Как уже говорил, каждая история исследования «Летучего голландца» уникальна. Возможно, после нашего визита на «Один», генеральный штаб Комитета разродится новой директивой. Пока ничего нового мы не нашли, но кто знает, что всплывёт после изучения «чёрного ящика». Так вот, меня, специалиста по «Летучим голландцам» потащили на обезлюдевший лайнер не из-за знания истории по потерянным кораблям. Тут история интереснее.

Дело в том, что «чёрный ящик» мог достать только человек, прошедший специальный курс Академии. По его окончании брался образец ДНК и присваивался личный код. Эта информация намертво вшивалась в «мозги» любого корабля Федерации вне зависимости от принадлежности. Никто другой не мог добраться до «чёрного ящика». По сути, если бы не это, глядишь, у меня выгорело бы более близкое знакомство с Гайюсом Кэмпбэлом.

Когда я набрал специальный код, голографический экран убрался и из потайного отсека в правом подлокотнике выплыл прибор. Узкая, длинная коробочка без кнопок и световых датчиков. Глядя на него, с трудом можно догадаться, что внутри располагается анализатор ДНК и, одновременно, база людей, имеющих право доступа к «чёрному ящику».

Я положил указательный палец на прибор. Прошла минута. За это время молекулярной толщины игла прошила перчатку, добралась до кожи, передала в прибор необходимые сведения и убралась обратно. Я ничего не почувствовал. Микропроцессор активизировал базу, сделал сравнение полученного материала с данными и удовлетворенно убрался обратно в потайной отсек.

Эксплуатация меня в роли своеобразного ключа ещё не закончилась. Из-под основания кресла выдвинулся небольшой ящик. В нём, не хуже бриллианта в бархатной коробочке, лежит жёлтый микропроцессор в жёсткой упаковке. Не знаю, кто и когда назвал самописец «чёрным ящиком». Есть версия, что чёрным его назвали из-за того, что спрятан от посторонних глаз и трудно вскрываем. Этакая метафора. Другая версия убеждает: самописцы когда-то были чёрными и именно ящиками. Название прижилось, при этом и цвет поменялся, и форма, и размеры. Назначение осталось. И неформальное, но популярное, название.

«Бархат», окружающий микропроцессор, светится ярко-белым светом. Он быстро потускнел, окружающая самописец субстанция, имеющая электронную начинку, сдулась. Минуты не прошло, и я смог взять «чёрный ящик». Марго подала светонепроницаемую коробочку, в неё и попала «драгоценность».

— Вот и всё, — сказал я, — теперь можно уходить. Не будем задерживать ребят с «Дрона».

По рации доложился подполковнику Сергееву о выполненной задаче.

К челноку мы возвращались быстрее, чем шли к мостику. Путь разведан, особых сюрпризов он нам не сулил. Добрались до лестницы, только стали спускаться, как сзади грохнуло.

— Переборка закрылась! — воскликнул Шмалик.

На обратном пути разведчики шли в арьергарде.

Я обернулся, и впрямь, обратный путь оказался заблокирован аварийной перегородкой. Ими редко пользовались, но они существовали на любых кораблях.

— Все здесь? — тревожно отозвался Уорик.

— Гравз там остался! — судя по голосу, у сержанта вот-вот начнётся паника.

— Гравз, ответь! — попытася вызвать оставшегося на той стороне спецназовца Уорик. — Гравз, немедленно ответь!

Глухо. Гравз молчал, отчего лейтенант ещё больше занервничал.

— Может, его переборкой… того? — тихо озвучил страную догадку один из спецназовцев, но тут на связь вышел Сергеев и развеял наши опасения.

— Капитан, один человек возвращается на мостик! Что у вас происходит?

— Переборка закрыла путь к мостику, — общаться с Сергеевым я предоставил Марго. Самообладания у неё больше моего оказалось. Пока я тупо таращил глаза на переборку, вокруг продолжали стремительно развиваться события.

— Мы можем убрать перегородку? — взгляд лейтенанта пронзил сначала Марго, потом меня.

— Ширина — десять сантиметров, — автоматом ответил я, воспользовавшись вовремя поднятыми с глубин знаниями. — Герметичный шлюз.

— Проберёмся по аварийным ходам.

— Не выйдет, — сказала Марго. — Закупориваются все ходы без исключения.

— Да кто ж такую систему придумал-то? — воскликнул Ганс, теперь я его запомнил. — Руки оторвать этому конструктору!

— Как-нибудь ещё можно пробраться на ту сторону? — взгляд командира спецназовцев остановился на Марго, буквально высверливая из неё решение.

— К сожалению, нет.

— Лейтенант, — Шмалик, похоже, пришёл в себя, перестал тупо смотреть на возникшую стену. — Всего десять сантиметров — я проделаю в этой броне брешь за пару минут.

— Действуй, сержант!

— Кир! Рюкзак!

— Подполковник, что там с пропавшим? — наконец, я начал выходить из ступора.

— Он подходит мостику, — отозвался Сергеев. — Как думаете, что он задумал?

Гадать не имело смысла. Вид лейтенанта был кислым. И это ещё мягко сказано. Вряд ли кому бы то ни было понравится, когда твоего бойца вдруг подозревают в чём-то нехорошем. Даже если вслух и прямо никто не говорит.

Шмалик тем временем выудил из рюкзака Кира небольшой баллончик и побрызгал на перегородку, очерчивая контур, в который можно пройти вдвоём.

— Минуту ждём, — сообщил он, сделав дело и бросил баллончик Гансу. — Советую отойти подальше.

Термитный спрей — забавная штука. Чего только нет в запасниках у спецназа.

В тех местах, куда попала струя спрея, металл стал буквально растворяться и исчезать, заполонив лестницу дымом. Вот и пригодились маски.

— Ваш человек добрался до мостика, — непроизвольную тишину, образовавшуюся, пока ждали результата, снова нарушил подполковник. — Учтите, господа разведчики, если яхта тронется с места, мне придётся дать досрочную команду на его уничтожение.

— Дайте нам пять минут, полковник! — попросил я.

Волшебный спрей закончил работу. Шмалик, Кир и присоединившийся к ним Ганс, подскочили к вырезанной из переборки части, навалились на неё, пытаясь выбить из гнезда. С первого раза не получилось, на помощь пришли другие бойцы.

— Пять минут, — продолжил я. — Мы доберёмся до мостика.

— Я не знаю, что он там делает, капитан, но двигатели разогреваются, — с угрозой предупредил Сергеев.

Вырезанная часть переборки с грохотом вывалилась. Сержант перепрыгнул на ту сторону преграды.

— Шмалик! — крикнул лейтенант. — Принимай командование, дуй к челноку!

— Но лейтенант!..

— Уводи людей с корабля! Это приказ!

— Ну конечно, приказ! — в голосе сержанта прозвучало одновременно и злость, и отчаяние.

Нехотя он вернулся обратно, а на ту сторону перескочил лейтенант. Я сразу вслед за ним. Не удивился, когда компанию поддержала Марго. Что ж, этого следовало ожидать. Да и момент не тот, чтобы уговаривать её вернуться на челнок. Так что пришлось оставить всё, как есть.

Сергеев постоянно информировал нас о состоянии дел. Когда мы добрались до отсека экипажа, двигатели разогрелись до состояния. когда корабль мог начать движение, начинать разгон.

— Лейтенант, что можешь сказать о Гравзе? — спросил я.

— Ничего плохого, — зло буркнул Уорик. — Хороший боец. Я взял его в отряд полгода назад. Мы тогда потеряли двух бойцов, спасали заложника.

— Ты сам его выбирал?

— Да, — рявкнул лейтенант. — Капитан, давай договоримся: давить на мозги будешь потом. Пока нам надо добраться до мостика.

Уверен, запрос на выяснение личности спецназовца Сергеев успел послать на Олимпик, да и полковник Гриссом, думаю, перестал молча наблюдать за ходом разведки и что-то начал выяснять.

— Глупо спрашивать, разбирается ли он в кораблях, — буркнул я.

— Жучок в корабельную систему, и любым кораблём можно управлять дистанционно, — сказала Марго.

По лестнице взбирались осторожно. Узкая часть — удобное место для неприятного сюрприза.

— Хочешь сказать, «Одином» управляют извне? — удивился я.

— Это возможно, — Марго пожала плечами. — Правда, для этого расстояние должно быть небольшим.

— Кто-то на баржах?

— Или с космодока.

— Я начинаю сканировать космодок на предмет незарегистрированных передач, — объявил подполковник.

Вошли в коридор с каютами. Гравз не поленился закрыть основную дверь, и это оказалось единственным препятствием. Марго справилась с ним секунд за пять, пока открывала дверь универсальным ключом. Как в прошлы раз.

Два пэпээса и четыре глаза обшарили палубу, хотя мы точно знали — спецназовец засел на мостике. Марго по-джентльменски оттеснили в тыл. Обиделась она или нет, не знаю, не до того.

К входу на мостик продвигались медленнее. Добрались до середины пути, как Сергеев прислал очередную неприятную весть. Впрочем, ожидаемую:

— «Один» начинает движение, господа разведчики. Прямиком на космодок.

— Как челнок? — спросил я. — Улетел?

— Не беспокойтесь о челноке, капитан! Побеспокойтесь о себе! Я дал команду станции «Дрон-6» готовиться к выстрелу! У вас — меньше пяти минут, господа! С вами на борту или без вас, «Один» будет уничтожен!

— А как же баржи? — спросила Марго.

— Благодаря им, у вас и есть эти пять минут.

— Хорошо, — завершил я разговор, — теперь не мешайте нам, пожалуйста. Мы заходим на мостик.

Створки двери прикрыты. Через узкую щель мы могли видеть лишь небольшую часть мостика, и там Гравза не обнаружили. Мой взгляд слился с прицелом пэпээса. Увидел кресло штурмана. Пусто. Посмотрел на Уорика, тот покачал головой. Значит, тоже не видит Гравза. Я протянул руку, легонько толкнул дверь. Она тихо распахнулась. Лейтенант сделал то же, обзор увеличился. Как я и предполагал, взбунтовавшийся спецназовец устроился в кресле капитана. Он внимательно всматривался в космодок через огромный лобовой иллюминатор. Руки расположились на подлокотниках, но ясно видно — кораблём он не управляет.

— Гравз! — громко сказал лейтенант. — Ты что вытворяешь?

Реакция бойца оказалась стремительной. Он вылетел из кресла и направил на нас пэпээс. Без предупреждения прозвучали выстрелы. Первая реакция — упасть, что я благополучно и сделал. Уорик тоже был готов к такому повороту дела. Он нырнул на мостик, уходя в сторону. Пара коротих очередей со стороны Гравза прошли мимо.

Тут бы в бой вступить мне, да только при падении оружие оказалось подо мной. Пока вытаскивал, лейтенант успел выстрелить. Наудачу, выстрел оказался прицельным. Пули врезались в бронежилет, откинули Гравза назад на пару шагов. Спятивший боец упал, давая мне возможность вытащить, наконец, пэпээс и присоединиться к перестрелке. Тут уж я не подкачал. Первым делом — разоружить свихнувшегося. Прицелился, выстрелил. Пуля попала прямиком в пэпээс, выбивая его из рук спецназовца. Он нужен нам живым! По возможности. До перестрелки были разные мысли, возможность банального предательства при этом рассматривалась в последнюю очередь. Теперь же никаких сомнений не осталось — Гравз либо под чужим влиянием, к примеру, того гипотетического монстра, которого я придумал недавно, либо у бойца спецзадание. В этом случае хотелось бы знать, кто и почему всё это затеял. Уж и не знаю, какой из этих вариантов предпочтительнее.

Лишившись огнестрельного оружия, Гравз вытащил кинжал и набросился на Уорика. В следующий миг я стал свидетелем короткого и жёстокого поединка. Смелости или отчаяния у противника хоть отбавляй, а вот с умениями немного не повезло. Я решил, в случае чего, идти на помощь, только мысль не успела оформиться, как Уорик выбил кинжал и непонятным приёмом уложил Гравза на пол лицом вниз, заламывая руки.

Я подскочил к борющимся, готовый ко всему.

— Чёрт! — воскликнул Уорик. — Он обмяк! Снимай маску! Быстро!

Второй раз повторять не пришлось. Быстро стянул шлем и маску и увидел лицо спятившего спецназовца. Ага, помню-помню, самый спокойный боец, тот, который предпочел немного поспать во время путешествия на челноке. Да и потом парень не часто мелькал перед глазами до того, как мы скрыли лица под масками. На челноке же я его мог рассмотреть только в профиль и то, не так чтобы очень. И не смутила, что интересно, его спокойная реакция на полёт в космос, тогда как остальные спецназовцы только и успевали делиться мнениями.

Глаза закатились, лицо расслабилось. Я сунул пальцы к шее.

— Пульса нет.

— Дьявол! — выругался Уорик, поднимаясь.

Непонятно только, к чему это относилось: к тому, что Гравз работал на кого-то другого, или к тому, что он предпочел умереть в такой неподходящий момент.

— Господа разведчики, — подполковник Сергеев нашёл время вклиниться, — яхта приближается к критической линии. Если вы не уберётесь оттуда в ближайшее время, мне придется спускаться на Олимпик, чтобы присутствовать на ваших похоронах.

Я бросил взгляд на лобовой иллюминатор — космодок значительно вырос в размерах.

— Уходим, Уорик, — сказал я, хлопнув неподвижно застывшего над телом Гравза летенанта. — Ты слышал подполковника.

Только сейчас заметил — давно не слышно Марго. До сих пор она держалась позади, но хоть как-то ощущалось, что капитан рядом. Сейчас же, будто развернулась и ушла. Одним словом на мостике её не было.

— Ты видел Марго? — спросил у Уорика.

Тот покачал головой, мол, нет, и тут же по связи голос подполковника сообщил:

— Капитан осталась в коридоре.

Короткий поединок лейтенанта и спятившего спецназовца прошёл чуть в стороне. Отсюда мы могли видеть небольшую часть коридора, в нём Марго не было.

— Уходим!

И первым рванул с мостика. Первым и увидел Марго. Она полусидела у стенки, и в спецназовском облачении, с маской на лице, выглядела сломанным роботом.

— Марго? Марго!!!

Я подскочил к ней, сорвал шлем, маску. Бледное лицо, закрытые глаза и никакой реакции. Первым делом проверил пульс. Слава Великому Космосу, жизнь ещё теплится. Следом увидел причину неважного состояния капитана — одна из пуль, выпущенных Гравзом, пробила ключицу, вызвав обильное кровоизлияние. Удивительно, что Марго до сих пор дышала.

— Что случилось, капитан? — подполковник Сергеев, как всегда, не дремлет.

— Капитан Винсент тяжело ранена.

— Как это случилось?

— Потом объясню, подполковник, сейчас нам надо уходить.

— Вы правы, у вас остаётся мало времени. Совсем мало. Я надеюсь, капитан Хаппельмайер, мы с вами ещё сможем побеседовать.

— Ага, — я подхватил Марго на руки, кивнул Уорику, мол, не спать, вперёд! Времени нет, а нам почти весь корабль преодолеть надо.

— Спасательные шлюпки в рабочем состоянии, — пока мы неслись по палубе, инструктировал нас подполковник. — Можете воспользоваться любой из них.

— Если успеем добраться, — пробурчал я.

Честно сказать, не думал, что Марго такая тяжёлая. Раньше, когда приходилось носить её на руках, казалась легкой. Спецназовская экипировка на вес влияет, что ли? Запыхался я, как раз около вырезанной части опустившейся переборки. Почувствовал — ещё немного, и свалюсь. Непривычная нагрузка, больше ста килограмм весу. Расслабился, Крис, за годы службы на Олимпике, даже с учётом, что физическими упражнениями, хочешь не хочешь, приходится заниматься часто. Уорик заметил моё состояние, чуть не отобрал раненную, я противиться не стал и нырнул в проём первым.

Внутренности кричали — времени осталось совсем ничего. Ещё миг, и «Дрон-6» начнёт стрелять. Процесс не остановить, «Один» пересекает «красную» линию.