Сухой Лес кончился неожиданно. Мы только что старательно обходили стволы поющих деревьев, и вдруг, раз, перед нами открылся совершенно другой вид. Это были развалины старого города. И не просто развалины небольшого захолустного городишки. Насколько хватало взгляда, насколько ум мог охватить пространство, всюду стояли полуразвалившиеся здания.

Это был целый мир, забытый, дряхлый и осыпающийся. Время безжалостно разрушало его, забирая старый долг. Ветер выдувал песчинки и уносил их куда-то дальше, дожди проникали сквозь прохудившиеся крыши, а яркое солнце безжалостно превратило некогда яркие краски в однообразную серую массу.

– Что-то мне этот городок не нравится!

Пьер давно очухался, но немного дулся на меня за то, что я поставил ему приличный фонарь. Немного участия и совсем немного убеждения сделают его прежним, таким, каким я его знал. Что касается руинного города, то и у меня не возникало к нему особой любви. На меня всегда производили гнетущие впечатления старые дома в городах-музеях Земли. А сейчас передо мной был целый город исторических памятников.

– Что будем делать?

– Пьер, ты задаёшь странные вопросы! Разве у нас есть другой путь? Или мы уже отказались от поисков?

– Я не о том. Город велик, и если Шимес со своими спутниками и пленниками укрылась здесь, нам не найти её до конца своих дней.

Справедливое замечание. Мы можем проплутать по городу месяц, год, вечность и ничего не найти. Но выход должен быть в любой ситуации.

– Старина Пьер! Мы в конце концов найдём Шимес, но сначала ответь на один вопрос!

– Ну?

– Тебе не кажется, что мы дошли до этого города без особых неприятностей?

– Ну и что из того, – возразил варркан, можно подумать, что мы должны были каждый час здороваться с нелюдями за руку. Ты же сам хотел, чтобы подобных встреч было как можно меньше. К тому же, я не считаю, что нам так уж повезло. Кое-кого мы всё же встретили.

– Это всё не то. Болото Чёрных Облаков страна нелюдей, а за всё время мы только два раза столкнулись с истинными их представителями. У меня сейчас такое чувство, что этот город буквально запружён нечистью. Ведь где-то они должны скрываться? После разгрома армии дьявола вся нечисть подалась сюда, а нам попадаются какие-то жалкие випперы и взбесившийся гемор.

– И ещё поющие деревья, призраки и дриады, – закончил список Пьер.

– Ну, о последних, я вижу, ты не очень-то и расстраиваешься?

Пьер ничего не ответил, а я вспомнил, как он чуть не убил меня за то, что я насильно уволок его из маленького рая.

– Ладно, что рассуждать и ссориться? Мы пришли, и теперь поздно поворачивать, я только хочу, чтобы Илонея была жива, хотя у меня все меньше в это веры.

Я действительно совсем упал духом. Выжить в этой стране было трудно даже мужчинам, а что говорить о женщинах? Если только Шимес не воспользовалась услугами потустороннего мира и не натворила более страшных дел, чем сама могла предполагать.

– Файон, а что ты думаешь о городе?

– Что я думаю о городе! Может быть, когда-то давно, так давно, что даже повелители Корч не помнят об этом, здесь цвела жизнь. Но потом она исчезла или ей помогли исчезнуть.

Пришли нелюди сюда после или до, можно только предполагать. Как бы то ни было, мы уже достаточно близко от города, чтобы прекратить пустые разговоры и заняться делом.

Первое здание напоминало мне развалившуюся мечеть старой Земли. Куполообразный дом стоял на самом краю города, открывая своей обширной аркой вход в разрушенный город.

Ожидая каждую секунду обвала сооружения, мы с Пьером осторожно прошли арку и вышли на просторную улицу, покрытую каким-то странным серым налётом.

Пьер нагнулся, набрал целую горсть этой пыли и тщательно её изучил.

– Это всё, что осталось от костей. Скорее всего, человеческих.

Я невольно поёжился. Сколько же должно было здесь жить людей, если все улицы завалены прахом. И что с ними произошло? Боюсь, что никто никогда не даст мне ответа на мой вопрос.

– Если Шимес прошла в город, то здесь должны быть следы. Если их нет, то мы найдём следующие ворота и будем искать, пока не найдём хоть что-то, похожее на след.

Я хотел было согласиться, но тут увидел такое, от чего досадливо поморщился

– Боюсь, Пьер, что твой план не слишком хорош для нас. Посмотри-ка назад, на ворота.

За аркой мечети, через которую мы вошли, по всем законам мироздания должны были быть видны деревья Сухого Леса. Но вместо этого был виден всё тот же однообразный ландшафт серого города. Вокруг нас был только он, и ничего больше.

Пьер бросился в арку, пробежал через неё и остановился, растерянно озираясь на возникшие из ниоткуда покинутые улицы.

– Но это просто невероятно!

– А разве последние три дня ты видел чтонибудь, что вероятно? – Я повертел по сторонам головой и определил наши дальнейшие действия. – Мы идём по этой улице.

– Почему именно по этой?

Я почесал затылок.

– Ну как бы тебе объяснить популярно? Все города строятся по одному принципу. Волшебный он или простой. Существует одна улица, которая окружает весь город. Мы пойдём по ней или будем стараться следовать этому правилу, и надеюсь, что найдём следы Шимес.

Вообще-то я и представления не имел, каким образом строятся города. Но надо было чтото сказать и что-то сделать. Не стоять же на месте. Тем более, что улица, которую выбрал я, была ничуть не хуже остальных.

За моей спиной Пьер справедливо заметил, что я слишком много знаю даже для варркана, но не стал прекословить и поплёлся за мной.

Прах старого города тихо поскрипывал под нашими ногами, а вокруг было всё одно и тоже.

Пустые глазницы полуразвалившихся руин и завывающий ветер. Близился вечер, и стоило подумать о ночлеге. Ни у меня, ни у Пьера не было никакого желания путешествовать по мёртвому городу ночью. Одно дело – лес или равнина, другое дело – незнакомый город, где за каждым углом можно ожидать чей-нибудь приветливой физиономии.

После недолгого поиска мы выбрали наиболее сохранившееся двухэтажное здание и зашли в него.

Здесь жили, наверное, веков пять. Все просто грозило обвалиться от одного дыхания, но это было лучше, чем ничего. Вся обстановка дома представляла всё тот же прах. Время сожгло все вещи, и только голые кирпичные стены стойко сопротивлялись. Но и этот остов продолжал разрушаться. Было слышно, как то и дело где-то падают кирпичи, а иногда сквозь ветер до нас доносился грохот обвалившегося здания.

– Не слишком хорошая могила для варркана, – прошептал Пьер, недовольно оглядываясь по сторонам.

– Будем считать, что это дом строили на века и он не завалит нас трухой, – поддакнул я и, устроившись в углу комнаты, напротив окна, закрыл глаза, собираясь вздремнуть часиков восемь.

Пьер немного поворочался на полу рядом с пустым дверным проёмом и затих. Варркан на совесть выполнял своё обещание не храпеть по ночам. Скорее всего, он никогда и не храпел, так, придуривался. Кто хоть раз видел варркана, который ночью храпит?

От неясного и еле слышного шума где-то в глубине города я и Пьер подскочили одновременно, рискуя вызвать преждевременное разрушение дома. Крик, полный боли и нечеловеческого страдания, залетел в окно и замер, уткнувшись в опадающую штукатуркой стену.

– Как ты думаешь, что это могло быть?

Пьер отрицательно покачал головой, давая понять, что он тоже ничего не знает и не понимает.

– Если это какой-то зверь, то я не хотел бы встречаться с тем, кто сделал ему больно.

Некоторое время стояла тишина. Даже ветер перестал выть и ворошить старый город. А потом вдруг совсем рядом с домом повторился тот ужасающий крик, который мы слышали за минуту до этого.

– Пьер, а ты не хочешь посмотреть на того зверя, которому сделали больно?

На этот раз варркан затряс головой более энергично.

Я закрыл глаза и по еле заметным шагам неизвестного существа попытался представить его вид. Это больше всего походило на какое-то крупное животное, размерами примерно с корову.

Сильный толчок, и здание заходило ходуном. Нам просто повезло, что мы так тщательно выбирали его, несколько кусков потолка шмякнулось около нас, но в остальном был полный порядок.

– Файон, всё-таки нам придётся выйти и посмотреть на этого мерзавца.

– Угу, и потом мы снова спокойно ляжем спать, – согласился я и стал спускаться за Пьером по каменной лестнице. Несколько ступеней обвалилось, и нам пришлось перепрыгивать через них. От этого несильного толчка дом закряхтел, поднатужился и стал медленно рассыпаться. Пьер коротко, но красиво выругался и бросился перескакивать ступени длинными прыжками. Я не отставал от него ни на шаг.

В тот момент, когда мы пулей выскочили из дырки, заменяющей вход, дом в последний раз шумно вздохнул и рухнул, понимая целую тучу пыли. Она была столь густа, что в двух шагах от себя я ничего не видел.

– Файон, – донёсся до меня крик Пьера. Я справа от тебя, примерно в десяти шагах и прямо передо мной что-то есть.

Сквозь густую пыль трудно было что-то различить, но даже сейчас я учуял незнакомый запах, смешанный с запахом разложившегося города. Запах неприятный и таящий в себе опасность.

Терять времени не стоило, тем более, что Пьер был в опасности. Наметив точку в пространстве, я мгновенно перебросил туда своё тело и лишь в последний момент успел выхватить меч и встретить удар другого меча.

– Пьер, чёрт тебя дери, ты чуть было не выпустил мне кишки.

Раздалось радостное урчание Пьера и его рука схватила мою ладонь.

– Ты появился прямо из пыли, и я подумал, что это нападение.

– Ага, и чуть было не лишил меня самого дорогого. Ты орал так, что меня чуть кондратий не хватил.

– Какой кондратий? – Пьер быстр ощупал насторожённым взглядом пространство вокруг нас, а я в лишний раз убедился, что наши миры не так уж и похожи.

– Успокойся, к нашему делу кондратий имеет самое незначительное отношение. Что у нас с источником крика?

Пьер поднял руку, призывая к тишине. Вокруг ничего не было.

– Он только что стоял прямо передо мной, но сейчас я его не ощущаю, а ты?

– А может, это только ветер, – с сомнением сказал я.

– Ага! И ветер толканул дом, где мы чуть было не остались?

Справедливо. Но это ничего не объясняет.

Если кто-то и был здесь, то он не мог исчезнуть так быстро.

– Пьер! Справа!

Нападение было столь стремительным, что я еле успел среагировать. Среагировать, но ничего не сделать. Что-то гигантское, похожее на лопату, подкинуло нас вверх. Меч был бесполезен. Я ничего не видел, а только приготовился принять на себя удар о землю. Но его не последовало.

Я проваливался сквозь какое-то узкое отверстие, из которого шёл смрадный дух. В голову что-то ударило, и я ощутил на своей голове чьито руки, которые рвали на мне волосы. Не желая оставаться в долгу, я вывернул, насколько позволяла пульсирующая дыра, руку и вцепился в неприятеля, собираясь переломать всю его кисть. Рука не подалась, и я почувствовал, как она начинает соскребать с моего черепа кожу.

Дёрнувшись всем телом, я освободил голову и засунул её под мышку, где её не смогла бы достать ничья рука.

Тело моё на секунду сжало и вытолкнуло в какое-то тёмное помещение. Я упал на чтото мягкое, и сверху на меня свалился мешок с чем-то тяжелым. Вскочить на ноги, ощутить под собой пружинистую сырую поверхность, переключить зрение было делом одного мгновения. Меч уже летел по направлению к копошащемуся мешку, и ничто не могло остановить его. Ничего, кроме моего сознания, что оно и сделало.

Передо мной был не мешок, а что ни на есть живой и невредимый Пьер Абан. Что-то непонятно крякнув, он попытался встать, отчаянно качаясь. Увидев меня, он оставил свои попытки и сел прямо на хлюпающий пол.

– Чёрт подери, что случилось?

Если бы я сам знал, что случилось. Скорее всего, мы попали в ловушку, поставленную неизвестно кем.

– Пьер, – обратился я к другу, заметив, что тот баюкает свою руку, – ты, кажется, немного ранен.

– Угу, – промычал варркан. – Какой гад чуть не сломал мне руку, попадись он мне…

– А мне какой-то гад чуть не стянул с головы кожу, – равнодушно сообщил я.

Мы несколько минут размышляли над сказанным, затем одновременно посмотрели друг на друга и заржали.

– Так значит, это ты… – укатывался я, указывая на раненую руку варркана.

– А я тебе… – Пьер чуть не катался по скользкому слизистому полу и, в свою очередь, показывал на мою растрёпанную шевелюру.

– Ну мы и влипли, – чуть успокоившись, продолжил здоровяк Пьер, – кстати, тебе не кажется, что здесь чем-то воняет?

Секунду назад я совсем не задумывался над запахами, но после слов Пьера внутренне согласился, что в нашей тюрьме действительно немного попахивает. А главное, запах бы знакомый. Я не относил его к приятным, поскольку для этого он совершенно не подходил; но чувствовал, что с этим запашком не раз встречался на Земле.

– Не хочу огорчать тебя, дружище, но мне кажется, что здесь кого-то вырвало! – затыкая нос, констатировал я.

– Только не меня! – изрёк Пьер и сделал тоже самое. – И вообще, где мы находимся?

Пытаясь ответить на этот вопрос, который мучил и меня, я прощупал помещение, послал все данные в свой мозг-компьютер и стал ждать заключения. Через секунду мозг выплюнул свой ответ с таким отвращением, что я подумал, что мы свалились в канализационный люк.

На самом деле всё оказалось гораздо прозаичнее. Мы были в желудке.

– Файон, это же…

– Спасибо, Пьер, но я уже знаю!

– И…?

– Без понятия!

На этот раз судьба преподнесла мне интересный сюрприз. Нас просто напросто проглотили. Неприятное известие, но ничего не поделаешь.

– Файон, мои сапоги начинают, кажется разлагаться!

Я посмотрел на свою обувку и увидел, что она тоже начинает понемногу облезать, о чём и доложил другу.

– Оно начинает нас переваривать.

Пьер икнул, что служило верным признаком того, что он немного взволнован, и сообщил мне:

– Я не хочу быть переваренным.

Я не успел согласиться с ним, как почувствовал, что тело, в котором мы находились, закачалось и пришло в движение.

– По-моему, оно собирается отправиться на прогулку! – Пьер ещё раз икнул, что являлось верным признаком того, что волнение полностью покинуло его могучее тело.

– Пьер, – обратился я к другу трагическим голосом, – мне кажется, что ты умрёшь первым.

– Это почему?

– Потому что ты аппетитнее, а эти твари… я увернулся от ладони варркана и закончил,… очень любят толстеньких варрканчиков.

– Ты сам-то хоть имеешь преставление, что это такое? – спросил Пьер, немного огорчённый своим промахом.

– Не знаю, что это такое, но уверен, что оно очень большое и прожорливое и скоро начнёт выделять желудочный сок, от которого могут испортиться наши причёски.

Пьер старательно обдумал мои слова и заявил:

– Тогда давай выбираться отсюда побыстрее!

– А я не знаю, что ты расселся?! Оружие у нас есть, и я не знаю, какой желудок может устоять против этой приправы. Кстати, у тебя скоро штаны переварятся.

Минуту спустя мы добрались по скользкому полу до стенки, по которой уже действительно сочилась вязкая жидкость.

– Ещё немного, и нас затопит, – Пьер, как всегда, оказался пессимистом.

Я не стал отвечать на дурацкие замечания.

– Думаю, что в этом месте будет как раз.

– А почему именно здесь? – поинтересовался варркан.

Я посмотрел на его добродушное лицо и не понял, что он хотел этим сказать. Но ответ был дан в той же форме, что и вопрос.

– Отсюда есть только два выхода. Один, через который мы пришли. А второй, вон там, если хочешь, попробуй им воспользоваться.

Пьер воспользоваться им не захотел, и мы после небольшой перебранки занялись делом.

Я немного отстранил Пьера в сторонку, примерился и рубанул "Лучшим" со всей силой, на которую был способен. Пещера моментально подпрыгнула, а в следующее мгновение понеслась гигантскими скачками. Нас швырнуло на пол, и у меня хватило ума только на то, чтобы защитить открытые участки кожи от брызг желудочного сока.

Но, насколько я понял, мой удар был результативным – в рваную дыру проник луч света. Теперь необходимо было немного расширить эту дверь, и я крикнул Пьеру, чтобы он мне помог.

Я привстал на ноги, а Пьер встал на колени и уцепился за мои ноги. Положение было не очень-то удобным, но выбирать не приходилось. Рискуя каждое мгновение свалиться, я стал отчаянно работать мечом, потому что, несмотря ни на что, положение в желудке меня не устраивало.

"Лучший" поработал на славу, кусок мяса отвалился вместе с торчащими во все стороны костями, и я вывалился наружу, моля бога не попасть под тушу раненого существа. Меня подбросило вверх, шмякнуло о землю, и на одну секунду я потерял сознание.

Когда же я пришёл в себя, то увидел фантастическую картину.

Огромное существо вприпрыжку неслось по улице, а из его бока вылетал Пьер. Он врезался носом в землю и пропахал добрых двадцать шагов в том же положении, в каком и приземлился. Существо, поднимая тучи пыли, уносилось по улице и вскоре скрылось за домами.

Если я немного понимаю в биологии, то ему не придётся слишком долго носиться по мёртвому городу. Скорее всего, оно умрёт с голоду.

Перевернув друга на спину, я невольно поморщился. Даже я не смог бы так отделать его нос. Неприятное зрелище, словно лицо причёсывали металлической щёткой.

– Я ещё жив?

Если спрашивает, значит жив.

– Как я? – Пьера очень интересовало его самочувствие, и я поспешил его успокоить.

– С тобой всё в порядке, но в этих штанах тебе больше нельзя показываться в приличном обществе.

Пьер Абан пришёл в себя гораздо быстрее, чем я думал. Скорее всего, для него было не в диковинку пахать носом землю. Что касается штанов, то их пришлось немного укоротить.

Точно так же, как и наши сапоги. Посмотрев друг на друга после небольшой штопки, мы долго смеялись. Мы были похожи на пионеров в коротких штанишках и полуботинках. Вообще-то я смеялся больше Пьера, потому что у меня не болел нос.

– Ну, что теперь скажешь? – спросил я друга, когда весёлость прошла и наступила пора осмысления.

Пьер ответил, как всегда, философски:

– Если в этом городе есть такие гиганты, то должны быть и поменьше, те, которыми он мог бы питаться.

– Ты хочешь сказать, что нелюди кушают нелюдей? Это нереально!

– На всех нелюдей человечины не напасёшься. Ты забываешь, что это обособленная земля и нормальной пищи тут просто нет.

Моё сердце неприятно сжалось при мысли об Илонее. Она могла встретиться здесь с кем угодно…

– Файон, не бери всю эту чепуху в голову.

Мы все равно найдём её.

Я резко повернулся к Пьеру.

– Теперь-то я уверен, что не говорил сам с собою вслух!

Пьер безразлично дёрнул плечом:

– Мы с тобой так давно вместе, что не знать, о чём ты думаешь, просто свинство. У тебя разве не так?

– Может быть, ты и прав, – вздохнул я и тут же Забыл обо всех своих подозрениях.

Мы шли по этому бесконечному серому городу уже несколько долгих однообразных дней.

По пути нам никто не попадался, и не с кем было перемолвиться словом. Время тянулось среди серости домов и сухого праха умершего города…

Пьер давно уже бросил все попытки разговорить меня, а я устал объяснять ему, что моё настроение не годится для разговоров. Мы брели, взвинченные от вынужденного бездействия, и я который раз убеждался, как правы были волшебники Корч, когда настаивали на том, чтобы варрканы всегда действовали по-одиночке.

Меня буквально выводила из себя маячившая впереди спина Пьера, и я был уверен, что он испытывает по отношению ко мне точно такие же чувства. Но я был рад, что вслух никто не выражает своих мыслей. Все преходяще; когда-нибудь такое положение вещей должно измениться, и тогда…

– О Пьер, кажется, нас встречают!

Пьер, который в это время шёл за мной и был в отключке, встрепенулся, и я снова узнал в нём личного телохранителя короля: блеск в глазах, губы сжаты, ну чистый терминатор. Он встал рядом со мной и присоединился к наблюдению за встречающими.

Если бы я не был уверен, что меня здесь никто не знает, то подумал бы, что эта встреча запланирована заранее.

В узкой улочке, между домами, стоял отряд боболоков. Их было как минимум пятьдесят. Короткая шерсть на лицах легко рябила, и казалось, что они всё время меняются. В руках короткие тупорылые мечи, а на ногах, подтверждая мои мысли об ускоренной эволюции нелюдей, просторные кожаные шаровары, заправленные в короткие сапоги.

– Тебе не кажется, что они вооружены?

– Пьер, я видел и не такое за Краем Света и готов спорить с тобой, что они ко всему ещё и разговаривают. Ну что? Пари?

Пьер, не глядя, хлопнул меня по подставленной руке и заранее проиграл.

Отряд боболоков не двигался с места и даже их оружие оставалось в ножнах. Мы соскучились по работе и поэтому с радостью двинулись вперёд, не забыв, конечно, о мерах безопасности. Мы двигались таким образом, чтобы между нами постоянно сохранялось одинаковое расстояние, достаточное для того, чтобы наше оружие не мешало друг другу. Ко всему прочему, наш тыл защищала полоса серебряных колючек. Они служили для того, чтобы к этим ребятам не присоединились лишние, не слишком хорошо воспитанные нелюди.

Мы остановились, не дойдя до невозмутимого отряда шагов десять. Сплюнув сквозь зубы, я взглянул на Пьера и, обращаясь к боболокам, спросил:

– По какому случаю праздник, ребята?

Пьер чуть не сел на землю, когда один из боболоков сделал шаг вперёд и без всякого акцента произнёс:

– Мы давно уже ждём вас, варрканы!

Я снова взглянул на друга. Он оправился довольно быстро:

– Я проиграл, – и, обращаясь к нелюдям: Вы что, не могли встретить нас пораньше?

Впрочем, его вопрос остался без ответа.

– Мы наблюдаем за вами с тех пор, как вы зашли в наши болота. Так же мы знаем, что вы уничтожили наш отряд. Мы знаем все. Вы на нашей земле, и должны подчиняться нам.

– А может, вам…

– Подожди, Пьер, – прервал я варркана. – Эй вы, если это ваша земля, то почему вы пропустили нас так далеко? Сказали бы пораньше, и мы бы ушли, а?

– Вы идёте, преследуя определённую цель!

Эти ребята соображают. Но они не наделены пока той хитростью, которая свойственна только людям. Если они знают, что мы не просто любители природы, то ясно, что им известно о Шимес и Илонее. О красавчике я и не говорю. Поэтому я решил действовать напролом.

– Если вы такие умные и все знаете, то скажите, где две женщины и мужчина, которые вошли в болото примерно два месяца назад?

– Если ты говоришь о нашей госпоже Шимес и её пленнице, то именно она послала нас.

Она сказала, что люди преследуют её, и наша задача – встретить их и проводить во дворец к повелительнице. Шимес будет нескончаемо рада видеть среди гостей праздника, который начнётся сегодня, и вас, варркан Файон, и вашего друга.

– Файон, – зашипел Пьер, – это провокация!

Я удивлённо поглядел на друга.

– Ты где таких слов нахватался?

– С кем поведёшься, от того и наберёшься! – парировал Пьер, ничуть не смущаясь сказанными словами, место которым было в далёком будущем.

Я снова обратился к боболоку.

– Значит, Шимес приглашает нас на праздник? В качестве гостей или в качестве закуски?

– Ваша безопасность гарантируется!

Мы с Пьером одновременно рассмеялись.

Лично я никогда не думал, что мне придётся выслушивать такие слова от тех, кого я преследовал и уничтожал всю свою жизнь в образе варркана. Мне гарантируют жизнь! Это надо же!

– Ну что, Пьер, воспользуемся приглашением?

– Гораздо надёжнее, если мы немного попортим эти куски говорящего мяса. Ты им веришь?

– Я не верю ни единому слову, но будет лучше, если мы пойдём с ними. В противном случае, нам придётся искать этот чёртов дворец целую вечность.

Пьер нашёл мои слова справедливыми и согласно кивнул.

– Ладно, парни, – крикнул я. – Мы идём с вами, но есть одно условие, которое вы должны соблюдать. Мы идём следом за вами. Если кто вздумает приблизиться к нам, мы не даём никаких гарантий, – я посмотрел на Пьера и заметил, что тот уловил значение слова, – что мы будем так же приветливы, как сейчас.

Боболоки некоторое время посовещались, очевидно, у них были несколько другие указания, но в конце концов согласились. Достаточно дисциплинированным отрядом они тронулись в путь, а мы последовали за ними на расстоянии тридцати шагов. Излишне говорить, что наши тела были готовы в любое время взорваться и дать достойный отпор кому бы то ни было.

Пьер шёл немного сзади и внимательно следил за тылом, в то время как я старательно контролировал ситуацию впереди. Мы шли довольно долго, но путь наш вёл строго к конкретному месту, мы не виляли по рассыпающимся улицам, а двигались всё время на восток. В принципе, теперь можно было бы и не пользоваться услугами такого большого отряда проводников: направление мы знали, могли дойти и сами.

Но Пьер советовал не задерживаться для разборок, а как можно быстрее достигнуть дворца Шимес.

Дворец оказался руинами старого замка.

Некогда высокие башни давно завалились, но в целом он производил благоприятное впечатление. Отряд боболоков как-то незаметно отошёл в сторону, и мы продолжали следовать за старшим. Я не знал, тот ли это боболок, который говорил с нами. Для меня они все были на одно лицо. Нелюдь как нелюдь.

– Тебе не кажется, что для праздника в замке слишком тихо? – едва шевеля губами, спросил Пьер.

Да. Тишина была довольно подозрительной.

Пока я не видел никакой охраны, да и гостями не пахло. Одни мы. Хотя я не хотел выступать в роли вкусной и здоровой пищи.

– Вы должны ждать здесь, – сказал боболок и, считая, что мы после такого приказа выполним его беспрекословно, вошёл внутрь замка, оставив нас у огромной кучи сваленных в одно место каменных идолов.

Но с гостями так не поступают. Кивком указав направление, я бросился к небольшому окну, расположенному примерно на уровне моей груди. Куда оно вело, мне было безразлично. Пьер подставил колено, и я, не теряя времени, прыгнул в комнату, куда минутой позже забрался и Пьер.

Всё происходило в полнейшем безмолвии.

Ветер продолжал тихо петь свои песни, но ничто не выдавало нашего быстрого движения.

Приоткрыв двери и убедившись, что рядом никого нет, мы прошмыгнули в коридор и, пробежав по нему, немного упёрлись в лестницу, сплошь покрытую пылью времён.

Пьер издал неопределённое "псс" и показал рукой на поверхность лестницы. Сердце моё забилось от предчувствий. И действительно, я увидел отпечаток человеческой ноги. Прошёл только один человек. Недавно. Куда-то спешил.

Мужчина.

Нетрудно догадаться, что единственным мужчиной в этом замке мог быть только Милах. А там, где Милах, там и Шимес, а значит, и Илонея. Пока что мы вели в счёте, но нужно было что-то делать.

– Пьер! Наверх!

Если нам что и поможет, то только наша быстрота и умение маскироваться. Едва касаясь ногами ступеней, мы взлетели наверх и нос к носу столкнулись с двумя оборотнями. Если кто и не ожидал встречи, так это две прозрачные твари. Наши мечи вошли в тела нелюдей одновременно, запалив два небольших костра. Пламя только разгорелось, а мы уже неслись наверх.

Стоп! Я вскинул руку, останавливая Пьера.

Где-то неподалёку послышались какие-то шумы, похожие на визжание молодого поросёнка. Там где визг, должны быть и женщины. Я хотел было кинуться в ту сторону, но Пьер предложил весьма интересное дело. Последний раз в жизни я подсматривал в чужие окна ещё в детстве, на Земле. Это было окно девчонки, которая училась со мной в одном классе. Насколько я понял бормотание Пьера, он предлагал то же самое: заглянуть в окно комнаты, откуда нёсся визг.

Сказано – сделано. Свернув из коридора мы проскользнули в пустую комнату. Пьер подошёл к окну и выглянул наружу.

– Ты посмотри, что творится!

Я подошёл к нему и присоединился к обзору окрестностей и внутреннего двора замка. Он был сплошь заполнен нелюдями. И все они были вооружены.

– Думаешь, это и есть гости? – Пьер посмотрел на меня сверху вниз.

– Если здесь и есть гости, так это мы. Здесь есть карниз, так что можно попробовать.

На наружной стене замка ряд окон действительно опоясывал карниз, но настолько узкий и обветшалый, что воспользоваться им могли только круглые идиоты. Наверное, мы таковыми и являлись, так как через минуту, прижимаясь лицом к выщербленной стене, уже ползли по нему.

Миновав два окна, мы приблизились к источнику подозрительного шума. Я шёл за Пьером, осторожно переступая ногами, проверяя каждый свой шаг.

– Файон! Я вообще-то боюсь высоты, – прохрипел Пьер. Повернувшееся ко мне лицо было действительно бледно.

– Ничего, осталось немного, и ты снова будешь гулять по ровному полу.

Я ещё хотел посоветовать Пьеру не смотреть вниз, но немного опоздал. Быстрый взгляд вниз, и варркан стал медленно отделяться от стенки.

В этом не было бы ничего страшного, я все равно успел бы помочь ему, но в этот момент карниз под Пьером стал разваливаться, и под ногами варркана образовалась пустота.

Мгновение повисев в воздухе, Пьер рухнул вниз. Не знаю, чтобы с ним случилось на гостеприимных каменных плитах, но сознание быстро послало приказ, моя нога дёрнулась и зацепилась за судорожно раскрытые ладони Пьера.

Если быть точнее, пальцы Пьера сами нашли носок моего короткого сапога и вцепились в него с силой висящей на дереве обезьяны.

Меня дёрнуло, чуть было не опрокинуло вслед за другом, но я сумел выровняться и, балансируя на одной ноге, замер. Положение было достаточно пикантным. Пьер болтался на моей ноге, а я болтался на узком карнизе.

– Пьер, – упираясь ртом в стену, прохрипел я. – Ты не хочешь забраться обратно?

– Тебе тяжело?

Как у этого подлеца хватает наглости шутить?

Тут, того и гляди, рухнем оба вниз… А это идея!

Вообще-то я редко радуюсь хорошим идеям.

Но эта была действительно великолепной. Однако необходимо был всё рассчитать. Ошибки допускать нельзя. У меня была всего одна попытка, мозг тщательно проанализировал ситуацию и выдал решение.

Я дёрнул ногой, сбрасывая с себя Пьера, услышал его удивлённое восклицание, бросился в подпространство и собрал своё тело прямо за спиной уже летящего вниз варркана. Руки, выполняя приказ, замкнулись в клещи, обхватывая тело Пьера, и я снова ринулся в подпространство.

Вообще-то я не был до конца уверен, что перенос тела Пьера удастся, но рискнул и оказался в выигрыше. Я материализовался с варрканом у карниза, поставил его на место и, уже падая, снова исчез, чтобы через секунду возникнуть на карнизе-рядом с Пьером.

Великан стоял, хватая ртом воздух и чтото хотел сказать. По его восторженным глазам я понял, что это лишь скромная благодарность за спасение. Продышавшись и уняв дрожь, Пьер по-настоящему поблагодарил меня, но не забыл поинтересоваться:

– Я всегда замечал в тебе что-то особенное.

Что-то, чего нет у всех варрканов. Эта способность переноситься?! Невероятно!

У меня не было желания обсуждать этот вопрос. После такого большого количества перемещений моё тело разрывалось на части. Энергии было затрачено столько, что её могло хватить на целую неделю. Я лишний раз убедился, что не все знания, которые я получил, следует слишком часто использовать. У меня оставалось сил только доползти до следующего окна и, перевалившись через него, рухнуть на пол.

И отлежаться. Хоть немного.

– Файон, отдохнёшь потом, мы уже на месте, – Пьер поманил меня пальцами к окну, из которого доносился непонятный шум.

Отдых мне не светил, поэтому я, вздохнув, пополз к Пьеру, надеясь, что вся эта суета принесёт свои плоды.

Пьер заглянул в окно, довольно хмыкнул, и через секунду в проёме торчали только его ноги, которые вскоре тоже исчезли, а на их месте появилась довольная физиономия варркана.

Подбадриваемый его улыбками, я добрёл до стены и с помощью рук Пьера забрался внутрь.

Насколько я понял, мы ничуть не приблизились к земле. Окно было расположено слишком высоко. Наше счастье, что под ногами оказалась каменная балка, которая пересекала огромную комнату и кончалась на её противоположной стене. А внизу… А внизу была та, за которой мы столько дней вели погоню. Шимес!

Она стояла посреди зала, уперев в бока свои прелестные ручки. На почтительном расстоянии стояли вооружённые боболоки и несколько других представителей нечистой силы. Чувствовалось, что Шимес пользуется здесь авторитетом.

Спины нежитей были согнуты в поклоне, а сама Шимес производила разнос.

– Кажется, это о нас! – шепнул Пьер и пополз по балке поближе к говорящим, напрочь забыв о том, что зверски боится высоты.

Я остался на месте, но не потому, что не было сил двигаться. Я просто и так слышал все.

Говорили и в самом деле о нас, и говорила преимущественно Шимес. Хотя разговором назвать это было трудно, так как поросячий визг, исходил именно от неё. Изо рта Шимес во все стороны брызгала слюна ненависти, ибо…

– Уроды! Вы посмели упустить этих двух варрканов! Где они? Я вас спрашиваю?!

Испуганные боболоки, а они действительно были испуганы, рухнули на колени и что-то невнятно пробормотали, чем вызвали новый приступ ярости. Пьер со своего места со значением посмотрел на меня. Было чему удивляться. Я только один раз видел, как безжалостные боболоки боятся, да и то это было в присутствии Безоры, которую нельзя не бояться. Но чтобы дрожать перед какой-то слабой женщиной?

Это было выше моего понимания.

Между тем Шимес немного успокоилась, сделала два шага вперёд и, вскинув руку по направлению к провинившимся, произнесла мрачным голосом:

– Ариэс! Малщидал! Вышвырните их отсюда!

Боболоки в ужасе попятились, но какая-то неведомая сила подняла их в воздух и со страшной силой швырнула по направлению к дверям, за которыми несчастные боболоки исчезли в криках боли и страха.

Пьер уже не смотрел на меня глазам искателя приключений. В нём чувствовалась деловая озабоченность. Да и я невольно поморщился. Было от чего волноваться. Шимес действительно получила доступ к потустороннему миру, и страх боболоков был понятен. Шимес служили духи воздуха.

Я никогда раньше не сталкивался с ними, но некоторое представление всё же имел. Вызов этих духов из чрева потустороннего мира очень опасен. Одно неправильное слово или невольная посторонняя мысль может стоить вызывающему жизни. Шимес была рисковой женщиной, если попробовала сделать это. И это у неё получилось.

Духи воздуха, в данном случае это были небезызвестные мне по старым книгам Ариэс и Малщидал, обладали невероятной силой. Наверное, именно поэтому Создатель предусмотрительно отправил их в потусторонний мир, чтобы они не причиняли слишком много беспокойства всем остальным.

Шимес, насладившись наказанием, повернулась к остальным нелюдям и твёрдым голосом известила:

– Если вы не хотите почувствовать на себе мою карающую руку, то должны беспрекословно выполнять все мои приказы.

– Мы повинуемся тебе, наша госпожа! – спины гордых боболоков согнулись ещё сильнее.

– Найдите мне двух варрканов! Если они не согласятся прийти добровольно, убейте их. Хотя я думаю, что для вас самих будет лучше, если вы уговорите их. Не забывайте, что один их них – ваш старый друг Файон!

Рёв неприкрытой ненависти разнёсся по всему залу, и я понял, что в этой стране ни на какую любовь рассчитывать не приходится.

Слишком много неприятностей я принёс нечистой силе.

Пьер подполз ко мне и сдавленным голос сообщил:

– У меня есть план!

– Отлично придумано, дружище! Кстати, в чём он заключается?

– Я попробую отсюда убить Шимес!

Мысль интересная, но несколько преждевременная. Пока я не знаю, где Илонея, я ни за что не допущу, чтобы Шимес была убита. Если с моей будущей женой что-то случилось, то убить ведьму должен только я. А если Илонея жива, то…

– Ты же не хотел убивать её так сразу?

Пьер поморщился, как от зубной боли.

– Тогда что ты предлагаешь?

Что могу предложить я? У меня было только одно предложение, и я не знал, настолько ли оно хорошо, чтобы его поддержал Пьер.

– Мне кажется, нам стоит воспользоваться её приглашением. Рано или поздно нелюди отыщут нас, и тогда не получится того эффекта, который мы ожидаем. Мы достаточно сильны, чтобы сражаться с этой командой. Только мне сначала нужно немного отдохнуть и набраться сил. Твоё спасение – слишком энергоёмкое дело.

А после мы нанесём визит к нашей прекрасной даме. Кстати, как она тебе живьём?

Я спросил это не потому у что меня интересовало мнение Пьера. Просто я видел, какими жадными глазами он смотрит на Шимес. Может быть, он действительно становится опасным спутником? Вряд ли. Я не имел никаких оснований не доверять Пьеру. А Шимес была действительно привлекательной женщиной, которой мог бы увлечься и не такой парень, как Пьер.

На мой вопрос Пьер ответил со всей прямотой, на какую был способен варркан.

– Она очень красива, и будет весьма жаль, если она умрёт.

В остальном варркан был со мной согласен, и мы, забравшись почти на середину балки, прилегли отдохнуть. Широкая каменная колонна надёжно защищала нас от любопытных взглядов снизу. А единственной доступной тропинкой к нашему пристанищу являлось окно, добраться до которого непросто любому нелюдю.

Довольно улыбаясь столь удачно выбранному месту, я закрыл глаза и погрузился в состояние столь далёкое ото сна, как звезды далеки друг от друга.

Сознание принялось бродить по закоулкам моего тела, выискивая ненужные порции энергии и направляя их в реку жизни. Занятие неблагодарное, потому что приходилось тщательно все взвешивать, прежде чем отобрать от одного места и направить в другое драгоценный сгусток энергии. Никогда не знаешь, что понадобится в следующую секунду – голова или что-то другое.

Когда я закончил своё занятие и открыл глаза, то увидел, что Пьер свесился вниз и внимательно наблюдает за Шимес.

В данное время она сидела в кресле и принимала многочисленные доклады поисковых групп. Я присоединился к варркану и, немного поглазев, поинтересовался:

– Не нашли?

– Не нашли, – ответил Пьер и усмехнулся. – Кажется, Шимес начинает нервничать.

– Значит, полетят новые головы. Об Илонее ничего?

– Пока нет. А вот Милах появлялся уже два раза.

– Вот как?! – удивился я. – Ну и что же с нашим другом?

– Похоже, он впал во временную немилость.

Шимес обращается с ним довольно бесцеремонно. А вот, кстати, и он, собственной персоной.

И в самом деле! В зал вошёл Милах в сопровождении двух боболоков. По его виду нельзя было сказать, что он доволен своей компанией. Хмурый и недовольный всем на свете, он приблизился к импровизированному трону и склонился в учтивом полупоклоне.

– Почему варрканы ещё не найдены? – тон Шимес не предвещал Милаху ничего хорошего. Очевидно, он и сам понимал это, но держался довольно неплохо для потенциальной жертвы.

– Поиски продолжаются, моя госпожа. Но пока никаких результатов.

– Должны же остаться следы, или мои подданные уже потеряли способность выслеживать людей?

– Следы обрываются в центральном коридоре. Исчезло два охранника. Я думаю, что…

– Мне неинтересно, что думаешь ты! – прервала его Шимес, и даже с этого расстояния было видно, как краска злости разливается по лицу бывшего начальника стражи и главнокомандующего. Мне показалось, что Милаха можно было бы назвать и бывшим любовником.

Хотя, кто его знает?

– В данный момент, меня интересует, о чём думает Файон! – продолжала Шимес свой разнос. – Ты прекрасно понимаешь, чем грозит его приход сюда. Я не совсем уверена, что он справится со мной, а вот ты, дорогой Милах, очень сильно рискуешь. Чем быстрее ты его найдёшь, тем больше шансов у тебя остаться в живых.

Иди. И не возвращайся, пока не найдёшь их.

Милах, красный как варёный рак, развернулся и пошёл к дверям. Уже у самых дверей голос Шимес заставил его остановиться.

– Не забывай, дорогой Милах, если ты не найдёшь Файона, то немедленно займёшь его место.

Милах кивнул и скрылся за дверью.

Из всего сказанного нельзя было сделать абсолютно никаких выводов, кроме одного: Милах займёт моё место при каких-то неизвестных мне обстоятельствах.

Пьер толкнул меня в бок.

– Не пора ли начинать?

Я проверил ещё раз своё состояние и, найдя его удовлетворительным, согласно кивнул.

Не сговариваясь, мы оба погрузились в себя, чтобы подготовиться к встрече.

Я довёл себя до состояния, когда все мышцы беспрекословно чувствуют и мгновенно выполняют приказы, отданные сознанием. Клетки тела завибрировали, но постепенно подстроились под единый ритм и теперь представляли собой единый механизм, способный действовать в любой обстановке без сбоев и досадных накладок.

Сознание заставило где-то в глубине души застучать маленькие барабаны, и бой их постепенно становился всё более оглушительным. По всему телу разлилась единая волна боевой песни варрканов.

Я знал, что в эту минуту в душе Пьера происходит тоже самое. Немного приоткрыв заслоны, я нащупал протянутые ко мне щупальца сознания Пьера, и мы заставили звучащие в нас барабаны грохотать в такт. Для того, чтобы не общаться друг с другом посредством голоса, мы оставили тоненькую нить, посредством которой наше общение переходило на более высокий уровень мысли.

Такой способ применялся среди варрканов очень редко, так как подразумевал бесконечную веру друг в друга. Любая мысль, пришедшая к одному, тотчас же становилась известной другому. А так как большинство варрканов были довольно-таки подозрительными личностями, то становилось понятно, почему они без особой необходимости старались избегать такого способа общения.

Всё было готово, и Пьер послал мне мысль, которая означала примерно следующее:

– Как спускаться?

– Прыгнем! – ответил я.

– Высоко!

– Не на пол, на кого-нибудь.

– Ждём.

Ждать пришлось недолго. Очередная поисковая группа остановилась как раз под нами и склонились перед Шимес.

– Ничего, наша госпожа. Весь старый замок обыскан.

Шимес нервно принялась грызть красные ногти.

– Где Милах?

– Охраняет пленницу!

Наверное, в этот миг я подумал что-то нехорошее, потому что Пьер даже соизволил повернуть ко мне голову и покачать головой.

Пусть хоть чем качает. Эти подлецы прячут гдето невинную девчонку, и я ещё должен думать о них хорошо.

– Поехали? – подумал я и прыгнул вниз, прямо на плечи стоящего подо мной боболока.

Краем глаза я видел, что Пьер прыгнул одновременно со мной. Хороший мужик, а главное надёжный.

От удара плечи боболока подломились, и он рухнул на пол, принимая моё тело. Я бы не сказал, что приземление было удачным, но тело не реагировало на подобные мелочи, оставляя болевые ощущения на потом, или вообще успевало справиться с ними. Так или иначе, я крепко стоял на ногах и заканчивал небольшой разговор с нелюдями, которых угораздило стоять рядом с посадочной полосой двух варрканов. Вернее, это можно было назвать монологом, потому что сопротивления никакого не было. Оружие нелюдей осталось на своих местах, и, кроме меча Пьера, я не видел ничего, что могло бы нанести рану. Но Пьер прекрасно улавливал моё местоположение, и поэтому никакой опасности не существовало.

Отправив в мир иной пятерых боболоков, я развернулся на пятке, ожидая встретить подбегающих охранников, но замер на месте. Боболоки, охранявшие Шимес, хоть и вынули свои короткие мечи, но не делали никаких попыток приблизиться к нам. А бледные упыри вообще испуганно жались к стенам.

– Похоже, ты пользуешься среди них большей славой, чем я думал! – поймал я мысль Пьера, который тоже закончил все свои дела и теперь становился рядом. – Посмотри, а Шимес, похоже, совсем не расстроена нашим визитом.

Да, глядя на Шимес, никто не мог бы сказать, что она испугана и обеспокоена нашим появлением. Она даже не вскочила со своего места, а продолжала сидеть и, ко всему прочему, мило улыбалась.

– Почему она улыбается?

Мысли не способны передавать интонацию, но я был уверен, что Пьер удивлён не меньше, чем я сам.

– Она, наверное, рехнулась от страха, – констатировал я, впрочем, не придавая своим словам никакого серьёзного значения.

– Может, поздороваемся?

– Валяй, мне не хочется.

Пьер сделал шаг вперёд и, опершись руками на свой меч, довольно улыбнулся.

– Не ждала нас?

Хорошо же он здоровается. Я бы на месте Шимес послал его подальше. Но сама красавица ещё шире растянула губы и, обнажая ровные белые зубки, сказала прелестным голоском:

– Ну почему же не ждала? Очень даже ждала. Разве вам не передали моего приглашения?

– А что такой красавице нужно от двух неотёсанных мужланов?

– Пьер, – бросил я свою мысль в мозг варркана, – во-первых, я не мужлан, а во-вторых, обрати внимание на руку Шимес.

Пока Шимес что-то там говорила о необычайной привлекательности наших физиономий, мы с Пьером успели обсудить это колечко.

На безымянном пальце Шимес было вполне обычное кольцо. Но на его поверхности я заметил пантакль. Он представлял из себя изображение Предвечного. Теперь всё было ясно. Имея такое кольцо, можно было оказывать большое влияние на духов, укрощая их, так как сказано, что небо и земля, ангелы и демоны преклоняются перед Ним.

– Ты знаешь, зачем мы пришли? – я уже достаточно наслушался любезностей и решил, что время заняться делами.

– О Файон! Как я могу забыть твои слова?

Ты, видимо, пришёл за своей девчонкой?

– Ты чертовски догадлива. Где она?

– О! Не беспокойся, ты получишь её в любую минуту. Но сперва ты должен ответить мне на два вопроса!

– Хоть на три, – что она ещё задумала, эта бестия? "Пьер, следи за дверью и охраной, я попробую покопаться в её мозгах".

Я впился глазами в лицо Шимес, но безрезультатно. Её сознание было надёжно прикрыто. Этого следовало ожидать. Если она способна подчинить себе духов, то такую мелочь, как блокировку своего разума, ей организовать ничего не стоит.

– Мой первый вопрос прост, – Шимес загадочно улыбнулась, и я понял, что она почувствовала мою попытку проникнуть в неё, – мне хотелось бы знать, убил ли ты Аматия? Можешь не отвечать! Я знаю, что ты этого не сделал.

Второй вопрос проще. Почему с тобой тот, кто заботится о жизни этого мальчишки?

– Пьер, что мне отвечать?

– А я почём знаю? – огрызнулась мысль Пьера.

– Шимес. Я тут немного подумал, и сам отвечу и на свой, и на твой вопрос. Ты можешь догадаться, что я не так жесток, чтобы убивать детей. Это ты могла услышать ещё в первую нашу встречу.

"Файон, сзади зашёл Милах и несколько боболоков".

– Чёрт с ним, – и, обращаясь к Шимес: Если бы ты сказала, что мне придётся убивать ребёнка, то получила бы мгновенный отказ. Это первое. Второе. Этот человек пришёл сюда за тем же, зачем и я. Мы думаем немного укоротить твоё симпатичное тело и забрать Илонею.

Шимес продолжала сидеть и, улыбаясь, слушала мои излияния. Вообще-то я не красноречив, но было похоже, что мои слова волнуют её до глубины души.

– Где Илонея?

– Разве я обещала, что отдам её тебе?

Я пожал плечами и, покрутив перед собой мечом, произнёс фразу, от которой боболоки заметно съёжились:

– А куда ты… денешься?

– Как ты груб, варркан! Разве так разговаривают с женщиной?

– Да ты такая же женщина, как я сапожник! И ты сама прекрасно знаешь это. Ладно.

Или сейчас приведут Илонею, или мне придётся повторить своё обещание.

– Ну-ну, Файон! Зачем так спешить! Разве я не сказала, что у нас сегодня праздник? Сначала вы погостите у меня, а потом заберёте свою девку и уйдёте.

"Пьер! Неужели я похож на тупицу?" "Непохож. Давай займёмся делом. Мы слишком много болтаем, а нелюди прибывают с каждой минутой".

"Твои слова для меня закон. Вперёд!" Наверное, я действительно недооценил силу Шимес. В тот момент, когда мы тронулись с места с мечами в руках, мне на голову свалилась какая-то гадость. Это могла быть каменная балка, на которой мы отдыхали, мог быть кусок кровли, а мог быть и неизвестный дух.

Но что бы это ни было, меня шарахнуло по голове так, что казалось, мозги разлетаются в разные стороны. Перед тем, как окончательно свалиться, я успел услышать стонущую мысль Пьера: "Файон! Я вырубился!"

В последнее время моей голове приходилось слишком часто получать сотрясения и различного рода травмы. Именно поэтому, когда я очнулся, голова моя трещала по всем швам, как после недельной беспробудной пьянки. Я попытался поднять руку и почувствовал, что её вес не соответствует нормативному. В данную минуту мне было просто необходимо схватиться за голову, поэтому пришлось открыть глаза и изучать причину перемены веса.

Не было ничего необычного и сверхъестественного. Я был просто закован. И, что самое интересное, обычными цепями, игрушкой в руках такого опытного варркана, каковым являлся я. Эта мысль принесла мне некоторое облегчение. За секунду до этого я думал совсем о другом. Надо же быть таким идиотом. Чтобы не защитить себя сверху. Главное, один раз уже наказали, и это меня ничему не научило. Я закрыл глаза, пытаясь унять пульсирующую боль, но даже могучий организм варркана ничего не мог поделать с ней. Ну что ж, придётся существовать с головной болью.

Пьер! Я послал мысль во все стороны, но ответа не получил. Или варркан мёртв, или он слишком далеко от меня. Теперь надо открыть глаза и определить, что со мной, где я и кому свернуть шею.

Превозмогая колоссальную боль, я продрал глаза и занялся осмотром помещения. Странно. Но ничего нового для себя не увидел. Всё тот же зал. Я был прикован к серой стене. Рядом со мной стояли два боболока с обнажёнными мечами. На противоположной стене, как это ни странно, был приторочен Пьер, который, похоже, находился в худшей кондиции, чем я.

Глаза варркана были закрыты, а из уголка рта вытекала тоненькая струйка крови.

Если кровь капает, то человек ещё жив, вспомнил я и немного повеселел. Радость отозвалась новой болью в голове, и я не смог сдержать стона.

– Разве варрканы чувствуют боль?

Я попытался развернуть свои глаза в сторону говорившего, это мне удалось, и в сфокусированном объективе моих зрачков появилась несравненная Шимес. Я открыл рот. Губы почему-то растрескались и плохо слушались.

– Как ты нас накрыла?

Красавица сидела в кресле, которое было подвинуто поближе ко мне. За её спиной стояли довольный Милах и несколько десятков нелюдей. Шимес, внимательно глядя на меня, крутила на своём пальце кольцо с изображением Предвечного. Наконец, после недолгого молчания, она соизволила раскрыть свой ротик и показать кончик соблазнительно влажного языка.

– Все очень просто, варркан. Теперь я сильнее тебя. У меня есть власть.

– Что ты с ней будешь делать? – я продолжал смотреть на кончик розового языка Шимес и думал, какого чёрта в голову лезет всякая ерунда.

– Что можно сделать с властью, варркан?

Все! Я вернусь в империю, и народ признает меня королевой. А потом я наведу порядок в этой грязной стране.

– Шимес. Послушай, детка, что скажет тебе старый сержант.

Глаза Шимес удивлённо округлились, но она ничего не произнесла, давая мне время сказать то, что я считал нужным.

– За свою долгую жизнь я видел очень много людей, желающих обладать властью. Я также видел очень много людей, кто сумел заполучить эту власть. Я видел с десяток королей и не менее дюжины императоров…

– Короче, варркан, что ты хочешь сказать обо мне?

– Короче? Почему бы и нет. За всю свою жизнь я не видел большей идиотки, чем ты. Ты просто маньячка.

А в следующую секунду на меня обрушились здоровенные кулаки Милаха, который подскочил ко мне слишком быстро, гораздо быстрее, чем если бы я был свободен.

Старался он вовсю. И, как всегда, зря. Глупец тот, кто думает, что можно так просто избить варркана. Существует только несколько болевых точек, попадание в которые заставляет нашего брата недовольно морщиться. А всё остальное – мелочь. Тело гасило удары, и я боюсь, что больно было только кулакам Милаха.

Единственная неприятность, несколько раз он врезал мне по голове, что заставило меня закрыть глаза.

Но когда я снова открыл их, то даже моё, неспособное ничему удивляться сознание удивилось. Очевидно, от ударов по голове там чтото сдвинулось с места, и боль, до этого буквально пронизывающая меня, исчезла. Я чуть было не сказал Милаху спасибо, но вовремя одумался. Вдруг ему захочется поставить все обратно.

Тяжело дыша, жлоб отвалил за кресло Шимес, и она снова завела свою волынку.

– Теперь тебе, наверное, очень хорошо?

Если бы она знала, как близка к истине.

Но для истинного удовольствия мне не хватало совсем немногого – свободы. Что я и решил исправить.

Напрягшись, я постарался вырвать своё тело из сжимающих его тисков и перебросить куда-нибудь в более интересное место. Например, поближе к Милаху, который в это время осматривал мой меч.

Но, как ни странно, ничего не получилось.

Я оставался там, где не должен оставаться. То есть в цепях, прикованный к стене. Ладно, попробуем вырваться с помощью грубой мужской силы. Не так эффектно, зато действенно. Я рванул цепи, но в ответ вместо характерного звука рвущегося металла, до моих ушей донёсся смех Шимес и Милаха.

– Файон, ты мог бы спросить меня, что произошло, прежде чем пробовать освободиться.

Ладно, я не гордый. Тем более, что мне абсолютно непонятно, почему я, раньше свободно перемещавшийся по пространству и рвавший не такие цепочки, совершенно беспомощен.

– Так что же произошло? – разбитые Милахом губы еле шевелились.

– А ты посмотри в себя, и увидишь, что произошло.

Последуем совету Шимес, тем более, что мне давно уже хотелось посмотреть на неполадки в моей внутренней системе. Я закрыл глаза и обратил все своё внимание на сознание.

Господи! Что здесь произошло? Я метался по извилинам мозга и, вскрывая ячейки одну за другой, всюду видел любопытную руку Шимес. Пока я был без сознания, она славно поработала в моей голове. Казалось, все моё сознание оплетено тоненькими ниточками разума ведьмы. Теперь становилось понятно, почему я не смог освободиться. Моё сознание было заблокировано сознанием Шимес, и я ничего не мог сделать без её ведома. Все мои знания в один миг стали бесполезны.

– Как тебе это нравится? – голос Шимес проникал в меня и звучал прямо в моей голове.

Я раскрыл глаза и зло уставился на ведьму, которая выглядела весьма довольной.

– Вообще-то в моём лексиконе есть одно слово, но думаю, ты не захочешь выслушать его.

– Если ты боишься Милаха, то он тебя не тронет. Говори, я хочу слышать, что обо мне думает человек, чей разум находится у меня в подчинении.

Ну, я и сказал всё, что думал по этому поводу. А что?

Шимес побледнела, вскочила на ноги и остановила бросившегося ко мне мордоворота Милаха.

– Нет, Милах!

Милах, как и положено дисциплинированному любовнику, раздул свои бычьи ноздри, но на месте остался.

Шимес соскользнула с кресла и неторопливо приблизилась ко мне.

– Я не хотела напоминать тебе, Файон, но придётся. Надеюсь, ты не забыл, как выставил меня на посмешище перед моими людьми в горном замке? И сейчас. Тебя ничему не научили кулаки Милаха, но тебя научу я.

Я только успел подставить щеку. Удар был такой силы, что голова моя метнулась в сторону и врезалась в стену. И, кажется, на щеке, кроме памятного для меня отпечатка остались четыре глубоких царапины от ногтей Щимес.

Я выплюнул два зуба, облизал губы и проглотил обиду.

– Ну и паскуда же ты!

Шимес резко остановила рукой слишком ретивого Милаха и только после того, как удостоверилась, что я смотрю ей в глаза, прошептала:

– А знаешь, варркан, ты мне нравишься!

Ха, нормально. Сначала бац по морде, а потом ещё и нравлюсь.

– Тебе не нравятся мои слова?

– Нравятся, че не нравятся-то. Только зубы жалко. Наверное, без них я не очень симпатичный. Шимес! Слушай! Хорош цирк устраивать.

Если я проиграл, убей меня. Если нет, то отпусти, и мы все начнём сначала. Погоняемся друг за другом. А, Шимес?!

Я думал, Милах взорвётся на своём месте за креслом. Его глаза отчётливо говорили мне, что, будь его воля, он бы сделал со мной что-то ужасное. Но это "что-то" ужасное сделала сама Шимес.

Сначала я подумал, что она собирается оторвать мне уши. Она схватила их, резко и надёжно, затем рванула на себя моё лицо, а в следующее мгновение я почувствовал, как её язык, которым я не далее десяти минут назад любовался, раздвигает мои зубы и проталкивается к моему ошалевшему языку.

Обычно, если я попадаю в подобные ситуации, то стараюсь, чтобы они были приятными.

Как я себя чувствовал в тот момент, это другая тема и совсем не интересная. Я зажмурился и ответил на этот весьма странный поцелуй. Скажу честно, мне понравилось. Весьма и весьма своеобразно. Может быть, это просто от необычности обстановки. Ну кто, когда и где целовался так, как я? Если добавить ко всему этому Милаха, который едва удерживался, чтобы не оторвать Шимес от меня, то получится замечательная и очень живописная картина.

Шимес прекратила свои шуры-муры и отстранилась. Таких безумных глаз я ещё не видал. Это были глаза даже не маньячки, а суперманьячки.

Она резко повернулась и, дойдя до кресла, опустилась в него. Опершись о подлокотник, она закрыла глаза ладонью и замерла. Вместе с нею, замер весь зал. Боболоки даже закрыли свои носовые отверстия. Через минуту напряжённой тишины, Шимес отвела руку от глаз и медленно встала:

– Слушайте все! Этот человек, варркан и наш враг, после прохождения церемонии будет со мной обвенчан., Я ожидал всего, чего угодно. Я был готов к смерти. Я даже был готов к тому, что меня скушают. Но такого!!! Во влип! И за кого?! За Шимес!!!

Среди присутствующих неправильно среагировал только Милах. Он брякнулся перед ведьмой на колени и завопил что-то там о любви до гроба, о каких-то обещаниях. Шимес оттолкнула его ногой и приблизилась ко мне.

– Я знаю, варркан, что ты можешь быть несогласен, но я так хочу, и так будет!

Эта женщина знала, чего она хочет.

– Но я в некотором смысле уже обвенчан, попробовал я надавить на слабую женскую струну.

– Эта девчонка? Она умрёт!

Шимес дотронулась до моей щеки.

– Я тебя ранила? Извини, но ты был груб со мной.

Её горячая ладонь проскользила по моей шее, перешла на грудь, затем на живот. Заметив, что Шимес не собирается останавливаться и что в её глазах появляется знакомый голодный блеск, я заикаясь попробовал отвлечься от ненужных мыслей.

– А-а мой друг, он останется жить?

Где вы видели танк, который можно остановить выстрелом из ружья? Я тоже не видел.

Мне пришлось только стиснуть зубы и заняться вычислением квадрата третьей степени из трёхсот двадцати семи тысяч девятьсот пятидесяти одного. И скажу без лишней гордости, что это мне удалось через тринадцать секунд.

Меня оставили прикованным к стене, без каких бы то ни было поблажек, на которые я мог рассчитывать в роли жениха. Вокруг меня нервно расхаживал Милах, который время от времени, озираясь по сторонам, отвешивал мне весьма недвусмысленные удары. Я только стиснул зубы, представляя себе пытки, которые я применю к этому уроду.

Шимес куда-то исчезла, заверив меня, что никаких отсрочек не будет. Моё умение вычислять квадратные корни из шестизначных чисел подстегнуло её желание поскорее выйти за меня замуж.

Я только мог гадать, как такая мысль могла прийти в голову этой ведьме. Лично для себя я пока что не видел ничего хорошего. Мои мысли были опутаны паутиной Шимес, и я с ужасом представлял, во что могу превратиться при, такой интересной жене.

К чёрту подобные мысли. Я не собирался жениться на Шимес, даже если для этого мне придётся пожертвовать жизнями Илонеи и Пьера. Где это видано, чтобы варркан такого класса, как я, сдавался без боя. Мне бы только освободиться от пут.

Не обращая внимания на редкие, но довольно неприятные удары Милаха, я ещё раз проверил своё сознание. Ничего утешительного.

Сделать что-либо было невозможно. Я чувствовал себя ватным Дедом Морозом. Красивая обёртка и имя, а внутри ничего, кроме ваты.

Сознание по мере возможностей сделало анализ, и выводы оказались самыми неутешительными. Все, кроме моего собственного земного сознания, находилось под неусыпным контролем Шимес.

Я снова вернулся из мира мыслей и увидел, что Милах внимательно разглядывает мой меч.

Как и всегда в подобных случаях он больше походил на нож для открывания консервов. Ничего примечательного. Такой меч нормальному воину было бы противно взять в руки.

– Ну ты, гад, – Милах с силой ткнул меня в грудь, – мне говорили, что этот меч рубит камень?

– Угу! – кивок головой.

– Но почему у меня он не рубит ничего?

– Руки не из того места растут.

Ещё один тычок в нос дал мне понять, что я слишком много болтаю.

Милах поднёс "Лучший" к моему горлу и голосом убийцы-психопата прошептал:

– Сейчас мы посмотрим, как будет действовать твоя игрушка.

Вообще-то мне этого не хотелось. Я знал, что меч начинает действовать от прикосновения моей руки, но вот как он поведёт себя, если к нему присоединить моё горло.

– Милах, корешок, – прохрипел я, стараясь не глотать обильную слюну, – а что на этот счёт скажет Шимес?

Мои слова только ещё больше разозлили его.

Он показал жёлтые зубы и пахнул мне в лицо каким-то чесночным соусом.

– С Шимес я разберусь сам. После твоей смерти она снова захочет меня.

– Почему ты так думаешь? – Господи, этот психопат действительно меня зарежет. Даже если меч останется обыкновенным, он снесёт мне голову одним ударом.

Эти и другие неприятные мысли лезли мне в голову, когда Милах сделал короткий замах.

Я вздохнул с облегчением, когда в дверях появилась Шимес. Честно говоря, я даже не думал, что когда-то буду так рад этой женщине.

Увидев, что происходит, она замерла и, подавшись вперёд, крикнула:

– Милах! Не сметь!

Я поблагодарил Бога и Шимес, и нагло улыбнулся щербатым ртом. Не стоило мне этого делать. Милаха доконала моя наглость. Глухо ухнув, он вогнал мне в шею меч, и я даже почувствовал, как железо врезается в стену.

Если кому-нибудь рубили голову, тот поймёт, что я чувствовал. Холодная сталь обожгла шею, прошла её насквозь и снова вышла по намеченному маршруту.

Я захлопнул глаза и стал ждать, когда моя голова отделится от шеи и упадёт на холодный камень этого старого города. И будут люди слагать песни о безвременной кончине героя-варркана, павшего от руки подлого предателя человечества.

Но что-то моя голова слишком долго падала. Я открыл глаза и увидел интересную композицию, с позволения сказать – натюрморт.

Милах стоял в поднятым "Лучшим", с откинувшейся челюстью и скатившимися на щёки глазами. За его спиной, прижав ладонь к беззвучно раскрытому рту, с не менее выразительными глазами стояла Шимес. А на противоположной стене, прикованный и истёкший кровью, довольно щерился Пьер. Я моргнул, приходя в себя, и увидел немного изменившуюся картину. Милах готовился снова попытаться счастья, Шимес гневно вскинула руку, пытаясь остановить бывшего любовника, а Пьер снова висел без сознания. А может, он и не приходил в себя, а это всего лишь галлюцинации.

Хотя я готов был поклясться, что я жив.

Как ни странно, и как ни удивительно.

Внезапно все сорвалось с места. Милах вспорол мечом мой живот, Шимес что-то закричала, а я снова в одно мгновение стал мертвецом. И, как опять оказалось, зря. Теперь я видел все до мельчайших подробностей. Меч в руках Милаха приблизился к моему животу, бережно распорол расстёгнутую куртку, затем, слегка обжигая, раздвинул кожу и вошёл внутрь. Если бы не серьёзность ситуации, я бы рассмеялся от счастья и щекотки. "Лучший" ничего не сделал своему хозяину. И это был приятно. Так приятно, что я плюнул в гнусную рожу Милаха всей своей накопившейся кровяной слюной.

Милах, в свою очередь, выпустил меч из рук, шагнул назад, как-то медленно и неестественно опрокинул стоящую за ним Шимес, и оба они покатились по каменному полу.

Шимес первая вскочила на ноги и бросилась ко мне.

– Ты жив??

Приятно чувствовать хоть какую-то заботу о своём здоровье.

– Пока да, но хотел бы, чтобы меч вытащили из моего брюха.

Я действительно ощущал некоторый дискомфорт от того, что меч торчал во мне. Словно ножик в рождественской индюшке. Хотя, честно говоря, я никогда не видел, как ножи точат из индюшек. Просто это сравнение показалось мне наиболее удачным.

Шимес отважно, что, несомненно, было её плюсом, взялась за меч и, с силой потянув, вытащила его из меня. Одновременно мы посмотрели на то место, где только что побывал "Лучший" и, по всем признакам, должна была находиться колотая рана. Но там ничего не было. Ровным счётом ничего. Я не имею в виду мой пупок, который просто развязывался от смеха.

– Ты смеёшься, варркан? – ошалевшая Шимес уже не знала, какие ей сделать глаза.

Я ничего не ответил. Собственно, мне и говорить-то было нечего. Я понимал гораздо меньше, чем все они, вместе взятые.

Шимес прикоснулась рукой к тому месту, откуда вышел меч, и я подумал, что всё начинается снова. Но ведьма сразу же отняла ладонь и замерла.

– Я думала, что знаю тебя хорошо, но сейчас понимаю, что ты и впрямь очень велик.

Я не стал её разубеждать. Как хочет, так пускай и думает.

– Но ты всё равно будешь моим.

Вот нашла на неё эта блажь. Хочется ей, и все тут!

Я даже пожалел о своём поведении с Шимес в нашу первую встречу. Если бы я был с ней немного построже, то всё могло бы быть совсем иначе. А теперь мне придётся отдуваться.

Шимес резко повернулась к Милаху и впилась в него своими глазищами.

– Ты! Мразь! Как ты мог ослушаться меня?!

Свою госпожу!

С каждым словом ведьма делала шаг к Милаху, а он испуганно пятился назад, глядя, как Шимес дотрагивается до своего перстня.

– Я уничтожу тебя сейчас же! Ариэс! Малщидал!

– Шимес! – крикнул я.

– Что тебе, варркан?

Не знаю, что меня дёрнуло, но я подумал, что это важно:

– Оставь его, Шимес.

Ведьма внимательно посмотрела мне в глаза:

– Почему я должна выполнять твою просьбу? Милах пытался убить моего будущего мужа и достоин смерти.

– Все это правильно, но всё равно, пусть пока живёт.

– Но почему?

Потому, что я хочу сам посмотреть, что скажет Милах, когда я буду откручивать ему голову и ещё кое-что. Я это подумал, но сказал совершенно другое.

– Потому что именно Милах будет подавать мне домашние тапочки.

Шимес благосклонно отнеслась к моей просьбе.

– Хорошо, варркан. Но пока он не подаёт тебе тапочки, и поэтому будет находиться в тюрьме. Убрать его.

Боболокам не надо было повторять дважды.

Они подхватили обмякшего Милаха, который действительно стал отставным любовником, и куда-то поволокли. Мне бы очень хотелось посмотреть, куда.

– Скажи, Файон, – ладонь Шимес довольно бесцеремонно легла на мой пупок. Очевидно, ведьма уже представляла меня своим мужем. Как тебе удалось остаться в живых?

Я дал волю своему разыгравшемуся воображению:

– Всё дело в том, уважаемая…

– Называй меня просто милой, – потребовала Шимес, и по её сжатым губкам, я понял, что мне придётся сделать это, если я хочу выбраться отсюда.

– Хорошо… Милая. Так вот. Дело в том, что я не просто варркан. Я великий и могучий волшебник, который был послан Создателем, чтобы судить споры мирские между королями. Моя власть безгранична и ужасна. Я могу…

– Дурашка, – Шимес потрепала меня по щеке, и я заткнулся. – Зачем ты говоришь мне неправду? Я же полностью изучила тебя и твоё сознание. Неужели ты думаешь, что я поверю в этот бред с Создателем?

Я на это и не надеялся. Просто я полагал, что после такого живописного представления у Шимес появятся подозрения насчёт моей личности. Но обдурить её было непросто.

Глаза ведьмы превратились в узкие щёлочки. Она собрала мой рот в один растрескавшийся бутон и снова впилась в него губами.

Когда это неприятный, но в то же время сладкий миг прошёл, Шимес тихо сказала:

– Никогда не говори мне неправды. Иначе…

– Я всё понял, – поспешно заявил я, глядя на поднятую к моему носу руку с перстнем. Что тут непонятного?

Шимес отстранилась, её взгляд снова стал бесцветен.

– Церемония назначена на сегодняшний вечер. Будь готов.

– А что, собственно, будет на этой церемонии?

– Не все сразу, варркан. Ты все увидишь сам. А пока отдыхай.

Шимес неспеша удалилась, отдав приказ, чтобы моего тела не касалась ничья рука.

Хорошо сказано, отдыхай. Распят на стене, как Христос. И никто даже напиться не даст.

– Эй ты, образина, – обратился я к стоящему неподалёку охраннику-боболоку, – принесика воды.

Бедняга шарахнулся от одного звука моего голоса, только чёткий приказ Шимес заставил его остаться на месте. Так что я окончательно убедился – чем цивилизованнее люди, тем они пугливее. Мне пришлось страдать: от жажды в довольно неинтересной компании.

– Файон!

А, наконец-то приятель Пьер очухался.

– Ну что, дружище? Как дела?

Пьер оглядел себя с ног до головы и нашёл, что дела могли бы быть и получше. Ему не понравилось, что его место было на солнечной стороне.

– Пьер, покопайся в своей башке и скажи, что у тебя там новенького?

Несколько минут варркан висел неподвижно, закрыв глаза. Когда он снова пришёл в движение, то я сразу понял, что его дела не лучше моих.

– По мне словно каток проехался, – произнёс мой дружок, и я сразу подхватил интересную тему.

– Пьер. Мне кажется, что ты слишком часто употребляешь незнакомые этому миру слова. Где ты мог видеть каток? Ну-ка ответь мне! У варркана не было настроения отвечать на дурацкие вопросы.

– Отстань! Ты уже достал меня своими подозрениями. Тебе мало, что я вишу напротив тебя и выгляжу словно подбитая собака.

Хорошо. Если варркан не хочет отвечать на вопросы варркана, значит, на это есть причина. В данном случае, причина была вполне уважительная. Солнечная сторона.

– Что тут происходило, пока я был без сознания? По твоему виду я сказал бы, что ты очухался гораздо раньше меня.

– Ничего особенного. Пьер. Ничего, чтобы заслуживало твоего внимания.

– Не темни, Файон. Твои зубы, валяющиеся на полу, говорят мне, что тобой немного позанимались.

– Это Милах, решил проверить меня на прочность.

– А ты, часом, не врёшь?

Собственно, чего я скрываю события от Пьера? Какая разница, если он будет знать все.

Может, правда раскроет его глаза?

– Пьер, честное слово, здесь ничего не произошло. Просто Шимес решила выйти за меня замуж, а Милах попытался меня прикончить.

– Ну и что дальше? – похоже, мои признания не произвели на великана никакого впечатления.

– А дальше ничего? Женюсь, и все.

– Я тебя понимаю, дружище!

Как же, понимаешь ты меня. Ни черта меня никто не понимает. Где-то в замке томится моя Илонея, а я вишу здесь и только и делаю, что целуюсь с Шимес и получаю мечом в брюхо.

Моё состояние было и в самом деле не такое уж весёлое. Меня просто мучила беспомощность. Где найти в себе силы противостоять Шимес? Как порвать паутину, что оплела меня с ног до головы? Где выход? Я искал и не находил его. По-видимому, моя дорога оборвётся именно в этом потерянном и забытом людьми городе, расположенном в самом центре болот Чёрных Облаков. Неприятный вывод, но придётся с ним смириться.

– Может быть, Аматия выступит со своей армией и спасёт нас?

Пьер был оптимистом.

– Аматия обещал выйти только через месяц, если мы не вернёмся. К этому времени мы будем или мертвы, или…

– Что или?

– Или ты будешь мёртв, а я буду мужем Шимес со всеми вытекающими отсюда последствиями.

– У тебя есть желание стать мужем?

– Это желание есть у Шимес, и смею тебя заверить, что, контролируя наши сознания, она может сделать всё, что она захочет.

Пьер понимающе покачал головой. Приятно иметь собеседника, которому не надо объяснять все по нескольку раз.

– Ну и что мы будем делать?

– Будем просто ждать и надеяться на чудо. Где оно, это чудо, в каком месте притаилось?

– Файон, ты ждёшь чуда? Ты, такой великий герой, ждёшь помощи? Я тебя не понимаю.

Разве ты потерял силы для борьбы? Ты сломлен?

Я удивлённо посмотрел на варркана. Таким говорливым я его никогда не видел. И самое главное, он говорил правду. Я столько раз попадал в ситуации, из которых, казалось, не было никакого выхода, и всегда выбирался из них победителем. А сейчас? Неужели меня победит какая-то женщина? Да не бывать этому!

– Я не сломлен. Я просто немного не в себе.

Ничего, Пьер, будет и на нашей улице праздник. Рано или поздно я разберусь с Шимес.

– Лучше бы попозже, и не при тех обстоятельствах, о которых ты говорил.

В этом я был полностью согласен с Пьером.

Двери распахнулись, и в зал молча, но торжественно стали заходить нелюди. На их мордах было какое-то скрытое торжество, маленькие глаза радостно блестели, и мне даже показалось, что все они посмотрели в мою сторону.' Не очень приятные взгляды, тем более, когда не знаешь их причины.

Нелюди равномерно распределились по стенам и затихли в ожидании.

Старый замок погружался во мрак. Солнце уже было не способно заглянуть в его окна и, посмотрев на Пьера в последний раз, исчезло.

Слабые недолгие сумерки погрузили замок в мрачное состояние. Скоро и они поблекли, уступая место бесцеремонной ночи. Я почувствовал, как меня охватывает возбуждение, словно перед боем. Знакомое чувство по земным делам, но ровно настолько же незнакомое по делам варрканским. Что-то должно было произойти.

Вся странность этой церемонии, как сказала Шимес, в её неизвестности. Можно было только гадать, что эта ведьма собирается сделать. Всё что угодно, начиная от, бр-р, кастрации и кончая посвящением меня в рыцари нелюдского ордена.

Волна возбуждения достигла и нелюдей. Они качнулись и склонились в низком поклоне. По всем правилам, сейчас должна была появиться Шимес, чтобы возвестить о начале таинственной церемонии. И она действительно появилась.

Волокуши – маленькие, беззлобные до поры до времени твари, поставили в середине зала уже не кресло, а самый настоящий трон. Они же бросились к дверям и принялись расстилать длинную дорожку бледного цвета.

Я присмотрелся и обомлел. Дорожка была сделана из человеческой кожи.

Раздался громкий рёв нелюдей, и в дверях, наконец, появилась сама Шимес. Даже я, видевший на своём веку немало красивых женщин, должен был признать, что такой ещё не встречал. Ну, разумеется, за исключением Илонеи. Но она скорее была божеством, спустившимся в этот мир, и ни под какие сравнения не подпадала.

Я посмотрел на Пьера Абана. Если кто и находился не в своё тарелке, то это он. Он пожирал Шимес глазами. И с ним тоже трудно было не согласиться.

На Шимес было прозрачное одеяние, которое нисколько не скрывало всех её прелестей.

Волосы, чёрные, как воронье крыло и пышные, как сама ночь, были собраны в невообразимую причёску. Господи, это была сама невинность!

Шимес шла, скромно потупясь, не глядя ни на кого. Подойдя к трону, она с грацией дикой кошки опустилась в него и сложила руки на коленях.

Рёв нелюдей смолк, и наступила тишина.

Шимес подняла руку и сказала, обращаясь в никуда.

– Пусть начнётся церемония.

Я не знаю, когда нелюди успели так хорошо все освоить, но мысль о том, что человечеству ещё придётся столкнуться с этим отродьем, не покидала меня.

Откуда-то послышалась странная музыка, похожая на ночной шорох. До боли в ушах я вслушивался в эту музыку, стараясь уловить в ней хоть что-то человеческое, и не находил.

Музыка несла в душу смятение и страх.

Шимес поднялась со своего места и вскинула руки. И тотчас, повинуясь её движению, разверзся потолок, и в образовавшееся отверстие заглянуло ночное небо. Чистое звёздное небо.

Шимес, не опуская рук, потянулась к этому чистому куску и стала что-то бормотать. Слова были незнакомы мне, но смысл как-то доходил до меня. Может быть, какой-то из. моих разумов знал его и теперь, воспользовавшись тем, что внимание ведьмы обращено в небо, старался передать смысл этих бессвязных слов мне.

Шимес говорила что-то о тёмных духах, которые спрятались от мира, о зле, которое покинуло землю. И в это миг она была дико прекрасна, эта злобная тварь в образе женщины.

Звёздное небо стало затягиваться тучами, чёрными и низкими.

– Введите подданных для свершения церемонии.

Голос Шимес заставил двигаться покорные тела нелюдей. С места сорвалось сразу несколько десятков и устремилось к выходу. Через несколько минут они появились, волоча на цепях около двадцати человек. При их виде мне стало не по себе. Если мне не изменяет память, это были воины из личной гвардии короля Аматия. Но как жалок был их вид! Все тело покрыто сплошной засохшей кровяной коркой. Они еле волочили свои ноги.

Следом за ними в двери были загнаны нелюди, которые больше подходили к этому определению, нежели те, кто стоял у стен и имел меч.

– Ты узнаешь их, варркан?

Вопрос Шимес относился не ко мне, а к Пьеру Абану. Тот кивнул.

– Да, варркан. Это именно те люди, что охраняли моего сводного брата. Они зашли в болота следом за вами. Мои слуги захватили их, и мне весьма жаль, что среди этого человеческого сброда не было Аматия. Весьма жаль. Но я получу и его.

– Ты убьёшь их?

– Ну что ты, варркан! Разве я могу убивать тех, на кого сама похожа. Ты плохо обо мне думаешь. Они сами отдадут свои жизни, чтобы служить мне.

– Они никогда не будут служит тебе!

– Ты так думаешь? Ну что ж, посмотрим.

Может быть, и тебе придётся последовать вслед за ними. Если, конечно, твой друг Файон не заступится за твою ничтожную жизнь. И, может быть, если он будет вести себя хорошо, я подарю эту жизнь твоему телу.

Интересно, что она имела в виду, говоря о моём примерном поведении? И почему эти люди пришли на болота? Хорошо, хоть Аматия нет с ними.

– А теперь пора.

Людей, словно скотину, подогнали к трону и ударами мечей заставили сбиться в кучу.

Шимес сняла со своей руки кольцо и, держа его над собой, запела в такт музыке.

Словно гигантский колокол громыхнул высоко в небе, и вслед за ним на растерянных и ничего не понимающих людей с небес обрушилась гигантская молния. Их тела падали на каменные плиты, извивались в последней попытке удержать жизнь, но тщетно. Всё было предопределено. Они остались лежать, недвижимые, молодые, так ничего и не повидавшие в своей недолгой жизни.

Шимес, продолжая свою песню, подошла к этим телам. Затем произошло то, что я уже видел, когда была убита Безора. От тел поднялись маленькие прозрачные облачка и устремились вверх. Но Шимес повелительно направила своё кольцо, и они, повинуясь её силам, стали вновь опускаться. Боболоки с мечами загнали истинных нелюдей под эти сверкающие людские души. Нелюди испуганно озирались, пытались отбежать в сторону, но всюду их встречали мечи боболоков.

– Смотрите, варрканы, какова моя сила.

Сейчас вы увидите чудо!

Шимес кричала как сумасшедшая, она впала в то состояние, которое врачи называют трансом.

Белые души заскользили вниз и, остановившись над головами нелюдей, стали медленно рассасываться. Сначала ничего не происходило, но в какой-то момент стоящие на четвереньках нелюди дрогнули, заметались и ещё через миг прочно встали на задние лапы. По их мордам пробежала искра мысли, а глаза зажглись неведомым огнём.

Шимес рухнула на свой трон. Всё было закончено. Людские души были перенесены в чуждые им тела. Но на этом церемония не закончилась. Вновь обращённые боболоки стояли, ничего не понимая. К ним подошли вооружённые нелюди, что-то прогавкали, и дальше началось такое, от чего я закрыл глаза.

Обретшие человеческий ум звери бросились на распластанные людские тела и принялись поедать их с ужасающим чавканьем. Я услышал, как вырвало Пьера, но заставил себя открыть глаза и посмотреть на происходящее.

Может быть, я надеялся, что увиденное придаст мне силы. Может быть. Но ничего кроме ненависти я не почувствовал.

Неожиданно один из боболоков оторвался от кровавого пира, взглянул на Пьера и одним прыжком подскочил к нему. Я ожидал самого худшего, но нелюдь пристально посмотрел на варркана, и что-то блеснуло в его глазах. В следующее мгновение он закричал, и крик этот был человеческим криком боли. Он обернулся и, вскинув лапы, бросился на Шимес. Казалось, ещё чуть-чуть, и его острые зубы вопьются в нежную кожу, но это только казалось. Прежде, чем он успел добежать до ведьмы, его тело было встречено мечами, разорвано и съедено. Самое ужасное, что это сделали те, кто только что были людьми.

Страшная музыка замолкла, и я посмел посмотреть на зал. О том, что. здесь произошло, говорило только красное пятно на серых плитах, да, пожалуй, боболоки, которые не успели ещё напялить свои шаровары. Шимес сидела на троне, прямая и безразличная ко всему происходящему. Какая же злость должна скопиться в женском сердце, чтобы вот так поступить с людьми. Зверская злость. Непрощаемая.

– Церемония окончена. Уведите подданных.

Новоиспечённых боболоков увели. Теперь это были нелюди, которым, может быть, известны все человеческие чувства. Может быть, кто знает?

Шимес встала и, покачиваясь, подошла ко мне. Она не выдержала моего взгляда и опустила свои глаза. Она знала, что я не прощу её.

– Что ты думаешь об этом?

– Ты такая же, как и они.

– Ты ошибаешься, варркан. Я лишь хочу власти. Власти и любви.

Меня передёрнуло от одного этого слова.

– Неужели ты думаешь, что после всего этого я смогу согласиться?

– Ты согласишься, варркан. Ещё как согласишься. Если не захочешь, чтобы с твоей невестой, этой девчонкой, и твоим другом произошло то же самое. Не говори ничего. Подумай.

Чуть позже мы вернёмся к этому разговору. А пока мне надо немного отдохнуть и распорядиться насчёт нашей свадьбы.

– Свадьбы? Но разговор шёл только о помолвке!

– Будем считать, что она только что произошла. Подумай и не забывай моих слов о девушке и варркане.

Шимес удалилась, чуть слышно шурша прозрачным покрывалом, которое не скрывало её звериного облика. Следом за ней черным ручьём вытекли все нелюди, оставив нас е Пьером одних.

– Что ты обо всём этом думаешь? – Пьер угрюмо смотрел на меня из-под сдвинутых бровей.

– А разве не понятно? – огрызнулся я. Можно подумать, что он думает как-то иначе.

– Не кипятись. Давай все обдумаем.

В самом деле, чего это я? Какая-то злость.

Неужели я так огрубел от этой работы. Смерть, кругом только смерть. Но это не повод, чтобы посылать друга ко всем чертям.

– Извини, Пьер, я, кажется, немного сорвался. Что ты хочешь обдумывать? Ты слышал, что сказала Шимес?

– Именно это я и собираюсь обсудить.

В голосе друга и варркана я услышал какую-то надежду.

– Что ты предлагаешь?

– Файон, сейчас я скажу тебе то, что думаю. Но не говори ничего, пока я не закончу.

Обещаешь?

– Хорошо.

– Ты знаешь меня уже достаточно долго, чтобы знать, что я отношусь к тебе едва ли не с большей любовью, чем ты к Илонее. Ты также знаешь, что Кодекс Варркана запрещает какие бы то ни было уступки тёмным силам. И то, что я хочу предложить тебе, является прямым нарушением нашего Кодекса. Но ты не просто варркан, ты человек из другого мира и можешь справиться с противоречиями в своём сердце. И ты, и я, оба мы хотим жить. И хотим, чтобы была жива Илонея. А для этого ты должен жениться на Шимес. Я просил тебя выслушать до конца!

Я закрыл рот и остановил готовую вылететь фразу, далеко не лестную.

– Итак, Файон. Ты должен поступиться всеми своими принципами и согласиться на этот брак. Ты должен быть ласковым женихом и старательным мужем. Хотя, надеюсь, что до этого дело не дойдёт. И вот, когда ты станешь всем этим, у тебя появится возможность завладеть кольцом Предвечного.

Кажется, я понял мысль Пьера. Он предлагал мне сделку с совестью, сделку с сердцем и со своим человеческим достоинством.

– Рано или поздно, но Шимес в чём-то ошибётся, и кольцо будет в твоих руках. И вот тогда, когда она лишится своей силы, каждый получит по заслугам. Почему ты молчишь, Файон?

– Ты же сам просил меня помолчать!

– Я не думал, что ты настолько выдержан.

Ну так что? Ты согласен?

– А подумать можно?

– Кто я такой, чтобы запрещать думать великому Файону?

Я погрузился в мир своих мыслей. Я тщательно закрылся от сознания, которое держала под контролем Шимес, и теперь предоставил право решать своему земному разуму. Доверял ему, как самому себе. Странная мысль, но некоторые люди не могут похвастаться тем, что доверяют самому себе.

Итак, что мы имеем? А имеем мы вот что.

Красивая и чертовски привлекательная ведьма воспылала ко мне страстью. И желает разделить со мной брачное ложе. Если я не соглашусь, то мою любимую и моего друга ожидает безусловная смерть. Если же соглашусь, то это будет выглядеть как предательство. Я предам Илонею, предам людей и предам самого себя. Кодекс Чести не в счёт. Я и в более лучшие времена нарушал его. Лучшие времена. Когда-то я полюбил зеленоволосую Ило, и её любовь помогла мне спасти Иннею. Может, все не так плохо? Может быть, заставив полюбить Шимес, я спасу эту женщину от беса, вселившегося в неё. И тогда она сама поймёт, что всё, что случилось в её никчёмной жизни, лишь прах, такой же, как и прах этого старого города. Но если этого не произойдёт, то я смогу получить кольцо Предвечного. Но смогу ли я? Что? Полюбить Шимес и заставить её полюбить меня? Кажется, нет.

Слишком тяжело мне будет, невозможно. Мысли о томящейся где-то Илонее будут мешать мне.

Ах, если бы только Шимес выбрала Пьера. У него бы всё получилось. Я же видел, как он смотрит на неё. Он влюблён, как мальчишка. И ему не повезло с предметом любви. Всё-таки он прав.

Мне надо попробовать. Но как это трудно!

– Я все решил, Пьер.

– Каково твоё решение?

– Я попробую.

Может быть, я и ошибся, но мне показалось, что этот мужественный человек вздохнул. Облегчённо и в то же время с горечью. Ведь он предлагал за жизнь Илонеи, моей Илонеи свою любовь. Ничего, Пьер, может быть, всё обернётся к лучшему.

– Как ты собираешься завоевать её доверие? теперь варркан мог говорить только о деле, все эмоции были оставлены где-то далеко.

– Это можно сделать двумя способами, но оба они мне не нравятся и совершенно не подходят. Шимес может потребовать подтверждения в преданности.

– Конкретно, Файон. Не думаю, чтобы у нас было много времён и на разговоры. Давай без всяких загадок, напрямую. Не стоит жалеть меня, если ты понимаешь, что я хочу этим сказать.

– Конкретно, это может выглядеть следующим образом. Шимес захочет, чтобы я убил одного из вас, скорее всего Илонею, но, не исключено, что и тебя. В любом случае, этот способ неприемлем.

– А второй?

– А второй, лечь с ней в кровать и показать всё, на что я способен.

– Ну, и?

– Что "ну, и"?

– Я не понимаю, почему это тебя смущает?

Разве ты никогда не делал это с другими женщинами? Кодекс Чести не запрещает этого. Просто забудь, что Шимес относится к силам Зла, и все.

Пьер буквально выдавливал из себя слова.

Он действительно был сражён наповал.

– Боюсь, что Шимес разгадает мою игру и поймёт, что все это для того, чтобы оставить в живых вас. А как только это произойдёт, то она, как женщина умная, потребует вашей смерти.

– И причём обоих сразу, – вставил варркан.

– Да, все может быть.

– Тогда полюби её по-настоящему.

– Как ты?

Пьер, наверняка, догадывался, что я знаю о его страсти, но никогда бы не подумал, что я способен сказать об этом вслух. Я видел, что он напрягся и замкнулся в себе. Тогда мне пришлось немного разозлиться:

– Ты что, думаешь, я совсем слепой? Да ты втрескался в неё в первый же миг, как увидел её. И не стоит обижаться на меня. Я сказал чистую правду и в первый раз вижу варркана, который обижается на правду. Или ты действительно хочешь, чтобы я влюбился по-настоящему? Что тогда можно сказать о тебе?

Моя пламенная речь дошла до ушей варркана, и он усмехнулся. Мир был восстановлен.

– И ты всё это время знал, что я люблю её?

– Этого не заметил бы. только пень.

– И ты решился идти со мной? Ведь я мог предать тебя.

– Из-за женщины?

– Да!

– Но ведь я не предал всех нас из-за своей любви к Илонее.

– Ну что ж, если это будет необходимо для дела, полюби её по-настоящему. Но только потом так же по-настоящему разлюби. Тебе достаточно Ило и Иннеи. Оставь мне хоть Шимес.

– Пьер, дружище, тебе не кажется, что мы начинаем делиться женщинами, так же, как на земле делят шкуру неубитого медведя?

Смысл сказанного быстро дошёл до сметливых мозгов варркана Пьера Абана, и он засмеялся на две секунды позже меня. Это не говорило об его тугодумии. Просто варрканы не шутят, да и шуток не понимают. Не то, что мы, простые люди с Земли.

Через два часа после нашего разговора, когда мы с Пьером успели и переговорить, и немного отдохнуть, хотя отдыхом это назвать было трудно, в зал вошли несколько нелюдей. Их приход отвлёк меня от грустных мыслей и заставил внимательно следить за происходящим.

Половина пришедших подошла к моему распятию и стала снимать меня с цепей. Руки и ноги так долго находились без движения, что были похож на ватные культи. Стоять я не мог, и поэтому позволил мохнатым лапам боболоков некоторое время поддерживать меня. Пьер тоже качался как пьяный, но выглядел немного лучше. Наверное, на мне сказывались побои Милаха, попадись он мне когда-нибудь.

Боболоки любезно подождали, пока мы сможем стоять на ногах достаточно прочно, затем взялись за концы цепей и повели нас, непонятно только, куда.

Мы шли недолго, всего несколько поворотов по серому тёмному коридору, позвякивая цепями, как каторжники. Дойдя до громадных дверей, мы остановились. В отличие ото всех дверей в этом замке, эти были целыми и неповреждёнными. Словно их только что повесили.

Двери распахнулись, и мы попали в совершенно иной мир. Не было больше серых стен и пыльных полов. Всюду сияла чистота, стены были украшены коврами. Мебель, вазочки, цветочки, в общем, все, как и положено.

Шимес постаралась устроить своё жилище на славу.

– Что передать нашей госпоже? – спросил один из боболоков.

– Я бы хотел, чтобы она сама выслушала то, что я скажу ей.

Боболок совсем по-человечески пожал плечами и скрылся в соседней комнатке. Через минуту он появился.

– Наша госпожа сейчас появится, чтобы узнать твоё решение, варркан Файон.

– А ты не можешь называть меня господином? – Пьер за моей спиной усмехнулся. Мне это не понравилось. Слишком уж он становится смешливым. Того гляди и забудет, что мы варрканы.

– Если вы примете предложение нашей госпожи, то все будут называть вас только господином, – сказал боболок бесстрастным голосом.

Я и не знал, что нелюди могут быть бесстрастными.

– И вы будете выполнять все мои распоряжения? А?

Боболок не ответил на мой вопрос. Он просто ловко ушёл от ответа, сославшись на Шимес.

– Наша госпожа, Шимес! – и низенько поклонился.

Шимес вышла из комнаты, вся задрапированная в чёрное. Длинное чёрное платье, чёрная вуаль и, конечно же, чёрные волосы, рассыпавшиеся по плечам.

Я услышал, как сзади тяжело задышал Пьер.

Ну, что любовь делает даже с варрканами?!

Шимес остановилась прямо передо мной.

– Что ты решил, варркан? – даже сквозь густую вуаль я почувствовал напряжённые глаза ведьмы.

– То, что ты и хотела услышать.

– Ты согласен добровольно? – а теперь уже удивление, смешанное с недоверием.

– А почему бы и нет? Я тоже хочу жить и не быть подлецом.

– О чём ты? – к удивлению и неверию примешалось непонимание.

– Ты красива, прекрасно сложена, почему бы мне не жениться на тебе?

– Ты хотел сказать не это! – подозрительность! Надо срочно оправдываться.

– Я просто подумал, что, возможно, ты отпустишь моих друзей, если я буду твоим мужем.

Шимес успокоилась, откинула вуаль, и передо мной предстали ясные глаза влюблённой женщины. И за что меня бабы любят?

– Значит, ты все окончательно решил, да, Файон?

– Да, Шимес.

– Называй меня милая Шимес.

Дыхание Пьера исчезло, и я, ощущая на спине его взгляд решился:

– Да, милая Шимес, я хочу, чтобы ты была моей!

Просто удивительно, почему все женщины так быстро падают в обморок?