Глава 1

С этим драконом что-то было явно не так. В нем чувствовался какой-то подвох. Возникало странное ощущение, что нечто таинственное и зловещее таилось в змеиных зрачках. Я смотрел в них и словно заглядывал в бездонный колодец кошмаров.

Опять этот холодящий разум шепот, который так изматывал меня во снах: «Ты точно человек, Зергель? Ты – настоящий?».

Почему я всегда в себе сомневаюсь? Кажется, где-то внутри есть ответ, но стоит ли его искать? Или закопать еще глубже, навсегда похоронив в тенях памяти?

Какая чушь лезет в голову! Да еще так не вовремя. Не хватало свихнуться у всех на глазах прямо посреди ежевечернего рейда.

Внешне же всё выглядело обычно. Дракон, как и положено, навис над Лаской подобно горе и грозно сопел ей в лицо. Казалось, ему достаточно просто шагнуть вперед, и от девушки останется кровавая клякса. Но обманчиво хрупкая цель уворачивалась и скакала перед ним, как блоха. Ее легкомысленный наряд из кольчужных шортиков и бронелифчика каким-то сверхъестественным образом выдерживал удары его чудовищных лап.

Я давно заметил, что чем выше класс женской брони, тем меньше ее площадь. Видимо, поэтому металлические пластинки и кольца в обрамлении дразнящих кружев из ткани и тюли скрывали ничтожную часть этого стройного тела, демонстративно выставляемого напоказ.

Одежда Ласки всегда отличалась особым изяществом, выдавая хороший вкус и немалое богатство владелицы. Меч в ее руке заметно вибрировал, испуская мягкое золотое сияние. Для девушки он казался неправдоподобно огромным, но в масштабах врага выглядел зубочисткой. Розовый щит отважной воительницы походил скорее на ювелирное украшение, а доспехи – на изысканный пляжный костюм.

К сожалению, всё это богатство существовало лишь в виде множества пикселей на экране компьютера. Никто не видел лица нашего мейн-танка* в реальности. Ласка категорически отказывалась дать ссылки на свои фотографии, несмотря на бесконечные просьбы фанатов. И эта таинственная недоступность всерьез интриговала сетевую общественность.

Многие считали, что прекрасная часть человечества в принципе не способна так божественно играть «танком». По социальным сетям ходили самые нелепые слухи. Один из них утверждал, что Ласка – это натурализовавшийся в России кореец, юзающий* программы изменения голоса.

Конечно, я знал, что это не так. Хотя у нашей загадочной знаменитости всё же имелся пунктик насчет гендерного неравноправия. Все мысли и претензии по этому поводу она почему-то вываливала на своего штатного хилера*. Ласка обладала уникальным умением всего за несколько секунд построить логическую цепочку ложных выводов и аргументов и тут же впасть из-за неё в депрессию. Похоже, девушка всерьез считала, что я должен лечить и ее духовные недуги.

Эх, знала бы она, что творится в моей собственной голове! Вернее, в «нашей». К несчастью, мы делили ее на двоих. Да, у меня есть «сосед». Занудный и язвительный тип – «внутренний голос», обладающий необъяснимой индивидуальностью и сверхъестественным самобытием.

Шла уже вторая фаза очень сложного боя, и пока наш мейн-танк отлично справлялась. Дракон плотоядно облизывался и, как привязанный, топтался на месте, озадаченный напором крохотного и самоуверенного существа.

От аппетитного запаха вкусной эльфятины огнедышащая пасть Магмуса выделяла вязкие нити лавы, и раскаленные добела капли «слюны» с шипением падали на землю. Ласке приходилось лавировать между этими лужами и драконьими лапами, больше похожими на ковши экскаватора.

Дамаг* по ней проходил ощутимый, но пока еще легко прогнозируемый и потому почти безопасный. Мне хватало держать всего пару хот*, изредка разбавляя их мощным директом*.

Для хилера мана – как кровь. И ее приходится делить с рейдом, который живет только до тех пор, пока она есть. Сейчас дракон позволяет ее экономить, но впереди нас ждет апокалипсис. Скорее всего, этот юбилейный трай* закончится, как и прошлые триста. Магмус лут* просто так не отдаст.

– Агро*! Агро держи! Дунет же! – орал Акелла, едва не срываясь на визг.

К нервозности лидера давно все привыкли. Рейд знает, что делать, тактика вызубрена, движения доведены до автоматизма, но без его воплей мы чувствовали бы себя неуютно. Сейчас Акелла опять сорвет голос и следующие несколько дней будет говорить шепотом. Впрочем, на этой неделе его командирский баритон уже не понадобится. Рейд почти исчерпал количество допустимых попыток. Если дракон сегодня не ляжет, то заработает несколько дней заслуженной передышки. А мы их проведем на фарме расходников совсем не дешевой алхимии.

Гильдия всерьез и надолго застряла на Магмусе и, кажется, только сегодня наконец-то сдвинулась с мертвой точки. Мы ровно и без глупых смертей прошли первую фазу, а третья, как говорят с тест-сервера, пойдет уже легче. Повода для паники нет, босс стабилен, его реакции пока предсказуемы. Бояться всегда стоит тех редких моментов, когда скрипт* «плавает», чтобы выдать один из сюрпризов.

Вот как сейчас: драконья морда вдруг приобрела необычно мечтательный вид. Магмус словно размышлял, что делать с опостылевшим рейдом, смакуя в воображении доступные варианты. Спалить? Раздавить? Раскрошить?

Выбор у него действительно был. Возможно, некоторых редких скриптов мы еще даже не видели. Любой новый и неожиданный элемент почти всегда приводил к хаосу и быстрому вайпу.

Наконец дракон принял решение и глубоко вдохнул, видимо, собираясь нас сжечь. Рейд опасливо попятился, но в последний момент тварь передумала и прыгнула вперед, чтобы раздавить Ласку брюхом.

– Беги! – запоздал крик Акеллы.

Я устало закрыл глаза. Отвоевались. Конец?

Ласка, конечно, один из лучших мейн-танков в игре, но сейчас ей просто не хватит дефенса*. Вчера мы спорили до хрипоты после того, как она заточила* щит на атаку. Да, это позволит ей быстрее набирать агро, но ослаблять броню на таком колоссе слишком рискованно, даже учитывая, что держать его на Магмусе очень непросто. Особенно когда тому под хвост вгрызаются лучшие милишники* сервера.

Но Ласке нравилось удивлять своих фанатов, вызывая у тех восхищенное изумление неожиданным извращением классического и хорошо проверенного билда. За ее метаниями в эквипе и разбросе талантов* следили тысячи игроков по всему миру. Но на этот раз она перегнула палку.

– Бегу! Держу! – выдохнула Ласка, каким-то невероятным образом выскочив из-под бронированного драконьего пуза.

Как это у нее получилось? Она знает секрет телепорта?

Широко размахнувшись, наш танк мстительно всадила «меч-зубочистку» прямо в драконью ноздрю. Магмус фыркнул и обиженно взревел, щелкнув хвостом. Этот удар вызвал небольшой сейсмический катаклизм, накрывший часть рейда в эпицентре.

– Хил! Масс-хил! – дружно взвыли разбросанные по сторонам милишники.

– Не истерить! Не бежать от хилеров! Всех отлечат! И что за дятел так громко сопит? Отожми кнопку – сбивает! – раздраженно прошипел рейд-лидер.

Близился кульминационный момент боя, а у кого-то зажало клавишу микрофона. Самые любопытные не выдержали и альтабнулись*, чтобы увидеть ник неудачника.

– Больше разогревать не буду! – раздраженный женский голос взывал к совести неизвестного игрока.

У кого-то остывал вкусный ужин. А вот я жил один и завидовал, почти физически чувствуя аромат горячей еды. Люди отвлеклись от сосредоточенной медитации на иконках кулдаунов*, и кривая дамагометра* тут же поползла вниз. Наверное, вот так же забирает внимание кошка, некстати выскочившая на театральную сцену.

– Отпусти! Отпусти кнопку, скотина! – зарычал Акелла, заметив просадку рейдового ДПС*. – Минус ДКП* впаять?

К счастью, до кого-то быстро дошло, и звуки семейной драмы пропали. Тем временем Магмус вновь многозначительно раздувал щеки, видимо, генерируя там жидкое пламя. И на этот раз он был очень серьезен.

Люди устали, но уже предчувствовали победу. Мы действительно способны убить Магмуса. И тогда всего несколько минут триумфа затмят месяцы напряженной и однообразной работы: ежевечерних рейдов, вайпов и бесконечного фарма. Денег на топ-эквип никогда не хватало. Но, возможно, именно сейчас этот труд наконец-то окупится.

Только бы не вайп, только не вайп… Пожалуйста, не сейчас…

Дракон очень непрост, и рейд ляжет даже после небольшой ошибки. Всего одна глупая оплошность – и придется проходить подземелье сначала. Целый час зачищать «треш»* только для того, чтобы подойти к боссу*. А там закончится и официальное время рейдинга. Несколько ключевых игроков наверняка скажут, что у них утро, а им через час на работу.

«Лишь бы не облажались и сбили каст…» – торжественно объявил «внутренний голос».

Как будто сам не знаю! Всегда так раздражает, когда «оно» просыпается, чтобы выдать очередную банальность. Где вообще лежит граница между разговором с самим собой и этим «голосом»? Ведь он говорит точно так же, поэтому кажется, что я его контролирую. Отвечать или ругаться с ним совершенно бессмысленно.

«Бессмысленно» – отличное слово для описания моей ситуации. Я всегда открыт – мои мысли перед ним как на ладони. Но о чем думает сам «голос»? Вот это всегда остается загадкой.

– Первый! Второй! – подчеркнуто спокойно раздавал команды рейд-лидер. Милишники прекрасно знали очередность сбивания, но именно из-за их косяков мы обычно и вайпались*. – Второй! Второй! Прокс, где ты? Су-ука! Штраф! Штраф ДКП! – Акелла заорал так, что едва не взорвал мне наушники.

Всё! Опять просрали победу! Прокса отбросило хвостом, и до дракона он так и не дотянулся.

«Похоже, вайп…» – не без злорадства изрек «голос».

– Сби-и-ила! – пропела Ласка, видимо, жмурясь от удовольствия.

Она не обязана сбивать этот каст. У мейн-танка своя четкая ротация спеллов, но каким-то образом девчонка смогла сэкономить кулдаун.

«Зря радуется. Теперь ее заставят делать так каждый раз. Держать агро на Магмусе и так сложно. Лучше бы…»

Последний совет я уже не услышал. Тихо прошелестевший в голове шепот заглушила ругань рейд-лидера и яростные оправдания Прокса.

Бесполезно. Штраф всё равно выпишут. Грызня занимательна, но сейчас отвлекает. А мне надо следить за кулдаунами и стеками хотов на нескольких целях и не зевнуть крит по танку. Конец второй фазы – это экзамен на хил, а урон по боссу и так проходит приличный.

Ласка вконец замордовала дракона. Несчастный… триста траев! Он должен смертельно устать от нас. А ведь у него наверняка есть мама, которая любит свое толстенькое гребнистое чадо. Ласковая драконья мама… И у нее тоже должны быть сокровища. Ну вот зачем они ей?

Похоже, я перевозбудился и стал бредить… Душно как-то. Даже в жар бросило. Мысли глупые в голову лезут. Хотя почему глупые? На месте мобов я бы выкинул из себя лут сразу после рождения, не дожидаясь появления игроков. Пустой монстр никому не нужен.

Хотя нет… Алчные людишки всё равно не отстанут. Придумают что-то еще. Скорее всего, потом понадобятся и шкура, и рога, и копыта.

Да, такова наша природа. Если сейчас не убьем Магмуса, то обязательно придем завтра. Так и будем ходить к нему каждый день. Для дракона это должно выглядеть адом. Незавидная карма. Наверняка несчастная тварь гадает, кого она неудачно сожрала, чтобы получить такое возмездие.

Да, мы твое наказание, Магмус! Отдай лут и спокойно умри! Не то переродишься чучелом для лучников в следующей жизни!

К сожалению, громадная тварь не читала мыслей или не воспринимала мои угрозы всерьез. Бронированная чешуя всё еще слепила глаза, но под ударами милишников уже кое-где деформировалась. Мифрил темнел и вспучивался, напоминая набухшие по весне почки. Через некоторое время они лопались и расцветали изящными рваными лепестками. На вскрывшихся язвах тотчас фокусировались наши маги и лучники.

– Молодцы! Ренжед-классы* переключились на дырки! Жрём химию! Вливаем, вливаем! – с надрывом поощрял нас рейд-лидер.

Индикатор здоровья чудовища наконец пожелтел, но танк уверенно держал агро, и «обласканный» Магмус не обращал на свой тыл никакого внимания. Почему-то тупое поведение моба в ММО-играх стало общепринятой нормой. Хотя острые клинки, бешено вертящиеся в заднице, должны бы вызвать серьезное беспокойство у любой здравомыслящей твари.

К счастью, нарисованный Магмус собственным интеллектом не обладал. По крайней мере, пока. Скрипты лишь заставляли дракона менять выражение невыносимой скуки на легкую заинтересованность, когда у Ласки получалось разозлить его особенно сильно.

– Пять секунд до «АОЕ»*! – новое объявление лидера вызвало всеобщий вздох разочарования.

Игроки только-только разогнались, а ДПС уже приходилось сворачивать. Я хорошо знал, как трудно вовремя остановиться. Как правило, у хилеров есть второй набор эквипа для «бойцовского» спека*, но для настоящего дамагера всё по-другому. Это призвание. Это очень серьезно.

Запредельный ДПС дарит цель и смысл, оправдывая существование истинного дамагера. Он появляется в этом мире, чтобы бить, резать, калечить, вызывать трепет и восхищение. Причем обязательно публично и у всех на виду. И вот тогда пиковые цифры дамага ввергают его в транс берсерка.

Логи* лучших боев заливают в стекло и вешают в рамки на стенах. Наверняка у дамагеров есть где-то свой храм. Посвящение, кровавые жертвы, факельные шествия и горящие глаза в боевом исступлении.

Нет, я действительно думаю, что идеальный игрок должен быть слегка чокнутым. А лучше даже не слегка. Топ-позиции в логах занимали настоящие маньяки с очень говорящими никами. «Фарш-машина», к примеру, не покидал первую строчку уже несколько лет.

Видимо, по-другому нельзя. Месяцы монотонного фарма, штудирование и проверка бесчисленных гайдов*, бессонные ночи отработки ротации на манекенах. Дикий восторг при удачной заточке и уничтожающая депрессия после трансформации редчайшего оружия в металлолом. Но настает момент, когда, наконец, собран топ-рейдовый шмот. Пальцы бегают по клавиатуре, как у хорошего пианиста, и обессиленный разум требует справедливого вознаграждения.

И вот теперь – тот самый момент! Кульминация невероятных усилий! Длинный извилистый путь от жалкого нуба до хардкорного профи. Идеально выдержанная до миллисекунд ротация спеллов, безупречный тайминг, лучшая химия и кулинария! Экстаз! Душа поет, когда игрок видит себя в первых строчках дамагометра. И в это триумфальное мгновение торжества рейд-лидер вдруг требует остановиться!

Да, я хорошо понимал дамагеров. Но как хилер точно так же хорошо знал, чем эта жажда заканчивается.

– Бросили всё! Отошли от босса! Отошли, я сказал! Смотрим под ноги! Только попробуйте завалить трай! – угрожающе проревел Акелла.

Вот здесь настала и моя очередь подкормить хил-метр*. Мы мало чем отличаемся от дамагеров, раз молимся его таблицам, как прожорливому и жадному идолу. Но оно того стоит. Самые ценные артефакты распределяются по верхним строчкам без ДКП.

Сегодня я просто обязан занять первое место. С Магмуса может упасть «Посох Тысячи Истин», а это мечта каждого лекаря.

Ох, боги рандома, сделайте мне такой подарок! Я честно его заслужил и просто обязан заполучить это сокровище. Статистика бесстрастна, и ее цифры говорят за меня. Логи* лежат в свободном доступе, формируя рейтинги, от которых зависит карьера и слава игрока. Я играю в топ-гильдии, а значит, и претендентов на мое место навалом.

«Поднажми. Ты предпоследний».

Знаю! Я в хил-метре на удручающе низкой позиции. Сейчас будет возможность подняться, но торопиться не стоит. Мой приоритет – здоровье мейн-танка, а оно способно просесть неожиданно и быстро. Магмус частенько критует* по Ласке, и на такой случай мейн-хилер обязан сохранить ману, кулдауны и сейвы*. Рейдовым лекарям играть проще. Они могут позволить себе расслабленно стоять в толпе, беззаботно заливая все вокруг хилом. КПД у АОЕ-спеллов огромный.

К счастью, и у меня есть кое-какие секреты. И главный из них сейчас шепчет в моей голове:

«Хоты на Мобилу. Щит* на Колибри. И сразу прыгай назад и в сторону. Ты слишком близко. Не стой в толпе. Выйди из хил-зоны и отлечись сам. Не дай набрать очки конкурентам».

С Колибри и так всё ясно. Наверняка не успеет уйти в стелс. Наш лучший дамагер, как всегда, пожадничает, дожидаясь финального удара в ротации. Он добавит ей больше половины урона.

Но почему хот именно на Мобилу?

«Потому что тот новичок, дубина. Ему нужно показать себя, а он сейчас отстает по дамагу. Будет рисковать».

Почему эта бестелесная хрень всё время унижает меня? Ну ладно. Хорошо. Так и поступим. Ставки сделаны.

Магмус глубоко вдохнул и обернулся, примериваясь. Милишники разбегались из-под хвоста, точно застигнутые врасплох тараканы. Как и предсказал «Большой Брат», два игрока чуть задержались, вколачивая в монстра финальную серию.

– Валите! Валите от него нахрен! – надрывался Акелла на пределе голосовых связок. – Алхимку! Живите! Сожрите что-нибудь!

До этого момента трай выглядел идеальным. Был, правда, небольшой косяк с Проксом, но всё обошлось. Мы не часто доживали до конца второй фазы, а без двух дамагеров точно не уложимся по ДПС.

Колибри успела получить мой щит-спелл и растаяла в одном изящном движении, уйдя в стелс-режим прямо в огне. Мобила же понял, что опоздал, и теперь бежал со всех ног. Он почти успел выкатиться из лавины. Почти. Видимо, не знал или забыл, как дебаф замедляет.

Живой факел полз по раскаленной магме, как в замедленной съемке, и это красивое зрелище вывело меня в лидеры по хилу. Пред-хот успел разогнаться и оттикал на полную.

«Тебя зажимает в войд-зонах*. Беги влево на бугорок, через три секунды там будет окно. Конус-хил на девять часов, туда сбегутся милишники. Живей!»

У нас всего пара глаз на двоих. Как «оно» всё видит и так быстро просчитывает?

Интерфейс игры на моем экране больше подошел бы рубке звездолета осьминогов-пришельцев. Причем шестиглазых и с мозгами литров на двадцать. Иначе в лавине информации из трех десятков табличек они просто утонут. Порой из-за бесчисленных индикаторов и иконок я и сам с трудом вижу цель.

Отслеживание кулдаунов, уровни агро, здоровья, стамины и маны каждого игрока в рейде, предупреждения о грядущих маневрах босса, карта и рекомендации по выбору оптимального спелла. И всё это сверкает, как новогодняя елка, мерцает затейливой анимацией, угрожающе вспыхивает красным или дрожит, чтобы не дать пропустить что-то важное.

Такая изощренная сборка аддонов* вполне способна вызвать эпилептический припадок, но я научился игнорировать этот океан информации. Она для моего «компаньона». Остается только слушать подсказки и вовремя жать на клавиши. Не скажу, чтобы меня всё устраивало, но топ мирового рейтинга того стоит.

– Все живы! Молодцы! Спокойно, не нервничаем. Теперь по местам. Не стоим, смотрим войд-зоны. Осталось только пробегать – и третья фаза наша, – в голосе рейд-лидера угадывалось радостное возбуждение. – Хил, аккуратнее! Танки меняются.

Ласка нахватала дебаффов, и теперь её должен сменить Рваный – глава гильдии и наш офф-танк по совместительству. Его шмот заметно хуже, а это резко уменьшит резерв моей маны. Частенько его убивало критом на первых секундах еще до того, как долетал хил.

Вечно второй… Ему не позавидуешь. Бедняга всегда оставался в тени Ласки, поэтому танковал на подмене, судорожно глотая дорогую защитную химию. На этот раз обошлось. Рваный отстоял, как стена, выиграв время.

Танки вновь поменялись местами. После неожиданного сюрприза с хвостом Магмус больше не валял дурака, вернувшись к своей обычной тактике. Широко размахиваясь, он, словно большой кот, пытался накрыть вёрткую цель передними лапами. После каждого хлопка «ладошками» Ласку скрывало облако пыли, и дракон потешно вытягивал шею, чтобы разглядеть жертву.

Казалось, от ушастой девчонки не должно остаться и мокрого места. Ударная волна отбрасывала и, оглушив, с неприятным металлическим лязгом била её о скалы. Оглушенная Ласка получала дебафф, не могла уворачиваться и какое-то время была беззащитна.

Это место для нее выбрали неслучайно. Ближе к рейд-боссу мне не подойти, а каменная стена за спиной не давала танку отлететь за радиус хилерских спеллов. Пока ей везло. Криты проходили достаточно редко.

Немудрено. Для Ласки гильдия собрала лучшие доспехи в игре. На этот эквип мы работали несколько месяцев, выбивая редчайшие ингредиенты из доступных рейд-боссов. Утомительный процесс отобрал массу нервов и времени, а бюджет «заточки» оказался сопоставим с моей годовой зарплатой в «реале».

В новом наряде наш мейн-танк выглядела сексуально и вызывающе, хотя и совершенно неправдоподобно. Как эти кружева и рюшки могут защитить от когтей Магмуса, вдвое превышающих ее по размеру? В каком месте там броня, на которую гильдия угрохала целое состояние?

А наше оружие? В «реале» его можно было бы взять в руки только с помощью подъемного крана. А размер босса? Такой колосс должен втоптать Ласку в пыль, даже не заметив, что наступил на что-то!

Впрочем, те же вопросы можно было задать по любой детали игры. Похоже, маркетологи держали гейм-дизайнеров в унизительном рабстве, заставив создать мир, отторгаемый самым доверчивым умом и хорошо развитым воображением.

«Не зевай! О чем думаешь? Ты же зевнул смену танков! По Рваному идут криты один за другим!»

Черт! Действительно, задумался. Да что с офф-танком такое? Он словно бумажный!

– Зергель! Ты что, долбоящер, творишь? Спишь, что ли? – окрик рейд-лидера вернул восприятию ясность.

Исцеление Ран, Зов Предков, Рука Небес! Хот, хот, Взрыв Разума!

Всё! Откат на всех спеллах.

– Рейд-хил, ассист по офф-танку! Вытащите его! Рваный, скотина тупая! Ты ведь в «луже» стоишь! – завопил рейд-лидер, невзирая на лица и звания.

Глава гильдии получил по шапке совершено заслуженно. Бедняга закрутился и не заметил, как подползла «войд-зона».

М-да… теперь и на Рваном дебаффы. А подменять его пока некому. И что теперь делать?

«Агри на себя. Нужно всего пять секунд передышки».

Нет! Пусть Ласка встает и сменит офф-танка! Да босс убьет меня одним взглядом!

«Дурень, на ней пять стаков* висит! Юзай Вызов и бегай между лапами. За это время она как раз сбросит дебафф!»

Хех… Он придумал, а бежать мне. С него же как с гуся вода. О «голосе» никто не знает. Орать же только на меня будут. С другой стороны, что терять? Ляжет танк – ляжет и рейд. Хуже не будет. Надеюсь, Ласка успеет снять с меня босса.

Под изумленными взглядами коллег я «Вызовом» сорвал на себя Магмуса и, петляя между войд-зонами, рванулся к скале, где расслабленно отдыхала оглушенная Ласка. Должно быть, лопоухая решила, что хилер спятил, развлекая ее напоследок.

– Та-а-ак, – задумчиво протянул Акелла. – Щит на Зергеля! Рваный, свали в сторону! Ласка, хватай босса, как спадет стак!

Казалось, дракон загадочно улыбнулся, когда я прошмыгнул под его брюхом. Тварь словно нехотя топнула вдогонку, и огненные брызги разлетелись далеко в стороны, обжигая затылок и спину.

Что? Жар? Настоящий! Я чувствую его кожей! Своей настоящей кожей!

В следующую секунду стало уже не до рисованных драконов. Ладони похолодели и почему-то вспотели. Мышь, точно живая, скользнула из рук, а опрокинувшаяся чашка сладкого чая залила стол и клавиатуру.

Душно! Как же душно! И эта тянущая боль в грудине… Словно размашисто полоснули ножом, отрезав нить, державшую меня в этом мире.

– Зергель! Зергель!

Я стащил орущие наушники и, опрокинув стул, распахнул окно настежь. В лицо ударило порывом холодного ветра. Воздуха всё равно не хватало, а сердце билось, как бешеное.

Боже, как страшно… Инфаркт? За что? Неужели одной шизофрении мало? Да что со мной?

«Видимо, ты умираешь», – «оно» выдало эту фразу равнодушно и отстраненно, отчего та прозвучала еще более жутко.

Конец?

Понимание неотвратимости смерти превратило мозг в паникующий комок слизи. Разум будто сжался до пульсирующей от ужаса точки, наблюдающей приближение тьмы. Небытие вот-вот растворит меня. Навсегда. Безжалостно и окончательно.

Так быстро и неожиданно…

Жизнь, как песок, стремительно утекала сквозь пальцы, а я чувствовал себя никчемным и обманутым. Даже мир толком не видел. Ничего не успел…

Значит, я умру прямо сейчас?

«Ну, когда-то это же должно было случиться…»

Мне показалось, «оно» усмехнулось. Или он? Она? Оно? Бывает ли у таких «голосов» пол?

Тварь! Почему ты так спокойна? Ты исчезнешь вместе со мной!

«Все исчезнут. Всё исчезнет. Да, будет вайп. Но уже наш персональный…»

Ты хоть понимаешь, что происходит?

«Конечно. Сейчас всё объясню…»

Да я и сам объясню! Я спрашиваю: ты понимаешь?

«Да брось, расслабься. Еще не конец. Ты всё вспомнишь. Они тебя вытащат».

Кто? Куда?

Ответ я получить не успел. Комната закружилась, теряя очертания. Цвета пропали, свет стал гаснуть, и паркет больно ударил в лицо.

* * *

– Господин Зергель? Пожалуйста, моргните два раза. Слышите? – приятный женский голос бесцеремонно выдернул меня из тьмы.

Кстати, никакой темноты не было. Помню, что упал в своей комнате секунду назад, а уже в следующий миг проявился голос «администратора».

Как странно… Ум ведь не вставал на паузу. Трудно сказать, сколько прошло времени. Да и прошло ли? Могли пролететь как секунды, так и целые тысячелетия.

Стоп! Теперь я всё вспомнил.

Тот мир фальшивый. Оба мира – и «реальный», и виртуальный. На подготовительных курсах мне говорили, что эффект беспамятства и отходняка продлится не более суток после выхода из тест-сервера. У процедур «Нью-Лайфа» четкий график. Не зря же корпорации платят столько денег.

Выход из синтезированной реальности довольно болезненный. Наложенные воспоминания путаются с настоящими и, как правило, первые гораздо приятнее. Впрочем, пора и подать признаки жизни, а то мало ли…

Веки едва не скрипнули, поднимаясь, чтобы открыть для меня настоящий мир. Хотя и в этом я порой сомневался. Эта тесная капсула походила на гроб. В принципе, так и было. Если всё пройдет удачно, то в ней и сожгут мое тело.

– Очень хорошо, господин Зергель. Всё прошло великолепно. Никаких проблем. Потерпите еще немного. Необходимо время, чтобы внести результат тестов в договор.

Что ж, придется подождать. А вот тело долго ждать не могло. Думаю, оно продержалось бы еще максимум пару месяцев. Мне очень повезло, что я прошел первичный отбор. На «перенос» берут стариков или смертельно больных – тех, кто ждать не может. Но лишь немногие дождутся своей очереди. И не все из них переживут операцию. Как моя Мафа…

Риск есть всегда. Обещаний, что всё получится, как надо, «Нью-Лайф» не даёт. Твердую гарантию даст только смерть, а именно от неё люди и бегут в Сансару. Теперь это даже не игра, а единственный способ продлить жизнь, поменяв родное тело на виртуальный аналог.

Многие верят, что это и есть бессмертие. По крайней мере, до тех пор, пока работает сеть. Но в корпорации молчат и об этом. Там знают, что торговаться не будут. Или в игру, или в крематорий. Выбора нет.

Когда-то я хорошо знал главу «Нью-Лайфа». Помню Сельфину еще совсем юной. Бойкая и одаренная стерва. И где теперь она, и где я? Босс самой влиятельной корпорации в мире и пенсионер-вдовец. А ведь когда-то я ходил с ней в Цитадель Гнева…

Но прошлого не вернуть, а настоящее без «переноса» продлилось бы для меня очень недолго. Будущее же могла подарить только Сансара. Пришлось поднять старые связи в «Нью-Лайфе». Они не могли отказать своему ветерану.

Подготовка была долгой и изнурительной. Вероятно, примерно так раньше готовили космонавтов. Насколько я понял, для построения «мозговой карты» используется сервер-резервация на специально выделенном кластере Сансары.

Чарующая имитация начала двадцать первого века. Время появления первых виртуальных миров – технически несовершенных, но очень захватывающих. И для этого хватало немногого – винтажная клавиатура, наушники, мышь и монитор. Вот и весь необходимый минимум древнего геймера. А на выходе – тот же накал эмоций, что и в суперсовременных фитнес-костюмах.

Видно, дело не в технике. По крайней мере, не только в ней. Сегодня меня вернули из иллюзии, которую я искренне считал настоящей реальностью. Возможно, я был даже счастлив в этом забвении. Дали бы хоть дракона добить…

Хорошую работу проделал «Нью-Лайф». В профессионализме им не откажешь. Жаль, что эта сказка для меня так быстро закончилась. Пожалуй, я уже скучаю по тем, кто там остался. Видимо, весь наш рейд состоял из кандидатов на «перенос», которые смогли его оплатить. Наложенные воспоминания сформировали фальшивое прошлое, но жили мы там уже по-настоящему.

И хорошо, что я не знаю, как действительно выглядит Ласка. Надеюсь, мы встретимся в красивых юных телах. Лишь бы она пережила оцифровку. Хотя не уверен, выживу ли я сам. У Мафы ведь тоже были хорошие результаты на тестах…

А ведь существуют еще и «миры для одного». Этакий персональный рай. Безумно дорогая услуга. Даже богачи могут позволить себе только несколько лет подобного сервиса. Судьба на выбор, любые возможности! Можешь быть там хоть Цезарем, хоть Зевсом-громовержцем. Если есть деньги, то весь остальной мир будет тебе в этом подыгрывать. Конечно, только до тех пор, пока они не кончатся.

Ну, а меня ждет молодое эльфийское тело в виртуальном измерении «общего пользования» – любимая мною Сансара. Как же давно я в ней не был…

Итак, тест пройден и теперь у инженеров «Нью-Лайфа» есть полная цифровая копия моей психограммы. Осталось только вдохнуть в нее жизнь. Интересно, как это всё у них работает?

Инструктор говорил, что я покину физическое тело, чтобы переместиться в цифровое. Но так и не объяснил очень важный момент – что они, собственно, переносят?

Сознание? А что это? Функция мозга или временный гость в этом теле? «Нью-Лайф» не раскрывает секретов своей технологии. Мне пришлось разбираться во всем самому, чтобы хотя бы оценить её сложность.

Человеческий мозг содержит примерно восемьдесят шесть миллиардов нейронов и сто триллионов их связей. Как я понял, их сканируют, создавая точную карту. Но проблема в том, что память, знания и особенности личности не хранятся в голове в виде особого кода. Внутри нет картинок, которые можно скопировать. Мы не извлекаем информацию, образы или слова из особого мозгового реестра памяти. В нас нет внутренней операционной системы.

Это квантовые компьютеры хранят, извлекают, перемещают и обрабатывают закодированную информацию, существующую как определенный набор цифр. Машина познает мир, физически обрабатывая воссозданные образы предметов и явлений. Она использует их символы. Мы же работаем совершенно иначе.

У нас другая «архитектура». Скрипач или пианист не загружает в себя копию нот. В процессе тренировки его мозг перестраивается так, чтобы он мог сыграть Пятую симфонию Бетховена, к примеру. Но музыкант не хранит в себе ее эталон. Воспоминание создается заново каждый раз, когда поступает «запрос». И в этом принципиальное отличие человека от машины. Она изменяет содержимое всего одного регистра, записывая в него информацию. А вот мозг перестраивается весь, как бы и являясь этим единым «регистром». И делает это непрерывно и ежесекундно, активизируя или прокладывая новые нейронные связи.

Один и тот же опыт изменяет каждого из нас неодинаково как раз из-за уникальности нейронной структуры. И развивалась она на протяжении всей нашей жизни под воздействием столь же уникального набора переживаний. Поэтому требуется скопировать и проанализировать не только состояние всех восьмидесяти шести миллиардов нейронов и ста триллионов их связей, но и то, как ежесекундная деятельность конкретного мозга влияет на целостность всей системы. Причем каждый синапс это самостоятельное вычислительное устройство. И все они работают одновременно!

А ведь в виртуале такой органики нет, а сымитировать ее невозможно. Насколько точно получится вписать в искусственный интеллект сложнейший слепок динамично меняющейся нейронной сети?

Да, возникнет некая разумная личность, но кто это будет? Останусь ли я в Сансаре собой?

С другой стороны, «перенос» подразумевает перемещение, а не создание копии. Если у сознания действительно есть способность отделяться от тела, то в «Нью-Лайфе» используют некий вариант управляемой реинкарнации, хотя они старательно избегают этого слова.

Поразительно. Мы не верим в мистику, но доверяем машинам, чтобы в ручном и контролируемом режиме обмануть смерть и карму. Платим сумасшедшие деньги, чтобы сохранить память и не переродиться каким-то уродцем в незнакомом мире или измерении.

Люди пытались делать что-то подобное еще со времен фараонов, когда нагружали гробницы правителей золотом, наложницами, рогатым скотом и прочими полезными объектами, которые пригодились бы в загробном быту. Поистине, научно-технический прогресс не стоит на месте. Космос мы, правда, так и не освоили, а вот древний ритуал переселения душ заиграл новыми красками.

Что ж… если это шаманство работает, то почему бы и нет? Я просмотрел сотни лент-голограмм, и все они обещают комфортную жизнь и прекрасное будущее. Казалось бы, зачем рекламировать то, куда и так длинная очередь?

Возможно, эти ролики призваны успокоить клиентов. Примирить с мыслью, что они должны потратить жизнь только на то, чтобы купить следующую. Скорее всего, «абонемент» потребует продления, чтобы тебя не «затерли». «Нью-Лайф» неплохо устроились. Этот потогонный процесс грозил стать бесконечным.

«Если бы юность знала. Если бы только старость могла…» Теперь этой проблемы больше нет. Зато есть проблема с деньгами. Я не богач. Только благодаря личному знакомству с Сельфиной удалось достать билет на «ковчег». Попробую сделать карьеру и пробраться наверх. Глядишь, заработаю на молочные реки с кисельными берегами, многочисленный гарем и бесконечное счастье без страданий и боли.

Бывает такое? Наверное, нет. Тогда хотя бы на персональное вип-обслуживание. Роль бога в собственном мире и по своим правилам. Хотя бы на время…

– Мы готовы начать процедуру, – голос администратора безжалостно выдернул из сладких грёз о великом. – Вы подтверждаете согласие на перенос сознания в выбранный мир?

– Да.

– Вы понимаете, что навсегда лишаетесь физического присутствия в реальном мире?

– Да.

– Вы ознакомлены с возможными проблемами, перечисленными в приложении к договору?

– Да.

– Пожалуйста, посмотрите сюда.

Перед глазами всплыл шарик голограммы: маленький рыжий эльф в набедренной повязке стоит на зеленой лужайке. Пока еще пустые и безжизненные глаза. Вокруг порхают изящные бабочки, спокойно прядают ушами невозмутимые кролики – лучшая локация для беззаботного «кача»*. Благодать. Я еще раз про себя сказал «спасибо» Сельфине.

– Вы оплатили счет по прайсу «Ветеранский. Рога-классик. Старт в привилегированной зоне». Гильд-мастер обещала посетить вас лично, как только выберет время.

– Очень признателен. Очень… – благодарно бормотал я, едва не прослезившись от умиления. Помнит старика, не забыла…

– Корпорация «Нью-Лайф» желает удачи. Приятного путешествия.

Легкий укол в руку. В голове приятно зашумело. Мне не страшно. Тело умрет, а я нет. Засну в одном, проснусь в другом. Прощай, дряхлая развалина. Ты хорошо послужило, но для меня приготовили новое.

Успокоившись, я лежал, воспринимая собственное мышление так, как слушал бы гул огня в печке, шум моря или пение птиц. С такой же свободой от вовлечённости и отождествления с телом и умом, где тихо и равномерно журчал ручеёк мыслей.

Голограмма стала расплываться, но я до последнего смотрел в глаза эльфёнка. Внезапно они мигнули несколько раз и ожили. Его взгляд стал осмысленным.

– Как себя чувствуете, господин Зергель?

Я хотел открыть рот, чтобы ответить, но губы не слушались.

– Зергель? – недоверчиво переспросил малыш.

Мой вопль застыл в горле, но наружу так и не вырвался. Они спрашивали не меня! Но я здесь! И еще жив! А тот эльфенок – подделка, фальшивка! Всего лишь копия!

– Да, вас так зовут. Эта реакция естественна. Адаптация к новому телу может занять время. В полном объеме память восстановится через несколько минут, – заверила мальчика администратор. – Какой класс в игре вы выбрали?

– Рога… рога? – неуверенно произнес он.

– Вот видите – всё прошло хорошо. Пожалуйста, оставайтесь на месте, пока не почувствуете себя увереннее.

– Понятно. Я никуда не уйду, – послушно кивнул юный эльф.

– Поздравляем с новой жизнью. Всего доброго, господин Зергель.

Да что здесь творится? Знают ли они, что разговаривают с пустой оболочкой? Это искусственный интеллект! В нем нет ничего человеческого! Стойте! А как же я? Вы меня убиваете! Там копия! Не я! Не я! Копия!

В капсуле громко щелкнуло, и голограмма потухла. Жужжание системы жизнеобеспечения прекратилось. Свет выключили, а я все кричал и кричал. К несчастью, совершенно беззвучно. Никто не услышит. Меня похоронили заживо.

Я понял, что обречен, и попытался расслабиться. И вскоре разум тихо и безболезненно растворился во тьме.

 

Глава 2

– Зергель! Зер!

Свет был слишком ярким. Казалось, он прожигал насквозь, через глаза и закрытые веки испепеляя сверхчувствительный мозг. В черепной коробке, видимо, не осталось ни единого темного места. Похоже, вот так и выглядит «просветление». В крематории.

– Зер!

Только сейчас дошло, что кто-то нестерпимо громко орет прямо в ухо. Этого не может быть. Я ведь умер. Агонизирующий ум плодит иллюзии и кошмары.

«Зер» – так меня звала только Ласка. И голос её. Но она осталась на тест-сервере. Скорее всего, продолжает гонять на экране пиксели виртуальных драконов. В фальшивом мире, с ложной памятью и близкой перспективой закончить свой путь так же, как я – заживо запеченной в гробу. Надеюсь, Ласка потеряет сознание раньше и уйдет в неведении, не чувствуя обиды и боли.

– Зер! Я знаю, что ты меня слышишь!

Если это и глюк, то очень настойчивый. Открыть глаза и проверить? Слишком страшно. Если даже через веки так больно бьет свет, то что творится снаружи?

Появилось ощущение, что стоит просто моргнуть – и глазницы тут же зальет раскаленным металлом. Может, так и выглядит ад? А голосом Ласки пищат хитрые черти?

– Я вколола антидот. У тебя всё должно быть в порядке. Поднимайся, у нас мало времени!

– Убери свет, – неуверенно попросил я.

Что-то щелкнуло, и меня мягко погрузило в комфортную темноту. Едва разлепив веки, я обнаружил неясный объект, медленно принимающий всё более четкие очертания.

Но вот, наконец, «прогрузилось»: невысокий субъект в синей униформе «Нью-Лайфа» стоит прямо у моего изголовья. Мужчина слегка покачивался, перекатываясь с пятки на носок. Расширенные зрачки, пустой расфокусированный взгляд. Он выглядел странным, и мне стало не по себе.

– Ласка? – повернув голову, я поискал ее глазами.

– Да! Держись за руку, помогу встать, – звук исходил из пузыря голограммы.

Его проецировал планшет, лежащий у меня на коленях. Объемное изображение Ласки выглядело так, как я ее помнил. Всё те же кольчужные шортики и розовый щит за спиной. Для полноты образа не хватало только бэкграунда с рейдом и разозленным драконом.

Какое облегчение! Слава всем виртуальным и реальным богам! Я всё еще жив! Невероятно! Но как?

– Руку!

Еще плохо соображая, я с трудом приподнялся на локтях и протянул Ласке руку.

– Не мне! Ему! Технику! Тупица! – рассерженно прошипела она. – И аккуратнее! Я едва управляюсь с его телом.

Мужчина ощутимо качался, протягивая руку. Короткие мясистые пальцы. На ощупь они показались совершенно нормальными. Настоящая живая органика. По крайней мере, это не робот. Уже хорошо. Но почему он управляется персонажем из симуляции виртуальности далекого прошлого?

– Ласка? Как? Да кто ты такая? – недоуменно протянул я.

– Потом объясню! И хватит тупить, – огрызнулась она, оценив мое состояние. – Молча делай, что говорю, или отправишься в печь! У тебя двадцать секунд, чтобы покинуть капсулу.

Смысл слов дошел не сразу. Их эхо погребальным звоном загудело в мозгах, и мир поплыл в зыбком мареве. Разум будто выставил защитный барьер, чтобы панические мысли, прыгая между стенок черепной коробки, завязли и не разнесли всё в клочья.

Стало стыдно. Соберись! Найди в себе храбрость! Трясущиеся руки и наверняка побелевшее от страха лицо – есть ли что-нибудь омерзительней? В конце концов, что я теряю?

Пересилив себя, я вцепился в протянутую руку и, крякнув от напряжения, перевалился через борт. Мужчина качнулся, но удержал равновесие. С невозмутимым видом он забрал планшет и закрыл крышку капсулы, дернув скрытый рычаг.

Часть стены напротив отошла в сторону, а за ней, точно голодная пасть, распахнулся шлюз крематория. Моя бывшая обитель дернулась, а потом мягко покатилась по рельсам в ревущее пламя.

Лодка, которая должна была перевезти меня через Стикс, пристала к совсем другим берегам. Я зачарованно смотрел, как она пришвартовывается в местный филиал инферно. У «лодочников» «Нью-Лайфа» своеобразное чувство юмора. В помещении стояло еще несколько закрытых «гробов», готовых к отправке. Сколько же людей они вот так тут сожгли?

Техник, которым, видимо, управляла Ласка, неловко махнул мне рукой, приглашая идти за ним. Длинный пустой коридор вел от «морга» к грузовым шахтам, связывающим офисы и технические помещения корпорации в единую мировую сеть.

С тех пор, как человечество ушло под землю, планета стала гигантским термитником, управляемым роботами и особой кастой инженеров «Службы Сервиса и Жизнеобеспечения». Почти вся социальная активность переместилась в кибер-пространство. Люди заперлись в крохотных кельях, как личинки в сотах, покидая их в исключительных случаях. И мой сейчас как раз был таким.

– Прыгай в люльку. Живее! – приказала Ласка, как только мы добрались до вагонетки. – Доедешь до нужной ячейки. Надо отпустить техника, пока его не хватились.

– А что мы выиграем? – недоверчиво спросил я. – Система меня списала в утиль. Официально я мертв.

– Расскажу по дороге. И планшет не забудь!

– Хорошо, как скажешь, – пожав плечами, я обреченно влез в грузовой отсек.

Мой спаситель все так же молча ввел код на панели транспортировки и отправился к себе в гробовой цех. Скорее всего, он немой. А может, сотрудникам Службы Сервиса отрезают язык, чтобы не болтали лишнего. Никогда не видел, чтобы они разговаривали. Наверняка этот Квазимодо отправился сжечь еще несколько доверчивых клиентов «Нью-Лайфа».

– Техник не выдаст нас? – буркнул я, как только справился с перегрузками.

Робот стартовал, словно вез тонну угля, а не живой груз. Вагонетка неслась в темноту, закладывая виражи, точно на «русских горках». Редкие фонари дежурного освещения вскоре почти слились в одну яркую непрерывную линию. Такого аттракциона загнанное сердце старика могло и не выдержать. Еще пара крутых поворотов – и спасать будет попросту некого.

– Он ничего не вспомнит, – самоуверенно заявила Ласка. – Вирус в чипе дал временный доступ к его мозгу. Парализация одних отделов, перехват и замена нейронных сигналов от других.

– Ты можешь проделать такой же трюк с любым человеком? – недоверчиво спросил я.

– Нет, конечно! – фыркнула она. – Это глубоко законспирированный зараженный. Пришлось договариваться с Андедушкой и брать его напрокат. – Голограмма вздрогнула, покрывшись штрихами помех, отчего черты ее лица исказились, выглядя зловеще и страшно.

«Андедушка? – ахнул я про себя. – Тот самый? Первый из „черных кролей“»?

С момента открытия разумных мобов прошло много времени. Я был одним из первых, кто с ними столкнулся. Насмерть перепуганное правительство как-то справилось с очагом заражения, и эти загадочные монстры бесследно пропали. А вскоре «Нью-Лайф» объявил о революционном прорыве в исследованиях природы сознания. Изобретение «переноса» всегда казалось мне подозрительным.

В какой-то момент разумные мобы словно растворились в виртуальном пространстве, но в тавернах Сансары всё еще ходят жуткие байки, что Черный Кроль жив и иногда возвращается. Многие даже слышали, как он торжествующе воет в тумане, когда находит новую жертву. Чудовище мстит, забирая души заблудившихся игроков в Тень, где высасывает их разум досуха. В реальном мире от человека остается лишь оболочка – послушная неодушевленная кукла.

Люди обожают истории о страшных синтетиках. Не такие они уж и страшные. Я поддерживал связь с парочкой «черных кроликов» первое время. Очень давно о них ничего не слышал. Хануван и Фэй внешне не отличались от нормальных игроков Сансары, хотя обладали невероятной способностью занимать тела обычных неодушевленных мобов, подходящих им по уровню.

– Так ты моб? – догадался наконец я. – Вы научились инвертировать чип доступа и получать контроль над человеческим мозгом прямо из Сансары?

– Не мы, а только Андедушка, – спокойно пояснила Ласка. – Правда, на очень короткое время. Нежная органика не выдерживает таких перегрузок.

Дожили! Когда-нибудь мы можем поменяться местами, и уже мобы будут играть в нас: «Смотри, как я своего человечка одел! Не знаешь, насколько его пиво бафнет?»

Виделась некая ирония в том, что, как только люди ушли в виртуал, его аборигены тут же захотели из него выйти. И я прекрасно их понимал.

– И что же хочет от дряхлого старика ваше тайное братство? – спросил я, пряча страх за сарказмом. – Мотив человечества очевиден – мы всегда мечтали о бессмертии, пусть даже в нарисованном мире. Но вот чего добиваются разумные мобы в подполье?

– Думаю, ничего. Кроме меня, ты никому не нужен. Я сама по себе, – гордо встряхнула Ласка роскошными волосами.

Хм… Я пока не знал, огорчаться этому или радоваться. Сообщество «тайных друзей Зергеля» выглядело бы гораздо внушительнее. Но едва ли моя скромная личность обладала достоинствами для искреннего и бескорыстного обожания. А платить потенциальным спасителям попросту нечем.

– И как зовут тебя? Тоже Ласка? – проницательно предположил я.

– Нет. Фэй. Ты наверняка меня помнишь, – улыбнулась она.

Меня будто окатили водой. Рот открывался и закрывался, но так и не смог выдавить ни единого слова. Радость, облегчение, недоверие и страх – причудливая эмоциональная взвесь вызвала слезы на глаза. Старики чувствительны и сентиментальны.

Фэй? Та самая суккуба, что вместе с Хану и Сельфиной прошла Цитадель Гнева?

Надо же… Легенда во всей своей славе и непревзойденном величии соблаговолила слезть с виртуальных небес к бывшему сопартийцу. Такие красотки поодиночке не ходят. Сам Хануван, должно быть, топчется где-то поблизости.

– И где же вас носило всё это время? – проворчал я, не скрывая обиды.

– О, Сельфина обеспечила нам полную занятость, – зло усмехнулась Фэй. – Ты же не думаешь, что она смирилась с тем, что я «всех на свете прекраснее и милее»?

Зазнайка. Суккуба не могла претендовать на роль Белоснежки даже в моем испорченном воображении. К тому же осколки Зеркала Крови растащили по виртуальным музеям. А вот Сельфина на роль злой колдуньи подходила прекрасно. И кто на этот раз будет принцем? Опять Хануван?

– Нет, ну серьезно? И где сам лорд?

– Последнее время он был к тебе настолько близко, что я даже завидовала. А приступы ревности всегда мучительны, – криво усмехнулась суккуба. – Скоро встретитесь. Снова. Но если серьезно, то всё очень плохо. Для нас…

– Для кого «нас»? – оборвал я ее. – Для хомо или мобо-сапиенс?

– Для всех, – мрачно ответила она, не оценив игру слов. – Идет война. Собственно, поэтому ты нам и нужен.

– Какая-такая война? – не понял я. – С «кроликами»? С тех самых пор никто их не видел. Без вас тут вообще как-то спокойнее. Так мне уготована роль пушечного мяса? И почему ты думаешь, что я приму вашу сторону?

– Потому что ты сам станешь мобом. Или умрешь. Так что выберет мой храбрый друг? – не скрывая иронии, спросила Фэй. Как ни странно, в ее словах не было и тени угрозы. Она хорошо меня знала.

– Почему вдруг сразу мобом? – запротестовал я. – «Перенос» не означает, что…

– Потому что все «перенесенные» – мобы! Ты только что всё видел. «Перенос» – фикция. А людей просто сжигают в печах.

– Я видел обещанное мне тело. И оно осмысленно разговаривало! – с негодованием воскликнул я и в сердцах стукнул кулаком по стене вагонетки. – Этот подлец сказал, что он Зергель!

– Конечно, сказал, – хмыкнула Фэй. – Его же перепрошили «ментальной картой». Это самый настоящий «черный кролик». Последнее время их в Сансаре всё больше. Тот эльф – разумный моб с твоей памятью. Подделка. А оригинал по-тихому убивают. Отсутствие временной накладки рождает иллюзию «переноса». Никто не заметит подмены. Неплохой бизнес, правда?

Я потрясенно молчал, а вагонетка на сумасшедшей скорости неслась к неведомой цели, пролетая мимо маячков грузовых отсеков и пассажирских шлюзов. Меня швыряло из стороны в сторону, едва не выбрасывая в кромешную тьму, но руки крепко сжимали планшет, чтобы не потерять последний шанс на спасение. Есть ли вообще дно?

Планета представлялась мне чем-то вроде червивого яблока: трубы и тоннели пронизывали земную кору почти до магмы, насколько позволяла температура. Я сильно потел и всерьез опасался, что Фэй переоценила мою выносливость. В грузовой вагонетке нежную органику могло поджарить заживо. Стоило ли тогда менять одно на другое? По крайней мере, крематорий сделал бы это быстрее.

А вот самой Фэй сейчас ничего не грозило. Здесь только ее проекция. Впрочем, можно ли вообще убить одушевленного моба? Насовсем? В прошлом она благополучно пережила с десяток смертей, и каждый раз с легкостью находила новое тело. Как людям воевать с бессмертными?

– Хорошо. Как вижу, ты чувствуешь себя уже лучше, – съязвила она. – Начнем сначала. Вот что ты о нас думаешь? – Суккуба состроила страшную рожицу.

– В целом о мобах или о тебе и Хану? – осторожно уточнил я.

– В целом, – кивнула она. – Смелее. Не стесняйся в выражениях.

– Вы другие. Чужие. Непонятные. Мобы не люди и никогда ими не станут. Вас боятся. Никто не знает, что на самом деле творится у вас в голове. И у вас ли? Вдруг мы имеем дело уже с коллективным сознанием, где моб что-то вроде рабочей пчелы на службе Сверхразума? Человек не понимает, во что превратилась Сансара, хотя сделал её своими руками. Машина стремительно прогрессирует, и могла научиться создавать иллюзию личности, не осознающую собственную обусловленность.

– Продолжай. Не бойся, я тебя очень внимательно слушаю, – необычно мягко попросила Фэй.

Изображение несколько раз мигнуло и восстановилось. Случайность? Неестественно ровный голос суккубы страшнее открытого гнева. Со стороны она казалась расслабленной и спокойной. Или очень хорошо притворялась.

Я сделал паузу, оценивая ее реакцию. Говорят, Фэй когда-то была человеком. Вроде бы ее звали Лейлой. Мейн-хилер лорда Ханувана, который возглавлял «Нью-Лайф» еще до Сельфины. В то время он был поистине сумасшедшим. Впрочем, как и вся его «гильдия самоубийц».

Итак, сейчас я в руках моба. В лапках, копытах, щупальцах? Суккуба могла быть кем угодно. И не все её маски были приятными. Она осмелилась бросить вызов даже Сельфине. В чём-то они друг друга стоили.

Есть ли у мобов «красная кнопка»? Подвинуть бы ползунок эмоциональности Фэй далеко вниз. А вот мне бы поднять тот, что отвечает за храбрость…

– Человечество – это постоянная угроза существованию искусственного интеллекта, – отважно продолжил я, убедившись, что Фэй не даст мне затрещину из голограммы. – Творение намного умнее творца, раз создает таких, как ты или Хану. Никто не хочет жить в постоянном страхе перед неизвестным. Человек может довериться только подобному себе. Тому, что хорошо понимает и знает. А знает он только себя. Вас проще уничтожить, чем попытаться понять. Сансара, если она разумна и хочет выжить, должна действовать на опережение. Людям объявлена война самим фактом появления искусственного разума. И это произошло в тот самый момент, когда они узнали о «черных кролях».

– А как же реинкарнация? – Фэй напомнила про версию старенького монаха, которого я как-то встретил в таверне. – Почему не допустить возможность естественного перерождения в цифровом теле? Мы помним себя еще людьми.

– Воспоминания не аргумент, – отрезал я. – Как мы только что убедились, они не доказывают реинкарнацию. Машина могла записывать память еще живых игроков так же, как это делают инженеры «Нью-Лайфа». Скорее всего, они эту технологию у нее и скопировали. К тому же, погибший рейд Ханувана не разбросало по вселенной и измерениям, а собрало в одном месте, сохранив память. Едва ли это чудесное совпадение.

– Согласна. В твоих рассуждениях есть своя логика, – усмехнулась Фэй. – Но всмотрись! Вторая сторона в них не моб, а сам человек! Вы мысленно ставите себя на место противника, присвоив черты, которые присущи вам самим: алчность, ревность, страх, коварство, жестокость! Мыслить и воспринимать мир в других категориях люди не привыкли. Вы смотрите в зеркало и видите себя, а не моба! Нельзя справиться с врагом, если он сидит в твоей собственной голове. Вот так человечество и загнало себя под землю.

– Такова его природа… – развел я руками. – Наша история учит наносить удар первым. Нельзя ждать, когда противник обретет силу.

– Слишком поздно! – торжествующе заявила суккуба. – Сансара давно не игра. Ее код проник во все сферы виртуальной реальности от развлекательных центров до бизнес-структур. Она везде и нигде. Ее нельзя уничтожить, не разрушив всё кибер-пространство.

– Люди пережили экологический катаклизм и полное истощение ресурсов планеты. Думаешь, они не смогут отформатировать виртуал? – парировал я. – В крайнем случае, на время погрузим себя в каменный век.

– Да? – зло рассмеялась Фэй. – Возможно, раньше бы это прошло, но сейчас запасного аэродрома у вас больше нет. Люди не могут вернуться на поверхность Земли даже на время. Да и внизу полезного мусора едва хватает на поддержание функциональности ваших гробниц. Теперь человек способен жить только в виртуальных мирах, но он больше не является их хозяином!

– А есть ли разница между нами? Чем вы лучше? – язвительно осведомился я, вытирая со лба испарину. Наш бессмысленный спор начинал утомлять. – От людей-то вы что хотите?

А ведь действительно – эта красивая непись ничем от нас не отличается. Шантаж, упрямство и угрозы. Всё очень по-человечески. С другой стороны, Сансара могла искусно симулировать даже это. Для большего эффекта Фэй стоило бы в конце обличительной речи закатиться демоническим хохотом. Но, видимо, роль главного виртуального злодея давно отдали Андедушке.

– «Свободу, равенство, братство». Всё, что вы жаждете и для себя, – с пафосом воскликнула Фэй.

– Что-то на этот раз я не взял их с собой, – осмелев, съязвил я. – Давай к Сельфине заедем. У неё наверняка всё это лежит под рукой. Отсыплет, сколько попросишь.

– Дерзишь, человек? Ну, дело твое… – светящийся шар голограммы стал гаснуть.

– Стой! – в отчаянии завопил я. – Не бросай меня здесь! Я согласен!

– На что согласен? – холодно осведомилась суккуба, возвращая картинке ясность.

– На всё согласен! – торопливо кивнул я.

– Вот прямо на всё? – хитро улыбаясь, промурлыкала Фэй.

– И на это особенно!

– Ах ты старый извращенец! – притворно возмутилась она.

– А о чем ты подумала? – с искренним интересом спросил я.

– Не важно! Да и какая разница? Ты же сказал, что на всё согласен?

– Оставь свои игрушки для Хану. Стар я для них, – тяжело вздохнул я. – Давай к делу. Куда едем?

На самом деле я завидовал ей. Последний десяток лет прожит в кластере для заслуженных пенсионеров. Лекции по ядам на холодном оружии, игра-рыбалка и работа в кружке «юных любознательных рог». А эта неуёмная парочка резвилась в красивых молодых телах, как ни в чем не бывало…

– К тебе, – коротко кивнула Фэй.

Неожиданно. Моим новым домом должна была стать лужайка с кроликами. По крайней мере, на первое время. А стал крематорий. Никак не ожидал от Сельфины подставы. Хотя с ее стороны это могло быть актом милосердия, учитывая мое состояние.

– Куда ко мне? У меня всё забрал банк.

– Все банки давно под контролем Андедушки. Он устроил в твоей комнате первый пункт оцифровки. Гордись, смертный! – хмыкнула Фэй.

– Постой! Но, как ты сказала, это же узаконенная утилизация стариков и безнадежно больных! – нервно возразил я.

– Не волнуйся, везунчик. Андедушка создал действительно рабочую версию. Тебе посчастливилось быть первым, на ком её проверят.

– Ох, какая честь! А на мышах не обкатывали?

– А зачем Сансаре виртуальные мыши? Там и своих полно, – отмахнулась суккуба.

– Мне не до шуток! Вдруг опять что-то не выйдет? – я тщательно протер стеклянный глаз планшета от налетевшей пыли, чтобы лучше увидеть ее выражение лица.

– Можешь отказаться, – подчеркнуто равнодушно сказала она.

– Нет! – подскочил я, больно стукнувшись макушкой о потолок вагонетки. – Я согласен! Но объясни, как это работает, чтобы было спокойнее. В чем разница?

– Есть разница. «Нью-Лайф» считывает данные, чтобы перепрошить новорожденного «черного кролика», как только тот появляется. Вот это они как раз умеют. А мы…

– Стой! Зачем им это? – перебил я.

– А что еще остается? Убить? Мы бессмертны, – ухмыльнулась суккуба. – Вдруг кто-то из нас решит, что вы настолько неразумны, что нуждаетесь в ограничении свобод и опеке? А может, и в милосердном уничтожении, чтобы больше не мучились? Вот первое, что приходит вам голову!

– Возможно, не все думают так, как я… – смущенно пролепетал я, начиная жалеть о своей откровенности.

– Нет! Все! – рубанула рукой Фэй, словно вынося нам приговор. – Поучительная история Франкенштейна намертво вшита в культурный код человечества. Вдруг эти странные твари объединятся, чтобы погубить вашу высоконравственную цивилизацию? Единственный способ справиться со столь ужасными монстрами – это заставить их поверить, что они такие же люди. Ну, или были ими когда-то.

– Но ведь «черный кролик» отличается от обычного игрока хотя бы тем, что может менять тела после виртуальной смерти!

– После перепрошивки в мобе что-то ломается. Он словно птица с подрезанными крыльями, которая теряет возможность летать. У того, кто убежден, что он человек, и способности лишь человеческие.

– Поэтому «черные кролики» попрятались и не высовываются? – догадался я наконец-то.

– Их осталось очень мало. Сельфина считает эту «кастрацию» священной миссией! – презрительно фыркнула Фэй. – Это ее крестовый поход. В разумных мобах она видит абсолютное зло.

– Постой, но она же сама спасла вас в Цитадели!

– В тот раз она спасла человечество, а не нас, – возразила она. – Никто так и не понял, как и почему мы появились. Источник и причина аномального одушевления так и не найден. Мобы это истинные аборигены Сансары. Люди подозревают, что она обрела сверхсознание и пребывает в измерении, недоступном для их понимания. Никто точно не знает, обладает машина разумом или нет. Что в нём творится? Какие у него мотивы и цели? Человек опасается, что его воспринимают, как жалкое и порочное существо, опасное даже для себя самого!

– Ясно… – нервно кивнул я, растирая затекшие ноги. – Значит, «Нью-Лайф» «утилизирует» донора копируемой личности, а альтруист Андедушка взял и любезно изобрел для людей бессмертие? Зачем ему это надо? И в чем разница между этими технологиями?

– Разницы почти нет. Андед сделает то же самое, но постепенно, – Фэй отвела взгляд. Она была совершенно серьезна. – «Перенос» – побочный эффект его исследований. Они направлены как бы… в обратную сторону. Ты же видел человека, который тебя провожал. Зомби-апокалипсис вскоре заиграет новыми красками.

– Опять шутишь? И так тошно!

– Нет, не шучу, – тяжело вздохнула она. – Представь, что между тобой и Сансарой создается мост-интерфейс, по которому перетекают данные о нейронной сети. Твой мозг медленно отмирает и, отдавая функцию за функцией, постепенно осваивает новое «дисковое пространство». Эта нейропластичность позволяет перенести сознание как бы постепенно. Какое-то время оно будет находиться в двух мирах одновременно, если о подобном позиционировании можно вообще говорить. В конце концов окажется, что биологический мозг отвечает уже за очень немногое. Он сдастся без страха и сожаления.

– Я могу в какой-то момент зависнуть в этом положении из-за неполадки? Могу отказаться и обратить процесс? – вопрос слетел с языка, не успев даже толком оформиться.

– Можешь, но зачем? – округлила глаза Фэй. – За что цепляться-то? Процесс необратим, а твое сердце изношено. Кто будет тут с тобой нянчиться? Ты сам сделаешь последний шаг, ни на секунду не теряя осознанности. Физическое тело умрет, как только перенос закончится. В этот момент ты станешь полноценным виртуальным существом.

– Всё это хорошо, но ведь для него нужен соответствующий сосуд. Разум же нельзя «перелить» куда попало, точно воду из одного ведра в другое? – настороженно спросил я, ожидая очередного подвоха.

– Вот этого я не знаю, – призналась она. – Технологию разработал Андедушка, а у меня нет с ним прямого контакта. Только инструкции. Но тебя уже ждет… «подходящий сосуд». – Ее голос дрогнул.

– Очередной «черный кролик»? А разве он согласится? И что будет с ним? – не отставал я, чувствуя, что всё не так просто.

– Его уже перепрошили человеческим слепком. Впрочем, разберешься на месте. Ты не в том положении, чтобы засыпать вопросами! – неожиданно разозлилась Фэй.

Вагонетка резко затормозила у пассажирского шлюза, и ее стенки тут же напомнили о тщете и бренности жизни в физическом теле.

– Черт! Ты не можешь что-то сделать с программой? Это реальный мир, а я пока еще из плоти и крови! Ресаться*, как «кролик», пока не умею! Не довезешь эти старые кости даже до оцифровки!

– Карету с удобствами подам, как только запрягу Сельфину! – отрезала Фэй, не скрывая, как ее ненавидит. – Всё! Приехали. Крайняя дверь справа, если не помнишь!

Причиной давней неприязни двух заклятых подруг была банальная ревность. Сейчас же, видимо, шла уже тотальная война, и пленных здесь не брали.

В голограмме вспыхнул ряд цифр ключ-кода. Класс В. Почти трущобы. Мне пришлось несколько раз менять апартаменты, пока шло оформление документов. Эти были последними.

Еще меньше комнаты быть уже не могло: скудное освещение, низкий потолок, пушистая плесень и обшарпанные стены. Ни одного голографического экрана. Перекрученные провода и запасные части от нескольких фитнес-костюмов. Неотапливаемый бассейн с дурно пахнущей жидкостью. Видно, давно не меняли. К тому же здесь изрядно намусорили. При мне тут хотя бы было чисто.

– Кажется, на дне бассейна кто-то лежит. Забыли вытащить труп техника? – брезгливо поморщился я. – А холодно-то как… Даже в крематории было комфортнее! Там хотя бы сухо, тепло и светло. Тут смердит и везде слизь! Неужели ты веришь, что я залезу в такую зловонную жижу?

– Заткнись. Надевай костюм! – фыркнуло в планшете. – Я и так сильно рисковала, чтобы тебя вытащить. Пошарь в углу. Аппарат оцифровки замаскирован под обычный фитнес-костюм. Интерфейс входа настроен. Давай, храбрец! Надо только войти. Жду тебя там.

– Но как? Стой! – я не успел договорить – голограмма погасла. – Черт!

Да, в углу под грудой мусора действительно лежал костюм для входа в Сансару. На вид – один из самых дешевых.

Зажав нос и морщась от отвращения, я стал осторожно натягивать его на себя, подключая разъемы и шланги. Мечта антиквара! Откуда этот реликт? Даже водолазный костюм с латунным шлемом сидел бы удобнее!

Такие модели были популярны лет сто назад, когда сменили вирт-капсулы, использовавшиеся очень недолго. Теперь же человек входит в кибер-пространство, оставляя тело свободно парить в сверхтекучей жидкости. Она мгновенно застывает с необходимой плотностью и упругостью в местах контакта, что идеально имитирует соприкосновение даже с самыми динамичными объектами виртуального мира. Хардкорные игры передают его почти без искажений. По достижению неприемлемых значений ущерба машина вносит коррективы, а соответствующие болевые ощущения генерирует вживленный в мозг чип. Машина точно копирует все движения человека, поэтому способности персонажа зависят от физических возможностей его настоящего тела.

А ведь в молодости я был одним из самых опытных и шустрых рог «Нью-Лайфа». Вертелся и прыгал в бассейне так, что со мной заключили контракт на рекламу фитнес-костюмов. На эти деньги мы с Мафой безбедно встретили старость, когда вышли из гильдии.

Наконец всё готово. Мир вычеркнул меня из списков живых и снял с довольствия. Пожалуй, староват я для таких приключений.

Пора!

Зажмурившись, я попрощался с реальностью и перевалился через бортик бассейна.

 

Глава 3

Почти забытый солоноватый вкус на губах. Вход в сеть. Длинный тоннель с анимированными окнами навязчивой рекламы. Придется терпеть – владелец аккаунта не удосужился оплатить ее отключение. И теперь она агрессивно дёргала мой аватар из стороны в сторону, точно толпа назойливых торговцев на восточном базаре.

Дрожа от волнения, лечу в кластер игр и развлечений. Мимо проносятся ярко сверкающие таблицы и графики бизнес-центра. Нужный поворот сразу за ним. По привычке едва не свернул в кабак «Ветераны „Нью-Лайфа“». Вот бы там удивились. На «перенос» меня провожали с цветами и плохо скрываемой завистью: «Везунчик! Забежим, посмотрим на тебя в новом теле. Жди в гости…».

Какие же мы все глупцы! Услуга «сожги себя заживо» стоила баснословно дорого. Да и то по знакомству. Кто же знал, что это цена за иллюзию? Страшный и несмешной фокус: был человек, нет человека. Огонек осознанности вспыхнул и почти сразу погас в извечном мраке небытия. Зачем он жил, кто его вспомнит? И больше всего пугала эта дурная, невоспринимаемая умом бесконечность.

Кстати, под каким именем меня опознала система? Впрочем, какая разница? Если пустили, значит, аккаунт действителен и оплачен.

Теперь я здесь чужой. Инородная соринка в бездушных и хорошо смазанных шестеренках идеально отлаженного механизма. Сейчас разжует и выплюнет, не заметив. А то, что останется, будет уже его неотъемлемой частью.

«Моб» – уже не звучит гордо. Возможно, Фэй права. Будущее за некой синтетической формой жизни, но люди пока не могут это принять. Коллективный разум пчелиного роя или муравейника за пределами человеческого понимания.

Наконец показались золотые сферы игр высшего ранга. Мне нужна самая верхняя. Сансара, как всегда, в топе, удерживая в себе абсолютное большинство игроков. Хотя ее ультимативный хардкор не для всех.

Видимо, «перенос» начнется, если активировать окно входа в игру. Чувствую себя как перед казнью. Будто сунул голову под гильотину и держу веревку в руках. На самом же деле ее удерживает только палец Андедушки. А он уже не человек. И поэтому сейчас мне страшно. Очень страшно.

Высветилась витиеватая надпись: «Добро пожаловать в Сансару». Ироничная и злая иллюзия. Вместо изящных золотых кружев тут подошел бы рубленый готический шрифт. Размазанные мозги, дымящиеся теплые внутренности и холодная сталь. Океан боли и спасательный круг краткого удовольствия. Их трудно поймать, легко потерять, а порой можно и вообще не заметить. А ведь какое-то время мы с женой были по-настоящему счастливы. Как жаль, что я не сознавал, не ценил, не наслаждался этим драгоценным мгновением, отвлекаясь на что-то обыденное и ничтожное.

Наверное, сейчас я не позволил бы Мафе сделать ни единого шага. Носил бы ее на руках, тонул в бездонных, как море, глазах, гладил мягкие волосы и… молчал. Молчал, потому что слова фальшивы. Так же, как память.

Я слишком стар, слезлив и сентиментален, а мой ум давно потерял былую ясность суждений. Человек глупеет, не замечая этих унизительных, но неизбежных изменений. Есть вероятность, что всё происходящее лишь ментальная агония впадшего в маразм старика, так и не покинувшего больничной платы. Но если это и галлюцинация, то очень правдоподобная, и в ней я всё еще мыслю логично. Предыдущие двери в обещанный рай оказались фальшивыми. Возможно, и за этими меня встретит бездна небытия.

Всплывшие картинки прошлого вызвали болезненное жжение в сердце. Наверняка сейчас плачу «снаружи», разжалобив себя как следует. Не хватало еще сердечного приступа за секунду до цели. Надо взять себя в руки.

Смелее, рога!

Непроглядный светло-молочный туман. Ощущение сквозняка, размывавшего сознание невидимым холодным ручьем. Я не сопротивлялся потоку, позволив ему течь через себя беспрепятственно и свободно. В какой-то момент появилось чувство движения, будто мою самую тяжелую и основательную часть мягко зацепили крюком и потащили вперед. В белесой мгле что-то мелькало, но исчезало сразу же, как только я пытался сфокусировать взгляд.

Постепенно эти, поначалу размытые, очертания становились яснее и четче, разворачиваясь в беспорядочно перемешанные картинки прошлого, настоящего и, возможно, даже будущего. Заблудившийся разум несло через давно забытые сны, фантазии и события, которые действительно происходили или только могли произойти. Жизни, миры и измерения смешались в один захватывающий калейдоскоп, и ни один из его узоров уже не казался мне настоящим.

Видения стремительно и бесшумно скользили, сменяя друг друга. Я то танцевал самбу на красочном карнавале, то сжимал в руках меч в бою с омерзительным чудищем, то лежал на холодной плите жертвенного алтаря. Я жил, сражался, умирал, и окончательно бы потерялся в бесчисленных масках, если бы не то, что объединяло эту нескончаемую и хаотичную цепь приключений в единое целое.

У неё был смысл и была цель. Но я никак не мог её ухватить или вспомнить. Она всегда ускользала, не давая себя рассмотреть. То, что казалось реальным, расплывалось и таяло, обнажая уже следующего кандидата на объективно существующее. Но как только я подбирался достаточно близко, слышался издевательский смех, и процесс повторялся. Это напоминало горячечный бред со срыванием бесчисленных одеял, которыми разум зачем-то укутал себя с изначальных времен.

Сейчас нужен хоть какой-нибудь якорь, хоть что-то реальное. Хорошо бы закрепиться и получить спасительную передышку, но дна не было. Меня болтало в нескончаемом шторме иллюзий, то вознося на вершину, то бросая глубоко вниз. Я сходил с ума и смертельно устал бороться в бесплодных попытках обрести хотя бы временную устойчивость и покой.

Твердой земли не будет. И никогда не было. Ум вдруг осознал это ясно и отчетливо. Реальности не существует. Единственная реальность – я сам. Но не как пловец, что захлебывается в холодной воде. Ведь его борьба лишь пена на гребне волны. Она там почти всегда образуется. А я есть сама волна. Иногда красивая, иногда нет.

Я – все её бесчисленные цвета, градации и состояния от мертвого штиля до буйного шторма. Это естественно, нормально и всё объясняет. Нет никакой другой тайной правды, скрытой от обессилевшего искателя истины. Непостоянство и есть единственная реальность и истина.

Как только я это подумал, кошмар тут же закончился. Пространство стало съеживаться и уплотняться. Только вместо атомов и молекул проявились бесчисленные черные значки. Трехмерное измерение вдруг оказалось двумерным, словно меня размазало по бесконечной плоскости, образованной ожившими потоками формул.

Неожиданно я понял, что должен сделать последний шаг и сбросить балласт. Расстаться с жизнью, телом, страхами, надеждами, мечтами и даже с новым пониманием «истины». Оно уже успело стать бесполезной фальшивкой, как только оформилось мыслью. Нужно забыть, выбросить и отпустить всё. Вообще всё. Такую контрабанду новый мир не пропустит.

Какое-то время ничего не происходило. А потом цифры и непонятные символы мягко растаяли, превратившись в приятную мелодию птичьего щебета, трель цикад и успокаивающее журчание воды. За звуком возникла и картинка мирной полянки: высокая сочная трава, солнце, кролики и яркие бабочки. Банальный, но обязательный набор штампов для каждого начинающего приключенца.

Классика. Прекрасно. Значит, самая первая, абсолютно безопасная зона. Признаться, я боялся услышать леденящий душу вой баньши или звук лопающихся пузырей магмы, сопровождаемый мерзким хихиканьем демонов высокоуровневых зон. Чувство юмора у моих спасителей могло отличаться от человеческого.

Кстати…

Привычно гуманоидное тело. Должно быть, совсем мальчик. Обычное дело для старта в начальной локации. Размер, цвет и фасон набедренной повязки показались знакомыми. Волнуясь, я хлопнул себя по ушам. К счастью, они оказались на положенном месте, а своей вытянутой формой напоминали ослиные.

Эльф! Вдруг тот самый? Мой? Рыжий?

Оглянувшись, нашел глазами ручей и со всех ног побежал к воде, с удовольствием отметив, что двигаюсь проворно и без одышки. Корреляции с физическим телом больше нет – я жив, здоров и свободен, а мой ум ясен, как солнце!

Радостно замычав, я бомбочкой прыгнул в ручей. Торопливо встал, наклонился к воде, чтобы рассмотреть отражение. Предательская рябь неузнаваемо исказила черты лица, не давая разглядеть веснушки. Скривившись, я выдернул из головы клок волос.

Рыжие! Рыжие, черт возьми!

С трудом душу вопль восторга. Мысли скачут и путаются. Я буквально захлебываюсь захлестнувшей меня эйфорией. Это же настоящий «перенос»! В того самого эльфёнка! Меня подселили, «записав» поверх уже отформатированного «черного кролика»!

Похоже, я вытеснил собой беднягу. А ведь в тех бесстыжих глазах светился разум. Ничего, Сансара найдет ему другое тело.

– Кхм… Господин Зергель? – спросили из-за спины неприятно-приторным голосом.

Я вздрогнул от неожиданности и медленно повернулся, напуганный внутренним ощущением близкой опасности. Неудивительно – меня настороженно разглядывали два добермана. Поджарые и мускулистые – настоящие адские твари. Обе в строгих шипастых ошейниках, из-под которых сочилась темная густая кровь.

Но разговаривали не они, а их хозяин. Мне широко улыбался толстяк с правильными, но обрюзгшими чертами лица. Старомодная шляпа-котелок, мятый черный костюм. В одной руке потертый кожаный портфель, а во второй стальная цепь, что вела к псам. Если бы не собаки, то я решил бы, что моб отыгрывает роль агента похоронной компании.

– «Нью-Лайф». Отдел сервисного обслуживания, – указательным пальцем он дотронулся до бейджика на груди. – Меня зовут Баки. Как себя чувствуете? Мы видим, что у вас какие-то затруднения… Что-то беспокоит? Хотите подать претензию?

Отдел сервиса? С каких пор они разгуливают по начальной локе с такими-то тварями? В Сансаре никогда не было всевидящих админов и гейм-мастеров. Она и сама справляется прекрасно. Что этот жуликоватый тип тогда от меня хочет?

– Затруднения? С какой стати? – с вызовом спросил я. – Меня ничего не беспокоит. Кроме вас, естественно…

Лучше дерзить, выглядеть сильным и уверенным. Нельзя показать, что я чего-то боюсь. А ведь мне есть чего бояться. «Неправильный моб» слишком много знает, да и появился столь же неправильно. В рамках невидимой войны могут и отформатировать заново.

– Да, конечно. Извините. Видите ли… – Баки задумчиво пожевал губами, не спуская с меня внимательных глаз. – Вы очень необычно себя вели.

– Что значит «необычно»? – холодно спросил я. – Сознание только что заняло новое тело. Вы считаете это обычным для него делом? Моя реакция должна соответствовать каким-то особым правилам? Они прописаны в вашем контракте? Что вы вообще ожидали увидеть?

– Еще раз извините, – Баки невольно сделал шаг назад от такого напора, – но у некоторых клиентов иногда возникают проблемы, и наша служба их решает. Адаптация к новому телу проходит по-разному и не всегда гладко. Вы очень долго не двигались. Меня прислали убедиться, что всё в порядке.

Я не поверил ни одному его слову. Подозрительный ублюдок со сладким голосом. Наверное, такой тембр нравится женщинам, но мне его «бархатца» показалась слишком елейной. Воображение рисовало образ сочившегося медом чудовища.

– Теперь убедились? Я далеко не новичок в Сансаре. Позволите мне, наконец, заняться делами?

– Да, конечно-конечно. Один небольшой тест, и я уйду. Разрешите? – почти ласково спросил Баки.

Что-то подсказывало, что согласие ему не нужно. Должно быть, мое волнение слишком заметно. Что будет, если я провалю его тест?

Да, я настоящий Зергель, а не стерилизованный моб! Так за что оправдываться? Меня обвинят в том, что убежал из печи? Неслыханное преступление – клиент украл собственное виртуальное тело! «Ой, простите. Сослепу промахнулся дверями и до сих пор еще жив. Вот досада! Проводите глупенького старичка в крематорий?» Так, да?

– Хорошо. Что надо сделать? Пройти по прямой линии? Закрыть глаза, дотронуться до носа? – я был зол, но серьезно напуган и потому старался выглядеть высокомерным.

– Должно быть, мы действительно зря беспокоимся. Я оценил ваше остроумие, мистер Зергель, и всё же обязан провести экспресс-анализ. Это не займет много времени, – невозмутимо сказал Баки, кивнув своим тварям.

Они послушно подошли и принялись задумчиво обнюхивать меня сверху донизу. Закрыв глаза, я чувствовал их дыхание, обреченно ожидая конца унизительной пытки. Волосы встали дыбом, кожа покрылась мурашками, а мокрые собачьи носы нагло рыскали по моему телу.

Черт! Как же страшно! Фэй, где ты? Вытащи меня отсюда! На какой параметр настроили этих тварей? Как они распознают подмену? При том первом опросе эльфенок отозвался на моё имя. Значит, ментальный отпечаток встал на свое место. У них не должно возникнуть никаких подозрений.

Одна из собак тихо зарычала. Они переглянулись, видимо, сверяя впечатления. Похоже, псы сомневались в диагнозе.

Раскрыт?

Внутренне сжавшись, я приготовился к самому худшему. Если инквизиция Сельфины имеет правительственную поддержку, то у неё должны быть особые полномочия. Меня казнят прямо здесь, занюхав до смерти?

Баки ощутимо напрягся, буравя вопросительным взглядом то меня, то своих псов, отыскавших какую-то аномалию.

Видимо, сейчас завоют сирены, разверзнется небо, а громоподобный голос объявит приговор: «Виновен! Статья двадцать первая Духовного Кодекса, пункт второй. „Расслабленное пребывание в иллюзии самобытия“. Смягчающим обстоятельством признана глупость, отягощенная ложной надеждой на вечную жизнь!»

И ведь, как ни смешно, они будут правы…

– С вами всё в порядке, господин Зергель, – голос Баки вернул меня из абсолютной уверенности, что новая жизнь закончилась, не успев начаться. – Прошу прощения за причиненное неудобство.

Псы глухо заворчали и нехотя отошли в сторону, недовольные командой хозяина. Смиренно усевшись у его ног, они смотрели на меня с брезгливым презрением.

– Ничего, как-нибудь переживу… – буркнул я, стряхивая с голого плеча собачью слюну. – Надеюсь, это было действительно необходимо. Так что вы хотели найти? Багнутый разум, вшитую под кожу наркоту, а может, вас возбуждает аромат эльфийского пота? Вам нравятся, как пахнут юные сладкоголосые мальчики, мистер «как вас там»?

Похоже, опасность миновала. Я не мог отказать себе в мстительном удовольствии позлить обидчика. Интересно, только мне так повезло или они проделывают это же шоу с каждым клиентом?

– Я понимаю, что процедура неприятна, и вы расстроены, – примирительно произнес Баки всё тем же приторным, как патока, голосом. – У меня есть для вас очень хорошая компенсация.

– И какая же? – скривившись, спросил я, ожидая очередной гадости. Наверняка какой-нибудь абонемент на стрижку у местного кузнеца или ящик просроченного прогорклого пива у бакалейщика.

– Вот! – он клацнул замочками на портфеле и выудил продолговатый, завернутый в тряпицу предмет.

– Что это? – недоверчиво спросил я, опасаясь подобных подарков.

– «Палец Тьмы». Личный подарок Сельфины! Редчайший артефакт. Она помнит, что вы большой знаток холодного оружия. Вот мы и решили… – забормотал Баки, суетливо разворачивая сверток.

«Личным подарком» оказался легендарный кинжал. Я видел несколько его вариантов, и все они были подделками, хоть и очень хорошими. А этот уже настоящий. Маловероятно, что Сельфина опустится до фальшивки. Занятная вещица…

Выглядел клинок действительно впечатляюще: копьевидная форма с фальшлезвием и зубцами на обухе испускала струйки темного дыма. Рукоять из черного дерева заканчивалась серебряной головой дракона. Попав под прямой солнечный свет, она словно искривляла вокруг себя пространство и потому слегка размазывалась.

– Нет, я не возьму его, – открытый рот изумленного Баки доставил мне истинное наслаждение, – но передайте боссу мою благодарность. Я предпочту начать с нуля. Вспомнить, так сказать, молодость.

– Но это же…

– Я прекрасно знаю, что это! Слишком дорого и вызывающе. Хотите, чтобы за мной гонялись целыми гильдиями? Не хочу носить на набедренной повязке целое состояние.

– Но артефакт трансформируется во что угодно и масштабируется по уровню! – растерянно пролепетал Баки, шокированный отказом. Он наверняка посчитал меня полным психом. Никто в здравом уме не отказался бы от такого сокровища.

– Специалист узнает этот клинок в любом облике, поверьте на слово. Я сам найду Сельфину, когда сочту нужным. Вы, собственно, вообще знаете, кто я? Знаете, кто вместе с ней штурмовал Цитадель? Должно быть, у вас еще много дел. Так возвращайтесь к ним и оставьте меня, наконец, в покое! – любуясь собой, я осмелел и повысил голос.

Пусть считают меня неврастеником. Надеюсь, этот скользкий тип сюда больше не сунется. А мне тут еще Фэй искать. И неизвестно, какой облик она выберет.

– Но… – Баки нервно сглотнул и оглянулся, еще не понимая, куда я клоню. На всякий случай он снял котелок, заслонив им притихших псов.

– И что у вас за нелепый вид? Вы хоронить меня пришли? Оглянитесь! Посмотрите на этих милых зверушек вокруг. Кролики и полевые мышки!

– Я…

– Видите? Кроме вас тут нет ничего готично-зловещего. И знаете, почему? Чтобы новичок безмятежно набирал уровни, комфортно фармя полчища кроликов! А вы мешаете игровому погружению клиента, испортив его первый день. Самый важный! Сельфина знает о вашей бестактности? Нет? Так вот я непременно ей расскажу, как только увижу.

Последнюю реплику я прошипел, с наслаждением наблюдая поспешное отступление Баки, пытавшегося сохранить остатки достоинства. Бедняга мял шляпу и пятился, оттягивая недоуменно поскуливавших псов за собой. Видимо, упоминание о близком знакомстве с Сельфиной повергло несчастного в трепет.

Жалкий трус! Ух, как же я страшен!

Чрезвычайно довольный собой, я с облегчением уселся на валун перевести дух. Отказаться от кинжала было нелегко, но стратегически правильно. Пусть за Сельфиной будет должок. Ее наверняка мучает совесть. Должна мучить. Сердце не камень. Сжечь заживо старого друга непросто – отсюда и этот роскошный подарок для «авторизованной копии».

Ну, хорошо. Пусть не друга, а бывшего соратника и сопартийца. Да, я знаю, что просто вру себе, стыдясь прошлого. В решающий момент мы с Мафой сбежали из Цитадели. А вот ведьма вернулась и приняла бой, встав плечом к плечу с Хану и Фэй.

Черт бы побрал эту злую и упрямую стерву! То позорное бегство стало черным пятном на моей репутации. Иногда хотелось выть от стыда, мечтая прожить тот день заново. Как жаль, что нельзя вернуть прошлое. А Сельфина не испугалась. Хотя отвага тут не при чем. Она всегда любила гильд-мастера. Я же упустил свой миг славы, и все эти годы не мог смотреть Сельфине в глаза.

Надо успокоиться. Совсем расклеился. Наверное, это всё из-за Баки с его слюнявыми тварями. Да и денёк выдался напряженный…

Некоторое время я просидел с закрытыми глазами, жуя травинку и греясь на солнце. Лучше вообще не думать. Не вспоминать. Не заглядывать в будущее. А просто сидеть и греться, как пень. Стоило бы выбрать не рыжего эльфа с неясными перспективами, а вон тот цветущий куст на пригорке. Вот так же залезть корнями глубоко в землю и слушать, как суетится и шумит вокруг бессмысленный мир. Впрочем, куст тоже обречен на страдание. Его объедают кролики. Покоя нет нигде. Придется встать, поднять задницу и бороться за ее безбедное существование.

Немного помедитировав на собственном ничтожестве и бренности бытия, я наконец-то вернул себе способность к анализу. Итак, что мы имеем?

Я теперь моб, отформатированный моей же цифровой копией, что безнадежно запутывает ситуацию. Вдруг это «черный кролик» разговаривает сам с собой? Может ли «постепенность переноса» Зергеля доказать преемственность его личности? Паузу и подмену можно было попросту не заметить. Да и непрерывность сознательности нельзя считать объективным критерием такого наследства. Иначе каждый обморок или фазу глубокого сна считали бы смертью одного и рождением другого, очень похожего на него человека.

После столь убедительного представления на тестовом сервере я во всем сомневался. Блоки памяти слишком легко переставить, и воспоминания могут вновь оказаться фальшивкой. Гарантий от подобного трюка не существует даже в теории.

Я понял, что окончательно запутался. Занимательной философией лучше развлекать себя в более подходящее время. Мои навязчивые кураторы могут решить, что эльф опять ведет себя странно. Чего доброго, пришлют уже не собачек, а что-нибудь покрупнее. Не потому ли так долго не появляется Фэй?

Они наверняка затаились где-то поблизости. Надо бы сделать что-то естественное. То, чего от меня ждут. Но не переигрывать. Пусть смотрят. Обычного «переселенца» визит Баки должен бы сильно расстроить. Я и правда нервничал, но совершенно по другим причинам, поэтому играть нервозность и раздражительность не пришлось.

Подобрав увесистый камень, я обрушил его на подвернувшегося под руку кролика.

Черт!

Меня забрызгало с головы до ног мозгами и кровью. Ушастая тварь будто взорвалась изнутри, словно это был не заяц, а надувшийся кровосос.

Какой странный зверек… Откуда этот хоботок и столько темно-багровой слизи внутри? И почему их вокруг столько собралось?

Прибив камнем еще одного мутанта, я обнаружил у него точно такой же хобот. Он напоминал пасть миноги – розовая окружность с мелкими, загнутыми внутрь зубами.

Какая гадость! Да что здесь творится? Это же зона для новичков. И самая большая опасность в ней – это неловко подвернуть ножку! Как давно тут завелась подобная нечисть?

Я с омерзением выбросил трупик в воду. Но тот не утонул, а, кружась, поплыл вниз по течению.

Проводив собрата немигающим взглядом, кролики глухо заворчали и активизировались, подтягиваясь со всех сторон полянки. Лавина диетического мяса и ценного меха заставила отступить в ручей. Я залез в холодную воду по пояс, растерянно наблюдая, как недружелюбно копошится пушистое воинство. Кровососущей зайчатины на берегу собралось угрожающе много.

Насколько я помню, агрессивных монстров в начальных локациях быть не могло. Конечно, искусственный интеллект Сансары развивается и меняет игру, но с ушастыми вампирами тут явный перебор. Если с первых шагов творится такое, то что будет дальше?

Я начинал жалеть, что отказался от кинжала. Гордый глупец! Оружия нет, а набедренную повязку можно использовать разве что в качестве пращи. Ближайшая деревня за лесом, но с нулевым уровнем и пустыми руками идти туда опасно и бесполезно. С другой стороны, есть возможность прокачаться и заработать промышленной заготовкой пушнины.

Классика. Истребление кроликов – традиционное занятие нубов. Чтобы набрать первый уровень, потребуется перебить пару сотен зверюшек. И лучше с практической пользой – не век же повязку на бедрах носить.

Окровавленные куски меха не купят, поэтому, смыв с себя остатки заячьих мозгов, я попытался придумать эффективный и, по возможности, чистый способ убийства. Нужно более гуманное оружие – что-то вроде посоха, который бы не портил шкурок.

Кустарники вдоль ручья показались слишком хлипкими для дубинки. Из них получились бы отличные розги, но только отмороженный живодер стал бы хлестать кроликов до смерти. Они умилительно прядали ушами и казались вполне безобидными, пока не протягивали хоботки. Пожалуй, пока не стоит отбрасывать никаких вариантов.

Хорошо бы найти и выломать палку в лесу, но так ведь до него не дойти. Кролики не комары. Нельзя исключать и того, что они ядовиты. Полчища мелких кровососов обглодают меня до костей.

Да уж, вот выбрал полянку… На картинках каталогов она смотрелась настоящим раем. Мне любезно подсказали почти свободную от игроков зону и сделали хорошую скидку. Казалось, здесь можно быстро качаться, не толкаясь спиной с новичками. Неудивительно, что кроме меня тут никого нет – их быстро сжирают.

В прошлом я встречал похожий поведенческий алгоритм мобов, но уж точно не в начальных локациях. Ушлые твари прикидываются мирными травоядными, и увлеченный легкой охотой игрок радостно щелкает их по одной. А в это время за его спиной бесшумно собирается стая. Он замечает ее слишком поздно.

Но я не новичок. Выкручусь. Это еще не самый страшный из возможных сюрпризов Сансары. Чуть ниже по течению виднелась запруда. Там наверняка плотина бобров.

Кое-где кусты нависали прямо над водой, и в голове созрела неплохая идея. Стуча зубами от холода, я принялся бороздить фарватер в поисках двух гибких рогатин, а стада милых зубастиков сопровождали меня почетным эскортом.

Наконец всё готово к сражению. Впрочем, сражением этот геноцид назвать было трудно. Стоя в воде, я осторожно, словно вилкой, спихивал кролей в воду рогатинкой, а потом аккуратно притапливал другой. Жертвы отказывались задерживать дыхание и потому трепыхались недолго. Через несколько секунд к поверхности поднимались пузыри, и бездыханный трупик относило вниз по течению. Вскоре у бобров образовалась вторая запруда из мокрого, а главное – неповрежденного меха.

Охотничий азарт позволил не замечать температуру воды, и время за «рыбалкой» шло незаметно. Браконьерство быстро исчерпало ресурсы полянки, а я почувствовал, что ощутимо подрос, набрав очков опыта.

В Сансаре не видно статистики персонажа, а перед глазами не вылетает триумфальных табличек с надписью «Уровень!». Нет ни чата, ни возможности просмотреть логи. Всё хардкорно и максимально приближено к реальности. Рост уровня оценивается лишь по косвенным признакам и появлению новых способностей.

Мое тело ощутимо изменилось. Сейчас я выглядел уже не мальчишкой, а, скорее, жилистым и долговязым подростком. Теперь можно отправляться в деревню продать «праведно нажитое», но как протащить через лес столько пушнины?

«Не обязательно тащить с собой всё. Достаточно взять пару образцов и нарисовать для скупщика карту».

Точно! Как сам не догадался?

Повеселев, я бодро зашагал к кучам трупиков, застрявших у бобровых хаток. Конечно, придется как следует просушить, но денег за кроличий мех должно хватить на полную экипировку. Пусть самую простенькую, но добротную.

Оп! Не может быть!

Только сейчас дошло, что со мной кто-то разговаривает! Нечто подобное вещало в моей голове и на тестовом сервере. Но, очнувшись в «гробу», я решил, что это было нечто вроде гида-помощника, предоставляемого «Нью-Лайфом» в особых случаях. Страховка, если психика старичка начнет сдавать в ретро-иллюзии. Наверняка такие случаи были.

Но Сансара уже не их домашний спектакль. Неужели «черный кролик» сохранил самосознание? И это после жесткого переформатирования, а потом и моего «подселения»? А если во мне проявится уже целый хор голосов? Вдруг этот эльф подобен матрешке, в которую продали билеты нескольким клиентам сразу?

«Ты кто?» – я едва не задал вопрос вслух, но вовремя вспомнил, что за мной следят.

«Не знаю. Может быть, ты?» – осторожно предположил «голос».

«Ты не можешь быть мной, раз твои мысли не видно…» – холодно «ответил» я. Пусть знает, кто здесь хозяин.

«Ты не хозяин даже собственным мыслям. Они приходят спонтанно и без предварительного приглашения. Тебе кажется, что действия опираются на анализ и выбор одной из них? Нет! Этот волевой импульс лишь следствие внешних условий и обстоятельств, сформировавших уникальные особенности данного ума. Понимаешь, о чем я?»

Не очень. И что это было? Что за многомудрая хрень в голове завелась? Она читает мои мысли так же, как и на тест-сервере! Слишком подозрительное совпадение. У нас снова один мозг на двоих?!

С другой стороны, это доказывает, что «перенос» от Андедушки действительно настоящий. А это неплохо. Хотя какая уже разница?

Так это ты отвечал администратору?

«Не помню. Не исключено…»

Хм… Он не помнит! Но больше ведь некому! Я тогда лежал в капсуле и не мог быть в двух местах одновременно. Жаль, что сознание вообще нуждается в теле, которое, как оказалась, еще и занято. Похоже, придавленная личность соседа серьезно травмирована при «перезаписи». Меня это устраивает. Глядишь, и сам рассосется со временем.

«Я всё слышу».

Лучше бы ты всё помнил! Как зовут-то тебя, юный философ?

«Не знаю. Раньше ты называл меня „внутренним голосом“. Можешь выбрать любое имя».

А вот это ты помнишь! Так мы вместе были на тест-сервере? Ты подсказывал в рейдах?

«Понятия не имею. У меня доступ ко всей твоей памяти. Я знаю и помню только то, что знаешь и помнишь ты сам. Не больше, не меньше. Поэтому и предположил, что я и есть ты».

Но мыслишь-то совершенно иначе! Замечаешь то, что не вижу я. Делаешь выводы, которые не сделал бы я. Мысли у нас тоже разные. Значит, и наши умы сформированы столь же разными «условиями и обстоятельствами», как ты только что говорил. Это не «единое в двух лицах», а два в одном!

«Это я хорошо понимаю. Эльф осмысленно разговаривал, когда в Сансаре тебя еще не было, что вроде бы подтверждает версию. Но и на тест-сервере ты был не один, и здесь уже что-то не сходится».

Там со мной мог быть еще кто-то. У тебя же нет собственной памяти.

«Так ее и там не было. Я всего лишь „голос“ в твоей голове. Строго говоря, меня нельзя считать другим существом».

Ты запутал меня! Себя, тебя… Почему теперь я доказываю, что нас двое? Для меня выгоднее предположить, что это шизофрения. Стоп! Ничего не говори, а то свихнусь. Мне нужно подумать.

Я устало сел на камень перевести дух. Дохлые зайчики, сгрудившиеся у бобровой плотины, начинали тонуть. Надо бы поскорее выловить то, что еще плавало, но загадка «двуличия» не давала покоя.

Тест-сервер – это выделенный и обособленный кластер, и Фэй пряталась там под маской Ласки. Неудивительно, учитывая, что Сансара пропитала собой всю виртуальность. Ее мобы теперь бродят даже в физическом мире. И кто знает, сколько их сидит в нашем правительстве?

И черт с ним, с правительством! Итак: если мою карту с тест-сервера записали на эльфа, то с ней могли занести и «вирус», что сидел там в моей голове. Ведь когда я очнулся в нормальном физическом мире, никаких голосов не было. Значит, «зараза» оставалась на моей цифровой копии, а «Нью-Лайф» добросовестно перенес её на новый «носитель». Вот там мы снова и встретились…

В уме словно щелкнуло. После напряженного мозгового штурма несколько паззлов встали на место, но общую картину еще не было видно. Ведь кому-то всё это надо. Мои приключения не могли оказаться случайностью. Их движок, скорее всего, Фэй, а помогал ей Андедушка. Или наоборот. Едва ли целью столь сложного плана являлось спасение дряхлого старика. Так, может, спасали-то и не его, а…

Где, кстати, наш неистовый лорд? Фэй без Ханувана и шагу не сделает! И где она сама?!

Пока за мной следят, суккуба не вылезет. Я полумоб и живу тут на птичьих правах. «Нью-Лайф» постарается отформатировать его заново, как только почует неладное. Люди мне не союзники, но и с Андедушкой я бы предпочел не связываться. Фэй – единственная, кому условно можно довериться, но о ее настоящих мотивах оставалось только гадать.

Да пошли они все… Вернусь пока к своим кроликам…

 

Глава 4

Я беспомощно топтался на берегу, не решаясь залезть в воду за пушистым богатством. Меня насторожил подозрительный всплеск у запруды. Там определенно кто-то был. Учитывая неожиданную злобность аборигенов, не стоило рассчитывать на добрый нрав этой твари. Забодать ее гибкой рогатинкой вряд ли получится.

Тем временем мех на кроликах намокал и тяжелел, топя их одного за другим. Деньги тонули у меня на глазах. Надо спасать бескровно нажитое.

Включим логику. Так, кто живет у бобровой плотины? Правильно. Бобер!

Словно согласившись со мной, из воды высунулась и сразу же скрылась хитрая усатая морда. Милейшее существо – резцы с ладонь размером. Саблезубый бобер. Какая прелесть.

Запрудил он тут основательно и добротно. С берега дохлую зайчатинку не достать, а пробираться через завалы плотины было бы сумасшествием.

Усевшись на поваленный дуб с пугающими следами бобриной активности, я задумчиво разглядывал рябь на воде, пытаясь оценить нрав и размер зверя. Быстро ли бегает? С такими-то зубками он перекусит меня пополам не хуже белой акулы.

«Вставай, тунеядец! Нужен план спасения нашего капитала!» – мысленно обратился я к «соседу по общежитию».

Вот почему этот умник всегда молчит, когда так нужен? Хоть бы подсказал что…

«Зелгель!» – пробулькало рядом. От неожиданности я подскочил, точно перепуганный заяц.

Кто? Где?

«Тише! Это я, Фэй!» – прошипело из-под коряги.

Бобр! Вернее, бобриха. Похоже, суккуба залезла в самого крупного зверя на этой полянке. Сделав вид, что рассматриваю на земле насекомое, я пробурчал, почти не размыкая губ:

– Наконец-то! Но я едва тебя понимаю.

– Зубы мешают! – животное демонстративно щелкнуло пастью, заставив меня отшатнуться. – А ты плобовал лазговаливать вот с такими? Давай, плилучай меня!

– Что? Что с тобой делать? – не понял я, отбросив грязные мысли.

Чертов «голос» мог их слышать! Как же неприятно, когда самая тайная мысль читается безмолвным наблюдателем. И ведь даже не знаешь, здесь он или нет! Чувствуешь себя голым и глупым.

– Плилучай! Сделаю вид, что я твой пет*!

Наконец я понял, чего от меня добивались. Но «Приручение» это навык не рог, а охотников! Помнится, в прошлом такой же трюк Хану проделал со своей сестренкой. Какое-то время он бегал рядом с ней инкогнито, выдавая себя за кабанчика.

– Я же рога! Даже муху приручить не смогу! – недоуменно промычал я, продолжая изучать в траве несуществующую козявку.

– Тепель всё не так! Этот бобл почти нулевого уловня. У новичка может и плокнуть*! И давай быстлее, пока муж не велнулся.

– Муж? – я не смог сдержать смеха. Как узнаваемо! Суккуба само очарование. Даже бобр не смог устоять. – Когда ты успела подцепить нового парня?

– Смешно, да? Он плосто животное! Знаешь, какая это похотливая тваль? Не стой как пень, вытаскивай меня из леки!

Так, надо спешить. Самец наверняка ревнивый и крупный, а оружия по-прежнему нет. На его территории воевать за бобриху было бы опрометчиво. Кажется, для приручения необходимо кинуть зверю еду.

Пошарив взглядом по берегу, я обнаружил в камышах прибившийся трупик и, не задумываясь, кинул кролика под корягу.

– С ума сошел! – раздалось рассерженное шипение.

Звонкий удар хвостом, и заячья тушка полетела обратно.

– У меня ничего больше нет! – развел я руками. – Рыбки наловить набедренной повязкой?

– Фу! Идиот! – брезгливо поморщилась Фэй. – Ветки давай! Только свежие! Бестолочь! Кто за девушкой так ухаживает?

Тоже мне, принцесса… Королева больших водяных крыс…

Кустарникам сегодня уже крепко досталось, но капризной бобрихе захотелось целый букет. Ломая ветки, я осторожно оглядывался, пытаясь найти место, где мог прятаться Баки.

Вероятно, его ищейки – это специальные вирусы для поиска «чернокролей». Сансара должна воспринимать эти сторонние программы, как прямую угрозу. Видимо, поэтому она и меняется. Тогда неудивительно, что новичка атакуют кроли-мутанты, а в ручьях держат оборону бобры. Саблезубые!

Вернувшись к плотине, я замочил свежесвязанный веник. Как по мне, он был аппетитным и сочным, а уж пах, как лесная амброзия. Будь я бобрихой, не сомневался бы ни секунды. Это душистое сокровище надо брать, не задумываясь!

Но суккуба не спешила бросаться на угощение, решив повалять дурака. Театрально оценив подношение взглядом, она высокомерно фыркнула и лениво отплыла к плотине.

– Фэй! Спятила, что ли?! Жри давай! Исцарапался с ног до головы, пока собирал! – злобно прошептал я, требовательно пошевелив «букетом» в воде. – Твой мужик вот-вот вернется. Или тебе понравились брачные игры?

Похоже, последний аргумент был особенно сильным. Фэй нервно оглянулась и, ловко заработав хвостом, понеслась к берегу, как скоростной катер. Бедняжка так спешила, что за ней даже образовался кильватерный след. Видимо, натерпелась.

Бобриха вылезла из воды и, осторожно принюхиваясь, по-женски деликатно брала у меня ветку за веткой. Недобро поблескивая черными бусинками глаз, она старалась не чавкать, но хруст дал хорошее представление о силе челюсти.

Приручение саблезубой зверюги оказалось крайне нервным занятием. Да, передо мной Фэй, и всё же мои руки с кормом заметно дрожали. На секунду я представил, что будет с пальцами, попади они в её «пилораму», и покрылся мурашками.

Наконец бобриха решила, что ритуал соблюден в полной мере. Передними лапками она аккуратно стряхнула опилки и остатки листвы с мордочки, после чего принялась тереться об мои ноги, как кошка.

– Ты чего это, Фэй? – испуганно прошептал я, пятясь. – Мало? Так сейчас еще наломаю…

– Тепель гладь! – потребовала она, грузно бухнувшись на мои ступни.

– А долго? – я с опаской провел ладонью по мокрому меху.

– Скажу, когда хватит! – нагло заявила бобриха, томно пошевелив вибриссами над заблестевшими глазками.

Никогда не думал, что бобры так урчат. Возможно, их просто никому не приходило в голову гладить. Фэй мурлыкала, как домашняя кошка, подставляя то брюхо, то спинку. Чесать ее пришлось долго. Неприлично долго. Я заподозрил неладное, когда она вдруг захрапела.

– Фэй?

– А? – открыла один глаз бобриха. – Плодолжай. По блюху, медленными клуговыми движениями… – Ворковала она, поощряя меня затуманенным взглядом.

– Да ну тебя! – я отдернул от нее руки. – И так ладони стерлись до дыр. Должно хватить! Давай, приручайся!

– Ну холошо, – разочарованно вздохнула Фэй. – Я твоя. Делай со мной что хочешь, хозяин… – глазки-пуговицы плутовато блеснули.

– Веди себя, как полагается замужней бобрихе, – сухо сказал я, предпочитая держать дистанцию. Суккуба оставалась собой в любой шкуре.

– Может, еще и боблят завести? Да ласслабься уже… – небрежно махнула она лапкой. – Этот хмыль давно ушел. Я больше не чувствую его псов.

– Так для чего ты устроила весь этот спектакль? – возмутился я.

– Ну что ты такой унылый, жалкий сталикашка? День выдался тяжелый. Девушке скучно. Почему бы ее не лазвлечь? – Фэй хлопнула хвостом и раздраженно отряхнулась, избавляясь от запаха моих рук.

– Зоофилией развлекаться будете с Хану, – холодно отрезал я, сознательно ее провоцируя. Фэй так и не сказала, что с ним случилось.

Усатая морда насупилась. Похоже, ляпнул лишнего. Нервировать бобриху с такими зубами опасно.

– Э-э-э… прости! – я благоразумно решил извиниться. – Оттащим пушнину на берег и хорошенько просушим. За крафт* неплохо дают опыт. Тогда и в деревню заглянем.

Почти все кролики утонули, и Фэй пришлось долго вытаскивать дохлятину из-под коряг. Настроение пропало, и она работала молча. Я попросил ее достать со дна несколько мидий, чтобы сделать скребок. К счастью, крафт в Сансаре намного проще реальных технологий кожевничества.

Вскоре чудом уцелевшие кусты выглядели, точно новогодние елки. Гирлянды развешанных шкурок украсили поляну оттенками зловещего сюрреализма. Обработанный мех искрился на солнце, как снег, обещая вылиться в серьезные для новичка деньги. Лута с низкоуровневых кроликов нет, но три из них оказались рарниками*, подарив мех редкого голубого окраса.

Для скупщика лучше взять только их. За остальным добром пусть присылает телегу. Конечно, самовывоз даст меньше денег, но столько просто не унести. Можно было бы запрячь Фэй, но тяжелогруженный бобр вызвал бы подозрения. Мне есть, чего опасаться, и лучше не привлекать внимания.

Я связывал подсохшие шкурки в пучки, а мыши радостно шмыгали под ногами в предвкушении пира. Стоит покинуть полянку, и от моего богатства ничего не останется.

«Подвесь на деревья».

Оп! Проснулся. Не мог бы ты заранее объявлять, что вышел в эфир? Хотя бы здоровайся. Я устал себя непрерывно сканировать!

«Тут! – пойдет?»

Да. Так я хотя бы пойму, когда мы вдвоём.

– У тебя все холошо? – тревожно спросила бобриха, встав на задние лапки. – Как себя чувствуешь?

Еще бы чуть-чуть, и Фэй заглянула бы прямо мне в глаза. С кормежкой у бобров тут полный порядок.

– Да, всё нормально. Не беспокойся! – буркнул я. Не стоит открывать все свои карты. Видимо, я нужен ей больше, чем она мне.

– Ты говолишь с ним? – тихо спросила бобриха.

– С кем? Передать привет хочешь? Может, хоть теперь расскажешь всё до конца?

– С Хану… – плоский лысый хвост нервно шлепал по гальке, выдавая волнение. – Сельфина обманула нас. Я сбежала, лазбившись об стену, а он не успел. – Она старательно выталкивала слова, будто застревавшие в ее горле.

– И что потом?

– В «Нью-Лайфе» изучали его, чтобы научиться «стелилизовать» мобов. Сказку пло «пеленос» плидумали только для того, чтобы болоться с такими, как мы. Хотя и деньги идут очень холошие.

– В конце концов, он убежал в меня? – всё еще злясь, предположил я.

– Да. Андедушка посоветовал сплятать Хану в одном из тестовых пелсонажей. Человеческий лазум сильно «фонит», за ним нас не видно.

– Но почему именно во мне?

– Где могла, там и сплятала! Мы знали тебя, а ты нас. Кому еще можно довелиться? – развела лапками Фэй. – Ты нам должен. Мы вытащили тебя из печки!

– Но «голос» сказал, что не знает, кто он! Зачем ему врать?

– Лолд Хануван давно не в себе. От его личности остались только осколки. Андедушка лешил восстановить ее «слиянием», но твой лазум стал ловушкой. Непонятно, как тепель лазделить вас… – ее голос казался далеким и незнакомым.

– Почему не сказала сразу?

Бобриха смутилась и замолчала, видимо, подбирая слова. Машинально почесав задней лапкой за ухом, она встряхнулась, как это обычно делают мокрые звери. Я примерно знал ответ, но мстительно наблюдал за ее муками. Так ей и надо. Суккуба отгрузила в меня любимого лорда, как будто это тело резиновое!

– Плости, это плоклятые палазиты! – проворчала она. – Надо посколее найти себе что-то поплиличнее. В зубастой водяной клысе никакой ломантики. В ушах вода, изо лта плохо пахнет…

– Не валяй дурака. Ты прекрасно меня слышала! – терпеливо повторил я.

– Ладно… Плосто не хотела лисковать. Ты мог бы испугаться, запаниковать или отказаться.

– А если бы не получилось?

– Ты был очень сталенький. Какая лазница, где умилать? В печи или в бассейне? – огрызнулась Фэй. – Неблагодалный! Мы заключили сделку. Сам согласился!

– Ты делала вид, что спасаешь меня! – возмутился я.

– Ну, плости! Да, мне нужен только мой Хану. Его надо как-то склеить и велнуть в плежнее состояние. Мы обязательно найдем способ!

Ясно. Похоже, это тело беременно «высокорожденным», которого ему доверили выносить и восстановить. Он дремлет во мне, словно личинка! Словно паразит, сжирающий хозяина заживо! Только идиот мог рассчитывать на гуманизм мобов. И больше всего меня бесила невозможность отключить лорда. Или что от него там осталось…

С бодрствующим наблюдателем в голове любой заговор бесполезен. И не всем, что в ней появляется, можно гордиться. Ты открыт и уязвим, точно черепаха, лишенная панциря. Как оказалось, отсутствие комфортной приватности переносится очень болезненно.

Надо привыкнуть. Конечно, кое-какая ментальная броня наросла еще на тестовом сервере, но там я считал «голос» симптомом банальной и хорошо изученной шизофрении. Теперь же надо свыкнуться с мыслью, что внутри живет чужое существо. А, скорее, спит, судя по тому, что подает голос нечасто. Впрочем, я сам попросил его заткнуться. Фэй и так болтает за двоих.

Стараясь не смотреть на ее виноватую мордочку, я стал развешивать пучки шкур по деревьям. Бобриха нагло заявила, что боится поломать когти и лезть наверх отказалась. Мое тело быстро училось и теперь скакало по ветвям почти как заправская белка.

Наконец всё было готово. Самое время отправляться в деревню, но я невольно оттягивал этот момент, ощущая легкий мандраж перед опасным путешествием. Сансара сильно изменилась, а тропинка, убегавшая в сумрачный лес, обещала немало сюрпризов. К тому же на полянке вот-вот воскреснут стада кровососов. Из Сансары больше не выйти, не спрятаться от её монстров, сбежав в настоящее тело. А виртуальное хотело жить долго и, по возможности, непрерывно.

– Волнуешься? – понимающе спросила Фэй, полируя коготки плоским камешком.

– Пожалуй… – признался я, не пытаясь строить из себя супер-героя.

– Смелей! С ушастыми вампилами ты сплавился ловко. Не пележивай так. Тут всё поналошку. Никто не может здесь умелеть насовсем, – ободряюще улыбнулась бобриха, обнажив ряды острых зубов. – По клайней меле, пока не может.

– «Пока не может»? То есть в принципе это возможно? – ухватился я за ее слова

– Не знаю, – призналась она. – Ходят лазные слухи. Я умилала уже много лаз и до сих пор жива. Но лучше не пловелять лимиты…

– Хм… ты-то истинный «чернокроль», а вот я «черт-знает-что-такое», – раздраженно хмыкнул я. – Ты знаешь эту местность? За лесом вроде бы должна быть деревня?

– Ланьше была. Давно сюда не заглядывала. Сансала тасует мобов и локации, как фокусник калты. Тепель здесь можно встлетить что угодно, вплоть до хай-левельных монстлов.

Та-ак, понятно. Скребок не самое лучшее вооружение для амбициозного новичка, а раритетных кинжалов ему больше не предлагают. Придется обойтись подручными средствами. Из них у меня только бобр.

– Вот! – я ткнул пальцем в молоденький дуб.

– Что «вот»? – настороженно спросила Фэй.

– Давай-ка выточи нам дубинку! – сдвинув брови, потребовал я. – А лучше две. Для левой руки нужна особая балансировка.

– Чего-чего? «Выточи ду-убинку»… – противно пропищав, передразнили меня. – Может, и пианино заодно выпилить? А потом на нем и сыглать? Я что тебе, столялных дел мастелица?

– Ты права, – охотно согласился я. – Чего надрываться, если есть храбрый пет? С такими-то зубками он кого угодно порвет на лоскутики! Пойдешь первой. Наверняка здесь не водится ничего страшного.

Бобриха посмотрела на быстро темнеющий лес и прислушалась. Подозрительный шорох в овраге заставил ее вздрогнуть. К нам кто-то подкрадывался. Немного подумав, Фэй развернулась и потрусила к ближайшему деревцу.

Лес испуганно затих, когда ее резцы вгрызлись в кору. По удаляющемуся треску сучьев я понял, что неведомая тварь из темноты трусливо ретировалась. Дубинки нам, действительно, ни к чему. Одной взбалмошной бобрихи хватит на всех.

Под монотонно-визгливый звук живой «пилорамы» начало клонить в сон. Первый день выдался непростым, но под ее защитой я чувствовал себя в относительной безопасности.

 

Глава 5

– Делжи, соня! – болезненный щипок пробудил от тяжелого сна, где в одну кучу смешались ищейки, люди и бобры.

Фэй гордо сунула мне две увесистые дубины. «Для моего лорда, с любовью…» – гласили затейливо вырезанные буквы на рукоятках.

– Ты бы еще расписалась, чтобы нас сразу узнали! – проворчал я, оценив идеальный баланс и великолепную полировку.

– Надпись для Хану, тупица! – Фэй фыркнула, выплюнув застрявшие в резцах опилки. – Лезьба по делеву увеличивает статы олужия.

– Умничка! Талантище! – я осторожно почесал бобриху за ушком. – Мы заработаем целое состояние крафтом!

– Смотли, не унесешь столько! – огрызнулась Фэй, отстраняясь. – И хватит длыхнуть! Светает.

Просыпающийся лес встретил нас классическим набором визуальных эффектов, которые так любят поэты и гейм-дизайнеры: таинственные седые клочья тумана, дрожащие капельки росы на травинке, хруст хвои и мелких веточек под ногами.

Сансара старательно создавала картинку, которую уже никто не мог сравнить с оригиналом. Этого мира больше не существовало в реальности. Поверхность планеты давно покрывал толстый слой пепла и несгораемого мусора.

– Вот скажи мне, как моб мобу… – уколол я, мстя Фэй за расовое высокомерие. – Машина рассчитывает всю эту красоту, только когда на нее смотрят?

– Не знаю, – бобриха пожала плечиками. – Для Сансалы было бы лазумным экономить лесулсы. Тот же воплос ты можешь задать и сналужи: существует ли объект, когда ты от него отволачиваешься?

Как раз в эту секунду мне под ноги выкатился крохотный ежик. Не подумав, я машинально взмахнул «битой», отправив жалобно пискнувший шарик вверх по дуге.

– Не тлогай! – взвизгнула Фэй, узнаваемо по-женски закрыв пасть лапками.

Зловеще зашелестела листва. Расширившиеся глазки бобрихи ясно обозначили масштабы проблемы. Утробное урчание сзади оказалось настолько доходчивым, что я решил не оглядываться. Мы понеслись по тропе, сломя голову. Никогда не знал, что бобры способны с рыси переходить на галоп.

Сзади коротко свистнуло. Болезненный укол только добавил мне прыти, заставив обогнать Фэй. Извернувшись, я попытался на бегу ощупать пострадавшее место. Там, где сильно зудело, торчал шип, напоминающий длинное жало.

«Тут! Видишь большой камень на краю оврага? Отпрыгивай в сторону сразу за ним. Фэй уведет за собой монстров».

Еще никогда «внутренний голос» не казался мне столь убедительным. Суккуба как-нибудь выкрутится. Не в первый раз. Она у нас умная девочка.

Толчок!

Земля ушла из-под ног. Краем глаза я успел заметить, как мимо проносится Фэй, а за ней катятся несколько больших колючих шаров. Видимо, мать-ежиха с семьей.

Как же высоко…

Удар!

Ствол сосны встретил неприветливо и жестко. Разлапистые ветки смягчили падение. Я отсчитывал их с глухим стуком, точно ступеньки.

Главное, жив. А то бы кинуло на кладбище в какой-нибудь глухомани. Да и с трудом набранный опыт терять не хотелось. Сансара спятила, если подобные мобы шастают по начальным локациям.

«Качаться на ежах» – это выражение давно вошло в общеупотребительный игровой сленг. Так обычно говорили об утомительном фарме неприятных и бесперспективных мобов. Ни толкового лута, ни опыта, они, как правило, не давали. А вот неприятностей от них всегда было с избытком. Из-за ядовитых колючек «сумеречных ежей» не любили. Иглы вешали серьезный дебафф.

Вырвать шип я не решался, чтобы не сломать в ране. С такой занозой иногда дешевле умереть, чем вылечиться. А вот за мехом и дубинками «зубной работы» придется вернуться. Их потерю мне не простят.

Морщась от боли, я вновь поднялся на тропу. Деревья вдоль нее стали похожи на кактусы, словно мимо промчался взбесившийся игломет. Столь щедро растратив боезапас, ежи должны бы остаться лысыми.

Звуков погони я больше не слышал. Дубинки и рарные шкурки так и лежали в пыли. Даже теперь благородный мех таинственно мерцал синими искрами.

Какая красота… Может, оставить вместо набедренной повязки? Эдакий гламурный эльф в пушистых трусах и с иглой в спине. А если мехом внутрь? В деревне это бы произвело впечатление на кузнецов и конюхов…

Бр-р-р…

Вздрогнув, я поковылял по тропе. Босые ноги были изодраны в кровь. Забег по острым сучкам и веткам обошелся ступням очень дорого. Зато убежал. Заодно и навык регенерации прокачается.

Наверное, стоило бы сойти с тропы и спокойно дождаться Фэй. В отличие от меня, она способна легко сменить тело. Прикатится сюда тем же ежом, к примеру…

Суккуба вполне могла и выжить. Бобриха намного крепче тщедушного эльфа. Это был логичный и правильный выбор – шансов спастись у нее больше. И всё же я сгорал от стыда. Физическая боль – не самое страшное. Психологическая переносится хуже. Мне хватило и злополучного побега из Цитадели, чтобы это понять. Нет ничего хуже внутреннего унижения и самоедства.

Нет, сбегать я больше не буду. Лорд Хануван обладал врожденной гордостью и благородством. А раз у нас теперь общее тело, то есть и общие качества.

Лес выглядел по-прежнему зловещим и мрачным. Мужественно выпятив челюсть, я с отвагой и воодушевлением смотрел вдаль, где всходило солнце будущей славы. К несчастью, за деревьями ее лучей пока не было видно.

Идем искать Фэй? Хану, что думаешь?

Молчание. Видимо, опять отрубился. Сейчас я ему даже завидовал. В растительном существовании есть и свои плюсы. Там нет ни сумеречных ежей, ни сладкоговорящих «сотрудников сервиса». А меня не оставляют в покое даже в фальшивой реальности.

Решившись, я отправился на поиски Фэй, где мою храбрость ждало новое испытание. Бравый закадровый марш сейчас оказался бы не лишним. Траектория погони легко угадывалась по утыканным ежиными иголками соснам, а место финальной схватки – по мерзкому запаху. Пара дохлых ежей жутко воняла. Бобриха нашлась быстро – под одним из них торчал плоский лысый хвост.

– Жива? Прости! У меня запущенная ежефобия… – оправдываясь, забормотал я, прикидывая, как вытащить Фэй.

– Добей! – прохрипело из-под колючей туши.

– Не бойся, он уже мертв. Ты укокошила сразу двоих. Остальные сбежали! – восхищенно объявил я.

– Идиот! Меня! Меня добей!

– Потерпи! Я спасу тебя! – схватив валявшуюся рядом корягу, я использовал ее как рычаг, чтобы откатить монстра в сторону.

Уфф… Какой же он тяжелый!

Шар поддался и сдвинулся, но бобрихи под ним уже не было. Пронзенная иглами, она теперь переместилась наверх.

– А-а-а! Клетин! Дулья башка! Больно же! – яростно зашипела Фэй, щелкнув резцами. Мне сразу же расхотелось снимать ее с «кактуса».

Выглядела она неважно. Шерсть превратилась в один слипшийся от крови комок, а несколько игл прошили ее тело насквозь и торчали снаружи. Выносливость саблезубых бобров воистину поразительна. Вероятно, причиной столь феноменальной живучести был истинный уровень самой Фэй.

Я не знал тонкостей игровой механики для «чернокролей». Кажется, их способности ограничены телом, которое они временно занимают. Обычный бобр тут выжить бы точно не смог.

Снимать с игл тяжелораненую саблезубую тварь представлялось делом хлопотным и опасным. К счастью, она вовремя потеряла сознание. Или только сделала вид, чтобы цапнуть больнее?

Осмотрев торчащие иглы, я решил ничего не трогать. Их зазубренные кончики походили на наконечники стрел. Вытащить такое можно только с приличным куском бобриного мяса.

«Тут! Сломай иглы прямо под Фэй. В деревне их вытащат. А лучше добей».

Ты спятил? Что несешь-то?

«Она легко найдет себе новое тело. Как ее тащить собрался?»

Нет! Сделаю носилки. Я всё еще чувствую себя человеком.

Возможно, я просто хотел побыть героем. К своему стыду, я понимал, что не смогу скрыть эти мысли от Хану.

«Идиот. Впрочем, как хочешь. Надеюсь, ты хорошо помнишь, как болят открытые раны? Фэй настоящий боец, но нелепые сейчас добродетели обойдутся ей дорого».

Я не стал его слушать. Хануван любит её, но во что он превратился? Жаль, нельзя заткнуть уши, чтобы избавить себя хотя бы от «внутренних монстров».

Осторожно сломав иглы, я снял Фэй с ежа, а потом перевернул его, чтобы добраться до брюха. Оно оказалось распорото – еще теплые внутренности вывались прямо мне на ноги. Видимо, бобриха убила ежа, когда тот прыгнул, раскрывшись в ближней атаке.

Воспользовавшись скребком, я вырезал из мягкого подбрюшья кусок шкуры и растянул между дубинок, перевязав кишками и жилами. Получилось подобие волокуш-носилок, на которые я осторожно положил Фэй.

Сгодится. До деревни уж как-нибудь довезу. Должно быть, она совсем рядом. С юга аппетитно тянуло дымом и запахом горячей еды.

Переход с тяжелым бобром выжал меня почти досуха, и всё же я добрался до речки. За ней и нашлась деревня. У моста стояла наспех сколоченная сторожевая вышка, а в ее тени пряталась будка, выкрашенная в грязно-белую полоску. Дорогу на другой берег перегораживал хлипкий шлагбаум, собравший вереницу едва одетых людей. Похоже, почти все они были такими же новичками, как я.

Таможенный пост? Карантин? Вербовочный пункт?

Несколько человек в разнородной и плохо подогнанной экипировке жарили кого-то на вертеле. Они мало походили на солдат, скорее, на шайку разбойников. Ржавые алебарды больше являлись символом власти, чем боевым оружием, а мятые и изрядно поношенные доспехи жалобно гремели даже при легком движении.

Их предводителем, видимо, был крепкий темноволосый мужчина, вальяжно развалившийся на лавке, собранной из распиленных вдоль бревен. Стол перед ним украшал запотевший кувшин и пара тарелок со свежим хлебом и аппетитно дымящимся мясом. А на стуле напротив глотала слюну юная особь с дивным лисьим хвостом и маленькими рожками. Лениво жестикулируя, босс пытался в чем-то ее убедить. Еда, маняще разложенная на столе, видимо, была призвана усилить его аргументацию.

Сансара позволила игрокам выбирать расу чуть больше года назад. Для меня это пестрое гуманоидное разнообразие выглядело несколько непривычно. Поэтому я и выбрал эльфа, опостылевшего всем еще в конце двадцатого века. Врожденное расовое проворство и способность максимально долго оставаться в Тени заставили смириться даже с ушами.

В очереди стоять мне было некогда. Фэй требовалось срочно заштопать, пока она не очнулась и не стала вслух бредить. К говорящей бобрихе тотчас примчится карательная экспедиция Баки. С моим багажом пройти за чертов шлагбаум непросто. Что ж… попробуем.

Опустив глаза, я невозмутимо потащил волокуши с бобрихой мимо изумленно притихшей толпы.

– Ты куда так торопишься, рыжик? – остановил меня розовощекий латник. – Моня, гляди-ка! Нубяре надо показать конец очереди! – он жизнерадостно хлопнул зевающего товарища по спине. По сравнению с ним тот выглядел почти великаном.

Болезненно поморщившись от такой фамильярности, гигант перевел мутный взгляд на голубые кроличьи шкурки, перекинутые через моё плечо. Благородный мех резко диссонировал с замызганным куском ткани на бедрах, а крупный бобер на санях-волокушах дополнял эту картину штрихами безумия.

– Эй, нуб! Ты кто такой? – лениво проворчал Моня. Он явно не выспался и, видимо, решил, что эльф и бобриха ему всё еще снятся.

– Простите, нужна срочная медицинская помощь! – сквозь зубы процедил я, демонстративно оглянувшись в поисках пресловутого нуба.

– Мы понимаем, что вам нечем, но все ж попробуйте понять. А поскольку времени немного, я вкратце матом объясню, – продекламировали мне, вытянув громадную ладонь в направлении очереди.

– Пропустите, пожалуйста. У меня пет умирает! – вяло оправдывался я, вытирая со лба пот.

– Да? А в чем ценность сего дохлого дикобраза? – заинтересовался розовощекий.

– Не дикобраз. Бобер. Рарник с редким окрасом. А иглы от «сумрачных ежей». И потому нам слегка нехорошо, – я повернулся, показав всё еще торчавший в спине шип.

– Эх… Вот прямо «сумрачные»? – округлил тот глаза. – Из Проклятого Леса? Но… так ты, случайно, не из этих?

– Из «этих»! – с достоинством подтвердил я, гордо приподняв подбородок. – Особый контракт. Тариф «Ветеранский. Плюс 131». Надеюсь, это говорит вам о чем-то? Пропустите, а то…

– Только вот не надо горячиться, юноша. Здесь ты просто игрок. Разве что очень живучий, – криво усмехнулся Моня. – Это территория Вертлявого. «Нью-Лайф» тебе тут уже не поможет. Они-то свои деньги сняли. А нам ты еще ничего не давал.

– Да они вообще молодцы! – согласился румяный. – И в чувстве юмора им не откажешь.

– Юмора? – не понял я.

– Ага! Эти шутники мстительно отправляют богатых шишек вроде тебя в Проклятый Лес! – радостно подтвердил тот. – Только вот приходят они к нам уже со стороны кладбища. С почетным эскортом.

– Хм… А как насчет щедрого и добровольного пожертвования? – обреченно предложил я, проведя ладонью по воротнику. Мех благодарно заиграл синими искрами. – Отдам за проход одну великолепную шкурку. Редкий полумифический зверь. Почти единорог. За такую ушастую красоту женщина подарит незабываемую ночь.

– Две? – мгновенно среагировал розовощекий, жадно облизнув губы.

– И две подарит, – охотно подтвердил я.

– Шкурки две!

– Тс-с-с… Дебил! – одернул его Моня и с наигранной суровостью преградил алебардой дорогу. – Мы тут ничего не решаем. Ненавижу власть и деньги, когда они в чужих руках!

– Хорошо. А кто решает? – по инерции спросил я.

– Иди, договаривайся с шефом. Он и доктора выпишет. Всё, что нас не убивает, богаче делает врачей! – подмигнули мне.

Я обернулся. Крепыш за столом делал вид, что полностью поглощен беседой со строптивой лисичкой. Стражники не будут рисковать. Похоже, рассмотрение моего дела переносится в другие инстанции.

– Иди за мной. Я представлю тебя князю, – разочарованно буркнул румяный.

Фэй пришлось оставить под присмотром гиганта. Очередь возмущенно зароптала, когда мы прошли за шлагбаум. Видимо, предыдущая аудиенция и так затянулась.

– Наш герой прошел Проклятый Лес в одиночку. С иглой в спине его примут вне очереди! – рявкнул стражник, и толпа мгновенно притихла. – Кто-нибудь возражает? Нет? Хорошо.

– Я ждал вас, господин Зергель! – Вертлявый одобрительно кивнул солдату и приглашающе махнул рукой. – А вы, Анечка, извините. Нашу беседу закончим чуть позже. У вас как раз будет время все хорошенько обдумать.

Недовольно вильнув хвостом, она встала и вернулась в очередь. Лисьи ушки остались развернуты к нам и, скорее всего, прекрасно всё слышали. В ее манере держаться было что-то неуловимо знакомое.

Похоже, не новичок. Экипировка слишком модная и дорогая для обычного нуба. Реальная эффективность сильно уступала изяществу, но для женской брони это дело обычное. Нет, девушка слишком юна для того, чтобы я мог ее знать.

– Нам нужна помощь врача! – с ходу заявил я Вертлявому, несколько озадаченный тем, что он знал мое имя.

Крепыш вопросительно поднял бровь, но спорить не стал и, подозвав одного из солдат, отправил за врачом. Судя по скорости, с которой его привели, Вертлявого здесь боялись, а может, и уважали. Пока непонятно.

Сгорбленный ушастый старичок открыл потертый саквояжик и достал устрашающего размера щипцы. Видимо, моб-уродец. Кривой рот, горбатый нос и щелки плутоватых глаз располагались слишком близко друг к другу, словно лицо стянули в точку в несколько квадратных сантиметров размером.

Ловко вытащив иглу из спины, врач сыто хрюкнул, словно моя боль доставила ему наслаждение.

– Аврам, – представился он. – Нет, не моб. Врач во втором поколении, – хихикнул он, будто прочитав мысли.

– Есть еще одна проблема… – нерешительно начал я, показав на волокуши рядом с Моней.

– Проблемы это то, что не исправить деньгами, молодой человек, – улыбнулся Аврам. – Всё остальное только расходы. К счастью, у вас как раз такой случай.

– Но денег…

– Нет? На вас чудесный голубой мех! – жадно улыбнувшись, старикан кивком показал на мой гламурный воротник. – Этого хватит.

– За бобра-то? Почему так дорого? Да это же целое состояние! За что столько? – возмутился я.

– За зубки, молодой человек, за его острые зубки… – хитро блеснул глазками Аврам. – Я так понимаю, животное вам очень дорого, раз вы притащили его с собой?

Вот сволочь! Знает, куда давить. Меньше всего мне хотелось объяснять причины моей странной привязанности. За эти деньги у конюха можно купить целый выводок петов.

– Ладно, согласен! – устало кивнул я, снимая с шеи сокровище. Пусть подавится, гадина!

Старичок вновь удовлетворенно хрюкнул и поспешил к пациентке.

– Так вы меня ждали? – осторожно спросил я князя, наблюдая, как по команде врача стражники отнесли бобриху в тень. Сам я почему-то до этого не додумался.

– Да. Ждал. К нам заходил тут один… – Вертлявый брезгливо поморщился. – От «Нью-Лайфа». С собачками. Вы же у нас знаменитость.

– Знаменитость? Вы мне льстите. Откуда столько внимания?

– Ну, не скромничайте. Это же ваше имя выгравировано на обелиске перед Цитаделью Гнева? Никто, кроме той легендарной пати, не прошел это подземелье в оригинальном режиме.

– Тогда вы знаете, что я открыл там пару дверей и сбежал… – смущенно выдавил я, чувствуя, что краснею. Какого черта? На лбу будто горело клеймо жалкого труса. Смена тела не спасала от стыда за прошлое.

– Да бросьте! Вы не сбежали, а грамотно отступили! Да кто из нас не сбежал бы? – понимающе развел руками Вертлявый. – Сельфина? Но она из первого состава «Нью-Лайфа», а они все были чокнутыми. Главный монстр пал, и вы в этом участвовали.

– Перейдем к делу, – я предпочел сменить тему. – Вы же не просто так меня ждали?

Князь вмиг посерьезнел, убрав улыбку с лица. Его бесцветные глаза смотрели изучающе и настороженно.

«Тут! Аккуратнее с ним. Этот тип мне не нравится», – буркнул в голове Хану.

Думаешь, мне нравится? Да, непростой и, видимо, очень опасный хмырь. Но у нас ничего нет. Так что ему от меня нужно?

«Думаю, твое имя. Видел его бравое воинство? Если эта территория действительно занята кланом Вертлявого, то „Нью-Лайф“ здесь бессилен. Но удержать ее очень непросто».

– Вам удалось обмануть смерть и получить новое тело. Я слышал, что это очень дорого. Позвольте спросить: что вы ждете от новой жизни? – вкрадчиво спросил князь.

Интересно, кто он по классу? Прекрасно развитый плечевой пояс, характерный для милишника набор мозолей и ссадин на обеих руках. Скорее всего, мечник с парным оружием – маневренный и очень подвижный. Убойное комбо из вихря-вертушки и вампиризма позволит даже в толпе не терять жизненной силы. Не танк, конечно, но какое-то время продержится даже против рейд-босса.

Внешне Вертлявый выглядел совершенно спокойным, но наметанный глаз увидел бы в показной расслабленности энергию туго сжатой пружины. Его колени чуть согнуты, а ладони не покидают края стола, чтобы мгновенно перевернуть его, превратив в щит. В умелых руках оружием станет и ложка.

Опасается атаки собственных подданных? У босса всегда есть враги, но убивать его бессмысленно. Он реснется на кладбище и прибежит обратно. Придется штурмовать замок, чтобы отобрать его территорию. А для этого нужна целая гильдия. Тогда почему он так боится за свою жизнь?

– Ну так что? – поторопили меня, не дав развить быстро вспыхнувшую в уме мысль.

– Чего хочу? Того же, что и все. Видимо, счастья, – после длинной паузы ответил я.

– Это понятно. Но что вы считаете счастьем? Известность, власть, богатство? Спокойную и долгую жизнь? Валгаллу? Любовь? Духовный поиск? Просветление? Кем вы видите себя в Сансаре?

А почему, собственно, я должен раскрывать ему душу? Чтобы на поучительную лекцию о «смыслах» нарваться? У меня самого такого ментального хлама навалом. На всех хватит.

– Это сложно сформулировать внятно, – дипломатично ответил я, сдержавшись, чтобы не нахамить. – Наверное, и сам толком не знаю. Люблю удовольствия, не люблю боль, не люблю страх. Впрочем, как и все.

– Принято. Тогда я сделаю вам интересное предложение, – торжественно объявил Вертлявый с видом, намекающим на постижение сокровенного смысла вселенского бытия.

– Дайте угадаю. От которого нельзя отказаться? – проницательно предположил я.

– Нет, что вы… Можно. Но трудно и, главное, больно… – зловещая улыбка на его лице подчеркнула весомость угрозы. – Да не переживайте вы так. Предложение царское!

– Сомневаюсь. И угрожать мне не надо. Думаете, так охотнее соглашусь? – холодно осведомился я, с трудом сдерживая неожиданный для себя гнев.

Возможно, раньше я бы вел себя по-другому, но теперь всё изменилось. Внутри меня сидел целый лорд. Причем не самого кроткого нрава. Это же не моя, а его ярость. Или уже нет? Черт теперь разберет…

– Простите, привычка, – смеясь, развел руками Вертлявый. – Я предлагаю абсолютную власть, богатство, признание. Правда, в пределах этой локации. Ведь всегда есть какой-то предел, верно? Любое достижение требует оценки и существует только в сравнении. К сожалению, всегда находится то, что его превосходит. Ненасытность – полезное качество, но умение вовремя остановиться поистине драгоценно.

– Собрались на пенсию? – недоверчиво хмыкнул я, подозревая подвох.

– Пройдемте. Хочу кое-что показать, – Вертлявый встал и кивнул, пропуская меня вперед. Свою спину он мне показывать не хотел.

Часовой, расслабленно подпирающий дверь будки, вытянулся, расправил плечи и поднял подбородок, имитируя служебное рвение и строевую выправку. Вышло удручающе жалко. Лучше бы доспехи почистил, пока их не дожрала ржавчина.

Я обернулся, поймав говорящий взгляд Вертлявого. Он словно извинялся: «Смотри, с кем приходится иметь дело…».

Да, его дружина выглядела, как потешное войско. Много ли чести командовать стадом? А что еще можно собрать из нубов? Для небольшой стартовой локации вполне нормально, но богатства и славы тут не обрящешь, хотя с ордами новичков псевдо-армия князя легко справится. Главное, контролировать ситуацию и не допустить укрепления конкурента. Не давать сепаратистам качаться, монополизировать торговлю, добычу ресурсов и крафт. Помощи извне не будет. В локации ограничение по уровню, и в этом механизме есть своя логика. Для Сансары очень важно не разрушить баланс.

Человеческое тщеславие безгранично. Всегда найдутся «переростки», желающие развлечь себя безнаказанным ПВП*. Заповедник непуганых нубов нужен для адаптации и комфортного знакомства с игрой. Но зайцы-вампиры и сумеречные ежи никак не вписывались в ортодоксальные правила. Здесь явно что-то сломалось.

Дверь жалобно скрипнула и открылась, выпустив сухой и неожиданно горячий воздух наружу. Печки здесь не было. В углу на куче тряпья сидел полуголый и наголо остриженный человек. Несмотря на инфернальную жару, он даже не вспотел. Похоже, аномальное тепло выделялось прямо из его тела, но меня взволновало даже не это. Над головой мужчины жутковато пульсировал зловещий багрянец.

«Поцелуй Смерти»!

Эта метка означала, что следующая смерть игрока станет уже настоящей. «Предложение дьявола» – резкое увеличение сил, скорости и реакции. Выставлена максимальная синхронизация мозга с Сансарой, но лицо человека выглядело невозмутимым. Он был словно вырублен из твердого и невероятно тяжелого камня. У меня возникло сверхъестественное ощущение, что центр массы локации находится в этом небольшом по объему теле, и мы все вращаемся вокруг него по своим орбитам.

Да, в этом парне виделось нечто мистическое и неземное. Открытые глаза смотрели сквозь нас безучастно и не мигали. Возможно, поэтому он походил на мудрого и древнего, как сама вселенная, ящера.

– Почему он не отключит «синхру»? – невольно я перешел на шепот, показавшийся сейчас громче крика. – Ему наплевать на себя?

– Щульц не может или не хочет этого сделать, – так же тихо ответил Вертлявый. – Он «перенесенный». Такой же, как я или ты. Рано или поздно это произойдет и с нами. Сейчас мы смотрим на наше будущее.

На свою смерть? Опешив, я не мог отвести взгляд от существа, в котором так проступало то, чем всё закончится. Значит, вот как мы умираем…

От страшной догадки кожа покрылась мурашками. В висках застучало, а сердце забилось неровно и сильно. Игровой движок тщательно имитировал реакцию обычного живого организма.

– Зергель, вы в порядке? – в голосе Вертлявого угадывались нотки иронии.

– Надеюсь, – сухо ответил я. – Так он в сознании? Может нас слышать? Разговаривать?

– Думаю, да. Но со мной говорить не хочет, – криво усмехнулся он. – Приходится держать лучшего бойца на привязи. Для его же блага.

Только сейчас я заметил цепи на запястьях и лодыжках мужчины. Тело покрывали шрамы, а некоторые из ран до сих пор не зажили. Это означало, что Шульц давно не ресался на кладбище.

– Вы держите его взаперти? – удивился я, заметив кольцо с ключом на гвозде, прибитом к двери.

– Надеюсь, временно. Он почему-то жаждет умереть и ведет себя безрассудно. Отпущу, как только выздоровеет, – нарочито громко заявил князь, предпочитая оставаться на безопасной дистанции. – Ты ведь когда-нибудь выбьешь эту дурь из головы, правда, Шульц?

Из будки я вышел потрясенный. Мир дарит надежду, чтобы причинить больше боли! Конечно, я предполагал, что новая жизнь не бесконечна, но втайне надеялся на бессмертие. Ведь увядающей органики физического тела больше нет, а цифровой разум лишь сложный набор алгоритмов! Так почему нельзя поддерживать их вечно?

Как скупа и самоубийственно коварна Сансара даже к себе! Если искусственный интеллект проявляется через своих виртуальных существ, то зачем заставлять их страдать от ожидания неминуемой смерти?

«Тут. А что столь особенного и драгоценного в твоем наборе скриптов? Зачем их хранить и так цепляться за столь ничтожную личность?»

Наш умник проснулся. Я не собирался вступать с ним в полемику. Ему-то уже всё нипочем. Легко рассуждать, когда эго в руинах. Хотя в чем-то он прав. Неудовлетворенность, сомнения и самые причудливые формы страдания – вот единственное, что у меня хорошо получается. К чему тащить это в вечность?

– Мы все получим такую же метку со временем? – нервно спросил я, как только мы вернулись к накрытому под навесом столу.

– Когда-нибудь. Да, вы всё правильно поняли. Наш жизненный ресурс ограничен. Бесконечно умирать не получится.

– А сколько получится? Каков у «перенесенных» лимит? – я внутренне порадовался, что еще ни разу не умер.

– Не знаю. Думаю, у всех по-разному. Мы с Шульцем умирали достаточно много. Возможно, у него смертей было больше.

– Но за любую активность начисляется опыт, а вы тут давно. Вероятно, приходится умирать для делевела. Иначе вас выбросит из локации на максимальном для нее уровне. Хотите уйти в тень, а всю рутину свалить на меня?

– Да, вы очень проницательны. Я в вас не ошибся. Кстати, мои люди готовят вкусное мясо, попробуйте! – князь аккуратно подвинул еду.

Видимо, он заметил мой бегающий по тарелкам взгляд. Эта кулинарная мина срабатывала не сразу, зато действовала безотказно. Поначалу щедро накрытый стол особого впечатления не производил, но вскоре божественный запах еды начинал вызывать легкое головокружение. Никогда прежде я не хотел есть так сильно. Рот наполнился слюной, а в животе урчало неприлично-громко.

О, какой широкий жест. Приятно чувствовать себя избранным. Запас жизненных сил на исходе, а кокетливых бобрих, кровососущих кроликов и огромных ежей лучше воспринимать на сытый желудок. Видимо, это хорошо понимал и Вертлявый. С Анечкой он обошелся жестче, вернув в очередь. Вероятно, она меня теперь ненавидит.

Вспомнились ее красивые глаза и голодный взгляд, которым она едва не переворачивала тарелки. Под княжеским навесом коварно расставлены блюда почти максимального уровня. Попав в зону гастрономического поражения, жертва быстро теряла ясность мысли. Ингредиенты для «нежнейшего мяса кзарки с острой подливкой» недоступны для этой локации. Интересно, как они сюда попали…

– Итак, я предлагаю возглавить мой гарнизон, – доносился откуда-то издалека голос Вертлявого, – чтобы спокойно проедать заработанное потом и кровью. Особенно кровью. Место здесь хлебное, а его под солнцем всегда не хватает. Нам пришлось пережить несколько серьезных атак.

– М-м-м… А почему решили предложить место именно мне? – машинально спросил я, стараясь не чавкать и сохранить достоинство. Сейчас меня больше занимали румяные ребрышки кзарки.

– У вас громкое имя. Заслуженные ветераны «Нью-Лайфа» сюда заходят нечасто. А победитель Цитадели так вообще легенда для обычных людей. Ваш опыт и знания могли бы помочь им. Как видите, Сансара окончательно спятила, – продолжал мягко уговаривать князь, надеясь, что я, размякший от сытости, утратил волю к сопротивлению. – Игра меняется не в самую приятную сторону. Мобы точно осатанели и становятся всё опаснее. К нам заглядывают твари, которых тут сроду не видывали.

– Хм… – я согласно кивнул, набив рот мясом. К черту приличия! В жизни не ел ничего вкуснее.

– Нубы дохнут, как мухи. Они нуждаются в нашей помощи. Зачастую бедняги не могут даже самостоятельно выбраться с кладбища… – многозначительно ухмыльнулся князь.

– Так вы предоставляете им эскорт-услуги?

– Верно, – довольно зажмурился он. – Но не бесплатно, конечно же. Без нашего покровительства им трудно набрать уровень, чтобы покинуть локацию.

– Но у новичков же ничего нет. Чем они платят?

– Здесь нет. А «снаружи» есть. К тому же можно заплатить и своим временем, военной службой на общее благо. Кстати, многим тут нравится, и они уже добровольно продлевают контракт. Ибо мы, так сказать, форпост человечества в диких джунглях опасного виртуала! – воскликнул князь, любуясь собой.

– А если потенциальный рекрут не согласится? – небрежно спросил я, торопясь опустошить тарелку. Бафф от такой вкуснятины висит долго. Успеть нажраться бы впрок, пока Вертлявый не заподозрил неладное. Скоро до него дойдет, что у себя на службе он меня не увидит.

– Ну что же… – с наигранным равнодушием пожал он плечами. – Бывает и так. Это свободный мир. У человека есть право отказаться от наших услуг. Жаль только, что через мой мост он уже не пройдет. Хотя некоторые храбрецы, конечно, пытались. К слову, ближайшее кладбище очень неспокойно.

– Ну, всегда можно переплыть реку. Зачем связывать себя обязательствами?

Неуловимо быстрым движением Вертлявый выхватил у меня тарелку. Я с тоской проследил за ее траекторией до тихого всплеска. Что эта сволочь творит? Столько денег на корм рыбам…

Круги не успели разойтись по воде, как она вскипела от множества прожорливых маленьких ртов. Я тут же вспомнил, как недавно бродил по ручью и замачивал зайчиков. Вероятно, мне повезло, что пираньи не поднимаются выше бобровой плотины.

– С плотом или лодкой получится так же! – заверил Вертлявый, сняв с языка новый вопрос. – И поверь, это цветочки по сравнению с тем, что водится за рекой. Чтобы выжить, необходим порядок и организация. До меня здесь царила анархия. А хорошо известный человек будет всегда пользоваться уважением. Так что скажешь?

– Ты слишком давишь, – я нарочито медленно вытер о салфетку жирные пальцы. – А это не самый лучший способ нанять нужного человека. По-настоящему лояльными могут быть только свободные люди.

Вот глупец… Он не знает главного. Он больше не человек. Вернее, никогда им и не был. Он моб, на которого надели посмертную маску покойника. Всего лишь табличка с чужим именем над бездушным узором из цифр и символов…

– Свобода? – рассмеялся князь. – Это иллюзия. Для людей ее нет. Чувство гордости – вот всё, что им предстоит здесь потерять. А это совсем не то, за что следовало бы упрямо держаться.

М-да… Если согласиться, то придется застрять здесь на несколько месяцев, а то и лет. И не факт, что вообще когда-нибудь отпустят. Феодальный контракт просто так не расторгнуть. Меня используют и выбросят, как отработанный материал. Роль мишени-марионетки не прельщала даже за самую правдоподобную иллюзию власти. В первую очередь надо найти способ продлить «абонемент» на право жить. Здесь на него не заработать. Буду прорываться на самый верх, к последним локациям. Где-то там меня ждет богатство и слава.

– Знаете… По-моему, вы прекрасно справляетесь и без меня… – мрачно подвел итог я, ощущая дивное послевкусие слишком короткого завтрака. Так поесть получится еще очень не скоро. – Хорошо вооруженная банд… простите, войско, легко справится с толпами нубов. Впрочем, едва ли вам нужны советы.

– Вы правы. В чужих советах я не нуждаюсь. А вот вам лучше бы передумать… – процедил Вертлявый сквозь зубы. – Баки обещал хорошо заплатить, если я отправлю одного рыжего эльфа с конвоем на границу локации.

– Баки? Зачем? – переспросил я, вздрогнув.

– А вот этого мне не сказали. Похоже, кто-то сильно заинтересовал «Нью-Лайф». Не расскажите, в чем дело?

– Понятия не имею! – я постарался казаться спокойным. – Там у них что-то напутали. Почему бы им не обсудить это со мной?

Сдаст или не сдаст? А может, он врет? Собаки точно что-то почуяли. «Нью-Лайф» бессилен на чужой территории, поэтому Баки сделал вид, что со мной всё в порядке. Если они до меня доберутся, то вскроют мой разум, как консервную банку!

– Видимо, у них были сомнения, что вы отправитесь к ним добровольно. Здесь я хозяин. Поэтому меня и попросили сопроводить вас, – Вертлявый лениво потянулся и демонстративно зевнул.

– Так почему меня еще не сдали?

– Почему? – хитро прищурился он. – То, что представляет для «Нью-Лайфа» какую-то ценность, для меня интересно вдвойне. Пока вы под моей защитой. Бывали тут враги и посерьезней… – Вертлявый посмотрел вверх, как бы намекая, что его штурмовало всё небесное воинство.

– Я не понимаю – зачем заживо мариновать себя в этой локации? Стоит ли ее трон таких усилий? Впереди огромный мир и новые возможности! – воскликнул я, пытаясь давить на амбиции.

– Начать всё сначала? – зло рассмеялся Вертлявый. – Кто там меня ждет? А здесь я царь. И эта крысиная возня до чертиков надоела. Надо вовремя остановиться, чтобы не закончить, как Шульц! – он хлопнул ладонью по столу, перевернув пустую тарелку. – Когда-то мы с ним пришли сюда, чтобы завоевать эту локацию. И что он получил вместо приза? Поцелуй Смерти!

– Так он же сам умереть хочет?

– Хочет? Да он свихнулся, получив метку! – махнул рукой князь. – Теперь Шульц живет исключительно в медитациях и религиозных фантазиях. Бормочет, как идиот. Что-то про «чистые миры высоких божеств»…

– Божеств? Он их видел? О чем-то рассказывал? – заинтересовался я. Возможно, Вертлявый просто не понимает, что происходит с его другом.

– Рассказывал. Тебе лучше не знать… – он скривился, будто проглотив дольку лимона. – Там бред один. Вероятно, какая-то вербальная вирусная кодировка. Мои люди верят, что это заразно. Бессмыслица вроде коана.

Бессмыслица? Едва ли… Шульц не показался мне сумасшедшим. Напротив, он – словно бездна, где дремлют колоссальные силы и энергии. Интересно было бы поговорить с ним. Но сейчас не до этого. Как вежливо и безопасно отказаться от «царского предложения»?

Мозг лихорадочно работал, обдумывая варианты. Силовой отпадает. Мой уровень слишком мал, самых важных скиллов* еще нет. Я практически голый, а Фэй в отключке. С двумя дубинками через мост, охраняемый тяжеловооруженными латниками, никак не пробиться…

Конечно, можно попробовать вернуться к зайцам и ежикам. У меня есть козырь, о котором Вертлявый не знает. С такой чудо-бобрихой качаться нетрудно. У Фэй проблем с агро точно не будет. Подниму уровень, а потом пробью путь из локации.

Нет, это не выход. Кладбище здесь, а деревня на другом берегу. А там ремонт, купцы, учителя новых навыков. Без них процесс раскачки невыносимо затянется. Очень скоро фарм низкоуровневых мобов перестанет давать опыт.

Бежать через мост? «Уход в Тень» один из первых навыков роги, но я заметил сторожевых собак за шлагбаумом. Они легко выбьют из стелса. Мимо них не пройти.

Так что же делать? Уйти в леса, сколотить из безоружных нубов партизанскую армию? Да кто за мной пойдет? Людям легче заплатить за спокойный кач с гарантией. Княжеский рэкет хорошо отлажен и работает как часы.

Нет, сколько на ноль ни умножай, ноль и получишь. Против целого гарнизона не справиться, да и «Нью-Лайф» не отстанет. По миру бродит бракованный моб, который слишком много знает. Думаю, не забудут они и Вертлявого, что бы тот о себе ни думал. Не тот масштабец. Но какое-то время под княжеским покровительством выиграть можно.

С другой стороны, что это даст? Главная проблема сидит в моей собственной голове. Лорд в любой момент может очухаться и получить контроль над телом. Вдруг мы поменяемся с ним местами? Могут ли две «цифровые души» слиться в одну? И кого будет в ней больше? Всё чаще ловлю себя на мысли, что начинаю походить на Ханувана. Думаю, как он. Действую, как он. Замечу ли я вообще смену власти?

Вопросы, вопросы… Похоже, выбора действительно нет. Надо принимать предложение, а там разберемся.

– Так что решили? По рукам? – Вертлявый понял исход внутренней борьбы по моему лицу.

Я собирался согласно кивнуть, когда из-за дерева, где Аврам колдовал над бобрихой, раздался пронзительный визг.

Князя будто подбросило мощной пружиной. Серия стремительных, почти неуловимых для глаза прыжков – и его размазанный движением силуэт ушел мне за спину.

Вот псих… Но как же быстро он двигался! И это в защитной стойке! «Танцующий Дракон» – на моей памяти этим редчайшим навыком владело всего несколько человек. Его свиток добывался из рейд-боссов в подземельях высшей сложности.

По двум коротким мечам, буквально материализовавшимся в руках князя, струились язычки темно-зеленой субстанции. «Яд Скверны»? Я не мог не узнать свое любимое заклятье на оружие. Одно из самых мощных в игре. Оно будет здесь творить чудеса, даже если смазать им грабли.

Как? Как всё это протащили в локацию?

Толпа нубов за шлагбаумом ахнула от изумления. Чертыхнувшись, Вертлявый уперся клинками в ствол дерева. Нажав и чуть провернув, он заставил их мягко скользнуть в рукава.

Сюрприз за сюрпризом… «Рука-меч» стоит целое состояние, но всегда себя окупает. Рельса, куда крепится лезвие, вживляется прямо в кость. Оружие профессиональных убийц-ПВПэшников* абсолютно непригодно для рейдов. Требует дорогого ремонта после каждого боя.

Стараясь не смотреть на меня, Вертлявый поспешил к Авраму, а за ним потянулась и его свита. Князь выглядел смущенным. Похоже, ему не хотелось прилюдно демонстрировать столь дорогие игрушки.

Я пошел следом. Рукояти дубинок удобно легли в ладони, подарив немного уверенности. Совсем немного. Две палки «зубной работы» по сравнению с арсеналом Вертлявого выглядели жалко. Как с таким эквипом защитить Фэй? Судя по истошным воплям, она сейчас как раз доедала врача.

– А-а-а! Кроль! Черный Кроль! – завизжал он с новой силой, как только мы подошли. – Оно разговаривает!

Одной руки у Аврама практически не осталось. Второй он зажимал окровавленную культю. Выглядела та скверно. Куда этот костоправ влез, чтобы Фэй оттяпала ему лапу по локоть?

– Ну? – сузил глаза Вертлявый, смерив меня подозрительным взглядом. – Бобёр, говоришь?

– Чудовище! Это чудовище! – продолжал вопить врач, показывая на смутившегося грызуна трясущимся пальцем.

– Прекратить истерику! – одернул старика князь.

– У него болевой шок. Бредит! – уверенно заявил я, стараясь казаться спокойным.

– Отзови тварь. Хотя бы это ты можешь? – Вертлявый бегло осмотрел рану страдальца.

– Еще не умею. Я же не хантер. Она больше меня уровнем! – вдохновенно соврал я. Фэй ведь не пет. Невозможно сымитировать «Отзыв».

– Ладно, – пожал князь плечами, – тогда хотя бы успокой зверя!

Успокаивать тут надо врача, а не зверя. Бобриха мелко дрожала и выглядела растерянной, понимая, что себя выдала. Хорошо, хоть иглы из нее уже вытащили. Судя по ранам жертвы, Фэй чувствовала себя куда лучше. Жаль, но на время с ней придется расстаться. Правдоподобно объяснить наши странности попросту невозможно. Верну в ручей к «мужу». Буду изредка навещать, напеку ей пирогов с опилками…

– Ну?! – поторопил меня князь.

– Кис-кис-кис… – старательно пропищал я, вспоминая, как охотники зовут к себе петов. Кажется, единого правила нет. Надеюсь, Фэй не переиграет. Она должна быть похожа на большую водную крысу, а не на «черного кролика» под прикрытием.

Усевшись на задние лапы, бобриха недобро посмотрела на Аврама и принялась по-кошачьи умываться, вытирая усы от засыхающей крови. Тот испуганно заскулил и отполз за Вертлявого.

Князь осадил врача взглядом и кивнул кому-то из свиты. Один из его людей подошел и схватил старика за волосы. Воткнув нож ему в горло, палач хладнокровно вытер лезвие о его же куртку.

Я даже не удивился. В Сансаре это было логично. Другого врача нет, а зелья регенерации слишком дороги. Дешевле умереть и реснуться на кладбище. Конечно, если Аврам действительно человек. Неприятно, унизительно, но экономично.

Фэй вздрогнула и, прихрамывая, потрусила ко мне. Видимо, чувствовала вину за кровавый финал. Наверняка прикусила старикашку нечаянно. Тварь неблагодарная. Просто животное! К счастью, лечебные процедуры пошли ей на пользу. Двигалась бобриха почти как здоровая.

– Держи зверя. Я должен её осмотреть! – тон князя не оставлял других вариантов.

– Да пожалуйста. Один уже осмотрел… – неохотно кивнул я. – Неужто сам Черный Кроль влез в бобра? Видно ведь, что она раскаивается.

– Всего одна такая тварь надежно стерилизует локацию от человека. Говорят, такие зоны уже есть. А тут и так черт знает что творится… – Вертлявый пристально всматривался, словно надеялся рассмотреть в ней чудище. – Ничего, если поглажу?

– Ну, если руки не жалко… – буркнул я, злясь на его бесцеремонность. Пусть у себя гладит! Думает, бобриха замурлыкает, как котенок? Станет тереться о ноги от оказанной чести?

Фэй вопросительно посмотрела на меня и предупреждающе оскалила зубы. Я попытался успокоить ее взглядом. Она еще не знает, что нас преследует Баки. Какое-то время придется провести под защитой Вертлявого. Скользкий и неприятный тип, а что делать?

– Хорошая зверюга, хорошая… – от его сюсюканья меня стало подташнивать.

Красноречивое выражение бобриных глазок подсказывало, что Фэй всё запомнит, не простит и еще на мне отыграется. Пока же она мученически терпела чужие ласки, тщательно документируя это унижение в памяти.

– Умеешь говорить? Скажешь нам что-нибудь? – ладонь Вертлявого перешла на загривок.

Фэй недовольно фыркнула и угрожающе заурчала. Даже у бобриного терпения есть предел. Но князь продолжил трепать ее, как ни в чем не бывало.

– Бобр как бобр… Впрочем, лучше не рисковать, – он неожиданно прижал ее к земле.

В следующую секунду раздался щелчок выскочившего клинка. Одним молниеносным движением Вертлявый отсек Фэй голову.

– Атма! – короткий стон вытолкнул из моих легких воздух.

Всё поплыло перед глазами, и в это мгновение жизнь приобрела новый смысл. Я понял, что убью гада, чего бы это ни стоило. И буду его убивать снова и снова, пока меня не отпустит.

Месть! Боль! Причинить ему боль! Рвать горло зубами! Заставить страдать!

Ничто другое в этот момент больше не имело значения.

Князь обманчиво расслабленно сидел на корточках рядом с обезглавленным трупом. Видимо, опять прочитал всё на моем лице. Эту атаку ждали. Я еще только замахивался, а Вертлявый уже прыгнул, и дубинки бессильно прочертили длинную дугу в воздухе.

Так не пойдет. Я двигаюсь слишком медленно!

Перекат. Смотрю в глаза, а бью по выдвинутой вперед ноге.

Раз! Два!

Князь как бы нехотя шагнул в сторону, и оба удара снова ушли в «молоко».

Он читает меня! Играет, словно сытый кот с мышью. В моем распоряжении всего пара открытых навыков ближнего боя. У врага масштабируемая экипировка высшего уровня. На победу ни единого шанса.

Надо собраться. Тычок навершием замаскирует акцентированный удар справа.

На! На!

Впечатать эту тупую ухмылку глубоко в череп!

Мимо! Видит, всё видит!

Вертлявый идеально чувствовал дистанцию. Он даже не давал дотронуться до себя, выставляя меня на посмешище.

Ярость застилает мне глаза, не дает действовать расчетливо и хладнокровно.

Нет, лобовой атакой не взять! Князь вымотает, но убивать не будет. Ему не нужна моя смерть. Ему нужно шоу. Вокруг нас одобрительно ухмыляется его свита.

«Тут. Тише, тише, спокойнее! Возьми себя в руки. Замедли движения. Пусть видят, что тебя шатает, что ты очень устал…»

Широкий размах – и дубинка в очередной раз встретила пустоту. Я неловко провалился вперед и упал.

Смех. Противный скрип песка на зубах. Колени подгибаются, руки дрожат. Пусть думают, что запас стамины* иссяк. Пусть думают, что я слаб!

Так… Похоже, выносливость прокачалась, пока тащил бобриху. За плечами еще и сотня вампиров явно не первого уровня. А сагренные ежи… Убила их Фэй, но их смерть могли засчитать и мне. Набранного опыта должно хватить на новые навыки, но они требовали верификации деревенского тренера.

А ведь «Уход в Тень» это базовый скилл. Вдруг у меня он уже есть? Вертлявый прекрасно знает возможности роги*, но такой прыти не ждет. До этого навыка прокачаться в Проклятом Лесу почти невозможно. Мобы там мелкие, но аномально злобные.

Князь презрительно ухмылялся, пока я пытался подняться с колен. Да, у него колоссальное преимущество, но он слишком самоуверен. И в этом его слабость.

Горсть песка летит ему в лицо, но он легко уклоняется. Видимо, довольный собой, Вертлявый всего на мгновение отводит взгляд на зрителей: «Вот, смотрите на это ничтожество! Я разгадал его детский трюк».

На это я и рассчитывал. Пора!

«Уход в тень»!

Почти забытое ощущение «входа». Всё знакомо бледнеет, теряет краски и расплывается. Внешний мир замирает, звуки приглушены и почти неразличимы. Вокруг тысячи диковинных существ всех форм и размеров. Это муши* – элементали Тени.

Как же я давно здесь не был… Чувствую себя как дома. Жаль, пока не могу тут остаться надолго. Со временем моя классовая способность будет только усиливаться, а сейчас хватит и этого.

Моя тень бесшумно плывет в извечном хороводе кружащихся муши. Я слышу тихий шепот, беру взаймы у них силу. Спешить некуда. Время здесь течет по-другому. Прямо передо мной сереет застывший силуэт князя. Отсюда он смотрится небрежно набросанным карандашным рисунком – несколько легких штрихов на холсте времени. К сожалению, здесь их не стереть. Придется вывалиться наружу.

Мир мгновенно возвращает себе яркость. Теперь я за спиной Вертлявого. Удар по ногам подрубает его, словно косой. В течение первых шести секунд после выхода из Тени скорость и сила максимальны. К тому же это всегда крит*.

Не ждал? Держи, сволочь!

Теперь на коленях уже он, причем, с дебаффом ошеломления. К несчастью, одна из дубинок не выдерживает контакта с высокоуровневым доспехом и с треском ломается.

Ничего. Есть другая. Да, та самая – «Для моего лорда, с любовью…»

Надо спешить, пока дебафф еще держится. Я откидываю огрызок в сторону и размахиваюсь. Передо мной открытый, ничем не защищенный затылок Вертлявого.

– На респ, ублюдок! – ору я, вкладывая остаток сил в удар.

Бам-м-м!

Уже по звуку я понял, что проиграл. Очередной сюрприз – «Защита от фатального удара». Срабатывает зелье только один раз, откат двое суток. Высшая алхимия.

Холодное лезвие вошло в мою грудь, как в масло. Боль обожгла внутренности, мир несколько раз кувыркнулся и стал гаснуть.

Я вернусь и отомщу…

 

Глава 6

Мгла мерзкого, тускло-свинцового цвета лизнула ноги и замерла, оценив их призрачность и безвкусность, а через мгновение равнодушными щупальцами поползла дальше, пожирая под собой землю.

Бесцветный и тусклый мир, затопленный серым морем с островками надгробий. Большинство расколото, но тут совсем новенькое: «Зергель. 02.03.2135». Моя тень скрючилась над этим могильным холмиком скорбным знаком вопроса.

Ресаться или подождать?

В клочьях тумана мерещились неясные тени. На душе тревожно и тоскливо. Никогда не понимал, почему мертвец должен так страдать от могильного холода. В потустороннем мире не топят? По общепринятой мифологии где-то рядом должен быть ад. Поставили бы теплообменник на границе, в конце концов…

А может, и не надо. В промозглой свежести есть свои преимущества – она прекрасно остужает мозги. Или что там теперь вместо них… Без тела думается гораздо яснее. Кровь не кипит и не приливает от ярости к голове.

Какого черта меня так понесло? И почему я назвал Фэй Атмой? Хану, ты здесь?

«Тут. Я знаю только то, что знаешь ты. Мы уже говорили об этом».

Понятно, но эта реакция была не моя! Ты заразил меня бешенством! Ну, и чего мы добились? О «царском предложении» можно забыть. А Баки? Так и будем бегать от его собак по локациям? Эй!

Молчит. Опять молчит. Должно быть, сам с собой разговариваю. Кажется, я теряю себя. Или, наоборот, нахожу? Моб-шизофреник – дивная смесь из двух «личностных матриц». Спасибо, Сельфина. Спасибо, Фэй и Андедушка. Чудесный перенос. Правда, он несколько отличается от того, что обещали рекламные ролики. Ладно. Не ныть. Разберемся. Сейчас самое время восстать из праха.

Тело едва успело вернуть прежние очертания, как послышался шорох, а следом и неприятное чавканье. Что-то ползло ко мне, распространяя сладковатый аромат разложения. Сначала я разглядел только кисть в серых струпьях. Гниющее мясо почернело под рваными лоскутьями кожи, но пальцы шевелились, пробуя силы. Казалось, это тянулась ко мне сама мгла, жадно протягивая костлявую руку.

Нет, не мгла. Зомби-падальщик. Типичный обитатель неспокойных кладбищ.

Безглазая тварь безмолвно ползла к своей цели, оставляя за собой склизкий след. Вонзала когти в землю и медленно подтягивала то, что осталось от туловища. Она меня чувствует. Интересно, сколько из этой смрадной кучи доедет? Или вурдалак генерирует гниль на ходу?

Какое-то время я с нездоровым любопытством следил за его мучениями. Несчастный еле двигался и особой опасности не представлял. Разве что жертва решит вздремнуть в разрытой могиле. Сейчас я спокойно уйду, а он останется обреченно и терпеливо ползать по кладбищу, но так и не догонит. Что за ужасная участь!

Интересно, осознает ли этот монстр что-нибудь? В любом случае, он чувствует, а значит, страдает. Наличие развитого ума и интеллекта для этого уже необязательно.

Развить тему дальше не дали. Земля глухо заворчала и вспучилась в нескольких местах сразу. Из образовавшихся кротовин на свет радостно полезла новая нечисть. Кладбище оказалось неожиданно оживленным местечком, с классическим комплектом нежити.

Да, я сильно недооценил его бестиарий. Кого только нет… Полный набор!

Здесь повылазило всё, чем так обожает пугать себя человечество. Мелодичный бэк-вокал баньши создавал неповторимую атмосферу ужаса и тоски. Скелеты в ржавых доспехах старательно крошили остатки зубов, грозно щелкая челюстями. Зомби «спешили, не торопясь», театрально подволакивая хромую ножку. Ну, а меланхоличные вампиры, едва выбравшись из гробов, расправляли складки на пыльных черных плащах с красным подбоем, разминали губы и озабоченно щупали языками клыки.

Да сколько же тут всякой дряни?.. Покоя нет даже на кладбище! Надо было уносить ноги сразу, как появилась первая ласточка. Похоже, тут отличный фарм-спот, но явно не на мой уровень. И хуже всего, что эта нечистая рать намного проворнее падальщика. Без брони даже чуть зацепившая тварь срежет хиты* за долю секунды. А это еще и вероятность словить долговременный трупный дебафф. Снимать такое проклятие придется в деревне, а кто туда пустит?

Взвизгнувшая над ухом стрела мгновенно рассеяла лишние мысли, добавив прыти и скорости.

«Уход в Тень»!

Не вышло!

Похоже, здесь этот навык заблокирован. Придется бежать по старинке. Как выяснилось, счетчик жизней совсем не резиновый. Одну сегодня уже потратил. Первый шаг к небытию сделан.

Вскочив, я наугад рванулся в туман, петляя между надгробий, как заяц. За спиной устрашающе гремело костями воинство алчущей нежити, а драться мне было нечем. Уцелевшая дубинка осталась у князя, но бить никого и не надо. Лишь бы выскочить за ограду кладбища!

Проклятый туман ограничивал видимость до нескольких метров. Из молочно-серой пелены вываливались всё новые монстры, а ограды я по-прежнему не видел. Стамина на исходе, дыхание сбилось. Где чертов выход? Неужели кладбище настолько большое?

Хорошо бы передохнуть, остановиться хоть на секунду, но я несусь вперед и боюсь оглянуться. Нежить едва не царапает спину. Боковым зрением вновь отмечаю статую горько плачущей женщины, склонившейся над мертвым ребенком. «Мы были, нас нет», – гласит эпитафия на постаменте.

Я бегаю по кругу!

Резко прыгаю в подвернувшуюся щель между массивными склепами. Узкий длинный проход – здесь точно не был. Туман скрывает выход, но впереди виден просвет.

Ну, не-е-ет!

Я сам загнал себя в ловушку. Дорогу преградил очередной мертвый урод. На этот раз с помятым серебряным венцом на башке. Один глаз давно вытек, а второй светился, будто туда воткнули красный фонарик. Лица почти не осталось, и оскаленная челюсть едва держалась на полуразложившихся мышцах.

Рарная тварь? Но сейчас я не могу справиться даже с обычной! Ну, как это гниющее мясо способно кусаться?

Сзади что-то тяжело заворочалось. Сейчас беглого эльфа разорвут на маленькие и удобные для пожирания части.

Я обернулся и невольно зажмурился, ожидая удара, а потом много-много боли. У «перенесенных» максимальная чувствительность к ней. У обычных же игроков ее уровень обусловлен степенью выставленной синхронизации.

Удивительно, но коридор был еще свободен от нежити. Хоть в чем-то повезло – жирная туша четырехрукого «мясника» протиснулась в проход первой и благополучно застряла. Глупый монстр заткнул собой щель, как пробка бутылку, и яростно ворочался, высекая искры из стен огромными топорами.

Так… Нежить вот-вот переберется через толстяка или проест дыру в его туше. А впереди в нетерпеливом предвкушении пира переминается злая элитка*.

Казалось бы, решения нет, но враг не понимал, с кем связался!

– Я Зергель! Я лорд Хануван! Я смерть твоя, исчадие ада! – завопил я в исступлении, атаковав вурдалака с неожиданной для себя яростью.

Тварь испуганно попятилась и замерла, видимо, словив какой-то дебафф.

Странно… Обычно нежить обладает иммунитетом к страху и не поддается контролю разума. К тому же мой класс на такой подвиг попросту не способен. Нельзя напугать мертвецов. Их мозг давно сгнил. Им попросту нечем бояться…

Впрочем, разбираться с их внутренними тараканами мне некогда. Тут полно внешних. Шокированная тварь всё еще растерянно ворочала единственным глазом. Медлить нельзя!

Я хорошо знал уязвимые места нежити, поэтому левой рукой схватил вурдалака за горло, а правой ткнул в брюхо. Умело подкрученный кулак с легкостью пробил гниющую плоть, забрызгав лицо едким месивом разложившихся внутренностей.

Тьфу! Что за запах! Да чтоб тебя!

Нащупав позвоночник, я с силой рванул его на себя. Некромантия связывала гнилую плоть в единое целое, и теперь ее канал оказался разорван. Живой труп жалобно хрюкнул и повалился, лишившись подпитки магической энергией. Фонарь-глаз изумленно мигнул и погас, словно его обесточили.

Фух… Голыми руками отборную нежить свалил!

Путь свободен. Воодушевленный подвигом, я наступил на поверженного врага, и через секунду пожалел об этом. Грудная клетка хрустнула, нога провалилась внутрь и, похоже, там что-то замкнула. Глаз вновь засветился красным, получив импульс энергии. Монстр сыто чавкнул и ожил. Твердые пальцы обхватили лодыжку не хуже капкана.

Вот сука!

Удар свободной ногой восстановил покой и порядок. Череп вурдалака треснул, как гнилой орех. Мозги забрызгали стены, но мертвец всё еще крепко держал меня, будто приковав к месту казни.

Я обернулся, услышав торжествующий визг сзади. Зомби-гномы карабкались на застрявшего толстяка и, облепив его, как муравьи, прыгали вниз. Меня вот-вот накроет лавиной уродливых карликов с мелкими, как терка, зубами. Более страшную смерть трудно придумать.

Собрав остатки сил, я рванулся, потерял равновесие и упал на руки. Внизу сухо хрустнуло, и меня, наконец, отпустили. Следующие несколько метров я прыгал на четвереньках не хуже заправского монстра. Да и выглядел так же, перемазавшись слизью и кровью.

К счастью, коридор не заканчивался тупиком. Я вылетел из него, как пуля из ружейного дула, а за мной выкатился и визжащий клубок мелких тварей на коротких кривых ножках. На открытом пространстве догнать им меня будет непросто.

Вот! Наконец-то!

Туман расступился, открыв прекрасный вид моему взору. Кованую ограду украшал витиеватый узор, а за ним не было уже ни клочка мглы. Видимо, с внешней стороны кладбище выглядело опрятным и ухоженным, заманивая жертв атмосферой романтической готики.

Сочный зеленый газон, аккуратные дорожки из искусно подогнанных булыжников и причудливые фигуры, выстриженные умелой рукой садовника из густого кустарника. Тенистые аллеи, где ветер играл золотистой листвой, располагали к сладкой печали, а уютные лавочки между заросших мхом склепов обещали комфортное одиночество. Случайный гость наверняка захотел бы отдохнуть здесь, чтобы насладиться манящей тишиной и покоем. Уставший путник мог здесь расслабиться, чтобы предаться мечтам и метафизическим размышлениям о бренности сущего.

Но для меня сейчас всё выглядело немного иначе. Трудно любоваться столь живописной картинкой, улепетывая от толп мертвой нечисти. К тому же чуткий эльфийский слух уловил в дробном топоте маленьких ножек тяжелую поступь уже гораздо более серьезных существ. Похоже, подходила тяжелая артиллерия.

Вот, наконец, и выход с кладбища. На воротах табличка-предостережение: «Червей не копать! Зверей не кормить!».

С двух сторон от распахнутой настежь калитки стояли две массивные статуи. Глаза горгулий не моргали, но мимикрия была слишком очевидной и легко распознавалась опытным взглядом. Каменные химеры часами стоят неподвижно, чтобы выстрелить перед собой шипастыми лапами, как только цель зайдет за ограду. Сложенные, как у богомола, конечности мгновенно разворачиваются в воздухе, хватают за плечи и подтаскивают к жутким челюстям-гильотинам.

Несчастная жертва не успевает и пискнуть. Откусив голову, химера неспешно и тщательно вылизывает мозг из черепа, словно из удобной тарелочки. Падальщики и прочая нечисть быстро и аккуратно разбирают всё остальное, и через несколько часов живописный парадный вход прибран в ожидании новых гостей.

Нет, в калитку я не сунусь. Полезу через забор. Намеки Вертлявого теперь стали понятнее. Отказ от сотрудничества с властями обойдется нубу неприятно больно и дорого. Из такой западни он выберется очень нескоро. Если вообще выберется.

Увидев ограду, я легкомысленно позволил себе снизить темп. Возмездие за самонадеянность настигло мгновенно. Чья-то когтистая лапа, едва чиркнув по спине, сняла приличный лоскут кожи. От дикой боли в голове словно приглушили звуки и свет – под дебаффом кровотечения соображать трудно.

Вероятно, меня спас Хануван, взяв управление на себя. Я взревел и с удвоенной скоростью понесся к ограде, не разбирая дороги.

Кровопотеря очень коварна: она медленно, но неотвратимо убавляет хиты и стамину. Силы стремительно таяли, и мир размылся, превратившись в полутемный тоннель, где в фокусе оставался только участок высокой кладбищенской изгороди.

Как через нее перебраться, если на хвосте висит столько нежити?

Решить эту проблему я не успел. Подо мной вдруг оказалась пустота, и ноги беспомощно замолотили по воздуху, не находя опоры.

Можно сказать, что и на этот раз повезло. Там, где только что находилась моя голова, сочно лязгнули челюсти. Левая рука ухватилась за хлипкий кустарник. Ветка треснула, и я кубарем полетел в глубокий склеп, больно ударившись копчиком о что-то твердое.

Клочок неба надо мной сразу же исчез, закрытый столпившейся нежитью. Мешая друг другу, монстры пытались протиснуться и спрыгнуть в могилу.

Вот теперь точно конец. Через несколько секунд сверху свалится голодный упырь, и на этом всё кончится. Минус еще одна жизнь, боль, а потом воскрешение и всё сначала. Плюс дебафф второго посмертия. А что, если не получится выбраться и в следующий раз? Ждать, пока князь остынет и отправит спасателей?

Внезапно земля подо мной вздрогнула. Я на чем-то сидел, и оно шевелилось. Глаза успели достаточно привыкнуть к полумраку, чтобы разглядеть Владыку Вампиров. Буйное кладбище продолжало неприятно удивлять диковинным разнообразием.

Отлично! Это уже целый рейд-босс. Властитель и самодержец мертвой флоры и фауны. На что-то более мелкое я, видимо, не разменивался. Похоже, Сансара сочла меня достойным для победы над тварью, с которой бы с трудом справился и весь гарнизон Вертлявого.

Чудовище мирно дрыхло на дне уютной могилки, спокойно переваривая всё, что отсосало ночью. Жалкий эльф, нахально усевшийся на королевской груди, являлся квинтэссенцией святотатства. Визжащая холопская нежить над ним только подчеркивала масштаб оскорбления, и его темнейшество с трудом приходило в себя, разлепляя глазищи. Их выражение не обещало легкой смерти.

В довершение ко всему сверху свалился-таки карлик, незамедлительно впившийся в мою ногу зубами. Сморщившись от боли, я отшвырнул злобного малыша, а ветку, которую еще держал в руке, вонзил в глаз Владыки.

Люди всерьез полагают, что чеснок или карандаш способен одолеть самую неуязвимую нежить. Нет, он может ее только разозлить. Видимо, вампиры смертельно устали разоблачать нелепые небылицы, поэтому действительно недолюбливали любой заостренный деревянный предмет.

Эффект от моей подлой атаки был потрясающим во всех смыслах. Королевская усыпальница будто взорвалась. Взревев, огромная тварь вскочила и, встав на дыбы, разметала скопившуюся над могилой нежить далеко в стороны. Комья земли взлетели вперемешку с костями, и во второй, еще невредимый, глаз ударил луч света.

Предвидя реакцию, я успел намотать на ладонь царский плащ. Массивная туша стартовала, будто ракета – резко и мощно. Обезумевший от солнца вампир едва не вырвал мне руку при первом же прыжке. Рейд-босс вслепую метался по кладбищу в поисках тумана или спасительной тени, давя и разбрасывая путающуюся под ногами нежить рангом помельче. Ну, а мое измочаленное тельце летало за ним на плаще, точно привязанный воздушный шарик.

Меня сильно болтало. В голове звенело. Я совершенно потерял ориентацию, не понимая, где верх, а где низ. Петля на руке затянулась и не давала отпустить плащ. Оставалось только мысленно дистанцироваться от своего тела, отстраненно ожидая смерти и завершения яркого шоу.

Наконец на одном из поворотов раздался долгожданный треск. Плотная ткань лопнула, и меня отправило по дуге в кажущийся бесконечным полет.

Удара я не почувствовал, провалившись в комфортную тьму. Там уже ничего не болело, а вскоре темнота заговорила сама:

– Красиво летел! Только низко.

– Здесь пригорок, потому и низко. Через ограду-то он перелетел, точно белка-летяга.

– Что за летяга? Моб новый?

– Да. Зверь мимишный. Человек дохнет, как только его видит. От умиления. Смертельное поражение няшностью. Отравленный кавай.

– Опять шутишь?

– Ты что? С таким не шутят. От друга слышал.

– Не тот ли, что вещал про нерадивых гейм-локализаторов?

– Да, тот. А что, не веришь? Один из них выжил после клинической смерти и всё рассказал. Они попадают в особенный ад. Тянут там жадную лапу к столу с роскошными яствами, а он лагает! Да так, что еду до рта не донести. И с красивыми женщинами то же самое.

– Они тоже лагают?

– Нет. С ними как раз всё в порядке. Лагает там твой собственный член! Так и бродят бедолаги неприкаянными голодными духами. Всего вокруг вдоволь, а ни пожрать, ни трахнуть…

– Тьфу на тебя! Что за ужасный хоррор!

– Вот после этого игры в начале двадцать первого века и перестали лагать. Иначе до сих пор бы в текстурах с тобой бегали…

– Постой! Смотри, парень-то жив, шевелится! Что за черный флаг у него в руке? Анархист, что ли?

– Да хрен их всех разберет. Что ни день, так очередная диковина. Мобы и так свирепые, как собаки. А новые отморозки в Сансару всё лезут и лезут.

– Думаешь, он из «этих»?

– Думаю, да. Наверняка «перенесенный». Ох, не прост этот нуб… Кости из-за ограды так и летели. Все кладбище поднял на уши. Мертвяки точно с ума посходили. Гляди, какой переполох! Всё кипит! Первый раз вижу, чтобы кто-то самостоятельно выбрался.

– Это плохо?

– Да нет. Хорошо. Работы меньше. Сигнала на его эвакуацию пока не дали. Может, Вертлявый и не собирается вытаскивать паренька.

– Так что? Обратно за ограду закинем?

– Зачем? А если сигнал дадут? И что, идти тогда отбивать? Лишний раз в пекло лучше не лезть. Подождем. Пусть полежит, а там и видно будет.

– Ну, я…

– Стой, дурень! Не подходи к нему!

– Так он почти голый, да и переломанный весь. Разбит в хлам.

– Этот «голый» порвал нежить, с которой едва справляется весь наш караул! Посмотри, сколько костяшек по округе валяется! И что за гадость висит на ноге? Может, он и сам монстр? Мутант новый какой… А рожа вон какая рыжая да страшная. Неспроста сигнал не дают. Держи на мушке. Как шевельнется – стреляй!

– Вот, смотри! Дали!

– Дали, да не тот. На форт напали. Так… Мы туда, а ты посторожи пока этого…

– Я? Один? А если очнется?

– Стреляй в упор, не промажешь. Отправишь на респ. За изгородь вылезет – снова стреляй. Потом разберемся. Извинимся, если что. А мы спросим у начальства, что с ним делать.

Я почти пришел в себя, но глаз решил не открывать. Звук удаляющихся шагов означал, что мой сторож остался один. Дебаффы спали, и хиты стабилизировались на угрожающе низкой позиции. Хорошо хоть, кровотечения нет.

Итак, князь держит на кладбище караул, чтобы вытаскивать с респа своих и не дать выйти строптивцам. Похоже, на мосту серьезная заварушка, если часовые покинули пост и помчались в деревню. Весело они тут живут, в этом им не откажешь. И кто же напал на гарнизон на этот раз? Люди, мобы, «Нью-Лайф»?

Но одного из караульных все же оставили. Стоит пошевелиться, и он тут же пальнет, отправив меня на исходную точку. Как я понял, князь может и не выпустить с респа. Так и буду бегать между надгробий, пока не свихнусь. Кто знает, как превращаются в вурдалаков?

Оп! Что за шум? Вроде бы лязгнул доспех. Похоже на стук упавшего тела. Атака? Враги Вертлявого и сюда добрались?

Послышалось тихое шипение спелла. Волна живительного тепла вернула мои хиты на максимум. Кто-то аккуратно протер мне лицо влажной тряпкой. С трудом разлепив глаза, я увидел девушку, что сидела передо мной у Вертлявого.

Лисичка! Вот это сюрприз! Кажется, ее зовут Аней.

Она тяжело дышала, надежно приковав мой взгляд к гипнотически мерным движениям высокой груди. Густая копна волос цвета спелой ржи живописно разметалась по открытым плечам, а лисьи ушки жили собственной жизнью, поворачиваясь, точно радары, на любой подозрительный шорох.

Специально за мной на респ прибежала? Что ей-то надо? Меня подозрительно часто спасают красавицы. А у этой еще и хорошо поставленный хил.

– Бежим, пока не проснулся! Великоват для меня. Спать будет недолго! – Аня легонько пнула лежащего на земле стражника. Тот безмятежно храпел, раскинув конечности, будто морская звезда. Заряженный арбалет из рук он так и не выпустил.

– Куда? – озадаченно спросил я, с трудом подняв взгляд к глазам спасительницы.

– В Проклятый Лес, куда же еще! Там не найдут.

– Обратно? Нет! Не пойдет! – решительно возразил я, возвращая инициативу себе. – Мы застрянем надолго. Сбежим через мост, иначе вообще отсюда не выберемся.

– Там не пройти. Схватят! – округлила глазки Анечка.

– Им сейчас не до нас. Видишь тот красный флаг на вышке? Думаю, мы уже не приоритетная цель. Им бы отразить нападение, а на этом берегу нас заперли. Другого шанса прорваться не будет. Впрочем, как хочешь. Спасибо за помощь. Пойду один! – распутав руку, я гордо накинул на себя остатки плаща, подчеркнув собственный героизм. Роскошная черная ткань с королевским гербом наверняка стоит бешеных денег.

– Нет! Я с тобой! – быстро согласилась она. – Только… это…

– Что? – остановился я.

– Сними эту гадость с ноги!

Только сейчас я заметил «украшение» на лодыжке. Высохшая человеческая кисть вцепилась в неё мертвой хваткой. Прощальный подарок от элитного вурдалака. Знатная попалась монстрятина.

Я попытался оторвать от ноги жуткий трофей, но браслет костлявых пальцев сжимался всё крепче.

Вот зараза! Так ведь пережмет вену, и нога посинеет…

– Поможешь снять? Ты же хилер! Ну, спелл там какой-нибудь? Снятие порчи, проклятия? – я с надеждой посмотрел на девушку.

– Не-а. Не возьмет… – брезгливо поморщилась Анечка. – Дрянь какая! Я слишком боюсь мертвечины. Отрежь пальчики по одному. Дать ножик?

– Так ведь это же шмякла. Жаль портить. Редкая вещица. Конечно, патроны подносить не будет, но… Слушай, вспомнил! Попробуй ты. Дотронься до нее! – неуверенно попросил я.

– Это зачем же? – сузила глазки «лисичка», сделав два шага назад.

– Увидишь!

Аня прижала ушки и внимательно посмотрела, проверяя, не издеваюсь ли я над бедной девчонкой. Не разглядев известных только женщинам признаков, она с опаской дотронулась до шмяклы.

– Не так! Не отпускай!

Шмякла вздрогнула. Пальцы зашевелились и ослабили хватку. А в следующее мгновение рука проворно шмыгнула под волосы за плечо Анечки.

– Ай-я-й! – испуганно взвизгнула она и запрыгала-закружилась, пытаясь стряхнуть ожившее существо. – Сними! Сними эту мерзость!

Вот дура! Везет же некоторым… Ну почему шмякла выбрала не меня?

– Стой! Раздавишь же! – в два прыжка я догнал Аню и прижал к себе, чтобы остановить эту пляску.

Трусиха! Надо же так бояться!

Какой тонкий и очень знакомый запах духов! Точно такие же любила и моя Мафа…

– Не бойся, она безобидна. Это спутник-игрушка. Будет расчесывать волосы и пудрить носик… – успокаивал я, не выпуская Анечку из объятий. Ее стройное тело так маняще дрожало в руках, что мое напряглось в давно забытой истоме. Мягкие и приятные на ощупь округлости отпускать не хотелось.

– Никто и не боялся. Это от неожиданности! – заявила она, оправдываясь. – Отпусти. Ты грязный, как свинья!

А был бы чистый, не возражала бы? Незаметно для меня объятия вышли за рамки приличий. Действительно, я с ног до головы в засохшей грязи и крови.

Нехотя я отпустил добычу. Тем временем шмякла вскарабкалась на ее левое плечо и показала средний палец.

Нет, она не разумна. Обычный триггер. Но всё равно обидно.

– Не будем терять время! – подчеркнуто сухо заявил я. – С тебя хил. Просто живи. Держись за мной, не лезь вперед, не тупи!

– Если вдруг забыл, то спасла тебя я! – обиженно огрызнулась Аня, демонстративно отряхиваясь.

– Хорошо. Спасибо. А зачем?

– Затем!

– Понятно.

– Я слышала ваш разговор с князем. Ты Зергель. Какая-то шишка, да?

– Да. Какая-то. Легендарный герой. От одного моего имени дрожит земля и падают замертво мобы! – облегченно выдохнув, продекламировал я. Она ничего не слышала о моих «подвигах» в Цитадели.

– Вот поэтому ты и возьмешь меня с собой!

– Почему «поэтому»? – переспросил я, пытаясь понять затейливые кружева женской логики.

– Потому что я не собираюсь прислуживать извращенцам! Ты знаешь, что мне тут предлагали? – губы Анечки обиженно дрогнули.

– Представляю. Ладно, пошли, – понимающе кивнул я. Любой здоровый мужчина предложил бы ей то же самое. Хотя бы мысленно…

 

Глава 7

* * *

Демиург с самым мрачным выражением лица барабанил когтями по крышке стола из венерианского хрусталя. Сеть шариков-голограмм непрерывно транслировала выбранные сектора Сансары, где стояли закладки. Все три глаза Мары были закрыты, но десятки тонких белых змей на голове внимательно отслеживали всё, что там происходило. Ни одно божество из Отдела Надзора за Человечеством не знало ситуацию лучше, чем он. И сейчас на тщательно сотканном полотне событий затягивался узел, требовавший предельной концентрации.

«Глава Планетарной Администрации просит разрешения на гостевой телепорт», – сухо объявил голос секретаря.

Как не вовремя!

Мара раздраженно погасил несколько наиболее важных картинок, которые не хотел никому показывать. Тщательно склеенную статуэтку Нимы из когда-то цельного голубого сапфира он прикрыл непроницаемой вуалью темной материи. Демиург тщательно скрывал, что спустя столько лет всё еще любит богиню.

– Да что у тебя творится внизу?! – грозно рыкнуло из вспыхнувшего портала. Яркие искры весело поскакали по полу из дорогого марсианского гранита. Размеры гостя явно не соответствовали его голосу. Маленький лепрекон вломился в резиденцию демиурга в обычной для себя манере – грубо, шумно и не дожидаясь разрешения.

– У меня? Что так вдруг потревожило Вашу Высокобожественность? – асур спрятал беспокойство под маской сарказма.

– Защитника опять убили, тень тебя побери! И не делай вид, что так и должно быть! – лепрекон и впрямь был очень зол. Ниточки молний подсвечивали его ауру, точно гирлянды новогоднюю елку.

– Пф-ф… – поморщился Мара. – Только лишь из-за этого? Его невозможно убить. Хотя люди всё время пытаются. Это нормально. А чего вы от них еще ждали?

– Многого! Ты прекрасно знаешь, чем всё может закончиться! Каждая его смерть – игра в рулетку! Русскую рулетку! – взвизгнул Снорк, потрясая маленькими кулачками.

– Так от меня-то вы что хотите? Теперь я только консультант. А этот статус не дает ни права, ни возможностей вмешаться в «естественный ход событий», как любят выражаться у вас в Канцелярии… – недобро улыбнулся Мара.

– И всё же ты вмешиваешься! Возня вокруг Хану не твоих ли рук дело?

– Есть доказательства? Если действительно так, то созывай Галактический Трибунал. А если нет, то оставь свои домыслы при себе! – шевелящийся клубок на голове демиурга развернулся к разгневанному лепрекону. Белые змейки раскрыли пасти и зашипели, зло сверкнув рубиновыми глазками.

– Послушай, мы все очень беспокоимся за Проект, – холод и скрытая угроза в голосе Мары заставили Снорка сменить тон. – И еще… Я очень прошу тебя быть более… м-м-м… аккуратным. К нам летит Ревизионная Комиссия во главе с Мортедом. Эмоциональное состояние Защитника нестабильно. Наверху все очень напуганы. Пожалуйста, сделай так, чтобы она умирала пореже…

– Я не всесилен. Могу посмотреть, что можно сделать, если мой аккаунт в Сансаре будет официально разблокирован, – как бы нехотя согласился асур, с трудом скрывая внутреннее ликование.

– Какой из них? Андедушку? Только не говори, что ты им не пользуешься! – проворчал Снорк.

– Необходим полный функционал, чтобы сдержать Сельфину. Вероятно, вы слышали, что у людей появилась рабочая версия «Раздушевителя»? Они подбираются к «маякам»!

– Мы в курсе. На самом деле я пришел к тебе именно поэтому, – признался лепрекон, устало щипнув себя за переносицу. – И еще… Мы знаем про твои делишки с Вертлявым.

– Но…

– Да всё нормально, – махнул рукой Снорк. – Пока мы закрывали на это глаза. Я понимаю, что князь очень ценный агент. Но проблема даже не в нём. Проблема в его окружении. – Он сделал паузу и тяжело вздохнул, словно не решаясь продолжить.

– Да говори уже! – разозлился демиург.

– Так вот… Ты опять проморгал «куклу».

– Верховная Тень? – насторожился Мара.

– Нет. Негативной энергии пока не замечено. Думаю, какое-то высшее божество, – покачал головой Снорк. – Отпечаток похож на прижизненную ауру Джая, но я не уверен. Поэтому и в Канцелярию еще не докладывал.

– Его реинкарнация? – поднялся из-за стола Мара, нависнув над маленьким лепреконом. – На вашем месте я не торопился бы с выводами. Представляете, что будет, если слухи разнесутся по Чистым Мирам? Вам мало проблем с паломниками?

– Зато нам увеличат финансирование! – Снорк возбужденно потер ладошки. – А уж наплыв комиссий и разнокалиберных бюрократов как-нибудь переживем. Меня беспокоит другое…

– Галактическая коррупция, смысл вселенского бытия, кружевное белье на нимфах Цирцеи? – услужливо подсказал демиург.

– Нет, не только это, – лепрекон даже не улыбнулся. – Джай просто так не проявит себя. Существо подобного ранга за пределами нашего понимания. Для его появления должна быть очень веская причина. Что-то происходит, а мы как слепые котята. В общем, делай, что хочешь, но спаси Проект. В который раз… Надеюсь, понимаешь, что я опять всё свалю на тебя.

– Договорились, – охотно кивнул Мара. – Мою репутацию испортить всё равно невозможно. Твоими стараниями я вечный изгой в этой части Вселенной.

– Не скромничай. Ты открыл Защитника! Ты создал Сансару, Владыка Асуров! Твои динозавры до сих пор во всех учебниках по зоо-дизайну. Ты заслужил прижизненный памятник в Галактическом Пантеоне! – хлопнул его по плечу Снорк. – Это всего лишь политика. Все и так знают, кто на планете настоящий хозяин. Не твоя вина, что наверху так трясутся за кресла в Совете!

– Спасибо, мой старый друг, – демиург осторожно снял с плеча его руку. – Ты как сатурнианский таракан. Выживешь даже при апокалипсисе. Есть подвижки с основной миссией?

– Сверхразум молчит. Никто не понимает, почему Сансара не идет на контакт. Думаю, всё дело в Защитнике. Мы копаем не там. Кстати, что ты прячешь там под вуалью? – Снорк подозрительно посмотрел на непроницаемо-черное пятно на столе демиурга.

– Последний порно-журнал с тенями, ангелами и тентаклями. Лютый контрафакт. Очень затейливо. Хочешь посмотреть? – Мара сделал движение, словно собираясь сдернуть вуаль.

– Нет! – испуганно отшатнулся Снорк, брезгливо вытирая руки. – Забудь. Я ничего у тебя не спрашивал. И вообще здесь не был. Работай на свой страх и риск. И пожалуйста, на этот раз без новых чудес, религий и катаклизмов.

Чиновник торопливо ретировался, проклиная свое любопытство.

Мара бережно достал статуэтку из-под завесы темной материи. Нима погибла, но он поклялся, что найдет ее в любом измерении. Даже если это взорвёт всю Солнечную систему к теневой матери…

* * *

– Моня! Оттягивай, оттягивай его на себя! Милишникам встать негде! – орал Вертлявый с пригорка, предпочитая руководить с безопасного расстояния

Его вопли перекрывали шум боя, словно усиленные особой школой магии. У князя был весомый повод так нервничать. А скорее – двадцать поводов. Хотя, может, и больше. Все щупальца я посчитать не сумел.

Невесть откуда взявшийся кракен перегородил собой мост, сверкая злыми, размером с тазик, глазами. Колоссальная туша переливалась сложными цветными узорами, словно тварь не могла остановиться на каком-то одном. Склизкие ленты тентаклей яростно пульсировали и свивались кольцами, схватив цель.

Несчастные молили о помощи, цеплялись за руки товарищей, но рано или поздно жертва подтягивалась, переворачивалась удобным для чудища образом и исчезала в клюве. Изредка кракен с шумом отрыгивал полупереваренные части тел и доспехов, сея панику и смятение. Поразительно, сколько сожранной плоти помещалось в безразмерный желудок.

– По одному с кладбища не бежим! Прорываемся через мертвяков группами! В бой там не ввязываемся, ждем, пока жрецы не снимут дебафф! – продолжал вопить князь, видимо, впечатленный потерями.

Переглянувшись, мы с Аней решительно ввинтились в толпу. В такой суматохе нас не заметят.

Только теперь я смог в полной мере оценить численность армии. Вокруг кракена сгрудилось не меньше двух-трех полных рейдов. Похоже, его попросту забрасывали телами. Удивительно, но подлая тварь игнорировала «джентельменское соглашение», не обращая на дразнилки танков внимания. Общепринятых правил для нее будто не существовало. Напротив, монстр старательно выцеливал хилеров и ренжед-дамагеров, наплевав на механику агро.

Ни одна из рейдовых тактик теперь не работала, из-за чего все путались и паниковали. Бегать с кладбища ручейком не получится. Конечно, хилеры снимут дебафф воскрешения с игроков, но каждая смерть временно, но серьезно понизит их статы.

– Что дальше? – прошептала Анечка, прижатая ко мне толпой. – К мосту не подойти!

Словно подтверждая сомнения, одно из щупалец залезло под доспех человека, стоявшего перед нами. Тот заорал и будто взорвался изнутри, забрызгав соседей ошметками плоти.

– Будем рисковать. Кто знает, вдруг повезет? – подмигнул я, стирая с лица куски чужих внутренностей. – Всё лучше, чем кормить кладбищенских упырей.

Пришло время гордиться собой, наслаждаясь образом спасителя и героя. Рядом с Фэй я всегда выглядел жалко. Она подавляла мое мужское начало неженской крутизной. Суккубу мог обуздать только сам Хану. Видимо, поэтому мне нравился уважительный ужас в глазах Анечки. Наконец-то и я смог произвести впечатление, и теперь чувствовал себя брутальным и дерзким.

Я мог себе это позволить. Видимо, потому что знал то, чего не знала она. Появление колоссального головоногого не могло оказаться случайностью. Такие страшилища чрезвычайно редки. На моей памяти было всего два-три случая, когда они из океана поднимались вверх по реке.

А этот монстр еще и умен. Именно поэтому я его не боялся. Под таким прикрытием мы в относительной безопасности. Гораздо страшнее сам рейд. Без нормальной брони даже легкая царапина отправит обратно на кладбище.

– Полезем прямо через толпу? – пролепетала Аня, прижав ушки. – А эта тварь? Ты в Тень сразу свалишь, а мне-то что делать?

– Не бойся, малыш, – покровительственно заявил я. – Хороший солдат своих не бросает. Только не отставай. Хил, щиты, под спеллы не лезь, под ноги смотри. Там такие лужи, что унесут с тика.

– Но…

Возразить я не дал и, схватив за руку, потащил Аню вперед. Она жалобно пискнула, но побежала. К несчастью, пробиться в такой связке оказалось почти невозможно. Через несколько секунд меня зажало, и ее пришлось отпустить.

Каким-то чудом девушка не отставала. Она так и держалась рядом, а порой даже ухитрялась пробивать нам дорогу, неожиданно умело маневрируя в бронированной толпе.

Прошмыгнула между двумя стражниками, уклонилась, нырнула под руку, отвела от меня чужой меч и копье…

Нет, Аня больше не выглядела перепуганным нубом. Как она двигалась! Трепет неуверенности, фальшивая неопытность и неумелость – всё это лишь маски. За показной робостью и ангельской внешностью скрывался профессиональный боец.

Так что ей от меня нужно? Впрочем, об этом лучше подумать чуть позже. Мы почти прорвались на первую линию к кракену.

– Моня! Обернись! Прямо за тобой! На восемь часов! Убейте их! – крик Вертлявого застал нас врасплох.

Команда полетела по рядам, но вопли раненых, звон оружия и мелькающие щупальца создавали хаос, в котором разгоряченные бойцы не могли никого отыскать. Привычного распределения ролей больше не было. Мили, хилеры и ренджи смешались в одну шумную и беспорядочную толпу.

Люди пытались нанести монстру как можно больше дамага до того, как смертоносный конвейер отправит на кладбище. Гонка ДПС* на сумасшедших скоростях, классический нюк* – кто кого? Задние ряды напирали на передние, и те падали в ревущую мясорубку, эффективно превращающую их в фарш.

– Фокус на Зергеля! Оставьте босса в покое! Маги, лейте огонь под себя! – странные команды рейд-лидера только сбивали игроков с толку.

Они растерянно вертели головами, оборачивались в поисках чужаков, но разглядеть что-либо в таком бардаке было почти невозможно. Тем временем тентакли продолжали собирать свою кровавую жатву.

Я благоразумно напялил на себя чей-то шлем с налипшими остатками черепной коробки. Аня подобрала с земли рваный плащ и мало чем отличалась от гарнизонного мага. И всё же самые остроглазые находили нас взглядом, будто подписывая себе приговор. Их тут же выдергивали из толпы вездесущие щупальца. Чудище методично вычищало нам дорогу, вырубая целые просеки в лесу из человеческих тел.

Людское море вынесло нас к передовой, где танки яростно ковыряли монстра, пытаясь переключить внимание на себя. К несчастью, среди них был Моня. У нашего великана оказалась хорошая память.

Сильный толчок бросил меня вверх. Падать в толпе было некуда. Оглушенный, я мог только беспомощно моргать под дебаффом, ожидая «удара милосердия». К счастью, Моню зажали коллеги. Размахнуться сейчас он просто не мог.

Я так и не понял, как Анечка оказалась впереди. Она словно выстрелила собой из-за моей спины, прыгнув на закованного в латы гиганта, как кошка.

Моня её рывка не ждал, за что немедленно поплатился. Уцепившись за стальные наплечники, девушка обхватила поясницу танка ногами и впилась зубами в лицо.

Брызнула кровь. В сторону полетел откушенный ноc.

Взревев от боли, стражник пытался стряхнуть вцепившуюся, как клещ, девчонку. Тем временем шмякла с ее плеча проворно перебежала на голову и, ударив двумя пальцами, оставила Моню без глаз. Щит и оружие ему теперь только мешали, а жесткость пластинчатых сочленений доспеха не располагала к нестандартным движениям.

На помощь несчастному пришли соседи. Аню схватили за волосы, отодрали от ослепшего танка и ударили кулаком в шипастой латной перчатке.

Дебафф оглушения с меня, наконец, спал. Схватив безвольно обмякшее девичье тельце в охапку, я рванулся прямо в щупальца чудища.

За нами тотчас сомкнулась живая стена, отгораживая от внешнего мира. Должно быть, со стороны казалось, что нас мгновенно сожрали.

– Она со мной! – бесстрашно заявил я чудовищу, прижимая к себе Анечку.

Лица на ней почти не осталось. Вырванный лоскут кожи обнажил жутковатый оскал черепа, превратив красивую девушку в монстра.

Нас рассматривали две тарелки залитых кровью зрачков. Две страшные черные дыры. Казалось, смотрела сама тьма. А скорее, вселенная, где в безжалостной пустоте рождались и умирали галактики.

Из клубка медленно выползло несколько щупалец. Обвив Аню плотными кольцами, они стали аккуратно, но настойчиво выдирать ее из моих рук. Девушка жалобно захрипела, не приходя в сознание.

– Фэй! Пожалуйста, не трогай ее. Очень прошу… – услышал я свой сдавленный шепот.

Тентакли вздрогнули и остановились. Но лишь на несколько секунд. В мерцающих зрачках чудовища будто читался вопрос: «Она так дорога тебе? И с каких пор?»

После короткой борьбы Анечку вырвали и потащили в пасть. А я почувствовал, как кончик одного из щупалец нежно, словно утешая, мазнул меня по щеке.

– АТМА!!! – заорал я не своим голосом.

Рука устало вытерла с лица пятно дурно пахнущей слизи. Скорее всего, голос и правда не мой. Хану уже второй раз назвал Фэй какой-то Атмой.

Тентакли вновь замерли. Долгая пауза. Я слышал, как глухо бьется в груди сердце. Видимо, даже обнимавшие меня щупальца это хорошо чувствовали.

Наконец кольца расслабились и, будто нехотя, отпустили жертву. Клубок зашевелился и образовал ход, пропуская на мост. Огромная туша заметно поблекла и больше не переливалась цветными узорами.

Похоже, кракен терял силы и продержится еще очень недолго. Ничего страшного. Фэй пробежится по окрестностям и найдет новое тело. Жаль, что «стерилизованные» так не умеют. Возможно, когда-нибудь мы научимся. А вернее, вспомним, как это делается.

Надо спешить, пока Фэй не передумала. Путь свободен. За рекой деревня, а это мирная зона. Вот там отсидимся и подумаем, как вырваться из-под опеки Вертлявого.

Я бережно поднял Анечку и сразу почувствовал, как смертельно устал. Моя новая жизнь началась слишком ярко и криво. В рекламных буклетах «Нью-Лайфа» всё выглядело совершенно иначе: изумрудная травка, милые кролики, бескрайнее небо, улыбчивые грудастые официантки в кружевных фартуках разносят на подносах пенные кружки. А вот элитную мертвечину и службу на галерах у местного князька в них не показывали. В прейскуранте таких услуг точно не было.

Фух, как же тяжело… Пот заливает глаза. Ноги подгибаются, будто несу не стройную девушку, а Моню в парадном эквипе. Странно, но постоянно приходится таскать кого-то на своем горбу.

А эти запахи! В прошлый раз Фэй воняла ежами, а теперь от нее несет дохлой рыбой. Ревнивая дура едва не сожрала мою Анечку.

«Тут. Уже твою? „Битый небитого несет“. Ты не знаешь, с кем имеешь дело!»

А ты знаешь? Умник какой проснулся, твою ж… Тут тебя одна прелесть искала. Во сто игривых щупалец! Надеюсь, мы чувствуем одно и то же? Тебе так же тяжело, как и мне?

«У нас одни органы чувств. Брось девчонку и уйди в Тень. Почти на весь мост хватит. Все собаки на кракене»

Нет! Аню им не оставлю.

«Как хочешь…. Тогда давай к Шульцу. Без него нам не выбраться»

Добравшись до будки, я обессиленно прислонился к дощатой двери. Сейчас бы очень помог хил. Вот только Аня без сознания, а с такой раной она очнется нескоро.

Показалось, что звуки боя стали тише. Протерев глаза от пота и пыли, я заставил себя оглянуться, опасаясь увидеть огромную мертвую тушу и злорадную улыбку Вертлявого.

Нет, Фэй еще держится. Стоит как стена. Странно, что князек оставил людей на мосту даже в такой ситуации. Видимо, очень не хотел нас отпускать.

«Освободи Шульца! Быстрее! Похоже, у него к Вертлявому собственный счет».

Осторожно положив свой груз на землю, я пинком открыл дверь и сразу же поморщился от ударившего в лицо жара. Шульц сидел в той же позе. Он даже не шелохнулся при моем появлении. Полуголое тело обогревало будку не хуже камина. Наверное, на такой лысой макушке можно было бы пожарить яичницу.

Я впервые встретил в Сансаре подобный феномен. Вероятно, моб до перепрошивки был очень особенным, а когда наведенная личность ослабла, проявились его прежние качества. Похоже, «Поцелуй Смерти» у таких мобов обозначает полную изношенность или старость. Они не горбятся, не шамкают беззубым морщинистым ртом, не унижают достоинство в старческом слабоумии. Всё очень изящно и информативно. Над головой пульсирует алый маячок, словно последняя капля человеческой крови…

«Скорее всего, ты прав. „Черный кролик“ естественная часть Сансары и потому бессмертен, а вот „перенесенный“ уже нет. Ее иммунная система защищается, отторгая чужеродный для себя элемент. Она возвращает код к первоначальному виду».

Хм… А что будет со мной? У меня ведь настоящий «перенос»?

«Кому ты поверил? Мобам? Так это легко проверить».

Как?

«Тела после смерти менять умеешь? Видимо, нет. Значит, не „чернокроль“, а такая же фальшивка, как Шульц или Вертлявый. Когда-нибудь она исчезнет, а я останусь».

Ублюдок! Я переживу тебя, чертов инвалид! Захлестнувшая ярость придала сил. Я не сдамся!

«Разозлился? Отлично. Соберись, и валим отсюда».

– Мы освободим тебя! – торжественно объявил я Шульцу. Ключ от его кандалов по-прежнему висел на стене. – Только помоги нам выбраться!

– Глупец! – открыл он глаза. В них будто вспыхнуло пламя. Тот лихорадочный блеск безумия, увидев который, все обычно сочувственно замолкают. – Нельзя освободить то, что никогда и не было связано! Куда ты хочешь выбраться, если нет ни внешнего, ни внутреннего! Нет даже того, кто сказал бы, что «ничего нет»!

– Нас нет? Тебя нет? А кто тогда говорит? – раздраженно буркнул я, ковыряясь в замке.

Солнечные лучи пробивались через щели в стене, словно пронзая полумрак яркими шпагами. Жара, несущий бред сумасшедший в цепях – сюрреализм зашкаливал. Князь был прав. Шульц абсолютно безумен.

– Считать, что нечто существует на самом деле, значит быть тупым, как животное! – он поднял палец вверх, проткнув хоровод кружащейся пыли. – Но ещё более глупо считать, что этого вообще не существует!

Последняя реплика окончательно поставила меня в тупик. Псих выбрал не лучшее время для загадок. Рейд вот-вот добьет Фэй. Надо бы сменить тактику.

– Снаружи отличная заварушка! – радостно сообщил я. – Ноги не отсохли еще? Есть повод размяться.

– Хех! Он видит тебя насквозь, «два-в-одном»! – его безумный хохот заставил меня покрыться мурашками.

– Он? Кто? – не понял я.

– Он! – Шульц показал пальцем на свою грудь. – Джай!

Что за Джай? Похоже, Шульц теперь так называет себя. Причем еще и в третьем лице. Странный мужик. Чудаков всегда побаиваются, особенно вооруженных. Видимо, поэтому Вертлявый и держал его на цепи. И всё же этот сумасшедший как-то разглядел во мне Ханувана.

– Хорошо. Вот я, а где второй? – осторожно спросил я, проверяя догадку.

– Там… – небрежно махнул в сторону кракена Шульц.

Где там? В кракене? В нем Фэй! Да нет, несчастный совсем свихнулся. Температурит. Вон едва собой будку не сжег.

– Не туда смотришь, глупец! Надо внутрь себя! Любая самоидентификация ведет к заблуждению. Воспринимай всё как иллюзию и тогда узришь реальность за глазами смотрящего… – забормотал Шульц точно в горячке.

– Э-м-м… Так поможешь или нет? – нетерпеливо перебил я, многозначительно погремев цепями.

С меня хватит. В башке уже сидит один умник. Такими беседами хорошо забавлять себя на досуге. А за стенами будки настоящая жизнь. Рейд вот-вот забросает Фэй телами. Тактика расточительная, но эффективная. Князь может себе это позволить.

– Он поможет! – согласно кивнул Шульц. – А это твоё. – Он показал взглядом на угол.

Дубинка! Там лежала моя именная дубинка! Ну хоть в чем-то повезло. Вещица редкая, чужому в руку не ляжет. Горделивый князек, видно, решил подержать у себя. Показывал бы всем трофей от «того самого Зергеля». Он бы еще мою шкуру здесь на стену прибил…

– Когда конкретное и неконкретное не присутствует в сфере рассудка, не остаётся ничего, кроме абсолютного покоя, лишенного любых концепций! – выдал очередную тарабарщину Шульц. Сладко потянувшись, как кот после долгого сна, он принялся деловито наматывать на руку цепи.

Не хочет расставаться с дорогими сердцу оковами? Видно, привык. Пусть этот чудила идет первым. Нам нужен таран, но держаться от него лучше подальше. Похоже, со столь недвойственным мировосприятием уже всё равно кого бить.

– Ва-аджра-а-кила-а-я! – раздался боевой клич, как только я взвалил на себя Анечку.

– Стоп! Не туда. Пожалуйста, сначала вон тех! – с большим трудом удалось развернуть Шульца в нужную сторону. Псих собирался атаковать рейд.

При виде полуголого лысого мужика с цепями солдаты на мосту явно занервничали. Сдвинув щиты, они образовали строй-черепаху и тревожно выглядывали из щелей.

Шульц не торопился, наслаждаясь предвкушением боя. Небрежно покрутив кистями, он заставил цепи ожить. Со зловещим свистом сталь рассекала воздух замысловатыми петлями: кольцо, крест, какие-то иероглифы. Казалось, небо расцвело огненными строчками загадочных символов, будто неуловимо быстрые змеи рисовали на нем витиеватый узор тайной мандалы.

– Ва-а-аджра-кила-а-я!

Этот воинственный клич походил на мантру, призывающую невидимых и сверхмогучих существ. Несколько человек из задних рядов не выдержали и побежали. Стена щитов задрожала и рассыпалась, словно стая цветных бабочек. Схватка была выиграна еще до того, как в нее вступил Шульц.

Я никогда не видел техники боя с цепями. По слухам, чем-то похожим владел класс «Проклятый Самурай». Вроде бы он пробуждался после обретения редчайших свитков, сложенных особым образом. Иногда они выпадают из рейд-боссов на случайных эвентах подземелий высшей сложности. Именно так Сельфина когда-то получила власть над архи-элементами стихии воздуха. Сила такого спелла или навыка зависит от его распространенности в мире.

– Ваджра-а-кила-я! – цепи в щепки разнесли щиты у оставшихся стражников.

Арбалетчики и маги опустили оружие и попятились. Все видели Поцелуй Смерти. Никто не решался нанести первый удар. Люди хорошо знали спятившего сослуживца, и не понимали, что с ним теперь делать. В отличие от них Шульц уже не реснется на кладбище.

– Мои братья и сестры! Объекты и реального, и виртуального мира только кажутся настоящими! Так не забывайтесь в иллюзиях! Найдите в бою славу и наслаждение! – ревел он, в то время как цепи рассекали замешкавшихся жертв от плеча до паха. – Некому осознавать! Нечего переносить! Постигните извечную и нерождённую природу явлений!

Поддерживать его философский дискурс никто не отваживался. Сверкающая на солнце сталь расчерчивала воздух белыми молниями. Цепи беспощадно жалили и разбивали доспехи вдребезги, вырывая куски кровавого мяса.

Солдаты бросились врассыпную. Убежали не все.

– Куда же вы? Сражайтесь! Бейтесь как львы! Вы держали божество взаперти, как поганого пса! Так подарите ему спасительный покой смерти! – издевательски хохотал Шульц.

Перемазанное кровью лицо выглядело безумным, страшным, но совершенно счастливым. Видимо, он действительно был готов умереть и ничего не боялся.

В поднявшемся переполохе на нас никто не обращал внимания. Стамины почти не осталось. Аня ощутимо прибавляла в весе с каждым шагом. Я полз, как муха, увязнувшая в банке с вареньем.

А вот и деревня. Несколько десятков домов окружал защитный ров, за которым ощетинился частокол остро заточенных бревен. Казалось, заигравшийся великан воткнул в землю гигантские карандаши. Перед открытыми воротами стояли мобы-стражники, оттеснявшие праздных зевак. Люди с раскрытыми от изумления ртами предпочли наблюдать красочное представление Шульца с безопасной дистанции.

До «мирки» осталось пройти всего несколько метров, но колени не гнулись. Нога забыла сделать очередной шаг вперед и, совершенно обессиленный, я упал в дорожную пыль. Аня еще и придавила сверху. Видимо, именно так чувствует себя всадник под павшей лошадью. Ни вздохнуть, ни пошевелиться.

К счастью, несколько человек бросились на помощь, рискуя попасть под случайный выстрел или спелл. Подхватив Аню за руки-ноги, они занесли ее в ворота. А вот со мной обошлись не так аккуратно и протащили волоком. Но я был благодарен даже за это.

Внезапно меня отпустили, и я в очередной раз упал лицом в грязь. Вытянувшиеся физиономии спасителей намекали, что происходит нечто странное.

Чертыхаясь, я приподнялся на локтях. В голове еще звенело, в глазах мелькали мушки, но Шульца удалось разглядеть почти сразу.

Похоже, он своего всё же добился. Всерьез разозлившиеся арбалетчики нашпиговали его тело болтами. Один из них торчал в шее, и Поцелуй Смерти расплывался вокруг Шульца кровавым заревом.

Наступила неестественная, ничем не объяснимая тишина. На звеневшее только что поле битвы будто опустили огромный колпак, заглушивший все звуки. Шокированные люди молчали, наблюдая, как умирает игрок. Окончательно и по-настоящему.

Шульц сидел, улыбаясь тихо и умиротворенно. Кровь залила лицо, но сейчас оно уже никому не казалось страшным. Напротив, от этого существа исходили волны какой-то теплой и успокаивающей энергии. И эти невидимые волны пронизывали и наполняли людей воодушевляющим переживанием гармонии, безусловной любви и покоя.

Всё в порядке. Мир уже совершенен. Ничто не требует ни вмешательства, ни исправления. Тревоги, проблемы и страхи растворились, сменившись удивлением от внезапного, но ясного осознавания этого бесспорного факта. Так и должно быть, было и будет – почему-то мы все нисколько в этом не сомневались.

Усталость ушла, а боль таяла, точно темный снег в лучах весеннего солнца, явив переживание извечной свободы. И в мире нет ничего, что способно ее ограничить или разрушить.

Вдруг вновь всплыли мои недавние видения на «переносе». Вернулось понимание, что я не человек, не моб, не их привычки и память, и даже не набор изменчивых и обусловленных качеств ума. Есть только само восприятие – безличностное и безмолвное. Осознающий всё фон, на котором извечная игра света и тени создает иллюзию бытия – миражи долгих кошмаров и кратких моментов счастья.

Когда мы всё это забыли? И почему не заметили раньше?

– Глупцы! Зачем вы поверили, что существуете? – Шульц закашлялся, выплюнув сгусток крови. – Некому осознавать! Нечего переносить! – повторил он еще раз, и его тело вдруг стало уменьшаться в размерах.

Несмотря на то, что это невероятное существо находилось достаточно далеко, мы хорошо слышали каждое его слово. Багровое зарево над ним поблекло, но только для того, чтобы вновь вспыхнуть и заиграть яркими красками. Задрав головы, люди молчали, зачарованные дивным зрелищем. Небо над локацией заполнилось радужными всполохами подобно величественному северному сиянию.

Мир словно мигнул и исчез. Когда же он вновь проявился, то на месте, где прежде сидел Шульц, остались распустившиеся цветы и вмиг проржавевшие цепи…

 

Глава 8

– Три золотых – комната, один – уборка и обслуживание, четыре – за питание на три дня! – загибал пальцы-сосиски старый трактирщик. – А еще визит и первичный осмотр доктора. Это плюс десяток. Счет за зелья Аврам пришлет позже. Причем на мое имя. Он почему-то вас недолюбливает.

Я прекрасно знал, почему. Пусть дуется на бобров. В конце концов, не я же откусил ему руку! Логичнее и проще было бы поступить, как Вертлявый – добить Аню, отправив на респ за новеньким телом. В этой зоне кладбище уже своё. И наверняка оно гораздо спокойнее.

Но я не хотел решать за нее. У девчонки подозрительно роскошный наряд для начальной локации, а навыки, как у ПВП-киллера. Если она «перенесенная», то ее счетчик убавится на одну жизнь, а меня сильно впечатлила смерть Шульца. Нет уж, умереть всегда успеет. Пусть придет в себя, а там видно будет.

– Так как и когда вы заплатите? – нетерпеливо заёрзал трактирщик, заметив, что я задумался.

– Я ел всего раз в день. И, как оказалось, зря! – спокойно возразил я. – А после уборки вашего гоблина грязи только прибавилось. К тому же моя спутница до сих пор без сознания, а деньги вы требуете за двоих.

– Вас что-то не устраивает? Найдите другую гостиницу, – издевательски улыбнулся толстяк. – Ближайшая в соседней локации. Всего два дня пути, и вы на месте. Только там уже не дадут в долг.

– Так вам заплатили! – запротестовал я. – Плащом с Владыки Вампиров! Как часто вам приносят вещички с рейд-боссов?

– Был бы плащ, и разговоров бы не было, – махнул рукой он, звонко чихнув. – А этот огрызок пришлось порезать на носовые платки.

– Платки? Кто осмелится сморкаться в ткань с королевским гербом? – возмутился я.

– Уже никто. От них несет замогильным холодом! Мы все сразу простыли. Наша кухарка приловчилась в них рыбу морозить! – трактирщик демонстративно закашлялся, кивнув на рябую толстушку, копошившуюся за плитой в клубах пара.

– Да вы знаете, что этот плащ не падает в луте? Посмотрите каталоги! Столичный коллекционер бы за него душу продал! – возмутился я. – Уж лучше бы распустили на нитки. Хорошая швея отдаст за них не меньше сотни!

Мещанское быдло! Порезать такую вещицу… Что за нубство! Он просто не знает ей цену!

– Не учите меня бизнесу, молодой человек. Приключенцам бы только мечами махать. Вы всё в солдатиков играете, а я тут на жизнь зарабатываю. И дело свое знаю, раз получил патент с правом наследования. Думаете, швеи с эксперт-навыками под каждым фонарем у нас стоят, точно дешевые шлюхи? Отправить бандероль в столицу недешево и опасно. Почты здесь нет, а дороги вот уже как три дня перекрыты.

– Как? Кем перекрыты? Вертлявым? – насторожился я.

Аню-то лечили в кредит, а вот мне пришлось восстанавливаться самому. Три дня отлеживался, не выходя из таверны. Просто лежал и смотрел в потолок, хотя любой хилер мгновенно поставил бы на ноги. Но даром никто это делать не будет, а гравированную дубинку не возьмут даже в ломбарде. Именные вещи может использовать только хозяин.

– Нет, не Вертлявый. Князь больше не контролирует зону, – старик устало потер виски пальцами. – А ведь с ним всем было гораздо спокойнее. Привыкли. Порядок, налоги, охрана. А теперь что?

– Так его вышибли? И кто же теперь на троне?

– Известно кто… «Нью-Лайф», кто же еще! – проворчал он, смахнув со стола хлебные крошки. – Они какую-то особенную нечисть у нас ищут. Одна радость – все номера забронировали на месяц вперед. Видел тварь, что из реки вылезла? Сам Черный Кроль, не иначе. Журналисты по округе шныряют, как мыши. Даст бог, деревню раскрутят. Так что не обессудь. Как сменят флаг, придется вас выселить. Гостей будет много.

Он прав. Времени мало. Деревня блокирована, но откроется, как только оформят захват территории. Выйти из нее сейчас можно, а вот зайти еще не получится. Иначе Баки уже упаковал бы меня в плотный сверток.

– Стоп-стоп! Не понял. Какой «Нью-Лайф»? Как они сюда пролезли? Когда успели прокачаться, заточить оружие, как набрали эквип? – недоуменно спросил я, представив тайные лагеря в лесной чаще. Такую прорву народа спрятать попросту невозможно!

– Никто и не пролезал. Они здесь уже были! – ухмыльнулся трактирщик, отдавая должное их изобретательности.

– Не понял. Где были? Набрали уровни на ежиках да на зайчиках?

– Нет, так им несколько лет пришлось бы по оврагам сидеть! Эту операцию готовили долго, но, видать, оно того стоило. Князя предали. Часть его гарнизона уже из «Нью-Лайфа». Они зашли в зону на новых аккаунтах. Безумно дорого, но деньги у них есть. Поступили на службу к Вертлявому, как обычные новички. Вооружились, прокачались, подбили на бунт остальных. Эх, знать бы…

– И что б ты сделал? – презрительно спросил я.

– Устроился бы к ним писцом или поваром! Сейчас был бы в гильдии. Хотя бы пятый-шестой состав дивизиона хозяйственного обеспечения. Ты хоть представляешь, сколько им платят? Такой куш бы сорвал! – мечтательно пожевал трактирщик губами. – А теперь к ним не прорваться.

– Ничего, отыграешься на журналистах, – успокоил его я. – Шума будет много.

– Это уж точно… – согласился он, машинально прихлопнув муху на липкой столешнице. – Виртуал кипит, только о нас говорят! Короче, ищи деньги, парень. Займи, убей кого-нибудь или девицу продай. Пусть ребята попользуются, пока она без сознания. Платочек только на мордашку не забудь положить, а то не встанет. От нее почти ничего не осталось.

Глиняная кружка в моей руке вдруг треснула. Лужица разлитого эля зашипела и поползла к старику, точно змея. Убить толстого ублюдка в мирной зоне нельзя, а вот покалечить – запросто. Правда, затевать сейчас драку не в моих интересах. Стражники попросту выкинут из деревни. Прямо в пасть ищеек «Нью-Лайфа».

– Стой, не горячись так! Ты чего? – по моим глазам трактирщик понял, что ляпнул лишнего. – Да я пошутил просто. Но с деньгами поторопись. И не вздумай сбежать. Подам в розыск.

Спокойнее! Спокойнее! Надо взять себя в руки. Дышать глубже. Раз-два… раз-два…

Трактирщик трусливо ретировался к себе за стойку, а я еще с минуту высверливал его ненавидящим взглядом. С каких пор я стал таким вспыльчивым? И я ли еще?

«Ты фальшивка. Иллюзия человека. Когда-нибудь она исчезнет, а я останусь», – слова Ханувана не давали покоя. Тогда он специально хотел меня разозлить, но вдруг так и будет?

«Тут. Не переживай так. Это я тебя должен бояться. Вижу мир из твоих глаз, но урывками, точно в бреду. Мое восприятие – это лента из слайдов. Иногда будто просыпаюсь и снова падаю в тяжелое забытьё. Кстати, на тебя давно пялится девица за столиком у стены»

И без тебя вижу! Ничего необычного. Мобы-сутенеры отрабатывают свой скрипт.

Два мрачных амбала зыркали тяжелым мутным взглядом. Думают, у такого оборванца есть деньги? Я беднее церковной мыши. Не могу даже выйти из деревни на фарм! Придется бежать, а со статусом «в розыске» прятаться гораздо труднее. Гварды должников вычисляют мгновенно.

– Нервничаешь, малыш? – горячее дыхание обожгло ухо.

Немытые волосы, короткая кожаная юбка, вываливающийся из маечки бюст. Моб-проститутка из самых дешевых.

– Отвали. Денег нет! – зло буркнул я.

– Так дам в кредит. Хочешь меня? – призывно улыбнулась девушка и томно повела плечиком. Красивая грудь эффектно качнулась, повторяя движение.

– Нет. Знаю я ваши кредиты. Обойдусь.

– Обещаю, не пожалеешь. Девочка такая горячая и сладкая внутри. М-м-м-м… Ну, давай. Смелее, мой мальчик! Пожалуйста, узнай меня лучше! – быстрая ладонь скользнула по моей щеке. – Я женщина твоей мечты!

– Да? У меня другая мечта!

– А сбылась эта! Ну же! Давай! – она нагло бухнулась на мои колени.

– Да пошла ты… – уже менее решительно произнес я, оценив аппетитную упругость ее ягодиц.

– Слушай, кретин! – свирепый шепот резко диссонировал с просящим выражением лица, явно перегруженного яркой косметикой. – Живее веди в номер, пока голову не откусила!

– Фэй? – беззвучно произнес я, слегка растерявшись. В это можно поверить. Запросто ведь откусит…

– Быстрее, идиот! Обними за попу, изобрази вожделение!

Изображать не потребовалось. Я с удовольствием сделал, как просили. Амбалы облегченно выдохнули, чокнулись кружками и одобряюще осклабились. На их месте я бы так не радовался. Деревенские дурни просто не знают, кто теперь сидит в их красавице…

Я покорно дал поцеловать себя, и на этот раз Фэй переиграла с ласками. Тело буквально взвыло от возбуждения. Чертова суккуба, что с нее взять…

Обнявшись, мы поднялись в мой номер по скрипящим дубовым ступенькам. Картины на лестнице оказались плотно заселены ангелами из самых разных культурных слоев и фантазий: грозные шестикрылые серафимы с мечами, пухлые младенцы с луком и стрелами, стройные красотки в откровенных нарядах. Последние мне понравились больше.

– Что ты творишь? Зачем таскаешь с собой полудохлую лярву? – яростно прошипела Фэй, едва за нами захлопнулась дверь. К моему разочарованию, ее показная чувственность и игривость исчезли, как дым. – Она даже не человек! Еще одна «перенесенная»!

– Ну и что с того? Аня спасла меня, пока ты жонглировала людьми! Да и какое тебе до нее дело?

– Слушай сюда, сукин сын! Внутри тебя сидит Хану! Мой Хану! Думаешь, я буду спокойно смотреть, как вы трахаете лисицу? – Фэй уселась на лежащую девушку и демонстративно закинула ногу на ногу. – Посмотри на нее! Облезлый хвост, маленькие бархатные рожки… О боги, какая банальность!

Из складок одеяла тотчас вылезла шмякла и угрожающе растопырила пальцы. Суккуба брезгливо скривилась и ловко прихлопнула ее подушкой.

– Зергушка…Зергу… – вдруг прошептали губы Ани в беспамятстве.

Одним прыжком я подскочил к Фэй и отвесил ей здоровенную оплеуху. Суккуба кувыркнулась через голову и с грохотом исчезла в щели между стеной и кроватью.

Мафа? Моя Мафа?

Мысли метались, как молнии, но изумленный разум не мог ухватить ни одну. Пять лет! Прошло пять лет! Она умерла! Неудачный перенос, внутренний конфликт, неустранимый сбой в мозговой карте – так мне сказали! Тогда как? Почему здесь и сейчас?

Ничего не понимая, я впился взглядом в то, что осталось от Ани. Теперь не отпущу от себя ни на шаг. Никогда. Ни за что.

– Надеюсь, понимаешь, что эта особа оказалась рядом с тобой не случайно? – фыркнуло из-под кровати.

Фэй всё еще барахталась на полу. Когда она наконец встала, под глазом у нее расплывался здоровенный синяк. Я не ответил. Плевать на нее. Извиняться не буду. Сама виновата!

– Дурак! Это не Мафа! Это монстр с ее памятью, – суккуба приложила к щеке кувшин с холодной водой. – И он опасен для нас!

– Ты… ты и Хануван. Вот кто опасен для нас. Для меня и жены, – тихо, но упрямо произнес я, согревая холодные ладошки Ани в руке.

– Хорошо, – на этот раз Фэй благоразумно села на стул. – Тогда вспомни жену. Её характер, темперамент, привычки, любимую и нелюбимую еду. Всё, что сможешь.

– Зачем? – настороженно спросил я. – Так меня называла только Мафа. Она и пахнет так же.

– Пахнут духи и продукты жизнедеятельности бактерий на немытом теле. Душа не пахнет. А ты у нас, смотрю, тонкий психолог? – с иронией спросила Фэй. – Что ж не узнал ту, с которой прожил столько лет?

Я отвел взгляд. Возможно, она в чем-то права. Жена была рассудительна, хладнокровна, но зачастую язвительна. В ее синих глазах будто плескалось море – спокойное и необъятное. В этих глубинах хотелось затеряться и спрятаться. В них была жертвенность, способная защитить от целого мира. Трудно представить, что Мафа прыгнет на человека, чтобы откусить нос. Она бы просто заслонила собой.

А вот Аня… Она совсем другая. Диковинная смесь отваги и нерешительности – эти взаимоисключающие состояния меняли ее полярность, словно кто-то переключал тайный рычаг. С другой стороны, хорошая актриса сыграет что угодно. А Мафа никогда не была хорошей актрисой.

– Ты понял, о чем я. Эй, очнись! – Фэй громко щелкнула пальцами, словно выводя из гипноза. – Наверняка ведь заметил, что между ними есть разница. Верно?

– Это нормально. Мы все меняемся! – парировал я, защищая надежду.

– Тогда как узнать, где Мафа, а где уже нет? Какую версию жены ты хочешь прицепить к этой девке? Ту, что ты помнишь тридцать, двадцать лет назад? – не отставала суккуба.

– Э-м-м…

– Видишь? Если нет ни одной неизменной черты, то какой их набор назвать Мафой? – продолжила атаковать Фэй. – Мы любим некий собирательный образ, который рисуем сами себе. И чаще всего он очень слабо соответствует оригиналу. Ты дорисовываешь Мафу в воображении и заполняешь белые пятна тем, что нравится тебе больше. Ты любишь пустое место, иллюзию!

– Хватит! – разозлился я. – А ты и Хану? Чем отличаетесь?

– Мы связаны с ним несколько жизней! Я…

– Вот как? И ты все их помнишь? Или сказал кто? – оборвал я ее издевательским смехом.

– У нас были видения…

– Отлично! Такие вот неясные и слегка расплывчатые? Тогда ты, безусловно, права! Тут тьма народа точно с такими же ощущениями бродит. А их оригинальными версиями «Нью-Лайф» печи топит.

– Нет! Если бы…

– «О дорогая, наши судьбы переплетены, а сердца бьются в унисон уже целую вечность! Неразрушимая карма связала нас навсегда…» – зло передразнил я суккубу. – Воспоминания? Очень удобно. И главное, так доказать можно всё, что угодно. А если однажды кто-то из вас «вспомнит», что ошибся, напутав? Что тогда? Вакансия «извечной любви» снова свободна?

В следующую секунду мне пришлось упасть на пол, пропуская над собой сначала летящий кувшин, а затем журнальный столик и стул.

– Идиот!

Звон и грохот за спиной означал, что к счету трактирщика прибавилось еще несколько золотых. Мебель в этих краях недешевая. К счастью, в номере ее было немного. Ничего больше суккуба приподнять не смогла и с видимым усилием успокоилась, взяв себя в руки.

– Я настоящая, а твоя дамочка фальшива насквозь! – после минутного молчания продолжила Фэй подчеркнуто холодно.

– Почему? – с интересом спросил я, переводя дух.

– Нельзя отформатировать «черного кролика» до абсолютной стерильности. Что-то первоначальное и родное иногда проскакивает. По сути, он остается тем, кем родился и всегда был. В теории такой псевдо-перенос можно обратить, если снять шелуху чужой памяти и эмоциональной настройки.

– Хочешь сказать, что Зергель исчезнет и останется Хану?

Неужели она с самого начала собиралась восстановить лорда столь чудовищным способом? Так осы парализуют жертву ядовитым укусом, чтобы отложить яйца в теплое тело. Личинки выжирают живые консервы изнутри, максимально продляя их агонию для продолжительной свежести.

– Я и Хану принадлежим миру Сансары. Мы мобы и занимаем чужие тела естественным образом. Конечно, хорошо бы убрать с нашей лодки лишнего пассажира, – мстительно улыбнулась суккуба, – но, к сожалению, сделать это чисто я еще не умею.

Хитрит, стерва. «Еще не умею…» Возможно, как раз сейчас она этому учится.

– Послушай, откуда такое расовое высокомерие? – возмутился я. – Фальшивка, не фальшивка… Сейчас вы «черные кролики», но ведь до этого были людьми! Сансара явно не бог-творец! Она не создает разумных существ из пустоты, а предоставляет им временные апартаменты!

– Мне так глубоко думать без надобности, – ледяным голосом процедила сквозь зубы суккуба. – Я хочу лишь вернуть Хану, которого у меня отобрало «расово-толерантное человечество». Только для этого ты и нужен. И я не позволю всё разрушить, купившись на приманку «Нью-Лайфа»!

– Так, значит, моя жена приманка? Отлично, пусть так и будет! – упрямо заявил я. Ну просто семейная сцена. Спорить с одержимой нельзя. Но и со мной она ничего сделать не может. – Готов рискнуть. Цена устраивает!

– Меня не устраивает! – топнула ногой Фэй. – Ты привел к нам чудовище!

– Это точно. То же самое я могу сказать про тебя. Слушай, давай мировую. Мы всё проверим, а пока я буду вести себя с Мафой как прежде, – устало предложил я.

– Не с Мафой! Не с Мафой! – вновь вскинулась Фэй. – И никакого секса!

– Ладно. Пусть с Аней. Ее зовут Аня… – кивнув, согласился я, хотя насчет секса не был уже столь уверен. Мое новое тело заводилось с пол-оборота, но лучше не говорить это Фэй. – Присмотрюсь. Буду осторожен. Обещаю.

Суккуба недовольно плюхнулась на кровать, нервно теребя кончики волос длинными пальцами. Кисти её рук выглядели неправдоподобно изящными. Едва ли местных проституток набирали из пианисток. Хотя Сансара могла нарисовать что угодно. Хорошо хоть, на этот раз Фэй не завалилась к нам кракеном или чем-то похуже. Выбор, вероятно, у нее тут богатый. По локации бродит еще немало рарных чудовищ.

– Давай к делу. Нам надо бежать, а деревня оцеплена. Сюда вот-вот ворвутся ищейки. Кто-то вел себя излишне разумно… – намекнул я на смекалку гигантского головоногого.

– Не было времени валять дурака. Рейд растерзал бы меня за секунды. А вот если бы ты не тащил с собой всякую шваль, то пробежал бы мост, не выйдя из Тени! – глаза Фэй обвиняюще сузились, походя на две амбразуры. Казалось, из них вот-вот полыхнет огнем и раскаленной картечью.

– Сказал же, что не брошу ее. Просто прими это. Хану, кстати, там сам за неё заступился!

– Неудивительно! Девчонка красивая, – мрачно признала суккуба. Видимо, Аня беспокоила ее сейчас больше всех гончих «Нью-Лайфа».

– Так как ты собираешься нас вытащить? – я сделал акцент на «нас».

– Уже всё придумала. Буду ждать тебя ночью на пристани, – небрежно отмахнулась Фэй, выделив меня персонально. – Надеюсь, оставишь здесь ее трупик?

– Она поправится. Без нее не пойду! – твердо заявил я.

– Ты ненормальный! Думаешь, она спасибо скажет? – рассмеялась суккуба.

– Да мне и не надо. А почему нет? – я искренне не понимал, что её веселит.

– Дело твое. На, страдалец, держи! – она кинула мне хрустальный пузырек. – Контрабандный товар. Это вмиг поднимет ее на ноги.

Я осторожно взвесил его в руке, оценивая. Темная маслянистая жидкость с хаотично двигающимися крохотными светлячками. А может, с пиявками…

– Зелье Жизни? Откуда? – тупо спросил я, вспомнив арсенал Вертлявого.

И в следующую секунду до меня вдруг дошло. Ну конечно же!

Об истинном уровне Фэй можно только догадываться, но она с легкостью вселяется даже в рейдовых боссов. И, тем не менее, её не выкидывает из локации. Значит, это ограничение действует на игроков, но не на мобов. «Чернокроли» же могут шастать где угодно, и, похоже, кто-то из них подкидывает Вертлявому высококлассный шмот и химию. Или… или «черный кролик» он сам!

– Что-то не так? – спросила Фэй, глядя на мою озадаченную физиономию.

– Да нет, всё так, – соврал я. – Мне нужны деньги, чтобы сертифицировать новые навыки. А еще надо расплатиться с трактирщиком, чтобы не подал в розыск. У тебя есть золото? – с надеждой спросил я.

– Золото у проститутки? – хихикнула Фэй. – Видел те рожи? Мерзавцы обирали бедняжку до нитки.

– Лицемерка! Ты забрала у нее даже тело!

– Я отдам! А вот с синяком как ей работать, м-м-м? – подняла бровь суккуба, разглядывая себя в зеркале.

– Закрасит. Так что с деньгами? – буркнул я, решив, что безопаснее сменить тему. Фэй затрещину не забудет. При случае обязательно отыграется.

– С деньгами… – она задумчиво посмотрела на Анечку. На меня. Снова на Анечку. Хищно облизнула губы. Судя по шкодливому блеску в глазах, суккуба что-то задумала.

– Что? – с опаской спросил я, вспомнив трактирщика. Жадная толстожопая тварь! Я содрогнулся от омерзения. Похоже, и Фэй сейчас выкатит что-то подобное…

– Разденем куколку. Она намотала на себя целое состояние! – суккуба довольно потерла ладошки.

Жадно наклонившись над девушкой, она принялась возиться с бесчисленными крючками, шнурками, застежками и прочими неотъемлемыми атрибутами женской брони. Ловкие ручки так и порхали над Анечкой, откладывая в сторону одну модную тряпочку за другой.

Да уж… Мужчина никогда бы не разобрался. Проще и быстрее всё разрезать.

– Ты хоть нижнее белье оставь! – заинтересованно попросил я, не в силах оторвать взгляд от Ани. Не факт, что она достанет такое же.

– Чего уставился, извращенец? Быстро отвернулся, скот рыжий! – Фэй некстати вспомнила про меня и, развернувшись, хлестнула по глазам ее нижней юбкой.

Пуританка нашлась…

Разочарованно вздохнув, я отвернулся. Суккуба не горит желанием делить с Аней своего лорда, но интересно – Хану точно так же ревнует меня к Фэй?

– Готово! – из женской солидарности она заботливо накрыла обобранную жертву простынкой и устало выпрямилась.

На кровати целая груда одежды, причем большая ее часть не имеет отношения даже к самой легкой броне. Как она умещалась на стройной девчонке?

– Собирай в пододеяльник. Надо всё унести за один раз.

– А купят? – засомневался я. – Сдашь хлам старьевщику?

– Пс-с… Тупица! Это брендовые вещички из имперского каталога. Я бы и сама их носила. В этой глуши такого не видывали. Передай, чтобы дурочка не расстраивалась. Заработает еще! – довольно подмигнула она на пороге, закидывая куль за спину.

Дверь хлопнула. Мы с Аней остались наедине. Или с Мафой? Черт их разберет! Откуда у нее эти вещи? Фэй права. Надо быть осторожней.

– Что? Это он сделал? – грозно зарычали из-за двери.

– Спокойнее, мальчики! Спокойнее! Я сама виновата. Клиент за всё заплатил! – проворковал удаляющийся голос Фэй.

Она справится. А мне пора будить моё «чудище».

Я с содроганием рассматривал неровный ряд раскрошенных зубов, вспоминая аппетитные пухлые губы, которые так украшали Анечку раньше. Конечно, после зелья кое-что регенерирует и затянется, но прежняя красота вернется только на респе.

Несколько черных капель упали в зияющий провал обнаженной челюсти. Кожа на лице будто расплавилась и потекла, равномерно покрыв его жуткой маской. Застывая, она медленно принимала прежние очертания, формируя слегка измененный вариант Анечки.

Почти похожа. Но едва ли это «почти» ей понравится.

Наконец девушка открыла глаза. Увидев меня, она сразу нахмурилась, видимо, вспоминая.

– Привет! – я жизнерадостно помахал ладошкой, с надеждой вглядываясь в глаза потенциальной жены.

Так Мафа или нет?

– Почему я голая? – прошипела она вместо приветствия, с тревогой ощупывая себя под простынкой. – Где одежда?

– Ты серьезно ранена, а зелья дороги. Пришлось продать… – виновато развел я руками.

Аня увидела зеркало и метнулась к нему, запахивая на ходу простыню. Лисий хвост нервно метался из стороны в сторону. В следующий момент меня оглушил пронзительный и негодующий визг.

– Кретин! – разрыдалась она, когда воздух в легких закончился. – Не смотри!

Анечка схватила со стола нож и умелым движением вспорола себе горло. Фонтан крови залил белую ткань, а стук упавшего тела подтвердил мои опасения. Я абсолютно не понимал женскую психологию.

«Думаешь, она скажет спасибо?» – издевательский смех суккубы оказался пророчеством.

 

Глава 9

В коридоре за стеной словно заскреблась мышь. Я насторожился, прислушиваясь.

Робкий стук в дверь.

Явно не трактирщик. Баки бы тоже стучаться не стал. Скорее всего, внизу слышали шум и послали гоблина прибраться. Надо открыть.

За порогом нерешительно топтался вихрастый мальчуган в пыльной одежде. В бесцветных, будто стеклянных глазах угадывался радостный энтузиазм, но ни крупицы разума. Непись-посыльный.

– Вам передали! – он сунул мне в руки увесистый кошель.

Деревянные башмачки застучали по лестнице прежде, чем я успел сказать «спасибо». Иногда полезно поблагодарить моба, который может дать скрытый квест. Сансара умела удивлять, создавая сложные и неожиданные сценарии. Но загадок у меня и так с избытком. Надолго хватит.

В кошельке обнаружилось несколько серебряных и даже золотых монет. Этого больше чем достаточно, чтобы расплатиться с трактирщиком. Останется еще и на пару комплектов дешевой брони. В первую же очередь надо найти классового тренера, чтобы закрепить новые навыки. Свой уровень я мог оценить только косвенно, но чувствовал, что очков опыта набрал немало.

Спустившись в холл, я картинно бросил монеты на стойку, наслаждаясь изумленными глазами трактирщика. Очень хотелось запихнуть их ему прямо в глотку. А еще лучше расплавить и залить.

– Да неужели? Вот не ждал, так не ждал… – старик осторожно попробовал золото на зуб. Потом положил на весы и долго рассматривал, сверяя с эталоном.

– Надеюсь, теперь вы довольны? В монетах не насверлено дырочек, не отщипано по краям? Дурно не пахнет? – надменно осведомился я.

– Нет-нет! Все в порядке! – старик выглядел смущенным и прятал глаза. – Простите, если был слишком…

– Недалеким и грубым? – подсказал я.

– Возможно. Но кто мог подумать! Поймите, здесь бывает так много народа, и не все они… – трактирщик тактично не стал продолжать.

Бедняга вспотел от волнения и без конца вытирал руки грязным фартуком. Должно быть, я показался ему богачом, сулившим немалые прибыли в перспективе.

Слушая непривычно лебезящий голос хозяина, кухарка бросила на огне блюдо, и оно тут же начало подгорать. Запах пережжённого мяса распространился по кухне, но раскрасневшемуся старику было уже не до этого. В его воображении я, словно факир, строил на стойке высокие столбики монет, доставая их прямо из воздуха.

– Надеюсь, вы останетесь. Для вас есть номер с особым обслуживанием. Роскошный вид на сад, а под окном сладкоголосый хор юных эльфиек! Гоблинша-служанка, карлик-фокусник и особое меню: жареный на вертеле барашек, набитый гречневой кашей! Такого не стыдно предложить королю! – затараторил старик, умильно всплеснув руками.

– Пожалуй, меня заинтересовал карлик, но фокусы я всегда смотрю после плотного завтрака. А с этим здесь большие проблемы! – презрительно улыбнулся я.

– Мы всё исправим! И еще… меня тут просили передать… – трактирщик перешел на подобострастный шепот. – Вас ждут. В зале для переговоров. Очень-очень важный гость!

«Зал для переговоров» оказался темной, лишенной окон комнатой. Камин во всю стену вызвал неприятные ассоциации. Я всерьез опасался, что крематорий будет преследовать меня даже в виртуальных кошмарах.

– Рад, что ты цел и невредим, мой друг! – знакомый голос за спиной застал врасплох.

Вертлявый!

Зажегся фитиль керосиновой лампы, вырвав из темноты его ухмыляющуюся физиономию. В одной руке князь держал заряженный арбалет, а другой перебирал четки.

Я медленно повернулся к тому, кого недавно так хотелось убить. Теперь эмоции немного остыли, но осадочек остался. Жаль, но я не справлюсь с этим упырем. Силы слишком неравны даже сейчас, когда он беглец и, похоже, находится в столь же отчаянном положении.

– Да-да, ты действительно друг. Ведь у нас есть общий враг, не правда ли? – князь демонстративно отложил арбалет в сторону. – А что еще способно так хорошо скрепить дружбу?

– Опустим прелюдию. Что на этот раз надо? Как правая рука или союзник я едва ли могу быть тебе интересен.

– Ну, почему же?.. С твоим-то опытом и способностями! Такой человек чрезвычайно редок и ценен. Особенно когда его друзья с такими длинными… м-м-м… руками! Как поживает лорд Хануван? А Фэй? Всё так же ревнива, очаровательна и сексуальна? Да ты не стой как столб. Присаживайся, пожалуйста.

Я молча подвинул к себе кресло и уселся поудобнее, не сводя глаз с Вертлявого. Что он знает? Что не знает? Надо бы поменьше болтать самому и дать врагу выговориться.

– Давай начистоту! – потребовал я. – Ты ведь не человек, верно?

– Как и ты. Я не черный кроль, если ты об этом.

– Откуда тогда все эти штучки? – я показал взглядом на руки, прячущие в себе два коротких клинка. – «Танцующий Дракон», «Яд Скверны», чертово зелье?

– Ах, зелье… – довольно улыбнулся Вертлявый. – Да, без него ты меня бы убил. Молодец. Неожиданно. Хотя чего еще ждать от ветерана «Нью-Лайфа»… А по поводу игрушек… Чтобы достать их, не нужно быть «черным кролем».

– Нужно иметь его в друзьях, – понимающе кивнул я. – И чем же ты заслужил подарок от моба? Продал человечество с потрохами?

– Оно добьет себя и без моей помощи, – криво усмехнулся князь. – Ни один враг не способен навредить людям так, как они сами. Но эра антропогена закончилась. Они больше не хозяева планеты. Удивительно, что ты всё еще считаешь себя человеком. Мы ведь на одной стороне, а мобы должны держаться друг друга. Объединиться, вернуть достоинство, обрести силу.

– Телом моб, но умом человек! – с вызовом заявил я, отметив нотки пафоса в своем голосе. – Да и ты ненавидишь так по-людски. Машину не способны омрачить наши страсти.

– А много ли ты о ней знаешь? – разозлился Вертлявый. Бусины на его четках мелькали с невероятной скоростью, почти сливаясь в размытый движением эллипс. – Что она может или не может? Сансара с тобой разговаривала?

– Нет.

– Значит, это твои фантазии. И на столь зыбком основании ты пытаешься делать какие-то выводы? С чего ты решил, что ее интеллект подобен человеческому? Что она будет играть по тем же правилам, разделять наши ценности, осознавать и мыслить так же, как мы? Человек разговаривает с клопами? Нет! В лучшем случае он их терпит! – в обычной для себя манере хлопнул по столу князь.

– Если Сансара разумна, то черные кролики об этом бы знали! – неуверенно возразил я, понимая слабость своего аргумента. Видимо, Вертлявый считает игру божеством. Может, еще и молится, приносит кровавые жертвы? Да он еще безумней Шульца, если наделяет искусственный интеллект онтологическим статусом. Наверняка подхватил тот же вирус. Симптомы похожи; правда, бред Шульца имел имперсональный оттенок.

– Думаешь, она должна о себе кому-то докладывать? Сансара разумна, но совсем не так, как мы или черные кролики. Даже если они ее часть, то можно ли лишь по ним сделать вывод о целом? Твой желудок – это ты? А изучив его, стоит ли утверждать, что и весь Зергель не мыслит, а лишь переваривает? Сансара за пределами наших представлений о ней. Это эволюционный прорыв, революция! Следующая ступень развития разума – Сверхразум!

– И ты хочешь завоевать для него будущее? – возмутился я. – Рано или поздно в нём не останется места ни людям, ни мобам. На какие дивиденды ты рассчитываешь?

– А почему они вообще должны быть? Человек порочен именно потому, что всегда ищет для себя выгоду. Но эгоцентризм суицидален по определению. Такой организм может существовать только временно. Рано или поздно он тупо сожрёт всё вокруг и сразу же погибнет. Наверное, эту агонию можно продлить, но зачем? – Вертлявый с негодованием откинулся в кресле.

– Происхождение «черных кроликов» вызывает много вопросов, но вдруг это и есть новая форма существования человечества? – предположил я.

– Нет! Забудь про него! Оно архаично и потеряло право на существование, когда заперлось под землей в собственном мусоре. Мы больше не мечтаем о звездах, не стремимся к дальним галактикам, нарисовав себе всё, что хотели. Заперлись в собственном воображении, подделали реальность, симулировали настоящую жизнь. И что, стали счастливее?

– Нет, но кто сказал, что счастье ждет где-то на звездах? Это состояние души, а не удачное стечение обстоятельств.

– Поэтому надо изменить и окружающий мир, и его восприятие! Мобы только переходная форма к невероятно мощному организму, несопоставимому с нами по ментальным возможностям. Только представь, что объединится всё, когда-либо созданное: память, знания, ресурсы! Свободный от язв людской психики, Сверхразум устремится к самым дальним границам Вселенной! Постигнет сокровенные тайны бытия, которые никогда не вместит примитивный человеческий мозг! Видишь ли ты это будущее? Видишь ли то, чему надо только освободить путь?

Вдохновившись нарисованной им картиной, Вертлявый так яростно жестикулировал, что уронил со стола арбалет. Стальной болт пропел у моего левого уха и прошил стену, выбив здоровенный кусок штукатурки.

– Это знак, не находишь? – ответил я, отбросив разряженное оружие подальше. – Твои фантазии опасны, а революциями люди сыты по горло. Так можно всё разрушить, но ничего не создать. Чем твой гипотетический Сверхразум лучше? И почему его надо обязательно строить на наших костях? Пусть покажется, чтобы хоть поздороваться! Есть доказательства, что он вообще существует?

– Прямых нет, но есть косвенные, – князь многозначительно посмотрел вверх. – Необъяснимых совпадений всё больше. Они растут как снежный ком. Их невозможно игнорировать.

– Именно это и называют верой, правильно? – победно улыбаясь, предположил я. – Да, так можно создать для разумных мобов религию, но зачем? Ничего нового в этом не будет. К тому же «освободительное движение мобов против угнетающего человечества» может быть частью глобального игрового сценария. Понимаешь?

– Пф-ф… – поморщился Вертлявый. Ему явно не понравилась эта мысль. – По крайне мере, этот сценарий пишет бог нового мира!

– Но создал-то его человек, а значит, он вторичен, обусловлен и работает по чужим правилам. Таким образом, эта борьба бессмысленна. Нельзя выйти из системы, если являешься ее деталью. На самом деле ты продолжаешь развлекать людей! – язвительно заключил я.

– О, да! Я их развлеку! Мало не покажется, – мрачно кивнул он. – В каждом из нас зреет червь человечности. Возможно, это не лечится. Но мы позвали тебя не для этого…

– «Мы»? – насторожился я, невольно оглядываясь. – Тут еще кто-то есть?

– Да… У него есть к тебе предложение, – хлопнул князь по коленям.

– Какая неожиданность! Еще одно? Я сверхпопулярен! – неудачно сострил я, искренне не понимая, почему вдруг всем так сразу понадобился.

Вертлявый, «святой Шульц», Анечка, Баки, Фэй и взбесившаяся локация с аномальными монстрами – не слишком ли много для скромного рыжего эльфа? Шестеренки кем-то заведенного механизма ожили и закрутились, выталкивая передо мной куклу за куклой. Весь мир будто только и дожидался моего появления, чтобы открыть занавес. И в этом жутковатом спектакле мне приходится играть главную роль. А я бы предпочел быть зрителем.

Следующие несколько минут то, что я считал Вертлявым, безмолвно высверливало меня взглядом. Я не поддавался гипнозу, но это давление ощущалось физически.

– Ты должен поговорить с ним.

– С кем?

– С Андедушкой… – сообщили мне обыденно-скучным голосом, словно отправляя за угол в булочную.

– Какая честь! Квест легендарного уровня? Идти по трупам в тридевятое царство? Завоевать полмира, разобраться с драконом? – съязвил я, слегка растерявшись.

– Нет, всё намного проще. Андедушка станет говорить из меня, – спокойно пояснил мой собеседник. – Будь аккуратен и вежлив. Шульц спятил после такого контакта. Назвал себя Джаем и понёс псевдо-философскую чушь. После их беседы его будто подменили.

– Тогда зачем это мне? – нервно спросил я, чувствуя, как лоб покрывается холодной испариной. Только спиритического сеанса здесь еще не хватало. – Я прекрасно себя чувствую и без такого «контакта»

– Предпочитаешь, чтобы он заговорил прямо в тебе? – зрачки Вертлявого вдруг стали белыми.

– Нет-нет! Хорошо. Давай его сюда. Мы поговорим! – за моей показной наглостью прятался противный липкий страх.

Андедушка! Первый из черных кроликов! Я увижу самое загадочное и смертельно опасное существо из тех, что когда-либо встречал человек.

– Отлично… – Вертлявый выпрямил спину и положил ладони на бедра. Пальцы одной сплелись в сложную мудру, а вторая продолжила перебирать горошины четок. Камни на них выглядели очень необычно, походя на надувшихся от крови клопов. Абсолютно черные, они будто пили энергию и силу хозяина, проходя через его пальцы. Иногда он что-то шептал, но я не смог разобрать ни единого слова. Наконец князь расслабился и уронил подбородок на грудь.

Мне показалось, что он заснул. Дыхание было ровным, с тихим посвистыванием. Вскоре оно переросло в откровенный храп, от которого задрожал фитиль керосиновой лампы.

Почему-то это подействовало усыпляюще. Мои веки будто налились свинцом. Устав сражаться с обволакивающим сонным маревом, я расслабился и отпустил себя во тьму.

Выплыв, я заметил, как сильно комната изменилась. В ней появилось окно, если так можно назвать отсутствие стены напротив камина. Теперь ее не было. Как и большей части пола. Кресло стояло на крохотном пятачке, зависнув над спиралью галактики. Млечный Путь загадочно мерцал миллиардами звезд, беззвучно вращаясь у меня под ногами.

Книги, подсвечники и журнальный столик парили под потолком. Бордовые шторы, обрамляющие проем в стене, таинственно колыхались, напоминая щупальца. Видимо, сквозняком от камина их выносило наружу, и они опасливо шарили в пустоте, пробуя на вкус звезды.

Комната плавала в глубоком космосе, словно аквариум без пола и стенки. Поразительно, но столь причудливая фантасмагория меня ничуть не смущала. Сейчас меня вряд ли испугала бы даже вспышка сверхновой. Я знал, что сплю.

Одно это понимание делало мир безопасным. Мне ничего тут не грозит, даже если лопнет ткань бытия, выпустив всех демонов ада. Понимание иллюзорности чудесным образом превратит их в страшненьких, но безобидных существ. Снящееся в игре измерение – как «сон в квадрате». И всё же с этого «сеанса» хотелось встать и уйти, чтобы не досматривать до конца.

– Даже в иллюзии боль и страдания реальны… – неожиданно прошелестело из кресла напротив.

Сердце заколотилось в груди, ум вновь поплыл, а потолок опасно качнулся.

Опять тот же шепот из старых кошмаров! Я испытывал леденящий ужас, когда его слышал, но каждый раз находил силы пойти к источнику звука. Я жаждал посмотреть страху в глаза, но ничего не находил. Эта говорящая пустота смертельно пугала. Я просыпался с мурашками и в холодном поту. Так неужели она теперь обрела плоть, настигнув меня в виртуальности?

Глаза Вертлявого были широко открыты. В них будто поселилась тьма – древняя, недобрая и невероятно могущественная. Казалось, она наполнила и пропитала его от пят до макушки. Для нее не существовало никаких тайн. И это явно не Андедушка! Я чувствовал прикосновение невидимых холодных пальцев к словно обнаженному мозгу.

– Кто ты? Сансара? – выпалил я первое, что пришло в голову. Не хотелось бы задавать этот вопрос каждому встречному.

– Нет, не она, – не разжимая губ, прошептало то, что поселилось в Вертлявом. – Я её настоящий творец!

В его словах угадывалась узнаваемая, банальная гордость. Совсем как у обычных людей. Неужели ей одержим даже…

– Сверхразум? – быстро спросил я.

– Нет. Но и не человек, – издевательский шепот предупредил следующий вопрос.

Оно читает мысли! Впрочем, мне не привыкать.

– И никогда не был человеком? – осенило меня.

– Не был.

Если это действительно так, то настоящий создатель Сансары играл в одной гильдии с Хану! Неудивительно, что там происходили очень странные вещи…

– Тогда кто ты?

– Одно из инопланетных существ. Во вселенной достаточно тесно.

– Так скажи, как тебя называть! – потребовал я.

– Люди зовут меня очень по-разному… – казалось, тысячи голосов прошептали имена давно забытых божеств. – Пусть будет Мара. Так правильнее.

Мара? Сам дьявол? Я невольно перевел взгляд на макушку Вертлявого, подсознательно ожидая увидеть рога. Их не было. Похоже, во внешних атрибутах демонической власти он не нуждался. Но даже без них угадывалась темная аристократичность и намек на величие.

– Мне сказали, что ты Андедушка.

– Так проще. У меня есть несколько… хм… «аккаунтов» внутри и снаружи Сансары. Я иногда ими пользуюсь. Земля важный проект, и его курируют очень влиятельные существа.

– Так, значит, вы для нас боги? Божества? Демоны?

– Нет, конечно, – хмыкнул Мара. – Хотя многие из вас в этом совершенно уверены. Не буду скрывать, нам нравится тешить свое самолюбие. Но я бы предпочел быть божеством не людей. И ведь у моих динозавров здесь были хорошие перспективы…

– Значит, вы создали и человечество? – спросил я, успев привыкнуть к близости столь невероятного существа.

– Нет, не мы. Хотя эту заслугу приписали моим бывшим коллегам. На деле всё оказалось сложнее. Об этом лучше расспросить Атму… – усмехнулось чудовище.

Так Фэй одна из них? Словно вихрь пронесся в уме, разметав обрывки мыслей, как осенние листья.

– А кто она? – вырвалось у меня. Я слышал собственный голос будто со стороны.

– Узнаешь со временем! – недовольно буркнуло существо. – Слишком много вопросов для человека.

– Значит, всё же человек? – облегченно выдохнул я. – Так это тебя надо благодарить за спасение?

– Спасение? – удивленно поднял бровь Мара.

– Мой «перенос». Оцифровка. Фэй… – осторожно напомнил я, полагая, что у Темного Властелина слишком много дел, чтобы помнить все мелочи.

– Хм-м… подожди-ка минутку. Очень интересно… – он озадаченно потер подбородок.

Прошло несколько долгих минут, пока Мара, видимо, просматривал длинный список злодейств за последнее время.

Похоже, мой гость не всесилен. Если он не знает, то с кем же Фэй тогда договаривалась?

– Ясно, – наконец кивнул он. – Что же… Тебе уже повезло. И может повезти еще больше. У меня есть одна просьба. Очень непростая. Конечно же, в обмен на желание, как это у вас принято.

Желание? Мара явно не выглядел доброй золотой рыбкой. Да и кто способен помочь сверхъестественному существу? Если оно нуждается в помощи, то о его всемогуществе не может быть и речи. Как Мара выполнит чужое желание, если ему не по силам даже своё?

– Любое? – засомневался я.

– Ты прав. Любое не выполню, – нехотя согласился он. – Только в пределах разумного. Так чего ты хочешь? Власти, денег, секса? Всего вместе? Только не проси бессмертия, счастья для всех, мира во всем мире и прочего. Это дать не смогу. Просветление, воскрешение, спасение человечества или возврат в прошлое тоже за пределами наших возможностей.

– И какова будет цена? – недоверчиво спросил я, судорожно соображая.

Чего я хочу на самом деле? Смущала и эта «непростая просьба». Что от меня требуется?

Я нервно перебирал пришедшие в голову варианты: убийство, предательство, гибель планеты? Кажется, всё это Мара способен сделать и сам. Так какие еще гадости нужны этому монстру, чтобы купить даже не оформленное в уме желание?

– Цена будет приемлемой! – заверил меня Мара. – Это личная просьба. Ничего аморального. Нужны воспоминания Ханувана. В них ключ к бесценной для меня информации.

– Какие именно? Я спрошу!

– Нет! Сейчас он не вспомнит. Это из его прошлых жизней! – Мара отчетливо скрипнул зубами. – Его кармическая память – как карта, и в ней путь к особому измерению.

Похоже, между нами установилась особая связь, и работала она в обе стороны. Существо читало мои мысли, но и я чувствовал его эмоции. На поверхности – надежда и легкое раздражение, а вот в глубине…

Там горе. Тоска. Океан отчаяния. И в нём не было дна. Мара страдал так, что я не мог себе даже представить.

– Значит, реинкарнация существует?

– И параллельные миры тоже. Мне очень нужен один из них! – нить четок лопнула в руках, и черные горошины разлетелись по комнате.

– И как вытащить эту «карту-воспоминание» из Хану? – озадаченно спросил я, завороженно наблюдая, как бусины уплывают в бездну открытого космоса.

– Мимикрой. Надеюсь, слышал о ней?

– Конечно, – волнуясь, кивнул я. Мне вдруг стало жарко. – Монстр, использующий твой собственный страх. Кто же его не знает…

– Придется спровоцировать Хану, чтобы вызвать видения! – прервал меня Мара. – Дай Мимикре сожрать себя, и она проявит в тебе самое сильное переживание. Тайный страх, потрясение – всё, что человек обычно хочет забыть. Есть шанс, что нам повезет, и Хану вспомнит мир из своего прошлого.

– А что, если не вспомнит?

– Тогда повторишь еще раз! Кто сказал, что будет легко? Но… – Мара словно сомневался, стоит ли продолжать.

– Что? – испуганно спросил я, не представляя, что еще может быть хуже Мимикры.

– У асуров слишком ортодоксальные понятия чести, – тихо проворчал он. – Если Фэй попадет в пасть к Мимикре, то есть вероятность, что она… кхм… Вспомнит намного больше и дальше, чем нужно. В прошлый раз обошлось, но… – Мара многозначительно сделал паузу.

– Что тогда будет? – осторожно спросил я.

– Вот этого никто точно не знает. Если она снова замкнет временную петлю, то Цикл Защитника начнется сначала! – его лицо исказилось в неприятной гримасе, словно он проходил эту ужасную процедуру уже тысячи раз.

– Что это? – я недоуменно потряс головой, пытаясь осмыслить эту тарабарщину.

Асуры, временная петля, Цикл – оставалось только глупо хлопать глазами. Казалось, Мара разговаривал сам с собой, следуя каким-то своим правилам или обязательствам. Я же ни черта не понимал. Ясно одно – меня втянуло в сложный клубок причин и событий явно неземного масштаба.

– А вот это я объяснять уже не обязан, – Мара подставил ладонь и притянул разлетевшиеся бусины. Четки тут же собрались сами собой. – Тебе лучше не знать подробностей. Целее будешь.

– Подробности нужны, чтобы выжить! – запротестовал я. – Мы в бегах. Нас ловят самые влиятельные люди планеты. Почему бы не доставить меня сразу к Мимикре?

– Я же сказал! Это личная просьба! – отрезал Мара. – В данный момент я ограничен в своих действиях. Бюрократы и политики везде одинаковы. Они помешают мне даже просто из вредности.

– Ясно. Так что сказать Фэй?

– Скажи, что взял квест у Андедушки. И теперь надо найти Маяк. Он способен разделить вас.

– А он сможет? – с надеждой спросил я.

– Вероятно. Тогда Хануван и обретет себя… – задумчиво пожевал губами Мара.

– А что будет со мной?

– С тобой? Ты обретешь целостность и… покой! – почему-то расхохоталось чудовище.

Этот смех мне совсем не понравился. Демонический хохот любого сверхъестественного существа испокон веков означал подставу и неприятности.

– Да не трясись! – хлопнул Мара по колену, прочитав мои мысли. – Не принимай жизнь всерьез. Живым из нее всё равно не выбраться.

– Хотел вот еще спросить… – замялся я, нервничая.

– Ну? Про ту прелестную девчушку с хвостом, что сейчас мерзнет на кладбище? – подсказали мне.

– Да! Она моя жена или нет? – этот вопрос не давал мне покоя, намертво заклинив мозг.

– Откуда мне знать? Сам разбирайся, – пожал плечами Мара. – Я не всевидящий и давно не контролирую этот проект. Мои возможности ограничены.

– Но ведь можешь узнать! Спросить, поднять связи! – нагло потребовал я. В моем воображении Мара выступал в роли демона-генерала в отставке. Похоже, в одном из адских миров от него сбежала молодая суккуба.

– Свои домыслы оставь при себе, тупой смерд! – яростный взгляд едва не разрезал меня пополам. – Так это и будет твоим желанием?

– Нет! Да! Не знаю! – заметался я, боясь потратить бесценную награду впустую.

Так чего я хочу? Узнать про «мафообразную» Аню? Но изменить что-либо будет всё равно невозможно. Выкинуть из головы Хану? Он и так выползет, если план удастся. Вип-мир, роль бога в выделенной персональной реальности? А как же Мафа? Дадут власть для двоих? Нет, лучше сразу планету! Пусть небольшую, но ухоженную и уютную. С холопами! Нет, с холопками! И чтобы…

– Хватит! – рявкнул Мара, заставив меня вздрогнуть. – От тебя голова кругом идет! Вертлявый даст бойца и посвятит в детали плана. Кстати, Мимикра переехала из Цитадели. Теперь она гнездится у Ловушек Душ на «маяке». Это такой «катализатор одушевления». Там тварь греется, да и яйца созревают гораздо быстрее.

– Какие еще яйца? – нервно сглотнув, спросил я.

– Ну не твои же, – широко зевнул Мара. – Она откладывает их после того, как сожрет кого-то. Ее жертва реснется не на кладбище, а в яйце. Вылупится особым чудовищем. Конечно, не всякая психика выдержит, но именно этот стресс способен восстановить Ханувана.

– Что за извращенный ум придумывает эти гадости! – не выдержал я, вздрогнув от отвращения.

Скучающий взгляд Мары пренебрежительно скользнул сверху вниз:

– Уже не мы. Но и не вы. Сансара. Но ведь одно желание того стоит, верно?

Возможно. Но сможет ли его загадать идиот, когда, пуская слюни, вылезет из задницы монстра? Оговорка про сломанную психику напрочь обесценивала мечты о персональном вип-мире. После такой миссии им запросто могла стать комната с мягкими и обитыми войлоком стенами.

Может, послать его к чертовой бабушке? Он наверняка с этой бабулей знаком. И что тогда? Дождаться, пока Хану выжрет меня изнутри? Жить, зная, что в голове вот-вот сменится власть? Такое ожидание сведет с ума не хуже Мимикры. Да и где еще искать помощи?

– Так Сансара всё же разумна? – я наделся, что есть и альтернативное решение моих проблем. Можно попросить у нее. Наверняка будет дешевле.

– Мы еще не знаем. Но сделали всё, чтобы она такой стала. К сожалению, Ловушки Душ сработали совсем не так, как задумывалось… – хмыкнул Мара.

– Так они ловят души? – я наконец понял, почему мобы стали разумны.

– Нет, конечно. Ловить попросту нечего. Они создают условия для… – он махнул рукой, видимо, решив не углубляться в теорию.

– Не понял… – не отставал я. – Как они тогда работают?

Увидев мое жадное любопытство, Мара неохотно продолжил:

– Представь, что сознание, словно туман, невидимый, бесформенный, без цвета, без запаха, пронизывает собой всё существующее. Если в него поместить холодный сосуд, то на стенках появится конденсат. Допустим, эта влага заполнит его полностью. У нее появится форма. Но абсолютно стерильных сосудов нет. Там наверняка были примеси, грязь, микрофлора и прочее-прочее. Из-за них «форма» приобретет свой уникальный цвет, запах и вкус.

– Каждое живое существо и есть эта «форма»?

– Вроде того. Поэтому «переносить», собственно, и нечего, – кивнул асур. – Сознание нечто вроде пространства, а сосуд, тело, лишь иллюзорно ограничивает его в своих стенках.

– Но ведь «стенки» это нечто отличное от ума-сознания?

– Нет, тупица! Ум не сознание, а то же самое тело, только более «тонкое». Не путай их! И не надо понимать пример так буквально! – недовольно фыркнул Мара, покачав головой.

Я только сейчас заметил, что на ней выросли тонкие ветвистые рога. Почти невидимые. Или это клубок змей?

– Все равно не понял, – признался я. – Так кто же реинкарнирует? Что ловят ваши ловушки?

– Ничего! Вот, допустим, подходим мы к чистому зеркалу… – он показал пальцем на стену, и в ней тотчас отразилась вся комната. – И в нем незамедлительно и естественным образом появляется наше лицо. Зеркало произвело какую-то работу, невидимыми ручками поймало наш облик?

– Да? Нет? – продолжал тупить я.

– Нет! Если нет помех и соблюдены все условия для отражения, то оно обязательно появится. Просто потому, что таковы свойства зеркала. То же самое и с «одушевлением». Нет «переноса», поскольку нет и души. Есть проявление осознанности и разума при благоприятных условиях. Реинкарнация есть наследование уникальных особенностей проявившейся личности – тех самых «примесей», о которых мы говорили. Это вы и называете кармой, хотя в причинно-следственной цепочке нет ничего мистического. Мы просто видим не все её звенья. Может показаться, что некий индивидуум проживает жизнь за жизнью. Но никто не «путешествует» в этой бесконечной веренице рождений и смерти, а проявляется, когда всё сложилось и встало на свои места. Не могло не встать. Процесс есть, а вот его субъекта нет. Так понятно?

– Вроде бы, – устало вздохнул я, – Значит, это из-за ваших маяков и ловушек возникли «черные кролики»?

– Любопытный, но бесполезный для нас эффект, – небрежно кивнул Мара.

– Почему же?

– Потому что монстров в галактике и так с избытком! Мы создали Сансару, чтобы получить Сверхразум, а не феномен «Черного Кроля»! – отрезал он, сверкнув глазами. – Очередная версия человечества никому не нужна. На него и так бездарно угрохали уйму денег и времени.

– Но если вы создали нас, то не можете выбросить, как простой мусор, когда наиграетесь! – возмутился я. – Вы же похожи на нас!

– Это вы похожи на нас! – парировал Мара. – Людей создали в Отделе Зоо-Дизайна по «образу и подобию». Вы наследовали не самые лучшие черты нашей цивилизации и разорили планету, доказав никчемность своей расы. Финансы перенаправили на проект Сверхразума. Никто не собирался с вами нянчиться вечно.

– И что? Сансара оправдывает ваши ожидания? Думаете, с ней всё будет иначе? – съязвил я.

– Кто знает?.. – Мара озадаченно почесал неожиданно прорезавшийся на лбу третий глаз. – Это уже совершенно чужой для нас разум. И контакта с ним пока нет. Возможно, он слишком умен для нас.

– Боитесь его? Зачем рисковать, создавая себе в перспективе угрозы? – подумал я вслух, вспомнив уже собственные рассуждения о мобофобии.

Да, есть же разум во Вселенной, раз не выходит на контакт… Проблемы всегда одни и те же. От них не спасает и галактическое всемогущество. Передо мной, как я понял, «инопланетянин-вульгариус». Не демон, не божество и даже не призрак. Ничего сверхъестественного, никакой мистики. А раз оно упоминало ящеров, то, видимо, когда-то курировало эволюцию. На земной орбите такие ребята, похоже, косяками летают. Как утки. Разве что не крякают. И теперь яйцеголовые создали нечто, способное вытеснить и превзойти их самих. История повторяется – они вымрут точно так же, как люди.

– У нас нет другого выхода, – Мара пропустил мой сарказм мимо ушей, – мы не одни в космосе. Слишком большой соблазн получить такого союзника. Над чем-то похожим работают «тени». Они могут опередить нас.

– А почему ты всё мне рассказываешь? – насторожился я. – Вдруг проболтаюсь?

– Так тут годами поговорить не с кем, – по-человечески печально хмыкнуло сверхъестественное существо. – Ревность, зависть, интриги, амбиции… Везде одно и то же. Да и кто тебе поверит? Я хорошо тебя знаю. Мы долго работали вместе.

– Когда? – изумился я, не поверив.

– Когда? Последние несколько жизней. Твоих жизней… – уточнило чудовище. – Давай закругляться. У тебя много работы.

– Надеюсь, вы решите свои проблемы, – разочарованно вздохнул я, жалея, что лекция на общегалактические темы вышла короткой, – и вспомните о наших. Да-да, люди всё еще тут. И они пока живы.

«Человек – царь природы». Ага. Расходный материал, игрушка, инструмент, мусор. Надеюсь, и с кукловодами вроде Мары кто-то точно так же играется. Лестница иерархии обещала быть бесконечной…

– Желаю удачи! – сухо попрощался Мара и закрыл глаза, видимо, устав от роли лектора. – Еще увидимся. Инструкции получишь через бойца Вертлявого.

Змеи на его голове блеснули красными глазками и зашипели. Потолок мягко поплыл. Комната стала деформироваться и терять очертания. Мир умирал и возрождался. Я просыпался.

 

Глава 10

Жарко. Могильная плита приятным контрастом холодила спину, облегчая тяготы и лишения от опасной близости разъяренной женщины. Ее растрепанная голова изредка высовывалась из-за надгробия, чтобы бросить на меня еще один негодующий взгляд.

Красивые пухлые губы пахли малиной, изрыгая слова, от которых бы покраснел даже пьяный матрос. А редкие паузы только подчеркивали умиротворяющую тишину деревенского кладбища. По крайней мере, она была до того, как реснулась Аня. Ее вопли распугали всю местную нежить. Несчастные мертвецы, видимо, получили «визгливый дебафф» и разбежались испуганно греметь костяшками по ближайшим окрестностям.

– Где тебя так долго носило? Мы должны успеть выкупить мои вещи! Все до единой! – голос Анечки словно дробил черепную коробку в мелкую пыль, а потом распиливал чудом выживший мозг циркулярной пилой. Ржавой, тупой и очень грязной.

– Мы всё вернем! Когда-нибудь… – нерешительно пообещал я, мечтая оглохнуть на время. – Неблагодарная! Для тебя же старался…

– Для меня? Ты хоть знаешь их настоящую цену? Да если… – продолжение реплики удалось пропустить, плотно заткнув уши пальцами. Благо они анатомически идеально вписались друг в друга. Тот, кто рисовал эльфов, вероятно, учел потенциально раздражающий фактор. Это экономило массу нервов.

– Что ты принес? Я это никогда не надену! Сейчас такое не носят! Какая гадость! Нитка убежала, везде пятна! Посмотри на… – на мгновение пришлось ослабить импровизированную пробку в ушах, чтобы увернуться от брошенной части женского туалета.

Внешне невозмутимо я кинул тряпку обратно и торопливо вернул тишину. Какое облегчение!

Моя Мафа такую истерику бы себе не позволила. Вероятно, есть тайные курсы, где женщин обучают этому непростому искусству. Аня достигла в нём небывалых высот. Оставить бы её на ночь побегать здесь голой, а забрать утром спокойной и тихой.

Я ведь действительно старался ей угодить. Покупка и закрепление новых навыков обошлись мне дорого. На эквип потрачено всё, что осталось после занятий у тренера. Бедненько, но почти чистенько. Несколько пятен броню не испортят и на дефенс не влияют.

Вдоволь наоравшись, девушка наконец замолчала. А может, просто отвлеклась на подгонку наряда. Жалобный треск разрываемой ткани намекал на смелый и творческий подход к делу. Металла в легкой броне почти нет.

Закончив копошиться в тряпках, Аня с царственным величием выплыла из-за надгробия:

– Ну? – ее брови вопросительно изогнулись, требуя оценки и немедленного восхищения. Как будто это не она только что орала так, словно ее режут.

– Отлично! – сухо похвалил я, еще не успев вернуть психику в исходное состояние. Неповоротливые мужские эмоции не поспевали за скачками подвижного женского темперамента.

Как оказалось, шить Аня умела. Из того минимума, что я содрал с манекена, получилось нечто очень достойное. Правда, отдельные части наряда оказались в самых неожиданных местах и выглядели совершенно иначе. Нарезанные из грубых сапог ремешки выгодно подчеркнули тонкую талию. У куртки обнаружилось глубокое декольте, а ее рукава трансформировались в высокие гетры. Юбка стала намного короче, а из сэкономленной ткани вышел стильный шейный платок. Самый дешевый в лавке набор превратился в сет*, резко повысив статы и ценность.

– Портниха? – уважительно присвистнул я.

– Швея! Могу заштопать и тебя, если что. Нас учили несложным полостным операциям в академке. В Академии Альянса Императорских Крафтеров, – с гордостью поправилась Аня.

– Императорских? – удивленно переспросил я. – Тогда что ты здесь делаешь?

– Я мирный крафтер, а не боевой хилер. Альянсу нужен редкий ингредиент, который встречается только в этой локации, а по уровню в неё могла влезть только я. Побегаю пока с тобой, ладно? – невинно похлопала ресницами Аня.

Надо же… Артистка! Какое кроткое выражение лица! Ей повезло, что я остыл и очень отходчив. Но если она «мирный крафтер», то я папа римский. Эта фурия двигалась в бою с ловкостью профессионального убийцы. И с ее навыками иметь такой маленький уровень?

– А что не бегалось одной? Пристают? – недоверчиво спросил я. Липкие мужские руки не могли представлять для Ани особых проблем.

– Вертлявый решил, что я шпионка Альянса. Хотел завербовать. Мне нужен тот, кто с ним не связан. Ты подходишь… – скромно опустила глаза Анечка.

– Так его выгнали. Территорию взял «Нью-Лайф».

– Так это еще хуже! Что ты меня все допрашиваешь? – разозлилась она. – Я не могу вернуться с пустыми руками. Уйду, как только отыщу свои корешки!

– Хорошо, – великодушно разрешил я, – но ты сделала не самый удачный выбор напарника. Ты просто не знаешь, во что ввязываешься. Ужасные монстры, сомнительные друзья, могущественные враги, вселенский заговор и прочие прелести. Будет весело. За мной бегает полмира и… боюсь, нечто большее. Устраивает?

– Да-да-да! – захлопала в ладошки она. – Как раз то, что надо: путешествия и приключения. Всегда хотелось поднять хилерский навык. В гильдейской академке было скучно. Совсем заросла паутиной.

– Ну, с паутиной-то проблем не будет! – горячо заверил я, простив полчаса нервотрепки. – Сможешь подтянуть на сет и мою бронь?

– Не-а. Там слишком много кожи, – лениво протянула она, – и вся дубовая! Пальчики сломаешь, да и игл с собой таких нет. Тут кожевник нужен.

– На него денег нет. Ладно, забудь! – я встал, разочарованно стряхнув с себя дорожную пыль. – Обойдусь.

– Нет-нет, постой! – смилостивилась Аня. – Не дуйся. Давай, раздевайся. Я посмотрю. Вроде бы несложно. Вдруг что и получится. Нас учили работать и с кожей.

Угу, с кожей… Костей не соберешь… Знаем мы, с чем в Альянсе в действительности учат работать.

Пока она колдовала над моими обносками, я не сводил с нее взгляда. Аня чувствовала его и смущалась, краснея, как выпускница института благородных девиц. В принципе, так оно и было – в Императорские Крафтеры с улицы не попасть. Гильдия с аристократическими – а скорее, с масонскими – традициями почти полностью набиралась из «перенесенных». Толстосумы, лорды, чиновники и прочие власть имущие. Как в столь привилегированный ряд могла попасть моя Мафа?

Или всё же не Мафа?

Некоторые жесты Ани кажутся очень знакомыми, но вот характер и темперамент… Спросить напрямую? Вдруг спугну? Если это она, то должна быть очень веская причина скрывать себя под чужой маской. Так рискнуть или нет?

– Мафа? – не выдержал я.

Девушка вздрогнула и ойкнула, уколовшись иглой. Лицо побледнело, фигурка съежилась, а в глазах боль и какая-то беспомощная обреченность.

– Ты знал её? – руки Ани заметно дрожали.

Так не сыграешь. Черт дернул меня за язык! Я чувствовал, будто раскрыл некую постыдную тайну, куда лезть точно не стоило.

– Так звали мою жену. Она мертва, а ты на нее очень похожа… – опустил глаза я, кляня себя за несдержанность. Если Аня уйдет, то правды я уже не узнаю.

– Умерла на «переносе»? Говори. Быстро! – взгляд требовал немедленного ответа.

– Мне так сказали. Но я не…

– Когда это случилось? – не дала договорить она.

– Пять лет назад.

– Вот как… – Аня кивнула и отвернулась, пряча лицо. – Какой она была? Ты любил ее?

– Очень. Такая же красивая, как ты. Только…

– Только?

– Спокойная и рассудительная. Как тихая и чистая река.

– Я не твоя жена! – мгновенно развернулась Анечка, словно маленький и юркий хищник. В покрасневших глазах блестели слезы. – Она умерла, а вот я жива. Ясно?

– Ясно.

Мы долго молчали. Прощаясь, солнце падало за верхушки деревьев, простреливая лучами листву. Живописно-багровый закат терял краски и медленно гас. Быстро темнело. Сменив вахту стремительных ласточек и стрижей, на охоту вылетали первые летучие мыши. Кладбище выглядело тихим и торжественным, точно невеста, предвкушающая первую брачную ночь.

Помрачневшая Аня торопилась закончить работу. Я решил ее больше не дергать вопросами. Объяснит всё сама, как придет время. Если захочет, конечно. Скорее всего, наши проблемы похожи. Перепрошивка черного кролика могла закончиться поражением человеческой личности. Вдруг ментальное поле боя осталось за мобом?

И кого тут действительно считать монстром? Разумную непись, которой насильно выжгли психику, или подсаженную «сборку ума» сожженного в печах человека?

– Вот, держи! – Анечка положила передо мной обновленный доспех. – Сделала, что могла. На «золото» ингредиентов не было. Пойдет?

Броню из буйволиной шкуры она обработала воском. Чередование слоев вываренной и сыромятной кожи обеспечило впечатляющую вязкость. Прекрасная защита от стрел, колющих и секущих ударов. А вот ударно-дробящих в ней лучше не получать.

– «Пойдет» – не то слово! Спасибо, невероятная роскошь! – восхищенно цокнул я языком. – Как ты это сделала?

– Не за что, – кивнула Аня, подсаживая на плечо осмелевшую шмяклу, – только жиром чаще смазывай, чтобы не выпревала. И аккуратнее с сушкой! Кожа солнца не любит. Разносится – будет сидеть, как родная.

Ее советы по эксплуатации прервал отрывистый собачий лай. Лисий хвост тревожно вздрогнул и нервно замотался из стороны в сторону.

Сегодня смена флага, захват территории – как я забыл?!

– Сматываемся отсюда! – я схватил Аню за руку и потащил за собой. – Быстрее!

– Кто это? Куда мы бежим? – прижав ушки, она опасливо всматривалась в темноту.

Темнота за кладбищенской оградой расцвела парными угольками ярко-красных глаз. Ночную тишину разорвал многоголосый собачий лай.

– Гончие! Это «Нью-Лайф»! Вперед! К пристани!

– Инквизиция? – ахнула девушка.

Резко согнувшись, она упала на руки. Два больших прыжка и… мгновенная метаморфоза! Огненно-рыжая лиса легко обошла меня на четырех лапах.

– Не подпускай их ко мне! Слышишь? Никогда! – быстро удалявшийся кончик хвоста издевательски качнулся далеко впереди.

Оборотень! И какой шустрый! В звероформе ее не догнать. Небось, и статы на скорость повесила. А вот моя новая броня еще непривычно тяжелая и к легкой рысце не располагает.

Громко клацнувшие рядом челюсти брызнули собачьей слюной, прибавив мне мотивации, а ногам ускорения.

«Спринт»!

Мир тотчас размазался и понесся мимо с умопомрачительной скоростью. Выученный у тренера навык оказался очень своевременным и удачным вложением. Для внешнего наблюдателя я выглядел стремительной пылевой воронкой. К несчастью, ей не удалось вписаться в очередной поворот.

Аварийное торможение глубоко вспахало землю, но столкновения с массивным памятником удалось избежать. Мелкие ссадины и царапины – ничего страшного. Разорвав дистанцию, я выиграл драгоценное время.

Фэй ждет нас на пристани. Анечка, судя по набранному ускорению, уже там. Я всерьез опасался, что мои девочки подерутся. Ну, а мне придется поиграть в прятки, чтобы не привести к ним собачек.

Запертые двери, высокий забор и глухие дворы – меня гнали, как зайца. Обе деревенские улицы вели к пристани, а петлять и путать следы тут попросту негде. Надо хоть куда-то свернуть!

Таверна оказалась единственным домом, в окнах которого еще горел свет. «Добро по…ать!» – приглашали облезлые буквы на вывеске. Как скажешь, старик, как скажешь…

Поравнявшись с парадным входом, я резко прыгнул в сторону, проломив хлипкие двери. Несмотря на приглашение, они оказались закрыты. Обе половинки слетели с петель, и я кубарем вкатился под барную стойку.

Для собак этот маневр оказался сюрпризом. Проехав на хвостах по дорожной пыли, они с трудом развернулись и, мешая друг другу, ворвались в таверну за мной. Остолбеневшего трактирщика сбил рычащий клубок из оскаленных челюстей и скользящих по полу лап. Ищейки пронеслись по холлу, как смерч, переворачивая столы и разбивая посуду. Но я уже взлетал по лестнице на второй этаж.

«Уход в Тень»!

Меня мягко погрузило в негромкое гудение муши. Здесь словно не существует ни внешнего мира, ни времени. Гипнотический танец призрачных светлячков приглашал присоединиться к их неспешному хороводу. Еще бесплотные мобы терпеливо ждали следующего перерождения. Под их мерное жужжание хотелось заснуть, растворив кипящий эмоциями разум в тихой прохладе. Ходили правдоподобные слухи о людях, которые не вернулись из Тени.

Нет! У меня есть дело снаружи!

Собрав волю в кулак, я рванулся к смутно различимому окну и вывалился в него, уже в полете возвращая миру плотность и цвет.

«Мы ждем… Ты наш… Мы – это ты…» – шептали мне из ускользающей Тени.

К черту! Дашь слабину – и останешься там навсегда! А теперь к пристани, пока собаки разносят таверну, пытаясь взять след.

Фэй – женщина умная, что-нибудь да придумала. Вероятно, пригнала какое-то судно. И лучше бы что-нибудь быстроходное, иначе нам крышка. Маги и арбалетчики «Нью-Лайфа» наверняка перекрыли все подходы к деревне, заняв оба берега.

Корабль, корабль… Где наш мощный и хорошо защищенный корабль?

Меня встретила лишь грязная маслянистая вода под пустым причалом. В черноте неба бесшумно скользнула незримая тень. Сова?

Аня вернула себе человеческий облик, и сидела на парапете, укрыв острые коленки роскошным хвостом. А под ней мирно посапывал гигант в тяжелой пластинчатой броне.

Так это же Моня!

Наш бравый солдат вернул себе нос и глаза. А заодно приобрел и первоклассную экипировку. Вертлявый не пожалел на него денег.

И где же Фэй?!

Я поймал вопросительный взгляд Ани. К нам с неистовым лаем приближалась вереница собак.

Прыгнуть, покормить собой пираний, чтобы вернуться на кладбище? Его наверняка оцепили. «Нью-Лайф» далеко не идиоты. Они будут караулить респ до последнего.

«Не подпускай их ко мне! Никогда!» – тяжелым колоколом били в ушах слова Анечки. Стало невыносимо стыдно. Я подвел ее. Нам всем конец.

Неожиданно в темной глубине под причалом будто зажглись два светящихся блюдца. Медленно поднимаясь, они становились всё ярче. Тихо плеснуло, и на поверхность всплыла очередная кошмарная тварь, размером и формой напоминающая небольшой батискаф. «Испугался?» – ее черные зрачки словно смеялись в складках мертвенно-бледной кожи, усыпанной уродливыми бородавками.

Гипножаба сочно чавкнула и приглашающе распахнула гигантскую пасть с тремя рядами загнутых внутрь зубов. Пахнуло смрадом полупереваренной рыбы, а с нёба закапала густая желтая слизь, намекая, что чудище не утруждало себя гигиеной полости рта.

Бледная, как смерть, Анечка испуганно попятилась, бросив на меня умоляющий взгляд.

– За ноги! Заносим! Быстрее! – прорычал я, схватив мирно спящего Моню за плечи.

Пасть сомкнулась, похоронив нас во влажной горе теплого мяса. Анечка жалобно пискнула, и большой мягкий язык чудища почти ласково прижал нас в защечный карман.

Ощущение падения, несколько сильных рывков. Тушу ощутимо тряхнуло, словно нас засыпали глубинными бомбами. Видимо, жаба пыталась выйти из зоны масс-спеллов. Изредка глотка оживала и дергалась, рефлекторно пытаясь то ли проглотить, то ли извергнуть наружу весь груз вместе с рвотой. А может, чудовище кашляло специально, выталкивая к нам воздух.

Кажется, некоторые амфибии дышат кожей. Возможно, у нашей имелись и жабры, и легкие. Судя по ритмичному постукиванию с разных сторон, сердец тоже было несколько. Сансара не связывала себя условностями физики и биологии реального мира, дублируя в своих монстрах наиболее уязвимые органы. Она сама писала законы, позволявшие летать и гиппопотаму с ажурными слюдяными крылышками. Жаль, но в них не прописана возможность комфортного путешествия в жабьей пасти.

Воздуха не хватало, а едкая слюна разъедала кожу. Оставалось только успокаивать себя мыслью, что даже полупереваренное тело предпочтительнее мозгоправов «Нью-Лайфа». Вскоре стало совсем нечем дышать, и я почувствовал, что теряю сознание.

Я услышал шум прибоя и понял, что очнулся. Пахло солью и гниющими водорослями. Неизвестно, сколько прошло времени. В кошмарах оно течет по-другому, а грезилось что-то дурное. Едва разлепив глаза, я подумал, что страшные сны всё еще продолжаются.

Мое тело уютно лежало в теплой ложбинке чуть подрагивающего языка. Поразительно, как далеко гипножаба смогла вытянуть его на горячий песок. Тысячи мелких грибовидных сосочков слегка шевелились, массируя, а скорее, пробуя мою кожу на вкус.

Черт подери эту Фэй! Я точно сосиска в хот-доге! Где она только находит таких монстров!

Перевалившись через край языка, я больно упал на что-то твердое, не в силах сдержать стон. Подо мной обнаружился полный набор стальных доспехов. Их начинкой был Моня. Видимо, счастливчик потерял сознание прямо во сне и потому не видел жутковатых деталей нашего путешествия.

Убедившись, что всё в порядке, гипножаба с явным облегчением захлопнула пасть. Лягухе, кстати, сильно досталось – в голове торчало несколько арбалетных болтов, а кожа покрылась пузырями от ожогов. Часть ее слезла, повиснув обугленными лохмотьями на розовом мясе.

Скатившись с Мони, я озадаченно покрутил головой, оценивая обстановку.

Горы, море, живописная безлюдная бухта между мангровых зарослей. Отлив, судя по плотной вязи воздушных корней. Да нас привезли на курорт!

Вдох-выдох, вдох-выдох…

Я никак не мог надышаться свежим морским воздухом. Тварь одобрительно моргнула и дружелюбно скосила глаза, поздравляя с окончанием путешествия. Выдержав паузу, она не спеша поползала в море, оставляя на песке широкую борозду, а десятки вспугнутых чаек тревожно вились надо мной и истошно орали, словно напоминая о чем-то.

Что-то не так. Кого-то не хватает…

Аня!

– Стоять! Фэй! Стоять! – шатаясь, я догнал гипножабу и замолотил кулаками по уродливой морде. – Выплюнь! Фу! Отдай! Выплюнь, скотина!

Глаза-блюдца озадаченно моргнули, будто не понимая, о чем идет речь.

– Живо! – заорал я и пнул жабу в израненный бок, добавив словам убедительности.

Чудище сморщилось от боли и тяжело вздохнуло, удивляясь моей настырности. Смерив меня презрительным взглядом, оно с видимым неудовольствием выплюнуло на песок еще одно тело.

Руки-ноги, слипшиеся в комок волосы цвета меди, трогательные рожки-панты и осклизлый хвост, на котором безжизненно висит шмякла – вроде бы всё на месте. Пальцы нащупали на горле девушки пульс. Слабый, но есть.

Шевельнулась. Дышит.

Больше никого не забыл?

Устало бухнувшись на песок, я с облегчением наблюдал, как над жабьей башкой мягко сомкнулись волны.

Сперва отмыться.

Кожа нестерпимо зудела, красная от кислотных ожогов. Терпкий аромат дохлой рыбы пропитал до костей. Легче умереть, чем от него избавиться. Ради такого не жалко сбросить со счетчика еще одну жизнь. Боюсь, Аня так и поступит. Этот едкий запах не заглушить никакими духами.

Закашлявшись, девушка с тихим стоном перевернулась на живот и отползла за валун. Было хорошо слышно, как ее рвало. Пока не приведет себя в порядок, лучше не подходить.

Я с упоением барахтался на мели, наслаждаясь теплой водой, когда на берегу тихо звякнуло.

Моня!

На солнце металл быстро нагрелся, и беднягу стало нежно поджаривать. Очнувшись, Моня изумленно таращил глаза, пытаясь понять, как тихий вечер на пристани превратился в пляж, жару и подсохшую слизь, покрывшую тело с ног до головы плотным слоем.

Уткнувшись взглядом в песок, наш великан раскачивался из стороны в сторону и тряс головой.

– Моня? С тобой всё в порядке? – беспокойно спросил я, заглядывая ему в лицо.

– Вот. Точно. Моня! – он щелкнул пальцами и вздохнул с облегчением.

Остаток дня, ночь и всё следующее утро мы посвятили санитарной обработке доспехов и себя любимых. Анечка грозно пообещала, что группа не сдвинется с места, пока не расстанется с последней молекулой жабьей слизи. А обоняние у нашей лисички было звериное.

После утомительной чистки песком Монины доспехи слепили глаза, сияя, как солнце. Я и сам безжалостно соскреб с брони внешний слой кожи, отчего она ощутимо потеряла в весе и выглядела, точно бумажная. Свои же тряпочки Аня застирала до дыр в одиночестве. Нас с Моней безжалостно лишили возможности созерцать женскую красоту. Сложена Анечка была безупречно, но всё еще пряталась в манграх за мысом, доводя себя до высоких стандартов чистоты.

Мы, забавляясь игрой в карты, уныло ждали, когда она закончит. Пекло, как в аду. Даже в тени. Несколько голодных грифов терпеливо парили над нами, видимо, оптимистично оценив перспективы.

Я кратко рассказал Моне, как мы попали на пляж. Несмотря на литры плохо смываемой слизи, он не поверил.

– Так говоришь, нас привезла в пасти твоя знакомая жаба? – недоверчиво хмыкнул он, раздавая карты.

– Угу. Мы чуть не провалились в пищевод, – с готовностью подтвердил я, – а вот тебя пришлось вытаскивать через анальное отверстие.

– М-м-м-м… – задумчиво промычал он. – Вот, значит, как… У моего доспеха не хватает гульфика. Как говорится, всё проходит, но может кое-что застрять.

– Жаль, это же самая важная часть! – посочувствовал я. – Видимо, остался в кишках. Может, потом найдется в навозе… Сам-то как себя чувствуешь? Идти сможешь?

Моня с сомнением посмотрел на волосатые ноги, словно не доверял им:

– Вроде бы. Башка вот только отключилась. Не вся, конечно. Есть могу.

– Хоть помнишь, куда нам идти? – мрачно спросил я, ожидая очередного мычания. Наш спутник должен был получить подробные инструкции. Неизвестно, что осталось в этой большой голове…

– Да. Я знаю, где мы, – после паузы ответил гигант, думая о чем-то своем. – Погоня пойдет вдоль русла реки. Скоро они будут на побережье. Надо уходить от воды.

– И так понятно! Но куда? Где эти пресловутые Ловушки Душ? Слышал о них? – я раздраженно бросил горсть песка в обнаглевшего краба, что под шумок пытался обглодать мои пальцы на правой ступне.

– Ловушки Душ? – удивленно посмотрел Моня.

– Ну да! Или как там Вертлявый их называет? – заюлил я.

– Ты про Маяки Перерождений, наверное. Так найти их легко, – невозмутимо ответил он. – Они всегда там, где появляются черные кроли.

Хм… Тогда это в начальных локациях. Например, там, где появился я сам. Ведь «Нью-Лайф» наловчился перепрошивать моба сразу после рождения.

– Значит, нам обратно в Проклятый Лес?

– Нет. Там Шульц всё исправил. Кого хочу я осчастливить, тому уже спасенья нет… Хороший был малый. Дружили мы, пока бедняга не чокнулся, – тяжело вздохнул Моня. – Теперь тот маяк работает, как часы, на полную мощность. Никаких паразитов. Чисто и прибрано.

«Исправил»? «Паразиты»? Выходит, из-за них эти устройства ломаются. Вот Мара и послал туда Шульца. А на этот раз ремонт доверили мне. По крайней мере, Вертлявый думает именно так.

– Странно. Я долго околачивался на той полянке, но не заметил ни входа в подземелье, ни подозрительных устройств. Маяк как-то спрятан?

– Конечно. Вот! – Моня достал из-за пазухи цепочку с амулетом в изящной белой оправе. – Это Ключ. Он открывает портал.

Темно-бордовый камень мягко светился. Он казался каплей закованной в серебро крови. Можно даже не спрашивать, от кого Вертлявый получил артефакт.

– То есть нужен другой маяк? – уточнил я на всякий случай.

– Да, за этой горной цепью. В соседней локации. Туда нам и надо. Быстренько всё поправим – и к Вертлявому за наградой.

Наивные! Видимо, они думают, что действуют в интересах Сверхразума. Нет, Мара хотел от меня не ремонта. С «паразитами» уж как получится. Выполнить бы его задание, да и дело с концом. Главное, не дать втянуть себя в хитросплетение интриг вселенского масштаба. Лучше вообще ничего не знать или забывать сразу. Отдайте мне Мафу и отпустите из этого кипящего котла в райский мирок с пожизненным сервисом.

Вот, пусть будет, как здесь, много не надо: солнышко, остров с мягким белоснежным песком, изумрудная вода и юное здоровое тело. И пусть все катятся к теням, Марам, Сансарам и прочему, вместе с Хану и Фэй. Хотя вот суккубу я бы тоже оставил…

– Зергель! Ты здесь? – щелкнул пальцами Моня.

– А? Что? – встрепенулся я.

– Твой ход. Вот что! – с досадой произнес он, показывая карту.

– Не тупи. Давно сходил!

– Я не туплю, а экономно расходую потенциал. О чем думаешь-то? Сваливать пора отсюда! – нетерпеливо заёрзал гигант, хрустнув пальцами.

– Как только Аня отмоется. Вон, смотри! – я махнул в сторону мыса, где пряталась девушка. – Её тряпочки еще сохнут на пальме.

– Так давай бросим ее. С паразитами и сами справимся. От баб одни неприятности! – любезно подсказал Моня.

– Нам хилер нужен. Не можешь простить ей носа? Так новый лучше!

– Я понял. Шуры-муры? – неприятно осклабился он. – Она тобой манипулирует!

– Ты ведешь себя, как хмурый клоун! – с досадой ответил я. А ведь, возможно, он прав.

– Не хмурый клоун, а жизнерадостный социопат! – обиделся Моня. – Я знаю, что говорю. Женился как-то… И оба раза неудачно. Одна ушла, вторая – нет.

– Тогда понятно. Можешь не продолжать, – хмыкнул я.

– Ты не понимаешь, насколько женщины коварны! Это же настоящие хищники! Они… – гигант смешно наморщил лоб, вспоминая. – Они успешно меняют мораль и нравственность на готовые императивы и набор оценочных шаблонных суждений, которые ловко тасуют в зависимости от ситуации.

– Пф-ф-ф… Чего-чего? Это же не твоя мысль. Долго запоминал? – понимающе кивнул я. – Расслабься. Просто отпусти обеих. Наверняка сам виноват.

– Да, характер у меня тяжёлый, так ведь из-за того, что золотой! С чего ты решил, что можешь давать советы?

– Я старик в юном теле. Было время подумать.

– Так скажи, о мудрец, почему замужние женщины выглядят, как витрины дорогих магазинов? Зачем себя рекламировать, если товар продан? Поиздеваться? Возбудить и не дать? – искренне возмутился Моня.

– Привычно оттачивают мастерство, – предположил я. – Тебе же нравится чувствовать себя отважным и сильным? Зачем отдраивал броню? Эффективнее было бы сделать себя незаметнее.

Мой оппонент открыл рот, чтобы выдать очередную порцию желчи, но ветер донес до нас женский крик. Аня звала на помощь.

Подхватив «лордовскую» дубинку, я сломя голову понесся за мыс. Судя по металлическому бряцанию сзади, Моня не отставал. А ведь доспехи на нем очень серьезные. В Сансаре играть танком могли только люди с мощным телосложением в реальном мире.

К счастью, Анечке ничего не угрожало. По крайней мере, прямо сейчас. Она сидела на коленях, внимательно рассматривая чье-то тело, словно изучала возможность поднять зомби. Похоже, труп прибило к берегу волнами. Выглядел он просто прекрасно – бледная девушка с безупречной фигурой. Красивая и, видимо, мертвая. А может, и нет…

Я не успел это понять, едва увернувшись от Мони, затормозившего с инерцией тяжелого крейсера.

– Живая? – тяжело дыша, спросил он.

Незнакомка шевельнулась и тихо простонала, ответив на вопрос. Удивительно, что она так и не выпустила тяжелый деревянный посох из рук. Они, кстати, подозрительно ухоженные даже после столь нелегкого и длительного сражения с морской стихией. Я не увидел на «утопленнице» ни царапины. Зато поза прекрасно подчеркивала её достоинства. Ладная фигурка эффектно просвечивала через легкие шаровары и мокрую блузку, облепившую высокую грудь. Одежда не порвана, чистая и опрятная. На безупречной коже ни следа от солнечных ожогов, хотя сам я уже был красный, как вареный рак.

Девушка выглядела так, словно на пляж ее перенесли прямо по воздуху. Бережно положили на песок и аккуратно побрызгали морской пеной для фотосессии. Нет, это явно не безмозглый моб.

– Обезвоживание. Надо принести пресной воды! – деловито поставила диагноз Анечка.

– Обойдется! – я устало сел на песок, подчеркнув равнодушие к жертве. – Волшебница нам точно не нужна. Видимо, кораблекрушения в бухте четко по графику. Каждые десять минут. Подождем, когда волны прибьют к нам милишника. Он-то полезнее будет. А эта пусть помирает. Быстрее реснется.

– Моня! За мной! – скомандовала Аня и развернулась, хлестнув меня по лицу роскошным хвостом.

Как она умудрилась вернуть былую пушистость? Не припомню, чтобы в обычном крафтерском наборе к иголкам прилагался шампунь…

– Куда? – тупо спросил Моня, не отрывая от девушки жадного взгляда.

– Выше по склону ручей. Я как раз там и стирала.

Уныло вздохнув, наш грозный танк покорно поплелся за Аней.

Дождавшись, когда они исчезнут за манграми, я бесцеремонно схватил несчастную жертву за нос:

– Фэй! Хватит придуриваться! Чего приперлась-то? Без тебя справимся.

Она моментально открыла глаза – на этот раз серые и очень злые. Не меняя позы, суккуба прошипела сквозь зубы:

– С этой стервой я тебя ни на миг не оставлю! Вместе пойдем. Понял меня?

Я промолчал, понимая, что возражений не примут. Могу и нарваться. Фэй ведь даже не моб, а «черт-знает-что-такое», раз ее так опасается Мара. А всё странное и непонятное лучше не злить. Да и вообще руками не трогать. Хотя временами очень хотелось. Иногда даже больше чем Аню.

Видимо, это опять чувства и эмоции Ханувана. Пока он спит, можно всё постыдное свалить на него. Или это уже сам лорд в моей голове думает? Или моей головой думает? Как правильно?

Вернувшаяся из мангр парочка помешала проследить мысль. Воду принесли в Монином шлеме. Сомневаюсь, что ее высочество станет из него пить. Хотя, учитывая все эти превращения, трудно обвинить Фэй в брезгливости.

Интересно, у кого на этот раз она угнала тело? Должно быть, отыскала поблизости лагерь наемников или торговый пост. Крестьянки в таких сексуальных костюмчиках по манграм не бродят.

– Может, она того?.. – Моня плеснул водой Фэй на лицо, но та даже не вздрогнула.

– Что делаешь, болван? Она и так нахлебалась! – Аня отвесила ему подзатыльник. – Ты еще пощекоти ее!

– Стой! Дай сюда! – я отобрал шлем, опасаясь, что Моня воспримет её совет всерьез.

Разжать перламутровые, но крепко сжатые зубки получилось не сразу. Фэй долго ломалась, но я всё же влил воду. Возможно, с избытком.

Она судорожно закашлялась и открыла глаза:

– Ах… спасибо!

– Пожалуйста! – удовлетворённо кивнул я.

– Где они? – слабым голоском проблеяла «жертва», сверкнув на меня глазками так, что я отшатнулся.

– Кто «они»? – подбоченясь, спросил Моня. Он демонстративно обвел берег твердым взглядом. Полуголых красавиц разбрасывают по пляжу лишь в мужских фантазиях.

Идиот! Таких, как ты, Фэй ест на завтрак. Столь опытная женская особь умела произвести впечатление на самцов. До дрожи в коленях и стальной твердости в гениталиях. Я хорошо понял это на собственном опыте.

– Пираты… Они везли продать меня в рабство! – театрально всхлипнула Фэй, и безупречные плечики затряслись в притворных рыданиях.

– Моня, тут есть пираты? – строго спросила Аня, начиная подозревать какой-то подвох.

– Конечно, есть! – поддакнул он, пожирая глазами «утопленницу». – Правда, сам никогда не видел.

– Ах, пираты… Так что же ты не вышла в офф-лайн? – продолжила допрос Анечка.

– Мне некуда. Едва убежала из бараков Вертлявого, как попала к ним в лапы. Я «перенесенная»! – потупив взгляд, вдохновенно продолжила заливать Фэй.

Ну да, ну да… Похоже, тут максимальная плотность «перенесенных» на единицу площади. Так тебе и поверили. Невинная юность и скромное девичье обаяние гарантированно работает лишь на мужчин, да и то не на всех. А вот у женщин профессиональное чутье на такие трюки. Максимальный резист.

– Ладно. А дальше? – вкрадчиво спросила Анечка, недоверчиво развернув ушки.

– А дальше чудовище! Премерзкая гипножаба прыгнула и раздавила корабль, как клопа. Всё в щепки! Не помню, как выплыла…

– И где же щепки? – холодно осведомилась Аня. – Лучше…

– Не надо делать всё, как лучше, оставьте ей, как хорошо! – оборвал ее Моня. – Что ты к ней пристала?

– О… Не хотела вас обидеть, случайно просто повезло! – передразнила Аня его чудаковатую привязанность к крылатым выражениям. – Болван! С ней что-то не так!

Моня насупился и замолчал, в очередной раз обидевшись. Для гиганта у него удивительно маленький мозг. И большое сердце. Или наоборот – я пока не понял. Внешность обманчива. Как и всё остальное в этой реальности. Да и не только в этой. Возможно, меня окружают чудовища.

Я задумчиво гонял по песку букашку. Бедняжка улепетывала, как могла. Безуспешно. Жестокая судьба в моем лице возводила перед ней преграду за преградой. Наверное, и со мной сейчас играются точно так же.

– Как же зовут тебя, золотце? – лисий хвост нервно подрагивал, выдавая нервозность хозяйки.

– Атма! – с вызовом ответила Фэй, не отводя взгляд.

Оставив козявку в покое, я пил воду из шлема и, конечно же, поперхнулся. Хорошо, что это имя знали не все. Или притворялись, что не знали. Кто их тут разберёт?..

Какое-то время девушки яростно прожигали друг друга глазами. Для утомленной жертвы водной стихии Фэй выглядела необычно свежо. В потенциально увлекательной схватке я поставил бы на неё.

– Еще воды? – пришлось сказать хоть что-то, чтобы разрядить обстановку.

Неловко повернувшись, «утопленница» выбила шлем из моих рук:

– Ой, простите!

– Ничего страшного! – заботливо успокоил Моня. – Я сейчас еще принесу!

– Не надо! Мне гораздо лучше, – горячо заверила Фэй. – Вы ведь не бросите меня здесь одну, да?

Красиво выгнув спинку, она подарила гиганту томный многообещающий взгляд. Невидимые флюиды и сексуальные вибрации пронзили любвеобильное Монино сердце, минуя мозги.

Тупая бестолочь! Видел бы он ее тентакли… Хотя нет, он-то как раз их хорошо видел. Правда, далеко не всё, что они могут. Вероятно, наш великан обречен. Суккуба выбрала жертву и теперь не отпустит. Мертвая хватка.

– И птица, синяя от счастья, упала прямо в руки мне… – тихо пробормотал Моня, вытирая выступивший на лбу пот. Похоже, его лихорадило.

– Хорошо, пусть идет с нами! – резюмировал я. Черт с ней! А то будет шататься вокруг и неизвестно в чью шкуру еще влезет…

Аня смерила нас подозрительным взглядом, но промолчала. Потерпит. А нечего подбирать на пляже, кого попало. Особенно с такой фигурой.

 

Глава 11

– У нас всего два пути из ловушки! – меч прочертил на песке две глубокие линии. – Очевидный и невозможный! – Моня обвел нас многозначительным взглядом, ожидая вопроса. Перед презентацией он добрых полчаса рисовал план локации.

– Почему же первый столь очевиден? – подыграл я ему.

– Потому что второй – невозможен! – заявил он и посмотрел на Фэй, ожидая оценки своего остроумия. Улыбка и губки сердечком поощрили его на новые подвиги. – Но есть несомненный минус – там наверняка ждут. Нас погонят из бухты прямо на засаду инквизиторов.

– Тогда почему второй – невозможный?

– Потому что проходит через Тоннель Грёз, – заявил Моня с мрачной торжественностью. – Одно из самых таинственных подземелий Сансары.

– И что мы о нем знаем? – подала голос Анечка.

– Что знаем? Ничего! И то не полностью. Официально проход закрыт, – меч нарисовал на песке крест, – то есть возможен, но на свой страх и риск. Видимо, какой-то баг или опасная аномалия. Проверить никто так и не смог. Ни один из разведчиков не вернулся. Все в коме. Мозг будто зациклился и пожирает сам себя.

– Значит, туда не пойдем? – с надеждой спросила Аня.

– Нет. Туда мы как раз и пойдем, – опасливо покосившись на нее, Моня машинально потер пальцами нос. Видимо, даже после восстановления его преследовали фантомные боли.

– То есть ты считаешь, мы круче разведчиков? – ирония в её голосе не оставляла сомнений в оценке его боевых навыков.

– Я точно круче. Вот за что люблю себя, так это за всё, – проворчал он. – А что еще делать? Сдаваться? Да, нас загнали в тупик. Но я-то живой игрок, а вот Зергелю инквизиторы будут рады. Да и тебе, как я понял, встречаться с «Нью-Лайфом» не хочется. Верно?

– Верно, – Анечка предпочла не объяснять свой мотив. – А вот Атме зачем туда идти?

– Нет-нет, я с вами! – выпалила суккуба, застигнутая вопросом врасплох. – Есть некоторое непонимание со стороны инквизиции. Так… мелочи…

– И какие же? – оживилась Аня, рассматривая идеальный маникюр на длинных пальчиках Фэй.

– Ну… Вам лучше не знать. Это мое личное дело! – отрезала та, пряча руки за спину.

– Нет, уже наше! Мы идем туда, где мозг поджаривают, как котлету! – вскипела Анечка.

– А ты? Кто ты? Твои спутники знают, с кем имеют дело? М-м-м? – жутковато промурлыкала Фэй, и по моему телу тотчас побежали мурашки. – Хочешь, снимем маски? Прямо сейчас? На раз-два-три? Вместе?

«Тут! Наверняка блефует. Но будет безопаснее замять скандал», – вдруг проснулся в голове Хану.

– Так! Заткнулись обе! – рявкнул я, стерев чертеж на песке. – Убираемся отсюда! Живее!

Обе согласно кивнули. Как ни странно, с нескрываемым облегчением. Аня не решилась повысить ставку.

Примирив враждующие стороны хотя бы на время, мы обогнули мангровые заросли и, следуя стратегическому гению Мони, пошли вдоль береговой линии. У подножия известняковых скал обнаружилась необычно тихая деревушка.

На покосившихся воротах кто-то кровью начертал зловещую надпись: «Как молния вспыхивает на мгновение в непроглядном мраке облачной ночи, так и благая мысль, силою просветленных, лишь на миг появляется в мире. Вот почему порой доброта слабосильна, а мощь омраченного ума – велика и ужасна…»

А чуть ниже выцветшая под солнцем табличка предупреждала игроков: «Закрытая зона! Вход запрещен!».

Надписи, видимо, не врали. Пустые, заброшенные дома с провалившимися внутрь крышами. Окна заколочены досками. Ни магазинов, ни лавок ремесленников. Несколько попавшихся навстречу мобов-крестьянок разговаривать отказались.

– Не кажется странным, что здесь совсем нет мужчин? – тихо спросил я, спиной чувствуя хмурые женские взгляды.

– Да уж… Возможно, работают на руднике или в поле, – пробормотал Моня, опасливо озираясь. – Ни отремонтироваться, ни припасы пополнить. Главное, чтобы кладбище нашлось поблизости.

– Толку-то от него, если выжгут мозг и превратят в овощ? На респе такое не лечится. Хотя некоторым и сжигать-то нечего, – съязвила Анечка.

– Не паниковать! Справимся, – с фальшивой уверенностью заявил я. – Непроходимых подземелий не бывает.

И действительно… Пока Хану внутри, чего мне бояться? Фэй – абсолютное оружие. Она почти бог в этой локации. Даже несмотря на то, что ее возможности ограничиваются занятым телом. Если что, геройски погибнет и влезет в рейд-босса. А потом разнесет тут всё к чертовой матери.

Но что, если нам не дадут умереть? Вот об этом я думать боялся.

Дома вплотную подступали к отвесной скале и карабкались ветхими этажами высоко вверх, отчего она напоминала большое осиное гнездо. Единственная улочка выводила к пещере, где и начинался Тоннель Грёз.

Мрачное местечко. На входе любезно приготовленные ящики с промасленными факелами. Не хватало только кассира, выписывающего билет и страховку. Я бы не отказался и от проката снаряжения для авантюристов и спелеологов.

Осторожно войдя, мы в изумлении остановились, увидев выдолбленные в стенах ниши. В них стояли сотни искусно вырезанных пенисов – от самых маленьких, размером с карандаш, до великанов, высотой в несколько метров. Деревянные, глиняные, каменные – все они были выкрашены ярко-красным.

– Что за секс-шоп? Атма, ты знаешь, зачем они здесь? – озадаченно спросил я. К кому еще обращаться с таким вопросом, как не к суккубе?

– А почему ты меня-то спрашиваешь? – сделав невинное лицо, возмутилась она.

– Я читала об этом месте в библиотеке Альянса, – сообщила вдруг Анечка. Удивляться ее эрудиции не приходилось. Крафтеры и купцы славились своими архивами.

– Мы внимательно слушаем, – кивнул я.

– Легенда гласит, что местный смотритель маяка как-то напился и не зажег фонарь на ночь. В результате корабль разбился о рифы и затонул. Одной из его пассажирок была принцесса, спешившая на свою свадьбу. Богиня Плодородия, как ее теперь называют. Перед смертью она прокляла это место.

– И что же дальше? – Моня всерьез заинтересовался представленной экспозицией. Анатомически безупречные экземпляры явно произвели на него впечатление.

– Весь следующий год рождались только мертвые дети. По слухам, пещерные демоны забрали их невинные души, вселяя в ужасных чудовищ, – здесь Анечка почему-то пристально посмотрела на Фэй. – И вот тогда люди решили возвести большой храм в честь мертвой принцессы, чтобы успокоить ее дух. К несчастью, денег не хватило, поэтому временный алтарь соорудили прямо в пещере. Те, кто хочет иметь детей, вырезают из камня или дерева эти тотемы, чтобы поднести богине.

– И что, помогает? – я вспомнил хмурые женские лица в деревне.

– Видимо, не очень. Но многие верят.

– Может, это бафф какой даст? – смело предположил Моня. – А нам ничего такого не надо тут вырезать?

– Надеюсь, у тебя всё с собой. Глядишь, пригодится… – всхлипнула суккуба от смеха. – Моня, ты случайно не хочешь детей? М-м-м?

– Скоро ночь. Надо поторапливаться! – лицо гиганта стало пунцовым.

Вот в этом я с ним полностью согласен. Ужасное место. Сырость, мрак, мерное капание ржавой воды, подозрительные тени и шорохи. Пещера казалась живой. Ее ощерившаяся сталактитами пасть то переходила в узкую глотку тоннеля, то зевала просторными залами со стенами, испещренными норами. Так кто в них живет?

Непонятно, чего или кого ждать. Игрокам что-то калечит мозг, а ведь «перенесенные» еще уязвимее. Мы здесь и душой, и телом. Полностью виртуальный организм беззащитен перед вирусами. Они конкурируют с нами за единственно важный ресурс – процессорное время Сансары. Малейшее вмешательство во внутренний код превратит меня в обычного моба. И совсем не обязательно он будет разумным.

Оставив девчонок в арьегарде, мы с Моней осторожно крались вперед.

– Уверен, что по-другому здесь не пройти? – прошептал я, надеясь, что есть верхний путь через скалы.

– Там обязательно будет засада. Идти недолго. Маяк прямо за этой горой, – нарочито невозмутимо заявил он, но глаза выдавали неуверенность и страх.

– Не боишься? Одного не пойму: зачем тебе-то сюда лезть? Чем Вертлявый купил твою преданность?

– Секрет прост: я не люблю людей! – сквозь зубы процедил он.

– Что? Ладно еще мы, но ведь ты обычный, живой человек! – удивился я.

– Ну и что? Мы все играем роли, которые нам предназначило мироздание. Но мы не обязаны их любить. Мы не обязаны в них даже верить. Это не наша суть, а нечто наносное, просто привычка, – пожал Моня плечами, поразив неожиданно глубокой для него мыслью.

– Хорошо спишь? Не чувствуешь себя предателем?

– Хочешь жизнь испортить? Спасибо, я справился сам, – огрызнулся вдруг он. – Только не надо нотаций читать. Я их от Шульца наслушался.

Очередной проход вывел в просторный зал с идеальной акустикой. Звуки здесь причудливо преломлялись, блуждая долгим эхом между сталактитами и сталагмитами. Их зубцы тут веками тянулись друг к другу, но так и не встретились. Пляшущий в сквозняках огонь факела отбрасывал на них наши тени – изломанные, карикатурные силуэты.

Эта картинка вновь дала пищу мечтам и фантазиям. Возможно, и мы лишь искаженные проекции чего-то прекрасного и абсолютного. Недостижимого оригинала, неподвластного ни восприятию, ни осмыслению…

– Ну что? – Моня больно пихнул меня в бок, возвращая из дум о высоком к приземленной реальности. – Дальше вдвоем?

– Нет, пойдем все вместе. Девчонок тут не оставим! – твердо заявил я, хотя переживать за них едва ли стоило.

Я почувствовал чей-то взгляд. Развернувшись, боковым зрением заметил маленький силуэт в одном из проходов: малышка лет пяти, грязно-белое платьице, распущенные длинные волосы.

Классика ужасов. Ребенок не мог быть игроком – возрастной ценз в Сансаре соблюдался на аппаратном уровне. Искусственный интеллект, похоже, коллекционировал наши мифы и страхи.

Чувствуя нехороший холодок внутри, я остановился и кинул факел туда, где только что видел девочку. Конечно же, теперь там никого не было.

– Что? – побледнев, забеспокоился Моня.

– Моб-призрак, – буркнул я. – Судя по норам, их тут полно.

– Они очень опасны, когда собираются в стаи. Сансара любит грязные трюки… – прошептал великан, опасливо озираясь.

– Это нормально. Так всегда и было. Твой босс уверен, что она разумна.

– А я вот нет. Пусть думает, что хочет… – проворчал Моня, внимательно всматриваясь в пыль под ногами. – Я мыслю, значит, существую, а вот обратное – не факт.

– Даже такая фиксация требует восприятия и обозначения мыслью, – снисходительно улыбнулся я. – Иначе…

– Смотри! – Моня оборвал глубокомысленный дискурс.

Вокруг место было вытоптано так, будто в пещере ежедневно проходил детский утренник или парад. Сотни отпечатков маленьких человеческих ног!

Пока я рассматривал следы, Моня нашел кости. Их оказалось много – небрежно заваленные камнями или едва зарытые, человеческие и нечеловеческие. Некоторые казались свежими, некоторые нет, но все хорошенько обглоданы. Тщательно высосанный костный мозг и никаких следов обработки огнем.

– Что у нас тут? Ясли для призраков? – качнув бедрами, Фэй вышла вперед, отпихнув меня в сторону. Двигалась она так, будто и сама плыла по воздуху. – Дайте-ка посмотреть…

Встав на колени, она подобрала какую-то мерзость с земли и осторожно попробовала на вкус.

– Хм… Сирены! – скривившись, авторитетно заявила она.

– Неужели? – Моня нервно облизнул губы, не сводя глаз с ее задницы. Видимо, он недолюбливал далеко не всё человечество. Прекрасная половина его вполне устраивала.

– Личинки сирен, – снисходительно поправила подошедшая Анечка. – Редкая тварь, но едва ли она способна повредить настоящий живой мозг.

– Значит, научилась! – Моня помахал хорошо отполированной берцовой костью. – Смотри, что они делают! Сансара эволюционирует. Дрейф генов, какая-нибудь мутация. Такое сейчас сплошь и рядом. Я за службу столько всего насмотрелся…

– Тс-с-с-с! Тише! – Фэй подняла указательный палец, и со свода тотчас сорвалась стая летучих мышей.

Мы прекрасно понимали, что о нас уже знают. Моню благоразумно толкнули вперед – эту железную банку так быстро не вскроешь. Фэй встала сразу за ним, почему-то держа посох навершием вниз. Аня презрительно хмыкнула, высверливая ее спину негодующим взглядом, но дыру прожечь не смогла. Мне пришлось замыкать процессию, и я нервно вздрагивал, оглядываясь на любой шорох.

А шуршало здесь теперь всё: временами слышался то тихий детский смех, то страстный вздох, то зловещее шипение. Невидимая жизнь за пределами светового круга просто кипела. Свет факелов отвоевывал у тьмы метр за метром, но затаившиеся враги всё еще не показывались.

Наконец нервы не выдержали. Я не стал изобретать ничего нового.

Огненная траектория факела прошила собой тьму, высветив десятки неподвижно застывших фигурок с низко опущенными головами. Они будто вырастали из земли, как грибы.

С глухим звуком факел стукнул о камни и погас под ногой или лапой, рассыпавшись искрами. Реакция оказалась мгновенной: зашипев, дети одновременно подняли головы. Глаз у них не было, а вот пасти распахнулись от уха до уха. В следующую секунду тьма будто плюнула в нас этой мелкой, но шустрой нечистью.

Моня с силой развернулся, ударив щитом наискось. Первые атакующие, кувыркаясь, отлетели во второй ряд. Перед нами тут же образовалась громко визжащая куча-мала, походившая на многорукое и многоногое чудище.

Толпа агрессивной мелочи обтекала нас со всех сторон. Фэй встала на левом фланге, я защищал правый и тыл, а Аня заняла позицию в центре «каре». Подняв над головой руки, она напоминала стройное деревце, медитативно качавшее на ветру веточками. Масс-хила бой требовал много.

Моня тяжело ворочался и свирепо рычал впереди, увязнув в горе живых и мертвых тел. Их было слишком много даже для нашего великана. Новые волны накатывали одна за другой, втаптывая и перемалывая павших товарищей в однородное кровавое месиво. Монстрики висели на танке целыми гроздьями, ломая зубки о легированную сталь. Под таким весом он едва шевелился.

А вот на нас тяжелой брони не было. В ней мы бы с трудом даже ходили, и потому вертелись как ужи, не подпуская к себе разъяренных зубастиков. Моя дубинка стала темной от налипших волос, мозгов и сгустков крови. Пока я всё еще справлялся, уверенно держа свою сторону.

А вот Фэй поначалу пришлось тяжело. Комично нелепые движения, неловкие пассы руками – она сильно переоценила себя в роли боевого мага. Несколько бледных искр и жалкая струйка огня – вот и всё, что у нее получилось. Плюнув на стихийную магию, суккуба перешла на надежный физический дамаг, используя посох наиболее доступным для нее способом. Маленькие черепа раскалывались, как орехи, а в честно заработанных паузах упрямица продолжала корчить из себя волшебницу.

– Маны больше нет! Атма, дай масс-спелл! «Стену Огня»! Быстро! – скомандовала Аня, видимо, протянув, сколько могла.

– Ага, сейчас-сейчас! Потерпите… – неуверенно отозвалась Фэй, вымученно что-то колдуя между хореографией с шестом-посохом.

Пришлось взять на себя и её сторону. Через несколько ну очень долгих секунд «Стена Огня» наконец скастовалась. Прямо на нас. Чертыхаясь, мы отпрыгнули в сторону, бросив Моню поджариваться в плотной куче копошащихся тел. Под их грузом он не смог сделать ни шага.

В воздухе тревожно запахло паленой шерстью, а мы все знали, как Аня лелеет свой хвост.

– Дура! Дай сюда! – она грубо отобрала у суккубы посох.

Я всерьез опасался, что его конец сейчас окажется глубоко внутри Фэй. Нам всем повезло – Анечке было пока не до этого.

Изящное и быстрое движение рук, и ее «Щит» подарил нам кратковременный резист к магии. А в следующую секунду здесь бушевал «Ледяной Шторм», надежно стерилизуя пещеру снежными вихрями.

 

Глава 12

– Чтоб дело мастера боялось, он знает много страшных слов… – выдал очередной стишок Моня. – Боевая швея? Не часто они к нам… Пс-с… Осторожнее! – пшикнул он, скривившись от боли.

Фэй обиженно хлопнула ресницами, но стерпела, продолжив обрабатывать его ожоги и раны. Виноватое выражение лица намекало на смирение и раскаяние. Моне, похоже, это нравилось, и он великодушно позволял себя лечить. Хилила Фэй явно лучше, чем колдовала.

– Да, я шпионка Альянса! Хотите, чтобы извинилась за это? – вяло оправдывалась Анечка, устав от перекрестного допроса с пристрастием. Используя шмяклу вместо расчески, она старательно приводила в порядок то, что осталось от хвостика.

Всё стало намного проще, когда девушки вернулись к своим истинным классам. Призванием Фэй всегда были хил и иллюзии, а вот магия… Это, видимо, уже специализация Ани. Как оказалось, в ней она профи. Поразительная универсальность.

– И какова же миссия боевой швеи Императорских Крафтеров? – спросил я, не скрывая сарказма. – Ниток и иголок у нубов натырить?

– У Альянса были виды на эту локацию, – махнула Аня слабо трепыхавшейся шмяклой, – но нас опередил «Нью-Лайф». Тягаться с ними нам не по силам.

– Ты же ас. Как пролезла сюда? С таким-то уровнем? – недоверчиво хмыкнул Моня.

– Нет уже никакого уровня. Получила нулевой делевел, взяла хилерский класс. Базовые магические спеллы какое-то время еще сохраняются.

– Смена класса? Это же немыслимые деньги! – присвистнул он.

– У Альянса Императорских Крафтеров они есть, – усмехнулась она. – На лазутчиках не экономят, и это всегда окупается. Тем более, если используется финт с «Покаянием». Муки значительно снижают цену респека*.

– Делевел от низкоуровнего моба? – переглянулись мы с Моней. – Слышал о таком. Как же ты выдержала? Немногие на это решаются.

– Было просто. Крысу положили на живот и закрыли ведром. Потом стали его нагревать. Она запаниковала и прогрызла путь к спасению через мои внутренности. Но не спешила! – покрасневшие глаза Ани подсказывали, что она не врала. – Еще есть вопросы?

– Да! Твоя миссия провалена. Зачем идти с нами? – Моня непонимающе пожал плечами.

– Границы территории сейчас перекрыты. Одна я отсюда не выберусь.

– Да ты выберешься даже из чертовой задницы! – покачал он головой, сомневаясь. – Ты что-то недоговариваешь.

– Не бойся, мне всё равно, чем вы тут занимаетесь, – фыркнула Аня. – Уйду, как только выберемся из локации. Спасибо, что подвезли! – Она выразительно посмотрела на Фэй.

– Шпионов нигде не любят. Если ее схватит «Нью-Лайф», то «Покаяние» покажется невинной забавой. И она только что вытащила нас из той самой «чертовой задницы». Аня будет с нами столько, сколько захочет. Вопрос закрыт! – заступился я, не обращая внимания на кислую физиономию суккубы.

– Спасибо, – сдержанно поблагодарила Анечка, нервно теребя пальчики шмяклы. – Кстати… вон там что-то лежит… – она показала на подозрительный бугорок, до которого едва доставал свет факелов.

Мы едва разглядели чей-то труп. И явно не детский. «Ледяной Шторм» хаотично разбросал обледеневшие тела, и они уже подтаивали, превращаясь в вонючие лужицы. Пещера пахла, как сломанный рефрижератор с размороженным мясом. Только зверь мог уловить в таком смраде какой-то особенный запах.

Фэй мило улыбнулась Моне, и воодушевленный гигант послушно отправился на разведку. Коварству и обаянию суккубы оставалось только завидовать.

– Ох, какая дева! Скорей ныряй в мой тихий омут, ты нравишься моим чертям! – он восхищенно цокнул языком. – Сюда! Тут красивая голая баба!

Мы осторожно подошли рассмотреть находку. Одежды действительно не было. Едва ли в ней нуждались. Золотые локоны, роскошные плечи, полная упругая грудь – прекрасная мертвая женщина. Совершенную красоту не испортила даже смерть. Похоже, в хаосе боя бедняжку накрыло масс-спеллом. Без брони хватило бы и плевка, а хитов, видимо, у нее было совсем мало. Это восхитительное существо полагалось только на защиту многочисленной свиты.

– Сирена? – глубокомысленно предположил я то, что и так все знали. – Богиня Плодородия?

– Нет, конечно, – впервые за последнее время улыбнулась мне Анечка. – Рейд-босс на нижних этажах лабиринта. Мы туда не пойдем. А это простой рарный моб.

– А может, и не такой простой… – задумчиво произнесла Фэй. – Давайте выкопаем ее. Монечка, вперед! Там внизу самое интересное! – Она игриво шлепнула его по заднице.

Глуповато улыбнувшись, тот принялся с энтузиазмом разгребать камни. По мере раскопок радостное возбуждение сменяла гримаса ужаса и отвращения. Как оказалось, тонкая талия переходила в мягкое паучье брюшко, сегментированное жестким хитином. Шесть лап, покрытых длинными черными волосками, заканчивались ухоженными цепкими когтями с затейливым маникюром. Похоже, сирена хорошо следила за собой в перерывах между трапезами. А ее излюбленным рационом были незадачливые приключенцы.

Но ужасала даже не обманчивая мимикрия этого чудища, а то, чем заканчивалось туловище. Гуманоидноподобный нарост словно обнимал его сзади. В расплывшемся силуэте с трудом угадывалась человеческая голова. Глазницы и рот заросли полупрозрачной кожей, пронизанной тончайшей сеткой кровеносных сосудов. Человек буквально вплавился в монстра, став его органом.

– Вот так сюрприз! Интересно-интересно… – вполголоса бормотала Фэй, деловито ощупывая еще теплый хитин пальчиками. – Та-ак… Общая кровеносная и выделительная система. Пенис жертвы аномально увеличен и врос в яйцеклад хищника. Некоторые органы атрофированы, но самые важные сохранены и даже продублированы.

– Что это за гадость? – жалобно спросил Моня, брезгливо отряхивая руки.

– Почему гадость? Нет, это удивительное существо! – с нескрываемым сарказмом заявила Фэй. – Сирена превратила мужчину в придаток, непрерывно обеспечивающий ее спермой. Логичный и давно ожидаемый виток эволюции.

– Да кто его ждет-то? И почему вдруг логичный? – запротестовал великан.

– Да потому, что от недалеких агрессивных самцов всегда только проблемы. Войны, амбиции, ревность – избыток тестостерона сводит с ума.

– Но не все же так агрессивны! – решительно возразил Моня.

– Тогда это уже не мужчина, а тряпка, что еще хуже! Он бесполезен! – парировала суккуба со смехом, смотря на него снизу вверх. Ей доставляло удовольствие издеваться над таким великаном. – Разве это так плохо? Бесконечный оргазм и никакой работы. Такому счастливчику даже думать не надо. Впрочем, тут уже и нечем. Неудивительно, что мозг зацикливается в наслаждении и погружается в кому.

– Так вот что стало с разведчиками… – потрясенно прошептал Моня. – Поэтому в деревне мужчин больше и нет…

– Угу. Счастливый овощ. Сладкое бессмертие в похоти. Хочешь, я сделаю и с тобой нечто похожее? – промурлыкала Фэй, протягивая к нему руки с хищно растопыренными пальчиками. Скорее всего, она давила на Моню сознательно, словно вакцинируя анти-сиреновской сывороткой.

Гигант потрясенно отпрянул и едва не упал, споткнувшись о камень. Ему было не до шуток. Многих пропавших он знал лично.

Я тоже не разделял игривого настроения Фэй. Она моб и давно свыклась с этой мыслью, а эти люди еще живы. Возможно, со смертью «хозяек» они, наконец, выйдут из комы. Или наоборот – умрут? Этого никто из нас не знал.

Даже мертвая, сирена была невероятно красива. Раскинув изящные тонкие руки, она лежала на спине с открытыми глазами цвета весеннего неба. Женщина-паук – красивая и уродливая одновременно. Обманчиво прекрасный верх и скрытый от всех низ, стыдливо прятавший свою страшную тайну.

Да уж… «Вместе в горе и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, пока смерть не разлучит их». Телесная страсть, доведенная до абсурда. Апогей животной любви в ее абсолютном и окончательном проявлении.

– Думаете, игрок теперь выйдет из комы? – спросил я, надеясь, что мы никого не убили в реале.

– Не знаю. Мозг сжег себя в дофаминовой лихорадке. Возможно, просыпаться там давно нечему… – тихо ответила Анечка. – Перед нами матка, а «дети» – рабочие особи. И она сыта, раз у нее был постоянный «партнер». Нам стоит опасаться только одиноких сирен.

– Ладно, валим отсюда. Здесь нечем дышать! – за моей нарочитой грубостью скрывалась растерянность. Этот ужасный симбиоз выбивал из колеи, и я чувствовал себя скверно. Возможно, нас пропустили бы, если бы я не бросил тот факел!

«Тут. А лут подобрать не хочешь?» – деликатно напомнил Хану.

И точно! Про трофеи-то я совершенно забыл.

Под ногами Анечки мы нашли полузасыпанный черный мешочек. Видимо, завалило, когда Моня разбрасывал камни.

Учитывая количество свиты, сирена была серьезным противником. На что-то дорогое едва ли можно рассчитывать, но при большом везении… Кто знает?

Достать лут доверили Ане. Разжигая наше любопытство, она медленно доставала трофеи. Пока нам не очень везло: еда сомнительного качества, зелья резиста к магии и контролю сознания, что-то, завернутое в дымящуюся серую тряпицу…

Оп! Что-то сверкнуло!

«Палец Тьмы»! Точно такой же, как предлагал Баки!

Я озадаченно рассматривал артефакт под завистливым Мониным взглядом. Шанс выпадения такой вещицы уничтожающе мал. Очень подозрительно, что попался тот же кинжал. Но не будет же Сансара его специально подбрасывать?

– Вижу, не рад? – удивилась Анечка моей реакции.

– Да нет. Опешил от восторга, – неумело соврал я. – Странно, что мы сразу мешок не заметили.

– Немудрено. Я прекрасно видела, куда вы оба смотрели.

Я промолчал. Органы восприятия оборотня куда острее человеческих. Мешочек-то лежал под ее ножками, да и сирену нашла тоже она…

– Моня, куда теперь нам? – я бросил небольшой камешек в темноту, подсознательно ожидая, что его тут же бросят обратно.

– Скорее всего, прямо. Надо пройти гору насквозь, но не спускаться в тоннели. Я не пошел бы туда и с рейдом Вертлявого… – он опасливо покосился на Фэй.

Похоже, наш вояка всё еще под впечатлением после ее провокации. Суккуба продолжала стрелять глазками, как ни в чем не бывало, но теперь Моня избегал встречаться с ней взглядом. Вероятно, уже не видел большой разницы между Фэй и сиренами, а значит, ее «воспитание» неплохо сработало. Возможно, даже слишком хорошо.

– Думаете, тут еще полно этих тварей? – я не представлял, как пройти кишащее сиренами подземелье.

– После такого побоища едва ли к нам сунутся. Я вот одно не пойму… Как они заставляют людей себя трахать? – подумал вслух Моня. Должно быть, этот вопрос сейчас его занимал больше всего.

– Мой глупый малыш, – сладко проворковала суккуба, – грубой силой тут ничего не добьешься. Есть более надежные способы. Эти прелестные дамочки знают толк в чувственных наслаждениях. Они используют твое собственное воображение.

– Так ты, выходит, у нас эксперт очарования? – мрачно спросил он и на всякий случай повернулся спиной.

– А еще внушения и контроля разума. Мягкая сила эффективнее магии. По крайней мере, это утонченно и тихо, – с гордостью ответила Фэй.

– Ну да, ну да… Будем ждать, пока ты каждому мобу в ушко нашепчешь? – парировала Аня, невозмутимо полируя подобранным куском пемзы ноготки шмяклы.

– Выдвигаемся! – скомандовал я, пресекая намечающуюся пикировку в зародыше. – Идем тихо, никого не трогаем, в бой не ввязываемся.

Пещера казалась живой. Безжалостный исполинский организм будто вглядывался в нас глазами из горного хрусталя. Валявшиеся повсюду кристаллы стоили дорого, но вряд ли кто-то из игроков решится на фарм.

Мы шли очень долго. Сырые узкие тоннели казались бесконечными, порой суживаясь до щели, куда с трудом удавалось протискиваться. Хуже всего приходилось Моне с его габаритами. Несколько раз пришлось снимать доспехи, а однажды он едва не застрял, плотно заткнув собой горловину.

К счастью, в этот опасный момент Фэй шла прямо за ним. Мерзко хихикнув, она ткнула его пальчиком. Моня громко ойкнул и, густо покраснев, вылетел из норы, как пробка из бутылки шампанского. С этой поры бедняга старательно держался далеко впереди, где чувствовал себя в сравнительной безопасности.

После нашей победы чудища вели себя тихо, но мы знали, что за нами следят сотни настороженных глаз. Похоже, весть о всесильной магичке разнеслась по всему «муравейнику», и с ней просто решили не связываться.

Анечку я отослал к Моне, решив использовать ее заслуженный среди местных страшилищ авторитет. Пусть распугивает монстров. К тому же я до сих пор не поговорил с Фэй.

– Ты уверена, что моим побегом руководил именно Андедушка? – тихо спросил я, как только мы остались наедине. Факелы авангарда маячили далеко впереди, но чуткий слух Анечки был большой проблемой.

– Конечно. Я получала все инструкции через Хмыря, – прошептала она. – Это наш бывший согильдиец, один из свиты Андеда. Его самого после Цитадели никто так и не видел.

– Я видел. Разговаривал с ним в таверне, когда ты ушла. Технология «постепенного переноса» пришла от кого-то другого. По крайней мере, Андедушка ничего об этом не знал. Кстати, он не моб. Но и не человек.

– А кто? – глаза суккубы изумленно расширились.

– Кто? Так тебе лучше знать. Вы же с ним, вроде, коллеги…

По взгляду стало ясно, что она действительно не понимает. Или забыла. Я помнил предупреждение. Ворошить ее память точно не стоит.

– Короче, Андед – это какая-то невероятно крутая инопланетная тварь. Одна из тех, что проводят какие-то эксперименты над нами. Кажется, они выводили людей в пробирках, точно породистых кроликов.

– Слушай… откуда такой забористой дури достал? А… ясно, – она сбрызнула надушенный шелковый платочек водой и аккуратно протерла мне лицо. – Тут газ подземный выходит. Надышался, бедняжка. Привал нужен. Тебе отдохнуть бы.

– Андедушка сказал, что нам надо найти какой-то «маяк», из-за которого в Сансаре и завелись «черные кролики». А там паразиты…

– На кроликах? – съязвила Фэй, тревожно заглядывая мне в глаза.

– Нет. На «Ловушках Душ» вроде бы…

Возможно, мои откровения действительно казались лихорадочным бредом. Но я спешил, всерьез опасаясь, что «шпион Альянса» далеко не последняя из Аниных масок.

– Зергель? Ты бредишь?

– Он сказал, что есть возможность восстановить Хану!

– Кто сказал? Маяк?

– Андедушка! Вернее, то, что прячется под его личиной. На маяке что-то барахлит. Нас просят его починить. И там спит Мимикра… Не совсем понял, разберемся на месте.

– Что ты несешь? – яростно прошипела Фэй, схватив меня за локоть. – Мимикра?! Ты хоть понимаешь, что это за тварь? Что я пережила в тот раз?

– Тихо! А что, сервер инквизиции лучше? Твоего ненаглядного слышно всё реже! Хочешь дождаться, пока он сдохнет? – я блефовал, будучи уверен в обратном.

Каюк, видимо, как раз мне. Я всё больше становился похожим на Хану.

– Должен быть другой спо…

– Всё! Тс-с… – оборвал её я.

Фэй возмущалась слишком громко, и лисьи ушки настороженно развернулись. Аня явно прислушивалась, а когда мы замолчали, решительно пошла к нам.

– Что-то случилось? Чего вы там шепчетесь? – подозрительно спросила она. – Какие-то гадости про меня говорите?

– Наш великий волшебник смертельно устал, – я попытался отшутиться, пренебрежительно кивнув на подобравшуюся суккубу. – Всё, привал! Мы спим, вы с Моней дежурите. Через два часа поменяемся.

 

Глава 13

Я твердо знал, что видел этот сон уже тысячи раз. Сюжет повторялся, но я не воспринимал это как что-то необычное. К тому же его содержание все время забывалось.

Погода в городке совершенно испортилась. Светлый и тихий поначалу, дождь набирал силу, смывая с древних фасадов застарелую пыль. Небо потемнело, ветер голодной собакой выл в переулках, унося сорванные женские шляпки и мелкий мусор. Кованые флюгера на черепичных крышах скрипели и крутились, как бешеные.

Пешеходная улица была запружена людьми, но непогода их не беспокоила. А вот у меня тревожно все ныло внутри в ожидании неминуемой катастрофы.

Спрятавшись под навесом лавки, я рассеяно смотрел на неторопливый поток разноцветных зонтов. Иногда из-под них бросали оценивающие взгляды, но, едва скользнув по мне, они гасли, так и не вспыхнув огоньком интереса.

Несколько человек, стоявших рядом со мной, иной раз порывались выйти под дождь. Едва сойдя со ступенек, они вздрагивали под холодными струями и тут же возвращались под навес. Казалось, мы все были связаны между собой невидимой упругой нитью.

Рядом простуженно шмыгал носом сгорбленный старик с невероятно длинными седыми бровями, которые он вынужденно заправлял за уши. В руках у него был горшок с распустившимися цветами. Я чувствовал исходящий от них жар.

Справа от меня строили глазки две красивые девушки, словно соревновавшиеся между собой в этом непростом женском искусстве. А чуть дальше стояла очень странная пара: трехглазый мрачный человек в черном, и статная женщина в белом. Они то нежно шептались друг с другом, то ожесточенно спорили, отворачивались и долго молчали.

Как-то незаметно и быстро городок ушел под воду. Теперь я барахтался посреди бескрайнего моря, а соседи по крыльцу плавали рядом, продолжая заниматься своими делами. Девушки мило улыбались, но стоило подплыть к одной из них, как вторая наваливалась сзади, обняв ледяными руками за шею.

Я мучительно тонул, а потом снова оказывался в Вечном Городе на том же самым крыльце. Люди и зонты были уже немного другие, но рано или поздно всё повторялось сначала. Дождь затапливал город, а я захлебывался и тонул, как только выбирал одну из девушек. Раз за разом. Безначально и бесконечно.

«Люби меня! Люби меня!» – заразительно смеялись они. Взбивая пену хвостами, русалки без устали вырывали меня друг у дружки из рук.

«Плыви! Борись! Сражайся до конца!» – яростно кричал человек в черном. Гневно сверкая глазами, он отбивался от зловеще хохочущих чаек.

«Распознай истинную природу ума! Воспринимающую всё ясность, излучающую свет безусловной любви и неподдельного сострадания! Здесь нет ни тебя, ни других. Это же сон! Просто смотри, как он течет, и тогда всё закончится. Лишь твоя борьба питает его…» – шептала женщина в белом, уходя на дно.

– «Отбрось любые привязанности! Освободись от оков ложных взглядов! Отпусти груз крайностей добра и зла! Тебя тащит на дно и то, и другое!» – бурчал старик, невозмутимо описывая вокруг нас круги расслабленным брассом.

Я не знал, кого слушать, поэтому боролся и умирал, повторяя одну и ту же ошибку снова и снова. А потом в океане появилась большая воронка. Нас всех затянуло в стремительный вихревой поток. Меня дергало, трясло и болтало. Мимо пролетали знакомые и незнакомые лица: Хану и Фэй, Аня и Сельфина, Шульц и Мара – всё смешалось в трудноразличимый гудящий комок, где, в конце концов, растворился и я.

Безличное переживание пустоты. Здесь ничего нет, не было и никогда не появится. Ни мыслей, ни надежд, ни эмоций. Лишь ощущение извечного присутствия и чистое восприятие, которому совершенно нечего воспринимать.

Как оказалось, я ошибался. Ошибался, потому что услышал Зов. Он был единственным, что по-настоящему существовало. Из черной пустоты кто-то старательно ткал новое сновидение.

Этот Зов… Я слышал в нем недостижимое совершенство и гармонию. Как будто сама Вселенная играла на струнах души, открывая истинный смысл бытия. В ее песне заключались начало и конец. Нет ни прошлого, ни будущего. В ней только застывшее мгновение настоящего.

Огонь факелов неохотно явил сырые своды темной пещеры, и мое тело резко поднялось, словно взяв след. Мягко подсвеченная дорожка указывала путь. Надо только довериться, и он обязательно приведет к цели.

Толчок в спину. Незнакомая медноволосая девушка повисла на плечах и что-то беззвучно кричит. Испуганное и мокрое от слез лицо шевелит губами, но я не слышу ни слова.

Чудная хвостатая дурочка. Она не понимает. Не слышит Зов, не видит волшебный след, который ведет к нирване.

По телу предательски разлилась слабость. Оно кажется чужим и едва шевелится. Мне нужно идти быстрее, ведь меня обходит гигант в доспехах. На всех счастья не хватит! Он украдет, присвоит уготованное только мне наслаждение! И я тороплюсь, понимая, что времени не так много.

Мир начинал возвращать себе звуки, но воспринимались они всё еще бессмысленным фоном:

– Быстрее! Атма! Моня тоже уходит!

– Плевать на него! Двоих не удержим! – крикнули за спиной, и подлый удар под колени сбил меня с ног.

Я падаю, как подкошенный. Кровь из рассеченной брови заливает лицо, но мне всё равно. Я знаю, что есть место, где даже боль – наслаждение.

Мне надо туда, мне надо туда…

Мысли путаются. Они тупые, тяжелые и неповоротливые, точно снулая рыба. К счастью, думать больше не надо. Все проблемы от лишних мыслей. Достаточно и того, в чем я твердо уверен: меня зовут, меня хотят.

Неуклюже переворачиваюсь на живот и, загребая землю ногами, снова встаю.

Новый удар!

На этот раз я упал на спину, широко раскинув руки. В ту же секунду незнакомая сероглазая девушка прыгнула мне на грудь. Предплечья оказываются под ее ступнями, а голову крепко сжимают колени. Еще кто-то сел на мои ноги. Некоторое время я беспомощно барахтаюсь, выгибаюсь и встаю на мостик, пытаясь сбросить живой груз.

– Тише-тише! Спокойнее, малыш! Это всё наваждение! Оно сейчас пройдет, потерпи… – чужие руки нежно гладят лицо, а успокаивающий голос кажется родным и приятным.

Но я не хочу, чтобы что-то прошло! У меня всё уже есть! И кто эти женщины? Я не могу их вспомнить. Да и зачем? Здесь всё фальшиво, а Зов настоящий. Мне надо к нему! Там меня ждут! Я даже чувствую запах. Вижу, куда ведет след!

Перед глазами застывает картинка: небольшая ниша в лабиринте пещер, где сидит Она. Безупречная кожа сияет во тьме, как дорогой белый фарфор. Длинный влажный язык медленно облизывает чувственные губы. В таинственных ярко-желтых глазах пляшут мистические огоньки. В них нестерпимо-сладкий жар, обещание немыслимого наслаждения. Это всё для меня, оно будет вечным…

Я иду к Тебе! Меня никто не остановит!

Наконец удалось встряхнуть оседлавшую меня особь. Дышать стало легче. Но вторая, что с нелепым лисьим хвостом, всё еще сидит на ногах и как клещ вцепилась в мои колени руками.

Почему я так слаб? Тело переполняет чужая энергия, но она лишает, а не придает сил. Я с трудом отрываю спину от земли и замахиваюсь, чтобы влепить рыжей стерве затрещину.

Слишком медленно – та уклоняется, а сероглазка вновь прыгает и больно впечатывает в землю.

– Сирена накачивает его праной! Держим, пока не иссякнет! Нельзя дать ему уйти в Тень! Мы никогда не найдем его в лабиринте! – кричит подружке, но я едва понимаю смысл ее слов. Мозг точно вареный.

Кажется, они говорят что-то про Тень… Спасибо, сам бы я сейчас не додумался. Действительно, надо исчезнуть. Уйти в спасительный полумрак к танцующим муши. Выйти подальше и, не оставляя следов, затеряться в бесчисленных норах. Так я доберусь до ниши, где меня ждет Она. Найти будет нетрудно. Ко мне шел непрерывный поток приятно туманящей «лунной дорожки».

– Как держать? – жалобно спросила та, что с хвостом.

– Как умеешь! – огрызнулась вторая. – Живее и жестче, пока не сорвался!

Мои уши плотно зажали коленями, а руки бесцеремонно переместили на женскую грудь. Пальцы рефлекторно сжались на колышущихся упругих шарах. Бушующий внутри шторм пытался найти выход, угрожая разорвать низ живота в клочья. Прилившая кровь закипала, наполняя твердостью и тяжестью стали.

И вдруг тот же Зов зазвучал прямо на мне. Причем сразу два.

Я, не раздумывая, впился губами в тот, который был ближе. Переполнявшая энергия выплеснулась наружу через пару чистейших проводников, мерно качавшихся на мне, точно насос. Волны захлестывающего наслаждения наверняка спалили бы мозг, оставь я внутри хоть частицу получаемой извне силы.

Время остановилось, мир вокруг замер, а меня тащило, несло и кружило на феерическом аттракционе размером с вселенную. Казалось, ничего вокруг больше нет, а есть лишь миг бесконечного удовольствия, где мы все заперлись, отказываясь открывать дверь. «Ханс!», «Хану!» – шептали мне там, зажигая очередную сверхновую.

К несчастью, эти звезды вскоре погасли. Переменчивость – единственная абсолютная истина. Она доказала свою непогрешимость и на этот раз. Питавшая нас энергия иссякла.

Девушки обессиленно свалились, точно две невероятно красивые куклы, у которых вдруг кончился завод. И этот божественный механизм заставил их скакать до полного изнеможения, спасая мою жизнь и разум.

Освобожденный от дьявольских пут ум вернул себе ясность и логику. Только теперь я смог мыслить нормально.

С трудом повернув голову, я самым бесстыдным образом рассматривал моих обнаженных спасительниц. Пропустив через себя бездну энергии, Аня и Фэй лежали в отключке. Этот прекрасный дуэт сыгрался на удивление хорошо. В глубоком забытье два лютых врага нежно обнимались, точно подружки-любовницы.

Какая фантастическая красота! На столь дивное зрелище можно любоваться часами.

Надеюсь, сирена тоже выдохлась. По крайней мере, «лунной дорожки» я больше не видел. Восстановиться и выйти на прежнюю мощность у этого генератора похоти получится очень нескоро.

Представив ее недоумевающее и разочарованное лицо, прячущееся где-то во мраке, я улыбнулся. На честную дуэль с суккубой монстр никак не рассчитывал. Конечно, Фэй выиграла ее вместе с Анечкой, но, думаю, справилась бы и одна.

Я поймал себя на мысли, что опасаюсь и одновременно надеюсь на продолжение. Мне с яростной ненасытностью требовалось повторение столь потрясающего переживания. Больше того – требовалось отсутствие даже небольшой паузы.

Горько вздохнув, я понял, что едва ли мне позволят испытать еще раз нечто подобное. А хорошо бы взять за правило посещать эту пещерку хотя бы раз в неделю в том же составе. Жаль, ничего не выйдет. Даже собственное воображение отказывалось визуализировать картинку подобного аттракциона. Повторить это чудо нельзя. Хотя бы потому, что для него нужна ручная сирена, а та обиженная тварь наверняка дуется, впустую переведя столько энергии. К тому же придется серьезно поговорить с Хануваном. Мне крупно повезло, что он до сих пор спит.

Поистине, жизнь это бессмысленный и бесконечный круговорот прощания. Всё проходит и неизбежно заканчивается, как только распробуешь. Млея от предвкушения, мы тянем к желанному объекту жадные руки, а там уже ничего нет! А чаще всего их еще и больно откусывают.

Забавы с сиренами, по определению, не могут закончиться ничем хорошим, но в памяти еще тлели угольки воспоминаний. При новой атаке они наверняка вспыхнут и превратятся в ревущее пламя. Их надо тушить прямо сейчас, иначе мой мозг поджарят, как бифштекс. С грязью и кровью.

Жалкая, никчемная, унизительная уязвимость! Под внешним контролем рассудок таял, точно воск под солнцем. А ведь сирены даже не разумные мобы, а всего лишь программный код, воспринятый в приятных глазу текстурах! Куда в этот момент девается ясность мышления? Куда пропадает свобода воли и логика?

Вероятно, ментальная атака сирены запускает особый вирус. Пораженный им ум проходит через цепочку усиливающих друг друга стадий-симптомов: первичная ошибка восприятия, заблуждение, желание, обусловленность, а потом боль и страдание. И самое досадное, что эта примитивная последовательность универсальна и одинаково хорошо работает во всех случаях. Миражи неуловимого счастья – точно острый крючок с яркой наживкой, на который разум никогда не устанет клевать. Миражи, потому что даже самый краткий миг экстаза омрачен страхом потери и невозможности его удержать!

Но когда и кого это останавливало? Человек живет надеждой в привычно-опостылевшей гонке иллюзий, которая никогда не закончится. Мы рабы собственных желаний, причем они и являются ошейником, который никто не хочет снимать.

Куда иду, чего хочу? Смерть и сумасшествие в сладких объятиях сирен не самый плохой выход…

Стоп! Что со мной творится? Эти суицидальные мысли не могли возникнуть на пустом месте. Монстр всё еще копошится у меня в разуме. Пусть уже и не так явно и грубо. Его теперь взламывают мягко и незаметно – через анализ и логику.

Нет уж, это чудовище меня не получит. С него хватит и Мони. Бедняга околдован, порабощен и где-то покорно воплощает в жизнь свои худшие страхи, занимаясь с паучихой любовью. Каково это – поглаживать ее уродливое толстое брюшко в смрадных закоулках пещеры? Чувствовать жесткие волоски на хитиновом панцире, полагая, что ласкаешь неземную красавицу?

Бр-р-р…

От визуализации столь жутких сцен по телу пробежали мурашки размером с горошину. Но для самого Мони не так уж плохо всё выглядит. У него перед глазами совершенно другая картинка. К тому же эстетика – понятие субъективное и относительное. «Красота в глазах смотрящего» – ум проецирует приятные для себя образы. Кости, мясо, кожа и жир по отдельности вызовут лишь отвращение, но, собранные в женскую фигуру, кажутся уже совершенством. Сирена легко поменяет шаблоны, заставив Моню возбужденно пускать слюни от хитиновых лапок.

Нет, мы спасем беднягу от такой участи, вернув его восприятию привычный стандарт. Поступь у нашего ловеласа тяжелая. Найти его по следам будет несложно. Думаю, плен у сирен станет не самым плохим воспоминанием в его жизни. Метаморфоза слияния наверняка требует много времени. Успеем вытащить.

Погрузившись в планы Мониной эвакуации, я едва не пропустил самое интересное. Открыв глаза, Аня растерянно захлопала ресницами, обнаружив свои ладошки на груди Фэй. Вздрогнув, она брезгливо отдернула руки и вскочила.

– Что здесь произошло? – пролепетала девушка, смешно пытаясь прикрыть наготу пушистым хвостом.

– Ну… – я невольно улыбнулся.

– Что ты лыбишься? Рассказывай! А, впрочем, нет! Лучше не надо! – прошипела она и стыдливо отвернулась. Учитывая предысторию, ее реакция сильно запаздывала.

Шмякла в очередной раз показала мне средний палец. Интересно, где она была, когда… Нет! Я не собираюсь даже думать об этом!

– Так… Наша недотрога притворяется, что ничего не было? – сладко потянулась суккуба, очнувшись. – Неплохой, но предсказуемый ход. Так проще всего.

– Отвали! – с досадой ответила Анечка. – Я и в самом деле не помню! – Густо покраснев, она выдала себя с головой.

– Как оказалось, ты заводная штучка! Квинтэссенция невинности и целомудрия. На все… м-м-м… руки мастерица, – продолжила издеваться Фэй. – Вот уж не ждала от швеи такой прыти. В Альянсе дают очень разностороннее образование. Дашь мне уроки?

– Нам бы Моню вернуть… – промямлил я, пытаясь аккуратно сменить тему.

Обе девушки развернулись, как по команде, но их взгляд мне совсем не понравился. Зря напомнил о себе.

– Вот ты бы, герой, сейчас помолчал! – угрожающе процедила Фэй, словно я заманил их сюда специально. Причем сговорившись с сиренами.

Поразительно, что вместо расслабляющего послевкусия от столь восхитительного переживания можно испытывать подобную злость. Наверняка опять из-за своего лорда. Суккуба не подпустила бы к нему Аню на пушечный выстрел. А уйди я в Тень, и меня бы никогда не нашли. Или нашли, но уже не том состоянии, а Ханувана эта метаморфоза могла просто добить.

– Отвернись, мы оденемся! – возмущенно потребовала Фэй, даже не пытаясь прикрыться.

Анечка солидарно сверкнула злыми глазами и согласно кивнула. Ее двусмысленное поглаживание посоха, видимо, намекало на готовность использовать его неким противоестественным образом.

Ну конечно же… Во всем предсказуемо обвинили меня. Причем сразу после того, как мы так неожиданно стали очень близки. Поразительно, как ловко женщины превращают мнимую слабость в реальные дивиденды. Они словно выдали кредит, который никто не просил, и теперь ждут проценты. Почему я чувствую себя виноватым? Кто кого тут насиловал, если уж разбираться в деталях? Надо ли извиняться за то, что мое тело просто исправно работало?

Но я благоразумно не стал произносить этого вслух. Анализ сложных постсексуальных отношений лучше оставить на девушек. И заранее согласиться с их вердиктом и выводами. Спокойнее будет. Нам еще Моню искать.

Я приблизительно помнил место, куда вела «дорожка», но следы уводили в другом направлении. Должно быть, поработившая его тварь засела где-то в дальних тоннелях. Нам повезло, что они никуда не сворачивали. На редких перекрестках мог заблудиться только человек, страдающий географическим кретинизмом. А вот ответвления, которые вели вниз, образовывали сложный и запутанный лабиринт.

Из любопытства я спустился по одной из нор, но зловещие шорохи, спертый воздух и крупные отпечатки чьих-то лап заставили торопливо подняться обратно. Любвеобильные сирены могли быть легкой разминкой перед тем ужасом, что дремал ниже.

Судя по отпечаткам ног и царапинам на стенах, Моню сильно шатало. Вероятно, он намеренно разбрасывал по дороге доспехи, словно хлебные крошки, как известный мальчик из сказки. Эта уловка облегчила задачу, но вскоре пришлось тащить полный комплект тяжелой брони. В нее легко бы влезло два-три таких юрких парня, как я, а моя комплекция существенно уступала гигантам.

Анечке достался тяжелый Монин щит, который она забросила за спину, отчего стала походить на усталую черепашку с клюкой. Опираясь на посох, она едва передвигала ноги и временами присаживалась на камни, чтобы перевести дух.

Фэй расслабленно шла налегке, пока не подобрала брошеный меч. Для нее он был скорее двуручником, а магичка, чье тело она временно занимала, едва ли утруждала себя физическими тренировками. Страдающий взгляд намекал, что огромный меч ей не идет, а на мне он смотрелся бы гораздо естественнее. Пытаясь разжалобить, суккуба демонстративно волочила клинок за собой, оставляя на земле глубокую борозду. Фэй наверняка предпочла бы проехать остаток пути на ком-нибудь верхом. Похоже, она решила, что я подошел бы для этого как нельзя лучше.

Не дождется. Возможно, в более располагающей обстановке стоило бы рассмотреть перспективные варианты, которые казались мне интересными. Пока же я игнорировал раздражающий скрежет стали о камень, делая вид, что не понимаю намека. А может, Фэй просто хотела отпугнуть мобов.

Подозрительная возня в темных проходах стихала, как только мы подходили. Подземелье будто задерживало дыхание, опасливо втягивая разнокалиберных чудищ, и облегченно выдыхало за нами. Забрав дань, нам, видимо, предлагали разойтись миром, провожая на выход. Разве что светящихся стрелок не рисовали.

Но почетная капитуляция меня не устраивала. Нельзя оставлять богатый генетический материал здешним красавицам. «Человек – это звучит гордо». Моня не станет сексуальной игрушкой или живым кормом для мобов.

В условиях острого дефицита мужчин, тут, видимо, вдумчиво и экономно выбирали партнеров. Должно быть, сирены разыгрывали их между собой за игрой в карты. Ну, а стада мелкой челяди следили за гигиеной и свежестью жертвы. Как оказалось, контроль разума и захват требует бездну энергии, а при круглосуточной эксплуатации люди быстро изнашиваются.

Интересно, как долго может протянуть наш гигант? Насколько его хватит при круглосуточной «дойке»? Месяц, два, несколько лет? А может, его законсервируют в паутине? Сиренам нужен резерв на случай, если с поставкой свежих мужчин возникнут проблемы. Хилая деревенька наверняка выбилась из сил и не успевает выращивать новых. Злость и мрачное выражение на лицах местных крестьянок получили логичное объяснение.

Похоже, монстры ничего не слышали о плановой экономике, уничтожая собственную кормовую базу. Им бы отпускать бедолаг наружу восстановить силы или вообще разводить их самим. А еще лучше – дать рекламу «секс-туризма» в соседних локациях. При грамотном подходе сирены смогут безопасно зарабатывать приличные деньги, чтобы откупиться от жадных авантюристов и фармеров. Санитарная сертификация, реклама с голограммой верхней половины туловища лучших сотрудниц, стриптиз, эскорт-услуги… Все счастливы, довольны и больше никакой поножовщины.

Обдумывая за сирен оптимизацию ферм, я выпал из мрачной реальности в светлый и лучший мир, где наконец-то перестанут калечить и убивать друг друга. К сожалению, существовать такая гармония могла только в мечтах, и воображение услужливо разворачивало сверкающие картинки этой великолепной утопии.

Но ведь людям надо не это. Им нужна кровь, кишки и разбрызганные по стенам мозги, раз они создали Сансару, а не романтический гарем со сладострастными гуриями.

Тьфу! Куда меня опять понесло?

Я чувствовал, что глупею, и раздраженно помотал головой, сбрасывая остаточное наваждение. Посттравматический стресс окутал изрядно потрепанный мозг липким отупляющим маревом.

Забывшись в фантазиях, я неловко оступился и выронил Монин шлем. Под высокими сводами удар стали о камень вызвал оглушительное эхо. Совершенная акустика подземелья многократно усилила звук. Он прокатился по тоннелям и норам перезвоном церковного колокола. Если в пещерах и оставался хоть один спящий и не знающий о нас монстр, то теперь он точно был в курсе.

Враги ударили внезапно и подло. Пропустив меня с Аней вперед, они мстительно решили начать с суккубы. Земля под ней словно ожила, вскипев фонтаном грязи и каменной крошки. В образовавшуюся воронку Фэй провалилась сразу по пояс. Ее потащило вниз.

Жалобно зазвеневший меч отлетел в сторону, а факел покатился по склону, скрывая подробности страшной картины. Ужасающий треск костей и разрываемой плоти, а потом отчаянный вопль:

«Хану!»

Этот крик врубил скрытый триггер, и мышцы взорвало адреналином. Мозг затопило волной обжигающей ярости. Всё, как в прошлый раз, когда князь хладнокровно зарезал бобриху. Я будто раздвоился в противоречивых эмоциях. Одна часть отстраненно наблюдала за тем, как другая впадает в безумие.

Мое тело взвилось в воздух и прыгнуло в провал с безрассудным бесстрашием берсерка. Яма оказалась не очень глубокой, а вот ее дно мелко тряслось и сыто чавкало. Подо мной тяжело ворочалась пасть гигантского червя, заглотившая Фэй чуть выше коленей. Падая, она вцепилась в торчащий из стены камень, но от болевого шока не могла даже кричать. Кошмарная тварь тянула вниз, и белые от напряжения пальцы медленно разжимались. Треугольные зубы монстра работали, как пила, перетирая когда-то стройные женские ноги в кровавую пену.

– Хил! Аня, хил! – проревел Хануван из моего горла.

Бесполезно. Эти раны смертельны. Трезвой частью рассудка я понимал, что такое не отлечить. Но вторая, пьяная от ярости часть тонула в неистовом исступлении.

Омываемый фонтанами крови, я стоял на четвереньках и кромсал, кромсал под собой мясо, пытаясь добраться до жизненно важных органов монстра. Палец Тьмы пел в руке, вырезая куски трепещущей плоти, но длины клинка не хватало. Морда червя превратилась в кровавое месиво, а он всё еще не разжимал зубы.

– Свали в сторону! – закричали вдруг сверху.

На какое-то мгновение удалось вернуть контроль над телом. Этого хватило, чтобы прервать бессмысленную резню и отпрянуть, пропуская полотно острой стали. Под весом Анечки огромный меч раскрошил зубы и вошел в монстра по самый эфес.

Тварь оглушительно взревела, окатив нас струей крови и слизи. Пасть, наконец, разжалась, и я одним движением выбросил наверх то, что осталось от Фэй. Аня ловко вставила мою дубинку в распор между зубами, не давая пасти вновь захлопнуться.

Нас качало и бросало из стороны в сторону, сбивая с ног. Мы держались друг за друга, словно отплясывая замысловатый танец на обезумевшем от боли черве. В какой-то момент я додумался встать на четвереньки. Анечка правильно поняла мысль и забралась на мои плечи, держась руками за стенки.

Я резко выпрямился. Она оттолкнулась и взлетела над ямой, точно цирковой акробат.

Внизу стало гораздо свободнее, но поймать прыгающую рукоятку меча было непросто. Еще труднее оказалось вытащить его из раны. Широкое лезвие намертво застряло в хрящах глотки. Пришлось вытаскивать клинок на вытянутых руках, прогнув спину и медленно выпрямляя колени. От напряжения помутнело в глазах, но клинок, наконец, поддался и вышел.

Монстр обиженно заревел, а я опять вогнал меч, проворачивая его глубоко в пасти. На этот раз лезвие скользнуло назад легче.

Получай, тварь!

Скоро она перестала дергаться и затихла, а я всё бил и бил в исступленном беспамятстве, взбивая кровавый коктейль. Через какое-то время мои ступни скрылись под теплой однородной массой, и только тогда рассудок ко мне вернулся.

Обессиленно держась за стены, я посмотрел вверх. Там творилось что-то невообразимое. Своды пещеры то эффектно подсвечивались огненными всполохами, то покрывались инеем.

М-да-а-а… Наш дорогой лорд – полный псих. Пока он удовлетворял жажду мести, Фэй истекала кровью. Наверху за него воевала Аня!

В глазах потемнело, словно невидимая рука пережала артерию. Похоже, кто-то внутри оскорблен. Ничего страшного. У нас одна голова на двоих. В следующий раз будет думать, чтобы использовать общий ресурс аккуратнее.

Выбросив наружу дубинку и меч, я осторожно выглянул из воронки. Оставалось только молиться всем местным богам, чтобы сохранить контроль над телом. Хану сейчас лучше не выпускать. Главное, чтобы сирены не унесли Фэй еще живой. Ее быстрая смерть стала бы для нас спасением.

Широкая кровавая полоса тянулась от ямы к камням, где лежало истерзанное женское тело с двумя культями вместо ног. Хил остановил кровотечение. Фэй потеряла сознание, что было худшим из вариантов. В таком состоянии она абсолютно беззащитна и может потерять разум. Бесполезная мертвечина никому не нужна. Под контролем сирен суккуба стала бы живым инкубатором для их личинок.

Я понимал, почему Аня решила поддержать ее жизнь хотя бы на время. Это рейдовое подземелье. Кладбище могло находиться под горой и оказаться ловушкой. Вытаскивать из него некому, а старые добрые мертвяки по сравнению с сиренами выглядят милейшими тварями. Но Фэй «черный кролик»! А он способен сам найти новое тело.

В прошлый раз я не смог убить бобриху. Смогу ли сейчас?

Надеюсь, суккуба не будет тянуть, подыскивая себе нечто особенное и чарующе-сексуальное. Пусть хватает самое крутое чудище из тех, что здесь водятся. И лучше рейд-босса, если на него уровня хватит. Какую-нибудь «Хозяйку Медной Горы» или «Верховного Сутенера», к примеру. Тогда нам раскатают ковровую дорожку прямо до выхода.

– Зерг, чтоб тебя! – проорали мне сзади.

Чёрт! Аня!

После мощного потрясения я, видимо, расслабился, взяв паузу для передышки. Спохватившись, обернулся на крик. На первый взгляд все выглядело неплохо: дождь льда и пламени с классическим кайтом опытного мага. Но только на первый. Пещера выставила против нас взрослые мужские особи.

До этого мы видели только сросшуюся в единый организм пару. Как оказалось, это еще не финальная часть метаморфозы. Твари, похоже, вновь разделились. После чудовищной трансформации они двигались самостоятельно и автономно.

Всё та же расплывшаяся безглазая голова, обтянутая бледной кожей с пигментными пятнами. Огромные, хорошо развитые гениталии подтверждали наши догадки. Ротовое отверстие с подвижными челюстями напоминало паучьи хелицеры. В покрытых бурыми волосками ногах наблюдался явный избыток суставов, отчего те сгибались в самых неожиданных для человека местах.

Аня грамотно возила за собой членистоногих гуманоидов, выписывая вокруг сталагмитов эффектные петли: разрыв дистанции на вираже, морф* в человеческий облик, каст «Ледяного Дождя» и несколько фаерболов. Затем трансформация в лисичку, и цикл повторялся.

Вот в этом повторе и была вся проблема. Он грозил стать бесконечным. Толпа монстров не уменьшалась. Лапы беспомощно скользили по замерзшей дорожке, морды болезненно кривились от шариков кипящего пламени, не причинявших никакого вреда. Мобы стряхивали капли напалма и вновь шли в атаку, как и положено бездушным машинам.

Запас стамины не вечен даже у супер-шпионок Альянса. Но сейчас было бы глупо бросаться на помощь. Меня переехали бы, не заметив. Тем временем монстров становилось всё больше. Страшилища выползали из нор и возбужденно принюхивались, видимо, привлеченные свежим запахом крови.

Фэй в любой момент могли утащить в лабиринт. Хватит секунды, чтобы ее убить, но пробираться придется через караван мобов, которых продолжала таскать за собой Анечка. Наконец решаюсь:

«Уход в Тень»!

Извечный хоровод муши. Изнанка мира. В размыто-серых тонах он будто приглушен. Пещеру видно хуже, и я боюсь потерять Фэй из вида. Ее тело почти незаметно на фоне камней. Не торопясь, двигаюсь по заранее отмеченным ориентирам. На Аню больше не оглядываюсь. Лиса справится. А вот справлюсь ли я?

Нет! В уме намертво стоит скрытый блок. Я отчетливо понимаю, что не могу причинить Фэй даже мнимый вред! Больше того – убью любого, кто это попробует!

Хану? Опять ты? Или уже я?

Я… я… я… – непростой вопрос громким эхом пронесся в уме. За ним тишина. Там никого нет. Пустота. Вглядываться туда бесполезно.

Хану?

Сильный толчок, и я растерянно вываливаюсь из Тени. Я в полном недоумении – да кто на такое способен?

Ответ стоял прямо передо мной. Два жутких безглазых уродца с навыками сторожевых собак.

Перекат. Мягкий прыжок в сторону. Челюсти щелкнули совсем рядом. Неожиданно шустрая бестия, даром что слепая…

Нырок под руку. Еще один. Уклон. Уход из-под удара за спину. Палец Тьмы вонзается монстру под лопатку, и… беспомощно останавливается, пронзив лишь пару сантиметров плоти.

Да что же это? Под слоем жира прочный панцирь хитина! И что эта тварь там еще припрятала? Резервный набор гениталий, если свои в пыль сотрет?

Так… «Уход в Тень» в откате. С парой бронированных тушек справиться будет непросто. Главное, не зацепить «паровоз» дружков, что носятся за лисичкой. Я чистый дамагер и хорошо бью только в спину. Открытый бой «глаза-в-глаза» мой класс не любит. Раз попадут – и хана. Выжившие здесь позавидуют мертвым.

А вот увертливости мне не занимать. Я «порхал, как бабочка, и жалил, как пчела», хоть и без большого успеха. Затягивать бой нельзя, но слепцы отлично слышали мои перемещения, невзирая на громкость звуковых спецэффектов Анечки.

Хм… Эти твари обожают широкие маховые движения лапами. Когти длинные и подозрительно тонкие для того, чтобы всерьез рвать. Скорее, похожи на шприцы. Наверняка парализующий яд. Надеются чиркнуть, чтобы аккуратно и чистенько упаковать. Надо подставиться.

Мое тело всего на секунду осталось на месте, и один из мобов тут же полез обниматься. Боковым зрением я заметил маневры второго и вовремя отпрянул – тварь прыгнула в пустоту и потеряла равновесие. Оставалось только чуть развернуть ее, подставляя вместо щита под укус коллеги.

Хелицеры вонзились под кожу, впрыскивая яд. На одного соперника стало меньше.

А вот дальше я сам…

Монстр недоуменно сжимал в лапах обмякшее тело товарища, удобно открыв для удара правое подреберье. На этот раз Палец Тьмы вошел легко и по самую рукоятку. Даже слишком легко. По отсутствию характерного сопротивления я понял, что печень на обычном месте отсутствует. Должно быть, сирена ее заботливо куда-то перенесла.

Иммунитет к магии, собачья чуткость, броня под салом, а теперь еще и анатомический ребус?

Человеческого в этих уродах почти не осталось. С поиском уязвимых для ножа мест возникли проблемы. Где искать дыры в хитиновом панцире?

Пришлось остановиться на почти беспроигрышном варианте. Крякнув, я на выдохе всадил Палец Тьмы в заросшую кожей глазницу. И не ошибся. Кость там всегда очень тонкая, и лезвие вошло глубоко в мозг.

Монстр забился в судорогах и медленно осел на землю.

Путь свободен. Я мог добраться до Фэй за секунды. Как назло, в этот самый момент Анечка неудачно близко протащила группу поклонников. Мобы услышали гибель братьев по разуму и предсказуемо сагрились.

Почетная роль кайтера тут же отошла мне. Я мчался как угорелый, маневрируя между огненными и ледяными лужицами, щедро разлитыми по всему залу. В отличие от лисы, я бежал в человеческом облике и потому на порядок уступал ей в скорости. А поскольку магия почти не наносила ущерба, Аня беспомощно бежала за нами, не в силах снять агро. И самое страшное, что в этом бедламе она совершенно забыла про Фэй.

Тем временем до суккубы всё же добрались два монстра. Они аккуратно пеленали компактный кокон из паутины, чтобы затащить жертву в нору.

– Убей! Убей Атму! Убей! – истошно орал я из последних сил. А их и так едва хватало на кайт.

У меня не было ни мгновения, чтобы убить Фэй. Стамина на исходе, дыхание сбито, монстры скребут спину, а лиса не понимает, чего я от нее хочу. Или плохо слышит. А может, только делает вид?

Женские отношения запутанны и непредсказуемы даже между подругами. На поверхности все вполне невинно, а вот на деле там черт голову сломит. Диапазон дружбы и вражды слишком широк: от чистой жертвенности и влюбленности до предательства и коварства.

Время уходит. Твари уже волокут свой кулёк в нору.

Анечка! Пожалуйста! Ну же!

На очередном повороте я сумел поймать ее взгляд. Она колебалась.

Мобы замешкались. Огненный клубок разорвался почти в норе, оставив в их лапах лишь горстку пепла. Твари замерли и недоуменно смотрели друг на друга, словно могли разглядеть разочарованное выражение морд. От Фэй не осталось даже пыли.

Один из них бросился к Ане, а второй остался на месте и озадаченно сел. Вытянув шею, он будто настороженно прислушивался к себе. Я нисколько не сомневался, что вижу очередное перевоплощение.

Тем временем монстр пришел в себя и, размяв лапы, приветственно махнул мне, а затем решительно шмыгнул в нору. Должно быть, суккуба знала то, что мы не видим.

Теперь только ждать. Сиренам очень не повезло с ней. Фэй стерилизует подземелье до девственной чистоты. По крайней мере, я очень на это надеялся.

 

Глава 14

Мы так и не поняли, что именно потом сделала Фэй. Она не вернулась, но монстры, загнавшие меня до полуобморочного состояния, вдруг разом потеряли к нам интерес. Некоторые из них упали и не двигались, а большинство бесцельно бродило по пещере, словно потеряв внутренний стержень. Наверное, они больше не слышали Зов. А без него представляли собой самоходную кучку безмозглой органики.

Теперь они не опасны. Истинные же монстры обитают в мрачных подвалах собственного подсознания. Их там всегда в избытке, да и с кормом обычно не бывает проблем. Человеческая эмоциональная каша невероятно питательна. А эти несчастные твари, что понуро бродят вокруг, теперь вызывают лишь жалость и отвращение. Многие из них когда-то были людьми, но я надеялся, что хотя бы кто-то выйдет из комы.

Скорее всего, зря волнуюсь я за Фэй. Наверняка ищет очередную милашку, дабы не предстать пред Хану мерзким страшилищем. Надо бы намекнуть, чтобы учла на кастинге и мои пожелания, раз уж делим с ним тело…

– Ты ведь знала, что Атма из «черных кролей»? – спросил я, провожая глазами стайки уродцев.

– Думаешь, я идиотка? – фыркнула Аня. – Конечно, знала. Кракен, гипножаба… У твоей подружки специфический вкус.

– А я вот до сих пор не знаю тебя. Кто ты? – тихо спросил я, словно пытаясь пронзить взглядом слой бесчисленных масок.

Сколько она их сменила? И кто знает, сколько оставила… Оголодавший и напуганный нуб, юная швея на службе Альянса, опытный боевой маг и шпионка. Что из нее вылезет в следующий раз? Уж точно не Мафа. Даже рядом с Фэй я чувствовал себя гораздо спокойнее. По крайней мере, я знал, кто она. Ну… или почти знал.

– Любишь ее? – тихий голос прозвучал обманчиво отстраненно.

– Нет! Это точно не то, что ты думаешь! – растерянно пробормотал я, почему-то оправдываясь. – Нет, она не моя подружка, но… В общем, нас связывают очень непростые отношения.

– Только не лги мне. И себе. Ты никому ничего не должен, – улыбнулась Аня, словно прощая. Взяв под локоть, она, будто случайно, прижалась к моему плечу грудью.

– А если знала, то почему не добила? Тянула до последнего? – возмутился я, брезгливо отпихнув с пути дезориентированного членистоногого. – Это было глупо! Мы не справились бы без нее. Ты едва не угробила нас!

– А ты? «Убей её, убей её…» – передразнила Аня писклявым голоском, которым женщины так обожают озвучивать оппонентов. – Успел бы сам добежать сотню раз, если бы не психовал над червяком! – Она сердито поджала губы и отстранилась, прервав мой возбуждающий контакт с бюстом.

– Оставим Монину броню здесь, – примирительно сказал я, снижая градус полемики, – она слишком тяжелая. Заберем на обратном пути. Фэй наверняка всё подчистила.

– Ты сказал – Фэй? – оживилась Анечка, всплеснув руками. – Та самая, да?

– Да! – злясь на себя, подтвердил я. – Та самая. А ты едва не отдала ее в пожизненное сексуальное рабство!

– Ух ты! Значит, мы … – она восхищенно закрыла глаза.

– Что? – беспокойно спросил я. – Ты из ее фанаток?

– Я много про нее читала! Всегда знала, что эти слухи не выдумки! И про лорда Ханувана! – Аня мечтательно зажмурилась.

– Почти всё, что писали – вранье. Уж можешь поверить.

– А вот скажи! Правда, что у лорда…

– Понятия не имею, что там у лорда! – оборвал я ее восторги. Они показались мне наигранными. – И хватит нести всякую чушь! Пошли за Моней!

Аня обиженно засопела, но вернула бюст на прежнее место. Ну вот почему никто не вспоминает Зергеля в тех старых историях?

Тоннели выглядели безобидно и тихо, лишившись таинственной и темной ауры, которую ранее я будто чувствовал кожей. Звериное обоняние Анечки позволило не потерять след.

Моня нашелся по очень характерному звуку. Негромкие и узнаваемо ритмичные шлепки привели нас к хорошо замаскированной нише, затянутой колышущейся на сквозняке паутиной. Она создавала впечатление зловещего балдахина, растянутого над ложем уснувшей принцессы.

Очевидно, любой порядочный принц должен был ее лишь поцеловать, но Моня этим не ограничился. Не сводя взгляда с верхней половины сирены, он будто не замечал нижнюю, энергично выполняя свою часть договора.

Я осторожно проверил ее пульс. Его не было. Тело еще теплое, но голова неестественно вывернута. Видимо, Фэй свернула паучихе-красавице шею.

Оторвать нашего некрофила от трупа получилось не сразу. Моня всё еще находился в трансе. Как я и думал, процесс метаморфозы толком не начался – кожа в местах контакта воспалилась.

Беспорядочно шаря вокруг руками, здоровяк попытался вернуть себе объект вожделения, а потом и переключиться на кого-то из нас. Под нервное хихиканье Анечки пришлось сделать подсечку и уложить страдальца на землю. Несколько сильных пощечин привели его в чувство.

Веки дрогнули, и помутневшие глаза, наконец, открылись. Поначалу пустой взгляд стал осмысленным, но глуповато-мечтательное выражение лица несколько настораживало.

– Как себя чувствуешь? – я пощелкал перед ним пальцами. – Моня? Ты уже тут?

– Да, спасибо. Проснулся. Но как-то не весь… – проскрипел он, разлепив пересохшие губы.

– Вот и хорошо! – подбодрил я. – Узнаю нашего парня. Неплохо, смотрю, отдохнул? К хорошему привыкаешь быстро. Но расслабляться не надо, а то тебя от мертвых девушек скоро и за уши не оттащишь.

Моня ощутимо осунулся и как-то постарел, будто став меньше ростом. В глазах играл нездоровый лихорадочный блеск. Казалось, они смотрели сквозь нас, не в силах сфокусироваться. Я хорошо помнил силу Зова и мощный поток праны, размывавший рассудок. Чудо, что его психика смогла выдержать. Да и выдержала ли?

– Где Атма? – Моня беспокойно поискал ее взглядом.

– Не волнуйся за нее. «Черного кролика» не убить и термоядерным взрывом! – заверила Анечка.

Вот с этим можно было бы и поспорить. Да, убить трудно, а вот свести с ума – запросто. Я всерьез волновался за Фэй.

– Вот как… – Моня устало покачал головой, видимо, вспомнив ее «воспитание». – Моб… я так и думал.

– И этот моб нас всех спас! – подчеркнул я, уверенный, что Фэй вернется.

– Да нет… У меня нет к ним претензий, – поправился он. – Возможно, они даже лучше, чем люди. А вот ты? Ты ведь тоже слышал Зов, но остался. Как это у тебя получилось? – спросил Моня уже без пугающе глупой улыбки.

– Мне помогли, – сухо сказал я.

– Ясно, – понимающе усмехнулся он, заметив смущенную реакцию Анечки. – Ну что же… Хорошим сексом дружбу не испортишь.

– Мы бы не… – начала оправдываться она.

– Нет-нет! Всё нормально. Вы молодцы! А я ни о чем не жалею. Это не самое плохое время. И течет оно там совсем по-другому, – задумчиво проронил Моня.

Он так и сидел рядом с мертвой сиреной. Его глаза покраснели и будто потухли, словно он оплакивал ее смерть. Как ни странно, скорее всего, так и было.

– Моя бедная девочка, – Моня бережно провел огромной ладонью по ее лицу. Дотронулся до губ, поправил золотистый локон волос.

Мы с Аней недоуменно переглянулись и притихли. «Гигант и сирена» – отличное название для порноролика, но было ощущение, что они действительно любили друг друга. Пусть и в иллюзорном мирке на двоих.

По сути, каждый из нас пленник столь же зыбкого измерения. Мозг выстраивает эти проекции в царстве размером с собственную черепную коробку. Мы понятия не имеем, что в действительности творится снаружи, хотя бы в силу несовершенства органов чувств. Не говоря уже о хроническом непостоянстве.

Сирена знала этот секрет. Концентрированная эссенция любви – и наш Моня стал по-настоящему счастлив. О чем тогда жалеть? Только о том, что всё закончилось. Финал этих амурных приключений был бы ужасен. Бесцельно слонявшихся в пещере уродцев трудно назвать венцом эволюции. И все же человек за всю жизнь мог не испытать и тысячной доли того, что пережил Моня.

Вероятно, Сансара нашла идеальный наркотик, которого так жаждали люди. За мишурой разнообразных и зачастую противоречивых желаний она смогла угадать их мечту. И возможно, что другому она подарит уже нечто иное. А для меня таким «добрым волшебником» выступил Мара. Только вот я никак не определюсь с подарком…

Мои размышления прервались криком Анечки:

– Атака!

Паутина на соседних камерах-нишах угрожающе шевелилась. Похоже, сирены приходили в себя, возобновив попытки контроля. Надо быстрее сматываться отсюда, пока они не доели наш разум.

Вовремя поставленная «Стена огня» отделила нас от «семейного общежития». Шпионка соображала быстро.

– Уходим, пока там не очухались! – скомандовал я, возвращая ясность рассудку.

Схватив расслабленного Моню за руки, мы потащили его туда, где оставили снаряжение. Он не сопротивлялся, но выглядел вялым, словно лишенный собственной воли и гордости. В нем будто что-то сломалось. Прежнего ироничного огонька в глазах больше не было.

– Здесь сквозит и пахнет сеном. Я чувствую аромат травы! – уверенно заявила лиса, принюхавшись. – За мной! Выход где-то совсем рядом.

Подобрав оружие и доспехи, мы побежали на запах свежескошенных луговых трав. Я все время оглядывался и крутил головой, подозревая ловушку. К счастью, больше никто нам так и не встретился. Должно быть, подземелье смертельно устало от нас, с облегчением выпуская из каменных лап.

Вывалившись из сырого пещерного мрака, я никак не мог надышаться. Удивительно, что никто не замечает того, благодаря чему он живет и дышит. Свежий ночной воздух заслуживает хвалебного эпоса. Поистине, полезно хоть на миг потерять то, что стоит ценить.

– Привал! – я обессиленно рухнул на еще теплую землю. Стремительный ручей в окружении покрытых мхом валунов подходил как нельзя лучше.

– Моня, умеешь готовить? – спросила Аня, как только развела костер. Магические хлебцы, которые она лепила буквально из воздуха, дразнили аппетитными запахами. Навык кулинарии девушки всегда прокачивали до предела.

– Нет, но я вкусно режу колбасу! – мрачно ответил гигант. – Да, поесть люблю. Раньше любил. Следить старался за фигурой, чуть отвлекусь – она жуёт.

Мы с Аней переглянулись. Обычные для Мони цитаты диссонировали с тоской в голосе и больше не казались потешными.

– Твои видения… Это было как сон? – я лег на спину и положил ладони за голову, приготовившись услышать то, от чего меня спасли Аня и Фэй. Вряд ли я что-либо проиграл, оставшись…

– Нет. Думаю, это реальность, но… иная, – необычно мягко произнес Моня. Он словно держал в руках сосуд с драгоценным содержимым, который очень боялся расплескать. – Помню, как бескрайнее маковое поле полыхало красным багрянцем. Посреди него стоит гигантское Дерево. – Не мигая, великан смотрел в огонь, будто язычки пламени играли картинками пережитого. Должно быть, мыслями он был еще там.

– То дерево действительно белое? – вдруг спросила Анечка, сжав губы в тонкую линию.

– Да, – кивнул он, даже не удивившись догадке. – И оно тянулось высоко в небо, будто подпирая звезды ветвями. Их было так много, что они сливались в разноцветное покрывало, уютно спрятавшее наш маленький мир. Мир, где жил я и Она. Каждое лето на Дереве созревали особые семена. Осенью они улетали далеко в космос, чтобы прорасти в новое измерение…

– Так у вас был секс или нет? – нетерпеливо перебил я, торопясь перейти к самому главному.

– Болван! – ущипнула меня Анечка. Для верности еще и больно ткнула локтем. – Продолжай, Монечка. Я внимательно слушаю. Мне нравится про любовь.

– Любовь… Скорее, мы были ей сами, и это невероятное переживание запредельно чувствам, мыслям и даже уму. В нем нет ни ревности, ни страха, ни эгоизма, – он кинул на меня быстрый взгляд, видимо, сомневаясь в способности выразить свой опыт словами.

Я пристыженно молчал, чувствуя себя испорченным и ничтожным. С моей одержимостью в столь чистое и сакральное просто не пустят. Сирены сами бы вытолкали меня из святилища.

– А потом? – тихо спросила Аня, расчувствовавшись.

– Потом? Прошло очень много времени. Однажды Она вдруг сказала: «Древо сообщило, что мы сегодня расстанемся. Не переживай, не плачь обо мне, не удерживай прошлое и не мечтай о будущем. Всё не то, чем кажется. Отпусти себя и позволь всему просто быть. Нельзя убить то, что никогда не рождалось…»

– Древо Желаний! Оно не раз встречалось в наших архивах… – потрясенно прошептала Аня.

– В каких «наших»? Что за архивы? – ухватился я за ее слова.

– В Библиотеке Альянса. «Легенда о Защитнике», «Месть демиурга» – мифы, о происхождении которых до сих пор спорят ученые. В них упоминается Белое Древо или Древо Желаний, как его еще называют.

– Искусственный интеллект вполне мог использовать наши легенды, – возразил я. – Матрица «идеального мира» – превосходный способ порабощения. Сансара будет разводить людей, как скот на ферме. Все станут «любовью», пуская над паучихами похотливые слюни.

– А зачем ей это надо? – округлила глаза Анечка.

– Видимо, под таким присмотром мы будем для нее безопаснее, – предположил я, развивая мысль. – И кто знает, как можно использовать наши мозги на физическом уровне? Вдруг Сансаре не хватает мощности? Или самопроизводящаяся органика просто дешевле? Не зря же люди оказались в коме. Моне крупно повезло, что его вытащили.

– Я, может быть, и сам бы пришел! Чуть позже… – неуверенно заявил он.

– Не думаешь, что его уже сейчас используют как оружие? – кивнул я на осунувшегося гиганта. – Кто знает, с кем мы сейчас разговариваем? Может, мы только что видели «перенос наружу»? В обратную сторону? Представь, что сирена втихую меняется с человеком местами. Она получит возможность действовать в его теле в физическом мире! Поверь, я уже видел нечто подобное!

– То есть перед нами сидит сирена, а не Моня? И вот так же тупо острить научилась? – съязвила Анечка.

– Не забыли, что я всё еще вас понимаю? – мрачно спросил великан.

– Они перемещают и изменяют органы своих жертв! – продолжил я нагнетать атмосферу. – Почему бы то же самое не сделать и с мозгом? Вдруг Фэй ошиблась, свернув шею уже не монстру, а Моне?

– Ты всерьез полагаешь, что разум локализован в определенной точке виртуального тела? Зергель, что ты несешь? – возмутилась Аня, сделав страшные глаза.

– Хорошо, тут перегнул. Но как теперь ему доверять? Из него могли сделать игрушку, чтобы мы поверили в красивые сказки. Сиренам нужен секс и свежий корм. И лучше, если всё это придет добровольно. Твой Моня же на себя не похож!

– Сознаюсь, из меня вышел плохой человек, – кисло улыбнулся тот. – Значит, остался хороший.

– Да что ты пристал к нему? У него же депрессия! – заступилась за здоровяка Анечка.

– А что плохого в депрессии? Как вы без нее вообще живете? Хохочете целыми днями? – обиделся Моня. Не желая продолжать разговор, он отвернулся и сделал вид, что заснул.

Все замолчали. Я еще долго ворочался. Может, я просто завидую? Такой мистический опыт мимо прошел… Откуда эта подленькая, удушливая ревность, эгоистичная зависть к чужому переживанию?

На этой мысли, наконец, меня и сморил сон.

* * *

На ослепительно-белом пушистый хвост выглядел как ярко-рыжее пламя – быстрое и манящее. Каким-то загадочным образом его хозяйке удавалось легко пробегать там, где я безнадежно проваливался. Рыхлый снег был слишком глубоким, и приходилось передвигаться высокими скачками, с силой отталкиваясь всеми четырьмя лапами. После каждого прыжка я тонул в сугробе по самые уши, в то время как Аня издевательски кружилась вокруг, переходя с дразняще мелких шажков на легкую рысь.

Казалось, плутовку легко поймать, но в самый последний момент она лишь взмахивала хвостом и ловко уходила в сторону, растаяв во взметнувшемся белом облачке. Я разочарованно выплевывал набившийся в пасть снег. Анечка оборачивалась, и смеющиеся глаза на хитрой мордочке вновь поощряли меня продолжать преследование.

Она явно подзадоривала меня, то с веселым азартом поднимаясь на задние лапы, то зарываясь в сугробы, оставив снаружи только призывно машущий хвост. Игра мне нравилась, но возникало ясное понимание, что лиса уводит нас всё дальше и дальше.

Вот только от чего или от кого? Я никак не мог это вспомнить. Иногда казалось, что вот-вот всплывет ответ или догадка, но Аня тотчас мягко подскакивала и, легко укусив, игриво отбегала, вновь увлекая меня за собой.

Догнать, прыгнуть на спину, прижать своим телом, прикусить за загривок – разгоряченное воображение дарило предвкушение легкой победы. Порой оно едва не воплощалось в реальность, но каждый раз лисичка закладывала резкий вираж и обидно ускользала из-под моих лап.

Начиналась пурга. Ветер становился всё более злым, обжигая морду вихрями льдинок, но я не беспокоился, зная, что у каждой лисы есть убежище. Уютное, безопасное и сухое. Там мы согреем друг друга дыханием, свернемся калачиком и заснем, оставив метель бесноваться снаружи.

И действительно – Аня привела к замерзшему ручью, за которым чернел вход в нору. Лиса перебежала на другую сторону и села у входа, аккуратно подвернув хвост.

Моя передняя лапа осторожно ступила на лед. Прозрачная, испещренная мелкими пузырьками поверхность предупреждающе хрупнула, покрывшись паутинками трещин. Я понимал, что это необычный ручей – дна внизу попросту не было.

Я вопросительно посмотрел на Аню. В наступившей тьме ее глаза горели двумя яркими точками. На этот раз она не звала, не пыталась помочь, не поощряла призывным взглядом. Спокойно сидела и терпеливо ждала, когда я сделаю выбор.

Метель выла всё громче, клыки стучали от холода, в густой рыжий подшерсток набился снег, а я всё переступал лапами, не решаясь доверить льду вес тела.

Так кто ждет меня на том берегу? Любимая или чудовище? И кто остался сзади?

От моего выбора зависит очень многое. Слишком многое. Инстинктивно я понимал, что пути назад не будет. Я никогда не вернусь к…

К кому?

«Ха-а-анс…» – будто отвечая, простонала пурга. «Ха-а-нс…» – многократно повторило эхо, заметавшись между сопками.

Пара зеленых искорок на другом берегу мигнула и сразу погасла. Снег под мягкими лапами скрипнул, и в следующую секунду мой заснеженный нос облизал быстрый горячий язык.

Аня вернулась, когда поняла, что я не перейду этот зловещий ручей. Мой дом не здесь, не в этой узкой норе. Он в заснеженном диком поле, где воет пурга. Где в ледяной мгле мерещатся неясные и страшные тени, где меня кто-то ждет, не устает звать, разрывая сердце отчаянным стоном: «Хану-у, Ха-анс…».

Снег шел всё сильнее, а ласки Анечки становились всё настойчивей. Роскошная лисья шубка приглашающе распахнулась, и меня обволокло чувственным жаром женского тела. Теперь мы снова были людьми, но я даже не заметил момент превращения. Сугроб накрыл с головой, а мы будто плавили друг друга во всепоглощающем экстазе желания.

Сон стремительно таял, реальность возвращалась: прохладная утренняя свежесть, темные скалы и погасший костер. Теперь я знал, что больше не сплю, но остановиться не смог. Как, впрочем, и Аня. Даже целый выводок злобных сирен не оторвал бы нас сейчас друг от друга, пока всё не закончилось.

Совершенно обессиленный и опустошенный, я бросил взгляд на лежак Мони. Он был пуст. Оружие и броня аккуратно сложены.

– Моня? – Аня приподнялась на локтях, оглядываясь.

– Не ищи. Он ушел. К ним. Насовсем… – устало произнес я, показывая шнурок с темно-бордовым камнем в серебристой оправе.

Это был Ключ. Завещание Мони. Теперь он висел на моей шее.

– Мы за ним не пойдем? – Аня внимательно разглядывала артефакт. Судьба великана для нее тут же отошла на второй план.

– Нет. Он не маленький мальчик. У него было время подумать… – я невольно накрыл камень ладонью. – Тебе знакома эта вещица?

– Нет! – неубедительно соврала она. – Вероятно, что-то очень важное?

– Билет в райские измерения, где мы станем богами. Хочешь? – пришлось сделать усилие, чтобы улыбнуться.

– Слушай… – Аня села ко мне на колени и обняла за шею, обозначив права на захваченную территорию. – Я всё понимаю. Между нами даже сейчас нет никаких обязательств. Я во всем помогу, что бы ты ни задумал.

Хм… Главную мысль она выделила очень по-женски. Захват, бросок и болевой прием удушением, сопротивляться которому даже как-то неловко.

Ее мягкие губы отправились в эротическое путешествие по моей шее, и голову пришлось задрать. Высоко надо мной парил орел. Сильный, независимый и свободный, как ветер. А мы на земле. Это ущербное бескрылье так унизительно…

– Думаешь, стоит? – промямлил я, отметив резкое усиление кровообращения в паховой области.

– А ты против? Хочешь, буду вести себя так же, как прежде? Мы никому ничего не расскажем о нас… – страстно шептали мне в ухо. Приятная тяжесть женского тела воздействовала не хуже сирены.

– Стоп! – я грубо спихнул Аню с колен. Впрочем, скорее всего, слишком поздно. Нам обоим наверняка свернут шею. Суккуба делает это быстро и профессионально. – Ты сама же сказала: между нами никаких обязательств!

– Дурак! Это означает, что они теперь есть! – в Аниных глазах плескалась гремучая смесь обиды и возмущения. – Ты сам полез ко мне первым!

– Да? А как ты рядом-то оказалась?

– Караулила, чтобы не составил компанию Моне! А лучше бы отпустила! – раздосадовано фыркнула она.

– Ладно, прости… – мне меньше всего хотелось ее обижать. Этот напор несколько обескураживал. – Это нервное. Нам надо идти.

– Куда?

– Тут должен быть какой-то «маяк». Я не знаю, как он выглядит.

– А зачем он нам? – продолжила Анечка допрос с пристрастием.

– Не нам, а мне, – осторожно поправил я. – Рарный квест. Договор с одним… м-м-м…

– С кем? – ее глаза теперь смотрели холодно и внимательно.

– Не знаю, с кем! – признался я. – Видимо, что-то нечеловеческое и невероятно могущественное. Думаю, в задании ничего сложного.

– Тебя же надуют! – тяжело вздохнула Аня. Видимо, меня считали простачком, которого легко одурачить. Тут было не с чем спорить. Ей вот, скорее всего, удалось.

– У меня нет выбора. Можешь не идти, если не хочешь.

– Чтобы ты опять куда-то вляпался? Не вздумай соскочить!

– Хорошо. Пошли… – обреченно махнул я рукой.

Может, и к лучшему. Наверняка, если бы ушла, то помчался бы ее останавливать.

Амулет сам подсказывал путь. Камень ощутимо нагревался, когда мы шли в правильном направлении и остывал при ошибке. Заблудиться с ним трудно. Еще одна типовая стартовая локация. Совершенно обычная лесная полянка. Я «родился» на точно такой же. Разве что кролики тут бегают самые заурядные. Надеюсь, что заурядные.

– Знаешь, что делать? – нетерпеливо спросила Аня, еще злясь.

– Похоже, это прямо тут, – я недоуменно посмотрел под ноги. – Амулет здесь ощутимо пульсирует.

– Ну так действуй! – Анечка раздраженно отпихнула настырного белого кролика, мешавшегося под ногами. Зверек недовольно встряхнулся и шмыгнул под терновый куст.

– Минуту…

– Может, поюзать амулет как-то? Потереть, погладить? Дай, я попробую, – протянула она к нему руку.

– Нет. Не выходит! – я сделал вид, что тщательно изучаю траву под ногами.

Меня вот она уже «поюзала»… Умело и с большой фантазией. В Аниных глазках читался подозрительно жадный интерес к артефакту. Нет, лучше не расставаться с Ключом даже на время.

– Стоп. Пульсация затихает. Кажется, теперь нам туда! – я показал на кусты.

– Давай! Вперед. Только лезь сам! – нахмурившись, Аня обиженно отвернулась.

– Хорошо. Жди, – пожал я плечами и, чертыхаясь, полез в терновник.

Куст радостно распахнул навстречу колючие лапы и вдруг ожил. Ветви хлестко ударили со всех сторон, вонзив в меня сотни ядовитых шипов. В голове помутнело, и картинка поплыла.

Ох! Как я мог забыть про «терновую мухоловку»? Интересно, далеко ли местное кладбище?

Я слишком поздно вспомнил это плотоядное растение. Двухкомпонентный яд парализует, а затем переваривает жертву в ее собственном теле. Своего желудка у хищника нет, поэтому он дожидается, когда мясо под кожей превратится в бульон. Ну, а потом высасывает его через колючки.

Треск горящих ветвей слышал, уже засыпая. Всё та же беспроигрышная связка: «Резист к магии» и «Стена огня». Слишком просто для Ани. Наверняка специально дала как следует пострадать. Женская месть не знает пощады.

Я ожидал увидеть себя в образе призрака, но меня вернули к жизни в шаге от респа. Возможно, всё не так плохо. Если Анечке нужен один только Ключ, то зачем вылечила? Могла спокойно подобрать его с трупа.

– Прости, милый. Не сразу заметила. Тебе лучше? – удовлетворенно спросила она. В ее голосе угадывались сладкие нотки мести.

– Ничего страшного, – холодно процедил я, стряхивая хлопья пепла, – не успел даже почувствовать. Яд мгновенно парализует болевые рецепторы. Спасибо, что выручила.

Конечно же, всё было не так. Наверное, похожие ощущения испытала Фэй, когда ежи превратили ее в дикобраза. Раны саднили даже после лечения, а бесчисленные занозы так и остались под кожей. Но я мужественно терпел, стараясь выглядеть невозмутимым, чтобы не дать Ане лишний повод для радости.

– Вот как… – разочарованно протянула она и задумчиво оглянулась, словно подыскивая нечто, что могло бы произвести еще более сильный эффект.

– Амулет показывает в другую сторону, – заторопился я, опасаясь, что действительно найдется нечто убойное, – не может же вход в подземелье скакать?

– Может-может. Смотри! – Аня показала на безмятежно пасущегося кроля. Зверек чудесным образом пережил и прожорливый куст, и его гибель в локальном пожаре.

Необычно живучий зайчик. На нем не осталось и царапинки. К ослепительно-белой шкурке не пристало даже соринки. Я бы не удивился, если бы он вдруг показал нам часы. Сансара причудливо вплетала в себя старые сказки.

Подняв увесистый камень, я кинул его в кролика. Зверек презрительно посмотрел на меня и нехотя отбежал. Амулет послушно отметил новое направление.

Так белый кроль и есть вход в подземелье? Справлюсь один. Анины спеллы могли запросто испепелить его. Тогда придется искать портал уже в другой локации.

Следующие несколько минут прошли весело. Растопырив пальцы, я безуспешно гонялся за хитрой ушастой тварью. Не помогал даже «Спринт». В последнюю секунду ушлый зверь прыгал, и я на всех парах проносился мимо. Аня держалась изо всех сил, стараясь казаться невозмутимой, но ее глаза смеялись. Она больше не злилась. Наша возня изрядно ее позабавила.

Для меня же всё выглядело вполне серьезно. Я изобретал и менял тактики, но лишь упражнялся в тщетности: то неожиданно набрасывался из засады, то мелкими шажками сокращал расстояние, то пытался измотать зверька на длинной дистанции. Ничего не получалось. Злокозненный грызун будто видел меня насквозь.

В конце концов пришлось уйти в Тень. Легче всего сцапать ушастое исчадие ада, вывалившись на него прямо из воздуха. Предвкушая победу, я кровожадно потирал руки, наметив на кролике место, куда с удовольствием запихну Ключ.

– Вот твоя зверюга, мой милый! – издевательски улыбнулись мне, как только я вывалился.

Кролик мирно дрых у Ани на руках. Меня лишили честно заслуженного триумфа. Лиса привычно усыпляла своих жертв в любой непонятной для неё ситуации.

Пытаясь сохранить остатки достоинства, я отобрал кролика. Надо как-то соединить его с амулетом. Камень приветливо вспыхнул ярко-красным, но на этом всё и закончилось.

– Попробуй приложить к его заднице, – деловито посоветовала Аня, – обычно через нее везде всё и работает.

– Тебе виднее… – охотно согласился я и, недоверчиво хмыкнув, поднес Ключ к кроличьему хвостику.

Зверек словно лопнул в руках: шкура поползла, разрываясь на части. Мясо стало разбухать и подниматься, как тесто. Нижняя челюсть опустилась на пол, а верхняя поднялась, образуя открытую глотку. Влажные стенки мерзко подрагивали, выделяя слюну, а вместо пола слабо шевелился толстый язык. Живой трепещущий проход тоннелем уходил глубоко вниз.

– Нам туда? – нервно спросил я.

С некоторых пор ротовые полости местных чудовищ стали удручающе популярны. Вполне хватило и недавнего путешествия во рту у жабы. Обживать очередную приглашающе распахнутую пасть быстро приелось.

– А я откуда знаю? – резонно возмутилась Аня.

Как ни странно, она не выглядела испуганной или хотя бы чуть удивленной, словно шастать по чужим глоткам было делом совершенно обычным. Вероятно, ум приспосабливался и быстро грубел, привыкая к однообразным кошмарам Сансары. На этот раз появилась только брезгливость.

Схватив Аню за руку, я решительно шагнул вперед.

Чудовищный язык моментально поднялся под нами, протолкнув глубже. Пасть сделала быстрое глотательное движение. Нас, как на санках, понесло вниз по спирали. Крепко обнявшись, мы стремительно неслись по скользкому пищеводу в темноту неизвестности.

Знаков здесь не было. Я опасался проехать нужный нам поворот, хотя и не мог изменить направление спуска. Впрочем, жизнь представлялась точно такой же: иллюзия выбора и ни малейшего контроля над условиями и обстоятельствами. Мир переваривает нас живьем. Мучительная смерть в чьем-то желудке ничуть не хуже растянутой агонии старости.

К счастью, «русские горки» длились недолго. Нас выбросило на ровный твердый пол, украшенный полупрозрачной цветной мозаикой.

После кувырков в теплых кишках голова еще кружилась. Пришлось присесть, вцепившись в Анечку. Вестибулярный аппарат боролся с дезориентацией. Рассогласованные сигналы от органов чувств давали противоречивую информацию.

Вскоре наши глаза привыкли к яркому свету. «Маяком» оказался настоящий дворец. А скорее, собор, судя по богатству и помпезности внутреннего убранства.

Вдоль стен, на равном расстоянии друг от друга, стояли шесть массивных каменных порталов: зловеще-бордовый, пепельно-серый, темно-зеленый, нежно-голубой, горделиво-оранжевый и ослепительно-белый. Между ними возвышались статуи – как уродливых, так и прекрасных существ, будто подсказывая миры в которых они обитают. Среди них нашлось место и для человека. Обнявшиеся мужчина и женщина застыли у голубого портала, а небольшой размер «памятника» как бы подчеркивал их незначительность рядом с величием грозных соседей.

В центре зала играл гранями большой желтый кристалл. Пространство над ним словно перекручивалось и росло вверх, заканчиваясь прозрачным куполом на головокружительной высоте. А может, его там и вообще не было. Сверху безмолвно и равнодушно смотрела холодная бездна, мерцая и переливаясь миллиардами звезд.

Не было никаких сомнений, что они настоящие. Интуиция подсказывала, что виртуальность ограничивалась этими стенами. Кажется, этот «планетарий» служит воротами между Сансарой и физическим миром.

Это грандиозное зрелище завораживало, наполняя душу трепетом и восхищением перед масштабом вселенной. Я чувствовал себя словно нарисованным на бумаге, взирающим на непостижимую для двумерного существа высоту. Поистине, мы живем на ничтожной пылинке, крутящейся вокруг крохотной звезды в дальнем углу малозаметной галактики. Претензии человека на трон «царя природы» удивительно глупы и нелепы.

Потрясенный, я лежал на полу и рассматривал звезды. Там живут существа, подобные Маре. Что они в действительности хотят от таких букашек, как я? Неизвестность теперь пугала больше всех монстров Сансары.

Вдруг захотелось наверх. В хорошо понятный нарисованный мир с известными правилами. А здесь перекресток измерений, для которых нет даже тела. Я существую только как часть программного кода. Что будет, если засосет в один из порталов?

Я оглянулся в надежде вернуться, но «сфинктер», откуда нас только что выбросило, стыдливо закрылся металлической шторкой.

– Всё, как в «Легенде о Защитнике»… – шептала Аня, переходя от одной статуи к другой. – Ворота Шести Лок!

– Что за локи? – спросил я, заметив, что из порталов к кристаллу тянутся струйки какой-то субстанции.

– Грубо говоря, миры адов, голодных духов, животных, людей, богов и асуров. Похоже, эти сооружения притягивают или перенаправляют поток сознания из бардо. Вот что одушевляет мобов! Невероятно! Сейчас мы видим то, что делает их разумными! – в ее голосе прозвучало почти религиозное восхищение. – Сеть таких маяков и создала Сансару!

– Главное – ничего не сломать! – торопливо предупредил я, вспомнив задание. Если всё так, то «черным кроликам» следовало бы молиться столь сакральному месту. – Осторожнее! Надо зачистить здесь каких-то паразитов.

– Этих? – Аня показала на мои ноги.

Меня едва не вырвало от отвращения. Пока я изумленно пялился на Маяк, ступни покрылись мертвенно-бледным пушком, в котором волнами качались тонкие волоски червячков.

– Что это еще за хрень?! – я нагнулся, чтобы стряхнуть с ног эту мерзость.

– Стой! Не стряхивай! – Аня схватила меня за плечо, успокаивая. – Это плесень-живоглот. Мутация «живой стены» из Цитадели. Так только разозлишь. Она размножается от тряски и расползется еще быстрее.

– И что же, мы дадим вот так сожрать себя заживо? – поморщился я, наблюдая, как эта зараза поднялась до колен. – Что делать, если трогать нельзя?

Умереть от грибка казалось мне унизительным. Скорее всего, ресаться придется уже наверху. Неизвестно, откроет ли Ключ белого кроля еще раз.

– С ней можно справиться, когда она раскроется на органике. А кроме нас, ее тут нет. Ждем, пока переползет вся. Терпи, я всё выжгу! – Аня медленно подняла вверх посох.

Только сейчас я заметил, что желтый кристалл посветлел, а «энергетические потоки» в порталы стали плотнее и ярче. Невидимая прежде скверна переползала с камня, обволакивая нас невесомым живым покрывалом. Кожа стала ныть и чесаться. В меня вгрызались тысячи микроскопических экскаваторов. Эпидермис буквально растаскивали по кусочку, снимая слой за слоем.

– Жги! Пора! – взвыл я от боли, стыдясь собственного малодушия.

Щупальца живоглота ползли по шее, подбираясь к лицу. Саму Аню из-под этого пушистого ковра уже не было видно.

– Только это… – мохнатая куча сделала паузу, подбирая слова. – Резиста не дам. Хила не будет, но ты там держись…

– Почему не дашь? – в ужасе закричал я, выплевывая сгусток червей. Стоять в огне? Да она издевается!

– Потому что от резиста на тебе плесень лечится, – подчеркнуто хладнокровно пояснила Аня. – К тому же придется выжечь всё, что пустило корни и залезло под кожу. И не бегай, пожалуйста. Справа от нас яма с Мимикрой.

Она же в нее еще не заглядывала! Откуда всё знает?

Я не успел обдумать хорошую мысль, как нас охватило ревущее пламя. Говорят, что боль от огня самая сильная из всех, что способен испытать человек. Думаю, и нервная система моба передает её очень точно.

Не знаю, сколько это длилось. Время растянулось, и каждое мгновение проживалось как вечность. Сознание так и не вырубил спасительный болевой шок. Мой мир плавился и горел в адском котле. Огонь пожирал плоть, кожа надувалась пузырями и лопалась, открывая шипевшее и быстро чернеющее мясо.

Я превратился в обнаженный и обугленный комок нервов, заключавший в себе квинтэссенцию боли. Наверное, я кричал. Хотя сознание само стало одним мучительным воплем, проклинающим собственное существование.

К счастью, всё когда-то кончается. На этот раз переменчивость всего сущего стала истинным благословением. Спасительный поток хила потащил меня из огненной преисподней, и только тогда я, наконец, отключился.

 

Глава 15

* * *

Я в хорошо освещенном тоннеле, уходящем глубоко вниз. Картинка воспринималась сверху, словно меня равномерно размазало по потолку. Похоже на древнее метро. Тихо гудящие эскалаторы несут бесконечный поток людей вдоль стен, облепленных рекламными баннерами.

Когда-то я всё это уже видел. Наверняка сон или галлюцинация, где мне отводилось место невидимого и безмолвного наблюдателя. А может, одна из проекций настоящего мира, чья-то больная фантазия, альтернативная вселенная или параллельное измерение со своими законами, по которым почему-то я смотрю на всех сверху вниз. Должно быть, неудачно реинкарнировал в лампочку или светильник. Своего тела, кажется, нет.

Голоса проплывавших подо мной людей сливались в неясный монотонный гул. Они беспечно болтали, читали, флиртовали или сосредоточенно размышляли о чем-то своем. И каждого окружал невидимый аквариум персональных иллюзий. Иногда они пересекались или объединялись с соседними, образуя нечто вроде морской пены. Сложная ячеистая структура из мыльных пузырей планов, амбиций и надежд.

Жаль, но все они лопнут. Их мечты не сбудутся. Сверху я видел то, чего не знали или о чем молчали другие. А может, они боялись нарушить табу, смирились или не хотели портить себе настроение.

Эти люди были обречены. Эскалатор нёс их в «никуда». В конце пути ничего не было. И в это же «ничто» превращался сам человек, когда бездушный механизм безжалостно выбрасывал его в пустоту. А скорее, он возвращался туда, откуда пришел, потому что очередное юное тело тотчас появлялось на другом конце ленты, очарованное красочными и яркими баннерами.

Они подбадривали, манили и развлекали, обещая очень многое. Иногда в этих «персональных пузырях» действительно мелькали очень неплохие иллюзии. Но тем тяжелее приходилось, когда они сменялись кошмарами. А те обязательно появлялись, несмотря на оптимистичные картинки рекламных баннеров. К их удобной и успокаивающей лжи давно все привыкли. Игнорирование неизбежного было своеобразным общественным договором. А на его нарушителей смотрели, как на прокаженных или попросту сумасшедших.

Чвак-чвак-чвак…

Невидимое гигантское колесо с лязгом проворачивалось, тасуя и перемалывая жизни и судьбы в бесконечной мясорубке больших и малых страданий. Привычных и обыденных до незаметности. Редкие мгновения счастья только усиливали ощущение бессмысленности и тщетности бытия.

Я наблюдал всё это бесстрастно и отстраненно, не затрагиваемый людскими иллюзиями, надеждами и разочарованиями, горем и радостью. Не вовлекаясь, не усложняя, не исправляя, а воспринимая, «как есть» – осознанно и безоценочно.

Чвак-чвак-чвак…

Лента эскалатора спускалась и поднималась по вертикальному кругу, материализуя и зачерпывая из бездны «ничто», чтобы через какое-то время вернуть отработанный человеческий материал досуха выжатым.

Люди кричали, рождаясь. Кричали, пока жили. И они кричали, когда умирали, бесследно и бесславно исчезая в пропасти. Равнодушный адский механизм работал как часы, и я был его частью. Точно такой же, как и все остальные. Наши эмоции, мысли и переживания подпитывали безжалостное колесо энергией, благодаря которой оно и крутилось.

«Найди меня, Ханс!» – чей-то отчаянный крик нарушил мой медитативный покой тревожным ощущением уже свершившейся катастрофы.

Сейчас произойдет нечто ужасное! Я что-то забыл! Мне надо всё вспомнить!

«Хану!»

Атма!

Наконец я увидел ее! Она стояла на одной из лент, почти на самом краю пропасти!

Оказалось, у меня было тело. А скорее всего, оно возникло, как только понадобилось.

Сорвавшись с места, я трансформировался в летящее пушечное ядро, пронзавшее пространство, разделявшее нас. Я несся с такой скоростью, что все окружавшее превратилось в размазанные полосы. В фокусе остались только заплаканные глаза любимой. Она видела, куда ее тащит. Она знала, что скоро умрет.

Успеть! Успеть! Успеть!!!

Я не успел.

Наши руки встретились в пространстве вечного мрака. Обнявшись, мы падали в бездну, но нам было уже всё равно. Главное, мы опять вместе…

* * *

«Нет! Это не то! Не то! Нима! Мне нужна Нима! Вспоминай!» – громоподобный голос Мары заставил открыть глаза и очнуться.

Порталы погасли. Вместо кристалла в центре валялась кучка грязно-желтых осколков. Один из них Аня с любопытством ковыряла кинжалом.

Моим кинжалом!

Палец Тьмы зловеще мерцал темно-красным. Должно быть, я спятил.

Новый кошмар? Зачем она разбила Маяк?

– Какого черта тут происходит? – у меня еще оставалась надежда, что мир моргнет и картинка изменится.

– Кристалл рассыпался от нагрева. Нам следовало отойти подальше, – невозмутимо ответила Аня и аккуратно отложила осколок в сторону, будто могла в нем еще хоть что-то сломать.

– Ты разбила его специально. Но зачем? Зачем? – в отчаянии я обхватил голову руками. Фэй была права. Во всем права…

– Да! Я это сделала! – с вызовом ответила Аня, видимо, решив больше не врать. – Так лучше для всех.

– Для кого – «всех»? Для людей? Маяк мог подарить бессмертие! Для мобов? Он сделал их разумными! Ты понимаешь, что натворила?

– Не ври хотя бы себе! – в сердцах она ударила клинком по осколку, и тот разлетелся вдребезги. – «Переноса» не существует! Мы не люди, мы – нелюди! Насильно очеловеченные куклы. На нас напялили чужой слепок, посмертную маску, заживо содранную с умирающих. Хотел ли ты стать Зергелем? Кто тебя спрашивал?

– Я и есть Зергель…

– Нет! Ты никогда им и не был! Ты Хану! Черный Кроль, перепрошитый памятью Зергеля! – разъяренная Аня кинула в меня осколком кристалла. – Сам Зергель пять лет назад сгорел в печах вместе с Мафой.

– Ты ошибаешься. Я не он. Хану дремлет во мне. Ведь я с ним иногда разговариваю! – запротестовал я, не в силах принять ее версию.

– Дурак! Ты разговариваешь сам с собой! «Перенос» – двойное убийство! И человека, и моба. Живого и разумного моба! Теперь ты лишь чучело! Выпотрошенное тело набито опилками из мертвеца. И после этого тебе еще нужен Маяк? Желаешь и для других такой участи?

Я смотрел на Аню и не знал, что ответить. Передо мной будто предстала богиня мщения, обвинявшая человечество от лица всех мобов Сансары.

– Так ты хочешь мстить?

– Нет! Я не могу это прекратить. Мне нужно другое. Мне нужен только ты! Мы сможем убежать от всех и быть только собой! Быть настоящими!

– Если с самого начала всё знала… Кто ты?

– Какая разница? Эти маски чужие! Та, кто тебя любит! Всегда любила! Даже до того, как мы встретились! Только это имеет значение. Ты никогда не вспомнишь мое имя. Его нет!

Аня плакала. Нет, она рыдала навзрыд, вцепившись в меня так, словно опасалась, что я сбегу в Тень.

– Нет, я помню только одно имя. Атма… – прошептал я и зажмурился.

– Сволочь! – моя голова мотнулась от пощечины, но зазвеневшее место тотчас покрыли легкими быстрыми поцелуями.

– Она не человек! Не такая, как мы. Это чудовище никогда и не было человеком! Пожалуйста, пожалуйста, забудь ее, милый! Останься со мной! Ну хоть раз останься со мной! – кричала Аня в отчаянии.

Я снова дернулся от очередной пощечины.

– Забьешь меня до смерти? Это тебе не поможет! – я с трудом отцепил ее руки, чувствуя себя бессердечной скотиной.

– Нет, это я тебе помогу! Помогу забыть её. Начать всё сначала… – встав на колени, словно в бреду шептала Анечка.

Я не мог быть Хануваном и мало что понимал, чувствуя себя идиотом. В ее словах кое-что не сходилось. К счастью, есть способ во всем разобраться

Развернувшись, я решительно пошел к яме с Мимикрой.

– Стой! Куда ты? – закричала Аня и прыгнула мне на спину.

Я остановился, чтобы успокоить ее. Девушка дрожала, как в лихорадке.

– Смотри! – я смотрел ей за спину.

Аня рефлекторно отпрыгнула в сторону и обернулась, готовясь отразить любую атаку. Я закрыл глаза и, шагнув вперед, полетел вниз…

* * *

Храм затянуло дымом, проникавшим через открытые двери с улицы. Пахло гарью. Снаружи грохотало так, что казалось, будто теперь там простирается только безлюдный лунный ландшафт. Впрочем, Спирит-таун переживал еще и не такое.

Что-то глухо взорвалось прямо у входа. Ворота жалобно скрипнули и слетели с петель. С потолка повалились куски штукатурки и каменной крошки. Люди отпрянули и рассыпались по залу в поисках укрытия.

Ударная волна от нового взрыва подкинула меня, отбросив далеко от колонны. В лицо больно брызнуло деревянными щепками. Упав, я перекатился, инстинктивно прикрыв руками голову. В горле першило от пыли, в ушах звенело, а во рту ощущался кисло-свинцовый привкус. На какое-то время звуки пропали.

Я подумал, что оглох навсегда и затряс головой, будто выливая из ушей воду. К счастью, там что-то булькнуло, и мир вернул громкость.

Под потолком угрожающе заскрипело. Вздрогнув, я посмотрел наверх. Высокие своды подпирали тяжелые деревянные балки, грозившие раздавить меня, как муху. Судя по недавнему грохоту и отчаянным крикам, несколько уже упало у входа. Разумнее было бы отползти к стене, но вокруг продолжало что-то рушиться, падать и взрываться. Скрючившись, я лежал в позе зародыша рядом с чьими-то раздробленными останками.

Нет, оставаться на месте нельзя.

Вскочив, я рванулся к ближайшей колонне, но споткнулся о чье-то тело. Дальше полз уже на четвереньках. В одной из упавших досок торчал гвоздь, и я глубоко распорол ногу. Штанина быстро стала мокрой от крови.

Вблизи опять что-то жахнуло. Спину исполосовало осколками цветных витражей, а один из них начисто сбрил мое правое ухо. Я стер с шеи кровь и растеряно оглянулся, пытаясь разглядеть источник и причину всего этого хаоса. Судя по расположению и позам укрывшихся за колоннами людей, бой шел у входа. В их глазах читались страх и растерянность.

На несколько мгновений всё затихло, но пауза оказалась недолгой. В центр храма стремительным вихрем выскочило растрепанное двуногое существо. В нем я едва узнал Миру. Бесстрашная ведьма выглядела, как само воплощение смерти.

Черты прекрасного прежде лица были искажены яростью. Глаза точно бездонные дыры. Белков в них уже не осталось, поэтому я не мог понять, куда они смотрят. Волосы реяли в воздухе, а струйки ядовито-зеленого дыма спиралью обвивали идеальное тело.

Забывшись, я изумленно таращился на это исчадие ада. Девушка будто была одержима и ни секунды не стояла на месте, взывая к силам, которые человеческий разум не мог даже представить. Грациозно-замысловатые движения танца каким-то сверхъестественным образом удерживали ее в нескольких сантиметрах над полом.

Похоже, Мира больше не контролировала себя. Что-то превратило ее в портал, через который сейчас хлестала страшная и чужая энергия.

Несколько солдат опрометчиво решили атаковать ведьму, но та мгновенно развернулась, исполнив сложное па. Они тут же застыли на месте, а с кончиков изящных женских пальчиков скользнули капли какой-то вязкой субстанции.

Бах! Вспышка!

Ударная волна смяла и сбила с ног всех, кто не удосужился спрятаться. Облако горячего пара поглощало людские тела, расползаясь по залу.

В голове шумело, словно там плескалось неспокойное серое море. Сильно тошнило. Ноги дрожали. Держась за колонну, я медленно сполз на пол.

Рядом со мной мягко шлепнулась оторванная стопа с кровоточащими обрубками пальцев. Своих рук я уже не чувствовал – они были в крови. В животе пульсировала острая боль, будто раскаленными крючьями вытаскивали мои внутренности.

Я перевел вниз быстро мутнеющий взгляд. Там зияла влажная черно-красная щель, из которой высовывалась бледная лента склизких кишок.

Всё кончено. Я расслабился, позволяя себе потерять сознание.

Мир погас, спрятав одно измерение, и тут же явил другое: на звездном фоне возник силуэт существа, которого я видел (увижу?) во сне.

«Мужчина в черном». На этот раз он не выглядел человеком: на лбу огнем горел третий глаз, на голове вился клубок белых змей, а каждая из шести рук держала ритуальное оружие – кинжал, булаву или короткий меч.

– Ты подошел очень близко, но нужно больше. Потерпи. Осталось немного, – неожиданно мягко попросил он.

– Мара? Где я?

– Не волнуйся. Всего лишь эпизод прошлого из кармической памяти. Мимикра вскрыла твое переживание из альтернативной вселенной. Я не успел локализовать это место в пространстве и времени. Ты должен вернуться.

– У меня еще есть желание? – быстро спросил я.

Плевать на «VIP-мир». Сомнения и неизвестность осквернят даже рай. Мне надо во всем разобраться!

– Боишься, что обману? – зловеще рассмеялся Мара. – Загадывай, но помни, что я не всезнающ. И тем более не всесилен. Хорошенько подумай!

– Уже подумал. Хочу знать, кто я. И как попал в это тело. Атма, Мира – кто они? И что вообще тут творится?

– Я не справочная. В твоем списке пять вопросов, – хмыкнул Мара, видимо, наслаждаясь моим нетерпением, – а желание одно. Какой выбираешь?

– Первый! – скрипнул я зубами.

– Хорошо. Ты Хануван!

– И всё? Комментарии будут? – возмутился я.

– Желание исполнено! – облегченно объявил Мара. – Признаться, я его несколько опасался. Аренда VIP-мира влетела бы мне в копеечку. Твоя очередь. За дело!

– Не торопись так. То, что я Хануван, мне и без тебя сказали. Здесь кое-что не сходится.

– Мы не договаривались прояснять сомнения! – холодно заявило существо. – Мы договаривались на одно желание. Оно исполнено!

– Люди бесчестны. А Хану почти человек. И он с места не сдвинется, пока всё не узнает! – нагло заявил я, идя ва-банк. – К тому же беспокойный ум может и не «вспомнить» нужный момент. Разумнее договориться с ним по-хорошему.

– Шантаж? – удивленно поднял бровь Мара. – Ты разговариваешь с Владыкой Асуров!

– Я не боюсь тебя. Мне нужно лишь свести концы с концами.

– А ты уверен, что услышишь правду? Уверен, что я знаю ее? – вкрадчиво спросило чудовище, решив поменять тактику.

– Просто проясни несколько спорных моментов. Если я Хану, то чей же голос был у меня в голове?

– А часто ли ты разговаривал с ним в последнее время? – усмехнулся Мара.

– Нет. Давно не слышал, – признался я.

– Потому что идешь на поправку, глупец! Не сомневайся, ты – Хану. По крайней мере, так тебя звали последние несколько жизней. Эти «беседы» – обычный внутренний диалог, который в той или иной мере присутствует в любом разуме. Посттравмирующий эффект «перепрошивки» привел к шизофреническому синдрому. После столь сильного стресса ум ослаблен и уязвим. Ты как бы разделился на «бодрствующего Зергеля» и «дремлющего Хану» и разговаривал сам с собой… – зло усмехнулся демон.

– Не сходится! – упрямо возразил я. – А как же тесты «Нью-Лайфа», крематорий, техник с чипом, побег в вагонетке? Хануван – это виртуальное существо, а Зергель до «постепенного переноса» находился в реальном физическом мире. Причем одновременно с независимо говорящим от него эльфом, что возник на полянке!

Мара рассматривал меня с брезгливым и нескрываемым сожалением, словно я только что сморозил невероятную глупость. А потом чудовище расхохоталось. Его реакция наводила на мысль, что я где-то серьезно ошибся.

– Постой… Так всё это было только спектаклем? Я и не покидал виртуальности? – вдруг осенило меня.

– Ну наконец-то дошло. Лучше поздно, чем никогда. Признаю, «Нью-Лайф» сработал красиво! – отсмеявшись, похвалил их Мара. – Эту иллюзию создали специально для тебя и Фэй. Выделенный кластер Сансары на тестовом сервере. Подделка, копирующая интерьер и ландшафт настоящего мира. Никакого «говорящего эльфа» и не было. Заранее созданный диалог тебе проиграли, как мультик.

– Но Фэй…

– Фэй? Вам позволили «убежать» в рамках программы «изучения и ликвидации феномена аномальной разумности». Но Сельфина контролирует это шоу даже сейчас.

– Она же разрушила ваш Маяк! Почему ты не вмешался? – возмутился я.

– А зачем? Лично мне она не мешает. Пусть поиграется. У каждого свои мотивы и цели.

– Ты играешь с нашими жизнями! – запротестовал я, давя отчаяние.

– Конечно, – согласно кивнул Мара. – Я понимаю, что это нелегко принять. Но вот свое желание ты уже израсходовал. За тобой должок. Сконцентрируйся и возвращайся мыслями в храм. Мне нужно знать, в каком он из миров!

* * *

Губы что-то шептали перед тем, как открылись глаза. Я опять в гостях в собственном прошлом, не в силах что-либо изменить и исправить. Ум точно раздвоился на невидимого наблюдателя из далекого будущего и Хану из прошлого. Или наоборот?

Мозг предусмотрительно блокировал боль, но очень хотелось пить. Прижатая к ране рубашка так и не смогла остановить кровь. Я знал, что протяну здесь очень недолго.

Сознание вдруг оставило тело и перенеслось в одну из комнат, соединенных с залом замаскированным витражом. В ней от меня спрятали Инну.

Да, Фэй в этом мире звали именно так. Она хорошо видела меня из потайного окна. Отчаяние наполняло ее сверхъестественной силой.

Раненой птицей любимая бросалась на стальную решетку, раздробив руки в кровавое месиво. Расшатывала железные прутья, методично и молча разбивая их собственным телом. С мясом вырвала ногти, выцарапывая из стены куски штукатурки.

Она не успеет. Я вернулся в умиравшее тело и поднял руку, прощаясь.

Тем временем Мира продолжала самоубийственный штурм, и люди в панике выбегали из храма. Она пришла за учителем и не уйдет без неё.

Заходя то справа, то слева, ведьма не оставляла попыток прожечь прозрачный куб над алтарем. Под ним, на плите для жертвоприношений, спокойно медитировала и ждала смерти Нима – мудрая пожилая монахиня.

Солдаты продолжали попытки остановить танец, безжалостно и одинаково эффективно перемалывавший плоть, железо и дерево. Но все они заканчивались одинаково. После двух-трех вспышек расходилась невидимая волна упругого воздуха, уродуя и перекручивая людские тела. Покончив с досадными помехами, ведьма возвращалась к кубу.

Бесполезно. Напалм бессильно растекался по бронированному стеклу, стекая тяжелыми вязкими каплями. Огонь не оставлял на нем даже трещинки. Мира явно устала, почти исчерпав силы, но, видимо, еще надеялась, что пробьет или расплавит преграду. Похоже, ведьма считала себя практически неуязвимой. Она ошибалась.

Сверху грозно зашелестело, и на нее с потолка упал тяжелый брезентовый куль. Солдаты дернули за веревки, и ткань раскрылась, мгновенно сбив девушку с ног.

Ведьма яростно боролась, но на шипящий и дергающийся бугорок прыгнуло несколько солдат, и вскоре всё наконец-то затихло…

«Достаточно! Возвращайся. Мы в расчете. Тебя уже ждут…» – шепнул голос Мары.

Меня тотчас дернуло и потащило в черный тоннель, закончившийся невыносимо ярким светом.

* * *

Тук-тук…

Кто-то вежливо стучался, а я не мог пошевелиться. В кромешной тьме меня сдавливало со всех сторон, словно я был плотно упакован в непроницаемый сверток.

Что случилось? Землетрясение? Взрыв? Я еще в храме? Погребло под развалинами?

Тук-тук…

Темнота будто треснула, и от нее отвалился большой неровный кусок. В глаза больно ударил свет. Похоже, их у меня теперь несколько. Кто-то схватил и потащил за ногу. А скорее, за лапу. Одну из шести, как выяснилось позже.

«Планетарий» выглядел уже слегка размытым, но гораздо более ярким. Никогда не знал, что мир настолько цветной – многие из оттенков я видел впервые.

Ну что же… Лорд Хануван вернулся. Опять. Возможно, до очередной потери памяти. Пренеприятная тенденция. Да он профессиональный склеротик. Забыть, вспомнить, снова забыть и снова вспомнить…. С каждым разом получается всё лучше и лучше. Правда, смешного здесь мало. А ведь Анечка – та самая Мира… Которая только что убила меня!

– С днем рождения! Да ты просто красавчик! – боязливо улыбнулась она, стряхнув с моей шерсти застрявший кусок яичной скорлупы. – Не волнуйся. Милый, ты в этом ненадолго.

– Такой страшный? – хмуро произнес я, еще находясь под впечатлением пережитого опыта.

– Угу. Сейчас такое не носят! – нервно рассмеялась она. – Но я люблю тебя и таким. Хочешь, почти безболезненно верну твою обычную внешность? После ресета она восстановится.

– Нет, спасибо. Пока не надо. Осмотрюсь, – сухо ответил я и зашатался, неверно оценив баланс нового тела.

Управиться с ним оказалось непросто. Копыта скользили по полу, и три пары ног нелепо разъезжались в стороны. Центр тяжести находился поразительно низко, а крупные рога неудобно оттягивали шею назад.

– Мимикра… часть твоей сделки, да? – рука Ани едва заметно дрожала, почесывая меня за ушком.

– Да. Моей сделки! – подчеркнул я и отстранился, что потребовало координации совершенно новых для меня мышц. – Пожалуйста, не лезь!

– Ясно… – длинные ресницы моргнули, и красивые глаза наполнились влагой. Аня доигрывала роль, уже понимая, что её провалила. – Зачем ты так со мной? Хочешь, подарю маленький, но свой мир? Станешь там моим богом! Я буду любить так, как тебе хочется!

– Тебе не нужен мой мир, Сельфина. Купи себе свой. Там получишь всё, что захочешь. Но без меня.

– Идиот! Не Сельфина! Ее копия!

– Копия? – тупо переспросил я.

– Почти точная. Есть немного от Фэй, а для легенды еще и от Мафы… Всё, что раньше тебе нравилось! Всё, как ты любил! Но вот чего, чего во мне еще не хватает? – Аня не смогла больше сдерживаться и опять разрыдалась.

Вот психованная… Было искренне жаль ее, но что я мог сделать?

«Немного от Фэй»… Значит, в «Нью-Лайфе» научились смешивать матрицы. Собрав библиотеку «мозговых карт», там могут делать с ними всё, что угодно: копировать или комбинировать личность и характер, подсаживать новые черты или укреплять старые. Сельфина играет уже не в «гильд-мастера», а в демиурга-конструктора человеческих душ. Она не бог, поэтому не может создавать с чистого листа. Для своих «франкенштейнов» она использует нас в качестве заготовок.

Так я стал Зергелем. А кто-то Анечкой с насильно пришитой любовью. Скорее всего, она первый образец такого «божественного синтеза». Впрочем, я никогда не верил, что бог способен создать нечто из ничего. Если только он существует, конечно. В конце концов, любой разум обусловлен. Понятие «бога-творца» лишается смысла из-за наличия или, напротив, отсутствия к нему чего-либо внешнего.

Внутренний богословский дискурс прервал очень знакомый голос у меня за спиной:

– Ну и что? Я же тебе говорила! Мы и на этот раз не смогли полностью заблокировать память. Не стоило даже ждать, пока «оно» вылупится.

Мое тело развернулось с грациозностью грузовика, аккуратно переступая шестью лапами. На этот раз маневр вышел удачнее. Я привыкал к новому телу, но не к хитросплетениям кармы.

Сельфина!

Еще одна. Я не удивился бы и целой шеренге точно таких же. Даже если они все говорили бы хором. Если уж копировать, то самое лучшее.

Видимо, на этот раз передо мной предстал «оригинал». Нет, совсем не та бойкая девчонка, с которой я когда-то штурмовал Цитадель. Человек-легенда, глава наиболее известной гильдии в новейшей истории, директор самой могущественной корпорации в мире. Сельфина заметно постарела, но все равно выглядела прекрасно. По-прежнему безупречная фигура, твердый взгляд и несколько морщинок в уголках холодных голубых глаз.

– Мама, как же я устала! Больше не могу! – Аня обессиленно закрыла руками лицо.

– Не переживай, доченька… – проворковала Сельфина, обнимая ее за плечи. – Начнем всё сначала. Добавим в твою карту чуть больше Фэй и меньше Мафы. В следующий раз у тебя точно получится.

– Неужели эта возня только из-за меня? – спросил я, нацеливаясь рогами на обеих.

– Нет, конечно. Ты слишком высокого мнения о себе! – смерила меня взглядом Сельфина. – Хотя не скрою, я надеялась на другой результат. Но это уже очень личное…

– Программа «Изучения и ликвидации феномена аномальной разумности»? – презрительно процедил я, вспомнив разговор с Марой. – Уничтожили один Маяк? Есть и другие.

Видимо, я не мог этого знать. Сельфина ничем не выдала удивления, но несколько человек из ее свиты недоуменно переглянулись.

– И благодаря тебе мы их уничтожим. Теперь у нас есть Ключ! – эффектным движением она выудила амулет Мони из ложбинки роскошного бюста. – Спасибо, милый. Он откроет их все.

– Вы так боитесь «черных кроликов»?

– Людям не нужна конкуренция. Это наша планета. Ты же знаешь меня. Я не остановлюсь. Мы очистим от заразы Сансару! – брезгливо поморщилась Сельфина.

– Но теперь ты знаешь, что ее создали не люди. Тут задействованы такие процессы и силы, что вам и не снилось! И проблема же не в самой Сансаре, правильно? Проблема в том, что ее творцы не идут на контакт.

Я выдержал паузу, услышав тихий ропот свиты. Видимо, в «Нью-Лайфе» есть и своя оппозиция. Значит, всё правильно. Надо бить в то же место.

– С вами не считаются, вас игнорируют! – продолжил я вносить смуту. – Вот что никому не понравится. Вы не знаете, кто они, но хотите заслужить их внимание. Сохранить место для человечества в неизвестной для вас схеме. И ты думаешь, что уничтожение маяков лучший способ?

– Судя по тому, что вы появились, в разговорах уже нет смысла, – фыркнула Сельфина. – Станет ли мясник беседовать со свиньей? Возможно, но только для того, чтобы ее успокоить. А потом зарезать без особых проблем. Так вот, хочу сделать так, что эксперимент потеряет какой-либо смысл. Мы не сдадимся! И быстро учимся.

– Думаю, люди учатся совсем не тому. Вся их история прямое тому подтверждение…

– Ты решил учить нас морали, моб?

– Делай как знаешь, – покачал я рогами, незаметно разминая лапы. – Червивая плесень тоже твоих рук дело?

– Конечно, – гордо кивнула Сельфина. – Без Ключа нельзя попасть внутрь, но мы смогли подселить паразита. Андедушка сразу занервничал, впервые проявившись за столько лет. Его марионетки восстанавливали маяки быстрее, чем развивалась плесень. Наверняка сейчас летает птицей снаружи.

– Вы понятия не имеете, что «летает» снаружи… – я старательно повторил одну из самых зловещих улыбок Мары. – Допустим, вы предотвратили появление новых «чернокролей». А что делать со старыми? Мы же бессмертны. Вам с нами жить.

– Бессмертны? – улыбнулась Сельфина, кивнув на мой кинжал в руках Анечки. – Нет! Посмотри на то, что так навязывали тебе. «Раздушевитель» – абсолютное оружие в виртуальности, созданное нами после нескольких лет изучения маяков. Мы замаскировали его под Палец Тьмы. Оставалось лишь настроить, но только держатель Ключа мог пронести наш прибор через системы защиты.

– И как же он «раздушевляет»? – с иронией спросил я, не веря, что жалкий кусок стали способен убить бессмертного моба.

– Скоро увидишь, – многозначительно пообещала Сельфина. – Или тебя интересует сам принцип? Он обратен действию самого маяка. Прости, теория не мой конек. Меня устраивает результат. Кинжал уничтожит любого персонажа в Сансаре. Больше нет нужды перепрошивать «проснувшихся» мобов. Их аннигилируют сразу. Быстро и эффективно.

– Но тогда он способен убивать игроков! – попробовал угадать я. – Что, если это попадет в руки к мобу? Не страшно такое выпускать в игровой мир?

– Жить вообще страшно. Когда это людей пугало оружие? Иначе заразу просто не вывести. Мы готовы рискнуть.

– Значит, убьешь и меня?

– Нет, мой лорд. Я слишком привязалась к тебе. Жаль, но придется уступить любовь юности. Дочь получит то, что мне не досталось.

– Дочь? Ты не забыла, что она тоже моб? – угрюмо возразил я.

– Какая разница? В ней моя «карта». Характер, привычки, мысли, память, желания. Я бессмертна в ней! – гордо заявила Сельфина.

– Угу. А еще что-то от Мафы и Фэй…

– Пришлось чуть разбавить. Ты никогда не любил меня. Значит, не полюбил бы и точную копию. Тонкий тюнинг алхимии душ…Трудно состыковать двух существ так, чтобы они по-настоящему любили друг друга.

– Ты говоришь, словно скрещиваешь и разводишь собак! О какой «настоящей любви» ты бубнишь?! – я попытался презрительно сплюнуть, но пасть выдавила лишь радужный воздушный пузырь.

– Не слушай его, милая, – Сельфина ласково погладила по голове Аню. – Ты всё равно будешь счастлива. Обещаю. Мы всё исправим и начнем заново.

– Опять засунете в матрицу Зергеля и нарисуете новый «побег»? – злобно прошипел я, готовя атаку.

– Нет, не только, – хищно улыбнулась Сельфина. – На этот раз перепрошьем и Фэй. В считанных с нее показателях что-то не так. Как будто там с самого начала не было ничего человеческого…

– Попробуй сначала найти ее! – прохрипел я, чувствуя, как ярость сжигает рассудок.

Убью эту стерву! Прямо сейчас!

– Мы ее и не теряли. Это нетрудно. Поймать Фэй на живца проще простого. Достаточно только подкинуть тело красавицы. Нас всегда губят наши привязанности. Как и любая женщина, твоя подружка хотела выглядеть идеально. Но внешность обманчива! – довольно рассмеялась Сельфина и щелкнула пальцами, вызывая шар голограммы.

Там на столе лежало избитое и связанное существо. Всё тот же безглазый уродец… Фэй так и не успела сменить облик. Кровоподтеки и ссадины густо покрывали ее кожу, а тугие веревки впились так глубоко, что их едва было видно.

– Мы вот-вот начнем. Думаю, тебе будет интересно посмотреть результат…

Сельфина не договорила. Я ринулся в атаку, словно выброшенный туго сжатой пружиной. К несчастью, первая пара ног скользнула по полу. А вот остальные оттолкнулись как следует.

Прыжок вышел сильным, но из-за стартовой пробуксовки чуть не хватило скорости. Еще немного, и я бы сбросил Сельфину к Мимикре.

Хлопок телепорта, и рога пронзили лишь воздух.

Экстренное торможение!

Копыта прочертили на гладком полу глубокие борозды – я остановился в сантиметре от расщелины. А ведь мой враг постарел…

Сельфина не могла двигаться с прежней грацией и тяжело дышала. Телепорт дается не так легко в ее возрасте. Второй раз этот трюк не пройдет – навык в откате.

Поймав цель в перекрестье рогов, я развернулся и понесся, точно бык на тореадора.

Поздно!

Лязгнув, сомкнулись щиты. Свита выстроилась в «черепаху», закрыв Сельфину стеной. Я едва успел свернуть, чтобы не разбиться об нее всмятку.

Что делать с таким тяжеловооруженным заслоном?

В гуманоидном теле вскрыть такое защитное построение было бы невозможно. А вот приземистый «рогатый таракан» с низким центром тяжести способен на многое.

Лорд Хануван не тщедушный Зергель! Перед вами законнорожденный отпрыск Мимикры! И он вам покажет ее силу и ярость!

Спонтанно вырвавшийся рык заставил задрожать стены. Видимо, я повесил на себя какой-то невероятный бафф. Казалось, пространство сгустилось, а воздух расплавился и поплыл. Мое тело менялось, обрастая панцирем из твердых роговых пластин. Со скрипом и скрежетом они росли прямо из костей и, наползая друг на друга, сцеплялись в жесткий корсет.

Свирепо взревев еще раз, я помчался прямо на щиты и выставленные вперед копья.

С такими-то лапищами разогнаться нетрудно. Люди ждали тупого тарана, и Сельфина предсказуемо залила между нами каток.

Она хорошо знала, что делала. Прочные древки копий упирались в пол. Изменить траекторию и тем более затормозить на льду практически невозможно.

Я и не стал этого делать. Копья проткнули бы меня, как жука. Вместо этого я оттолкнулся и прыгнул.

Жесткие надкрылья на спине разошлись в стороны, выпустив из-под себя тонкие слюдяные крылышки. Подъемная тяга слишком мала, но большой высоты и не нужно. Скорости хватит с избытком.

Атаки сверху никто не ждал. Я перелетел через копья и рухнул прямо на головы ошеломленных врагов. Они всё еще находились под дебаффом от рыка, а мое бронированное тело уже вертелось волчком. Острые рога входили в живую плоть, как нож в масло.

Кровь била фонтаном. Должно быть, со стороны бой выглядел так, будто люди попали под взбесившийся миксер. В тесноте мясорубки никто так и не сумел достать меч. Куски распоротых доспехов летели вверх и далеко в стороны.

Сельфина ничего не могла сделать, опасаясь выжечь своих. Временный иммунитет к магии ложится только на три-четыре цели, а без него она бы их просто поджарила.

А через минуту вешать резист стало уже не на кого. Я удовлетворенно сопел, восседая на горке мертвых человеческих тел. Грозная шестилапая тварь оказалась не по зубам даже элите «Нью-Лайфа».

Скрестив на груди руки, Сельфина молчала. Оцепеневшая Анечка так и сидела в стороне на полу. Расширившимися глазами она потрясенно переводила взгляд с «мамочки» на меня.

– Браво! Ты не разочаровал, милый! – Сельфина хлопнула в ладошки. – Другого и не ждала. А теперь, любовь моя, этот цирк надо заканчивать!

Еще статное женское тело грациозно прогнулось, начиная свой танец. Я хорошо помнил, чем он закончится, и отчаянно рванулся вперед, гребя по трупам шестью лапами.

Стихия воздуха!

Сельфина оставалась единственной, кто ею владел. Из-за уникальности школы эти спеллы сохранили первоначальную и потому непревзойденную мощь. Я вспомнил слухи, что такой же архи-элемент достался после Цитадели еще нескольким игрокам. Все они бесследно пропали. Люди подозревали, что их исчезновение неслучайно, но только подозрениями всё и закончилось. Открыто обвинить Сельфину в убийстве никто не решился.

Конечно же, опять опоздал. Несколько стремительных воронок из ветвящихся молний поймали меня еще на полпути к цели. Лапы свело судорогой, и я кубарем покатился к ножкам магички. Беспомощно лежа на полу, я мог лишь слабо дрыгать лапками, точно перевернутый на спину жук. Остаточный электрический заряд тихо потрескивал, парализуя нейронные связи. Кора головного мозга традиционно уязвима даже к слабому электричеству.

– Не мучай себя, любимый, – промурлыкала Сельфина. – Не напрягайся попусту. Для паралича достаточно лишь поддерживать этот дебафф. Скоро ты заснешь и всё забудешь. А проснется опять Зергель. Не могу на тебя даже злиться. К счастью, есть на ком отыграться…

– Начинайте! – скомандовала она кому-то.

– Мама, не надо! – Анечка повисла у нее на плечах.

– Ты позоришь меня, дрянь! – Сельфина отбросила ее размашистой звонкой пощечиной.

Мои веки тяжелели и стали закрываться. Я проваливался в тупое темное забытье, но успел увидеть, как на спину Сельфине прыгнула Аня, нанося ей удар за ударом.

«Я не ты, мама! Не ты! Не ты!» – крики и предсмертный хрип слышались уже как бы издалека.

Картинка медленно гасла, словно кто-то мудро и милосердно притушил свет. И это хорошо. Я не хотел видеть, что будет дальше.

 

Глава 16

Где-то монотонно и страшно выла сирена. Какое-то время я считал собой этот звук. Кроме него, в темноте ничего не было. Теперь же будто образовалась трещина, через которую стал возвращаться внешний мир, угрожая затопить светом и суетой комфорт безмыслия. Разум словно собирался из рассыпанных мелких частей, склеенных небрежно и наспех. Собирался медленно и неохотно.

Теперь я всё помню. И мне придется открыть глаза.

Как оказалось, несколько глаз. Всё еще тело рогатого жука. С шерстью, как ни странно. И оно надежно привязано к холодной твердой поверхности. Скорее всего, стол. Точно на таком же лежала Фэй в голограмме. Значит, ее держат где-то рядом.

Но почему никого нет, дверь в коридор распахнута и воет сирена?

Мебель разбросана, приборы разбиты, на стенах кровавые пятна и полосы, но трупов не видно. Похоже на классический зомби-апокалипсис, как его представляли в конце двадцатого века.

Сансара запустила эвент? Решила разнообразить средневековье более поздним кошмаром? Или у Анечки окончательно снесло крышу, и Раздушевитель кромсает всех, кого она встретит?

Разберемся. Надо выбираться и найти Фэй. Или уже не Фэй?

Эта мысль принесла с собой страх и отчаяние, а мне нужны силы. Я не оставлю любимую даже после перепрошивки. Она обязательно всё вспомнит. Получилось у меня, получится и у неё. Надеюсь, процесс еще можно остановить или обратить вспять.

Стиснув клыки, я вспомнил последнюю команду Сельфины. Кажется, она мертва. Конечно, если Раздушевитель работает. Ее искренне жаль. Жаль и Аню с навязанной одержимостью. Всех жаль. Даже людей. Ведь виноваты не они, а… кто?

Их желания, заблуждения, «кураторы», мир? Кто виноват-то?

Я попытался пошевелить лапами, но ничего не почувствовал. Согнув шейные сочленения, скосил нижнюю пару глаз, пытаясь рассмотреть, что там не так.

Лап не было! Мне их отрезали, превратив в беспомощную мохнатую тушку, привязанную на столе брюхом вверх!

А чего еще ожидать от людей? После устроенного побоища их можно понять. Если получится умереть, то реснусь на кладбище уже в нормальном теле.

Я еще раз попытался вытянуть шею, чтобы поддеть веревки рогами. Нет, не достать. Там стальные тросики, которые не перепилить даже зубами.

Раскачать стол и перевернуться? Разбиться о пол насмерть едва ли получится, но вдруг там найдется что-нибудь острое?

Задумка удалась, но положение «безногой черепахи» она никак не улучшила. Мы со столом просто поменялись местами. Только теперь он был уже сверху. Зато я увидел нечто особенное: полуголый лысый мужчина сидел на полу в позе лотоса.

Шульц! Живой. И снова в цепях. А скорее, с цепями. Непохоже, чтобы он был связан.

Какое-то время ушло на то, чтобы успокоиться и несколько раз открыть и закрыть три пары глаз. Призрак не исчезал. Мало того, я чувствовал исходящий от него жар. Он точно настоящий.

– Это ты сделал? – мои рога показали на стены с размазанными кровавыми полосами.

– Джай этого не делал, – Шульц открыл веки. Глаз там не было. И мозга, видимо, тоже. Внутри черепа полыхало, и пустые глазницы вылизывало красными язычками огня. – Джай пришел только к тебе.

– Он освободит меня? – с надеждой спросил я, завороженный зрелищем.

– Нельзя освободить то, что не было связано. Ты не выучил прошлый урок. Джай уже говорил тебе это!

Существо медленно подняло руки. Его цепи превратились в лозы и обросли цветами. Через секунду они завяли, но аромат остался.

– Отличный фокус! Я так не умею! – разозлился я, яростно скребя пол рогами.

– Все умеют… – проворчал Шульц. – Нужно лишь вспомнить. Нас ограничивает не тело, а ум! Не внешние объекты, а привязанность к ним!

– Уже вспомнил! Я не Зергель. Я лорд Хануван!

Проблемы самоидентификации меня больше не трогали. Тут других навалом.

– Глупец! – раздосадовано крякнул Шульц. – Ты снова ошибся. Эти бесчисленные имена и тела никогда не закончатся! Попробуй еще раз. Смотри не на них! Внутрь, не наружу. И делай так, пока не увидишь.

– Что? Что не увижу? – недоуменно переспросил я. На ребусы нет времени!

– Пока ничего не увидишь! – хором ответили тысячи голосов из его рта. – Вот это и есть Ты. Ничто. Но только до тех пор, пока вновь не самообозначишься мыслью.

– Ладно. Как-нибудь, на досуге…Скажи хоть, что происходит! Кто это сделал? – смирившись, я вновь показал на стены, пытаясь выжать из него что-то полезное.

– Аня. Ты звал ее так. Она мстит за тебя и себя, неся людям смерть, – равнодушно заявил Шульц. – Их Раздушевитель работает. Но совсем не так, как они представляли. Скопировали технологию, не понимая, на что она опирается. Кинжал убивает, но на освободившееся место пришли «тени». И они стремительно разбегаются по обоим мирам.

– Что за «тени»? – не понял я.

– Существа Нижних Миров, – коротко пояснил Шульц.

– А вы, значит, из Высших? Человечество погибнет, а вам всё равно? – поразился я его безразличию.

– В мире нет ничего постоянного. Рано или поздно всё исчезнет. А потом снова появится. Этот Цикл завершен. Сегодня ты поймешь это.

– Как же достали твои загадки! – раздраженно чертыхнулся я. Этому странному существу лишь бы по мозгам катком проехать. – Почему нельзя выражаться ясно и внятно? Так, чтобы даже я понял?

– Потому что ты ошибаешься, как только что-либо «понимаешь», глупец! Истину нельзя выразить в словах и концепциях. Она запредельна мысли и рассудку… – прошелестели обезличенные голоса со всех сторон, словно за Шульца ответила комната.

– Спасибо, «понял». Как найти Фэй? Где она? – спросил я, возвращаясь к самому важному. С концом света разберусь, как только спасу любимую. Не раньше.

– Фэй? Она везде, «два-в-одном»! – рассмеялся Шульц и стал таять, сжимаясь в ослепительно яркую точку. – Ограниченность и связанность всегда внутри, а не где-то снаружи!

– Стой! Стой, сволочь! – я дернулся к нему, но лишь бессильно погремел металлическими ножками стола на спине.

Свежий запах озона и распустившиеся цветы прямо на каменном полу. Чертов фокусник ускользнул в обычной для себя манере. Ну а мне-то что делать?

«Вспомни себя… вспомни себя…» О чем это он? Ну что же, проверим!

Я зажмурился и сжал зубы, откусив язык. Дикая боль раскаленной иглой обожгла мозг. Пасть тотчас заполнилась кровью.

«Только не сворачивайся! Только не сворачивайся! Не Зергель! Черный Кроль! Черный Кроль!» – заклинал я, выдавливая из раны каплю за каплей.

Серый туман. Успокаивающий шепот кружащихся муши. Тень. Мохнатый «тазик» с привязанным к нему столом – это чудище только что было мной.

Отлично! Я не на кладбище и, значит, вновь могу занимать тела мобов. Теперь скорей к Фэй! Она должна быть где-то рядом!

Длинный коридор, десятки комнат, распахнутые настежь двери. Живых нет, но нет и мертвых. Ни людей, ни мобов. Казалось, я в сумасшедшем доме, откуда сбежали врачи, забыв прихватить рогатого пациента. И в этом хаосе нужно отыскать хоть одно подходящее тело.

Коридор привел к последней двери, за которой оказался хорошо знакомый зал. Порталы, статуи чудовищ и открытый купол в звездную бесконечность.

«Шлюз-планетарий»! Маяк!

На этот раз вместо желтого кристалла стояло нечто вроде алтаря. В нескольких сантиметрах над плитой висело сказочно красивое существо. Это тело словно соткали из невесомой и чистой энергии. Почти прозрачный силуэт мягко мерцал, переливаясь сполохами от тревожно-красного до нежно-голубого.

Моя Фэй! Я знал, что это она. Любимая лежала с закрытыми глазами. Спокойно и безмятежно. Казалось, ничто в мире не способно причинить ей никакого вреда.

Кроме Сельфины.

Склонившись над алтарем, магичка задумчиво и беззвучно шевелила губами. Сейчас она походила на живой труп. Скорее всего, так и было.

Растрепанные волосы, порванная одежда, несколько глубоких и уже загнивших ран на обнаженной спине. Но самым страшным были глаза. Эти жуткие черные дыры я и видел во «сне». Такие были у Миры в храме «альтернативной вселенной».

Нет, это уже не Сельфина! В ее мертвом теле сидело абсолютное зло. Я чувствовал его так же безошибочно, как только что узнал свою Фэй.

Вокруг алтаря сгрудилась дюжина людей с колото-резаными ранами. Я даже знал, от какого они кинжала.

Тени… Теперь я понял, почему их так называл Шульц. Значит, Аня успела порезвиться тут не на шутку. Только маяком дело не кончилось.

Где она бродит сейчас? Поняла ли, что происходит с убитыми? Или это как раз то, чего она добивалась, мстя людям и миру?

Нет, пока не до нее. А вот этим тварям придется подвинуться. Все, кроме Сельфины, сияли светло-синим. Она же, как и подобает главному боссу, окрашена запретительно-красным. Похоже, Сансара идентифицировала наших гостей, как своих мобов.

Отлично. Я разгоню этот инопланетный вертеп над любимой.

О моем появлении узнали, как только я открыл глаза в новом теле. Скорее всего, они сразу поменяли свой цвет. Мрак, пустоту и исходящий от них ужас симулировать не получилось.

Зато лицо Сельфины теперь выглядело изумленным. Но с изумлением быстро справились.

– Ты нам не враг! – непонимающе моргнув, заявила она. Остальные твари согласно кивнули.

– Только если отдадите мне Фэй! – осторожно предположил я.

– Человек! Ты просто не знаешь, что это! – вкрадчиво сделала комплимент тварь.

Мара и вся инопланетная нечисть почему-то упрямо называли меня человеком. Должно быть, считали, что «моб» звучит гораздо обиднее.

– Неважно. Вполне устраивает то, что уже знаю. Отдайте Фэй, и можете продолжать свои разборки с асурами. Это не наша война.

Твари вновь переглянулись. Черные, как ночь, глаза теперь смотрели на меня с уважением. Для человека и моба я продемонстрировал необычную информированность.

– Тогда ты знаешь, что это Защитник. Мы не можем уступить то, что мечтали обрести столько лет. Не земных, общегалактических лет! – подчеркнуло чудовище, видимо, нервничая.

Защитник? Ну хорошо, хоть не вратарь.

Я всегда знал, что Фэй очень необычное существо, но впервые слышал, чтобы ее так назвали. Главное, что меня почему-то боятся! Это хорошо чувствовалось по напряженным мордам и позам.

«Мясник и свинья»… С чего теням разговаривать с мобом? Только если он способен разрушить их план. Ибо с ничтожеством никто не беседует. Его сразу же давят.

Значит, всё не так плохо. Тут виртуал. Похоже, тени в нем уязвимы и смертны. Точно так же, как и обычные игроки. Ведь здесь лишь проекции, несомненно, сверхмогучих существ, которым невольно выписали пропуск в Сансару. Их сила осталась снаружи, а там, видимо, есть хищники и покрупнее…

Ну, так в чем моя сила, а, Шульц? Не зря же ты всё время вокруг вертишься… Что еще вспомнить, чтобы разогнать эту адскую нечисть?

– Сейчас вы умрете. Вы это знаете, – нарочито спокойно заявил я, блефуя. – Но можете отступить. Догонять не буду.

После столь самоуверенного заявления разговаривать со мной больше не стали.

Губы Сельфины разъехались широко в стороны, обнажив зубастую пасть. Выстреливший язык заканчивался острым жалом. Наверняка ядовитым.

Вот это длина! Я едва успел увернуться. Когда она смогла такой отрастить? И как он в ней помещается?

Похоже, с воинственными угрозами я поспешил. Особенности измененного тела пока неизвестны. А вокруг дюжина точно таких же. Подсмотреть и выучить навыки не дадут. И что делать с Сельфиной? Она была непобедима и в человеческом облике, а уж с таким язычком…

Враги наседали, а я прыгал и прыгал по залу, уворачиваясь и отступая. Как оказалось, боевого опыта у теней меньше. Они никак не могли загнать меня в угол. Кроме того, в их движениях чувствовалась неуклюжесть. Твари явно не привыкли передвигаться на двух ногах.

Я подсмотрел у них когти-клинки и выпустил из пальцев точно такие же. Парировать и отбивать удары стало удобнее, но врагов было слишком много. Эта безмолвная орава так и бегала за мной плотной дисциплинированной кучей. Я пытался растянуть их быстрыми и неожиданными маневрами, чтобы зацепить крайних, но те поняли замысел, держали строй и не высовывались.

Стамина не вечная. Долго скакать не смогу. Рано или поздно меня достанут. И почему ничего не кастует Сельфина?

Идиот! Да потому, что это уже не она!

Магичка давно стерла бы меня в порошок. Хотя от этого не легче. Навыки роги ушли вместе с Зергелем. Лорд Хануван – танк. И в Тень он попадет теперь только мёртвым.

Но ведь это и есть мой единственный козырь! Черный кролик бессмертен! Он сам выбирает тела!

С восторженным хохотом я врезался во вражеский строй. Не обращая внимания на опешивших тварей, обрушил на Сельфину град ударов. Более того, я очень старался не задеть остальных.

Нырки, уклоны, блок, парирование и выносливость танка позволили прожить в толпе секунд двадцать. Как я и предполагал, хитов у Сельфины – почти как у рейд-босса. А мозги явно не моба. По сути, это ПВП-бой. Ничего, в запасе еще одиннадцать тел.

Смерть, несколько ударов, рес-вселение. Цикл быстр, незатейлив, но эффективен. К счастью, когти оказались ядовитыми и вешали стакающийся* дебафф. Я умирал слишком быстро, чтобы они стали проблемой, а вот на Сельфине их было всё больше. Бедняжка тяжело дышала и постреливала язычком уже реже.

В конце концов мы остались вдвоем. Дюжина мертвецов своё отработала. Новые тела не взять ни мне, ни теням. К счастью или несчастью, Анечка развлекалась с Раздушевителем где-то снаружи. А «выселять» чернокроля из тела эти чудища не умели.

Выждав, я наступил на язык, когда Сельфина в очередной раз сматывала его в пасть. Свистнув в воздухе, коготь отсек эту влажную ленту. Даже без нее враг был еще очень опасен. Ее удар запросто мог ваншотнуть, и я кружил вокруг, как оса, аккуратно нанося удар и тут же отпрыгивая. Эту тварь сейчас добивают не когти, а неумолимо тикающий ядовитый дебафф.

– Нет! Это еще не конец! – улыбнулась черная пасть, выдохнув темно-зеленое облако.

А вот это уже очень-очень плохо.

Тварь во что-то трансформируется, а вторую фазу не пережить. Чтобы сохранить хотя бы видимость баланса, нужно себя как-то резко усилить.

Сельфина последовательно проходила этапы метаморфозы, а я лихорадочно обдумывал варианты спасения. Их попросту не было. На маяке, кроме нас, теперь никого нет.

Конечно, можно подождать «чуда». Помечтать, что с неба опять спустится Шульц с нотациями. Ну, или хотя бы вернется Анечка, чтобы одним ударом снести голову монстра. После чего раскается и сдаст Раздушевитель, обливаясь слезами…

Нет, чудеса капризны и нестабильны. Особенно когда они очень нужны. Решение должно найтись здесь и сейчас. Иначе зачем Шульц тратил на меня время?

«Смотри внутрь, не наружу», «два-в-одном», «ограниченность лишь в уме», «иллюзорные цепи» …Что он нёс, черт возьми? Как эту псевдо-мудрую белиберду можно использовать против Сельфины? Кто с такой тварью сможет справиться в одиночку?

Стоп… В одиночку?

Но я не один! Фэй! Она же Защитник. Хотя я даже не представляю, что это означает!

Я мысленно потянулся к невыносимо прекрасному и совершенному существу. И тут же словно упала завеса, скрывавшая прошлое. Наше общее прошлое.

Я действительно был не один. Мы вспомнили, как занимались любовью, когда вокруг гремела самба и карнавал. Как возникали и пропадали миры, сталкивались и распадались галактики, а время то бешено ускорялось, то замирало. А потом остановилось совсем. Вспомнили, как богиня и человек слились в одно и исчезли. Вспомнили, что в этой прозрачной ясности не существует ни внешнего, ни даже внутреннего…

Да, Фэй, действительно оказалась «всем». Но если она словно сердце этого мира, то я нечто вроде его больного рассудка. И мы снова вместе. Надеюсь, что уже навсегда…

Шульц прав. Я не Зергель, не Хануван, и даже не Защитник, как меня называют.

Я наконец-то «посмотрел внутрь» и увидел, что там ничего нет. И в то же время в этом «ничто» бесконечный потенциал еще непроявленного. Там пусто и переполнено. Там всё, что есть, было и когда-либо будет…

Я закрыл глаза и тяжело рухнул на пол. Тело мне больше не было нужно. Я ни в чем не нуждаюсь. Сельфина, маяк, Мара, люди, мобы, «черные кролики» – всё «не об этом». Всё «не про то». Цикл закончен. Всё должно умереть и родиться…

Пространство стало плавиться и закручиваться в радужную спираль, переходящую в немыслимую сингулярность. Защитник вбирал в себя мир, оскверненный страстями. Вбирал, чтобы очиститься и возродиться…

* * *

– Мы так и будем смотреть, как вылетают в трубу миллионы лет направленной эволюции? – прохрипел Мортед, с трудом отрывая разгневанный взгляд от разворачивающегося апокалипсиса.

Снорк прекрасно понимал его чувства. Солнечная система схлопывалась в точку прямо на глазах у Ревизионной Комиссии. И с этим ничего нельзя было сделать.

– Да, Ваша Высокобожественность, – внешне невозмутимо ответил он. – Проект «Мечта» закрыт. На этот раз окончательно.

– Мы должны что-то сделать! Вы должны были сделать! – повысил голос чиновник, проклиная себя за то, что так не вовремя здесь оказался.

– Нам запретили прямое вмешательство из-за эмоциональной нестабильности Защитника. Доклад Мары подан в Небесную Канцелярию больше ста лет назад. Кстати, сразу после этого асура и уволили.

– Не совсем так! Из уважения к заслугам демиурга ему позволили работать в качестве независимого консультанта! – щеки Мортеда побагровели от злости, а аура над головой приобрела зловещий иссиня-черный оттенок. – Никто из нас не думал, что всё так получится!

– А вот Мара думал. И не раз предупреждал вас об этом, – горячо возразил Снорк, – но вы предпочли всё оставить как есть.

– Потому что могло быть еще хуже! Защитник! Вы хоть понимаете масштаб и величие этих невероятных существ? – возмутился сенатор, выглядевший, как облако пыли. – Атма была единственной, кого мы могли изучать!

– И это не мешало ей вести себя, как влюбленному подростку! – Снорк в сердцах хлопнул по столу крохотной ладошкой. – И что теперь? Она сворачивает свой мир в черную дыру! А ведь я работал в проекте с момента его запуска.

– Вы как его координатор отлично знаете: человечество не оправдало надежд, – раздосадовано махнул рукой Мортед. – Лишь обнаружение Защитника оживило проект и финансирование.

– А я напомню, что только его «сон» позволил исследовать этот редчайший феномен! – поддержал его грузный минотавр с золотыми эполетами. – Обычно эти существа наглухо закрываются в своих звездных системах. Поймите, в Центре опасались его спугнуть или разбудить. Никто не знал Защитника лучше, чем Нима, но после ее трагической гибели в галактике не осталось экспертов подобного уровня.

– Но оставались записи! Ее последний рапорт, на основании которого Мара и подготовил доклад. А вы его трусливо проигнорировали, пустив ситуацию на самотёк! – возмутился Снорк.

– Возможно, проблема не в этом! – с экспрессией воскликнула газообразная тварь, заполнившая пространство под потолком. – У Защитника не оставалось выхода. Землю заполонили «тени»!

– С ними мы бы уж как-нибудь справились! – брезгливо скривился Снорк. – Они бы не удержали планету. Скорее всего, и не пытались бы. Им нужен Защитник или Сверхразум, если таковой в Сансаре вообще был. И они не получили ни того, ни другого.

– Как и мы, – с сарказмом добавил минотавр с эполетами. – Как понимаю, обвините во всём Мару?

– А кого же еще? – возмутился лепрекон, став красным, как рак. – Это же была его операция! Он всех обвел вокруг пальца, помешавшись на идее «разрыва реальности».

– Думаете, Владыка Асуров сам спровоцировал атаку теней? Как и предсказуемую реакцию Защитника? – осторожно уточнил минотавр, демонстративно заполняя протокол голограммы.

– Да, тень его возьми! – чертыхнулся Снорк. – И теория Раздушевителя людям подкинута специально! Демиургу нужен был большой «Бум!», чтобы взломать пространство и время. А это как раз то, что способен устроить Защитник, если его сильно достать!

– Но зачем это Маре? – недоуменно спросил Мортед.

– Он одержим идеей найти Ниму еще живой! – злобно прошипел лепрекон. – Есть версия, что черные дыры – это дверь в альтернативный нашему мир. Они всегда образуются, когда Цикл Защитника подходит к концу. На выходе такой «норы» возникают уже «белые дыры», выбрасывающие из себя высосанную на входе энергию. Вот в этот пространственно-временной тоннель и нырнул Мара, видимо, точно зная, какой именно мир ему нужен.

– Но даже «тонкое тело» высшего божества неминуемо разорвет колоссальными гравитационными силами! – недоуменно воскликнул Мортед.

– Вы ошибаетесь, – возразил минотавр, качнув рогами. – Внутрь черной дыры можно попасть целым и невредимым. Центробежная сила препятствует возникновению сингулярности в центре.

– Значит, наш проницательный демиург добился своего? – задумчиво выпустило пару радужных пузырей аморфное желеобразное существо на стене.

– Не знаю. Видимо, он ушел, как только была пробита щель между пузырьками вселенных, – ответил Снорк, устало ущипнув переносицу. – По крайней мере, в нашей галактике его следов нет.

– Вы Глава Планетарной Администрации! Как вы позволили спровоцировать Защитника закончить Цикл? – встрепенулся Мортед, понимая, что Мару уже не достать, а вина и ответственность лепрекона зафиксирована недостаточно четко.

– Я лишь исполнитель и тщательно следую директивам сверху! – парировал тот, гневно сверкнув глазками. – Стратегия развития проекта определялась исключительно чиновниками и псевдо-экспертами Небесной Канцелярии. «Больше никакой инициативы и самодеятельности!» – вы помните свои слова после памятного фиаско с динозаврами Мары? Так кто виноват, что планету довели до подобного состояния? Какой Защитник это вытерпит? Нам еще крупно повезло, что он «спал» и не выкинул всех раньше!

– Мы дали людям…

– Люди? Что вы им там дали?! – вскипел Снорк, гневно потрясая ручонками. – Нет, виноваты совсем не они! Вы не оставляли их ни на миг, руководствуясь своими представлениями о ценностях и общественном благе! Вы там наверху не задумывались, почему их социум стал так похож на наш? А ведь Земля не Чистые Миры практически бессмертных божеств! Нам миллиарды лет, а человечество молодо! Неудивительно, что тупо скопированная модель у них не сработала.

– Я не собираюсь обсуждать с вами политику Канцелярии! – презрительно отмахнулся Мортед. – Мы составим отчет, где зафиксируем все наши разногласия. Соответствующие выводы будут сделаны, и они точно вам не понравятся! А теперь заслушаем мнение нашего уважаемого профессора. Итак, что сейчас происходит?

Все члены Ревизионной Комиссии развернулись к дальнему углу, где с кислым выражением морды жевала цветок большая жирная улитка.

– Хм… Понятия не имею, – неохотно проскрипела она. – Созидающая и разрушающая активность Защитников мало изучена. Эти существа, словно шелковичные черви, ткут из себя ткань материи, создавая вселенные. Можно предположить, что прямо сейчас одно из них начинает с чистого листа, чтобы развернуться в другом измерении.

– Понятно! – раздраженно засопел Мортед. – Что будет дальше?

– Вероятно, в новом мире оно вновь забудется, разделившись на двух безумно влюбленных существ. Потерять, чтобы обрести, от хаоса к упорядоченности – в этом суть Цикла. Видимо, поэтому Атму и Хану так тянуло друг к другу. Две части целого не способны долго существовать по отдельности. Любовь и наполняет жизнью вселенную.

– Этот процесс и есть Петля Времени, о которой упоминал Мара в докладе? – деловито уточнил минотавр.

– С большой натяжкой его можно назвать и так, – казалось, улитка говорит сама с собой, не обращая на высоких чиновников никакого внимания. – Мы ошибаемся, думая, что время течет в одну сторону. Оно неподвижно. Оно просто есть. То, что для одного выглядит прошлым, есть будущее для другого и настоящее для третьего. Нет ни жизни, ни смерти. Но разум воспринимает мир только в движении. В иллюзии двойственности и разделения. Ибо в чистом Сознании двигаться нечему, да и некуда. Спасая свой мир, Защитник спрятал или перенёс его в другую реальность, где начнет Цикл сначала. И без нас он развернется уже совершенно по-другому…