Ступни шлепали по дороге, поднимались клубы пыли, хрустели растоптанные ветки. Шлеп-шлеп-шлеп… Поворот… Шлеп-шлеп-шлеп… Изгиб… Шлеп-шлеп… Ага.
Отчаянные крики доносились уже из леса. Впереди оседала пыль. Суду все ясно: схватили девчонку, сломили сопротивление и потащили в чащу для употребления. Может быть, даже в пищу…
Несколько длинных (пусть и слегка раскоординированных) прыжков, и Димка ворвался на небольшую полянку, где его встретили набросившееся дерево (еле успел увернуться) и шесть отвисших челюстей.
Пять однозначно криминальных личностей в неописуемых лохмотьях и прижатая ими к земле пухленькая девушка в крестьянской одежде, основательно разорванной. Нет, ее явно не есть собирались…
До Димки дошло, что за неприятность случилась с дедом, почему у него не было денег и кого он предлагал съесть. Ага, вот и ножи…
Три куска железа, больше похожих на обломки кос, чем на оружие, направлены в Димкину сторону. Димка перехватил поудобнее дубину… Ну что, ребята, справитесь?
– Тррр (Ух ты?), яггай! – выпучил глаза самый крупный, то ли вожак, то ли совсем тупой. – Тррр я тррррр трррр трррр!
По сравнению с разбойниками Димка выглядел гигантом. Шансов у них не было. Но он на нервах решил усилить впечатление и оскалил замечательные клыки:
– ХЫРРРРР!
Зря…
Испуганный разбойник вытащил из-под одежды пистолет.
«Не-а, не Средневековье, – машинально определил Димка, – век восемнадцатый, начало девятнадцатого».
По внешнему виду – не фитильный, ударно-кремневый…
БАХ!!!
Пистолет выплюнул густое облако дыма, в бок Димки ударила сильная боль.
– Трррр трр яггай! – завопил кто-то из бандитов.
– А-а-а-а! – вполне по-человечески выкрикнул стрелок и запустил в Димку разряженным оружием.
Рука опять подвела, промахнулась мимо летящего пистолета, и тот врезался Димке в лоб. Что дружелюбия ему не прибавило. Да еще вооруженная ножами троица бросилась на него.
Проклятье! Я великан-людоед или кто?! Почему эти меня не боятся??
Дубина описала свистящий полукруг и смахнула нападающих, как кегли. Страйк! А что, в Димкином городке был кегельбан…
Димка сменил игру и запустил дубиной в остолбеневшего вожака, оставшегося без оружия и без людей. Пролетев городошной битой, та сшибла главаря и отбросила на ствол дерева. Только пятки в разные стороны…
Последний разбойник, державший девчонку, понял, кто будет следующим, и нырнул в кусты. Только треск пошел.
Поле боя осталось за яггаем.
Димка осмотрел поверженных противников, валявшихся изломанными куклами…
«Не убил ли случайно? Припишут превышение самообороны… А ладно, разберемся. Что с девчонкой?»
Спасенная жертва, хныкая, натягивала сдернутую юбку… Оп-па. А спасенная-то – не человек.
Круглое лицо, розовые щечки… Аккуратный пятачок и свиные ушки.
Хрюн.
Вернее, хрюнка… или хрюшка, как там называть женскую разновидность? А, бог с ней, будет хрюнкой, все равно произнести это Димка сможет только мысленно.
Девчушка-свинка наконец справилась с юбкой и схватилась за разорванный ворот рубашки.
«Да расслабься ты, не смотрю я на твои прелести!»
А хвоста у нее нет…
Димка шагнул вперед, хрюнка захныкала и попыталась уползти. Вот почему разбойникам по барабану его жуткий вид, а нормальные люди… и свинки… обязательно пугаются?
Димка протянул руку, помогая встать…
– А-а-а! – Свинка забила ногами по земле. – Пожалуйста, не ешьте меня!
«Ух ты! Все понял… Что? Не есть? Да чтоб вас!»
– Не есть!
«Ух ты! И сказать получилось! Пусть коряво, но все же»
– Не будете есть? – с надеждой захлопала ресничками хрюнка. – Тррр трррр говорят, яггаи трррр трррр трр есть трррр?
– Яггай не есть хыррр.
«Черт, почему слово «тебя» упорно не произносится?»
Хрюнке лингвистические затруднения Димки не были близки. Поняв, что сегодня она шашлыком не станет, радостная девчонка запрыгала вокруг него, оживленно тарахтя нечто совершенно невразумительное. По внешнему виду свинки не очень понятен ее возраст, но ведет она себя как девочка-подросток… Хотя болтовня, возможно, следствие перенесенного стресса.
Стараясь не вслушиваться в бесконечные «трррр, трррр, трррр», Димка обследовал поверженные тела противников.
По виду – типичные бродяги, судя по наглому поведению – не местные. Пришли, нашкодили и откочевали еще куда-нибудь. Одежда – сплошные лохмотья, даже сложно понять, что это раньше было. А уж пахло от бандитов…
Первые трое оказались вполне живы, а один из них даже пришел в себя. Только, увидев приближающуюся образину, прикинулся мертвым. Посчитал, что яггай не медведь, мертвечину есть не будет.
Ножи ржавые, корявые. Димка, поморщившись, выкинул их в кусты, прежде распоров котомку, одну на всех бандитов.
Ломти черствого хлеба, облепленный крошками кусок мяса, приличный полукруг сыра, пустая пузатая бутылка из темно-зеленого стекла… Одна еда, ничего ценного.
Любопытно подпрыгивающая рядом хрюнка радостным тарахтением соглашалась с тем, что разбойники брали с жертв продуктами. Или что, день у них был неудачный? Погодите…
То есть как неудачный? А старик? Наверняка у него отобрали деньги. И где они?
Либо отнесли в логово, либо…
Димка выпрямился, сунул котомку ошалевшей девчонке и подошел к лежащему под деревом вожаку. Толкнул его ногой…
Голова человека безжизненно моталась, как у дохлого цыпленка.
Убил…
То ли организм яггаев более спокойно реагирует на такие вещи, то ли Димка уже устал, но к смерти, да еще устроенной собственными руками, отнесся спокойно. Ну убил, ну и что?
На боку имелась плоская сумка из потертой кожи. Внутри – порох, пули, шомпол… Подсумок. Ташка. А где деньги?
Димка наклонился к телу и охлопал одежду. Звякнуло. Он расстегнул пуговицы грязного, засаленного мундира (если судить по когда-то блестящим металлическим пуговицам).
На груди висел кожаный мешочек.
Димка высыпал содержимое на ладонь. Деньги.
На широкой лопате ладони кучка монет смотрелась особенно жалко. Одна медь, несколько совсем маленьких серебрушек.
«А ты что ожидал увидеть у зачуханных бродяг? Золотые россыпи?»
Вместе с монетами на ладонь упали тонкое серебряное колечко, что-то вроде медали – круглая серебряная блямба с ушком сверху, гладкая, покрытая еле различимыми надписями, и совсем скромная сережка, которую тут же выхватила любопытная свинка. Она опять затарахтела, показывая на сережку и на окровавленный край левого уха.
«Да, понял, понял, твоя она. Забирай».
Хрюнка запрыгала, размышляя, как вставить сережку в разорванное ухо, Димка рассматривал монеты.
В целом похожи на земные трехсотлетней давности. С одной стороны – мужская голова, вроде бы человеческая, с другой – странная закорючка и не менее понятные надписи вокруг. Димка ожидал увидеть знакомую латиницу, но буквы были ему незнакомы. Ну разве что напоминали птичьи следы на песке.
«Интересно, это много или мало? Что можно купить на эту горсточку?»
Димка выпрямился, потер лоб, ушибленный пистолетом, и тут вспомнил…
«А что у меня с боком? Ведь в него попали».
Димка осторожно ощупал почти и не болевший бок, наткнулся на какой-то желвак. Ковырнул его пальцами, желвак отклеился от кожи и упал в руку. Димка поднес его к глазам…
Пуля. Типичный свинцовый шарик крупного калибра. Вернее, уже не шарик…
Пуля смялась в полусферу, как будто отскочила от брони.
Извернувшись, Димка взглянул на место ранения. Никаких следов. Темно-красное пятно. Кожа даже не поцарапана…
Монеты из ладони высыпались на траву.
Как это возможно?
Ладно бы пуля осталась целой, можно было бы подумать, что бестолковый стрелок засыпал мало пороха или намочил его. Но пуля смялась!
Димка ущипнул себя за бок и внимательно осмотрел кожу. Ничего сверхъестественного, кожа как кожа, несколько толще человеческой…
Что за?..
За набедренную повязку подергали. Димка отвлекся от новой загадки здешней планеты и посмотрел вниз. Из-под локтя выглядывала хрюнка, застенчиво протягивающая ему мешочек с монетами. Собрала, не поленилась…
Димка оглядел поле боя. Главарь лежал мертвым. Все три разбойника уже очнулись, осторожно улеглись поудобнее и притворились мертвецами. Только глаза посверкивали…
Хрюнка потянула еще раз:
– Пойдем, пойдем!
Правда, чего здесь ждать.
Димка подобрал пистолет, повесил через плечо снятый с главаря подсумок, опустил в него мешочек с деньгами… Готов к походу.
Оставив на поляне ограбленных бандитов, Димка и хрюнка двинулись в путь.
Солнце светит сквозь ветви деревьев, на дороге лежит ажурная тень, птицы поют негромко, хрюнка тарахтит что-то…
Хорошо!
Деревня хрюнки (новое слово в лексиконе – «деревня»), как понял Димка, совсем недалеко, но путешествие пока задерживается. От нечего делать Димка разбирает пистолет.
Очень странная конструкция.
На первый взгляд – обычный, кремневый. Изогнутая рукоять темного дерева, изгиб курка, толстый ствол со стершимся воронением, крупный калибр. Навскидку – двадцать – двадцать два миллиметра. Никаких узоров, украшений – скромное рядовое оружие.
А где кремень?
А вот его-то и нет.
Вместо кремня и пороховой полки к курку присоединена треугольная пластина: одним концом на шарнире крепится к раме пистолета, другим, тоже на шарнире, – к курку, к третьему прикреплена толстая игла, которая при выстреле должна войти внутрь казенной части ствола через соответствующее отверстие.
Димка оттянул курок и щелкнул спусковым крючком. Ну да, все правильно: игла нырнула внутрь ствола. По идее она должна либо поджечь порох, либо разбить капсюль. Но игла холодная, а капсюлей в снаряжении нет!
Для верности порылся в подсумке, шугнув любопытную хрюнку, которая не преминула сунуть туда пятачок. Он прав: капсюлей нет, нет даже отсека для них. Вот пороховница, вот отделение для пуль, вот торчит шомпол. Капсюлей нет.
Как же тогда этот карамультук стреляет?
Димка зарядил бы пистолет и провел испытание, но тут лес закончился, открыв взору колышущиеся пшеничные поля. Хрюнка радостно завопила, показывая на виднеющиеся крыши домов. Красные, черепичные. Наверное, ее родное село.
«Как бы там опять не решили, что я пришел перекусить».
Желудок булькнул, напоминая, что перекусить очень даже неплохо. И что хозяин совершенно напрасно побрезговал разбойничьими припасами.
«Может, хотя бы за спасение девчонки покормят? Как бы успеть крикнуть, что я – хороший? А то соберут толпу с вилами и косами, окажешься на костре – глазом моргнуть не успеешь. Кстати, а не примут ли меня за демона? Как тут вообще относятся к незнакомым волосатым великанам?»
Вот и деревушка. Димка шел по центральной улице, чувствуя себя цирковым медведем. Народ – все сплошь хрюны и хрюнки – глядел из-за заборов, попадался навстречу, высовывался из окон. Всем было интересно. Ни страха, ни ненависти не чувствовалось. Ощущение, что все они, как и встречный старик, относятся к нему как к редкому, но вовсе не невозможному зрелищу.
– Папа, папа! – запрыгала девушка-хрюнка и потащила Димку к вышедшему на крыльцо одного из домов пожилому хрюну. Из-за его плеча выглядывала обеспокоенная хрюнка, вытирающая руки фартуком.
Димкина хрюнка кинулась к родителям, радостно тараторя. Он же улавливал только: «папа, мама, яггай, убить, съесть, я, нож», но суть и так была ясна: делится переживаниями и рассказывает о приключении.
Папа-хрюн услышал достаточно, отстранил дочь к охающей маме и подошел к Димке.
Приложил руку к груди (пальцы толстые, короткие) и слегка поклонился:
– Тррррр тррр, господин яггай, тррр трррр нашей Женевьев трррр тррррррррр трррр. Могу я трррр (узнать?) ваше трррр имя, трррр знать тррр трррр трррррр трррррр тррррр?
Может, имя хрюнки было вовсе и не Женевьев, но Димка для себя запомнил его именно так. Произнести он его все равно не сможет.
«Так, отец просит представиться, это-то я понял. А вот как? Ладно, попробуем…»
Димка скрутил язык замысловатым узлом, чтобы произнести свое имя хоть сколько-нибудь близко к истинному…
«Д-м-и-т-р-и-й».
– Гхыкрыр.
Папа-хрюн и глазом не моргнул:
– Мое имя – Жак Трррррр. Тррррррр тррр тррр трррррр моей тррррр и тррррр трр мой дом, трррр господин Гхыкрыр.
Черт…