— Приветствую тебя, Файон, в замке Корч! Передо мной стоял старик с веселыми, чуть раскосыми глазами. В руках — позолоченный посох. А может, и золотой. Я плохо в этом разбираюсь. Единственная драгоценная вещь, которая у меня была, золотая цепочка. Да и ту умыкнула симпатичная цыганка…

— Королевство Корч и его подданные приветствуют тебя! — высокопарно продолжил старик. — Ты пришел к нам с миром, с миром и оставайся!

В течение следующих десяти минут он терпеливо говорил что-то о самом королевстве и его подданных. Причем чаще всего встречались слова: (самые), (весьма), (очень) и далее в том же духе. Короче говоря, я попал в самое замечательное королевство.

Закончив приветствие, старик с облегчением вздохнул, развернулся и пошел к выходу. — Эй, отец! А я?! И это называется гостеприимством?

— За вами придут, молодой человек, — назидательно успокоил старик и удалился, оставив меня одного.

— Спасибочки! — бросил я в закрывшуюся дверь и, сопя в обе ноздри, занялся осмотром помещения.

Никакой мебели в комнате не было, если, конечно, не считать мебелью черный круг, на который я перенесся. И сюда не часто заходят. Довольно толстый слой пыли на полу говорил о правильности моих выводов. Старый Шептун оказался прав — искусство переноса материальных тел через пространство постепенно забывается и становится ненужным в этом мире. Я подошел к окну.

Высота оказалась просто изумительной, и с непривычки закружилась голова.

Внизу, у самых стен замка, копошились люди-муравьи, а дальше, насколько хватало глаз, простирались ухоженные поля да кое-где зеленели небольшие рощицы. В таком райском месте лучше всего проводить отпуск. Сходить на рыбалку, поваляться жарким днем на мягкой травке, в тени тихо шепчущих деревьев. Но до отпуска слишком далеко.

Ну почему же далеко? У меня прекрасная возможность провести отпуск. Кому повезло так, как повезло мне? Без билета попасть в страну чудес.

— Сэр?! — послышалось сзади. В дверях стоял мальчик лет десяти.

— Это вы мне, уважаемый?

— Простите, сэр, но мне приказано проводить вас в вашу комнату.

Приятно, конечно, когда тебя величают сэром, а не каким-нибудь оборванцем.

— Никаких возражений, парень. Ты кто?

— Я Джек, второй паж Великого Магистра.

— Джек в стране чудес. Почему у вас все (великие), Джек?

— Простите, сэр, но мы в королевстве Корч, а не в стране чудес.

— Ладно, беру свои слова обратно. А что насчет второго вопроса?

— Это глупый вопрос, сэр, и я не намерен на него отвечать.

Я только хмыкнул. Парень поставил меня на место, я всего лишь гость, и только.

— Хорошо, Джек. Веди меня в мою комнату. Кстати, откуда ты знаешь, что я тот, кто тебе нужен? Может, я злой волшебник и пришел разрушить ваш замок?

Сказать, что парень засмеялся, значит ничего не сказать. Он просто свалился на каменные плиты, корчась от приступов смеха. А я стоял над ним, как здоровый дурак. Даже обидно. Мда, придется придержать свои шуточки, иначе все жители королевства помрут не своей смертью.

Мальчишка, отсмеявшись, встал и, еле сдерживая улыбку, произнес как можно серьезнее: — Сэр, следуйте за мной.

Я передумал давать парню подзатыльник. Во-первых, все-таки второй паж Магистра. А во-вторых, я действительно вел себя по-идиотски, и все же, почему он так рассмеялся?

Мы шли по широким гулким коридорам, открытым террасам, по неимоверному числу прямых и витых лестниц, пока не оказались у комнаты, которую выделили мне. Комната — слишком неудачное название для маленькой конуры, больше похожей на тюремный карцер. Три шага в длину, два в ширину. Удивительно, как на таком крохотном участке уместились (считаю по пальцам) кровать, трехногий стул, стол да еще маленькая тумбочка. Впрочем, она В счет не шла, так как висела на стене. Паж хотел уйти, но я задержал его: — Джек, если не трудно, ответь, почему ты рассмеялся, когда я сказал о злом волшебнике?

— Если бы ты им был, то не смог бы близко подойти к стенам города. А потом, — мальчишка улыбнулся снова, — для злого волшебника у тебя слишком глупое лицо.

— Ага. Я почему-то так и думал. Ты очень умный мальчик!

Я не мальчик, а второй паж Великого Магистра.

— Хорошо, хорошо! И долго мне здесь сидеть?

— Я не знаю. Сказав это, юный паж исчез.

Хорошенькое дело: встречают без музыки, никаких меблированных комнат, обзывают, а потом того и гляди и по счету заплатить заставят.

Интересно, есть ли здесь деньги? Известно же, что степень цивилизованности любой страны определяется наличием в ней конвертируемой валюты. За все нужно платить. Так что деньги, без сомнения, есть. Золото, платина или зубы старых драконов. Хотя нет, драконы не подойдут — где найти столько драконов.

Размышляя таким образом, я валялся на кровати и незаметно задремал. Мне снились гоняющиеся за мной зубастые чудовища и злобно смеющиеся колдуньи с гнилыми зубами. Я убегал от них по лесной дороге, и не было вокруг никого, кто помог бы мне.

А потом появилась черная кошка. Она наскакивала на меня и кричала человеческим голосом: (Чужеземец! Чужеземец!)

Пытаясь освободиться от этого кошмара, я с трудом разодрал веки. Надо мной стоял паж, который тряс меня за плечо:

— Чужеземец! Проснись. Тебя призывает Великий Магистр.

— Я не ефрейтор, чтобы меня призывать, — спуская ноги с кровати пробурчал я, не слишком довольный ранним подъемом. — А почему ты перестал называть меня сэром? А впрочем, это не так уж и важно. Кажется, я немного вздремнул?

— Вздремнули вы действительно неплохо, сэр. Вы проспали целые сутки.

— Серьезно? — Ай да я!-А кушать мы будем?

— Позже, сейчас вас ждет Великий Магистр.

— Магистр, так Магистр. Пошли, — я натянул сапоги и вышел вслед за юным пажом.

Мы опять долго брели по гулким коридорам, по лестницам и переходам. По дороге нам встречались какие-то люди. Мужчины от пятнадцати и до тридцати. Изредка попадались старики, но, к моему сожалению, я не встретил ни одной женщины.

Паж остановился перед инкрустированными дверями, у которых стояло четверо накаченных парней.

Смерив меня взглядом, один из них, очевидно старший, подошел небрежной походкой и помахал руками у меня перед лицом.

Я уже перестал удивляться местным обычаям и, сочтя его движение за приветствие, попытался проделать то же самое. В следующее мгновение я уже лежал на полу, прижатый к каменным плитам четырьмя мощными торсами. Чьи-то ловкие руки отстегнули меч и тщательно обыскали меня.

— Если вам что-то надо — скажите, — прохрипел я, хватая воздух ртом. — Ребята, я серьезно, а это щекотно.

Меня подхватили под руки и поставили согласно закону о всемирном тяготении, то есть на ноги. После чего стража невозмутимо заняла свое место у стены.

Растирая кое-какие ушибы, я обнаружил, что из всех вещей пропала ручка с золотым пером, что говорило о том, что в этом мире тоже ценят этот металл. Я даже знал, кто прихватил ее. Ухмыляющаяся рожа одного из стражников — того, кто махал руками — ясно говорила об этом.

— Ну ты, поросенок, ты писать-то умеешь? Мне повезло, что в этот момент открылась дверь, иначе разъяренный (поросенок) сделал бы из меня отбивную. Поспешно перешагнув порог, я только оттуда помахал парню рукой.

Сначала я подумал, что это обман зрения. Зал, куда я попал, был не просто огромен, а очень огромен. Стены, расположенные где-то далеко, поднимались плавными сводами к высокому потолку, исчезающему в вышине. Посредине этого стадиона находился трон. К нему вела дорога, устланная широким красным ковром. По ее сторонам стояли закованные в броню воины, то ли живые, то ли нет. Их лица прикрывали забрала, и никакого движения. Каменные воины, ну чем не охрана? Второй паж Великого тронул за рукав: — Великий Магистр ждет тебя! Мне оставалось только закрыть рот и двинуться по дорожке к виднеющемуся вдалеке трону. Сооружение представляло собой поднимающуюся вверх лестницу с широкими ступенями, на которых стояло десятка два кресел. Сейчас на них сидело всего несколько дряхлых стариков, внимательно разглядывавших меня. На самом верху, на сияющем золотом троне, сидел человек столь старый, что было удивительно, как его еще носит земля.

И Великий Магистр, и его приближенные не баловали себя нарядами. Довольно-таки простенькая, но удобная одежда: белые ниспадающие балахоны и сандалии на босу ногу. — Подойди ближе, Файон! Это мне. Приятно, когда большие люди называют маленького человека по имени. Начало неплохое, поэтому не стоит волноваться. А может, и наоборот, стоит. — Как отдохнул, Файон?

Как жаль, что не обучен я великосветским манерам, но тем не менее, вспомнив пару фраз из популярных романов, выдавил:

— Благодарю тебя, господин мой. Постель была мягка, а твои люди добры ко мне. — А ты льстец, Файон. Я промолчал, лишь склонил голову.

— Ведомо ли тебе, почему ты здесь?

— Думаю, для этого ты и позвал меня.

— Ты прав. Не для пустых бесед и не для веселья собрал я своих людей. Скажи, что ты знаешь о Варрканах?

Совсем немного, — я старательно пересказал все, что узнал о Варрканах за время моего пребывания в этом мире.

— Что же ты думаешь о них? — последовал следующий вопрос.

— Я не так хорошо знаю Варрканов, чтобы судить о них, — осторожно начал я. — Возможно, они достойные люди, так как делают стоящее дело. Но цена…

— Да, да. Я знаю, — прервал Магистр довольно бесцеремонно. Эта часть беседы была ему явно неприятна. — А знаешь ли ты, почему это необходимо?

— Пополнение рядов Варрканов. Но слезы матерей, и дети, не знающие родителей, — это жестоко.

Кажется, я сказал что-то лишнее, потому что сидящие ниже Магистра старцы негодующе зашушукались. Великий Магистр прервал ропот одним движением.

— Ты — чужеземец и не можешь судить о том, что в нашем мире жестко, а что нет. Но тем не менее мне нравится твоя откровенность. А теперь перейдем к делу. Чужеземец Файон! Мы знаем о причинах, приведших тебя в наш мир и в конечном счете в замок Корч. Об этом нам поведала книга Судеб и Пророчеств. Вижу, что ты заинтересовался.

Еще бы мне не заинтересоваться. Оказывается, мое появление здесь известно какой-то книге.

— Что это за книга? — позволил я задать вопрос. — Книге Судеб и Пророчеств известна судьба многих. Не всех, конечно, но думаю, что ты случай особый и представляешь несомненный интерес, и не только для нас.

Последние слова Магистра мне не понравились. В них чувствовалась недоговоренность, а это признак того, что есть какая-то тайна. И что значит — представляю интерес?

Пока я размышлял над словами Великого Магистра, последний хлопнул в ладони, встал и спустился вниз.

— Файон, пока не принесли книгу, скажи, цеховой знак у тебя с рождения? Если ты не против, я хотел бы посмотреть на него.

Если вы имеете в виду родинки, то они у меня действительно с рождения. А посмотреть… смотрите, мне не жалко. Я задрал куртку и приспустил штаны. Посмотреть на родинки захотела целая комиссия стариков. Я терпеливо ждал, пока они не налюбуются и не потакают сухими пальцами в мой, с позволения сказать, зад.

— А откуда у тебя звездочка посредине?

— Это не звездочка, — пояснил я, возвращая штаны на место. Это шрам от пули.

— Пули?

— Да, это такое оружие в моем мире, — подробнее я объяснять не стал, справедливо полагая, что сделать это мне вряд ли удается.

— Откуда он у тебя?

Я получил его на одной войне, — о том что война была далеко не справедливой, я решил промолчать.

— Ты был воином?

— В моем мире каждый мужчина становится воином на определенный срок.

— Значит, ты умеешь сражаться?

— Да, — ответил я и тут же понял, что мой ответ не совсем верен, поэтому поспешил переправиться: — Но не тем оружием, какое есть у вас.

Взгляды присутствующих устремились за мою спину, я обернулся и сразу обомлел.

По центральной дорожке шесть человек несли книгу. Это была всем книгам книга. Таких огромных я не видел нигде и никогда. Размерами точь-в-точь, как моя келья: пять на три. Люди, принесшие книгу, положили ее на неизвестно откуда взявшийся мраморный стол и отошли немного в сторону, освобождая место для Великого Магистра.

— Подойди к книге Судеб и Пророчеств, чужеземец Файон.

Сказано достаточно торжественно, чтобы понять, что происходит нечто довольно серьезное но значимое. Я последовал приказу и встал рядом со старцем.

Магистр снял с правой руки перстень и вложил его в гнездо застежки. Замок с легким щелчком отошел, и воины поспешно перевернули заглавный лист.

— Немногим дано узнать свою судьбу. Я ожидал увидеть старинные письмена или что-то в этом роде, но передо мной был совершенно чистый, немного сероватый лист. Единственно, на обороте заглавного листа, в обрамлении чудных завитушек, находился оттиск человеческой ладони.

— Ты удивлен? — наклонился ко мне Великий Магистр. — Ты думаешь, что это простая бумага?

То, что я думал, я оставил при себе, а на вопрос старика лишь пожал плечами.

— Наклонись, и посмотри поближе, — посоветовал Магистр, что я незамедлительно и сделал в следующую секунду.

Батюшки, а говорят, что чудес на свете не бывает! Все поле листа оказалось расписано таким мелким почерком, что без помощи микроскопа разглядеть написанное было просто невозможно.

— И кто читает все это? — я постарался, чтобы голос не выдавал сомнения, но, боюсь, что у меня это плохо получилось.

— Никто, — последовал неожиданный ответ. — Эту книгу не сможет прочесть никто. Язык, на котором она написана, неизвестен нам. — Тогда я не понимаю, как можно пользоваться книгой, которую невозможно прочесть. В моем мире ее бы ждала вполне определенная участь.

Я был рад, что Магистр не спросил, как поступают с подобными книгами в моем мире. Старец, пропустив мое замечание мимо ушей, показал на оттиск руки и сказал:

— Сейчас ты все узнаешь. Положи свою ладонь в это углубление. Будет немного больно, но ты терпи, сколько можешь.

Мне ничего не оставалось, как вспомнив Бога, сунуть руку в углубление. Мышцы напряглись, ожидая неприятных ощущений, но сначала совершенно ничего не было. Внезапно по листам книги прошло легкое движение, будто от сквозняка. Вслед за этим я почувствовал легкие уколы в руку, будто ладонь положили на маленького ежика. Чем больше времени проходило, тем сильнее кололо. Через несколько минут я понял, что долго не выдержу. Покалывание превратилось в адскую боль, которая стала подниматься вверх по руке, оставляя ладонь совершенно бесчувственной. Слезы катились из глаз, а боль продолжала медленно разливаться по плечу. В тот момент, когда жжение перешло на шею, а рука вряд ли сама смогла бы оторваться от книги, краем глаза я заметил, как вперед метнулся Магистр и с силой оттолкнул меня от книги. Мне показалось, что он чем-то испуган. Не обращая внимания на мой жалкий вид. Магистр крикнул: — Смотри на книгу!

А с книгой действительно происходили странные вещи. Страницы ее, до этого спокойные, переливались волнами, как живые, а то место, где находилась ладонь, горело ярким розовым огнем.

— Слушай свою судьбу, чужеземец, — гробовым голосом произнес Великий Магистр.

Я приготовился внимательно слушать его, продолжая баюкать руку. Магистр смотрел на книгу, я смотрел на Магистра, но ничего интересного не происходило. В первое мгновение я даже не понял, откуда доносится звук. Лишь основательно повертев головой, я, наконец, уловил источник приятного женского голоса. Со мной говорила книга Судеб и Предсказаний.

— Человек! Твое прошлое скрыто за необозримостью лет и расстояний. Будущее твое туманно. Сквозь пелену времени я не вижу, где кончается твой путь. Дорога тяжела, а цель, которую ты преследуешь, — далека. На тебе лежит знак Варркана, но ты не Варркан. У тебя ум зверя, но ты не зверь. У тебя сила дракона, но ты не дракон. У тебя есть все, но ты не имеешь ничего. Слушай, человек, свою судьбу! Стань тем, кем ты должен стать. И только тогда ты откроешь себя и победишь себя. Победив себя, ты будешь иметь все.

Листы книги разом успокоились, и книга сама, без чьей-либо помощи, закрылась, громко щелкнув замком.

Книгу унесли, а я стоял и повторял про себя слова, сказанные книгой Судеб и Предсказаний.

Кем я должен стать, и почему мне нужно победить себя? Кто даст мне ответы на эти вопросы?

94 — Теперь ты знаешь свою судьбу? — Магистр сидел уже на троне и с высоты наблюдал за происходящим.

— Наоборот, я больше запутался.

— Но разве не сказала книга, кем ты должен стать?!

Я отрицательно покачал головой. Если мне предстояло стать тем, кем я думал, то пусть об этом скажет сам Великий Магистр. — Ты должен быть Варрканом. Так и есть! А теперь немного поторгуемся. В профессии Варркана мне не все нравится.

— Варрканом? Уничтожать этих чудовищ и брать плату детьми? Нет уж, увольте… Все, что угодно, только не это.

Кажется, я сыграл свою роль замечательно, потому что Магистр, посоветовавшись со своими старичками, некоторое время подумал и изрек:

— Ты станешь Варрканом. Но мы освобождаем тебя от взимания платы.

— Слишком легко вы меня завербовали. Не лучше ли просто вернуть меня домой — я не думал, что это возможно. Но хотелось бы услышать на этот счет мнение самого Магистра. Если уж нет, так нет. И баста!

— Файон, моя сила далеко не так велика, как могло тебе показаться. Никто на свете не сможет тебе помочь, кроме тебя самого.

Ну конечно. Все называют себя великими волшебниками и чародеями, а на самом деле ни хрена не могут сделать. Все сам да сам.

— Ну и как я помогу себе?

— Стань тем, кем ты должен стать. Стань ИМ, и тебе откроется будущее. А человек, который знает будущее, волен распоряжаться собой по собственному усмотрению.

— Но кем ИМ?

— Кто знает, кто ОН?

— Что я должен делать?

— Ты будешь учиться. Мы дадим знания, и тогда ты сможешь стать всем, кем предрекла тебе стать книга Судеб и Предсказаний: Варрканом, зверем, драконом, всем…

Делать было нечего. Я сам хотел этого. Вот тебе и романтика, и путешествия, и новые страны. Много еще неизвестного предстоит узнать мне, но я все равно попробую… Утром следующего дня я сидел в уютной комнатке Магистра. Об его желании видеть меня в конфиденциальной обстановке сообщил паж. Видимо, старик редко делал подобные вещи, так как Джек казался весьма удивленным.

— Что делать, Джек, — говорил я ему по дороге, — в наше время вокруг слишком мало интересных и образованных людей, способных вести беседу на высшем уровне. А я…

И так далее, и тому подобное. Бедный паж жадно впитывал мои слова. Кроме Джека, это бахвальство не стал бы слушать никто, а мне хотелось немного поболтать.

В кабинете старика было уютно и как-то по-домашнему спокойно. Расположившись в мягком кресле, я внимательно слушал тихий голос Магистра.

— У тебя большая внутренняя сила, Файон. Ты слишком долго держал руку на книге — я испугался за тебя. Ты должен знать, что не всем дано испытать силу судьбы. Многие не выдерживают. А тебе книга дала самый полный ответ.

— Я не до конца понял ее.

— В двух словах, она предложила стать тебе Варрканом, впрочем, я не вижу иного выхода для тебя.

— На это я уже дал согласие. Но меня беспокоит обучение и последствия этого. Ведь я человек нс вашего мира.

— Варркан, это не просто убийца нечистой силы, — Магистр встал и принялся неторопливо прохаживаться взад-вперед. В домашней обстановке от его величия осталась только борода. — Кстати, ты не хочешь узнать, почему варрканы называются Варрканами?

Ничего против я не имел. Времени было хоть завались, тем более я предпочитал сидеть в уютной комнатенке Магистра, нежели в своей тесной келье.

— В очень старые времена жил герцог Варркан, который был, ко всем прочим достоинствам, еще и могущественным чародеем. Тогда он один знал способы, как бороться с нечистью. Впрочем, в те времена их было не так уж и много. Так вот. Герцог Варркан умер за много лет до того, как случилось несчастье с королем Джозой Первым и его красивой дочерью. Когда он обратился к нам во второй раз, тогдашний Великий Магистр решил обратиться к душе покойного герцога. Тогда волшебники владели гораздо большими тайнами, нежели мы сейчас. Душу герцога вернули с того света, объяснили положение и попросили помочь. Душа Варркана немного побузила, он и живой-то был не слишком-то тихий, но, наконец, согласилась и рассказала о месте, где спрятаны книги, рассказывающие о способах борьбы с нечистой силой. Отчасти воспользовавшись этими записями, отчасти своим знаниями, мы смогли создать учение о будущих странствующих убийцах нечисти. А имя (Варркан) мы решили оставить, как добрую память о первом и непревзойденном воине.

— Я не понимаю, какое это имеет отношение ко мне? И вообще, почему вы так заботитесь о том, чтобы я стал Варрканом? Разве вам мало своих людей?

— Я отвечу. Тебе предстоит стать не просто Варрканом — для этого у нас людей пока хватает. Зная твою внутреннюю силу и силу твоего тела, а также принимая во внимание некоторую… э… необычность твоего появления в нашем мире, мы решили дать тебе то, что не давали никому. И еще. Род волшебников иссякает, нам нужна новая, свежая кровь. Мы боимся, что вскоре может наступить время, когда некому будет защищать мир от сил зла. Нет, нет! — замахал Магистр руками, видя, что я собираюсь что-то сказать, — мы не хотим женить тебя на какой-нибудь старой волшебнице и этим поправить наши дела. Мы просто хотим, если ты не против, передать тебе все наши знания. Это путь к тому, чтобы стать ИМ. Как только ты получишь знания, путь к концу будет не так уж и долог. То, что мы задумали — нелегко. Но у нас есть способы.

— Магистр! — прервал я, — ведь вы воспитываете и учите детей с раннего возраста, а я, кажется, уже вышел из него?

— Ничего. Помнишь, что говорили Великие Шептуны? В прошлой жизни ты был охотником за ведьмами. Недаром у тебя на теле знак Варркана. Мы попытаемся разбудить твою память. Но это произойдет не сейчас. Пока что ты позанимаешься со своими сверстниками обычными предметами, не имеющими к волшебству никакого отношения. Да! В замке Корч будущим Варрканам запрещено совершать таинства магии, в этом отношении у тебя не будет никаких осложнений. — Почему?

— Любое неосторожное заклинание, произнесенное в пределах замка, может сказаться на его защите. За невыполнение этого требования предусмотрены весьма строгие наказания. Об этом ты тоже -узнаешь в свое время.

— Магистр! Не боитесь, что я, как только получу нужные знания, сразу же сбегу. От вас и от Варрканов.

— Наивный чужестранец, — старика явно рассмешило мое предположение, — ты глубоко ошибаешься, если считаешь, что все это произойдет так скоро. Поверь старому волшебнику — прежде чем это случится, ты, Файон, сделаешь много дел. Ведь я прожил не одну такую жизнь, как у тебя, и многое знаю. — Я тоже проживу столько? — А это зависит от того, кто повстречается тебе на твоих дорогах.

Магистр беззлобно рассмеялся, а я так ничего и не понял. Здешняя психология до меня доходила с трудом. Так или иначе, но настроение упало за отметку, ниже которой оставались только отчаяние и безудержная тоска.

Обучение искусству Варрканов начиналось, обычно, с десяти лет. До этого времени мальчиков учили обычным вещам: чтение, письмо, немного поэзии, немного музыки, и понемногу всего остального. Но главным предметом оставалось искусство послушания. Мальчик, обязан сделать все, что ему приказывают. Впрочем, никаких злоупотреблений со стороны взрослых не наблюдалось.

Как только ребенку исполнялось десять, детская и вполне беззаботная жизнь кончалась. Воспитанника привозили в замок Корч, где и шло дальнейшее обучение Варркана. С раннего утра и до позднего вечера юноши постигали искусство волшебства и магии. Параллельно велось обучение боевому мастерству. Чем-то варрканы напоминали мне голливудских ниндзя. Та же мощь и сила, отрешенность и бесстрашие. Но существовало обстоятельство, которое делало это сходство совершенно иллюзорным.

Варркан никогда, ни при каких обстоятельствах не мог убить человека. Нанести легкое ранение, небольшое увечье — да, но убийство категорически запрещалось Кодексом Чести Варрканов.

Меня поселили отдельно ото всех. На этом настоял я сам. Как-то неудобно проходить обучение с малолетками, а к взрослым я идти побаивался, потому что ничего толком не знал и не умел.

Учителя не слишком загружали меня, и я целыми неделями просиживал в библиотеке. Основным предметом изучения стали атласы и карты. По представлениям колдунов и ученых королевства, мир представлялся плоским и круглым блином. Ничего удивительного я в этом не находил — можно быть всесильным магом и не знать прописных истин. Карты представляли собой сплошное месиво из зелено-коричневого и белого цветов. Большое количество неизведанных земель объяснялись просто — заниматься этим довольно хлопотным делом было некому.

Вскоре мне надоели пыльные книги и атласы, и я попробовал заняться фехтованием. После двух-трех попыток от этого мудреного дела пришлось отказаться. Я оказался настоящей бездарью, уж не знаю, на что надеялся Великий Магистр, взяв меня в школу Варрканов.

Спустя неделю безделья и скуки меня перевели в общую казарму. Случилось это в полдень, когда все воспитанники были на занятиях. Служитель показал мою койку и ушел, оставив меня самого разбираться со своими проблемами. Я осмотрелся.

Просторное, длинное помещение напоминало о тех временах, когда я, молодой и неопытный парнишка, впервые зашел в армейскую казарму. Все то же. Не хватало только усатого прапорщика и тумбочки дневального. Полнейший аскетизм и скукотища.

Я твердо решил, что, как только раздобуду фотографию или картинку с симпатичной мордашкой, тут же наклею на стенку. Перед приходом сюда я плотно пообедал и, так как никаких конкретных распоряжений не получал, рухнул на кровать, собираясь немного вздремнуть. Сон, как обычно на новом месте, не спешил смежить мои веки, зато в голову лезли мысли о только что закончившемся разговоре с Магистром.

— … Не беспокойся относительно своего обучения, — говорил он мне. — Это наши проблемы.

— Ну, конечно, а потом скажете, что ничего не вышло, поэтому садись за парту. А в пятьдесят лет я выйду и стану изображать из себя героя?

— Файон, — я чувствовал, что начинаю надоедать старику своим нытьем, но он мне надоел еще больше. — Мы уже не раз говорили на эту тему. У нас достаточно сил и власти, чтобы дать тебе знания быстро и в полном объеме. Пока ты поживешь среди воспитанников, походишь на занятия, найдешь друзей. Мы предупредили их, что появится новичок с Севера, но, боюсь…

— Я сумею за себя постоять, если именно это вы имеете в виду.

— Хорошо. Но все-таки в выборе друзей будь осмотрителен. Даже среди Варрканов встречаются подлецы, хотя мы стремимся распознать их и избавиться.

— Что значит избавиться? — в словах Магистра я заметил скрытую угрозу.

— Нет. Мы не убиваем их, а просто стираем память и отпускаем в мир. Одного такого ты мог видеть у Шептунов.

— Да, но он слеп, глух и нем!

— А что ты хотел? Оставляя Варркану его чувства, мы подвергаем угрозе людей, а это не в наших правилах.

На этой оптимистичной ноте мы и расстались. Магистр занялся делами государственными, а я побрел в казарму.

Я маялся уже с полчаса, сон совершенно не шел ко мне, но я упорствовал и продолжал валяться в постели.

Послышался звук отпираемых дверей, и в помещение ввалилось человек двадцать будущих Варрканов. Меня заметили, разговор стих.

Никакого желания сразу же оказаться в объятиях новых друзей у меня не было, и я сделал вид, что чертовски устал и крепко сплю.

— А это что за деревенский бычок? — Ну и наглость! Обозвали ни за что, ни про что. — Фрес говорил, что придет новичок из дальних стран.

Послышались приближающиеся шаги. Кажется, сейчас начнется. Грубиян и его голос никак не могли успокоится.

— Какого дьявола он разлегся? — А почему бы и нет? Мне никто не запрещал.

— Он не похож на деревенского парня. — Спасибо! Я чистокровный горожанин.

— С каких это пор Варрканы обучаются лежа в постели? — А где обучаться, в сортире, что ли?

— Он не Варркан, — наконец-то голос разумного человека.

— Да, Фрес сказал, что он мало знает. — Я этому Фресу все ребра переломаю за длинный язык.

— Тогда непонятно, что он вообще здесь делает? — А вот это уже не ваше дело.

Я продолжал валяться на правом боку, сладко причмокивая и не собираясь просыпаться.

— А вот сейчас мы узнаем, что он здесь делает! — опять голос грубияна.

У изголовья кровати послышались шаги, и чья-то рука бесцеремонно потрепала меня за плечо.

— Эй, деревенщина, вставай! С детства не люблю скотского обращения, меня это просто бесит. К тому же, честно сказать, тон говорившего мне совершенно не понравился, да из рта его воняло чесноком. Все это, вместе взятое, заставило меня действовать именно так, а не иначе. Я перевернулся на другой бок и еще раз сладко причмокнул.

Парня это рассердило. Зарычав, он ухватился за рукав куртки, собираясь приподнять мое отдыхающее тело.

Сделано это было не вовремя, потому что я снова перевернулся, заодно почесав руку в том месте, где здоровяк пытался ухватиться за куртку. Кто знал, что он так крепко вцепится в меня и последует вслед за моей рукой. Мне оставалось только помочь парню перелететь через меня на другую сторону кровати.

Теперь приоткроем глаза. Чуть-чуть. Только для того, чтобы быть в курсе всех происходящих событий.

Мешковатый силуэт поднялся с пола, зарычал и бросился сверху, пытаясь раздавить мое хилое тело своим бурдюком. Его беда состояла в том, что он слишком рано оторвал ноги от опоры в виде пола. Парень приземлился на совершенно пустую кровать с неприятным уханьем.

На его задницу я смотрел уже стоя, одергивая, как ни в чем не бывало, сбившуюся куртку и поправляя взлохмаченную прическу.

Признаюсь, что сделал я это излишне театрально. Однако сомневаюсь, что присутствующие ребята видели хоть один хороший вестерн. Какое-то мгновение мне казалось, что Варрканы все как один бросятся защищать честь опозоренного друга, но они, посмотрев на запутавшегося в одеяле здоровяка и на мое бесстрастное лицо, дружно загоготали. А что я говорил? Должен признаться, доходило до них долго, но смеяться Варрканы умели.

Напряжение сразу же спало, и я понял, что выяснять отношения с соседями по ночлегу в более тесной обстановке не придется.

Парень в кровати перестал барахтаться и наконец выбрался из-под одеяла. Вскочил он довольно резко, я даже подумал, что последует продолжение. Но здоровяк, сначала зло, потом недоуменно оглядел смеющихся, что-то пробурчал под нос и, улыбнувшись, тоже заржал низким грудным смехом. Инцидент был исчерпан.

Смех понемногу стих, ребята разошлись, так ничего у меня и не спросив. Любопытством они явно не страдали. Остались двое — грубиян с низким грудным смехом и второй, который за меня заступался. Именно он представился первым:

— Хейгор! Меня зовут Хейгор.

— Файон, — представился и я своим вторым, а, вернее, теперь уже первым именем. Рука Хейгора оказалась довольно крепкой.

— А это, — Хейгор широко улыбнулся и показал на своего товарища, — мой друг Дальян, что:шачит (нетерпящий).

Последний без тени неприязни крепко пожал руку. Я представился и ему.

— Файон? Убивающий огнем? Странное имя. Где ты только его откопал? — удивился Дальян. Я вкратце поведал историю путешествия к Шептунам, заменив зажигалку колдовским огнем. Никак не думал, что парни не поверят в мой рассказ.

— А ты, оказывается, еще и приврать можешь? — засмеялись они, ставя на мне клеймо болтуна и трепача. — Где это видано, чтобы воспитанника выпускали в лес без Посвящения.

Я счел за лучшее промолчать. Кто знает, какие мелочи придется учитывать в дальнейшем, чтобы не засветиться и не оплошать. Я быстро перевел разговор на бытовую тему, где в процессе обсуждения распорядка дня с горечью узнал, что, кроме посещений библиотеки и залов для занятий, никаких культмассовых мероприятий в ближайшие месяцы не предвидится. Ни кино, ни увольнений, ни даже нарядов на кухню. Не жизнь, а мерзкое однообразие.

Я обвел взглядом ребят, с которыми мне предстояло теперь проводить все время. Ровно двадцать три человека. И все они должны стать моими братьями. Так сказал Магистр. У варркана нет семьи, есть только его клан, где варрканы — братья.

Утро следующего дня выдалось дождливым и хмурым. И без того серые кирпичные стены навевали грусть и тоску. С этого утра я стал простым учеником без всяких скидок. Время валяния на кровати кончилось.

Все мы собрались в большом, просторном зале для фехтования. Здесь учили убивать. Как и следовало ожидать, меня отправили на скамейку запасных. Вообще-то я тоже мог бы помахивать мечом. Благо настроение и желание было. Но, пораскинув мозгами, я решил понаблюдать. Зачем прежде времени позорить себя глупыми выходками. Я почему-то был уверен, что подобная возможность не заставит себя долго ждать.

Учитель меча знал обо мне, и единственное, что от меня требовалось — сидеть с таким видом, чтобы все с одного взгляда поняли, что я полон возмущения и негодования.

Учитель меча Ходаг, видя недоумение некоторых воспитанников, объяснил — новичок, мол, только что перенес тяжелую болезнь и еще не готов к занятиям. Слово учителя — закон. Болен, значит болен.

Курс холодного оружия предполагал отличное владение не только мечом. Варркан должен уметь убивать всем, что колет, режет, рубит или пилит. Глядя на будущих Варрканов, я подумал, что если этим парням дать штопор, то и его они применят с подобающим изяществом и мастерством.

Большинство воспитанников занимались друг с другом, но наиболее опытные после непродолжительной разминки отходили к чучелам-манекенам и продолжали занятие с этими ужасными приспособлениями. Забавные штучки, эти манекены.

Сначала я думал, что Магистр обманывает меня, говоря о волшебной силе, приводящей в движение металлическую игрушку. Мне казалось, это какой-то очень сложный механизм. Он полностью работал на тренирующегося. Чем сильнее наносились удары, тем с большей силой они парировались. То же самое относилось к скорости. Каждому Варркану свой — но не слабее — противник. Но, с другой стороны: низкий уровень развития — конечно, я имею в виду технический уровень — не смог бы создать подобной техники. В общем, мне ничего не оставалось, как принять версию о волшебстве.

Пока я плавал в потоке мыслей о технической стороне дела, будущие Варрканы приступили к метанию ножей. А вот теперь, ребятки, мне можно и поправиться.

— Учитель Ходаг! — Я протиснулся через широкие плечи учеников и склонил голову перед учителем. — Позвольте приступить к занятиям?

— Ты чувствуешь себя лучше? — недоверчиво спросил Ходаг. Конечно, он думал, что я владею ножами так же, как и мечом. Но вот в этом он и ошибается. Уж чего-чего, а ножи я швырять умею, как умею швырять все, что размерами меньше саперной лопатки. Практика, знаете ли, великое дело.

Проходя мимо рекрутов, ждущих своей очереди, я споткнулся и, натяжно крякнув, растянулся перед самыми носками их сапог.

— Посмотрите! Этот парень еле стоит на ногах, -кажется, надо мной издеваются. — Ему нужно снова пойти прилечь. А то не ровен час — умрет.

В любом коллективе найдется человек, который неприятен всем, но его терпят из-за силы и наглости. Красавчик Джармон относился к типу людей, которые всегда хотят выделиться и, стремясь к этому, делают все возможное, чтобы добиться всеобщего внимания.

Вообще-то его имя было совершенно другое. Красавчиком прозвал его я, слишком уж прилизан и неприятен. До этого у меня не возникало столкновений с ним, но теперь пришло время. В этот раз я находился внизу.

Стряхивая ладони, я выслушал издевательскую реплику Джармона и… ничего не сказал.

Может, это малодушный шаг, но я последовал советам Магистра. (Спокойствие и осторожность, терпение и бесстрашие!) Именно это составляло суть Варркана. Но я все-таки завязал небольшой узелок на память.

Прикинув, что бы я сделал с этим парнем, будь это все в другом месте, я улыбнулся, представив его измятую и подпорченную физиономию. Немного успокоившись, я стал наблюдать за метаниями.

Каждая из дорожек представляла собой огороженную металлической сеткой полосу, на которой стояла деревянная фигура человека. Метание производилось примерно с десяти шагов. По мере того как мишень поражалась, она отодвигалась чуть дальше. И так шагов до тридцати, тридцати пяти. Возможно, мишень отъезжала и на большее расстояние, не знаю, при мне этого не было.

Магистр говорил, что настоящий охотник и волшебник способен послать нож в цель, находящуюся в ста шагах от него. Но мы находились в школе, и применять заклинания и колдовство считалось недопустимым делом. В конце концов, каждый понимал, что лучше иметь твердую руку и меткий глаз, чем не всегда помогающее заклинание.

Дожидаясь очереди, я осмотрел ножи: длиною с локоть, они имели интересную особенность. На кончике кинжала имелась вставка из серебра. Для чего — понятно и без объяснений.

Все в этой школе направлено на уничтожение нелюдей.

Ребята неплохо метали. Наблюдать за ними было сплошным удовольствием. Настоящие ниндзя. А вот и моя очередь.

Дальян и Хейгор, закончившие упражнения, встали сзади, а Красавчик Джармон уже собрал аудиторию и что-то увлеченно рассказывал. Бьюсь об заклад, что главным героем его рассказа во всех случаях оказывался я. Аудитория то и дело взрывалась веселым смехом, и я почувствовал, как уши начинают наливаться краской. — Файон!

Услышав свое имя, я подошел к синей черте и, взяв в руки нож, прикинул его вес. У себя, на Земле, вогнать нож в доску было бы для меня плевым делом. Но здесь, в этом странном мире, я не знал, как поведет себя оружие в условиях непривычной силы тяжести. Так оно и вышло.

Первый мой бросок вызвал только смешки обступивших Варрканов. Джармон приобретал сторонников, и неудачная попытка сыграла ему на руку.

Учитель Ходаг обеспокоено покачал головой. Скорее всего, он думает, что я просто шут и выскочка.

То, что произошло в следующую минуту, можно вписать золотом в книгу почетных гостей замка Корч (если, конечно, таковая имеется).

Второй нож вошел в деревянную мишень мягко и точно в центр. Во время неудачного броска я определил инерцию и теперь быстро и без суеты посылал ножи один за другим в убегающую мишень. Жаль, что под рукой не оказалось саперной лопатки, я бы под фанфары снес деревяшке ее дубовую голову.

Полный успех! Звучит оркестр. Симпатичные девушки подносят букеты цветов и просят автограф.

Ходаг только и сумел, что закрыть рот рукой. А остальные…

А что остальные? Все стояли и глазели на ощетинившуюся ножами мишень. Снова, в который раз, я смог поразить людей этого мира. Что делать?! Единственный недостаток, который не выбил из меня ремень отца — желание покрасоваться перед толпой. Впрочем, я немного загибаю.

Подойдя к Красавчику небрежной походкой, я похлопал его по плечу: -Вот так-то, парниша!

И он даже не вякнул. Но глаза Джармона говорили о том, что одного врага среди Варрканов я уже заимел.

После небольшого обеда, а затем и короткого перекура (я имею в виду — короткого безделья) занятия продолжились.

Итак. Самооборона с уклоном в нападение. Варркан должен не только прекрасно владеть любым оружием, но также и уметь управлять своим телом. В частности, руками. Только слияние всех знаний способно дать Варркану победу над противником, который почти всегда превосходит его по численности и коварству.

Вел занятие учитель Салбор. Очень колоритная фигура, даже на фоне широкоплечих молодых бугаев, коими были все будущие варрканы.

Тренировкой то, что происходило на застеленном матами полу, назвать было трудно. Салбор вызывал двух будущих Варрканов, и между ними начиналась настоящая драка. Правила очень простые. Кто что умеет, кто чему научился, что запомнил. Одним словом — никаких правил. Единственное ограничение — удары в пах, выкалывание глаз и тому подобные зверства. Но, как я узнал в дальнейшем, и эти элементы боя не только присутствовали в арсенале Варрканов, но и всячески приветствовались учителями. Все правильно — в борьбе за жизнь нельзя брезговать ничем. В ход идут руки, ноги, голова, а если того требуют обстоятельства, то и зубы.

Я расположился у стены и с интересом наблюдал, как Варрканы кружатся в боевом танце, наскакивают, словно петухи, и бьют друг другу морды. Крови было достаточно. Настоящая— скотобойня!

Бой заканчивался при первом желании одного из бойцов, но так как будущие Варрканы — парни упрямые, то нередко приходилось выносить одного из соперников на носилках. Подобная жестокость могла показаться излишней, если бы не одно обстоятельство: умение выживать в любых ситуациях — весьма полезная вещь в будущих нелегких странствиях.

Дальян и Хейгор уже отработали и примостились рядышком, коротко давая пояснения происходящему. Неожиданно Хейгор встрепенулся, толкнул меня в бок и показал глазами. Я последил за взглядом. Около Салбора, переминаясь с ноги на ногу, тусовался Джармон Красавчик и что-то говорил отмахивающемуся от него учителю. Очевидно, Красавчик относился к разряду надоедливых, потому что Салбор не выдержал и сдался.

— Наверняка он просит, чтобы тебя поставили в одну пару с ним, — наклонился ко мне Хейгор. — Будь поосторожней. Он опасный боец и наверняка задумал недоброе. Ты можешь отказаться. Тебя никто не осудит. Это значит, чтобы я отказался? Вот уж дудки! — Джармон, Файон — в круг. — Хейгор не ошибся.

Я не спеша скинул сапоги, швырнул в руки Дальяна куртку и стал напротив Красавчика. Улыбка Джармона не предвещала ничего хорошего.

Последовала команда: (Начали) — и мы сошлись.

Джармон кружился вокруг меня, как голодный тигр. Его растопыренные пальцы напоминали лапы коршуна, готовые в любую секунду вонзиться в очередную жертву. Отличная поза для драки.

Я же стоял как столб, совершенно ничего не делая, лишь поворачивался вслед за Джармоном. Краем глаза я видел, как Дальян и Хейгор схватились за голову. Наверняка им казалось, что я поступаю неправильно. А зря. Я всегда готов получить пяткой по лбу. Немного растрясти мозги не мешает. Но на всякий случай я встал в позу (тигра). И расслабился. Это было ошибкой.

Я отвлекся всего на секунду, и Джармон налетел на меня, словно кобра. Если бы я не подставил плечо, то удар Красавчика мог закончиться для меня весьма плачевно. А так я свалился не столько от удара, сколько от потери равновесия.

Но Джармон, каков парень! Ему мало, что я валяюсь на полу, так он еще и ногами!

Я еле успел перекатиться в сторону, с удовлетворением наблюдая, как нога Джармона втыкается в воздух. Так, а теперь хорош расслабляться! Поймав момент, когда ноги моего напарника находились в наиболее удаленном месте от моего тела, я вскочил на ноги и ринулся вперед.

То, что в следующую секунду я валялся на матах, нельзя сваливать на невнимательность. Красавчик перехватил меня так, что в голове весело зазвенело, а тело жалобно стонало, стараясь прогнать адскую боль. Мутным взглядом я видел, как Джармон, высоко подняв голову, победно смеется, обращаясь к Варрканам.

Лучше бы он этого не делал. Я разозлился. Нот, я не впал в дикую злобу, когда в мозгах не остается ничего кроме ненависти. Я рассердился не на Джармона, я рассердился на себя.

Подождав, пока в голове чуть прояснится, я стал медленно подниматься, делая вид, что мне это плохо удается. Стараться слишком не приходилось — мне и в самом деле страшно нездоровилось.

Джармон повернулся в мою сторону и что-то выкрикнул.

Кричи, не кричи, а пока я сам не потребую закрытия этой лавочки, никто не в праве останавливать бой. А я, будь уверен, этого не сделаю. Хоть режь меня на котлеты! Вообще-то, нет. Если на котлеты, то я, пожалуй, откажусь. А это что такое?

Если я не ошибался, Салбор сделал движение, чтобы прекратить поединок. Но его остановил Дальян. И на том спасибо. Если учитель прервет бой, то ничто не спасет меня от позора.

Отвлеченный последними мыслями, я чуть было не пропустил летящую в лицо ладонь. Очень сильный, но малоэффективный удар. Но и он мог свалить меня. Не слишком-то я мощный парень. А если так, то…

Любому стоящему в стороне могло показаться, что удар Красавчика пришелся как раз по моему лицу. А я, простой деревенский парень, безжизненно валюсь на спину. Но это только могло показаться. На самом деле все оказалось гораздо хитрее.

В полном соответствии с правилами ведения боя японских самураев я вытянул Джармона-Красавчика в инерционную западню. Его ладонь просвистела в двух миллиметрах от моего лба и, не встретив никакого сопротивления, отправилась дальше. Если говорить проще, то Красавчик последовал за своей рукой и инерционная кривая привела его в положение (лежащего вверх ногами крокодила).

Думаю, Джармон и сам не понял, что произошло. А я принимал поздравительные возгласы. Но дело есть дело. Красавчик еще не попросил прекратить поединок. Значит, у него есть, что сказать. Выслушаем его со всей возможной внимательностью.

Со стороны ранее поверженного противника последовала серия умопомрачительных комбинаций. И слова, и справа, и откуда только можно. Но вся соль в том, что я тоже комбинатор. Единственное, что меня немного беспокоило, так это голова Джармона. Впрочем, я старался обращать на нее меньше внимания. Удары этой части тела не столь болезненные и редко достигают болевых точек, если, конечно, не подставлять под нее свою голову.

Время шло, и пора было приступать к заключительному акту. Я позволил Красавчику еще минуту продержать видимую инициативу. То есть я немного побегал от него по кругу и поуклонялся от молниеносных ударов. Джармон оказался отличным бойцом. Не его беда, что ему достался противник, который кое-что понимал в драках.

Немного выждав и решив, что Красавчик созрел, я пошел в наступление. И сделал это весьма необычным для Варркана способом.

Наблюдая за поединками, я заметил одну интересную вещь. Удары ногами наносились почему-то только по лежачему противнику, а по стоящему Варркан предпочитал бить руками или головой. На этом я и решил сыграть.

В тот момент, когда Джармон, выпятив гигантскую челюсть, собирался покончить со мной одним ударом, я носком правой ноги встретил его наглую рожу. Это был отличный удар. Мой старый сержант остался бы доволен.

Я отхлестал Красавчика по щекам, как мальчишку, и в завершение перебросил его через голову. После чего улегся на поверженном противнике, провел болевой прием на шею и принялся преспокойно ждать, когда Красавчик попросит пощады.

Я ошибся. Джармон лишь упрямо сжал покрасневшие губы и терпеливо сносил боль.

Я уважал достойных противников, поэтому дал Джармону встать.

Боже, что делает с человеком поражение! Его было не узнать. Прежняя самоуверенность слетела, и теперь передо мной стоял ошарашенный и подавленный человек, который открыл для себя неизвестную ранее истину.

Но игра есть игра. Требовалось завершить весь этот бардак. Джармои пытался что-то предпринять, но мне, да и всем, давно стало ясно, что с ним покончено. Я подумал, что, избивая Варркана, немного заработаю на популярности. Требовалась красивая и быстрая комбинация с полной и безоговорочной капитуляцией.

Итак, пока Джармон не справился со своим гневом, на который лично мне наплевать, планы следующие: обхватить Джармона и броском об маты вышибить у него всю дурь. А заодно и желание продолжать сопротивление.

Блистательно выполнив первую часть плана, я уже готовился ко второй, как неожиданно произошел сбой. Я почувствовал, как неведомая сила швырнула меня на землю и сдавила горло. Да так, что воздух перестал просачиваться сквозь широко открытый лоб. Что-то тут не так! Это не лезло ни в какие рамки! Так глупо проиграть, когда победа уже шептала ласковые слова!

Неожиданно до слуха донесся возмущенный ропот и крики учителя. Неужели Салбор не выдержал и остановил поединок? Я хотел было не согласиться с таким решением вопроса, но вовремя вспомнил, что не только говорить, но и дышать мне практически нечем.

Но внезапно груз, сдавливающий шею, исчез. Джармона оторвали от меня и оттащили куда-то в сторону.

Прочищая свежим воздухом горло, я боялся поднять глаза. Мне казалось, что прерванная не мною встреча ляжет тяжелым грузом на дальнейшие взаимоотношения с Варрканами.

Но, как ни странно, до меня никому не было никакого дела, а вот со стороны доносились протестующие возгласы Джармона — кажется его в чем-то обвиняли. Подойдя к задним рядам столпившихся вокруг Красавчика и Салбора учеников, я привстал на цыпочки и навострил уши.

Случилось неслыханное. Кодекс чести предписывал каждому Варркану не обращать волшебство против брата своего. К тому же любое колдовство, совершенное в замке — дело недопустимое.

Джармон нарушил сразу оба правила. Если бы Салбор вовремя не распознал и не снял заклятия, я бы, скорей всего, задохнулся. И не помогли бы никакие фокусы. Таким образом, применение волшебства Джармоном означало его полное поражение. К чему мы и стремились. Вся слава забияки Красавчика перешла ко мне. Этим же вечером я поинтересовался у Хейгора: — И что теперь ожидает Джармона?

— Это будет решать Великий Магистр. Ты же знаешь, что верховная власть в Корче принадлежит ему.

— А что может сделать Магистр с Красавчиком?

— Что сделать? — в разговор вмешался Дальян. — Могут лишить памяти и отправить куда-нибудь к дьяволу на кулички.

— Я бы не хотел, чтобы из-за меня Джармона лишали памяти.

— Тогда сходи к Великому Магистру и попроси смягчить кару.

— А совсем без наказания нельзя?

— Совсем — нет.

— Ну хорошо. А если я схожу к Магистру, что тогда?

— Джармона могут изгнать из королевства без принятия сана Варркана и вручения цехового знака, — пояснил Хейгор. — Что в этом плохого?

— Ну, во-первых, стыдно не знать таких вещей взрослому Варркану, — я закрыл рот, понимая, что слова Дальяна звучат логично. — А во-вторых, сан не только обеспечивает помощь жителей, но и придает дополнительную защиту от нечистой силы. — Амулет?

Дальян и Хейгор разом переглянулись, что могло означать только одно — я снова сказал заведомую чушь. — Файон, в вашей северной глубинке совсем не учат элементарным вещам. Разве ты не знаешь, что цеховой знак — это серебряный перстень с изображением специальных каббалистических знаков?

Откуда мне это знать. Я думал, что цеховой знак — это родинки, а тут еще и кольца. Придется выкручиваться:

— Да нет, я знаю это. Но у нас на севере кольцо и называют амулетом. Мы знаем, что без кольца Варркану тяжело.

— Да! — Дальян попался на удочку и переменил тему. — Без знака варркан рано или поздно погибнет.

Он осторожно посмотрел по сторонам и тихо, будто бы это являлось тайной, произнес:

— Даже скорее рано, чем поздно.

— Если, конечно, Варркан не продаст душу дьяволу, — так же тихо добавил Хейгор.

Я прожил в замке Корч уже около двух месяцев. За это время я многое узнал, и учеба явно шла мне на пользу. Кроме всего, я привязался к Дальяну и Хейгору. Милые и добрые парни — они никогда не мешали и не были лишними.

Джармона действительно отправили куда-то в дальние королевства, но памяти лишать не стали. Я добился аудиенции у Магистра и просил его помиловать Джармона. — Джармон заслуживает лишения памяти и он получит свое, но ты, — Великий Магистр задумчиво посмотрел на меня, — но ты просишь снисхождения для него, хоть ты же и пострадал. Думаю… что все предначертано.

Магистр тяжело поднялся с кресла и принялся мерять комнату тяжелыми шагами. О чем думал этот старый человек? Какие мысли посещали его седую голову? Наконец он изрек: — Да будет так! Судьба Джармона была решена. Я не задумывался о том, что в дальнейшем, может быть, пожалею о своей просьбе помиловать Красавчика и что наша встреча в зале отнюдь не последняя.

Все это произошло два месяца назад. А сейчас я находился в библиотеке замка и рассеянно листал листы какой-то странной древней книги, делая вид, что внимательно читаю. На самом деле я рассматривал редкие гравюры, выполненные опытной рукой давно умершего художника. Я не знал, обязан ли я читать все это в первоисточнике. Пожилой библиотекарь не обращал на меня никакого внимания, думаю, он знал, что я за фрукт.

А мне просто хотелось побыть наедине с собою. Завтра предстоит трудный день. Великий Магистр наконец-то сказал, что я готов. К чему конкретно — я так и не понял. Важно, что воз сдвинулся с места.

Дверь приоткрылась, и в библиотеку заглянул Дальян. Его лицо просто светилось от переполнявших его чувств. Поклонившись библиотекарю, он заговорщицки махнул мне головой. Я вышел, чтобы еще раз увидеть сияющие глаза друга.

— Что случилось? Ты нашел бочонок вина?

— Файон! Мы с Хейгором ищем тебя уже полчаса.

— Если то, ради чего вы оторвали меня от занятий, стоит внимания, то я с удовольствием выслушаю все, что у вас есть.

— Мы кое-что нашли! — Дальян аж пританцовывал на месте. — Пойдем быстрее в спальню.

— Ну, пошли, — еще секунда промедления и Дальян рассказал бы все на месте.

Признаться, мне и самому стало интересно узнать, в чем же все-таки дело. Меня всегда удивляла какая-то детская наивность этих взрослых людей. Каждая мелочь, не вписывающаяся в монотонную жизнь, могла заинтересовать их так, что приходилось только удивляться. Настоящие дети, да и только. Но как только Варркан брал в руки оружие, он превращался в камень, холодный и невозмутимый, и страшный в этой холодности и невозмутимости.

В спальной комнате нас с нетерпением ожидал Хейгор.

— Показывайте ваш секрет, — у меня самого от нетерпения подрагивали обе щеки.

Хейгор торжественно, с лицом инока, вынул из-за пазухи кусок бумаги и развернул его. Я взял этот (секрет) и поднес поближе к глазам. Это оказалась небольшая, но мастерски нарисованная фигурка обнаженной женщины с длинными ногами и такими же длинными волосами. Также реально были нарисованы и другие части тела.

— Ну и что? — я не понимал буйной радости друзей.

— Как что? — Дальян обиделся, но тут же с неподдельным восхищением произнес: — Это же женщина!!!

Вот так, с тремя восклицательными знаками.

— Она так прекрасна! — Хейгор вообще расплылся и был похож на рождественский торт.

— Бывают и лучше, — неопределенно пожал я плечами, думая о том, что парни просто разыгрывают меня.

— Файон! Это же ЖЕНЩИНА! — повторил Дальян, и в его голосе я уловил столько неподдельного восторга и почитания, что мне пришлось еще раз взглянуть на рисунок. Может, я чего не улавливаю? Да вроде все нормально. — Ну и?…

От следующих слов Дальяна я упал на кровать и захохотал так, что затряслись стены. — Она же не мужчина!

Я заливался, а сам потихоньку обдумал происходящее. Я давно заметил, что в замке нет ни одной старухи, ни одной женщины, ни одной девушки или девочки. До сегодняшнего дня сей факт мало интересовал меня, но сей— час я, кажется, понимал, почему друзья так возбуждены. Они никогда не видели женщин. Вот и все.

— Вы ни разу не видели женщин?!

— Ты смеешься над нами? Разве это неестественно? — Кажется, на меня круто обиделись. — Может, у себя на севере ты часто видел женщин, а у нас их нет.

Дальян постепенно превращался в мужчину, способного свернуть шею тому, кто над ним потешается. Я решил быстренько закончить свои издевательства, а затем тихо смыться, если в этом появится необходимость.

— У себя на севере я не только видел, но и спал с женщинами.

Мне, наверное, набили бы морду, но закончить рассказ ловеласа помешал голос:

— Файон. Следуйте за мной. — Это был сам Великий Магистр. За спором мы как-то не заметили его прихода.

— Потом доскажу, — пообещал я ошалевшим друзьям и поспешил вслед за удаляющимся Магистром.

Я поднялся в кабинет старца и, воспользовавшись приглашением, уселся в одно из кресел. Магистр нервно расхаживал взад-вперед по комнатке. Я поежился — Магистр не в духе.

— Ты, сопляк! — при этих словах я выпрямил спину и сел прямо, словно примерный ученик. Такого взрыва ярости я не обкидал. — Ты хочешь, чтобы тебя размазали по замку за твой длинный язык? — Старик явно не в себе. Я его понимал. С моим появлением у Магистра прибавилось забот.

— Понимаешь ли ты своей чужеземной головой, о чем ты говорил с Варрканами?

Я посчитал, что вопрос риторический и ответа не требуется. Смиренно опустив глаза, я давал старику выговориться.

— Неужели твоя пустая голова не догадывается, что отсутствие в замке женщин может играть какую-то роль? Что неосторожное упоминание об этом, — он не сказал о (женщинах), — может привести к тому, что целая партия Варрканов может оказаться непригодной. И в результате того, что ты где-то, с кем-то спал и теперь треплешься об этом, все эти парни лишатся памяти.

Я никак не думал, что все это так серьезно, и меньше всего хотел, чтобы партия, как сказал Магистр, Варрканов лишилась памяти.

— Ты чуть не нанес удар по королевству Корч, — сказал Великий Магистр уже более спокойно.

Решив, что приступ гнева прошел, я попытался вставить и свое слово.

— Вы сами виноваты. Вы, такие умные и великие, могли бы и сообразить, что подобные мысли рано или поздно придут мне в голову.

Магистру этот довод показался убедительным: — Может, ты и прав.

Я решил развить достигнутый успех и пошел в контрнаступление.

— А зачем все это делается?

— Я объясню. — Магистр не был бы Великим, если бы позволял гневу долго властвовать над собой. — Профессия Варрканов опасна и трудна. Именно поэтому мы настаиваем, чтобы в миру Варркан не заводил семью. Зная, что его где-то ждут, Варркан попросту перестанет выполнять свой долг. К тому же, если у него появятся родные дети… — Я кивнул, показывая, что прекрасно понял эту часть объяснения. — Варрканы до получения сана не выпускаются из замка, а вся прислуга состоит только из мужчин. Конечно, все Варрканы знают, что существуют женщины, и даже скажу больше — они знают, что с ними делать, но это только теория. Все в замке Корч подчинено тому, чтобы не оказывать на будущих Варрканов никак нежелательных воздействий.

— А как же инстинкты? — не унимался я. — Вы не боитесь вырастить племя э-э-э…

— Я понимаю тебя. Нет. Выйдя в мир, они могут делать все, что делают остальные мужчины. Но в замке их инстинкты подавляются. — Магистр хитровато посмотрел на меня: — А ты сам разве не чувствуешь этого?

Я задумался. Действительно, вот уже два месяца моего пребывания в замке Корч я совершенно не думал о женщинах. Очень неприятная мысль. Особенно для мужчины моих лет.

Спрашиватъ, как это делается, я не стал, вспомнив ходившие в армии слухи о том же самом. Наверняка волшебники смогли придумать что-нибудь пооригинальнее.

— Значит, после выхода из школы мы станем такими же, как и все? — уточнил я для полного спокойствия.

— Даже лучше, чем все. Варрканы известны не только своей храбростью. Забирая плату за выполненную работу, они нередко оставляют новые семена. А теперь, — Магистр поднялся, давая понять, что разговор окончен, — иди обратно, и пусть весь разговор станет просто шуткой.

Я попрощался и отправился сводить на нет свои ения. От всего услышанного веяла нарушением прав человека, но я твердо усвоил: в чужой суп со своей капустой не лезут. Вернувшись в спальную комнату, мне стоило огромного труда убедить ребят в том, что я великий шутник. Мужики обступили меня и, для убедительности схватив за грудки, требовали рассказать все, что я знаю о женщинах. В конце концов я замял это дело.

Оставшийся вечер мы провели довольно скучно. Главным образом рассматривая картинку и восхищаясь красотой нарисованной женщины. Ах, какие ножки! Восклицательный знак. Ах, какие глазки!! Два восклицательных знака. Ах, какое все прекрасное Нескончаемая вереница восклицательных знаков. Тьфу, да и только!

В эту ночь мне было паршиво, как никогда. Я думал о женщинах!!!

Очевидно, Магистр решил, что я дозрел, потому что на следующий день наконец-то занялись моим обучением. Под предлогом срочной работы я переселился в северное крыло замка, в небольшую, но весьма уютную комнатенку. Здесь и развернулись основные события, которые я не забуду никогда…

В комнате раздавалось постоянное пение, днем и ночью. Причем на громкости, на которой невозможно заснуть. Каждое утро начиналось с принятия ванны. Сначала холодной как лед, затем чуть ли не кипяток. В течение всего дня за мной ходили два старика и что-то бубнили себе под нос, изредка взмахивая уже перед моим носом тощими руками. Это называлось — отгонять злых духов. В завершение всего, меня решили уморить голодом. Хлеб и вода, причем в количествах слишком маленьких, чтобы оставались объедки, которые я мог бы прятать под подушку в надежде съесть ночью.

А наутро третьего дня, как только первые лучи окрасили синие башни замка, превратив их в розовые бутоны, я облачился в дурацкий белый балахон и последовал за стариками в зеркальную комнату. Здесь, в сплошном круге свечей, стояло невысокое мраморное ложе. Меня подвели к нему и помогли лечь. Хотя я мог бы сделать ото и сам, но раз ребятам приятно, я не возражал.

На несколько минут меня оставили одного, и я принялся разглядывать свои многочисленные отражения.

Видик у меня — не дай бог. Щетина уже перестала быть таковой и превратилась в лохматую рыжую бороденку. Она мне совершенно не шла, но я никак не мог привыкнуть бриться ножами.

Как-то незаметно для меня в комнате появились тихие молчаливые люди во всем белом, лица которых были скрыты низко опущенными капюшонами. Став вокруг меня правильным кругом, они запели уже знакомую заунывную песню. Краем глаза я заметил, как одно из зеркал отъехало в сторону и пропустило Великого Магистра. На этот раз волшебник оказался в иссиня-черном одеянии, совершенно не шедшем его благородному старческому лицу. На ногах — белые матерчатые тапочки.

Я отбросил в сторону черные кладбищенские шуточки и стал готовиться, сам не знаю к чему.

Магистр перешагнул через круг свечей, положил на мой лоб шершавые от времени ладони и присоединился к пению. Руки его немного подрагивали, наверное, от волнения. Всегда приятно, когда за тебя хоть кто-нибудь волнуется.

Пение становилось громче, и я почувствовал, как от ладоней Магистра по моему телу разливается блаженное тепло. Волшебник прервал пение и забубнил высоким, красивым голосом непонятные слова. Что-то теплое и нежное заволокло мой мозг. Последнее, что я помню, так это песня, взлетевшая почти до крика.

Странное произошло со мной. Разум отделился, немного задержался у самого тела, неподвижно лежащего на мраморном ложе и взлетел вверх. И оттуда видел все…

Избавившись от мыслей, тело и мозг внимали древним знаниям. В меня входили странные слова, которые сплетались в странные фразы, образовывающие затем непонятные предложения. А потом приходило знание: где и как их говорить.

Руки мои рисовали странные узоры, столь гуманные, что один мазок накладывался на ДРУГОЙ и не было сил разобраться в этих чудных сплетениях. Но сразу вслед за этим снова приходило знание, вплетая лишь одно для каждого знака слово.

Я не видел лиц, рассказывающих мне о былом величии волшебников и чародеев. Мои разум говорил с их разумом, а наши тела стояли рядом, мертвые и безжизненные…

И много было тех, кого я только слушал, и много было тех, с кем просто говорил. Передо мною пролетали души давно забытых тел, заброшенных могил…

Мой разум спускался в царство смерти, где ветер и острые камни, где тоска и печаль, где муки и боль иссушают души заблудших…

Я видел рядом с собой нелюдей, я говорил с ними голосом Бога и примерял к их телам свой меч…

Видения, люди и их души пролетали перед моим разумом, отдавая свои тайны, сливаясь со мной и становясь мною. С каждым мгновением это убыстрялось и убыстрялось, пока я не перестал различать лица и оскалившиеся морды. Все превратилось в сплошную ленту, дающую мне знания…

Я видел, как тело мое трясется в страшных конвульсиях, как Магистр пытается удержать его длинными руками. Но я почему-то знал: пока лента знаний не закончит свой бешеный бег, я не вернусь обратно в тело. Я знал, я точно знал, что сейчас моим телом распоряжаются другие — те, которых я позвал. Но продлится это недолго, души тоже имеют совесть. Чужие, пока чужие, забьются во всевозможные уголки разума и будут ждать своего хозяина — меня…

Я проследил, как мое тело пронесли в комнату, и лишь. когда оно осталось одно, спустился вниз и вернулся в него. В своё преображенное тело. ТЕЛО ВАРРКАНА. Ибо теперь я точно знал — кто я есть в этом мире.

Очнулся я без каких-либо мыслей. Я просто лежал и тупо смотрел на каменные своды.

Мысли пришли потом. Сначала одна, потом также осторожно подкралась другая. И только когда третья разлилась по мозгу, я осознал себя. Господи! Это так страшно — не узнавать себя. Разум не желал принимать то, что в нем поселилось, и я потерял сознание.

Во второй раз я очнулся уже подготовленным к тому, что во мне живут мысли, от которых зашевелятся волосы на затылке. С тем, что я Варркан, я смирился сразу. Я шел к этому. Но все остальное… Все остальное оставалось перепутанным и разбросанным в моем мозгу. Все необходимо разложить по полочкам, всему свое место и время. И самое главное. Я хочу прежде всего остаться самим собою, а уж потом буду Варрканом и кем угодно, хоть чертом лысым.

Тщательно отделив свое (я) и поставив его выше всех и вся, я успокоился. Но это только пока. Если вы будете нужны мне, я вас вытащу, где бы вы ни находились. Вот так. А теперь спать.

… ветер, помоги своему сыну. Солнце, опрокинь чашу огня, дай мне силы, защити меня… Окт, Оли, Ушта… Окт, Оли, Ушта… Окт… полукруг по левой, укол правой. Меч в сторону и серебро в живот до самого конца… овладевающий человеком, Гигим, причиняющий зло, происходящий от злого демона, клянись небом, клянись землею… Окт, Оли, Ушта… Окт, Оли, Ушта…

Я приходил в себя только для того, чтобы продолжить это сумасшествие наяву. Я потерял счет времени, я забыл о пище и не мог вспомнить имени собственной матери. Мозг переваривал и осмысливал. Разум оценивал и Впитывал.

Но всему приходит конец. Мозг перестал быть для меня потемками. Я все разложил по полкам и теперь даже в беспамятстве точно знал, что я могу, что умею и какова моя сила. Полностью я пришел в себя через месяц.

Первым делом я посмотрел на себя в зеркало. Передо мной стоял не иссохшийся слабый земной человек. Я стал другим. Нет, лицо оставалось прежним, только борода чуть длинней, да волосы… Волосы! Они стали седыми, как лунный свет. И еще глаза не смотрели больше с придурью. Жесткие и холодные глаза Варркана. Убийцы-охотника.

— Хорошенького Варркана вы из меня сделали, — сказал я вслух, потому что увидел в зеркале подошедшего Магистра.

— За все нужно платить, друг мой, — Магистр встал рядом, и теперь в зеркале отражалось два седых человека: старый и молодой.

— Когда-то и я был таким, — голос старца звучал тихо и печально. — За все в этом мире надо платить. Варркан, ты чувствуешь в себе силу?

— Да.

— Через две недели Посвящение.

— Оно не нужно мне.

— Я знаю, но ты все равно должен присутствовать. Чисто символический акт, для всех остальных ты должен оставаться простым Варрканом.

— Хорошо. Я буду там. Когда и куда мне уходить после Посвящения?

— Это твое дело. Наше время кончилось. Ни приказывать, ни советовать тебе мы не можем.

Магистр повернул ко мне голову и теперь я видел его профиль. — Почему?

— Видишь ли, — Магистр замялся, но ответил, — там, в зеркальном зале, мы не смогли сдержать процесс и каким-то образом ты получил больше, чем должен был получить.

Я кивнул. Все правильно. Магистр и его сподручные выпустили вожжи, и теперь во мне сидело в три раза больше, чем мне полагалось.

— Как много, мы не знаем, — продолжал старец, все так же обратив ко мне профиль. — Ты помнишь черную кошку? Совет считает, что все, что произошло с тобой, каким-то образом взаимосвязано. Нам непонятна роль, отведенная тебе в борьбе Света и Тьмы. Некоторые считают, что передача тебе всех наших знаний — большая ошибка. Но я думаю иначе. Могущество, полученное тобой, огромно, и то, что ты получил его здесь, говорит, что ты на стороне Света. Но даже и этот довод некоторые мои люди не понимают и требуют смерти.

— Я знаю, что моя смерть, если она случится, принесет гораздо больше вреда, чем моя жизнь.

Некоторое время Великий Магистр пристально смотрел на меня, как бы оценивая то, что я сказал.

— Да будет так! — прошептал он и вышел. Я смотрел на мертвое отображение уходящего и думал о том, что предстоящая разлука будет долгой. И, возможно, я больше никогда не увижу старца. А если и да, то только для того, чтобы увидеть смерть Великого Магистра.

После ухода старого волшебника мне потребовалось всего полчаса, чтобы привести себя в порядок. Ненавистную бороду я сбривал острым кинжалом, чувствуя в этом какое-то удовлетворение. Словно избавление от ненужных нитей, тянущих настойчиво в прошлое. Вода смыла остатки тоски и немного охладила разгоряченное лицо. Теперь ничто мне не мешало.

Одев обычный кожаный наряд, я отправился прямиком в спальню. Занятий почему-то не было, и я застал друзей сидящих на кроватях.

— Хейгор, смотри, Файон?

— Где ты пропадал? — они ничуть не удивились моим седым волосам и неожиданному появлению. Варркан не должен удивляться ничему. — Великий Магистр говорил, что ты занят каким-то важным делом?

— Да, мне пришлось немного покопаться в старых рунах.

Если они мне и не поверили — а они мне точно не поверили — то ничем этого не выдали. По крайней мере, к теме моего отсутствия больше не возвращались.

— Что новенького у вас? — поинтересовался я. — Не нашли больше никаких картинок?

— Брось смеяться. Мы готовимся к Посвящению. — Дальян гордо посмотрел на меня. — А ты готов? Ведь пока ты листал руны, мы много занимались.

— Готов. Я даже занял за тобой очередь. Естественно, что Дальян не понял, о чем речь. За все время моего пребывания здесь я не видел ни одной очереди. Боюсь, что только наш мир придумал это дурацкое слово.

— Сегодня последнее занятие в зале Мечей. Мы ведь ни разу не видели, как ты фехтуешь.

Я, действительно, всячески старался избегать этих занятий. То я ссылался на недомогание, то меня отсылали якобы по важному делу, в общем, меч я брал, только когда оставался один. Правда, ничего хорошего из этого не выходило. Но сейчас я изменил мнение о себе. — Сегодня вы увидите, как фехтует Варркан Файон.

Зал был переполнен. На последнее занятие допустили молодых воспитанников, которых до этого держали отдельно. Хороший пример никому не помешает. Тем более пример людей, уходящих через несколько дней выполнять свою кровавую работу. Специально для зрителей при несли скамейки, а самые маленькие уселись прямо на пол.

Не так уж и много Варрканов воспитывалось в замке. Я насчитал человек пятьдесят. Если прикинуть, судя по рассказам Магистра, что в миру еще пятьдесят, то оказывается, Варркан — лицо довольно редкое. Впрочем, так и должно быть.

Увидев меня. Учитель Меча приветливо кивнул, и я сразу же почувствовал, что во мне есть частица и его сознания. На сей раз у Ходага не возникло ни капли сомнения в моей дееспособности. Но и его ждал сюрприз.

— Ну что, покажешь сегодня, чему тебя научили в северных странах? — голос учителя звал наружу его знания.

— Я постараюсь не подвести вас, — склонил я голову.

Тем временем Варрканы приступили к последнему занятию. Больше всего это походило на показательные выступления. Не столько силы, сколько мастерства. Один за другим Варрканы демонстрировали мастерство, и нередко зрители хлопали в ладоши в знак одобрения. Мне была не совсем понятна причина. В конце концов это всего лишь мастерство убийства. И неважно, каким целям служит меч, смерть никогда не должна встать в один ряд с искусством или спортом.

Через час я остался один. И учителя, и ученики, словно сговорясь, предоставили мне право закончить этот вечер. Зал притих. Я не знал, чего они ждут от меня, но надеялся, что не об манул.

— Это тот самый Файон! — донесся до меня шепот.

Казалось бы, во мне должно было возникнуть чувство тщеславия. Но ничего не возникло в моем теле Варркана. И правда, я сильно изменился.

— Попробуй вот этим, — Ходаг протянул меч. — Это мое любимое оружие. Он немного тяжел, но думаю, что ты справишься.

Для простого Варркана меч был действительно тяжел. Но я не почувствовал его веса. Положив меч на скамью, я стал одевать необходимые на тренировках кольчугу, шлем с прорезями для глаз, металлические перчатки и налокотники. Чучело чучелом, но оружие у него такое же острое, как и у меня.

Пока Дальян застегивал всевозможные крючки и крючочки, попутно выражая несогласие с выбором оружия, Хейгор взял меч и попробовал его на вес.

— Если ты продержишься с ним пять минут, то можешь угостить меня хорошим пинком под зад.

— Лучше отдашь свое сладкое, — пробубнил я из-под шлема. — Я продержусь больше.

Крутанув мечом, чтобы размять кисть, я, как мне подсказывали десятки жизненных опытов заключенных в сознании, стал приближаться к манекену. Тот, в свою очередь, вздрогнул и, нещадно заскрипев суставами, двинулся мне навстречу. Граница его действия довольно ограничена, попадая за определенную черту, манекен перестает действовать. Таким образом, у сражающегося человека всегда есть шанс выпрыгнуть из круга и избежать слишком напористого механического (или заколдованного) напарника.

Я подождал, пока чучело не выйдет на середину, и только тогда перешагнул через условную черту.

— Файон! Он сегодня не в духе! — опять Дальян со своими плоскими шуточками.

Зал замер. Все, и Варрканы в том числе, смотрели с интересом. Никто, даже мои учителя не видели, как я фехтую. Поэтому-то все и ждали, что же дальше?

А со следующего мгновения для меня перестал существовать мир. Остался только он. Или оно. То, которое хотело меня убить.

Я стал медленно плести паутину. Удар за ударом. Шаг за шагом. Чем сильнее удар, тем сильнее отвечало оно. Чем быстрее передвигался я, тем быстрее становились движения манекена. Но все это прелюдия. Пока твой противник слаб, слаб и ты.

Размахнувшись, я нанес чудовищный удар по металлической башке машины. Вот теперь передо мной не слабый и даже не сильный, а просто чудовищный враг, каждый удар которого равен смерти.

Я услышал, как эал ахнул. Никто не имел права так шутить, пусть то, что стоит перед вами — всего лишь чучело.

Драка началась. Настоящая драка, а не показная игра оружием. Его меч, со свистом рассекая воздух, проносился мимо, едва не касаясь моего тела. От этих ударов не спасли бы никакие доспехи. Но меня спасал меч учителя. Я принимал удары и парировал их, немного отступая по кругу. Я сам выбрал противника, и сам должен разобраться с ним.

Удары сыпались один за другим. Дальян оказался прав — чучело не в духе. Хотя, впрочем, это только моя заслуга. Я чувствовал, что подобной скорости удара не достигал никто. Звон сталкивающихся мечей перешел в непрерывный звон гудящих колоколов. Я лишь одним чутьем мог определить, откуда последует следующий удар. Это новое чувство заставило меня закрыть глаза и отдаться на волю заточенных во мне чужих знаний. Тело стало чужим. Оно само отдавало приказ определенным мышцам. Мне оставалось только контролировать расстояние. Но и это скоро стало ненужным.

Тело и разум слились с разумами и телами тех, кто жил во мне. Я знал этих людей и совсем не людей. Сейчас они пришли и стали мною. И вместе с ними пришли их сила и мастерство.

Неожиданно макет-чучело замер с поднятым над головой мечом. В первый момент я даже и не понял, что произошло, но прокатившийся по залу крик восторга подсказал: он сдался! Этого не должно было быть, но это случилось. Меня обступили, что-то кричали, а я смотрел на Салбора. Я видел глаза человека, который никогда в жизни не решится встать против меня с оружием в руках. Не из-за страна, а из-за мудрости.

Последние два дня все занимались подгонкой одежды. Варркан не должен особенно выделяться в толпе, но в то же время ему необходимо постоянно иметь при себе массу необходимых вещей, предназначение которых не каждому и понятно. Обременять себя котомками не имеет смысла. Именно поэтому одежда Варрканов, сшитая из особой, весьма прочной ткани, оказалась очень теплой и весьма вместительной. В сущности, одежда -Варрканов представляла один большой карман для всякой всячины. К тому же все швы не сшивались, а схватывались серебряными заклепками. Вообще; отличительная черта странствующего Варркана — масса серебра во всевозможных формах и количествах. И никакой красоты. Но это только моя точка зрения.

Интересен, несомненно, плащ варркана-. Снаружи — самый обычный, я бы сказал даже заношенный плащ, служащий защитой от холода и посторонних глаз…Но внутри это целое произведение искусства. По черному фону серебряной ниткой вышит крест, но не такой, ка1Сойя.привык видеть на Земле. Это был не знак Господа, а, скорее, обращение к душе его.

Вот и все, чем владел Варркан, убийца по профессии, странник по призванию. Все, не считая оружия. Но это отдельная тема. Если коротко, то каждому посвященному подбиралось индивидуальное оружие в соответствии с желаниями и способностями.

Все это я описываю для того, чтобы стало ясно, в каком виде шестнадцать Варрканов встречали день Посвящения. Шестнадцать, потому что не все становились Варрканами. У кого-то не хватило сил, у кого-то терпения, у кого-то просто ума. К последним я не относился.

Ранним утром шестнадцать человек, облаченные в варрканские одежды, в сопровождении двух учителей направились в Тронный зал. Все шли молча, впереди нас ждала не легкая жизнь бездельников, а тяжелая борьба. Шестнадцать человек вошли в зал: Шестнадцать человек приблизились к трону и, построившись в одну шеренгу, опустились на одно колено. Ибо сегодня последний день они были людьми. Через час эти люди превратятся в Варрканов.

У Варрканов только внешность указывает на принадлежность к людскому племени, а внутри — нечеловеческая сила и мощь.

Загремели фанфары, обряд Посвящения начался. Со своего трона поднялся Великий Магистр. Голос его, разносимый эхом, оказался до странности громок и крепок:

— Дети мои! Настал час, к которому вы шли долгие и долгие годы. Через несколько минут вы пройдете Посвящение, получите свой цеховой знак и станете истинными Варрканами. После этого вы вольны распоряжаться собой по собственному усмотрению, в согласии с вашей совестью и полученными знаниями. Думаю, что то, чему вы научились, не пропадет впустую. Зло слишком испоганило мир. Пусть знаки на ваших перстнях укажут верную дорогу, а руки ваши не знают усталости. Да будет так!

— Да будет так! — слова, подхваченные присутствующими, разнеслись по Тронному залу и затерялись где-то в его сводах. — Да будет так!

Великий Магистр поднял руку и откуда-то, из глубины зала, поднялась песня. Я удивился. До сих пор я слышал только заунывные песни, а тут? Марш..И не просто захудаленький строевой — голоса врезались в толпу, заводя ее в странном водовороте ритма, пока она сама не запела и не принялась в такт громовым барабанам вскидывать руки вверх.

Я ощутил странную близость со всеми этими людьми. Покопавшись в памяти, я узнал пес ню. Это была боевая песня первых Варрканов. И в эту минуту я знал точно, что все Варрканы, где бы они сейчас ни находились, чувствуют то же самое, что и я.

Песня смолкла, и после непродолжительной паузы к нам приблизились шестнадцать юных воспитанников. Каждый сгибался под тяжестью оружия. Следом — седые старики, несущие серебряные подносы с перстнями.

Магистр спустился вниз и в полной тишине надел каждому из шестнадцати Варрканов серебряное кольцо, его цеховой знак. Вкупе с родинками на ягодице оно составляло неотъемлемую часть самого Варркана.

Первая часть Посвящения закончилась. Далее, в соответствии с правилами Посвящения, каждого Варркана отводили в комнату, где вводили в центр родовой звездочки особую сыворотку. Я знал, что в случае необходимости или безысходности она могла обеспечить Варркану быструю и безболезненную смерть. Магистр очень неохотно согласился не делать мне этого. Я хотел умереть своей смертью.

Наступила последняя минута торжества. Варрканы снова заняли свое место под троном, но теперь мы остались стоять. Мы стали ВАРРКАНАМИ. Истинными Варрканами.

У волшебников Корч осталась последняя привилегия: они вручили нам оружие. Каждый получил то, что заслужил. Лишнее имущество Варркану ни к чему. Ко мне подошел Магистр, оказывая тем самым внимание достойнейшему:

— Варркан, ты заслужил это… — старик протянул мне меч.

Опять же по древней традиции я надрезал ладонь и прижал ее к лезвию оружия. Слияние Варркана с оружием состоялось. Серебро меча соединилось с кровью тела.

— А это лично от меня, — подошедший учитель меча Салбор протянул четыре серебряных ножа. Два больших, а два совсем маленьких, размером всего с ладонь.

Вот и все. Больше ничто не держало меня в замке Корч. Я еще раз поклонился учителям и Магистру. Человек из другого мира, ставший Варрканом-охотником ради достижения своей неведомой цели.

Я не слишком отчетливо представлял свою дальнейшую судьбу. Но первую часть предсказаний Книги Судеб я выполнил — я стал странствующим охотником, Варрканом. И теперь я должен стать драконом.

Через час я покинул замок Корч, а еще через день — и само королевство.