Они медленно поднялись на этаж, переключили фонари в режим подсветки. Роб усадил Кита справа от прохода к малому залу, за колонной, и ушел в сторону лаборатории, выбирать позицию. Cделав один шаг в сторону, он тут же растворился во мраке, и только по пятну слабого света можно было проследить его движение.

 Кит сидел, опираясь на одно колено, наслаждался приятной холодной тяжестью «Эсгауэра». Как ни странно, он был совершенно спокоен, будто это не ему предстояло сегодня — может быть уже через три часа, через час или через десять минут — расстрелять несколько человек, наверняка, не вооруженных и, в общем–то, ни в чем не повинных…

 Стоп! Как это, ни в чем не повинных?! А разве не эти люди занимаются модернизацией снука?! Добровольно и получая за это деньги… Хотя… Кит ведь не знает, как эти люди оказались в засекреченной лаборатории. Быть может, их содержат там как рабов.

 Он не знал, сможет ли стрелять во всех без разбору, как велит Роб. Одно дело — положить гуима, норовящего тебя причастить, или в поисках дозы для мамы. Другое дело — выстрелить в человека, который смотрит тебе в глаза.

 Женщины… Нет, в женщину он точно выстрелить не сможет.

 Тогда зачем ты пришел сюда? Ведь Гарсия предупреждал тебя…

 Роб, возник из темноты совершенно неожиданно и неслышно — Кит понял, что он приближается, только по проблескам фонаря, который Роб прикрывал рукой.

 - Плохо дело, — произнес коп, приглушая голос. — Там ничего, кроме стен, никакого укрытия. Засесть можно только в зале. Дальше, за лабораторией, есть еще помещение с дверью в коридор, но там мы будем лицом к лицу с гостями. С одной стороны, это хорошо, потому что мы можем их ослепить. С другой, если их будет больше трех, есть вероятность ответного огня, а кто–нибудь из них может добраться до входа в лабораторию. В общем, как я и ожидал — ничего хорошего.

 - И что мы делаем? — спросил Кит.

 - Они не ожидают нападения, они здесь дома, поэтому успех нам в любом случае гарантирован. Засядем в зале. Когда гости пройдут, я выйду в коридор, на линию огня, а ты будешь бить из зала.

 Они прокрались темным коридором, вдоль стены, и вошли в кинозал.

 Здесь стоял запах пыльного пластика, к которому примешивалась приносимая откуда–то сквозняком вонь плесени. Хотя зал назывался «малым», но его пустое и гулкое пространство под высоким потолком казалось во мраке безраздельным и давило на плечи невыносимой пустотой.

 Гарсия сел на пол у правой от входа стены, чтобы просматривать вход в коридор из фойе. Кит примостился напротив, вытянул ноги, положив пистолет на колени.

 Едва они выключили фонари, как молчаливая тьма охотно проглотила их и начала медленно переваривать, растворять в себе. Иногда, от удовольствия она издавала внезапные одинокие звуки: то еле слышный щелчок где–то в глубине зала, то потрескивание, совсем рядом, заставлявшее вздрогнуть и потянуться к рукояти «Эсгауэра».

 Минуты одна за другой медленными каплями падали откуда–то с потолка, вяло стекали по стенам, и, наполнившись тишиной, уходили в пол.

 А там, за стеной кинозала, в той стороне, где когда–то висел экран, сейчас, наверное, кипела, работа. Люди в белых халатах сидели за столами, уставленными оборудованием и колдовали над снуком, пытаясь что–то там отделить от желтой искрящейся на приборном стекле микроскопа капли. Они и представить пока не могли, что через какое–то время услышат стрельбу и увидят как падают замертво охранники, и полезут под свои столы, в надежде уйти от пули. Но им не уйти. Кит будет двигаться по проходу между столами и хладнокровно расстреливать химиков, наблюдая, как расцетают на белых халатах алые розы смерти. И душам, освобожденным от тел, станет тесно под потолком лаборатории, и они будут утекать через вентиляционные люки незримой белесой дымкой, улетать в незакрытую железную дверь, просачиваться в щели.

 А потом, в одной из комнат, где–то в самом дальнем углу огромной лаборатории, Кит найдет Эрджили. Скарамо. И заглянет ему в глаза.

 Но поверить во все это Кит до сих пор не мог. Не смотря на то, что он сидел сейчас в темном кинотеатре, с пистолетом на коленях, рядом с бывшим командиром отряда по борьбе с терроризмом, он до сих пор не воспринимал происходящее как реальность. Это было что–то среднее между неудачным сном и странной игрой. Сейчас они посидят–посидят и пойдут по домам. Или Кит проснется на диване в комнате Роба. Или еще раньше — на чердаке у Сиплого. Или нет, лучше он проснется в то утро, на кровати, в гостевой у Джессики.

 Кит достал из кармана прихваченного с собой голубого зайца с белыми ушами. Но даже этих белых ушей не было видно в полной темноте, и Кит только гладил его велюровую «шерсть» и прохладные бусинки глупых испуганных глаз.

 Тебе страшно, дружище?..

 

 - Идут! — услышал Кит сквозь сон шепот Роба в динамике.

 Зайца не было. Наверное, игрушка выпала во сне из его ослабевшей руки. И как он ни возил рукой по полу, не мог найти мохнатый комок.

 Роб перешел на его сторону, встал на одно колено, почти неслышно отвел затвор «Штурма».

 - Их или трое или четверо, — прошептал Гарсия. — Они пройдут, я выпрыгну. Сразу после моего первого выстрела бьешь правого крайнего и больше не высовываешься.

 А Кит все шарил и шарил рукой.

 Ну где же ты?!

 Наверное, заяц при падении ударился об колено и откатился. Вот только куда?

 Теперь уже и он слышал приближающиеся шаги, а впереди по стенам запрыгали пятна света.

 - Готовность! — шепнул Роб.

 Черт!

 Кит встал на колено за спиной напарника, медленно передернул затвор пистолета. И только теперь почуял под правой ногой мягкий комочек. Быстро перебросил пистолет в левую руку, привстал, поднял зайца и сунул в носок. Так надежнее.

 А те проходили мимо входа в зал. Один впереди с сильным фонарем, трое следом, тоже с двумя фонарями, послабее.

 Прошло секунд семь–восемь.

 - Я пошел, — услышал он едва уловимый шепот Роба.

 В следующую секунду тело копа сделало бесшумный нырок вперед, во тьму коридора. Кит шагнул на его место, прижался спиной к косяку, поймал в прицел спину идущего справа. Еще через секунду он услышал приглушенный хлопок выстрела — будто вылетела пробка из бутылки. Он даже не сразу понял, что это был выстрел, потому что никогда не слышал, как работает оружие с глушителем.

 Кит нажал на спуск, наблюдая как вдруг дернулась спина в которую он целился, подалась вперед, словно кто–то с разбегу толкнул идущего. Он не слышал второго выстрела Роба, наверное они стреляли одновременно, он только видел, как повалились мешками два тела идущих левее от его цели.

 Тот, что шел впереди всех еще сделал по инерции несколько шагов, не сообразив, наверное, что там за шум позади него. Потом остановился и повернул голову. Еще пара–тройка секунд понадобилась ему, чтобы увидеть беспорядочно валяющиеся в двух шагах от него тела и фонари и осознать увиденное. Этого времени Робу хватило, чтобы в несколько прыжков приблизиться к нему, мелькнув на мгновение призраком в луче света, и рубануть прикладом в челюсть.

 Пока обмякшее тело валилось на пол, коп, забросив винтовку за спину, уже достал из кармана рулон тонкого скотча. Быстро заклеил упавшему рот и связал за спиной руки.

 Только теперь Кит сообразил, что надо бы выбираться из своего укрытия, и быстро приблизился к напарнику.

 Роб вынул из ножен австрийский армейский нож и приставил острие к горлу пленника, который попытался открыть затуманенные глаза, но тут же зажмурился от ослепляющего света фонаря, который коп направил ему в лицо.

 - Тихо! У вас есть условный сигнал? Кивни «да» или «нет».

 - Да, — кивнул лежащий, выпучивая глаза.

 - Нам нужно попасть внутрь, — произнес Гарсия, чуть сильнее нажимая на нож, так, чтобы острие на несколько миллиметров погрузилось в шею, выпуская наружу тонкую струйку крови, казавшейся, в свете фонаря гноем. — Подашь нужный сигнал? Кивни.

 - Да, да, да! — яростно закивал пленник.

 - Погаси их фонари! — скомандовал Роб Киту и, пока тот выполнял распоряжение, рывком поставил языка на ноги и потащил ко входу в лабораторию.

 Они вошли внутрь, в узкий коридор, ведущий к железной двери.

 - Противогаз! — тихо произнес Гарсия.

 Кит достал из сумки маску, немного повозившись, сумел–таки напялить ее на себя. Начав задыхаться, засуетился, задергал руками. Роб, покачав головой, выдернул из фильтра пробку, запустив под маску Кита воздух. Потом подтолкнул пленника к двери, разрезал скотч, стягивавший его руки, упер лезвие ножа ему в спину.

 Тот, съежившись, неуверенно шагнул вперед, поднял дрожащую руку, не сразу сумел нащупать кнопку звонка. Нащупал…

 Роб внимательно следил за рукой, выплясывающей на кнопке азбуку морзе. Как только рука опустилась, коп сделал неуловимое движение и отпустил пленника, который, выпучив стекленеющие глаза, повалился под ноги Киту. Тихо звякнул нож, входя в ножны.

 - Готовность! — услышал Кит сдавленный маской голос командира, присевшего на одно колено, с ружьем наизготовку. — Бьешь в голову!

 Прошло не меньше минуты, прежде чем защелкали замки и дверь дернулась, подаваясь назад, выпуская наружу прямоугольник света.

 «Где же у них генератор? — подумал Кит. — Работы движка совсем не слышно».

 К тому моменту, как показалось крупное, изъеденное оспинами лицо стоящего за дверью охранника, с кобурой на поясе, Роб уже сделал первый выстрел внутрь между ногой открывшего и косяком двери.

 Кит нажал на спуск, видя как во лбу рябого охранника образовалось бурое пятнышко, как нелепо дернулась его голова, как подломились ноги под моментально обмякшим телом.

 Пока Кит сделал шаг вперед, Роб успел сделать еще один выстрел и юркнул внутрь, перешагивая развалившийся у двери труп.

 Кит шагнул вслед за ним. Они оказались в маленькой комнате, из которой еще одна дверь, со вставками из матового стекла, вела в следующее, ярко освещенное, помещение. Справа стоял небольшой диван и стол, за которым провисли на стульях два трупа. Охранники резались в карты. Они, видимо, так и не успели понять, что происходит и теперь заливали кровью стол и лежащих на нем королей и дам. Стрелял Роб строго в висок.

 Итак, всего трое охранников… Негусто. Кажется, Скарамо действительно считал лабораторию так надежно спрятанной и защищенной, что, видимо, предпочел не разоряться на охране.

 Роб окинул быстрым взглядом комнату и решительно направился к двери.

 Под противогазом было жарко. На лбу выступила испарина, и Киту ужасно хотелось снять маску и смахнуть капли пота.

 А Гарсия постоял минуту перед дверью, прислонясь к ней ухом.

 - Тишина, — услышал Кит в своем ухе его голос. — Наверное, там еще одно промежуточное помещение. Я первый, ты за мной. Готов?

 - Да, — ответил Кит, поднимая пистолет.

 Эх, пот бы смахнуть! Душно…

 Роб мягко нажал ручку двери, толкнул ее плечом, боком шагнул внутрь. Кит ожидал услышать тихие хлопки его «Штурма», но коп опустил винтовку, кивнул головой, предлагая следовать за собой.

 За дверью оказался еще один коридор. Белые стены, как в той поликлинике и четыре стеклянные двери, уводящие, наверное, в отдельные помещения лаборатории. Проходя мимо этих дверей, коридор упирался в стену и заворачивал влево.

 - Плохо, — прокомментировал Роб. — Если идти за угол, нас засекут через двери. Значит, придется пройти все помещения по очереди. В живых не должен остаться никто, помни. Твоя первая дверь, моя — следующая. Готов?

 - Да, — шепнул Кит.

 Гарсия рывком метнулся ко второй двери, нажал ручку, толкнул, тенью ворвался внутрь.

 Когда Кит распахнул свою дверь и, вытянув сжатый в руках пистолет, сделал шаг внутрь, сознание его в один миг превратилось в тоннель — все вокруг исчезло из поля зрения, остался только круг небольшого диаметра, которым он, как объективом камеры мог выхватить кусок окружающей реальности. Моментально испарились из головы все мысли, оставив после себя звонкую пустоту.

 Он увидел спину, склонившегося над белым столом человека в белом халате, нажал на спуск. Спина дернулась, толчком подалась вперед. Послышался звон разбивающегося стекла, заструилась по столу прозрачная жидкость, выливаясь из разбитой колбы.

 А Кит уже повернул голову влево, выхватив в диафрагму взгляда ряд шкафов и полок вдоль стены. Взгляд вправо. За столом еще один человек, который в этот момент начал поворачиваться на круглом вращающемся стуле в его сторону. Он еще не понял, что это за хлопок прозвучал и почему бьется стекло. В тот момент, когда Кит нажал на спуск, человек уже успел повернуться к нему удивленным лицом. Пуля вошла ему под глаз, сбросив человека со стула.

 «Шесть» — отсчитал Кит оставшиеся в магазине патроны.

 Душно. Снять бы маску и глотнуть нормального воздуха, без всяких препятствий. И смахнуть пот, стекающий на глаза.

 Он вышел обратно в коридор.

 - У меня двое, — сказал Роб, тоже появляясь из своей комнаты.

 - И у меня, — ответил Кит.

 - Твоя третья, моя последняя.

 Не дожидаясь, когда Роб ворвется в четвертый кабинет, Кит толкает ручку третьей двери, делает шаг внутрь.

 Такое же небольшое и ярко освещенное помещение, как и за первой дверью. Выстрел в грудь поднявшегося ему навстречу человека.

 Кит не мог бы точно сказать, мужчина это был или женщина. Он не видит лиц, тел. Он видит только белые пятна халатов и общие контуры, позволяющие отличить человека от любой части окружающей обстановки — этого достаточно. Да еще попискивает в голове датчик движения, помогающий отделить живое от неживого. Его взгляд не останавливается ни на чем, он словно утратил фокус и охватывает сразу все, что попадает в зрительный тоннель.

 После выстрела на груди человека, где–то возле сердца, появляется пятно, а Кит уже не смотрит на него. Взгляд по контуру кабинета… Больше никого… Назад в коридор.

 - Два, — произносит Роб, останавливаясь перед углом.

 - Один, — отзывается Кит.

 «Пять» — произносит мозг.

 На кой черт нужна эта маска. Ну, понятно, что надо было быть готовым ко всему. Но сейчас–то, когда уже ясно, что никакой химической атаки не будет, можно бы и снять эту резину, стягивающую лицо и мешающую дышать. Душно!

 Эй, ты что, не сейчас!

 Только бы не сейчас…

 Роб выглядывает за угол.

 - Ого! — слышит Кит его голос. — Похоже, они оттяпали кусок большого зала. Человек пятнадцать, минимум. И до зала еще три двери в правой стене… Твои двери, мой зал. Поменяй магазин.

 Кит послушно нажимает кнопку эджектора, подставив под падающий магазин сумку. Вставляет полный.

 - Готов? — спрашивает Роб.

 - Готов.

 - Ну, с богом, сынок… Пошли!

 Сердце гулко ударяет в ребра. Куда–то исчезает мозг, растворяется, превращаясь в газовое облако, наполняющее череп.

 Кит движется за спиной Гарсии до первой двери. Эти двери уже не стеклянные — обычные межкомнатные, с витражами.

 Открывая дверь, он слышит хлопки выстрелов в коридоре и доносящиеся из большого помещения крики, визги, звон бьющегося стекла.

 Кит делает шаг за дверь, поднимая пистолет, приваливается спиной к стене, пытаясь выхватить цель — человека, сидящего прямо перед ним, за обычным канцелярским столом.

 Кит хочет поймать в прицел его лицо, но лицо сидящего очень подвижно и никак не хочет попадать в прорезь целика. Вдобавок оно еще и раздваивается.

 Не сейчас!!!

 - Роб… — успевает произнести он, прежде чем отключиться.

 

 Воздух свободно попадает в легкие. Резина не сжимает больше лицо. Спасибо Робу, он сдернул с него эту дурацкую маску…

 Кит открывает глаза, видит белый потолок, несколько встроенных светильников. Они слишком ярко светят, глаза тут же закрываются, наполняясь слезами.

 - Оцынулыся, — слышит он незнакомый голос.

 Кит хочет поднести руку к лицу, потереть глаза, но рука почему–то не поднимается, что–то мешает ей.

 - Эй, — произносит тот же голос. — Ты кыто?

 - Роб! — шепчет Кит. — Где Роб?

 Кит наконец открывает привыкшие к свету глаза, подносит руки к лицу, несколько секунд бестолково рассматривает сжимающие запястья синие пластиковые наручники.

 Что происходит?!

 Возникает, склоняясь над ним, узкоглазое черноволосое лицо под короткой стрижкой.

 - Ты кыто? — спрашивает китаец.

 Кит слышит шаги, входящие в помещение, на полу которого он лежит.

 - Да Кит это, — произносит голос Эрджили.

 Кит поднимается, садится на полу, привалясь плечом к стене.

 Это другой кабинет, не тот, в котором его свалил приступ. Белые стены, длинный металлический стол с грудой битого стекла и уцелевших колб, стаканов, флаконов. Остро пахнет реактивами. На столе, раскинув руки и забросив свисающую с края голову, лежит человек. На полу под ним лужица крови, стекавшей из перерезанного, от кадыка до правого уха, горла.

 - Роб… — шепчет Кит, тупо уставясь в серый комбинезон, надетый на человеке, выхватывая краем зрения сдернутую с лица маску, валяющуюся под столом, рядом с очками.

 - А–а–а, ета… — произносит китаец, довольно улыбаясь. — Холосы была воина, сымелы, силины… Да тока Линь исё лучышы воина… Тывой дылуг холосо умилай.

 Роб!

 Роб…

 - Болван ты, Линь! — произносит Скарамо, присаживаясь на стеклянный трехногий стульчик у белой стены. — Его живым надо было брать. И на снук. Вот это было бы самое то для этого ублюдка!

 Эрджили…

 - Ты как? — спрашивает Скарамо, обращаясь к Киту.

 Кит переводит вялый взгляд на его лицо. Нет желания ни двигаться, ни говорить, ни думать.

 Вот, Кит полагал, что любопытно будет заглянуть в глаза этого человека. А теперь… Век бы их не видеть!

 - Куда ж ты полез–то! — говорит Скарамо, качая головой, словно сожалея о Ките. — С твоей–то болезнью только в войнушку и играть! И сам вляпался и человека подвел. Не стыдно?!

 Мразь…

 - Посади его, — велит Скарамо китайцу. — И расстегни.

 Тот легко, не запыхтев даже, поднимает Кита, дотаскивает до стула у другой стены, усаживает, ловко снимает с запястий наручники.

 - Кто еще знает про лабораторию? — спрашивает Скарамо.

 Кит безучастно взглядывает ему в лицо, опускает голову.

 Плевать.

 Все кончено.

 Ты проиграл, Кит.

 Эх, Роб!..

 - Линь! — бросает бандит, откидываясь на стульчике, прижимаясь спиной к стене.

 Китаец наносит Киту быстрый удар.

 Боль вонзается в спину ножом, перекрывает дыхание, зелеными пятнами застит глаза.

 В комнату входят еще двое, с оружием.

 - Семеро, — докладывает один. — Плюс семеро в малых. Бартон ранен, Фила завалили.

 - Суки! — зло шипит Скарамо. — Где я найду Филу замену?!

 - Кто еще знает о лаборатории? — повторяет он свой вопрос, обращаясь к Киту.

 - Зачем тебе нужна была мама? — спрашивает Кит.

 - Мне нахрен не нужна твоя мать, — усмехается бандит. — Мне нужен ее позвоночник. Да ты не волнуйся, Кит, ее будут хранить как зеницу ока. Твоей старухе повезло, ее организм в ответ на сыворотку вырабатывает нужное нам вещество — аналог эм–эс–дэ. Так что до конца своих дней твоя мать будет хорошо питаться, получать вакцину и иметь заботливый уход — все чего не мог дать ей ты. Все ее неприятности будут ограничиваться двумя пункциями в день. Не могу обещать, что тебе повезет так же, как ей, потому что такой шанс выпадает один на тысячу… Я ответил на твой вопрос. Теперь ответь на мой. Кто еще знает о лаборатории?

 - Никто, — качает головой Кит. — К сожалению. А Джессика? Она у тебя?

 - Да, — охотно отвечает Скарамо. — Ты даже сможешь увидеть ее, если честно и откровенно ответишь еще на один мой вопрос.

 - Да пошел ты… — Кит устало прячет горящее лицо в ладони.

 Скарамо останавливает взглядом китайца, приготовившегося к удару.

 - Ты не злобствуй, Кит, — увещевает он. — Это ведь не я притащил тебя сюда. Не я стрелял в ни в чем не повинных людей. Ты всегда был мне симпатичен, парень. И мне очень жаль, правда, что все сложилось вот так. Не с теми людьми ты связался. Но проигрывать тоже надо уметь, не так ли?

 - Так я не понял, ты хочешь увидеть девочку или нет? — спрашивает он, дав Киту пару минут, чтобы вдуматься в его слова.

 - Да. Как ты сумел забрать ее?

 - Это было несложно, — довольно ухмыляется бандит. — Немножко психологии и гипноза… Ну что, я задам мой вопрос?

 - Задавай, урод.

 - Документы Хилмана у тебя, я знаю. Где ты их прячешь?

 - У меня их нет.

 - Чего ты с ним возишься, Тони, — вмешивается один из пришедших. — Вколи ему сыворотки правды и с концами, и в расход.

 - Учить будешь кочегара в аду, как дрова тебе под котел подкладывать! — недовольно отвечает Скарамо. — Хорошо, Кит, хорошо, предположим, у тебя документов нет. Тогда скажи, где они.

 - Я не знаю. Я отдал их Робу. Он обещал спрятать в надежное место, а потом передать нужному человеку.

 - Ты врешь, Кит. Это нехорошо.

 - Я не вру. Профессора Эрджили тоже убил ты?

 - Ему пришлось умереть, да, он мешал. Вот только жена его, сучка, успела смыться в гэлтахте… Слушай, мы болтаем о пустяках, даром тратим время…

 - У меня его полно, — пытается усмехнуться Кит.

 - Болван ты, парень, — с сожалением качает головой Скарамо. — Ты что же, думал, что если вы, два идиота, раздолбаете лабораторию, это что–то изменит? Ха–ха! Смешно! У меня еще две таких же лаборатории.

 - Зачем?

 - Зачем? — усмехается Скарамо. — Да все за тем же, парень. Я весьма неоригинальный злодей, я такой же как и все злодеи этого мира. Все, чего я хочу — это много денег и немного власти. Самые обычные желания, не правда ли? И ты хочешь того же, только не умеешь добиваться желаемого. Ты даже ради своей матери не мог ничего добиться, не мог придумать ничего лучше, чем грабить бедолаг, подсевших на снук, и ширять ее, продлевая никчемное растительное существование. Если бы не я… Ты слизняк. И ты еще больший урод, чем я. И я не собираюсь рассказывать тебе историю моей жизни, я не поведаю тебе о том, как ребята шли по твоему следу, и я не стану излагать тебе мои планы на будущее. Мы не в кино, приятель. Хотя и в кинотеатре, хе–хе.

 - Я убью тебя!

 Скарамо смеется, долго и откровенно.

 - Да ты точно идиот, Кит! — говорит он, отсмеявшись. — Слушай, я вот даже не знаю… Сначала я хотел убить тебя. Ну, со зла, сам понимаешь — вы тут столько набедокурили… И потом тоже хотел убить, чтобы все по–человечески было. Хотя ты и нагадил мне по–крупному, но я все–таки уважал тебя. За смелость твою, которая, скажем честно, сродни глупости… Но вот сейчас, глядя и понимая, какой ты, на самом–то деле, идиот, я начинаю думать, что смерти ты не заслужил. Самое большее, на что может рассчитывать такой придурок как ты — это доза снука.

 Нет!

 Нет…

 - У снука есть еще одна, очень приятная для нас с тобой сторона, — улыбаясь, продолжает Скарамо. — Знаешь, какая? Не нужна никакая сыворотка правды, не нужно будет приводить сюда Джессику и шантажировать тебя ею. Только снук. И к вечеру ты мне расскажешь всю подноготную, лишь бы только получить свою дозу. Это, конечно, долго, но зато — наверняка. А сыворотка правды… Я знаю, ты упрямый парень и будешь сопротивляться до последнего. Я не хочу, чтобы ты сошел с ума, а такое бывает при использовании триамитала.

 - Мне нечего тебе рассказать, — качает головой Кит, внутренне холодея и с тоской прикидывая, как можно было бы убить себя. — Я хочу видеть Джессику.

 Скарамо задумчиво качает головой, почесывает лоб. Потом кивает.

 - Эй, Гарри! — окликает он одного из жлобов, прислонившихся к стенке. — А ну–ка приведи сюда девчонку. И прихвати несессер.

 - Ага, — кивает тот, с готовностью отлепляясь от стены.

 - Я не знаю, где документы, — упрямо произносит Кит. — Я прошу… Убей меня.

 - Нет, Кит, — качает головой Скарамо. — Извини, но я не могу выполнить твоей просьбы. Я не верю тебе. Скажи, где документы и ты умрешь быстро и легко. Линь сделает все как надо.

 - Да, — радостно подхватывает давно заскучавший китаец. — Линь будеты убивай лехыко! Линь ударяй воты сюда, — он гладит Кита по шее, показывая, куда будет бить. — И ты умирать.

 - Знаешь, — говорит Скарамо, — я не собирался стращать тебя тем, что уколю Джессику… Но почему бы и нет? Как думаешь? Все равно ведь нам она уже не очень нужна. Не сегодня, так завтра ее в любом случае ждет доза. А твоя жалость поможет тебе умереть красиво, а не с улыбкой дебила на лице, а почти как настоящему мужику.

 - И еще… — продолжает он через минуту. — Не хочется тебя совсем уж разочаровывать, но документы Хилмана… В крайнем случае я могу обойтись и без них. Потеряю на год–два больше, не так уж это важно, в конечном итоге. Нам осталось немного, мы почти уже добились выделения чистого эм–эс–дэ. Еще рывок и…

 Минут через пять бандит возвращается и вталкивает в комнату Джессику, подает Скарамо желтую коробочку.

 - Привет, Джесс, — улыбается Кит.

 Она смотрит на него, и на глазах ее появляются слезы.

 Он наклоняется, под пристальными взглядами бандитов, приготовившихся стрелять, и выдергивает из носка голубого зайца.

 При виде игрушки глаза Джессики широко раскрываются, а на губах, не смотря ни на что, почти появляется улыбка.

 - Иди сюда, — говорит он.

 Бандит, держащий девочку за плечо, смотрит на Скарамо. Тот равнодушно пожимает плечами. Мужик выпускает плечо Джессики, с ухмылкой опирается на стену, поставя ногу за ногу, сложив руки на автомате, свисающем с плеча.

 Джессика подходит.

 - Что с нами будет? — шепотом спрашивает она, беря из руки Кита зайца, прижимая его к груди. — Я не хочу становиться гуимом.

 - Все будет хорошо, — успокаивает Кит. — Все будет хорошо. Они ничего не смогут тебе сделать.

 Он обнимает ее, прижимает на минуту к себе. Потом берет за голову и целует в щеку, смотрит в ее испуганные глаза…

 - Прости меня, Джесс, — шепчет он. — Прости, что все так получилось…

 Ему еще никогда не приходилось делать это, поэтому он боится, что не сумеет или сделает что нибудь не так. Он знает, как это сделать, но боится, что у него не получится, и ей будет больно.

 Главное — это быстрое и резкое движение…

 Когда Джессика, не вскрикнув, медленно опускается из его рук, и ложится на холодный пол, словно вдруг решила свернуться калачиком и уснуть, никто еще не успел ничего понять. В следующую секунду до бандитов доходит и они вопросительно смотрят на главаря.

 Скарамо несколько секунд спокойно поглядывает то на лежащую девочку, то на окаменевшего над ней Кита. Потом дергает губами и покачивает головой.

 - Дурак, — говорит он, вздохнув, открывая несессер, и делает знак китайцу.

 Тот железной хваткой заламывает Киту руки, опрокидывает его на пол, рядом с Джессикой. Двое других бандитов приходят ему на помощь, зажимая Киту ноги.

 Впрочем, они могли бы этого и не делать. Кит не собирается сопротивляться — какой смысл. Они сильнее его.

 Скарамо открывает желтый несессер, достает шприц и ампулу. Небрежным привычным движением вскрывает упаковку, скручивает крышку ампулы, набирает в шприц искрящуюся жидкость, встает, подходит, присаживается на корточки рядом.

 - Кит! — произносит он.

 Кит поворачивает к нему лицо, равнодушно смотрит в черные глаза.

 - Кит… Улыбнись мне напоследок?