Пока мы ожидали возвращения Джона со встречи с беем, я сопровождал донну Кристину по дворцу, в котором поселился сэр Сигизмунд. Вид обваливающихся стен и садов, заросших сорной травой отнюдь не радовал взор. Однако когда-то мраморный дворец несомненно блистал роскошью. Он был построен на холме и возвышался над белыми крышами городских строений. Некогда он явно находился в руках христиан, ибо одно из помещений на первом этаже использовалось в качестве церкви, а на дворе, в зарослях я увидел изуродованные головы изваяний святых. Меня это заинтересовало, я с удовольствием осмотрел бы дворец и сад более внимательно, но моя спутница чересчур устала для этого. Поездка через город стоила ей немало нервов. За нашим кортежем следовало несколько сот местных жителей. То и дело слышались пронзительные крики: «Хаджи Баба!» Толпа все сильнее и сильнее наседала на нас. Я замыкал процессию, и какой-то страшила в зеленом тюрбане одной рукой держался за хвост моей лошади, а другой подбирал разную падаль с мостовой и швырял ею в меня. Мы и сейчас слышали крики толпы снаружи и время от времени запущенные фанатиками камни ударялись о стены. Неудивительно, что донна Кристина немного нервничала.

- Все это мне не очень нравится, дон Роджер, - сказала она, когда шум снаружи еще более усилился.

Как раз в это время к нам присоединился сэр Сигизмунд.

- Бояться нам нечего, - сказала она. - Я разумеется не хочу сказать, что эти вопящие дервиши не разорвали бы нас на клочки, появись у них такая возможность. Видите, в какой экстаз они впали? Но дальше криков они не пойдут. Пока капитан Уорд нужен бею мы здесь в большей безопасности, чем в Лондоне.

- По дороге сюда мы проезжали мимо рынка рабов, - заметил я, - и увидели там закованных в цепи белых. Не очень приятное это было зрелище.

- Не торопитесь делать выводы. Когда здесь спокойно, Тунис - сказочный город. Я бывал здесь много раз и всегда с радостью возвращался сюда. Жизнь здесь таинственна и многоцветна. Вы сможете найти здесь все, что ищете. Даже мир и покой. В этом городе время казалось остановило свой бег. Заверяю вас, я весьма здравомыслящий человек, тем не менее тихими жаркими ночами мне кажется, что я вижу тени воинов Ганнибала, направляющихся в порт. Он помолчал и улыбнулся. Должен признаться, что я предпочитаю Тунис большинству европейских городов. Даже Лондону.

- Лондону! - в голосе донны Кристины слышалось глубокое презрение. - Я слышала, что это мрачный, пренеприятный город. Холодный, туманный и очень грязный. И нашу королеву Екатерину встретили там довольно нелюбезно. Мне кажется, вы просто сравниваете две формы варварства. Видели ли вы какие-нибудь испанские города?

- Да, моя дорогая леди. Я посетил множество городов Испании. Они напоминают мне хищного зверя, спящего в высокой траве саванны в жаркий полдень. Он очень красив и вид у него абсолютно безмятежный, но ты знаешь, что в любой момент он готов броситься на свою добычу и растерзать ее. - Сэр Сигизмунд виновато улыбнулся. - Прошу вас правильно понять меня, сеньорита, я говорю с вами совершенно откровенно. Что касается Лондона, то мне ясно, что вы не имеете ни малейшего представления об этом самом богатом городе мира. В нем даже купцы живут во дворцах, не уступающих по своему великолепию дворцам вашей знати в Севилье. Я говорю об этом с гордостью, хотя, боюсь, для вас мои слова служат лишним доказательством варварства нашей столицы.

- Именно так, - подтвердила она.

- Это огромный и величественный город, сеньорита, нет ничего интереснее, чем плыть по Темзе и наблюдать картины, разворачивающиеся перед вашим взором по обеим сторонам реки. Но должен признаться, я не чувствую себя там счастливым. Для меня Лондон это материальное воплощение человеческой энергии, решимости человека приспособить созданную Господом землю для достойной жизни. - Он замолчал и покачал головой. - Наверное странно слышать такие речи из моих уст. Ведь всю свою жизнь я потратил на то, чтобы увеличить число судов на Темзе.

Мы поднялись по узкой каменной лестнице, скользкой от влаги, стекавшей на нее через прохудившуюся крышу и теперь стояли на длинной галерее, опоясывающей главную залу дворца. Когда-то она выглядела роскошно и величественно. Теперь же в цветной плитке, которой были выложены стены зияли широкие трещины. Мозаичные мраморные полы были выщерблены и расколоты.

Когда-то в этой зале пировали рыцари Карла V Испанского, - задумчиво произнес сэр Сигизмунд. - С тех пор местные жители избегали этого дворца словно зачумленного. Даже нищие отказываются искать приют в его оскверненных стенах. Пожалуйста, не подумайте, что я имею в виду именно ваших соотечественников, сеньорита. Язычники одинаково ненавидят и вас, и нас. Кстати говоря, я и сам наполовину испанец.

У сэра Сигизмунда была внешность типичного англичанина - спокойные серые глаза, тонкий нос и это его заявление немало удивило меня.

- Моя мать была испанка, - объяснил он. - Я не помню ее, но думаю, она была настоящая красавица. Полагаю, чем-то похожа на вас, сеньорита. Мой отец был не очень известным астрономом. Вместе с Джорджем Бьюхананом он отправился в Португалию, когда знаменитого шотландца пригласили читать лекции в университет Коимбры. Там мой отец познакомился с дочерью малоизвестного испанского поэта и женился на ней.

Сеньорита забыла про свои страхи и слушала его рассказ с огромным интересом.

- Я появился на свет в тот самый день, когда служители инквизиции явились за моим отцом и другими преподавателями иностранцами. Его продержали в тюрьме целый год. Мать держала меня на руках, когда встречала его у тюремных ворот с долгожданной вестью: ему разрешили вернуться на родину. Но помилование пришло слишком поздно. Отец превратился в настоящий скелет и крысы обглодали ему ухо, пока он без чувств лежал в своей темнице.

- Он был еретиком… - начала было сеньорита.

- Любого человека можно назвать по-разному, сеньорита, - сказал Хилл. - Религиозные верования моего отца сложились под влиянием поистине великого и удивительного человека. Звали его Джон Нокс, хотя сомневаюсь, что его имя вам о чем-нибудь говорит. Отец не пережил путешествия домой. Мать умерла через несколько месяцев после того, как мы прибыли в Англию. Меня воспитывал мой дядя, лондонский купец, торговавший шерстью. Он сумел убедить меня в том, что каждый испанец носит на себе печать сатаны. Когда уже юношей я впервые посетил вашу страну и провел там несколько месяцев, я понял как он ошибался. Мне не удалось найти родственников моей матери, но я обрел там немало друзей. С некоторыми из них я поддерживаю отношения до сих пор.

Пока мы заканчивали осмотр дворца, сэр Сигизмунд успел рассказать нам несколько интересных историй о своих странствиях по Испании. В помещении церкви на стене мы обнаружили распятие из золота. Сэр Сигизмунд задумчиво посмотрел на него.

- Мою мать холодно встретили в Англии, потому что она была католичкой, - сказал он. - Годы спустя мою племянницу, молодую, очень красивую девушку сожгли по приказу королевы Марии, потому что она была протестанткой. А теперь взгляните на это распятие-символ христианской религии. Мусульманам этот символ столь ненавистен, что все эти годы он провисел здесь и ничья рука не прикоснулась к нему, а ведь нищий, взявший его, мог бы сразу же разбогатеть. Уверяю вас, юные друзья мои, что наш мир был бы гораздо более спокойным и приятным местом, если бы люди не отстаивали так яростно свои религиозные догмы.

Я обратил внимание моих спутников на то, что с самого начала нашей экскурсии по дворцу служанка донны Кристины следовала за нами на почтительном расстоянии.

- Бедная Луиза! - воскликнула молодая испанка. Она боится остаться одна. Дома она немедленно убежала бы и спряталась при виде хотя бы одного такого язычника. Судите сами как она предана мне, если сама настояла на том, чтобы сопровождать меня.

С улицы до нас донеслись звуки английской брани, перекрывавшей гомон местных жителей.

- Вернулся Джон со своими людьми и со стражей, - сказал я. - Сейчас они разгонят толпу.

Всего через несколько минут Джон победно улыбаясь появился в главных воротах.

- Это послужит негодяям уроком, - он отвесил молодой испанке почтительный поклон, - если сеньорита позволит, нам необходимо немного посовещаться. У меня важные вести для вас, джентльмены.

Он отвел нас в уголок заросшего сорной травой сада, где мы уселись на краю полуразрушенного мраморного фонтана. Стоявшая в центре его бронзовая Фигура фавна давала некоторую тень, и солнце здесь не так нестерпимо пекло.

- Бей здорово напуган, - начал Джон. - Он согласен на все. - Хилл кивнул.

- Я этого ожидал. У испанцев на него большой зуб и без вашей помощи ему не обойтись.

- Когда я сообщил ему о перемирии, его чуть удар не хватил. Я даже не успел рассказать ему о своих планах. Он тут же стал умолять меня организовать флот из английских судов, свободно бороздящих воды Средиземного моря и предложил свой порт в качестве базы. Если мы согласимся принять бой с испанской эскадрой, которая обогнет Кап-Блан, он безвозмездно предоставит нам припасы и откажется от своей доли добычи. Страх переборол в нем жадность. Он сидел передо мной, грыз ногти и так быстро шел на уступки, что я, признаться, едва поспевал за ним. Если бы я еще немного потянул, думаю, нечестивец предложил бы мне половину своего королевства и гарема.

- Что-что, а обещать он умеет, - заметил Хилл. - Но будьте начеку, Уорд. Как только он перестанет в вас нуждаться, то сразу же выбросит за борт. Ну, а сейчас вы соблаговолите, наконец, выслушать новости, которые привез я? Думаю, они вас весьма удивят.

Джон рассмеялся.

- Я весь превратился в слух. Неужели наш добрый король Иаков предложил мне половину своего королевства?

- Не совсем так. Но мыслите вы в верном направлении. Дело в том, что Его Величество передумал. Он хочет, чтобы вы вернулись в Англию.

Я едва верил своим ушам, хотя глядя на серьезное выражение лица знаменитого путешественника сомневаться в правдивости его слов было невозможно. Мне хотелось прыгать и кричать от радости. Ведь это означало, что мы можем сразу же возвращаться в Англию, с немалой прибылью от удачного плаванья и под приветственные крики всей страны. Я взглянул на Джона, мне не терпелось узнать, какое впечатление произвела на него эта весть и с удивлением увидел, что он хмурится.

- Я и сам люблю добрую шутку, Мунди, - произнес он, - но по-моему вы зашли чересчур далеко. Бога ради, скажите, мне, что вы имеете в виду,

Тем временем девушка вернулась в затененный уголок сада. Там она уселась на каменную скамью и стала наблюдать за нами.

Чувства, которые ее волновали были ясно написаны на ее лице. Она безусловно понимала, что от нашего разговора зависит ее дальнейшая судьба. Как поступит с нею Джон теперь, ведь взять ее с собой в Англию он никак не сможет. Бедная дама! Эта замечательная новость, которая заставила мое сердце учащенно биться от радости, больно отзовется в ее душе.

Луиза стояла подле своей госпожи, ободряюще положив руку на ее плечо. Она несомненно так же чувствовала, что грядут какие-то перемены.

- То, что я вам сказал, Джон, вполне официально, - сказал Хилл. - Я получил инструкции непосредственно от лорда Ноттингема. Он просил меня передать вам, что лично он испытывает по этому поводу огромное чувство удовлетворения. Уверен, что у милорда на ваш счет больше планы.

Джон медленно поднялся, снял шляпу, украшенную плюмажем с головы и радостно подбросил ее в воздух.

- Я так счастлив, что и высказать не могу, - промолвить он, глаза его были полны слез. - Самым заветным моим желанием было драться за родную Англию под флагом моего короля. Обещаю вам, что Его Величество найдет во мне самого преданного слугу. - Внезапно его голос зазвучал мощно и торжественно.

- Теперь трепещи, Филипп Испанский! Мы подпалим тебе бороду. На тебя обрушится вся мощь Англии. И хвала Господу, Джон Уорд тоже примет участие в этой борьбе!

Я был удивлен выражением, появившемся на лице Хилла. Неужели он сказал нам не все? Быть может предложение, которое он нам передал, сопровождалось какими-то условиями? Настроение у меня сразу же упало.

Джон принялся мерить площадку крупными шагами, засунув руки в карманы своих желтых штанов. Мы все следили за ним: Хилл с нарастающей тревогой, испанка с еще большим волнением, нежели я.

- Я уверен, Мунди, - громко сказал Джон, - что Его Величеству известно о том, что переговоры между Испанией и Нидерландами должны завершиться заключением перемирия. Он достаточно мудрый человек и скорее всего хочет помешать этому, начав активные действия против испанцев. Он ведь понимает, что Англии вскоре придется воевать против Испании в одиночестве. Слава Богу, что он, наконец занялся решением этой проблемы.

Хилл покачал головой.

- Вы неверно интерпретируете намерения Его Величества. Он вовсе не думает о войне с Испанией. Совсем напротив. Он более чем всегда полон желания сохранить мир.

Джон резко остановился.

- Он не собирается воевать? Не понимаю. Зачем же в таком случае я понадобился ему?

Хилл мрачно усмехнулся.

- Ну, работы для вас хватит. Вы знаете, каких масштабов достигло пиратство у наших берегов. Ланди Айленд по-прежнему остается базой пиратов, которые мешают беспрепятственному проходу судов в устье Севера. Давно уже пора покончить с этим осиным гнездом. На севере Ирландского моря ситуация тоже на редкость неспокойная. Грейса О'Мэлли и Файнина - морехода в живых уже нет, но их место заняли другие. К решению этой задачи король и собирается привлечь вас, Джон.

- Понимаю. Руками одного пирата он хочет уничтожить других пиратов. Вот значит каков королевский план! Мне следовало бы раньше догадаться об этом.

Джон снова сел. Я знал, каков будет его ответ и в глубине души не мог с ним не согласиться. И все-таки разочарование я испытывал очень сильное.

Моим розовым мечтам не суждено было сбыться. Значит в Англию мы не вернемся. Я был так расстроен, что даже глаз не осмеливался поднять. Я сидел, устремив взгляд на зеленую ящерицу, которая карабкалась по подножью фонтана. Такого крупного экземпляра видеть мне еще не приходилось.

- И все же я не могу во всем этом разобраться, - продолжал Джон. По его голосу можно было догадаться, какое разочарование он сам испытывал. - Ведь Кондомар, думаю, по-прежнему требует моей головы. Неужели король решился отказать испанцам?

- Вам будет легче понять, что случилось, если вы узнаете о событиях, которые произошли после вашего отплытия, - заявил Хилл. - Весь Лондон чуть животы не надорвал, узнав, что король заподозрил вас в покушении на его особу. Веселье это приняло такие масштабы, что отголоски его достигли королевского слуха. И у него хватило здравого смысла понять, что он сам сделал из себя всеобщее посмешище. Особенно после того, как Арчи Армстронг сочинил по этому поводу куплеты. Начинались они так.

- Остальные строчки я и сам могу придумать, - мрачно произнес Джон.

- Его Величество наконец понял, что в этом конфликте симпатии англичан на вашей, а не на его стороне. Поэтому он, скрепя сердце, как я полагаю, принял решение простить вас и вернуть на свою службу, прежде чем его популярности среди подданных будет нанесен еще большей урон. Полагаю, у него была и другая цель. Отношения с Испанией вряд ли улучшатся, пока вы будете продолжать давать им повод для жалоб. Его Величество понимает, чем раньше он отзовет вас, тем легче ему будет заключить с Испанией желаемый мир. Вот теперь, я думаю, вы знаете все.

- Зато Его Величеству, полагаю, известно не все. Он пока еще не услышал о новом преступлении, которое я прибавил к длинному списку прежних - ведь я повесил дона Педро Алонзо Мария де Венте. Интересно, что он скажет, когда узнает об этом! - Джон мрачно рассмеялся. - План, значит, таков: я возвращаюсь на королевскую службу, чтобы выполнять грязную работу, которую он мне поручит. Буду гоняться за пиратами в Ирландском море. А тем временем Испания заключит перемирие с голландцами и сможет сконцентрировать свой флот в Средиземном море и на путях, ведущих в Америку. Никто не в силах будет оказать ему сопротивление, и английские суда будут постепенно вытеснены со всех морей.

Хилл продолжал молчать и тогда Джон спросил его, какие последствия все это может иметь для Левантской Компании.

- Мы стоим перед дилеммой, - последовал ответ. - Можно перевести наши суда на каботажные рейсы или продать их Ост-Индской компании. Пути вокруг Африки пока открыты.

- Не будьте в этом так уж уверены! - заявил Джон, - после того, как испанцы вытеснят нас отсюда, они закроют нам и другие пути. Скажите мне откровенно, Мунди, вас устраивает такая ситуация?

Хилл поколебался несколько мгновений, потом ответил.

- Нет. - Помолчав он прибавил. - Такая ситуация меня не устраивает. Я не желал высказываться, так как не хотел оказывать на вас никакого давления. Вы сами должны сделать свой выбор. Думаю в ваших интересах принять это предложение, мой мальчик. Если же вы не… - он не закончил фразу.

Джон закинул ногу на ногу и мрачно глядел куда-то вперед. Я взглянул на молодую испанку. Она сделала жест, который я истолковал, как приглашение присоединиться к ней.

Я подошел, и она слегка подвинулась так, чтобы ее юбки не мешали мне сесть на скамью рядом.

- Что все это значит? - прошептала она. - Я слежу за выражением ваших лиц. У вас всех такой мрачный вид.

- Капитану Уорду предложено прощение и возможность вернуться на службу в королевский флот.

Ее лицо омрачилось, она немного помолчала.

- Но ведь это именно то, чего он хочет? - наконец произнесла она.

- Да, но это предложение сопряжено с условиями, которые ему не по душе.

Мы опять помолчали.

- Он примет это предложение? - наконец отважилась спросить она.

Я покачал головой.

- Не думаю. И если он его не примет, возможно, мы никогда не сумеем вернуться в Англию! По крайней мере многие годы путь туда нам будет заказан.

- Но разве тогда не разумнее принять эти условия?

Все мои сомнения неожиданно рассеялись.

- Нет, сеньорита. Для капитана вернуться в Англию сейчас значит предать все, во что он верит. Я уверен, он уже принял решение отказаться. А вы ведь именно этого хотите, верно?

Она бросила на меня внимательный взгляд из-под своих длинных черных ресниц.

- Да, я хочу именно этого, но я очень сочувствую вам, дон Роджер. Джон много рассказывал мне о вас, и я иногда потихоньку следила за вами, когда вы этого не замечали. Вам не нравится эта жизнь. Вы так молоды и несправедливо, если вы будете обречены на постоянные скитания.

- Быть может это продлится не вечно, - ответил я. - Когда трон займет сын нашего короля, он все изменит. Принц отважен и разделяет чувства большинства англичан, которые считают необходимым бороться против притязаний испанцев.

Она вздохнула.

- Вы все ненавидите мою страну. Я думаю, вы и ко мне испытываете неприязнь.

Все это время я продолжал наблюдать за Джоном и сэром Сигизмундом, но последние слова девушки заставили меня повернуться и взглянуть на нее. Ее прелестное овальное лицо цвета слоновой кости оттенялось кружевной накидкой. На ней было белое платье, лишь рукава были отделаны черной вышивкой. Я не мог не сравнить свободную грацию, с которой она держалась, с некоторой искусственностью движений англичанок, все еще носивших фижмы. На ней не было украшений, за исключением крупного изумруда в кольце причудливой формы.

- Вы ошибаетесь. Вы мне очень нравитесь.

Она заговорила тихо и страстно.

- У нас с вами общие интересы, дон Роджер. Как вы понимаете, я не была бы здесь если бы к своему несчастью не влюбилась в вашего капитана. Как-то у нас с ним произошла серьезная ссора, и он сказал мне об этой девушке в Англии и о вас. Мы можем договориться, дон Роджер. Вы вернетесь домой и женитесь на девушке. А я… я постараюсь утешить Джона. - Она продолжала шепотом. - Я не хочу, чтобы эти воспоминания тревожили его. Он скорее забудет эту девушку, если вы женитесь на ней. Вы наверное считаете, что я говорю неприличные вещи? Но сейчас мне не до приличий.

- Роджер! - позвал Джон.

- Помните, - прошептала она, когда я поднялся. - Мы с вами союзники и должны быть заодно.

- Мы союзники, - сказал я, - но боюсь, все закончится не так, как мы этого хотим. Лично у меня вообще нет никаких шансов. Кэти влюблена в Джона.

Джон с любопытством посмотрел на меня, когда я подошел к ним.

- Ты все схватываешь на лету, парень, - сказал он, - о чем это ты там шептался с сеньоритой?

- Большей частью о тебе.

Он засмеялся и хлопнул меня по плечу.

- А вот в этом я не уверен. Больно виноватый у тебя вид. Ладно, будет об этом, ведь нам надо принять важное решение. - Казалось, Джон восстановил равновесие духа. Для меня это означало, что он уже принял решение. - Итак, Мунди, какое будет ваше последнее слово?

- Я не упомянул еще одну вещь, - заявил Хилл. - Предложение Его Величества сопровождается обещанием возвести вас в рыцарское достоинство. Причем сделано это будет в самом ближайшем будущем. Нужен лишь небольшой срок, чтобы не пострадало достоинство нашего монарха. Сэр Джон Уорд… звучит по-моему неплохо. Думаю, это предложение заслуживает внимания.

Джон вынул свой меч из ножен. Рукоять его была из золота и украшена драгоценными камнями. Он вытянул клинок перед собой.

- Я горжусь этим мечом, - проговорил Джон. - Эта сталь была выкована дамасскими кузнецами несколько столетий назад. Рукоятку я завоевал в честном бою с подданным христианнейшего короля Испании. За все время, что он принадлежит мне, я ни разу не запятнал его бесчестьем. Я хочу сохранить свою репутацию столь же безупречной. Он вбросил меч в ножны.

- Передайте графу Ноттингему, что я отклоняю королевское предложение. Я предпочитаю остаться просто Джоном Уордом, пиратом, если хотите, человеком без подданства и флага, который готов драться в одиночку за свободу морских путей, нежели стать сэром Джоном Уордом, покорным исполнителем воли нашего царственного хряка. Таково мое решение.

- Джон, - сказал Хилл, - вы - величайший глупец. Но как англичанин я не могу не преклоняться перед такой глупостью. - Они обменялись рукопожатием. Джон повернул голову и посмотрел на меня.

- Ну, а ты как, Роджер? Думаю, тебе разумнее будет вернуться в Англию вместе с сэром Сигизмундом. Всех, кто останется со мной, ждет королевская немилость. Им будет запрещено возвращение на родину. Я не хочу, чтобы это коснулось тебя.

- Я никуда не уеду, - ответил я. - Неужели ты думаешь, что я оставлю тебе теперь перед новыми испытаниями?

- Отлично сказано, - заявил Джон. - Я знал, что ты захочешь остаться. А теперь, Мунди, скажите, чем вы будете нас потчевать. Все эти разговоры пробудили у меня аппетит.

Когда сэр Сигизмунд удалился, чтобы распорядиться об угощении, Джон взял меня под руку и тихо сказал.

- Полагаю, тебя интересуют мои планы относительно нашей прелестной пленницы?

Я заверил его, что меня это чрезвычайно интересует и что самой донне Кристине тоже не терпится это узнать.

- Я придумал отличный план. - Джон говорил очень уверенно, но я был убежден, что уверенность эта наигранная и в глубине души Джон мучается сомнениями.

- На Сицилии живет один англичанин. Зовут его сэр Ниниан Финнинс. Он и его жена родом из Иппсвича. Он был очень болен, врачи считали, что он обречен и тогда сэр Ниниан решил осуществить казалось бы безумный план - покинуть Англию и поселиться на Сицилии. Это было десять лет назад и представь себе, он до сих пор жив. Леди Финнинс женщина добрая и заботливая, а своих детей у них нет. Я слышал, что они очень одиноки. У них большой каменный дом и сад, спускающийся к самому морю. Так вот, я отправлю донну Кристину к ним. Обеспечу ее как следует, она поселится там и со временем выйдет замуж за какого-нибудь славного молодого человека. Ну, как? Ведь идеальный план, верно?

- Нет, - ответил я, - мне он вовсе не представляется идеальным.

- Черт побери, но почему же? - Джон был явно раздражен, однако я знал, что в глубине душе другого ответа он и не ожидал.

- Она сама скажет тебе об этом. Почему бы тебе не поговорить с нею прямо сейчас, не откладывая. Бедная девушка томится от нетерпения.

Я направился прочь, однако краем глаза успел заметить, что начало разговора для Джона сложилось не очень удачно. Фамильярно потрепав служанку по плечу, он сказал.

- Поди-ка погуляй, милая, мне нужно кое-что сказать твоей госпоже.

Донна Кристина нахмурилась.

- Неуважение к служанке, это неуважение к ее госпоже. Быть может вам в Англии это не известно.

Я направился во внутренний дворик. Оттуда их голоса были мне достаточно хорошо слышны, и я понял, что план Джона был воспринят, мягко говоря, без всякого одобрения. Их разговор длился почти час и был прерван сэром Сигизмундом, который объявил, что нас ждет трапеза. Донна Кристина с высоко поднятой головой и румянцем на щеках прошествовала в дом. Джон со слегка озадаченным видом направился за ней. Когда я поравнялся с ним, он бросил.

- Характер у этой дамы будь здоров!