Пьер Абеляр и Элоиза Фульбер

Не стоит думать, будто в истории человеческой цивилизации вечно хранятся лишь даты крупных исторических сражений, доказательства теорем и формулы веществ, двигавших прогресс вперед. Чем был бы мир без великих историй любви? И был бы он вообще тем миром, в котором мы живем? Потому как множество великих открытий и, без преувеличения, практически все произведения искусства были сделаны, созданы, написаны, изваяны и спеты с любовью, о любви и во имя ее!

Абеляр и Элоиза. Эдмунд Лейтон

Пьер Абеляр, чье имя неразрывно связано с именем Элоизы Фульбер, родился в маленьком французском городке в провинции Бретань. Домашнего воспитания юному Пьеру было мало, и, с благословения отца, пытливый юноша отправился в Париж, который и тогда, в XI веке, уже был средоточием мысли, наук, искусств и прочих благ цивилизации.

Абеляр быстро выдвинулся – его ум, несомненно, опережал эпоху, а отсутствие ложной скромности лишь помогло добиться желанной цели, и вскоре молодой философ возглавил знаменитую школу при соборе Нотр-Дам-де-Пари.

Пьер был красив, успешен, уверен в своих силах, и, казалось, женщины вовсе не занимали его, хотя при весьма привлекательной внешности и способности поддерживать живую и остроумную беседу вниманием прекрасного пола он не был обделен никогда. Между тем судьба уже приготовила ему тот презент, который он вскоре сочтет самым ценным и восхитительным даром за всю свою жизнь. Движущая сила мира, она же любовь, явилась Пьеру Абеляру в образе молодой девушки, жившей буквально по соседству.

Элоиза была сиротой, жившей в домике для священнослужителей собора. Девушка, в раннем детстве потерявшая обоих родителей, после обучения в монастыре осталась на попечении своего дядюшки, каноника Фульбера. Монастырь Святой Марии, впрочем, как и многие другие монастыри в то время, был средоточием знаний, и Элоиза не преминула этим воспользоваться. В то время как другие девочки перенимали у сестер-монахинь искусство золотого шитья, составления букетов или мыловарения, Элоиза по выходе из стен обители свободно владела древнегреческим, латынью и даже древнееврейским!

Этим двоим суждено было встретиться, да и трудно не знать друг друга, вращаясь в одном кругу. Однажды достопочтенный каноник пригласил Абеляра на ужин. Кроме еды, вниманию гостя также были предложены главные сокровища дома: роскошная библиотека и гордость дядюшки – племянница, девица острого ума, владеющая познаниями столь обширными, что многих ученых они буквально ставили в тупик. Кроме потрясающего воображение интеллекта девушка оказалась еще и на редкость хороша собой! Великий философ был буквально сражен. Ему не хотелось покидать гостеприимный кров, отдаляться от Элоизы, и даже расстояние в двадцать лет не смущало его. Он попросил каноника сдать ему комнату и не получил отказа.

Едва эти двое оказались рядом, поцелуи и объятья целиком вытеснили ученые занятия. Лишь на расстоянии они могли мыслить здраво, читать книги, изучать философию, схоластику, риторику или же другие науки. Влюбленные думали друг о друге, слали полные нежности письма, стоило только им расстаться, пусть даже ненадолго…

Однако долго такую страсть таить невозможно, и вокруг сначала робко, а затем и открыто заговорили о том, что Элоиза Фульбер стала любовницей Абеляра. Но… Элоизу не смутили слухи и сплетни! Девушка гордилась тем, что великий ученый предпочел ее другим. «Есть ли на всем свете хоть одна королева или принцесса, которая не завидовала бы мне?» – написала она в письме.

Все было настолько явно, что буквально все вокруг знали о романе Элоизы и Пьера, кроме… самого каноника! Но непоправимое все же случилось: однажды ночью он застал Абеляра в спальне племянницы. Потрясенный хозяин тут же указал квартиранту на дверь, однако к тому времени его драгоценная девочка, его Элоиза, уже была беременна…

Видеться после скандального изгнания Пьера из дома каноника они уже не могли, однако и существовать отдельно они также уже не умели! Как-то ночью Абеляр выкрал возлюбленную и увез ее в родную Бретань, под гостеприимный кров дальних родственников. Там и родился их мальчик, плод великой любви, – к сожалению, незаконнорожденный. Ребенка, рожденного незамужней матерью, как тогда было принято, отдали на воспитание, и больше родители его не видели.

Абеляра мучили угрызения совести: ведь это по его вине Элоиза лишилась своего доброго имени, а ее воспитатель был несчастен и лишен общества племянницы. Пьер горько каялся в содеянном, но, как говорится, сделанного не воротишь. Все же он пытался загладить свою вину: попросил у Фульбера руки племянницы, однако при условии, что брак их будет сохранен в великой тайне. Каноник, сердце которого смягчилось при виде столь явного раскаяния, благословил его намерения, но… Элоиза категорически отказалась выходить замуж! Она не желала никакого брака – ни тайного, ни даже явного!

Абеляр был растерян: сначала ему казалось, что Элоиза разлюбила его… Не только в Средние века, но и в любое время и в любом обществе женщины обычно стремились к супружеству, а не избегали его! Лишь затем, когда знаменитый философ услышал рассуждения возлюбленной, сомнения оставили его. Элоиза не хотела обременять великого ученого тем, что неизбежно возникает в браке: хлопотами, связанными с домашним хозяйством, болеющими и вечно кричащими младенцами, которых она исправно будет рожать, стоит только им зажить под одной крышей…

Любимая женщина нарисовала перед внутренним взором Пьера столь устрашающую картину домашней рутины, что он был потрясен. Да, она была права – и несомненно права! Множество великих личностей после женитьбы создали гораздо меньше, чем до того, как трясина брака засосала их. Ставить на ноги детей, добывать хлеб насущный, содержать дом, жену, а зачастую и престарелых родственников жены… Однако после недолгих раздумий Абеляр все-таки настоял на браке. Он был непреклонен: или брак, или конец отношений!

И Элоиза сдалась. Но перед тем, как пойти с любимым к алтарю, она, заливаясь слезами, произнесла пророческие слова: «Нам ничего другого не остается, но подстерегающий рок принесет нам такие страдания, которые по своей мучительности могут сравниться только с пережитой нами страстной любовью…»

После скромного венчания по настоянию Элоизы они с Пьером расстались. Он остался при университете, в котором преподавал, а она поселилась все в том же монастыре Святой Марии, в котором некогда прочла столько ученых книг, что их с лихвой хватило бы не на одну библиотеку.

Однако даже бракосочетание не заткнуло рты слишком рьяных сплетников, кроме того, оно было тайным… И в Париже на всех углах судачили о том, что Абеляр погубил невинную девушку, пользуясь доверием ее попечителя. Злые языки нашептывали в уши каноника все более скабрезные подробности связи Пьера и Элоизы, и однажды достопочтенный Фульбер не выдержал. Ночью он в сопровождении нескольких слуг и медика ворвался в дом своего зятя. Спящего философа схватили, привязали к кровати, и каноник сам сорвал с него одежду. Доктор раскрыл саквояж со зловеще блеснувшими в свете зажженных свечей инструментами, и…

Оскопленный Пьер Абеляр постригся в монахи – подальше от позора, нанесенного им дядей жены, от слухов и сплетен и от счастья, еще совсем недавно казавшегося ему таким близким и достижимым. Элоиза также приняла постриг в монастыре Святой Марии. На тот момент женщине было всего девятнадцать лет.

Любя своего мужа сквозь разделяющие их годы и расстояния, Элоиза не забывала и о том, что она теперь монахиня и должна служить Богу. Ее рвение было замечено, и спустя годы она стала аббатисой обители Святой Марии. Однако чего стоили ей вынужденная разлука с любимым, которому она не переставала писать все эти годы, и исполнение строгого монастырского устава, не знает никто.

Да, они изредка виделись: не выдерживая вынужденного расставания, Абеляр отправлялся навестить жену. Разумеется, эти вполне невинные свидания, в целомудрие которых никак не хотели верить его враги, только подливали масла в огонь нечистоплотных слухов, которые всегда клубились вокруг имени ученого. И Абеляр не раз признавался любимой, что уже опасается не только за свои труды, но и за свою жизнь…

12 апреля 1141 года, когда Пьер Абеляр, измученный болезнями и последствиями жуткой операции, совершал нелегкое паломничество к престолу Папы Римского, его шестидесятилетнее сердце не выдержало земных тягот и остановилось. Весть о кончине того, кого она любила всем своим существом, обрушилась на Элоизу, как удар меча… От ее любимого осталось только истерзанное страданиями тело, и она попросила отдать ей хотя бы то, что принадлежит ей по праву! Пьера Абеляра похоронили при монастыре, и Элоиза лила слезы на могиле того, кто был дорог ей, как никто и никогда, еще бесконечные двадцать лет…

Им все же довелось воссоединиться: через семь столетий, в 1814 году, останки тех, кто не переставал любить, были перенесены в Париж – город, где они некогда встретились. Их перезахоронили на кладбище Пер-Лашез в одной могиле – и как прежде был единым их дух, так наконец соединилось в единое целое то, что осталось от их бренных тел…

Физическая любовь Пьера и Элоизы длилась всего два года, но их любовь платоническая, духовная, которой не суждено было умереть, пережила века – она продолжалась до самой смерти. И даже саму смерть она победила – так думаю я, и так думают очень, очень многие…

 

Князь Петр и его жена Феврония

Петр и Феврония из славного русского города Мурома прославились своей праведной жизнью и великой любовью друг к другу еще при жизни. А история их любви настолько удивительна, что Русская православная церковь канонизировала князя Петра и его жену и сегодня святые Петр и Феврония почитаются как покровители семьи и брака.

Летописи сохранили мало сведений о князе Петре и его кроткой жене – известно лишь, что князь правил в Муроме с 1205 по 1228 годы и у супругов было трое детей: дочь Евдокия и сыновья Святослав и Юрий. Однако рассказы о жизни любящей четы передавались из уст в уста, и таким образом за многие века история их жизни стала больше похожа на сказку. Тем не менее я расскажу о жизни Петра и Февронии так, как рассказал о ней в XVI веке Ермолай Прегрешный, чья повесть о верных супругах стала одной из поэтических вершин русской литературы.

Итак…

К супруге князя Павла повадился летать поганый змей – творение самого сатаны. Прилетал этот змей в окно и садился на постель княгини в образе ее мужа – склонять несчастную женщину к блуду. Когда же княгиня поняла, кто на самом деле является ей по ночам, то рассказала мужу, а тот велел выпытать у змея: чем его извести можно? Женщина и спросила у мерзкой твари: «Мудрый ты, а все ли на свете знаешь, что и другим никогда не ведомо? Например, от чего умрешь сам и когда?» Змей, обманутый наивностью вопроса, ответил: «Умру я от Петрова плеча и от Агрикова меча!»

Князь Павел рассказал о словах змея брату, имя которого было Петр. Но что такое Агриков меч и где его искать? Петр был весьма набожен, и вот однажды во время поездки в монастырь неподалеку молодой монах указал княжичу на старый меч в щели у стены и сказал, что лежит это проржавевшее орудие здесь испокон веков, а зовут этот меч почему-то Агриковым!

Вернувшись к брату с мечом, Петр подстерег змея в тереме у княгини и убил его. Нелегко это далось Петру – змей-то был в образе его родного брата! Князю же Павлу Петр велел не выходить из своих покоев ни под каким видом, чтобы ненароком не пролить братской крови вместо крови мерзкого чудовища. Когда зарубил Петр порождение ада, кровь змея обрызгала его всего – и с этого дня заболел он проказой. Все его тело покрылось язвами и струпьями.

У многих врачей лечился Петр, но не принесло ему это никакого облегчения. И вот однажды услышал он, что в селе Ласково, что под Рязанью, есть умелые лекари, и велел везти себя туда, потому что сам сидеть на коне уже не мог.

Один из витязей князя, не зная, у кого спросить о лекарях, зашел в избу, стоявшую на краю, и застал там девушку, что пряла холст. Посмотрела на него девица и говорит: «Плохо, когда дом без ушей, а горница – без очей!» Гость удивился таким словам и спросил о родных девушки. Та ответила так же непонятно: «Отец и мать пошли взаймы плакать, а брат мой родной – сквозь ноги в глаза смерти смотреть!»

Когда же попросил он ее пояснить свои слова, она, засмеявшись, ответила: «Вошел ты в горницу, а я тут сижу неприбранная – а была бы на дворе собака, вот и были бы у дома уши! А если бы у меня был ребенок, он бы мне сказал, что ты у меня за спиной стоишь, был бы глазами горницы. Что до родителей – они пошли на похороны и плачут там. А когда они умрут – по ним тоже придут плакать, так что плачут они сейчас как бы взаймы. А про брата моего – так он у меня бортник, лазает по высоким деревьям, мед диких пчел собирает. И вот когда он стоит на ветке и земля далеко внизу, а рядом – пчелы злые да разъяренные, он и смотрит вниз, сквозь ноги в глаза своей смерти, потому что если пошатнется, то упадет и убьется!»

Рассказал витязь мудрой девице, что назвалась Февронией, о болезни Петра, и та сказала: «Приведи князя ко мне. Если он будет чистосердечен и кроток в речах своих, я его вылечу!» И добавила еще, что награды никакой, которую князь обещал, не хочет, а что желает, чтобы князь взял ее в жены.

Князь, на словах согласившись взять простую девицу Февронию в жены, подумал: «Негоже князю жениться на простолюдинке», – и, когда Феврония простым заговором на квас вылечила его, он одарил ее богатыми дарами и уехал к себе в Муром.

Феврония даров князя брать не захотела, а велела ему помазать квасом все струпья и язвы, кроме одной. Когда князь вышел из бани, кожа его была чистой, но от той одной язвы, что он не помазал, болезнь снова распространилась по его телу, и снова поехал он на поклон к Февронии.

Девушка очень гневалась на князя, который слова своего не сдержал, однако жалость взяла над ней верх и она снова его вылечила – взявши перед тем опять слово, что обвенчается с ней. В этот раз Петр слово свое сдержал, и в Муром Феврония въехала уже его невестой.

Между тем князь Павел скончался и на княжеском престоле сел Петр, а Феврония стала княгиней. Бояре, а особенно боярские жены, были очень недовольны, что правит ими простолюдинка, и, придя к князю, просили его Февронию сослать в монастырь и взять себе другую жену, более подходящую ему по роду. Князь Петр супружеских обетов преступать не пожелал и от жены своей любимой не отказался. Приказал же снарядить два судна, нагрузил их добром и отплыл вместе с женой вниз по Оке искать нового пристанища.

Бояре, оставшись без князя, пожелали княжеский престол каждый для себя, и началась смута великая, и много погибло в городе великих родов, когда обнажились мечи. И послали оставшиеся в живых снова за Петром и Февронией, и просили их вернуться и княжить в городе, потому как правили они справедливо и мудро.

Когда же супруги состарились, то пожелали уйти в монастыри, молиться о душе. И ушла Феврония в женский монастырь, а князь Петр – в мужской. И стал Петр монахом Давидом, а княгиня Феврония – монахиней Ефросиньей. А еще просили всю жизнь супруги у Бога, чтобы умереть в один день, и даже гробницу себе приготовили одну на двоих: выдолбленную в большом камне в виде двух гробов, разделенных лишь тонкой перегородкой.

За беспримерную супружескую верность и любовь, какие были у Петра и Февронии всю жизнь, исполнил Господь их заветное желание и даровал им смерть в один день. Но люди не захотели положить монахов в одну гробницу для отпевания и поставили гроб с Петром в одной церкви, а гроб с Февронией – в другой. Однако утром тела их оказались лежащими в соборе в той самой каменной гробнице! Подивились люди такому чуду, но снова разделили монахов. И снова утром нашли лишь пустые гробы, а супругов – лежащими в соборе Пречистой Богородицы вместе. После этого Петра и Февронию уже не разлучали, и как были они вместе при жизни, так и остались вместе после смерти.

Эта красивая легенда о князе Петре и его жене Февронии не просто сказка, которыми так богат фольклор. Супруги Петр и Феврония действительно княжили в Муроме и умерли в один день. И когда после революции 1917 года мощи святых были извлечены из гробницы и выставлены в историческом музее на всеобщее обозрение с недостойными комментариями, даже тогда они помогали людям, свято верившим в них.

Сегодня мощи Петра и Февронии хранятся в соборе Свято-Троицкого монастыря в Муроме, а в честь этих почитаемых святых учрежден праздник семьи и верности, который отмечается 25 июня, и называется он по именам этих двоих, пронесших свою любовь сквозь все испытания, годы и века – День Петра и Февронии.

 

Королева Виктория и принц Альберт Саксен-Кобург-Готский

Принцессам положено выходить замуж за принцев – это правило в прежние времена действовало практически непреложно. А рассматривать другие варианты брака для будущей королевы, к тому же единственной наследницы престола в консервативной Британии ХIХ века, никому и в голову бы не пришло!

Королева Виктория и принц Альберт на балу-маскараде 12 мая 1842 года. Эдвин Ландсир

Принцесса Александрина Виктория родилась в мае 1819 года там, где и положено рождаться особам королевской крови, – во дворце. Малышка лишилась отца, когда ей было всего восемь месяцев от роду, и росла под присмотром матери, а также многочисленных придворных нянек, бонн и гувернанток. Условия, в которых воспитывалась та, чье царствование впоследствии было названо великим, были самые жесткие: девочке запрещалось спать отдельно от матери, а также разговаривать в ее отсутствие с любым незнакомым ей человеком!

Тирания требовательной и не в меру строгой матери кончилась в один день: однажды утром девятнадцатилетняя принцесса и единственная законная претендентка на трон проснулась королевой. Первое, что приказала сделать та, которую 20 июня 1837 года епископ Кентерберийский объявил новой королевой, – это убрать свою кровать из спальни матери. Это был решительный шаг, и сколько еще таких шагов в своей жизни Виктории предстоит совершить!

Новой королеве было почти двадцать – возраст по тем временам изрядный, а королевство нуждалось в наследнике престола. Собственно, выбора как такового у Виктории не было: единственным кандидатом, предложенным ей в мужья матерью и дядей, бельгийским королем Леопольдом, был принц Альберт Саксен-Кобург-Готский. Брак намечался сугубо династический, ведущий к укреплению обоих участвующих сторон, но…

Виктория уже виделась с Альбертом раньше, и он показался ей не просто милым, а чертовски привлекательным! Принц был хорош собой, любезен, благородно прост в общении, однако… Дух противоречия и долго терпимая зависимость от властной матери – именно то, что заставило ее в свое время приказать вынести собственную кровать в помещение, принадлежащее только ей, не дали Виктории сразу сказать «да». И, в конце концов, она была королевой! Ей хотелось самой принимать не только государственные решения, но прежде всего те, которые касались ее личной жизни.

Как говорит народная мудрость, «суженого и конем не объедешь». Не объедешь его и королевской каретой – тем более когда чувствуешь такое сильное влечение! Хитроумный дядя Леопольд устроил встречу строптивой племянницы с Альбертом, и тот, не прикладывая никаких особых усилий, совершенно очаровал девушку. Уже через два дня она сама написала бельгийскому монарху: «Красота Альберта впечатляет, он так любезен, так прост: короче, он соблазнителен».

В решительности Виктории нельзя было отказать, и она, не откладывая дела в долгий ящик, объявила премьер-министру, лорду Мельбурну: «Я решилась на брак с Альбертом. Надо ему об этом сообщить!» Чопорный лорд растерялся: «Обычно мужчины просят руки суженой, а не наоборот!» Это немного отрезвило Викторию – действительно, хотя их брак с Альбертом казался делом решенным, форсировать события самой как-то не по-женски…

Однако первой заговорить о браке пришлось именно ей. После королевской охоты, на которую принц Альберт получил приглашение, Виктория позвала его в свой кабинет. И – впервые осталась с тем, в кого уже была влюблена, наедине. Принц просто смотрел на нее – но он молчал! И тогда говорить пришлось ей. «Вы понимаете, зачем я позвала вас сюда? – спросила Виктория кузена. – Я буду счастлива, если вы станете моим мужем!»

Альберт преклонил одно колено и прошептал: «О, я недостоин вас… – Щеки Виктории вспыхнули, однако это был не отказ. – Я буду счастлив провести всю мою жизнь рядом с вами…»

Принц Альберт хорошо понимал, что, соглашаясь на этот брак, он навсегда останется в тени своей царственной супруги, постоянно будет следовать на шаг позади нее, потому что супруг английской королевы – это не король. Он будет носить лишь титул принца-консорта, и тот получит не сразу после женитьбы, а только по истечении нескольких лет. Королева могла назначить своего мужа всего-навсего фельдмаршалом, и то лишь номинально!

Виктория понимала, насколько такое положение вещей, четко прописанное в конституции страны, унижает Альберта, и даже сделала об этом запись в своем дневнике. Кроме того, она влюблялась в своего будущего мужа все сильнее и сильнее. И это толкало ее на все более решительные шаги. Она даже хотела потребовать от парламента дать своему мужу титул короля, но от этого опрометчивого шага ее отговорил все тот же мудрый лорд Мельбурн. «Те, кто делает королей, могут и свергать их! – заметил он. – И прошу вас, ваше величество, не поднимайте этот вопрос сейчас. Еще не время».

Свадьба, которую с помпой отпраздновали в 1840 году, наконец-то соединила Викторию с тем, к кому она так стремилась. Ее страсть, возраставшая с каждым днем, даже озадачивала несколько холодноватого и рассудительного принца: сможет ли он соответствовать такому сильному чувству?

Но, как бы ни любила его невеста, она все сделала по-своему, несмотря на его многочисленные просьбы и пожелания: сама выбрала дом, в котором они будут жить, всю обстановку, и даже предложила своему будущему мужу… новых друзей! Взять в их новую жизнь его собственную свиту Виктория не пожелала…

Альберт никогда не был пылким любовником, и страсть жены порой его утомляла, но… она все же была королевой! Причем королевой, которую он сделал счастливой. В ее кабинете поставили второй письменный стол – для Альберта, хотя он не мог принимать никаких государственных решений. А в своем дневнике Виктория написала: «Я подписываю бумаги, а Альберт их промокает»…

Однако глупо предполагать, что муж королевы был полностью отстранен от дел управления государством: можно сказать, что Альберт мудро и ненавязчиво руководил своей женой, давал ей дельные советы и даже… был нянькой и сиделкой при беременной Виктории! Слово Альберта всегда оставалось решающим и в воспитании, и в лечении детей, которых супруги родили целых девять.

Брак Виктории и Альберта был на редкость удачным, что для коронованных особ скорее исключение, чем правило. Вот как пишет о нем сам Альберт в письме к брату: «Чем тяжелее и крепче цепи супружества, тем лучше. Супруги должны быть прикованы друг к другу, неразделимы и жить только друг для друга. Я хотел бы, чтобы ты приехал и полюбовался на нас – идеальная супружеская пара, соединенная любовью и согласием».

Разумеется, когда тебе то и дело приходится носить и рожать детей, что, конечно, тоже поступок государственной важности, приказы и законы отступают на задний план. Альберт все больше вовлекался в дела королевства – он вставал еще до восхода солнца, шел в кабинет и принимался за работу: читал и подписывал бумаги, вникал в дела министерств… Некоторые политики даже возмущались, что у нового монарха в руках слишком много власти, но Виктория только радовалась сложившемуся положению дел!

Королева называла мужа «мой милый, мой несравненный ангел», а он отвечал ей такой же нежной любовью. Казалось, ничто не может омрачить их семейную идиллию, но… Внезапно в декабре 1861 года Альберт заболел. Королева вначале не придала значения недугу, думая, что болезнь мужа не более чем легкое недомогание, но все развивалось настолько стремительно, что через четыре дня короля не стало… Последними его словами были: «Моя дорогая жена…»

Король умер. Однако любовь Виктории к Альберту не умерла вместе с ним. И хотя она долгие годы будет переживать эту потерю почти так же остро, как и в первые скорбные дни, всю свою оставшуюся жизнь она посвятит увековечиванию памяти о любимом. Кроме памятников безвременно ушедшему супругу, Альберт-холла и Альберт-мемориала, Виктория будет почитать память любимого ежедневно и ежечасно: в его комнате всегда будут стоять свежие цветы, на его постель каждый вечер будут класть пижаму, а утром приносить горячую воду для бритья…

Она никогда не забудет и не предаст любимого, и память о нем будет хранить тем способом, который более всего приличествует королеве: закончит все те начинания, которые Альберт считал важными. Никто не смел диктовать Виктории свою волю, кроме того, кто незримо и до конца ее дней будет стоять у нее за плечом и шептать ей на ухо: «Ты поступаешь правильно, моя дорогая жена…»

 

Уинстон и Клементина Черчилль

Есть пары, глядя на которые так и хочется воскликнуть: вот она, настоящая любовь! И именно такой парой, прошедшей вместе через все препоны и сложности, которыми изобилует любое супружество, были Уинстон и Клементина Черчилль – истинные английские лорд и леди. Они пронесли взаимную любовь, нежность, привязанность и преданность друг к другу через всю свою более чем пятидесятилетнюю совместную жизнь.

Уинстон и Клементина Черчилль

Они познакомились летом 1904 года на одном из аристократических приемов. Клементине Хозьер было девятнадцать, и она была в самом расцвете своей классической, величественной красоты. Уинстон, который был на одиннадцать лет старше, рядом с похожей на лилию девушкой выглядел как сбежавший из цирка дрессированный медведь; но у него, кто никогда не умел красиво ухаживать за женщинами, в кармане были свои козыри. Однако на том памятном обоим приеме они так и не познакомились как следует – он молчал и только не отрываясь смотрел на нее, своим пристальным и тяжелым взглядом вгоняя молодую девушку в краску…

Второй раз они встретились только через четыре года, и снова Уинстон не проявил себя расторопным кавалером. Однако в этот раз они все же начали встречаться, и через пять месяцев будущий премьер-министр Великобритании решился представить Клементину родне. Он пригласил девушку в родовое поместье герцогов Мальборо, но даже там, среди прекрасной природы, не смог преодолеть своей скованности, и все три дня они с Клементиной не приближались друг к другу, как на это рассчитывал Уинстон, а лишь отдалялись.

Черчилль был в таком отчаянии от осознания провала своей миссии, что на третьи сутки пребывания в поместье даже не захотел вставать с кровати. Он сидел, угрюмо насупившись и завернувшись в одеяло, и смотрел в одну точку. Клементине было не легче – на этот раз рядом с ней был тот, кто ей действительно нравился до безумия. До Уинстона она уже разорвала три помолвки и сейчас ждала предложения, которое наконец-то должно было сделать ее счастливой! Но вместо этого ей пришлось в одиночку пить кофе в столовой и раздумывать над тем, что же она сделала не так…

Спас положение сам герцог Мальборо: он буквально вытащил кузена из кровати. Напутствуемый грозным предостережением: «Уинстон, если ты не признаешься ей в своих чувствах сейчас, то, боюсь, тебе не представится такая возможность никогда!» Черчилль поплелся вниз, где Клементина пребывала в раздумьях: не лучше ли ей возвратиться в Лондон?

Уинстон пригласил девушку посмотреть розарий, но здесь уверенность в своем красноречии снова покинула его. К тому же началась гроза и им пришлось укрыться в беседке. Продрогшие влюбленные сидели, пережидая ливень, и… молчали, хотя время и место для предложения были как нельзя более подходящие. Клементина уныло наблюдала за жуком, который уже полчаса полз по полу, неумолимо приближаясь к трещине в каменном полу. «Если Уинстон не сделает мне предложение прежде, чем этот несчастный жук доползет до трещины, – подумала девушка, – он не сделает этого никогда!»

Черчилль все же опередил медлительное насекомое, и уже через пять дней сияющие влюбленные объявили родным о помолвке и о том, что со свадьбой они тянуть не намерены. Однако все, кто знал Уинстона близко, были уверены в том, что этому браку суждена недолгая жизнь: жених, по мнению света, не был создан для семейных уз. О, как ошибались все те, кто предрекал близкий крах этого союза! Уинстон и Клементина прожили душа в душу целых пятьдесят семь лет, и в своих воспоминаниях Черчилль напишет: «Я женился в сентябре 1908 года и с тех пор жил счастливо».

Клементине нравилось в муже далеко не все: Уинстон не расставался с виски и сигарами, мог целыми днями пропадать в казино, а потом так же увлеченно заниматься политикой; муж писал книги и разъезжал по всей стране – однако она и не пыталась критиковать его характер. Да, ей не было с ним легко, но зато и никогда не было скучно!

Кроме того, Клементина не сделала распространенной ошибки многих – она не пыталась переделывать мужа на свой лад, а просто принимала любимого таким, какой он есть, и именно это стало залогом долгой счастливой жизни четы Черчилль. Разные по характеру и вкусовым предпочтениям, они тем не менее прекрасно уживались. Уинстон был типичной «совой», а Клементина вставала чуть свет, и поэтому они никогда не завтракали вместе. Позже славившийся остроумием премьер-министр скажет: «Совместные завтраки – это то, чего не может выдержать ни один семейный союз!»

Однако их семейная лодка сносила любые бури. Известно, что Уинстон Черчилль не принимал ни одного важного политического решения, не посоветовавшись с женой, – это ли не признак высшего доверия между супругами? Живой интерес жены к заботам мужа был не просто пустым звуком – Клементина действительно вникала во все вопросы и интересовалась каждой мелочью.

Именно Клементина в 1940 году написала Черчиллю историческое письмо, начинающееся словами: «Ты просто невозможен!» В нем она предостерегала любимого, но упрямого и самоуверенного супруга от самого страшного, что только может случиться с политиком и что едва не случилось с всесильным премьер-министром: он начал скатываться в пропасть авторитаризма, перестал прислушиваться к мнению окружающих и относиться критически к самому себе.

Леди Черчилль жила отнюдь не в тени своего знаменитого мужа – нет, эта женщина была вполне самодостаточна! Она лично возглавляла многие начинания. В частности, под ее руководством работал «Фонд Красного Креста помощи России», и во многом благодаря именно таланту Клементины фонд собрал просто гигантскую по тем временам сумму – около восьми миллионов фунтов стерлингов!

Все эти деньги до последнего пенни были вложены в медикаменты, одежду, оборудование для больниц, и День Победы 1945 года Клементина Черчилль встретила в Москве! Советское правительство по достоинству оценило труд жены премьер-министра Великобритании и наградило ее Знаком Почета и орденом Трудового Красного Знамени.

Помимо наград, которые она получила в Советской России, Клементина Черчилль была отмечена и у себя на родине. В 1965 она получила титул баронессы Спенсер-Черчилль. Причем титулом наградили ее саму, а не знаменитого мужа, и тем самым признали ее выдающиеся заслуги и перед Великобританией, и в многочисленных международных благотворительных комитетах и фондах.

За долгие годы совместной жизни любовь и потрясающие воображение верность и преданность этих двоих не только не угасали, но, казалось, разгорались все сильнее. За пятьдесят семь лет совместной жизни Уинстон и Клементина написали друг другу около тысячи семисот писем, записок, телеграмм, и почти в каждом из этих памятных посланий есть строки: «Я люблю тебя!», «Я скучаю по тебе», «Я жду твоих писем, а те, которые получил, перечитываю снова и снова…»

Уинстон Черчилль, язвительных и метких замечаний которого многие откровенно боялись, был настолько нежен и ласков с женой, что буквально дня не мог прожить без своей Клемм… Недаром биографы Черчилля единодушны в своем мнении: Черчиллю всегда очень везло в политике, но больше всего ему повезло с женой. Сам же Уинстон однажды написал Клементине: «Моей самой большой удачей в жизни было найти тебя и жить с тобой!»

 

Генри и Клара Форд

В нравоучительных книжках для детей, изданных в прошлом веке в Америке, все истории заканчивались примерно одинаково: плохие дети, которые не ходили в школу и мучили животных, в конце концов оказывались в тюрьме, а хорошие становились президентами Соединенных Штатов. Или, по меньшей мере, Генри Фордами.

Генри Форд

Генри Форд родился в большой фермерской семье, и работать много ему было не в новинку. Однако кукурузные поля и свиные стойла не привлекали Генри, и, достигнув того возраста, когда дети уходят набивать свои собственные шишки, он собрал вещи в узелок и отправился искать лучшей доли. По дороге к светлому будущему ему встретилась механическая мастерская. С детства плененный видом всевозможных механизмов, Генри устроился в нее подмастерьем. Платили ему два доллара в неделю, а кров и стол стоили три с половиной, поэтому по ночам он подрабатывал еще и починкой часов.

Однако сколько Генри ни чинил часов и сломавшихся сеялок, его дебет и кредит никогда не сходились в нужном месте. Промаявшись так два года, юноша вернулся на ферму, которая, кстати, была образцовым хозяйством, ее фото было размещено в местных иллюстрированных журналах.

Возможно, Генри все же смирился бы с фермерской долей, но судьба была к нему благосклонна: она вовремя послала ему соседа со сломанной паровой молотилкой. Генри разобрал механизм по винтику, и уже следующим утром молотилка работала как часы. Сам же мастер заболел новой болезнью: он хотел не только ездить на механизме по полям с целью сбора урожая, но и изобрести такую машину, которая везла бы его по дорогам без помощи лошадей.

Генри колесил по округе, чиня все, что только умело ломаться. И однажды на сельской вечеринке встретил ту единственную, заглянув в черные глаза которой он на мгновение забыл все – и даже свою заветную мечту! Ибо глаза, волосы и улыбка Клары Брайант, несомненно, того стоили. Ради того чтобы жениться на этой девушке, он был согласен даже остепениться и осесть на земле: отец выделил ему 80 гектаров пашни, а уютный дом Генри построил сам – своими собственными золотыми руками.

Однако фермерствовать чете Форд пришлось недолго: после того как на соседней упаковочной фабрике Генри увидел механизм, называемый рабочими Молчаливый Отто и работавший на бензине, его обуяли прежние мечты. Ферма была брошена, а Форд с женой перебрались в Детройт, где Генри поступил на работу в «Электрическую компанию Эдисона».

К чести Клары нужно сказать, что на всем далеко не гладком пути мужа к успеху она ни разу ни в чем его не упрекнула! Эта удивительная женщина ни разу не пожалела о том, что связала жизнь с человеком, который во что бы то ни стало желал изобрести нечто такое, чего никто никогда не видел. Более того: когда Генри притащил домой свой первый мотор, она сама воткнула шнур от него в розетку. Мотор заработал и разнес вдребезги кухонный стол и раковину, но Клара и тогда не укорила мужа! А когда любимый собрал в сарае свою первую тележку с бензиновым двигателем и та не смогла выехать на улицу из-за слишком узкого дверного проема, Клара схватила кирку и собственноручно выбила дыру нужного размера. Форд с триумфом выкатил тележку на улицу, к великой радости жены и удивлению привлеченных шумом соседей.

Созданный в 1908 году «Форд Т» оставался любимцем всей Америки долгие годы: машинка была на редкость неприхотливой, легкой, простой в управлении и дешевой. Она не сходила с конвейера рекордный срок – двадцать лет! Генри разбогател, стал миллионером, но характер его любимой Клары, переехавшей в особняк стоимостью один миллион долларов – по нынешним меркам его цена приближалась бы к пятидесяти миллионам – от этого не испортился.

Жена по-прежнему была рядом с мужем и разделяла его убеждения и увлечения. И даже то странное мнение, если не сказать прямо – чудачество, что все выпускаемые компанией «форды» должны быть непременно черного цвета. Это подтверждал и слоган рекламного буклета, сочиненный самим Генри: «Каждый покупатель может приобрести автомобиль любого цвета, какой только пожелает, если только этот цвет – черный».

Клара была рядом со своим мужем всю жизнь – и в трудные времена, когда их семье приходилось жить на три доллара в неделю, и тогда, когда достаток позволял им буквально все: путешествовать, участвовать в благотворительных фондах, повышать зарплату рабочим корпорации в то время, когда в стране свирепствовала безработица и многие предприниматели заставляли рабочих трудиться буквально за гроши.

Клара и Генри всегда составляли единое целое, и жена не противоречила мужу никогда, полностью разделяя его высказывание: «Когда кажется, что весь мир настроен против тебя, помни, что самолет взлетает против ветра!» Сам же Генри Форд всегда верил в идею реинкарнации и однажды на вопрос журналистов, хочет ли он прожить еще одну жизнь, Форд ответил так: «Только если можно снова жениться на Кларе».

 

Принц Хуан Карлос и принцесса София

Король Испании Хуан Карлос и его жена, королева София, прожили вместе пятьдесят лет – срок немалый для любого брака. И именно на примере этой семьи, отношения внутри которой остаются отношениями обыкновенных людей, и можно попытаться понять: что же необходимо паре для того, чтобы оставаться счастливыми в браке такой длительный срок?

Принц Хуан Карлос и принцесса София (слева)

Они познакомились на дипломатическом приеме в 1954-м, но тогда знакомство еще не переросло во что-то большее. И лишь спустя шесть лет они получили возможность узнать друг друга поближе. Константин, брат Софии, принимал участие в Олимпийских играх, и его яхта выиграла гонку. На празднование победы были приглашены многие, в том числе и Хуан Карлос. Принцесса София подошла к тому, кто впоследствии станет ее мужем, и сказала: «Хуан, эти ужасные усы, которые ты отрастил, тебе совсем не идут!» Хуан Карлос растерялся и спросил: «Так что же делать?» Принцесса взяла его за руку, отвела в ванную комнату, усадила перед зеркалом и… собственноручно сбрила усы!

После истории с усами Хуан Карлос понял, что поступить так могла только та, что была предназначена ему судьбой. Разумеется, кроме усов у влюбленных было много других общих интересов – и письма, как почтовые голуби, так и летали между Испанией и Грецией!

Наконец наследника испанской короны пригласили погостить при дворе греческого монарха. Именно там произошла притирка характеров будущих супругов: Хуан обожал морские прогулки на яхте и командовал Софией так, как будто она была не хрупкой девушкой, а одним из матросов. Если возлюбленная не понимала команды, он ужасно сердился и даже кричал на нее! Народная мудрость гласит: «Если вы собираетесь пожениться, сначала поклейте вместе в комнате обои. Если и после этого вы не передумаете, то будете жить счастливо всю жизнь». Обыкновенные люди клеят обои, ну а графы и принцессы ходят в море на яхтах…

Несмотря на то что Хуан Карлос носил громкий титул графа Барселонского, со средствами в семье испанских монархов было туговато. Поэтому жених принес к ювелиру золото, рубины и… бриллианты из пуговиц от парадного мундира своего отца!

Помолвка, скрепленная кольцом, в котором сияли пуговичные бриллианты, состоялась в сентябре 1961 года. Хуан не стал преподносить кольцо в торжественной обстановке, как делают многие. Он просто бросил Софии коробочку с кольцом и закричал: «Софи, лови!» Принцесса ловко поймала коробочку – и счастье оказалось прямо у нее в руках! Однако до брака было еще далеко – на пути у влюбленных стояли многие трудности, в основном связанные с вероисповеданием: София была православной, а Хуан Карлос – католиком.

После свадьбы София переехала на родину мужа. У власти тогда стоял диктатор Франко, а Хуан Карлос лишь номинально носил графский титул. Теперь София и Хуан со смехом вспоминают прошлое, но я уверена: тогда им было вовсе не до смеха. Недаром о тех временах они говорят: «Когда мы были никем…»

Политические распри оставались снаружи, а в их общем доме царило удивительное счастье. И как в каждой семье, где слова «счастье» и «дети» сосуществуют, их дом был трижды посещен аистом. Птица счастья принесла Хуану и Софии сначала принцессу Елену, затем принцессу Кристину, а затем и Фелипе – нынешнего наследника испанского престола.

То, чего ждали не только Хуан и София, но и вся страна, наконец-то свершилось в 1969-м году: Франко объявил венценосную чету принцем и принцессой Испанскими. После смерти Франко эти двое стали королем и королевой. Но если отбросить формальности, они были ими всегда – и по праву рождения, а также по праву всех влюбленных, отпраздновавших золотую свадьбу и с самого первого дня называвших друг друга «мой король» и «моя королева»!

Тем, кто считает, что для полного счастья супруги должны как можно больше походить друг на друга, стоит посмотреть на Хуана Карлоса и Софию. Он любит водить автомобили, мотоциклы, самолеты, обожает скорость, охоту, а она предпочитает тихие конные прогулки, живопись на лоне природы, археологию, музыку и общение с детьми и внуками, которых у королевской четы уже девять. Он радиолюбитель-коротковолновик, она имеет зеленый пояс по каратэ. Общее увлечение обоих – лишь яхты и морские прогулки, но, видя счастье, которым так и лучатся глаза этих двоих, любой придет к выводу, что быть одинаковыми – это еще не значит идеально подходить друг другу.

София, гречанка, так полюбилась испанскому народу, что, согласно опросу, более пятидесяти процентов граждан страны утверждают, что они «монархисты только из-за королевы»! Королева София – настоящая гордость своей страны. Эта отважная женщина, вышедшая замуж по любви за человека, у которого в то время не было практически ничего, а положение в Испании было таково, что никто не мог предвидеть, что может ожидать страну и монархию уже завтра…

Заканчивая историю о любви Хуана Карлоса и его жены Софии, хочется привести слова самой королевы Испании: «Человеческое достоинство – самое главное. Оно есть у всех нас. И если человек его теряет, он – конченый человек. Достоинство так же важно для короля… как и для какого-нибудь простолюдина с улицы. Но королевское достоинство – это не снобизм, а ответственность. Вы меня спрашиваете, что это значит? Это означает всегда, всегда, всегда подчинять свои собственные интересы интересам общим. Королевская мораль очень строга и ко многому обязывает. Она обязывает тебя служить людям. И если кто-то хочет царствовать, он должен прежде всего уметь служить и быть готовым к самопожертвованию, поменьше думать о себе и побольше – о людях».

Король и его королева прожили всю свою супружескую жизнь рядом и не потеряли достоинства. Ни королевского, ни простого, человеческого: верности и преданности друг другу, причем верности и преданности самой высокой пробы!

 

Михаил и Раиса Горбачевы

Эти двое пронесли свою любовь через все испытания. Хотя быть политиком, находиться постоянно на виду и оставаться при этом таким нежным и любящим мужем, наверное, очень сложно. Еще сложнее было быть женой такого политика, который ломал устоявшееся и искал выход из тупика в стране, где им довелось встретиться и прожить всю жизнь…

Михаил и Раиса Горбачевы

Их роман начался еще в студенческие годы, когда ей было всего девятнадцать, а ему – двадцать. Она, Раиса Титаренко, только-только перенесла личную драму, и ей было не до ухаживаний Михаила. Однако он был настойчив, упрям, а кроме того, в нем чувствовалась та основательность, на которую, как на ту самую каменную стену, можно было опереться.

Целых полгода прошло с начала их знакомства, но она так и не принимала его чувств и самое большее, что позволяла, – взять себя за руку. И эту самую руку, за которую взял ее в самый первый раз, он не отпустит больше никогда. Даже на официальных приемах в трудный момент он будет искать ее небольшую, узкую, но такую надежную ладонь, в поддержке которой он так остро нуждался всю жизнь.

Они поженились в 1953-м. Сыграли скромную студенческую свадьбу, и началась та самая семейная рутина, которая и является основной проверкой на прочность. Однако казалось, что для этих двоих даже повседневные дела становились праздничными. Очень скоро у них образовались и общие привычки, следовать которым они будут всегда, где бы ни находились и какую должность ни занимали. Пешие прогулки – непременный атрибут их собственной, личной жизни, большую часть которой они прятали от чужих глаз, как самое сокровенное и самое лучшее, что у них было…

Им, выходцам из простых рабочих семей, приходилось самим пробивать себе дорогу. И хотя после окончания МГУ обоим была предложена работа в Москве, они решают ехать в Ставропольский край. Решение было более чем мудрым: на периферии яркой личности можно выдвинуться гораздо быстрее, чем в столице. Карьера Михаила в качестве политика быстро идет вверх, а Раиса занимается наукой и защищает кандидатскую диссертацию по близкой им обоим социологии.

Когда Михаил Горбачев вознесся на самый верх иерархической партийной пирамиды бывшего СССР и стал генеральным секретарем, а затем и президентом, Раиса Горбачева также оказалась в самом центре внимания. Тем более что те перемены, что задумал ее муж, были неслыханными для тогдашнего застойного общества. Естественно, что вопрос «Как вести себя на людях?» встал перед ними – теми, кто раньше жил лишь тихой семейной жизнью. И если у него был опыт выхода «на публику», то у его жены – практически никакого. Однако на этот вопрос ими обоими был дан только один ответ: «Будем вести себя как раньше. Как всегда».

То, что жена генерального секретаря неожиданно вышла из тени мужа и встала рядом с ним, в СССР шокировало многих. Место жен высокопоставленных мужей практически всегда было дома, на кухне, в крайнем случае – где-нибудь в тихой конторе. Но никак не на международных переговорах, рядом с женами президентов других стран! Такого в бывшем СССР еще не видели и, если честно, многие и не желали видеть.

Раиса Горбачева всегда была невероятно элегантна – сказывалось врожденное чувство вкуса, а уж достоинства этой женщине, проходящей сквозь толпу под пристальными, а часто и недоброжелательными взглядами, было не занимать! Однако Раиса постоянно находилась рядом с главой государства не только затем, чтобы производить впечатление своей безупречной прической или сдержанно-стильными нарядами: без ее ободряющего присутствия муж чувствовал себя не совсем уверенно. Но стоило только ему поймать ее успокаивающий взгляд, как нужные слова находились сами собой и всплывали в памяти.

Когда Горбачев выступал, его жена обычно находилась в первых рядах слушателей и многие замечали, что ее и мужа связывала некая энергетическая нить. Некоторые называли это магнетизмом, гипнозом, но я, лично наблюдавшая эту поразительную пару, назову это тем, что встречается в жизни все реже и реже – настоящей, неподдельной, вечной любовью.

Эта пара – Михаил и Раиса Горбачевы – сделала для той страны, которая сегодня называется Россией, и для всех ныне живущих в ней необыкновенно много. Можно сказать, что благодаря именно им рухнул так называемый «железный занавес», была практически отменена цензура, а из-за границы пахнуло первым ветром свободы.

Любовь не умирает, но смертны те, кто любит и любим… В 1999 году Раисе Горбачевой поставили страшный диагноз – лейкоз. Болезнь развивалась очень быстро, но, наверное, в ее течении сказывались и напряжение жизни последних лет, и то, что многие считали мужа Раисы виновным в развале Союза, и ее собственная усиленная работа во многих комитетах – в том числе и в обществе борьбы с лейкемией. Раису Горбачеву увезли на лечение в Германию, но лучшие врачи мира порой бессильны перед теми болезнями, которые не оставляют людям надежды…

Уже смертельно больная, она находила в себе силы читать письма, которые приносили ей в палату каждый день в огромных количествах. Ей писали все – люди, которые знали ее лично, но больше те, кто видел только на экранах телевизоров, но и до них дотянулась от нее та самая ниточка, которая зовется обаянием личности.

В сентябре 1999 года этой замечательной женщины не стало. Осиротела ее дочь Ирина, но мужу, для которого Раиса всегда была центром его личной вселенной, пришлось, наверное, хуже всех. Что чувствует человек, от которого отрезают половину и который вынужден всю оставшуюся жизнь жить с незаживающей раной в душе? Ему довелось заново учиться всему: говорить без нее, ходить на прогулки без нее, упрямо держась за руку, которой больше не было…

Сегодня Михаилу Горбачеву восемьдесят. После потери жены никто не смог занять ее место рядом с ним. Однажды, давая интервью какому-то журналу, на вопрос о личной жизни он ответил: «Я женат навечно».

 

Светлана Немоляева и Александр Лазарев

Есть в мире такие потрясающие семейные пары, глядя на которые испытываешь только светлые эмоции. Светлана Немоляева и Александр Лазарев излучали столько счастья, что многие из тех, кто был с ними рядом и лишь мимолетно прикоснулся к их семье, долго еще испытывали такое чувство, будто на их глазах произошло самое настоящее чудо.

Их имена всегда связывали вместе, да они и были неразлучны: в жизни ли, на сцене ли… Пятьдесят лет отыграть на одних подмостках – что может быть и труднее, и одновременно легче? Знать, чем дышит партнер, видеть его полные любви глаза…

Светлана Немоляева родилась в 1937 году в московской актерской семье. В гости к Немоляевым захаживали актеры Целиковская и Жаров, знаменитый клоун Румянцев-Карандаш и режиссер Пудовкин… Какую профессию можно было выбрать, живя в таком доме, кроме той, что напрямую связана с искусством? Светлана окончила театральное училище, и талантливую молодую актрису приняли в Театр им. В. Маяковского.

В такой же близкой к театральным кругам семье, но в городе Ленинграде в 1938 году родился мальчик Саша Лазарев. Учиться Александр приехал в столицу и в 1959-м окончил школу-студию МХАТ.

Они познакомились в том же Театре им. Маяковского, на сцене которого им предстояло играть вместе более полувека: оба были заняты в одном спектакле. Знакомство началось с… ревности. Саше Лазареву показалось, что партнер Светы – Толя Ромашин – как-то уж слишком приударяет за красивой девушкой. Роман развивался стремительно, и меньше чем через год после начала знакомства Лазарев и Немоляева создали семейно-творческий союз.

У молодоженов не было ничего, кроме огромного чувства – ни свадьбы, ни собственного жилья. Три года они ютились в тесной для двух семей квартире родителей Светы, пока не получили комнату в коммуналке. Но они были счастливы, потому что счастье невозможно измерить квадратными метрами, это – состояние души. В их одиннадцатиметровом «пенале» в Кисловском переулке перебывали многие актеры, режиссеры, художники. Частенько захаживал сюда и Андрей Тарковский – режиссер, чьи фильмы сегодня входят в золотой фонд мирового кинематографа. В тесном помещеньице Тарковский забирался на… шкаф, утверждая, что оттуда ему все видны как на ладони! На столе всегда стоял чайник, в корзинке лежали сушки… А семейное счастье все прибывало, и через семь лет после свадьбы родился еще один Александр, Лазарев-младший.

Людям, далеким от мира театра и кино, наверное, кажется, что актеры – это какие-то небожители. На самом же деле актерская профессия не подарок судьбы, а скорее дорога, с которой невозможно свернуть. И приходится идти до конца, отдавая все силы и умения.

Вне работы Немоляева и Лазарев жили той же жизнью, что и все остальные: ребенок, кухня, быт и даже ссоры, которых не избежать ни в какой семье. Тем более там, где сходятся два таких таланта, два ярких темперамента, два характера – и только любовь у них была одна…

Они сыграли просто огромное количество ролей в театре и кино – на двоих более четырехсот. Однако самой главной в их жизни была все же любовь, и чувство это было настолько неподдельным, что язык не поворачивается сказать, что эти двое в него играли. Нет, они просто жили в своей необыкновенной любви, в то время как другие меняли жен, мужей, работы, города и страны…

Они всегда много работали: на их долю пришлись и годы застоя, и перестройка, и лихие девяностые, когда актерам особенно трудно было выжить… Уже будучи в преклонном возрасте – как-никак семьдесят лет – Александр Лазарев играл по 12–13 спектаклей в месяц! Любой, кто связан с театром, скажет, что это нагрузка, непосильная и для молодого актера, но он был не просто актером – он был мужчиной с большой буквы, мужем, отцом, а потом и счастливым дедом.

Мир театра – очень непростой мир. Закулисье чем-то сродни Зазеркалью – здесь непросто существовать, но те, кто любит театр всей душой, не мыслят для себя иной жизни. Для Немоляевой и Лазарева театр стал вторым домом, и именно ему они отдали самое дорогое, что имели, – своего ребенка. Сегодня Александр Лазарев-младший, который, кстати, очень похож на своего отца, известный актер театра и кино.

Когда у них выпадали редкие выходные или отпуск, они, как правило, проводили это время на земле – в подмосковном дачном поселке Ново-Абрамцево. Деревянный домик, построенный Лазаревым-старшим еще в 1979 году, был таким крохотным, что друзья постоянно удивлялись – как сами владельцы в нем помещаются? Зато участок был роскошным: дубы, ели, липы, березы… и прямо под деревьями росли грибы. Светлана Немоляева говорит, что даже в самый плохой год грибов можно набрать хотя бы на сковородку. А уж какое жаркое делает с ними хозяйка!

Все, кто был знаком с Немоляевой и Лазаревым, считали их идеальной парой. Однако сами актеры очень стеснялись этого и всячески отнекивались: говорили, что и скандалы у них в семье бывают, и даже тарелки летают… Но бытовые скандалы, чтобы выпустить пар, – вещь в любой семье обычная, а вот хранить верность друг другу более пятидесяти лет не каждому по плечу. Светлана и Александр в этом смысле удивительно походили друг на друга: считали, что «поход налево» – это не просто физическая измена, а оскорбление человеческого достоинства того, с кем ты связал свою судьбу. Связал не на один день – на всю жизнь.

Сцена забирает человека целиком, без остатка – такое можно услышать от многих. Однако какую-то часть своего «я» Александр Лазарев-старший пронес через все перипетии их нелегкой профессии. И эта часть была ничем иным, как любовью – к ней, единственной женщине его жизни, его Свете, Светочке, Светлане…

Он и умер у нее на руках – через десять дней после выписки из больницы, куда его положили, чтобы подлечить больные почки и сердце. Оторвался тромб, и не стало того, кому Светлана Немоляева и сегодня говорит: «Я люблю тебя». Потому что их любовь не умерла. И глядя в такие же лучистые, как и прежде, глаза Немоляевой, понимаешь, что тот, кому эта замечательная актриса посвятила всю жизнь, отдала всю свою любовь – всю, без остатка, – не мог умереть. Он просто ушел за какой-то поворот, откуда когда-нибудь они пойдут уже вместе…

 

Екатерина и Александр Стриженовы

Брак в шоу-бизнесе – это совершенно особая форма совместной жизни, которая гораздо чаще, чем другие, проверяется на прочность. Однако если звезды небесные благоволят звездам театра и кино, то супружество приносит таким парам больше радостей, чем огорчений!

Екатерина и Александр вместе уже больше двадцати пяти лет, они с легкостью взяли «серебро» и уверенно идут к «золоту». Давайте и мы с вами, дорогие читатели, разберемся, какие секреты нужно знать для того, чтобы жить душа в душу, даже если вы имеете отношение к такому непростому явлению, как шоу-бизнес.

Многие люди, умудренные опытом, утверждают, что ранние браки быстро распадаются именно потому, что молодые люди еще не успевают стать зрелыми личностями. Ну, а вторая и, пожалуй, главная причина того, что скоропалительные союзы разрушаются так же быстро, как и создаются, – это то, что называется бытом. Однако Катя Стриженова недавно заявила, что если бы она не вышла в 18 лет замуж за Сашу – то, возможно, и вовсе никогда бы не вышла замуж, причем не только за него!

Встретились Катя и Саша на съемках фильма «Лидер», где шестнадцатилетняя Катя играла одну из главных ролей. Саша играл в том же фильме, и между молодыми людьми вспыхнул роман, не запланированный сценарием. Чувства были настолько сильны, что уже через год они поженились. А еще через год Катя родила старшую дочь – Анастасию.

Несмотря на семью и маленького ребенка, и Саша, и Катя много работали: она закончила режиссерский факультет, умудряясь во время учебы еще и сниматься в кино! Муж не отставал от жены, делая карьеру, да и вообще поддерживал свою вторую половину во всем. Когда Катя рожала вторую дочку, он даже присутствовал при родах – событие в те времена почти экстраординарное. Саша, хотя и испытывал определенное чувство страха за жену, держался очень мужественно. Он не хлопнулся в обморок, как многие молодые отцы в подобной ситуации, а активно подбадривал жену. Родившаяся же малышка, услышав папин голос, тут же перестала плакать и капризничать!

Совместная жизнь этой звездной пары не всегда была безоблачной: на десятом году брака они едва не расстались. Разъехались на два месяца – и… именно эти месяцы друг без друга и оказались самыми тяжелыми в их браке. Как только семья воссоединилась, личное счастье вернулось!

Что же помогает сохранить столь долговременные и прочные отношения? Давайте разберемся не спеша и по порядку. Первое – это, бесспорно, доверие. Из-за своей непростой работы телеведущей одну-две ночи в неделю Катя вынуждена проводить вне дома. Разумеется, если бы Саша хоть раз усомнился в своей замечательно красивой половине, то их брак если не рухнул бы сразу, то, несомненно, дал трещину. А брак Стриженовых, похоже, никаких трещин не дает, да и в будущем давать не собирается – и все потому, что отношения в нем строятся на доверии как на прочном фундаменте.

Как-то в интервью Катя дала совет семьям, в которых работают оба родителя: планировать свою рабочую неделю таким образом, чтобы освобождать один день для общения с детьми. Потому что детям нужно именно внимание родителей, а не подарки. Все мы хорошо знаем, что «отдариваться» от собственных детей – это весьма порочная практика, однако многие родители все же попадают в эту ловушку. Также Стриженовы обязательно устраивают детям летние каникулы у моря – не забывая, впрочем, и о себе, любимых!

Есть у семьи Стриженовых и другие личные секреты: Катя, например, считает, что каким бы глубоким ни был конфликт, выгонять супруга из спальни – дело последнее. Ведь именно там происходят все супружеские примирения. Еще Екатерина очень правильно считает, что подозрительность и беспочвенная ревность могут убить любой, даже самый благополучный союз. И поэтому она никогда не контролирует мужа, не открывает его записные книжки, не заглядывает в его мобильный, не говоря уж о такой постыдной вещи, как залезть в чужой карман в поисках компромата. Если бы Катя хоть раз сделала такое, то наверняка бы перестала себя уважать…

Катя и Саша Стриженовы стараются никогда не расставаться больше чем на две недели, а поскольку обе половинки этой семьи люди творческие, занятые во многих проектах, выполнение этого правила наверняка дается им нелегко.

Напряженная актерская жизнь постоянно дает о себе знать – и прекрасным выходом из этого положения является не что иное, как романтическое путешествие. А уж когда это путешествие становится ежегодной традицией и ежегодным медовым месяцем, семье Стриженовых остается только позавидовать, причем совершенно белой завистью, по-доброму! И не только позавидовать, но и пожелать оставаться все теми же дружными Катей и Сашей.

 

Лес и Хелен Браун

Многие сказки и выдуманные романтические истории о любви заканчиваются словами «Они жили долго и счастливо и умерли в один день». Люди читают, и по щекам их текут слезы умиления, однако они прекрасно понимают, что всегда один из любящих переживает другого и прожить всю жизнь в любви и согласии и умереть в один день – невиданная милость небес, которая не дается никому из смертных…

Хелен Браун

Но одной паре из миллионов и даже, наверное, из миллиардов всех любящих, живших на земле во все времена, удалось это почти невозможное: Лес Браун и его жена Хелен прожили супружескую жизнь в семьдесят пять лет! Более того: они умерли с разницей всего в сутки – и это так поразило весь мир, что история их жизни и любви облетела весь земной шар, ее перепечатали многие издания, а фотографиями Леса и Хелен до сих пор пестрят интернет-сайты.

История жизни Леса и Хелен также началась необычно – они оба родились в один и тот же день, 31 декабря 1918-го, в самый канун Нового года. Должно быть, праздничные небеса уже тогда уготовили им необычную и счастливую судьбу…

Встретились молодые люди в школе и буквально с первого свидания почувствовали необычайное притяжение характеров, душ, общность привычек. А когда им исполнилось по восемнадцать, они уже настолько стали единым целым, что не представляли жизни друг без друга! Многие журналисты, исследовавшие историю Леса и Хелен, проводили параллели между этими американскими подростками и вымышленными персонажами Шекспира – Ромео и Джульеттой. Потому как Лесу и его невесте пришлось пройти почти через те же препятствия, что и легендарным влюбленным: родители юноши были категорически против свадьбы.

Лес Браун происходил из очень обеспеченной семьи американских пионеров, а вот родня Хелен не могла похвастать ни происхождением, ни достатком. За их брак были только искренние чувства самих молодых людей да отвага, с которой они оба решили бороться за свое счастье. Несмотря на противодействие родителей Леса, они с Хелен просто-напросто ушли из дому – бесповоротно и навсегда. Сыграли очень скромную свадьбу и зажили своим умом.

Ежегодно в США и других странах по всему миру совершается просто огромное количество побегов подростков из семей и скоропалительных свадеб, после которых, как правило, наступают суровые семейные будни. Молодые люди оказываются один на один с проблемами, о которых ранее они могли лишь догадываться: зарабатывание денег, уборка, приготовление еды, воспитание детей – и все это ложится на плечи, которые в большинстве случаев не бывают готовы принять, а уж тем более нести тяжелую ношу.

Однако в случае с Лесом и Хелен все было с точностью до наоборот. Чем больше трудностей было на их пути, тем крепче становился их брак и привязанность друг к другу. Видимо, они действительно были двумя половинками единого целого – стройный юноша с приветливым, но одновременно и твердым выражением лица и хрупкая девушка с романтическими кудряшками над лбом…

Они твердо и уверенно делали карьеру: Лес работал фотографом, а Хелен занималась продажей недвижимости. Появившиеся у пары дети – сначала Лес Браун-младший, а затем еще один сын, Дэниел, – не мешали деловому росту родителей и лишь сплотили эту на первый взгляд такую обычную американскую семью.

Позже, когда история любви Леса и Хелен попала в газеты, сыновья этой замечательной пары рассказали, что их мать и отец в своей жизни не расставались буквально ни на день. Может быть, эта энергетическая подпитка друг друга и помогла им достичь такого преклонного возраста – девяноста четырех лет? Дэниел рассказал: мать как-то обмолвилась, что не представляет жизни без мужа. А Лес говорил, что не хотел бы ни на день пережить свою дорогую жену…

Старость не приходит без болезней: у Хелен диагностировали рак желудка. Она умерла 16 июня 2013 года, а на следующий день скончался и Лес. На тот момент Лес Браун уже страдал болезнью Паркинсона, но мне думается, что кто-то свыше, кому не безразличны были терзания мужа, потерявшего жену, с которой он прожил долгие и счастливые семьдесят пять лет, поторопился снова соединить их – на тех самых небесах, на которых совершаются браки.

 

Луиджи Педутто и Мокрина Юрзук

Еще одна история любви, о которой весь мир узнал благодаря Интернету и программе «Жди меня», также потрясла тех, кто верит в настоящие чувства.

Они встретились тогда, когда, казалось бы, о любви и помышлять было глупо – война, разруха, разлука с родными и близкими… Однако в таких условиях люди еще больше тянутся друг к другу, ища тепла, нежности, понимания, даже если они говорят на разных языках. Луиджи и Мокрина встретились в Австрии, в лагере для военнопленных. Он – итальянец, она – украинка, угнанная с родины на принудительные работы. У Мокрины на руках была годовалая дочка. Молодую женщину привезли сюда уже беременной, и девочка родилась в лагере – единственная память о том, что где-то была мирная жизнь и семейное счастье…

Луиджи также тосковал о потерянной семье, и оказавшаяся рядом молодая женщина с ясноглазой и улыбчивой, как солнышко, девочкой напоминала ему о тех, кто остался дома, в теплой Италии. Луиджи как мог помогал молодой матери: присматривал за малышкой, делился едой, которой у него и так было немного, но все же больше, чем у славянской рабыни, которая вместе с дочерью за колючей проволокой жила впроголодь…

Эти двое стали друг для друга всем: потерянными семьями, теплотой домашнего очага, поддержкой дружеского плеча. И не сразу оба поняли, что все, что их связывает – и разломленная пополам горбушка черствого хлеба, и сорванный по дороге с работы в поле цветок, и держащие их с двух сторон ручки малышки, – все это и есть та самая любовь, которой не место на войне. Однако любви везде есть место и время!

В конце концов эти двое, на руках которых был совсем маленький ребенок, решились на побег: воспользовавшись тем, что в связи с близким подходом войск Красной Армии лагерь охранялся не так хорошо, как прежде, они сбежали. Долго плутали лесом, потом прятались в кукурузном поле…

Однако не война стала главной помехой их дальнейшему счастью, а – каков парадокс! – ее окончание. Стальные тиски советского режима, в которые снова попала Мокрина, не дали ей соединиться с любимым. Ее не впустили в Италию, а Луиджи отказали во въезде в Советский Союз.

Расставание было тяжелым: оба рыдали, когда их буквально отрывали друг от друга, чтобы развезти за тысячи километров. Казалось, Луиджи навсегда терял ту, которую он нежно называл Марией – и потому, что имени Мокрина не было в родном языке, и потому, что самой Мокрине больше нравилось быть Марией.

Тайком Луиджи отрезал у любимой прядь волос, а она нацарапала на случайном клочке бумаги свой адрес… Этот истертый обрывок он хранил всю жизнь – так же как и случайно сделанную фотографию, где они были сняты вместе…

Жизнь в украинском селе шла своим чередом. Но, работая в огороде или готовя на кухне обед, Мокрина нет-нет да и глядела на дорогу: ей все казалось, что сейчас на горизонте покажется он – тот, кого она любила больше жизни и ждала, упрямо ждала, не думая о том, что их встречи не может быть, пока людей разных национальностей, граждан разных стран разделяет железный занавес.

Время потихоньку залечивало раны, стирало из памяти любимые лица… Нужно было жить дальше. И они жили – у обоих появились семьи. Но все же где-то глубоко в душе они упрямо хранили память о той, военной любви, расцветшей, словно роза на минном поле…

У Мокрины родились еще две чудесные девочки, а у Луиджи появился сын. Но что-то постоянно не давало ему покоя. И даже дожив до девяноста лет, он все равно был уверен, что Мокрина-Мария также жива и ждет его!

То, что они встретились спустя почти шестьдесят пять лет, казалось настоящим чудом не только им, но и тем, кто сидел в студии, и тем, кто переживал за них у экранов телевизоров. Мокрину нашли не по тому адресу, который она дала Луиджи – с Хмельнитчины она с семьей переехала под Кривой Рог, в Днепропетровскую область. Когда ей, стоявшей на пороге скромного сельского домика, сказали, что ее ищут, она даже не спросила кто – в этом у нее не было сомнений. Искать ее мог только один человек в мире – он, ее Луиджи!

Слезы были не только на глазах Луиджи и его Марии, вытирала слезы вся студия, плакали даже те, для кого съемки передачи – обыденное дело. Луиджи наконец обрел свою Марию – постаревшую и поседевшую, но все с теми же молодыми глазами, тем же голосом, который он так хорошо помнил, и, главное – с теми же ямочками на щеках! «Ямочки, ямочки!» – приговаривал он, гладя ее поседевшие волосы, целуя милое лицо, на котором нелегкая жизнь проложила свои следы-морщины…

Он приезжал к ней в гости, сам готовил спагетти для любимой, накрывал стол во дворе, чтобы видеть, как за горизонт садится солнце, – и приглашал любимую к ужину при свечах. А затем они включали приемник и танцевали – прямо под ночным небом, усыпанным звездами… Потому что звезды и в Италии, и в Украине одни и те же.

Им оставалось не так много земного счастья, и они оба это знали. Уже поздно было что-то менять в жизни – она уже никогда не станет хозяйкой его европейского дома в Кастель-Сан-Лоренсо, а он не переедет навсегда в ее деревенскую беленую хату, вокруг которой цветут мальвы. И тем не менее они встречались еще не однажды: Луиджи прилетал из солнечной Италии в Украину, песни которой он находил такими же мелодичными, как и песни его родины, а небо – таким же синим. И здесь ждала его вновь обретенная любовь – Мария. И она побывала в Италии, ходила по тем же крутым каменистым улочкам, по каким он ходил всю жизнь, вспоминая ее улыбку, ее ямочки на щеках… и храня у сердца локон ее волос.

Он еще успел сделать ей предложение – и, хотя она не согласилась, не терял надежды назвать ее своей женой. Она все еще любила его, но боялась выглядеть смешной в глазах тех, кто ее знал: односельчан, знакомых… Невеста в девяносто два года! Но и без обручального кольца на пальце она любила его всем сердцем. И ждала. И готовилась к его приезду: затеяла генеральную уборку, положила на стол его любимые газеты, но…

За несколько дней до вылета к той, кто его ждала, Луиджи Педутто умер от сердечного приступа. Его сердце не выдержало и остановилось… Когда-нибудь остановится и ее сердце, потому что никто из нас не вечен. Однако любовь Луиджи и Мокрины пережила не только войну и десятилетия разлуки – она стала бессмертной.

История итальянца Луиджи Педутто и украинки Мокрины Юрзук настолько потрясла всех, кто о ней узнал, что в Киеве, над Днепром, на Мосту Влюбленных этой паре, пронесшей свою великую любовь через всю жизнь, был поставлен памятник. И теперь к нему ездят те, кто только начинает свою семейную жизнь. Невесты в белых платьях и женихи, которые держат их за руки, глядя на памятник, клянутся любить так же, как Мокрина и Луиджи.