Свет свечи в лампаде вздрагивал, отбрасывая, на потемневшие от времени и грязи стены подвала, замысловатые тени, которые сливаясь вместе, напоминали фигуры монстров, сказки о которых рассказывал мне отец в детстве. Крепко сжимая рукоять меча в руках, я также старательно сдерживала в себе стремление взмахнуть им, и отсечь наглую голову вампира, который был прикован к каменной стене передо мной крепкими стальными цепями, в сплав которых входил густой настой вербены.

— Более тридцати человек… — сквозь зубы произношу я, яростным взглядом вглядываясь в потемневшие от боли глаза Коула Майклсона. — Более тридцати жертв ты оставил за собой, перед тем как оказаться здесь!

Коул механически сплевывает сгусток крови, поднимая на меня свои дерзкие глаза, будто перед ним ровным счетом пустое место.

— А я ведь говорил брату, что стоило отсечь твою смазливую головку еще тогда, в доме, где испустил дух твой собакоподобный отец! — поморщившись от спазма боли, вампир натягивает на лицо едва заметную улыбку. — Я знал, что овечка рано, или поздно станет волком!

Сильный удар по лицу заставил деверя замолчать, едва не задохнувшись от собственной крови. Потираю ушибленную руку, не сводя глаз с пленника, готовясь лишить его своей бесконечной жизни в любой момент.

— Думаю, не надо объяснять дважды, что говорю здесь я! — мой меч прислоняется к его щеке, опускаясь ниже к груди, оставляя холодной сталью ярко-алую кровавую дорожку на его теле. — Твоей семье недолго осталось существовать! Вы все пойдете вслед за моим отцом! Вопрос только в том, насколько ужасной окажется расправа над каждым из вас!

— Не забывай, моя сладкая, что ты все еще являешься частью этой семьи! — ухмылка Коула приводит меня в бешенство, и я едва ли могу контролировать силу нажатия на меч, который погружался в плоть вампира все глубже. — Так ведь, Кэролайн Майклсон? Клаус не забывает предательства! И рано, или поздно он собьет с тебя спесь, девчонка!

— Я ношу фамилию отца! — мой голос разносится по всему подвалу, а вслед за ним раздается срывающийся крик Коула от того, что я насквозь протыкаю его плечо мечом. — Я Кэролайн Форбс! Была ею, есть и буду! Та жалкая формальность, на которую вынудил меня твой братец, никогда этого не изменит!

Голова вампира никнет, он замолкает, очевидно, потеряв сознание. Медленно, истинно наслаждаясь этим мгновением, извлекаю окровавленный меч из плеча вампира, тут же выпуская на волю новый поток крови. Еще долгих несколько минут я самозабвенно рассматриваю блестящее лезвие, украшенное алыми переливами, стекающей с него крови. Каждый раз, когда я кидала взгляд на плененного вампира, в моей памяти всплывала только пара воспоминаний — то, как он избивал меня стальным кнутом, и то, когда он едва не погубил Бонни этим же орудием. Его страдания сейчас были малой толикой того вреда, что он причинял окружающим.

— Что с ним делать? — Тристан, мой преданный воин, вошел в подвал, отвлекая меня от собственных мыслей. — Вы убили его?

— Нет, планы изменились. — отвечаю я, схватив тряпку и тщательно вытерев меч, даруя ему привычный блеск. — Следите за ним и днем и ночью. Это слишком ценный материал, чтобы расходовать его так расточительно!

Тристан проводил меня недоуменным взглядом, но все же проверил цепи, удерживающие безвольного вампира.

Выйдя из подвала, и обведя победным взглядом доблестных воинов стаи моей и Дункана, я начала говорить:

— Вы хорошо постарались, друзья мои! Но все же потери наши не знают разумных пределов! Знаю, что вы ожидаете от меня вердикта о смерти вампира, но я не нанесла последнего удара, — в толпе поднялся шум, возмущенные возгласы, заставили меня повысить тон. — Теряя лучших, мы не должны руководствоваться своими чувствами, жаждой расплаты — это ослепляет нас! Прежде всего, мы должны оставаться разумными, избирая тактику продолжения войны, не идя на поводу чувств! В наших стенах очень ценный пленник! Слишком глупо было бы вспороть его плоть! Доверьтесь мне, и мы обретем несколько большее, чем просто очередную смерть вампира! — толпа стихла, внимательно прислушиваясь к каждому моему слову. — Я не хочу раскрывать все карты. Прежде всего, я хотела бы призвать одного из вас для выполнения очень сложного, но нужного нам задания. Не буду скрывать, что оно может оказаться последним для добровольца! Но поверьте мне, я знаю, что делаю!

— Что требуется? — после затянувшейся паузы, один из мужчин подал голос, выйдя вперед.

— Нужно отправиться к стенам врага, чтобы донести некое послание. Думаю, вампиры слишком умны для того, чтобы убить посыльного.

Парень доблестно справился с поставленной задачей, вернувшись целым и невредимым в стены поместья пару дней спустя.

— Они согласны на встречу! — задыхаясь от быстрого бега, поведал он. — Только вампиры придут с воинами, в этом можно не сомневаться!

— Мы тоже не без оружия, друг мой, — тихо произношу я, устремляя куда-то вперед свой ликующий взгляд. — В наших руках самое мощное оружие, какое только возможно представить — их брат.

Когда солнце село, окрашивая небосвод ярко красными тонами, наши воины уже заняли исходные позиции на бескрайнем поле, невидимой границей разделяющем земли оборотней и вампиров. Я взяла с собой лучших из стаи, отчасти почти все отправились со мной, намереваясь впервые в жизни увидеть беспомощность в глазах вампиров.

Мгновенья ожидания стали самыми желанными и одновременно пугающими, и все же душа моя ликовала в предвкушении того, что моя цель становится все ближе. Над полем нависла тишина, и даже птицы стихли, пение которых доносилось до того из ближайшего леса. Вглядываясь вдаль, я стремилась первой увидеть приближение врага на столь близкое расстояние. И момент настал…

Десяток вампиров, неслись верхом, приближаясь все ближе и ближе. Спустя считанные секунды я рассмотрела среди них, державшегося посредине Клауса, конь которого был особенно нетерпелив. Рядом с ним определенно была женщина — облаченная в белое платье и в тон ему плащ, она не отставала в скорости от воинов. Да, я не могу ошибиться, это Ребекка. Я искала среди них еще одного знакомого мне вампира, но Элайджи не было. Что ж, возможно, без него все пройдет легче. Вампиры остановились в трехсот футах от моей стаи, хотя было видно, что их кони желали продолжить свой бег, обретя боевой дух и предвкушая желаемое сражение.

Пройдясь взглядом по всем и каждому из вампиров, я невольно остановилась на лице Клауса. Как не пыталась я прочесть эмоции на нем, оно оставалось непроникновенным. И лишь холодный взгляд застыл, встретившись с моими глазами, будто начиная немой разговор наших, ставших чужими друг другу, душ.

— Не хочу расплываться в приветствиях, и тратить время, спрашиваю напрямую, — прогремел голос Клауса, конь под которым поднялся на дыбы от нетерпения ринуться в бой. — Что ты хочешь за него?

Легкая улыбка застыла на моем лице, когда поймала на себе какой-то болезненный и скорбный взгляд графа. Очевидно, он был не в восторге подобным положением вещей.

— Не буду вдаваться в полемику, и объяснять, зачем мне это нужно, — в тон Клаусу отвечаю я, даже не пытаясь скрыть дерзкую улыбку. — Я настоятельно требую, чтобы граф Майклсон дал мне право на развод, огласив королю наше взаимное согласие на это.

Взгляд Клауса вспыхнул огнем противостояния. Мне был очевиден его ответ и согласие, но все же искорки надменности в его глазах, заставили меня убрать ухмылку с лица. Мучительная пауза немного напрягала меня, но я не сомневалась, что добьюсь своего.

— Должно быть, леди слишком плохо понимает свое положение и положение своих людей, если думает, что способна диктовать мне свои условия! — на этот раз ухмылка расцветает на лице Клауса. — Мой ответ остался таким же неизменным, каким и был несколько месяцев назад. Нет!

Стискиваю зубы, в то время, как моя лошадь начинает топтаться на месте. Он специально это делает?! Нарочно хочет указать мне свое место, унижая и жаля своими словами?!

— Должно быть, граф плохо видит причину нашей сегодняшней встречи! — обретя контроль над собой, я разворачиваюсь на месте, обращаясь к мужчинам, находившимся за моей спиной. — Распять его!

Взгляд загорается жгучей ненавистью, как у меня, так и у Клауса, когда в руки Коула поспешно вбивают металлические скобы, приколачивая их к деревянным балкам, образующим что-то наподобие креста. Вампир при этом приходит в себя, вздрагивая от каждого удара кувалды. Спустя мгновенье распятие поднимают над землей. Коул Майклсон едва заметно приподнимает голову, сталкиваясь глазами с братом и сестрой, которая прижала обе ладони к лицу и едва не теряла сознание от развернувшейся картины.

— Убью… — читаю по губам Клауса, когда он уже хотел устремиться вперед, но Ребекка предусмотрительно встала перед ним.

Вампирша что-то быстро проговорила брату, затем обратилась ко мне:

— Позволь мне поговорить с тобой! — просит она, умоляюще глядя на меня. — Прошу удели мне минуту!

Едва заметно кивнув, я перемещаюсь в центр поля, останавливаясь ровно по середине между двумя армиями. Ребекка также поспешно приближается ко мне, вглядываясь в мои глаза, ища там отклик сожаления, но находит в них лишь жажду расплаты и ненависть.

— Не делай этого! — молит она, находясь на запретном расстоянии ко мне. — Убив Коула, ты разожжешь огонь войны еще больше! Не позволяй своей душе покрыться этой темнотой, которая уже сгустилась над тобой!

— Я прошу лишь освободить имя моего отца от жалкой примеси вашего рода! — рычу я, нетерпеливо переминаясь на месте. — Если для твоего брата это принципиально, то пусть попрощается с родственником!

— Клаус никогда не позволит манипулировать собой! — Ребекка едва не плачет, понимая, насколько тверда я в намерениях.

— Умейте проигрывать, вампиры! — более я не видела перед собой ту доблестную девушку, которая единственная встала на мою защиту в стенах графства Майклсон. — Убирайся к брату и передай ему, что мое терпение кончается!

— Но Кэролайн… — Ребекка не успевает договорить, когда я резко хватаюсь за меч и проникаю им в область ее живота.

Хватаясь за рану, кровь из которой вмиг заливает белоснежное платье, окрашивая и пропитывая его ярко-алыми красками, и едва не падая с коня, Ребекка направляется к своим людям. Клаус спрыгивает с коня, подхватываю сестру почти у земли, когда силы стремительно покидают ее. Он прижимает раненную девушку к груди, гладя ее по волосам и шепча что-то. Его воины замерли, ожидая приказа наступать, но он так и не раздается. Кажется, мой поступок окончательно выбил Клауса из колеи, отчего он не вспыхивает яростью в ту же минуту.

— Так ты дашь мне развод? — снова громко спрашиваю я, обращаясь к мужу.

— Ты безумна! — произносит он, каким-то по-особенному обреченным и скорбящим голосом. — Развод не спасет твое погаснувшее сердце. Не являясь мертвой, ты умерла внутри себя, и лишь твой израненный и поеденный жаждой мести мозг правит бренным телом… Не думаю, что отомстив за смерть отца, ты искупишь свою грешное сердце. Твоя жажда лишь наберет обороты, и ты займешься самоедством! — передав сестру в руки другого воина, Клаус поднялся в полный рост, с призывом глядя мне в глаза. — Я не дам тебе права на развод! Это мой окончательный ответ! До конца своих бездушных дней ты будешь носить мою фамилию! Это будет тебе наградой за твое упрямство, за твой разыгравшийся аппетит!

Сжимая зубы так, что челюсть заходила ходуном, я со всей возможной ненавистью отвечаю на взгляд Клауса, не желая верить в то, что он не пошел на уступки. Он заставляет меня обломать об него когти, когда я практически схватилась ими за его горло! Противоречивые чувства бушевали во мне, не зная выхода, а глаза заблестели от слез ненависти и боли, от невозможности что-то изменить…

— Сжечь его… — практически по буквам отдаю я приказ своим воинам. — Сейчас же сжечь!

Получи этот удар, супруг мой! Будь сломлен им, до тех пор, пока я не стала вдовой!

В мгновенье распятие с Коулом окутывают клубки дыма, а пламя практически сразу обволакивает его немощное тело. Его едва слышные предсмертные стоны, звучат музыкой для моих ушей, смягчая слова, услышанные от Клауса.

Среди вампиров послышались возмущенные возгласы. Я быстро направила свою стаю прочь, приказав немедленно укрыться на наших землях. Лучник вампиров пустил стрелу нам вслед, вскользь задев мне руку.

— Нет! — слышу сзади голос Клауса. — Пусть уходят! У нас еще будет возможность встретиться и поквитаться!

Прижимая ладонь к кровоточащей ране, я спрыгиваю с лошади, оказавшись у поместья Дункана. С застывшим взглядом, я врываюсь в холл, не желая видеть кого-либо. Отчего-то мне было больно. Нет, не от раны на руке. То была внутренняя боль, которая пустотой разрасталась у меня внутри, лишая права дышать полной грудью. Я все сделала правильно! Я готова убеждать себя в этом днями и ночами! Но… Черт, отчего же так мерзко на душе?! Отчего я ощущаю такой дикий холод?! Мне больно! Какого черта я позволила ему говорить то, чего услышать была не готова?! Была ли я готова вообще к этой встрече? Отчего вздрогнула, едва увидев Клауса? Почему хотела сбежать с этого поля, едва только встретившись с ним взглядом? Но все же, я довела все до конца! Ведь это было необходимо! Это было правильно, нужно! Нужно ли?…

— Ох, милая, что произошло? — Бонни возникает передо мной, стремясь осмотреть мою руку, но я механически отталкиваю ею, почти бегом поднимаясь в свою комнату.

Но видимо, я недооценивала свою наставницу, так как она направляется за мной, и я не успеваю закрыть перед ней дверь.

— Ты ранена! Нужно обработать рану! — повышает голос Бонни, вглядываясь в мой наполненный слезами потухший взгляд. — Что… Что произошло?

— Я убила его брата… — сквозь всхлипы тихо произношу я, прижимаясь к стене и словно пронзенная болью, медленно сползая по ней на пол. — Тяжело ранила его сестру… — затихаю на секунду, а затем по комнате разносится мой срывающийся крик. — Но мне не стало легче! Мне не легче, понимаешь?! Мне больно, Бонни! Я все разрушила! Я разрушила все внутри себя ради этой войны! Но мне не легче, боль лишь усиливается!

Я затихаю, когда Бонни садится рядом со мной, не решаясь даже дотронуться.

— Отрекись от этой вражды… — едва слышно просит она, понимая, что теряет свою воспитанницу. — Это погубит тебя! Отрекись, родная! Ты же не сможешь его убить! Ведь ты же до сих пор лю…

— Замолчи! — я не даю Бонни закончить ту фразу, которой боялась больше всего на свете. — Никогда! Никогда, слышишь, я не отрекусь от своих убеждений! Я слишком далеко зашла…