Когда Триш вошла в квартиру, ее встретила разъяренная Милли.

– Когда сегодня утром явилась уборщица, Энн запретила мне впускать ее. Я настояла на своем, и она заперлась в своей комнате и отказалась выйти.

– Не расстраивайся, – успокоила ее Триш. – Уверена, Энн просто боялась, что ее увидят. Может, тебе лучше пока отказаться от услуг Марии?

– Я не намерена убирать квартиру за ее высочеством. Ты бы видела, что она устроила в ванной. Разбила бокал и даже не потрудилась убрать осколки! Я чуть не порезала ногу.

– Брось, не стоит волноваться из-за таких мелочей. Просто Энн на грани срыва, и мы должны проявить терпение. Осталось недолго. Я приведу ее. Сядем в гостиной и поговорим... как подруги. О’кей?

Ванесса вышла из своей комнаты в старом халате Милли, изможденная и растрепанная. Под глазами у нее были темные круги. Ванесса курила сигарету и держала в руке бокал с бренди, явно не первый сегодня.

– Ну... что случилось? Где сенатор? – спросила она, нечетко выговаривая слова.

– Я сказала ему о твоем желании встретиться с ним, и он согласился.

– Когда же он придет?

– Он не придет сюда. Разве ты не понимаешь, Энн, что это немного слишком – просить его приехать к нам? Он не знает тебя и чего ты хочешь, но предложил встретиться в месте, которое сам выберет. Это вполне разумно.

– Ну и наплевать на него! Я делаю это не для себя, черт побери! Я рискую своей проклятой жизнью, чтобы, несмотря ни на что, поговорить с ним! – крикнула Ванесса, подняла бокал с бренди, осушила его одним глотком и грохнула им об стол так, что он разбился вдребезги.

Милли вскочила с кресла.

– Ах так! Я уже натерпелась с тобой, сучка! Это бокал моей матери. Как ты посмела явиться сюда и обращаться с нами, как с рабынями? Мы пытаемся помочь тебе, а ты три дня подряд только пьешь да выражаешь недовольство.

– Успокойся, Милли, – сказала Триш. – Мне тоже жаль бокал, но Энн просто не в себе. Разве ты не видишь, что она слишком много выпила?

– Как же не видеть! Боже, не выношу пьяниц, – отозвалась Милли.

– Послушай, Энн, – предложила Триш. – Может, ляжешь и постараешься немного поспать? Когда протрезвеешь, мы попытаемся обсудить ситуацию как цивилизованные люди. У меня был трудный день, и я устала. Я отправилась в эту поездку ради тебя и сделала все, что могла. Всем нам приходится с чем-то смиряться. Жизнь никогда не складывается так, как нам хотелось бы.

– Нет, я не могу спать. Давайте поговорим. – Ванесса попыталась собраться с силами, но безуспешно.

– Уверена, ты запомнишь то, что я тебе скажу. Может, сварить тебе черный кофе? – спросила Триш, но Ванесса неистово затрясла головой.

– Не надо кофе. Хочу бренди.

– Энн, пожалуйста! Ты обратилась к нам за помощью, и мы пытаемся оказать ее тебе, но перестань пить. В общем, план следующий. Сенатор О’Ши позвонит мне завтра вечером и скажет, где мы встретимся. Мы с тобой возьмем такси. Я все обдумала в самолете. Никто не увидит, как ты выйдешь из дома. Завтра я куплю парик под цвет волос Милли. Ты наденешь ее вещи, завернешься в огромное пончо, и никто ничего не заподозрит. Я отвезу тебя к Реду, а после встречи можешь делать все чтохочешь.

Ванесса молчала, но, несмотря на опьянение, поняла план Триш.

– Ну, что ты думаешь? – спросила Милли. Ванесса с презрением посмотрела на женщин.

– Думаю, что разговор окончен, – отрезала она.

Когда Ванесса вышла, Милли дала волю ярости, но Триш попыталась урезонить ее:

– Слушай, Милли, это пьянство превратило ее в такую суку. На некоторых людей алкоголь влияет именно так. Мы не должны забывать о том, что она очень перепугана.

– А ты не подумала, что, выйдя с Энн из дома, невольно станешь ее соучастницей?

– О Боже, Милли, ты говоришь так, будто Энн подстерегает оборотень, который сразу на нас набросится. Кстати, по дороге домой я часто оглядывалась и не заметила ничего подозрительного, а ты?

Милли покачала головой:

– Нет. Но я еще не спятила, чтобы оглядываться. Иногда мне кажется, что она шизофреничка и просто вовлекла нас в свои больные фантазии.

– Пожалуй, это был бы лучший вариант. Думаю, гораздо хуже, если Энн нормальна и действительно собирается рассказать сенатору что-то ужасное.

– Да, с такой мыслью спокойно не уснешь. Скрести пальцы, чтобы все это закончилось через день или два и мы остались бы живы, – ответила Милли, улыбаясь и не выказывая особой тревоги.

– Знаешь, Милли, несмотря на твою неприязнь к Энн, по-моему, тебе, как и мне, нравятся эти интриги и волнения, – заметила Триш, убирая осколки разбитого бокала.

– Да, пожалуй, ты права. Иногда жизнь пресна и скучновата.

– Кстати, о скуке. Ты когда-нибудь думала о замужестве? – Триш впервые поинтересовалась личной жизнью Милли.

– Раньше я постоянно думала об этом, а теперь нет. Хорошие парни нарасхват, а плохой мне не нужен. В свое время у меня было много мужчин, но лишь с несколькими из них я смогла бы вместе есть, не говоря уж о чем-то большем.

– Милли, это циничное отношение к жизни совсем тебе не идет, – заметила Триш.

– Из всех женщин, которых я когда-либо встречала, ты самая невинная. Скажи, со сколькими мужчинами ты переспала?

Триш смущенно улыбнулась.

– Только с двумя.

– Вот видишь, я была права, – рассмеялась Милли. – А как по-твоему, скольких замучила я?

– Не знаю. Без компьютера мне не сосчитать.