Вчерашний день был неудачным для всех наших героев.
Христофор, как вы знаете, потерял лабораторию и суперклей, чудо нашего века, и так и не смог пока вернуть его.
Яким Яковлевич пока что не увидел суперагента, чтобы наконец сойтись с ним один на один в поединке.
Да и сам суперагент до сих пор не выполнил своего обещания шефу — к вечеру завладеть изобретением Христофора Тюлькина.
Одним словом, этот день стал днем сплошных неудач, а как известно, большей частью неудачи утраивают силы настоящих героев — и они в конце концов достигают цели. Посмотрим же, что принесет им день сегодняшний…
До начала уроков оставалось полторы минуты, когда Христофор пулей влетел на школьный двор. Но попасть сегодня в класс ему не суждено. И не потому, что он опоздал сегодня в класс; не попал ни один ученик, даже те, которые ежедневно приходят за час до звонка. Да что там ученики! Даже учителям во главе с директором сегодня не суждено щедрой рукой раздавать пятерки и единицы, записывать в дневники замечания и выставлять людей за дверь. И все из-за того, что…
А впрочем, зачем спешить? Расскажем по порядку.
Так вот за полторы минуты до звонка Христофор влетел на школьный двор — и попал в настоящий человеческий водоворот.
Ученики всех классов, от первого «А» до десятого «В», огромной толпой толпились перед школой, дружно галдя. Крик стоял баллов на десять, а то и больше.
Между учениками, будто торпедные катера, сновали учителя, и там, где они прорезали ученический океан, на несколько секунд, словно след за кормой, западала тишина. И стоило учителю удалиться, как океан снова начинал бешено реветь и кричать.
— Что случилось? — спросил Христофор у какого-нибудь десятиклассника, потому что до своих протолкнуться не смог, а разобрать хоть несколько слов в этом гаме не смог бы даже и самый совершенный космический прибор.
— Свобода, пацан! — весело крикнул десятиклассник и надвинул Христофору на нос фуражку. — Уроков не будет! Ур-ра! — И, словно первоклассник, запрыгал на одной ноге прочь от школы.
Христофор поправил сбитую фуражку и вдруг заметил за несколько метров от себя, в густой толпе, Ваську. Их взгляды встретились, Васька что-то закричал. Да разве здесь услышишь! Христофор жестами показывал другу: давай сюда, выбирайся — и Васька начал проталкиваться к нему.
Это ему удалось на удивление легко — он вылетел из толпы, словно пробка из океанских глубин.
На его курточке не хватало двух пуговиц, берет съехал на затылок, на одном ботинке болтался оборванный шнурок. Но Васька сиял, как медный пятак.
— Живем, Тюля! — он затанцевал вокруг Христофора. — Сегодня урокам — привет!
— Подожди, — схватил его за воротник Тюлькин, — успокойся и объясни наконец: что происходит?
— Как? — уставился на него Васька. — Ты до сих пор ничего не знаешь?! — И, размахивая руками и возбужденно глотая воздух, начал рассказывать.
Оказывается, случилось вот что.
Первой, как и полагалось, в школу пришла тетя Клава, уборщица. Она дважды повернула ключ в замке входной двери и потянула за ручку. Дверь не открылась! Тетя Клава еще несколько раз провернула ключ и уже со всей силы дернула двери. Последствий — никаких! Тогда она начала дергать их туда-сюда, толкать ногами, бросаться на них с разгона плечом. Дверям от всех этих усилий было ни жарко, ни холодно! Тогда крайне обессиленная тетя Клава села на ступеньки и горько заплакала.
Здесь и застал ее директор — он всегда приходил вторым. Выслушав объяснения уборщицы, директор усмехнулся и подумал: «Старенькая уже, слабенькая. Пора уж и на пенсию». Он взял ключ и уверенно подошел к двери…
Как вы, наверное, уже догадались, он сделал то же самое, что и тетя Клава, то есть — ничего не сделал.
Такой же неудачу потерпел и учитель физкультуры, бывший мастер спорта по тяжелой атлетике. Правда, его старания дали определенные последствия: он оторвал дверную ручку, согнул ключ так, что он уже не вынимался из замка, и вместе с немалым куском штукатурки и четырьмя кирпичами вывалил табличку с названием и номером школы.
Ничем не смог помочь даже сам Лев Маркович, лучший слесарь городка, под рукой которого начинали дрожать самые сложные замки и запоры и с покорным звоном раскрывались.
Тем временем двор постепенно заполняли ученики и учителя, и каждый пытался тоже приложить свои силы, чтобы вывести школу из неожиданной передряги.
— Спокойно! — все время приговаривал директор, прохаживаясь перед дверью. — Только спокойно, без паники!
По его растерянному лицу было видно, что эти слова он повторяет первую очередь для себя: он действительно не знал, что же поделать!
Вдруг раздался писклявый голосок:
— А давайте я попробую!
Из толпы вышел не по летам мелкий, но серьезный первоклассник.
— Ты?! — глянул удивленно директор.
— Я, — кивнул тот. — Вы меня немножко подсадите, а я в форточку залезу. Вон видите — открытая. Может, дверь кто изнутри запер.
Директор, а за ним и все учителя взглянули туда, куда показывал первоклассник, и таки действительно увидели открытую форточку. В другой раз за такое нарушение директор, наверное, объявил бы тете Клаве выговор, и сегодня…
Физрук одной рукой поднял мальчика и просунул его в форточку. Через минуту из-за двери раздалось:
— Ничего здесь не заперто, я возвращаюсь!
— Возвращайся, — согласился директор и добавил: — И открой нам хотя бы окно.
— Не надо, я сам, — гордо отклонил первоклассник помощь физрука, ловко спрыгивая на землю.
Теперь в школу можно было попасть через окно. Но разве мог директор — вы только представьте эту картину! — разрешить заходить в безграничный мир знаний через окно?! Да и как бы выглядели учителя, которые перелезали бы через подоконник? Что произошло бы с их педагогическим авторитетом? И директор принял единственно правильное в такой ситуации решение. Перекрывая шум, он сложил ладони рупором, собрал все силы и крикнул:
— Сегодня уроков не будет! Всем — домой!
Многоголосое раскатистое «ура!» шквалом пронеслось над головами школьников, ударило в стекла, те аж зазвенели, и через миг школьный двор опустел.
На нем остались одни оторванные пуговицы, утерянные значки, обрывки шнурков и первоклассники, беспомощно сбились вокруг своих учительниц и никак не могли понять: как может такое быть, чтобы не было уроков?!
Христофор и Васька решили пойти хорошенько обмозговать, как выманить у Балбеса суперклей, и обсудить удивительное приключение в школе. Но ничего у них не получилось.
На центральной площади, возле главпочтамта, они увидели толпу и, разумеется, отправились туда.
Из разговоров ребята узнали, что ночью кто-то каким-то образом прикрепил к асфальту мотоцикл, на котором с вокзала доставляли почту, — и весь городок осталось сегодня без газет. А мотоцикл сдвинули с места только после того, как с колес срезали покрышки.
Узнали ребята и о прочих чудесах.
Так же, как и в школе, не открывались двери райотдела милиции, поэтому утром дежурным пришлось выбираться через окно, на что ушло немало времени: ведь окно было зарешеченное!
Чья-то невидимая рука соединила между собой все лодки на реке — и теперь десять дюжих дядек вот уже второй час распиливали их ножовками…
Да что там говорить! Чудес, которые ожидали жителей городка сегодня утром, было вдоволь!
Сомнений не оставалось: такого натворить мог только Христофоров суперклей, что попал в руки Балбеса и его компании. А что здесь приложили руку и его дружки — Христофор и Васька были убеждены. Ребята слышали, что ночью кто-то приклеил сторожа продовольственного магазина и его ружье к скамейке, на которой он клевал носом, а потом украл ящик водки, мешок сахара и коробку сливочного масла.
Ясно, что здесь действовали верзилы, ибо даже Балбес, при всей своей силе, не вынес бы на плечах мешок сахара, да и не пошел бы он на такое преступление.
Все было сделано так молниеносно и ловко, что сторож, которому пришлось восемь минут вылезать из кожуха и брюк, ничего не заметил, когда в одних трусах забежал за магазин.
Но разве могли ребята сказать кому-то о своей догадке? Где там! И за это такое может быть, такое, что ой-ой! Поэтому друзья переглянулись и рванули со всех ног подальше от толпы искать Балбеса.
На этот раз им повезло.
Недалеко от главпочтамта прогуливался Балбес собственной персоной. Он весело мурлыкал себе под нос и внимательно прислушивался к разговорам, которые прыткий сентябрьский ветерок доносил с площади аж сюда.
— И после этого ты скажешь, что не брал клей?! — отважно подступил к нему Христофор.
— Тю на вас! Вот уже прицепились: клей, клей! Какой такой клей? — уставился с деланным удивлением Балбес.
— Не придуривайся, лучше отдай, — поддержал друга Васька.
— А то что будет?
— Заявим в милицию!
— Хо-хо! Во-первых, надо еще доказать, что я брал ваш клей, а во-вторых, если даже я взял его — ну и что с того?
— Будешь отвечать за все! — воскликнул Христофор.
— Я? — наклонился к нему Балбес. — Шутишь, Тюлечка. Отвечать тебе.
— Почему? — удивился Тюлькин.
— А кто придумал клей: я или ты? Ты! Вот и отвечай! — И Балбес, оставив оторопевших мальчишек посреди улицы, зашагал на площадь.
— Стой! — Друзья бросились ему вдогонку. — Мы еще не все тебе сказали!
— Ну, что вам еще! — недовольно повернулся к ним Балбес.
— А то, — начали друзья в один голос, — что твои дружочки обманули тебя!.. — И рассказали, перебивая друг друга, историю с приемником, которую подслушали в кустах.
— Придумали, пожалуй, — не очень уверенно возразил Сэм, когда ребята закончили.
— А ты сам спроси у них и увидишь, — предложил Васька.
— И спрошу, — пообещал Балбес, — непременно спрошу! — Он крутанулся на каблуках и побежал на площадь.