Небольшой тазик с теплой водой к утру превратился в наполненный кровью сосуд. Бинты, что я смачивала в нем, насквозь пропитались кровью Бонни. Няне не становилось лучше, а какие-то моменты меня очень пугали, когда ее дыхание прерывалось на несколько секунд. Кожи на ее спине и руках будто не осталось вовсе, сплошное кровавое месиво. Сейчас я ощущала настоящий страх. Страх остаться одной в этом чужом доме, среди своих кровных врагов. Я не понимала, не представляла того, что Бонни может не перенести полученные увечья, и тогда преданная мне няня уйдет от меня навсегда… Сама эта мысль сводила меня с ума, и к утру этой бессонной ночи я уже с трудом могла что-либо соображать, а лишь механически смачивала тампоны в тазике с кровавой водой.

Я даже не услышала как дверь в мою комнату распахнулась, и кто-то тихо вошел.

— Она умрет. — этот мягкий голос не предполагает, он констатирует, что будет именно так.

— Я не позволю ей умереть… — снова опускаю свернутый бинт в кровавую жижу в тазике, смачивая его.

— Я помогу, если ты позволишь… — моя рука вздрагивает, когда из моих пальцев извлекают пропитанный кровью бинт.

Ребекка отстраняет меня в сторону от кровати, на которой не шевелясь лежит Бонни. Вампирша разрезает свое запястье ножом для писем и тут же прикладывает руку к бледным губам Бонни. На несколько секунда в комнате повисает тишина, и даже кажется, мое сердце и дыхание остановились в этот момент.

— Мне надо поговорить с тобой… — Ребекка убирает свою руку от лица Бонни и подходит ближе ко мне, будто предполагая, что моя няня, находясь в таком состоянии может услышать нас.

— Она будет жить? — не могу выдавить из себя ни одной эмоции. Я очень устала.

— С ней будет все хорошо. — отвечает Ребекка, изучающе рассматривая меня. — Вопрос в другом… Ты знаешь, как мой брат зол на тебя после того, на что отважились вы с Бонни.

— Он зол на меня с момента моего появления на свет… Не так ли? — замечаю я.

— Клаус в самые ближайшие дни планирует отправить группу вампиров в те земли, на которых укрылись, оставшиеся в живых после нападения на твоего отца, оборотни. Бонни назвала этот район, когда по ее телу прошлось около полусотни ударов плетью…

Я сжимаю зубы, силясь не закричать от безысходности. Все кончено! Все, за что боролся отец вскоре превратится в прах! Все те бедные, нуждающиеся в помощи люди, вскоре примут ужасную смерть!

— Я ничего не могу сделать… — выдыхаю я, не в силах проронить ни одной слезы из-за этой ужасной бессонной ночи. — Я подвела их… Подвела их всех!

— Еще не все потеряно, Кэролайн! — Ребекка хватает меня за предплечья, ощутимо встряхивая меня, будто стараясь привести в сознание. — Возьми себя в руки, и постарайся не допустить расправы над твоими немногочисленными близкими!

— Но что я могу сделать? Я сама едва не поплатилась жизнью! Бонни едва ли не отдала свою жизнь! Но твой брат снова оказался впереди нас на несколько шагов! Он все предугадал, все предусмотрел…

— Поговори с ним! — перебивает меня Ребекка, резко отпуская мои плечи. — Наберись смелости и встреться с ним взглядом! Ты должна убедить его дать своим близким фору! Обязана, Кэролайн!

— Но он не будет меня слушать! Он хотел убить меня…

— Клаус слишком резок, вспыльчив, но… Это не мешает ему быть увлеченным тобой…

— Увлеченным?!

— Разве ты не видишь, что мой брат не равнодушен к тебе? Ты думаешь, он не вспорол тебе грудную клетку, когда поквитался с твоим отцом, из-за каких-то других побуждений? Я не говорю, что он влюблен. Сомневаюсь, что брату вообще знакомо это чувство, но что-то побуждает его оставлять тебя в живых. И поверь мне на слово, это не корыстные умыслы о расправе над оборотнями. Если бы ему так нужно было найти всех выживших твоей стаи, он бы это сделал и без твоего содействия.

— Я не знаю, что могу сказать ему… — вздыхаю я, обхватив голову руками. — Что предложить…

— Думай, дитя, думай. На кону жизни, за которые стоит побороться. — Ребекка отворачивается от меня, направляясь к двери, но у порога внезапно поворачивается снова. — А ты?

— Что я? — не понимаю к чему ведет ее последний вопрос.

— Если закрыть глаза на то, что он сделал с твоей семьей… Если бы ты никогда не узнала, кто виновен в смерти твоего отца… Как бы ты относилась к нему, Кэролайн?

— Я никогда не закрою на все это глаза. — не задумываясь, отвечаю я, смахивая слезу, пробегающую по щеке. — Остальное стало малозначительным…

Ребекка кивнула, опустив голову и тут же вышла за дверь.

Прошло несколько дней, и Бонни почти полностью окрепла. Я же снова спряталась за дверьми своей комнаты, стараясь не думать ни о чем, что происходит за ее пределами. И все же мое сердце холодело от слов Ребекки, повествующих мне о планах Клауса. Такой беспомощной, лишенной воли, я не чувствовала себя еще никогда. Мне казалось, что кровь моих близких останется именно на моих руках из-за моей слабости, страха. Но этим вечером я решилась…