Снова «сложная» глава… Снова присутствуют события, читать о которых будет неприятно особо мнительному читателю.

Что произошло прошлой ночью? Что последовало за тем, как я покинула дом Клауса в его компании, направляясь на какой-то таинственный вечер? Кажется, что я ничего не помню. На самом деле я не хочу об этом вспоминать…

Клаус привез меня к большому дому, в котором нас встречали разодетые мужчины и женщины, в именах которых я терялась. А первородного просто забавляла моя растерянность. Замечала, как посреди разговора он внезапно обрывал свою фразу и наблюдал за мной, привлекая тем самым внимание ко мне со стороны своих собеседников. Я не знала кто из гостей вампир, кто человек. Я терялась среди этого богемного общества, мое вампирское осязание, казалось, пропало вовсе. Признаться честно, я вообще не знала зачем он привез меня сюда. Определенно, мне было неуютно. Мне были непонятны темы разговоров, манера общения, выставленная напоказ элегантность. Спустя два часа, проведенных в этом доме, большем походившем на замок королей времен средневековья, я начала злиться. Ощущение, что я чужая всем и каждому в доме росло с каждой секундой. Могла ли я попросить Клауса отвезти меня домой? Изменила бы я ход событий? Не знаю… Сейчас комкая уголок наволочки в кулаке, я переигрываю этот чертов вечер, меняю исход событий… И все же, на самом деле все произошедшее я уже никогда не изменю. Кого винить в этом? Клауса? Себя? Одержимость? Всхлипывая, шепотом читаю выученную с детства молитву. К кому мне обратиться за спасением собственной души, кроме Бога? Да и он вряд ли поможет той, которая умерла, будучи его рабой, став рабой иного мира. И все же, я обращаюсь к Богу, как к последней инстанции, способной повлиять на мою чернеющую душу. Я надеюсь на это… Я молюсь за это…

Вспоминаю, как схватив бокал шампанского, я вышла во двор, представляющий собой небольшой парк с лавочками, постриженным газонам и небольшими кустарниками. Быть может, я надеялась на успокаивающий свежий воздух. Медленно пью дорогое шампанское, ожидая, когда вечер, наконец, закончится и гости начнут расходиться. Меня уже довольно долго мучила жажда. Не та, которая утоляется водой или другим подходящим напитком… Это была жажда крови. Странно, что при присутствующих на вечере вампирах, никто не подумал об их нуждах. Клаус, должно быть, просто издевается, оттягивая время и не спеша отправить меня домой. Я же явно показывала всем своим видом, что мне осточертел этот прием!

Внезапно ко мне на талию опускаются чьи-то руки. Вздрагивая, я кидаю взгляд на стоящего сзади.

— Какого черта ты делаешь?! — нервно выпаливаю я в лицо Клаусу. — Что за привычка подкрадываться сзади?!

— Что так вывело тебя из себя, милая? — улыбаясь интересуется он.

— ТЫ выводишь меня из себя! — продолжаю шипеть я, залпом осушая свой бокал. — Твой гребанный вечер и твои гребанные знакомые! А еще я голодна! Очень. И если сейчас же ты не отправишь меня домой, я накинусь на первого встречного!

— Так в чем же дело? — Клаус сохраняет улыбку на лице, но его глаза становятся по заговорчески хитрыми. — Домой мы поедем позже. А вон там твой первый встречный.

Клаус указывает на одинокого мужчину, который прогуливался по аллее, разговаривая с кем-то по телефону.

— Ты сумасшедший? — смиряю взглядом незнакомого человека, обращаясь к Клаусу. — Это один из гостей… Я не могу просто так напасть на него…

— Ты же сама сказала, что голодна. — Клаус легонько подталкивает меня в плечо, провоцируя напасть на человека. — Просто воспользуйся им, необязательно убивать…

«Необязательно убивать, необязательно убивать…» эта фраза вертится в моей голове до сих пор. Она сопровождала все мои действия в те роковые минуты. Эти слова звучали громче, чем резкий, но тут же оборвавшийся крик моей новой жертвы. Громче, чем рычание самого Клауса, когда он пытался оторвать меня от изуродованной шеи мужчины. Но запах крови окутал меня всю, проникая через каждую клетку тела прямиком к мозгу.

Клаус с силой оторвал меня от тела человека, едва не сломав мне обе руки, которые вцепились в мужчину мертвой хваткой. Одновременно с тем, как мои руки отпустили плечи мужчины, я наблюдала невидящим взглядом, как его голова с глухим стуком упала рядом с телом.

— Черт… — казалось, Клаус сам был под впечатлением моей расправы над человеком.

В моих глазах застыл ужас, и Клаус вовремя зажал мне рот рукой, когда я хотела закричать от собственного бессилия. Как же так… Как я смогла сделать такое…

— Питер Летвин, служащий банка. — тихо говорит Клаус, переводя взгляд с тела лежащего на земле, на его же голову, валяющуюся отдельно от тела. — Примерный семьянин, у него двое детей и жена, ожидающая очередное пополнение в семье. Без главного кормильца, им придется туго.

Зачем он говорит мне все это сейчас? Почему не сказал несколькими минутами раньше?

Рывком я вырываюсь из рук первородного и прижимая окровавленную ладонь ко рту, спускаюсь вниз по аллеи, не в силах вообще что-либо соображать. Клаус догоняет меня, резко хватает за руку и тащит к парковке. Он спешит. Спешит не стать свидетелем того, как найдут обезглавленный труп. Должно быть, припишут это какому-нибудь другому вампиру, находящемуся на ужине.

Всю дорогу домой я билась в истерике. Я проклинала Клауса, себя, свою жертву, Бога… Всех! Я ненавидела весь мир, терпящий мое в нем присутствие.

— Таких, как я не должно быть! — я кричу об этом на всю машину, затем этот же крик разносится по всему дому.

Неизвестно откуда возникает Коул, и они вместе с Клаусом прижимают меня к полу, не в силах успокоить. Я получаю несколько пощечин, стремящихся вернуть меня в реальность, но пока мой голос окончательно не охрип, я продолжаю заходиться в рыданиях и просить их меня прикончить.

Когда я не могла выжать из себя ни слезинки, Клаус поднял меня с пола и отнес наверх. Рывком он сорвал с меня окровавленную одежду и уложил под одеяло. Напоследок, он пригладил мои растрепавшиеся пряди волос. В его глазах я впервые увидела нерешительность, растерянность и даже… Страх?

Когда Клаус ушел, я даже не пыталась уснуть, комкая простынь и края подушки в руках. Чувствую, как теряю себя. Сейчас я бы хотела оказаться на месте своей жертвы. Чтобы так же стремительно меня лишили жизни. Так, моя душа не продолжала бы покрываться мраком, а сама я не превращалась бы в животное, чертящее себе путь в ад.