Дрейк как-то говорил Пич, что оптимальному решению собственных проблем помогает участие в решении проблем других людей. Может быть, поэтому она так активно взялась помогать Лауре. Она надеялась поговорить с доктором Сабатини лично, но секретарь передала, что доктор перезвонит, как только освободится. Пич взглянула на часы. Полдень. Она сможет подождать звонка до половины третьего.

Сегодня стоял один из редких прохладных дней, когда небо над Лос-Анджелесом прояснилось, открывая бесконечный горизонт. А Пич так и не могла справиться с депрессией. Расставание с Джейсоном только усугубляло одиночество после смерти мужа. Все годы их брака у Пич не было от него секретов, и он с охотой взваливал на себя груз ее проблем. Теперь же она осталась один на один со своей бедой. О Дрейк!

Господи, какая глупость! Конечно, Алина права. Пич вела себя как глупая похотливая женщина. И, что хуже всего, она не могла избавиться от чувства вины из-за того, что вступила в связь с мужчиной через два месяца после смерти Дрейка. Если она будет видеться с молодым любовником и дальше, то станет посмешищем в глазах окружающих. Слишком велика разница в возрасте. Остается только забыть его.

Телефонный звонок отвлек ее от горьких размышлений. Очевидно, ей звонит доктор Сабатини. Пич взяла трубку.

— Ну наконец-то! Я уже начал думать, что ты избегаешь меня.

Голос Джейсона с другого конца страны подействовал на нее как струя ледяной воды. Вот он, шанс, дарованный самой судьбой: бери инициативу в свои руки!

— Джейсон… — только и могла сказать Пич.

— Ты узнала мой голос. Это уже кое-что.

— Откуда ты звонишь?

— Из Лос-Анджелеса.

Сердце ее подпрыгнуло от радости.

— Не может быть!

— Ты права. Я до сих пор в Нью-Йорке, и они хотят, чтобы я остался еще на пару дней. Похоже, каждый хочет сделать предметом своего ток-шоу «Песочного человека».

— Я так рада появившейся статье в «Таймс»!

— Да, я тоже. Не статья, а сказка! Словно это книжка «фэнтэзи», а не респектабельное издание.

— Твой голос звучит бодро. Ты, видимо, хорошо проводишь время.

— Не совсем так… Тебя со мной нет. Пич, я по тебе очень соскучился.

Пич взяла себя в руки, стараясь унять дрожь в голосе. А тело, тело потянулось к нему…

— Как… как твои интервью? На телевидении ты смотришься великолепно.

— Скука, скука. Все задают одни и те же вопросы. И так день за днем.

— Когда ты возвращаешься?

— В среду. Сегодня я участвую в шоу Карсона. В пятницу премьера, но мне надо успеть на презентацию в Музее науки и техники вечером в четверг. Потом будет званый обед у Джилли, так что не забудь надеть свое самое нарядное платье.

— Меня не будет в городе, Джейсон. Завтра я вылетаю в Напу к сыну.

Последовало молчание.

— Пич, что-то не так. Это не похоже на тебя. Поездка в Напу срочная?

Она решила не играть в кошки-мышки. Всегда лучше действовать честно.

— Джейсон, мне так жаль… Я не знаю, как мне сказать об этом. Трудно подобрать слова…

К ее стыду, слезы сами полились из глаз, а горло сдавили рыдания.

— Не надо, Пич. Прошу тебя. Берт рассказал мне о разговоре, что был у тебя с Алиной… В то же самое время он пытался поговорить и со мной. Но Берт играет краплеными картами. Что Аустины знают о нас с тобой, о наших истинных чувствах?

Голос его звучал жестко и зло.

— Джейсон, милый, они правы. Ты же знаешь, что они правы. Ты не должен допустить, чтобы мир узнал о твоей связи… со старухой. Ты испортишь себе карьеру.

— Ты не старая! Ты самая прелестная и самая сексуальная женщина в мире. Кроме того, я не принадлежу Берту со всеми потрохами. То, что я делаю в свободное время, никак его не касается. Я не намерен продавать свою душу за то, чтобы стать звездой экрана.

— Джейсон, я всегда буду помнить проведенные вместе часы… Но давай рассуждать трезво. Я на семнадцать лет старше тебя.

Все роковые слова были сказаны.

Но Джейсон спокойно предложил:

— Давай не будем принимать поспешных решений. Для начала надо встретиться. Когда ты вернешься в Лос-Анджелес?

— Я… я не знаю.

— Ты обещаешь оставить Саре телефон, по которому я смогу найти тебя в Напе?

— Да, если хочешь.

— Тогда оставим этот разговор до премьеры. К тому времени, возможно, затянется рана, нанесенная тебе Алиной. То, что чувствуем мы по отношению друг к другу, слишком важно, чтобы позволить кому-то запросто это разрушить. Ты меня слышишь?

— Джейсон, прошу тебя, не надо…

— Ты обещаешь встретиться со мной до принятия глупых решений? Обещай, а не то, видит Бог, я пойду на шоу Карсона и расскажу им обо всем, включая и то, сколько тебе лет.

Пич отшатнулась в испуге:

— Ты не посмеешь!

— Еще как посмею. И, уверяю тебя, Джонни будет в восторге.

Джейсон говорил так уверенно и с такой решимостью, что Пич поверила, что он на это способен.

— Ну ладно, сдаюсь, Джейсон, у тебя железная хватка.

— Это правда, и если мы будем продолжать в том же духе, она станет еще крепче. Пич, объясни, почему даже звук твоего голоса заставляет меня… Как бы я хотел сейчас обнять тебя!

— Джейсон, ну что мне с тобой делать? — засмеялась Пич.

— Увидим… Когда между нами три тысячи миль, едва ли мы можем дотянуться друг до друга.

— До свидания, Джейсон. Желаю весело проводить время в Нью-Йорке и на премьере. Я думаю о тебе и буду думать всегда. Ты станешь звездой, стоит тебе только захотеть, и любая женщина в мире станет твоей.

— Но я не хочу любую, я хочу тебя.

Пич опустила трубку и подошла к зеркалу. Сердце колотилось, она хотела его. Какой стыд! Она взглянула в глаза собственному отражению:

— Господи, ну почему я так идиотски счастлива?

И вновь зазвонил телефон. Может, снова звонит Джейсон? Ее поприветствовал приятный женский голос:

— Это миссис Малони? Я доктор Сабатини. Моя секретарша просила, чтобы я вам срочно позвонила.

Пич спустилась с высот на землю.

— Благодарю вас за звонок. Моя подруга в большой беде, и мне нужна ваша помощь.

Двумя часами позже Пич ехала в офис Сабатини. Вкратце обрисовав положение Лауры, она договорилась с врачом посетить подругу сегодня же, поскольку завтра Пич уезжает. Она позвонила Лауре и предупредила о своем визите, ничего, правда, не упомянув о том, что приедет не одна. Голос Лауры звучал вполне счастливо и так, словно она куда-то торопилась. Интересно, куда?

Кристина Сабатини оказалась довольно молодой, не больше тридцати восьми, очень высокой и стройной. Темные волосы, стянутые узлом на затылке, обрамляли смуглое лицо. Движения ее были мягкими и грациозными.

— Спасибо за то, что вы согласились пересмотреть из-за меня ваши планы, — сказала Пич.

— Ничего страшного. Я интересуюсь фобиями. Большей частью ими страдают женщины, а женщины — моя специализация. Надеюсь, мы сможем помочь миссис Аустин до того, как фобия укоренится в ее сознании. Чем дольше такие больные остаются в четырех стенах, тем более тягостные симптомы проявляются, когда они все-таки решаются выйти на улицу.

— А может помочь какой-нибудь эмоциональный всплеск? — спросила Пич.

— Возможно. Все зависит от личности заболевшего. Таким состояниям особенно подвержены люди не слишком отважные и когда у них не все хорошо. Она пережила какой-то нервный срыв?

— Муж оставил ее ради красивой актрисы.

Врач понимающе кивнула:

— Да, так часто бывает. Вы себе не представляете, какой это стресс для женщины, всегда гордившейся своей ролью образцовой матери и жены.

— Да, Лаура как раз такая. Она добрая, чувствительная. Я хорошо ее узнала, когда умирал мой муж. Все подруги меня оставили, наверное, решив, что я предпочту одиночество, но мне на самом деле был нужен собеседник, и Лаура всегда оказывалась рядом. Ее муж лечил моего мужа, и, отдавая ему должное, хочу сказать, что Джим тоже очень внимательный и тактичный человек.

— Вероятно, она рано вышла замуж.

— Вы правы. Она работала, чтобы содержать семью, пока Джим учился в медицинском и стажировался. Тогда же у них родились близнецы. Сейчас они уехали в колледж.

— И Лаура осталась одна.

Пришлось звонить дважды, прежде чем Лаура открыла дверь. Она была в халате и тапочках. Волосы стянуты резинкой. На бледном лице ни следа косметики.

— Пич, рада тебя видеть, — приветствовала она без особого энтузиазма.

— Лаура, я очень переживала из-за тебя и решилась пригласить доктора Сабатини. Пусть она тебя просмотрит.

На лице Лауры отразилась тревога.

— Я не нуждаюсь в помощи врача. Я прекрасно себя чувствую.

— Простите, можно мне зайти? Мы ехали довольно долго, и мне хотелось бы выпить стакан воды, — спросила Кристина, дружелюбно улыбаясь хозяйке.

Вспомнив о правилах хорошего тона, Лаура отступила, пропуская гостей:

— Пожалуйста, проходите. Я приготовлю чай.

— Это было бы очень мило с вашей стороны, — сказала врач. — Какой у вас красивый дом!

— Благодарю. Пич, проводи, пожалуйста, доктора Сабатини в гостиную, а я поставлю чайник.

На Пич произвело впечатление то искусство, с каким Кристина загладила неловкую ситуацию. Через несколько минут из кухни вернулась Лаура с серебряным подносом в руках, на котором стояли три чашки чаю и тарелка с домашним печеньем. Она легко и красиво обслужила гостей. Было заметно, что привычные хозяйские хлопоты помогают ей избавиться от напряжения.

Кристина принялась задавать вопросы о некоторых антикварных вещицах, украшавших гостиную, беседа крутилась вокруг того, что создает комфорт и уют. Казалось, не прикладывая никаких особых усилий, врач заставила Лауру расслабиться. После небольшой паузы Лаура спросила:

— Вы психиатр, доктор Сабатини?

— Нет, я практикующий психоаналитик, и, прошу вас, называйте меня по имени — Кристина. Я не люблю формального обращения, создающего ненужную дистанцию. Я не умею творить чудеса. Я, как и другие представители моей профессии, только помогаю своим клиентам помочь себе самим.

— Но со мной действительно не происходит ничего плохого. Я прекрасно себя чувствую, честное слово.

— Когда вы последний раз выходили из дома? — спросила Кристина.

— Вчера… ну да, вчера… Я ходила на рынок.

Пич удивленно посмотрела на подругу:

— В самом деле? Я так рада…

— А на какой рынок вы ходили?

— Ну… э… на улицу Венчи.

— У вас не возникает ощущения повышенного сердцебиения, когда вы выходите? Не потеют ладони? Не затрудняется дыхание?

Пич пристально посмотрела на Лауру. Той, очевидно, было неловко от подобных вопросов, хотя они были заданы предельно мягко.

— Нет! Я прекрасно себя чувствовала, — не ответила, а уверенно возразила Лаура.

Психолог взглянула на нее и сказала:

— Лаура, прошу вас, позвольте мне вам помочь.

Не в силах больше сдерживаться, Лаура зарыдала. Пич обняла ее за плечи:

— Лаура! Мы сейчас обе одиноки. Давай поможем друг другу.

Наконец Лаура справилась с собой. Пич тем не менее стояла рядом, поглаживая ее по спине.

— Лаура, давай пару дней поживем у меня. А когда ты почувствуешь себя лучше, вместе полетим в Напу.

— Я не могу, Пич.

— Можешь… если постараешься.

— Нет, миссис Малони, — вмешалась Кристина, — она действительно не может сейчас этого сделать. Но если повезет, мы сумеем это сделать довольно скоро.

Лаура с удивлением посмотрела на доктора, которая продолжала:

— Понимаете, нам предстоит делать шажок за шажком. Каждый день — один маленький шаг. Маленький, но каждый день. Вам будет нелегко, но ваша болезнь пока не запущена. Так давайте начнем прямо сегодня. Чем дальше, тем будет сложнее.

— Что я должна сделать?

— Вы можете начать с того, что, провожая нас, выйдете на крыльцо и помашете нам рукой. Завтра в девять я к вам приеду, и мы сделаем следующий, еще один маленький шаг. У нас будет время немного поболтать. И так каждый день, пока вы не окрепнете настолько, чтобы приезжать ко мне самостоятельно. Договорились?

— Договорились, — неуверенно согласилась Лаура и заставила себя шагнуть за порог. Только машина тронулась с места, Пич заметила, как ее подруга метнулась за дверь.

— Кристина, что вы об этом думаете? — спросила Пич.

— Только то, что я сказала Лауре. Потребуется время. Она растеряла чувство собственного достоинства и уверенности в себе. И ей надо возвратить утерянное, прежде чем она посмотрит миру в глаза.

— Уступить мужа другой почти так же плохо, как оказаться вдовой, — прокомментировала Пич.

— Гораздо хуже. Она всю жизнь посвятила мужу, а он от нее отвернулся. У вдовы хоть имеется преимущество в том, что она была любима и ее не отвергли.

— Да, любовь Дрейка постоянно присутствовала в моей жизни. Это так.

— Лаура жила только домом и семьей. Вы же видите, с какой любовью она содержит дом. И при этом себя совершенно запустила. Удивительно, что у нее даже нет прислуги.

— Верно. Дело в том, что она не найдет никого, кто смотрел бы за домом лучше, чем она.

— Да, пожалуй, только дом еще и нуждается в ней.

— Кристина, я вам стольким обязана. Пожалуйста, пришлите мне счет.

— Если мне все удастся, она сама будет рада заплатить.

Пич вернулась домой в приподнятом настроении. Все будет хорошо! Дрейк оказался, как всегда, прав. Помогая другим, помогаешь себе. Что бы ни случилось в их отношениях с Джейсоном, она пообещала себе не принимать этого близко к сердцу. Лаура преподала ей отличный урок. Чувство собственного достоинства и независимость так легко потерять и так трудно обрести вновь. И если Пич сможет держать в узде эмоции, то никогда не потеряет себя, пусть даже другие управляют ее деньгами.