В дальней пещере Исаак провел около недели. Определять течение времени под землей он не умел, но по ощущениям прошло дней шесть или семь. Можно было, конечно, поинтересоваться у охраняющих их бандитов, но Антрацит настолько достал охрану, что при любой попытке заговорить ответ теперь раздавался только один: «рот закрой».

Зато, пока они еще были словоохотливы, Исаак выяснил, что их взяла в оборот банда Дьявола. Дьяволом звали того мужика на троне, и он являлся грозой округи. Ну не сам по себе, конечно, а со своими головорезами. Это вызывало у бандитов особую гордость. Пусть по всей округе и звучало имя Дьявола, но и они-то тоже не промах.

Кроме того, ребята, что их караулили, за исключением Мика, пожалуй, были веселыми. Правда, предмет для шуток у них имелся лишь один, и Исааку он не очень нравился. Кого порадует, когда над тобой смеются?

Началось со скабрезностей на тему того, что Дьявол взял, да святошу поймал, продолжалось в том же духе. Когда Исаак не выдерживал и посылал охрану к дьяволу, это вызывало новый приступ хохота. Но время шло, Исаак все больше сдерживался, а заскучавший спут все больше трещал языком, и к концу отчетного периода конвой смеяться перестал вовсе, да и разговаривать с арестантами уже не рвался.

Впрочем, общения рыжий священник и не хотел. Ему хорошо спалось и отлеживалось. В промежутках между сном и вялыми раздумьями он ел и пил какое-то весьма крепкое пойло, которое исправно приносили несколько раз в день.

В определенный момент Исааку даже начало нравится подобное положение. Его никто не трогал, от него никто ничего не хотел. Сам он ничего не решал. Просто было время на то, чтобы тихо-мирно предаваться ничегонеделанию и успокаивать истерзанные нервы странным местным алкоголем, названия которого священник не знал, а потому называл просто «дьявольское пойло».

Но, как сказал какой-то древний философ, если верить спуту, все пройдет. Говорил это старинный дядька или нет — не так уж и важно. Главное, что этот давно усопший оказался прав.

Все кончилось в одночасье. В очередной раз вместо смены охраны к входу в дальнюю пещеру пришел сам Дьявол. Отправив стражу прочь, он шагнул в пещеру.

Без трона Дьявол выглядел невысоким и простоватым. Он оказался даже ниже Исаака, хотя следователь был уверен в обратном. Лицо бандита побледнело, щеки запали, а глаза горели злостью.

— Я тебя отпускаю, — без предисловий выдал он Исааку. — И твою синюю обезьяну тоже, если без нее ты не работаешь.

— Безусловно, не работает, — подошел ближе Антрацит. — Спуты — неотъемлемая часть работы священника-следователя. Это сотрудничество было закреплено целым рядом двухсторонних договоров, первый из которых подписан в…

Дьявол злобно посмотрел на спута. Тот на мгновение запнулся, но только на мгновение:

— Просто я хотел сказать, что эта традиция была заложена братом Николаем и спутом — сборщиком простой информации, который для людей выбрал себе имя Кластер.

— Умолкни, — сурово прошипел бандит и повернулся к Исааку. — Так что?

— Что? — переспросил тот, следователя разобрало любопытство. — Выкуп уже прислали?

Дьявол стиснул челюсти, даже при скудном освящении пещеры было отчетливо видно, как яростно заиграли желваки.

— Никакого выкупа. Говори, что нужно для поимки Призрака — я дам тебе все, и выметайся.

Исаак вздрогнул.

— Какого Призрака?

Дьявол посмотрел на пленника с сомнением, потом решился, бросил не глядя:

— Иди за мной. Можешь взять этого с собой, только пусть молчит.

Коридоры и переходы петляли, поворачивали, перетекали один в другой и ветвились так часто, что вскоре Исаак окончательно запутался. Если дорога от входа до пещер Дьявола была столь же терниста, то глаза ему завязывали зря.

Бандит шел быстро, следователь едва поспевал за ним. Через некоторое время Дьявол заговорил:

— Их было четверо. Возвращались сверху. Френки, Мик, Байби и Локка. Встретили мальчика.

— Какого мальчика? — Сердце Исаака забилось чаще.

— Того, про которого ты говорил. Юный отрок, худой, как будто месяц не кормили, белобрысый и в шапочке. Дурацкая такая шапка. Мои бойцы хотели посмеяться да мимо пройти, а он…

Бандит остановился, перед ним поперек дороги зияла трещина шириной метра в два — два с половиной. Предводитель разбойников слегка качнулся и легко перемахнул через канаву. Вниз с той стороны слетело несколько камушков. Дьявол отступил назад.

— Давайте сюда.

Пока Исаак и спут перепрыгивали через провал, бандит продолжил:

— Из четверых только Локка живой остался. Еле ноги унес. Силища, говорит, у паренька неимоверная. И оружие его не берет. А из тех троих он такую кровавую кашу сделал, что смотреть страшно.

— Может, врет? — хмуро поинтересовался Исаак.

Дьявол молча двинулся вглубь нового коридора.

— Может, и врет. Но только человек, который утром ушел здоровым мужиком, а вечером вернулся седым заикающимся неврастеником, видел явно что-то необычное. Я не знаю, Призрак этот парнишка или нет, но мне такой сосед не нужен. Поэтому ты его поймаешь, а я тебя отпущу. Безо всякого выкупа.

Коридор закончился трещиной в стене. Дьявол нырнул в лаз, махнул рукой, приглашая держаться за ним. Рыжий священник протиснулся следом. Пещера оказалась каменным мешком раз в пятнадцать больше того, в котором они жили последние дни. Лаз сюда был узким, воздух внутри — сухим, и других выходов отсюда не наблюдалось, так что Иссак ничуть не удивился, что пещера использовалась в качестве склада.

Здесь было все: оружие, консервы, ящики с какими-то знакомыми и незнакомыми приборами.

— Вот, — обвел рукой пещеру Дьявол. — Бери все, что нужно, и вперед. Убьешь мальчишку и свободен. Я слово держу. Отпущу без всякого выкупа.

— Ты же говорил, что Призрака не существует.

— Существует, — зло буркнул Дьявол. — Был не прав. Признаю.

Исаак покачал головой.

— Не знаю, Призрак там или еще кто… но мстить за твоих головорезов я не нанимался. Лучше верни меня обратно, я посижу, подожду, пока пришлют выкуп. А потом кто хочет, тот пусть со всем этим и разбирается.

Главарь разбойников не обратил на тираду священника никакого внимания, порывшись в одном из ящиков, выудил какой-то прибор. Протер рукавом.

— Вот, мои парни в шахте нашли, на полу валялся. Похоже, какой-то коммуникатор. Он хоть и допотопный, но мои ребята сумели его просканировать, там карты. Много разных, наверное, и местные есть. Разберешься — не заблудишься.

Бандит протянул прибор Исааку, но тот не пошевелился.

— Я не шучу, — зло произнес Дьявол. — Варианта два: либо берешь это и что тебе еще нужно и идешь читать кровавому юноше молитвы; либо я пристрелю тебя на месте. И твоего синего урода тоже. Причем его с великим удовольствием.

Исаак поглядел по сторонам. До ближайшего ящика с оружием метров пять. Да и стрелять в Дьявола без толку. Даже если суметь его подстрелить, что вряд ли, живым потом не уйти.

— У тебя великолепный дар убеждения, — мрачно пошутил священник.

— Я знал, что тебе понравится, — в тон ему ответил бандит. — Так что тебе нужно?

Исаак задумался. Что ему нужно? Уйти отсюда. А для этого…

— Пару плазменных винтовок, пяток консервов, пару бутылочек крепкого алкоголя. Всё. И пусть мне вернут мои вещи.

— Хорошо, — кивнул Дьявол.

— И медальон! — добавил Исаак.

Мышцы потихоньку обвыклись и ныли уже не так сильно, даже несмотря на то что Васис двигался дни и ночи практически без отдыха. Он мало спал и почти совсем не ел. Узнать в теперешнем Владимреску того самодовольного техномага, каким тот был еще двумя неделями раньше, или беглого зэка, в которого он превратился неделю тому назад, стало практически невозможно. Одежда пропылилась и обтрепалась настолько, что потеряла цвет и форму. Лицо покрылось грязной коркой, щеки запали. Когда-то гладко зализанные волосы свалялись в сплошной немытый колтун. Вокруг покрасневших глаз залегли черные круги. Но в глазах все больше и больше светилась ненависть. Ненависть довольного жизнью человека, которого в один миг лишили всего.

Направление Владимреску выбрал верно, он понял это давно, но сейчас, когда подошел к заброшенной шахте, радость прорвалась наружу. Техномаг замер у входа.

— Я иду, — хрипло, словно простуженная ворона, прокаркал он. — Рано ты праздновал победу. Я уже близко, сволочь!

От этой нехитрой, озвученной вслух мысли ноги стали легкими, сами понесли вниз. Куда идти, Васису было теперь не важно. Он добрался до цели. Здесь никто ловить его самого не станет. Он снова превращался из жертвы в охотника. А уж его жертва, священник Церкви Света, никуда не денется. В этом он был уверен на сто процентов.

Исаак сидел на камне и разглядывал электронные изображения на экране своего новоприобретенного коммуникатора. Карт было много, найти нужную не получалось. Священник-следователь оторвался от созерцания шедевров цифровых топографистов и присосался к бутылке.

Спут, что предпочитал молчать, пока они не отошли достаточно далеко, чтобы никто из бандитов даже случайно не увидел и не услышал их, смотрел на священника с немым вопросом. Наконец не выдержал.

— Куда мы идем?

— Именно это я и пытаюсь понять, — охотно отозвался рыжий следователь, — ты случайно не разбираешься в картах?

— Дай, — потребовал синекожий.

Исаак протянул прибор, и Антрацит жадно вцепился в него, словно это была какая-то несусветно важная для всей спутовой цивилизации информация, за находку которой ему должны были дать спутский орден с бантами, славу, любовь спутянок и пожизненное обеспечение.

Карты тем не менее он просмотрел довольно быстро.

— Хм-м. Интересно…

— Что? — тут же оживился Исаак.

— Здесь содержится весьма любопытная информация. Вот, смотри, это, похоже, самая старая карта, и она изображает какой-то лабиринт. Вот этот крест и надпись на древнем ксенианском скорее всего указывает место, где что-то спрятали. Жаль только, надпись не разберу: ксенианский считается мертвым языком, — а то бы сказал, что именно спрятано и когда. А вот тут видишь сверху? Цифры и буквы. Это скорее всего координаты планеты, на которой находится этот лабиринт. Видишь, угол оборван? Карта изначально существовала на бумаге, позднее ее оцифровали. Очевидно, она порвалась еще до оцифровки. Но цифр из-за срезанного угла не хватает. Надо залезть в атлас и подыскать все планеты с подобными координатами.

— Зачем? — не понял Исаак.

— Это с вероятностью в девяносто процентов карта сокровищ. Очень похожа на те, что оставляли космические пираты третьей волны.

Исаак поперхнулся. На спута посмотрел так, словно сомневался, не разыгрывает ли тот его. Но Антрацит оставался серьезен. Да и вообще сомнительно, чтобы спуты были способны на розыгрыши.

— Так это что?.. У нас есть карта сокровищ? — Глаза Исаака заблестели азартом. — Значит, мы без пяти минут богаты. Пошли искать.

— Сначала надо найти планету, — повторил Антрацит наставительно.

Ему нравилось, что впервые, кажется, за все время его болтовня вызвала столько неподдельного искреннего интереса.

— Так это что, не в этой шахте?

— Нет, — покачал головой синекожий. — И даже не на Паладосе. Я уже говорил, информация неполная, и координаты неточные. Видишь же, цифр не хватает.

Исаак зло сплюнул.

— Понятно. Клад отменяется. По крайней мере, до тех пор пока мы отсюда не выберемся. Хотел бы я знать, где здесь выход.

Спут покосился на приятеля.

— Ну, это совсем просто, — хмыкнул он. — Для этого у тебя есть другие карты. Вот эти как раз относятся к данной шахте. План штолен и проходов на них не весь, но та часть, в которой мы находимся, и выход отображены.

Исаак, приложившийся к бутылке, снова поперхнулся. Пойло брызнуло во все стороны. Священник с явным неудовольствием утерся рукавом. Причем непонятно было, чем больше недоволен: тем, что обляпался, или тем, что не выпил.

— Так чего ждешь? — буркнул он. — Веди на выход.

Рыжий поднялся, подхватил ружье, накинул на плечо сумку. Антрацит с любопытством наблюдал за приготовлениями священника.

— А как же Призрак? — спросил он задумчиво.

На этот раз уже Исаак с непониманием воззрился на спута.

— А что Призрак? С Призраком все.

Исаак развернулся и зашагал по тоннелю, сверяясь с картой. Антрацит засеменил следом.

— Как это «все»? — забормотал он на ходу.

— А очень просто, — отмахнулся священник, разговор начинал его злить. — Я сюда зачем приехал? Помочь техномагам в их расследовании. Техномагов больше нет, значит, и помогать некому. Все, мое задание можно считать оконченным.

— Но догматы Церкви учат, что долг священника… — начал было спут.

— Да плевать я хотел! — взорвался вдруг рыжий.

— На что? — не понял Антрацит.

— На все! На церковь, на техномагов, на Призраков. Хочешь Призрака? Лови его сам! А с меня хватит!

Может, сказывалась усталость, может, «дьявольское пойло» дало такой эффект, или просто готовиться к смерти надоело, но Исаак вдруг почувствовал, что вот теперь его в самом деле достали. Все эти игры, интриги, политика; все эти организации и события последних недель — он не хотел этого и не хочет. И он больше никому не обязан. Потому что он тут умирает, а никому дела нет. И если Церкви нужны Призраки, то пусть сами их и ловят. А с него хватит! Ему хочется тихого угла с морем, пляжем, пальмами, девочками и коктейлями. Пусть даже это недостойно священника-следователя — плевать!

— Достали, — процедил он сквозь зубы.

— Но как же… ты же давал обет Церкви? Разве так можно?

— А разве можно ничего не знающего человека бросать неведомо куда, неведомо зачем? Разве можно играть своим священником-следователем как пешкой? Разыгрывать его как мелкую карту, то с техномагами, то с местными властями? Все, хватит! Я не священник. И не следователь. И никогда, слышишь, никогда не хотел им быть. Понятно? Меня с детства к чему-то обязывали. Я еще мальчишкой был, а мне говорили, что я должен. А я никому ничего не должен.

Рыжий яростно выхватил у синекожего карты и зашагал прочь.

Спут смотрел ему в спину, прислушиваясь к бормотанию, из которого цензурным сейчас, кажется, было лишь «этот выход» и «сам найду». На синей физиономии отразились сомнения, но колебания инопланетянина были недолгими.

— Погоди.

Антрацит бросился вдогонку. Исаак обернулся и замахал рукой:

— Все, можешь не ходить за мной больше. Я вне Церкви. Интересной информации не представляю, так что ты свободен, дружище.

— Так ведь это же самая интересная информация, — не сдавался спут. — Священник, бросивший служение Церкви! Такого еще не было. Кроме того, если мы найдем эти сокровища и разбогатеем, то я тоже смогу плюнуть на все.

— Разве сбор информации не смысл жизни?

Священник остановился и слегка озадаченно посмотрел на спутника.

— Заниматься сбором информации я буду только в свое удовольствие. Так что, брат Исаак, ты возьмешь с собой Антрацита?

Спут выглядел столь трогательно, что рыжий махнул рукой.

— Ладно, оставайся. Только не называй меня больше «брат Исаак».

— А как?

— Мистер Браун, думаю, это лучше подходит к ситуации.

— Хорошо, брат Исаак, — кивнул спут.

Васис двигался ощупью, осторожно. Периодически останавливался, прислушиваясь к каждому звуку. Где-то совсем рядом звучали голоса. Бродяги или бандиты? Говорят, в этих местах орудует какая-то дикая банда.

Владимреску ускорил шаг, поторопился обойти голоса стороной. Это не Призрак и не священник. Другие не нужны.

Голоса отдалились, растворились в подземных переходах, но вскоре снова раздался звук. На этот раз не голос, а тихое журчание. Подземный ручей, не иначе.

Он резко завернул за угол и остановился. Это оказался не подземный ручей, хотя, наверное, и такое название могло бы подойти: посреди тоннеля стоял мужик с расстегнутыми штанами и с тихим журчанием щедро орошал стену.

— Привет, — привлек внимание мужика Владимреску.

Тот дернулся. Струя дрогнула вместе с мужиком и прервалась. Журчание прекратилось, как отрезали. Мужик медленно повернулся, его потряхивало. Когда увидел Васиса, выдохнул с облегчением.

— Ты не Призрак… господи, я чуть не обгадился!

Васис понимающе кивнул, покосился на расстегнутую ширинку. Мужик ойкнул и поспешил прибрать хозяйство.

— А ты кто?

— Не важно, — ответил Васис. — Ты видел Призрака?

— Нет, — мужик поежился. — Всевышний миловал. Кто его видел, тот помер. А кто выжил, тот… еще вопрос: хорошо ли, что выжил, а то, может, тоже лучше бы того…

— А священника видел? — спросил Васис, пропустив путаную тираду мимо ушей.

— Был у нас тут один в рясе, но сегодня утром ушел. А… — застигнутый врасплох мужик наконец собрался с мыслями, — а тебе зачем? Ты кто вообще?

Васис покачал головой.

— Меньше знаешь, дольше спишь. Мне нужны оба: Призрак и священник. Где они?

Мужик кивнул в черноту тоннеля:

— Призрака последний раз там видели. Если по прямой километра полтора, а потом все направо забирать. Священник тоже туда пошел. А где их теперь искать… пес знает.

— Хорошо, — кивнул Васис. — Спасибо.

И двинулся в указанном направлении. Мужик отстранился от грязного жутковатого человека, пропуская того вперед. Оборванец улыбнулся. От его ухмылки внутри похолодело, снова захотелось помочиться. Мужик подавил желание, судорожно сглотнул и, проводив незнакомца взглядом, поспешил назад в пещеры Дьявола, по дороге зарекшись ходить до ветру в одиночестве.

До выхода Исаак и Антрацит дойти не успели. Они прошагали всего ничего, может быть, десятую часть пути, когда впереди возникла юношеская фигура. Исаак вскинул ружье, но спутался и уронил фонарь. Свет кувырнулся. Фонарь грохнулся к ногам, не погас, но стало заметно темнее.

— Стоять! Именем Церкви Света, — приказал рыжий священник и осторожно добавил: — Ты кто?

Вместо ответа из темноты хихикнуло тонко и гадко.

— Еще шаг, — предупредил Исаак, — и я стреляю.

Тень впереди дернулась и пропала, словно человек резко бросился на пол или проворно отступил в сторону. Понять, что именно произошло, Исаак так и не смог.

Ругнувшись, священник опустился на корточки и поднял фонарь. Луч света метнулся вперед, разрезая темноту, и в то же мгновение навстречу рванулось нечто живое и стремительное. Исаак отшатнулся. Мелькнуло оскаленное лицо белобрысого подростка… дурацкая шапочка…

— Призрак!

Кажется, мыслью в голове это пронеслось немного раньше, чем успел выкрикнуть спут. Исаак развернулся, дернул спусковую скобу. Мальчишка отвильнул от выстрела, и оба пролетели друг мимо друга.

— Священник, — донеслось из темноты с усмешкой.

Исаак двинулся на голос. Шаг, другой, третий… пока из темноты не проступила бледная физиономия. Призрак не прятался, просто стоял и ждал. На лице паренька, которого когда-то звали Грон, проступила неприятная ухмылка.

— Зачем ты пришел сюда, инквизитор? Зачем мешаешь?

— Да я и не мешаю вовсе, — ответил Исаак.

— Ты лжешь, священник. Я знаю, зачем такие, как ты, приходят к таким, как я. Хочешь остановить меня?

— Мы просто выход ищем.

Мальчик рассмеялся. Диковато, не по-человечески.

— Ложь. Ты пришел остановить меня, инквизитор. Но этого не будет.

Юношеская фигурка внезапно пришла в движение, рванулась вперед с нечеловеческой скоростью. Исаак понял, что не успевает выстрелить. А потом словно щелкнули выключателем… В какую-то долю секунды все внутри перестроилось, перешло на рефлексы, которых у рыжего священника-следователя никогда не наблюдалось и взяться которым было неоткуда. Но удивиться он не успел.

Фонарь грохнулся на землю, пронесся кувыркающимся лучом по стенам и потолку, звякнул о камни и потух. Рука сама собой дернулась в другую сторону и вместо того, чтобы вскинуть ружье и выстрелить, ударила прикладом в живот паренька. Юноша изогнулся, вывернулся и вцепился в приклад.

Хватка у парнишки была совсем не детская. Призрак потянул ружье на себя. Исаак стиснул сильнее, почувствовал, как на лбу, на шее вздуваются от натуги жилы, как перед глазами пульсирует что-то кроваво-красное.

— Имя?! — прорычал священник, хотя и сам не понимал, почему спросил теперь об этом.

Хватка чуть ослабла.

— Что ты делаешь, Исаак? — вскрикнул где-то далеко, словно в другой реальности, спут.

— Имя! — повторил Исаак с нажимом.

— Азуру, — прошипел Призрак и выпустил ружье.

От неожиданности рыжий следователь чуть отлетел назад, стараясь удержаться на ногах. Пока ловил равновесие, юноша возник прямо перед носом. Тонкая почти детская рука ударила с немыслимой силой, и Исаак все же грянулся на пол, потеряв устойчивость.

Но тело снова повиновалось каким-то невероятным, чужим рефлексам. Едва коснувшись пола, Исаак резво откатился в сторону. Рядом пронеслось тело Призрака. Мелькнуло искореженное злостью лицо.

Мальчишка навалился сверху. При всей своей тонкости и хрупкости весил он невероятно много. Призрак, насосавшись энергии, набирает в весе, становится сильнее, всплыло из подсознания. Откуда он это знает? Или это не его память?

Лицо паренька приблизилось к его шее, шапочка съехала с белобрысой головы. Мальчишка обнажил белоснежные зубы, словно волчонок, готовый вцепиться в глотку. В глазах его полыхала ненависть.

— Что ж вы такие злые? — прорычал рыжий, напрягся и отшвырнул от себя противника, но тот снова навалился, не дав подняться.

— Мы не злые. Мы просто хотим обратно. Копим энергию.

— Убивая?

— Иначе нельзя. Нам надо открыть портал… Вы не понимаете… Вы никогда не понимали.

Исаак напрягся до предела, чувствуя, что если сейчас не выберется из-под парнишки, то тот переборет его. Изо всех сил пихнул вперед. Призрак отлетел, рухнул на спину. Голова юноши сильно ударилась о камень. Тело изогнулось. Лицо исказилось в неестественной гримасе.

Рыжий не стал дожидаться продолжения. Одним рывком поднялся на ноги. Вскинул ружье и нажал спуск. Выстрел угодил прямиком в грудь. Тело мальчика дернулось и застыло.

— Одуреть можно, — пробормотал Исаак. — Я и не знал, что так умею.

Он сделал несколько шагов, наклонился, поднял фонарь. Дурацкий светильник включился только с третьего раза. В луче света стало отчетливо видно, что мальчишка мертв. Помощник мастера Элиота Грон лежал на полу подземного коридора с развороченной грудью. Из жуткой раны на груди и проломленного о камень черепа неестественно тонкими струйками сочилась кровь. Вместе с ней в землю впитывалось тусклое голубоватое свечение.

— Держи его! — невпопад крикнул Антрацит, подбегая ближе.

— Я убил Призрака, — ошарашенно произнес Исаак и сел на землю.

— Ты убил носителя, — суетился рядом спут, — а Призрак уходит!

Словно подтверждая его слова, голубое свечение потухло, растворившись в камнях.

— Ушел, — грустно закончил Антрацит и, обреченно вздохнув, уселся рядом со священником. — А я не знал, что ты можешь так драться.

Исаак запустил руку в сумку, выудил бутылку и сделал хороший глоток, протянул Антрациту.

— На, держи. Нервы успокаивает.

На этот раз спут спорить не стал. Более того, выпил скорее охотно.

— Видимо, это тоже генетические изменения, — подытожил он, возвращая бутыль.

— Любовь к алкоголю? — не понял рыжий.

— Нет, — покачал головой Антрацит. — Возможности твоего тела. Я читал, что священники Церкви Света еще в детстве подвергаются генным изменениям. В частности, голосовой модификации. Именно поэтому Призрак не смеет тебе противиться. Вот только зачем ты выспрашивал его имя? Теперь между вами связь…

— Не знаю, — пожал плечами Исаак.

— Наверное, тоже гены, — предположил спут.

— Да какие еще гены?

— Как какие, те самые, что подверглись тщательной обработке. Церковь Света проводит всех своих братьев через процесс генетической модификации. Ты что, хочешь сказать, что не знал о своих возможностях?

— Нет, — искренне ответил Исаак.

— Ты серьезно этого не знал? И как ловить Призрака тоже? Я думал, что у тебя просто нет практики, но теория…

Исаак покачал головой:

— Ни практики, ни теории. Все, что мне сказали: приложить амулет ко лбу носителя…

— Но ты же этого не сделал!

— А как я тебе это сделаю? — возмутился священник. — Ты вообще видел, что здесь было? Какой, к чертям свинячьим, амулет? Я думал, он меня в клочья разорвет.

— Тогда понятно, почему ты его отпустил, — вздохнул спут.

— Честно говоря, это меня сейчас волнует в последнюю очередь. Главное, что я еще жив. — Исаак покосился на синекожего. — Ну и ты тоже.

Он поднялся, споро упрятал бутылку в сумку. Ремень лег на плечо. Пошарив в темноте, Исаак нащупал и поднял ружье.

От осознания случившегося и сказанного голова шла кругом. Они, значит, его еще и под себя заточили. Хороша Церковь: сплошная ложь, замалчивание, игры да интриги!

— Ладно, идем, — кивнул он Антрациту.

— А как же Призрак?

— Больше никаких Призраков! — отрезал Исаак.

— Он ведь найдет нового носителя, и тогда все начнется опять.

— А, это уже не моя проблема.

— А если он вернется?

— Не вернется, у него есть дела поважнее.

— Портал, — многозначительно протянул спут. — Как думаешь, что он имел в виду, когда говорил про этот самый портал?

— А ты разве не знаешь? — спросил Исаак. — Я думал, спуты знают все.

— Увы, этой информацией я не владею.

— Вот и я не владею. Так что пусть этим занимаются братья-администраторы. А я буду жить в свое удовольствие. Чувство долга — прекрасное чувство, когда тебя за него не прикладывают мордой об стол. Ты со мной? Или боишься?

Спут подошел ближе и неожиданно подмигнул.

— Что вы — что вы, мистер Браун. Я с вами.

Звук, доносившийся из ближнего коридора, не походил ни на один из слышанных прежде. Васис притаился и вслушался. Призрак? Или священник? А может, в этих мерзких пещерах так глубоко шляется еще кто-то, кроме них троих.

Владимреску осторожно заглянул в коридор. Далеко, в самом его конце, что-то светилось рассеянно-голубоватым светом.

Священник? Призрак? Или?..

Чего гадать, пришла в воспаленное сознание мысль, пойди да посмотри.

И техномаг осторожно направился к источнику света. Звук нарастал, становился мощным, свет, напротив, неожиданно вздрогнул. Васис остановился. Вздрогнул? Или показалось? Нет, ерунда. Сам он трясется, вот и все.

Стараясь не шуметь, чтобы застигнуть неведомого противника врасплох, он шагал тихо-тихо. Осторожно передвигал ноги, перенося с одной на другую центр тяжести. Шаг, движение телом, вторую ногу вперед. Движение корпусом, перемещение центра тяжести. Шаг, еще шаг.

Чем ближе он подбирался к свету, тем медленнее двигался. Наконец и вовсе остановился в растерянности.

У свечения не было никакого источника. Оно существовало само по себе. Просто сгусток света, повисший в воздухе. И звук доносился именно от него.

— Что за…

Владимреску запнулся. Свет пошевелился, словно живое существо, среагировавшее на голос. Не дрогнул, а именно пошевелился. И на этот раз сомнений быть не могло. Мысли запутались окончательно. Светящийся сгусток тронулся с места и не спеша поплыл навстречу техномагу. Звук, исходящий от него, сделался угрожающим.

— Что за черт?! — вскрикнул Васис.

Свечение набирало скорость, расстояние между ним и человеком стремительно сокращалось.

Растерянность как рукой сняло. Внутри возникло то чувство, с которым неделю назад он бежал из тюрьмы: паника пополам с безысходностью, страх вперемешку со злостью. Васис развернулся и бросился наутек.

Грохот шагов эхом разлетался по тоннелю, в стороны летели мелкие камешки, но техномаг больше не таился — смысла не было. Он несся, не разбирая дороги, не оглядываясь.

Оглянуться, тут же возникла мысль. Посмотреть, где этот… эта… это. Он обернулся. Сгусток света оказался совсем близко. Владимреску обдало холодным потом.

Со всех сил техномаг дернулся вперед, споткнулся и полетел на землю. Последнее, что отпечаталось в сознании, была боль — нестерпимая, дикая, невыносимая, словно тело разрывали на тысячи крохотных частиц. И Васис закричал.

Так страшно кричат умирающие звери.

Так жутко воют матери, потерявшие детей.

Так нечеловечески дико еще совсем недавно кричал на своей искореженной неведомым камнем дробилке мальчик Грон…

А потом все кончилось.

Света не стало. Упавший человек поднялся, покачнулся, словно привыкая к своему телу, и пошел назад.

Если кто-то увидел сейчас бывшего техномага со стороны, наверняка отметил бы, что он изменился. Осанка, походка, лицо, глаза — внешне человек остается прежним, но при этом неуловимо меняется, когда в него вселяется Призрак.

Тело обычно приспосабливается быстро. Рассудок подстраивается труднее: на воспоминания и мировосприятие нового носителя накладывается память не только самого Призрака, но и его прошлых носителей. Первые дни после инициации в сознании уже не человека, еще не Призрака творится полный хаос. И через этот ералаш может пробиться разве что нечто очень важное.

В голове существа, бредущего по тоннелям заброшенной паладонийской шахты, была сейчас совершеннейшая путаница, но сквозь нее, как молитва, как мантра, как заученный в детстве неколебимый догмат, бились два ничего не значащих слова: «Генератор Жизни».