Сон Ская был очень чутким, и по стихающему звуку двигателя он почувствовал, что воздушный крейсер приближается к восточной столице. Но даже его рев, заглушало какое-то непонятное смешение звуков — нечеткое, неопределенное, громкое и волнующее. Если внимательно прислушаться, то сможете понять — это неуправляемая толпа. Гигантская масса людей, которая собралась на большой Имперской площади, около дворца Правительства, в величественном центре Объединенного Союза Великих Империй. Толпа гудела и с нетерпением ждала своих героев, готовая как стадо шакалов растерзать тех, кто не впечатлит их. Они поклоняются войнам нового столетия, словно Богам и величайшим идолам.

Пора бы просыпаться, ведь ему не хотелось появиться перед публикой в заспанном и обеспокоенном виде — первое впечатление играет важную роль, пусть даже все эти люди и не судьи. Скай не хотел делать что- то специально, чтобы понравиться народу, это было ниже его достоинства и дворянской чести, однако поддержкой заручиться не помешало бы. Но никто, как в прочем и он сам, не сомневался, что с его обаянием это сделать под силу. Юный Герцог действительно был красив. Величественная осанка выдавала его аристократическую натуру, удивительные небесно-голубые глаза, казалось, перевались всеми оттенками, начиная с изумрудного и заканчивая переливающимся цветом индиго.

Сегодня Скаю опять снилась та маленькая девочка в снегах. Раз за разом этот странный сон навевал на него непонятное беспокойство, томящееся в груди, как огонь пожирающее изнутри, разгораясь все ярче. Нужно было, что-то забыть или все-таки вспомнить. Порой голова разрывалась от боли и жуткой агонии, словно сердце помнило, а сознание нет. Собрав всю волю в кулак, он сумел согнать хрупкую, как стекло, паутину страха. Мысли прояснились, и он был готов встретиться с новым днем. Истинная битва начиналась не с первой пророненной капли крови, не с первого лязга меча и звуков боевого клича, битва начиналась с мимолетного, но сосредоточенного взгляда на противнике, со случайного толчка в узком коридоре, с презрительной усмешки и грозного оскала.

Он с усилием потянулся, болел каждый мускул его тела, но в целом Скай чувствовал себя достаточно бодро и свежо. Правда правая часть лица нещадно горела, и, открыв лазурные глаза, он понял почему. Скай сощурился от непривычно яркого палящего света солнца столицы Шанхая. Сегодня особенно повезло с погодой. Такой ясной и просто безупречной для праздника.

— Для кого- то может и праздника, — тихо пробормотал Скай. Например, для сходящей с ума толпы. Все они — участники турнира на звание Великого Рефери для этих людей лишь очередные кумиры. В течение некоторого времени у этой обезумевшей толпы фанатиков появятся свои фавориты — за бешеные деньги они будут покупать билеты на очередные раунды смертельной игры, чтобы смеяться и выкрикивать имена сильнейших. Разинув свои уродливые рты, они будут смотреть, как избранные ведьмой будут убивать друг друга. Как только Скай начинал об этом думать, внутри него, расплавленном свинцом, ложился на плечи тяжкий груз, подбираясь все ближе к самому беззащитному месту — сердцу. Но, что они могут сделать? Их судьба определяется почти с самого начала ничтожного существования. И кем? Ведьмой, уродливую сущность которой видел лишь один Скай. Он поморщился при воспоминании о яростном демоне, сидящем за спиной прекрасной женщины. На шее до сих пор остался тонкий порез, который никогда уже не пройдет, а будет лишь частым невольным напоминанием о том, кем он на самом деле является, кем все они на самом деле являются. Да, Скай был рожден аристократией. Его до конца жизни будут окружать светские дамы и знатные лорды; комнаты будут пропитаны благородными благовониями амбры, гелиотропов, мускуса и аромата восточной розы, среди чистого золота и сияющего серебра; среди мира, где все идеально, среди иллюзий и неприкрытого лицемерия. Ему нравилась роскошь, великолепии бархатных одежд и мраморных лестниц, и он с отвращением наблюдал за теми ничтожными, кто пытался ластиться к членам высшего общества. Но разве мог он признать это? В этой среде хищников, переполненных интригами, переворотами, предательством, юноша не мог довериться ни одному из них. Единственный человек, на которого Скай без опаски мог положиться — это Клаус. Лучший друг, названный брат, подаренный, как игрушка на очередной день рождение. Герцог не знал, чувствует ли его новоиспеченный «брат» себя счастливчиком, что его маленьким тощим грязным мальчиком привезли в столицу Великой Османской Империи из Северных Земель — обители рабов и черни — или же он все еще чужак, что сторониться вычурной роскоши вдали от своей семьи? Ответ на этот вопрос мог дать только сам Клаус. Несмотря на все это, Скаю повезло, что его другом и компаньоном оказался простой дикий мальчик, а не изнеженный эгоист, завернутый в кафтан из драгоценного османского шелка. Именно Клаус потихоньку открывал ему глаза на мир, именно ему он обязан здравомыслию.

Итак, выбор участников турнира был определен с самого начала, а путь Ская всю жизнь был у него в крови от славного предка и он по-прежнему верил, что свою судьбу они вправе выбирать сами, что участники свободны, как и все люди. Он и сейчас свято верит в это. У каждого человека есть свой выбор, однако не каждый может осуществить его.

Он должен пройти этот запятнанный кровью, смердящий смертью и трупами путь, лишиться души, которую высосет голубая сфера, как жертву всевластной мощной силе. Ведь в назревающей войне он должен защитит свою любимую. Это не только его прихоть. Не только его желание. Никто из жителей Османской Империи не знал о холодной войне с соседствующей Британской Империей. На принцессу возлагали большие надежды и хотели даже, чтобы ее будущим супругом стал наследный принц враждующего государства, но все понимали, что война неизбежна и уже на пороге. Скрытая угроза была всегда, мирное сосуществование ощутимо пошатнулось. Этим браком нынешний император хотел спасти положение своей страны. Почему выбор пал на Ская? Никто не стал возражать, у них была свобода выбора. Только даже эта свобода оказывалась бессильной против слов ведьмы. Верно, именно слова ведьмы сыграли ключевую роль в их брачном союзе. Знак на челе, сверкающий золотом, каждое утро давал уяснить простую истину жесткой реальности. Избранный — всего лишь игрушка в руках хозяина. Как бы люди не старались избежать своей судьбы, насколько велика не была бы их воля — все это бесполезно, а человеческая самонадеянность всего лишь пыль, застилающая истинную картину действительности. Почему же Скай до сих пор уходил от этой правды? Почему до сих пор верит в случайный поворот? Все это время, начиная с того черного дня, когда ему исполнилось шесть лет, он едва сдерживал ярость внутри себя. Богатство и аристократизм помогали забыться и ослепляли его — ярость проходила, но слабость все еще продолжала жить.

Рассвет совсем близко — вот первые лучи солнца залили его просторные апартаменты. День, который он ждал в течение десяти лет, нагнал его возле окон фрегата, отсвечивающим серебром. Его лицо осветилось тихой улыбкой. Улыбкой, в которой промелькнуло предвкушение, страсть и толика коварства. Он наконец-то встретиться лицом к лицу с достойными противниками.

Для некоторых игроков это праздник, возможность показать себя, долгожданная горько — сладкая минута кратковременной славы. Это состязание дает реальный шанс игроку из небогатой семьи подняться до небывалых высот в прямом и переносном смысле. Рефери ведут свое таинственное, безмолвное существование в небесном замке — крепости Атабаске, той, что стоит на самых высоких облаках, той, что в своих каменных недрах хранит центр нашего мира, светоч для падших и великих, радость и горе. Вокруг этого строится вся жизнь, все мы — это недоступная, недосягаемая, таящая в себе небывалую, колоссальную мощь, до которой никогда не добраться ни одному смертному из ныне живущих. Голубая сфера с детский кулачек, но маленькие размеры пусть не смущают ваш взор, ибо эта сфера способна управлять временем и пространством, открывает проход в другие миры, наделяет безграничной силой человека, который ее коснется хоть раз. Но за все в этом мире нужно платить, сила в обмен на душу. Таков негласный закон. И все тринадцать легендарных Рефери не имеют души. Или правильнее говорить двенадцать, тринадцатым надеялся по истечению этого турнира стать Скай.

— Проснулся, наконец, — зазвенел сбоку мелодичный девичий голос, оттененный легким шелестом шелка, — ты уснул прямо у окна, а ведь сегодня горячо припекает.

Все его беспокойные мысли развеялись, когда оглянувшись, он увидел ее. Прекрасная и грациозная, будто только что распустившейся лунный цветок. Ее любимые розовато — белые лилии в блестящих шелковистых курчавых черных волосах были собраны в два пучка по бокам. Сегодня ее лицо обрамляла прозрачная, почти призрачная накидка, ниспадавшая с золотого обруча тонкой работы чуть ли не до пола, обволакивая нежные плечи, словно легкие шифоновые объятия. Кайма ткани тоже была отделана золотом, что лишь подчеркивало белизну ухоженной кожи девушки. Золотистые глаза, словно бездонные омуты горячего солнца на юге Османии, затягивали в свое очаровательное нутро, а томно опущенные иссиня — черные ресницы добавляли оттенок таинственности и загадочности и без того прекрасным глазам. Мягкие и податливые губы были идеально очерчены — вишневые, аристократичные, как обычно немного улыбающиеся ровно на столько, насколько должна улыбаться принцесса своим подданным. Однако Скаю она улыбалась не так, сверкая своими ровными белоснежными зубами. Нет, она смотрела на него чуть затуманенным взором, от которого кожу его пробивал легкий электрический разряд, в особенности там, где ее руки касались его кожи. Она стояла рядом с просторной софой, на которой он лежал, и часто моргала от слепящего солнца, и на каждый взмах ее ресниц ему слышался чудесный звон или музыка, напоминающий шелест утреннего ветра. И без драгоценного кольца и изумрудного платья, идеально очерчивающее ее тонкую талию, было видно, что девушка не из простолюдинов. Она могла быть только ею — наследницей Османской Империи. Ее Величество Софья Веласкес де Парвет. Его нежная принцесса Соффи, принадлежащая только ему одному.

Скай так и не ответил, погруженный в свои мысли, а лишь взял ее нежную руку, украшенную тонкими кольцами с сапфирами и топазами, и притянул к губам. Она чуть заметно улыбнулась и ее губы приоткрылись.

— Софья, ты слишком долго изображала холодную неприступную принцессу перед народом, — сказал Скай, наигранно изобразив обиду ребенка. Он не бросал ее руки и продолжал поглаживать ее пальцем, рассматривая ее маленькие руки. — Конечно при этом весьма обаятельную, — добавил он уже с улыбкой.

— Привычка, милый. Даже вдали от подданных порой не могу позволить себе ничего лишнего, наше положение обязывает.

— Вот огромный минус аристократии! Мы не можем проявлять наши чувства на людях, все время сдерживаем эмоции, но со временем становимся такими же, как и в обществе. Черствеем, становимся холодными.

— Надеюсь, нам это не грозит, — виновато вздохнула Софья, опуская глаза в пол и теребя прозрачную накидку тонкими пальцами.

Бесшумной походкой она подошла к нему и села рядом, облокотившись на его плече. Он обнял ее, ощутив всю хрупкость ее существования и усиленную потребность защитить это нежное создание никак не созданное для войны и насилия.

— Как же ты мог подумать, что я охладела к тебе? — проведя ласковыми пальцами по его щеке, спросила она.

Уголки его губ приподнялись в задорной усмешке, и он тихо произнес:

— О нет, такой мысли я не допускал

Скай почувствовал, что Софья хотела показать и передать этим жестом, но так же отметил какие неестественно холодные у нее руки от волнения, почти как благородный метал ее колец. Он глубоко вздохнул. В сердце опять проснулась старая беспокойная боль, а на плечи опять опустилась тяжесть, давящая и томящая. Пальцы неосознанно сжались в кулаки, от осознания того, что все его близкие, в том числе и принцесса будут свидетелями его первой жертвы, первой крови, первой смерти, возможно, они даже увидят, как его обескровленный труп выносят с арены. Нет! Он тряхнул головой, так, что его золотисто — пшеничные волосы разлетелись во все стороны. Нельзя думать об этом! Нужно настроиться на то, чтобы вернуться, вернуться к тем, кого он по-настоящему любит.

Юноша не мог показать такого подавленного состояния, а потому не без усилия загнав боль в самое глубокое место своей души, быстро провел рукой от иллюминатора к противоположной стене и тут же иллюминатор распахнулся от внезапного потока ветра, в кабине стало гораздо свежее, что привело его мысли в порядок.

Эта была техника быстрого ветра, Скай тренировал ее многие месяцы, чтобы она стала совершенной. Контроль над воздухом очень точный. Ты разгоняешь его частицы с максимальной скоростью, от чего даже легкое дуновение усиливается в сто двадцать раз. Конечно это требовало небывалой концентрации и выносливости, но он был готов даже на длительное ее использование, в конце концов не Скай ли вышел на уровень А в десять лет?

С раннего детства он был очень одаренным ребенком, к тому же весьма разносторонним, но в конце концов воздух таки указал мальчику направление, дал силы и веру. Да и он сам был чистым олицетворением воздуха. В лазурные глаза смотрели, как в небо, а блики от солнца были облаками. Пшеничные, светлые волосы колыхались от малейшего дуновения, а в их обрамлении его мужественное и серьезное лицо приобретало какие-то неземные очертания, оно притягивало и пленяло. Скай обладая природным обаянием, даже не напрягался, не старался кому-то понравиться, все получалось само собой, без усилий. Он мог быть кем угодно в зависимости от ситуации, но никогда не изменял себе, как ветер. Переменчивый, но никогда не изменяющий своим убеждениям и принципам; твердый и почти безжалостно спокойный, всегда идущий на пролом, но всегда нежный к тем, кого любит. Истинный аристократ с небывало сильной стихией воздуха. Даже жрецы Империи отмечали это, как чудо, такого пользователя стихии не видела столица многие столетия.

— Скай, скоро прибудем, тебе нужно подготовиться, — сказала Софья, слезая с софы.

— Нет, — он ухватил конец его длинного струящегося рукава, — не уходи, побудь со мной еще немного.

В его глазах не было мольбы, однако Софья безошибочно поняла, что за маской обычного спокойствия таиться именно она. Он редко о чем-то просил, но сегодня…Сегодня даже стальному Скаю требовалась поддержка, хоть самая малая, однако Софья не хуже его понимала, что их положение обязывает обходиться без нее, обязывает в любой ситуации держать себя в руках и не размениваться на минутные слабости.

— Скай, ты ведь понимаешь, что нет ни времени, ни…

— Желания, — мрачно вставил он.

— Нет. Я не это хотела сказать, просто, — тут она тяжело вздохнула, — я волнуюсь не меньше твоего, может даже больше, потому что, если ты ступишь на эту тропу, я могу потерять тебя навсегда. А ты ступишь на нее. Совсем скоро и меня не будет рядом. Я понимаю, что сражаться будет тяжело, очень тяжело. Соберутся лучшие бойцы, изворотливые как крысы, изобретательные, готовые пойти на все, что угодно ради кровавой победы, шагая по головам в прямом смысле этого слова, но….Смотреть на все это не легче.

Софья опустила свое красивое лицо и стала похожа на поникшего прекрасного голубя. Скай тут же встал с софы, нежно поднял ее голову за подбородок и посмотрел в глаза, отражавшие страх и горечь. Он погладил ее волосы, запутываясь в их шелке, и тихонько бархатным голосом прошептал ей на ухо.

— Софи… Милая Софи, я всегда буду рядом. Я просто не могу позволить себе умереть.

— Вот так всегда, — засмеялась она, ощутив его крепкие объятья. Я нуждаюсь в тебе, больше, чем ты во мне.

— Нет, это далеко не так. Может, ты этого и не видишь, но…

Тут резная круглая дверца с изящным панно, изображавшим трех драконов, отворилась и в проеме показалась кудрявая голова Клауса.

— Эх, голубки, хватит ворковать, мы прилетели и выход через две, нет, вру, одну минуту! Скай! Будь готов, ты первый, — сказал Клаус, тряхнув русыми кудрями и широко улыбнувшись своей чуть угрюмой улыбкой, которая впрочем, не лишала его своеобразного очарования, а только наоборот добавляла добродушия его лицу.

— Черт, Клаус! Тебя никто не учил стучаться? — с наигранным недовольством усмехнулся Скай.

— А тебя никто не учил следить за временем? — с улыбкой парировал друг.

Их дебаты прервал механический голос из мощного громкоговорителя, возвещающий о приезде на турнир очередного участника, а именно Герцога Османского Ская Эйрфорда де Иссои.

— Тебе пора, хоть волосы пригладь, — засуетилась Софья, махая длинными шелковыми рукавами, словно крыльями.

Скай провел рукой ото лба до затылка, и пшеничная с красными отблесками от светильников копна разлетелась во все стороны (давняя привычка, с самого детства, которую он заимствовал, подражая деревенским мальчишкам), что только еще больше шло ему, а впрочем, они всегда были чуть растрёпаны, как будто бы их вечно развевал ветер. Софья рассмеялась, а он игриво подмигнул ей, прежде чем молниеносно приблизиться, обдав горячим дыханием, и поцеловав, будто в первый и последний раз.

— Я люблю тебя, — прошептал он, полный гордости и дворянской чести, излучающий решимость и обаяние, развернулся и на сто процентов уверенный в себе вышел из каюты на подсвеченный разноцветными неоновыми огнями стеклянный прозрачный мост, ведущий от порога его корабля, до арки во дворце правителей. А Софья только улыбнулась, покраснев, смущенная внезапным, быстрым, но чувственным порывом любимого.

— А теперь бурные приветствия очередному участнику столетней Священной битвы! Герцог Османский Скай Эйрфорд де Иссои!!! — объявил звучный и хорошо поставленный голос верховного земного наместника рефери.

Он не был похож на человека, скорее на Божество из летописей далекого прошлого. Первый его шаг на стеклянный мост сопровождался диким бешеным взрывом толпы, как будто бы взорвалась бомба и поднялась жесточайшая глобальная паника, но то были звуки не ужаса, а прославления, восхищения, поддержки. Представьте будто сотни, тысячи людей стояли на площади совершенно спокойные и вдруг разом в едином порыве чувств поистине разрывающей силы крикнули одно имя! Скай! Скай! Скай! Бесновалась толпа! Он вышел из потоков огня стремящихся вертикально вверх под рев людей и золотистые переливы громогласные и сильные, то были звуки фанфар литавр и труб, игравших в его честь! Пламя, еще вздымавшееся вокруг него, играло бликами на его коже, запутывалось в волосах, и было настолько ярким, что затмевало лазурь его глаз и даже они, казалось, горели огнем изнутри. Чудилось, что Скай прекрасный огненный ангел, спустившийся с небес! Вот пламя погасло, и люди смогли узреть истинное лицо новоиспеченного героя. Скай все продолжал идти по подсвеченному разными цветами мосту, от чего его роскошное отделанной золотом и серебром одеяние поминутно светилось различными оттенками насыщенных и ярких цветов Шанхая. Он шел уверенной и прямой походкой, как будто бы всю жизнь проходил по этому узкому мосту. На его прекрасном лице не было ни капли страха или сомнения. Через несколько секунд после его выхода на огромном экране, висевшем на стене дворца правительства, высветилось его имя, а потом на нем появилось увеличенной лицо нашего героя и его ритуальный проход в величественное здание в режиме реального времени. Таким образом, стоявшие вдалеке люди ничего не могли пропустить, а те, кто оказался удачливее других и стоял под мостом или рядом с ним лишь усиливали свой восторг, когда видели еле — еле заметную, но такую притягательную улыбку герцога, которая покорила самую холодную девушку всей империи — принцессу Софью. А глаза…. Ах, в эти глаза хотелось смотреть вечно. Все привлекало в нем! И необычный, слегка ироничный изгиб его темных бровей и непокорные волосы, которые дополняли сильный образ аристократа — бунтаря. Нет, у него не было сумасшедшего пирсинга или необычного цвета волос, просто все его черты так и выражали некоторую насмешливость над обществом, однако, несмотря на все это, даже в его гордом взгляде и жестах можно было прочитать манеры благородного отпрыска, воспитание и дух. Не удивительно, что прославленный герцог, а ныне принц сразу стал любимчиком народа.

Скай не испугался огня, не испугался бешеной высоты, на которой и находился стеклянный мост, разве может испугать высота хозяина Ветра. Энергия, бешеная энергия от диких воплей людей, от великолепных и бодрящих звуков, от палящего солнца, от свежего ветра ласково игравшего с полами его одеяния и проникающего под одежду, захватила его в свой водоворот. Он словно вампир впитывал, наслаждался взрывом и выплеском этой дикой энергии. Под его ногами бушевало море, скандирующее его имя, Скай купался в этом напряжении, которое было разлито даже в воздухе. Шаг за шагом он уверенно продвигался вперед. Краем глаза он видел, как один цвет подсветки сменяет другой, ощущал малейшее дрожание моста от его шагов. Сам путь был не короткий, даже по воздуху предстояло пересечь всю площадь поперек до самого небесного входа во дворец. По легенде первый Рефери, чтобы пройти к своему наместнику прорубил в стене здания дыру, которую потом привели в порядок, украсили позолотой, рельефными мозаиками из цветного стекла и драгоценных камней. Теперь же в эту священную арку раз в сто лет проходил каждый участник турнира, дабы почтить великих небесных покровителей и соблюсти традицию. Перед Скаем высился величественный дворец правителей — наместников рефери, которых, как и верховных господ было тринадцать. Они-то и управляли Шанхаем и остальными империями, включая Северные Земли. Вообразите огромный стеклянный шар в центре площади. Нет, еще больше! Размеры его в ширину и высоту были сравнимы с пирамидами древности, а наверху шара, стояла непоколебимая и сделанная словно изо льда, легкая, похожая на кружево, столь превосходная, что даже птицы затихали, пролетая над нею — стеклянная пагода. Она была искусно украшена кристальными узорчатыми рисунками и драгоценными каменьями, отороченная миниатюрными золотыми и ониксовыми рельефами из жизни рефери и истории всего мира. Рамы стекла на шаре и пагоде были сделаны из алебастра и малахита с вкраплениями медовой яшмы. Но, пожалуй, самое удивительное, помимо пагоды, были три дракона, берущих начало прямо в центре из-под основания шара и обвивающих великолепный дворец со всех сторон. Это были потрясающей красоты и мастерства драконы. Один красный, олицетворяющий стихию огня и столицу этого мира великий Шанхай, другой голубой со стихией воздуха и принадлежащий Османской Империи, а третий зеленый, представляющий землю и Британскую империю. Эти драконы своими искусно украшенными головами были повернуты в стороны трех великих империй и изрыгали пламя, зеленые листья и ветер. Правда, если присмотреться внимательнее, то у самого основания дворца можно заметить еще и отрубленное начало тела синего дракона, раньше олицетворявшего стихию воды и Северную Империю. Только вот Империей она перестала быть много лет назад из-за того, что ранее эти земли населяло много людей с ангельской кровью, а ведь именно ангелы изначально были правителями всего этого мира. Пришло время великих рефери и ангелы, и люди с примесью божественной крови стали подвергаться гонению. А сейчас там жили рабы и чернь, царствовала деспотия сильных племен и имперских наместников, призванных следить за порядком. Так Северные границы были покинуты, забыты, а вместе с ними и стихия воды, крайне распространенная раньше в тех краях, и четвертого дракона убрали, чтобы никто не смел вспоминать о том ужасном времени подавления и когда-то великой и самой большой державе.

Как же Скаю нравилась эта атмосфера! Его не смутил даже огромный экран, а только еще больше раззадорило все то, что до поры было скрыто внутри него. На протяжении всего прохода играл звучный и очень мощный гимн Союза Объединенных Великих Империй. Он видел, как другие участники махали толпе, наигранно улыбались и стреляли глазами. И действительно. Он просто получал максимум удовольствия от этих минут, а его обаяние делало всю работу. Оно буквально светилось изнутри, покоряя массы, массы людей, хотя они не были интересны ему. Все эти люди не смогут помочь, когда над его головой будет занесен меч, пусть этот восторг приятен, но совершенно бесполезен — вот почему Скай специально игнорировал его, однако вопреки ожиданиям это заводило людей еще больше и когда тень юноши скрылась за роскошной аркой — входом в дворец правительства, люди еще долго не могли успокоиться от захлестнувшего их безумия…

Двери арки громко захлопнулись, и Скай вздрогнув от неожиданности, оказался в гнетущей темноте. Гимн и трубы перестали звучать тут же, как он скрылся за золочеными дверьми, но даже за ними он слышал, как люди все еще бесновались в захватившем их счастье, даже сквозь толщину стен доносились их крики, только уже глухо, как будто бы под водой. Скай почувствовал себя неуютно в полной темноте и без намека на источник света. Он провел рукой по каменной плитке стены — шершавая, да и сама комната оказалась очень маленькой, всего в два — три шага. Вдруг пол под его ногами завибрировал, и он тут же посмотрел вниз, зная, что все равно ничего не увидит. Первые несколько секунд он и в самом деле смотрел в пустоту, а потом в полуметре от носка его сапог возникла яркая голубая точка из которой резко вышла полоса того же цвета, очертившая вокруг Ская идеально ровный круг. Раздвижные металлические двери распахнулись и возникший круг, подсвеченный голубой каймой по краям отделился от пола и понес Ская по петлявшим коридорам похожим на лабиринт. Беспокойство как рукой сняло, это же был обычный летающий диск, не предназначенный для дальних полетов. Скорее для домашних нужд. Он плавно нес Ская с самой удобной скоростью и маневрированием по быстро сменявшим друг друга лестницам и коридорам. Все они были разными. Где — то были в изобилии развешаны картины, Скай даже узнал в них художников далекой эпохи возрождения: Джотто, Тициан, Рафаэль, Да Винчи и многие другие ранее великие, а ныне забытые напомаженным обществом. В одном из коридоров царствовали массивные секретеры с изящными фарфоровыми сервизами пастельных тонов, комнаты тяжелыми шторами и коврами, но все они были не жилыми и без окон, из чего Скай сделал вывод, что он летит в кладовой части дворца. Спустя пару минут, стены с гобеленами сменились блестящими и металлическими с такой же голубой подсветкой, как и на его диске. Скай посмотрел по сторонам и заметил в металле свое отражение. Нечеткое, неясное, и быстро мелькавшее, только глаза голубыми огоньками мерцали в полутьме. Когда диск сделал последний поворот, то Скай увидел, что он оказался в маленькой комнате, в центре которой стоял полностью стеклянный прозрачный лифт цилиндрической формы. Только в его полу была идеально круглая дыра, и юноша не сомневался, чем ее предстояло заполнить. Диск подтвердил его предположения, когда плавно прилетев в лифт, с тихим треском встал на положенное место, не оставив даже маленькой щели. Двери лифта бесшумно и мягко закрылись, а потом в комнате раздался механический голос.

— Герцог Османский Скай Эйрфорд де Иссои, пройдите идентификацию.

«Что за черт?» — подумал он и внимательно осмотрел внутренность лифта. В нем не было кнопок, только маленький экран. Скай постучал по нему пальцем и появился светящийся текст.

— А вот и инструкция, — тихо сказал про себя он.

Он наклонился, так чтобы его правый глаз оказался на уровне небольшого отверстия, из которого тут же появился красный лазер, просканировавший радужку Ская, так быстро, что он даже моргнуть не успел. На экране появилась его фотография и краткая информация для турнира о возрасте, статусе, росте и уровне силы.

— Идентификация пройдена успешно, запуск через десять, девять, восемь…

— Осталось совсем немного, — проговорила ведьма. — За твое желание, должна поступить соответствующая плата.

Семь, шесть…

— Еще один раз, — говорил незнакомец, — я хочу увидеть.

Пять, четыре…

— Во что бы то ни стало.

Три, два, один.

Тут лифт стремительно поехал вверх и через его прозрачные стенки Скай опять увидел площадь и толпу. Лифт ехал прямо снаружи, по стенам дворца, причем не один, стоило ему посмотреть вправо, так он увидел явно озадаченного Клауса ехавшего в том же устройстве, слева в другом лифте ехала девушка со светлыми, почти белыми волосами в высоком конском хвосте: «Это значит, что сейчас по стене дворца одновременно едут пятьдесят четыре лифта!» — догадался Скай. Столько, сколько и участников турнира. А внизу, люди сходили с ума от незабываемого зрелища.

Прозрачные цилиндры двигались с одинаковой скоростью все выше и выше. У Ская захватило бы дух от такой бешеной высоты, если бы небольшая практика полетов на различные высоты и не на скайборде, а своей стихией! Он чуть пошатнулся к противоположной стенке лифта, когда неожиданно исполинская голова красного дракона с глухим рыком низвергла поток пламени, окутавшего прозрачный цилиндр, к счастью стекло было жаростойким. Краем глаза он увидел и большие зеленые листы, которые плавно выходили из пасти зеленого дракона и летели по ветру синего. Потоки прохладного воздуха из драконьей головы проникали в лифт даже через миниатюрные щели, и Скай почувствовал себя увереннее в родной стихии, но когда же цилиндр проезжал мимо голов этих небывалой красоты драконов, то у него закружилась голова! Черные алебастровые зрачки, цветная драгоценная радужка, которая отражает во всех деталях твое удивленное лицо, отполированная вручную каждая чешуйка, сверкавшая в лучах солнца, это было волшебно. Да и само здание вместе с драконами было скорее рождено, нежели построено руками.

Наконец лифты достигли своего пункта назначения. Это был один из самых верхних этажей стеклянной пагоды. Лифты въехали в само здание и остановились. В комнате было темно, поэтому даже сквозь прозрачные стенки Скай ничего не увидел. Дверь с щелчком открылась и он вышел из стеклянного цилиндра в темноту. Тут неожиданно зажегся свет, такой яркий, что заставил Ская сощуриться в первые секунды, но когда его глаза все-таки привыкли к слепящему свету, он увидел белую и овальную комнату, только он там был не один. Точно по кругу, в шаге от своих лифтов в небольшом пространстве стояли еще пятьдесят три человека с одинаковыми красными сережками в левом ухе. В мгновение догадка ударила Ская, будто током. Вот они. Все участники турнира. Видят друг друга в первый раз. И судя по ошарашенным лицам других, эта мысль посетила не одного Ская. Он знал, что рано или поздно им придется столкнуться вместе, но не так быстро, не здесь, не сейчас! Честно признаться Скай был совершенно не готов к такому повороту событий, однако как истинный дворянин, он взял себя в руки и напустил совершенно равнодушный вид. Пусть думают, что мне все равно. Но любопытство все же брало верх, и он украдкой разглядывал остальных участников. Все они были порядком озадачены, удивлены и даже шокированы. Очевидно, никто не предполагал встретиться со всеми сразу так скоро. Скай видел нескольких сопливых девчонок-китаянок в чересчур открытых для их возраста обтягивающих платьях, под их ярко разукрашенным лицам едва можно было рассмотреть настоящие черты и, несмотря на очевидно дворянское происхождение, по щекам некоторых, смывая белую пудру и блестки, текли беззвучные слезы. Насупившийся Клаус стоял справа от него. Его крепко сжатые кулаки с побелевшими костяшками говорили о волнении. В глазах девушки с белыми волосами в конском хвосте играл безумный злобный огонек и желание поскорее с кем-нибудь сцепиться. Девушка с рыжеватыми волосами напротив осматривала будущих противников с интересом, на ее лице играла вполне естественная улыбка, но губы чуть заметно дрожали. Еще было несколько парней громил с туповатым выражением лица, но особо Скай никого не запомнил, кроме Клауса, в глубине души понимая, что нельзя судить о противнике по виду. Всякий, кто сюда попал, обладает силой — достоин каждый. Раз уж ведьма выбрала их всех, то нельзя недооценивать никого, даже те плачущие девчонки могли пустить слезу, чтобы казаться слабее, чем есть на самом деле, так что Скай мысленно сделал себе пометку быть бдительнее.

Никто ни с кем не заговаривал, в белой комнате стояла мертвая тишина, прерываемая только шуршанием пышных юбок и ровным человеческим дыханием. Тут серый пол завибрировал, так же, как и диск, на котором Скай летел до лифта, только на это раз вибрация была куда сильнее и голубая неоновая полоса очертила весь круглый пол. Все пятьдесят четыре человека стояли на огромном летающем диске, которые медленно стал подниматься вверх. Скай поднял глаза, над их головами через стеклянную крышу сияло солнце, и вскоре диск занял свое месте в полу самого верхнего этажа, где участников уже поджидали тринадцать земных наместников Рефери. Скай вместе с остальными поприветствовал их традиционным поклоном. Тринадцать уже не молодых женщин и мужчин были одеты в потрясающие белые балахоны с серебристым и золотым напылением в виде животного, у каждого оно было разным, ведь у каждого рефери был свой дух хранитель, который и был изображен на балахоне соответствующего представителя. Их бледный статный профиль обрамлял пушистые мех в тон, длинные красные ногти у женщин, словно пятна крови резко выделялись на фоне снежной белизны, как и красные рунические узоры на ладонях мужчин. Они стояли на невысоком подиуме клином в большом круглом зале. Скай заметил, что в этом дворце предпочитают форму круга и для комнат в том числе. Что ж, это оправдано, ведь круг — это символ гармонии и равновесия в природе. Символ вечности.

Вся комната от пола и до потолка была в окнах, и даже рельефная крыша, была прозрачной и лишь вблизи угадывались золотые рельефы, инкрустированные камнями. На фоне этой белоснежной чистоты, разодетые участники казались совершенно лишними.

— Приветствуем вас, участники турнира нового столетия! — прозвучал громкий и грозный голос верховного наместника, усиленный эхом от стеклянных стен. — Несколько лет назад вы все были выбраны, чтобы пройти этот тернистый пусть к звездам, ибо тот, кто победит, коснется сферы и станет следующим Тринадцатым Рефери! Надеюсь, это будет достойный представитель! Итак, участники, вековые правила знакомы всем, но я повторюсь. Первое. Все участники должны быть строго из трех великих империй, те, кто каким-то образом взошел на священную землю из Северных Границ будет казнен.

Что за правило? Как будто кто-то из нас может оказаться родом с Севера. От этого парня будет за километр нести смрадом.

— Второе, — продолжал наместник — Бои вне арены строго запрещены. Третье — сражаться, прибегая лишь к своим умениям, способностям и оружию. Четвертое — находиться, где либо, кроме специально отведенных участникам мест запрещено. Только если по особому распоряжению или запланированным выездкам. И наконец — пятое. Победить может только один.

На этом участники сглотнули, потупив взор, Скай невольно подумал, что ему придется лишить жизни пятьдесят трех человек. Он посмотрел на свои руки и ужаснулся. Скоро они будут в чьей-то крови. Его пугала не столько сама мысль о смерти, своей смерти, сколько о чужой. Ему было противно даже подумать, что придется убить стольких ни в чем невинных людей, добрая половина которых девушки. Он здорово измучил свой разум, размышляя над этим в прошлом, пытался смириться. Как можно было смириться со смертью другого человека, особенно от твоей руки? Самое страшное в этом всем было то, что победитель и вправду один, а это значит, что так или иначе, ему придется сражаться с братом, с лучшим другом, с Клаусом. Только вот прежде нужно будет выжить самому. Ведь он не один тут с уровнем А. Скай поморщился, ему уже почудился сладковатый запах разложения. Председатель снова начал говорить, но Скай слушал его в пол уха, стараясь прогнать непрошенные мысли, думая о светлом. Думая о Софье.

— Уважаемые участники турнира, это тот самый шанс, который выпадает лишь раз в сто лет. Вы можете подняться на вершину и управлять во благо нашим миром. Я ожидаю честной борьбы, но что такое борьба. Это не только пот мускулов, не только лязг мечей и кровь. Это битва умов, интеллекта, стержня вашей воли и силы духа! Пусть в этой битве победит сильнейший и достойнейший. В чьих жилах играет горячая кровь, а разум холоден и спокоен, кто способен на жертвенность и компромисс, честь и благородство. Именно таким должен быть будущий небесный правитель! Не важна внешность, пол, главное характер и ваша сила. Ваша сила, что сможет покорить невозможное!

На этих словах представители захлопали, и все участники присоединились к ним. Честно говоря, чувственная речь председателя несколько оживила Ская и приподняла в настроении. Он мысленно выругал себя за минутную слабость и недостойные мысли и приосанился, доблестно смотря на происходящее.

— Теперь о приятном моменте, — начала женщина с седыми волосами, заделанными в тугой пучок. На ее балахоне был изображен серебристый дракон и Скай вспомнил, что именно это животное было духом — хранителем тринадцатого Рефери. Она земной представитель сбежавшего — изгнанника! — Сегодня вечером после того, как вы разместитесь в пагоде Якурен, — тут некоторые участники не смогли сдержать радостных возгласов, но представительница продолжала, — во дворце правителей состоится традиционный бал в честь открытия столетнего турнира. Разумееться все участники приглашены. Явка строго обязательна, с собой можно привести одного или двух гостей. Сейчас же, вы пройдете за Госпожой Кьхэй на борт корабля, который доставит вас прямо в Якурен. Он же отвезет вас и обратно на бал, просьба не опаздывать и быть готовым для выхода в пять часов. До свидания доблестные участники. И пусть Ваша сила покорит невозможное.

Один за другим наместники уходили в диковинную арку, пока последнее белое пятно не скрылось за ней. Госпожа Къхэй, что оказалась молодой и весьма миловидной китаянкой вышла, и торопливо перебирая маленькими ножками, жестом указала участникам следовать за ней. Вопреки ожиданиям, больше по коридорам петлять не пришлось, и уже через минуту все пятьдесят четыре человека были посажены в роскошные кресла обитые красным шелком личного лайнера земных представителей. Слуги предложили напитки и еду, но Скаю кусок в горло не лез, а поэтому он учтиво отказался. Большинство участников молча смотрели в окна или разглядывали роскошную обстановку, ведь в турнире принимали участие не только дети дворян, но и простых граждан, а дома такого богатства точно не увидишь. Но вот некоторые уже успели завести сомнительные знакомства, например, медово-сладкий паренек, сидевший впереди него, уже вовсю болтал с близняшками, теми самыми которые всплакнули, когда увидели противников в первый раз. Клаус находился рядом со Скаем, однако напряжение было настолько сильным, что даже такие друзья, как они хранили молчание, погрузившись в свои мыли. Клаус, почувствовал себя неловко и извиняющимся взглядом посмотрел на друга, но Скай понимающе кивнул. Онзнал, что сейчас каждому нужно подумать и привести мысли в порядок.

Когда двигатель заревел, как голодный зверь, а весь корабль завибрировал и плавно взлетел, все сомнения и волнения растворились в потоке энергетических блоков, поднявших крейсер в воздух. Скай решил, что будь что будет, но свое он не упустит, никогда! Он заказал тоник с лимоном и облокотился на мягкую словно перина спинку кресла: «Подумать только! Мы будем жить в пагоде Якурен! Той самой, картинки которой мы с Клаусом рассматривали в детстве и мечтали попасть в ее роскошные интерьеры, неподвластные ни времени, ни моде. Что ж, мечты сбываются», — думал Скай. Он посмотрел на сгорбившегося Клауса. Тот явно был погружен в отнюдь не радостные мысли.

— Эй, дружище! — потрепал его по плечу Скай, — хватит хмуриться. Посмотри, какой роскошный корабль, и жить мы будем в Якурен. Помнишь, мы детьми мечтали попасть туда?

Клаус не ответил, а только отрывисто кивнул.

— Ну, так вот совсем скоро мы будем счастливыми обладателями комнат именно там!

Парень тяжело выдохнул, но Скай не оставил попытки растормошить друга.

— Клаус, перестань. Никогда бы не подумал, что ты даже не улыбнешься при исполнении твой мечты, в конце концов, — добавил он еще тише — ты отличный боец, у тебя все шансы выжить.

— Как ты не понимаешь, Скай! Я не за свою смерть боюсь! Мне, так или иначе придется умереть. Я уже смирился.

— Но почему?

— Потому что тебя убивать не буду. Никогда!

На мгновение он перестал прикусывать трубочку своего напитка и уставился на собеседника стеклянными глазами.

Друзья замолчали и призрак тишины, внезапно прокравшийся в их близкую связь, превратился в пропасть, разделявшую их. Ская, как будто прошибло током, а внутри все похолодело. Неужели он был так эгоистичен, что совсем не задумался о том, что в конце концов Клаус погибнет либо от чужой руки, либо от его? Пока его друг терзал себя такими нелегкими полными самопожертвования мыслями, Скай думал о том, как сам будет убивать? Он устыдился собственной гордости. Была ли причина в том, что он всегда относился к нему чуть свысока, как к младшему брату, хотя они были одногодками. Ужасающая правда прошла сквозь его тело и оставила холодное неприятное послевкусие стыда и печали, потому что, в сущности, Клаус был прав. Скай знал, что ответить. Он и сам не хотел убивать друга, но правило поставлено очень четко. Только один. Только сейчас было пока что слишком рано думать об этом.

— Знаешь, Скай, если я погибну, то хочу умереть от твоей руки, — глухо проворчал Клаус.

— Послушай, я не знаю как, точнее пока не знаю, но мы вместе выберемся с тобой. Ясно?

— Но…

— Никаких но! — грубо отчеканил он. — Мы всегда были вместе, теперь уж до конца. Дороги назад нет! Все. Все измениться.

— Хорошо, — улыбнулся Клаус, — верю тебе брат. Мы сделаем это!

И они соединили пальцы правой руки в замок, их давний жест доверия и сплоченности.

Когда корабль подлетел к сказочной пагоде, даже у Ская и Клауса, которые знали буквально все мелочи ее фасада, расширились глаза от небывалого зрелища. Пагода, а точнее целый комплекс из семи пагод и мелких двориков с беседками был сплошь увит зеленью. Чаще всего это комплекс называли дворцом Якурен, хотя на самом деле это был давно заброшенный Запретный город — древняя резиденция китайских императоров, которая со временем обросла паутиной времени и множества легенд. Дворец являлся частью окружающего его ландшафта, а именно величественных гор, родников и зеленого моря леса, а так же голубого неба, как глаза Ская, с клочками облаков живописно разбросанных по бирюзовому полотну. Никто из ныне живущих даже не пытался описать Якурен — дворец признанный самый красивым чудом света за все время существования мира. Только говорили: «Это нужно видеть». И были правы, потому что один раз увидевший зеленый и такой естественно красивый, без каких-либо излишеств Якурен, никогда его не забудет. И величественные, как будто кружевные на фоне массивных залов трех гармоний сторожевые башни, и полный продуманный до мельчайшей тропинки интерьер комплекса, и, конечно же, ландшафт, частью которого являлся этот порожденный природой дворец.

По прибытию на место к каждому участнику был приставлен слуга или служанка, в зависимости от пола, которые уже заранее отнесли все вещи в комнату и спешно помогли приготовиться к традиционному, но от этого не менее значимому балу, ведь до назначенного часа оставалось совсем немного. В шкафу Ская уже аккуратно висели множество праздничных, роскошных костюмов и ему стоило большого труда выбрать один из них, самый подходящий для сегодняшнего события. В конце концов, он остановил свой выбор на парадном белом мундире, расшитом золотыми, серебряными и голубыми нитями. Воротник был высоким, почти доходящим до подбородка, отороченный золотой тесьмой, которая была и на полах мундира. Обшлаге были полностью золотыми с серебряными пуговицами и голубым орнаментом; галуны и отвороты, расшитые золотой нитью, были сделаны вручную лучшими Османскими мастерицами. Завершало эту красоту голубая лента через плечо, скрепленная драгоценной звездой на боку. Она невероятным образом оттеняла и без того голубые глаза Ская, делая их взор еще глубже и притягательнее. Осмотрев себя в зеркале, он сделал вывод, что весьма хорош собою. Вспомнив о том, что Софья тоже будет присутствовать на балу, он провел рукой по волосам, как перед выходом на мост, приглаживая непослушные пшеничные волосы, и спустился на нижний этаж, где уже собрались почти все участники. Воздушный корабль не заставил себя ждать и доставил всех во Дворец Правительства точно в назначенное время.

Пара портье распахнули перед Скаем двери, которые могли бы послужить входом в рай, и он вошел в гигантский бальный зал. Он напоминал огромную галерею с полукруглым потолком, плавно перетекающим в стены. Первое, что бросилось в глаза — это золото и зеркала. Много золота и зеркал. Стены были увешены зеркальными панелями, которые висели напротив и отражали друг друга, отчего создавалась иллюзия увеличения и так далеко не маленького пространства. Зеркала были в изумительных позолоченных рамах с филигранной серебряной росписью. Спереди зеркал на протяжении всей стены стояли массивные колонны из темного янтаря, такого чистого и искусно обработанного, что, несмотря на исполинские размеры, каждая колонная была почти прозрачной. Сверху колонн царствовал, словно корона, великолепный коринфский орден, которые соединялся с лепниной на потолке. Создавалось впечатление, что колонны не только невесомо поддерживают потолок, но и являются его частью, настолько мастерски был выполнен этот ювелирный переход. Подсвечники на стене светили так ярко, что напоминали полуденное солнце, и все же, настоящим светилом зала была громадная и иллюзионно невесомая люстра, созданная из хрупкого стекла. Она была исполнена полностью из маленьких и разноцветных горных хрусталиков, собранных вместе в сияющую разноцветную композицию, и если потолок был изящно расписан умелой рукой под небосвод с еле заметными чертами тринадцати рефери, то люстру по праву можно было считать радугой. Отдельного внимания заслуживает белый мраморный плиточный пол с причудливым узором из алмазов, который можно было полностью рассмотреть только с потолка. Возле входа в помещение, у противоположной стены находилась массивная деревянная лестница, украшенная мраморными античными скульптурами и резьбой по дереву. В центре зала стоял фонтан, около которого прогуливались влюбленные пары. Из каменных кувшинов золотых дриад и нимф, входивших в скульптурную композицию, лилась не вода, а медного оттенка шампанское с медовым привкусом.

Как только Скай увидел это великолепие, он несколько секунд находился в ступоре от столь незабываемого зрелища. Он и раньше неоднократно бывал на балах, но этот не был похож ни на один из предыдущих. Это было неповторимо. Играла чистая мелодия старинного венского вальса, пары кружились грациозно и синхронно, лишь было видно, как летали дамские юбки, и люди в изящном наклоне о чем-то разговаривали и смеялись. Живой оркестр находился под самым потолком, около противоположной стены, над лестницей и мощь издаваемых им звуков была колоссальной — плавной и не надрывной, оттого так и хотелось ее слушать множество раз. Тонкий звон бокалов, плеск шампанского в фонтане, наивное щебетание барышень и стук их каблуков об каменный пол дополняли эту невероятную картину. Все сияло.

Скай уверенной походкой прошел сквозь «райские» двери в зал. Взгляд лордов, их леди, их дочерей и молодых барышень устремились к очередному гостю и….Задержались несколько дольше, чем положено. Дамы энергичнее замахали веерами от избытка нарастающей симпатии к голубоглазому незнакомцу, молодые девушки, покрасневшие, взволновано начали перешептываться, беспрестанно рассматривая молодого человека. А сам незнакомец, прекрасно видевший реакцию всех окружающих, мимолетно улыбнулся, что еще больше распаляло девушек. Он наслаждался их амурными волнениями, своей идеально провернутой игрой со столькими женщинами и девушками одновременно. На лордов Скай даже не смотрел, потому что и так знал, что увидит в их глазах: злость, неприкрытую ярость и зависть. Жена засмотрелась на торжествующего герцога, помолвленная дочь уже готова сбежать с обаятельным красавцем на край света. И так, невольно насладившись всеобщим восхищением, которое он навлек на себя, Скай стал искать Софью. Отыскать ее в таком огромном пространстве среди алмазных бликов и большого количества народа оказалось труднее, чем он думал.

Скай уже не замечал ее высокого статуса. Когда она прибыла на бал в сопровождении обширной пестрой свиты, а на лицах расступавшихся пред ней и ее процессией людей, возникло благоговение и восхищение он был несколько удивлен. Он тепло улыбнулся ей и мгновенно опомнился. Софья ведь принцесса, а поэтому удивляться нечему, верно? Софья с низкими пучками кудрявых темных волос по бокам, которые были перехвачены сеткой из серебряных нитей и вплетенным в нее океаническим жемчугом, несколько отделилась от свиты и подошла к фонтану. Скай в ленивой позе отошел от ближайшей стены, прислонившись к которой, он мог разглядеть ее во всей неестественной красе лунной богини. Потрясающее синее платье было похоже на ночное небо и усеяно бриллиантами, которые сияли как ярчайшие звезды. Образ «королевы ночи» дополнял и серебряный полумесяц на обруче, с него плавными волнами ниспадал темно — синий шифон, который переливался матовым тихим светом при каждом движении принцессы.

Звуки его шагом мягко отдавались на мраморном полу. А Софья, заметив его, постаралась сохранить самое простодушное выражение лица, на которое только была способна.

— Здравствуйте Ваше Святейшество, — нарочито официально начал Скай, галантно поклонившись и поцеловав руку Софьи, которую словно вторая кожа обволакивала высокая темно синяя перчатка.

Она, распознав иронию в голосе, улыбнулась и легонько ударила жениха резным веером по плечу.

— За что? Святейшество!

Она с наигранным подозрением окинула его взглядом и высокомерным голосом произнесла:

— Мой супруг решил отказаться от клятвы, данной мне в нашу первую ночную встречу? Не шутите со мной Герцог, — кокетливо улыбнулась Софья.

— Тогда позвольте украсть Вас на танец, моя принцесса. Быть может этим я смогу загладить вину перед вами, — предложил он.

Юноша протянул ей свою сильную руку с тихой улыбкой, самой обаятельной, что находилось в его арсенале, такой, что наблюдавшие эту сцену девушки тут же покраснели и заохали от избытка чувств.

— А на самом деле, Софи, ты прекрасна, как всегда. Но сегодня ты даже превзошла саму себя, любимая, — прошептал он на ушко принцессе, ведя ее в танце под нежные звуки вальса.

— Не занимать галантности! С каких пор ты начал вести себя, как джентльмен? — спокойно спросила Софья.

Скай отшатнулся от нее в притворном испуге и картинно прижал руку к сердцу:

— Моя Госпожа, молю о пощаде! Ваш покорный слуга, лишь желал сделать Вас счастливее.

Она приподняла брови, тщетно пытаясь представить себе такие шуточки на дворцовой площади ее дома, когда их узы брака скрепляли молебнами жрецы, но картинка никак не хотела складываться. В конечном итоге она оставила бесплодные попытки и потянулась к нему, мечтая поскорее оказаться в его объятьях.

Они закружились в танце. Ее синее платье и ее демонический образ резко контрастировал со светлым кавалером, будто день и ночь, встретились поведать друг друга, чтобы затем вновь расстаться. Лилась музыка вальса. Они оба двигались четко и слаженно, как единое целое, а поэтому можно было с уверенностью сказать, что эта пара была если не самой, то одной из лучших. Увидев невесту в таком обличье, Скай поразился куда больше, чем он хотел бы показать. При виде ее, адреналин в его горячей крови и так зашкаливал, а здесь, в более чем обворожительном платье, с таким манящим ночным взглядом, она покорила его сердце во второй раз. И ничего больше не нужно было, чем уверенно вальсировать вместе с ней, ведя ее и чувствовать близость.

Но вот мелодия ночи стихла, точно так же, как затихает природа при появлении зари. И солнца и луна, поклонившись друг другу, разомкнули свои руки.

— Очень хочется пить, — усиленно обмахиваясь веером, сказала Софья.

— Да, я бы и сам не отказался. Никогда не пробовал тамошних угощений.

Рот Софьи широко раскрылся от удивления:

— Если бы ты каждый день не посвящал себя этим ужасным тренировкам, я бы порвала с тобой окончательно, потому что ты бы наверняка превратился в толстяка, как мой кот.

Скай закатил глаза и не обратил на ее выпад никакого внимания, а только сказал:

— Это часть входим в обязанности жениха. Если еда отравлена, то я умру первым, любовь моя.

— Что-то я сомневаюсь, что обычный яблочный пудинг убьет тебя.

Юноша скорчил забавную гримасу:

— Милой Софи так нравится притворятся, что она меня не любит.

Он взял ее под руку, и они направились в дальний конец зала, где находились многочисленные столы с напитками и блюдами. Тут рядом с Софьей торопливо прошел, какой- то парень. Она не успела разглядеть его лица, только блеснула в левом ухе коралловая сережка участника турнира, а потом она почувствовала горьковатый запах апельсина с нотками раскрывшегося жасмина, потом накатила волна душистой руты и, мощную симфонию запаха дополнил камфарно — древесный шлейф. Как только этот дивный аромат осторожно и ненавязчиво коснулся Софьи, то сознание помутнело, воля и разум ушли куда-то вглубь, и осталась только теплая волна, которая приятно и легко распространялась по всему телу. Все произошло мгновенно. Вдруг перестали существовать люди, зал, музыка, даже Скай, который был рядом и недоуменно смотрел на обмякшую принцессу. В мире осталась только она, запах, таинственный участник турнира и невообразимо сильное влечение к нему. Софья почувствовала, как упивается до краев этим ароматом, вбирая его в себя, как младенец молоко матери, что хочет и обнять этого незнакомца, и поцеловать, и уйти хоть на край света. Где-то вдалеке еще не совсем уснувшее сознание кричало призывы остановиться, но одурманенная Софья не слышала его отчаянных криков, как и попыток Ская достучаться до нее. Ее ноги сами по себе начали делать шаги в ту сторону, где скрылся незнакомец, но тут чьи-то сильные руки, схватили ее и повели в обратном направлении. А потом все резко прекратилось. Ее носа коснулся резкий и такой противный по сравнению с этим дурманом запах розы. Когда она открыла глаза, то увидела, как Скай держит платок, вымоченный в розовом масле, около ее лица и его обеспокоенное выражение лица, как будто случилось, что- то страшное. Только вот принцесса совершенно не помнила что.

— Что с тобой случилось? — тихо спросил Скай, наклонившись, так чтобы их глаза были на одном уровне. Он едва сдерживал бурю негодования и приступ ревности к этому странному парню в себе. Его пальцы схватили платок провонявший розами так крепко, что все побелели.

— Я… я не знаю, Скай. А что я сделала?

— Ты не помнишь? — изумленно спросил он. — Должно быть всему виной тот запах в отдаленной части зала. Около тебя прошел участник турнира, и ты внезапно развернулась в его сторону, твои глаза закрылись и ты медленно, но «верно» зашагала в его сторону. Я был полностью обескуражен, увидев, как ты посмотрел на него. Нелегко быть с такой жестокой невестой, — Скай старательно пытался скрыть гнев, однако он все равно прорывался наружу в холодном и официальном тоне голоса.

— О, Боже! Во имя Рефери, как же мне стыдно! — воскликнула Софья, сжимая в руке стакан воды и не обращая внимание на то, что дрожит всем телом.

— Необычный аромат, притягивающий к себе, как магнит, — пояснила она, притрагиваясь рукой к голове, пытаясь унять пульсирующую боль. — Помню только, что провалилась некую бездну.

— Знать бы только, что это, — голос Ская звучал мягко, но в нем слышались и стальные нотки.

— Это нероли, — послышался задорный женский голос.

Скай обернулся и хотел уже в своей обычной надменной манере ответить вмешавшемуся в разговор, но застыл на полуслове, потому как увидел совсем не того, кого ожидал. Это девушка. И первое, что заметил Скай — глаза. Необычайно яркие, изумрудные с живым молодым блеском, которого порой не бывает у раскрашенных Шанхайских девиц. Их глаза, как у мертвой рыбы, а ее широко раскрытые в ореоле пушистых длинных ресниц дышали жизнью. Веснушчатый нос был немного вздернут кверху, а овал лица обрамляли поистине роскошные густые рыжеватые волосы, но не огненные, а с неким золотистым отливом. Скай видел такие прически у придворных дам и на этом балу в том числе, однако было очевидно, что девчонка не использует никаких красок и косметических средств, чтобы создать такой насыщенный натуральный медный отлив. Прическа ее была очень простой, но от этого не менее красивой. Некоторые пряди длинных, до самых бедер волос, были заплетены в тоненькие косички, а непослушная копна разметалась по спине, плечам, кое-где пряди выбивались, но эти несовершенства, ни в коей мере не умоляли достоинств девушки, а только наоборот, подчеркивали ее очарование и толику детской непосредственности и наивности. Но не повезет тому, кто воспримет ее ребенком, ведь в ее взгляде кроме веселья читалась глубина мыслей, вызов, а еще чувствовалась пугающая внутренняя сила, словно напряженная струна.

Нельзя сказать, чтобы Скай был очарован. Нет. Он не был падок даже на самых красивых девушек, да и любовь с первого взгляда давно осталась в детских сказках, но чем- то она его заинтересовала. Но в этом он никогда не признается, даже самому себе.

— Нероли? Что это? — с вызовом спросил он.

— Это сильнейший летучий афродизиак. Иными словами завлекающий запах. Нет оружия изысканнее, чем аромат, — широко улыбнулась незнакомка.

— Тогда все становиться ясно, — задумчиво пробормотала Софья, — а это не опасно?

— Опасно? Конечно же, опасно оказаться в обществе такого молодого человека, как тот, который чуть не похитил вас у двора Великих Судей, но не беспокойтесь о состоянии здоровья. Ваше Величество, он абсолютно безвреден. Будьте осторожнее с ароматами. Из милого украшения быта, они могут превратиться в чудовищное оружие.

— Что за глупости? Запах призванный вызывать на лице людей улыбку не может навредить. Как такое приятное вещество может вмещать в себя столь мерзкие функции? — возмутился Скай. Его настроение неожиданно испортилось, а потому на краткий миг наступила тишина. Во взгляде юноши таилась угроза, на что девушка отступила и слегка поежилась.

— Извините консорт — принц, — пробормотала она, поклонившись.

Выражение лица Ская не изменилось, и он все продолжал изучать ее своим пристальным взглядом.

— Я не желала обидеть Вас. Что ж, прошу прощение за столь бесцеремонное вмешательство в Вашу беседу. Разрешите откланяться. Она выказала им жест, принятый в высшем обществе, а именно элегантный кивком головы и удалилась.

— Скай, ну зачем так грубо? Она лишь разъяснила нам ситуацию, — попыталась вмешаться Софья.

— Она влезла не в свое дело, — резко ответил он.

— Уважаемые дамы и господа! Музыка тут же смолкла, и разразился откуда-то уже знакомый голос верховного наместника:

— Именно в этот момент, именно здесь и сейчас будет внесен в центр зала экран связующий вас и ведьму, которая скажет всем нам, кто же эти два счастливчика, которых она почтит своим одобрением и особым камнем сапфира.

Два лакея быстро и почти незаметно внесли в зал, и поставили рядом с фонтаном небольшой резной столик, в центре которого был установлен огромный хрустальный шар, связующий гостей и ведьму.

Дело было в том, что на балу в честь участников турнира, в определенный момент наместники связывают ведьму с присутствующими на балу и ведьма называет или указывает на одного юношу и одну девушку, которые по ее мнению имеют исключительную возможность стать первыми на поле боя. Все участники получали в дар драгоценную алую серьгу, которая означала, что теперь этот ребенок принадлежит миру войны. Миру, в котором он должен научиться быть собой, а главное ставить чужие интересы впереди собственных. В отголосках прошлого немногие получали сапфир — благородный камень небес. Свобода и воля к победе — несовместимые друг с другом черты совмещались в этом лазурном оттенке. И даже умирая на арене, жажда жизни тех людей обращала багровый цвет камня в голубой, придавая сил к недосягаемой до того победе. По обычаю избранники будут танцевать. Не будет между ними вражды и скверных мыслей, ведь именно они зеркальное отражение непорочности неба.

— Итак, начинаем!

Гости столпились вокруг хрустального шара, который с каждой секундой становился все мутнее и мутнее, как будто кто-то наполнял его паром изнутри. Наконец внутри темной сферы появилось лицо ведьмы, так и не изменившееся за долгие десять лет. Она была все так же прекрасна со своими волнистыми черными волосами, с замысловатым головным убором и хитрыми влажными глазами, которые внимательно смотрели на каждого из них. Скаю показалось, что на нем она задержала взгляд немного дольше, чем полагалось, хотя может это воображение разыгралось, и его самоуверенность дала о себе знать.

— Здравствуйте мои дорогие герои, — начала ведьма, — все вы помните тот волнующий миг в моих покоях, когда я приоткрыла вам тайны мироздания и дверь в будущее. Так вот теперь еще один важный этап, который вы должны пройти. Пройти и не побояться тех, кого я хочу звать победителями турнира.

Сначала ничего не произошло. Участники взволнованно смотрели друг на друга.

— Наш мир — это мутное стекло. Судьба переплетается своими красными лентами с нашей жизнью, однако ее можно разорвать. Эти ленты, — шепотом пробормотала она, — когда вы порвете их, вернуть назад что-то уже не получится.

Скай застыл. Голубой сапфир сиял в его металлической оправе серьги, что обжигала кожу. Он знал, что отмечен, но предполагал, что камень олицетворяет лишь силу стихии, который владеет верховный воин в иерархии турнира. В их мире существовала группа людей, обладающих сверхъестественными способностями, и делилась на три уровня — А, В и С. Владеющие уровнем А — это чистокровные потомки ангелов, по крайней мере, так гласят легенда. Наделенные высшей, чистейшей силой, они могут подчинять себе стихии. Опьяненный успехом, Скай вобрал в себя новые потоки уверенности и твердой походкой вышел в центр зала, ожидая отмеченную девушку. Он хорошо подходил на эту роль, на роль героя, а поэтому каждая девушка в зале мечтала сейчас быть отмеченной, чтобы просто подержаться с ним за руку и посмотреть в его глаза. Скай терпеливо ждал. Стояла мертвая, но напряженная тишина. Тут сзади послышался стук легких шагов, толпа выдохнула, и Скай повернулся, чтобы почтить галантным поклоном избранную девушку, и тут замер.

— Что? — пробормотал он, уставившись на рыжую копну волос. Ему показалось, что он задыхается. Только сейчас Скай смог увидеть ее в полный рост, ведь там, у столов было не до этого. На ней было очень простое, хлопковое нежное платье белого цвета, как декабрьский снег. Талия была подчеркнута коричневым кожаным корсетом со шнуровкой спереди, а на длинных и стройных ногах туфли без каблуков, того же коричневатого оттенка, которые обхватывали щиколотку тонкими ремешками. Скай удивился простоте этого наряда. Он никогда не видел, чтобы в таких добротных вещах ходили и дома, что уж говорить про балы? Но, тем не менее, ее невинность его ничуть не смущала и не коробила. Было очевидно, что если бы она вырядилась в более роскошный наряд, то не была бы и в половину так прекрасна, как сейчас.

Он чувствовал, что внутри у нее скрыто гораздо больше, только до этого нужно было добраться. Интерес, увлечение или же нечто большее?

Он вежливо подал ей руку, как немое приглашение на ритуальный танец, которому всех детей учат практически с пеленок. Она ответила на этот жест и Скай только сейчас понял, что ее рука была такой же маленькой и хрупкой, как и у его Софи. И это претендент на победу? Зазвучали трубы, ритмичный стук барабанов и наконец, под плач скрипок, песнь арф и арии фортепиано они начали свой танец.

Он был подобен раскрытию цветка. Сначала они не доверяли друг другу и не были едины в танце. Все па были исполнены с ювелирной точность и изяществом, но не было в них чувств и утонченности. Без души, без задора — стеснение и зажатость охватила их с головой. Словно двум птицам, стремящимся в небо, подрезали крылья, а душа желала оказаться в выси. Они походили на несчастных страдальцев, навечно обреченных скитаться по земле, создавая безуспешные попытки нового полета. Постепенно бутон их танца набирал силу, чтобы раскрывши свои лепестки, взбудоражить зрителей неистощимо прекрасным восторгом и желанием присоединится к этой чувственной и динамичной паре. Их танец развивался стремительно и быстро. Все меньше становилось расстояние между их телами, все более крепкими были поддержки, и все охотнее девушка отдавалась и доверяла себя в сильные руки юноши. Их быстрые ноги двигались синхронно, будто это был единый организм, они даже дышали в унисон. Па! Еще одно! Роскошные рыжие волосы вместе с белой юбкой колыхались из стороны в сторону, подхваченные ветром. Их глаза встречались все чаще и чаще, только теперь они были объяты огнем, жизнью, и общим желанием продолжать этот полный жгучей страсти и фееричной легкости танец. Шаг! Шаг! Еще один! Поворот и поддержка под самый потолок! Если танец с Софьей был полон контрастов, то сейчас два сияющих солнца слились в одно невероятное творение гения. Только музыка и дыхание звучало в их ушах. Не было больше мира, кроме белоснежного каменного пола. Танец и музыка захватили их в бешеный водоворот, где каждое движение, каждый вдох сопровождался выплеском вездесущей молодой энергии. В то же время Скай был нежен и осторожен. Он боялся навредить этой хрупкой на вид девушке, словно фарфоровой кукле, но когда темп танца вместе с музыкой чуть замедлился, то он услышал быстрое биение ее сердца под платьем, горячее дыхание, запах волос и это привело его в настоящий экстаз. Поворот вокруг собственной оси! Шаг! Взмах! Поворот! Поддержка! Он возносил ее в наверх словно птицу, которая вот- вот улетит. Они кружились и казались уже не оторванными друг от друга отмеченными, а настоящим целым. Они оба были в белом, и это только добавляло красоты из элегантным движениям. Ангелы, спустившиеся в этот грешный мир. Музыка закончилась, а вместе с ней и эта чувственная симфония. Гости разразились громкими аплодисментами такой силы, какой не видывал и никогда больше не увидит этот зал. Они поклонились друг — другу и их руки неохотно разъединились. Им обоим было неловко смотреть прямо в глаза. Девушка, не поднимая головы, поблагодарила Ская за замечательный танец и ушла в другой конец зала, а Скай направился к Софье.

— Ну что ж, поздравляю, милый Скай, — улыбнулась Софья, — но лавры отмеченного не дают тебе права флиртовать с другими девушками, пусть и очень красивыми, — сказала она ледяным голосом, за которым угадывалась и плохо скрываемая радость за успех любимого.

— О чем ты, Софи? — спросил Скай тихим и уверенным голосом. — Это был просто танец.

— Просто танец?! — от гнева у Софьи даже порозовели напудренные щеки. — Ты называешь просто танцем эту страстную прелюдию?!

— Софья! — уголки рта Ская чуть поползли вверх. — Что ты себе придумала? Я же не посторонний человек, я консорт — принц, я твой жених! Не забывай о том, что мы помолвлены, и я не то, что не имею права, я и в мыслях такого не допускал, чтобы просто посмотреть на другую!

— Не притворяйся идиотом, — прошептала она.

Он посмотрел на нее своими лазурными глазами, излучавшие только безграничную любовь и заботу.

— Ну же, Софи, — он протянул руку и коснулся ее волос. — Поверь мне.

Теперь его голос был некий приказ и Софья стояла неловко прижавшись к одной из янтарных колонн и была в полной растерянности.

— Ты любишь меня? Правда? — еле слышно прошептала она.

Ответ был намного лучше всех слов. Скай молча взял Софью за талию, наклонил назад, и сам же приблизившись к ней, поцеловал прямо в губы и будто розовый лепесток роз коснулся ее губ. Его губы были жесткие и сильные, но теплые и невыносимо нежные.

— Надеюсь, ответ ясен, — уже в своей обычной манере проговорил он с довольной улыбкой.

— В превосходстве, — пробормотала Софья, все еще не пришедшая в себя. — Но я хотела поздравить тебя с этой великолепной новостью.

Она дотронулась пальцами его голубого сапфира и тихо отозвалась:

— Ты и вправду…

— Ваше Величество! Ваше величество, во дворце вас уже ожидает Британский посол! — прокричала ей фрейлина.

Софья виновато посмотрела на Ская, но он все поняв и без слов, кивнул. Принцесса поправила тиару и гордо удалилась с бала в сопровождении своей пестрой свиты, с какой и появилась.

Скай еще долгое время в глубокой задумчивости стоял в стороне ото всех, но решив про себя, что на сегодня достаточно, удалился. От «райских» дверей до выхода вел длинный коридор, расписанный сине — белой гравюрой очень тонкой работы. Скай только тут почувствовал, как душно было в бальном зале, только вдохнув всей грудью ночной свежий воздух, наполненный зеленой влажностью. После того танца у него остались противоречивые чувства, а точнее некая пустота. Он на удивление не помнил сам танец, только отдельные вспышки эмоций, которые едва могли дать полную картину вечера. Тут в конце коридора, рядом с большой аркой он увидел девушку в белом платье и повинуясь спонтанному желанию он прокричал:

— Не пристойно юным особам прохлаждаться в столь поздний час.

Она повернула голову и подарила ему улыбку:

— Я смогу постоять за себя. Вечер удался?

— Да, — ухмыльнулся он, припомнив поцелуй, — никогда не был так счастлив. Собираетесь уже уходить?

— Да, и Вы насколько я вижу тоже.

— Проницательности не занимать, — не удержался Скай от колкости.

Тут девушка улыбнулась еще шире, что заставило его немного приглядеться к ней.

— Нам всем пора, ведь уже завтра нас ожидает первое задание. И я не надеюсь, что оно будет легким, так что лучше набраться сил, — она чуть помедлила, но все же сказала, — и я желаю Вам удачи.

Скай почувствовал себя так, будто ему на голову вылили ведро ледяной воды из Святого Озера.

— Желаешь удачи своему сопернику? Следует ли мне обозвать тебя дурой? — Скай склонил голову, чтобы лучше удалось разглядеть выражение ее лица в кромешной тьме.

— Я не вижу в этом ничего ужасного. У Вас есть сапфир небес, но этот камень есть и у меня так же, — она посмотрела на Ская своими невероятными зелеными глазами. — Не зная моей силы, Вы подходите ко мне. Могу ли я тогда назвать Вас глупцом? Откуда такая уверенность, что я не воткну кинжал Вам в спину?

Он смотрел на нее еще какое-то время, а затем, улыбнувшись, произнес:

— Спокойной ночи, Миледи. Надеюсь, что небеса позволят Вам дожить до второго раунда.

Девушка развернулась и плавно пошла в глубину коридора и когда она подошла к выходу, к арке.

— Миледи! — прокричал Скай.

Она остановилась, услышав его голос и обернулась:

— Как Ваше имя?

Ветер развивал ее белоснежное одеяние, глаза сияли в лунном свете и она произнесла:

— Лира.