11.03.101 г. Понедельник

 

Часть 1. Витоли-Сергей

Первой шла география, и меня вызвали, хоть и знал предмет, но особо отвечать не хотел, немного стал мямлить и всячески саботировать ответ. Бригида Петовна покачала головой и поставила семь, ну и то хлеб. Пообещав заняться моим воспитанием завтра и лично, я на это только улыбнулся в ответ.

На математике опять вызвали дочитывать тот доклад.

Сегодня Натали Сергеевна не спала и даже пару раз одергивала некоторых, поэтому читал без перерыва, правда не особо при этом торопясь.

Ей понравилось мое выступление. Время осталось, и даже успели еще немного посидеть, она рассказывала про зарождение наук и прочую белиберду. Математику как предмет для изучения она явно саботирует напрочь.

Пока никто не понял, но темы мы уже начинаем подзапускать. Ладно, это не мои проблемы и заботы.

Когда она уходила из класса на перемене, я ей передал на пробу свое производство. Чтобы не выдать себя, сказал громко:

– Это, как вы и просили, родители купили флакон, сказали, «очень хорошее лекарство», – сказал с нажимом, а другие, если кто в курсе, вроде той же Марти, чтобы подумали, что я это типа двухмесячное.

Она, кратко поблагодарив меня, ушла.

 

Часть 2. Натали Сергеевна

Сегодня серьезно поругалась с Гесиком, началось, вроде, с мелочи. Пришла из школы после исповеди. Как хорошо, что для учителей есть поблажки небольшие. У нас в школе собственный священник из храма Всевышнего и высокого посвящения В даже. Он же и наш преподаватель, вот он нам и читает лекцию под видом проповеди субботней и принимает исповедь он же.

Причем очень формально, просто приложит руки к голове в отдельной комнате и все. Дочь Его, Он тебя услышал и принял. Мне это очень нравится, не надо никуда идти. Все, кто у нас работает, это и делают, только кто далеко живет ходят в храм к себе по месту.

У нас, вроде, и все по-серьезному, и в то же время не более получаса – и свободен, да и наряжаться не надо особо, все свои ведь.

Вот после все и случилось. Пришла домой, а мой уже напился, но не до рыбки и кружки воды, а что меня еще видит и даже хочет, и решил мне приятное сделать в кои-то веки. Как же мне противно стало от него и от этого, я и сама не поняла, только что не ударила его. Я кричала, наверное, час, и не на него, вроде, причем и причины были разные, и такой он, и сякой, и в общем вывел меня он из себя.

Потом, правда, помирились и, чтобы загладить вину, все-таки понимаю, я виновата, но не могу я с ним, никак больше не могу и все. Это же ну, понимаю, что не правильно, но все равно не могу. Поэтому взяли мы торт, вина хорошего и пошли в гости к его хорошим знакомым.

То, что там будет скучно, я заранее готовилась, но ведь сама виновата, вот теперь надо исправляться и вину загладить свою хоть таким способом, ох.

Что будет скучно, с этим я поторопилась, гостей было много. Были мы, Мишика Донес, заместитель градоначальника по финансовым вопросам, и другие. Вот там собрался хороший коллектив, и что надо сказать.

Если я думала, что посижу с хозяйкой и поскучаю в сторонке, – ничего подобного. Большинство пришло тоже с женами своими, и мы прекрасно посидели, поговорили, кто бы знал раньше, такое приятное общество здесь собирается.

Мишико похвасталась нам, привезли платье «оттуда», это от энерджазинов значит. Отдала много, конечно, но ведь смотрите, как сидит, а фасон, все по мне. Сидит, действительно, замечательно, у энерджазинов оно само размер меняет, как надо, под любую фигуру, недолго правда, вроде, месяц только, но больше-то и зачем. Потом все равно один, одна же носишь. Это когда семья, тогда да, то дочь его наденет, то ее мать носит, а мне одной если. Да, воспоминания, у меня тоже раньше были оттуда, а теперь, эх, но дорого ведь мне сейчас и не по чину. Одно порадовало: желтый ей не идет совсем, вот.

Из занимательного был непростой разговор и очень интересный для меня, и в чем-то даже немного загадочный, какая-то тайна. Хотя с этим мальчиком «моим» все одна сплошная тайна.

Я разговорилась с Иветт, женой богатого дворянина, хоть и не миларда, хорошо, он и из торговцев Видэл Кастело. Он держит аптеку на нашем рынке, здесь, во втором круге, и еще около десятка, вроде, разных мелких к западу от столицы, и в деревнях есть пункты приема трав и еще, так уже, по мелочи. Самое главное не это.

Его дочь Марти Кастело учится в нашем классе, и, как я считала раньше, она подруга и подружка уже нашего, о Всевышний, как же тяжело это осознавать и говорить, моего Витоли.

Вот только что я узнаю, меня просят как-то посодействовать, чтобы познакомить их Марти и Витоли специально. – Как я сдержалась, не показав удивления.

Она очень по-матерински улыбалась мне:

– Ну, вы меня понимаете. Я знаю, это нехорошо, но поймите меня. Я мать, и у меня девочка, а знаете, какая у нас у всех проблема? Вы же понимаете меня? Я все для вас сделаю. Флаконы только самые свежие, на днях будут наборы трав их халифата. Мой муж подберет составы специально для вас, только помогите мне, пожалуйста.

Пришлось пообещать, а что делать, она хороший человек, да и муж ее, тоже ведь не последний здесь во втором круге дворянин.

Но вот какой вопрос возникает у меня. Я всегда думала, что Витоли был дружен с Марти, и она, я считала, теперь, видимо, ошибалась, его первая девушка и женщина тоже первая, а оно вон как.

Кто же тогда его учил? Валери Пела, та, конечно, судя по ее характеру и поведению, могла… но она не местная, из-за города, вроде, ездит, поэтому когда и как. Может, конечно, это соседка по дому, там, и, да не важно, но все же? Он, с одной стороны, такой скромный, хм, ну ладно, разберусь потом. С другой стороны, я о нем мало что знаю вообще. Одно боло его, и то вроде, он забросил его, по крайней мере сейчас, он сам мне сказал.

Может, его Бригида Петовна просвещала, но, вроде, не замечена она в таком. Да еще чтобы и с детьми из школы. У нее, вроде, и был студент из института, она хвасталась сначала им. Потом, правда, плакала, ей даже СБ занималось, мне куратор Кахел говорил, что деньги ей вернули, там темная история, но это у нее, вроде, все давно в прошлом. Вроде, в последнее время ее видели с сияющим лицом, и даже, вроде, кто-то на паровичке ее подвозил к школе. Шли разговоры в учительской, я не прислушивалась, правда, жаль теперь, но то тем более, получается, не она это значит. Паровичок для Витоли – это слишком, да и дорого для них.

Странно это, ладно, поговорю серьезно я с Витоли, что-то у меня к нему все больше вопросов возникает, а я все о нем хочу знать, ой молчу, молчу.

В понедельник пришла в школу, мой урок с моим Витоли третий.

Прошел нормально, я ничего его не спросила, да и никого я уже там не спрашиваю, просто Витоли читал доклад. Как читал хорошо, делал большие паузы, я не торопила, пусть его, все равно я придумала очередной план, вроде, хороший. Весь год учить не буду, а на экзаменах буду спрашивать всех по полной программе. Немного это неправильно. Зато никто не придерется, а что, учить и учиться должны сами, учебники есть, вот и занимайтесь, господа дворяне и прочие дворяне, я вам лекции, как в институте, а что они не дают знаний, на это есть учебники, занимайтесь сами и самостоятельно по ним.

Вот с такими мыслями и прошел мой урок. После, на перемене, я уже уходить собралась, он, Витоли мой, подходит и передает мне флакон. «Это, – говорит, – как вы просили, родители купили, вам сказали передать и, – добавило это чудо, – очень хорошее лекарство». Ничего я не просила, понятно, но мне уже интересно.

Пришла в комнату учителей, больше у меня занятий и не было. Там сидел любезный Тир Давлас, мой коллега по роду занятий, тоже преподает математику, как и я.

Сидел понурился, то ли болеет, то ли просто устал немного от работы.

Что-то я его пожалела и решила: а дам ему лекарство, не умрет ведь, надеюсь. Не стал бы меня травить Витоли – совсем глупая мысль. Если не подействует, скажу, просроченное, или выкручусь как-нибудь, а подействует – вот и проверю на нем.

Не все же этому Витоли на мне опыты ставить, а то что он на мне все время что-то пробует, я уже поняла давно, и позы эти нескромные из халифатства, что ли, и где только видел их… бессовестный. Вообще все так стыдно временами с ним бывает, но как же хорошо после, не может быть после близости вот настолько все хорошо. Может, в юности, молодости, там, и да, а сейчас чтобы я с ума сходила только от его присутствия, а потом счастлива была еще и всю ночь после. Нет, здесь точно что-то не то, и на наркотик не похоже никак. Нет, я помню, на мне эксперимент ставили в институте научники наши, еще там, давно, правда, было, удовольствия мало совсем, а на следующий день сухость во рту, пить охота и слабость такая полная и апатия. Дня три, вроде, была тогда такая вся никакая ходила. Я тогда какая молода еще была.

Ладно, не буду я о грустном, здесь все другое, счастье, удовольствие и никаких для меня последствий наутро. Такое впечатление, что я из этих флаконов чай сварила и пила его всю ночь, но такое даже император себе позволить не может. Хотя он, вроде, по слухам, принимает каждый день, и самое свежее и крепкое, вроде, двухмесячное.

Отлила половину в кружку Тиру, он посмотрел.

– Не жалко? Дорогое ведь удовольствие, – кивает на флакон.

Я пожала плечами в ответ. Вместе ведь служим с ним.

– Пробуйте, вы мне помогаете, вот и я вам.

Выпил, посидел, смотрю, лицо разгладилось.

– Однако, вы не экономите, Натали Сергеевна, не ожидал. Свежий завоз, да еще и двухмесячное свежее, я так понимаю. Спасибо, я оценил, пойду я, Натали Сергеевна, работа не ждет. Вы меня поддержали очень, большое вам спасибо, – и пружинистым шагом вышел из комнаты.

Да, неожиданно, что же это он мне дал? Вот это Витоли, где он взял это или сам все-таки научился при помощи своих способностей, но тогда он…

А вот об этом я и поговорю с ним потом наедине. Даже не в школе правильно будет, надо пригласить его в ресторан, тот наш даже.

Правда представить надо, что будто он сам пригласил меня, за его репетиторство вроде. Как же это у меня получается, что-то я все больше запутываюсь в любовь с ним. Я это иначе и не назову, и интриги, опять нашедшие меня здесь, и вот магия человеческая, никогда такой не было.

Я и магия, а как энерджазины эти, или они ошибаются и…

Люди ведь ею не обладают, не обладали до… По крайней мере никого не нашли, даже энерджазинам возили некоторых, помню, наиболее перспективных, и ничего, меня предлагали, а я отказалось, Может, я такая. Ладно, не льсти себе, Ната, тебе это не идет. – Согласие и сожаление.

Может, самой выпить? Еще осталась половина. Нет, не сейчас, а то я петь начну. Только дома, и то не уверена, слишком сильное оно у Витоли, выходит.

Уже ничуть не сомневаясь в том, кто его сделал, пошла домой.

 

Часть 3. Витоли-Сергей

Вот окончилась школа, решил сегодня затариться флаконами. Деньги есть, но пошел не в центральную около рынка опять, а в свою местную аптеку, где я и живу. Посмотрю, что там и как, ни разу ведь не был в ней.

Может, хоть чуть подешевле удастся сторговаться, а может, и нет, но в одно место – подозрительно несколько раз, да и дорого оно, по серебрушке за воду, хоть и эльфийскую, но все же воду. Не так и много у меня злотов, и родители с моими занятиями вот на мель сели, сидят.

Пошел в аптеку. Там сидела явно не дворянка, как в центральной, молоденькая девушка, почти девочка, может, чуть меня старше нынешнего.

Я стал смотреть, что есть здесь из товаров. Ну, выбор – прямо скажем. Если на рынке, я считал, убожество и что не очень-то и много, то здесь ситуация была и еще хуже того…, мда-а.

Девушка или почти девочка посмотрела на меня, с надеждой точно.

– Господин что-то хочет?

Да, это не фифа городская, вон какое отношение к нам, ко мне.

– Понимаете, мы уже закрываемся. Сегодня понедельник вообще-то, у нас выходной, я просто вышла поработать, – отчитывается мне девочка.

Ясно, думаю, девочке нужны деньги, и она, скорее всего, имеет процент от продаж, вот и вышла поработать, лишний день, там, час, или как у них здесь.

– Да, говорю, – меня интересует лекарство, энерджазинов флаконы.

О, как она засветилась-то вся:

– Есть, конечно, – говорит – два свежих месячных, вот, пожалуйста. – Засуетилась сразу.

Я, чтобы не спугнуть и не сбить накал. Тоскливо поглядываю вокруг.

– Понимаете, девушка. Неудобно даже мне, но дворяне, мы, хоть и мел… молодые.

Вижу, она сразу потухла. Поняла, что я не платежеспособный, но все же. Смотрит, ждет.

– Понимаете, – говорю, – меня интересуют просроченные флаконы.

Она:

– Но оно же не действует.

– Ну, – говорю, – я много выпью вдруг.

Она нахмурилась.

– Понимаете, их запрещено продавать, хозяин будет недоволен мной.

Я думаю, что же делать, а сам говорю или, скорее, спрашиваю:

– Что вы с ними делаете тогда?

– Ну, другие лекарства кладем в эти флаконы, микстуры разводим в той воде. Они лучше получаются.

– А можно я куплю не как лекарство, а как пузырьки просто? Такое возможно?

Она пожала плечами.

– Можно, конечно, сколько вам, один? Два?

– Сколько есть? – я уточняю сразу деловито.

Она опять.

– Я посмотрю сейчас.

Стала искать, достала целую коробку, ого, сама удивилась.

Проверила все по этикеткам:

– Да вот, все просроченные. Вам вылить воду?

– Нет говорю, не надо, не надо.

Вот, блин, провизорша услужливая, где не надо, попалась.

Она:

– Только понимаете, я должна дату убрать, ну чтобы претензий к аптеке не было.

– Убирайте, – говорю. Думал, она срывать эти полоски будет.

Она нет, взяла ручку и просто поставила в центре даты точку, и все. Полоска после сама стала окрашиваться и расползаться всего от одной этой точки, как и у меня тогда. Она так грустно посмотрела на все эти флаконы.

– Что, говорю, убытки? – чтобы поддержать разговор только.

– Да, потерялась партия, а когда нашли, вот видите, ровно 12 флаконов, это партия. Уже восемь дней просрочки на всех, оно полностью пустое, если что.

– Ладно, – говорю, – я возьму все.

Она, удивленно глядя на меня: – Все заберете?

– Да, сколько это будет стоить? – Уже прикидывая, хватит денег или нет.

– С вас 24 медяшки, извините, – в ответ.

Правильно – «медик», вот продавец и извиняется, хотя, скорее, потому, что плебейка. Мы между собой тоже говорим иногда, и ничего, какая разница.

Я: «Сколько?», – сам тихо офигевая.

– Это цена этих флаконов по два медика, стекло энерджазинское дорогое потому что, за наше – медик всего.

Ого, вот это меня нагрели в городской аптеке.

– Спасибо, говорю, – девушка, вот вам два серебряка, и сдачи не надо. И понимаете, в общем, если еще будет такое, оставляйте мне. Только воду не надо выливать, я возьму все вместе.

Делаю бизнес на пустом месте, но я рад.

– До свиданья, милая девушка.

 

Часть 4. Зарина

Зарина сегодня страдала, это и раньше бывало, но сегодня последний день, и все могло пропасть окончательно. А все те новые сапожки дорогущие модные, но Патолу как еще понравиться.

Сегодня хозяйка сказала, что ждать больше не намерена и не будет, и так просрочка платежа у нее одиннадцать дней. Здесь, в столице, жизнь очень дорогая оказалась, и, хоть получает она почти 50 злотов – огромные, как для их деревни, деньги, но на все их не хватает просто катастрофически почему-то. Квартира здесь стоит целых двенадцать в месяц, и она собрала 11 злотов и 18 серебряков, но где ей взять еще? Два, всего лишь два, не так и много, но нужно обязательно, и сегодня последний срок.

Почему она не попросила шесть аванса у хозяина, а сказала – пять хватит, и вот теперь она заняла у всех, и все равно не хватает, вроде, мелочь, но где ее взять и у кого?

Решила сегодня выйти и поторговать, а потом рассчитаться с получки, кассу она подобьет сама, и все будет хорошо. Но это же надо такому случиться – за весь день было два покупателя, все удивлялись, что аптека работает, и ничего не взяли, совершенно ничего. До чего же ей не везет-то!

Уже когда она собиралась закрыться, пришел дворянчик, их всегда по одному взгляду определить можно. Пришел, посмотрел, видно, что что-то недоволен. Тогда зачем зашел сюда, в центре вон какая хорошая аптека, она там была несколько раз, не чета нашей совсем, и товара там много, и на обслуживании такая или такие фифы там сидят.

Прошел по залу, он небольшой у нас, дворянчик, покривился, и подходит, и спрашивает флакон.

Я и обмерла, ведь это десять злотов, злотов! Да мне даже ничего просить не придется. Мои два серебряка законные с них, как и договаривались с хозяином, – мой прирост, вот это удача.

Я ему выкладываю, а он, смотрю, все и хлопает по карманам. Неужели деньги забыл, тогда пусть сходит, я даже подожду его. Мне же очень деньги нужны. Нет, смотрю, не будет он ничего брать, и зачем я только вышла сегодня.

Нет, опять спрашивает: «А просроченные есть?». Я думаю, что-то у тебя, мальчик-дворянчик, проблемы, а родители, видно, не богаты на злоты совсем. Хотя одет неплохо, уж в этом я понимаю немного.

Что же он хочет?

Оказывается, ему надо просроченные, и не один, а сколько есть. У меня и глаза вылезли – зачем ему столько?

Ну есть у нас, нашлась партия флаконов. Как хозяин на днях ругался, хорошо, я не виновата была тогда. Подсунули лекарства с травами вместе из соседней провинции, и они там были. Пока все не распродали, подняли коробки, а там уже пропавшее лекарство.

О, как хозяин ругался, хотел вообще разбить и выбросить, потом плюнул и ушел. И вот он хочет купить, я продаю по обычной цене – 2 медика за флакон, они красивого стекла энерджазинские же, он берет все у меня.

Я удивлена: все 12 флаконов забрал, дает мне два, два серебряка и не берет сдачи, и я еще его бедным назвала. Под конец мне говорит и вежливо так очень:

– Вы, девушка, если еще будут флаконы, мне оставляйте и воду не выливайте, я все заберу.

Странный он какой-то, но две серебрушки мои законные. Хозяин сказал все равно все выкинуть, вот я и выкинула значит.

А просроченные я теперь все буду собирать, а не сдавать на пузырьки, как мы обычно делаем, вдруг придет еще этот дворянин… молодой, а симпатичный, эм-м.

 

Часть 5. Витоли-Сергей

Это же сколько я переплатил-то. Ладно, деньги небольшие. Будем посмотреть. Что смотреть там, восемь дней просрочки – это, я понимаю, много и даже. Как и оказалось, ни в одном и паров дыма не наблюдалось, ну ничего, у меня ведь затравка есть.

Отливаю от трех по глотку буквально в чистую кружку и доливаю из моего пузырька. Как раз оставшаяся половина вся на три и ушла. Вроде, заструился парок, а? Точно заструился.

Сосредотачиваюсь, сначала ничего не выходит, но потом пошло, прямо видно, как пар подымается. Довожу его до самого верха, все, хватит, нечего напрягаться. Пока не сбил накал, начинаю на втором, довожу второй так же и все. Сдулся я весь, да, не выходит больше у Данилы-то чаша каменная.

Спрятал флаконы, пошел чай попить, не то чтобы устал, но слабость – ёй, ёй какая. Походил, слопал пару пирожков, что мама пекла, с неплохим аппетитом прям пошли, и снова за дело принялся.

С трудом закачал или заправил, залил, в общем, и еще один.

Да, выходит моя норма – три за раз, это, видимо, предел. Прибрал все к себе в шкаф и завалился спать, я уже совсем никакой. Когда только пришли родители, встал, сделав вид, что просто прилег, рассказал, что в школе было, и снова послан учиться дальше. Ну и хорошо, почитал, лег спать, ничего больше делать и не хотелось, выдохся я что-то капитально совсем с такой мозго-головной работой.