34.02.101 г. Четверг

 

Часть 1. Бригида Петовна

Как же страшно идти и как волнительно хочется этого. Хорошо, сегодня у моего Витоли – уже «у моего», быстро-то как он стал моим – я не веду занятия. Я бы не знаю, что и делала, наверное, смущалась бы, как девочка, или краснела, как первокурсница у ректора на приеме тогда. Надо как-то собраться мне, а то про него все думаю, а сама смогу ли я. Может, подойти к этой нашей старой грымзе Натали Сергеевне, ведущей математику в школе, коллеги все же мы с ней.

Недавно было собрание, меня не пригласили и еще двоих молоденьких учительниц, моих коллег, и только с «педа» тоже, только не из столичного, а эту, сказали, явка обязательно, у-у, и что там такого у директора было. Интересно то, что они потом выходили все хмурые, хмурые какие-то. Я не выдержала, подошла к математику, коллеге Натали Сергеевны, спросить хотела, что и как. Он грустно улыбнулся и сказал: «Извините, девушка подписка, но между нами девочками ничего там радостного и не было. Поэтому я вам даже завидую». Вот жжешь, между нами де-воч-ка-ми-и, я вам завидую, тьфу ты, старый…

Все я поняла, хорошо, что я не знаю, – отворачивается и показывает язык неизвестно кому.

Вопрос: подойти или не подойти, если подойти – и что сказать, что спросить, как-то стесняюсь я ее. Вот Витоли – этот ничего не стесняется. Разложил меня, как хотел и… ой, что-то у меня не туда опять мысли понеслись снова сейчас.

А что я собственно хочу у нее спросить? Как себя вести, хм, а кто меня спрашивает, если что, вот даже не позвали – «вам это не надо» фи, подумаешь. Вот у Витоли и спрошу, и что, и как вести.

Придем, это обед, и ничего не стыдно, потом чай – тоже нормально, вкусный, с кисликами, потом пирожные, потом… Потом как получится, а потом и заниматься, пусть хоть час, с ним будем. Он, вроде, не такой и глупый, как мне казалось сначала, а очень умненький и сообразительный же м-мальчик. Все правила уже выучил благодаря мне, хи-хи, только бы почерк подтянуть, м-да. Как это делать? А вот как первоклассник. Будет писать палочки, и поиздеваюсь же я над ним, ой, поиздеваюсь. Отыграюсь за все, и вообще… Я большая уже девочка, не нужна мне эта Натали Сергеевна со своими умными советами, уу-у, да… все равно мне страшновато немного с ним после клятвы, вдруг узнает и…

 

Часть 2. Витоли-Сергей

Сегодня четверг. Учили новый иностранный язык. Обязанность каждого дворянина – знать не менее двух языков. Один в совершенстве, а другой – разговорную часть хотя бы. Большинство учит немецкий основным и халифатский – разговорный вариант только. Некоторые – наоборот, это чьи родители торгуют с халифатом, и им в будущем он точно пригодится. В классе примерно половина – дети дворян-торговцев.

Халифатский – самый сложный язык. Если у нас основной алфавит – 23 буквы, добавить дополнительный – еще 12 букв добавляется. У неметчины соответственно еще пять сверху дифтонговых – так их зовут, то в халифатстве к ним еще или 24, или даже 27 – я пока не понял и правила очень строги даже по сравнению с немцами в написании. На руси можно в словах применять где две или три буквы, если надо, или вместо них соответствующий дифтонг подставить, то в неметчине только дифтонг, иначе это уже ошибка. В халифатстве только дифтонг, никаких замен и еще там куча дополнительных слов-связок, и слова у них, например «кжежнихж» – это пустыня, и обычными буквами, если заменить «ж» другой и тоже «ж», то будет «утро в пустыне» – и как здесь это все запомнить, и, главное, кому это все надо?

Хотя вот с «надо» я чуть, слегка ошибся. Здесь есть плебеи, это наши рабочие и крестьяне, они учат алфавит, всего те самые 23 буквы и все, счастье-то какое, и живут 50 лет, правда, зашибись. Подвох не чувствуете?

Есть еще дворяне, мы то есть, учат, учим алфавит в 40 букв – кошмар, да, и живем до 70 лет, а есть еще миларды, учат все 64 или сколько их там и живут за сто лет иногда далеко за сто.

Правда есть еще энерджазины, те живут и за двести, вроде, я читал, интересно, сколько у них тогда букв в алфавите. Они, наверное, пока все их не выучат, и не умирают потому. Шутка.

Некоторые из моих друзей, про подруг не будем, ладно, чтобы не сильно напрягаться, вторым иностранным учат чальский.

Это на востоке есть такое государство, недогосударство или псевдогосударство Чальси. Живут племенами, с нами не воюют, да и за что там воевать. У них пустыня, к нам они не могут или, скорее, и не хотят, они кочевники и совсем дикий народ. Они с нами торгуют, где-то у них там горы сильно далеко есть или что еще, они не признаются, собаки такие. Вот там они добывают драгоценные камни, ими и рассчитываются с нами за продукты и всякие нужные им вещи. Вот некоторые умники и учат чальский – а что там его учить, весь язык – две сотни слов не наберется. Я его, например, весь знаю, потому как отец одно время на нем ругался, когда у него на заводе что-то не шло там по-нормальному, он так и ругался, на русинском нельзя, дворянин как-никак. Вот я под этот интерес и выучил его весь тогда, там такие заковыристые обороты есть, русский мат отдыхает, при всем моем к нему уважении, а ввернуть такой «оборотик» при игре во дворе – так авторитет сразу взлетает до небес. Да, письменности нет совсем, говорю же, для ленивых, Вихо точно его будет учить.

Да, есть еще свой язык у энерджазинов, но во-первых, его почти никто не знает, во-вторых, учителей нет и вряд ли когда и появятся. Единственное слово – «листочек», это, наверное, все знают. Оно очень мелодично звучит, но этих знаний для экзамена, боюсь, маловато будет, не поймут-с дворяне-с преподаватели-с. Есть, правда, еще моря… мореходы, и они что-то знают, имею в виду тех, кто плавает туда, но за так кто меня будет учить, а за денежку стоит ли и напрягаться, не больно нужен он мне здесь. Все, отучился, домой пора. Собрание закончилось, всех гоняли за успеваемость. Это правильно, стране нужны специалисты и моряки в особенности – и с чего бы это? Местные моряков почему-то зовут «мореходы», и ладно, я тоже, как все, зову, уже почти привык, больно в последнее время часто это слово произносится по поводу и без.

Ну, вот вышел я. Стоит «солнышко», ножкой водит, совсем девчонка. Под ручку взять? Нет уж, лучше за руки и – как влюбленные и под окнами школы пройтись. Чтобы самый слепой обо всем догадался. Поэтому подхожу, кланяюсь и все с самым серьезным видом.

– Я готов к трудовым свершениям.

Здесь это не принято. Трудится чернь, или плебеи на местном, чернь все же, скорее, ругательство, хотя довольно часто проскакивает у всех местных. Даже у наших мудрых и правильных учителей. Они извиняются перед нами за это слово и… потом у них оно опять проскакивает.

Я – специально подразнить ее.

Она: – Хорошо, высокородный дворянин, будешь работать.

Вот и думай, оскорбили или похвалили. Работать для дворян – оскорбление, высокородный – это вроде как похвала. Я и вся моя семья – простые дворяне, но и они служат на благо империи, не работают, а именно служат. Это знаю я, и это знает она. Это своеобразный дворянский юмор, очень тонкий, буквально на грани, только между своими и хорошо знакомыми, другие могут и не понять, и будут тогда проблемы у высказавшего такое. Меч в шкафу лежит, если кто не понял намека.

Ладно, потихоньку отходим от школы. Озвучиваю свой «великий», как обычно, план: сначала за сладостями, подкормить высокородную леди, потом обед, ну, это святое. – Я без задней мысли.

Она подымает бровь, обед никогда тут святым не был. Здесь нет постов и прочей непонятной мути. Здесь дворяне не пережирали, как на Руси, там, в другой жизни, и незачем вводить дурацкие посты для одних, в то время когда другие жрут от пуза. Все немного по-другому: заповеди, законы, служба, за нарушение – темница или каменоломни с мореходкой, и на сладкое, для особо упертых, – костер. Поэтому верят все и на полном серьезе.

Не будем о грустном, мне еще шесть дней до, а то настроение упадет совсем.

– Так вот почему святое, попробуй не поешь дня три и поймешь, – поясняю я Бригиде. Не рассказывать же ей про наш российский армейский юмор, правда не всегда это и юмор.

Дальше зашли в лавку к дедушке Мило. Бригида, кстати, предлагала в магазин «У Тарасы», но нам дешевого, не надо. Мы, дворяне, – гордый народ, и деньги на репетиторов мне выделены. Что между делом еще и на моих… – никого не касается. Это уже мое личное достижение.

Долго совещались, какой тортик взять, и, взяв под конец всего по паре пирожных, быстро свалили.

Я почему согласился-то – а вы бы не согласились, когда вам на ушко говорят, что у нас на сладкое лучше будет «сладкое»? Кто же после этого будет размениваться на какой-то там, хоть какой расчудесный, тортик.

Потом мы и пошли, а Бригида всю дорогу очень мило краснела, поэтому целоваться мы с ней начали как только вошли в квартиру. Правда я волевым усилием все-таки потом оторвался, и мы все же немного поели. Пусть и торопливо, но поели же. Потом помылись. Ну, уже не только помылись, как-то все вдвоем и вдвоем, вчерашняя «ванная» наша поза опять пошла на ура.

Потом перешли в комнату. Вот здесь мы уже и оторвались. Она еще что-то рассказывала, что надо бы заняться, этим, диктантом, э… потом.

Потом, это когда я немного полежал, а она немного поигралась с ним, моим достоинством, как с ручкой, что-то говорила, что хотя бы почерком надо заняться. Я не знаю насчет почерка, но хорошо подействовало, тело молодое, и почерк сразу стал прямым и твердым. С третьего раза уже не так все быстро, и удовольствие еще то и желание ее и мое зашкаливает все мыслимые… В перерыве между и когда надо было по очереди выйти по делам, я все-таки навел вид, при этом имея такой вид, эм-м, что мы работали, да…

Остановились же мы только когда часы показывали без 16 шесть. Вместе проветривали комнату, потому как накувыркались мы в этот раз не в пример больше первого раза, вон и простыни, и покрывала по всей комнате, и подушка даже в коридоре – и что мы там на ней делали, я и не припомню уже. Хотя нет, что-то такое припоминается, это я Бригиде под попку подкладывал вот, для лучшего получения удовольствия и большего проникновения, ну затейники мы еще те, причем, как выяснилось, вместе с ней оказались.

После всего уже сама Бригида морщила носик, говоря: «Да у тебя и темперамент». Я, или вернее, мы совместно с Витоли могём, когда хотим. В его возрасте по-моему всегда хотим и, самое главное, и всегда могём. Осталось запах убрать, и, черт, вот засада неприятная опять.

Я как-то грустно думал, побрызгать душистой водой, что ли, у отца экспроприированной в очередной раз. Потом можно, конечно, свалить на моих одноклассниц каких-нибудь, – м-да, – но кто же мне поверит и даже если и поверит.

Тем более скандал будет, что я вместо занятий… вот с одноклассницами, и где в это время, интересно, Бригида была? Свечку нам держала и подсказывала правильные позы? Нехорошо-с.

Бригида задумалась и что-то долго шептала про себя, видимо, ругалась. Может быть, и сожалела, не дай Всевышний, но это уже мой тогда косяк конкретный такой будет. Потом и говорит:

– Вот если бы у тебя были свечи с тамилом.

– Это что за свечи с тамилом, и зачем они? – я заинтересованно и не понимая смысла пока.

– Как тебе сказать, – она начала издалека. – Мы, когда учились в институте, ну понимаешь, не всегда мы там учились, – смущенно мне в ответ. – Знаешь, перед экзаменами… в общем они для лучшего запоминания. Ну временного, конечно, но запоминания, а запах при этом перебивается любой другой и от вин… Мы эти свечи иногда использовали для, как же, праздник у нас, и мы немножко…

– Все, все, – говорю, – я понял, и где эти свечи взять. В аптечной лавке, в больницах они есть еще.

– Где еще? – она морщит лоб, задумалась. – В школе, может быть. Больше не знаю. Может, у тебя есть?

– Я не знаю. Куда бежать? – я задумался и на нее смотрю. Если бы час времени – тогда да, а сейчас никуда не успею. Что же делать?

Тут Бригида хитро на меня глянула:

– А у вас дома где аптечка хранится?

Я задумался. Где у меня, я знаю, знал по крайней мере, а где здесь…

– А что, ты думаешь, там свечи будут?

– Нет, там свечей не будет, а вот трава тамила, скорее всего, да, будет. Ну во всяком случае должна, – рассуждает дальше Бригида.

– Это еще зачем? – задаюсь неуместным сейчас вопросом, но мне же любопытно, от чего она родителям в аптечке нужна.

– Вот вы, мужчины, ничего не знают никогда, хотя тебе простительно, ты маленький. Ну хороший, хороший, но еще все равно маленький, – она мне извиняющее, а са-ма-то… Я, понимаешь, – замолкает потом решительно, – из этой травы чай наводят и пьют, тогда детей не будет, вот. Дня два пьешь, и потом можно. Тебе это неизвестно, но все родители это знают.

Ладно, я улыбнулся, привычно потряс Витоли на предмет, где это может быть. Это оказался мешок в маминой комнате. Нет, там не было пузырьков, ну почти, пара флаконов каких-то там все же была. Все это я и принес Бригиде на показ.

Она, правда, немного стесняясь, порылась. Хотя и рыться-то не особо пришлось. Мешочек с этим нужным нам сейчас сеном прямо сверху и лежал.

– И что дальше с этим, пить будем? – не совсем понимаю смысла действия.

– Жечь, дурачок, – щелкает меня по носу. Я этот палец и целую или скорее покусываю нежно. – Все, все, не мешай, видишь, тебя спаса…

Пару щепоток положили на металлический кругляш – как раз подошел из-под утюга – и сожгли, вернее, подымили, чтоб дым только был. Действительно, такой запах густой и ядреный получился, что и слона завалит. Еще раз проветрили уже от этого запаха теперь.

– Ну вот и все, проводи свою спасительницу, – улыбается лукаво мне Бригида.

– Прошу, леди. – Провожая, я спросил: – А свечи я куда дел?

– Если что, скажешь, я унесла с собой. На следующий раз куплю.

– Не надо, – говорю, – я сам куплю, очень полезные вещи для такого тупого ученика, как я. Буду сегодня каяться перед родителями, что ничего не запоминаю. Пусть родители сами догадаются, зачем и от чего запах этот появился.

– Молодец, умненький мальчик… был, – как-то наивно горестно она вздохнула.

– Почему был? – чуть вопросительно смотрю на нее.

– Понимаешь, мальчик, у которого есть девочка, уже называется по-другому, – улыбается, зараза, – мужчина.

– Ой, я маленький еще вот, а ты соблазнительница.

Я отслеживал реакцию. Если испугается, быстро сдам назад, но она только сказала:

– Да, я такая, – красуется передо мной, задрала носик вверх. И добавила грустно: – Как жаль, что ученик способный, всего два занятия в декаду.

Я говорю:

– Понимаешь, я поговорю с родителями. Может, на большее согласятся, – потом, хитро глядя на нее, – скидку сделаешь?

– Дворянин – и торгуется, но для тебя я согласна, ой, и чего не сделаешь для такого симпатяги мужчины, мужчины, понимаешь, – тянет со значением. – Мой паровичок, – кивает на подъезжающий трамвай, по-местному – паровик, паровичок – это больше к легковому транспорту относится.

– Моя леди, – целую руку и отпускаю.

О, как меня укатало-то сегодня, иду домой, ног не чувствую под собой.

Да, а запах-то стоит этого, этой травки тамила, ну и крепкий, хотя чем-то и приятный немного. Уношу аптечку, в смысле мешок медикаментов в комнату и делаем вид, что мы ничего не брали. Родители пришли. Мама сразу понюхала воздух… и ничего не сказала. Я тоже пошел к себе, обложился книгами, вроде, учусь я.

Полчаса ничего не происходило.

Потом зашла мать, села, посмотрела.

– Что сын, никак, да? – качает, сочувствуя головой.

Я, внутренне улыбаясь, кивнул.

– Ну ничего, я тоже им пользовалась. Отец вот сам до всего дошел, а я иногда пользовалась, как-то не успевала я, вот и приходилось.

– А свечи где дел?

Да она унесла эти.

– А сколько их было? – мать заинтересованно.

О, блин, я и не подумал.

«Две», – говорю.

– Да, мне одной хватало когда-то, – видимо, вспоминает свою прошлую жизнь студенческую. – Ты сильно с ними не усердствуй. Они дают кратковременный эффект.

– Хорошо, мама.

– Но она говорила купить?

– Ну, советовала, – тяну задумчиво. – Да нет, я ничего.

– Хочешь, я куплю или, знаешь, хочешь, я чаю заварю, а, хочешь? – предлагает с энтузиазмом и участливо, заинтересованно.

Э, вот, я думаю, попал, чай меня никак не устроит, в той нашей ситуации.

– Нет, мам, лучше свечи пусть, и запах от приятный, а чай я обыкновенный лучше пить буду, а то как мы вместе с ней.

Мама чему-то засмеялась.

– Да, этот чай вместе пить вам не надо, ни к чему тебе это, сын. Лучше и правда свечи.

– Конечно, мама. – Кстати, надо спросить Бригиду Петовну, а правда, что она думает о детях, а то я как-то этот вопрос и не спросил совсем, а то мало ли что. Хотя женить меня она вряд ли захочет. Да и не сможет, но все же надо этот вопрос уточнить. Вот мы, мужики, сво… ну эгоисты иногда бываем, забывая обо всем.

Да и с Натали Сергеевной тоже. Вот у меня теперь совсем не детские проблемы появились. Вот завтра с Натали Сергеевной и порешаю, ой порешаю, а сегодня ужинать и, наверное, спать, что-то устал я от занятий этих чего-то, тупой, наверное, совсем стал. Свечи надо покупать, с тамилом, может, поможет, не мозги, так хоть запах отобьет.