— Лотта, ты что здесь делаешь?
Девушка неожиданно поклонилась:
— Госпожа Ирма была так добра, что взяла меня с собой.
Якоб тряхнул головой, пытаясь сообразить, что делать дальше.
— Так… Что ты здесь делаешь?
— Госпожа Ирма была так добра…
— Это я уже слышал.
— Не перебивай! — задорно отозвалась Лотта. — Госпожа Ирма была так добра, что взяла меня с собой. Сюда, во дворец. Здесь на нас напали.
— Кто?
— Люди.
— Какие еще люди?! Слуги Грибного Короля?
— Ну да.
Якоб привел мысли в порядок. Помощник — это хорошо, пусть и девчонка.
— Ты случайно не знаешь, сколько слуг Грибного во дворце?
Лотта задумалась ненадолго:
— Тринадцать. Не считая госпожи Ирмы, господина Рудольфа, тех двоих, что на балконе, и восьми покойников.
— Откуда покойники? Хотя… Рудольф здесь?
— Да.
— Тогда ясно. Где он?
— Он был захвачен в плен вместе с госпожой. Сейчас они заперты в комнате…
— А тебя почему не заперли?
— Сначала хотели. Но потом, наверное, решили, что я безобидна и бросили просто так. — Лотта хитро прищурилась: — Что будем делать, Якоб?
Что тут думать?
— Показывай, где Ирма. Если мы объединимся с Рудольфом, тринадцать человек нас не остановят.
— Рудольф, как ты…
Ирма не успела спросить, как Рудольф собирается избавиться от опутавших его веревок, как ответ пришел сам собой.
Гвардеец шевельнулся и сбросил с себя кольца разрезанных пут. Показал Ирме блестящее лезвие маленького ножика:
— Глупцы. Ни связать правильно, ни обыскать…
Рудольф спрятал ножик обратно за обшлаг и принялся развязывать веревки на запястьях Ирмы.
— Как скрутили… Руки онемели?
— Да.
— Я и говорю: глупцы.
— Как же эти глупцы справились с вами? — Ирма с облегчением растирала запястья, чувствуя покалывание крови.
— Глупцы, когда их много, — страшная сила. Идем.
— Как мы справимся с теми, кто захватил дворец?
— Никак. Я должен вывести вас, а с остальными справятся гвардейцы.
— Тебя послали спасти меня?
Рудольф остановился у двери и осторожно выглянул в щель.
— Нет. Я сам пришел.
— Из-за меня?
— Да.
— И в чем же мои ошибки?
Король Вальтер задал свой вопрос скорее из вежливости — он уже решил для себя все. Жить герцогу осталось несколько секунд.
— Первая… — Герцог был спокоен, только пальцы сплетались и расплетались. — Смерть гриба, даже такого, как Король, не убивает грибницу. Заплесневевшие мозги слуг Короля никуда не делись. Толпа по-прежнему стоит на площади и чествует нового короля. Вторая: вы не можете меня убить.
— С толпой мы разберемся, — пообещал Вальтер. — После вас. Август!
Гвардеец выстрелил.
Пуля с визгом отскочила. От воздуха. Не долетев шага до герцога. Тот торжествующе улыбнулся:
— Я же сказал.
— Якоб!
— Ирма!
— Рудольф!
— Лотта!
Две пары встретились в коридоре дворца. Якоб с бегущей позади Лоттой и Рудольф, который бежать не мог и хромал, опираясь на плечо девушки.
— Да, — сразу же сказал Якоб, гладя по спине повисшую на нем Ирму, — Рудольфа можно исключить. Он сейчас и от кошки не отобьется.
— Кто не отобьется?
— Ты неправ, Якоб, — серьезно сказала Ирма. — Рудольф ранен, но сила его духа по-прежнему велика. Он настоящий дворянин.
— А Якоб, значит, так, — вступилась за парня Лотта, — быдло крестьянское?!
— Стоп! — Якоб развел девушек руками. — Нашли время. Уходим из дворца.
Четверка двинулась к выходу.
— Лотта, — тихо спросила на бегу Ирма, — ты в порядке? Они с тобой… они тебя…
— Нет, госпожа, — шепнула Лотта, — они ничего мне не сделали. Их отвлекли.
— Это хорошо… А почему это ты заступаешься за Якоба? Он не твой.
— Но ведь и не ваш, госпожа?
— Почему это не мой?
Ответить Лотта не успела: девушки с разбега наткнулись на спины остановившихся парней.
— Что?..
Беглецы остановились у входа на балкон большого зала. Под потолком, почти на их уровне, висела огромная хрустальная люстра, а вниз спускались две широкие лестницы. Лестницы спускались в зал. Туда, где стояли слуги Грибного Короля. Десять человек.
— У меня даже шпаги нет… — пробормотал Рудольф.
— Будем драться или убегать?
— Драться, — вздохнул гвардеец.
— Почему? — начала было возмущаться Ирма.
— Потому что нас заметили.
Несколько быстрых пассов, громко выкрикнутое заклинание — и мир вокруг короля Вальтера разительно изменился.
Стены, окна, двери, пол, потолок — все, казалось, залил слой толстого мутно-серого стекла. Люди в комнате — гвардеец, монах, цу Гольденберг — превратились в застывшие статуи, покрытые тем же «стеклом». Все предметы посерели и поблекли.
Обычными и подвижными остались только герцог цу Юстус и король Вальтер.
— Почему моя магия на вас всегда дает сбой? — поморщился герцог. — На вас что, какой-то амулет?
— Да… — протянул король. — От отца остался. Так ты колдун, Вольфганг?
— Колдун… Колдуны — это ваши деревенские шуты. Я — маг. И это не Грибной Король мой хозяин. Я — его хозяин.
— То есть вы обвиняли меня в колдовстве, — король усмехнулся, — сами будучи колдуном?
— Магом! Я маг, понятно вам?
— Что синее с зеленым, что зеленое с синим…
— Лотта, ты ведьма?
— Нет! Нашел время интересоваться!
— Тогда не высовывайся!
Рудольф и Якоб вытолкали девчонок за дверь и повернулись к противнику.
Слуги Грибного Короля — мертвого, но на них это никак не сказалось — бросились вверх по лестнице, выхватывая шпаги.
Тррах!
Якоб ударом кулака расколотил мраморные перила.
Обломки полетели в слуг.
Выдернута одна из каменных балясин, толстая, с узкой верхушкой, похожая на вытянутую бутылку.
Якоб взмахнул ею как дубинкой.
Слуги отшатнулись.
— Держи! — Рудольф еле успел увернуться от второй балясины, брошенной ему.
— Сдурел?!
— Извини! Забыл!
Брошенная каменная бита снесла несколько не успевших увернуться слуг, остальные откатились вниз.
— Бежим?
— Нет!
Слуги Короля перегруппировались — двое остались лежать, окровавленные, — и метнулись по второй лестнице. Якоб бросил в них еще одну балясину, но не попал. За его спиной Рудольф скатился вниз и подобрал шпагу убитого:
— Живем!
Несколько слуг бросились к гвардейцу, посчитав его легкой добычей. Один рухнул, с кинжалом в горле, зазвенели шпаги в схватке.
— Рудольф?
— Нет!
Выщербив лестницу до середины, Якоб двинулся на пятерку слуг, держа в каждой руке по каменной дубине. Дубинки вращались, гудя.
Слуги попятились. Им бы очень пригодились пистолеты, на худой конец арбалеты… Но — увы.
Противник Рудольфа упал, заливаясь кровью. Сам гвардеец упал на колено.
Треск!
Второй, бросившийся было на противника, отлетел, сбитый дубиной Якоба. Рудольф уперся кулаками в пол, тяжело дыша. Потянулся к шпаге…
Якоб метнул последнюю балясину, пришибив еще одного слугу, и бросился вниз, к Рудольфу. Четверка слуг ринулась за ним и превратилась в тройку: гвардеец бросил шпагу, как дротик, и сумел убить одного врага.
Слуги глупцами все же не были: оценив потери, они отступили и рванули за подмогой, скрывшись за дверью балкона. К счастью, не той, за которой были девушки.
— Сколько их еще в здании?
— Шестеро, — быстро подсчитал Якоб.
— Откуда ты знаешь?
— Лотта сказала.
— А она…
— Ребята… Ой!
Ирма, выглянувшая было, захлопнула дверь: из второй двери выскочили слуги Короля во главе с Леонардом.
Принц Дитрих продолжал в это время выступать с балкона дворца перед толпой. Если бы был жив Грибной Король, который мог связаться с любым из своих слуг посредством белой пряди грибницы… Тогда принц бы понял, что за его спиной — враг. Но Король был мертв. И принц был спокоен.
Якоб с Рудольфом быстро отступали к стене рядом с окном.
— Вот это да, — оценил Леонард масштабы побоища. — Прикончим их, ребята!
Они бросились на наших героев. Вернее, трое бросились, а трое, которые уже видели, на что способен босоногий крестьянин и избитый гвардеец, чуть задержались.
— Зелень красная, бирюзовая! — Якоб понял, что под рукой ничего такого метательного не было. Хотя…
— Куда?!
Якоб прыгнул вперед, чуть ли не под клинки шпаг, и дернул за край ковровую дорожку на лестнице. Зелень!
Вместо того чтобы сбить с ног противников, дорожка порвалась.
Думать было некогда.
Якоб отмахнулся от слуг дорожкой, запорошив глаза пылью и им и себе. Несколько раз отпрыгнул в сторону, кашляя и протирая глаза.
Рудольф, успевший подскочить, несколькими точными ударами прикончил двоих. Трое других слуг, которые спускались вниз по дальней лестнице, бросились вверх, увидев приближающегося Якоба. Поздно — тот успел добраться до балясин. Каменная бита сбила с ног всех троих, а вторая прошлась по головам, проламывая черепа.
Неожиданно оставшись один, Леонард отступил на балкон.
— Хозяин! — крикнул он. — Хозяин!
Ответа не было. По одной лестнице к Леонарду приближался хромающий и покрытый кровью Рудольф, по второй — Якоб, с окровавленной каменной дубиной в руках, похожий на горное чудовище.
— Вы все, — Леонард взмахнул шпагой, — вы все заплатите за это! Король Дитрих прикажет и вас повесят! Вас…
Он захрипел и упал вниз лицом. Из спины торчала рукоять кинжала. Позади зажимала рот руками бледная Ирма.
Парни подбежали к ней:
— Это ты его?
— А где ты взяла кинжал?
— Лотта нашла… — Ирма дрожала крупной дрожью.
— Молодец, — покачал головой Якоб.
— Но это неправильно…
— Правильно. Он мог вбежать в дверь, и тогда кинжалом вы бы от него не отбились.
— Но в спину — неправильно…
— Неправильно, — вздохнул Якоб, — нечестно. Но очень часто, пока правильные люди размышляют, честно или нечестно бить в спину, неправильные бьют не раздумывая.
— Смотрите-ка, — герцог указал за спину короля, — ваши прихвостни пытаются вас спасти.
За слоем «стекла» было видно, что гвардейцы и монахи, видимо, сумевшие разогнать слуг Короля, бьются, пытаясь пробить преграду и спасти своего короля.
— Пусть стараются.
Гвардейцы отчаянно лупили в «стекло» кулаками, рубили шпагами, что-то пытались сделать монахи.
Безуспешно.
— Да, сегодня один из нас умрет, ваше бывшее величество. Но это буду не я. Амулет вас не спасет.
Герцог поднял руки.