми работами, в Южной же это не сработало, слишком небезопасно было держать готовую взбунтоваться и вернуться к своим рабочую силу. По насмешке Фортуны в этом мире трудом чернокожих рабов пользовалась Османская империя, подмявшая под себя почти всю Африку.

После утренней тренировки Мария заметила идущий от озера дым и решила проверить. В отличие от остальных, у неё не было предубеждения перед всеми не римлянами, которых по древней традиции называли варварами. Поначалу она решила, что у кого-то из рыбаков случился пожар и поняла ошибку лишь увидев два тела на погребальном костре. Одно из них было маленьким, детским. Сердце пропустило удар и сжалось. Девушка не рискнула показаться собравшимся на берегу коавильтекам. Они в молчании ждали, пока прогорят небольшие вязанки дров. За сбором праха наблюдать не стала, вернулась в дом, думая о том, что, конечно же, для дикарей никто убежищ не строил и пройдет еще пара сотен лет ассимиляции, пока к ним станут относиться как к гражданам. Что уж говорить, если ирландцы до сих пор иногда слышали пренебрежительное «болотник», хотя уже почти семьсот лет были частью Империи.

Вспомнив про Фрама и слухи, ходившие по поселению, Мария часто проходила мимо рыбацких хижин. По случаю Календ, которые из-за траура после набега праздновали очень скромно, заказала у Марфы целую корзину сдобы и раздала чумазым детишкам, играющим прямо на дороге. Неприятности нашли её в первых числах января, когда она шла к озеру. Тихий вскрик и чье-то бормотание насторожили. Определив источник звука — у одного из сараев за лавкой Ордмера, она осторожно двинулась вперед и выглянула из-за дощатого угла на небольшую прогалину между стеной и кустами, что закрывали вид на дома рыбаков. Легионер закрыв рукой рот девушки из коавильтеков прижал её к стене сарая. Юбку у платья уже задрал, сам спустил штаны и на попытку жертвы вырваться, выругался и огрел по попе, где рядом со старыми синяками разлился красный след от его большой пятерни. «Давай, сучка, шире раздвинь! Сестерции тебе еще подавай! И так дашь, дикарская мразь!», — проговорил он зло, не обращая внимания на безнадежный скулеж смуглянки.

Секретом, что помимо Эллы и её дочери проституцией занималась одна из живущих в рыбацком поселке, ни для кого не было. Каждый зарабатывает на жизнь, как может и желает. Однако сейчас Мария наблюдала насилие в чистом виде. В уже готовом перейти к активным действиям мужчине она без труда узнала одного из тройки Фрама. Массивный, ростом чуть ниже Квинтиус, с приметным шрамом через щеку и коротко стрижеными темно-русыми волосами.

— Оставь её в покое! — громко сказала она выйдя из-за сарая.

Легионер от неожиданности отскочил от дикарки и та моментально воспользовалась его замешательством, отдернула платье, отерла слезы и приникла к дощатой стене, пытаясь слиться с ней. Насильник опомнился, нехорошо прищурился, спрятал свое достоинство в штаны и повернулся к Марии.

— Защитница, значит? — он сплюнул на землю и сделал шаг вперед.

— А если и так? — девушка краем глаза следила за дикаркой, которая медленно отходила в сторону и сейчас опрометью кинулась бежать.

— Дрянь, — ругнулся ей в след легионер и злобно оскалился на Квинтиус. — Не хочешь на её место?

— За неё тебе бы ничего не было, а вот со мной так не выйдет, — Марию защищали законы Империи, в то время как дикарка для них была бесправным существом.

— А кто докажет?

Мужчина не стал ждать ответа и ринулся на девушку, которая мгновенно отскочила в сторону. От первого и второго ударов она увернулась и приняла защитную стойку. Легионер хмыкнул, поняв, что с наскока её не одолеет и они медленно закружились, присматриваясь друг к другу. На свой счет Мария не обольщалась, противопоставить что-либо одному из боевой тройки не сможет. Гай достаточно ей рассказал о подвигах Фрама сотоварищи во время набега, чтобы она поняла всю безнадежность ситуации. Но разве это её когда-нибудь останавливало? Мужчине явно надоела затянувшаяся прелюдия, он в резком выпаде почти достал девушку и когда та отскочила, развернулся и ударил ногой. На этот раз увернуться не получилось и Квинтиус охнула от боли в боку. Стремясь развить преимущество легионер подошел поближе, но тут уж она воспользовалась его самонадеянностью, скрючилась сильнее обычного и ударила головой в подбородок, поднимаясь. Опомниться ей не дали и почти сразу перед носом просвистел кулак, а потом апперкот, едва не достиг цели. Она поспешила схватить руку мужчины и воспользовавшись инерцией повела его еще сильнее вправо. На секунду почти уверилась, что удастся провести прием и повалить того на землю, но он хитро изогнулся и залепил ей коленом под дых при этом не теряя равновесия.

Отскочив друг от друга противники снова ушли в защиту. Дрался легионер совсем не так, как привыкла Мария. Рагни больше учил её уклоняться и использовать удары нападающего в свою пользу. Этот же был привычен к контактному бою, тяжелым ударам кулаками и блокам. Несмотря на массивность, скорости ему хватало, чтобы не попадаться на уловки девушки. Наконец она выдохлась, пропустила удар в корпус, была опрокинута на землю подножкой, после чего мужчина вцепился руками в шею и принялся душить с перекошенным от ярости лицом. Конфликт явно вышел за все возможные рамки. Мария уже не думала о том, как будет объясняться с Росцием, все силы уходили на попытки остаться в живых. Схватив руки легионера она пыталась не дать его пальцам сильнее сомкнуться на горле и лишить последнего кислорода с сипом всасываемого внутрь. Перед глазами все поплыло, слишком крупный с такого ракурса нос, бугристый шрам на грубой коже. Пыхтение и судорожные потуги не задохнуться подернулись пеленой.

Все прекратилось в один момент, живительный воздух скользнул внутрь, легкие расправилась. Всхлипнув и закашлявшись Мария раскрыла глаза и увидела Фрама, что стоял между ней и легионером обратив все свое внимание на подчиненного. Тот поднял лицо с кровавыми дорожками под носом и продемонстрировал девушке начинающий наливаться лиловым кровоподтек на щеке.

— Ты охренел, Отто?! — он пригвоздил легионера лютым взглядом и добавил пару матерных конструкций. — Вали отсюда, пока снова не вломил!

Избегающий смотреть на неё Отто осторожно попятился и скрылся за сараем. Уходящий противник между тем быстро перестал волновать Марию, потому что внимание Фрама переключилось на неё и выражение его лица не предвещало ничего хорошего.

— Вигилов вроде учат в университетах. По тебе не заметно, — он сплюнул. — Ты где свои мозги забыла, девка? Лезть в драку с одним из моей тройки! Да если бы этот олух тебя придушил, дуру такую, мне самому его бы удавить пришлось!

— И чего ты ждешь от меня? Извинений? — глухо спросила девушка поднимаясь и потирая шею. — Или думаешь я просто так на него накинулась?

— Да потому что идиотка! Будешь всегда эту шлюху пасти? — спросил он и тут же усмехнулся язвительно. — Не переживай, она привычная. Отто у неё самый щедрый, ради такого пару раз и потерпит.

— Она-то может и потерпит, а я нет, — Марии удалось побороть головокружение и она встала почти прямо.

— А придется. Или будешь битой. Часто и больно, — хохотнул он. — С твоими умениями не против моих парней выходить.

Что дернуло её за язык, Мария не могла потом объяснить себе и сама. Возможно, виной тому были воспоминания о Кенреде и двоих дикарях, с которыми она не смогла справиться, или ощущение полного бессилия, накрывшее, когда жесткие пальцы Отто выдавливали из неё воздух. Будто призрак Клеарха выбрался из памяти и снова холодно и отрешенно смотрит на беспомощную девочку у своих ног. Так или иначе, но она спросила:

— Хочешь сказать, что сможешь научить лучше?

— Научить? — Фрам ошарашенно посмотрел на Квинтиус. Очевидно, подобного он от неё не ожидал.

— Именно, — она ухмыльнулась. — Сможешь научить так, чтобы не быть битой?

— Вот нахалка, задери меня осман! — он неверяще помотал головой. — Какого хрена я буду тратить на тебя свое время?

— С того, что тебе самому интересно? И еще ты с удовольствием посмотришь на то, как я набью морду этому Отто, — девушка подошла ближе и пристально посмотрела прямо в лицо легионеру.

Сейчас она, наверное, впервые смогла рассмотреть его как следует, благо этому способствовал почти одинаковый рост. Коротко стриженые, выгоревшие на солнце почти до соломенного цвета волосы контрастировали с темно-карими глазами. Покрытый короткой темной щетиной подбородок пересекал старый шрам, свернутый набок нос и сведенные в одну полосу густые брови не добавляли образу дружелюбия. Сущий головорез или бандит. Хотя, по факту он им и был. Мария вспомнила слова Идо о том, что он пытался снасильничать Эду. Правда это её заботило мало. Если он может научить драться так, чтобы больше никакая двуногая тварь не достала, то пусть будет хоть форменным мерзавцем. Видимо, решимость явно отразилась на лице девушки, потому как Фрам отступил на шаг и задумчиво её оглядел.

— Хоть раз пожалуешься и можешь считать, что наши тренировки и не начинались. Приходи утром на полигон, — бесстрастно сообщил он, развернулся и ушел.

 

5

После первого их занятия она была бы и рада пожаловаться, да сил хватало только на то, чтобы собрать себя в кучку и доползти домой. Сначала Фрам устроил проверку её силе, выносливости и гибкости, после чего перешел к тесту на ловкость, который заключался в том, что необходимо было уворачиваться от его ударов. Конечно, ничего у неё вышло и если два первых она пропустила, то следующие пару десятков попали точно в цель. Этот изверг только ухмылялся и спрашивал, не хочет ли она поныть или забрать свои слова об обучении обратно. Она же сильнее стискивала зубы и снова вставала, чтобы согнуться в три погибели от очередного пропущенного выпада. После двух часов истязаний Фрам только улыбнулся, обнажив сколотые зубы и сообщил, что ждет её завтра.

Патрулирование она пережила с трудом. Гай заметил, что она кривится и еле держится в седле и поинтересовался, чем же она таким занималась, что едва жива. Рассудив, что Фрам не зря запретил распространяться об их занятиях, Мария ответила обтекаемо: «На тренировке с утра переоценила свои силы». Не соврала, но и всей правды не сказала, хотя пообещала себе потрясти нового учителя, потому как врать товарищам очень не хотелось. За решением проблемы обратилась к Нидгару. Продемонстрировала пораженному медику кровоподтеки и синяки, непреклонно отказалась отвечать на вопросы о причине появления травм и получила обезболивающую и заживляющую мази.

Морщась от боли в натруженных мышцах и рассматривая наливающиеся синяки, Мария радовалась неожиданной предусмотрительности Фрама. Тот бил исключительно в корпус и по ногам, поэтому скрыть последствия занятий не составило труда. Точнее, она так думала до того момента, как в её комнату не ворвался метающий из глаз громы и молнии Клавдий. Sapienti sat, как говорится, ей не пришлось долго думать, чтобы сложить два и два. Придется поговорить с Нидгаром о врачебной тайне.

— С кем ты сцепилась, Квинтиус?! — взбешенный Росций требовал ответов. Мария же глядя на него вспомнила подозрительные взгляды Нидгара.

— Ни с кем, наставник, — холодно ответила она и стала закрывать дверь.

— Не ври мне, — он вставил в проем сапог, а потом вошел в комнату несмотря на сопротивление девушки. — Это кто-то из легионеров? Что они от тебя хотели?

Её самолюбию немного польстило, что он решил будто одного солдата на неё не достаточно. Тем не менее некстати проснувшееся беспокойство Клавдия раздражало.

— Наставник, даже если бы у меня и был с кем-то конфликт, разрешать его с вашей помощью я бы не стала.

— Не надо кормить меня этим словоблудием, — не унимался Росций. — Откуда у тебя синяки по всему телу? Ты точно с кем-то дралась.

— Не лезьте ко мне, наставник! — называя его так, она надеялась сохранить дистанцию и охладить пыл вигила, получалось пока не очень.

— Как я могу не лезть, когда Нидгар прямым текстом говорит, что у тебя проблемы, которые отразятся на здоровье?!

— А вот ему уж точно не следовало говорить об этом с кем-то, — нахмурилась Мария. — Где и по какой причине я получаю свои синяки мое и только мое дело!

— Ошибаешься! Это и мое дело тоже! — он подошел и ловко поднырнув задрал ей рубаху оголив живописный кроподтек на левом боку.

— Что вы творите? — она спешно прикрылась и отошла назад, практически упершись в тумбочку у окна.

— Кто это сделал? — тон Клавдия с раздраженного сменился на холодный, от которого стало не по себе. — С кем ты связалась?

— Это Фрам, — вздохнув призналась она, поняв, что не сможет отвязаться от Росция. — Мы с ним тренируемся.

— Тренируетесь? — вигил ошарашенно смотрел на Марию.

— Да. Я его попросила.

— Попросила? — задумался он. — И как долго вы уже тренируетесь?

— Сегодня был первый раз.

— Первый и последний! — он решительно посмотрел на неё.

— Нет, — их взгляды скрестились. — Мне нужны эти тренировки, а с их последствиями поможет справиться Бранд.

— Это не тренировки, а избиение!

— Значит, так надо!

— Вот ведь упертая! — Клавдий взлохматил волосы. — Никакого Фрама! Я с ним поговорю.

— Нет! Ты не посмеешь! — Мария была в бешенстве. — С меня хватило одного раза, когда на моих глазах Кенреду вогнали нож в сердце! Больше я такого не допущу, понял?!

— Чего не допустишь?! Ты не легионер, Квинтиус! Очнись! — мужчина схватил её за плечи и встряхнул. — Ты вигил, а не армейский эфириус! Насильственная инициация и одно опасное задание еще ничего не значат. Вигилы не защищают никого от дикарей.

— Мне бы себя защитить! Через полгода я буду носить такой же значок, — она ткнула ему пальцем в грудь, — и торчать в заднице мира, где справляться придется в одиночку!

— Никакого Фрама! Этого мерзавца я к тебе не подпущу!

— Может, он и мерзавец, но дело свое знает!

— Ты не будешь с ним заниматься! Я сказал!

— Ты мне никто и не можешь ничего запретить!

— Никто, значит? — он предостерегающе понизил голос, а потом схватил девушку и поцеловал.

Опешив от неожиданного поступка Росция она не сразу сориентировалась, а в следующее мгновение уже сама обхватила его за шею, превращая поцелуй практически в укус. От обилия эмоций прелюдия превратилась в борьбу, впившись губами друг в друга они сдирали одежду и шипели, когда касания становились особенно болезненными.

Очнулась Мария в обнимку с Клавдием на собственной узкой и жесткой кровати. Настороженно оглянулась и неверяще покосилась на подозрительно спокойного мужчину. Поверить в произошедшее помогала боль в спине, руках и подозрительно покосившаяся тумбочка, которую, очевидно, придется чинить или вообще выкидывать. Медленно освободившись из неожиданно мягких объятий встала, завернулась в покрывало и обернулась на Росция, что опасливо посмотрел на неё, приподнялся на локтях и неуверенно начал:

— Квинтиус, мне…

— Надеюсь, ты не собираешься сказать, что тебе жаль? И можешь уже звать меня Мария, после такого-то, — она изогнула бровь, фыркнула увидев изумление на лице вигила и выходя из комнаты обернулась. — Кстати, это ничего не меняет. Тренировки с Фрамом я продолжу.

Стоя под струями теплой воды она пыталась оправдать свой порыв. Последний раз с мужчиной она была еще в Виндобоне, где исхитрилась найти себе постоянного и опытного любовника. Достаточный срок, чтобы слегка озвереть. Привыкшему к регулярному удовлетворению организму требовалась разрядка, особенно на фоне постоянного стресса. Главное теперь каким-то образом пережить возможное развитие отношений с Росцием. Более неудобного партнера еще следовало поискать. С другой стороны, лучше уж такой, чем вообще никакого. Решив все для себя она вытерлась и прямо в полотенце вышла из душа. Вигил ждал её прислонившись к стене в коридоре, одетый и подозрительно причесанный.

— Знаешь, Мария, — задумчиво произнес он оглядывая девушку, — иногда мне начинает казаться, что с твоими документами что-то напутали, и на самом деле ты как минимум вдвое старше и Университет закончила не прошлой весной, а с десяток лет назад.

— Боюсь спрашивать, откуда такие сомнения? — усмехнулась она.

— Предлагаю их обсудить за обедом.

— Я бы предложила их вообще не обсуждать, — она зашла в свою комнату и закрыла дверь.

Если бы этот разговор состоялся до её общения с имперскими дознавателями, она бы вполне обоснованно забеспокоилась. Проведенная ими инквизиция Непоциана и долгое расследование деятельности Клеарха избавили Марию от каких-либо обвинений. Подозрения, правда, остались, но любые проверки подтверждали правдивость её слов, физически она была двадцатилетней девушкой, которая первые четырнадцать лет своей жизни провела в коме. Все остальные странности легко объяснялись странными методами её учителя, где на первом месте стояла учиненная им инициация. Поэтому она спокойно устроилась напротив Клавдия и вдохнула аромат очередного шедевра Марфы. Вигил ел медленно, постоянно останавливаясь на ней взглядом и в конце концов она не выдержала и спросила, отложив в сторону ложку:

— В чем дело? Под таким пристальным вниманием в меня кусок не лезет.

— Неужели я не дождусь даже маленькой истерики в твоем исполнении?

— По какому поводу?

— Ну, любовь там, что еще будоражит умы юных дев, — ухмыльнулся он.

— Может, я и юная дева в твоем понимании, но мой ум будоражат совсем другие вопросы, — ответила она снова приступив к еде.

— И какие же? — лукаво посмотрев спросил он.

— Кто в Кастеллуме сливает информацию о вигилах, — она выбрала безошибочный для своей цели ответ. Росций мигом нахмурился и перестал напоминать о том, что они переспали.

— Я уже все сказал по этому поводу. И по поводу твоих тренировок с Фрамом тоже. Это плохая идея. Ничему хорошему он тебя не научит.

— Мне и не нужно хорошее. Я хочу научиться защищать себя. В том числе от таких как он и его отморозки.

— Ты столкнулась с кем-то из его тройки?

— Да. С Отто. Мы подрались, — она отщипнула кусочек мягкого еще теплого хлеба и положив его в рот посмотрела на замолчавшего Росция.

— Когда ты только успеваешь?! — он запустил ладонь в волосы. — Не удивительно, что уже вся в шрамах. С чего ты вообще взяла, что тебя отправят в поселение на окраине?

— Чувствую, — мрачно ответила она. — Мне редко везет.

— Наоборот, фортуна тебя любит, — покачал головой Клавдий. — Половина неприятностей, в которые ты попадала, для кого-то другого уже давно закончились бы погребальным костром, — на этой оптимистичной ноте он все же вспомнили про остывающий обед.

Весь оставшийся день они вели себя так, словно между ними ничего не было, пока вечером Росций не застал Марию за попытками обработать лечебной мазью спину. Шипя и ругаясь вполголоса она заводила руки назад практически до щелчков в суставах.

— Давай помогу, — вигил взял у неё из рук баночку и присел рядом на кровать.

Его прикосновения были аккуратными и нежными, насколько позволяли жесткие мозоли на ладонях. Намазав все синяки и кровоподтеки он не убрал руки, которые продолжили гладить спину, переместившись на бока, пробежался пальцами по бороздам шрамов, вызвав мурашки. Не увидев сопротивления Клавдий переместил ладони на живот Марии, обнял и осторожно поцеловал её в шею. Продолжили уже в его комнате, куда он перенес девушку, сообщив, что не хочет снова занозить спину. Кровать там действительно была шире и после они смогли лечь рядом, запыхавшиеся и раскрасневшиеся.

— У нас не было вариантов, да? — усмехнулась в темноту она. — Практически все время вдвоем. Еще и живем вместе.

— Наверное, — задумчиво ответил Росций. — Лучше расскажи, кто научил тебя таким штукам. И откуда ты вообще взялась, непохожая на нормальных девушек?

Мария на это только улыбнулась и промолчала, не отвечать же, что с того света. Вслух спросила другое, волнующее её в этот момент.

— Надеюсь, ты поддержишь мое желание держать нашу связь в секрете? — она повернулась и взглянула на освещенное луной лицо мужчины, для которого она была темным силуэтом из-за падавшего со спины света.

— Поддержу, но долго скрывать не получится. Рано или поздно Кенна до нас доберется, — он вздохнул.

— Уж лучше поздно, чем рано, — вынесла она вердикт и практически сразу заснула.

Второе занятие с Фрамом мало отличалось от первого. Легионер был жесток и требователен. Первый час гонял по полосе препятствий, а на второй учил уклоняться от ударов.

— Бегать как горная коза — твой единственный шанс выжить, — невозмутимо сообщил он. — Верти быстрее своей задницей! Еще быстрее! Наклоняйся! Сильнее!

На борьбу их тренировка походила мало, скорее на акробатику.

— Живее, толстозадая корова! Подбери сопли и вставай!

Мария упала на землю после удара Фрама и спешно пыталась вдохнуть воздух в саднящую грудную клетку. Встала пошатываясь и наткнулась на откровенно злорадный взгляд своего невольного учителя, который сообщал о том, как сильно он рассчитывает услышать от неё жалобы и нытье. Не дождется! Сжав зубы она встала в защитную стойку, из которой училась уходить от ударов. Падала она еще много раз. К концу занятия одна лишь гордость и упорство заставляли не скулить позорно и продолжать смотреть в глаза легионеру.

— Жду тебя завтра, если, конечно, доползешь, — он зло ухмыльнулся.

Сил осталось только чтобы кивнуть и подумать, что еще десяток таких тренировок, и она будет мечтать начистить морду не Отто, а самому Фраму. Проглотив кровавую слюну, она сморщилась, схватившись за бок, и увидела Клавдия, что скрестив руки на груди наблюдал за ней. Его недовольство она буквально чувствовала кожей. Чтобы отсрочить нежелательный разговор пошла за водой и полотенцем. Вигил не дал ей идти самой, аккуратно подхватил за талию и она против воли была вынуждена повиснуть на нем. Беседу он начал, когда Мария вышла из душа.

— Садись, — показал на кровать и достал обезболивающую мазь.

Боль была слишком сильна, поэтому касаний Клавдия она почти не замечала, сосредоточившись на том, чтобы не стонать в голос.

— Ты ведь понимаешь, что он делает? — задал он риторический вопрос. — Ему доставляет удовольствие тебя мучать.

— Нет, — сквозь зубы выдавила она. — Он хочет проверить, насколько меня хватит. Посмотри внимательно, ни один его удар не был достаточно силен, чтобы повредить внутренние органы. Не спорю, выглядит ужасно, да и болит дико, но недостаточно, чтобы завтра я не пришла на тренировку.

— Упрямая, как десяток ослов!

— И горжусь этим! — она усмехнулась и скривилась от боли в боку.

— Сиди спокойно, гордая, — фыркнул Клавдий и продолжил мазать ей спину.

 

6

Удобные. Так можно было описать новые отношения вигила Колонии на Озере и его интерна. Росций был доволен сверх меры. Кто бы подумал, что вместо головной боли в виде неопытного сопляка он получит Квинтиус. Говоря ей про ошибку в документах он не лукавил. Меньше всего она походила на того, кого себе представляешь на месте недавней выпускницы Университета. Жесткая и неумолимая, она даже в постели вела себя совершенно не так, как предыдущие любовницы Клавдия. Требовала чуткого внимания, но и сама выкладывалась по полной, нередко их секс больше походил на сражение, в котором, к своему стыду, вигилу часто приходилось признавать поражение.

В профессиональных качествах девушки он также не сомневался. Тонкие манипуляции у неё получались плохо, в остальном же она совершенно не нуждалась в его наставничестве. Он хоть сегодня мог оставить на неё поселение и был уверен, что по приезду возможно, найдет, переделанную схему щита, а в остальном ничего не изменится. Ни одно порождение или эфирная тварь были не страшны жителям, что подтвердила полученная Марией фалера и недавно начавшиеся занятия с Фрамом, против которых он так и не смог ничего сделать. Вот и сейчас с содроганием обрабатывал очередные кровоподтеки на спине и боках Квинтиус.

— Клавдий, я чувствую, что ты морщишься, — со смешком сказала она. — Не стоит. Тем более, что синяков стало намного меньше.

— Да, меньше, — он был вынужден согласиться.

Прошло уже два месяца как Мария тренировалась с легионером. Первые недели оказались самыми тяжелыми. Фрам испытывал её решимость и силу воли, заставляя буквально уползать домой. Спустя месяц она с удовлетворением констатировала, что тело уже не так болит, а патрулирования перестали быть пыткой для перетруженных мышц. Бесконечная ругань и злословие учителя мимо ушей девушка пропускала уже совершенно не задумываясь, спокойнее стала относиться и к его жестким методам, потому как ему было чему научить Квинтиус. Как только он её не называл, и соплячкой, и доходягой, и червяком переростком, и неуклюжей коровой, и куском ослиного дерьма, при этом по неведомой причине ни разу не сделав ни одного комментария её женской природе или непристойного намека. Чудное дело, но он не видел в ней девушку, лишь ученицу, которую тренировал в соответствии со своим разумением.

Хуже всего на её нового учителя отреагировал Идо. Он еще не забыл неприятного происшествия с Эдой и заявил Марии, что ничего хорошего с Фрамом ей не светит. Девушка выслушала его и осталась при своем мнении, а тему её вредных для здоровья тренировок они теперь обходили в разговорах, сосредоточившись на жизни легионеров. Там было о чем поговорить. Шмид наконец добился от невесты новой даты свадьбы и та должна была состояться в начале марта. Мысли Ливидуса занимала беременная жена, живот которой уже заметно округлился, а гастрономические пристрастия становились все более экзотическими. Однажды она потребовала принести ей кактус и умудрилась съесть несколько кусочков, чем повергла Гая и всех осведомленных в ужас. Нидгар выразился настолько витиевато и нецензурно по поводу извращенных попыток его медсестры себя угробить, что они с Ливидусом чуть не подрались.

Приятель хоть и испытывал неприязнь к Фраму, в приватной беседе рассказал о многочисленных эпизодах, когда боевая тройка спасала поселение от дикарей. В последнем набеге они также сыграли решающую роль и в одиночку справились почти с тремя десятками нападающих. Последних Фрам сотоварищи убивали чуть ли не голыми руками, потому как истратили весь боезапас. Гай признал, что присланная штабом тройка «настоящие отморозки, но дело свое знают». Для Марии такая характеристика была тем более ценна, потому как бороться с росшим в ней признанием заслуг Фрама становилось все труднее. У неё уже был опыт противоречивого отношения к Клеарху, которого она уважала и вместе с тем ненавидела. До сих пор в мечтах собственноручно душила старого хитрожопого засранца и потом хоронила со всеми почестями под красивой мраморной плитой.

Отношения с Росцием минуя период ухаживаний и притирок сразу вошли в стабильную и ровную фазу. Романтики они друг от друга не требовали ограничиваясь качественным сексом и ровными почти дружескими отношениями в остальном. Возможность проводить вместе время без ненужных слухов служила дополнительным полюсом, тем более, что они и раньше на пару проверяли якоря и долгими часами занимались языками дикарей. В последних у Марии наметился прогресс, она уже вполне могла говорить и понимать лепаи-нде, частично тиккануа и приступила к изучению наречия коавильтеков. Выяснилось и каким образом Клавдий так хорошо их выучил. Вечер откровений случился спустя почти полтора месяца после первой их совместной ночи. Начал его вигил.

— Откуда у тебя эти шрамы? — спросил он, аккуратно проводя пальцами по рубцу на бедре.

— После финальном испытания на первом курсе, — решила признаться она.

— Неужели они настолько усложнили экзамен? — удивился Росций. — Насколько я помню, там надо было закрыть какой-то маленький прорыв…

— Именно, — подтвердила Мария, — но с моей везучестью все пошло совсем не так. Ко дню испытания я так и не смогла извлечь ни капли энергии из эфира, несмотря на все свои старания и помощь профессора Аргутиуса.

— Аргутиуса? А звали его случаем не Константин?

— Откуда ты знаешь?

— Кто бы подумал, что этот раздолбай станет преподавателем, — усмехнулся мужчина. — Он поступил через год после меня. И как же ты прошла испытание?

— С трудом. Прорыв дорос до шестого уровня, из него вылезла огромная эфирная тварь, которая и оставила мне эти отметины.

— То есть ты справилась и активировать формулу?

— Бери выше, — хмыкнула она. — Я оформила свое первое эфирное оружие и им справилась с тварью, а потом закрыла прорыв и отрубилась.

— …..! Охренеть! — не удержался от восклицания Клавдий. — Как у тебя получилось? Сколько же энергии ты вытянула? И каким образом?

— Из-за силовой инициации у меня не получалось договориться с эфиром, а подсказать другие способы профессора не могли, потому что не знали. В итоге я мучалась в одиночестве, — Мария вздохнула и продолжила. — Как мне потом объяснили, извлекать энергию из эфира все прошедшие силовую учатся в момент инициации. Моя же прошла несколько нестандартно и поэтому ничего не получалось. Чтобы добраться до неё пришлось нырнуть очень глубоко, туда, откуда обычно не выбираются. Не понимаю, правда, каким образом можно желать остаться в том кошмаре… — она замолчала ненадолго. — Это было самое ужасное, что мне доводилось пережить. Если бы мне предложили пару суток изощренных пыток или непрерывной инквизиции, я не думая согласилась.

— Настолько ужасно? — шепотом спросил он.

— Хуже. Тебя словно разбирают на частицы и терзают каждую в отдельности. Сложно описать, представь, что у тебя многие мили костей и все их ломают в тысяче мест, сращивая заново, одновременно вытягивая каждое нервное окончание и поджаривая оставшуюся плоть до черноты, — она передернулась и судорожно вдохнула. — Находясь там я пропустила разрастание прорыва и очнувшись действовала по обстоятельствам. В тот момент мной владело желание отомстить хоть кому-то за свои страдания.

— Я, конечно, предполагал, что история будет непростой, но чтобы настолько, — спустя пару минут молчания сказал Клавдий. — Боюсь спрашивать, как ты получила инициацию…

— О, тут все просто. Меня изнасиловал учитель.

— Духи! — вигил крепко обнял девушку и прошептал в макушку. — Не думал, что таких уродов допускают в сколы для эфириусов.

— Я не училась в сколе, — сообщила она сухо.

— Почему?

— Это уже совсем другая история, — отказалась рассказывать Мария. — Давай лучше ты расскажешь, зачем все еще хранишь ту старую Пи-4?

— Хорошо, но я все равно хочу услышать о твоем учителе.

— Мудр тот, кто делает все в свое время, Клавдий.

— Ну, не мне спорить с Овидием, — усмехнулся он, крепче обнял девушку и начал рассказ. — Я только приехал в колонию, наверное, и полугода не прошло. Тогда тут все держалось на легионе. Рапины строили сразу у черты отчуждения вокруг Кастеллума и лепили друг к другу, превращая в стихийные поселения, пока префект не выпустил печально известный указ, вызвавший волнения по всей колонии. Вигилов очень не хватало, никто не хотел ехать в такую дыру и первоначально меня прикрепили к центурии, которая зачищала границы от двух сумасшедших племен лепаев.

— Как же вы с ними договорились?

— С теми не договаривались, вырезали подчистую, а с оставшимися заключили перемирие, — пояснил Росций. — В один из рейдов нам удалось окружить стойбище с шаманом. Сильный попался, зараза. Урод открыл сразу два прорыва четвертого уровня, один из которых смог заразить залетного бизона. Тварь получилась жуткая, огромный, быстрый, с хитиновыми пластинами, которые не брала армэфа. В общем, побегал я тогда знатно, оторвался от легионеров и преследуемый порождением оказался глубоко на территориях лепаев. Там наткнулся на охотников, отца с сыном. Лошадь к тому моменту задрал бизон, припасы остались на ней. Когда инфицированный до меня добрался я как раз пытался объяснить дикарям, что не собираюсь их убивать. В кассете оставалась последняя пуля, которой я и попал в глаз твари. Как сейчас помню, за мной дрожит парень, рядом его отец трясется, а на нас мчит гора мяса, — Клавдий замолчал. — Вот с того момента и таскаю с собой Пи-4. На счастье.

— Почему ты решил, что именно она приносит счастье?

— Лепаи привели меня к себе и едва не прикончили, чудо, что я тогда выжил, — пояснил он. — Так я с ними и познакомился. Они научили меня своему языку. Потом были еще случаи. Как-то раз я забыл армэфу и чуть не сдох в когтях эфирной твари.

— Хм, интересно, — Мария задумалась. — А работает даже если вы её с собой не берете? И почему нельзя чистить?

— Работает даже если дома лежит. Главное, далеко не уезжать. Чистка снижает свойства, — услышав фырканье девушки он угрюмо добавил. — Выяснил опытным путем.

Свадьба Идо и Эды всколыхнула все поселение. Накануне женсовет подрал на ленты рекордное количество материи и украсил ими всю небольшую площадь на пересечении двух улиц. По традиции жених забирал из дома невесту и они процессией шли к магистрату для официального заключения брака. В условиях же, когда Эда жила по сути напротив дома префекта, начали шествие из казармы, где она готовилась под бдительным присмотром Марфы, как самой старшей из замужних женщин. Мария вспомнила пышную свадьбу Базилины и её великолепное платье, которое они создавали в шесть рук вместе с портнихой. Эда, конечно, не могла похвастаться таким же впечатляющим одеянием. Повезло еще, что нашелся материал на простое красное платье. Голову её покрывал расшитый по краю отрез такой же материи, а не полупрозрачная тюль, украшенная камнями, как было у Базилины.

Увидев радостно улыбающуюся невесту, изрядно похудевшую со времени гибели брата, Мария поняла, что такую красотку можно было и в рубище одеть, яркая улыбка и блестящие глаза украшали девушку лучше камней и красивого платья. Идо не сводил глаз с возлюбленной и улыбался не меньше, чем она. К префекту шли кружным путем и уже в его присутствии молодые обменялись кольцами и подписали брачный договор. Дальнейшие гуляния проходили в таверне. Устраивать игрища под палящим солнцем никто не стал. Наблюдая за радостно целующимися уже супругами Шмид, Мария ощущала себя древней старухой, наблюдающей за внуками.

Свою первую свадьбу помнила плохо, разваливалась страна, в которой они жили всю сознательную жизнь. В атмосфере неопределенности и веры в перемены тогда еще Маруся вытащила из закромов вроде бы летний сарафан и в обнимку с немного выпившим Вадиком пришла в еще работающий ЗАГС. Подпитие жениха она запомнила хорошо, потому как в таком состоянии он провел большую часть их брака. А как все хорошо начиналось… Для неё надежды на новую страну и на счастливую супружескую жизнь слились воедино и разрушились одинаково болезненно и резко.

Главным развлечением стала игра Нидгара на читаре, гибриде лютни и гитары. Инструмент выглядел дорого и внушительно: полированные вишневые бока с красиво подобранным рисунком дерева и ровным лоском лака, металлическая накладка с затейливой чеканкой под струнами. Большие руки медика привычно извлекали десятки разнообразных мелодий из инструмента. Лелия в восторгом наблюдала за мужем, маленького Хардегара положили спать наверху, когда он совсем раскапризничался, дочку женщина примотала к себе широким полотнищем, та посапывала и иногда сосала грудь матери. Первыми танцы начали молодожены, следом подключилась округлившаяся Галла, которая вытащила сопротивляющегося Гая. Главными же звездами стали Рой с Марфой, они так лихо отплясывали, что Мария еле усидела.

Спустя несколько часов возлияний Идо в компании нетрезвой группы поддержки отправился переносить Эду через порог её же собственной лавки. Молодой жене повезло, Шмид смог её поднять и никуда не врезался в процессе. Под улюлюканье и советы разгоряченной публики они закрыли дверь и отправились выполнять свой первый супружеский долг. Мария увидела как Клавдий украдкой ей подмигнул, встал из-за стола, попрощался с Нидгаром и Фаберусом и вышел. Чтобы не выглядеть подозрительно Мария выпила еще две кружки вместе с Марфой, выслушала в третий раз рассказ об их свадьбе с Роем и в пятый раз о том, что ей тоже надо найти хорошего мужчину и завести семью, после чего сослалась на недомогание и ушла.

Росций ждал её в коридоре и до кровати они добрались уже расслабленные и удовлетворенные. В темноте слышались веселые крики со стороны таверны. Практически под окном счастливые не попавшие на дежурство легионеры горланили песни. В том числе и трое новичков, присланных с очередным отрядом из Кастеллума. Мария сторонилась их по непонятным себе самой причинам. Возможно, хотела как можно дольше хранить воспоминания о Тирее и Кенреде или просто боялась, что тогда уж точно уверится в их смерти и больше не будет искать глазами долговязую и лопоухую фигуру надоедливого юноши в конце каждой тренировки.

Рядом тихо сопел Клавдий повернувшись лицом к стене, к ней же сон никак не шел. Хмель гулял в голове и толкал на размышления. Как бы ей не хотелось забыть, придется выполнять клятву Клеарха, которую он переложил на Марию. По словам учителя, ему в своих безумных экспериментах с эфиром удалось каким-то образом проникнуть в пространство, называемое им безвременьем, где жили души или духи погибших. Одна из таких сущностей и рассказала историю своего рода, рода Мессалла. Несколько сотен лет назад личная гвардия императора, преторианцы, по непонятной причине попытались устроить переворот. В гвардии всегда служили только представители трех семей, где очень часто рождались эфириусы, древняя клятва императорской семье заставляла их отдавать детей в армейские эфириусы, а значит и на прохождение силовой инициации. Одним из этих родов и были Мессаллы.

В промежутке между 1963 и 1964 годом, как позже установила Мария изучив исторические трактаты, на престоле остался маленький внук императора, который практически во всем зависел от своего опекуна из Сената. Преторианцы пытались возвести на престол его дядю в обход закона о престолонаследии, но у них ничего не получилось, и их вместе с семьями покарали. Все, даже дети, были убиты, а потом на три рода наложили Проклятие памяти — эфиром стерли упоминания о них из всех источников и из памяти современников, словно их и не было. В таких условиях ей так и не удалось выведать истину, только удостовериться, что Адриан Флавий V стал императором в возрасте трех лет. Мария предполагала, что бунт мог быть связан и с невозможностью уберечь детей от силовой инициации, которая слишком часто приводила к смерти, а не появлению нового эфириуса. Еще её насторожила смерть старшего бездетного сына предыдущего императора и последующая гибель его младшего брата, отца маленького Адриана.

Сумасшедший Клеарх не придумал ничего умнее, чем заключить сделку с неизвестным духом и скрепить её эфиром, превратив в полноценную клятву. Поклялся же он ни много ни мало возродить род Мессалла в его былом величии, то есть чтобы большинство его представителей являлись эфириусами, а также само имя рода было обелено в глазах общества. Взамен дух пообещал ему новую и счастливую жизнь в другом мире и в другом теле. Верилось Марии в это с трудом, но учитель не сомневался ни на секунду. Он потратил практически всю свою сознательную жизнь на это обязательство. Нашел дальнего потомка Мессалла, правда, тот оказался обычным человеком без единого эфириуса в предках, но удалось свести его с женщиной, в которой тоже текла кровь этого рода, и та забеременела. Клеарх забрал у неё родившегося ребенка, чтобы скрыть наличие у него дара от властей.

Помимо этого учитель решил себя обезопасить и не придумал ничего лучше, как неизвестным путем выкрасть из императорской семьи тайный обряд, который гарантировал, что рожденный ребенок будет эфириусом. Новорожденную девочку учитель пристроил в глухой деревне на самом севере Бриттании. Когда той исполнилось шестнадцать подставил их знакомство с армейским эфириусом и сделал все, чтобы она забеременела. Тогда Клеарх планировал появление ребенка с сильным даром и решился провести обряд, но что-то пошло не так, мать умерла в родах, а новорожденная кроха хоть и была жива, оказалась полностью индифферентна ко всему окружающему и, казалось, постоянно спала.

В тело этой несчастной девочки Клеарх и поселил душу сорокапятилетней Марии Гореловой. На создание ритуала у него ушло четырнадцать лет, которые он провел скрываясь ото всех по задворкам империи и в конце концов обосновался в лесах на севере Германии. За долгие годы подпольных исследований он выяснил, что обряд прошел неправильно из-за того, что у него и молодой матери не хватило способностей эфириусов, поэтому сотворил с Марией силовую инициацию, благодаря которой она гарантированно сможет провести ритуал. Предчувствуя скорую смерть Клеарх заставил её взять на себя все обязательства по возрождению Мессалла.

И вот теперь перед Марией стояло две задачи. Первая — родить несколько детей от сильного эфириуса, который сможет провести обряд вместе с ней. Проблема была в том, что все они должны будут носить номен матери, а такое возможно только в конкубинате. Законы Империи однозначно прописывали вхождении жены в семью мужа в обычном браке, в частности, принятие его номена. Мужчина был не обязан обеспечивать не признанного ребенка, то есть не носящего его номен, вся финансовая нагрузка ляжет на Марию, которая ближайшие четыре года из-за контракта будет получать минимальную ставку, какие уж тут сбережения и забота о детях. Поэтому главной для неё являлась вторая задача — присвоить себе номен Мессалла. Для этого Клеарх поделился еще одной выведанной в окружении императора тайной. Существовало хранилище эфирных оттисков всех значимых семей нобилитета, по ним можно было определить принадлежность человека к какому-либо роду. Формулой снятия оттиска владела только императорская семья и эту информацию учитель узнать не успел, зато смог удостовериться, что ни один из них не удаляется, даже если род считается официально вымершим.

План родился спустя долгие часы, просиженные в библиотеке Университета. Найти каких-либо сведений о Мессалах ей не удалось, что было вполне ожидаемо. Проклятие памяти надежно вычистило не только память современников, но и все письменные источники. Мария решила зайти с другой стороны и выяснить о том, были ли прецеденты присвоения кому-то номена официально вымершего рода. Оказалось, такое случалось всего пару раз за всю историю Империи и требовало ходатайства кого-то из императорской семьи или другой приближенной к императору особы, потому как проверить на соответствие оттиска мог только император или его наследник, если достиг того возраста, когда его начали обучать управлению эфиром.

С этим и были связаны надежды Марии на выполнение клятвы. Она рассчитывала после отработки контракта попасть в гвардию, где была целая контуберния вигилов, охраняющих императора, его сына и остальную семью. Конечно, до наследника её бы никто не допустил, поэтому девушка рассчитывала войти в отряд охраны его дочери, которой в этом году исполнялось тринадцать. К моменту истечения контракта ей будет семнадцать и Квинтиус очень рассчитывала, что юной особе захочется увидеть в своей охране кого-то женского пола, чтобы разбавить толпу мужиков.

Именно эта уверенность пока и хранила Марию от смерти, ведь если её решимость и убежденность иссякнут, клятва придушит за пару минут. В остальном она почти не беспокоила, изредка в моменты тоски и уныния напоминая о себе легким удушьем, мол, «я тут, дорогая, поэтому даже не думай о том, чтобы сбежать и жить своей жизнью». Голоса на улице смолкли. Самые выносливые еще что-то пели в таверне и ветер доносил обрывки звуков. В темноте Мария посмотрела на спящего Клавдия, который перевернулся на спину, осторожно погладила выгоревшую короткую бороду и представила, сможет ли он стать отцом её ребенка. Если она сейчас забеременеет и родит до конца года, то малышу будет уже три года, когда закончится её контракт. На время работы в гвардии можно будет попросить приглядеть за ним Базилину. Подруга не откажется. Вот только согласится ли на такое её собственное сердце? Сможет ли они отпустить долгожданное дитя? Нет, не сможет. Не отпустит, призналась Мария сама себе и на душе потеплело, словно решила для себя что-то важное.

 

7

Сколько должно пройти времени, чтобы привыкнуть к человеку, чтобы он врос в тебя и вырвать его получилось бы только с мясом? Кому-то достаточно пары дней. Другие проникают в жизнь друг друга годами. А последнем способе Мария могла рассказать все и еще больше. Два брака и два развода научили её замечать за собой то состояние, что не влюбленность, а скорее зависимость. Медленное и плавное развитие отношений усыпляло, поэтому прозрение наступало пугающе внезапно. Вчера Росций снова уехал к дикарям. Проснулась она в одиночестве, от которого за четыре с лишним месяца уже почти отвыкла.

Первым тревожным признаком стала легкая грусть от утренней тишины в доме, никто не ворчал и не отговаривал оставить тренировки с Фрамом. Отринуть тоску и печаль, заменив их злостью и усталостью, помогли двухчасовые измывательства легионера, во время которых Марию хорошенько вываляли в пыли и поколотили. Свербящее желание начистить морду учителю никак не проходило и заставляло девушку вставать снова и снова. С удовлетворением она констатировала, что насмешка и ирония в глазах Фрама постепенно сменяются уважением, а уворачиваясь он уже не язвит, а сосредоточенно наблюдает за ней. Значит, наука идет впрок. Второй звоночек прозвенел вечером, когда она машинально окликнула Клавдия и сообщила, что первая пойдет в душ. Сидя в одиночестве на пустой кухне Мария потягивала травяной чай и отгоняла от себя невеселые мысли. Получалось плохо. С каждым глотком становилось все очевиднее, что она скучает по Клавдию. Сильно скучает. Вот ведь гадство! Росций не первый её любовник, с Теганом они были вместе два года и к нему она ничего подобного не испытывала.

Причины лежали на поверхности. Жизнь под одной крышей и долгие часы совместных занятий сделали свое дело. Профессиональные споры, сотни исписанных словами дикарских диалектов страниц, за которыми остались её попытки выговорить сложные звуки и их смех, когда она в очередной раз вместо «вождь» произносила «задница». «У лепаев точно какие-то счеты к своим предводителям, раз слова так похожи!», — сказала она в сердцах и вызвала тогда у Клавдия новый приступ хохота. Отпив глоток она вспомнила как он бережно и тщательно смазывал каждый синяк и кровоподтек на её теле, а несколько раз расщедрился на массаж, закончившийся предсказуемо в постели. Дерьмо! Мария с силой поставила чашку на стол и чуть не расплескала содержимое.

На следующий день в поселение заехали отдохнуть от патрулей две контубернии легионеров. Пересеклась она с ними в таверне, куда забежала пообедать перед проверкой якорей. Чтобы занять освободившееся после отъезда Клавдия время, она делала это ежедневно. Руководство легиона не отличалось разнообразием идей и к ним приезжали практически одни и те же солдаты, которых Мария за год жизни тут запомнила по лицам. Поначалу пришлось объяснять особо ретивым, что она не коллега Эллы, а также не горит желанием завести любовника среди легионеров, патрулирующих границы. С парочкой особо настырных дело дошло и до рукоприкладства, зато теперь они реагировали на неё спокойно и объясняли новичкам, что к этой бешеной эфириа лучше не подходить.

Дольше семи дней Росций задержаться не мог, на этот счет существовали недвусмысленные запреты в эдиктах Jus Aether, касающихся деятельности вигилов. Ненавистный десятый титул, который Марии пришлось учить почти дословно, чтобы профессор Абесиас допустил до финального испытания. К исходу шестого дня она поймала себя на совершенно несвойственном себе волнении. Для полного счастья ей не хватало еще воспылать нежными чувствами к несносному вигилу! Ради избавления от эмоций вытащила похмельного Фрама на тренировку утром седьмого дня. Среди приезжих оказалось несколько его товарищей и они бурно провели ночь с парой бутылок крепкого самогона.

— Квинтиус, ты больная на всю голову! Кто тут кого должен мучать? Я тебя или ты меня?! — сокрушался он привалившись спиной к турнику и потягивая вино.

— Наслаждайся моей местью, — выдавила она, влезая на деревянную горку.

— Что-то ты припозднилась. Пятый месяц уже с тобой вожусь, — вздохнул он и сделал глоток.

— Месть — это блюдо, которое лучше подавать холодным, — изрекла Мария и подошла к турнику сделать первый подход.

— Лихо! — легионер хмыкнул и потом задумчиво посмотрел на подтягивающуюся девушку. — И где ты только берешь все эти присказки?

Она продолжила подтягиваться, посчитав его вопрос риторическим. От спарринга пришлось отказаться по инициативе Фрама, он прямо и нецензурно послал её куда подальше, заявив, что сегодня готов руководить, но не участвовать в истязаниях. Уставшая и вспотевшая Мария вернулась в дом и увидела Клавдия, который только что вышел из душа. Улыбка сама собой выползла на лицо и тут же померкла, когда она столкнулась с холодным взглядом вигила.

— Здравствуй. Ты давно приехал? — выдавила она, поняв, что Росций не торопится здороваться.

— Нет, только что. Снова с Фрамом тренировалась? — он оглядел её мокрую рубаху и пыльные штаны.

— Да.

— Я к префекту, увидимся в таверне, — и Клавдий пошел к себе одеваться.

Слегка удивленная таким странным отношением Мария тщательно смыла с себя последствия тренировки и спустя двадцать минут дисциплинированно стояла около стола, где Росций уже поглощал свой завтрак, а девушку ждала её любимая каша. Отметив, что вигил начал есть не дождавшись её, она не удержалась и начала расспросы, пытаясь выяснить природу плохого настроения мужчины.

— Как съездил? Почему так долго? — первоначально он говорил о четырех днях отлучки.

— Так получилось по не зависящим от меня причинам. Съездил нормально, — сухо ответил он и снова принялся за омлет.

— По тебе не скажешь, что нормально. Что-то произошло у дикарей?

— Нет, я же сказал, все в порядке, — раздраженно ответил он. — Просто устал.

— Хорошо, — она отступила, но планировала продолжить этот разговор.

Однако ни в этот день, ни в следующий у Марии так и не получилось что-либо выяснить. Росций стал её избегать, утром вставал поздно и завтракал, когда она уже уезжала на патрулирование, а после этого отправлялся проверять якоря. Брать с собой девушку отказывался, отговариваясь тем, что ей нужен отдых после тренировок. Понятно, никакого секса у них не было. Он даже не поцеловал её ни разу. Нет, наличие у него любовницы среди дикарок она предполагала и даже понимала вождей, для которых вливание свежей крови в племя было делом необходимым. Не понимала она Клавдия, который по непонятной причине сторонился её и все разговоры сводил к обсуждению посторонних тем. Вот и сейчас они сидели в таверне и молча если каждый свой обед.

— Квинтиус, — это тоже было нововведение, он перестал звать её по имени, — завтра будет ровно год как ты приехала в Колонию. Я уже давно отправил Силию запрос на вручение тебе знака. Он хранится у Авла и с завтрашнего дня ты станешь полноценным вигилом.

— Понятно, — радости от этого известия Мария не ощущала. — Что-то известно о моем назначении?

— Нет. Спроси у Пекориса, — буркнул Росций и сосредоточился на супе в своей тарелке.

Каждый из вигилов после окончания университета был обязан проработать год под присмотром наставника. После этого большинство из них оставались в тех же местах или их устраивала куда-то родня, остальные следовали назначениям от корпуса вигилов. Так будет и в случае с Марией, которая обязана отработать еще четыре года имперского контракта. Если бы не запутанная ситуация с Клавдием, завтрашнее вручение значка стало бы для неё волнительным мероприятием. Каждый знак был именным и его мог носить только тот вигил, которому был вручен. Попробуй кто использовать его незаконно и тут же был бы ошпарен эфиром. Завтра такой же знак появится и у неё, чтобы остаться на всю жизнь.

Префект был практически так же собран и торжественен, как и при награждении её фалерой. На столе у него лежала небольшая деревянная коробочка. Соответствуя моменту Мария надела свою самую чистую рубаху и даже прихватила подаренную Росцием куртку. Сам вигил стоял рядом с непроницаемым лицом.

— Властью, данной мне, — начал Пекорис, — будучи префектом Колонии на Озере, от имени Империи, её народа и Императора, вручаю тебе эфириа Марии Квинтиус знак вигила. Semper vigilo!

С последними словами он закрепил знак у неё на груди, вытащил из кармана браслет и приложил его к серебряному кругу с буквой V в середине. Эфир отозвался колебанием на прикосновение и металл слегка засветился.

— Все, теперь ты по всем правилам вигил! — Авл широко улыбнулся и обнял замешкавшуюся девушку. — Поздравляю!

— Спасибо, — она польщенно улыбнулась.

— Ну, что ты встал как истукан?! — обратился префект к Росцию и хлопнул по плечу. — Обними уже своего бывшего интерна! — он захохотал увидев замешательство на лице Клавдия. — Как сейчас помню твое кислое лицо, когда пришло сообщение о её назначении. И вот как все хорошо получилось!

Вигил сдержанно обнял Марию и сразу отстранился, стараясь на сталкиваться с ней взглядом. Чтобы сгладить неловкость девушка поспешила обратиться к Пекорису:

— Авл, вам не приходило никаких распоряжений о моем назначении?

— Пока нет, поэтому отдыхай, а сейчас обязательно иди праздновать! — и префект не дожидаясь её ответа вытурил их из дома наказав посетить Кенну, которая выдаст им все необходимое для празднования.

Купив бутылку розоватой настойки они под подозрительным взглядом главной сплетницы поселения направились в дом. Уже смеркалось и Мария надеялась, что женщина не разглядит напряженных лиц вигила и его уже бывшего интерна. Войдя внутрь Росций не стал зажигать свет, поставил бутыль на кухонный стол.

— Ты можешь пригласить Марфу отпраздновать, — скупо сообщил он и отвернувшись направился в свою комнату.

Терпение Марии истекло, настало время выяснить, в чем же дело в их отношениях. Она схватила мужчину за руку и с силой развернулась.

— Клавдий Росций, — прошипела она ему в лицо, — я желаю знать, что с тобой произошло за те проклятые семь дней, что ты якобы ездил к дикарям!

— Почему якобы? — ухватился он за её фразу.

— Потому что именно после этой поездки ты стал странно себя вести! Откуда эта холодность?! И почему ты меня упорно избегаешь?

— Не избегаю, — начал он, но был прерван.

— Не заговаривай мне зубы! — она ткнула его пальцем в грудь. — Еще как избегаешь! А вот теперь не убежишь!

Она схватила бутылку одной рукой, а другой потянула за собой Клавдия в комнату.

— Садись! — показала ему на кровать и сходила за двумя кружками.

Откупорила настойку, от которой шел явный запах спирта и разлила себе и ему.

— За мой значок! — провозгласила и выпила всю кружку, после чего внимательно посмотрела на Росция, удостоверившись, что тот допил до дна, и села рядом. — А теперь рассказывай.

— Что рассказывать? — снова начал увиливать вигил.

— Все рассказывай, Клавдий! — она ударила кулаком по колену. — Что с тобой происходит?

— Хорошо, — выдохнул он. — Только давай сначала выпьем.

И они выпили. Первым делом прикончили настойку. Потом настал черед запасов Росция. Он запоем рассказывал ей истории из жизни дикарей, не давая вставить и слова. После второй бутылки сознание девушки помутилось, но она четко почувствовала перемену настроения Клавдия, когда по комнате пронесся эфир и спустя пару секунд вигил скрылся в туалете, где его долго рвало. Вернулся он поразительно трезвый и девушка тут же догадалась, что тому виной соответствующая формула. Марии же в голову ударил не только хмель, с ужасом она поняла, что не может пошевелиться, все тело оцепенело. Вигил сел рядом с ней на кровать и посмотрел устало, взъерошил знакомым жестом волосы на голове, выдавая тем самым свое волнение, и прошептал неизвестную ей формулу, от которой глаза девушки сами собой стали закрываться.

Открыла она их уже на следующий день, причем практически в полдень, о чем сообщил растормошивший её Ливидус. Резко сев Мария огляделась. Спала она на кровати Клавдия прямо в одежде, отчего чувствовала себя помятой. Отвлекшись на слова Гая поначалу не поняла, почему комната кажется странной, нашла взглядом натюрморт из пустых бутылок, кружек и остатков сыра и другой закуски на столе. Сундук, где Росций хранил свои вещи стоял распахнутым и полупустым, шкаф, где они держали все необходимое для работы вигила, тоже был не заперт.

— И ты могла бы сказать, что значок вручили вчера! — продолжал ворчать Ливидус. — Мы бы собрались и вместе отметили. Чего вы тут с Росцием вместе засели? И, кстати, где он?

— Не знаю, — отрешенно ответила Мария, отгоняя от себя пугающие мысли. — Не знаю.

— Как не знаешь? Что вы вчера такое пили, раз ты проспала патрулирование? — удивился легионер. — И куда ты лезешь? — спросил он, вставшую девушку, когда она нагнулась и посмотрела под кровать.

— Я иду к префекту. Сейчас же. Патрулирование отменяется.

Гай хотел было возразить, но увидел застывшее жуткой маской лицо Марии и промолчал. Она же не обнаружив счастливого ружья Клавдия на обычном месте быстро сообразила, что напоминает ей разгром в комнате — спешные сборы. Вигил Колонии на Озере уехал и сейчас девушка очень хотела узнать куда. Пекорис мог дать ответ на этот вопрос. По пути к его дому она пригладила волосы, встрепанные со сна, и как могла постаралась привести в порядок мысли, которые разбегались от легкого похмелья вызванного алкоголем и чем-то, подлитым вигилом в выпивку.

— Авл! — закричала она с порога. — Где вы? Авл!

— Иду, — послышалось со второго этажа и спустя минуту префект уже стоял перед ней взволнованно оглядывая Квинтиус и Ливидуса. — Что случилось? По какому поводу переполох?

— Где Росций? Куда он на этот раз поехал? — она мрачно посмотрела на Пекориса и по его растерянности догадываясь, что он не в курсе.

— Поехал? — переспросил префект. — Откуда мне знать? Может, проверяет щит?

— Что там проверять! Последние несколько дней он только этим и занимался! — сорвалась Мария. — Проверь его браслетом. Я знаю, ты можешь.

— Но… — начал было Пекорис, наткнулся на жесткий взгляд девушки и кивнул.

Ему ранее никогда не приходилось активировать браслет для розыска эфириусов, поэтому десять минут ушли на поиски инструкции, а затем еще столько же на её расшифровку. Наконец, Мария уловила сильное волнение эфира, расходящееся во все стороны вокруг браслета префекта, и побелевшее лицо Авла все ей рассказало, а через мгновение подтвердил и он сам: «Его нет. Поиск его не находит». Далее пришлось приводить в чувство старика, у которого тряслись руки. Подумать только! Небывалое дело — побег эфириуса!

— Сообщите в Кастеллум, — сказала она ему. — Я пошла к Нидгару.

Ливидус отмер и последовал за девушкой.

— В чем дело? Куда делся Росций?

— Не знаю, Гай. Не знаю, — тихо ответила Мария, смотря четко перед собой и нахмурившись. — Иди к декану, сообщи, что сегодня патрулирование будет позже. Я зайду в казармы.

— Ладно, — нехотя согласился легионер. — Но ты мне все потом расскажешь!

— Расскажу, расскажу, — пробормотала она не слушая его и думая только о разговоре с медиком.

Тот нашелся в собственном кабинете и напрягся, посмотрев на Марию. Она же первые несколько секунд молча сверлила Бранда взглядом, прикидывая, расскажет ли ей что-то врач или его разговорят только имперские дознаватели.

— Где Клавдий, Нидгар? — выдавила она наконец презрев все вежливые обращения. — Где он?!

— Не знаю, — помрачнел он. — Может, поехал проверять щит?

— Не ври мне! — она подошла вплотную к поднявшемуся мужчине и продолжила яростно. — Авл не смог его найти браслетом. Ты знаешь, что это значит! Мы оба знаем!

Мужчина побледнел и осел обратно на стул невидяще глядя в стену. «Идиот, какой же идиот», — прошептал он.

— Если ты про Клавдия, то согласна с тобой, — девушка услышала и громко подтвердила.

— Нет, я про себя, — задумчиво проговорил Нидгар не отводя взгляда от щербатых досок.

— Ты знаешь где он, — уверенно заявила.

— Нет, — покачал головой медик. — Зато я знаю, почему он сбежал. Та дикарка, что вы спасли от темной стороны. Она была беременна его ребенком и, наверное, родила. Срок как раз в мае.

Словно оглушенная девушка застыла, пытаясь осознать услышанное. Бранд хотел еще что-то ей сказать, но она не слушая его вышла на улицу и направилась домой. Экуэт. Красивая смуглянка Экуэт, оказывается, носила под сердцем ребенка Клавдия. Картина быстро собиралась в её голове, туда легко вошли все детали — частые отлучки Росция к дикарям и его последняя недельная поездка, после которой он вернулся сам не свой. Очевидно, Экуэт как раз родила. Дерьмо! Проверила все бутылки на столе. Пустые. Выпить хотелось невыносимо. Скорее даже запить. Так, чтобы на пару дней выпасть из реальности. Ей было бы легче, если он наговорил гадостей перед уходом, а не смотрел тем взглядом побитой собаки. Дерьмо! Мария смахнула тарелки и бутылки со стола, те с грохотом разлетелись по комнате, села на кровать и положив локти на колени обхватила голову руками.

Признаваться себе самой не хотелось. Желание было одно — залезть под одеяло и не вылезать, пока не приедут имперские дознаватели. А они приедут. И вывернут наизнанку жизнь всего поселения, в том числе их связь с Росцием, и докопаются до её чувств. Соврать она могла кому угодно, но не себе. Мария знала, что умудрилась практически влюбиться в Клавдия, и насколько далеко зашло это практически узнает совсем скоро. Первым её одиночество нарушил Пекорис. Сколько она к тому времени сидела, застыв в одной позе, не знала. Старик устроился рядом и вздохнув, сообщил, что уже связался с Кастеллумом и к ним мчится префект Силий собственной персоной. Такой удар по корпусу вигилов! Конечно, с него спустят три шкуры, достанется и всем причастным.

— Я к Фаберусу. Патрулирование никто не отменял, — сухо сообщила Мария и подхватив армэфы вышла из дома.

Занять себя хоть чем-то, что может отвлечь. Надо чем-то себя занять! Декан подозрительно спокойно отреагировал на перенос патрулирования на более позднее время. Очевидно, был уже в курсе происшедшего. Подозрительно тихие Идо и Гай сопровождали её словно два изваяния. Первым не выдержал разговорчивый Ливидус:

— Если хочешь поговорить, то мы всегда тут.

— Спасибо, — тихо поблагодарила Мария и поспешила перевести разговор на Галлу, которая должна была родить со дня на день.

Постепенно Гай перешел на свои традиционные подначки Идо на тему того, когда уже Эда тоже забеременеет и достаточно ли друг старается для этого. Девушка была благодарна за их своеобразную поддержку. Товарищи как сговорившись обходили тему с вигилом и ограничились скупыми поздравлениями с вручением значка, что теперь красовался на рубашке Марии. Ливидус специально повел их долгим маршрутом и в поселение они вернулись, когда стало смеркаться.

В пустом доме на неё накатили воспоминания о Клавдии и она поспешила в душ лишь бы не смотреть на кровать, где они занимались любовью, и на стены, к которым прижимал её Росций в порыве страсти. Специально не зажигала свет и сидела в темноте, чувствуя, как сухой ветер из раскрытого нараспашку окна её комнаты сушит мокрые волосы. Скрип открывающейся входной двери она услышала сразу и неосознанно потянулась за лежащей на тумбочке Дэльтой. Отдернула руку, когда увидела появившуюся в проеме Марфу Никитичну. В одной руке та держала корзинку со своей восхитительной выпечкой, а во второй бутыль.

— Маруся. Девочка моя, — жалостливо и тихо произнесла женщина, поставила свою ношу на кровать и обняла Марию.

Девушка сглотнула ком в горле и зажмурилась. А потом они с Марфой распили на двоих бутылку ядреного Кранукского самогона и заели его вкусными булочками. Оказалось, Марфа Никитична в курсе её близких отношений с Росцием и уже чуть ли не готовилась к их свадьбе, обозвала вигила по-руски козлищем и бревном недотесанным, чем вызвала приступ истерического хохота у Марии. На следующее утро сжалившись над похмельной Квинтиус префект лично заявился к ней домой и сообщил, что у Колонии на Озере теперь новый вигил. Им назначили Марию Квинтиус.

 

1

Префект Силий прибыл в поселение накануне, изволил откушать предложенных Марфой яств и завалился спать, потому как провел два дня в седле, что с его комплекцией приравнивалось к подвигу. Три дня после побега Росция Мария пребывала в апатичном состоянии. Поначалу еще было горько и обидно за себя, потом же стало все равно, гораздо сильнее её занимало то, каким образом ему удалось обойти ограничения клейма и скрыться от поиска. Нидгар на все попытки выведать сохранял спокойствие и с каменным лицом сообщал, что не в курсе. Ничего, дознаватели быстро выяснят, врет медик или нет. Помимо этого пришлось подписать кипу бумаг, часть из которых привез с собой Силий, и теперь она официально была вигилом Колонии на Озере.

Вытащив остатки вещей Росция девушка сгребла их в кучу и подпалила на заднем дворе, заодно присовокупив к костру непонятный мусор, пролежавший там как минимум пару лет. Украшением горы хлама стал большой матрас в непонятных подтеках. За этим занятием её и застал Силий. Хмурый префект встал рядом с Марией и смотрел то в огонь, то на темные клубы дыма, уходящие в небо.

— Квинтиус, нам надо поговорить, — наконец сказал он. — Пойдем в дом.

Устроились они на кухне. В пылу гнева девушка сожгла и любимое кресло Росция, поэтому в его комнате остался только голый каркас кровати, постельное белье превратилось в черные горелые ошметки вместе с матрасом. Толстого покрывала из пыли на столе и других поверхностях, как в день её приезда сюда, уже не было, но стулья по-прежнему шатались и кухня стояла полузаброшенная. Готовить у Марии не было желания, да и Марфа брала копейки за свою божественную стряпню, поэтому она не видела смысла тратить на это время. Силий кое-как примостился на колченогом стуле, поморщился и впился своими блеклыми глазами в осунувшуюся Квинтиус:

— Что тебе известно о побеге Росция?

— Ничего. Накануне мы отмечали получение мною значка и он что-то подлил в выпивку, отчего я не могла пошевелиться, а потом усыпил меня формулой.

— Дознаватели услышат ту же версию? Или для них ты придумаешь другое оправдание? — он оперся локтями о стол и положил подбородок на сплетенные пальцы.

— Эта версия единственная, — парировала она моментально подобравшись, — и да, дознаватели услышат то же, что и вы сейчас.

— Я знаю, что вас с Росцием связывали близкие отношения, — многозначительно протянул Силий.

— Да. И что? — Мария не поддалась на провокацию.

— Дознавателей это очень заинтересует…

— Хватит меня ими пугать! Если заинтересует, то они все узнают, — она спокойно посмотрела на префекта, ожидая новой попытки давления.

— Квинтиус, я не враг тебе, — пошел он на попятную, положил ладони на стол и слегка наклонился вперед, отчего стул заскрипел. — Лучше расскажи мне все и мы вместе решим, как лучше будет подать эту историю дознавателям, чтобы остаться в выигрыше.

— Силий, у меня складывается ощущение, что вы никогда ранее не сталкивались с имперским дознанием, — девушка откинулась на спинку и скрестила руки на груди. — Как бы вы ни желали представить эту историю, они докопаются до правды, какой бы она ни была. Мне нечего скрывать.

— Никто и не говорит о сокрытии информации! — по рыхлому лицу Силия пошла рябь и он поджал губы. — Я хочу знать, что тут было! Почему Росций надумал бежать?!

— Об этом вам лучше спросить у его друга, медика Бранда, — после двусмысленных намеков префекта она была готова выставить того за дверь, а не играть с ним в словесные игры.

— Но я спрашиваю у тебя, — с нажимом произнес он, оставив невысказанным продолжение: «Потому что на медика я повлиять не в силах, в отличие от тебя».

— Мне известно только, что от него забеременела спасенная нами от инфицирования дикарка. Возможно, он отправился к ней, — все же призналась она, подумав, что союзник в лице префекта ей не помешает, хотя нет гарантий, останется ли он на своем месте до конца расследования.

— Пфф, подумаешь! — пренебрежительно махнул рукой Силий. — Если бы из-за каждого нагулянного ребенка сбегали, то скоро у нас бы никого в городах не осталось, все жили у дикарей. Если только это не ребенок с даром…

Префект спохватился, что, очевидно, сказал лишнего, и поспешил распрощаться с Марией. Девушка же задумалась, досадно, но она и не подумала о подобном варианте развития событий. Оскорбленная гордость и попранные чувства слишком затуманили ей разум. Будущий эфириус — это не просто незаконнорожденный отпрыск, коих полно и в Старом Свете. Империя оберегала и жестко контролировала всех эфириусов, и особенно маленьких, потому что клеймо ставилось только после инициации, а до этого ребенка могли спокойно выдавать за обычного мальчика или девочку, ведь для проверки спящего дара требовались трудоемкие процедуры. Серьезные нарушения Jus Aether расследовались дознавателями, в том числе и сокрытие детей с даром, за которое полагалась смертная казнь. Клеарху в свое время удалось её избежать только потому, что умер раньше, чем вскрылось его преступление.

Получается, Росцию удалось не только каким-то образом нейтрализовать действие клейма, но и выяснить, что у его ребенка есть дар. Если брать гипотезу Силия за рабочую, то все встает на свои места. Клавдий поехал в племя, чтобы успеть к родам, а учитывая его ненависть к Империи и её политике в отношении эфириусов, не удивительно, что он захотел для своего ребенка другой судьбы. Не лучше ли было тогда оставить его у дикарей и просто изредка навещать? За прошедший год Мария неплохо его изучила и поняла, что вигил довольно часто действовал на эмоциях, руководствуясь лишь своими желаниями и порывами. Чего только стоит начало истории с Экуэт, когда он ни с того ни с сего стал заботиться о дикарке и, как выяснилось теперь, неоднократно с ней спал. А их отношения? Начало им положил порыв Росция, она бы сама не сделала этого шага вперед. И, наконец, вспомнились его слова о псах на коротком поводке у Империи.

Больше всего, однако, Марию занимало, как Клавдий смог обойти клеймо. Она сама еще в Университете, как только научилась рассматривать формулы заложенные в предметы или наложенные на них, провела сотни часов за распутыванием хитросплетения метки эфириусов. Тщетно. Узор был настолько сложен и так часто менялся, подпитываясь напрямую от носителя, что ей не удалось идентифицировать и половины, что уж говорить о работе с ним. Как же у Росция получилось? У неё были мысли избавиться от клейма физически. Конечно, вариант кровавый и болезненный, но ведь есть местная анестезия, с ней срезать кусок кожи с переливающейся надписью бы вполне получилось. Хорошо, она додумалась поделиться своими размышлениями с Базилиной. Подруга пришла в священный ужас от планов Марии и притащила ей книгу, доступ к которой имели только преподаватели факультета врачебного дела, и ткнула носом в главу, где частично объяснялась природа клейма. Татуировка была всего лишь его проявлением, само клеймо стояло на эфириусе, приводились даже истории об отрубленных руках и других попытках избавиться от знака. Надпись aether просто возникала на другой части тела, пока избавиться от неё не значило покончить жизнь самоубийством.

Любопытство мучило её, но Мария прекрасно понимала — удовлетворить она его не сможет, если не хочет оказаться под пристальным и нежелательным вниманием дознавателей. Многие эфириусы проживали всю жизнь и не сталкивались с ними, а ей уже второй раз «повезет» участвовать в их расследовании. Может, на этот раз они хотя бы обойдутся без инквизиции Непоциана? Онаи так все как на духу выложит, потому как рассказывать особо нечего. Росций хорошо подготовился и не сообщил ничего лишнего, Мария не знала точного названия того племени, куда он постоянно ездил. Подозревала, что к лепаям, но вполне мог связаться и с тиккануа, которых так часто поминал в ругательствах. В этом году людоеды нападали не только на их поселение, пострадали и другие, легионеры хорошо им отплатили устроив вылазку на земли дикарей и вырезав несколько стойбищ, поэтому Клавдия с его способностями будет радо видеть шаманом любое племя, он им и щиты сообразит, и в бытовом плане поможет.

Отъезд Силия Мария пропустила, в тумане своих размышлений и предположений она механически передвигалась, ела, спала, патрулировала окрестности и проверяла заковыристые якоря Росция. Запомнились только роды у Галлы. Она методично чистила армэфы, которые с недавних пор всегда были в идеальном состоянии, когда в дом вломился взъерошенный Гай и с горящими глазами кинулся к ней.

— Она там! Началось! Уже! — возопил он и вцепился в Марию.

— Кто она? Где там? — не поняла она. — И что началось?

— Галла! Она…

— Рожает что ли? — спросила она у Ливидуса.

— Да! Да! — он уселся и обхватил голову руками.

— А почему ты не с ней? — в Империи присутствие мужа на родах было довольно частым явлением.

— Меня Бранд выгнал, — признался он и вцепился в волосы.

— Не удивительно, — протянула Мария, изумленно смотря на нервного друга. — Раз она у Нидгара, то все будет хорошо. Он мало того, что медик, так еще и эфириус, такой со всем справится.

— Да? — переспросил Гай с ужасом.

— Конечно! — заверила его девушка. — Где Идо, кстати? Что ты к нему не пошел?

— Да он Эду успокаивает, — вздохнул он.

— А что тебе Галла сказала? — спросила Мария, залезая в неприкосновенный запас, который перекочевал к ней от Росция, такой алкоголь у неё рука не поднялась спалить.

— Послала меня в бездну, — Ливидус уставился на кружку, которую поставила перед ним девушка.

— О! Она еще молодец, — воспоминания о собственных схватках у неё практически вымыло из памяти, но и того, что осталось, было достаточно, чтобы передернуться.

Они просидели вместе еще пару часов, после чего Мария отправила друга на проверку, вдруг все уже закончилось и Галле нужна поддержка мужа. Судя по тому, что он не вернулся, либо ребенок уже появился на свет, либо Гай смог совладать с собственными нервами и присутствовать на родах. Увидела она своего друга только на следующий день, он щеголял мешками под глазами и отрешенной улыбкой. Гордо заявил, что у него родился сын, имени которому они пока не придумали. Идо мрачно посмотрел на товарища и пожаловался на Эду: «Если она так из-за подруги убивалась, то боюсь представить, что на своих родах устроит». Оказалось, семейство Шмид скоро тоже ждет пополнение.

На этом празднике жизни Мария была лишней. Предательство Клавдия неожиданно сильно её подкосило. В прошлых отношениях она умудрялась сохранять холодную голову и не примешивать чувства к удовольствию от секса, тут же нечаянно дала слабину и расплачивалась за это. Как ни странно, спас её сам Росций, а, точнее, его хитроумные формулы на якорях для щита. Упорно и с определенного момента даже фанатично она распутывала тонкие рисунки, посвящая им все свободное время, которого оставалось не много. Тренировки с Фрамом по её собственной просьбе стали еще дольше и жестче, а раз в два дня она занималась на стрельбище. Декан пытался отказать ей, но не устоял под напором, выделил пару часов и снабдил специальными учебными многоразовыми пулями.

— Квинтиус, за тобой кто гонится? — Фрам смачно сплюнул на землю и продолжил наблюдать за своей полоумной ученицей, штурмующей по пятому разу полосу препятствий.

— Гонятся! Еще как! — мокрая и раскрасневшаяся она подтянулась пятнадцать раз и побежала по бревну.

— Бешеная девка! — припечатал легионер.

Для отвлечения и развлечения Мария полюбила перечитывать письма от друзей, которые казались окнами в другие миры, где не было смертей, предательств, бесконечной жары и пыли. Ферадах писал о затяжных дождях в Ибернии, к которым придется привыкнуть Эвтропии. Всю зиму у них было влажно и сыро. Следующие письма друзей говорили о том, что они получили её послания. Базилина разносила подругу за безответственность и наказывала во время следующего налета дикарей сидеть в убежище и не высовываться. На это Мария только горько усмехнулась, теперь она официальный вигил поселения и у неё не получится прятаться. Из пяти страниц, исписанных круглым почерком Нумициус, три с половиной были полностью посвящены детям. Младшая дочка уже начала говорить, а старшая выдавала такие перлы, что девушка не удержалась от улыбки, читая о них.

В отличие от Базилины её друзья вигилы, за исключением Рагнвальда, завидовали её веселой (по их мнению) жизни. Ипатий сокрушался, что еще не пристрелил в Византии ни одного османа, а законопослушных торговцев трогать запрещалось. Поэтому Пилосиус с наставником по пять дней мариновали несчастных на борту судов, пока не проверяли там все буквально до деревяшки. Узнав про фалеру, он написал, что гордится Марией, мол, пусть не сомневается, она заслужила эту награду, уж кому как не сыну центуриона знать о проверках перед её вручением. В конце он посоветовал беречь себя и рассказать, куда отправят работать по окончанию практики.

Рассказывать друзьям о бегстве Росция или нет, она так и не решила. Префект ничего не говорил о секретности данной информации, да и глупо полагать, что случившееся останется в тайне, как минимум Нидгар и работающие в штабе на трансмиттерах были в курсе настоящей подоплеки его исчезновения. Подумав Мария решила дождаться приезда дознавателей и потом уже решить. В конце концов никто не мешает ей рассказать обо всем потом, не доверяя информацию бумаге. А через пару дней ей пришлось забыть и о Росции, и о живущих за океаном друзьях, и о дознавателях. В компании все еще ошарашенного своим отцовством Гая и сосредоточенного Идо они патрулировали по обычному маршруту, закрыли пару мелких прорывов, прибили несколько инфицированных сусликов и змей, когда она почувствовала сильную вибрацию эфира, а за ней знакомую гнилую вонь.

— Дерьмо! — в сердцах выругалась она. — Откуда там столько порождений?!

Насчитала минимум пять и сразу же решила идти одна. Из них троих она единственная, за кем не стоит никто. Перед глазами встал сморщенный комочек, которого несмотря на протесты Галлы продемонстрировал ей Галл, вспомнила светящуюся изнутри Эду, чья улыбка согревала всех вокруг.

— Вы скачете за подмогой. Я еду разбираться. Готовиться надо к худшему, возьмите тройку Фрама. Не уверена, что все из инфицированных звери.

— Я с тобой, — сразу же встрял Гай.

— Нет, — жестко парировала она. — Что будет с Галлой и малышом, если ты там подохнешь?

— Одной туда соваться самоубийство!

— Мария права, — подал голос Идо и добавил, остановив вскинувшегося возразить Ливидуса своим любимым суровым прищуром, — поэтому с ней поеду я. Одна ты туда не сунешься! Я сказал!

Они прожигали друг друга яростными взглядами и в итоге Мария сдалась. Хорошо уже, что смогла отправить куда подальше Гая. Шмид взял наизготовку ружье и пятками тронул лошадь вперед. Девушка последовала за ним, напоследок оглянувшись на клубы дыма за гнавшим во весь опор Ливидусом.

— Я чувствую примерно пять порождений, скорее всего их больше. И это не мелочь, — сообщила она Идо, вытаскивая Эпсилон. — Какие-то большие твари.

В подтверждение её слов со стороны прорыва раздался потусторонний вой. Лошади им будут только мешать, их инфицированные темной стороной сильно пугали, поэтому кобыл привязали к чахлым деревцам и дальше продолжили путь на своих двоих. Что дело плохо Мария поняла, вслушавшись в вибрации эфира, а через несколько мгновений стало не до этого. На них вышло сразу шесть порождений. Койоты. Похожи на тех тварей, что они уничтожили с Росцием на пути в поселение, только у этих из пасти торчали иглы и на спине раскрывались и складывались шипастые гребни. Первоначальный план — затаиться и следить за прорывом пошел в бездну и пришлось срочно решать, как спасать свои задницы.

— Задержи их, мне нужна пара минут! — бросила она Идо и принялась остервенело выводить формулу полноценного динамического щита, без которого их разом сожрут.

Монстрам её деятельность не понравилась, их остановил тремя меткими выстрелами Шмид. Мария же этого не видела, она заставляла эфир наливаться линзой, встающей преградой между ними и порождениями. Одну тварь Идо все же пропустил и та задела когтями икру девушки. Она упала на одно колено и стиснула зубы от боли, но не выпустила готовый наполовину щит, параллельно подсчитывая, что у легионера остался один выстрел до перезарядки. Управилась за полторы минуты, вместо двух. Полупрозрачная пелена окружила их, когда Шмид остался с пустым ружьем и отбивался прикладом от самого настырного чудовища. Заскулив оно отпрыгнуло в сторону и вся стая заметалась вокруг их укрытия. Одного прикончил легионер, еще четверо были ранены, но им на помощь пришли три твари поменьше, очевидно, инфицированные щенки.

— Перезаряжайся и валим их, пока я держу щит! — бросила она напарнику и подала пример выстрелив прямо в голову ближайшему порождению.

Девушка силилась забыть про боль в ноге, потому что без якорей щит держался только на ней, приходилось пропускать через себя энергию, чтобы тот не лопнул. Экспансивные пули хорошо работали против койотов переростков, если не убивали, то выводили из строя. К тому моменту, как они совместными с Идо усилиями уложили всех, Мария совсем выдохлась и рухнула на землю, отпустив щит. Шмид не растерялся и споро перетянул ей ногу, остановив кровотечение. Первые три твари оказались мертвы и хорошо поддались формуле разложения, а вот четвертая отказалась недобитком и получила две пули в лоб из Дэльты и только после этого превратилась в черно-бурую жижу с мерзким запахом.

К прорыву Идо тащил девушку на себе кряхтя и пыхтя от натуги, все же она была прилично выше него. Наконец, показался и сам разрыв, воняющий до слез из глаз. Осматривать место его возникновения у Марии сил уже не было, она попросила посадить её напротив провала и поддержать, чтобы не упала. Голова гудела от перенапряжения, перед глазами расплывалось. Составить формулу верно удалось только с третьего раза, а потом она отрубилась и не видела, как практически сразу из кустов вылетел взмыленный Фрам с Ливидусом. Шмид рассказал о происшедшем и они с Гаем в четыре руки наскоро перебинтовали Квинтиус, после чего устроили в седле и поехали в поселение. Фрам остался осмотреть место возникновения прорыва.

 

2

Очнулась новый вигил Колонии на Озере, когда её сгружали у дома медика. С трудом сфокусировав взгляд она разглядела седло, с которого почти слезла усилиями Ливидуса, и поспешила упереться руками в бок лошади.

— Я сама могу, — прохрипела Гаю и тот помог ей принять вертикальное положение.

— Уже скоро, потерпи, — он закинул её руку себе на плечо и потащил по ступенькам вверх.

Бранд встретил их недовольным взглядом, сказал положить Марию на кушетку и отправил Ливидуса куда подальше. Лечил молча. С того памятного разговора в день побега Росция они избегали друг друга. Сама девушка не могла заставить себя общаться с другом того, кто её предал, помимо этого Бранд вызывал воспоминания о Клавдии, которого ей вспоминать совсем не хотелось. По какой причине Нидгар поддерживал их отчуждение, она не знала.

— Ну и чего ты меня сверлишь взглядом? — усмехнулся он.

— Сверлю? — удивилась она. — Все размыто, не уверена, что вообще смотрю в вашу сторону.

— Конечно будет размыто. Переэфирила ты.

— Знаю. Сколько буду восстанавливаться?

— Не могу сказать, у каждого это индивидуально. Раньше такое было?

— Да, ушло несколько дней, — она вспомнила поход на земли мексика.

— Значит, пару дней обойдешься без эфира, — заключил медик и отошел достать эликсиры из шкафа.

— Можно ускорить восстановление? — спросила она.

— Зачем тебе? Отдохнешь немного. Будет полезно.

— Затем, что кроме меня щитом теперь некому заниматься, — огрызнулась она.

— Квинтиус, ты невыносима, — сообщил Бранд повернувшись. — Над твоей историей в театре бы все заливались слезами, пока не увидели лично и не услышали твою речь в последнем акте.

— Сейчас уже никто не ставит по этому старинному образцу, — проворчала Мария. — Тем более из меня не получилась бы virgo, вам ли не знать.

— Точно, не получилась, — он фыркнул и поставил на стол бутылек с эликсиром. — Хотя я могу понять Клавдия и примерно представляю, что привлекло его в тебе.

— И что же? — против воли она задержала дыхание и впилась взглядом в Нидгара. Если уж сам Росций струсил поговорить с ней начистоту, она услышит причины из уст его друга.

— Не обижайся, но из таких как ты выходят восхитительные любовницы, только в жены берут совсем других женщин, — он развел руками.

— Ваше «не обижайся» в таком контексте звучит жалко, — нашла в себе силы ответить она.

— Просто я хочу, чтобы ты понимала, у вас бы ничего не получилось с Клавдием, даже если бы он не решился на эту авантюру с побегом. Поэтому не стоит так убиваться.

— Более нелепого утешения я еще не слышала, — кряхтя Мария встала, стараясь сильно не наступать на поврежденную ногу. — И я не убиваюсь!

— Хорошо, хорошо, — согласился он и добавил еще одну бутылочку к соседке. — Тут общее укрепляющее и снотворное, ты уже лучше меня знаешь, когда и как их пить, — усмехнулся медик и протянул два пузырька девушке. — И никакого эфира следующие два дня. Отлежись. Считай это моей врачебной рекомендацией.

— Хорошо, медик Бранд.

Опираясь на стену Мария осторожно доковыляла до двери и потом вышла под палящее солнце. Задумываться над словами Нидгара не хотелось, еще один апологет традиционного — место женщины на деревянной скамье, эдакий местный аналог kinder, küche, kirche. Самые дальние ряды в римском Колизее когда-то были сплошь дощатыми и предназначались для бедняков и женщин, оттуда и пошло это выражение, мол, знай свое место, женщина. От света и жары зрение затуманилось и её снова повело, поэтому вместо того, чтобы повернуть налево к своему дому, она, спустившись по ступенькам пошла правее и поняла свою ошибку только разглядев вывеску лавки Ордмера. Села передохнуть на скамью, притаившуюся за углом дома в тени. Будь она менее уставшей и истощенной, пошла в нужную сторону и не стала невольным свидетелем разговора, состоявшегося на заднем дворе лавки, обнесенным символическим невысоким забором. Голоса она узнала сразу.

— …. снова притащил, — это Галла.

— Идо тоже про неё говорит, — задумчиво проговорила Эда.

— И что? — жадное любопытство в голосе.

— Да ничего особенного. Стреляет хорошо и этих жутких тварей, что вылезают, лихо разделывает.

— И больше ничего? — с подозрением.

— Нет. А должен? Они же друзья, — бесхитростно удивилась подруга.

— Вот дождешься, она и Идо твоего уведет! — злобно.

— С чего ты это взяла?

— Как с чего? Последний год разговоры только об этой Квинтиус, — прошипела Галла. — Как она того ящера укокошила, как с ней можно его любимые армэфы обсудить, в которых я ни печенки драной не понимаю!

— Нашла о чем переживать, — хохотнула Эда и добавила спокойно. — Она тебе и мне не соперница. Они в ней не видят женщину, Гал.

— Сейчас не видят, потом увидят! — от громкого голоса проснулся ребенок и Мария услышала шиканье, а потом чмоканье приложенного к груди новорожденного. Продолжила жена Ливидуса через минуту, удостоверившись, что кроха успокоился. — Теперь её еще и вигилом назначили. Не вовремя Росций сбежал. Подождал бы с месяц и эта дрянь уехала куда подальше, а так все пошло тиккануа в глотку!

— Что ты так взъерошилась? Никто в ней ничего не увидит, — спокойно заявила Эда. — Если курицы нет, то и петух сойдет, вот и Клавдий повелся, а потом сбежал к той красотке. Где она и где Квинтиус!

— На женщину она и правда тянет только если глаза закрыть и заткнуть уши, — фыркнула Галла. — Но на сердце у меня все равно не спокойно…

Далее разговор перешел на особенности кормления грудью и Мария осторожно поднявшись, медленно побрела домой. Тот встретил её тишиной и запустением. За прошедшие годы она иногда спрашивала себя, смогла бы устроиться в жизни та девочка, в теле которой она оказалась, если действительно очнулась? Без знаний о себе и мире, без родителей и с предательством единственного близкого ей человека — Клеарха. Нет. Не смогла бы. У неё самой были периоды отчаяния и меланхолии, которые преодолевались только благодаря воспоминаниям из прошлой жизни, о маме и её морщинистых руках, о брате и племянниках. Интересно, как бы отреагировала та девочка, услышь она разговор Эды и Галлы? Расстроилась, наверное. Мария же испытала облегчение, что не ошиблась в оценке жены Гая, даже где-то понимала её, с этой глупой ревностью и желанием защищать свое всеми силами.

Рваная рана на голени зажила быстро, через неделю только едва заметный рубец напоминал об инфицированных койотах, а через две исчез и он. Эфирное истощение заставило Марию отложить на два дня работу со щитом. Еще до схватки с порождениями она поняла, что именно её непрофессионализм привел к появлению такого сильного прорыва. Неуклюжие попытки сохранить щит Росция, создавая замены существующим якорям привели к падению его эффективности и, как следствие, увеличению давления эмоций жителей на темную сторону. Теперь же она планировала создать свой собственный, который будет гораздо меньше и топорней щита Клавдия, но хотя бы такой же эффективный. Еще пара-тройка подобных прорывов с десятками порождений и Марии придется позорно бежать за помощью к Силию. Последний разговор у них вышел жестким и отбил у девушки желание сотрудничать с префектом. Насколько же надо быть недальновидным, чтобы надеяться обдурить дознавателей?

На создание новой схемы она потратила несколько дней, почти не спала и мечтала о кофе, который из-за запрета на торговлю с османами оставался доступным только избранным. Протерев глаза и откинувшись на спинку заскрипевшего стула Мария потянулась и бросила взгляд на последний вариант. Рядом лежала стопка предварительных расчетов. Решив, что на данный момент лучше сделать не в состоянии, потушила свет и отправилась спать. Несмотря на то, что комната Клавдия пустовала и кровать там была удобнее, спала она в своей тесной и узкой каморке. Устала сильно, но сон никак не шел. Буравя еле видный в лунном свете дощатый потолок девушка не могла отделаться от ощущения, что все окружающее не более чем мираж, выверт её воспаленного сознания. Прошедшие шесть лет вроде бы убедили в реальности окружения, другие люди вели себя убедительно для своих характеров, однако иногда посещали сомнения. А если все это не настоящее? Если она сейчас лежит в коме после того, как врачи собрали её по частям? Если её мозг сам придумал и новую жизнь, и новых друзей, и новые чувства? Запретив себе и дальше думать об этом, Мария в конце концов погрузилась в вязкое болото кошмаров, которое ей придется терпеть еще три дня, потом можно будет снова воспользоваться чудодейственным снотворным Нидгара. Его она исправно покупала не обращая внимания на ворчание и недовольные взгляды медика, рекомендовавшего разобраться с проблемой другим образом.

В честь установки щита она отпросилась у Фрама и перенесла патрулирование на вечер. Ей понадобятся все силы, чтобы создать новый и закрепить его на якоря. Первым делом едва солнце выглянуло из-за горизонта наведалась к префекту.

— Авл! Доброе утро! — прокричала она с первого этажа и услышала как наверху что-то грохнуло, а потом послышались судя по тону ругательства.

— Квинтиус! — взъерошенный Пекорис в незастегнутой рубахе и кое-как натянутых штанах спустился вниз. — Что ж ты орешь?!

— Зашла предупредить, что иду устанавливать новый щит. Мы с вами вчера договорились.

— Договорились-то договорились, но я не ожидал, что ты так рано начнешь, — вздохнул он. — Я понял, подготовлюсь.

Удостоверившись, что префект её подстрахует, у того браслет мог при необходимости единоразово блокировать сильные возмущения эфира, Мария отправилась устанавливать новые якоря. В выбранные еще Клавдием места она намеренно положила обманки. Хоть и не верила в то, что Росций сдаст все точки лепаям, решила перестраховаться. Она обошла всю округу, тщательно пряча и маскируя действующие якоря и муляжи, спустя два с половиной часа вернулась к дому и присев на заднем дворе погрузилась в эфир. Еще около часа ушло на то, чтобы запитать все линии схемы и привязать их к якорям. Обессиленная и утомленная девушка удовлетворенно рассматривала результат своей работы в эфире. Все же силовая инициация — это что-то. Щит вышел гораздо менее изящным, чем у Клавдия, но это компенсировалось его прочностью и силой. Пробить такой не сможет никакая эфирная тварь, хотя, у того воплощения Тескатлипоки бы наверное получилось… спустя пару часов. Усмехнувшись своим предположениям Мария отправилась на поздний завтрак.

На следующий день погода резко испортилась и на поселение налетел первый в сезоне ураган. Не такой сильный, как осенние, но он все равно помешал бы устанавливать щит, поэтому девушка порадовалась, что не отложила дело до греческих календ. Постепенно отсутствие Росция перестало быть болезненным, ежедневные дела поглотили Марию: патрулирования, зарядка кристаллов для якорей, которые жрали гораздо больше, чем раньше, сказывалось их простое устройство, мастерства Клавдия она еще не достигла. Женские посиделки стали редкими, много времени отнимали младенцы и хозяйство, чему Квинтиус была только рада. Обсуждать с кем-то из них свои отношения со сбежавшим вигилом она не собиралась. В конце июня стало известно о приезде имперских дознавателей.

— Авл, вызывали? — Мария попрощалась с шестилетним Даном, младшим сыном Марфы, которого отправили за ней, и вошла в дом префекта.

— Да, — Пекорис оторвался от бумаг и указал девушке на стул. — Садись. Перейду сразу к делу. Прибыли дознаватели и тебе велено явиться в Кастеллум незамедлительно.

— Передали по трансмиттеру? — уточнила она.

— Да. Можешь ознакомиться, если мне не веришь, — префект вздохнул и передал ей верхнюю бумагу со стопки.

— Поняла, — она положила сообщение в карман. — За пару часов управлюсь. Сделаю настройки, чтобы прорывов в мое отсутствие не было. Надеюсь, Силий знает, что делает.

— Я в ваших тонкостях не разбираюсь, — сморщился Пекорис.

Распрощавшись с ним девушка пошла домой, где еще раз перечитала передачу трансмиттера: «квинтиус быть срочно | прибыли дознаватели | силий ||». Трансмиттер несмотря на сходство с телеграфом действовал по совершенно другому принципу. Связь была только между двумя конкретными механизмами, попытки связать их в единую сеть пока не увенчались успехом. Зато работали трансмиттеры мгновенно несмотря на расстояния. Сам аппарат представлял собой массивный ящик с матрицей на верхней стороне, подсвечивая ячейки которой собирали разные буквы латинского алфавита. То есть передавалось не изображение, а последовательность цифр, обозначающих нужные ячейки.

Все это Мария знала благодаря рыжеволосой чертовке Эльгифе, учившейся на два года старше её. Живой нрав ибернийки, её любовь красиво одеваться и постоянно шутить слишком сильно противоречили серьезной натуре Марии, поэтому сдружиться у них так и не получилось, но приятельницами стали. Сошлись на почве интереса Квинтиус к эфирной инженерии. В особенностях взаимодействия эфира с разными материалами Мария не разбиралась, зато постоянно подкидывала идеи, взятые из прошлой жизни, а уже Эльгифа билась над их воплощением в жизнь. Перед отъездом они договорились связаться, если у неё получится реализовать какую-нибудь из задумок Марии, но пока та молчала из чего девушка заключила, что у той или ничего не выходит, или она решила не афишировать источник своего вдохновения.

На укрепление щита ушло несколько часов. После длительных манипуляций, обессиленная и с головной болью она осела на кровать. Теперь щит должен продержаться семь дней без вмешательства извне и практически не провоцируя прорывов. Тем не менее прощаясь она поставила Пекориса в известность, что о любых странностях стоит сообщать в Кастеллум и не прекращать ежедневные патрулирования. Как бы Мария ни относилась к некоторым жителям поселения, оставляла их без присмотра с тяжелым сердцем. Уже на выезде встретилась с Фрамом, тот отлепился от стены казармы и поравнявшись задрал голову на всадницу.

— О наших тренировках ни слова, Квинтиус. Помни, — сказал с угрозой.

— Молчу как Салих! — и она прикусила кончик языка, иллюстрируя расхожее выражение, появившееся после казни пленного османского адмирала, которому предварительно вырвали язык за хулу на Императора. — Это и в моих интересах, поэтому не волнуйся.

Разговор о ненужной секретности вокруг их занятий состоялся через два месяца после начала тренировок.

— Фрам, все же я не понимаю, почему мы должны скрывать тренировки? — спросила Мария уже без надежды на ответ, предыдущие два раза она начинала и заканчивала этот разговор в одиночку.

— Квинтиус, я тебя вроде в голову не бью, — протянул легионер, оглядывая ученицу, — так почему там нет ни одной умной мысли?

— О светочь во тьме моего невежества, многомудрый и обширнознающий великий учитель! Снизойдите до недостойной своей ученицы, что вынуждена словно слепая без поводыря скитаться по пустыне незнания в поисках влаги просвещения, — протянула Мария вскинув бровь и насладилась замешательством на лице легионера, ему риторику пять лет не вдалбливали и подобные обороты гораздо лучше охлаждали пыл, чем самые грязные ругательства.

— Снова ты словеса свои завернула! — бросил он и сплюнул. — Нельзя мне тебя тренировать, ослица ты упертая! Устав легиона читала?

— Конечно же нет, — невозмутимо сообщила девушка.

— Проклятье! — он добавил еще пару ругательств и исподлобья уставился на неё. — У вас вот тоже устав есть. Ну, у вигилов, — уточнил он не увидев понимания на лице собеседницы.

— Инструкция и эдикты, устава нет, — поправила она.

— Да какая к османам разница! — махнул он рукой. — Вот в вашем уставе написано, что вы можете делать. В нашем тоже написано. И занятий с толстозадыми упертыми девками там нет! Поэтому не разевай свой рот лишний раз, — пригрозил он.

Позже девушка выяснила через Ливидуса, что, действительно, легионеры жестко контролировались уставом и за их тренировки Фраму бы попало. Проводив взглядом удаляющегося легионера, что махнул ей на прощание рукой, она тронула поводья второй лошади и двинулась вперед. В одной из полупустых сумок лежал длинный список, в котором отметились все жители, Марии помимо общения с дознавателями предстоит марафон по лавкам Кастеллума, чтобы закупить все необходимое, от тряпок до разнообразного хлама и даже продуктов. Она устроилась удобнее в седле и приготовилась к долгой и монотонной дороге. Еще год назад не рискнула бы выезжать в одиночестве, сейчас же взяла дополнительные обоймы для Дэльты с Эпсилоном и получила из оружейной длинную Пи-10 на всякий случай. С таким арсеналом при прочих равных сможет отбиться от дикарей или от местной живности.

 

3

Кастеллум показался утром следующего дня. Въезжая на его улицы Мария оглядывалась в поисках той гостиницы, что ей посоветовал Пекорис. Кроме клоповника, который в прошлый раз облюбовал Росций, она мест не знала. Наконец, нашла нужную улицу и спросив одного из прохожих оказалась у грубо нарисованной вывески с надписью «Публий Кассий». Зал таверны на первом этаже встретил её полумраком и монументальным портретом первого и единственного консула Южной колонии, в честь которого и назвали заведение. Картина занимала практически всю стену и грубо, но вдохновенно изображала Публия в тоге на фоне классического портика. Пообщавшись с заросшим бородой хозяином она договорилась о комнате для себя и двух стойлах для своих лошадей, после чего оставила пожитки в неожиданно чистой и уютной комнате, и отправилась в магистрат.

Город ожил за то время, пока она решала бытовые вопросы, и Мария растерянно смотрела по сторонам. В прошлый свой визит ей хотелось скорее вернуться в родной дощатый гроб по ошибке названный комнатой, а не смотреть по сторонам. Почти десять месяцев в Каке с населением в пятьдесят с лишним человек, из которых около двадцати не вылезали из своих хижин вокруг озера, а еще десяток ходил под стол пешком или еще даже не ходил, отучили её от нормальной жизни и сейчас она с интересом оглядывалась. По улицам уже сновали ранние покупатели, лавки призывно открыли свои двери, мимо пробежал юркий пацан с криком: «Акта Кастеллума! Свежая Акта Кастеллума!». Орал так воодушевленно, что у Марии заложило ухо. Остановив мальца взмахом руки она купила еще пахнущую краской газету в количестве трех экземпляров, два из которых засунула в карман. Отвезет в поселение, префект и Марфа с Кенной будут вне себя от счастья, для них недельной давности Акта вполне занимательное чтиво. Надо не забыть до отъезда прикупить еще.

Не доходя два шага до центральной площади зацепилась взглядом за яркий рисунок петуха на фасаде одного из домов. Судя по свежей краске заведение открылось совсем недавно. Вспомнив, что с пробудки перекусила только подсохшей сдобой, решительно направилась к двери. Благодаря настежь открытым окнам внутри было светло и свежо, не прогретый южным солнцем воздух дарил скудную прохладу. Чистый интерьер и улыбающаяся подавальщица окончательно утвердили её в мысли, что Силий еще полчаса спокойно переживет без её общества. В ожидании заказа изучила прессу. Первые страницы пропустила, напечатанные там очередные поправки к законам её волновали мало. Рим обязывал все местные Акты сообщать об изменениях в законодательстве, в которых кроме юристов никто толком не разбирался. С пятой страницы начинали писать о делах в Южной колонии, но первые же статьи оказались для Марии не интереснее поправок. Материал про урожайность зерновых в условиях засухи и два разворота интервью с каким-то именитым инженером, занимающимся ирригацией, вынудили девушку скривиться. Еще страницу заняли рекламные объявления, бесхитростное содержание которых вызвало у неё улыбку. Край непуганых идиотов! Вот разберется с контрактом и, возможно, вложит финансы в какое-нибудь дело, займется рекламой по всем правилам двадцатого века и аудитория точно не устоит!

Запив хрустящую булку теплым травяным отваром, дочитала заметку из криминальной хроники, повествующую о банде из дезертиров и дикарей, которые непонятным образом умудрились спеться и ограбить уже третью рапину, как тут называли ранчо. По счастью уроды орудовали на другом от Кака конце колонии, в чем-то близость к границе была даже полезна, к ним часто заезжали легионеры и мрази бы рано или поздно попались. Далее откладывать визит в магистрат было нельзя, Мария расплатилась и покинула кафе.

— Здравствуйте, префект, — она вошла в кабинет.

— Квинтиус, — Силий поприветствовал её кивком и указал на стул. — Садись.

Выглядел он бледнее обычного. Острый взгляд бледно-серых глаз обежал девушку, замечая помятость рубашки, обветренное лицо и жесткую линию рта.

— Дознаватели работают в штабе. После сигнации они тебя сразу вызовут как главного свидетеля по делу. С их методами работы ты знакома лично, — префект сделал многозначительную паузу и Мария попыталась прикинуть, какого же уровня у него доступ.

— Было дело, — осторожно согласилась она, Паулус не того полета птица, чтобы подробно изучать её досье.

— Тогда ты понимаешь, что стоит поделиться со мной своими размышлениями… Почему Росций сбежал?

— Я все рассказала вам еще в прошлый раз, префект, — лучшая защита — это нападение. — На мне теперь целое поселение, некогда заниматься расследованиями. Да и как бы я что-то узнала? Разъезжала по землям дикарей?!

— Неужели приятель Росция, этот медик, ничего не выболтал? — вкрадчиво спросил Силий.

— Кроме беременности дикарки ему ничего не известно. Предполагаю, об этом он также сообщит дознавателям, — закинула удочку Мария, надеясь узнать, кого еще вызовут по делу сбежавшего вигила.

— Об этом мне не известно. К сожалению, детали расследования держат в тайне, — он опустил локти на стол и положил рыхлый подбородок на сплетенные пальцы. — Подумай еще раз, Квинтиус, и заходи после сигнации, если вспомнишь что-то полезное в нашем деле. Твой контракт истекает через четыре года, четыре долгих года…

Оставив последнюю реплику префекта без комментария, Мария поспешила спуститься на первый этаж, где прошла сигнацию у знакомого старичка. На этот раз при ней оказались все необходимые документы и удалось избежать болезненного исследования клейма. Не дожидаясь вызова, она направилась в штаб легиона. Под удивленными взглядами караульных, заметивших её значок прошла на внутренний двор, и вошла в здание штаба, где её окликнул легионер:

— Кто вы такая и что вам нужно в… — он запнулся, увидев знак вигила на её рубашке. — Вигил?

— Приветствую, адиутор. Мне сообщили, что имперские дознаватели находятся в штабе. Предполагаю, вы в курсе, как к ним попасть?

— Вы, наверное, вигил Квинтиус, — сразу же сориентировался мужчина. — Хорошо, что сами пришли. Следуйте за мной.

Они миновали два коридора и зашли за угол, откуда начиналась лестница в подвал. Мария усмехнулась, вспомнив, что в прошлый раз её допрос тоже вели там. Дознавателей прям тянет залезть куда поглубже и потемнее. На подземном этаже оказалось неожиданно светло и чисто. Никаких камер и решеток, видимо, для содержания заключенных приспособили другое здание. О том, что тут ранее была именно тюрьма сообщало лишь наличие двух тамбуров на входе и дыры в полу, куда раньше уходили толстые железные прутья. Остановшись у одной из ничем не примечательных дверей, её провожатый постучался, дождался невнятного бормотания с той стороны и резко вошел внутрь.

— Вигил Квинтиус доставлена, — сообщил он кому-то.

— Спасибо, адиутор. Пусть заходит. Ты свободен, — ответили ему.

«Перед смертью не надышишься», — сказала себе Мария и зашла внутрь. Звука закрывающейся за спиной двери она уже не слышала сосредоточившись на рассматривании двух дознавателей. Интересно, их специально подбирают по внешности или профессия накладывает такой отпечаток? Двое из ларца в серых мундирах посмотрели на неё согласованными жесткими взглядами на застывших физиономиях. Волосы одного были светло русыми, второго на оттенок темнее, а стриглись напарники, очевидно, у одного цирюльника, настолько одинаковыми вышли прически. Девушка поймала себя на мысли, что ждет как один из них представится Септимусом и тогда она точно вернется в то утро шесть лет назад, когда впервые встретилась с имперскими дознавателями.

— Приветствую, — поздоровалась она и села на единственный свободный в комнате стул. — Вы хотели со мной поговорить.

— Да. Меня зовут Аратор Терциус, — представился сидящий за грубо сколоченным столом мужчина, — а это Карл Мундо, — он указал рукой на своего коллегу, который настраивал рекорду, ящик с рупором на конце, который мог записывать звук. — Мы ведем дело эфириуса Росция. Назовите себя для записи, — он кивком указал на рекорду.

— Мария Квинтиус. Вигил, — послушно сказала она.

— Замечательно. Сообщите, когда и при каких обстоятельствам вы познакомились с Клавдием Росцием.

— Это произошло чуть больше года назад, в конце мая. Думаю, вы знаете, что я заключила имперский контракт и для его отработки была отправлена в Южную колонию…

Следующий час с лишним она почти охрипла в подробностях рассказывая о своей жизни в поселении. Дознавателей интересовала любая мелочь, будь то привычка Росция взлохмачивать волосы в моменты волнения или его пристрастие к омлетам на завтрак. Ей позволили выпить воды, принесенной щуплым тиронесом, приставленным к следователям, и продолжили допрос на этот раз сосредоточившись на тесных взаимоотношениях со сбежавшим вигилом. Интересовало их даже то, как часто и где они занимались сексом. Скрипя зубами и давя лишнее раздражение Мария прилежно и как надеялась бесстрастно повествовала об особенностях своей личной жизни с Клавдием.

— На сегодня мы закончили, — наконец удовлетворился Терциус и откинулся на спинку стула. — Не покидайте Кастеллум в ближайшие дни. Решается вопрос с применением инквизиции, нет времени снова вас ждать.

— Инквизиции Непоциана? — уточнила она.

— Да.

— Я сообщила вам всю известную мне информацию. Инквизиция ничего к ней не добавит, — сухо сказала Мария. — Также примите во внимание, что через четыре дня мне будет необходимо отправиться в Колонию на Озере. Дольше чем на семь дней я не могу оставить поселение без защиты. И отнеситесь с вниманием к моим показаниям в связи с утечкой информации.

— Благодарим за бдительность, вигил Квинтиус, — в тоне Аратора, однако, не было и тени благодарности. — Подобными делами занимаемся не мы. Если вы вспомните что-то еще касательно нашего дела, вы знаете, где нас найти.

Холодно попрощавшись дознаватели практически выставили её за дверь. Мария отметила, что и префект и дознаватель намеренно называли дело о побеге Росция «нашим», словно пытались впутать её не только в качестве свидетеля, но и подозреваемого. Насчет инквизиции она не переживала, скрывать ей на этот раз нечего, а вот пренебрежительное отношение к её озабоченности по поводу предателя, сливающего данные дикарям, задело. Желание Силия принять более активное участие в расследование было понятно, поэтому она смирив гордыню и недовольство зашла к нему перед тем как вернуться в гостиницу. Проработать следующие четыре года в условиях противостояния с начальством — не лучший вариант, также хотела проверить свои подозрения на его счет.

— Кроме Росция их ничего не интересовало? — спросил префект, когда она закончила свой рассказ.

— Нет, — она уже хотела добавить, что обратила их внимание на утечку информации о вигилах, но вовремя прикусила язык и поспешила перевести тему. — Я остановилась в «Публии Кассии», если вдруг понадоблюсь.

— Хорошо, я понял, — Силий задумчиво постучал пальцами по столу и продолжил тихо и размеренно. — Росций писал об аномальной осведомленности дикарей и по поводу второго прорыва во время набега… Об этом ты тоже ничего не сообщила дознавателям?! — на последней фразе префект резко подался вперед и впился взглядом в Марию.

— Нет, — она слегка нахмурилась от несвежего дыхания Паулуса.

— Хорошо, очень хорошо. Это внутреннее дело вигилов, Квинтиус, и касается только нас, — он отодвинулся назад и сопроводил последнюю фразу суровым взглядом. — Надеюсь, мы сработаемся. А сейчас ты свободна.

Росций, конечно, оказался идиотом и скотиной, но его предположения скорее всего были правильными, в ситуации с утечкой как пить дать замешан префект. Размышляя о том, к кому ей можно пойти в связи с этим, Мария дошла до гостиницы и надолго заперлась в душе, израсходовав всю дневную норму горячей воды. Силий ошибался, дело с самого начала не касалось одних вигилов. Гай и Идо бы не вернулись из того патрулирования, окажись на её месте обычный интерн. С набегом тоже было не все чисто. Объяснение Клавдия, что их поселение выбрали жертвой из-за близости к границе, её не устраивало. Почему в таком случае ранее подобного не происходило?

На обед устроилась в зале на первом этаже, села так, чтобы через открытое окно могла наблюдать за улицей, вполглаза читая утреннюю акту. Спустя тарелку жаркого и десерта окончательно убедилась в том, что за ней следят. Пацан лет десяти в ободранных штанах и с подозрительно смуглой физиономией (скорее всего полукровка) усиленно делал занятой вид, прохаживаясь на противоположной стороне улицы. Более нелепого соглядатая придумать было трудно. Причем с утра никто за ней не следил, то есть горе-шпиона приставили после визита в магистрат или штаб. Потягивая прохладный травяной отвар Мария размышляла о том, как сбросить слежку и наведаться к трибуну Сервилию. К сожалению, больше ей не к кому было идти со своими вопросами и подозрениями. Хорошо бы поговорить с кем-то вроде Умбры, кто разбирается в местных раскладах, но глупо ожидать встретить тут кудрявого легионера.

Местом выгула слежки девушка выбрала торговую улицу, благо ей действительно необходимо купить разнообразный хлам по списку. Первым делом наведалась в одежную лавку, где провела целых три часа, из которых полтора выслушивала болтовню продавщицы, прикрывшись желанием узнать о модных в этом сезоне фасонах. Мелкий шпион уже откровенно скучал и допускал грубые ошибки, не просто проходил мимо, а стоял у магазина напротив. К концу своего забега по торговым рядам, Марии уже хотелось отправить домой отчаянно зевающего мальчишку и наказать тому заняться более приличествующими его возрасту занятиями, например, пойти в ученики к одному из мастеров. Скупив почти половину скобяной лавки она громко прощалась с её владельцем попутно жалуясь на жару и рассказывая о планах провести вечер в таверне «Хромой легионер». Не успевший далеко отойти пацан жадно вслушивался в каждое слово девушки.

К трибуну Мария собралась, когда на улице уже сгустились сумерки. Окна её комнаты на втором этаже выходили на задний двор гостиницы, и если постараться, то можно было допрыгнуть прямо до бани, где мылись обитетели дешевых номеров. Проверив, чтобы ножи и пистолеты, с которыми она не расставалась, не гремели, она оставила шляпу в комнате, вылезла из окна, одной рукой вцепилась в карниз, второй активировала эфирный замок на помещении и резко прыгнула. Приземлилась с гулким ударом и осторожно выглянула вниз проверить, заметил ли кто. Повезло, в бане слышались мужские голоса и женский визгливый хохот, никому не было дела до непоседливой соседки по гостинице.

Еще раз оглядевшись Мария спрыгнула прямо в переулок, идущий параллельно главной улице. Сюда выходили калитки с задних дворов и отсутствовало освещение. Пару раз она оступилась на чем-то склизком и дурно пахнущем, ругалась под нос и шла дальше. Кастеллум знала плохо и надеялась на зрительную память, которая пока не сильно помогала. Вместо того, чтобы слиться с улицей, на которой стояла гостиница, проулок извивался змеей и уводил девушку все дальше от центра города. Прохожих она не встретила, только пару раз за калитку выставляли тюки с непонятным содержимым, да переговаривались за заборами хозяева или постояльцы.

Наконец Мария заметила ответвление, ведущее в нужном ей направлении и свернула туда. Тень от соседних домов полностью перекрывала путь и улочка казалась лазом в преисподнюю. Снова выругавшись и помянув тиккануа девушка аккуратно двинулась вперед. Идея заявиться к трибуну на ночь глядя уже не казалась такой замечательной. Окончательно она уверилась в провальности своей затеи, когда услышала сзади легкие шаги и метнулась к стене. Углубление перед дверью не ахти какое укрытие, но тут тень была особенно густой, что внушало надежду остаться необнаруженной. Шаги стали громче и к ним присоединились другие, грузные и слегка шаркающие с другого конца переулка. Двое встретились буквально в паре пасов от застывшей Марии.

— Еб….. я эти задания, — проговорил тот, что помельче справа и харкнул на землю.

— Заткнись, — процедил низким голосом стоящий слева. — Где она? Девка точно не выходила через главный вход.

— Нету её там, всю кишку прошел, тишина, — он снова сплюнул.

Теперь Мария старалась даже дышать вполсилы. Уроды искали именно её. Судя по замашкам не для праздного любопытства. Когда она решила, что уже в заднице, Фортуна решила пошутить, к двоим преследователям присоединился третий и, по всей видимости, главный.

— Что вы тут делаете?! Где она?! — хлесткий голос раздался с той стороны, куда ранее направлялась Квинтиус.

— Нету, — ответил плевальщик.

— Как нету? У тебя глаза на заднице, урод? По кишке можно идти в одну сторону! Как вы её упустили?! — мужчина был явно зол на нерадивых подчиненных.

— Может, она на двор к кому завернула? — предположил шаркающий.

— Найдите мне эту тварь или пожалеете! — свистящим шепотом сказал главарь и двое живо потопали обратно в переулок.

Затаившаяся девушка, у которой уже затекли ноги и спина от полусогнутого положения, напряженно ждала, когда же бандит соизволит убраться, но тот не спешил, прохаживаясь туда-сюда, перекрывая улочку. Ниша была неглубокой, всего в пару ладоней и одну из неудобно повернутых ступней скрутила судорога. Прикусив губу, чтобы не выдать себя звуком Мария с раздражением поняла, что изменившая ей конечность постепенно сползает по камню. Счет пошел на секунды. Бандит стоял буквально перед ней и судя по дыханию смотрел в другую сторону. Дожидаться пока она окончательно раскроется не стала и рванула вперед, выхватывая нож. Показанной Фрамом подсечкой повалила мужика и заломив тому руки приставила нож к горлу, надавив достаточно, чтобы по рукояти потекла тонкая струйка крови. Противник уже вдохнул, чтобы заорать, и заткнулся почувствовав сталь на коже.

— Молчи, мразь! — прошипела ему на ухо девушка чуть сильнее надавливая на клинок. — Кто вас послал?

— Никто, — приглушенно выдал он.

— Ответ неверный, — она резко вдавила ему в поясницу колено, отчего он приглушенно застонал. — Прирежу ведь, урод. Там еще двое твоих ходят, кто-то точно проговорится.

— Они не знают заказчика, — усмехнулся бандит.

— Уже лучше, — почти ласково прошептала она. — Значит заказчик все же есть. Кто он? Говори быстро. Просто так никто заказывать вигила не будет.

— Так ты вигил?! — мужик грязно выругался и поспешил добавить, почувствовав впивающийся в шею нож. — Хорошо, хорошо. Сегодня под вечер заявился какой-то непонятный тип. Ему нужны были крепкие парни, чтобы припугнуть свою бывшую подружку. Сказал, мол, остановилась в Кассии, любит рядится как мужик и во все черное, не ошибемся. Ну, мы и взялись…

В конце проулка послышались шаги его подельников и события завертелись с ужасающей скоростью. Воспользовавшись тем, что Мария заслушалась его объяснением, мужик резко дернулся, скинул её с себя и заорал: «Сюда! Она тут!». На раздумья у неё была буквально секунда. Топот ног двоих свежих противников громом отдавался в ушах. «Двое не трое», — быстро заключила она, нащупала в темноте голову главаря, дернула его за волосы и полоснула по шее ножом, стараясь не концентрироваться на потекшей по рукам теплой крови. Далее она шустро отбросила клинок и выхватила из кобуры Дэльту. Первый выстрел ушел в землю. Сдвинувшаяся на небе луна теперь позволяла видеть кусок переулка и две замершие темные фигуры. Не отрываясь от них взглядом она пнула ногой труп мужчины, чтобы удостовериться, что он не симулирует.

— Легли на землю лицом вниз, — приказала она и не увидев реакции выстрелила под ноги более щуплому. — Быстро! Руки за голову!

Аргумент оказался действенным и оба резво улеглись там же, где и стояли. Медленно приблизившись и переводя дуло пистолета на каждого по очереди она вытащила у щуплого заткнутую за пояс армэфу и отбросила в сторону. Второй был без оружия.

— Кто вас прислал?

— Не знаю, Гремучка договаривался, — прогундосил тот, что крупнее.

— Ври дальше, урод, — зло процедила Мария. — Чтобы такие мрази как вы и не поинтересовались делом? И вам дали задаток, получи вы все деньги, свалили бы с ними.

— Говорил же, гнилью несет, — проворчал рядом плевун. — Слишком тот чистюля много давал за одну девку.

— Говорите! Живо! — стимулировала девушка их умственную деятельность.

— Да все мы расскажем! Убери арму! — уверил её щуплый.

— Хрена с два, — разочаровала их она. — Мое терпение на исходе.

— Пришел сегодня чистенький такой, нобиль, мать его, — он умудрился сплюнуть даже в таком положении. — Сказал пугнуть девку свою, типа к другому ушла, пусть место свое знает, значит, сучка. Торговался, мразь, за каждый сест! Чтоб его тиккануа сожрали! Гнилой расклад, я сразу сказал!

Бандит говорил медленно, жевал слова и цыкал языком в паузах, очевидно, снова пытаясь плюнуть. Мария старалась не отвлекаться и держать обоих в поле зрения, если бы не темнота, у неё все получилось, а так она заметила метнувшегося к ней подельника плевуна в последний момент и, действуя на рефлексах, два раза выстрелила ему в грудь. Мужчина захрипел, забулькал и затих. Щуплый тоже затаился.

— Дерьмо! — не удержалась она и перевела пистолет на еще живого плевуна. — Не дергайся урод, а то отправишься следом за ним.

Держа на мушке оставшегося, наклонилась к осевшему черной кучей бандиту. Он не дышал, под грудью уже растекалась лужа крови, в свете луны похожая на нефть. Мария пожалела, что не взяла с собой веревки и принялась стаскивать ремень с трупа. Пыхтя и ругаясь перевалила его и расстегнула пряжку, а потом вытащила из петель. Не рвавшийся разделить участь своих подельников бандит смирно лежал и только белки глаз поблескивали в темноте, сообщая, что тот еще жив. Девушка резко села на него, поморщившись от запаха пота и немытого тела, заломила ему руки и начала вязать их ремнем, не забывая следить за каждым движением мужчины, который сразу попытался вырваться, за что был приложен лицом об землю. Насладившись сдавленной руганью, она подхватила Дэльту и вздернула его вверх.

— Куда ты меня ведешь, тварь?! — судя по голосу, она расквасила ему нос.

Мария не удостоила его ответом, сосредоточенная на том, чтобы довести нападающего до местной полиции — урбанов, что были в подчинении легата и располагались на территории легиона.

 

4

О своем двусмысленном внешнем виде Мария вспомнила только увидев округлившиеся глаза караульных и взятое ими на изготовку оружие. Прирезанный бандит щедро залил кровью руку и рубашку. Не лучше выглядел и конвоируемый со сломанным носом и стекающей на подбородок кровью.

— Стой! Кто идет! — взял их на прицел правый солдат.

— Свои, легионер, — отозвалась девушка и протерла значок от крови, чтобы его стало видно. — Вигил Мария Квинтиус. Мне к урбанам, сдать этого недоумка.

Она тряхнула щуплого бандита, который не стал себе изменять и сплюнул на землю.

— Снимите знак и покажите, — все также напряженно проговорил легионер.

— Хорошо, только этого держите на прицеле, — она кивнула на связанного, поставила Дэльту на предохранитель и убрала в кобуру, после чего отцепила знак, еще раз вытерла, перевернула обратной стороной, где был выгравирован её номен, и продемонстрировала караульному.

— Спасибо, — он кивнул и заметно расслабился, повернулся к плевуну и резко сказал. — Лег на землю, руки за голову! Живо!

После того, как бандит в очередной раз улегся лицом в пыль, второй караульный просочился в калитку на воротах и исчез на территории штаба легиона. В молчании они следили за хлюпающим пленником, который в какой-то момент сдался и стал дышать ртом. Город спал. Выходящие на площадь дома темными провалами окон смотрели на людей. Где-то залаяли собаки. До порта было далеко, но едва слышный шум прибоя доходил и сюда. То же омерзительное чувство, которое заставляет человека с непонятным любопытством смотреть на жертв чужой жестокости или обстоятельств, разрушенные дома и жизни, искушало Марию, говорило, что в свете фонаря можно будет лучше рассмотреть кровавые разводы на руках. Она буквально слышала шепот, повторяющий, что она своими руками зарезала человека. Нож не армэфа, когда достаточно нажать на курок и не будет противно раздвигающейся под клинком плоти и конвульсий умирающего в твоих руках, бьющегося в судорогах. От надвигающегося нервного срыва спас вернувшийся легионер в компании всклокоченного невысокого мужчины с суетливыми движениями, дежурного урбана.

— Что у вас тут? — начал он и запнулся увидев окровавленную Марию и связанного бандита. — Ох, еб…! Простите, — прокашлялся он.

— Вигил Мария Квинтиус, — помогла ему сориентироваться девушка. — Хочу заявить о нападении и сдать одного из его участников. Еще двое остались в проулке в нескольких минутах ходьбы отсюда.

— Что значит остались? — не понял урбан. — Они же сбегут…

— Мертвые не бегают, — устало проговорила Мария. — Пойдемте уже. Где у вас камеры?

Под когорту убранов выделили отдельное здание на территории легиона. Приземистое и каменное оно явно осталось со времен основания колонии. Вместо портика было простое крыльцо с выбитым на камне указанием, что местная полиция обретается именно тут. На посту сидел второй серомундирник, споро схватил под руки присмиревшего плевуна и ушел с ним в неизвестном направлении. Провожавший её от ворот урбан привел Марию в безликий кабинет и усадил за стол.

— Я бы не отказалась от стакана воды…

«Или водки», — подумала она про себя.

— Конечно, — мужчина резво поднялся и заметался сначала в поисках стакана, а потом графина с водой.

— Спасибо, — поблагодарила Мария, когда сделала такой вожделенный первый глоток.

— Меня зовут Дат Агриколус, — представился урбан. — Расскажите, что произошло.

В отличие от имперских дознавателей, их рядовые коллеги пользовались не рекордой, а пером и бумагой. Сложись все иначе, она бы работала в аналогичном отделении когорты где-то на другом конце Империи.

— Я все расскажу, но сначала мне необходимо выяснить на месте ли сейчас трибун Отдельной разведывательной манипулы.

— Трибун? — Агриколус ошарашенно уставился на девушку и неверяще переспросил. — Трибун Сервилий?

— Да. Он.

Их прервал второй урбан, который зашел сказать, что разместил бандита со всеми удобствами.

— Сожри меня тиккануа, если этот урод не из кодлы Гремучки! — заявил он в конце.

— Да, они так называли своего главаря, — подтвердила Мария. — Кстати, труп Гремучки и еще одного их подельника до сих пор лежат в том переулке.

— Так рассказывайте! — не выдержал Агриколус и обратился к коллеге. — Сходи в штаб и выясни, на месте ли трибун Сервилий.

— Скажите, что вы от Марии Квинтиус, — девушка обернулась к стоявшему в проеме двери урбану. — Предполагаю, что банда этого Гремучки замешана в одном серьезном деле и трибуну это будет интересно.

— Иди, проверь, а то мы так и не начнем протоколирование, — махнул Дат напарнику и приготовился записывать. — А теперь рассказывайте по порядку.

Серомундирник вцепился в неё клещом, его интересовал даже цвет порток того мальчишки, что за ней следил. Переулок Мария показала на карте Кастеллума и как раз рассказывала, каким образом застрелила второго нападающего, когда в кабинет без стука зашел отправленный в штаб урбан.

— Агриколус, придется прерваться, трибун Сервилий требует вигила Квинтиус к себе, — недовольно заявил он.

— Я вам уже все по сути рассказала, — подбодрила девушка посмурневшего Дата. — Проверила, что второй мертв, связала его ремнем плевуна и сразу повела сюда.

— А почему плевун? — удивился пришедший урбан.

— Потому что плюется постоянно, — усмехнулась Мария. — Я вам понадоблюсь после беседы с трибуном?

— Только если у нас возникнут проблемы с поиском тел, — ответил Агриколус.

— Я остановилась в «Кассии», и пока не планирую оттуда съезжать, — она встала. — Удачи, урбан Агриколус.

— Вам она больше понадобится, — криво усмехнулся мужчина.

Темноту разрезал беловатый свет фонарей, освещающих дорожки на территории штаба. В окнах казармы было темно, в офицерских же домиках кто-то не спал, как и в главном здании. Увидев его массивный и щербатый портик со строгими капителями колонн, теряющихся во мраке, Мария словно перенеслась на десять месяцев назад. Интересно, где сейчас Умбра с Кальвусом? Наверное, на новом задании эфир знает где. Они зашли внутрь, где урбан сообщил легионеру на посту, что привел вигила для трибуна Сервилия и дальше Марию вел уже солдат. У знакомого кабинета он остановился, постучал, доложил о прибытии и оставил девушку перед открытой дверью. Поборов кратковременное сомнение она зашла внутрь и посмотрела на сидящего за столом мужчину. Несмотря на поздний час и явно уставшее лицо, его мундир был застегнут на все пуговицы, а глаза смотрели живо и с холодным интересом. Что же, она знала, на что шла. Интуиция и все факты говорили в пользу того, что префект вигилов связан с утечкой информации. Как бы ей не хотелось держаться подальше от политических игр, остаться в стороне она не имеет права. Следующий набег может оказаться последним для Гая, Идо, Марфы и родившихся недавно малышей, поэтому Мария решительно зашла внутрь кабинета и закрыла дверь.

— Приветствую, трибун.

— Квинтиус, — он замолчал, рассматривая ночную гостью, и кивком указал на стул. — Садись и говори.

Снявши голову по волосам не плачут, поэтому девушка решила не ходить вокруг да около.

— У меня нет желания влезать в отношения корпуса и легиона, но остаться в стороне я не могу, — начала она. — Предполагаю, вы в курсе об утечке данных о вигилах. Дикари каким-то образом получают эту информацию и я хочу прекратить это. В моем распоряжении только собственные наблюдения и три странных эпизода за год работы, последний случился буквально пару часов назад.

— Его последствия? — трибун посмотрел на окровавленную рубашку Марии.

— Да. Пришлось убить двух нападающих. Третий сидит у урбанов. Я уже дала им показания и сейчас они, наверное, пошли забрать тела. На мой взгляд все эти происшествия связаны.

— Я весь внимание, — голос Сервилия не дрогнул и он не сдвинулся, сохраняя отстраненное выражение лица.

— Мне нужны гарантии, что о моем участии в деле не станет известно корпусу, — она напряженно посмотрела на трибуна.

— А именно Силию, — констатировал мужчина не спеша отвечать на просьбу Марии. Пауза затянулась. — Я бы мог сказать, что никаких гарантий тебе не светит, но загонять в угол перспективных подчиненных не в моих правилах.

— Подчиненных? Не слишком ли много вы хотите? Решить эту проблему не только в моих интересах, — она еле удержалась от ругательства. — Когда Колонию на Озере выпотрошат, порт украсят не головы вигилов…

— Положим, я знаю одного вигила, чья голова там скоро будет висеть, — прямо сообщил о своей осведомленности в делах корпуса трибун.

— Это не относится к тому делу, по которому я пришла, — не поддалась на провокацию Мария. — Так что вы скажете на мои условия?

Сервилий снова замолчал, очевидно, прикидывая что-то в уме. Наконец с его лица слетела маска безразличия и он подался вперед.

— Рассказывай что знаешь, Квинтиус, а уж я тебя в обиду не дам, — жестко проговорил он. — Чтобы ты себе не думала, Силию такие как ты не нужны. Ему гораздо выгоднее держать при себе ручных собачек.

— А всех отбившихся дворняжек вы сможете подкормить и приставить к делу, не так ли? — усмехнулась она.

— Скрыть твою причастность не получится. Или ты забыла про двух урбанов, что будут расследовать дело о нападении?

— Пока это всего лишь дело о нападении, и с ними тоже можно договориться, — начала девушка.

— Можно, но не нужно, — отрезал трибун. — Оставь эти дела мне, Квинтиус, и говори, наконец, с чем пришла!

Поняв, что большего от Сервилия она не добьется, Мария начала рассказ о странных прорывах и эфирных тварях, а также своих подозрениях и предположениях. Пару раз ей казалось, что равнодушный взгляд трибуна становился насмешливым, но заставляла себя не замечать и продолжать далее. Конечно, у него больше данных и рассказанное ею просто поможет сложить картину, она же вслепую шарит вокруг, пытаясь нащупать верную нить. Проговорили они почти час, из которых последние минут двадцать она только отвечала на уточняющие вопросы. Сервилия интересовали подробности набега и нападения на неё в Кастеллуме. Удивление сменилось уважением на его лице по мере того, как девушка рассказывала о своих действиях в обеих ситуациях, трибуну явно понравилось, что Мария не спасовала перед опасностью. Сама она старалась по возможности абстрагироваться и описать эпизод с бандитами максимально сжато и обезличенно, иначе не смогла бы контролировать нервную дрожь.

— Иди, Квинтиус, — Сервилий наконец остановил допрос и устало вздохнул. — Постарайся никуда не вляпаться.

— Удачи, трибун, — она поднялась и обернулась уже в дверях. — И спасибо.

Прежде чем вернуться в гостиницу, Мария зашла к урбанам и узнала, что те уже успели забрать тела, и высказали за то, что она не рассказала о пистолете плевуна, который лишь по счастливой случайности никто не подобрал. Её отпустили, предварительно показав на карте, как быстрее всего добраться до Публия Кассия и не заблудиться. Их помощь оказалась весьма кстати, потому как нервное напряжение, что до этого держало девушку собранной и готовой к действиям превращалось в апатию. В гостинице пришлось будить хозяина, чтобы всучить ему плату за горячую воду сверх нормы. Он попробовал возмутиться, но увидел окровавленную постоялицу и сразу пошел на попятную.

— Я обязан сообщить урбанам, — красноречивым взглядом обвел он потемневший рукав рубахи.

— Только что от них, можете не утруждаться, — бросила ему девушка и пошла наверх.

Лучше всего, конечно, было отмокнуть в ванной, однако пришлось довольствоваться душем. Испачканные вещи кинула в угол, намереваясь отдать их завтра прачке. Пока мылась и переодевалась, от усталости едва не засыпала на ходу, но стоило устроиться на кровати, засунуть под подушку пистолет, как сон мигом слетел. Уставившись на едва видный в свете луны дощатый потолок Мария пыталась заставить себя не вспоминать. Вцепившиеся в тонкое одеяло руки слишком хорошо запомнили волосы Гремучки и его судорожную попытку вырваться, когда нож уже разрезал ему шею. Чистая кожа не хотела избавляться от ощущения теплой крови, вытекающей прямо на неё. Зажатые ладонями уши слышали предсмертные хрипы. Скрючившись и закусив подушку, чтобы не заорать в голос, Мария уговаривала себя поплакать, выдавить хоть слезинку. Тщетно. Этот день она точно отметит черным камнем.

Тяжелый и мутный сон, больше похожий на забытье, навалился лишь под утро. В нем она как свиней резала дикарей, полосовала их длинным, похожим на мачете ножом. Руки уже устали, а они все наступали, выпрыгивали из темноты, чтобы истечь кровью у её ног. Остановилась она лишь увидев, что воткнула клинок в живот Гаю. Выронив оружие и ошеломленно оглядевшись с ужасом наткнулась на стеклянный взгляд Идо, которые лежали в обнимку с Эдой, каждый с кровавым разрезом на шее. Проснулась Мария от собственного крика, потная и дрожащая словно в ознобе. Сотрясаясь от нервических судорог она свернулась клубком и тихо завыла на одной ноте. Как назло вспомнила Клавдия, что помог ей пережить последствия похода на земли мексика. Его объятия были бы кстати, но сейчас он, наверное, прижимает к себе Экуэт, ей же достались плохо набитая подушка и одеяло.

Когда тремор сошел на нет, Мария доковыляла до душа и стояла под струями воды, пока они не стали ледяными. Теперь она дрожала уже от холода, а не от нервов. Наскоро просушив волосы оделась и оглядела себя в маленьком зеркале на внутренней стороне двери старого шкафа. Оттуда на неё посмотрела бледная девица с потухшим взглядом, синяками под глазами и сжатым в полоску ртом. Красотка! Матерясь оттерла от крови рукоять Дэльты, вложила её в кобуру, вытащила из-под подушки Эпсилон и пристроила его на левое бедро. После возвращения от мексика без оружия она чувствовала себя раздетой.

Спустившись на первый этаж поняла, что проснулась аккурат к обеду. Юркая подавальщица поставила перед ней тарелку и спросила, что она будет пить. Мария бы с удовольствием заказала бутылку aqua ignis, однако ограничилась холодным травяным чаем. Первый кусок мяса отрезала спокойно, на втором руки ощутимо дрогнули. Рукоять столового ножа отличалась от боевого, но не достаточно, чтобы заставить себя отстраниться. В итоге она съела одну перловку и влив в себя чай поспешила скрыться наверху. В одиночестве бороться с подступающим нервным срывом стало практически невозможно и девушка выскочила на улицу.

В конце концов, кого она обманывает? Засунув руки в карманы и стараясь не дрожать Мария шла смотря под ноги, которые сами понесли на торговую улицу. Там в двух разных лавках она купила по внушительному бутылю самогонки, каждый по «две шестерки», как обычно сокращали два секстария, вместе около двух литров. Ей точно хватит. Прихватив в таверне закусок она вернулась и водрузила выпивку на подоконник. В процессе подготовки её не посещали мысли об абсурдности происходящего, сейчас же, осознав, что планирует сделать, Мария упала на кровать и обозрела натюрморт из двух бутылок и корзины с сыром и хлебом. Смятое одеяло и закрученная в узел подушка напомнили о кошмаре. Первый глоток продрался по горлу в желудок, где растекся теплом. За ним последовал второй. И третий. Снотворного ей пока нельзя, зато есть прекрасный заменитель. С ним она переживет эту ночь, а потом что-нибудь придумает.

 

5

Утро выдалось на редкость паршивым. В голову словно долбили отбойным молотком, каждый удар которого отзывался звоном в ушах. Кто-то застонал. С вялым удивлением Мария поняла, что это она сама, а жуткие звуки — это просто стук в дверь. Глаза открылись со второй попытки, с трудом сфокусировавшись на дверном проеме она медленно сползла с кровати. К головокружению и головной боли прибавилась тошнота. Осоловело отметив отсутствие одежды девушка с трудом обернулась в одеяло и поковыляла выяснять, кому там неймется.

— Кто? — прохрипела она оперевшись о стену и сглатывая вязкую противную слюну.

— Открывай, Квинтиус! — новый удар сотряс дверь.

Голос был знакомый, поэтому она сняла эфирную защиту и открыла дверь.

— Ты чего не отзываешься, красавица… — Умбра подавился окончанием фразы и зашел внутрь. — Твою…

Мария разделяла реакцию бывшего командира, на красавицу она сейчас походила так же, как бизон на трепетную лань. Легионер со смесью изумления и брезгливости осматривал учиненный девушкой разгром. Сквозь марево похмелья она пыталась оценить масштаб бедствия и с мрачным удивлением констатировала, что вчера упилась на славу. Кажется, в приступе гнева расколотила шкаф, а, точнее, пыталась разбить зеркало, но в процессе оторвала дверцу и покорежила сам предмет мебели. Крошечная тумбочка превратилась в разломанный ящик, ножки валялись в разных концах комнаты. В довершение всего по полу и взбитой кровати ровным слоем были разбросаны её вещи, а сама Мария стояла в чем мать родила и прикрывалась лишь одеялом, запоздало осознала это и непроизвольно икнула, чем отвлекла Леандра от созерцания комнаты.

— Так, — его серьезный вид подействовал на девушку отрезвляюще. — Иди в душ и приводи себя в порядок.

Возразить она и не подумала, быстро побежав выполнять указание. Холодный тон и непроницаемый взгляд оживили воспоминания об истинном лице Умбры, хотя, возможно, и оно было маской. Мария собрала волю в кулак и произнесла отрезвляющую формулу, после которой провела много невеселых минут, склонившись над местным унитазом и прощаясь с переваренными остатками закусок. В душ вползла разбитая и бледная. Тугие теплые струи слегка привели в себя и выходила она уже посвежевшая и с прочистившейся головой, вот только все еще в одеяле, потому как не додумалась взять с собой одежду. Леандр за время её отсутствия успел открыть настежь окно и проветрить комнату. Метнувшись к покосившемуся шкафу Мария с трудом извлекла оттуда вещи и снова скрылась в ванной.

— Трибун отправил меня за тобой, — начал Умбра, когда она оделась и вышла, — но в таком виде ему лучше тебя не показывать.

— Почему послали именно тебя? — она разглядывала мужчину, который практически не изменился со времени их последней встречи.

— Спроси его сама, — спокойно ответил он, а потом внезапно широко улыбнулся. — Только вчера приехала, и уже отличилась. Рассказывают, что ты притащила в штаб избитого главаря местной шайки отбросов, а пятерых зарезала в подворотне.

— Ага. И еще привела сотню пленных тиккануа и с десяток османов до кучи, — усмехнулась Мария.

— Судя по твоему виду в этих слухах есть доля правды, — его голос снова стал сухим, а выражение лица непроницаемым. — Выкладывай, в чем дело.

Что ж, повторить вчерашнее ради избавления от кошмаров она всегда сможет, вот только поможет ли это? И спросить не у кого… Умбра? Согласится ли он помочь? После месяца в походе между ними появилась связь, но расстояния и время её практически разорвали и сейчас, глядя на непривычно выбритого и опрятного легионера, Мария была уверена — не прикажи ему трибун, он бы тут не появился. Выбора у неё нет. Надеяться, что справится сама и кошмары уйдут, наивно. Собственное одиночество проявилось на редкость болезненно и ярко. Для решимости воскресила самые кровавые и жуткие части сновидений, села на кровать и предложила Умбре разместиться рядом.

— Как ты справляешься с убийством людей? — спросила она, напряженно вглядываясь в равнодушные карие с желтыми прожилками глаза.

— Привык, — невозмутимо ответил он.

— И когда наступает привыкание? Когда они перестают приходить? — на последней фразе она отвернулась не в силах выносить безучастность собеседника, хотелось сохранить иллюзию, что кому-то не все равно.

— Никогда, — голос Умбры остался ровным. — Просто ты учишься их не слышать и не видеть.

— И как этому научиться?

— С дикарями ты вполне справлялась.

— Тогда не было вариантов. Пришлось. Потом был откат, — призналась она. — И армэфой оно как-то проще, чем ножом…

— Зарезала, значит, — обронил он.

— Да. До сих пор чувствую его кровь на руках, — она до белых костяшек сжала кулаки.

— Пройдет. Такого рода воспоминания долго не задерживаются.

— А кошмары? Когда пройдут они?

— Мария, я не мастер риторики, — голос легионера поменялся и она повернулась к нему, удивленно отметив, что тот нахмурился и больше не походил на ледяную глыбу по ошибке ставшую человеком. — Каждый находит свой путь. Кто-то говорит себе, что у него не было выбора, кто-то оправдывается великой целью, а есть и те, кто не прячутся и не оправдываются, но постепенно разучаются чувствовать или просто не выдерживают и ломаются. Ответь себе честно, допустила бы, чтобы в том переулке осталась лежать ты, а не те двое? Как бы тебе не хотелось размягчить свое сердце, ничего не выйдет, — он посмотрел с сочувствием. — Прими себя такой, какая ты есть. Другой ты уже не станешь.

Он замолчал и Мария задумалась. Неужели Умбра прав и она борется именно с собой? Почему же тогда видит кошмары? Почему все убитые ею возвращаются во снах? Ей тоже придется научиться не чувствовать? Внутренний монолог девушки прервал легионер:

— Если ты закончила, то поторопимся. Трибун не любит ждать, — Леандр встал, отчего кровать заскрипела и вышел из комнаты.

Надвинув поглубже шляпу Мария понадеялась, что так скроет последствия вчерашних возлияний в виде опухшего лица и покрасневших глазных яблок. Все надежды пошли прахом, когда Сервилий окинул её пронизывающим взглядом, сосредоточил его на осунувшемся лице и понимающе ухмыльнулся. Умбра вытянулся, ударил себя кулаком в грудь и молча замер рядом с девушкой, которая внимательно смотрела в лицо трибуна пытаясь понять, что за спектакль он затеял и какая у неё в нем будет роль. Поверить, что он решил поделиться подробностями расследования, было сложно.

— Квинтиус, думаю, не надо пояснять, что ты тут из-за дела вигилов, — начал Сервилий. — Я решил, что настало время тебе активно в нем поучаствовать.

— То есть какой-то ваш план не сработал, трибун, и теперь вы придумали комбинацию с моим участием, — она приподняла край шляпы, раз уж отпала необходимость скрываться.

— Твоя проницательность когда-нибудь сослужит тебе плохую службу, — нахмурился он. — К делу. Тебе надо будет посетить префекта и пообщаться с ним на интересующую нас тему.

— Я так понимаю, вы говорите о моих подозрениях, что он причастен к сливу информации. Только говорите прямо и объясните ваш план, — настроение Марии стремительно портилось, участие в играх Сервилия было где-то в самом конце списка приятных для неё дел.

— Обычно мои подчиненные доходят до всего сами, но, на первый раз сделаю исключение, — уголок рта Сервилия тронула саркастическая улыбка.

— Вы забываетесь, трибун, — она не удержалась и в голос просочились ярость. — Я не ваша подчиненная!

— Считай это платой за мои усилия по выполнению твоей просьбы.

— Никакой двойной игры, — девушка прищурилась. — Даже если в этом действительно замешан Силий, я подчиняюсь и буду подчиняться корпусу вигилов и префекту. А теперь излагайте план. Уверена, вам нужны ответственные исполнители, а не Версуты, — вспомнила она пропагандистского персонажа из шутливых народных баек, которого вынудили помогать себе османы, а он выполнял все их задания наоборот или так плохо, что ничего в итоге не получалось.

Трибун с минуту пристально её разглядывал, наконец, обменялся непонятными взглядами с Умброй и заговорил:

— Нам известно, что у Силия есть связной в городе, который передает информацию дикарям. Мы попытались его спровоцировать связаться с ним, но ничего не получилось. Теперь будем действовать через тебя.

— Откуда такая уверенность, что Силий в этом замешан? — она скептически изогнула бровь.

— Он не просто замешан, это его идея от начала и до конца. У меня не было на руках достаточной информации, чтобы прижать его. Благодаря тебе она появилась.

— И что же я должна буду сделать? — скрестив руки на груди девушка сосредоточенно посмотрела на трибуна.

— Пообщаться с префектом на важную для тебя тему…

И вот Мария, потратив время на приведение себя в порядок, постучалась в знакомую дверь с вырезанной литерой V в верхней трети. Благодаря их совместным с Умброй усилиям она стала похожа на человека и гораздо злее и бодрее смотрела в будущее. Чтобы настроить её на выполнение задания трибун в лучших традициях опытных управленцев не только дал пинка под зад, но еще и застращал тем, что именно его трудами префект пока оставил попытки убрать Марию с пути. Она сделала вид, что поверила, сама же предполагала простую человеческую халатность. Силий не был похож на человека, который нанял бы Гремучку сотоварищи для её устранения, прокололся кто-то из его подчиненных.

— Добрый день, префект, — она вошла в кабинет.

— Добрый, Квинтиус, — не отрываясь от бумаг Силий показал ей на стул.

Надо отдать должное мужчине, о том, что его планомерно загоняют в угол, а садящуюся напротив него девушку он всего день назад приказывал убить, ничего в его облике не говорило. Может, только чуть более изможденный, чем обычно, вид и слишком резкие движения, которыми он перекладывал документы. Мария согнала с лица сосредоточенное выражение и постаралась глядеть решительно и нахально. Для того бреда, что ей придется сейчас нести самое то. Вспомнился Пашка, который толкал наркотики у них в институте, пока не погиб в разборках бандюганов с ментами. Она пару раз заставала его за выколачиванием долгов из нищих покупателей, он любил грозить тем, что наведается к своей крыше и сдаст каждого. Сейчас ей придется заняться примерно тем же.

— Что ты хотела? — наконец поднял глаза от бумаг префект и посмотрел на посетительницу.

— А это будет зависеть от вас, Силий, — она криво ухмыльнулась, скрестила руки на груди и уперлась взглядом в мужчину.

— Не понял, — он нахмурился.

— Все вы понимаете, префект, — оскал Марии стал шире. — Будем говорить начистоту — вы по уши замазаны в этом деле с утечкой информации. И я уверена, именно поэтому подослали ко мне вчера шайку тех мерзавцев.

— Что ты себе позволяешь, Квинтиус?!

— Я только начала, Силий, — не унималась она. — О моих подозрениях дознавателям все известно, а уж теперь после нападения, любому идиоту ясно, что я была права!

— Свои подозрения ты можешь оставить при себе, — процедил префект. — У дознавателей ничего нет и не будет. Слова заштатного вигила не достаточно, чтобы кого-то арестовать!

Мария про себя выдохнула. Самое сложное получилось, она вывела Силия из равновесия и тот вовлекся в беседу.

— Ну, почему же заштатного, — протянула девушка. — У меня теперь и фалера есть, да не просто так, а за боевые заслуги. Еще есть один из нападающих, который очень подробно и красиво рассказал урбанам о своих нанимателях.

Краем глаза следя за Силием, она делала вид, что ей все равно. Трибун обещал, что информация о смерти Гремучки до префекта не должна была дойти и тот пребывает в полной уверенности — под стражей именно главарь банды, который видел в лицо подчиненного вигила, проколовшегося с наймом головорезов.

— Этого не достаточно… — холодно начал Силий.

— Правильно, — прервала его Мария. — Не достаточно для ареста, а вот для начала расследования вполне.

Многозначительно улыбнувшись девушка с удовлетворением отметила, что смогла поколебать спокойствие мужчины, который еще сильнее сбледнул и впился в неё горящим взглядом из-под нахмуренных бровей.

— Ты ведь не просто так сюда заявилась, Квинтиус? — сквозь зубы выдавил он. — Почему бы не рассказать обо всем этом своему дражайшему трибуну?

— Потому что дражайший трибун не сможет помочь в моем деле, — префект заглотил наживку и сразу же успокоился, разговор о цене молчания гораздо предсказуемее угроз и шантажа с непонятными целями.

— Чего тебе нужно, Квинтиус? — деловым тоном осведомился Силий.

— Мелочь, префект, сущая мелочь, — Мария слегка придвинулась. — Хочу свалить из этой дыры куда подальше.

— У тебя контракт, — показательно нахмурился он. — Ты просто сменяешь одну задницу на другую.

— Если это будет в пределах Старого Света, то я согласна на любую дыру. По крайней мере там не будет дикарей и бесконечной жары.

— Быстро такие дела не делаются, — якобы задумался Силий. — Мне нужен будет месяц, чтобы оформить все бумаги и никто ничего не заподозрил.

— Хорошо, у вас будет этот месяц, — она поднялась со стула. — Только не дольше, префект.

— Не затягивай с возвращением в Колонию на Озере.

— Я выезжаю сегодня.

Выйдя от Силия Мария сразу же направилась отметиться к бессменному старичку, отвечающему за сигнацию. Теперь у префекта не будет сомнений в том, что она действительно покинет Кастеллум до конца дня. В паре пасов от «Публия Кассия» в неё врезался разносчик газет и незаметно передал записку. Прочитала она её уже в комнате. Трибун великодушно разрешил Марии присутствовать на процедуре задержания с поличным префекта Силия. Для этого ей необходимо было через полтора часа быть на условном месте у доков. Прокляв собственную непредусмотрительность она быстро переоделась и направилась было в книжную лавку, чтобы прикупить актуальную карту Кастеллума, но, оказалось, предусмотрительный Сервилий приставил к ней пацана разносчика, который поманив девушку скрылся в темном проулке.

Пропетляв за юрким проводником по извилистым и узким улочкам девушка поняла, что сама обратной дороги не найдет даже если от этого будет зависеть её жизнь. Проще будет кого-нибудь ограбить или побить, дождаться приезда урбанов и в их компании дойти хотя бы до штаба легиона. Влипнув в гигантскую лужу помоев Мария едва не потеряла из виду мальчишку с руганью оттирая сапоги от последствий чей-то жизнедеятельности. Вот ведь свинарник тут развели! Цивилизация! Лучше бы вместо расширения терм улицы чистили как следует! Перед глазами встала огромная статья из полугодовой давности Акты, где писали о проекте нового здания с бассейнами и парилками.

— Квинтиус, тебя пока дождешься, поседеешь! — недовольный Умбра сидел в полуразвалившемся сарае, из которого просматривался проулок где-то в дальнем конце доков, о чем сообщала рыбная вонь и громкий шепот волн.

— Не надейся, ты до седин не доживешь, — Мария криво ухмыльнулась и увидела такой же оскал на лице смуглого легионера.

— И то верно, Квинтиус. Но ведь это не повод грустить! — улыбка Леандра стала шире и превратилась в известную ей маску балагура и весельчака. — Тем более у нас сегодня будет неплохое развлечение.

Он встал около стены с широкими щелями между досок и предложил девушке обозреть место действия представления по захвату префекта.

— Как в Императорском амфитеатре, — прошептал он рядом с её ухом. — И у нас места в самом подии.

Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять намек Умбры. Колизей, известный тут под озвученным легионером именем, прославили кровавые зрелища Тита Флавия II, которые затмили гонения на христиан её прошлой жизни. Император долго и со вкусом мстил за смерть брата, придумывая крайне изощренные и жестокие казни для тысяч верующих, которые имели несчастье добраться живыми до арены. Мария надеялась, что задержание Силия выйдет бескровным, но мало в это верила.

Первым на сцене появился префект. Девушка не сразу узнала его в этом несуразном мужчине. Грязные штаны, бесчисленное количество раз стираная линялая рубаха серо-коричневого цвета с разводами, на голове бесформенная шляпа с гнутыми во все стороны полями, на шее засаленный платок. Обычно гладко выбритые рыхлые щеки Силия теперь покрывала щетина. В проулок он зашел уверенно и присел на один из дырявых ящиков. Сцене отчетливо не хватало цигарки в зубах мужчины, но из-за османов, что активно дымили, с курением в Империи было туго. Трубки курили единицы, желающие эпатировать публику, да те, кто пристрастился от долгого общения с дикарями. Мария видела только пару человек в Новом Риме, да и тех мельком.

Связной дикарей пришел на встречу спустя несколько минут. В невзрачном наряде он ничем не отличался от десятков коавильтеков, которые подряжались на любую черную работу по всей Южной Колонии. Коротко остриженные на имперский манер волосы, приплюснутый нос и смуглое лицо. Он шел по проулку и словно невзначай остановился около префекта. О чем они говорили Мария не слышала, уж очень далеко стояли. Вместо этого еще раз осмотрела соседние сараи, прикидывая, в каком же засада. Вроде справа хорошая такая развалюха, колоритная, еще держится, у стены какое тряпье свалено. Хотя слева тоже ничего, там крыша сохранилась и внутри темно, можно хоть бизона спрятать, если предварительно усыпить.

Не угадала. Стоило коавильтеку скрыться из вида, префект подался вперед и был схвачен рукой, появившейся прямо из ящика. Наперерез ему кинулась куча тряпья, где, как оказалось, прятался второй разведчик трибуна. Мария старалась не смеяться, наблюдая за тем, как опешившего Силия повязали два легионера, у первого из ящика торчали только голова, ноги и рука, второй почти до бровей скрывался за многослойными обносками буро-коричневого цвета. Они споро скрутили мужчину и представили появившемся трибуну и имперским дознавателям. Увидев знакомые безликие физиономии в серых мундирах девушка про себя решила, что Сервилию лучше не переходить дорогу. Сложно представить, каким образом ему удалось уговорить дознавателей свидетельствовать на задержании.

— И что дальше? — спросила она у Умбры.

— Дальше ты идешь в Кассия и ждешь.

— Связного тоже схватили?

— Нет, конечно. Парни доведут его до своих и там уже возьмут всех.

— Зачем? Если Силий заказал мое убийство, то достаточно и разговора.

— Квинтиус, заказ убийства, пусть и вигила, не то же самое, что и связи с дикарями и слив им секретной информации, ставящей под удар безопасность Империи, — легионер укоризненно посмотрел на девушку.

— То есть необходимо доказать именно его связь с дикарями?

— Да. Поэтому сиди тихо. Как только их схватят, можно будет выдохнуть. Уж с дознавателями в свидетелях суд будет на нашей стороне, — оскалился он.

— Мне бы провожатого, — многозначительно протянула Мария.

Пацана, что привел её сюда, конечно, уже не было, поэтому ей в компанию отрядили долговязого нескладного легионера с орлиным носом. Окинув девушку презрительным взглядом он ничего не говоря пошел вперед, Марии оставалось только не отставать и вскоре они вышли недалеко от гостиницы, где солдат молча кивнул и скрылся обратно в переулке. Воспользовавшись временными затишьем она совершила финальный забег по магазинам, докупив все необходимое по списку и по мелочи для себя. Несмотря на уверенность в профессионализме подчиненных трибуна, собрала сумки и проверила лошадей на конюшне.

Чтобы скрасить ожидание, приспособила дощатый забор для метания ножей. Парень конюх сначала пренебрежительно смотрел на нарисованные девушкой мишени, но после пары десятков точных бросков взгляд его стал уважительным и заинтересованным, а на на тридцать каком-то он подошел и попросил научить. Протянул руку к ножам Марии и был тут же остановлен.

— Чего не даете? Это ж специальные, я точно знаю! — постарался он скрыть обиду в голосе.

— Да. Метательные. Но учиться надо на том, который под рукой и вообще, если хорошо метаешь, то все равно какой нож, любой в цель положишь, — наставляла его девушка.

До темноты под её руководством парень тренировался. Дав ему напоследок еще пару советов, Мария вернулась в комнату. Сумерки сменились ночью, южной и звездной. Смотря в окно на расцвеченный миллионами светящихся точек небосвод она вспоминала небо над землями ацтеков. Почему-то именно звезды над Мексиканским заливом или заливом Солеа, как его называли тут, а не ту чернильную бездну, под которой она дралась с эфирной тварью. Интересно, где сейчас Кальвус? На очередном задании в тылу дикарей или выслеживает того самого связного, которого отпустили в качестве наживки.

Появившийся почти в полночь Умбра сообщил, что теперь наживкой придется быть Марии, потому как хитрая рыбка умудрилась уйти.

— Мы их упустили, — со вздохом опустился Леандр на собранную кровать.

— Кого? Дикарей и связного?

— Нет, связного взяли, но дикарей упустили, а без их свидетельства все в османам в жопу! — ярость легионера проявилась лишь в слегка повысившимся тоне, на его лице не дрогнул ни один мускул.

— И что теперь? — Мария чувствовала, что ответ ей не понравится.

— Теперь будем ловить этих мразей на твою хорошенькую задницу, красавица, — белозубая улыбка Умбры не обманула девушку и предвещала она неприятности.

— Только не говори, что выезжать надо прямо сейчас? — практически простонала она.

— И не буду, ты сама сказала, — хохотнул он и закинул на плечи две пары седельных сумок.

 

6

Понурая лошадь с осуждением смотрела по сторонам, пытаясь понять, почему ей дали поспать всего пару часов, и снова снарядили в дорогу. Мария задавалась теми же вопросами, а также размышляла о тщетности бытия и своей отбитой заднице. Накануне они скакали три с лишним часа, пока Умбра не успокоился и не объявил привал. Затащив себя в седло девушка вздохнула и поглубже надвинула шляпу, дающую иллюзорное спасение от жаркого солнца. Бросив взгляд на свои загорелые руки, с характерными мозолями от армэф и занятий с Фрамом, она обреченно констатировала, что практически привыкла к жизни в Южной колонии. Грядущее столкновение с дикарями не заставляло заходиться в панике сердце, ладони не увлажнились от волнения, она только прикинула, куда придется перекладывать поклажу с одной из лошадей, которую как пить дать убьют или покалечат в схватке.

По информации разведчиков, ускакавших вперед рано утром, засаду дикари организуют в небольшом лесочке, разросшемся между холмов, появившихся после рытья ирригационных каналов. Парочка чистых ручьев делала его идеальным местом для привала, там даже оборудовали постоянное кострище и соорудили грубый шалаш. Замысел трибуна был прост и незамысловат: передовой отряд окапывается на месте и ждет гостей, Умбра отделяется от Марии практически у леса и прикрывает в сражении, а она максимально беспечно и нагло проезжает до обжитой стоянки и остается там достаточное время, чтобы спровоцировать нападение. Но, как водится, гладко было только на бумаге.

Въехав под сень деревьев и обогнув купу колючего кустарника Мария оказалась на узкой поляне, у края которой находился обложенный камнем круг выжженной земли с остатками углей. Костер она разводить не планировала, но все равно спешилась, ослабила подпругу на седле своей лошади и пустила их обоих объедать позеленевшую от близкой воды траву. Изображать расслабленное утомление, одновременно не упуская из виду облюбованное в качестве потенциального укрытия бревно и закрепленную на седле длинностволку было нетривиальной задачей. Она не питала самодовольных иллюзий насчет своих умений ориентироваться в дикой природе и старалась гнать подальше мысли о том, что Умбра на самом деле не затаился невидимым где-то в зарослях, а благополучно свалил, оставив её тощую тушку на съедение дикарям. Вот будет деликатес для какого-то шамана тиккануа!

За имитацией отдыха прошло еще полчаса. Мария даже позволила себе показательно подремать, привалившись к стволу дуба, опознать который удалось только по знакомым желудям. Нападение началось, когда она рассматривала ярко-зеленые листья совершенно не похожие на знакомые с детства резные дубовые. Двое дикарей с голыми торсами вылетели на поляну верхом на пятнистых лошадях с копьями наперевес. Слева послышались воинственные крики и она увидела бегущих сквозь заросли троих, справа тоже окружали. Бревно уже не казалось таким замечательным укрытием, особенно когда эфир завибрировал от выстрела армэфы. Один из конных вскинул Пи-10, очевидно, позаимствованную у мертвого легионера. Живые, как правило, с уставным оружием так просто не расставались.

Времени на размышления не было, адреналин пошел в кровь. Забыв об отряде прикрытия и Умбре, Мария приготовилась подороже продать свою жизнь. Неумение дикарей как следует целиться и отсутствие тренировок, которое заставило его поморщиться от эфирного волнения, спасли её и первую пулю словила кобыла, за осевшее тело которой она и забилась выхватывая Дэльту. Для начала следовало избавиться от конных и урода с ружьем, потому как не известно, сколько пуль у него осталось. Она резко высунулась и всадила две пули, одну в вооруженного длинностволкой, вторую в его лошадь. Удовлетворенно увидев как та сначала взвилась на дыбы, а потом рухнула, девушка поспешно выцелила второго всадника и выстрелила ему в грудь. Нырнув обратно за кобылу всмотрелась в заросли. Сейчас справа её удобно прикрывало бревно и самое время воспользоваться этим преимуществом, благо напуганная выстрелами заводная лошадь рванула налево и наводила шорох среди пытавшихся окружить ей дикарей.

Нападающие не были идиотами и почувствовали, что жертва решила огрызаться. Троица притаилась в зарослях так, что Марии не стоило и надеяться их заметить, зря потратит время. Тратить драгоценные пули на попытку спугнуть засевших не хотелось. Выругавшись про себя, она все же выстрелила два раза, больше, чтобы создать видимость угрозы, чем действительно кого-то потревожить или задеть. Вроде тихо. Осторожно, стараясь не высовываться из-за еще дышащего укрытия, девушка ругаясь подлезла под теплый бок, откуда торчал край приклада её собственной Пи-10. Достав ружье, сразу приподнялась и положила дуло на хрипящую кобылу.

Оба дикаря были как на ладони. Лошадь первого лежала на земле, вторая ускакала в лес, оставшись без седока. Сами наездники хрипя и стоная ворочались в траве. Один уже добрался до армэфы и Мария выстрелила в него, отметив, что второй затих. Выпустив еще одну пулю на всякий случай, повернулась к тем, что остались за бревном. Вовремя. Перелезающий через упавшее дерево дикарь с криком прыгнул прямо на неё, замахиваясь копьем. Успела только выстрелить и отклониться, чтобы удар прошел вскользь. Наконечник копья пропорол левое плечо и вошел в уже почти испустившую дух кобылу. Выругавшись сквозь зубы и помянув сраного трибуна Мария пустила еще две пули в извивающегося и булькающего кровью дикаря, отбросила бесполезную теперь Пи-10 и снова вытащила Дэльту.

По хорошему стоило затаиться и ждать подмоги, где-то же должны лазать проклятые разведчики и не менее проклятый Умбра, однако крики со всех сторон и шелест листвы сообщали — отсидеться не получится. Наконечник копья она осмотрела мельком и вроде не заметила признаков яда, лепаи и тиккануа в отличие от своих собратьев из-за Большой реки редко ими пользовались. Рана болела и кровила, но подвижности руки мешала не сильно. Мария осторожно подползла к бревну и выглянула из-за него, осматривая заросли. Никого. Ветки колышутся вроде бы от ветра, хотя, будь по-другому она бы все равно не заметила разницы. Слева тоже пусто. Вытерев пот и чужую кровь с лица, девушка с тоской вспомнила о потерянной в пылу битвы шляпе. Полуденное солнце пекло сквозь крону и ложилось пятнами на тело дикаря, раскорячившегося так, как могут только мертвые.

Куда же подевались еще двое? В той стороне послышались вибрации в эфире, сообщающие о начале перестрелки. Она пару минут вглядывалась в заросли за бревном, а когда повернула голову, столкнулась взглядом с дикарем, пробирающимся мимо умершей наконец кобылы.

Времени, необходимого на один выдох, хватило Марии, чтобы поднять армэфу и нацелить её прямо в голую смуглую грудь мужчины. Хотя какого мужчины. Юноши. Мальчишки. На вид не больше шестнадцати. В этот момент что-то в ней дрогнуло и она практически опустила пистолет, когда на другом конце поляны из зарослей бесшумно возник Умбра и точным выстрелом прострелил юнцу левую ногу. Застонав, он осел на землю зажимая окровавленную конечность. Лендр бесстрастно посмотрел на замершую с Дэльтой в руке Квинтиус, кинул ей веревку и кусок ткани, после чего также тихо скрылся в листве. Заталкивая кляп в рот стонущему дикарю и связывая того по рукам и ногам, Мария видела перед собой только ледяные глаза легионера и его пустое серое лицо. Неужели она станет такой же?

Ногу она пацану все же обработала обеззараживающей формулой, наложила повязку и занялась своей раной. Судя по все усиливающимся вибрациям эфира, которые постепенно удалялись от места стоянки, разведчики схлестнулись с основными силами дикарей. Тем не менее Мария в компании бессловесного пленника устроилась между бревном и трупом лошади, чтобы встретить тех, кто посчитает их легкой добычей. Таких не оказалось. Спустя практически полчаса к ней вышел Умбра в сопровождении пятерых легионеров. Те вели еще двоих дикарей со связанными руками и заткнутыми ртами, один без царапины, а второй с пулевым ранением в правом бедре.

За решением организационных вопросов прошел еще час. Нашли сбежавшую заводную лошадь, пристроили на неё остатки поклажи Квинтиус. Трупы дикарей стащили в одно место и Мария их уничтожила формулой под яростными взглядами пленников. Тех, посовещавшись устроили на двух лошадях, примотав к седлам так, что они и двинуться не могли. Из разведчиков пострадало трое, одному стрела попала в бок, второму пропороли копьем ногу, а третий получил сильный удар по голове дубинкой и мучался головной болью и тошнотой. Как единственный эфириус в отряде девушка всем сделала обезболивание и, наконец, их нестройная колонна двинулась обратно в Кастеллум.

Кроме Умбры Мария никого не знала и неосознанно оказалась рядом с легионером, поэтому практически сразу заметила круг отчуждения вокруг него. Остальные разведчики переговаривались, кто-то шутил, радовался успешному выполнению задания. Леандра никто в такие разговоры не вовлекал и большинство делали вид, что его с эфириа вообще нет в отряде. По отношению к себе она не удивилась пренебрежению, не понятно, чем заслужил подобное обращение смуглый легионер.

— Почему они все тебя сторонятся? — спросила она, поравнявшись с Умброй.

— Мы редко работаем вместе. Еще и наслушались обо мне достаточно, боятся теперь, — невозмутимо ответил он.

— Боятся? — неверяще переспросила Мария.

Вспомнила сокрушительное впечатление, что производило бесстрастное ледяное нутро легионера, которое он прятал за маской балагура. Не пройди они бок о бок половину земель мексика, возможно, ничем не отличалась от разведчиков, что коротко и опасливо посматривали в их сторону. Каким бы жестоким и подавляющим не был Умбра, она чувствовала странную уверенность, что может на него положиться в любой ситуации, по крайней мере, до того момента, как их цели с трибуном не разойдутся. Мария не обольщалась, Леандр с одинаковым хладнокровием прирежет и дикаря, и её, если так потребуется для дела.

— На их месте я бы боялась разойтись во мнении с трибуном, — многозначительно сказала она и заслужила долгий оценивающий взгляд Умбры.

— Жаль, что ты не пошла в армейские, — на его лице, однако, никакой жалости не было.

— А мне вот ни разу не жаль.

Проехав в молчании почти две лиги Мария не выдержала.

— И что же такое про тебя рассказывают? — полюбопытствовала она.

— О, красавица, тебе понравится! — он так резко растянул в улыбке лицо, что девушка отшатнулась. — Я кровожадно вырезал несколько дикарских деревень, исполосовал до кишок! Хотя их, — он кивнул на ускакавших вперед разведчиков, — больше всего пугают слухи о приконченных мной дезертирах.

— Ничего из ничего не получается, — местным «нет дыма без огня» продолжила беседу девушка.

— Ты права. Но я не делал то, что должно.

Больше она не вытянула из легионера и слова. От жары и тряски в седле рана на плече стала ныть и Мария расстегнула ворот, чтобы лучше рассмотреть её. Повязки покрылись засохшей кровью. Хороший знак. Прошептав обезболивающую формулу, приготовилась к долгой скачке. Все в их отряде хотели оказаться в Кастеллуме как можно быстрее. Интересно, как там щит? Держится? Стоит выбить у Сервилия допуск к трансмиттеру и связаться напрямую с Пекорисом. Её нет в поселении уже пять дней и сегодня она точно не отправится в обратный путь. И не известно, кто будет исполнять обязанности префекта и насколько он будет лоялен к той, что фактически поспособствовала задержанию его предшественника.

В городе были только вечером. Девушка мечтала смыть с себя пыль, пот и переодеться, а потом заснуть минимум часов на восемь, вместо этого они сразу же направились в штаб легиона. Трое дюжих разведчиков потащили пленников в тюрьму, а Умбра отправился на доклад к начальству. Мария увязалась следом, сдав лошадь на конюшню и свалив свою поклажу там же, заплатив мальчишке, помощнику конюха, десяток сестерциев и пообещав еще столько же, если сохранит вещи, а в случае их потери открутить смуглому пацану голову. Опустившись на знакомую лавку напротив кабинета Сервилия вздохнула и приготовилась к долгому ожиданию.

Вышедший от трибуна Умбра застал Марию спящей с трогательно подложенной под щеку ладонью. Он тихо подошел и всмотрелся в лицо девушки. Расслабленная, сейчас она больше походила на девчонку по ошибке надевшую взрослую одежду. Образ портила правая рука лежащая на рукояти армэфы в предусмотрительно расстегнутой кобуре. Прикинув, сколько Квинтиус спала за два последних дня, Леандр не стал её будить и отправился допрашивать пленных дикарей. Трибун хотел разобраться с префектом как можно скорее и отправить дознавателей куда подальше на поиски идиота вигила с двумя контуберниями сопровождения, которых у него выбили ушлые серомундирники за содействие в деле.

Звук резко открывшейся двери разбудил Марию. Она вскочила, быстро вытащила из кобуры пистолет и заозиралась, водя по сторонам Дэльтой. Пары секунд хватило на то, чтобы оценить диспозицию — в открытой двери своего кабинета застыл трибун, а она прямо напротив него с направленной на Сервилия армэфой.

— Квинтиус, — мужчина сложил руки на груди и улыбнулся краешком губ, — тебе удается удивлять меня слишком часто для своих исходных данных.

— И какие же у меня исходные данные? — хрипло спросила она, поспешно убирая оружие в кобуру.

— Молодость и принадлежность к женскому полу, — пояснил он. — Ты ко мне или просто так решила вздремнуть напротив кабинета?

— Я ждала Умбру. Очевидно, он не стал меня будить, — заметив круги под глазами трибуна она перешла к делу. — Еще планировала попросить у вас допуск к трансмиттерам. Хочу выяснить, все ли в порядке в Колонии у Озера. И еще узнать о том, кто заменяет Силия.

— Тогда проходи, — Сервилий вздохнул, снова включил свет, сел за стол и вытащил из ящика бумагу, на которой сразу стал быстро что-то писать, и протянул результат Марии. — Вот твой допуск. На четыре передачи. Хватит?

— Вполне. Спасибо, — она посмотрела на ровные строчки стремительного почерка.

— На место исполняющего обязанности префекта вигилов было несколько кандидатур. Я не в курсе, кого выбрал корпус, — Мария понимала, что трибун лукавит, но не решилась расспрашивать. — Если хочешь, завтра сама с ним познакомишься.

— Думаю, он будет в восторге узнать, что я так и не доехала до Колонии и все еще прохлаждаюсь в Кастеллуме, — потерев занывшее плечо, Мария неожиданно вспомнила о пропавшей подруге и подумала, что вряд ли ей представится более подходящий случай. — Сервилий, скажите, что с Таисией?

Если ранее она считала трибуна крайне уравновешенным и даже флегматичным человеком, то сейчас красочно разочаровалась в своих предположениях. Мужчина напротив неё был в ярости. В кулаке треснула пополам деревянная ручка и перо отскочило куда-то в сторону, ему хватило секунды, чтобы вскочить с места и вцепиться в рубашку Марии. Ноздри Сервилия гневно раздувались:

— Откуда ты о ней знаешь?! Отвечай! — последнее он практически проорал ей в лицо.

— Трибун, успокойтесь, — она примирительно подняла руки. — Мы встретились пять лет назад и начали переписываться, но уже почти два года она не отвечает на мои письма.

Мужчина отпустил её и задумался, уставившись в стену.

— Мария! Точно! — он изумленно оглядел Квинтиус и покачал головой. — Почему мне сразу не пришло в голову?… Ты ведь была в CAFA в семьдесят втором. Как раз после этого Таис стала общаться с какой-то Марией. Значит, то была ты.

— Да, я, — обрадовавшись, что буря миновала, девушка снова села на стул. — Так что с Таисией? Я переживала, но не могла выяснить, что с ней произошло, потому что отправляла письма в расположение легиона, — она не стала сообщать, что тогда стала невольным свидетелем ссоры трибуна со своей конкубиной, в ходе которой он её сильно ударил, и опасалась как бы тот вообще не убил красотку.

— С ней все хорошо, — Сервилий уже пришел в себя.

— Почему она не отвечала на мои письма? Раньше она всегда находила способ…

— Таис больше не ведет переписку, — отрезал он.

— Тогда с ней можно увидеться?

— Исключено, — он пришпилил девушку взглядом. — Никаких встреч.

— Да что же случилось?! — не выдержала она. — Она точно в порядке?! Если вы где-то удерживаете её против воли, то будьте уверены, я найду способ выяснить где и вытащить её!

— Похвальная преданность, Квинтиус, — он наклонил голову к правому плечу. — А ты не думала, что за два года можно было давно сделать с Таис все, что угодно?

— Думала, — серьезно ответила она. — Много чего думала, вот только у студента слишком мало возможностей что-либо прояснить, тем более я была уверена — она живет в Северной колонии, а не в Южной.

— Хорошо, — трибун наклонился вперед. — В качестве вознаграждения за настойчивость я передам ей одно твое письмо. Будь готова к тому, что его изучат перед тем как передать Таис.

— Спасибо, — это уже было достижение. — Смогу ли я получить её ответ?

— Нет.

— То есть проверить ваши слова нет никакой возможности? — на это Сервилий развел руками оставляя вопрос без ответа.

С минуту она буравила его взглядом и отступила. Давить на трибуна разведывательной манипулы Мария была не в силах, никто не послушает простого вигила, когда есть легионер, прослуживший Империи в несколько раз дольше. Дерьмо! Тревога за Таис стала сильнее. Пока она вообще ничего не знала о судьбе красотки и никак не могла что-либо выяснить, было проще. Сейчас же перед ней сидел возможный источник информации, который не желал ею делиться и прямо об этом сообщал. Сжав зубы она поднялась и пошла к двери кабинета. Голос Сервилия остановил её, когда она взялась за ручку:

— Квинтиус, на моей работе мне постоянно приходится держать волка за уши, — устало проговорил он. — Поэтому мой долг защитить своих близких любыми способами.

Мария все же обернулась перед тем, как закрыть дверь, и увидела склонившего голову трибуна, чье лицо не давала рассмотреть тень. Идя по пустынным в поздний час коридорам штаба она размышляла о превратностях Фортуны, которая сводит и разводит вместе разных людей. Если бы не последняя реплика Сервилия, она уже придумывала, как спасать Таис. Что же произошло за три года, что конкубина, яркая игрушка трибуна, стала ему дорога? Неужели красотка наконец забеременела и он признал ребенка? Тогда это должен быть мальчик. За девочку бы он так не переживал, а вот наследник и его мать — другое дело.

Первый же пост легионеров очень заинтересовался поздней посетительницей и она отвязалась от них лишь показав значок вигила и сообщив, что ищет Умбру, чем заслужила опасливые взгляды. Да, репутация у кудрявого убийцы тут впечатляющая. Она еще удивлялась, как он в прошлый раз умудрился её разместить в офицерских комнатах, небось запугал бедного актариуса и тот поселил бы и голозадого тиккануа в перьях лишь бы отвязаться. Пока она спала и разговаривала с трибуном Леандр уже закончил с допросом и девушка столкнулась с ним на улице. Помятый и осунувшийся, он выглядел суровее обычного.

— Выспалась, красавица? — белозубая улыбка на сером в свете фонарей лице смотрелась жутко.

— Убери этот оскал Умбра, — поморщилась она. — Что там с пленными? Рассказали, что нужно?

— Пели как птички.

— Прекрасно. Тогда завтра я уезжаю. И мне будет нужна лошадь взамен убитой. Одна не довезет меня и весь тот хлам.

— Приходи завтра в конюшни. Я обо всем распоряжусь.

Они застыли друг напротив друга. Уставшие, с синяками под глазами и пустыми лицами. Слова прощания уже хотели соскользнуть с языка Марии, но вместо этого она сказала совсем другое:

— Пойдем, выпьем?

По бесстрастному легионеру невозможно было сказать о реакции на её предложение, поэтому ответ прозвучал неожиданно, когда девушка уже хотела попрощаться и свалить, пока не стало совсем тошно.

— Пойдем.

 

7

Проснулась Мария в одиночестве. О бурно прошедшей ночи напоминали только смятые простыни и скомканная подушка. Комната в два раза меньше той, что она занимала в «Кассии», была чистой и в открытое окно залетал пока еще свежий ветер со звуками океана. Вдалеке кричали чайки, волны с шелестом набегали на берег. Названия гостиницы и таверны на первом этаже она не запомнила. К тому времени как они сюда добрались, на улицах стало темно, а в этой части Кастеллума никто не озаботился уличным освещением. Тем удивительнее оказалось найти за одним из поворотов неказистое с виду и опрятное внутри заведение. По тому, как Умбра общался с хозяином было заметно, что они давно и близко знакомы.

Вместо отдельного санузла постояльцам предлагалось воспользоваться тазом с водой на тумбе или баней на заднем дворе, которую они вчера посетили совместно с Леандром. Благодаря удачному расположению ветер не доносил запахов рыбного рынка в порту и вони трущоб, располагавшихся неподалеку. Интересное место. Выяснить бы сколько они берут за комнаты и можно тут останавливаться в следующий раз. Несмотря на события прошедших дней Мария чувствовала себя посвежевшей и отдохнувшей. Вот что делают с человеком хорошая выпивка и хороший секс. Рана на плече практически зажила, кровавая корка сошла, сменившись молодой розовой кожицей. Повезло, задело вскользь, но эфирные методы лечения в очередной раз поразили девушку. В прошлой жизни бы пришлось постараться, чтобы избежать заражения и уродливого шрама, тут же будет достаточно пары походов к Нидгару.

На завтрак спустилась вниз в просторный каменный зал с голыми стенами. Только на одной висело украшение — старинный меч на подставке, напоминающий гладиус, при ближайшем рассмотрении оказалось, что он переломлен пополам и его части просто аккуратно сложены вместе.

— О, проснулась, — послышалось сзади и она повернулась к вышедшему с кухни хозяину, высокому мужчине лет пятидесяти на вид.

Появившаяся на его морщинистом лице понимающая ухмылка быстро сползла, когда он увидел значок вигила.

— Ты вигил? — удивленно спросил он.

— Она самая, — усмехнулась Мария. — Организуйте мне завтрак, уважаемый. И у вас будет свежая акта и бумага с чернилами?

Газета нашлась, пышный омлет с зеленью принесли следом. Девушка расположилась у окна и занялась изучением прессы, следовало узнать, просочилась ли информация о задержании префекта вигилов. Вряд ли трибуну удалось все скрыть. Небольшую заметку она нашла в разделе хроники местных новостей, в ней сообщалось, что префекта все еще содержат под стражей и вскоре ему будет предъявлено обвинение. Деталей задержания и состава преступления автор не знал, поэтому большую часть текста занимала справка о длительном противостоянии корпуса вигилов и легиона. Самым полезным для Марии стало упоминание о назначенном на место Силия человеке (не известно, как газетчикам удалось об этом прознать). Им стал Лоак Валенс, городской вигил Кастеллума. О нем она ничего не знала и пока не видела смысла узнавать. Первое время несчастный будет разгребать дела префекта и разрываться между двумя должностями. А к тому времени, как станет интересоваться ролью одной молодой эфириа в поимке Силия, из метрополии пришлют кого-то ему на смену.

Бумагу и писчие принадлежности хозяин искал так долго, что она уже хотела послать все в бездну и найти их в другом месте. Наконец он появился около её стола со стопкой серой бумаги, стареньким пером и чернильницей. Первые два листа она извела почем зря. Никак не могла решить, как лучше начать свое послание к Таис. Бывшая гетера, красотка с копной медовых волос, могла очаровать любого мужчину, но почему-то выбрала Гая. Внешняя привлекательность сочеталась в ней с живым умом и недюжинным талантом психоаналитика. В свое время она помогла Марии преодолеть последствия изнасилования и вспомнить, что она женщина, а не странное бесполое существо, живущее лишь ради осуществления цели погибшего безумца Клеарха.

Их многолетняя переписка строилась на деликатном уходе от резких тем и обтекаемых рассказах о неустроенности в жизни. Именно благодаря советам Таис Мария решилась завести роман с Теганом, который был её старше на двадцать лет, и ни разу в этом не разочаровалась. Некстати вспомнился Умбра и проведенная с ним ночь. Она затруднялась сказать, возможны ли серьезные отношения с кем-то настолько эмоционально отмороженным, но поймала себя на мысли, что не прочь попробовать, хотя бы в рамках терапии по избавлению от чувств к сбежавшему Росцию, чья голова рано или поздно будет отдана на съедение пернатым в порту. О побеге вигила писать также не имело смысла, а о задержании Силия, ей как пить дать расскажет трибун.

В итоге письмо было полно воды и размышлений о тщетности бытия, за которыми сквозила тревога Марии о подруге. Немного рассказала о пугающем опыте в убийстве людей и о том, насколько происходящее с её разумом не радовало девушку. Описала, с каким хладнокровием прикончила троих дикарей во время взятия пленников, их смуглые лица быстро смазались из памяти, где осталась лишь сухая последовательность событий. Посетовала на невозможность поговорить по душам, сейчас ей бы это помогло. Закончила письмо отчаянной просьбой каким-либо образом обойти запрет Сервилия и написать ответ.

Запечатанный конверт с лаконичным «Для Таисии» отправился в карман и Мария отправилась платить за постой. Оказалось, Умбра уже все оплатил, однако названная хозяином цена порадовала девушку и она решила в следующий раз остановиться тут, а не тратиться на лишний комфорт «Кассия», тем более, что выезжала она с громким скандалом по поводу расколоченной мебели и изрядно из-за этого похудевшим кошельком. На вопрос о снеди в дорогу мужчина предложил впечатляющий выбор, говорящий о его тесном знакомстве с долгими конными и пешими переходами. Часть упаковок носили маркировки легиона. Удовлетворенно хмыкнув Мария купила снеди с запасом, взяла немного бутербродов для дневного привала и после кратких сборов покинула гостиницу, чье название прочитала лишь очутившись на улице. «Сломанный гладиус». «Вот к чему тот меч на подставке!» — сообразила она и направилась к конюшне, где они вроде бы вчера оставили её последнюю лошадь. В длинном помещении было темно, пахло сеном и конским навозом. За лошадьми смотрел коавильтек с шрамом через все лицо. Несмотря на зверский вид с животиной он обращался ласково и Мария одобрительно посмотрела на чистую и отдохнувшую лошадь. Имен их она специально не запоминала и сама не давала. Вроде бы уже шесть лет тут живет, а перенять отношение местных к тягловому транспорту так и не смогла. Та первая кобыла, с волоокими глазами и пушистыми ресницами, по кличке Неженка, после своей гибели еще с два месяца являлась ей во снах и отбила всякую охоту привязываться к лошадям. За усердие темнолицый получил полденария и одарил девушку щербатой улыбкой.

К штабу легиона Мария кралась аки тать в нощи. Встретиться с кем-то из коллег, а тем паче с Валенсом, не было никакого желания. Насчет сигнации потом придумает байку, что заплутала в полях и потому ехала дольше положенного. Главное, покинуть город до полудня. На конюшне её встретил знакомый пацан и поспешил познакомить с новым средством передвижения. Увидев жеребца Мария потеряла дар речи, красавец с тонкими ногами, густой гривой и литыми мышцами, перекатывающимися под лоснящейся рыжей шкурой, словно сошел с картины.

— Ты уверен, что он для меня? — скептически посмотрела она на мальчишку.

— Да. Вы ведь вигил Квинтиус? Мастер Умбра распорядился подготовить его для вас.

— Мастер Умбра, — она задумалась. — Ну, раз так, то хорошо. Пригляди тут за ней, — она похлопала по седлу своей куда менее впечатляющей кобылы.

Разгладив выданную трибуном бумагу Мария пошла в сторону домика, где располагался узел связи штаба. Внутрь её пустили только два раза изучив допуск и тщательно осмотрев значок. В сам зал с трансмиттерами не пустили, удалось только мельком рассмотреть длинную комнату, где в два ряда около стен стояли ящики трансмиттеров, на которых то и дело загорались матрицы. Между ними ходил десяток легионеров в форме.

— Мария Квинтиус. Вигил Колонии на Озере, — представилась она вышедшему к ней легионеру.

— Мариус Вебер, декан смены — он кивнул ей, протянул руку за документом и углубился в чтение. — У вас разрешение на четыре передачи. Ограничения по литерам нет, но я бы попросил уложиться в пятьдесят.

— Хорошо.

Вебер выдал ей бумагу, где она аккуратно написала краткое первое послание: «все спокойно? | мария квинтиус ||». Ответ пришел практически сразу и был краток: «да | пекорис ||». Интересно, что дежурившие солдаты записывали сообщение так же, как оно приходило на трансмиттер, с интерпунктами между слов. Израсходовав третью из положенных четырех передач, она отправила Авлу ободряющее: «скоро буду ||». Декан был рад, что сообщения вышли такими короткими и поспешил распрощаться, как только выяснил, что лимит передач исчерпан.

В коридорах здания штаба было людно и она не успела совсем чуть-чуть, к трибуну зашла целая делегация из трех легионеров, двое из которых носили погоны центурионов. На её традиционном посту у кабинета Сервилия она провела еще почти час, пытаясь вести себя спокойно и боролась с желанием спрятаться под лавку, потому как даже не знала как выглядит этот Валенс, чтоб его тиккануа обглодали! На всякий случай прикрыла значок отворотом рубашки и натянула шляпу поглубже. Свою предусмотрительность она похвалила уже на исходе часа, когда послышались тяжелые шаги по коридору и мимо неё прошел высокий и массивный лысый мужчина с узнаваемым серебряным значком на левой стороне рубашки. Выглядывающие из-под подвернутых рукавов руки могли похвастаться, в отличие от головы, буйной темной растительностью. Лицо она его толком разглядеть не успела, да и не пыталась, занятая попытками слиться со стеной и лавкой.

Мужчина не останавливаясь без стука резко распахнул дверь в кабинет трибуна и проревел:

— Гай! Чтоб тебя тиккануа сожрали!

Ответа посетителей трибуна на это шикарное заявление Мария на разобрала и усмехнулась, когда все трое вылетели наружу багровые от возмущения.

— Лоак, я знал, что ты заглянешь, — спокойно ответил Сервилий, после чего дверь закрылась, отсекая все происходящее там от посторонних.

Судя по обращению, временно исполняющий обязанности префекта находился в близких отношениях с трибуном. На данный момент, однако, Марию больше интересовало, каким же образом передать письмо для Таисии и не попасться на глаза Валенсу. Пришлось отправляться на поиски Умбры, и начала она с поста у входа в тюрьму. Как же не хватает ей в такие моменты мобильных телефонов! Вот вроде и прожила большую часть жизни без них и тут успела привыкнуть, но то, что порой найти нужного человека и пересечься с ним — целая проблема, сильно раздражает. Особенно когда времени на масштабные поиски нет. По закону подлости ни в тюрьме, ни на конюшне смуглого легионера не оказалось.

Удача окончательно отвернулась от Марии, когда на повороте она практически нос к носу столкнулась с Валенсом. Ростом тот был лишь немного выше её, так что выражение дословно иллюстрировало ситуацию. В шляпе он выглядел еще внушительнее и сощурившись подозрительно осмотрел девушку. Дерьмо! Дерьмо! К османам в задницу это письмо, надо было валить! Взгляд вигила скользнул ниже и остановился на скромных выпуклостях, левую из который украшал значок с литерой V. Секундной заминки мужчине хватило, чтобы определить, кто стоит перед ним. Вигил женского пола в Империи пока был в единственном экземпляре и по извращенной милости Фортуны теперь находился именно в его подчинении.

— Квинтиус, — припечатал он и попытался задавить её взглядом. — Ты что тут делаешь?!

— А вы кто? — Мария вовремя вспомнила, что по идее не должна быть с ним знакома.

— Лоак Валенс, временный префект вигилов в этой дыре. Отвечай на вопрос!

— Ищу легионера Умбру, — спокойно отрапортовала она.

— Да к хренам Умбру! Какого кастрированного османа ты шляешься по городу?! — далее он употребил еще несколько совсем матерных оборотов.

Обстоятельства встречи к этому не располагали, но Мария поймала себя на том, что Лоак ей нравится, а в особенности парочка пассажей, которые она постаралась запомнить, чтобы использовать впоследствии. Валенс тем временем продолжал распекать подчиненную.

— Твоя задница уже должна быть на полпути в ту задницу, к которой ты приписана! — тавтология нисколько не смутила мужчину и он продолжил. — И зачем тебе Умбра? — девушка подметила, что с Леандром он тоже, по всей видимости, знаком.

— Он должен решить вопрос с предоставлением мне лошади взамен убитой, — невозмутимо пояснила она, предположив, что вигил должен быть в курсе комбинаций своего приятеля трибуна.

— Понятно, — он успокоился. — Бери эту лошадь и вали из города, пока тебя еще кто-то не увидел.

— Будет исполнено, префект Валенс, — Мария изобразила на лице вид лихой и придурковатый и подметила, как скривился мужчина от обращения.

— Если тебя увидит кто-то из магистрата, то у нас всех будут проблемы, — уже серьезно сообщил он ей. — Мы с Гаем отобьемся, а вот тебя потопят. Поэтому сиди и не высовывайся по крайней мере пару месяцев. В рапортах лишнего не пиши, их читаю не только я. Удачи тебе, Квинтиус. Еще поработаем вместе.

— И вам удачи, Валенс, — сказала она в спину направляющегося к тюрьме мужчины и поторопилась к трибуну, надеясь застать перерыв в его плотном расписании.

Встреча с вигилом Кастеллума прошла лучше, чем она ожидала. Новоприобретенные обязанности явно тяготили Валенса, хороший знак. Внешне он ничем не напоминал кабинетного работника: загорелые руки, обветренное лицо, скупые движения и армэфа на поясе. К сожалению, это только убедило Марию, что ему очень быстро найдут замену, а уж его тесное знакомство с трибуном сыграет только против вигила. Противостояние легиона и корпуса уже вошло в легенды и породило множество обидных для обеих сторон анекдотов, которые девушка предусмотрительно не запоминала.

В качестве компенсации за непредвиденную встречу с начальством, Фортуна подкинула ей подарок в виде открытой двери в кабинет Сервилия. Осторожно заглянув внутрь и увидев, что тот занят писаниной, Мария быстро просочилась внутрь и прикрыв дверь поздоровалась.

— Здравствуйте, трибун.

— Квинтиус, — кивком поприветствовал её он.

— Я принесла письмо, — она вынула из-за пазухи конверт и положила на стол перед мужчиной. — Передайте его Таис, пожалуйста. Надеюсь, я смогу получить её ответ.

— Надейся, — сухо ответил Сервилий. — У тебя все?

Мария замялась. Выйдя из тихого полумрака домика, где располагались трансмиттеры, она с досадой осознала, как наследила со своим беспокойством. Глупо было предполагать, что её участие в деле с задержанием Силия останется в тайне, но теперь у любого дознавателя на руках будет множество свидетельств очевидцев и передачи в Колонию, подписанные её именем.

— Квинтиус, что ты от меня хочешь? — вздохнул он, словно догадался о её сомнениях. — Вранья и успокаивающих рассказов? Ты сама влезла в это и ты вигил, а не легионер. Я мог бы сказать, что ты опоздала и теперь тебе остается только подбирать кости, но повторю сказанное ранее: своих подчиненных я не бросаю, кем бы они себя не считали, — предвосхитил он её возражения. — Езжай уже в свою Колонию и не мозоль глаза дознавателям.

— Удачи, трибун.

— И тебе удачи, эфириа. Она нам еще пригодится.

Больше дел в Кастеллуме у Марии не осталось. Арест Силия задвинул на задний план причину, по которой она оказалась в городе, да и сами дознаватели не искали с ней встречи, чему стоило радоваться. Второй раз пройти инквизицию Непоциана мог возжелать только законченный мазохист, к коим она себя не относила. Для полного комплекта, конечно, не хватало попрощаться с Умброй, но с ним девушке видеться не хотелось. Зря она дала слабину и не отправилась на поиски лучшего кандидата для ни к чему не обязывающего секса, по здравом размышлении заключила, что не стоит переводить их профессиональные отношения в другую плоскость, для её же собственного блага. Влюбиться в Леандра будет намного легче, чем в раздолбая Росция. Учитывая заинтересованность трибуна Мария чуяла задницей, что еще не раз поучаствует в его комбинациях и, скорее всего, бок о бок с верным подчиненным Сервилия, который теперь причислял и её к своим людям. К добру это или нет еще предстоит выяснить.

Умбра как прочитал бродящие в голове Марии мысли и поджидал у конюшни. Выглядел он значительно лучше, чем вчера: под глазами уже не было синяков и безразличие в глазах теперь лишь слегка отсвечивало, не превращая его в пугающую маску. Они молча замерли, рассматривая друг дружку. Нарождающуюся неловкую паузу преврал пацан, ведущий за повод оседланного жеребца и заводную кобылу. Оба уже навьюченные сумками. Он поспешно всунул поводья Леандру и поспешил свалить.

— Уезжаешь, — первым нарушил молчание легионер.

— Меня уже и Валенс, и Сервилий успели послать куда подальше, — усмехнулась она. — Стоит ехать, пока щит еще держится, — Мария огляделась в поисках какой-то темы разговора, чтобы избежать серьезного разговора, не готова она пока к такому. — Кстати, где ты достал такого красавца? — она погладила бок жеребца. — Ты точно никого не убил, чтобы мне его отдали?

— Красавице и конь полагается соответствующий! — широко улыбнулся он и девушка наконец выдохнула, такой Умбра был знаком и безопасен. — Пригляди там, чтобы не попортили.

— Будь уверен, вокруг этого молодца наш Галл будет кругами ходить и обихаживать по три раза на дню.

— И за собой тоже пригляди, — многозначительно уронил Леандр и спрятал ровные зубы за плотно сжатыми губами, от которых Мария поспешно отвела взгляд и поспешила залезть в седло нетерпеливо гарцующего коня.

— Удачи, Умбра. Еще увидимся!

— До свидания, Квинтиус.

Не оглядываясь девушка торопилась покинуть Кастеллум и выкинуть из головы все происшедшее. Хватило её, правда, до первого привала. В тишине, нарушаемой шелестом листвы, шорохами от пасущихся лошадей, стрекотом цикад и ленивым чириканьем птиц события последних дней казались еще ярче и ближе. Забавно, как субъективно ощущение времени для человека. Иногда каждый день похож на предыдущий и все они смазываются в одну мутную картину без единого сочного пятна, а порой за одну неделю происходит столько, что чувствуешь себя постаревшим на год или два.

На ночлег Мария по иронии Фортуны встала на том самом месте, где они поймали дикарей. На земле еще можно было разглядеть темное кровавое пятно, натекшее с её кобылы. Сумерки сменила упавшая темнотой ночь. Всматриваясь в желтые языки пламени, от которых окружающий лесок казался еще темнее, девушка практически ощущала взгляды мертвецов, что пришли сюда живыми. Красочные ночные кошмары не заставили себя ждать. В них она отстреливалась от толп краснолицых с дикими оскалами на лицах. Окровавленные, с перебитыми ногами и руками они не хотели умирать, цеплялись за жирную землю, серую траву и её ноги, заползая все выше. Первый раз она очнулась, когда на её горле сомкнулись зубы и руки очередного мертвеца. Заснула с трудом, дрожа и закусив губу.

Следующие участники ночных сновидений оказались более изобретательными, обернувшись её знакомыми из этой и прошлой жизни. Вот Гай с Галлой. Рядом с ними центурион Септимус и Луций со жвалами на месте ртов и зазубренными мачете, прикрученными к кровавым обрубкам на месте рук. Компанию им составили Леша и Виталик, первый в любимом костюме с красочными кровавыми пятнами от перерезанного горла, второй в растянутых трениках, сквозь которые прорывались шипы на коленях и жуткими когтями, загребающими землю. Вся эта команда щерилась иглами зубов, подвывала и хрипела с переходом на визг и клекот. Убегала Мария долго, оглядывалась и с болезненным ужасом не могла оторвать взгляд от таких родных и искореженных лиц, обступающих со всех сторон. Упав она расстреляла целый магазин в Луция и снесла голову Галле неожиданно целым гладиусом. Спасительная темнота поглотила её, когда на руке сомнулись когти Виталика, а Септимус пилой пронзил ей грудь.

Лучи утреннего солнца осветили поляну и сжавшуюся в комок под одеялом Марию, что закусив костяшки еле сдерживала крик. Дерьмо! И какого хрена она не взяла с собой в поездку снотворное? Вот ведь дура! Кошмар отползал медленно и неохотно. Судорожно всхлипнув девушка выбралась из кокона, когда светило забралось достаточно далеко, чтобы начать припекать. Мрачная и осунувшаяся, она нисколько не чувствовала себя отдохнувшей. Удивительное рядом. Как объяснить отсутствие леденящих кровь сновидений в ночи, проведенные совместно с Клавдием и Умброй? Придется в терапевтических целях завести себе постоянную постельную грелку. Усмехнувшись своим мыслям она чуть поддала пятками и приготовилась до вечера не вылезать из седла. Теперь остановки будут для отдыха лошадей, она свое проспала с утра.

Колония на Озере встретила её вечерними удлинившимися тенями и умопомрачительным запахом сдобы из открытых окон таверны. Галл пришел в состояние аффекта от одного вида статного жеребца и несколько минут стоял разинув рот, не в силах вымолвить ни слова. Мария с трудом привела его в чувство, наказала расседлать лошадей и принести часть сумок к префекту, а оставшееся к ней домой. Пекорис сидел за столом и читал книгу, отодвинув её от себя практически на пол паса.

— Приветствую, Авл, — девушка тяжело опустилась на стул и примостила рядом сумку.

— Мария! Наконец-то! — старик был неподдельно рад её видеть и сразу же озвучил причину этой радости. — Когда пойдешь проверять щит?

— С сигнацией разберемся и пойду, — тихо проговорила она.

Процедура заняла пару минут, после чего усталая и потная Мария забрала из шкафа наполненные кристаллы и отправилась обследовать якоря. Ползая в пыли, между пожухших кустов она торопилась проверить действующие, обманки оставляя на потом. Закончила уже в темноте. На чистое небо со стороны залива начали наползать облака и ветер немного усилился. Повезло вдвойне: ураган не застал её в дороге и завтра всем придется сидеть по домам, поэтому расспросы о поездке отложатся по крайней мере на сутки.

Сумки с её вещами лежали горой сразу за входной дверью. Отпихнув их с дороги Мария оглядела свое пустое мрачное жилище и поплелась в душ. Грязь, пот и пыль смылись быстро, в отличие от плохих воспоминаний и опустошенности. Достав початую бутыль похожей на виски aqua ignis она опустилась на жесткий каркас кровати, отхлебнула глоток и замерла. Не пробрало. Глотнула еще раз, не утруждая себя поисками кружки или стакана. На третьем глотке почувствовала теплоту в желудке. На четвертом вспомнила об оставшемся пайке из «Сломанного гладиуса». После первой бутылки настал черед второй. Закуска закончилась, в отличие от энтузиазма. Мутным взглядом Мария посмотрела на показавшуюся из-за облаков луну и усмехнулась комизму ситуации. Её цель — родить как можно больше детей от сильного эфириуса, пока же она только ищет неприятностей на свою задницу и отстреливает дикарей с завидным постоянством. Героиня, мать её. Вот только чьего романа?

Когда луна снова показала свой щербленый круглый лик, вигил Колонии на Озере, Мария Квинтиус спала на деревяшках подложив под голову ладони. На полу рядком стояли три бутылки, а рядом заряженная Дэльта на предохранителе. Время от времени она вздрагивала и неразборчиво бормотала, опуская руку на пистолет, и снова затихала, сжавшись в комок.