19.03.101 г. Суббота
Витоли-Сергей
Утром меня будят, будит. Это меня хорошо будят, мне уже нравится – и почему только в щечку? Беру нежно за эти щечки как раз, говорю: «Вот это лучше будет». Целуемся до-олго. Потом она убегает: «Вот одежда, одевайся и в ванную и… и завтракать», – и убежала. Все ясно понятно, я же неодет, и она такая смешная временами бывает. Когда вышел к завтраку, вся семья Кастело уже в сборе, договорились, что к девяти в церковь и в десять уже с моими родителями здесь соберемся.
Подпишем договор, а потом молодые люди могут делать, что хотят, или скорее Витоли, наверное, домой съездит, но это все потом.
А ничего, хорошая машина, этот паровичок у Кастело, и личный водитель впридачу к нему. Здесь сами пока не ездят за рулем, за исключением любителей техники.
Все богатые дворяне имеют водителей, а остальным машина просто не по карману. В церковь мы пошли все вместе и вместе и стояли. Потом я первый пошел, она сказала, за мной пойдет. У алтаря принципиально молитву не читаю – не мое это, просто как бы погладил это шар над самим алтарем и пошел. Сегодня, вроде как, почувствовал, как от меня волна пошла, и сразу отпустило меня, и я вышел. Садиться на землю не стал, просто прислонился к стене. Вот маносос этот алтарь, как тянет, как тянет, и это со всех людей в столице. Сколько же это энергии получается? Долго раздумывать не дали, выскочила Марти, причем не сразу за мной, а через одного. Впереди парень какой-то вперед нее пролез. Подошла: «А вон и твои родители», мы взялись за руки и пошли. Мама улыбалась, папа был немного серьезен.
– Как ты, сын?
Мама: – Ну что, все хорошо? – но тоже смотрит с тревогой и вопросительно. – Марточка, можно я тебя так буду звать?
– Да, конечно, конечно, хорошо.
– Марточка, у вас все хорошо, вы не поссорились, нет?
– Нет, нет, тетя Миритина, все хорошо, спасибо.
– Ну тогда ладно, вон и твои родители.
Подошли чета Кастело, долго здоровались, приветствовали друг друга. Потом разбирались, как ехать. В один раз никак в паровичок все мы не влезали. В конце концов решили. Все родители пусть едут, а мы с Мартой пешком пройдемся, здесь не особо далеко. Шли, гуляли, я немного отдыхал, благодать, птички только что не пели, зима все же, хотя день сегодня и был солнечный.
Это радовало, пару раз шли знакомые одноклассники с родителями, подымал шляпу, здоровался, как взрослый и уже семейный. Я прямо расту на глазах, Витоли внутри прямо чувствую, как надулся от важности.
Про себя думаю: «И где твои заслуги? Пацан ты, блин, малолетний, если бы пару раз еще вылез, как пытался до этого, и костер бы уже давно прогорел от нас и золу по ветру разбросало».
Ладно, мысли не мои, что там у нас по плану? Подписание, насколько я помню, для несовершеннолетних – это вообще полная формальность, им его даже не зачитывают, дают в конце подписать, и все, свободны, детишки.
Поэтому надо ценить, как Кастело мне дал и прочитать, и обсудить пункты договора, правда жена его была недовольна, но это уже к делу не относится. Почему? Может, потому что я дела веду с ним и он понимает, что партнер в деле – это не то же самое, что просто завидный жених.
Хоть мы и успели прийти к десяти часам, выяснилось, что зря торопились. Видэла забрали торговые партнеры, что-то, сильно срочное, он извинялся и сказал, будет к 11 часам, по крайней мере очень постарается быть.
Родители все поняли правильно и не возмущались, собрались просто за столом и посидели. Жене Видэла, было немножко неудобно, но мой отец сказал: «Все нормально, на производстве тоже такое бывает, думаешь одно, а получается как получается».
Потом пили кофе. Папа только крякнул, какой кофе замечательный, он еще не знает, что у меня целая упаковка такого презентованная есть. Потом похвастаюсь, у меня и еще сюрпризы будут.
Мама на меня поглядывает и на Марти, все расспрашивает, хорошо у нас или нет, что она там волнуется, мы еще ни до чего не дошли, если что, нечего там еще волноваться. Куда торопится? У меня вот критические дни. Вчера перепахал с Натали Сергеевной. Как? Это не важно, все равно ведь работал, кто-то мне говорил или сравнивал с разгрузкой вагонов – не знаю, не знаю. Сегодня вот беседа с богом – тоже не самое легкое занятие для меня, как выясняется, до сих пор качает слегонца, опять мать заметила – и что она там уже навоображала про нас и про меня? А не важно.
Поэтому сплю я сегодня и только сплю.
Может, завтра хотя как-то получится, не буду загадывать вперед, дело молодое. Пришел Видэл Сезови, он только чуть задержался минут на… четверть не больше.
Это ничего, сказал, все хорошо просто партнеры и срочный заказ, но, видно, был очень доволен свершившейся там сделкой.
Родители прошли в кабинет сами, нас не звали, это и положено по обычаю, мы, как бы не при делах и не в курсе даже.
Сидели они там долго, без малого часа полтора. Я уже и вышивки у Марти все посмотрел, и прочее ее женское рукоделие. Не очень оно мне и нужно, но я видел, как волновалась Марти все это время.
Пришлось вот таким женским способом ее успокаивать, я такого количества платочков и цветочков и в лавке не видел за это время.
Чего там волноваться-то? Все уже давно обговорено, остались так, мелкие нюансы. Потом вышла жена Кастело и нас пригласила. Здесь уже была чисто рутина, только подписать договор.
Это сначала я думал, оказывается, нет. Мне подали шестую страницу договора, как-то он расползся на аж семь страниц в процессе его обсуждения родителями. Вот пункт 42 и гласил, что я обязан отдавать во вновь образовавшуюся семью не менее половины своего заработка.
О, как интересно, и кто это будет контролировать-то, что сколько я зарабатываю. Кастело может еще проверить, и то не факт, есть в конце концов Бригида и Натали Сергеевна, если что, тоже, я думаю, в стороне не останется и поможет мне и еще что.
Хотя да, что контролировать, есть кому, это моя дворянская честь – вот и контролер. Правда как определить, что значит семья, что я могу считать, что потратил на себя, а что, вот на семью.
Правда озвучивать это я не стал. Слишком умным буду выглядеть в глазах родителей и родственников жены, ни к чему это, и поэтому важно кивнул, соглашаясь.
Мама удивленно взглянула, а отец покрутил головой и только сказал: – Ну, если будут заработки, то тогда конечно.
Видэл Сезови подтвердил: – Да, это и имелось в виду.
Договор подписали, и я простился с семьей Кастело до вечера или как получится, я не стал уточнять, и так хлопотный день у меня что-то выдался.
Домой нас довез паровичок Кастело, Видэл и слышать ничего не хотел о такси.
Поэтому ехали молча, так же молча поднялись в квартиру.
Я пошел, переоделся, и прошли в зал, не на кухню, и сели. Мама всем налила чай и долго молча пили.
– Рассказывай, сын, – попросил отец – Как это все получилось? Мне мать рассказывает, что ты нашел девушку, – помолчав, продолжает. – Чуть ли не нищую, хорошо хоть, дворянку. Я весь в заботах и думаю.
Я не удержался хмыкнул на это.
Он зло глянул, но промолчал, правда и продолжил. Как селить, где заработать, чтобы вас прокормить, и куча других проблем и сложностей. Вдруг выясняется, что нищие дворяне – это вообще-то имелись в виду мы. Тебя просто забирают в их семью. Потому как условия проживания у нас, мягко говоря, не очень соответствуют.
– Можешь что сказать на это?
Сказать, что я малость офигел, – это ничего не сказать.
– Когда это я говорил, что я нищенку нашел? – я вслух и удивленно на них поглядываю.
Про себя же думаю: «Ну Бригида не богатая, с этим согласен. Да я и не имел ее в виду никогда. Натали Сергеевна тем более не бедная, вроде».
Я удивленно смотрю на родителей.
Они переглядываются между собой.
Мать начинает: – Ну ты говорил, что денег нет, и вот я подумала, – и замолчала.
– Я решила, что она… – и опять замолкает. – Действительно, про Кастело не скажешь, что бедные. – Я опять хмыкаю, а отец злится.
– Хорошо, – отец успокаивающе машет рукой. – Понятно, с этим решили. Теперь по заработкам. Это шутка такая была – половина твоего заработка? – отец кривится в злой усмешке. – То, что мы тебе даем, – это не заработок, это понятно. Ты где-то работаешь? – смотрят оба родителя вопросительно и с недоверием. – Можешь объяснить нам, и вообще за какие-то медики и пару серебряков и стоило пункт договора вносить? – отец говорит. – Я, конечно, понимаю, дворяне-торговцы – они везде экономят, но не настолько же мелочно, – рубит рукой отец. – Я очень недоволен, сын, – гневается папа. – Мы там чуть не поругались из-за него, именно из-за этого пункта договора.
Я сижу – только бы не засмеяться. Да, действительно, 60 злотов в неделю, 240 злотов в месяц. И это только сейчас.
В перспективе и больше, это же такая мелочь. Правда, больше, чем они оба, моих нынешних родителя, получают, вместе взятые. А так да, мелочь простая.
Достаю кошель, под взглядом медленно офигевающих родителей отсчитываю пятизлотовиками десяток кругляшей стопкой и подвигаю ее родителям.
– Остальное, – потряс кошелем, – это мне, на мелкие расходы.
Они смотрят. – Это 50 злотов, – мама.
– Да, – киваю.
– Откуда? – папа с подозрением.
– У меня небольшое дело с милордом (надо же мне о нем, вроде, моем работодателе, лестно отозваться) Кастело.
– И как часто? – отец с удивлением и некоторой даже растерянностью какой-то.
– Пока раз в неделю, а там посмотрим, короче видно, дальше будет.
– Сынок, а это не опасно? Стража, бандиты, понимаешь? – Это отец волнуется.
В свете с прошлым нападением это выглядит, слегка угрожающе, особенно в глазах родителей.
– Нет, это коммерческие дела, правда какие – секрет. Я не могу сказать, если что, только к Кастело, понимаете?
Отец кивнул.
– Да, тогда это меняет дело. Переедешь к ним жить? – он тянет задумчиво.
Я сначала кивнул, а потом и сам задумался.
Получается, что это я все время буду находиться у них на глазах.
Не сходи туда, не делай то – и оно мне надо? Как-то отвык я в той жизни от родительской опеки, и незачем возвращаться снова к ней и в этой.
Задаю вопрос: – А как с жильем?
– А что ты хотел? – отец заинтересованно.
– Ну вот такую квартиру снять сколько будет стоить?
– Такую – где-то 50 злотов и будет, – это отец.
– В неделю? – внутренне офигевая.
– Нет, конечно, в месяц, – мама влезает.
– Ага, это вы столько платите?
– Нет, мы платим 30 злотов. Это ближе к центру такая квартира будет 50 злотов стоить.
– Ладно, а чуть поменьше? Скажем, три комнаты.
– Ну, тогда там будет 30 злотов стоить примерно.
– Хорошо, вот такую надо тогда мне найти, – даю им задание.
– Ты не хочешь жить с ними? Они тебя заставляют что-то делать? – мама волнуется и переживает за меня, видно.
– Нет, просто не хочу, сам, сами хотим. Я буду с Марти, и, в общем, да, я не хочу с ними, – киваю утвердительно.
Отец только усмехнулся. – Да, раньше бы я сказал, что у меня, сын, вот не хватит денег на все это. Сейчас я думаю, ты ведь будешь оплачивать все это жилье сам?
– Конечно, папа, – жму плечами. – В чем проблема-то, не понял.
– Тогда у меня нет возражений.
– А как это твое дело? Надолго? – это мама.
– Не знаю пока. Вроде, милорд Кастело не прогорел и лекарства всем ведь нужны постоянно.
– А, ну да, тогда да, хорошо, – это мама снова.
Отец подзадумался. – Это хоть не тяжело?
– Немножко, – вспоминаю, как я выглядел.
– Ты сильно-то не напрягайся, может, и половины-то хватит, вы же несовершеннолетние, мы вас и оденем и обуем, если что.
– Да нет, все нормально, папа, мама, правда хорошо, – я успокаиваю.
– Как у вас с Марти? – отец.
– Ты ее не сильно напугал? – мама подключается.
Вот черт, как на допросе чувствую себя, и когда следователя, следователей не пошлешь, ибо родственники ведь.
– Она, ведь, хорошая девочка, правда, хорошая, – мама переживает за Марти.
– Не сильно, – я отшучиваюсь.
– Ну и хорошо, мужчина ты наш привередливый, и сильно, – мама как всегда.
Да, знал бы ты, когда и какой я мужчина, ну да ладно, меньше знаешь, крепче спишь.
Поговорили еще чуток, и я стал обдумывать мысль, что делать и кто виноват.
Квартира нужна, мебель нужна. Это все решаемо. Натали Сергеевна тоже без проблем.
С Бригидой? – мои мысли. – О, с ней тоже решим, правда приходить куда и как, но решим.
Дальше: что эта Марти собой представляет – я же ни черта о ней не знаю. Вон сначала думал, балоболка, а выяснилось, что молчунья как раз. Это хорошо, как будет в мои дела влезать. Это серьезный момент в деле. Надо придумать занятие, чтобы, я и был и при ней, с ней, но в то же время мог сам оставаться. Нужно найти ей занятие на это время или мне причину куда-то уходить.
Поужинали, я уже занялся своими делами там по мелочи, и тут звонок, колокольчик на двери – дзынь. Это еще кого принесло, никого ведь не ждем, да и не доложен никто прийти, уже мысли всякие в голове.
Отец вышел, заходит: «Это к тебе». Заходит Марти, стоит мнется.
– Я вот пришла. Можно пройти? – смотрит на меня так непонятно.
– Пройди пропускаем.
Заходит в комнату ко мне.
– Я вот это, тебя ждем, жду, а тебя все нет, я и приехала.
Да, вот попал – и что сказать? Поехать к ней? Вроде, и ничего, но не то, потеря лица и имиджа полная.
Отказаться? Обидеться – и что сказать, а? Вот попал.
Вопрос решился сам собой.
– Я, Витоли, подумала. – Марти набирается решимости, но не очень, видимо, получается. – Если ты не хочешь у нас, то это я… – и молчит.
Во, я дурак. Понял. – Марти, оставайся, конечно же, со мной.
– Ой, хорошо, да, я сейчас только паровичка нашего с Жолини отправлю и приду, я сейчас, хорошо? Я быстро, – засуетилась сразу Марти.
Пошли. Блин, как неудобно-то. Идем вниз, она отправляет паровичок с водителем и забирает небольшую сумку, с вещами скорее всего.
– Здесь я платье взяла на завтра и ночная пижа-ама, вот. Ничего, что я а… – смотрит так жалобно, что я ее обнял поцеловал, вроде, осмелела немного.
– Да проходи, не теряйся. Я у тебя ночевал и ничего не боялся.
– Конечно, то ты у меня, то дома, а то я в гостях, – и замолкает.
Конечно, ей дома, а мне. Она тоже поняла, что что-то не то сказала.
– Ты же мужчина, – это она оправдывается.
– Пошли, пошли, все будет хорошо.
Да и нельзя обидеть – и как я не подумал об этом? Интересно, она сама или сказали, подсказали ей. Как же невовремя все, и я не подумал, вот бестолочь великовозрастная, помолодел на старости лет и отупел сразу.
Как зашли, родители расстарались и ужин, который она, конечно, есть отказалась, но я развел на кофе, и мы прошли в мою комнату его пить. Родители еще рот раскрыли, когда я пакет с кофе при них достал. Я про него и забыл сказать.
Посадил ее на диван свой, вручил кофе, дал печенье. Да, это не у нее дома, но все же хоть как-то так. Родители не заходили, и то хлеб. Сидим пьем, она сидит, молчит.
Потом: – Это я сама приехала, – говорит мне, как бы отвечая на незаданный мной вопрос. – Я сразу поняла, что ты не приедешь. Я невовремя? Но вот я решила, буду с тобой. Ничего, а? Ты у меня спрашивал, и я согласилась. Тебе у нас не понравилось, и я буду с тобой жить. Не прогонишь? – И так жалобно опять на меня смотрит.
– Не прогоню. Ну что ты такое придумала? Я вот только что хотел сказать, спросить. Ты что скажешь, если мы сами будем жить?
– Сами – это как? – она смотрит с недоверием и непониманием.
– Я хочу снять квартиру, и будем жить отдельно вместе, – объясняю ей ситуацию.
– Это дорого, наверное, у меня есть, будут деньги – не знаю. Можно, но я боюсь, это много денег надо, а я, мне вот родители дают десять злотов только на неделю.
Это злот в день всего выходит, – считаю про себя.
– Да, они в выходной дают и сразу на всю неделю, – Марти мне.
– Хорошо, мои деньги и твои проживем, мне отец обещал подыскать жилье или твоего спросим, а пока будем здесь жить или у тебя, а ты – это тебе же ну ты, вроде. Да не переживай, понимаешь, я мужчина – вот и мне неприятно быть на шее у жены, а здесь даже не у жены, а ее родителей.
– Но ты же, мы, я несовершеннолетние, – спорит уже Марти.
– И что, а дворянская гордость моя, наша? – я гну линию на свободу.
– Но ведь все живут, как мы.
– Кто живет? – я интересуюсь.
– Толизи живут, Марилени живут, и даже Джахоры тоже вот живут.
– А можно поподробнее?
– Я не помню точно, Толизи живут у нее, у ее родителей, это я точно знаю. Марица учится в круге 11 класса.
– Конечно, она же круг, – я подтверждаю.
– Ну и что, а он кто? Он точка, они – вот видишь? Марилени живут у него, это ладно. А Джахоры как, а? Они точно живут на квартире, я даже в гостях была, у них маленькая Джерика – такая прелестная девочка. Они на квартире живут, да им родители ее и оплачивают.
– Э, ты тоже так хочешь, да? А здорово, тогда да, я тогда согласна, ну если и ты, ничего я, а то я стесняюсь что-то.
Ну все хорошо.
– Можно я не буду печенье? – Марти смущенно.
– Не ешь, а зачем взяла? – пожимаю плечами.
– Ты дал, – Марти в ответ.
– Марти, давай с тобой серьезно поговорим.
– Ну я не люблю печенье, правда, – Марти сразу испуганно.
– Подожди, Марти, не в печенье дело. Давай разговаривать как равные, вот. Это не значит кто командует, подожди. Это значит, я даю печенье, и ты, если не хочешь, говоришь – не хочу, и все. Иногда можешь объяснить почему, и то, в случае печенья не обязательно. Не хочешь – не надо, насильно ничего не делай, не нравится что-то – скажи мне об этом.
Понимаешь, мы друг друга совсем не знаем и нам надо узнать все привычки друг друга…
И недостатки тоже. – вздыхаю уже про себя.
– Вот я знаю, ты любишь кофе, поэтому не надо с пустой кружкой сидеть, хочешь еще – наливай и спрашивать тоже не надо, не в гостях, поняла? Вот и с остальным так же. Первое время надо говорить: «Я это не хочу, не умею, не знаю», и я так же постараюсь, хорошо, поняла?
Она тихо: – Да, я постараюсь.
Сидит, потом несмело ставит кружку, наливает кофе и ищет ложку: – Я сахар хочу.
– Сейчас принесу, подожди.
Приношу сахарницу и ложку кладу на стол. Она смотрит, ждет что-то, потом несмело насыпает сахар.
– Я правильно сделала? – спрашивает настороженно.
– Да. Кислики принести?
– Ага, я люблю, – довольным голосом.
– А я не знал, – я ехидно.
– Ой, я забыла, – смущается.
– Вот видишь, ничего, научишься. – Я подбадриваю.
– Ой, это сложно как-то все.
Наконец оттаяла немного. Приношу их кислики, она их просто в рот кладет и раскусывает.
– А чашечку можно? – Марти сама скромность.
– Да. Приношу. – У, я заколебался уже, но никто не говорил, что все поначалу будет легко. – Расскажешь что-нибудь?
– Я думала вот… – Марти замолкает на середине предложения.
– И я думал, ты же обещала.
– А, да, я вот, я вязание не взяла.
– Хорошо, давай я тебе рисунки свои покажу. У меня, правда, корабли там одни в основном, но и пейзажи есть, несколько.
Долго показываю, и ей даже нравится, потом она как-то ежиться начинает.
Приходится обнять, потом поцеловать, потом еще.
Она: – Мне очень страшно, мы только раз в гостях были у чужих. Я тогда боялась и сейчас, если бы не ты, мне очень страшно, вдруг зайдут, а мы тут.
– И что?
– Ну, это же нехорошо. Мне подружка рассказывала, что вот так родители пришли, а там – и ужас.
– А ну расскажи, мне интересно.
– Ой, я стесняюсь. – Марти.
– Но здесь никого нет.
– Все равно. – Она как бы настаивает.
Но мне же интересно, я убеждаю, не то чтобы так уж интересно мне, но с чего-то семейную жизнь надо начинать.
– Это вот не с нашего класса, а с этих. – Это она так мягко плебеев назвала. – Рядом живут две подружки, они не дворяне, но мы иногда гуляем во дворе и ничего, они хорошие, только вот такие, э… такие. Вот эта Рица и рассказывает. Она позвала Патола, и они дома сами были, пили вино даже, а потом он ее целовать начал, а потом они без одежды, и они все вместе лежали, и тут родители Рицы пришли, в общем, там такой скандал был, и это, судью даже вызывали.
– А зачем? – Я прикинулся непонятливым.
– Договор Патол не хотел подписывать, он совершеннолетний, и ему уже все равно, а Рица плакала, говорила, что он обещал и что его увезла стража.
– А потом?
– Да живут они вместе, в деревню уехали, Рица прибегала ко мне такая счастливая. Сказала, Патол прощения просил и у них все хорошо, вот я ей даже два платья отдала старых. Они еще хорошие, просто мне не нравятся. Ничего, а? – смотрит с ожиданием чего-то.
– Отдала – молодец, – хвалю я. Вижу, обрадовалась похвале.
– Это, Витоли, а если договор, то уже можно, да, ой, я не. Это, Витоли, если ты хочешь, то я согласна, только мама говорила, что больно будет первый раз, а я боюсь. Правда больно?
– Правда, но не сильно.
– Ты такой умный, ты все знаешь. Я тоже к этой Лирину Синтон ходила, а она такая, ничего мне не дала и сказала, что я маленькая еще и мне рано еще все знать, а вот теперь как, а? Я боюсь.
– Не бойся, глупенькая, – приходится класть ее на диван и целовать. Потом еще, потом и до шейки добрался и глазки и такой симпатичный ее носик. Потом долго целуемся в губы. Она глаза закрывает и чуть вздрагивает: «Как хорошо с тобой, а говорили, больно будет перед этим», – и надолго неподвижно замерла.
Да, этого я не ожидал – вызвать оргазм одними поцелуями.
Она лежит, даже не шелохнется, приходится ее еще долго и нежно гладить.
– Как хорошо, Витоли ты мой любимый, я люблю тебя сильно-сильно.
Приходится и самому говорить. Как противен сам себе становлюсь в этот момент. Черт, хорошая девчонка, но до любви еще семь верст и все пехом.
Навязали, не то чтобы я был недоволен, но оно ведь вот спихнули, а она совсем ребенок и уже ничего не сделаешь, договор сам подписывал.
Лежим, потом выгоняю ее мыться и предварительно показываю, что, где и как. Она идет купаться, и родители тут как тут.
– Почему не сказал, что она приедет? – мать наезжает на меня.
Я развожу руками: а я знал, сам удивляюсь.
– То есть это она сама или прислали? – она продолжает.
Говорит, сама. Я ей верю.
– Хорошо, что будете делать? – отец.
– Сейчас – спать, завтра пойдем квартиру вместе искать будем.
– Может, не будешь? Куда торопиться, а, сын? – отец, видно, чуть с недовольством.
– Не знаю, а чего тянуть, может, еще и не найду, – пожимаю плечами на это.
– Спать вместе ляжете, да? – мама чуть волнуется, видно, за нас.
Хорошо, мать уходит, вижу, отец знак подал, чтобы ушла, мои привычки разведчика – как они выручают и как иногда бывают чуток не нужны или скорее, как сейчас, лишние.
Я понимающе жду.
– Понимаешь, сын, у вас могут быть дети, и, если будет мальчик, его заберут Кастелы. Понимаешь, это не страшно, вы будете видеться, но по закону ваш сын – он будет братом Марти, вот такие дела. Что думаешь делать?
– Папа, я не хочу иметь детей по крайней мере до 21 года. Не надо мне таких проблем.
– Молодец, я это, и хотел поговорить об этом, а то молодежь не думает, а потом знаешь какие проблемы возникают. Этого Кастело можно понять, ему нужен сын, но и тебя я понимаю, это твой ребенок и отдать в чужую семью…
– Да, папа я понимаю.
– Вы это, закрывайтесь ночью, а то мама переживает, и это, звуки всякие понимаешь?
– Не волнуйся, папа, у нее это тихо, вы же ничего не слышали сейчас.
Я молча улыбаюсь.
– Ладно, сынок, пошли мы. Взрослый ты совсем стал, а я и не заметил как-то, – качает головой непонятно чему отец.
Марти вышла из ванной и прошла… проходит в комнату.
– Я пойду.
– Это, а спинку помыть? – Надо же что-то сказать.
– А ты хочешь? – Марти, котенок испуганный. – Можно я в другой раз, а то твои родители… – Котенок совсем сжался.
– Хорошо, я пошел, сиди уже, – да, подколоть не вышло.
Прихожу, читает книжку.
– Что нашла?
– А вот путешествия, у меня такая же, я решила еще почитать.
– Ну читай. Я полежу, хорошо?
Она: – Это, а ты раздетый спишь?
– Ну, это, нет, в трусах, а, а то у нас тогда всю одежду забрали.
– Ладно, то тогда.
Пока раздевался, она отворачивалась, потом долго смотрела, потом краснела.
– Будешь ложиться или посидишь?
– Нет, лягу, – сказала тихо.
Легли, пообнимались, немного поцеловались, и я опять уснул, мне правда неудобно, но я опять уснул первый.