— Привет, Джозеф, — послышалось за спиной.

Черный эльф улыбнулся.

— Привет, Чарльз.

У такого старого лиса, как бывший начальник особого королевского сыска в норе должен быть не один запасной ход.

— Ты в столице? — Жозеф повернулся к собеседнику.

Шарль не изменился: все тот же рост, худоба, темная одежда. Разве что морщины и седина, но это грим.

— Да, с недавних пор.

— А до этого?

— Остров.

— Сейчас зачем?

— Помощь.

— Кому?

— Вам.

— Нам… Нам уже не помочь.

* * *

В кухне было накурено. А в лесу после пожара — слегка пахнет дымом. Жозеф уже несколько раз ловил себя на том, что с трудом различает лицо Шарля через плотные клубы дыма.

— Вот такая ситуация.

— Да… — Шарль добавил еще один клуб дыма.

Он не выглядел расстроенным, разочарованным или огорченным. Да и с чего бы? Для Шарля революция не была делом всей жизни и ее провал никак не должен его задевать.

— Значит, господин Речник — в двух шагах от гильотины?

— Я бы сказал — в полутора.

Товарищ Речник был гением. Но гением тактики. В стратегическом плане он проигрывал.

Он сумел организовать и провести революцию, сбросить короля и установить власть партии. Все планы партийцев на «после революции» исчерпывались двумя словами: «Там разберемся». Сначала такой подход казался правильным: какой смысл строить планы, если можешь проиграть и все, что от них останется — записи в пыточной королевской полиции. И вот, после победы, начались трудности.

Как оказалось, доселе тесно сплоченная группа единомышленников очень по разному представляла себе жизнь в стране после победы.

Одни хотели изменить все. Буквально все. Неважно, есть в таких изменениях смысл или нет, главное — не так, как было. Где взять деньги и как заставить людей принять изменения эти товарищи не задумывались, все чаще и чаще склоняясь к необходимости террора для несогласных.

Другие начинали делить народ на «правильных» и «неправильных». И последних планировали уничтожать. Просто так, чтобы не портили светлый облик революционной страны.

Были и третьи, которые не провозглашали лозунгов. Они тихо отгрызали и уносили в норку все ценное, до чего могли дотянуться. Эти третьи считали, что революция продержится недолго и своей задачей ставили хапнуть и унести как можно больше.

Титаническая задача товарища Речника выглядела примерно как попытки построить новый дом на месте старого без чертежей, когда одна часть строителей крушить стены и выламывает двери, не думая о том, что будет стоять на их месте, другая пытается выгнать из дома тех, кто мог бы помочь, а третьи отвинчивают бронзовые ручки и тащат мебель.

Можно бороться с врагами, но как бороться со вчерашними друзьями? Остатки революционного идеализма не позволяли товарищу Речнику публично назвать своих коллег предателями и казнить. Приходилось действовать тайком.

У главы революции был тайный союзник. Генерал Юбер.

Бывший командир дворцовой гвардии был типичным прагматиком. Юбер понимал, что король на трон уже не вернется — тяжело носить корону, когда у тебя отрублена голова — поэтому нужно делать ставку на того, кто наведет порядок в стране. Но и прямо помогать Речнику он считал неправильным. В итоге два хладнокровных прагматика сошлись на следующих совместных действиях: товарищ Речник прикрывает генерала от ареста — что не очень трудно, когда начальник ревполиции твой вернейший союзник Жозеф — а генерал обещает устранять только тех революционеров, кто слишком заигрывается с казнями.

Пару месяцев шаткое равновесие удерживалось. А потом исчез генерал. Возможно, убит. После этого монархическое подполье начало откровенную охоту за Речником. И только за ним. Но не только оно.

Две попытки отравления, три выстрела, одна бомба… И это — не самый беспокойный месяц.

Спасали вождя только девчонки из его личной гвардии, обучаемые неунывающим троллем Сержем, неудачливым стрелком в господина Шарля. И даже этих девчонок Речнику ставили в вину. Мол, завел себе то ли придворных фрейлин, то ли кровавых псов, то ли гарем… В общем, зачем ему девчонки — непонятно, но все равно это плохо.

Дальше — больше.

Речник начал впадать в паранойю: его планы, казалось бы, доверенные только надежнейшим людям становились тут же известны тем, против кого он действовал: оппозиции в партии, подполью, интервентам из Той страны…

— Чарльз, мне страшно. Верных людей у Речника осталось всего два: я и товарищ Сталевар. Нам он ПОКА верит. И то, пару раз мне казалось, что он проверяет меня на предательство. У нас во дворце — неуловимый шпион, а я не знаю, как его поймать. Ладно, я, я всего лишь бывший антиквар, но мои люди, которые до революции работал и в полиции, они тоже разводят руками.

— Значит, ты хочешь, чтобы находящийся в розыске враг революции вам помог?

— Да на тебя мы не рассчитывали, кто ж знал, что ты появишься… Чарльз, если ты можешь — помоги. Мы справились бы и сами, но не оказалось бы слишком поздно. Вчера товарищу Речнику поставили ультиматум: или он уходит в отставку или народу становится известно о его связях с монархистами, после чего он будет осужден и обезглавлен.

— То есть приговор уже известен до суда? Забавно…

— Ничего забавного. У товарища Речника не так много выходов…

— Ну почему? Я вижу здесь шесть выходов, значит у господина Речника их как минимум восемь.

— Боюсь, он может протянуть время и не успеть. Речник парализован тем, что его планы могут оказаться известны из-за того самого неуловимого шпиона. Он боится высказать их вслух. А одному ему не справится…

— Да… Ситуация куда хуже, чем виделась издалека… Тут одной «летучей мышью» не обойдешься…

— Кем?

— Неважно. Господин Хыгр подсказал одну очень занимательную идею…

— Твой яггай? Ты притащил его в столицу?

— Да, мой яггай со мной.

— Чарльз, вот скажи мне, как можно незаметно ввезти в город огромного волосатого дикаря?

— По-моему, это не тот вопрос, который должен задавать начальник полиции.

— А все же?

— Выгони взяточников, а то в столицу незаметно въедет армия вторжения.

* * *

Димка внимательно смотрел на таракана, ползущего по стене сарая. Ночь, вернее, ранее утро. Спать Димка не собирался, а сонливости яггаи не чувствуют.

Господин Шарль ушел куда-то на ночь глядя, наотрез отказавшись взять с собой Димку. С одной стороны, вооруженный двумя револьверами яггай — охранник надежнее танка. С другой стороны, если тебе нужно проникнуть куда-то незаметно, то брать с собой яггая… Проще приехать на том самом танке, разницы уже не будет.

Таракан исчез в щели. Где-то далеко на улице загрохотали выстрелы. Димка закрутил на столе револьвер. Тот сделал несколько оборотов и указал стволом на листы с чертежами.

Димка поднял листок и посмотрел на него на вытянутой руке. Это уже не тушенка…

В столице дорожает еда. Еда дорожает потому, что ее мало. Мало ее потому что неурожай и никто не хочет везти продукты в столицу. Никто не хочет везти продукты в столицу, потому что в смутные времена деньгам не очень доверяют, уж очень быстро они падают в цене. Товарищ Речник пытается наладить натуральный обмен, но идет это туго, потому что в столице мало товаров для обмена. Мало их потому, что мастера не хотят работать за маленькую плату, а если платить им столько, сколько они хотят, то продукты выйдут ненамного дешевле, чем сейчас. Есть люди, которые работали бы дешевле, но у них не хватает мастерства.

Вывод? Нужно придумать что-то позволяющее делать дешевые вещи быстро, в достаточном количестве и без привлечения мастеров.

Дешевые вещи. Ширпотреб. Штамповка.

Димка еще раз взглянул на чертеж. Навряд ли промышленный шпион, попадись ему этот листок на глаза, догадался бы, что здесь изображено. Мало того, что нарисовано руками яггая, так еще и с пояснительными надписями на русском. Не менее корявыми.

Таракан опять выполз на свет. Димка взял со стола нож — большой, с грубой деревянной рукоятью — и, не целясь, метнул. Нож, разумеется, не воткнулся. Он с грохотом ударил торцом рукояти в стену. От таракана осталось мокрое место.

Специально бы целился — не получилось.

— Поздравляю с добычей, — господин Шарль выглядел… целеустремленным.

Как охотничий пес, идущий по четкому, горячему следу.

Димка осторожно выдохнул. С господином Шарлем все в порядке…

— Но я пришел поговорить не о ваших охотничьих успехах, господин Хыгр.

Взгляд бывшего начальника особого королевского сыска уперся в глаза яггая.

— Господин Хыгр, вспомните, пожалуйста, что вам известно о существующих в вашем мире возможностях незаметного подслушивания.

Димка взглянул на останки таракана.