Люди и Нелюди

Костин Виктор

Глава 36

 

 

17.03.101 г. Седмица

 

Часть 1. Видэл Кастело

Видэл Сезови Кастело

Утром дожидаюсь пробуждения нашего героя и хочу узнать, кто же им помог.

Марти налил флакон свежий двухмесячный, ей надо отойти от шока. Дал еще один.

– Отнесешь своему спасителю, не рви смотри, поняла?

– Хорошо, папочка, да, да, я все понимаю.

Ушла.

За столом я его поблагодарил тепло и от души, хотел и больше, но мне показалось, что ему это не понравилось, не то чтобы против, но не понравилось.

Особенно когда стала благодарить моя жена, он внимательно слушал… и перевел дух, когда она закончила говорить.

Да, не любит, когда благодарят. Странно, должен радоваться. Пригласил его в кабинет, он, сразу заволновался, но пошел. Не отошел, наверное, еще. «Что сегодня будешь пить? – спросил с улыбкой. «Что, – думаю, – скажет на это?».

Пожал плечами:

– Кофе, если можно.

– А коньяк? – я уточняю.

– Я несовершеннолетний, мне нельзя, – разводит руками.

Напоминать, что вчера было, я не стал.

Попили, посидели, помолчали.

– Понимаешь, Марти, моя дочь, в любом случае, я должен выразить тебе благодарность, – начинаю не спеша. Говорю, не спеша облекая мысль в слова. Мысль новая. неприятная. Если он откажет моей дочери – по закону не может, конечно, есть воля родителей, но вот какая штука – долг жизни, и его на родителей уже не перенесешь.

– Зачем? – Отвлекся, демон, но продолжим.

– Ты же спас мою дочь, – это же естественно, я не понимаю его немного.

Он посмотрел долгим взглядом и совсем не детским, пусть да, и не юношеским взглядом, и переспросил:

– То есть вы бы не поступили аналогично в моем случае?

О как сказал.

Приходится быстро извиняться и не подымать больше этого вопроса совсем. Ведь, действительно, если я благодарю за то, что все должны делать. Я сомневаюсь. Это недостойно меня как дворянина. Ведь выходит, как бы я сам не очень благороден, не дойти бы до дуэли с такими благодарностями.

Поэтому пьем кофе, молчим. Спрашивать я уже стесняюсь, как выясняется, благодарностью можно и обидеть, а это мне вдвойне неприятно.

Он спас мою единственную, мою кроху кровиночку, чтобы как-то замять возникшую паузу, говорю:

– Партию можно привозить в пятницу.

– Хорошо, – кивает, видно, обрадовался.

– Деньги сейчас могу отдать.

– Нет, не надо. Потом или можно даже после реализации.

– Хорошо, получишь сразу. – Я не думаю, что здесь будет обман, мне уже не важно, что, я согласен выкупить, просто не думаю об этом, что это важно и будет много. Максимум пять или шесть раз, не разорюсь, если что, а жизнь дочери, а возможно и ее счастье, стоят дороже, намного дороже.

О, он уходит, кто помог, я так и не узнал, да это и не важно мне это сейчас. Может, тот же капитан, просто не решился сказать мне, это же их прямая вина – что сбежали преступники.

 

Часть 2. Марти Кастело

Марти Кастело

Пригласила Витоли, он мне давно нравится, но я стесняюсь к нему подойти. Правда он со своим боло, но это, я думаю, временно, все мальчики такие, любят бегать и даже драться, фу. Вряд ли он захочет им всю жизнь заниматься, не думаю, что он такой.

И вот он согласился, как бы согласился, но он такой непонятный стал. Пока шли, договорились говорить «ты» друг другу.

Я сразу позвала его домой, а он – не понимаю его, – вдруг сказал, что ему надо в аптеку и к моему отцу зайти надо.

А что я сказала такого неправильного?

Я на обед звала и вот старалась, чтобы хорошо и красиво все было первый раз у меня, у нас.

Может, он плохое про меня подумал, думал, что я, ой-ой, но я же ничего такого, как он мог?

Уже хотела отказаться и сказать ему, пусть уходит, если он такой, и про меня, как он может такое даже думать. Я не такая, совсем не такая, вот… Но он все равно пошел в аптеку к отцу.

О чем он будет с ним говорить?

Может, познакомиться хочет, наверное. Правильный какой, никогда бы не подумала, это раньше положено было. Надо разрешения у родителей спрашивать, неужели и его воспитали, как в старину?

Мне родители рассказывали, интересно-то как.

Вошли, в зале аптеки сейчас сидела Карула, я их всех здесь знаю по именам, она обрадовалась мне сразу.

Спрашивает меня – я к отцу? – потом глянула на Витоли и глаза вниз сразу опустила. Это где она его видела, как-то не поняла я что-то…

Посмотрела на Витоли, но он как и не заметил ее, может, мне показалось.

Прошли к отцу. Решила похвастать, кофе его угостить, я его очень люблю, но нечасто пьем. Он дорогой, и сильно, так папа говорит. Плохой папа не берет, а это дорогой сорт, он не всем предлагает его, но Витоли предложил, потом спросил, пил ли Витоли такой.

Витоли сказал – что да, пил.

Да, у Витоли тоже родители хорошо зарабатывают. Я люблю вот с кисликами. Витоли пил вообще даже без сахара. Как он может, горько же – бр-р. Хотя вкус, наверное, послушать – лучше без сахара будет, мне папа советовал, но я не могу все равно.

Потом отец подарил ему целую упаковку такого же. Вот это да. Она же сто или 120 злотов стоит. Витоли, правда, только «спасибо» сказал, или он не знает цен – скорее всего, или он пьет такой каждый день, но сколько же его родители зарабатывают тогда.

Разговаривали сначала о школе, потом перешли на погоду.

Ясно, нам надо уходить. Это я выучила уже у папы, если о погоде речь зашла, надо уходить значит.

Я собралась уходить, и Витоли попросил поговорить с папой наедине.

Ну я ему даже объяснила уже все. Мне обидно стало, ну что он так со мной поступает. Но он все равно остался, вот настойчивый какой.

Разговаривал он долго-долго. Я уже хотела даже зайти его и поругать. Потом подумала, что вдруг его отец в чем-то убеждает, а я им сейчас помешаю нечаянно. Точно, и я не зайду, я молодец и выдержанная, все-все, сижу и жду его здесь.

Выходит. Я: «О чем говорили?» – спрашиваю, ведь интересно же.

Он мне: «Коммерческая тайна».

Какая тайна? Это папа вечно со своими этими купцами только и разговаривает про всякие товары и сколько что стоит и это зовется у них «коммерческая тайна». Вон дома все папки в шкафу лежат, не протолкнешься. Когда пыль протирать, очень неудобно.

Витоли мне говорит:

– У отца спроси, он скажет.

Да он про дела со мной и не разговаривает никогда.

– Пошли, пошли домой, я там такой обед нашего повара упросила сделать сегодня. Он нас уже заждался, а я тут тайны какие-то расследую непонятные.

Я так торопила Витоли, что даже стесняться забыла, потом вспомнила вот…

Да, умеет повар у нас готовить, да и Витоли понравилось, потом пошли ко мне в комнату кофе пить и разговаривать еще.

Первый раз такое у меня с мальчиком, у меня только Валери была и еще пара подружек, но это когда они с родителями на праздник к нам приходили.

Я стесняюсь, прямо сильно стесняюсь, хорошо, я в лекарственных травах многое понимаю, папа мне рассказывал и книги у нас по ним есть всякие.

Я чай попросила служанку из них сделать, такой специальный отвар, и сейчас, вроде, спокойно себя чувствую, но и все равно волнуюсь немного, никогда такого не было со мной.

Раз всего к Витоли в классе подходила, и то там подружка моя Валери больше говорила с ним. Она же меня и подговорила, чтобы я договаривалась, как страшно тогда было мне, а потом и стыдно еще после, у-уу как сильно.

Наговорились, потом он мне стихи согласился читать. Я так и обмерла, ведь это предложение значит, а я и не готова – и что делать?

Но он сам сказал, как учили в школе, что он просто почитает, и все это просто стихи, и все ничего не значит.

Я решила, пусть почитает, интересно, хорошие или какие.

Мне Валери читала, только они какие-то очень плохие были, временами смешные, а часто непонятные, и мне не понравились они совсем. Там столько всего стыдного было в них. У меня подружка такая, ничего не боится. Она даже целовалась с кем-то, вроде. Не признается только с кем. Это, говорит, моя и только моя тайна.

Врет поди, а вдруг и правда, а я и нет, никогда, а с кем? Я ни с кем не хочу, вот с Витоли, может, но он… и страшно все равно мне.

Я стесняюсь, стесняюсь, и чай этот дурацкий… не помог мне совсем никак. Витоли стихи прочитал хорошие, я даже глаза протерла прямо, такие стихи, – где он их отыскал?

Спросила его чьи.

Сказал, в библиотеке нашел – что за мужчины? Ни автора, ни как книга называется, – ничего никогда не помнят.

Потом еще стал читать уже сам. Я слушала и поняла: это не в библиотеке, это он сам, и про меня. Я даже слезы не вытирала – какой же он, и стихи пишет мне, вот он какой, а еще говорили, одно боло у него на уме. Какое боло – ведь это про меня стихи. Как он меня назвал? Принцесса, ах.

Я все-таки решилась и его поцеловала в щечку. Боюсь, боюсь его, вот глупо, но, я все равно боюсь, а он хороший, пригласил меня в парк погулять.

В парк я сама, правда, сказала, он просто меня погулять звал. Я надела новенькую шубку, мне ее папа недавно только подарил, такая вся белая-белая и пушистая-пушистая. Гуляли мы долго, и он снова мне что-то рассказывал, а я увела его с дороги, а то людей что-то много здесь. Я стесняюсь, и вот стоим мы вдвоем только. Он все ближе и ближе ко мне, и вдруг я вижу – из кустов огромный мужчина – бандит, точно, наверное, потому что с дубинкой выходит и как размахнется по Витоли.

Меня Витоли сразу на землю откинул, я даже ударилась сильно, и что-то там стал делать. Я не поняла, а потом смотрю – ко мне с ножом еще кто-то, и упал на меня, и ножом, наверное, меня зарезал. Кровь как полилась – мне очень страшно стало. Я прямо кричала, кричала, и вдруг вижу – это Витоли, – и чего я тогда испугалась?

Они, наверное, остальные, его испугались и убежали, а он меня прямо стал там целовать. Я даже не стала кричать, только кровь, много, много очень крови было. Я объясняю: меня этот с ножом, но Витоли сказал, что это не моя кровь, это этот бандит упал и поранил сам себя и кровь с него набежала на меня. Ужас, а если бы меня?

Я читала, от ножа и умереть можно. Потом пришли стражники и увезли нас, а я сидела на руках, на коленях у Витоли – ну и что, и даже не слезала вот, а то еще кто нападет, а мне страшно, а с ним мне ничего не страшно, Витали самый сильный и смелый.

Потом пришел отец, он был весь бледный и все меня обнимал и спрашивал: «Как ты, доченька?». Я сказала, что все убежали, а один своим ножом порезался и меня вымазал кровью.

Я все ему рассказала, правду, как было дело там.

Папа с Витоли ушли в кабинет, а Витоли одели в папин халат такой смешной, а потом из кабинета его унесли. Как странно, спросила, что случилось, он объяснил, что Витоли устал и испугался… за меня.

Его обмыли слуги и положили в нашей гостевой. Я тоже тогда пошла спать.

Утром мне мама дала лекарство выпить.

Это крепкое, энерджазинов флаконы, и еще Витоли отнести, я и отнесла, но он все еще спал. Я взяла его за руку и держала до самого, пока он не проснулся, а когда он проснулся, сказала, надо выпить, и при нем, чтобы ничего не подумал, открыла и налила в чашку. Он спасибо сказал мне и повеселел сразу.

Я говорю:

– Помочь одеться?

Мне правда страшно стало, а вдруг скажет: «Помоги», и что мне тогда делать, но он тоже застеснялся меня.

– Я сам, – отвечает.

Ему одежду родители вчера привезли вечером, когда он спал уже. Утром мы все собрались, и папа его поблагодарил, что он спас меня.

Правда все бандиты умерли, оказывается. Странно, я думала, только один, что на меня напал, а и ладно, так им и надо, не будут на честных людей, на нас, нападать. Потом они еще что-то опять разговаривали в кабинете и все. Родители ушли, а мы остались вместе с Витоли.

Я позвала его к себе в комнату, а что, мне можно, он не девочка, ну и что, у меня здесь тайн и нет никаких. Правда вещи и колготы вот раскиданы немножко. Я быстро все убрала в шкафчик, показала ему цветы, потом картины. Вязание, как я умею, и потом рассказала, что хочу быть врачом. Правда вот крови боюсь немножко, но ничего, я привыкну как-нибудь. Он пошутил тогда, сказал: «Да, еще вот пару раз по парку пройдемся, и мы все вместе привыкнем».

Мы сидели вместе. Я принесла книги по лекарствам и показывала, какие травы бывают и дальше, а он положил свою руку на мою и погладил мне пальчики. Я даже зажмурилась, и он меня поцеловал. Прямо в губы – как же это хорошо с ним – и потом еще, а потом и я его, такой смелый Витоли.

Мы до самого обеда сидели с ним, хорошо было, потом покушали и после тоже сидели вместе, а потом он домой уехал.

Меня как отпустило, и страшно, и за Витоли страшно, и с Витоли страшно – уу-у, и без Витоли тоже теперь страшно.

Да еще гувернантка эта истеричная Хуанита из самого дворца, что была у нас раньше. Хорошо, когда отец с кем-то там поссорился во дворце, почти до дуэли, то ее быстро уволили, а то ведь и правда мне место в свите императора нашего готовили.

И как она, эта Хуанита, говорила: «Девушка должна быть немножко дурочка и всегда много-много говорить, и только такие нравятся настоящим дворянам-мужчинам».

Девушка чтобы… фу, дура, как хорошо, что ее уволили тогда.

Неужели что, я вот буду все время говорить глупости, и Витоли это будет нравиться. Не понимаю, и у кого бы спросить? У отца? Нет, я стесняюсь, мама, э… это она и нашла эту Хуаниту, не буду я у нее ничего спрашивать.

Да, решено, спрошу Натали Сергеевну, она серьезная и наша учительница, и при дворе самого императора Владена была. Может, что посоветует мне, а то я уже устала, и не надо так помногу говорить, а надо с перерывами, хотя бы небольшими.

 

Часть 3. Витоли-Сергей

Витоли-Сергей

Иду домой, настроение отличное. Планов громадье. Времени…

Со временем уже чуть похуже, не заходя домой, иди в свою местную аптеку. Сидит знакомая девушка, мне улыбается, спрашивает: «Что хотели, милорд?». Расту уже в сословии-то.

Жду и глазами показываю на двух женщин, что долго рассматривают какие-то травы и шушукаются между собой. Наконец решаются, берут один мешочек, дают две медяшки и уходят. Да, не густые здесь заработки у местных аптечных работников. Подхожу.

– Господину что-то надо? – улыбается с хитринкой и, вижу, уже в предвкушении чего-то.

Киваю ей вежливо: – А есть, что надо господину?

Она, улыбаясь: – Есть семь штук, – смотрит заинтересованно.

Кладу серебрушку. Она достает коробку закрытую и поясняет:

– Там три флакона по пять дней просрочки и четыре уже по восемь дней просрочки. Ничего? – ожидающий взгляд.

Благодарю и ухожу. Сдачи мне уже и не предполагается, да я и не настаиваю. Кто хочет заработать, тот не должен экономить на нужных людях, пусть они даже простые граждане империи. Мало ли когда и кто пригодится, тот же Кастело мне может завтра дать две-три упаковки, а может и через декаду, а мне уже надо сейчас, и не объяснишь же это никому, тем более ему.

 

Часть 4. Зарина

Зарина, просто Зарина

Он пришел снова, значит не зря я те три пузырька забрала, сказала заведующей, что на микстуры нужны и еще четыре потом отобрала, что привезли из замка самого губернатора Севила, как хозяин-то ругался, хи-хи, что вернули.

Ведь только выбрасывать теперь, такие убытки. Я тоже сказала на микстуры, он махнул рукой – хоть выкинь. И вот этот дворянин пришел – что он с ними делает, я его уже и «милорд», как родового дворянина, зову.

И даже как высокородного – господином, – только бы взял. Показал глазами, что не хочет при посторонних, а были, как обычно, бабушка Розали и ее подружка лечат запор своим мужьям, а то я не знаю ничего, хи-хи.

Взяли мешочек жужи, эту траву в окрестных деревнях наши сборщики собирают, и пошли домой. Они вечно придираются: и чтобы свежая, и хорошая, не гнилая – да когда у нас такое было? – а всего заработка с них – две медяшки. Подошел мой знакомый молоденький милорд. Я сказала – семь флаконов и какие, и замерла, а ну как не возьмет, скажет – старое.

Он положил серебряк, забрал коробку и ушел. Вот это я понимаю, покупатель, а то две медяшки за свежее от запора – бэ-э.

Ну и что теперь делать с этими деньгами?

Патола-то забрали в мореходку.

 

Часть 5. Витоли-Сергей

Как же быть? Есть шесть флаконов готовых. Надо всего двенадцать флаконов, еще шесть я сейчас сделаю и полягу. Это точно, решаю сделать три, если хватит сил, еще один, нет, значит на вечер или уже на завтра. Сделал три, пока, легко получилось, видимо, хорошо помогло то утреннее, что выпил у Марти дома.

Мысли куда-то сразу пошли не туда: и хорошая девчонка, но временами такая дурочка становится, что прямо оторопь берет. Потому, что молодая?

Н занаю, но вот картины показывала, свое вязание тоже, можно и поговорить по делу. Потом опять как начнет тарахтеть – ужас, короче, один, неужели они все такие? Бедные их мужья, потому они и не хотят иметь две или три. Хотя, та же Бригида азартная только в наших удовольствиях… была, и Натали – та и совсем не очень-то и разговорчива, как на мой взгляд.

Ладно, с Натали – это понятно, она серьезная женщина, но ведь и Бригида не тарахтушка по жизни, да и Марти ненамного и старше, ладно, поживем дальше – увидим.

Пока силы есть, еще один попробую. Да, это был последний – и отдыхаем. Больше я не потяну, пойду передохну. Только, чуть прилег, уже родители пришли. Что-то быстро они сегодня.

Хотя нет, уже полседьмого, это я сам придремал слегка.

Мама стала меня осматривать настороженно, отец тоже потом сказал:

– Пошли в зал, сын, там переговорим. Рассказывай сынок, как ты.

– Да вот напали на нас, еле отбились.

– Да, я читал отчет стражи, хорошие телохранители у этой твоей Марти. Что с договором, когда придут? – отец вопрос задает.

– Э, какой договор, папа? – я в сплошных непонятках.

– Я понимаю ты был, спал уже… с ней. – Отец медленно выговаривал все слова, – дома у Кастело, с Марти.

– Папа, я спал у Кастело в постели сам и один. Просто сознание потерял, и они меня положили в их, гостевую, наверное, комнату, не знаю, как они ее там называют.

– В гостевую, говоришь? Это хорошо, сам-то что думаешь по этому поводу? Нравится Марти? Она красивая да и богатая ведь. Да и охрана еще у нее есть, не у всех это бывает, когда надо, вот как сейчас.

Мучительно думаю про себя: красивая, богатая и с охраной. Как-то непонятно все, или я чего не понял.

Говорю:

– Отец, а можно доклад… это, отчет про… стражи почитать?

– На, почитай, – передает лист бумаги.

Читаю, о, это интересно, здесь совсем по-другому все написано.

Что пока стража подошла, охрана Марти всех и это, уничтожила. Короче, – только кровь пролилась на молодого дворянина, они сильно извиняются.

Да, юмористы однако, эти стражники местные, – кровь пролилась, они извиняются.

Хотя хитрая стража все стрелки перевела на охрану Марти Кастело, где они там шлялись только, когда нас чуть не убили всех, хотел бы я знать. Охраннички эти, черт их дери, боялись Марти засмущать, или придурок Кастело настоял – не мешать счастью дочери.

После доклада-отчета я вопросительно посмотрел на отца.

– Понимаешь, сынок, тебя они спасли вот, это называется «долг жизни». Могут потребовать взамен долга договор брачный. У тебя девушки нет… или есть? Может, поговорим, а?

И что я ему скажу?

Хорошо, мама позвала есть, а мне ой как передышка-то нужна. С одной стороны, для меня, все замечательно. Марти видела, что это я ее спас. Никто ничего не понял – как, но это сейчас не главное. Семья Кастело мне обязана ой-ой как, и она же мне нужна для дела, моего дела.

Вот, а Марти ну хорошая девочка, с заскоками, правда, немного, но у всех свои недостатки. Поэтому сильно упираться не буду, если что, но с Марти надо поговорить обязательно на эту тему. Вдруг она не хочет со мной и это нечто вроде благодарности мне за спасение. Кто этих девушек поймет, а насильно я не хочу.