Издалека усадьба графа Майклсон показалась мне неестественно огромной, едва ли уступая в размерах королевскому замку. Величественный стиль строения поражал и притягивал внимание с первого взгляда. Карета, в которой ехали мы с Бонни, остановилась на подъездной аллеи, давая мне возможность подробней рассмотреть здание, больше походившее на крепость.
— Как себя чувствуете, миледи? — Бонни с волнением посмотрела на мое бледное лицо. — Я едва не потеряла сознание, увидев утром ваше брачное ложе и то, что осталось от платья.
— Все в порядке, Бонни… — тихо отвечаю я, приподнимая воротничок платья, под которым скрывались темно-синие следы, оставленные графом на моей шее.
— Только скажите мне, и я потребую, чтобы пригласили знахаря, который осмотрел бы вас и оказал помощь…
— Все в порядке! — обрываю быстрое лепетание Бонни. — Возможно, дальше будет еще хуже, и я не хочу, чтобы ты паниковала из-за каждой мелочи… Тебя могут наказать за это.
— Мелочи? На вашем теле нет живого места! Я сама лично перегрызу горло этому недоноску, если он еще хоть раз…
— Тише, Бонни! Тише, дорогая… Тебя могут услышать… — глаза снова заблестели от подступивших слез, я прижала атласный платок к губам, силясь не разрыдаться от обиды и обреченности.
— Приехали! — командует кучер, и тут же двое слуг распахивают дверцу кареты, подставив руки, чтобы помочь нам спуститься.
Выйдя из кареты, я увидела Клауса. Он ехал в другой карете, которая пришла немного раньше, и уже ждал нас.
— Надеюсь, дорога вас не утомила. — лицемерная улыбка и слова поддельной заботы злят меня настолько, что я забываю о том, что едва не давилась слезами минуту назад.
— Все прекрасно! — выпаливаю я, решительно приподнимая юбки, делая шаг к большому дому. Граф предлагает мне свой локоть, но проигнорировав знак его доброй воли, я иду дальше.
— А ты что стоишь и пялишься на меня? — слышу позади недовольный голос Клауса. — Займись вещами своей хозяйки, прислуга!
Бедной Бонни тоже придется несладко в этом доме!
Клаус догоняет меня у дверей, которые распахивает очередной слуга. Передо мной огромный холл, с массой картин, висящих на стенах, начинающих малоизвестных художников, имен которых я сейчас даже вспомнить не смогу. Холл украшает величественный камин, который, видимо, разжигали по вечерам. Мой взгляд бродит по всей комнате, пока не встречается с уже знакомым взглядом угольно-черных глаз.
— Ух ты, кого к нам занесло! — Коул не может сдержать восторга, в то время как я не могу ни отступить назад, вспомнив какую физическую боль он принес мне однажды.
— Прекрати, Коул! — передо мной возникает высокая светловолосая девушка, своей статью и осанкой ничем не уступающая королеве. Девушка была очень красива, но она обладала тем же холодным взглядом, как и Клаус и его брат.
— Ребекка, хочу представить тебе свою новоиспеченную жену — Кэролайн! — Клаус обходит меня, давая какие-то указания слугам.
Ребекка подходит ко мне ближе, вглядываясь в мое лицо, словно пытаясь узнать во мне кого-то.
— Ты уверен, что она… — тихо спрашивает она Клауса, не убирая с меня взгляда своих холодных глаз.
— Абсолютно! Ее отец — Билл Форбс, тот еще засранец, которого я долго не мог поставить на место… — поясняет Клаус, на мгновенье отрываясь от беседы с прислугой. — Просто эта волчица еще никого не порешила, и пока ее еще можно считать обычной, ну почти…
— Красивая… — губы Ребекки дрогнули в едва заметной улыбке, а мне же показалось, что меня обсуждают так, словно только что приобретенную лошадь. — Что же ты с ней хочешь сделать, Клаус?
На этот раз Клаус оборачивается к нам, с улыбкой глядя на меня.
— Эта бестия спит и видит как бы собрать стаю и нанести мне ответный визит. — отвечает он. — Я решил за ней присмотреть… А впоследствии, возможно, она познакомит меня со своими мужественными друзьями… Так ведь, принцесса?
— Но для этого ты женился на ней!? — Ребекка непонимающе ведет бровью. — Не слишком ли радикальные меры?
— Ты же знаешь, как просто в наше время стать вдовцом! — Коул подходит к Клаусу, хлопая его по плечу. — Так ведь, брат?
Клаус едва заметно улыбается на реплику брата, и уже хочет что-то ответить, как в холл заходит Бонни, неся несколько сумок в руках.
— Моя госпожа устала после дороги. — решительно Бонни вмешивается в разговор. — Не покажите ли вы нам ее комнату?
— Да, конечно… — вздыхает Ребекка, улыбаясь более открыто. — Пойдем со мной, дитя.
Ребекка уводит нас с Бонни из холла. Странно, но с ее стороны я не чувствую такой агрессии и ненависти, как от двух братьев Майклсон. Интересно, кто она им.
— Я сестра Коула и Клауса… — словно угадав мои мысли, произносит Ребекка, когда мы оказываемся в большой и светлой комнате, которую мне отвели. — Мне немного неприятен план Клауса, но думаю, что со временем все само решится. Брат просто слишком импульсивен… Вполне вероятно, что не увидев в тебе скрытой угрозы, он не причинит тебе вреда.
Я киваю, опустив взгляд в пол. Удивительно, что в Ребекке нет такой лютой ненависти к оборотням. Почему? Ведь она вампир, и должна была уже давно участвовать во всех расправах над оборотнями. Но спрашивать что-либо я уже не решилась. Нужно было радоваться уже тому, что мне предоставили такую уютную и большую комнату, а не кишащий крысами подвал.
— Не верю ей… — Бонни сразу занялась распаковкой моих вещей. — Все в этом доме указывает на враждебный настрой его обитателей! Громадье слуг, враждебные взгляды местных… Ощущение, будто меня опустили в преисподнюю, и вскоре разожгут тот самый огонь в камине, на котором будут мучить!
— Бонни, пожалуйста, давай не будем делать такие скороспелые выводы. — взмолилась я, без сил присев на кровать. — Честно говоря, я ожидала худшего.
— Куда уж хуже!? Мы попали в самый ад, госпожа!
Я провела в усадьбе уже несколько дней. Словно затишье перед бурей ощущалось в воздухе. Как ни странно, мне никто не наносил визита из семьи Майклсон. Я была этому несказанно рада, несмотря на то, что я никуда не выходила из комнаты, и даже еду мне приносила Бонни в эту же комнату. Сейчас же, лежа в горячей ванне с разными дурманящими маслами Бонни, растворенными в воде, я не хотела ни о чем думать. Я приму все, что уготовано мне судьбой, но думать об этом я сейчас не хочу.
Внезапно дверь в комнату распахнулась, и на пороге возник Клаус.
— О Боже, неужели в этом доме не принято стучать, прежде чем врываться?! — возмущенно фыркнула я, погрузившись в воду глубже, пряча обнаженное тело.
Клаус же ухмыляясь подошел к ванне ближе, взглядом приказав Бонни выйти. Бонни же кинула быстрый взгляд на меня, на что я ответила робким кивком.
— Пойду, принесу полотенца… — вздохнула няня, удаляясь из комнаты и закрывая за собой дверь.
— Хотелось бы спросить, как тебе мой дом, но вспоминаю, что ты не выходишь из своей норы. — Клаус не сводит глаз с поверхности воды, которая едва ли способна прикрыть мои прелести, отчего невольно мои щеки розовеют.
— С удовольствием поброжу по вашему дому, как только оправлюсь. — бормочу я, сложив руки на груди, стараясь прикрыться. — Видите ли, граф, после последней нашей встречи у меня на теле осталась дюжина следов, из-за которых мне просто стыдно появляться на людях!
— Неужели я был настолько груб? — голос Клауса показался мне серьезен, но когда я подняла на него голову, он снова нагло усмехнулся мне в лицо.
— Вы омерзительны, милорд! — выдыхаю я.
— Не более, чем вы, миледи… — в тон мне произносит Клаус, перед тем, как положить мне ладони на плечи.
Резко я приподнимаюсь, сидя в ванной, стараясь убрать его руки, но Клаус нажимает на плечи сильнее, заставив меня сидеть на месте.
— Король приглашает нас этим вечером на свой прием. — говорит Клаус, немного сжимая мои плечи, массажируя их. — Думаю, ты достаточно умна, чтобы не выкинуть что-либо. Все, что должно быть известно Генриху, это про счастливые будни молодоженов, про наше неземное счастье и любовь. Поняла меня?
Я молчу, смутно стараясь внять его словам, потому что его движения и ароматы масел Бонни буквально усыпляют.
— Поняла? — повышает тон Клаус, до боли сжимая мои плечи.
— Да, да! — от неожиданности вскрикиваю я. — Я все поняла!
— Хорошо… — тихо продолжает Клаус, садясь рядом со мной на корточки, продолжая одной рукой массировать мои плечи. — Иногда ты бываешь такой послушной, что я… начинаю забывать кто ты…
Вторая рука Клауса неторопливо погружается в воду моей ванны, прочерчивая замысловатую линию от скулы к животу, словно случайно дотрагиваясь моей груди.
— Кто же я? — нервно сглатываю, когда его рука пробегается по внутренней стороне моего бедра, приподнимая его.
Клаус не отвечает, а его рука в то время уже дотрагивается складок моей плоти, разводя мои ноги шире. Я пытаюсь оказать слабое сопротивление, накрывая его руку своей, стараясь убрать ее из ванной, но когда его два пальца оказываются у меня внутри, я оставляю свою ладонь поверх его руки, не пытаясь сопротивляться дальше. Клаус делает несколько поступательных движений пальцами у меня внутри, вторгаясь в мое тело глубже, затем останавливаясь, он разводит пальцы, раскрывая меня сильнее, отчего я закусываю губы, откинувшись головой на край ванны. Мое сердце стучит отчетливо быстрее, а дыхание становится прерывистым и нервным. Моя правая рука впивается в край ванны, словно силясь сломать ее. Свободной рукой Клаус отнимают мою руку от ванны, переплетя наши пальцы, нежно касаясь кончиков моих пальцев губами.
— Что за игру вы ведете, граф?… — шепчу я, едва шевеля губами, силясь не издать сладострастный стон, который уже застрял в моем горле.
— А ты? — отвечает он вопросом на вопрос. Его голос звучит уравновешенней, но дыхание также участилось, как и мое.
Граф продолжает ласкать меня рукой, доводя до какого-то немыслимого исступления. Я уже с трудом могу понять где я и кто со мной рядом. Остались только эти острые ощущения, это неудержимое желание, которое требует продолжения всего этого. Движения его пальцев становится более отчетливым, даже грубым. Он резко проникает в меня несколько раз, прежде чем я все-таки издаю хриплый стон, обмякнув в уже остывшей воде. Клаус убирает руку из воды, беря мое лицо в ладони и целуя сейчас податливые губы. Я просто без сил, но его дурманящие поцелуи, снова заставляют меня хотеть его. О мой Бог! Хотеть его?! Нет! От нежных и ласкающих поцелуев Майклсон переходит к более требовательным и глубоким. Я чувствую, как он возбужден по его неровному дыханию, понимаю это по ненасытным поцелуям.
— Моя госпожа, могу я войти? — голос Бонни выводит меня из оцепенения, хотя и не сразу.
Отрываясь друг от друга, мы несколько секунд смотрим в глаза, унимая сбесившиеся дыхание.
— Да… Бонни, конечно… — выдыхаю я, замечая что голос мой отчего-то осип.
Клаус поднимается в полный рост, когда Бонни открывает дверь комнаты.
— Что ж, думаю мы договорились о сегодняшнем вечере. — его голос снова обрел металлические нотки. — Бонни, приготовь своей госпоже, приемлемое платье для королевского ужина.
— Да, милорд. — чеканит моя няня, расправляя большие полотенца.
Позже Бонни изрядно намучилась, расправляя складки на безумно-красивом платье, сшитом из довольно капризной ткани. Платье было темно-фиолетовым, с воротничком под горло, и умеренно длинными рукавами.
— Старайтесь меньше сидеть, иначе оно снова все изомнется. — предупредила Бонни, оглядывая меня со всех сторон.
Раздался одиночный стук в дверь, после которого в комнату вошел Клаус, не дожидаясь позволения войти.
— И что это? — он скептически обвел меня взглядом. — Этот цвет ей совсем не идет!
— Замужней женщине не пристало носить что-либо более яркое… — пожала плечами Бонни.
— Уверен, твоя мамаша носила более открытые вещи, чем этот монашеский наряд. — упрекнул Клаус Бонни. — Она похожа в этом на вдову! Хотя вдовой ей вряд ли суждено будет побывать.
— Хорошо… — Бонни начинает развязывать завязки у меня на спине. — Ваши предложения?
— Не в моем статусе думать о гардеробе жены! Это твоя работа, служанка! Выбери что-то менее траурное, и через полчаса я жду Кэролайн в холле. Шевелись!
— Засранец… — фыркает Бонни, когда за Клаусом вновь захлопывается дверь. — Он хочет, чтобы я одела вас, как шлюху! Мыслимо ли выбирать те наряды, которые вы носили до замужества! Они слишком открытые и эти миленькие нежные тона… Ох…
— Нам с тобой лучше не спорить… — ответно вздыхаю я. — Мне же все равно в чем идти рядом с этим Дьяволом…
Через пару часов я уже брела вдоль длинного стола с закусками под ручку со своим супругом. На мне было нежно-салатовое платье с открытыми плечами. Надо заметить мое любимое платье, которое я носила при дворе. Со стороны мы с Клаусом вполне соответствовали обычной супружеской чете.
— Здесь столько знакомых… — вздыхаю я, ища глазами Елену.
— Да… — нехотя отвечает Клаус. — Уже полсотни человек выразили тебе свое сочувствие по поводу несвоевременной кончине твоего отца.
В момент, вспыхнув яростью, я попыталась вытащить свою руку из-под его локтя, но Майклсон не дал мне этого сделать.
— Тише, принцесса, за нами наблюдают. — усмехнулся Клаус. — Ты никогда не думала, как бы могло все сложиться не будь ты дочерью своего отца?
— Нет! Ума не приложу, чтобы могло это изменить! — фырчу я, сжимая его локоть настолько сильно, чтобы хоть как-то причинить ему боль, но это естественно для вампира было мало ощутимо.
— Это изменило бы многое, я ведь на самом деле хотел забрать тебя отсюда…
— И сделать себе подобной!
— Возможно… Если бы ты захотела. А я уверен, ты бы захотела!
— Да я скорее умру, чем…
— Заткнись уже, я слышал не раз твои реплики про то, как мерзко быть вампиром! — на этот раз уже Клаус сжимает мою руку, отчего я едва не вскрикиваю, не в силах вырвать ее.
— Хорошо, что это тебе известно!
— Вам…
— Что вам?! — я киплю от гнева, не желая больше сопровождать его.
— Вам! — повышает голос Клаус. — Обращайся ко мне на «вы», хотя бы при дворе, простолюдинка неотесанная!
— Кэролайн! — как вовремя к нам подбегает Елена, вырывая меня из рук мужа. — Как я рада, что ты здесь! Не ожидала тебя увидеть при дворе так рано! Граф Майклсон, — Елена делает низкий реверанс, — Не будете ли вы против, если я украду вашу супругу на несколько минут?
Елена завела меня в свою комнату при дворце, запирая за собой дверь.
— Рассказывай! — подруга призывно уставилась мне в лицо, затаив дыхание и приготовившись слушать.
— Что?
— Кэролайн, не делай вид, что ничего не изменилось! — надула губки Елена. — Начинай с самого начала… Например, с брачной ночи!
На миг я прикрываю глаза, когда в моей памяти всплывают картинки той страшной ночи: окровавленные простыни, изодранное платье, холод и боль, принуждение и слабость… Я едва не потеряла сознания, понимая, что просто не могу об этом вспоминать. Но распахнув глаза, я с улыбкой на лице начала говорить:
— Это была волшебная ночь, Елена… Свечи, горящие у нашего ложа, шелковые, приятные телу, простыни… Воздух пах волшебством, пропитанный нашей любовью и желанием… — часто во время рассказа я останавливалась, силясь справиться с подступившими слезами. Я рассказывала подруге ту историю, которую хотела бы видеть в своей жизни. Свои детские мечты, надежды и ожидания… Я рассказывала то, обо что сам Дьявол вытер ноги, с улыбкой на лице.
— Как это чудесно… — восхищенно замечает Елена, глаза которой, так же как и мои наполнились слезами. — Надеюсь, что у меня все будет не менее красиво и чудесно.
— У тебя все должно быть еще лучше! — улыбаюсь я, смахивая слезы с лица.
Позже в карете, отвернувшись к окну, я все думала о том, как действительно могло все быть, если бы во мне текла иная кровь. Возможно ли было получить любовь от того, чье сердце искорежено злобой и жаждой мести? Вряд ли… Но я так погрузилась в собственную рассказанную подруге сказку, что на сердце стало еще тяжелее. За окном кареты шел довольно сильный дождь, дорогу размыло, отчего повозка шла еще медленнее. Клаус молчал где-то на другом краю кареты. Отчасти, это было мне на пользу, иначе, скажи он мне хоть слово, я бы сорвалась прямо здесь же, и неизвестно чем бы это все закончилось.
Карета остановилась на подъездной аллее, вдоль которой зияли внушительные лужи. Я и не заметила как Клаус сам распахнул дверь. Видимо все слуги уже спали, потому что уже была глубокая ночь.
— Иди ко мне. — Клаус берет меня на руки, перенося по мокрой аллее к входной двери.
Меня немного удивил его жест, но я достаточно сильно устала, чтобы задумываться об этом.
— Разбуди Бонни, пусть нальет тебе горячего чая и приготовит сухую одежду. — предупреждает меня Клаус, заводя в дом.
В холле горит огонь, и я довольно поздно замечаю, что не все в поместье спят.
— Не слишком ли долго ты ее выгуливал? — сарказм в голосе Коула, снова заставляет меня почувствовать себя каким-то животным.
— По-моему, только мое дело, что я делаю со своей женой. — Клаус подходит к барному столику, наливая себе виски в бокал.
Видимо ответ брата не убедил Коула, который быстро прошмыгнул ко мне, не давая сделать и шага по направлению к лестнице.
— Что, марамойка, увидела своих жеманных подружек? — ехидничал Коул, едва ли не лапая меня руками. — Недолго же тебе осталось гулять при королевском дворе!
Коул схватил меня за волосы, оттягивая их вниз, отчего я поморщилась от боли, стараясь отнять его руку от своих волос.
— Оставьте меня в покое, милорд! — прошу я, понимая, что Клаус пальцем не шевельнет, чтобы унять своего братца.
— Что ты пищишь, голодранка? Я плохо слышу! — Коул тянет за волосы сильнее, стараясь довести меня до слез.
— Ты слышал ее, брат! — внезапно вмешивается Клаус. — Отпусти ее.
— От нее не убудет, если я лишу ее нескольких перышек! — язвит Коул, продолжая удерживать меня.
Более чем неожиданно к нам приблизился Клаус. Он отталкивает меня от Коула так, что я падаю на пол, а Коул тем временем получает удар в челюсть, который отбрасывает его к камину. Клаус тут же возникает возле него снова, ударяя ногой под живот так, словно пнув приблудную собаку.
— С ума сошел?! — Коул сплевывает кровь, прижимая ладонь к челюсти. — Из-за этой шмары, ты со мной решил силой помериться?!
— Эта шмара пока еще моя жена! — голос Клауса разносится наверное по всему поместью, заставляя Коула замолчать. — Уже не в первый, но в последний раз точно тебе повторяю — не трогай ее даже пальцем!
— Что здесь происходит?! — Бонни выходит из комнаты прислуги и тут же кидается ко мне на пол. — О моя госпожа, что случилось?
— Уведи ее! — Клаус оборачивается к Бонни, кидая на нее горящий озлобленный взгляд. — Сейчас же уведи ее отсюда и уложи спать!
Бонни помогает мне встать, затем мы с ней поднимаемся наверх. На верхних ступенях я оборачиваюсь назад, видя поднимающегося Коула, который продолжает сплевывать кровь и Клауса, отвернувшегося к камину с бокалом виски в руках.