Никогда еще послеполуденные часы не тянулись так долго. Вернувшись домой с собрания женского швейного кружка, Беатрис не могла погрузиться ни в одно привычное занятие, ожидая назначенной встречи с Ритчи. Она пыталась читать «Иллюстрированные лондонские новости», но слова и картинки расплывались у нее перед глазами, и даже новый волнующий роман мистера Оскара Уайльда, опубликованный в последнем номере «Липпинкотта», не вызывал у нее интереса. Отложив в сторону «Портрет Дориана Грея», Беатрис села за фортепиано и стала было исполнять свое любимое произведение, «Утраченные аккорды», но сильно фальшивила. Что же до «Бродячего менестреля», то любители музыки в страхе бежали бы прочь, услышь они сейчас игру Беатрис.

Час проходил за часом, а ей все не удавалось собраться с духом, как бы она ни пыталась. Тело ее было крайне чувствительным и восприимчивым, точно пороховой бочонок, готовый вспыхнуть от одной-единственной вызывающей улыбки или опасного взгляда синих глаз. Беатрис едва смела думать о Ритчи, опасаясь, что не доживет до вечера.

Все домочадцы также вели себя очень странно. Со времени того утреннего визита Ритчи на Саут-Малберри-стрит в доме воцарилась необъяснимая атмосфера.

Когда Полли явилась помочь Беатрис раздеться, чепец ее сидел на голове еще более косо, чем обычно, а на губах играла мечтательная улыбка. Внимательно всматриваясь в свою горничную, Беатрис видела в ней отражение собственного состояния. Уж не связано ли это с красавцем мистером Браунлоу? Похоже на то. Однако рассеянность Полли сделала ее менее восприимчивой к тому, что творится с самой Беатрис, и последняя была этому очень рада.

Но что является источником хорошего настроения Чарли? Впервые за несколько месяцев он казался очень довольным самим собой и, похоже, думать забыл о ней и Ритчи. За завтраком он шутил и поддерживал разговор, не ограничиваясь краткими репликами, столь свойственными ему после вечера алкогольных возлияний. Беатрис, пристально наблюдавшая за братом, даже уловила на его лице улыбку, показавшуюся ей почти блаженной.

«Да что такое со всеми случилось?» – недоумевала она.

Что-то ведь явно произошло. В любое другое время Беатрис посвятила бы долгие часы осмыслению ситуации, она задавала бы окружающим хитроумные вопросы, из ответов на которые могла бы сложить общую картину.

Но сейчас у нее не было на это времени, потому что все оно целиком принадлежало Эдмунду Эллсворту Ритчи, и размышляла Беатрис о нем одном.

Как он и обещал, в семь к дому прибыл экипаж. Стоя на крыльце и изо всех сил стараясь не дрожать, Беатрис предвкушала, что вот-вот встретится с ним в полумраке кабины.

Но внутри было пусто.

Она пала духом, потом снова приободрилась.

«Нужно подождать еще чуть-чуть, Беа, – уговаривала она себя. – Очень скоро ты будешь с ним».

Спокойный и знающий свое дело кучер сообщил, что они отправляются в «Белангерс», неприметный ресторан в самом сердце Сент-Джеймса, о котором ходило много слухов. Богатые и знаменитые всеми силами стремились попасть туда, и на страницах «Марриотт монд» частенько появляясь заметки о скандалах, имевших место в этом заведении.

«Смогу ли я есть?» – подумала Беатрис.

Ее не привлекала ни дуврская камбала, ни цесарка ? la russe, она томилась голодом лишь по самому Ритчи, его прикосновениям и его… мастерству.

Ее экипаж шел очень плавно, но все же подскакивал на неровных улицах и раскачивался из стороны в сторону, подхваченный потоком кебов, повозок и иных экипажей, не прекращавших движение до глубокой ночи. Покачиваясь на удобном сиденье, Беатрис не обращала внимания на проплывающую за окном людскую толпу. Зазывные голоса торговцев и мальчишек, продающих газеты, долетали до нее как бы издалека, откуда-то из-за границы ее тайной чувственной реальности. Мысленно она перенеслась в страну, в которой Ритчи являлся единственным жителем, и движение экипажа заменяло ей его ласки, так же как и прикосновение к коже собственной одежды.

Никогда прежде Беатрис не надевала шелкового нижнего белья.

Живя в Вестерлинне, она вполне обходилась нательными вещами из хлопка и муслина, а переехав в Лондон, была стеснена в средствах и не могла тратить деньги на подобные прихоти. Перестав носить траур по родителям, Беатрис целиком положилась на умение Полли обращаться с иголкой и ниткой и перешивать некоторые старые вещи. Свои скудные финансы Беатрис потратила на пару презентабельных платьев, которые были ей совершенно необходимы, если она рассчитывала найти себе мужа.

Мужа!

Радуясь тому, что она одна в экипаже, Беатрис насмешливо фыркнула. Как это глубоко иронично! Теперь она располагает огромным количеством денег, которые могла бы потратить на заманивание в свои сети будущего мужа, но кто же захочет взять в жены женщину с погубленной репутацией?

Но это ничуть не умаляло наслаждения, которое она получала от одежды, купленной на деньги Ритчи. Нежнейшая ткань нательной сорочки, обволакивающей ее тело подобно легкому ветерку, и отороченные кружевом панталоны были надеты под почти невесомый изящный корсет, созданный личной модисткой Софии. Такого удобного корсета у Беатрис еще не было. Она почти забыла о том, что вообще облачена в него!

Нижние юбки также были шелковыми, они шуршали и скользили не только при ходьбе, но и при малейшей смене позы, напоминая о прикосновении пальцев Ритчи.

«Все для тебя, мой дорогой защитник и покровитель, – мысленно обратилась к нему Беатрис. – Все для тебя, купившего также и мою девственность».

Возможно, она лишится невинности прямо сегодня? По крайней мере, она искренне на это надеялась. Каков смысл считаться любовницей, в действительности не получая ничего, что предписывается скандальной репутацией?

Наконец экипаж остановился у «Белангерса», и Беатрис очнулась от задумчивости. Стоило ей лишь ступить на землю, как привратник тут же проводил ее до дверей, точно императрицу. Она повернулась, чтобы поблагодарить своего кучера, но он уже сел на козлы и тронулся.

Являлся ли порог пышного фойе «Белангерса» новым Рубиконом, который ей надлежало перейти? Сердце ее бешено колотилось с каждым шагом. Она понимала, что со временем беспокойство ее рассеется, как это обычно случалось. Однако Беатрис предвидела, что стоит ей лишь увидеть Ритчи, как нервозность вернется снова. Перспектива встретить его снова делала спокойную атмосферу в фойе ресторана – а также и небольшую компанию нарядно одетых мужчин и женщин, находящихся тут, – гораздо менее устрашающей.

Дородный метрдотель подскочил к ней:

– Добрый вечер, госпожа де Латур! Позвольте поприветствовать вас в «Белангерсе»! Как мило с вашей стороны посетить наше заведение. – Он поклонился, после чего театральным жестом указал, куда ей следует идти.

«Госпожа де Латур?» – удивилась про себя Беатрис, непонимающе моргая.

Конечно же он принял ее за кого-то другого. Заметив ее неуверенность, метрдотель улыбнулся ей доброй улыбкой и слегка подмигнул. Держался он дружелюбно и немного заговорщически.

Ах вот оно что. В «Белангерсе» не принято называть собственные имена, поэтому Ритчи и придумал для нее этот причудливый псевдоним – госпожа де Латур.

«Ну а меня предупредить ты не посчитал нужным, презренный негодяй! – возмутилась про себя Беатрис. – Если уж мне положено имя как у великосветской куртизанки, то я, по крайней мере, заслуживаю узнать его заранее!»

Она последовала за дружелюбным метрдотелем в другой роскошный зал. На губах играла улыбка, но про себя она ругала Ритчи на чем свет стоит.

«Белангерс» не был похож ни на один из ресторанов, в которых Беатрис когда-либо доводилось бывать. Хотя подобная честь выпадала ей совсем нечасто. Огромный зал был залит мягким светом ламп, рассыпающих блики по застланному белой тканью пространству в центре. Беатрис предположила, что это либо танцевальная площадка, либо зона, предназначенная для других развлечений. На маленьком возвышении у окна квинтет исполнял приглушенную музыку. Если Беатрис не ошибалась, то были фрагменты из «Микадо». Она улыбнулась, гадая, уж не Ритчи составил программу.

Столики Беатрис сначала даже не заметила, а потом поняла, что они установлены в глубоких нишах по периметру помещения. Каждая такая ниша была занавешена бархатными портьерами цвета рубина. Некоторые занавеси были раздвинуты и скреплены позолоченными шнурами, чтобы дать возможность гостям наслаждаться видом общего зала и музыкой, другие были задернуты, создавая атмосферу таинственности.

Следуя за метрдотелем по краю квадратной танцевальной площадки, Беатрис не могла не размышлять о том, что происходит в этих закрытых альковах.

Любовные свидания вроде того, что предстояло ей самой с Ритчи? Рискованные действия в обстановке частичной публичности? Возбужденные мужчины. Женщины с распущенными корсажами, постанывающие от прикосновений своих любовников, шарящих ловкими пальцами в гигиенической прорехе панталон, шелковых, как у нее самой сейчас.

Внезапно ей стало тесно в легком корсете, тело покрылось потом. Жар бросился в лицо Беатрис, а внизу живота она ощутила уже ставшую привычной тяжесть. В ее воображении она сама представала одной из этих женщин с поднятой юбкой, а Ритчи – тем самым мужчиной с умелыми пальцами.

– Сюда, пожалуйста, госпожа де Латур.

Метрдотель отступил на шаг назад, и глазам Беатрис открылся самый просторный и самый потаенный из всех альковов.

Предоставьте Ритчи выбирать столик, и можете не сомневаться в превосходном результате.

«Интересно, являюсь ли и я тоже превосходной?» – подумала девушка.

Тревоги ее рассеялись, когда Ритчи встал из-за стола, чтобы поприветствовать ее. Улыбка его стирала все сомнения, оставляя лишь волнующее предвкушение. С каждой встречей он казался Беатрис все более красивым, кружил ей голову, заставлял сердце биться быстрее, а тело наливаться желанием.

– Беатрис, выглядишь превосходно! – Ритчи взял обе ее руки и попеременно поднес к губам, целуя мягкую кожу перчаток и заставляя висящую на сгибе локтя маленькую сумочку яростно качаться.

– Смею заметить, что твой наряд очень хорош. – Выпрямившись, он проследовал взглядом от кончиков ее гладких туфелек до красующейся на макушке веселой шляпки из итальянской соломки. – Ты прибыла сюда прямо из секретарской школы? Выглядишь очаровательно и очень по-деловому.

– Благодарю. В мои намерения как раз и входило произвести впечатление. – Беатрис произнесла эти слова оживленным тоном, но внутри у нее все клокотало. Она потратила много времени, продумывая и выбирая туалет.

Куртизанки должны носить роскошные наряды, изысканные украшения, все самое лучшее и самое женственное, и, хотя Беатрис теперь считала себя дамой полусвета, ей вовсе не хотелось быть похожей на других представительниц этого ремесла, которые всем своим видом показывали, что единственной их целью в жизни является ублажение мужчин.

Поэтому Беатрис выбрала платья, которые сможет носить и потом, когда ее месяц с Ритчи истечет. Ее изящно скроенный костюм цвета полуночи имел лацканы почти мужского покроя, а безукоризненно белый корсаж напоминал мужскую сорочку. Она даже одолжила у Чарли один из его галстуков и булавку для него. Модистка Софии неодобрительно покачала головой, бормоча «Zut alors!» , когда Беатрис заявила, что хочет очень строгий костюм, а София, напротив, с улыбкой закивала, одобряя выбор подруги.

– Твой наряд создает у меня впечатление, что я намерен подкупить самую неприступную суфражистку. – Ритчи просиял, все еще держа ее за руки, потом отпустил их. – А эта перспектива представляется мне чрезвычайно возбуждающей!

– Ты же сказал, что одобряешь женскую борьбу за свои права, – напомнила ему Беатрис, позволившая увлечь себя в альков. Она едва успела бросить взгляд на костюм самого Ритчи.

– Одобряю. Особенно если речь идет о тебе.

Будто предвидя ее выбор одежды, Ритчи также облачился в полный вечерний костюм. Строгий покрой его темно-серого с синей искрой сюртука перекликался с ее собственным и придавал его глазам оттенок сумеречного неба. Жилет и галстук были такого же оттенка, а булавка для галстука имела едва заметную золотую головку.

«Не думаю, что мне хочется ужинать, – мысленно отметила Беатрис. – Я хочу только вас, мистер Ритчи. Вы так прекрасны, что я могла бы проглотить вас целиком».

От этой мысли сердце Беатрис забилось быстрее, и она почувствовала опьянение, не выпив еще ни единого глотка вина.

Ритчи помог ей сесть на обтянутый плисом стул за изысканно сервированный стол, после чего расположился рядом с ней. Беатрис стала стягивать перчатки, удивляясь, с каким это дается ей трудом. Они сидели очень близко друг к другу, соприкасаясь бедрами, что соблазняло Беатрис запустить руку под роскошную скатерть и лично проверить, какие удовольствия могут под ней скрываться.

Если Ритчи и одолевали схожие порывы, то его выдержке и самоконтролю можно было лишь позавидовать. Он спокойно заказал марочное шампанское, после чего посоветовался с Беатрис по поводу роскошного меню, называя блюда, которые любил сам, и спрашивая о ее предпочтениях. Также он поинтересовался ее мнением об исполняемых произведениях Гильберта и Салливана.

Ритчи обратил внимание Беатрис на некоторых высокопоставленных господ, ужинающих в открытых альковах. Они находились в обществе лиц противоположного пола, с которыми их вообще не должны были видеть. Кивком указывая на ниши, скрытые занавесом, Ритчи заговорщически подмигнул Беатрис.

Но он не делал попытки прикоснуться к ней – ни руками, ни бедром, находящимся в столь тесном с нею соседстве.

Лишь его глаза были предельно обходительны. Он внимательно смотрел на нее, время от времени скользя взглядом по ее телу, начиная от линии шеи поверх крахмального белого воротничка и постепенно спускаясь ниже к мягкому изгибу груди, скрытой синей тканью пиджака.

Глядя на ее волосы, он улыбнулся многозначительной улыбкой.

То было неприкрытое желание.

– Что такое, Ритчи? – Беатрис сочла лукавство излишним. – О чем ты думаешь? – Предвкушение клокотало в ней, точно восхитительное шампанское «Вдова Клико», которое они пили. Находясь в обществе Ритчи, она не боялась опьянеть.

– Твои волосы, Беатрис. Я хочу увидеть, как они свободно заструятся по твоим плечам, когда ты распустишь их, а потом покроют твою спину темно-красным пологом, когда ты станешь сосать мой член.

Беатрис едва не поперхнулась. Пузырьки шампанского щекотали ей ноздри, но ей удалось сдержаться. Она видела, как Арабелла Сауверн исполняла этот акт со своим красавцем любовником Юрием и София с дражайшим Эмброузом. Помимо этого, в доме удовольствий Софии в одной из многочисленных эротических книг и журналов ей попалась довольно скандальная и шокирующая рекомендация о том, как это правильно делать. Беатрис прочла ее с большим вниманием.

– Что ж, я очень жду знакомства с этой частью вашего тела, мистер Ритчи, – шутливо отозвалась она. – До сих пор мы не были официально представлены друг другу.

Посмеиваясь, Ритчи взял ее за руку. Беатрис решила было, что он направит ее к тому самому органу, но вместо этого он медленно и соблазнительно провел большим пальцем по костяшкам ее пальцев, заставляя ее лоно мучительно сжиматься.

– Вы очень прямолинейная дама, госпожа де Латур. Такая дерзкая, что, боюсь, мне придется схватить вас, перекинуть через плечо и увезти подальше отсюда, туда, где я смогу задать вам хорошую трепку.

И об этом тоже Беатрис читала в эротических журналах Софии.

Ритчи одарил ее широкой улыбкой. Неужели снова угадал ее мысли?

– Зачем же подвергать наказанию меня? Ведь это ты первым завел разговор о моих волосах, своих бедрах и… м-м-м… акте сосания.

Пальцы Ритчи, скользящие по ее руке, проникли за отворот рукава, к тому месту, где доктор обычно считает пульс, и принялись ласкать ее. Голос Беатрис дрогнул.

– Послушай-ка, Ритчи, я не собираюсь разыгрывать перед тобой изящную невинную девушку. Моя истинная натура известна нам обоим. Так почему бы и тебе не открыть наконец карты?

Черты его лица разом заострились, а взгляд посуровел. Но вспышка мрака исчезла так же внезапно, как и появилась. Беатрис задумалась: уж не явилась ли она всего лишь плодом ее воображения?

– Чего ты хочешь, Беа?

Свободной рукой она взяла бокал шампанского и сделала глоток восхитительной бледно-золотистой жидкости.

– Всего, – просто ответила она и добавила чуть слышно: – А особенно того, чтобы ты наконец овладел мной.

Запретное слово заставило ее покраснеть, ведь, несмотря на свою наигранную дерзость, она все же оставалась неискушенной девушкой. Глаза Ритчи сияли точно звезды, стирая самое воспоминание о недавно затянувшем их мраке.

– Ну что ж… в таком случае не желаешь ли отказаться от ужина? Я забронировал для нас комнату на втором этаже.

Сердце Беатрис неистово колотилось, а нервные окончания ног получили недвусмысленный приказ от мозга немедленно встать со стула и позволить Ритчи увести себя наверх. Но порхающим в ее животе бабочкам предвкушения прежде нужно было с чем-то побороться.

– Нет, Ритчи, благодарю, не так скоро. – Если он и был разочарован, то умело замаскировал это улыбкой. —

Предпочитаю сперва что-нибудь съесть. Силы мне понадобятся уже очень скоро.

Покачав головой, Ритчи подмигнул ей и сделал знак официанту.

Однако, несмотря на свои заверения, когда подали ужин, Беатрис не сумела оценить по достоинству ни нежнейшее filet de bCuf r?ti, ни спаржу в масле, ни pommes de terre madagasque, хотя все эти блюда были приготовлены отменно. После выпитого ею одного бокала шампанского от алкоголя она также предпочла отказаться. Ритчи кивнул, будто одобряя подобное воздержание, и попросил официанта принести ей минеральной воды.

Потягивая воду, Беатрис наслаждалась оказываемым ею воздействием – голова стала более ясной. Да и зачем вообще ей употреблять алкоголь в присутствии Ритчи? Он сам горячил ей кровь лучше любого спиртного, опьяняя каждым своим жестом и движением.

Ее завораживали его руки, и скоро наблюдение за ними превратилось у нее в манию. Никогда прежде не приходилось ей видеть такие артистичные руки, сильные и с длинными пальцами. Столовыми приборами Ритчи пользовался с элегантной точностью, но было очевидно, что он получает удовольствие от трапезы. Наблюдая за тем, как он откладывает нож и вилку, чтобы сделать глоток воды, которую он также предпочел алкоголю, Беатрис в голову пришла необычная идея. Станет ли он возражать, если по истечении их месяца вместе она захочет сделать гипсовый слепок его рук, чтобы хранить его, как величайшее сокровище?

«Не глупи, Беа! – мысленно одернула она себя. – Ну разве станет такой занятой человек, как Ритчи, сидеть неподвижно достаточно долгое время, ожидая, пока застынет гипс?»

– О чем ты думаешь, Беа?

К счастью, она не держала в руке ни ножа, ни бокала, потому что, заслышав его голос, от неожиданности подпрыгнула на стуле.

– Твои руки, – тут же выпалила она, захваченная врасплох. – Мне… мне нравятся твои руки. Они такие элегантные и сильные. Я нахожу их красивыми.

Ритчи бросил на нее странный взгляд украдкой, и Беатрис вдруг представила на его месте застенчивого паренька, получившего свой первый комплимент от девушки, к которой он испытывает симпатию.

– Спасибо, Беа. – Забыв о еде, он поднес руки к лицу и воззрился на них с таким видом, как будто то были редкие и неизведанные артефакты. – Никто никогда их прежде не хвалил… за исключением редких восторгов по поводу того, что они могут делать.

Он глядел на Беатрис синими глазами, не мигая и не отводя взгляда.

Женщины обычно восхваляли ловкость его пальцев. Беатрис не была поэтессой, но даже она могла бы сочинить о них сонет.

На его прекрасном лице медленно появилась такая привычная уже улыбка, и он слегка развернулся на стуле, чтобы смотреть Беатрис прямо в лицо.

Ритчи взял ее руку, правую – ту, что находилась ближе к нему, – в свою ладонь.

– Мне тоже нравятся твои руки, Беа. Они такие изящные и тонкие, – он снова принялся поглаживать костяшки ее пальцев, – очень умелые и ловкие, способные выполнять тонкие виды работ. – Поднеся ее руку к губам, он запечатлел на ней крепкий поцелуй. Беатрис внутренне застонала, всем сердцем желая, чтобы окружающая их обстановка магическим образом исчезла и они остались одни. – Держу пари, ты умеешь прекрасно шить.

Беатрис громко рассмеялась:

– О нет! В этом ты глубоко заблуждаешься. Я самая отвратительная рукодельница на свете. В женском швейном кружке я всегда среди отстающих.

Медленно, будто вкладывая в это какой-то одному ему ведомый смысл, Ритчи перевернул ее руку и принялся рассматривать кончики пальцев, словно выискивая на них уколы от своенравной иглы для рукоделия.

– Что ж, возможно, у тебя имеются другие таланты, способные это компенсировать?

– Я в этом не уверена… – Голос Беатрис слегка дрожал, но она все же сумела улыбнуться. Сердце ее сильнее забилось в груди. – Но всегда готова приобретать новые навыки.

– Хорошая девочка… хорошая девочка… – Голос Ритчи, казалось, вибрировал от смеха, а дыхание его напоминало о теплом индийском ветре, когда он снова поцеловал ее руку, на этот раз ладонь, едва касаясь губами. Но даже такой едва заметный контакт взволновал каждую клеточку ее тела, окрасив щеки в розоватый цвет и принеся потаенным уголкам тела обещание скорого наслаждения. – Не хочешь ли попробовать десерт? – спросил Ритчи, отнимая ее руку от своих губ и кладя ее ей на бедро. – Мороженое в «Белангерсе» считается одним из лучших в Лондоне. Оно доставляется сюда прямо из «Маленькой Италии» нетронутым и является подлинным шедевром из крема и сливок. – Беатрис показалось, что Ритчи теперь сидит гораздо ближе к ней, и даже через многие слои шелка, баратеи и тончайшей шерстяной ткани она ощущала исходящее от его тела тепло.

Предложение о вкусном десерте звучало заманчиво. В любое другое время Беатрис с детской радостью поддалась бы этому искушению, но сейчас она была не в состоянии проглотить ни ложки.

– Благодарю, но я уже сыта. Все было просто восхитительно. – Она коснулась его бедра кончиком пальца. – Но ты, конечно, съешь. Не отказывай себе в удовольствии из-за меня.

– Я тоже больше не испытываю голода. По крайней мере, к мороженому. – Глаза его поблескивали, глядя на ее палец. Заговорщически подмигнув ей, он накрыл свое бедро и ее руку скатертью. – Но я бы с удовольствием выпил бренди. Что скажешь, Беа? Не выпьешь ли глоточек со мной?

Она пила бренди, когда они только познакомились и он впервые прикоснулся к ней. Этот пламенный напиток был их тайной, и она всем своим существом стремилась к тому, что он символизировал.

Чувственность. Сближение. Наслаждение от касания, как даруемого, так и получаемого.

На этот раз Беатрис хотела быть той, кто дарит прикосновения. Стоило ей подумать об этом, как кровь закипала у нее в жилах, и она чувствовала опьянение гораздо более сильное, чем от самого крепкого коньяка. Она распластала руку по бедру Ритчи, затем сжала его затвердевшее мужское достоинство.

Невероятно длинные ресницы Ритчи затрепетали, являя разительный контраст его светлым волосам. Но он сохранял абсолютную невозмутимость, когда по первому зову явился официант, чтобы убрать тарелки и принять заказ на бренди.

– Налей мне еще немного воды, пока мы ждем, пожалуйста, – попросила Беатрис твердым голосом, внимательно глядя на Ритчи.

– Разумеется, – ответил Ритчи. Когда он потянулся за графином, она накрыла его пах ладонью.

Ритчи не выказал ни тени удивления, но Беатрис готова была поклясться, что слышала едва заметный вздох. Наливая ей воды и передавая бокал, он действовал четко и размеренно.

– Скажите, госпожа де Латур, довольны ли вы вашим исследованием?

Для стороннего наблюдателя этот вопрос показался бы самым обычным и ничего не значащим, заданным лишь для поддержания разговора, но, заслышав его учтивый насмешливый голос, Беатрис не смогла сдержать усмешки и наградила его новым легчайшим пожатием.

– Так и есть, мистер Ритчи, так и есть. – На мгновение ей пришлось крепко сжить губы, чтобы не рассмеяться при виде того, как широко раскрылись его глаза. – Мне нравится совершать путешествия в самые темные и мрачные глубины, открывая там новые чудеса, способные развлечь меня. – Аккуратно помассировав его чресла, Беатрис сосредоточила внимание на пуговицах ширинки. Расстегнуть их, действуя на ощупь, да еще и при довольно неудобном положении руки, представлялось задачей не из легких.

Ритчи сжал губы, почувствовав, как костяшки ее пальцев гладят его напряженный член.

– Ваше стремление весьма похвально, мадам. Я очень уважаю авантюрных женщин и стремлюсь всячески способствовать их изысканиям.

– Неужели? Как это благородно с вашей стороны.

Ритчи опустил под скатерть сначала одну руку, затем другую и, быстро отодвинув ее ладонь, принялся сам расстегивать пуговицы.

«Боже всемогущий, поверить не могу, что мы это делаем!» – мелькнуло у нее в голове.

Тут Ритчи снова взял ее за руку и приложил к столь желанному ею объекту изысканий. Не прошло и секунды, как пальцы ее проникли за складки одежды и сомкнулись на драгоценном призе.

Ах, какой горячий! И твердый. И крепкий. Рука Беатрис обнимала член Ритчи так, будто с любовью проделывала это уже множество раз. Действия ее казались ей совершенно правильными.

– О, Беа, – прошептал Ритчи, откидываясь на спинку стула и прикрывая глаза. На лице его застыло выражение высочайшего блаженства. Беатрис воображала, что является первой женщиной, ласкающей его столь интимным образом, хотя это и было невообразимой глупостью. Дюжинам счастливиц до нее выпадало счастье наслаждаться сокровищем Ритчи. И ее предшественницы были гораздо более искушенными, чем она.

Для Беатрис то было поистине путешествие, полное открытий.

Легонько сжимая пальцами орган Ритчи, Беатрис закусила губу. Нравится ли мужчинам, когда с их членами обращаются нежно или жестко? Форма и шелковистая текстура кожи приглашали к более детальному исследованию, но она знала, что слишком рьяные действия могут привести к катастрофе. В худшем случае она могла поранить его, в лучшем – довести до оргазма раньше, чем следует.

– Что-то не так, Беа? – поинтересовался Ритчи, пристально глядя на нее. Выражение его лица было одновременно чувственно-мечтательным и острым как бритва. – Исследование не принесло желаемых результатов?

Насмехается ли он над ее неопытностью? Или поддразнивает? Когда они были в доме Софии, ее манипуляции его вполне устраивали. Посмотрев Ритчи прямо в глаза, Беатрис легко, но уверенно сжала его член и очень обрадовалась, заслышав вздох.

– Напротив, исследование мое очень мне нравится и ничуть меня не разочаровывает.

Ритчи рассмеялся, потом снова ахнул, почувствовав, что Беатрис опять осторожно сжимает пальцы.

– Не разочаровывает?

– Что ж, у меня имелось подозрение, что джентльмены несколько преувеличивают размеры… определенной части своего тела. Они заставляют дам поверить, что их ожидают коринфские монументы, в то время как в действительности этот орган оказывается совсем не таким могучим.

Несколько секунд Ритчи, казалось, обдумывал ее слова, затем легонько задвигал бедрами, отчего член его заскользил между пальцами Беатрис.

– А вы надеялись на такой монумент, госпожа де Латур?

Вспомнив годмише, Беатрис погрузила кончик пальца в отверстие в головке члена Ритчи.

– Да, надеялась, – промурлыкала Беатрис, радуясь тому, что он снова негромко ахнул. – Я бы даже сказала, что ожидала этого, особенно после некоторых предварительных разведывательных действий. – Ей было неудобно держать его член, скрытый скатертью, поэтому она уперлась в него большим пальцем и стала перекатывать по ладони, инстинктивно догадавшись, что в таком случае сделает Ритчи особенно приятно. – Как я уже сказала, я ничуть не разочарована. – Она немного увеличила силу нажатия. – Смею заверить, я впечатлена.

– И я тоже, Беатрис… и я тоже. – Ритчи заливисто рассмеялся, запрокинув голову и прикусив полную нижнюю губу.

«Так вот, значит, что наделяет дам полусвета таким могуществом, – отметила про себя Беатрис. – Их власть над мужчинами происходит от способности даровать наслаждение и чувственность или отказывать в них».

Достижение ее показалось ей совершенно примитивным, но все же значительным, способным изменить привычный миропорядок. Она находится сейчас в компании мужчины, который купил ее тело, заплатив за него и за ее согласие большие деньги. Подчиняясь собственной прихоти, он мог возвеличить ее и ее брата, а мог и погубить. И все же в это самое мгновение именно она держит его в своей ладони, в самом прямом смысла слова.

Подобное господство вкупе с мужественной красотой Ритчи оказывало на Беатрис возбуждающее воздействие. Внизу живота и между ног она чувствовала трепет, а приятная тяжесть предвкушения сменилась острой болью желания.

Да, она просто обязана заполучить его этой ночью. Больше ждать она не в силах. Ей предстоит многому научиться и овладеть Ритчи в той же степени, что и он овладеет ею.

Не переставая ласкать пальцами член Ритчи, она встретила жаркий взгляд его хозяина. В ее собственных глазах пылало такое же вожделение.

– Я передумала, – сказала она, крепче сжимая его плоть. – Мне не нужно бренди. По крайней мере, не здесь. Я бы предпочла забрать его с собой в зарезервированную тобой комнату, если это возможно.

Взгляд Ритчи искрился, точно в его глазах таился весь свет мира.

– Ты чудо, Беа, – молвил он слегка вибрирующим голосом. – Настоящее чудо. – Помедлив немного, он сделал глубокий вдох, будто бы, находясь рядом с ней, ему было трудно дышать. – Но мне нужно немного времени… то состояние, в котором я сейчас пребываю… в общем, мне нужно собраться с силами.

– Возможно, я могу тебе в этом посодействовать?

– Не сомневаюсь, что можешь… не сомневаюсь.

Произнеся эти слова, он поцеловал ее в губы, в то время как она все еще сжимала рукой его фаллос.