Захаров, если не считать появления новых листовок, нас более не беспокоил. Конечно, было бы глупостью ожидать, что этим дело и закончится. Просто хотелось оттянуть момент самого крупномасштабного вооруженного конфликта на Новой Земле с момента появления на ней человечества.

В общем, дело этим и не закончилось. Однажды ночью я проснулся от звука выстрелов. Если бы это был только сухой треск дробовиков – я бы продолжил сон, решив что ополченцам просто некуда девать удаль молодецкую – за два месяца ничего серьезного не происходило, кроме пьяной пальбы, за которую некоторые лишались усиленного пайка – как минимум. А как максимум – отправлялись выполнять какое-нибудь бесполезное, но ответственное поручение – пересчитывать деревенских собак, или красить телеграфные столбы известкой.

Но в этот раз все было иначе. Треск охотничьих ружей тонул в автоматных очередях, а автоматическое оружие было на этой планете только у избранных… вернее – у назначенных. И все четверо находились в одном доме со мной!

Поспешно натянув штаны, я засунул в карман пару запасных магазинов, и выскочил на улицу. Участковый выскочил одновременно со мной, но дядя оказался всех проворнее – он успел полностью одеться и даже облачиться в бронежилет.

Деревню освещали языки пламени – один дом в конце улицы горел. Навстречу нам из багрового полумрака вышли двое ополченцев, ведущих под руки третьего. Даже при таком тусклом свете была видна кровь, блестевшая на его одежде.

– К Марине, – коротко приказал полковник.

Мы посмешили к месту перестрелки, но едва мы приблизились, как были вынуждены вжаться в землю – над нашими головами просвистела автоматная очередь. Ползком, от укрытия к укрытию, мы подобрались к деду Анисиму, спрятавшемуся за поленницей со своим немецким карабином.

– Темно, как в погребе, – пожаловался старик. – Ни мушки. ни целика не видно. Снял только двоих.

– А всего их сколько? – поинтересовался дядя.

– Я насчитал девять человек, – ответил браконьер.

Еще одна очередь заставила нас перекатиться за поленницу. Положив автомат на бревно, я дал две коротких очереди в воздух.

– Помогите! – раздался детский крик. – Не стреляйте!

– Это Денис? – нахмурился дядя.

– Данил, – поправил его участковый. – Да, это он.

Я высунулся из-за укрытия, как раз вовремя, чтобы заметить темную фигуру, тащащую упирающегося ребенка, скрывающуюся в ночи. Я прицелился, но так и не нажал на гашетку – побоялся зацепить пацана. А в следующую секунду заработал мотор автомобиля, и свет фар резанул по глазам.

– Я тебя на суку вздерну, скотина! – заорал дядя.

Ответом стал ехидный смех и несколько очередей из проехавшего мимо внедорожника. Несколько поленьев раскололись от удара свинца, зазвенело разбитое стекло. Джип взревел двигателем, и исчез в ночи.

Возле горящего дома осталось несколько трупов и один раненный, который пытался уползти в темноту. Мы не поверили своим глазам – это был деревенский портной! Картечь разворотила его колено, почти оторвав ногу. У него в карманах мы нашли два автоматных рожка и гранату РГД-5.

Допрос не занял много времени – дед Анисим всего лишь клацнул затвором, приставив ствол винтовки к голове бунтовщика, и тот с готовностью рассказал все, что знал. Захаров вынашивал планы захвата власти на планете, дабы создать свою империю – Империю Зла. У него в замке было около полусотни наемников и серьезный запас самого современного оружия. Портной был его шпионом, а листовки вместе с ним расклеивал некто Сомов – бывший владелец трех продуктовых ларьков в деревне. Понятно, что у Сомова был зуб на новую власть, мотивы же портного оставались непонятны. Впрочем, никто и не пытался его понять – пока селяне тушили пожар, ополченцы арестовали второго предателя, и в ту же ночь мы расстреляли обоих.

В результате налета мы потеряли троих убитыми, еще шестеро было ранено. Кроме Данила, исчезли еще четверо детей, мужского пола, в возрасте 12–14 лет.

– Нафига они сдались Захарову? – недоумевал я.

Семенов с дядей посмотрели на меня с нескрываемым удивлением. И тут меня осенила догадка.

– Да ну нафиг! – воскликнул я. – Не может быть! Вы же не хотите сказать, что…

– Да-да, именно то самое, – заверил меня полковник.

Бандиты оставили после себя трех убитых, два автомата АК-74М, один пистолет-пулемет Скорпион, пять гранат РГД-5 и значительное количество боеприпасов. Чего бы хозяин замка не добивался своими листовками, нападением он достиг совершенно противоположного эффекта – все население деревни жаждало его крови.

Военный объявил Захарова и его приспешников вне закона, и утром же началась всеобщая мобилизация. Впервые ополчение получило пистолеты-пулеметы, конфискованные в деревне ранее, лучшие стрелки вооружались винтовками и карабинами. Дед Анисим даже притащил пулемет Максим с двумя коробками патронов к нему. Участковый, давно уже обалдевший от количества нелегального оружия в деревне, просто махнул рукой.

Мы уже собирались грузиться в машины, как на деревенскую площадь залетел Михалыч на мотоцикле. Его лицо было искажено от ужаса. Он на ходу соскочил с мотоцикла, после чего тот, прокатившись еще три десятка метров, врезался в борт МТЛБшки.

– Смерть! – кричал заводчанин. – Смертучая леть!

Стоит отметить, что двумя днями ранее одна из заводских собак была найдена… мягко говоря – не вся. От нее осталась только шкура и кости, а все внутренности были… не знаю, как правильно выразиться – в общем, словно высосаны! От бедного песика осталась только натянутая на скелет шкура, покрытая слизью, очень похожей на ту, в которую я вляпался в первый день пребывания на планете.

Сталевар был бледен, как смерть и его била крупная дрожь. Только стакан самогонки, почти насильно влитый в него, привел заводчанина в чувство, и он смог рассказать, что произошло.

– Значит отправил я Лукина на маслобазу, проверить насос. А сам пошел в столовую, позавтракать, значит. Я видел голубое облако, но откуда ж я мог знать, что это за штука? Раз тут два солнца и три луны – почему б облакам не быть голубыми? Так вот… эх, дрянь какая! Сижу я в столовой, уже позавтракал – пью компот из кураги, и вдруг… облако начало падать! Я не шучу – оно упало! И оказалось, что это не облако вовсе, а сотни медуз!

– Медуз? – переспросил дядя.

– Да, летающих медуз! С отвратительными шупальцами-отростками! Я закричал Лукину, чтобы он бежал, но он не успел… одна медуза кинулась на него, и засосала в себя! Несколько работяг бросились на помощь, но медузы сожрали и их! Тогда охрана начала стрелять, но патронов у нас мало. Я приказал всем спрятаться, а сам прыгнул на мотоцикл, и приехал к вам. Они еще гнались за мной, но не догнали! Твари! Едемте со мной, а то мы еще не все стекла в цехах вставили – они же ворвутся внутрь, и сожрут всех!

Полковник тихо, но смачно выругался. Возможно, стоило оставить на заводе более серьезный гарнизон, а не десяток человек с двухстволками и с коробкой патронов на каждого. Но кто же знал?

Слава Богу, нам не нужно было много времени на сборы – и так все были готовы. Я, дядя, участковый и Миша разместились в МТЛБшке, а Михалыч, с целым взводом ополченцев, сели в тентованный Урал, и мы отправились.

Примерно в паре километров от деревни нам попалась первая дрянь. Черт, а ведь она и в самом деле походила на медузу! Купол около трех метров в диаметре, насыщенного голубого цвета, с гроздью отростков, растущих из центра, делая ее похожей на зонтик. В этой штуковине я узнал ту тварь, которую мы увидели в первый же день, на болоте. Только я и подумать не мог, что она может летать!

Впрочем, эта не летала – она неподвижно парила метрах в пяти над землей, а рядом на лугу лежала высосанная досуха рысь. Семенов навел на нее пулемет броневика, и дал две коротких очереди. Несколько пуль прошили медузу, разодрав ее капюшон. Тварь отчаянно затрепыхалась, пытаясь набрать высоту, но залп картечи из нескольких стволов разметал куски хищницы по всей поляне.

Несмотря на все мольбы Михалыча поторопиться, мы вышли из броневика.

– Чтобы победить врага, его нужно знать! – мотивировал полковник свое решение.

Клочки купола медузы, упавшие на траву, растворялись прямо на глазах. А вот тельце, истекающее ярко-синей, я бы даже сказал – ядовитого цвета, кровью, оказалось более плотным. Миша неосторожно прикоснулся к куску мяса инопланетной твари, и сразу с криком отдернул руку – в месте контакта красовался огромный ожог.

– Эта хренотень, похоже, ядовитая, – заметил я. – Советую стрелять, не выходя из машин.

Мы двинулись дальше. За поворотом между деревьями мы увидели еще одну медузу. Она медленно летела над лужайкой, при этом края ее купола медленно колыхались волнами. Отростки свисали так низко, что практически касались травы.

Капитан от неожиданности пустил первую очередь мимо. К канонаде пулемета присоединился треск дробовиков, но было уже поздно. Медуза, резко взмахнув куполом, ушла вверх. Она набирала высоту со скоростью реактивного самолета – сбить ее так и не удалось. Зато дяде пришлось долго кричать, чтобы бойцы не тратили патроны впустую.

Вскоре показался завод. Мы подъехали к самым воротам, и я несколько раз посигналил. Но безрезультатно. Открывать нам никто не спешил. Или охранник был мертв, или слишком хорошо спрятался.

Впрочем, для МТЛБшки ворота не были таким уж серьезным препятствием. Броневик взревел своим 240-сильным двигателем, и снес препятствие. Причина, по которой охранник не открывал, выяснилась сразу – его высушенный труп лежал рядом с КПП. Мы двинулись по дороге вглубь заводской территории. Из окон на нас смотрели испуганные лица металлургов.

И вот, между двумя корпусами цехов, над несколькими бездыханными телами, мы увидели не меньше двух десятков медуз. Пока не прозвучал первый выстрел, эти твари вовсе не обращали на нас внимания. Одни неподвижно парили в воздухе, другие медленно плавали вокруг. Иногда одна из медуз подлетала к луже, опускала в нее щупальца, после чего ее тельце, казалось, раздувалось, и она с легкостью взмывала ввысь.

– Постарайтесь не шуметь, – прошептал дядя. – Разберите цели, и открываем огонь одновременно.

Тихонько скрипнули, открываясь, люки. Мы выставили стволы автоматов, и, по команде полковника, одновременно зажали гашетки. Протрещал громкий залп. Семенов строчил длинной очередью, рисуя узлы трассерами пуль, прошивающих инопланетных созданий. Я бил короткими, по 3–4 выстрела. Пустые гильзы сот звоном рикошетили об крышку люка, и отлетали в сторону. Одна из них попала за шиворот астрофизику, и тот, почувствовав под курткой горячий метал, звонко выругался.

Картечь дробовиков рвала медуз на куски, забрызгивая их телами бетонку и стены цехов. Я сменил магазин. Пули терзали тварей, сбивая их, стучали по блокам стен, рикошетили со свистом. Меньше, чем через минуту почти все медузы лежали на земле. Лишь двум или трем удалось уйти.

Но над нашими головами висело целое облако этих тварей. Перезарядив оружие, мы вышли из броневика. Ополченцы в грузовике замерли, выставив стволы наружу, приготовившись прикрыть нас огнем, если вдруг медузам вздумается напасть.

Мы насчитали двенадцать человеческих тел. Большинство из них представляло собой каркас скелета, обтянутый кожей, как барабан. Но двоих еще не успели высосать – мясо и внутренние органы превратились в желе грязно-кремового цвета, вытекшее наружу, стоило лишь прикоснуться к телам.

– Внешнее пищеварение, – объяснил Михаил. – Как у личинки жука-плавунца. Эти твари убивают жертву ядом, затем впрыскивают во внутренности желудочный сок, ждут, пока он растворит мясо, а затем всасывают эту питательную массу.

– Нихрена себе – питательную, – икнул капитан.

Судя, по зеленоватому цвету лица милиционера, его мутило. Признаться, меня тоже. Покачнувшись, участковый схватился рукой за волнорез МТЛБшки, и согнулся пополам. Я было присоединился, но в чувство меня привел крик:

– В укрытие!

Моментально забыв про тошноту, я рыбкой нырнул в открытый люк броневика. Дядя, с несвойственной его возрасту проворностью, прыгнул следом за мной, а Миша с Семеновым забрались в машину через другой люк.

Только мы успели спрятаться в МТЛБшке, как одна из медуз спикировала прямо на броню, обняв вездеход своим капюшоном. Через открытый люк я видел внутреннюю сторону купола, усеянного отвратительными ворсинками, на расстоянии, ближе вытянутой руки, но стрелять не решался – с той же стороны был и грузовик, и я рисковал, прошив хищницу насквозь, покосить ополченцев.

Но у тех ребят сомнений не было. Загрохотали ружья. Броневик зазвенел, отражая картечь. Я счел за лучшее спрятаться за бортом, сбоку от люка, и как раз вовремя. Только я успел переместиться, как спинка сиденья оказалась вспахана зарядом картечи.

– Придурки, – процедил сквозь зубы полковник.

Когда медуза, наконец, свалилась на землю, и звон рикошета прекратился, я рискнул выглянуть наружу. Медузы носились над нами в бешеном круговороте. Пулемет в такой ситуации был бесполезен – враг находился выше предельного угла возвышения. В ход пошли автоматы. С неба валились куски мяса и плоти. Еще пара тварей попытались прокусить броню вездехода, но, убедившись в бесплодности своих попыток, сосредоточились на грузовике. Они облепили машину, словно мухи кусок… кусок меда.

Мы опасались перебить ополченцев, но, учитывая, что на нас никто не нападал, вытащили пистолеты, и били не торопясь, тщательно целясь, практически в упор. За несколько минут мы уничтожили еще не меньше двух десятков медуз. На этот раз урок не прошел даром – хищники взмыли ввысь и улетели.

Однако перед нами снова встала дилемма. Оставить завод без охраны было рисково, равно как и деревню. Сюда могли вернуться медузы, а на деревню мог напасть Захаров со своей бандой. Наконец, посовещавшись, мы нашли разумное решение – оставить заводчанам один автомат, несколько дробовиков и достаточное количество боеприпасов.

Перед отъездом Михаил реквизировал в заводской столовой пустую трехлитровую банку, и, орудуя двумя палками, поместил в нее несколько кусков медузы. А, может и нескольких медуз – кто теперь разберет?

– Это Марине, – пояснил он. – Пусть поизучает.

– Ага, – усмехнулся я. – Станет первым в мире ксенобиологом.

Так Новая Земля преподнесла нам первый урок, показав, насколько опасной она может быть, насколько опасными могут быть ее обитатели. Мы вынуждены были в очередной раз вспомнить, что человек – далеко не венец творения, не вершина пищеварительной цепи. Убрать технологии и оружие – так вообще всего лишь корм.

Все же в деревню мы вернулись победителями. Настроение у ополченцев было приподнятое – в крови играл адреналин после битвы, в которой мы вышли победителями.

Но новости, с которыми нас встретил дед Анисим, поохладили наш пыл.