В пургу
Очередная волна бросила глубоко осевший в воду вельбот к борту «Донца», и пронзительно заскрипел сплющиваемый между бортами мокрый кранец. Ветер со свистом гнал слои колючего снега. Внезапно пурга поставила команду в крайне опасную ситуацию. Морякам стало ясно: поднять на борт их не смогут, а укрыться от непогоды в ветровой тени высокого борта «Донца» не удастся. Понял это и командир судна капитан 2 ранга К. Сидоров. Не надеясь на голосовые связки и мегафон, он вышел на связь с вельботом по рации. Старший в вельботе капитан-лейтенант Н. Гавриш получил приказание идти к берегу и высаживаться на него, оставив плавсредство в полосе прибоя. Главное теперь было уберечь от беды людей…
Несколько часов назад судно «Донец» стало на якорь в этой точке в нескольких кабельтовых от побережья. Ближе подойти мешало мелководье. С помощью вельбота предстояло протянуть между судном и берегом кабель, затем совершить переход в другой район, укладывая кабель на морское дно до указанного пункта. Дело для экипажа «Донца» привычное, рассчитывали быстренько достичь берега, а затем выйти на отработанный режим. И вдруг все переменилось в мгновение ока.
Анемометр в руках штурмана старшего лейтенанта А. Сыромукова, который перед спуском вельбота замерял скорость ветра, едва вращался. Небольшие колебания ветра никого не насторожили, и в вельбот была загружена бухта кабеля. Минуту спустя ветер словно сорвался со стопоров. Снег резко снизил видимость. Если бы не погруженный кабель, вельбот успели бы поднять. Но мощь электромоторов судовых шлюпбалок рассчитана на вес пустого плавсредства. Тяжесть кабеля — для них — непосильный довесок. А обстановка резко обострялась. Даже если бы моряки сумели теперь выбросить кабель за борт (потом его можно найти и поднять), то уже о подъеме вельбота речи быть не могло. Вот и решился капитан 2 ранга Сидоров отправить подчиненных к берегу, хотя и понимал, какой это риск.
Тяжело зарываясь в волны, вельбот отвалил от судна и почти тотчас же исчез в свистящем белом мареве. Но рация работала без перебоев, и деловой тон капитан-лейтенанта Н. Гавриша, которым тот докладывал о своих действиях, успокаивал командира. Однако связь вдруг пропала. В ответ на тревожные запросы командира «Донца» — лишь треск в наушниках. Тяжелые мысли, которые капитан 2 ранга Сидоров гнал от себя с той минуты, как дал «добро» вельботу идти к берегу, становились все более навязчивыми. Оптика по-прежнему упиралась в снежную стену.
Капитан-лейтенант Гавриш отозвался неожиданно, когда командир уже подумывал о докладе в базу. Оказалось, вельбот прочно сел на мель.
— Прыгаем за борт, — сообщил капитан-лейтенант.
Температура воздуха была минусовой. Вода — ледяная, такому купанию и вообще к такому переплету моряки не готовились. «Есть ли у них хоть спички?» — запоздало подумал Сидоров. Ведь выбраться из стылого моря на безлюдный берег — это еще не значит спастись.
Снега на берегу было по колено. Волны с рокотом накатывались на песок. Вправо и влево, насколько хватало глаз, — никого и ничего.
Наломали веток ельника, обнаруженного неподалеку. Как заведенные, бегом стаскивали мерзлые ветки в кучу. Только яростная работа могла их спасти сейчас.
Спички гасли, не успев разгореться. Моряки, сгрудившись, закрывали их от ветра, понимая, что и одна разгоревшаяся спичка решит их участь. И огонь занялся. С судна его не было видно. Да и вообще его не было видно, потому что моряки продолжали его прикрывать.
Капитан-лейтенант Гавриш знал, что до ближайшего населенного пункта несколько километров, но в пургу и думать нечего было его искать. Посоветовавшись, решили, что надо организовать поиск какого-либо укрытия от мороза и ветра, продолжая поддерживать огонь и связь с «Донцом». В разведку вызвался старшина 1-й статьи В. Трушин. Немного пообсохнув, он пошел вдоль полосы прибоя.
При всей сложности и необычности в их положении все же было мало общего с приключениями известного героя романа Даниэля Дефо. Здешние места не являлись необитаемым островом, и в наступившей быстро полной тьме старшина 1-й статьи вскоре наткнулся на стоявшую на берегу старую кочегарку. Боясь поверить в нечаянную удачу, бегом кинулся к дверям. Стучал долго. Так долго, что закралась опасливая мысль: а вдруг там никого? Но послышались шаркающие шаги, скрипнул засов, и из приоткрывшихся дверей выглянул старик. По тому, как стремительно он вновь захлопнул дверь, Трушин понял, что вид у него далеко не бравый.
После долгих переговоров со стариком кочегаром старшина все же был допущен в блаженное тепло. Но, к удивлению хозяина, продрогший гость не кинулся к огню, а, попросив подождать, бегом устремился туда, откуда пришел. Назад вернулся с товарищами. Связь группы с судном осуществлялась теперь по радиомосту кочегарка — «Донец». И только тогда на судне вспомнили, что уже ночь, а еще не пили вечернего чая.
На рассвете «робинзонов» разбудил пришедший за ними на другом вельботе фельдшер «Донца» мичман И. Блискун. Но предполагаемые пациенты наотрез отказались возвращаться на судно.
— Сначала протянем кабель, — решили моряки, надевая просохшую за ночь форму.
Капитан-лейтенант Гавриш это решение утвердил.
Но и когда работа была закончена, никто из моряков так и не обеспокоил фельдшера жалобами на здоровье. Многим это показалось удивительным, но кто-то в кают-компании «Донца» к месту вспомнил рассказы фронтовиков. Ледяные купели были довольно привычным делом для моряков, особенно участвовавших в десантах. И людей не брал самый лютый холод. Такое было время.
Визит продолжался
Случилось это несколько лет назад. Сторожевой корабль «Резвый», которым командовал тогда капитан 2 ранга В. Амбарцумян, в составе отряда кораблей направлялся с визитом в одну из африканских стран, название которой и поныне часто упоминается в тревожных сообщениях информационных агентств. Реакция и тогда, и сегодня не оставляет попыток силой оружия повернуть вспять прогрессивное развитие свободной республики.
О неспокойной обстановке в этой стране экипаж знал, потому призывы к бдительности воспринимались по-деловому. Посерьезнели, построжали даже те, чья служба доставляла иной раз хлопоты командирам. Чувствовалось: моряки готовы к любым неожиданностям.
Город-порт встретил экипаж привычной для любого большого порта деловой шумливой обстановкой. Высокие портальные краны неутомимо разгружали прибывшие с грузами суда. По набережной скользил разноцветно сверкающий под ярким солнцем поток автомобилей. Внешне ничто не напоминало о том, что недалеко отсюда часто гремят выстрелы и льется кровь.
После швартовки начались обязательные в таких случаях протокольные мероприятия, и некоторая тревога, конечно же, беспокоившая командира «Резвого», несколько поутихла. Командир отряда кораблей убыл в посольство, расположенное в другом городе, оставив за себя капитана 2 ранга Амбарцумяна. Забот оказалось достаточно, в них незаметно прошел вечер и часть ночи.
В четвертом часу утра в коридоре у командирской каюты послышались торопливые шаги. Амбарцумян тут же поднялся. В каюту почти вбежал дежурный по кораблю:
— Товарищ командир, к вам из консульства.
За спиной офицера стоял человек в штатском. Первые же слова сотрудника советского консульства в этом порту стряхнули с капитана 2 ранга Амбарцумяна остатки сна:
— Вахта нашего торгового судна, пришедшего сюда с грузом продовольствия, заметила подводных пловцов в акватории порта. Капитан считает предположительным, что судно могло быть заминировано. Чтобы проверить все это, нужны водолазы. Нужна ваша помощь. Есть ли в экипаже специалисты? Время не терпит…
Внештатные легководолазы, конечно, на «Резвом» были. Более того, их подготовка служила предметом особой гордости инженера-механика. Для тренировочных спусков старались использовать каждую возможность, благо якорных стоянок в этом походе было немало. Но ведь не к разминированию же они готовились…
Офицер понимал, что от него требуется и какая ответственность на него ложится. Командира отряда не будет на месте по меньшей мере до полудня. Пока собирался, в голове зрел план действий. Первое — поставить в известность Главный штаб ВМФ, однако на это уйдет время. Затем необходимо связаться с нашим посольством… Но тут ему доложили, что телефонная связь на причале вышла из строя. Никто сейчас не мог разделить с командиром ответственности за принимаемое решение. Раздумывать же было некогда, а сомнения возникали одно за другим: если и впрямь под днищем судна мина — кто, кроме ее установивших, знает, когда она сработает. И имеет ли он в такой ситуации право рисковать людьми? Вдруг взрыв произойдет, когда моряки займутся обследованием подводной части судна? Или поблизости окажутся эти самые подводные пловцы-диверсанты? Наконец, акул здесь, как в наших реках пескарей.
Но уже в следующую секунду эти мысли командир отбросил. Разве на сухогрузе люди не рискуют? И если через минуту или час взрывчатка отправит их на дно вместе с судном — как будет жить после этого он, коммунист, офицер?
— Дежурный по кораблю, вызывайте доктора и командира трюмной группы, — командир отбросил все сомнения.
Решимость капитана 2 ранга Амбарцумяна передалась и его подчиненным. Вскоре перед ним стояли капитан медицинской службы В. Потапов и старший лейтенант С. Малков.
Вкратце обрисовав ситуацию, командир спросил:
— Кто пойдет под воду?
— Я, — не раздумывая, ответил старший лейтенант.
— Утверждаю. Но для страховки, помощи нужен и второй водолаз.
После краткой паузы Малков назвал старшину 2-й статьи А. Чернышева.
Через несколько минут и старшина стоял в командирской каюте. Внешне спокойные, все трое ждали, что скажет Амбарцумян. А он молчал, думая о том, что на такое дело легче идти самому, чем посылать других.
— Катер у борта. Будьте внимательны. О результатах осмотра сразу же доложите мне.
На палубу командир вышел вместе с подчиненными. Сам помог грузить в катер водолазное имущество. Надо было что-то делать, это отвлекало, успокаивало.
…Амбарцумян рассказывал мне эту историю еще до диверсионной акции, совершенной впоследствии у американских берегов по отношению к кубинскому и советским судам. Но уверен, когда Амбарцумян услышал об этом, он, давно ушедший с «Резвого» на повышение, опять вспомнил ту тревожную ночь.
Не раз корабельная служба ставила его перед трудным выбором. Но тогда капитан 2 ранга Амбарцумян впервые в жизни посылал подчиненных на смертельный риск, чтобы обезопасить других. Многое значит для военного человека уметь повиноваться приказу. Еще сложнее принимать решение без опоры на предписания, инструкции, по-настоящему рискуя.
В ту ночь командир «Резвого» долго ждал доклада от посланной на судно группы. Он знал, что работать водолазам очень нелегко. Река, впадающая в залив, несет столько песка и ила, что его не в состоянии пробить даже мощные подводные фонари. Около часа ушло на то, чтобы отбуксировать судно на рейд. Обследование завершали уже там. Мины не было. Тревога оказалась ложной. Быть может, вахта в темноте за подводного пловца приняла акулий плавник, может быть, просто плеснулась крупная рыбина. Утро на «Резвом» началось как обычно: визит продолжался согласно программе.