Одергиваю пиджак, смотрю на свое отражение в зеркале и меня передергивает. Каждый раз, когда я надевал на себя личину делового человека, у которого очень-очень темный бизнес, в котором сам черт ногу сломит, настоящий «я» запирался в надежном сундуке под семью замками. Глаза стеклянные, взгляд без выражения, холодный, я бы сказал хладнокровный. Образ киллера, которому важны только деньги, а не человеческие чувства. Роль, которая нужна была мне для достижения своих личных целей.

Подтягиваю рукава голубой рубашки, чтобы были видны манжеты и запонки, на них изображен профиль тигра. Аккуратная бородка, идеальная укладка, — можно и на обложку какого-нибудь гламурного глянца, где «пустышки» выискивают глазами список самых богатых мужчин. Даже ненавистную удавку под названием «галстук» не позорно завязал. Простой узел мне поддался.

Стряхиваю с темно-синих брюк невидимые пылинки, поправляю ремень, еще раз смотрю на себя в зеркало шкафа-купе, остаюсь доволен осмотром. Теперь телефон и ключи от машины, больше мне на встречу ничего не надо.

— Ярослав, вы как жених сегодня! — у подъезда меня ожидаемо встретила банда старушек. Сразу же попал под обстрел их пристальных взглядов. Улыбнулся немного натянуто, но женщинам хватило, чтобы улыбнуться мне в ответ.

— Спасибо за комплимент, обязательно в этой жизни примерю на себя образ жениха! — еще раз одариваю всех ослепительной улыбкой, иду к машине.

— Яр! — меня окликают. Я оборачиваюсь, со стороны остановки спешит Лена. Выругался сквозь зубы, только ее мне сейчас не хватало.

— Привет. Извини, Лен, но я спешу, давай вечером заеду к вам домой и поговорим! — сразу же показал свою занятость, едва Лена подошла ближе. Она оценивающе меня оглядела, нежно улыбнулась.

— Ты красивый сегодня, как жених!

— Повторяешь слова местных сплетниц.

— Правда, красивый. Если бы встретила тебя сейчас первый раз, влюбилась бы без оглядки! — ее слова заставили вспомнить слова Леры о том, что Лена относится ко мне далеко не по-дружески. И сейчас я смотрел на нее прищуренным взглядом, пытаясь понять, шутит она или серьезно говорит.

— А тогда я был не слишком хорош?

— Ты всегда был хорош… просто…сердцу ведь не прикажешь! — пожимает плечами, отводит глаза в сторону. — Гриша пришел в себя.

— Я зайду к нему завтра?

— Да, я как раз буду работать в первую смену.

— Как Даня?

— Даня хорошо, я решила его на следующей неделе с мамой отправить в горы. На две недели.

— Помощь нужна? — я знал какие зарплаты у медиков, теперь знал, что у Гриши тоже за душой ничего существенного нет, поэтому сейчас предлагал финансовую помощь без возврата. Лена молчит.

— Лен, — достаю из кармана телефон, нахожу приложение банка. Номер карты у меня есть. Перевожу деньги на свое усмотрение. В ее сумке запищал мобильник. Она торопливо его достала, прочитала сообщение.

— Яр, зачем??? Я не просила!

— Отправь ребенка в горы, потом пусть они слетают в Диснейленд, по-моему, загранники у вас есть, визу помогу открыть. Не надо, чтобы Даня чувствовал погребальный настрой дома. Он еще маленький, ему нужны положительные эмоции, думаю Гриша бы в этом вопросе меня поддержал.

— Ты такой хороший! — Лена секунду стоит, а потом порывисто обнимает меня за талию и прижимается к груди всем своим телом, словно пытаясь стать тем самым ребром, из которого Бог сотворил первую женщину. Я приобнял ее за плечи, потерся щекой об темноволосую макушку.

— Тебя подвезти? — отстраняю девушку от себя, смотрю время на телефоне. Скоро надо быть на месте, Хищник не любит опозданий, за ним закрепилась слава самого пунктуального человека. Всегда приходил в строго назначенное время. Ни раньше, ни позже.

— Да, конечно, если по дороге!

— А тебе куда?

— В больницу.

— Как Вера Ивановна? — снимаю с кнопки ключа блокировку, открываю дверцу. Лена не отвечает, спешит к пассажирской стороне.

— Лен, я задал вопрос!

— Мне сложно говорить о ее состоянии, она приходит в больницу, но буквально на десять минут. На большее ее не хватает.

— Ей тяжело.

— Яр, она мать, она должна быть рядом с ребенком, а ощущение, что она эгоистично пытается прятаться от проблем! Такое впечатление, что кроме нас с тобою, Гриша никому не нужен!

— Я поговорю с нею, на днях приглашу ее на свидание, поговорим по душам! — подмигиваю Лене. Ехать нам вместе от силы минут двадцать, а потом мне нужно мчаться на выезд из города.

Хищник пригласил к себе домой. Почему именно домой? Этот вопрос меня сильно беспокоил. Я пробил по своим каналам всю информацию о Хищном Федоре Архиповиче, узнал, что обычно все переговоры велись либо у него в офисе, либо в машине, к себе домой никого не звал. Так почему же меня удостоили такой чести?

— Грише привет, я завтра обязательно к нему зайду! — Лена кивает на мои слова, опять зависает в своих мыслях, потом вновь порывисто меня обнимает, заставляя перегнуться через подлокотник. Мы стоим в паре метров от больницы.

Я терплю ее порывы, списывая все на стресс последних дней, оправдывая ее тем, что во мне она ищет поддержку. Но в голове, как назойливая муха, зудела мысль — обнимает слишком крепко, слишком тесно прижимается. Внезапно она ослабляет хватку, дышит мне в лицо. Смотрю ей в глаза. Они у нее карие с крапинками, никогда до сих пор не обращал на это внимания. А сейчас…что-то между нами вспыхнуло, заискрилось и потухло, как вспышка бракованной петарды. Умом понимаю, что между нами ничего не может быть, что у меня все векторы направлены на другую девушку, но какая-то темная сила толкала в сторону Лены. В нескольких сантиметрах от ее губ замираю, трясу головой, сбрасывая с себя наваждение, колдовские чары.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍Мы смотрим друг другу в глаза. Ее — зазывают, что-то обещая, вновь возникает ощущение, что меня околдовывают какими-то потусторонними силами. Чувствовал себя Одиссеем, которого соблазняли Сирены. В моем случае мифам места нет, у меня такая охренительная реальность, что лучше находиться в своем выдуманном мире до конца жизни. И не пытаться вывернуть все наизнанку.

— Тебе пора! — твердо произношу, не опускаю глаза, не отвожу их в сторону, давая Лене понять, что меня не возьмут никакие силы, никакие заговоры, если она внезапно воспылала ко мне самыми искренними чувствами.

— Яр…

— Лена, мне некогда, у меня дела! Оставь эту ситуацию, поняла? — она что-то хочет сказать, но я отрицательно качаю головой и кивком указываю на дверь. Девушка еще пару минут сидит, вздыхает и выходит. Смотрит на меня большим глазами покинутого олененка, мне должно быть ее жалко, но ни хера. Я улыбнулся ей и развернул машину в сторону выезда из города. Меня еще некоторое время одолевали мысли по поводу того, что между нами возникло какое-то необъяснимое притяжение. Когда выехал на трассу, мысли о Лене растворились на задворках сознания. Теперь меня тревожили думы о Хищнике. И кровь начинала бурлить от адреналина, от возбуждающего чувства, когда враг почти рядом. Я даже не заметил, как улыбка превратилась в звериный оскал, глаза загорелись огнем мести, нога непроизвольно утопила педаль газа в пол. Мне хотелось поставить точку там, где она должна была стоять давно.

Автоматические ворота раскрываются перед машиной, из будки охраны выходят несколько парней в костюмах. Они смотрят на мои номера, с кем-то переговариваются по рации, потом жестом разрешают заехать. Въезжаю. Фига-се…Впереди, в метрах десяти, стоял особняк в классическом стиле с большими окнами, с парадной лестницей. Дорого. Богато.

— Оружие? — на меня пристально смотрят, сканируют взглядом. Второй парень подошел сзади. Я поднял руки и позволил себя ощупать вдоль и поперек. Показал, что в руках держу всего лишь ключи и телефон. Телефон тоже покрутили, осмотрели.

Меня не провожают до крыльца. Иду в одиночестве, но возле входной двери терпеливо поджидают. Подходя к ступенькам, смотрю на ожидавшего меня человека. Он не отводит глаза, а я понимаю, кто передо мною. Агат. Настоящее имя или нет, неважно, но вот то что у него черные жгучие глаза, устремленные на меня в упор, как прицел киллера, это нервировало бы обычного человека, но не меня. Смотрю таким же взглядом. Наш поединок длится секунды три, но за это время воздух моментально становится взрывоопасным, тяжелым.

Агат поджимает губы, разочарованный тем, что я не испугался. А чего пугаться? Мы с ним в одинаковую игру играем, правда кто-то под чьим-то руководством, а кто-то сам по себе. Ехидно улыбаюсь, черные глаза вспыхнули черным пламенем. Наверное, с таким взглядом в аду стоят стражники, но не человек, наделенный властью. У того глаза цвета холодного клинка, режущие без ножа. В этом я убедился, когда с Агатом вошел в дом.

До последнего надеялся, что теория Саида просто его выдумка. Да, я съездил в поселок, нашел гостевые домики Рудова, даже прикинулся туристом. Но, разговаривая с Егором Вадимовичем, смотрел в его веселые карие глаза, улыбаясь в ответ на открытую улыбку, понимал — он мне не отец. Нет между нами никакого родства. Я пытался увидеть в нем хоть пару черт своего лица, но видел только приятного мужчину в возрасте. А сейчас, глядя на Хищного, горько усмехнулся. И как это мне раньше не пришло в голову сравнить наши фотографии. Мы, конечно, не слишком похожи, чтобы бросаться в глаза своей схожестью, но что-то было знакомое в его лице. Например, ухмылка, когда уголок рта приподнимался пренебрежительно только с одной стороны.

Агат куда-то ушел. Испарился. Он был тут лишним. Делаю шаг, Хищный тоже идет мне навстречу. Мы сокращаем между нами расстояние, но останавливаемся, когда остается сделать пять шагов. Я вижу в его серых глазах интерес, удивление. Кажется, Федор не знал и не догадывался о теории Каюма. Или очень хорошо скрывал то, что знал. Хотя, вряд ли ему придет в голову мысль о моем родстве с девушкой, которую он насиловал, которую обрюхатил ненавистным ребенком, от которого она без сожаления отказалась.

Глазами натыкаюсь на еле заметный шрам на щеке. Если отрастить бороду, его не видно, но Хищник предпочитал быть гладко выбритым. Не уверен, что это именно мой шрам, но внутри все сжалось, похолодело, перед глазами вновь промелькнула в ускоренном режиме сцена на дороге, где в луже крови лежала Полина.

— Удивлен. На фотографиях ты выглядишь по-другому! — Хищный склонил голову на бок, прищурился. Он изучал меня, что-то пытался увидеть для себя. Глаза темнели, сложно было понять доволен он или нет тем, что увидел.

— Если бы знал, что представляю для вас интерес, следил бы за собой более тщательно.

— Я наслышан о твоем дерзком языке, не боишься его лишиться?

— Молчание — золото, глядишь — озолочусь!

— Думаю, что себе на жизнь ты точно заработал, что касается детей и внуков, — смотрит внимательно, мерзко улыбается, я бы сказал, скользко. Улыбается так, что мурашки бегают по коже, заползая в самые немыслимые места.

— Семьи у тебя все равно нет, поэтому прямо загадка, почему ты довольно долго уже не занимаешься своей «профессией» и играешь роль правильного парня.

— Если вы в курсе с кем я последний раз имел дело, то та история довольно дорого мне обошлась, во всех смыслах.

— Каюм потрепал нервы? Он умеет вынуть душу всего лишь одним взглядом. Не знаю, как сейчас, а раньше многие трепетали перед ним.

— Думаю, что и сейчас он вытащит из человека все, что что ему нужно! Это же Каюм, его ничто и никто не исправит.

— Слышал, что он недавно приезжал, не в курсе зачем?

— Позвоните ему, пригласите его в свой дом и за бокальчиком коньяка спросите, ведь должен же еще кто-то удостоиться чести побывать на личной территории Хищного Федора Архиповича, столь уважаемого человека в городе!

Хищник улыбнулся, довольно кивнул головой, не удивился моей осведомленности по поводу того, что я первый герой, который ступил на частную территорию Хищника. Не услышал в моем голосе иронию. Или сделал вид, что ее не было. Вновь пристально всмотрелся в мое лицо, нахмурился. Чем ближе его брови сдвигались к переносице, тем шире улыбался я, поддергивая своим бровями вопросительно.

— Пойдем в кабинет, у меня к тебе есть серьезный разговор! — отворачивается, я указательным пальцем чешу бровь, он на секунду замирает, в глазах мелькнула тень. Я не понимаю, что с ним происходит. Отвернулся и уверенно направился по коридору. Я за ним.

В кабинете Федор Архипович садится за стол, я в одно из кресел возле него, закидываю ногу на ногу, сцепляю руки в замок на животе.

— Не будем тратить мое и твое время, которое нынче очень дорого стоит, я скажу сразу — мне нужны твои услуги, которые ты давно не оказываешь. Готов заплатить любые деньги, озвучь только сумму!

— Федор Архипович, насколько мне известно, возле вас обитают очень талантливые люди, которые с блеском сделают мою работу, а то и лучше. И платить не надо будет! — выдерживаю вновь пристальный взгляд серых глаз, которые опасно сверкнули. Кажется, затронул тему, которую не обсуждают. Ну извините, предупреждений, о чем можно-нельзя разговаривать с хозяином дома не было.

— Мне нужен профессионал!

— Не сомневаюсь, но я пока не давал согласия на сделку, не работаю в «слепую».

— Конечно, — Хищный протягивает мне тонкую картонную папку желтого цвета. Лениво открываю, не позволяю себе впасть в ступор, ибо на меня смотрели в упор. Читаю быстро, по диагонали. Больше половины информации мне известно, я только бизнес не трогал. К Лере он никакого отношения не имел. Да, Каюм вновь оказался прав, как в воду глядел. Не, экстрасенс херов!

— И что надо сделать? Напасть на его? Угнать машину? Устроить поджог в офисе? Похитить собачку? Или замутить с одной из дочерей? — вновь улыбаюсь, Федор улыбается в ответ. Улыбаемся, как два шакала, вернее скалимся, столкнувшись на одной дорожке. Мирно не разойтись, а нападать повода пока нет. Вот и клацаем мысленно зубами, мечтая вонзить в глотку клыки.

— Кажется, с последним пунктом ты отлично справился!

— Так я же знал, кого интересую, поэтому уже заранее подготавливал почву! — вижу в глазах удивление, которое не успели скрыть. Федор барабанит пальцами по столешнице.

— Мне надо, чтобы его убрали. Слишком часто лезет туда, куда не просят, не смотря на предупреждения!

— Может плохо предупредили?

— Нормально мы его предупредили. Пока только мягкими методами, но, видимо, пришла пора переходить к кардинальным мерам.

— Например? — мне, честно, не интересно слушать планы Хищника, ибо я уже решил для себя, что Власова трогать не буду. Более того, я буду пасти его, стеречь. Не потому что он мне дорог, симпатичен, нет. Он отец Леры, а она его дочь, какие-то чувства между ними есть, думаю, моя малышка очень будет горевать, если ее папочку внезапно лишат жизни. Даже если под видом внезапного сердечного приступа.

— Сердечный приступ. Я в курсе, что ты такие вещи практиковал. Идеальное решение. Наши органы правопорядка никогда не интересовались естественной смертью. А если что-то находили, то закрывали глаза. Никто не захочет для себя получить «глухаря».

— У меня есть время подумать? — кладу обратно папку на стол, легонько ее указательным пальцем подталкиваю в сторону Хищника. Он сужает глаза, сжимает руки в кулаки и буравит меня тяжелым взглядом.

— Пять минут.

— Мне хватит и полсекунды — нет. Я думаю, вам и объяснять нет смысла, почему отказываюсь, — встаю с кресла, вынуждая подняться на ноги Федора Архиповича. — Сожалею, что ничем помочь вам не могу. Более того, держитесь от Власова подальше, решайте вопросы бизнеса мирным путем. Вы понимаете, что теперь он под моим наблюдением? — Хищник неохотно кивает головой. Вижу, что недоволен, даже злится, но это незаметно, просто у меня обостренное чувство самосохранения. Я не знаю, когда мне выпадет шанс вновь оказаться так близко возле своего персонального врага, но свой эгоизм задвинул ради любимой. Эх, Лерик, если бы ты только знала, чем я жертвую ради тебя! Прости Полина…

Федор Архипович меня провожает, я иду впереди, чувствую спиной его прожигающий во мне дыру взгляд. Он не угрожает, но угроза витает вокруг нас, он не проклинает, разве проклятые могут проклинать? Уверен, что Рудова его прокляла до седьмого колена. Видно подействовало, раз нет детей, нет любимого человека рядом.

— А почему вы пригласили меня к себе домой? Такие вопросы могли обсудить в любом месте, даже просто стоя у кромки моря, — мое любопытство доминирует над здравым смыслом, поэтому в холле я останавливаюсь и поворачиваюсь к мужчине, стоявшему сзади. Он вскинул голову, засунул руки в карманы брюк. Задумался. А я уперся взглядом в его шрам. Вновь вспомнил, как кинулся на него, сжимая в руке проволоку от кольца брелока.

— Считай, что это прихоть, причуда старого человека.

— У каждой причуды-прихоти всегда есть основа. И если не секрет, то почему?

— Ты напомнил мне одного человека по фотографиям, я хотел проверить свои ощущения.

— И как?

— Никак.

— Мне кажется, что я больше похож на мать, чем на отца внешне, — выдерживаю паузу, Хищный сужает глаза, весь подобрался, как хищник, почуяв опасность. — А вот характером, мировосприятием, наверное, в него. Но это как вилами по воде, можно только рассуждать! — резко отворачиваюсь и выхожу из дома, который красив, но бездушен. В нем нет ощущения жизни. Мертвецы не живут. Смерть не согреет. А Хищный никогда не был человеком, он был чудовищем в человеческом обличье.

Разворачивая машину, я непроизвольно взглянул на крыльцо. Там стояли Федор Архипович, а рядом с ним Агат. Оба наблюдали за мною. Жалел, что выпалил про родителей? Нет. Я специально дал пищу для размышления, ибо полностью отпустить прошлую ситуацию не мог. Точка должна быть поставлена. Только вот не любой ценой.