В своей жизни мне приходилось испытывать многое. Я умирал несчётное количество раз и столько же раз возрождался снова. Я знал многих женщин, и ни одной по тем или иным причинам не удалось довести меня до венца. И вот теперь, похоже, я влипал окончательно. У Шимес были далеко идущие планы, и в этой игре королевских особ мне, варркану и мужчине, отводилось довольно незавидное место рядом с постелью или в ней самой.

Споря сам с собой, я молча наблюдал за приготовлениями к свадьбе. Нелюди носились, словно угорелые. Что они делали, я так и не понял до самого начала ритуала. Шимес скрылась, а мы с Пьером были предоставлены сами себе.

Но это была относительная свобода муравьёв в стакане, накрытом блюдцем. Не знаю, как варркан, но я постоянно чувствовал внутренний контроль со стороны Шимес. Тоненькие нити, словно паутина, опутывали моё сознание, и мне приходилось довольно тщательно контролировать мысли, стараясь, чтобы они не шли вразрез с моими словами. Хотя, если сказать откровенно, думать о Шимес с отвращением я просто не мог.

То, что она была самой ужасной женщиной в этом мире ведьм и колдунов, как-то отошло на второй план. Была очень привлекательная, весьма молодая и соблазнительная девушка, которая, как и все, хотела любви. Разве можно за это винить человека? Другое дело, всё остальное. Но, памятуя о том, что в любую минуту Шимес может контролировать мои мысли, я старательно избегал этих тем.

Мой мозг, казалось, понял, что от него требуется, все мысли были профильтрованы и разукрашены, так что если бы ведьма вздумала меня сейчас проверить на предмет лояльности, то весьма удивилась бы, узнав, что моя страсть достигла своего апогея.

Пьер стоял у окна, молчаливо наблюдал за снующими туда-сюда нелюдями. Цепи с него, в отличие от меня, не сняли, но его это не сильно тяготило. Изредка я ловил его ободряющий взгляд, в котором мелькала искра заговора, но она моментально исчезала, уступая место послушанию и покорности.

У Шимес были немного странные вкусы. Вообще-то я не знаю, как проходит венчание и свадебный обряд, но, судя по тому, какой кровавой была помолвка, сама свадьба могла показаться просто райской жизнью. В зале были накрыты столы, хотя я не знал, что будет служить угощением, в одной из многочисленных комнат соорудили алтарь, на котором не было никакого упоминания о Боге или заменяющих его символов.

Обо мне тоже позаботились с некоторым своеобразием. Я не сказал бы, что со мной плохо обращались, хотя со стороны нелюдей трудно ожидать элегантности и утончённости.

Я уже успел побывать во внутреннем бассейне, наполненном довольно тухлой водой, где смыл с себя липкий пот. Меня даже одели соответствующим образом. Почти строгий костюм, не хватало только смокинга и бабочки.

Пьер, когда увидел меня в этой одежде, несмотря на ситуацию, чуть не рассмеялся. Ну что ж. Если я и смешон, то меня никто не видит.

Ко мне подошёл один из боболоков и, обращаясь ко мне, чуть не склонил голову. Но господином, видимо, не посчитал нужным называть, по той причине, что пока я таковым не являлся.

– Наша госпожа просит вас пройти за мной в зал, где произойдёт обручение.

– А он? – я кивнул на стоящего у окна Пьера, который наблюдал за нами.

– Он тоже будет приглашён, но немного позднее.

Я бросил взгляд на варркана и заметил едва заметный кивок. Ну что ж. Если просят меня одного, так или иначе, придётся повиноваться.

Будем только надеяться, что моё расставание с Пьером будет носить временный характер. Я только хотел подойти к Пьеру и попрощаться.

Но едва я сделал шаг ему навстречу, как паутинки в моём сознании натянулись и заставили делать совсем не то, чего я хотел.

Моё тело развернулось, а ноги сами пошли за удаляющимся боболоком. Должен заметить, что весьма неприятное ощущение, что твоим телом вертят, как игрушкой, быстро прошло, и уже через несколько секунд мне казалось, что всё, что я делаю, я делаю сам. Только мой слабый земной разум понимал, что с такими силами, какими обладает Шимес, я не только могу быстренько оказаться в одной с ней постели, но и при известном старании и изобретательности способен выполнить любую задачу.

Если Шимес будет и дальше управлять мной, то я даже буду способен пустить кровь и Пьеру, и Илонее. Понимание этого тяжёлым гнётом лежало на моём сердце, и я был рад, что Шимес оставила в покое хотя бы мой земной разум, впрочем, от него было мало пользы. Он был слаб и беспомощен в этом мире.

Подданные Шимес постарались на славу.

Замок был украшен как новогодняя ёлка. Очевидно, в этот старый город, полный руин и праха, стекались богатства, которые награбили боболоки ещё в прошлое своё объединение. Ковры, драгоценности, посуда. Но всё это было повешено и расставлено неумелой рукой.

– Вам сюда! – сопровождающий меня боболок указал на дверь, ведущую в небольшую комнатку. В ней не было ничего примечательного, если говорить об обстановке, всё было просто и даже красиво. Но в целом, участки неприкрытых коврами серых стен, чёрные драпировки и некоторые предметы, предназначенные явно для чёрной магии, произвели на меня немного гнетущее впечатление.

Трудно объяснить даже самому себе, что творилось в душе, пока я ждал Шимес. С одной стороны, я понимал, что это необходимо для спасения жизней Пьера и Илонеи. Да и моей, наверное. Но с другой стороны, я ощущал в душе неимоверную тягость предательства.

Двери открылись, и в комнату вошла Шимес в белом платье. Я смотрел, как она приближается ко мне, и думал о том, что земные люди говорят истинную правду о том, что подвенечный наряд красит любую женщину. А если учесть, что Шимес была далеко не простой женщиной, а очень и очень привлекательной, то можно догадаться, почему моё сердце застучало неровно и слишком громко.

Она была действительно прекрасна, эта ведьма с душою разбуженного зверя. Белое одеяние старательно скрывало её формы, но мозг любого мужчины устроен таким образом, что способен дорисовать картину только по крохотному обнажённому участку тела.

В данном случае это оказались руки. Белые пальцы с длинными ногтями, накрашенными синим лаком, скромно сцепились впереди. И только по ним я мог догадываться, что скрывается под белыми кружевами платья.

Шимес подошла к алтарю с изображением Предвечного и опустилась на колени. Вообще-то я не знал, что делают в подобных случаях, и только толкнувшая меня сзади лапа боболока дала понять, что мою персону желают видеть рядом с Шимес. Толчок был достаточно сильным, чтобы я опустился на колени. Шимес чуть повернула голову, но за белой фатой я не смог увидеть её глаз. Я только почувствовал, как она коснулась своим разумом моих мыслей. Благодарение Господу, что именно в этот момент моё мужское начало возобладало над всеми эмоциями! Шимес чуть заметно кивнула головой, видимо, вполне удовлетворённая увиденным.

– Начинайте!

Её голос не был похож на всё, что мне приходилось слышать до этого. Кротость и послушание, вот что было в нём. Хотя о послушании мог говорить как раз я. Шимес была инициатором, а я всего лишь жертвой.

Обойдя нас, к алтарю подошёл крупный бобок, которых я, как ни странно, ещё не встречал в старом дворце. Очевидно, эти сильные нелюди выполняли какие-то особенные поручения Шимес, как, например, сейчас. Или просто их было очень мало, что меня ничуть не удивило.

На своём веку я их покосил достаточно. На бобоке был просторный чёрный плащ с капюшоном. Со спины могло показаться, что это взаправдашний поп, но спереди, из-под капюшона, на меня смотрели маленькие красные глазки, в которых горела ненависть, и я даже порадовался, что в эту минуту рядом со мной Шимес.

Вообще-то хорошего здесь мало – если ведьма так бесцеремонно обходится с нелюдью, то что говорить обо мне? Похоже, я буду самым порабощённым мужем во всём мире. Ладно, это всё ерунда, надеюсь, на рыбалку она меня отпускать будет, Какая к чёрту рыбалка! Я обругал себя всем своим черным запасом. Похоже, меня здорово окрутили, если я начинаю думать не о деле, а о простых мужских радостях.

Бобок тем временем повернулся к алтарю и стал монотонно говорить что-то на непонятном языке. У меня создалось впечатление, что это простой набор случайных фраз, произносимый только для того, чтобы создать видимость производимой церемонии.

Рука Шимес соскользнула со своего места и накрыла мою ладонь. Вообще-то – довольно приятное чувство! Рука была тёплой и напомнила мне молодые годы, когда одно вот такое прикосновение могло привести меня в неописуемый восторг.

Но сейчас я немного постарел, если можно назвать двадцать семь с хвостиком старостью, и волнение первых свиданий стало привычным. Но тогда непонятно, почему сердце колотится в груди, а рука отвечает на ласки Шимес. И в самом деле, моя ладонь действовала как бы независимо от меня. Она выскользнула из-под руки Шимес, накрыла её и сжала. Я только почувствовал, как дыхание женщины сбилось.

Бобок продолжал что-то бубнить, когда Шимес тихим голосом сказала:

– Довольно. Приступай к главному.

Бобок покорно повернулся, в руках у него было золотое блюдце, на котором лежали два золотых кольца.

Мой земной разум рванулся, пытаясь овладеть телом, но не смог. Слишком сильная зависимость от Шимес. Если она и почувствовала что-то, то ничего не сказала.

– Встаньте, дети мои! – прошепелявил бобок.

Ха! Оказывается, я ещё и его ребёнок!

Тем не менее я поднялся на ноги вслед за Шимес.

– Согласна ли вы, наша госпожа, выйти замуж за человека по имени Файон? – прогундел нелюдь, и я почувствовал, как сбившийся земной разум замер в ожидании.

– Да! – чуть слышно сказала Шимес. Эта женщина действительно спуталась с дьяволом, если может говорить таким сладостным голосом.

– Согласен ли ты, человек по имени Файон, взять в жёны нашу госпожу?

Пальчики Шимес впились в мою ладонь так, что из-под ногтей показались капельки крови.

Да, отказываться не стоит.

– Согласен, а как же!

– Именем Предвечного считать брак свершённым!

Я думал, что в этот момент небеса разверзнутся и всевышний покарает меня за слабость.

Но ничего похожего не произошло. Только Шимес вздохнула, как будто с облегчением.

Интересно, чтобы она сказала, если бы узнала, что я всё время держал левую руку в фигуре, которую в народе нарекли простым именем – "кукиш". Для меня это было слабым утешением, но я хоть так старался очистить свою совесть.

– Муж мой, – Шимес повернула ко мне свою голову, – теперь нам нужно надеть друг другу кольца.

Ведьма взяла с блюдца кольцо, предназначенное мне, и стала натягивать его на мой палец. Естественно, никто не позаботился узнать мой размер, и, как невеста ни старалась, кольцо налезло только на мизинец, что служило добрым знаком. В моей башке зародился маленький план по захвату кольца Предвечного, но для этого мне нужна была рука Шимес. Было бы просто замечательно, если бы я, надевая на её пальчик обручальное кольцо, стянул с другого не менее замечательного пальчика кольцо, столь необходимое мне.

Но, к моему разочарованию, кольцо Предвечного было не на той руке, на которую мне пришлось натягивать обручальное. Шимес, возможно, сомневалась во мне и приняла все меры предосторожности.

– А теперь закрепите ваш брак поцелуем верности!

Этот бобок в рясе священника определённо выводил меня из себя. Какие ещё поцелуи? Разве их было недостаточно?

Но у Шимес было несколько иное мнение по этому поводу. Она откинула вуаль, подняла лицо и прикрыла глаза, ожидая доброго мужского поцелуя.

Что ж! Если мне суждено быть её мужем, то я буду делать всё, что считаю нужным. Прости меня, Илонея, видит Бог, что всё это делается только ради тебя.

Я обхватил тоненькое тело Шимес своими громадными грубыми ручищами, прижал его к себе так, что Шимес пискнула, и запечатлел на её губах такой страстный поцелуй, что она чуть было снова не потеряла сознание.

Вполне естественно, что после этого я услышал от неё:

– О, милый мой, я тебя люблю!

Я тоже не остался в долгу:

– А я тебя просто обожаю. Так бы и скушал тебя прямо сейчас!

– Файон, ты хочешь быть похожим на моих подданных? – игриво спросила моя, будем так говорить, жена.

– Просто ты выглядишь ослепительно в этом платье! Ты великолепна!

Если кто-то хочет сразить женщину наповал, то ему стоит произнести всего лишь несколько комплиментов её одежде, характеру и внешности. И тогда дело в шляпе. Я ничего не мог сказать о её характере, но платье Шимес и её внешность стоили того, чтобы сказать несколько пламенных слов.

– А ты не врёшь? – ну вот, опять начинаются подозрения!

– Шимес!

– Милая Шимес! – черт, опять забыл этот дурацкий этикет.

– Милая Шимес! Если ты когда-нибудь смотришься в зеркало, – как я её, а? – то наверняка знаешь, как ты красива. Любой на моём месте полюбил бы тебя.

– А ты сам?

– Конечно же! – вот если я не приучен говорить красиво, то уж ничто не поможет.

– А как же твоя девчонка?

– Точно так же, как твой Милах, – довольно удачно подмечено!

– О, Файон! Женские сердца переменчивы.

Когда я встретила тебя, то сразу решила, что ты будешь только моим. А Милах? Он всего лишь животное для моих прихотей. Надеюсь, что ты не обижаешься на меня?

Ну что ж! Если женщина начинает оправдываться, то это почти победа. А чтобы укрепить эту победу, поцелуем-ка ещё раз эту крошку. Кажется, мне это начинает нравиться.

Я впился в губы Шимес и не отпускал их, пока она требовательно не застучала по моей спине кулачками.

– Ах ты, мой зверь! – ух, как она меня! – А теперь пойдём, нас ждут гости.

Я сразу скуксился. Ну конечно, гости! Опять эти чавкающие рожи, снова этот трупный запах! Мне это действует на нервы.

Шимес, держась за мою руку, потянула меня к выходу, и через несколько минут мы появились в зале, где, действительно, было много гостей. Если просто сказать, что здесь собралась нелюдь, значит, ничего не сказать.

Здесь присутствовали представители всех разновидностей этого дрянного народца, начиная с низкорослых боровиков и заканчивая сумрачными уродами и оборотнями. Общество на славу!

Единственным человеком, который сидел среди всей этой мрази, был, естественно, Пьер.

Думаю, что он чувствовал себя довольно неуютно, сидя посреди двух бобоков, которые от такого близкого присутствия пищи буквально исходили слюной.

При нашем появлении по зале разнеслась всё та же непонятная музыка, и все нелюди, разом подскочив, заорали, завизжали, загоготали и даже захрюкали.

Если они так приветствовали меня, то мне их приветствие и даром не нужно. Но, скорее всего, я их интересовал постольку поскольку.

В данном случае центром внимания была Шимес. Их госпожа!

– Посмотри, милый, какая армия у меня!

Разве сравнится она с армией чёрного варркана, которого ты убил? Там были простые скоты, а здесь, – она обвела зал глазами, – здесь сидят мыслящие существа, которые ни в чём не уступают людям, а в чём-то даже превосходят их.

Я хотел было сказать, что случилось с одной такой же армией и её хозяином, но промолчал. Во-первых, потому что Шимес не стала бы мня слушать. А во-вторых, ведьма была в чём-то права. Если такая армия выйдет из болот и будет возглавлена самой Шимес, то я не хотел бы оказаться в роли её противника.

Шимес привела меня к дальнему концу огромного стола. Там стояло два трона, причём тот, что предназначался для меня, был немного поменьше. Я не стал долго раздумывать и, обойдя свою новую жену, шмякнулся на высокий трон.

Шимес недоуменно уставилась на меня.

Нелюди почувствовали, что сейчас что-то произойдёт, и замолкли. Вообще-то я нарывался на грубость, но, немного зная характер Шимес, продолжал вести свою игру.

– Разве ты не видишь, милый, что сел на мой трон? Твоё место рядом со мной! – ой, как страшно!

Глазки ведьмы аж побелели от бешенства, а я только усилием воли заставил свою задницу оставаться на том месте, куда я её посадил.

Или она останется здесь, или у неё будут большие неприятности. Ну и чёрт с ними! Я не собираюсь допустить, чтобы мной понукали!

– Милая Шимес! Я твой муж, и теперь сам выбираю место, где мне сидеть. Если тебе не нравится, то ещё ничего не поздно изменить.

Но тогда тебе придётся вызывать, как ты сама говоришь, быдло Милаха. Если он тебе нравится больше, чем я, то пожалуйста.

Шимес достаточно было сказать всего одно слово или попросту покопаться в моём сознании, и тогда бы я слетел с трона в одно мгновение. Но любовь делает женщину глупой. Белизна в глазах ведьмы погасла, и она неожиданно улыбнулась:

– Ты прав, муж мой, твоё место должно быть выше!

Хо-хо! Какая уверенная победа! Только надолго ли? Эта подруга может и узелочек завязать на память.

Шимес, продолжая улыбаться, села на маленький трон. Крики нелюдей возобновились, но теперь к ним присоединился и Пьер. Честно говоря, от него я этого не ожидал. Хотя причины веселиться у него были. Только мужчина, и только варркан, способен понять, какую трудную победу я сейчас одержал.

. – Посмотри, как радуется твой друг, – склонилась ко мне Шимес.

– Он отличный парень, и очень жаль, что ты выбрала меня, а не его.

– Когда-нибудь ты мне надоешь, и, возможно, я займусь и им. Что ты так вздрогнул, мой милый? Я же только пошутила.

Шимес залилась шаловливым смехом. У этой дамочки странные шутки! Конечно, если это шутка, а не предсказание моего будущего. И вообще, я не вздрогнул, а чуть было не подавился.

Чуть не подавился я по той простой причине, что в зал стали вносить кушанья. Назвать это едой не было ни желания, ни возможности.

Огромные подносы с наваленными кусками сырого мяса, кажется, чуть подпорченного.

– Милая, мы что, тоже будем есть это?

Шимес снова засмеялась.

– Ты думаешь, если я управляю этими тварями, то и сама стала тварью?

Я ничего не ответил, но подумал, что возможно, так оно и есть.

Шимес продолжала:

– Мои воины нашли тушу гигантского животного. То ли оно умерло, то ли кто-то убил его. Тебе ничего неизвестно об этом?

– Может быть. Нам часто встречались те, кого мы убивали.

Шимес слегка нахмурилась, но ничего на мою наглость не сказала.

– Для нас будет особая еда, можешь не волноваться.

– А мой друг?

– Он будет есть то, что едят все.

– Да! Но…

– Я все сказала!

Разве можно что-то доказать женщинам?

Если какая-то мысль или идея влезла им в голову, то все! Её не вытащить даже щипцами.

Упрямые твари!

Закрывшись рукой от своей жены, я наблюдал за Пьером, перед которым поставили миску с парным мясом. Даже со своего места я почувствовал, как оно пахнет. Если Пьер дотронется до него хоть мизинцем, я умру.

Пьер почувствовал мой взгляд, посмотрел, потом перевёл глаза чуть в сторону, на Шимес, и уткнулся в свою тарелку. Конечно, я знал, что Пьер, как и любой варркан, не слишком разбалован. Но чтобы есть это мясо! Комок тошноты подкатился к моему горлу и застрял там. Варркан ел довольно аппетитно, то и дело облизывая руки. Не удивлюсь, если он попросит ещё и добавки. Ну и Пьер! Вот это мужик!

Перед моим носом появилось несколько блюд и золотых сосудов. Я с некоторой опаской посмотрел на них, но Шимес, заметив мой подозрительный взгляд, поспешила успокоить.

– Это нормальное мясо, два моих отряда постоянно совершают набеги из болота и перехватывают иногда караваны. Можешь быть спокоен.

– А я и не волновался.

Пускай вон Пьер волнуется. Посмотрим, что он скажет потом, когда мясцо начнёт перевариваться.

– Почему ты ничего не ешь?

Она ещё спрашивает, почему я ничего не ем!

Вокруг одно чавканье, да такое, что у нормального человека оно отобьёт аппетит на всю оставшуюся жизнь.

– Ничего, милая Шимес, я ещё не слишком проголодался.

– Тогда, может быть, уйдём отсюда?

Уйти отсюда? И направиться к брачному ложу? Нет уж! Пусть лучше мой желудок немного побунтует!

– Подожди немного, моя милая, кажется, у меня появился аппетит.

Не желая видеть реакцию Шимес, я придвинул к себе все имеющиеся тарелки и принялся поглощать их содержимое со всей непосредственностью и спокойствием, на какие я только был способен. Признаться честно, закуска была достаточно хороша, чтобы меня не вырвало на месте. Говорить что-либо о вине вообще считаю кощунством. Вино – даже в этом трухлявом городе вино. Что с ним случится?

С вином не случилось ничего, а вот со мной, похоже, стали твориться вещи неприятные. Сознание, скрученное по всем швам Шимес, отказалось выполнять свои функции, и алкоголь разлился по моему телу горячей волной фенности.

Фенность – это такое чувство, когда варркану все до фени. Моё личное изобретение.

Мир поплыл у меня перед глазами радостной картиной. И нелюди больше не казались мне такими уродливыми. Вполне нормальные ребята. Ну, немного заросшие, что здесь такого? Обыкновенные панки, будь они неладны.

И место моё казалось замечательным. Ну, подумаешь, нахожусь в компании тварей, каждая из которых готова разодрать меня на мелкие части, по крайней мере, два раза. А уж о женщине, сидящей рядом, нечего и говорить.

Я как только посмотрел на неё, так сразу и подумал:

– Вот это да!

– Файон, что с тобой?

Я мотнул головой в сторону Шимес.

– Кто из вас моя жена? А? Отвечайте!

Если я и был способен рассуждать трезво, то мне показалось, что ведьма улыбнулась.

– Да ты пьян!

Я выдавил только своё коронное "угу" и полез к Шимес целоваться.

– Файон, не здесь!

Это довольно отчётливо прозвучало в моём мозгу, и я понемногу взял себя в руки. В минуту просветления я увидел двух Пьеров, которые внимательно наблюдали за моими выкрутасами. Не знаю, понимал ли он, что творится со мной, но мне захотелось сделать ему приятное. Я снова повернулся к своей жене:

– Чёрт! Вас опят двое? Ладно! Тогда кто мне скажет одну вещь? Зачем вам два варркана?

Одного можно отпустить? А?

– Файон, веди себя прилично! – обе Шимес разом ущипнули меня в одно место. Причём, весьма больно.

– А почему это я должен вести себя прилично? – я дотянулся до своего бокала и хватанул ещё пару глотков этого яда. – С кем я должен вести себя прилично?

Если Шимес и не нравилось моё поведение, то она ничем не выдала своего недовольства.

Хотя, кажется, моё опьянение её только позабавило. Или порадовало, в зависимости от того, что она предполагала делать со мной в дальнейшем.

Я разошёлся вовсю. Число нелюдей, сидящих за столами и продолжавших громко поглощать мясо, увеличилось вдвое, но меня это совершенно не беспокоило. Несколько раз я пытался подняться на ноги, но это мне почемуто не удавалось. А мне так хотелось сказать чтонибудь хорошее этому лохматому народу. Медвежата вы мои, плюшевые! Или что-нибудь в этом роде.

После нескольких безуспешных попыток подняться, я решил немного добавить и, тщательно прицелясь, потянулся за одним из бокалов. Оба они прошли мимо моей руки и свалились на стол. Ничего не понимаю.

– Ладно, милый, тебе хватит. – Ах, как заботливая у меня жена. Да ещё к тому де и красавица! Крошка!

Закусив нижнюю губу, я свесился с трона и постарался дотянуться хотя бы до одной. Немного не рассчитав, я с громкими проклятиями свалился на пол. Долго мне лежать не дали.

Лохматые руки подхватили меня и поволокли к дверям. Я немного постарался и сфокусировал изображение. Шимес шла следом за мной.

Нелюди восторженно вопили, словно что-то понимали в любви, а Пьер смотрел не меня совершенно спокойным взглядом.

На какое-то мгновение пришло прояснение.

Пьер, не меняя выражения глаз, чуть заметно улыбнулся уголками губ, и я понял, что пока идёт все так, как мы… тс-с! Только не думать об этом.

Я взмахнул руками, отбросил державших меня нелюдей и, обколотившись об стол как раз напротив варркана, перегнулся и схватил за грудь сидящего рядом с Пьером бобока.

– Слышь ты, гад! Если кто-нибудь тронет моего друга, то я вам всю шерсть повыдерну.

По одному волоску! Да!

Не знаю, поняли ли сидящие мою речь, но два соседа Пьера поспешили отодвинуться от него подальше. Это меня успокоило, и я с чувством выполненного долга отдался в лапы сопровождающих.

По дороге я, кажется, кому-то набил морду, кому-то сломал лапу, но в целом вёл себя довольно спокойно. Помню только, как двери передо мной распахнулись, и моим глазам предстали спальня Шимес и широченная кровать, размерами с хорошую однокомнатную квартиру. Хмель моментально выветрился из головы, как только я понял, что мне предстоит сделать на этой однокомнатной кровати.

Я попытался прошмыгнуть обратно в двери, но там меня уже поджидала Шимес. Или, точнее говоря, моя жена.

Если мне предстоит выбраться отсюда живым, то всем своим друзьям я буду советовать никогда не знакомиться с роковыми женщинами. Только соблюдая этот совет, можно спастись от безумно красивых глаз и манящего женского тела. Лучше всего иметь дело с простыми дурнушками, которых можно забыть через минуту после того, как за ними закроется дверь.

А лучше всего не иметь никого и спокойно жить, не будучи никому ничем обязанным и не связанным никакими обещаниями.

Но всё это прекрасно подходило бы и ко мне, если бы не одна маленькая деталь. Передо мной стояла женщина, причём даже более роковая, чем можно было ожидать, и она считала меня своим мужем. И не было ничего удивительного, что она хотела осуществить свои права как моя жена.

Двери за спиной захлопнулись, отсекая от меня единственную нить, которой я мог воспользоваться. Шимес ничего не говорила. Просто стояла и смотрела на меня. Вообще-то я не знал, что на моём месте должен делать порядочный муж. Наверное, подойти и поцеловать свою жену. Но у меня не было сил сделать это. Я метался между противоречивыми желаниями.

Я чувствовал примерно то же самое, что чувствует мужчина, открывший двери симпатичной соседке, у которой протёк кран, а неподалёку, на кухне, не менее симпатичная жена чистит картошку. Интересно, как бы на моём месте поступил Пьер? Наверное, он не стал бы растерянно озираться по сторонам и глядеть на жену в подвенечном платье затравленным взглядом.

Шимес первая не выдержала молчаливой дуэли. Её тело слегка качнулось и стало плавно двигаться мне навстречу. То ли это были последствия алкоголя, который ещё бродил во мне, то ли колдовство, но мне действительно показалось, что Шимес плывёт по воздуху. Она остановилась, только уткнувшись в мою грудь, спрятав там же свои белые руки.

Я неловко прижал её к себе, судорожно размышляя, что же мне делать. Не скажу, что я совсем уж неопытный мужчина, но в данной ситуации меня можно было понять.

Шимес подняла свой маленький носик вверх:

– Как хорошо остаться вдвоём! Правда?

Трудно было не согласиться с этим, не хватало только, чтобы нелюди стояли рядом и держали свечки.

– Скажи, что ты меня любишь.

Тупица, не мог сам догадаться. Все порядочные мужики говорят это женщинам при первом же свидании. Главное сказать, а никого не интересует, правда ли это или только слова. Ах слова, слова, слова! У меня когда-то неплохо получались любовные письма. Вся рота в перерывах между войной ходила ко мне и умоляла, чтобы я написал их любимым девушкам. И как я писал, как писал!

Но одно дело писать, зная, что в глаза она тебе не посмотрит, другое – когда стоит она вот так, перед тобой, вся дрожит от твоих прикосновений и хочет услышать одно-единственное слово, сказать которое не хватает сил. Но надо.

– Я люблю тебя, Шимес.

– Милая Шимес! – эк, как к ней прилипло.

Ладно, будет тебе и милая. Мне не трудно.

– Я люблю тебя, милая Шимес!

– Только дурак мог не догадаться, что последует за этими словами. Шимес запрокинула голову, и её полуоткрытые губы звали, звали, звали… Моё дыхание совсем сбилось, а лоб покрылся испариной. И не надо меня винить за то, что я родился самым обыкновенным мужчиной. Я сказал то, что думал:

– Я тебя люблю!

Горячие руки Шимес обхватили мою шею и властно притянули к себе. Разве мог я сопротивляться, разве мог я не желать этих влажных жадных губ, разве мог я отказаться от этого тёплого тела?

Как только Шимес оторвалась от моих губ, она яростно рванула ворот моей рубашки, и тонкий материал затрещал, освобождая меня, моё тело, но не мой разум. Я был словно во сне, не контролировал ни себя, ни руки. Фата медленно спустилась на застеленные ковры, и чёрные волосы Шимес рассыпались по её плечам. Но этого мне уже было мало. Белый материал платья оказался в моих жадных руках, и не было сил остановить его разрушение.

Она стояла передо мной, таинственная и зовущая. Все во мне клокотало и просилось наружу. Ловкие пальцы Шимес сбрасывали с меня последнюю одежду, и, когда уже ничто не могло отделять нас друг от друга, наши тела слились в одно целое. Губы Шимес ласкали моё тело, руки её помогали губам. Я подхватил Шимес на руки и вместе с ней бросился на кровать.

Дыхание вырывалось из нас судорожными всхлипами. Шимес извивалась под моими ладонями, моля только об одном. И я знал, что тоже хочу этого. Шимес опрокинулась навзничь, раскидав по бархатному покрывалу волосы и руки, и только одно было способно усмирить её страсть.

– Сергей!

Сквозь пелену тумана настигло меня это имя.

– Сергей!

Снова этот голос. Я замер. Кто зовёт меня?

Шимес? Но женщина лежала, закрыв глаза, ожидая последних слов и последних движений.

Тогда кто?

– Сергей!

В голосе было столько боли, что мне стало не по себе. Я узнал его. Я смог бы узнать этот голос из тысячи, из миллионов, из всех голосов, которые когда-либо были, есть и будут в этом грешном мире. Илонея! Где ты? Илонея!

Но голос умолк, оставив только жгучее отрезвление. Что со мной? Я хочу эту женщину? Да нет! Я только… Господи, что с мной происходит? Помоги мне. Господи, справиться со своей похотью. Я не могу предать ту, которую люблю. Даже если всем нам грозит смерть. Даже если весь мир низвергнется в ад. Я не могу предать Илонею.

– Что с тобой?

Шимес поймала мои мысли, и теперь лежала передо мной, красивая, но не желанная, обворожительная, но не зовущая.

– Я не могу, прости, Шимес.

– Почему? Тебе плохо со мной?

– Нет. Ты прекрасная женщина. Но… я не люблю тебя. Извини.

В следующее мгновение по кровати металась разъярённая кошка, а я самым ничтожным способом пытался избежать её когтей. Благо, для этого было достаточно места.

– Ты, ничтожный слизняк, посмел отказаться от моего тела? – бац, бац мне по морде.

– Мразь, я знала, что так будет! – Ну в самом деле, зачем так визжать?

– Шимес, успокойся! – ещё три раза бац. Ну что здесь такого, ну не получилось, и ладно. Шимес, чёрт бы тебя побрал!

Я воспользовался тем, что красавица-ведьма запуталась в покрывале и быстро натянул на себя штаны, стараясь прикрыть от её острых когтей хотя бы самое главное.

Шимес, наконец, выбралась из своего плена и с новой силой набросилась на меня, рассыпая свои кулачки по всему моему телу.

– Подлец! Негодяй! Свинья!

Можно подумать, что я собирался её изнасиловать и насильно затащил в постель. Сама виновата. Правильно Пьер сказал, стерва! Мне уже надоело подставлять своё лицо, и я, коротко замахнувшись, немного успокоил разъярённую тигрицу. Шимес свалилась на кровать, замерла, и вдруг её тело затряслось в безудержных всхлипываниях. Вот только слез мне и не хватало. Я присел возле неё и, старательно подбирая слова, принялся успокаивать самое непредсказуемое существо женского рода, поглаживая её по голове.

– Ну, Шимес, право же, не стоит так переживать. Ты умная женщина, и должна понимать, что чувства порой гораздо сильнее, чем мы сами. Я понимаю, ты слабая женщина и поэтому…

– Я слабая женщина?!

Шимес перевернулась на спину. На её лице не было ни слезинки. Она смеялась.

– Ты говоришь, что я слабая женщина? Ты, который в полной моей власти? А известно ли тебе, что всё это – только представление? Я хотела развлечься.

– Да ну? Что-то по тебе не было этого заметно. Ты очень хорошо любила меня.

– Замолчи! – Батюшки, она и шипеть умеет? – Если ты не веришь мне, то поверишь Милаху.

– Который сидит где-то в подвалах и страдает от любви к тебе, моя крошка.

– Милах!

Вот уж не думал, что эта падаль способна на такую подлость. Один из ковров откинулся, и перед нами предстал сам Милах с весьма довольной рожей.

– Теперь ты веришь?

Ну что за баба? А ведь как играла, чертовка. Я чуть было на сделал её. А этот боров стоял всё время за ковром и подсматривал. Ну и компания!

– Милах, – я нагнулся, поднял всё, что осталось от рубашки и стал натягивать её на себя. – А ты что, сам не можешь сделать этого?

Слабоват, да?

Как он рванул ко мне! Если бы я сделал шаг в сторону, он наверняка вышиб бы стену. Но я не отошёл. Я встретил его ногой. И, боюсь, что после этого удара Шимес надолго останется без своего любовника. Милах с выпученными глазами стек на пол, а Шимес только рассеянно хлопала ресницами.

– Крошка, а тебе не одеться?

Шимес, казалось, только сейчас вспомнила, что совершенно раздета. Она взвизгнула и натянула на себя покрывало.

– Ты заплатишь за это, варркан!

– Только давай без всяких там угроз. Прикажешь убить меня? Ну и что? Смерть не страшна варркану. Жаль, конечно, но что поделаешь.

Давай, зови своих ублюдков.

Шимес зашипела и как-то странно вперилась в меня своими глазами

– Ну, что ты на меня смотришь?

– Варркан! Ты сказал, что я слабая женщина? Сейчас ты узнаешь, что это не так.

Меня словно током долбануло. Паутина в сознании натянулась и стала вибрировать в невыносимом темпе. Мозг раздирало на части, швыряло во всём стороны, и куда бы не бросался мой испуганный разум, везде его настигало сознание Шимес. Оно рвало его, топтало, скручивало в невыносимые жгуты.

Горло моё раздиралось от крика, тело тряслось, а пальцы судорожно пытались найти хоть какуюто защиту в каменных плитах пола. Оказав мне последнюю услугу, сознание Шимес швырнуло меня на стену, мозг сплющился, и меня накрыло тёмным покрывалом беспамятства.

Я очнулся на том же самом месте, где висел днём раньше. Из небытия меня вывел голос Пьера:

– Хорош спать, приятель. Давай, выкарабкивайся!

Я открыл глаза и увидел варркана. Тот висел напротив меня. Ну, слава Богу. Я, кажется, пока жив, Пьер тоже. Будем надеяться, что Илонее тоже пока ничего не грозит.

– Ну, как первая брачная ночь?

– Шимес не понравились пропорции моего тела.

В голове вроде бы всё нормально. Вернее, все как и прежде. Паутина опутывала меня, но я уже стал привыкать к этому. Руки, ноги и всё прочее цело. Хо! Так стоит ли горевать? Вот только бы попить чего-нибудь.

– Ну что, Пьер, как я тебе?

Варркан скептически оглядел моё тело и недовольно покачал головой.

– Я вот не пойму, то ли тебя долго били, то ли это похмелье?

– Кажется, и то, и другое.

– Значит, ничего не получилось?

– О чём ты? А-а! Как видишь.

Я коротко рассказал о нашей с Шимес брачной ночи, упустив разве что самые пикантные подробности. Незачем Пьеру знать то, чего он не должен знать.

– И что теперь?

– Не знаю, Пьер! Я подкачал. Шимес может не только контролировать наши мозги, но и довольно сносно управляется с ними. Она меня чуть не вывернула наизнанку. И, скорее всего, нас ждёт самая обычная смерть.

– Нет, варркан, обычная смерть для тебя будет слишком лёгкой.

Шимес стояла в дверях в сопровождении бледного Милаха. По всему было видно, что он ещё не отошёл от моего удара.

– Какие люди к нам пожаловали! – воскликнул я, сам удивляясь так и прущей из меня любезности и жизнерадостности.

– Ты уже ожил, варркан?

– А что со мной сделается? Кстати, милая Шимес, что ты там сказала о лёгкой смерти?

– Для начала с тобой хочет поговорить Милах, – Шимес мило улыбнулась, а её любовник, прихрамывая, направился ко мне. – Он говорит, что ты ему кое-что должен.

– Э, ребята, я что-то не помню. – Этот придурок решил испортить мою репутацию. – Милах, я тебе все прощаю.

Наверное, не стоило мне так веселиться, потому что в следующее мгновение бывший начальник стражи с силой замахнулся и воткнул в мой пах носок своего сапога. Боже, как больно!

Милах любезно подождал, пока я смогу нормально дышать, и только тогда обратился ко мне:

– Ты удовлетворён, мразь?

– Больше, чем ты сам или твоя подружка.

Слава Богу, что Милах ударил меня по лицу.

Второго урагана боли в низу живота я бы просто не выдержал. Но, хотя удар был менее болезненный, я все равно скорчился. Меня вообще-то нечасто бьют по лицу.

– Милах, остановись, он нам нужен. – Спасибо тебе, Шимес. Ты всегда была со мной ласкова.

Шимес встала рядом с Милахом, внимательно изучила моё тело, и я, не удержавшись, поинтересовался:

– Ты хочешь все начать сначала?

– Нет, варркан, у меня несколько другие планы. Сначала ты скажешь мне кое-что, а потом умрёшь той смертью, на которую ты так долго нарывался. И, поверь мне, это будет нелёгкая смерть.

– Шимес, неужели ты допустишь, чтобы твой законный муж умер?

– Не юродствуй, Файон. Ты прекрасно знаешь, что это была всего лишь шутка.

– И она тебе понравилась!

О, женщины! Как вы наивны, когда считаете что можете легко обмануть нас, мужчин.

Может быть, мы слабы в психологии и домашнем хозяйстве, но одно я могу утверждать, что мы точно так же, как и вы, хитры и умны. И можем разглядеть краску стыда за покровом гнева. Шимес! Ведь тебе было действительно хорошо со мной.

– Варркан, прекратим разговор об этом. Давай займёмся делами серьёзными.

– Разве у нас ещё остались серьёзные дела?

– Да. Иначе бы я не пришла. Скажи, варркан, почему это не действует?

Шимес расстегнула пуговицы на груди и, ничуть не смущаясь открывшегося вида, вытянула за шнурок какой-то предмет. Говоря какой-то, я имел в виду Глаз Дракона. Камень, который у меня похитили.

– Этот камень не подчиняется мне. Почему, варркан?

А вот это была уже приятная новость. Я-то думал, что все, чего добилась Шимес – заслуга камня.

– Ну так что? Ты мне ответишь? – Шимес нетерпеливо постукивала носком башмачка по каменным плитам.

– А мне нечего тебе сказать. Камень сам решает, кому служить, и заставить его это делать никто не вправе. Это всё, что я знаю.

– Значит ли это, что он просто не хочет подчиняться мне?

– Думаю, что это так.

Шимес убрала камень обратно, застегнула пуговицы и повернулась к Пьеру, который всё это время внимательно слушал наш разговор.

– Как твоё имя, варркан?

Пьер, наверное, чертовски рад, что Шимес поинтересовалась его именем. Того гляди, и он окажется очередным фаворитом.

– Пьер Абан.

– Я знаю, что ты в отличие от этого глупца, – глупец – это я, – любишь меня!

Во стерва. Точно! Она его сейчас охмурит.

Пьер Абан немного помолчал, обдумывая свой ответ.

– Ну и что из того?

– Ты можешь добиться моей любви, если согласишься выполнять мои приказы.

– Что я должен буду делать?

– Для начала ты убьёшь Файона!

Всё-таки я был прав. Чтобы завоевать её доверие, существует только два пути: кровать и кровь.

– Почему ты молчишь, варркан Пьер Абан?

– Просто я думаю, какая же ты…

Дальше Пьер сказал ну очень непристойную вещь. Он был крутым мужиком и любил крутые вещи. Естественно, что Шимес просто вскипела.

~ Тогда ты тоже умрёшь, как и твой друг, как и девка твоего друга.

– А что с ней?

– Ты интересуешься? Скоро вы увидите её.

Очень скоро. Милах, идём!

Проводив Шимес и Милаха взглядом, Пьер звякнул цепями, привлекая моё внимание.

– Кажется, дело идёт к финалу.

– Ты мог бы спастись, согласившись на условия Шимес.

– Разве я похож на подлеца?

– Ты похож на самого моего лучшего друга.

– Я собирался сказать тебе то же самое.

Чертовски приятно слышать такие слова от настоящего парня.

– Пьер, а можно задать тебе очень личный вопрос?

– Судя по твоему лицу, этот вопрос слишком серьёзный. Хорошо, я отвечу тебе на любой вопрос.

– Как тебе мясо, которое ты съел на нашей свадьбе?

Пьер очень серьёзно обдумывал свой ответ, вообще я заметил, что он гораздо быстрее соображает, когда у него в руках меч.

– Пока ты там веселился в спальне, я испытывал те же самые удовольствия, что и ты, но только прямо противоположные. Ты удовлетворён?

– Да, но потом мне было очень больно!

– Не волнуйся, я тоже испытал облегчение.

Ввалилось три десятка боболоков, сплошь вооружённых, и я почувствовал что наши акции начинают резко падать.

Пока нелюди отцепляли от стен цепи, я успел задать пару вопросов насчёт того, куда нас собираются вести и что там с нами будут делать. Ответа я, разумеется, не получил. Зато схлопотал несколько ощутимых ударов рукояткой меча по голове. Немного позже, когда нас вели по комнатам и коридорам, я пожаловался Пьеру.

– Ты замечаешь, что в последнее время мне достаётся слишком много оплеух? А тебе, заметь, почти ни одной.

– Ты задаёшь слишком много вопросов.

– Э, Пьер, ты стал философом?

– Нет, но я…

Договорить ему не дали. Пьер получил мощнейший пинок, и только натянутые цепи не дали ему растянуться на полу. Я виновато посмотрел на него, но вопроса задать не рискнул.

И так было ясно, что варркан прав.

Нас вывели на улицу и снова куда-то повели, Пьер посмотрел на меня, а я только пожал плечами. Кто знает, что могло прийти в голову этой ведьме?

Мучиться этим вопросом нам суждено было недолго. Ещё несколько минут, и мы вошли в здание, напоминающее римский Колизей или попросту наши стадионы. Здесь было всё то же.

Заполненные зрителями трибуны, арена, обнесённая толстой решёткой, не хватало только разносчиков мороженого. Нас остановили перед входом в эту металлическую клетку.

– Ты думаешь, это для нас?

– Скорее всего, для них, – я кивнул на заполненные ряды. – А нам придётся выполнять роль гладиаторов. Ты когда-нибудь был гладиатором? И я тоже нет. Придётся учиться. Боюсь только, что Шимес заставит нас драться друг с другом.

– Нам дадут оружие? – похоже, Пьера не очень-то волновало, что драться ему придётся со мной.

– Сам посуди, зачем здесь решётки? Только для того, чтобы защитить нелюдей от нашего праведного гнева.

– Хорошо говоришь, Файон! Но думаю, всё будет несколько иначе. Посмотри вон туда. Кажется, идут наши друзья.

Я посмотрел, куда указывал Пьер. Шимес, как всегда великолепная, шла под руку с Милахом. Вокруг них бушевала толпа подданных.

В конце концов, Шимес получила, что хотела.

Целое королевство со столицей и внимающим каждому её слову народом. Правда, народец был не ахти, но это уже кому как нравится.

Обсудить такую интересную тему нам не дали боболоки. Они снова натянули цепи и поволокли нас внутрь огороженного пространства.

Посередине круглой арены стоял каменный столб примерно в обхват толщиной. Меня оставили немного в стороне, а Пьера приковали к этому памятнику древней цивилизации.

– Файон! Ты хорошо слышишь меня?

Шимес сидела прямо перед решёткой. Позади неё стоял Милах, довольный и надутый.

Я приветливо помахал рукой.

– Привет, Шимес! Что ты опять задумала?

– Я решила устроить праздник своему народу.

– А причём здесь мы?

– А ты не догадываешься? Тогда ты действительно счастливчик. Я хочу показать своим подданным, как умрёт ненавистный варркан Файон.

– Пьер, ты слышишь, чего она хочет? – я повернулся к другу. – Почему все красивые женщины такие кровожадные? Пьер, ты меня слушаешь?

Пьер, не отрываясь, смотрел куда-то мимо меня.

– Посмотри, Файон, может быть, я ошибаюсь?

Я развернулся и посмотрел туда, куда был устремлён взгляд Пьера.

– Нет, брат, ты не ошибаешься. Это Илонея.

Я хотел рвануть навстречу, но боболоки натянули цепи, и я повис в воздухе. Со стороны Шимес донёсся хохот. Я не обратил на него никакого внимания. Я смотрел только на приближающуюся Илонею.

Её вели два боболока за тоненькие цепи.

Боже, что с ней сделали! Илонея шла покачиваясь и как-то странно болтая головой. Белые волосы, такие же растрёпанные, какими я их видел в замке Шимес, превратились в грязные сосульки. Обрывки платья едва держались на ней. Тело было грязное и давно немытое. Но самое главное, глаза её смотрели в одну точку, и ничто не могло привлечь их внимания.

– Илонея! – не сдерживаясь, -крикнул я, и ничего не получил в ответ. Девушка продолжала все так же автоматически передвигать ноги.

Илонея, Илонея, что же с тобой сделали?

Меня захлестнула волна ярости. Невзирая на упирающихся в каменную труху нелюдей, я рванул к Шимес. Ничто не могло сдержать меня.

Какая-то сила вселилась в моё тело. Только бы мне добраться до ведьмы, только бы дойти. Через ворота выскакивали боболоки и бросались на меня. Одних я откидывал в сторону, других подминал под себя.

Шимес была так близко. Мне оставалось сделать ещё несколько шагов, разогнуть прутья решётки, и тогда все. Как приятна месть!

Я уже чувствовал, как шея Шимес хрустит в моих кулаках, когда она сама встала и выбросила вперёд руку с кольцом Предвечного. И сразу же в моём мозгу повторилась та же боль, что и в первый раз. Я застонал и, схватившись за голову, повалился на землю. Я плохо помню, как меня волокли обратно, как смеялась ведьма, а ей подвякивал Милах.

Я пришёл в себя, когда уже на арене кроме меня, Пьера и Илонеи больше никого не было.

Первым желанием было рвануться снова к виновнице всех бед, но меня задержал голос Пьера.

Он был спокоен.

– Файон, не суетись зря. Ты прикован к кольцу.

Я немного остыл и осмотрелся.

Пьер и Илонея были прикованы к столбу, а я – к небольшому, но весьма прочному кольцу, торчащему примерно в десяти шагах от каменного исполина. Моя цепь позволяла подойти к ним только на расстояние шести-семи шагов. И всё. Я даже не мог обнять мою Илонею. Но, по всей видимости, ей самой это было безразлично. Она стояла, словно живая кукла – невидящие глаза, безвольное лицо.

– Варркан! – снова эта ведьма.

– Что тебе, Шимес?

– Я сдержала своё обещание. С твоей девчонкой ничего не случилось. Просто она немного околдована. Посмотри на неё. Как ты мог променять мою любовь на любовь этой грязнушки?

– Всё равно ты ничего не поймёшь.

– Так ты отказываешься любить меня?

– Я тебе все сказал.

Кто знает, может быть, в сердце этой женщины действительно была любовь. Пускай не такая, как у всех, но любовь. И никто не виноват, что я не смогу разлюбить свою Илонею!

– Шимес, – обратился я к задумавшейся почему-то ведьме. – Для чего ты привела нас сюда? Посмеяться над нами ты могла бы и во дворце.

Шимес тяжело вздохнула и нехотя произнесла:

– Приготовься, варркан, сейчас ты умрёшь.

– Как ты убьёшь меня?

– Ты же знаешь, варркан, что я не убиваю сама. Тебя убьют духи, которые служат мне.

Они известны тебе: это Ариэс и Малщидал.

– Ты не дашь мне оружия и не освободишь меня от своей паутины?

– Зачем, варркан? Ты умрёшь быстро.

– Это несправедливо!

– Где ты видел справедливость в нашем мире? Довольно разговоров. Именем Предвечного заклинаю вас, духов воздуха. Ариэс и Малщидал, придите в мир наш и убейте того, кого я ненавижу больше всех!

Именем Предвечного, повинуйтесь!

Вздох страха прошёл по рядам нелюдей.

Даже они боялись того, что должно было появиться.

Воздух у решётки сгустился, по нему пробежали искры, и из небытия в мир явились Ариэс и Малщидал.

Сначала это были только сотканные из воздуха тела, но время шло, и воздух стал темнеть и превращаться в нечто ужасное. Нет, это не были звероподобные существа. Они не походили ни на что живое – какие-то сгустки энергии, извивающиеся и ревущие. Там, где они проходили, оставался обугленный камень.

То, на что они смотрели, трепетало от животного страха.

Мой земной разум, дрожа и плача, метался по опутанным чужой паутиной мыслям, пытаясь порвать их крепкие нити. Всего на одно мгновение мне нужна была свобода. Всего на одно мгновение. Но цепкие щупальца Шимес надёжно держали свою жертву. Ни одна мысль не могла справиться со своими путами и выбраться, чтобы помочь мне.

Земной разум, ища спасения в забвении, бросился в самый тёмный угол и забился туда, дрожа и ожидая смерти.

А духи были всё ближе и ближе. Их смертоносное дыхание уже доходило до нас, обжигало наши лёгкие, сминало наши тела.

Откуда-то издалека донёсся голос Пьера.

Вздрагивающий разум еле уловил чуть слышный тяжёлый шёпот.

– Файон, смотри в себя. Ищи. Должно быть что-то. Ради Илонеи, ради меня, ради всех нас, ищи!

Дрожащий разум осмелел, выбрался наружу, но одного взгляда на духов было достаточно, чтобы он снова бросился прочь. Путаясь в паутине Шимес, он забрался далеко-далеко. Но и этого ему показалось мало. Сошедший с ума от страха, он стал ломать какую-то старую стенку и вдруг…

– Человечишко, ты решил поговорить со мной?

– Кто ты?

– Как быстро ты забываешь свои победы, человечишко! Я всё, что осталось от Повелителя Мрака. Разве ты забыл?

– Повелитель Мрака! Пещера Шёпота?

– Почему так дрожит твоё тело? И что за странный шум снаружи?

– Это наша смерть!

– Смерть? Ты умираешь? Ты, который одолел Повелителей Мрака, умираешь?

– Моё сознание связано. Я ничего не могу сделать.

Разум Повелителей Мрака заворочался в своей тюрьме, недовольный и разочарованный.

– Ты не можешь умереть. В тебе слишком много сил.

– Но я не могу бороться с тем, что снаружи!

– Кто?

– Духи воздуха!

– Всего лишь?

– Для меня это достаточно.

– Позволь мне взглянуть на них? Может быть, я смогу помочь.

– Это невозможно! Доверяясь тебе, я рискую выпустить в мир ещё большее зло!

– Ты действительно глуп, человечишко. Хорошо. Я дам тебе слово.

– Я не поверю ему.

– Ты думаешь, что только вы, люди, имеете честь?

– Нет, но…

– Доверься мне, человечишко, и ты увидишь, что даже Повелители Мрака имеют честь. Но если я помогу, ты выполнишь мою просьбу?

– Если это не противоречит…

– Нет, никакой опасности это не принесёт.

Обещай!

Земной разум простого человека был растерян и подавлен. Что делать? Можно ли доверять Повелителю Мрака? Если бы только рядом был Повелитель Мира!

– Файон!

Разум метнулся к зовущему голосу. Это был Пьер. Его глаза смотрели с невыносимым холодным блеском.

– Файон, доверься ему. Повелитель Мира ничем не сможет тебе помочь.

– Почему, откуда ты знаешь?

– Повелитель Мира во мне. Но это неважно. Доверься тому, что есть в тебе. Быстрее, они уже близко. У тебя нет времени.

Я всё понял. Мне и раньше казалось подозрительным, что Пьер иногда отвечает на мои невысказанные вопросы. Его манеры, слова, буквально всё вызывало во мне подозрения. Но я никогда не думал, что это случится вот так.

Нет, мне определённо ничего не понятно.

Разум снова метнулся в глубину паутин и отыскал Повелителя Мрака.

– Я всё слышал. Ты согласен?

– Согласен.

Мой испуганный разум отстранился, пропуская мимо себя Повелителя Тьмы.

– Я хочу, чтобы ты тоже поднялся и посмотрел. В конце концов, это будет твой триумф.

Слейся со мной…

– Нет, я не хочу.

– Слейся!

Слабый разум трепыхнулся и слился с Повелителем Мрака. Странное чувство нереальности овладело мной. Мир стал виден словно в детский калейдоскоп. Тело. Какое у меня несовершенное тело! Слабые руки, слабые ноги. Но ничего, в моих силах изменить его.

Безумное напряжение пробежало по мне, задевая все клетки тела, и под влиянием этого напряжения слабые человеческие клетки стали изменяться. Они делились с неимоверной быстротой, мысль не успевала следить за этим, казалось бы беспорядочным хаосом. Все тело набухло, кожа трескалась, и через эти трещины живое мясо стало пробиваться на свободу. Я хотел завизжать от охватившего меня ужаса, но рядом со мной тихий спокойный голос утихомирил взбунтовавшееся сознание.

– Смотри, человек, как несовершенно твоё тело. И посмотри, каким оно будет. Тебе будут не страшны никакие духи. Тебе никто не будет страшен. Я сделаю так, что ты полюбишь своё новое тело.

А тело продолжало расти. На месте ног давно уже появились прекрасные столбы, место рук заняли гибкие клешнеобразные отростки. Череп раскололся на две половины и упал к тому, что раньше носило название ноги. Студенистое желе мозга обволокла масса, тёмная и густая.

Через мгновение она застыла и превратилась в прочную крепость, которой были не страшны никакие нагрузки.

Я перестал быть человеком. Только мой мозг помнил, каким я был когда-то. Стоя на твёрдых конечностях, я снисходительно смотрел на плывущих ко мне духов воздуха. Какими ничтожными казались мне они. Жалкие, безобразные духи.

Они приблизились к мне и склонились в трепетном поклоне.

– Прости нас. Повелитель, но нас вызвали.

– Я знаю, – ответил мой и не мой голос. Убирайтесь обратно, и больше не возвращайтесь!

– Повинуемся тебе. Повелитель.

Два духа заструились струями нагретого воздуха и исчезли.

Ты видишь, как все просто? Что ещё ты хочешь?

– Тех, кто сидят вокруг нас. Кроме мужчины и женщины.

– И тех, кто у столба?

– Да, и те, что у столба. Остальные – враги.

– Смотри же, человек, и не говори потом, что Повелители Мрака слабы. Посмотри на эти испуганные морды. Они трепещут.

Моё тело поднялось в воздух и вдруг стремительно бросилось к замершим нелюдям. Оно врезалось в них с невероятной скоростью. Нелюди умирали, не успев даже вскрикнуть. Моё тело металось с места на место и превращало все в размазанное месиво.

Трудно сказать, сколько это длилось, мгновение или вечность. Но рано или поздно всё кончается. Я, или то, что было мной, замерло напротив окаменевших от ужаса Шимес и Милаха, единственных, кто уцелел.

– Ты доволен, человек?

– Да!

– Что ещё?

– Кольцо на руке женщины.

– Оно будет твоим.

– Рассудок той, что стоит у каменного столба.

– Здесь я не властен. Я приношу смерть, но не даю жизнь.

– Моё сознание?

– Оно уже свободно.

– И моё тело?

Тишина.

– Почему ты молчишь?

Тишина.

– Ответь мне!

– Разве тебе не нравится твоё новое тело?

Оно лучше, чем то, что было.

– Я знаю, но я человек, и моё тело должно быть похоже на все человеческое.

– Ты действительно глуп, человечишко. Хорошо. Я верну тебе твоё тело. Ты должен знать, что Повелители Мрака держат своё слово. Что ещё?

– Больше ничего.

– Тогда теперь твоя очередь. Твоё обещание.

– Я слушаю.

– Я выполню все твои желания, но ты должен отпустить мой разум к звёздам. Туда, где мрак и мой дом.

– Я не умею.

– Теперь ты умеешь все. Ведь мы слились.

Обещание?

– Обещаю!

Разум Повелителя Мрака отделился от меня и остался где-то в стороне, ожидая, пока я сделаю всё, что нужно. Моё сознание было свободно от паутины и принялось за дело. Повелитель Мрака не солгал. Я получил новые знания. Моё тело больше не было игрушкой природы. Раньше оно могло подчиняться сознанию, но не могло самостоятельно думать. Теперь это стало возможным.

Где-то в глубине клеток возникла память.

Гигантская-туша стала сокращаться, превращаясь в маленькое, неудобное человеческое тело. Но такое родное и единственно возможное. С меня сваливались целые куски мяса, обнажая твёрдую молодую кожу. Твёрдый шлем черепа раскололся, и под ним была обыкновенная голова человека. К сожалению, немного лысоватая.

Я стоял на земле обыкновенными человеческими ногами и ощупывал своё человеческое тело обыкновенными человеческими руками. Господи, спасибо тебе за это тело!

– Файон!

Ко мне, зажав ладонь Илонеи, бежал Пьер.

– Файон, это было просто здорово. Я…

– С тобой мы поговорим немного позже. Я займусь моей женой.

– Какой из них?

– И об этом тоже поговорим. Присмотри за Шимес и, особенно, за Милахом. А я попробую разобраться с Илонеей.

Пьер, радостно улыбаясь, направился к ведьме и её любовнику.

– Йлонея! Ответь мне! Это я, Сергей!

Глаза девушки были все так же безразличны и равнодушны. Я попытался найти ответ в её голове, но там оказалась одна серость. Проклятая Шимес! Я осторожно взял грязную безвольную ладонь принцессы и потянул её. Илонея равнодушно направилась вслед за мной.

Шимес и Милах все ещё не могли прийти в себя. Оба смотрели на меня, как на чудовище, способное проглотить их.

– Файон, они не смогут ничего тебе сказать по крайней мере ещё часа два. Похоже, увиденное было слишком сильным потрясением для них.

– Я уничтожу их прямо сейчас.

– Не спеши. Вспомни об Илонее. Вряд ли ты и я сможем освободить её. Для этого нужна Шимес. И потом, вспомни своё обещание. Если мы найдём твою Илонею, и она будет жива, ты отдашь мне Шимес.

– Она нужна тебе даже после того, как ты узнал её?

– В наших силах изменить её. Если я не ошибаюсь, в тебе ещё сидит разум Повелителя Мрака. Отпусти его.

– Я отпущу его, но прежде ты пообещаешь мне все рассказать и больше не соваться в мой мозг. По крайней мере, пока я этого не захочу.

Ты согласен, варркан Пьер Абан? Или мне называть тебя Повелителем Мира?

Варркан, Пьер Абан, Повелитель Мира и ещё неизвестно кто рассмеялся. Давненько я не слышал простого человеческого смеха.

– Почему ты смеёшься?

– Боюсь, что ты опять оказался неправ. Но я все объясню тебе, как только мы останемся вдвоём. А теперь давай вернёмся в замок. Затолкав Шимес и Милаха в пустую, надёжную комнату, а Илонею уложив на кровать Шимес, мы сели около неё.

– Давай-ка, Пьер, рассказывай всё по порядку. У нас есть немного времени. Двух часов тебе хватит?

– Вполне достаточно. Ну что тебе сказать?

За кого ты меня принимаешь?

– Ну уж не знаю! Может быть, ты варркан.

Но ты сам сказал, что в тебе Повелитель Мира.

– Ты ошибаешься во всём, правильно Повелитель Мрака сказал, что все люди глупы. Ладно, ладно, молчу. Я не варркан. Моё имя не Пьер Абан. И я даже не Повелитель Мира.

Этот парень темнил. Одно из двух. Или Пьер сошёл с ума, или… опять-таки сошёл с ума.

Иначе с чего он говорит заведомую белиберду?

– И кто же ты?

– Попробуй догадаться! – Пьер, а для меня он так и остался Пьером, поднялся, порыскал по шкафам и нашёл целую бутылку какой-то гадости. Фужеры стояли тут же, и варркан неторопливо принялся разливать содержимое по бокалам.

– Это бесполезно.

– Чисто земная традиция отмечать праздники. Ведь у нас сегодня маленький праздник. Ну так что, отгадал, кто я?

– Мой дедушка?

Пьер засмеялся?

– Предвечный?

Оглушительный хохот.

– Я щас по носу вдарю и сам признаешься! – Будем надеяться, что моё лицо оправдывает сказанные слова.

Просто нечеловеческий хохот.

– Я сдаюсь!

Пьер моментально перестал трясти своим подбородком, опрокинул вино внутрь, вытер губы покрывалом и сказал:

– Я Дракон!

– А может ты заодно и король Аматия?

– Я серьёзно.

Если я хоть немного разбирался в людях, то Пьер действительно не врал. Но как-то не сходилось все. И варркан, и Пьер, и Повелитель, а теперь ещё и сам Дракон.

– Ну-ка, старичок, хватит ходить вокруг да около. Давай все подробно и с самого начала. Я весьма внимательно тебя слушаю.

Пьер неторопливо наполнил второй бокал и залпом осушил его.

– Тебе известно, что Глаз Дракона с некоторых пор принадлежит исключительно тебе. И тебя удивляло, почему этот камень, кстати, он у тебя на шее, – я хлопнул рукой по своей груди и почувствовал знакомые контуры камня, не возвращается к тебе, а находится у Шимес, но никак не хочет выполнять её волю. Именно в этом и заключается тайна моего появления в этом мире. Дух Глаза Дракона, то есть я, решил связаться с Повелителем Мира. Я вытащил его из твоего тела, и мы обо всём договорились.

Как тебе должно быть известно, я могу немного предсказывать будущее. Именно поэтому мы решили, что помочь тебе в нужный момент способен только человек, которому ты, без сомнения, доверяешь.

– Ну, это ещё вопрос, доверяю ли я тебе, проворчал я. Мне было о чём подумать. Значит, всё это время я путешествовал с Повелителем Мира и с Драконом и ничего не подозревал? Ан, нет! Подозревал, и иногда был близок к правде. Но вот это раздвоение, плюс человеческая манера поведения, и я попался.

– Ты чем-то расстроен?

– Вы снова вернётесь в первоначальное состояние?

Пьер усмехнулся. Я знал, что он скажет.

Место Дракона – в камне, а место Повелителя Мира – во мне.

– Достань-ка Глаз Дракона, – рука Пьера требовательно протянулась раскрытой ладонью.

– Уже? Так быстро?

Неужели мне придётся потерять и его? Этого здоровяка Пьера? Какая несправедливость! Я вытащил Глаз Дракона и нехотя протянул его Пьеру.

Он положил камень на ладонь, несколько раз подкинул его, а затем одним броском отправил камень в окно.

– Вот и все.

– Значит, ты остаёшься?

– А куда я от тебя денусь?

Я подскочил, как ужаленный. Я орал, как ребёнок. Я обнимал улыбающегося Пьера, как невеста. И вообще, это было просто замечательно.

Когда я немного успокоился, Пьер усадил меня на место.

– Что будем делать с Милахом?

– Вообще-то у меня нет настроения убивать его. Пьер, он просто одураченный парень, который любит эту ведьму. Набить ему морду и дело с концом.

– Всё не так просто, Файон. Если его не убить сейчас, то тебе придётся встретиться с ним в будущем при весьма неприятных обстоятельствах.

– Ну и чёрт с ним, – я беззаботно махнул рукой. – И не такое переживал.

– Он убьёт тебя.

– А вот этого никто не может знать. Пусть живёт, а там видно будет.

– Как знаешь. Твоя печаль.

Пьер встал.

– Ты снова копаешься в моих мыслях? Хотя чёрт с тобой! Копайся, если тебе это доставляет удовольствие.

Пьер плюхнулся в кресло и бросил мне меч.

– Я не копаюсь в твоих мыслях. Просто я должен знать, что делаю и где находятся в данное время мои подданные. Всё-таки я чуть-чуть Повелитель Мира.

– Это осталось в тебе?

– Я больше человек, такой же, как и ты.

Нечто, краснеющее на "Лучшем", привлекло моё внимание.

– Пьер! Эта кровь, откуда она?

Пьер беззаботно наливал себе третью порцию вина. Алкоголик проклятый.

– Ты ответишь мне или нет?

– А что отвечать-то? Ты и сам прекрасно знаешь, чья это кровь.

– Милаха?

– Его.

– Зачем ты это сделал? Я не хотел его смерти. Как ты мог, ведь ты же варркан?!

Пьер отодвинул в сторону бокал и, резко наклонив ко мне своё лицо, стиснув зубы, сказал:

– Прежде всего я позаботился о твоей жизни. Если ты так глуп и беспечен, что даже не удосуживаешься прислушаться к словам Дракона, то мне нечего больше добавить.

Пьер так же резко откинулся обратно, схватил бокал и стал наблюдать за маленькими пузырьками воздуха, лопающимися на поверхности вина.

– А по-моему, ты просто убрал соперника! резюмировал я, глядя в потолок.

В следующее мгновение мне пришлось защищаться от ударов подушкой.

– Пьер, прекрати это ребячество! – воскликнул я.

Пьер угомонился.

– Просто я рад, что ты меня понимаешь. Не всегда, но понимаешь.

– Хорошо. Не пора ли нам заняться прекрасной Шимес?

По-моему, Пьер только этого и ждал. Он вскочил со своего места, как молодой петушок.

Видя, что вслед за Пьером в комнату захожу я, Шимес испуганно забилась в дальний угол и затихла.

– Шимес, нам нужна твоя помощь.

– Я ненавижу вас. А особенно тебя, Файон.

Ты большее зло, чем я могла представить.

Ты – демон!

– Может быть, крошка, может быть. Поэтому я думаю, что наша беседа будет спокойной и мирной. Ведь ты тоже ведьма.

Шимес отвернулась к стене и не проронила ни слова.

– Как очистить Илонею? Мне нужно только это, и я оставлю тебя в покое.

Глаза Шимес вспыхнули в радостном блеске.

– Так ты не очистил её душу? Ха, варркан!

Тебе придётся до конца своих дней водить её за руку. Я ничего не скажу тебе.

Я попробовал зайти с другой стороны.

– Послушай, Шимес. Ты потеряла все. У тебя нет ни Глаза Дракона, ни кольца Предвечного, но твоего нелюдского народа. Если ты мне поможешь, то я попрошу короля Аматия, чтобы он простил тебя. Я думаю, что он так и сделает. В твоём распоряжении будут люди, владения и, конечно, твой замок. Все это только за то, что ты окажешь мне помощь. По-моему, хорошая сделка.

– Нет, Файон! Может быть, я и согласилась бы на всё это, но у меня есть причина не принимать этой подачки.

– Так чего же ты хочешь?

– Тебя!

Ну вот мы и приехали, всё начинается сначала. Мне просто неудобно смотреть в глаза Пьеру.

– Это невыполнимое условие.

– Тогда ты не получишь ничего! Это моё окончательное решение.

– Ну что ж, – я посмотрел на Пьера и получил его молчаливое согласие. – Тогда мне придётся принять более неприятные меры. Ты помнишь, надеюсь, то существо, в которое я превратился? Га, вижу, что помнишь.

Лицо Шимес достаточно красноречиво говорило о том, что она испытывает животный страх при одном только упоминании о происшедшем.

– Что ты хочешь, проклятый варркан?

– Сейчас я снова превращусь в него. Согласись, что это довольно мерзкое создание. А потом я… исполню свой супружеский долг.

Пьер не выдержал и вылетел из комнаты.

Я схватил за подбородок теряющую сознание Шимес:

– Ну так что? Я тоже могу быть зверем. Не принуждай меня к этому. Ты поможешь?

– Да я согласна, – прошептала Шимес и потеряла сознание.

А что? С женщинами иначе и нельзя!