Мрачное настроение, посетившее компанию, не развеял даже плотный ужин: два чудесных гуся и тазик каши, сдобренные по кухлю пива. Рохля, пришедший в благодушное настроение, попытался затеять разговор (или пошутить?): «хороше-е местечко — „Выходи на четверых“, жрать охота», ничего этим не добился кроме подзатыльника от Худука, которому пришлось для этого привстать, и недовольных взглядов остальных и, надувшись, завалился спать на полу в комнате, отведённой для ночёвки под замком.

Само по себе помещение оказалось неплохим, правда, с низким потолком, на третьем, последнем этаже постоялого двора. Возникшая идея уйти через крышу была отброшена: мало того, что внизу дежурило трое солдат, так и на самой крыше (благо или нет, что плоская) расположилась парочка бойцов. Испытывать терпение гвардейцев, накрученных вначале маркизом, потом капитаном, и так имевших зуб на компанию из-за пострадавших товарищей («Карауль их теперь ещё!»), не было никакого желания — стрельнут как пить дать, заметив хоть что-то подозрительное.

Внесли дополнительные лавки и охапки соломы. Злой РоБмин не раскошелился на постели — несмотря на невольную рекламу своему заведению, подозрительная компания влетела ему в копеечку: требовать оплату с королевских посланников, представителей законности хотя бы за содержание этих проходимцев было вредно для здоровья. Корм для их лошадей (отборный овёс!), ужин, состоящий из трёх гусей, бараньей ноги, сыра и колбасы, свиных шкварок пяти порций, овощного рагу, большого жбана пива — как минимум три кухля на рыло — и т. д., ночёвки в шикарном (для знатных!) номере, огромные охапки соломы, которые в любом случае после этих колдунов придётся сжечь — кстати, не забыть позвать священника, чтоб освятил помещение — свежая статья расходов, сломанная оградка, повреждённая во время наплыва народу этим вечером, опять же, завтрак — пытать то их будут в Агробаре, а что ж, до этого они должны голодать? Значит, собрать с собой припасов в дорогу — целый день пути — попробуй с пустым животом лезть на дыбу? Моральный ущерб — никаких нервов не хватит это всё выдержать!

РоБмин грустно вздохнул, он знал свои слабые стороны, но прижимистость не относилась к ним, ибо радушию его не было предела, когда появлялись люди (да хоть тёмные!) с деньгами, проследил, как укладываются «гости», всё ли в порядке, окинул помещение цепким хозяйским взором, с сожалением отметил, что рыжий детина (странно даже, чего он «тёмный», если рыжий; ну, морда такая, по шкале симпатичности в самом низу, но не ему же, светлому РоБмину, слава Единому, жениться на нём в самом деле!) уже спит на полу, от его молодецкого храпа даже волосы в ушах шевелятся, а ведь мог — совершенно случайно — повредить практически новую лавку и компенсировать ущерб оплатой стоимости материала и работы над широкой двуспальной кроватью. Эх, мечты, мечты…

Хозяин заметил, как к гостям подбирается Димиус. РоБмин в сердцах всплеснул руками: в какую авантюру этот негодный мальчишка опять хочет втянуть его, своего благодетеля?! Как там говорится в народе: «горе луковое». Одни слёзы, никакого достатка и, самое главное, благодарности. Будто он, светлый РоБмин, должен откармливать его, непутёвого. И так уходит на него в день кружка крупы и два стакана молока! Хозяин схватил мальчишку за ухо и уволок прочь.

Когда наконец-то утих визг разгневанного хозяина, гном повернулся на лавке и недовольно произнёс:

— Наконец-то ушёл этот боров. Никогда не думал, что скупердяйство так сильно воняет.

— Ха! Ты себя со стороны не нюхал! Покруче, чем у дракона под хвостом, — зашуршал соломой гоблин — он и эльф устроились на ней, постелив поверху плащи, а человек и гном — на лавках. — Посмотрел бы я на тебя, если б припёрлись тангарские шишки с каким-то задохликом, вручили ему твою кирку и показали твоё кровное рудное место, а тебя отправили ковыряться в носу, — Худук значительно цокнул языком. — Напомню тебе, землеройка, родственница дракона, условия задачи: какой-то хрен — и твоя кирка, твой участок, твоя порода. Ответ? Вот она, справедливость властей в чистом виде.

— Да я… — возмутился было Ностромо.

— Вот — вот. Жареного гуся этому здоровяку в пасть! Это ж надо так храпеть?! На чём мы остановились?.. Ах да, ответ. Естественно — по кумполу. Этому выкормышу драконовой отрыжки, хозяину трёхэтажного сарая, кишка тонка сопротивляться властям. Да и пожить охота — а то намнут бока, траться потом на лекарства. Лучшая благодарность в таком деле — когда гости убрались и не зарезали.

— А ты много со своими насопротивлялся? — вмешался ещё один голос.

— Тю! А я думал это ты спишь в обнимку с храпом.

— Очень оригинально, — ничуть не обиделся эльф и через мгновение продолжил. — Зато бесплатно ночуем и не на каком-нибудь сеновале. Покормили нас тоже за счёт королевства, и даже кони стоят на довольствии.

— Это, конечно, да, плюс. Вот только свиней тоже балуют, холят и лелеют, хвосты этими, как их, специальными штучками… а, бигудями, накручивают перед тем, как пустить на колбасу, — бросил пессиместически Ностромо. — Выставит нам счёт Агробар, не волнуйся, такой, что…

— Тьфу на тебя! Не можешь ничего оптимистичного придумать? — возмутился эльф.

— Могу. Свиней убивают одним ударом, а мы ещё поживём, помучимся.

— М-да. Чё-то ты не в духе. Видно, будущее напрягает, — попытался съязвить гоблин. — Ройчи, а ты чего молчишь? Язык бережёшь дознавателям? Давай — давай, придумай что-нибудь убедительней отдыха у моря.

— Да куда моему костлявому до ваших острых, ироничных! Мой только и годится как для щипцов палача. Зато вы постоянно втягиваете нас в истории, а мне приходится выкручиваться, — в голосе человека не было энтузиазма, с которым он всегда присоединялся к развлекающимся словесно товарищам.

— Что там выкручиваться? — не поддержал человека гоблин. — Пару голов долой в пасть дракона — и проблема решена. Скажи, здоровяк?

Тролль только-только перевернулся на бок и перестал храпеть.

— Э-это точно, жрать охота, — неожиданно ответил тот и поставил жирную точку, выпустив заковыристую свистящую руладу носом.

— Во как: спит и учавствует в разговоре! — восхитился гоблин.

— В том ваша проблема, что не умеете с людьми общаться, всё кулаками решить норовите, а не мозгами.

— Да-да, особенно гоблин, — это был эльф, — кого хочешь затопчет и не скривится.

— Кому там тетиву не натягтвали между ушей?

— Но мы знаем его слабое место…

— Ну-ну, какое?

— … стоит проштрафиться перед его Великой, — именно так, с большой буквы прозвучало, — тёмностью, как достаточно бухнуться на колени и рассказывать, какой он страшный, кровожадный, беспощадный, но справедливый — и всё будет прощено.

— А то! И это правильно! Хотя насчёт пощады нужно подумать. Незначительным мне кажется наказание: ползание на коленях, с параллельным рассказом, какой я значительный. Я и так это знаю! Тут надо нечто более весомое… — задумался. — Например, дёрнуть гнома за бороду…

— Я те дёрну! Дёргалки выну и вставлю вместо ушей — будешь наощупь слышать.

— Чего буянишь, дракон земляной? Шуток не понимаешь? Думаешь, мы не знаем, что эльфу нравится твоя борода…

— Что мне нравится?

— Ничего, ничего, спи дальше.

— Слышишь, Худук, а чего ты набросился на бедного солдата, этого усатого Маркуса? — неожиданно спросил Ройчи.

Пауза. Слышно, как возится на соломе гоблин, обдумывая ответ. Тихонько сопит Рохля — его организм таки сжалился над друзьями и нашёл такое положение, при котором выдох работает не над бравурным маршем, а над колыбельной. Под окном никак не могли угомониться последние пьянчуги, обсуждающие сегодняшнее сражение между дикими и королевскими гвардейцами. Причём сам король, Элий третий в алых одеждах, с «дороженной» короной на голове самолично присутствовал здесь, пуская молнии в разгневавших его нарушителей спокойствия Агробара… (И то сказать: верно пиво наше не понравилось, мол, подавай, Бмин, чё-нито покрепче или капай крови человечьей в то, что есть… А Бмин говорит: «Нет»… Вот молодец, помню его голопузого, пасущего коров… Я его мамку топтал, а с батей за кружку пива морды друг другу крошили… А вырос-то как, поднялся… Ага, умудрился титул благородный тиснуть, вот молодец…) И был так страшен король в гневе, что даже дикие были менее страшные, и попадали они в ужасе, превратились в дым и улетели. И даже гвардейцы в страхе попрятались… Ага, прямо под столы…

Визгливый женский голос безжалостно прервал это заседание комиссии по «разбору полётов», и звуки оплеух стали жирной точкой в протоколе. Грозное поскуливание одного из участников затихло вдали, остальные, видно, тоже расползлись, либо, устрашённые — может это опять Элий третий? — поспешили уснуть… Очарование вечера (или ночи?) не желало отпускать его невольных участников.

— Кх, кх, — прокашлялся Худук. — Порой люди настолько забавны, что забываешь, сколько горя они принесли первым расам. Да и себе самим, между прочим. Вот ты, Ройчи говоришь, что надо с вами общаться словесно и дипломатично. Но даже мой, без ложной скромности, изощрённый драконий мозг, теряется перед вами. Потому что вы, молодая раса — раса лицемеров, в вас жестокости при всей напускной жалости, гораздо больше, чем у самых страшных, но прямолинейных тёмных. И действия ваши происходят как бы из-под тишка: если человек видит, что человек сильнее, то он отвлечёт его, обманет и ударит в спину, или раскажет такую сказку, что уже все кучей навалятся хоть на дракона, хоть на великана и порвут в клочья. Ещё и гордиться будут тем, что убили живое существо, — хриплый голос гоблина звучал неспешно и как-то безэмоционально, что, впрочем, не давало ослабнуть вниманию к нему. — И живёте вы, как в пасти дракона — дальше собственного носа не видите: работа — пиво — женщина, работа — пиво — по морде…

— Не утрируй, Худук, — мягко прервал человек.

— Хорошо, согласен, увлёкся, — как-то быстро согласился гоблин, было легко представить, как улыбается он в темноте. — По этой схеме, пожалуй, живут все расы. Возможно, кроме эльфов — те вместо пива нюхают цветочки…

— Худук, зачем так нагло врать? — укоризненно проговорил Листочек. — Дракон тебя не поймёт. Прошлый раз, когда мы выясняли этот вопрос, ты сдался, а я ещё продолжал общаться с гномом.

— Я был не в форме, — буркнул тёмный. — Завершаю свой монолог. Мне не понравилось, что какое-то чучело, которое его Единый наградил лопатами вместо рук, туловищем с две свиньи и разбавленным мочой пивом вместо мозгов имеет наглость цепляться к маленьким. В его голове, забитой голыми женскими ляжками и прочей бижутерией, очень легко появляется такая магическая цепочка: маленький — значит слабый, а слабого легко можно попинать. Типичная, кстати, человеческая реакция… Ну, ладно, ладно, гоблины — те ещё добрячки. Вот помню в детстве — прилетел дракон в лице бати…

— Не отвлекайся.

— Ну да. В общем, нечего маленьких обижать. Можно и без усов остаться! Вот такая мораль. Всё равно, что дракон без хвоста — не на чем и повеситься.

— Эх, надо было сваливать, когда мы победили! — в сердцах повысил голос гном. — Не спрашивать никакого разрешения, в общем бедламе за себя и…

— Верно, расслабились, — согласился эльф. — Сами же впёрлись в круг, подставились.

— Или ножичек тихонечко к заднице приставить этому набитому индюку, отрыжке великана.

— Спокойно. Размечтались: что было бы да кабы, — урезонил человек. — Маркиз изначально дал указание капитану следить за нами арбалетчикам. При любом исходе схватки наша участь была решена.

— Ты хочешь сказать, что пожелай мы, не могли бы уйти в подходящий момент? — прозвучавший скепсис в голосе Худука непонятно было, к чему отнести — то ли к словам человека, то ли к несложившимся действиям команды. — Да мы бы разнесли эту конюшню. Один Рохля бы справился, а мы подождали в повозке, — гоблин не на шутку разошёлся.

— Та-ак надо было-о сказать, — недовольно протянул сонный голос. — Я понял, что вы-ы этого хотите-е. Ведь на-ас обещали покорми-ить…

— Всё правильно, здоровяк, не проявляй инициативу и впредь, — поспешил вмешаться Ройчи. — Скажем: ломай, круши — делай, скажем: пылинки сдувай — дуй в обе щеки, но аккуратно. Но, — сделал паузу, — представьте, скольких из нас мы бы положили в этом прорыве. Это ведь не мужики с дрекольем и не сопливые новобранцы — это настоящие бывалые солдаты. А потом тех, кто остался, загоняли бы, как зайцев. Не-е, хорошо, что мы не рыпнулись. И потом, — снова пауза, более значительная, — мы не воюем, мы в отпуске, и все драки и мордобития нас не должны касаться, у нас иная цель, к которой все, — многозначительный взгляд в сторону Худука, — должны стремиться. А не непродуманными, импульсивными действиями, какими-то философскими обидами усложнять путь…

— Может мне надо было сапоги поцеловать этому дракону безмозглому…

— Может и надо было, — жёстко ответил человек, в его голосе прозвучала сталь, столь редкая в принципе, что окружающие невольно поёжились. — Мы не дети и не самовлюблённые павлины, упакованные в блестящие погремушки и носящие оружие, как символ властолюбия и жестокости, нам подобные честь и гордыня не по карману — ибо есть, что терять. Объясняю: ты мог всех нас подставить. Впрочем, это уже — не до конца по твоей вине всё же — произошло. Но продолжаю касательно твоего языка: стоило ли лизнуть вонючий сапог ради того, чтобы мирно разойтись?.. — он обвёл товарищей прищуренным взглядом. — Можно представить было это как военную хитрость — ведь виновнику позора всегда можно отомстить… Мы совершали в жизни — и в прошлой, и в настоящей совместной — поступки гораздо позорней и страшнее. Взять хотя бы ту же смерть — если собрать кровь убиенных нами, то это будут не ручейки — реки… — устало вздохнул и опустил голову. — На самом деле мы так и не научились прощать, и будь это хоть сам король, ему пришлось бы отвечать за свои неправедные по отношению к нам слова и действия. — Хмыкнул и посмотрел куда-то поверх голов. — А вообще, должен сказать, что мне нравится всё это. Может мы не самой удачной дорогой едем, может не вовремя — всегда проблематично отыскать стопроцентно безопасный путь, я пришёл к выводу, что таких не существует в природе — по крайней мере для таких, как мы — но… Но в данной конкретной ситуации есть три подозрительных факта, которые я никак не могу сложить в нечто логичное, либо такое хотя бы, чтобы оно не приносило мне беспокойства.

— Исчезли люди? — понимающе спросил гном.

— Да. Это первое. Возможно в их исчезновении поучавствовали уруки — с этим легко согласиться, ведь с ними был шаман. А для их — Худук, скажи, что не так? — колдовства требуется свежая кровь…

— Верно, — угрюмо бросил гоблин. Чувствовалось, что к братьям тёмным он испытывает более, чем неприязнь. — Чтоб им вечно гореть в заднице дракона. Для ритуала требуется жертва, и если приходит время, а рядом никого из… в общем, кого-то по-соседству нет, то валят своего. Причём отобранная жертва абсолютно безропотно, спокойно идёт под нож…

— Вот! — значительная пауза. — Зачем уменьшать количество боевого отряда, если совершенно безнаказанно вокруг бродят непуганные люди. Второе?

— Уруки? — спросил эльф.

— Их у-уже называли!

— Да, Рохля. Но смущающий меня момент таков: королевская подорожная на свободное перемещение. С такой… недальновидностью и глупостью я нечасто встречаюсь. Ни одна нормальная страна не пускает боевые отряды тёмных и тем более не даёт свободу перемещения по собственной территории. Их соседям всегда приходится быть начеку — уж очень они беспокойны и жестоки.

— Да сволочи они! Сам дракон брезгует смотреть в их сторону! — столько гнева было в голосе Худука, что человек невольно вздохнул. — Уруки по самую шею в крови, а сами не захлёбываются, потому что пьют её же.

Наступившую тишину нарушил эльф.

— И это говорит гоблин, — ни капли многозначительности или ехидства.

— Ройчи, что там третье у тебя? — спросил гном, возвращая разговор в нужное русло.

— А третье, Ностромо, — выехавшие на патрулирование королевские гвардейцы. Вдумайтесь в это: не строевые части: пехота, лёгкая кавалерия или хотя бы приведенное в боевую готовность ополчение, а именно королевские гвардейцы — элитное столичное подразделение, обязанное находиться рядом с королём. Патрулирование страны — это не их обязанность. Кроме разве моментов, когда сам король куда-то отбывает, тогда и они с ним. А в данной ситуации, попрошу заметить, разосланы много отрядов в разные направления, — выделил два последних слова. — А теперь давайте спать, — демонстративно зевнул. — У меня такое ощущение, что этот вечер завтра будет иметь продолжение — я имею ввиду по насыщенности, и нам понадобятся ясные головы и твёрдые руки. Боюсь, что не вовремя мы пересекаем Агробар. Помните только нашу цель: море, пляж, голое пузо на солнце…

— Любопытные девушки.

— Тракт неподалёку. Или пристань.

— Было бы что пожрать.

— Главное, чтоб вы были рядом, а я вас уж удобно устрою в желудке дракона.

— … чтобы не намечалось, это нас не касается. Общаемся с дознавателями — не общаемся, по-тихому или громко сваливаем искать нашу розовую мечту. Спокойной ночи.