Казаков нашелся на третий день. Он трудился в таксопарке, которого не было в списке справочного бюро. Помогла случайная подсказка. Да, этих таксопарков развелось в городе пруд пруди. Гараж на три бокса, будочка, где сидит увядшая женщина с немытой головой и обведенными под «вамп» очами, а рядом с ней утомленный ребенок делает уроки, сутулясь над пустой бочкой, накрытой обрезком столешницы. Вот тебе и таксопарк.
Казаков выходил ему навстречу из гаражной полутьмы. Как честный человек, он был смущен.
Казаков: Измена вышла! Вы опоздали!
Крылов: Вот вам двести рублей. Пожалуйте шапку.
Казаков: Вы опоздали — нет у меня шапки, извините. Срок вышел.
Крылов: Какой срок? Вы меня сознательно обманули, чтобы присвоить мою шапку. (Женщине) Он дал мне номер собачьего питомника.
Женщина: Интересненько.
Казаков: Я перепутал номера. Очень похожи. Но шапка уплыла, так что… извините.
Крылов: Извините! Двести рублей — моя шапка!
Женщина: Мужчина, не скандальте — невкусно.
Казаков: Уберите свои деньги. Дохлый номер.
Крылов: Или шапка, или три пятьсот. Вы хотите, чтоб я на вас в суд подал?
Казаков: Нет у меня денег… Подавайте, я согласен. Драться не будете по морде? Дам сдачу для округления счета.
Крылов: Судиться буду, судиться. Не выкрутишься.
Женщина: Э, ты и вправду огорчился, Казаков. Долгая будет история. Но засудят тебя, Казаков.
Казаков: Пусть засудят. Судьба моя такая. Может, возьмете мою?
Крылов: Этот треух засаленный? Ты обнаглел, мерзавец! Хам!
Казаков: Засунь язык в задницу, пузан!
Женщина (Крылову): Мужчина, вам плохо? Красный какой, белый… Сейчас упадет.
Ребенок: Умрет?
Женщина (Казакову): Извини, Вадим Петрович, но ты — бессовестный. Не ожидала. Свинья почти что. Отдай шапку, Бог накажет.
Крылов: Так… Казаков Вадим Петрович. Молодец. Стоимость шапки плюс моральный ущерб — тысяч двадцать. Это раз. Я найду вашего хозяина — и он вас уволит — это два. Уволит! Уволит! С ума сошел, милейший Вадим Петрович!
Женщина: Точно! А я и не подумала. Уволит тебя Джафар, как пить не дать!
Казаков: Подожди… подождите. Надо позвонить (уходит в гараж, доставая сотовый телефон).
Крылов: О чем он думает? Уволит его хозяин. Такая тень на ваше заведение.
Женщина: Тень. Те-ень!
Крылов: Тупой. Зачем других за дураков держать?
Женщина: Мы, русские, все такие. Грудь в кустах, голова в крестах!
Крылов: Наоборот.
Женщина: Однохренственно. Но замечу; жена его заедает, деньги отбирает. Помещица! Жена, теща, братец жены — сели на шею и курдюки свесили. А он, бывает, сигаретки у ребят стреляет. Своей воли нет. Точно, что шапку жена прибрала, а он послушался.
Крылов: Да? Хм… сочувствую.
Женщина: А почему дуру гнал, почему звонить побежал? Жена, жене. Ей, курве.
Крылов: Он говорил: детей шестеро.
Женщина: Ха-ха-ха!!!
(Появился Казаков.)
Казаков: Жена отдала шапку брату своему. Его еще найти надо. Дайте два дня, прошу вас. Давайте телефон, адрес, пожалуйста. Войдите в положение.
Крылов: Бог с вами, записывайте (Диктует). Но два дня, не больше.
Женщина: Вы еще подружитесь. Казаков, пора тебе: лети на Лебедева, 8. Подъезд четвертый. Вот телефон.
Казаков (Крылову): Могу подвезти.
Крылов: Езжайте, работайте. Пешком пройдусь.
Ребенок (Женщине; Казаков уехал, Крылов выходит за ворота): Зря поверили! Казаков — врун. Он говорил, что в Оби водятся акулы.
Открыв дверь, Крылов с порога швырнул помпошку в угол. Неужели, спросила Люба. Крылов рассказал. Люба помрачнела. Это еще присказка, рано радоваться. Но — и то хлеб. Подождем. А если волынит элементарно? Подам в суд, сказал Крылов. А ты представляешь себе, как будут на этом суде выглядеть Бронниковы? — сказала Люба. Почему ты думаешь только о себе? Ладно, сказал Крылов, давай купим новую шапку и забудем. Я готов. Но эти три тысячи ты отнимешь у Маши: плакал ее Петербург! Не надо мне никакого Петербурга, в гробу я видала Петербург, — высказалась Маша, безусловно имея в виду отца. А я — Париж с Марселем, отозвался Крылов. На что ты намекаешь? — очень холодно сказала Люба.
Они не ссорились лет десять, а тут подряд, день за днем!
Перед сном Люба сходила на кухню и молча принесла ведро с мусором, набитое до отказа, поставив его между Крыловым и телевизором. Крылов заскрипел зубами, потрогал челюсть и пошел во двор.
Около мусорных баков копошились бедные полулюди. Мужчина и женщина.
Опрокидывая ведро, Крылов услышал легонький, веселенький смех мужчины. Что ты там нашел, что веселишься? — спросила женщина. Картошечка вареная, свежая, теплая еще, ответил ее друг. Про меня не забудь, сказала подруга, да ты не забудешь, я знаю. Лучшую тебе отдам, сказал он.
Придя домой, Крылов порывался рассказать об этом жене и сдержался с большим трудом.