— А это вот памятник моему дедушке Рамину, он был очень большой, сильный и скромный, дедушка, а не памятник, еще он был королем и поставили его сюда ровно десять лет назад верхом на коне…

Угадайте, кто говорит? Я, принцесса или дедушка Рамин? В нашей дружной компании, сидящей в авто, радовалась жизни только Ана. Остальным уже казалось, что поездка продолжается вечность, а ведь мы только из гаража выехали…Даже улыбки, не сходящие с лиц наших милых шофера и телохранителя, слегка поблекли. Королевское дитя так обрадовалось предстоящей прогулке в моей компании, что рассказывала обо всем, что видела. Впрочем, рассказ о дедушке на коне было интересно слушать…

Король Рамин был действительно человеком незаурядным. Начнем с того, что он занимал дверной проем сразу весь: от верха до порога и от косяка до косяка. А двери во дворце не из маленьких.

Соответственно, и силушкой его бог не обидел. Про разгибание подков и разрывание колод карт я и не говорю, для дедушки Рамина это были детские игрушки. А вот то, что, по словам болтливой внучки, король Рамин (Рамин Третий, кстати) мог разорвать пальцами серебряную монету, вот это внушало уважение. Что до скромности…Орденами в Славии мог награждать только король и никто не требовал отчета, за какие такие заслуги произведено награждение. Поэтому первый указ почти каждого нового короля награждал всеми существующими орденами самого короля. На груди же бронзового всадника красовался один-единственный орденок, и то не самый престижный, вручаемый "за личную храбрость в сражении". Тем не менее, свою награду король Рамин заслужил честно.

Государство в наследство уже немолодому королю досталось не ахти. Пустая казна, голодные и злые крестьяне, соседи, желающие получить кусочек земли, желательно побольше и безвозмездно…Последнее и стало проблемой. Соседи почему-то решили, что новый король не заметит чужие войска на своей земле. Рамину это, естественно, не понравилось, что и привело к короткой войне. Во время одного из сражений король с небольшим отрядом охраны находился неподалеку от поля брани (с которого доносилась, соответственно, брань). Откуда взялся отряд гусар, случайно он вылетел на короля, когда поблизости не было войск, или специально за ним и охотился, осталось неизвестным по причине отсутствия пленных. Гвардейцы легли все, изрядно уменьшили вражеский отряд, но остановить не смогли. Один из гусар уже протягивал руку к королю, видимо, наивно думая, что сможет поднять его и перекинуть через седло. Тут надо заметить, что король Рамин Третий очень любил массивные перстни, насаживая их по два-три на палец. Этот золотой кастет — последнее, что увидел в своей жизни азартный гусар. Остальным повезло не больше. Выхватив и отбросив в сторону шпагу, которая, при его росте и комплекции, выглядела у него в руках как вязальная спица, разъяренный король нашел подходящее орудие, древко от собственного знамени, и раскидал по сторонам остатки гусар. Еще и долго гнался за последними уцелевшими и догнал ведь в итоге. За этот, без преувеличения, подвиг Рамин Третий и наградил себя. Хороший был король, крепкий, и страной управлял жестко, но не жестоко. Как у такого мужика могла уродиться та бледная немочь, что носит корону сейчас?..

Нынче отец помянутой немочи стоял в бронзе посредине Дворцовой площади, на месте триумфальной колонны, рухнувшей аккурат в год смерти победителя нахальных гусар. Принцесса, которой было тогда семь лет, ахая, рассказывала, что ужасный ураган, разрушивший полгорода, налетел на дворец, повалил колонну и вынес все стекла. Одно из них нанесло принцессе ранение, и даже шрам остался. Раненая, увлекшись рассказом, уже привставала, чтобы показать нам с сенатором поточнее местоположение шрама, только громкий кашель телохранителя напомнил ей о приличии. Принцесса, покраснев, плюхнулась на место.

Оба военизированных вампира сидели на передних местах автомобиля, одетые в одинаковые шоферские кожаные куртки. Правда, шоферский стиль они не выдерживали: у обоих на голове вместо кепки, которую носили водители, красовались широкополые шляпы, натянутые так низко, что из-под них виднелась только пуговица на воротнике. Будь здесь дорожная полиция, их бы давно уже остановили и спросили, как они, черт побери, дорогу видят. Видно солнце изрядно жгло ночных кровососов.

На заднем сиденье помещались слева направо: хмурый я, Ана, тараторящая как экскурсовод, и сенатор Гратон. Настроение мне портила не только симпатичная экскурсоводша, но, в большей степени, костюм, который на меня напялили. Ярко-голубой, в клетку! Да еще и убеждали, что это — последний крик моды. Что-то ни на ком из прохожих я не видел таких криков. Клетчатые были, но не такие же яркие! Плюс ко всему апельсиновые туфли и желтая соломенная шляпа. Я выглядел, как сбежавшая палитра. Зато принцесса выглядела очень милой девочкой (если заткнуть уши) в скромном желтом платьице. Справа от нее сидел еще один кошмар…

Когда я первый раз увидел сенатора Гратона, я подумал, что ему уже далеко за восемьдесят и последние лет двадцать он находится в глубоком маразме. Вместо волос на голове — лысина, поросшая редкими клочками белого пуха. Лицо покрыто морщинами, как поле боя — окопами. Ласковая улыбка, с которой он три раза спрашивал меня, почему я не представлюсь, и один раз, — почему я не представляю свою спутницу. Вдобавок сенатор высок как столб, так же худ и с ног до головы затянут в черное. Черный цилиндр, черный сюртук, черные перчатки…Когда в городе мы с принцессой вышли пройтись, купить мороженого, я спросил откуда взялось это чудо. Лучше бы я не спрашивал. Спокойнее ехать было бы…

Оказывается, Гратону не восемьдесят лет, а все сто. Вернее, сто два. Родился он еще при прапрадеде нынешнего короля. Вот с маразмом я угадал. Сенатор все забывал и путал еще когда лихой дедушка Рамин пил только молоко. Но сенаторская служба в Славии пожизненна, поэтому приходилось терпеть "странности" Гратона. Вот и представьте, каково ехать в одной машине с человеком, который может в любой момент решить, что его похитили или попытаться начать вести автомобиль, отстранив наглого узурпатора, сидящего за рулем. А сил у старичка вполне хватило бы. Чего в нем не наблюдалось, так это старческой дряхлости. Смотришь — идет, еле ноги передвигает, а нас с принцессой догнал, мы и оглянуться не успели. Хотел бы я дожить до таких лет и так сохраниться. Пусть даже для этого мне придется путать чернила с одеколоном…

В конце концов настроение мое приподнялось. Солнечный день, красивый город, симпатичная спутница…Принцесса наконец оставила тон гида, и мы прогуливались по бульвару вдвоем (сенатора удалось уговорить ехать в машине), ели мороженое, болтали о всяких пустяках…Прохожие не обращали на мой костюмчик особого внимания, а если и обращали, то в их взглядах явственно читалась зависть. Может, я и правда выгляжу записным модником?…Уличный торговец попытался соблазнить меня папиросами… Не курю и даже не собираюсь начинать… Похоже, принцессе это понравилось, по крайней мере взглянула она на меня достаточно благосклонно…По булыжнику цокали извозчики, не сами, конечно, а их кони, изредка трещали автомобили, туда-сюда прогуливались прохожие…Много военных офицеров, блестящих золотыми погонами… Ана, гордая своими познаниями, разъясняла мне какое звание прошло мимо меня…Не меньше симпатичных девушек, скромно строящих мне глазки…Это принцессе, по моему, не нравится…Симпатичные дети снуют тут и там…Замечательный день, замечательный город…

Город был столицей Славии, государства, с дочкой короля которого я сейчас вышагивал по улицам. Назывался он Каминбург, в честь совсем уже отдаленного предка принцессы, основавшего его. Город был любимой игрушкой короля Камина Первого, поэтому украшен он был всеми возможными способами, любую постройку, о которой Камин слышал, тут же строили и в Каминбурге, да еще старались превзойти. Отсюда в столице появились такие кошмарные здания, как Славийский Храм Господа. Храм был бы просто прекрасен, если бы кому-то не пришло в голову, что он станет прекраснее, если его увеличить в два раза. На результат лучше было смотреть издалека. Ну, представьте крестьянскую избу высотой метров двадцать и длиной метров эдак пятьдесят-шестьдесят. Но король Камин искренне считал что "большое" и "красивое" — одно и то же.

В городе, конечно же, преобладали действительно красивые здания, смотреть на которые было одно удовольствие. Театры, церкви, памятники, дворцы…Даже фонарные столбы выглядели как произведения искусства. Даже рыночная площадь была накрыта огромной стеклянной крышей, державшейся, очевидно, исключительно молитвами продавцов и покупателей.

Уже ближе к вечеру, находившись и наездившись, осмотрев все достопримечательности, какие успели (хотя принцесса вяло бормотала, что мы не видели еще того и сего), объевшись мороженым до обледенения гланд, пообедав в самом шикарном ресторане города, публика которого усиленно делала вид, что совершенно не узнала ее высочество, побывав в зоопарке, в цирке и в музее, короче, совершив все эти подвиги, наша усталая бригада двинулась в сторону дома. Мне уже не хотелось ни сидеть ни стоять, настолько у меня устали ноги и место сидения. Ана, повиснув у меня на плече, дремала, пытаясь сквозь сон рассказать мне, по какому интересному мосту мы проезжаем (хотя в окрестностях не было ни единого моста). Гратон, приставленный следить за нравственностью принцессы и решительно пресекать фамильярности, типа сна на чужих плечах, судя по его остекленевшим глазам и деревянной посадке, тоже спал. Одни капитаны выглядели до отвратительного бодро.

Вот мы подъехали к мосту на Дворцовый остров. Практически всю немаленькую площадь острова занимал наш родной дворец. Помните Дворцовую площадь? Достаточно большая по площади (каламбур!) чтобы на ней проводила маневры танковая дивизия, она вся находится внутри дворца. Вернее, дворец квадратом охватывает ее со всех сторон и выглядит как целый городской квартал. К тому же с внешней стороны дворца не было ни одного окна, они все выходили на внутреннюю площадь. Придумал весь этот ужас приснопамятный король Саул Первый, страшно боявшийся, что когда-нибудь восставший народ нападет на него и отнимет корону. Он считал, что в случае опасности достаточно будет взорвать мост и восставший народ авось поленится переплывать реку и искать вход внутрь. Народ поленился даже восставать, что не дало злосчастному королю спокойно умереть в своей постели. Точнее, умер-то он как раз в своей постели, прирезанный очередными заговорщиками, спокойно въехавшими по мосту и пропущенными гвардейцами, начальник которых заговор и возглавлял. Правда, заговорщикам, рассчитывавшим править при несовершеннолетнем сыне, ничего не обломилось. Пятнадцатилетнему сыночку такой расклад не понравился, и все заговорщики получили в подарок красивый веревочный галстук, правда, затянутый слишком туго. Комнату, где изволили откинуть тапочки папенька, свежеиспеченный король приказал заколотить и не открывать. Собственно говоря, в этом печальном месте я и проснулся…

Машина прогрохотала через арку, единственный вход на площадь, в случае надобности легко перекрываемый решетками. Все окна дворца были освещены, что не удивительно для позднего вечера. А вот то, что тени в окнах метались как-то нехорошо, меня насторожило…Но никаких признаков тревоги и чрезвычайного положения, типа сирен, паники и тому подобного, не наблюдалось. Капитаны испарились вместе с автомобилем, на нашу с наполовину очнувшимся сенатором долю выпало транспортировка спящего чада. Хорошо еще, что она передвигала ноги самостоятельно, иначе пришлось бы ее нести…

Первый подтверждение тому, что случилось что-то недоброе, появилось, когда мы уже поднимались по лестнице на спальный этаж. Подтверждение пробежало мимо нас вниз, сверкая полковничьими погонами. Соня-принцесса зевнула, мы с Гратоном переглянулись. Бегущий полковник — нешуточный признак паники. Поэтому мы ломанулись наверх, откровенно таща недовольную Ану, возмущавшуюся, что мы так быстро едем по неровной дороге. Уже в коридоре нам навстречу попался мгновенно окаменевший дядя Микал.

Первоначально ошарашенный взгляд Микала медленно превратился в очень нехороший. У меня появилось ощущение, что на глазах у меня повязка, за спиной — стенка, а впереди — расстрельный взвод. Тут подала признаки жизни принцесса, попытавшаяся сползти на пол и лечь полежать.

— Ана!!! — генерал (ни у кого не хватило бы духу назвать его сейчас дядей) одним прыжком преодолел метров шесть до племянницы. — Что с тобой? Ты жива?

Причем стиснул он ее так, как будто тот факт, что она не умерла, его ужасно расстроил и теперь он хочет это исправить. Мгновенно проснувшаяся еще от крика принцесса молчала. Все ее белое как мел лицо занимали одни глаза. Как бы она от такого пробуждения не начала заикаться…

Перестав тормошить замершую в шоке Ану, генерал Микал обернулся ко мне.

— Где вы… — Тут он осекся. Посмотрел на сенатора, стоявшего с видом случайного прохожего…

— Вы были в городе? — повернулся он ко мне.

— Ну…да. — Осторожно сказал я. Мне очень хотелось притвориться неприметным и безобидным предметом мебели.

— Значит, вы ни при чем… — полное впечатление, что Микал постарел на несколько лет. — Вы ничего не знаете…

— Простите, ваше высочество, — тихонько обратился я. Какие, к черту, "дяди", "Микалы": "генерал, великий князь", и никак иначе. — А что, собственно, случилось?

Генерал поднял несчастное лицо.

— Ола похищена, — произнес он мертвым голосом. Обошел нас и побрел прочь.

Сенатор также успел куда-то провалиться. Мы с принцессой остались одни в пустом коридоре, ничего не понимая. Тут до моей стобнячной спутницы дошло, что сказал ее дядя…

Что было потом лучше и не вспоминать. В слезах принцессы можно было утопить крейсер. Я отвел ее в комнату, чувствуя, как намокает рукав пиджака, и молясь, чтобы никто нам навстречу не попался. А то вылетит навстречу дядя Сари с саблей наголо и не успеешь объяснить, что не ты ее обидел…В спальне я сдал ее с рук на руки своре служанок (или гувернанток, они не представились, а я не уточнял), и пошел к себе, рассудив, что если понадоблюсь — найдут, а попадаться кому-нибудь на глаза не хотелось. Мне дяди Микала хватило…

У себя я сбросил душный пиджак, мокрую от пота рубашку (пять минут назад она была сухой), расстегнул ремень на брюках (к счастью, сухих), повернулся к двери и заорал. Слишком много впечатлений сразу. За дверью стояла королева Лиса собственной персоной.

— Ва…Ваше величество, — пролепетал я, лихорадочно вспоминая правила светского тона, — какая честь, чем обязан…

Не говоря ни слова королева одним шагом преодолела три метра, отделявшие ее от меня. Я шарахнулся и сел на кровать. Королева села рядом, я тут же вскочил обратно на ноги. Глаза ее величества были какими-то странноватыми, поэтому кровать — последнее место, где я хотел бы находиться рядом с ней. Кто ее знает, чего она хочет…

К счастью, покушаться на мою честь королева не собиралась.

— Граф, — взволнованно дыша произнесла она. Где…а, ну да, это же я — граф. — Граф, мне нужна ваша помощь, только вы можете мне помочь.

— В чем? — попытался я осторожно высвободить свою руку, в которую королева вцепилась, как утопающий — в канат. Дохлый номер, у королевы — мертвая хватка.

— Пропала подружка моей дочки, Ола, вы ее знаете. Сегодня днем. Просто пропала… и все. Никто не видел ничего подозрительного, ее просто нет.

— Тогда откуда вы знаете, что ее похитили? Может, она сбежала с любовником? — Хоть кто-то мне расскажет, что твориться.

— Прекратите, граф, — неожиданно кокетливо махнула рукой королева, — как вам не совестно. У Олы есть жених, великий князь Микал Рамин.

…Понятно, почему дядя Микал такой потерянный. Мне еще повезло, другой бы на его месте сначала придушил, а потом спрашивал…

— Откуда тогда вы знаете, что ее похитили?

— Гронан, — веско произнесла королева.

Все понятно. Гронан…Его священство… Волосатый дедушка из допросной библиотеки. Тогда мне его так и не представили, но зато принцесса сегодня днем выложила весь расклад. Никто не знает, кто он и откуда взялся. Личный королевский волшебник. Поначалу никто не принимал его всерьез, а когда он заполучил влияние при дворе, стало поздно. По возможностям он теперь немногим меньше короля. А то и больше…Если вам нужно добиться приема у короля, если вы хотите получить должность, если вам кто-то мешает…и если у вас есть деньги, обращайтесь к Гронану. Он скажет королю, а если тот почему-то заартачится, Гронан попросит королеву повлиять на него…Его ненавидят почти все, но зато очень любят женщины. Даже королева…Ана рассказывала, что волшебник частенько запирается с ее мамой в спальне. Неизвестно зачем. Я еще подумал, что в семнадцать лет пора уже знать, что мужчина с женщиной обычно делают, оставшись наедине. Тем не менее, Гронан не мошенник, он действительно волшебник, колдун, что несколько раз доказывал.

— Гронан попытался найти Олу с помощью колдовства, но ничего не вышло. Он говорит, ее украл кто-то посильнее его…

— Постойте, ваше величество. А чем же я могу помочь? Я ведь вовсе не колдун, волшебной силой не обладаю, заклинаний не знаю…

— Ты должен найти Олу.

Вот так. Ни больше, ни меньше. Пойди и найди. Сделай то, что не смог личный колдун короля.

— Но как я это сделаю, как я ее найду?

— Гронан говорит, в городе есть гадалка. Очень хорошая гадалка. Она сможет вам помочь.

…Нам? Кому это "нам"?…

— Граф Эрих, — голос королевы обрел торжественность и где-то даже величие. Таким голосом только полки на фронт отправлять… — Вы отправитесь на поиски моей племянницы. Вам поможет в этом моя дочь.

— Простите, — кажется, я что-то упустил в ее раскладе, — какая дочь? Ана?

— Я понимаю, вам будет тяжело, но я верю, что вы справитесь.

…Интересно, почему это все верят в меня больше, чем я сам в себя? Я вовсе не уверен, что мне удастся найти похищенную, тем более, что в этом замешан могучий колдун. Да еще вместе с нагрузкой в лице принцессы…

— Ваше величество…

— Ни слова, граф. Если вы не сделаете этого, если вы хотя бы не попытаетесь отыскать мою бедную девочку, я расстроюсь. Я уже расстроена. Ведь я пришла к вам в спальню, одна, ночью, рискнув своей честью и репутацией. Представляете, что сделает со мной мой муж, если застанет нас или узнает об этом? А что он сделает с вами…

…Кажется, мне угрожают. Выбор небогат: или отправляешься неизвестно куда на поиски, или вылетаешь из дворца, а король спускает на тебя всех собак, чтобы отомстить за совращение любимой жены. Давно замечено, что безвольные подкаблучники особенно жестоки к любовникам своих жен. Похоже, о спокойном житье во дворце можно забыть…

— Эрих, — полупроговорила-полупростонала королева, — помоги мне, умоляю…

Тут я обнаружил, что верная супруга не просто держит меня за руку, а еще и гладит по груди с явным намерением расстегнуть рубашку.

— Ваше величество…

— Просто Лиса, — это уже откровенный стон…

— Хорошо, ваше…Лиса, я найду вашу племянницу, вместе с вашей дочерью, я уже отправляюсь искать, можно мне идти? А? — я почти умолял, тем более королева Лиса добралась, наконец, до пуговиц.

— Может быть, вы немного задержитесь, — она томно прилегла на кровать, а так как мою руку никто не отпускал, то и я оказался в опасной близости от места, где спят. А спать можно по-разному…

— Нет! Промедление смерти подобно! Нужно бежать, как можно скорее, — я уже согласен отправиться в ад и притащить оттуда черта покрупнее, только бы ее величество оставила в покое пуговицы своего платья…

— Ну, хорошо, — королева явно разочарована, — пойдите сейчас к Гронану, он расскажет вам все поподробнее, может, обеспечит какими-нибудь волшебными предметами. А я сейчас…пойду… скажу Ане…

Королева дышала так тяжело, что платье ее готово было вот-вот лопнуть по швам. Я схватил рубашку и выскочил в коридор. Уф, теперь можно и перевести дыхание…

— Граф, — промурлыкал у меня за спиной сладкий голос, — вы же не знаете, где живет Гронан. Я вас проведу.

О, боже…

За время, что мы шли до кабинета местного колдуна, королева так прижималась ко мне, что я ухитрялся чувствовать одновременно ее грудь и ее…хм, спину. Что проделывали ее руки, лучше и не говорить. К концу пути я взмок и меня колотило, как мышь в бетономешалке. Слава богу, мы на месте. Не утруждая себя стуком, королева толкнула дверь и вошла. Я тоже. Пришлось, знаете ли, из королевских рук вырваться было практически невозможно.

— Выйди, — Гронан, сидевший за столом, повелительно взмахнул рукой.

Дверь за королевой закрылась. Вот бы мне так научиться разговаривать с женщинами. А то меня они либо не слушаются, либо обижаются. Как говорила моя первая жена, Фрина: "Женщины любят, чтобы ими командовали, но не любят, чтобы им приказывали". Итак, ваше священство, что же вам от меня надо? Не похожи вы на бескорыстного героя, которого хлебом не корми, дай помочь попавшей в беду девушке…Хотя бы потому, что герои сами суют голову в пасть дракона, а не посылают туда несчастных графов.

— Вы знаете, граф, что произошло. Похищена Ола, ваша задача — отыскать ее.

Все это было произнесено таким добрым и ласковым голосом, как будто меня облагодетельствовали этой просьбой в приказном тоне.

— Почему я?

— Олу ищет полиция, жандармы, войсковые отряды прочесывают город, тайная полиция шерстит всех неблагонадежных, королевская гвардия добавляет суматохи… В поисках не задействованы разве что монахи и бойскауты.

— Тем более, зачем здесь я? Если и были какие-то следы, их давно затоптала вся эта орава.

— Девушку похитил не простой злодей. Обычные меры тут бессильны. Она украдена с помощью мощного колдовства, такой силы, что я даже не смог распознать его. Здесь замешан очень сильный колдун…

— Ну и как я здесь помогу? Я ведь и вовсе не волшебник.

…Пообщавшись с волшебством, я установил для себя правило общения со всеми магическими проблемами: чем далее, тем целее.

— Вы, мой дорогой, — задумчиво произнес старец, — человек из другого мира…У вас нет случайно каких либо колдовских предметов, могущих помочь?

— Нет.

…Есть, но тебе знать о них не обязательно…

— Тем не менее, любезный граф, именно вы присутствуете в предсказании. В гадании ясно сказано: "Только человек из другого мира может спасти невинную жертву".

— В каком еще предсказании?! Я в вашем мире неполные двое суток, когда я успел туда попасть, в это ваше пророчество?!

— Простите, я неточно высказался. Конечно, это не предсказание, я всего лишь попытался провести магическое гадание, с целью установить местонахождение похищенной. Увы, мне это не удалось, очевидно, похититель наложил чары, препятствующие моим попыткам. Однако, ответ на вопрос о спасителе вышел однозначным: вы.

…Похоже, отвертеться мне не удастся…

— Погодите, погодите. Королева явственно упоминала, что принцессе Ане необходимо отправиться со мной. Это еще зачем? Чтоб мне не было слишком просто в поисках?

Гронан, все это время сидевший, повернувшись спиной, развернулся вместе со стулом.

— Понимаете ли, — начал он, поглаживая свою роскошную бородищу, — понимаете ли, принцесса вам просто необходима…

— Да зачем?! Она что, умеет идти по следу, как собака-ищейка?! Мне надо будет искать Олу, а не удовлетворять ее капризы.

— Принцесса, милейший, вам просто необходима. Дело в том, что вам, возможно, придется вступить в поединок с похитителем, несомненно, обладающим мощной магией. Ана же не подвержена воздействию колдовства ни в малейшей степени…Не знаю почему, можете у нее спросить при случае. Также ее спутник оказывается под защитой этой способности.

Резонно. Амулет, защищающий от волшебства, еще никому не помещал…

— А у вас нет других талисманов, более компактных и менее говорливых?

— К сожалению, подобное в моем арсенале отсутствует…Единственное, что может вам пригодится… — Гронан подошел к огромному шкафу и начал перебирать что-то, звякая и лязгая.

— Вот, — повернулся он ко мне, держа в руке пузатую бутылку светло-зеленого стекла.

— Это что? Вода, заживляющая раны? Или вы предлагаете выпить на дорожку? На прощание?…

Старец поднес бутылку поближе. Да…Пить это мне расхотелось. Внутри, в прозрачной жидкости колыхался неприятный волосатый сгусток, смахивающий на дохлую медузу.

— Только не говорите, что эта дрянь должна как-то контактировать с моим организмом. На нее даже смотреть страшно.

— Нет. Эта, как вы выразились, дрянь, указывает, в каком направлении находится похищенная. Видите, она прилипла к одной стенке. Смотрите…

С видом фокусника Гронан повернул бутылку, сгусток качнулся и медленно переплыл на другое место.

— Смотрите, куда он указывает.

Я послушно посмотрел. Бутылочная медуза определенно указывала на шкаф. Гронан проследил за моим взглядом и смутился:

— Нет, она просто в том же направлении, не в шкафу…

— Хорошо, — я забрал со стола локатор в бутылке и поднялся. Затем сел. — А почему вы не выдали сие полиции? Пусть прочешут город…

— В городе ее уже нет. Ола пропала ночью, днем только обнаружили исчезновение. Даже если они с похитителем передвигаются на лошадях, они уже в сотне верст от столицы.

— Тогда как я вам ее найду? Я не знаю даже, что находится в том направлении…

— В городе живет отличная гадалка. Я дам вам ее адрес…вот, — адрес был написан на клочке бумажке, — она подскажет. Только на меня не ссылайтесь, мы…скажем так, недолюбливаем друг друга.

— А как же колдовство, скрывшее от вас…

— Вот именно, от меня. Никто не сможет скрыть Олу от гадалки…Идите.

Что мне еще остается…Пойду взваливать на себя добровольную обузу с заплаканными глазами…

Обуза сама бежала мне навстречу. Ни слез, ни красных глаз.

— Эрих, — радостно прыгнула она ко мне, чуть ли не на шею. — Мама сказала, ты отправляешься спасать Олу. Я так рада, я знала, что ты — герой, ты не станешь стоять в стороне…

Ага, постоишь тут в стороне, когда твоя милая мама только не с ножом к горлу пристала: "Пойди, да найди…".

— …Ты что, пьешь? — подозрительно посмотрела на бутылку в моей руке будущая спутница, прервав славословие в мою честь.

— Нет. Это…потом объясню. Ана, ты знаешь, что твоя мать хочет, чтобы и ты…

— Знаю. Это так здорово! Мы будем вместе сражаться с разбойниками и драконами, ты будешь рубить их верным мечом, а я после битвы перевязывать твои раны…

Такая перспектива меня не обрадовала. Меча у меня как-то нет, поэтому раны после битвы с драконом перевязывать будет незачем. Меня можно будет только оплакивать.

— Ана, — попытался я воззвать к ее чувству благоразумия, хотя мой опыт подсказывает: девушки даже слова такого не знают. — Ведь ни ты ни я не знаем жизни в этом мире. Мы просто заблудимся, попадем в неприятности…

— Я вам помогу. Я знаю жизнь простого народа, — прозвучал над моей бедной головой до боли знакомый голос.

Господи, что я тебе такого сделал?? Что я сделал такого, что ты посылаешь мне в качестве добровольного помощника сенатора Гратона?…