Жозеф грыз трубку так, как будто хотел ее разжевать.
Шпионка пришельцев сумела увернуться от допроса. Вряд ли она покончила с собой, скорее, просто не повезло. Черный эльф еще помнил, как отравился бывший товарищ по партии, и не сомневался, что если бы шпионка собиралась умереть, то запаслась бы ядом. Но что толку рассуждать, есть факт – шпионка мертва.
Хыгр не виноват в провале. Да, не поймал ее, но заставлять яггая ловить эльфийку – все равно что гоняться за зайцами на танке.
Господин Шарль не виноват, его и вовсе не было рядом. Он занимался обороной дворца.
Ребята-полицейские не виноваты. Погиб один из их товарищей, покалечен второй… Сложно обвинять в нерасторопности при таких обстоятельствах.
Тогда кто виноват? Получается, что только он, Жозеф. Вот эта мысль и грызла черного эльфа не хуже, чем он сам – трубку.
Есть еще надежда… Гном, второй оборотень, выявленный башмачником Артуром. За ним отправилась вторая группа. Должны взять…
– Что. Значит. Мертв?
Черный эльф сжимал в руках погасшую трубку так яростно, что Димка, помнивший о возможностях черных эльфов, старался держаться в стороне. Ему совсем не хотелось выяснять, как яггаи переносят огненные шары.
Вторая пятерка, отправленная арестовать гнома, виновато смотрела в пол. У них потерь не было. Они просто убили арестованного.
Вернее, конечно, не убили… Но второй – и последний шпион – был мертв.
Гном при аресте выкручивался не хуже, чем эльфийка. Но небольшой рост не позволил вырваться из захвата, хотя пару жестких ударов полицейские получили. После очередного полицейский-тролль выхватил пистолет и ткнул в голову гнома. Угроза оружием не сработала, гном рванулся…
Пистолет выстрелил.
Последний шанс Жозефа теперь лежал в соседней комнате с раздробленной головой.
Почти удалось взять… Почти.
– Под арест, – взмахнул черный эльф трубкой.
Он не был знаком с обычаями киношных злодеев и не знал, что подчиненного, допустившего косяк, нужно тут же застрелить. Но и оставлять на свободе того, кто, возможно, работает на врага, нельзя.
Хотя полицейских башмачник и проверил в первую очередь, но всегда остается такая возможность, как купили, запугали, заставили, обманули… Много таких возможностей…
– Ничего… – прошептал Жозеф, – ничего… есть еще квартира эльфийки. Вероятно, мы сможем вытянуть что-нибудь из устройств ее квартиры…
Димка вздохнул. Он чувствовал, что будет информацию вытягивать именно он, как единственный имеющийся в распоряжении революции эксперт по иномирным технологиям.
– Не боишься, – господин Шарль был спокоен, – что и там может произойти что-то?
– Нет. – Жозеф заскрежетал зубами. – Я верю своим людям, как себе.
Жозеф забыл, забыл о том, что те, кому он верит, как себе, находятся во дворце. А квартиру охраняют только те, кому он просто верит.
Нет, не шпионы и не предатели.
Иногда достаточно обычной глупости.
– А если вот сюда нажать?
Два полицейских, эльф и гном, пока их товарищи сидели на кухне, с интересом рассматривали непонятные штуковины, найденные в квартире. Да, был приказ не трогать. Но ведь интересно же!
Маленькие кнопочки, квадратные и круглые, которые так забавно пищат, когда на них нажимаешь, разноцветные крошечные огонечки, непонятные символы…
– А это что?
Внизу самого большого предмета, величиной с сундук, находилась большая красная кнопка, закрытая стеклянной крышкой-полусферой.
Эльф поддел ее ногтем, и крышка открылась.
– А эта для чего? – спросил гном.
– Не знаю… Нажимай.
Ни гном, ни эльф не относились к расе мангалоров – тех сообразительных ребят из фильма «Пятый элемент», однако попались в ту же ловушку для любопытных.
Тонкий палец нажал на кнопку.
Мощный взрыв разнес в клочья устройство, полицейских и квартиру. Заскрипело, и крыша дома обрушилась внутрь, окончательно похоронив надежды черного эльфа.
Тот, кто разрабатывал конструкцию передатчика, именно на такой эффект и рассчитывал. Если устройство попадет в руки местных жителей, то рано или поздно кто-нибудь нажмет на кнопку. И взрывчатка надежно уничтожит и само устройство, и ненужных свидетелей…
Невинные жертвы? Какие невинные жертвы?
К счастью для себя, Жозеф не знал об очередном провале (день сегодня, видимо, такой), поэтому сумел немного взять себя в руки.
Пока всем, кто находился во дворце, было не до пришельцев из другого мира. Пришельцы подождут. А вот отряд заговорщиков, возглавляемый отщепенцами Каменотесом и Пивоваром, дело срочное. Он уже приближается ко дворцу.
Громада дворца темнела на фоне вечернего неба. Ни в одном окне не горел свет, разве что изредка мелькали огоньки свечей. Дворец походил на огромного неповоротливого зверя, затаившегося в ожидании нападения врага.
Меланхоличный товарищ Сталевар отозвал почти всю охрану, оставив на воротах и на входе несколько человек, самых трусливых и нестойких. Товарищ Речник не хотел, чтобы во имя его погибали люди. Пусть лучше бросают оружие и убегают… Справятся и без них.
Полицейские очень редкой цепочкой рассредоточились по периметру дворцовой стены. Ирония судьбы, полгода назад они вместе с другими товарищами брали дворец, на стенах которого находились враги, а сейчас они сами защищают тот же дворец от собственных товарищей…
Среди полицейских можно было увидеть и длинную фигуру господина Шарля. Выбрав себе несколько удобных точек, он сидел на парапете, привинчивая к штуцеру, прихваченному из замка мастера Сильвена, оптический прицел. Прицел сделала для него мышанка Кэтти, внимательно слушавшая рассказы Димки об оружии его мира.
Кстати, самой Кэтти нигде не было видно. Как и Джона.
Димка, мысленно ругаясь на самого себя последними словами, выбрал самое опасное место – коридор, который отходил сразу от входа. Он знал, что задумал товарищ Речник, и у нападающих не было шансов пробиться во дворец. Но если они все же смогут это сделать… Пусть лучше их встретит пуленепробиваемый яггай с огромным револьвером, чем храбрый, но слишком уязвимый представитель другой расы. А пропускать противника во дворец… Храбрые солдаты, терпящие поражение, любят отыгрываться на ком-нибудь беззащитном. И пусть во дворце таких не осталось…
Димка собирался защищать дворец. Опять.
К закрытым воротам дворца подъехала карета. На дверце еле виднелись в темноте буквы, складывающиеся в знакомое каждому имя: Речник. Личный транспорт товарища вождя.
Все заинтересованные лица могли наблюдать, как из боковой калитки вышел сопровождаемый тремя девушками из личной охраны тролль в надвинутом на глаза котелке. С легкой Димкиной руки котелки начали носить не только полицейские, но и простые революционеры.
Тролль в обычной одежде товарища Речника, сопровождаемый охраной товарища Речника, сел в карету товарища Речника. Одна из девушек запрыгнула следом, и широкая ладонь тут же опустилась ей на колено.
– Прекратите, гражданин Серж, – прошипела девушка-эльфийка, пытаясь сдвинуть руку, – товарищ Речник себе такого не позволяет…
– Нас никто не видит…
Нахальная ладонь медленно поползла выше…
Карета тронулась и покатила туда, где были собраны почти все сторонники вождя.
Дворец остался стоять, темный и мрачный.
Нет, не зверем он был. Огромной, уже взведенной ловушкой.
Группки людей в черной городской одежде устремлялись по улицам и переулкам столицы в направлении дворца. Встречаясь, они сливались в более крупные, появлялись командиры, и группы превращались в отряды. Казалось, к дворцу движется темная туча, полная огненного дождя…
Стучали сапоги по булыжникам мостовых, блестели стволы ружей, раздавались тихие, приглушенные команды…
Черная масса вытекла на площадь перед дворцом, растеклась, устремилась к воротам…
И остановилась.
История повторялась. Опять.
Ворота во дворец были закрыты. И запечатаны цепями.
Товарищ Речник умел учиться.
Отряд спасителей революции от отщепенца и перерожденца, бывшего вождя товарища Речника (да, кто именно является отщепенцем, сильно зависит от точки зрения) остановился, глядя на ворота.
Инструментов для взлома не было.
– И что теперь делать? – спросил кто-то в толпе.
С неба пошел дождь. Мелкий и холодный.
Калитка в дворцовых воротах – это вам не калитка в деревенском заборе. В нее свободно могли пройти три человека в ряд или проехать один всадник на слоне. Поэтому, раз уж ворваться на Дворцовую площадь не удалось, остается войти на нее.
Через калитку.
Калитка была закрыта. Но в окошке караульного помещения горел свет.
– Эй там, охрана, открывайте дверь!
Скрипнула дверь в караулку, выглянуло круглое лицо с маленьким носом-кнопкой. Саламандр.
– Что нужно?
Выпуклые глаза оглядели собравшуюся толпу.
– Калитку открывай!
– Вы кто такие?
– Ты что, слепой? Товарищ Каменотес с тобой говорит!
Дверь захлопнулась:
– Запрещено пропускать.
Речник на самом деле запретил охране пропускать во дворец кого бы то ни было. Но он не думал, что один-единственный человек будет честно исполнять этот приказ.
Не стоит считать человека трусом или предателем только потому, что он кажется таким.
Дверь была выбита мощным ударом, и три тролля ввалились в караулку.
– Клю…
Саламандр – молодой, почти мальчишка – выстрелил из двух пистолетов и выхватил шпагу.
Три тролля упали мертвыми, застреленными и зарубленными, но в дверь уже лезли следующие бойцы взбунтовавшихся партийцев.
Один человек против трех сотен, что он стоит?
Отчаянная и безнадежная храбрость саламандра стоила напавшим семи человек и потерянного времени, которого хватило защитникам, чтобы подготовиться.
Полицейские, притаившиеся на стенах, скрипели зубами, но приказ заставлял их не подавать вида, пока не наступит время.
Ключ от калитки с трудом вынули из мертвых пальцев застреленного охранника, которого считали трусом, как и его давно сбежавших коллег.
Каменотес выругался. Как-то некрасиво и глупо начинается торжество справедливости.
Распахнулась тяжелая створка калитки, чернота потекла во двор.
– Сколько там людей? – подошел Пивовар.
– Десяток охранников… – Каменотес выругался еще раз. – С десяток полицейских, пяток девчонок-охранниц, сам Речник и разная шушера… Яггай еще там.
– Големов туда не ввозили?
– Нет, точно. Ничего такого большого во дворец не вводили и не вносили. И не выносили, если предположить, что Речник решил скрыться таким образом.
– Из дворца в карете точно не он уехал?
– Точно. У меня невампиры сидели на наблюдении с подзорными трубами. Не он. Это Серж был.
– Тайные ходы?
– До сих пор завалены.
– Точно?
– Точно?
– Канализация?
– Решетка. Мы все проверили, все.
Каменотес вздохнул. Его мучило какое-то дурное предчувствие, а он, как и любой хуманс, всегда помнил, что каждое предчувствие может оказаться проявлением магической особенности… Но что случится?
Три десятка против трех сотен.
Что может случиться?
– Вперед! – выкрикнул он, заглушая плохие мысли.
Толпа двинулась к входу во дворец, не обратив внимания на еле заметное шевеление на балконе, с которого так любил выступать перед народом король Вадим Добрый.
Любые планы, казалось бы, самые проверенные и надежные, может нарушить какая-то неучтенная мелочь.
Пустячок.
Например, пулемет на балконе.