Винил – это мир чернил, Кромешная гладь зеркал. Винил этот мир скрутил И в музыке расплескал. Спираль голосов дрожит, Как тысячи миражей, Виниловый свет расшит Заплатками витражей. Вибрация тишины, Дифракции звук лишен. Естественный стон струны Искусственно заглушен.

Винил – это мир теней, Мелькающих на свету. Есть ночь, и все тени в ней Находят свою среду. Мелодию теребит DJ, под его рукой Теряется ровный бит, И вид у него другой. И рвется винил из рук, Как будто живит его Блуждающий где-то звук, Рожденный из ничего.

Винил – это мир заик, Как новой игры герой, Винил в этот мир проник И занял своей игрой. Винил тишину разбил. Размножен и расселен, Винил этой жизни свил Удобоваримый фон. И в каждом мозгу стучит Виниловый биоток, Винил новый мир строчит, Винил – это новый бог.

Поднялся город оргиастический Над скукой загородных удач, Кому там хочется в Политехнический?! Давайте с нами в ночной дискач! Сегодня ночью DJ в наушниках На ритуальном сгорит костре, На дискотеке мы все послушники В одном безумном монастыре!

Это пиво сегодня пенно, Словно море, оно кипит. Ты – Венера, плывешь из плена, То ль на Кипр, а то ль на Крит. Эта «пробка» от пива «Патра» 1 Стук сердечный отобразит. Чем же ночь твоя, Клеопатра, Мне, несчастному, пригрозит?!

Эта ночь цвета сгущает, Веселясь или глумясь, Мне сегодня обещает Одноразовую связь. Сигаретный дым сползает, Расплываясь и клубясь, Память молча угасает, В алкоголе растворясь. В тайне темных помещений Тонут части тел, и в них Нет знакомых ощущений — Ощущений никаких. Не подвластно описанью Чужеродное созданье.

Лазерный свет. Терцины — Это такое хобби. Эти стихи – вакцина Против вселенской скорби. Крутит DJ пластинку, Трек новомодный долбит. Тихо, как под сурдинку, Скачут сердца и груди. Этот Матисс в картинках Мрачные мысли будит. Время сгущает тучи. Люди – они есть люди! Страхи людей живучи, Память хранит их где-то. Образ брюнетки жгучей Тает, увы, с рассветом.

Я создал удобный миф, Завел популярный трек. И руки свои умыв, Слежу за теченьем рек. Порядок вещей убив, Я ввел его в новый век И вижу, как некрасив Танцующий человек. Но танец необходим, Он борется с пустотой, Он космоса побратим, Но космос его другой. Он в самую суть проник, К нему человек привык.

Я черпаю вдохновение, Как воду из тонущей лодки. Имея обыкновение Не пить с дураками водки, Я все-таки выпил, иду на сближение С тобой, все время боясь стыковки. Игрою воображения Вью из тебя веревки! Еще бы! Ведь ты – баба с возу. Чтобы легче было кобыле, Принимаешь удобную позу. Внимание! Снимаю! Застыли! И это уже не кино, это жизнь! Я же тебе говорил: держись Крепче, а то унесет волной! А спасаться тебе придется самой, На меня ведь нельзя положиться — Я слишком занят собой! И бесполезно ругаться и злиться, Давай назовем это судьбой! Странные у нас с тобой отношения! Как дуновение ветра. Их не измерить в секундах и метрах, Но можно поймать ощущения! Кошка на раскаленной крыше Не испытала такого. Тише! Кто-то идет! Может быть, это Кот? Ты, как балет Матса Эка, Не помню, правда, какой. «Женщина, притворившаяся рекой» Или «Женщина, превратившаяся в реку», А, может быть, «Мокрая женщина»? У нее между ног трещина, И оттуда все время течет. Черт! Я опять углубился в детали! А меня ведь предупреждали, Чтобы я этого не делал! Детализация женского тела — Дело порнографа, а не поэта. Я и раньше проделывал это Но только с другими, а не с тобой. Ты считала, что я голубой И мы не виделись целое лето… Хорошее было лето!

А лето прошло, начинается осень, И все постарело и потекло, Ты тоже теперь просыпаешься в восемь И смотришь на осень через стекло… Слипаются веки, и хочется спать, А мир за окном суетится и злится, И это мешает тебе наблюдать, Как опадают осенние лица… Ты тихо идешь под осенним дождем, Который, к тому же, ужасно простужен, И ты, как в мечте, растворяешься в нем, А он неизбежно становится лужей… Ты раньше любила гулять по воде, Ища в каждой капле свое отраженье, Осенние лужи сегодня везде, Они возбуждают воображенье!

Звонок. Тишина. Гробовая. Зловещая. Крутится вентиль Пожарного крана. Мокрая женщина, Мокрая женщина Вот-вот просочится Через мембрану… Далекий голос Скользнет по проводу И попытается Преобразиться… Мокрая женщина Не ищет поводов Для разговоров, Ей просто не спится! Мокрая женщина, Мокрая женщина Бродит по комнате Ночью бессонной… Общими фразами Образ очерчен, но Пусть он останется Незавершенным!

Я зачем-то опять углубляюсь В незначительные детали. Незаметно, но верно влюбляюсь В этот образ, что мы рисовали… Мы сегодня так долго гуляли, Чтоб твое одиночество скрасить… С упоением в небе читали Золотые слова: здесь был Вася!

Я знаю, трудно быть Богом, Но ты сама захотела! И ты стоишь за порогом Чувствительности, и тело Берет над тобой верх, а ты Летишь головой вниз. И как тебе выбраться из Создавшейся пустоты, Ты даже не представляешь. И ты ее заполняешь Тем, что под руку подвернется. Только молодость не вернется, Так что напрасно не жди! Ты уже вышла из моды. Муки творчества, поздние роды — Это все не твоя стихия, Твоя стихия – дожди! На арену выходят другие, Те, кто смелей и моложе тебя. Ты репетируешь, злясь и грубя, Ловко плетешь паутину. Ты получаешь цветы в машину, Но тебе ведь не это нужно?! Ты идешь босиком по лужам. Идешь, как всегда, одна, Как будто в последний раз, Уклоняясь от взглядов прохожих… В небе такая луна… Что хочется выколоть глаз, Чтобы быть на нее похожим!

Яйцо, личинка, куколка, имаго; История без времени и места. Слова, идеи, буквы на бумаге; Искусство – идеальный знак протеста! Однажды повстречавшись в эмпиреях, Не можем мы никак с тобой расстаться; Я никогда не крал твои идеи — Они должны мне даром доставаться! Ты умираешь от своей свободы И не способна наслаждаться счастьем. Ты хочешь утащить меня под воду, Сперва разъяв на составные части. Ты думаешь, что я самонадеян?! Наш общий мир, до беспредела узкий, Бездарным программистом был содеян И требует теперь перезагрузки!

Опять течет по стояку, Опять соседей заливаю, Разводами по потолку Бежит мечта моя кривая. Я этой ночью на току, Тобой пробелы затыкаю, Пускай течет по стояку — Мне наплевать, что ты такая! Ты, словно колики в боку, Ты довела меня до края, Пусть я сегодня на току — Назавтра все переиграю!

Я обрываю нить сознанья, Хотя не подаю и виду, Но, может быть, на расстоянье Я разгляжу свою планиду. Я, путешествуя за гранью, Узнал, что ты совсем другая. Я знаю тайны мирозданья, А как использовать, не знаю!

От тебя, как от Бога, Нет никаких вестей, От этого грустно немного. Я не люблю гостей, Но тебя жду с нетерпением. Погода испортилась, кажется, будет дождь. Из автобусного сидения Торчит здоровенный гвоздь, А я смотрю на него, и думаю о тебе. Ты не умеешь играть на трубе, Зато умеешь играть на нервах. А я тебе позволяю. Во-первых, Из чистой любви к искусству, А во-вторых, из любви к тебе. На улицах сыро и пусто, Но все меняется при ходьбе. Я двигаюсь в неизвестном… Я спотыкаюсь на ровном месте. Мы так устали от слова «вместе», Что вместе нам стало тесно. Я зарываюсь в куче созвучий, Ты прорываешься тучей горючей, Мы оба бежим от своей неминучей, Опять нас разводит случай!

Ты тоже считаешь, что это все бред, Последняя стадия графомании?! Смех без причины – еще один след Неполного высшего образования. Я выпустил новую книжку стихов. Как кот полоумный в полуночном марте, я Взмок от своих эротических снов, Где ты исполняла заглавную партию.

Бред возводим в степень искусства Я и Ты. Из пустоты Рвутся слова, эмоции, чувства: Чувство долга И чувство вины. Мы никогда не бываем одни, А не одни мы бываем недолго. Бред – это все, что нам остается. Сердце разбито и больше не бьется. Снова в стакане буря эмоций — Смотрится классно, но плохо пьется. Ты в наказание мне досталась Не за грехи, А за стихи, В которых фаллос рифмуется с Калласс, «Тоской» и «Нормой». Под грубой формой Скрывается мягкое содержание. А неприкрытое обожание Часто бывает невыносимо. Ты безвозвратно уходишь в зиму, А я убегаю в лето. Ты говорила, что два поэта Не усидят на одной ветке. Случаи каннибализма нередки, Вспомнить хотя бы Хьюза и Плат — Хрестоматийно, банально, и вряд Ли мы с тобой что-то изменим. Ты неожиданно вышла из тени И почему-то не хочешь назад. Гад — Это пароним английскому Богу. Мы неуклонно идем к эпилогу В ногу со временем. Просто в ногу!

Кокаин. Я убиваю тебя в себе, Как Авеля Каин. Как Каин, Я повинуюсь своей судьбе. Со всех окраин Сбегаются люди. «Кина не будет» — Надпись гласила. Жизнь замесила Странную штуку. Борьба со скукой Стала чем-то необходимым — Шлюхи, шампанское, лимузины, В Большом театре одни грузины, А я проезжаю мимо. Ты играешь в одни ворота. По-моему в этом нет смысла. Я никогда не узнаю, кто ты. Над городом дым коромыслом От труб, от машин и безликих прохожих. Мы ни сойтись, ни расстаться не можем И в этом наше несчастье. Мы движемся параллельно, Близко друг к другу, но все же отдельно. Что делать с этой напастью?! У меня без тебя начинается ломка. Рядом с тобой, как Нарцисс у кромки, Я различаю свое отражение. Наше бессмысленное кружение Мне начинает надоедать. Что-то скрывается за поворотом. Ты, как всегда, ожидаешь чего-то, А мне уже нечего ждать!

Нет у меня молитв, Нет у меня икон, Я не теряю стыд — Не было испокон. Грех незаконных уз, Скованный серебром, У легкокрылых муз Творческий перелом. Ангел упал с небес — Словно гоним судьбой, Мой безымянный Бес, Я одержим тобой! Я не смотрю назад, Я не спешу вперед, К черту Эдемский сад — Нас там никто не ждет!

Нет у меня молитв, Мне они ни к чему — Все, чем душа болит Ведомо одному. Мысли мои летят От посторонних глаз, Будь же ты трижды клят, Если осудишь нас. Светом больной луны Кажется белый свет, Я забываю сны, Будто их вовсе нет. Стертый с лица Земли В окриках воронья, Просьбе моей внемли — Ты же такой, как я!

Нет у меня икон, Не перед кем стоять — Этот небесный трон Мне самому подстать. В свете холодных фар Вьется мой водный путь, Соткан ковчег из пар — Ты уж не обессудь! Стоны больной души… Если не хватит слов, Нотами допиши — Способ такой не нов. Хочешь выть на луну?! Голос тебе отдам, Выпустив тишину Дальше по проводам.

Я не теряю стыд, Просто теряю связь. Я не хочу навзрыд — Предпочитаю всласть. Слышится детский смех Под золотой звездой, Мой первородный грех Смыт дождевой водой. Животворящий луч Ляжет ко мне на стол, Он, как и я, летуч — Не до поклонов в пол. Снова пришла весна, Снова Христос распят, Птицам земля тесна — Неба они хотят!

Не было испокон Веры в моей душе. Писан ли мне закон, Нужен ли он вообще?! Я выхожу за дверь И выключаю свет. Ты, если хочешь, верь В то, что пророков нет. Птицы домой летят, Тронулся первый лед. Делаю шаг назад — Кажется, что вперед. Мне бы начать с нуля, Свет разделить и мрак, Ты живешь bismillah… Я живу просто так.

Грех незаконных уз Благословен судьбой, Этот бесценный груз Ты забери с собой. Если оставишь след Я не собьюсь с пути. Сколько же зим и лет Нужно еще пройти, Прежде, чем я найду То, что всегда искал? Я за твою звезду Солнце свое отдал. Город мой обесточь, Чтобы спустилась тьма. Жизнь отдаю за ночь — Я сейчас без ума!

Скованный серебром, Не достаю до дна. Слышен небесный гром — Молния не видна. Молча впишу стихи В клетчатую тетрадь. Ночи в глуши тихи — Не с кем в любовь играть! Я разыграю стыд, Спрячу свое лицо, Мимо меня бежит Транспортное кольцо. Чистого сердца стук Я возвратить хотел В город отбитых рук, Где ничего не смел.

У легкокрылых муз Белое полотно, Лучшее из искусств Будем снимать – кино. Части бездушных тел Движутся в унисон. Я бы попасть хотел В твой черно-белый сон. Тает моя печаль На молодой луне, Машет крылом рояль — Он подражает мне. Скоро придет рассвет С криками птичьих стай, Я потерял билет В свой запоздалый рай.

Творческий перелом, Как перелом в душе, Катится снежный ком — Это моя мишень. Не потерять бы власть Мне над самим собой — Эту Христову страсть Сможет принять любой. Где-то идут дожди, Тает последний снег, Просится из груди Сердце. Беспечный бег Стрелок, замкнулся круг, Время умрет на час. Соединенье рук Снова связало нас.

Ангел упал с небес, Лодка пошла ко дну, Крылья наперевес, Трудно грести ему. Не разбирая слов, Ангел бросает сеть, Скромен его улов — Не на что посмотреть. Кто-то на берегу Машет ему рукой… Я по воде бегу Вырвавшейся строкой. Я пропустил рассвет У Красноморских скал, Ты мне принес Завет — Я его не читал!

Словно гоним судьбой, Я проникаю в суть, Новый день – новый бой, Я не боюсь ничуть. Слышится божий глас, Льется небесный свет, Не до тебя сейчас — Я занятой поэт! Путь самурая строг, Движется по кривой, Только земля у ног, Небо над головой. Не замолить грехи, Не развести мосты. Сложно писать стихи? Нет, если рядом ты!

Мой безымянный Бес Входит, не постучав, В город церковных месс, Ветхозаветных глав. Чистосердечный бред Режет мой нежный слух, Сколько не прочь мне бед — Я к прорицаньям глух. Мысли теряют ход, Тают в твоих руках, Темен небесный свод, Он вызывает страх. Брызжущее слюной, Море шипит на нас, Бес, одержимый мной, Ты далеко сейчас.

Я одержим тобой, Вижу тебя во сне, Крыльями за спиной Складки на простыне. Чертово колесо Белке не по зубам, Мой неотвязный сон Слишком похож на спам. Шелковый вьется путь, Светится в темноте, Я проникаю в суть Многих твоих затей! Письма твои летят Из неизвестных стран, Видимо, с рейса снят Призрачный караван!

Я не смотрю назад — Зыбок былого след, Над головой висят Вырезки из газет! Память моя тверда, Трезв мой пытливый ум, Слезы мои – вода, Плод бесполезных дум. Эхом чужих побед Полнится майский день, Места под солнцем нет — Я убегаю в тень! Сердце мое болит, Кружится голова, Шелковый путь пылит — Виден едва-едва.

Я не спешу вперед, Нечего там искать, Счетчик все время врет, Стрелки несутся вспять! Тает холодный дождь На лобовом стекле, Мой краснокожий вождь Прячется в этой мгле. Тихо спустилась ночь, Гаснут кругом огни, Сны разрывая в клочь — Я коротаю дни… Как никогда один, Как никогда устал, Где ты, безумный джинн? Лампа твоя пуста!

К черту Эдемский сад, Знать его не хочу, Я, как и ты, крылат, Вниз головой лечу. Грохнусь-ка об асфальт, Мыслями растекусь, Не завершен гештальт Вечный мой, ну и пусть. Встану на самый край, Сделав несмелый шаг, Мой непочатый Рай Так безнадежно наг. Я не боюсь греха, Змеем завью строку, Из одного стиха В новый перетеку!

Нас там никто не ждет. В этой чужой стране Ты изнываешь от Смертной тоски по мне. Смело выносишь боль На молодых плечах, Мне же досталась роль — Таять в твоих лучах. Я донырну до дна Самой больной души, Если душа бедна — Цену сбавлять спеши. Ночь заливают пусть Песнями соловьи, Эту немую грусть Я утоплю в любви.

Восточный ветер свел меня с ума, Развеял, разметал, лишил рассудка. Как начиналась эта кутерьма? — Уже не вспомню. Обращая в шутку Мечту о том, чего не может быть, Сметаю к черту мнимые границы. Луна зашла, но так охота выть, Так почему бы вдоволь не навыться?! Кто мало видел – не жалеет слез, А я, признаться, никогда не плачу. Восточный ветер эту грусть принес И новую игру зачем-то начал. И снова осень, я уже привык — Ведь ты всегда приходишь вместе с нею. Восточный ветер, ты как ветер дик, Я упиваюсь дикостью твоею!

Я по-прежнему книги читаю с конца. По пути пожелтевшие листья листая То ли капли дождя вытираю с лица, То ли слезы, что небо невольно роняет. Я теряю свободу, неведомо чью, Заучив вдохновенные суры Корана… По своим ли счетам я так щедро плачу, За своим ли иду золотым караваном?!

Под палящим несолнцем светлеет душа на контрасте с темнеющей кожей. Словно время, несется, куда-то спеша, по волнам одинокий прохожий. Так же страстно, как море ласкает песок, расточая свои поцелуи, разливает по взгорью гранатовый сок возбужденное лжеполнолунье. Потянулась дорога куда-то вперед, в неизведанный край предзакатный. Если сил еще много и сердце не врет — то зачем возвращаться обратно?! Обретая свободу свою и мою, ты теряешься в дымке вечерней. Ты ступаешь на воду, но в дальнем краю, как и я, ты чужой и неверный. Распускается в снежной пустыне цветок, словно первое чудо Пророка. На дороге безбрежной случайный виток приведет неизбежно к истоку. Я увижу все тот же сияющий взгляд и сурьмой подведенные веки — одинокий прохожий вернется назад, как факир, не дошедший до Мекки.

О потраченных силах жалеть не берусь — Здесь слова благодарности будут уместней. В эту зимнюю ночь долгожданная грусть Наступает на горло несобственной песне. Мы как будто не вместе и точно не врозь, Расстояния – годы, часы, километры, И тебе почему-то примерить пришлось Обожженные крылья восточного ветра… Мы давно не любовники, но близнецы И по-прежнему чувствуем руку друг друга, И по чьей-то неволе идя под венцы, Облетим аналой, словно Землю, по кругу. Вечно здесь, вечно рядом и вечно не твой, Я краду эти ночи с невещими снами — Умирающий месяц, стянув тетивой, Выпускаю стрелу в пустоту между нами.

Часть улицы, вспотевшее стекло — Насильственная смена поколений. Чужое небо мглой заволокло, Все перешло во власть дремотной лени. Я жду тебя, наверное, не зря. Наверное, каким-то тайным смыслом Наполнена холодная заря И радуга сквозь слезы коромыслом. И ветер, обреченный в никуда Лететь, когда его мечта поманит: Другая жизнь, другие города — Он нежится в своем самообмане. Считая капли в пролитом дожде, Я грежу о потраченном впустую, Я больше не гуляю по воде И сквозь меня колючий ветер дует.

Этот ветер сегодня особо жесток, Гонит с улиц людей, обжигает и сушит — Взявши грех на свою нечестивую душу, Я его словно светлое чудо берег. Самый верный любовник и преданный друг, Позабыв обо всем, устремился навстречу. Два огромных крыла надевая на плечи, Я отдамся во власть его ветреных рук. Этот ветер сегодня отчаянно дик, Вырывает деревья, на крыше танцует… Устремляясь за ним, тот ничем не рискует, Кто к подобному буйству стихии привык. Разорвав ограниченность правил игры, Он летит и летит, очертя безголовье — И неведомый бог, что зовется любовью, Открывает ему потайные миры.

Неотвеченный вызов, Словно брошенный пес, Замерзая, прикинется мертвенно спящим. По просроченной визе Мне вернуться пришлось В наше прошлое, чтобы порвать с настоящим. В мире все неизменно, И все те же гудки Имитируют битву за чье-нибудь сердце. На задворках вселенной Совершая витки, Даже звезды сегодня горят по инерции. Если мысль не нова, Ты ее освежуй, Отпустив иноверца на вольную волю, Я теряю слова, И в глаза не гляжу, К безответной душе, подбирая пароли.

Трутся смычки о струны, Бьется судьба о камни, Через порог бурунный Скачет мой бог харамный. Обетованный берег Где-то вдали маячит, Если штормит мой терек, Значит, не смог иначе.

Разгребая весеннюю муть, Вспоминаю потухшую осень, Я прошел за тебя этот путь, Что опасен и чересполосен. Я отчаянно бился с судьбой Через время и через границы. Не поверишь, но рядом с тобой, Мне сегодня совсем не молчится. В бесконечном неравенстве сил Выбор сделан, но только не мною, Не об этом я Бога просил, И развязка должна быть иною. В этом зале мы снова одни, Я не знаю, что будет в финале. Тихо гаснут за сценой огни — Мы неплохо с тобой отыграли!

Возвращаются в город птицы, Оседают на те же гнезда, Я отдал бы свои ключицы, Лишь бы сделаться ближе к звездам… А пока отрастают перья, Я, с высот поднебесных падкий, Как и ты, ни во что не верю И молюсь на луну украдкой. Глупый, серый, сердечной раной Ты как будто клеймом отмечен, Возвратившись к своим баранам, Сам накинул руно на плечи.

Все куклы на своих местах, И только голос твой глумливый, Мне говорит, что боль и страх Не так уж непреодолимы. Проходит ночь, приходит день, И снова солнце сердце плавит, А на песок ложится лень… В бокалы льется саперави, А море разлеглось у ног И сладострастно брызжет пеной, А там, в горах, какой-то бог Гуляет со своей Еленой.

Не выброшенный на ветер, Растраченный не впустую. Кто карты свои разметил, Я карты свои – тасую. Москва в бесконечных пробках И вечно унылый Питер, Я вынесу вас за скобки — Не больно ведь, потерпите! Плевал я на все приметы, Вот плавки полоской узкой. Летят самолеты в лето От слякоти среднерусской. Становятся дни короче, Мы с этим уже не спорим, Я стал эмигрантом в Сочи — Здесь та же Москва, но с морем.

Ты стоишь на моем пути Указателем – не пройти Мимо, не потеряв коня И не сложив головы, меня Этим чудом не удивишь. Резать вены и прыгать с крыш — Это удел других, а мы Не убегали от этой тьмы, И не давили ее в себе. В этой дьявольской молотьбе Выживали не кто как мог — Взявшись за руки. С нами Бог!.. Нет, не с нами, а против нас. Воды схлынули, жар угас.

C тобой, как на минном поле — Боюсь шевелиться даже. Теряю покой и волю, Не думая о пропаже. Разрывом сердечной мышцы Кончаются эти ночи. Безжизненный лист колышется, А ветер его полощет.

Ты хлещешь меня из горла, Желая напиться впрок. Ты целишься прямо в голову, Я – мыслями наутек… Сквозь толщу немытых окон В квартиру вползает ночь, И бьют поцелуи током — А мне же терпеть невмочь.

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

Первой встречной, Сукой течной, Болью сердечной Присной и вечной, Целью намеченной, Пленкой засвеченной Стала. А мне все мало.

Над дремлющим Мраморным морем Кружат и кружат самолеты, Сегодня туман на Босфоре И холодно отчего-то… Заснежен великий город, Разорванный на три части, Он морем по швам распорот, Как ваза разбит… на счастье.

Опять весна?.. а я и без вина Жизнь вижу в красках. Вплывает в город полная луна. В бумажных масках Гуляют люди. Лиц не разглядишь — Глаза сквозь щелки, И бьются капли, скатываясь с крыш, О треуголку. Оближут волны чье-нибудь крыльцо… Конец лав-стори, Роняю в воду медное кольцо — Венчаюсь с морем. Пустеет город, прост его удел На самом деле. Кто мог, уехал, тот, кто не успел — На Сан-Микеле. 5

Вот и твоя «недалекая» Азия! Я из… неважно, у здешних стен Нет музыкального слуха?! Ухо настроено по камертону…

Ноты читай между строк. Короток век, да и торг неуместен У местных. East или west?! Извести меня хочешь?

Чешешь затылок. Не хочешь? Не можешь? Жжешь мои письма. В твоей монохромности, Истинно, я не сливаюсь с пейзажем. Пей же за… наше… нет, ваше здоровье!

Вьется веревочка, точка-тире… Тир открывается в десять. Сядь и смотри… я стреляю. Юлишь?! Смотришь в небо?!

Не бойся, я же теперь не с тобой! Бой?! Предлагаю ничью. Навьючен осел, и пора бы в дорогу, — У гор гордый вид только снизу.

Узник сбежал. И опять обнажила Жало ложь неприкрытая. Я таю в руках, как на солнце, — Целого мира мало вне твоего ореола.

Ола, амиго! Где же твоя мансанилья? Льется бальзамом, елеем. Мель кораблю, мы мельчаем, Мечемся бисером, тщимся.

Сим-сим не откроется больше. Ешь сколько влезет – ты погребен. Не сберег, что имел! Дух пещеры Рыщет по миру чеширским котом.

Томные сны приходили под утро. Трогали, за нос водили, смеялись. Силясь проснуться, я навернулся с кровати, — Ватные ноги, и я на холодном полу.

Полуживой, полусонный. Солнце щекочет мне пятки, Ткет свой ковер с неизменным текинским. Микс или фреш, cher ami, имярек?!

Реки текут, вымывая мозги. Изнемог, истомился, измаялся. Сломан. Из памяти вытерт. Треть отведенного времени

Минула. Ближе и ближе Иже еси в небесех. Evanescence. Снес бы я храм вашей чертовой веры! Рев! Озверела толпа!

Ополчилась. Посыпались камни. Мнимая истина по сердцу многим, Но гимны поются не всем. Месиво. Кровь. Утекает в песок…

Сок виноградный, без сахара, неосветленный. Тлен. Забытье. Безысходность. Дно – это данность. Довольствуйся малым. Мыльный пузырь не стыдится своей красоты.

Соты заполнены медом, и пчелы довольны. Волны качают мой парусник. Сник. Утомился за время в пути. И стекает по корпусу время – сломан его механизм.

Дважды в одну и ту же Мне уже не одюжить. Мне бы в теплую ванну С солью. А суры Корана Понятны и без перевода. Невод бросаю в воду — Приходит морская тина… У белого далматина На шее черные пятна — Как черные дыры. Обратно Приходят все мои мейлы, Почтовый голубь намеренно Сбился с пути. Скотина. И снова приходит тина.

Фиговые листы Не на своих местах. Время читать посты — Лента врагов пуста. Катится шар земной, Выбитый из-под ног, Чокнутый город мой Выжить меня не смог. Выжать меня не смог, Может быть, не хотел?! Атлас моих дорог Выброшен не у дел. Толстые караси Верят в зеркальность вод, Сколько ни голоси — Вряд ли отыщешь брод. Плещешься в пене дней, Лопая пузыри, Я утоляю в ней Жажду на раз-два… три.

Вот и ты, как всегда, с вот таким выражением глаз, С вот таким идиотским восточным прищуром, Не умея понять, просто чувствуешь, что в этот раз Отражается в зеркале чья-то чужая фигура. В незапамятный день или утро, а может быть, ночь Мы вдвоем, нараспев, смаковали длинноты. За окном таял снег, и казалось, мы оба не прочь Ощутить это странное неощутимое что-то. Исповедуя плавность течения мартовских вод, Шла весна, провоцируя всплески эмоций. Загибая края, мы читали ночной небосвод, Понимая, что все даже нам просто так не дается! Проверяя на ощупь неровные маковки гор, Вспоминали твое косолапое детство. Сероглазое море глядело на горы в упор, И, казалось, противилось нашему с ними соседству. И точеностью рифов, а может, неточностью рифм Раня пятки, пятнали собой покрывало, А потом по ночам, можжевеловый дым воскурив, Наблюдали, как солнце, укрывшись волной, засыпало.

Когда-нибудь ты вспомнишь обо мне! Когда-нибудь, это без сомне — Ния. Не ты, а кто-нибудь другой Окажется у бога под рукой Горячей. Может это хорошо?! Пришла зима и снова снег пошел, Пошел и я туда, куда глаза… Туда, где все случается из-за, Не через и не как-то там еще. Я тут все стало чересчур общо И разницы уже не ощутишь, Когда ныряешь, а когда летишь.

Опять зима. Щетинистый январь Щекой колючей трется о прохожих, Пятнает окна заводская гарь, И полумесяц не спешит из ножен. В арбузном небе нет свободных мест — Оно течет, пролившейся гуашью, И горизонт, похожий на насест, Ждет постояльцев, диких и домашних. По этой карте выход не найти, Февральским льдом покрыта мостовая, И все бегут по скользкому пути, От моды ни на шаг не отставая.

Вера, ты безнадежна! Ведь ты же игрок со стажем! Лежать бы тебе на пляже, Растапливать жир подкожный, Где-нибудь на Гоа, скажем, Валяться в пыли дорожной. А ты же?! Да все туда же! И совесть тебя не гложет. Была бы ты помоложе, А так – не придумать гаже! Устал я от этой лажи, И это меня тревожит! Подумай, что люди скажут?! С тобой что не нажил – прожил. (Уходит начальник стражи, Ему рукоплещут ложи!)

Седые парки сматывают нитки, Как удочки и навостряют лыжи. Великий боже, все твои напитки Я пью до дна. И делается жиже Февральский снег на мартовском припеке. Размазывая слякоть по асфальту, Идут таджики, путая все сроки, Звучит концерт для голоса и альта В одном из окон. Солнечные блики Бросаются с разбега на прохожих, Забрызгивая мир многоязыкий Мурашками, бегущими по коже.

Я перечитываю почту, Как пересчитывают шрамы, Я не желаю знать того, что За рамками оконной рамы. Я измеряю степень риска Тротиловым эквивалентом, И удаляю то, что близко Из обновляемой френдленты.

Измаялась маем моя столица, С утра залита то дождем, то солнцем, Направился к центру проспект столицый, Ругаясь на пробки, в него вольется. Иду, отряхнувшись от внешних ссылок, Во внешний мир направляя стопы, Потом разбегусь… Поворот закрылок — И я полетел, а пушистый тополь, Как будто в клочки разорвал перину, И стелет не так чтоб мягко, но все же Не страшно упасть, а попутный в спину Сегодня опять пробирает до дрожи.

Розовое вино, Устрицы на обед, Море у них – говно?! Если тебя здесь нет! Запах сосновых гор Лечит мою хандру, Мечется dans le port Парусник на ветру. Тает фонарный свет, Ночь замедляет шаг, Если тебя здесь нет — Все у меня не так!

Прыгнуть в бассейн, Как в стакан с минеральной водой, — Вынырнуть обновленным.

Сахарной коркой Покрылись царапины — Боль отступила.

Гламурные бляди Гуляют по пристани, Словно по водной глади.

На Никки-Бич Cтарухи в бриллиантах Играют с cолнцем в поддавки…

Нет предстоящих встреч, Нет настоящих тус, В море впадает речь, И пропадает вкус К жизни, в таких местах Это обычный ход — Ты посылаешь нах… Или наоборот.

Утром накат, рыбаки уже сушат весла, Море по пояс, и я в нем стою как взрослый… Мне бы уплыть за буйки, отдаю швартовый, Неповоротливый, но ко всему готовый… Я просыпаюсь – на коже кристаллы соли, Побронзовевший. Мой парусник на приколе… Капелька джема на завтрак с хрустящей булкой, Вышел бы в город, но жмут в плечах переулки…