— Что еще? — смотрю на своего собеседника сквозь сигаретный дым прищуренным взглядом.

— Ничего.

— Нет, Тим, шевели мозгами, не может быть такого, что у человека ничего в этой жизни нет!!!! — злость берет надо мною власть, хочется кулаком ударить по столу, да так сильно, чтобы стаканы на поверхности подскочили.

— Шерхан, поверь мне на слово, все что мог, узнал, но, если к тебе сам Димыч приезжал и предупреждал не лезть, послушай его совета!

— Ты будешь меня еще поучать?

— Я просто говорю, что ты открыл рот не на свой пирог! Нет у него ничего. Ни семьи, ни родственников, ни собаки и кошечки! Одиночка! Есть такие люди в этой жизни, как ты! — с этим можно поспорить, у меня была семья Карениных, которых я холил и лелеял. За них порву любого, даже если сам при этом подохну.

— Не надо меня сравнивать с этим человеком!

— Ну, если отбросить все сентиментальные чувства и посмотреть фактам в глаза, то вы с ним похожи, даже внешне! — на стол ложится фотография мужчины. Молодого мужчины, наверное, ему здесь столько же сколько мне, за тридцать пять. Фото черно-белое, поэтому какого у него цвета глаза сложно говорить. Брюнет, легкая небритость и ленивая поза хищника. Не зря же он носит прозвище Хищник. И это не из-за фамилии. Далеко не из-за нее.

— Не вижу никакого сходства!

— Действительно! — Тим иронично улыбается, затягивается сигаретой, которую только что прикурил. — Почему ты на него собираешь информацию?

— Тим, узнаешь что-нибудь, говори сразу! Мне плевать сколько денег ты попросишь, но узнай с кем спит, чем увлекается, может он педофил и развлекается с девочками у себя дома в подвале! Ты понимаешь, что он социально опасен!

— Не опаснее тебя, Шерхан!

— Я вынужденный убийца, и ты об этом прекрасно знаешь! — смотрю в глаза собеседнику. Тим — мой приятель. Приятель из детдома, по школе Каюма. Мы шли по жизни бок о бок друг с другом очень долгое время. Потом он остался в клане приемника Каюма, а я отправился в свободное плаванье. Мне начальники и их указания не нужны были. Без «работы» я никогда не сидел. И да, Тим в курсе обстоятельств гибели Полины, но не знал, почему сейчас я очень заинтересовался определенным человеком. Наверное, думал, что мне его заказали. Частично это так и было. Только заказчиком был я сам.

— Хорошо, — тушит сигарету в пепельнице, встает. — Как только узнаю что-нибудь новое, позвоню!

— Буду ждать! — так же приподнимаюсь, пожимаю протянутую руку, хлопаю Тима по спине и провожаю его взглядом.

Сука! Блядь!

Смотрю на оставленное фото, хватаю его со стола и мну. Какого цвета глаза? Серые! Светлые, холодные, мертвые. Они принадлежали убийце. И я на своей шкуре знаю, как они могли жечь, обещать расчленить на мелкие куски и отдать на съедение собакам. А то и аллигаторам, если у него дома водился пруд с этими земноводными.

Хищный Федор Архипович. Мне пришлось много денег выложить, чтобы добраться до истории давно минувших дел. И имя своего врага я узнал буквально недавно, полгода назад. Сначала пытался самостоятельно пробить его по своим каналам, связям, знакомым, но везде терпел фиаско. Пришлось наводить справки об этом человеке у более влиятельных приятелей. Не удивлюсь, если самому Хищнику уже донесли о моих подкатах к его скромной персоне. Возможно, Димыч и был специально подослан с предупреждением. Но я разве кого-то слушаюсь? Всегда действовал так, как считал нужным. И в этот раз не собирался поджимать хвост и тявкать из-за угла.

Безбожно опаздывал. Ругался на тупых водителей, ругался на таксиста, который вжимал голову в плечи и старался не слишком нарушать правила дорожного движения, но и ехал чуть быстрее, чем разрешалось.

К ресторану подкатил с ветерком, заплатил и сверху накинул чаевых мокрому водиле «желтенькой». Схватил одной рукой небольшой фирменный пакет ювелирного бренда, другой- внушительный веник красных роз. Иду торопливым шагом к арендованному залу, мельком гляжу на себя в зеркала, которые висели в холле, — хорош, собака! Подмигиваю себе, открываю дверь и вхожу.

Нет бы скромно тенью проскользнуть, по стеночке пройтись по периметру зала, найти свое место и тихо сесть на стул, а потом дождаться удобного случая и поздравить Веру Ивановну. Это был бы идеальный вариант. Но не для меня. Я появляюсь с шумом, обрываю тамаду на полуслове какой-то хвалебной речи, широко улыбаюсь, сверкая белозубой улыбкой. Да, производители всех брендов зубной пасты могут попросить меня сняться в парочке их рекламных роликов, тариф высок, но результат того стоит. Мужчины кинутся покупать пасту, надеясь, что у них будет такая же ослепительная улыбка, чтоб покорить любое женское сердце.

— Ярослав! — Вера Ивановна не сердится, радостно улыбается. Я подлетаю к ней, обнимаю, целую в щечку и только после этого вручаю свои подарки и цветы.

— С днем рождения, Вера Ивановна! Сколько бы вам не было лет, вы божественна и неповторима!!! — беру ее свободную руку и целую пальчики. Слышу, как гости смеются, кто-то завистливо комментирует. Подняв глаза, вижу, как Гриша недовольно скривил губы, а увидев мой взгляд, натянуто улыбнулся.

— Спасибо, мой мальчик! Ты, как всегда, милый подхалим! — она погладила меня по щеке, я оскалился, подмигивая ей. Потом сажусь на свое место, которое оказывается возле Лены.

— Ты прекрасна! — сегодня сундук комплементов у меня неисчерпаем. Целую девушку в щечку, поправляю выбившую прядь за ухо, игнорирую Гришу. Последняя обида на него еще себя не изжила, слишком мало прошло времени. Лена расцветает на глазах, улыбается мне так, если бы был влюблен в нее, подумал о том, что мои чувства взаимны. Но мы просто хорошие друзья, она жена моего лучшего друга, хоть он и бесит последнее время.

Что-то хорошее говорю своей соседке по другую сторону руки, она, женщина в возрасте, краснеет, как девица на выданье, и мило хихикает. Ее старый муж недовольно нахмурил брови и готов был мне свернуть тут же башку собственными руками за флирт с его женой. Ничего страшного, что они мне по возрасту годились в родители.

Я очаровательный мерзавец, шутник и «милый мальчик», который покоряет с первой улыбки любое сердце представительниц противоположного пола. Не отказываю никому в танце, даже подхватываю милую девчушку пяти лет, чью-то внучку или дочку, и кружу ее в плавном ритме музыки. Малышка довольно хохочет, а под конец заявила, что как только вырастет, то выйдет за меня замуж. Пришлось сказать принцессе, что пока она подрастет, я превращусь в старого беззубого старика Кощея, а ей нужен будет молодой, красивый принц.

В этой праздничной суматохе не сразу замечаю, что на празднике присутствует фотограф. Только вспышка перед глазами, которая ослепила меня на секунду, подсказала об этом факте. Когда зрение вернулось, несколько секунд стоял истуканом. Что-то я часто столбенею, когда ее вижу. Да, передо мною стояла Валерия с фотоаппаратом в руках.

— У меня создается впечатление, что ты меня преследуешь! — приподнимаю один уголок губ и медленно сокращаю между нами расстояние.

— Я работаю, Ярослав Леонидович! — зеленоглазая ведьма даже не улыбнулась, но ее глаза против ее же воли замерли на расстегнутом вороте моей рубашки.

— А когда закончишь работать, найдется минутка для личного разговора??? — голос на тон ниже, хрипотца непроизвольно проскальзывает в каждой букве, как электрический разряд между мною и Валерией. Она сглатывает. Зрачки расширились, превращая ее глаза в черные омуты, и я без стеснения сползаю в это засасывающее болото, ибо у меня самого точно такие же две воронки.

Притяжение? Флюиды? Влечение? Иль Судьба? Хер его знает. Но мне нужна была эта девушка. Без объяснений. Без причины. Без понимания что, где, почему. Просто нужна. У меня кожа горела под рубашкой от желания ощутить ее прохладные ладони. Все мое тело горело под ее пристальным взглядом, и, судя по тому, как часто приподнималась ее грудь, волнение гоняло не только мою кровь по венам.

«Я хочу тебя!» — кричали мои глаза, кричало мое тело.

«Я тоже тебя хочу», — моментально ответила мне Валерия лихорадочно блестящими глазами.

Черт!!! И почему в первую встречу ничего подобного между нами не было? Почему только сейчас нас кидало друг к другу, как мотыльков на огонь? А, пропади все пропадом, к черту анализ поступков, событий, главное только то, что было между нами в эти мгновения! Возможно, это просто нужно нам, здесь и сейчас, без глубокого анализа причин и следствий.

Ожидая Валерию в темном коридоре между залом и холлом, прислонился всем телом к стене, прикрыв глаза. Когда задался вопросом, откуда у девушки деньги на крутой транспорт, я не подумал о том, что она может быть дочкой состоятельного человека. Или женой. Слава богу, женой ничьей не оказалась, а вот дочкой была. Известный предприниматель и местный депутат — Власов Виктор Владимирович. У них, видимо, семейное ВВВ. Забавно, вторую дочку звали Викторией. Тоже ВВВ. Матери у девочек не было, умерла совсем недавно от рака. Именно поэтому старшая дочка Власова покинула столицу нашей Родины и переехала на пмж обратно в родной дом. Валерия, на самом деле, была высокооплачиваемым фотографом в Москве, к ней записывались на год вперед. Основной упор был, конечно, на коммерческую рекламу, но иногда малышка баловалась частной съемкой, типа чьей-то свадьбы, торжества, как того, на котором мы сейчас находились, любила фотографировать детей. И у нее все получалось красиво, правдиво. Словно ставила жизнь на стоп-паузу.

— Долго ждешь?

Открываю глаза, хочу улыбнуться, но почему-то только усмехаюсь. Вид у нее испуганного кролика и любопытной лисицы. Страх перемешался с желанием, отрицание с согласием. Полная не состыковка чувств. Но это не главное, главное то, что она все равно пришла.

— Тебя готов подождать, если только в конце будет награда!

— Ярослав Лео….

— Тссс… — прикладываю палец к ее губам. Она стоит близко. Так близко, что я, кажется, улавливаю запах ее духов. Что-то легкое, ненавязчивое. — Просто Яр… — очерчиваю пальцем ее полураскрытые губы. Воздух сразу же потяжелел, стал приторным, тягучим. Даже душновато, будто гроза собиралась.

— Я… — она еще сопротивляется, она еще не принимает наше влечение как должное, готова бороться, готова до конца убедить себя и меня в том, что это просто мираж, что все нам кажется. Но нет…ничего не кажется. И жар моего тела — не следствие высокой температуры.

— Вы сломали мой велосипед! — глупые доводы, на которые откровенно тихо смеюсь, обхватывая одной рукой ее за талию, другой за шею. Ее ладони упираются мне в грудь.

— Я куплю тебе другой! Только после поцелуя! — нагибаюсь к ее лицу. Смотрю в темные глаза, не отпускаю ее взглядом, приказываю их держать открытыми, когда буду целовать. Когда нагло буду вторгаться в ее рот своим языком, как членом в ее тело.

Она обреченно стонет, едва только коснулся языком ее губ. Проиграла в своей борьбе, в едва успевшей начаться войне. Просто провел влажным языком по губам. Дрожит в моих руках, давит ладонями мне на грудь, будто отталкивает, но понимаю, что если ее отпущу, девушка упадет к моим ногам. В прямом смысле слова. Неудовлетворенная. Гордая. Желанная.

— Спасибо, дорогой Федор, не ожидала тебя увидеть сегодня! — голос Веры Ивановны пробивается в мой, ставший ватным, мозг. Я замер, даже перестаю дышать, напрягая слух. Валерия тоже почти не дышит.

— Что ты, Верочка, разве я мог забыть о твоем дне! — от этого голоса я ощутимо вздрагиваю, едва ли не роняю девушку на пол, она успевает схватиться за мои предплечья, принять нормальное вертикальное положение и отпустить меня. Я подхожу и осторожно выглядываю за угол стены. Стискиваю зубы.

Ко мне спиной стоит Хищный. Я его узнаю из тысячи людей. Нет, я его узнаю из миллиарда, даже если он сменит внешность, вдруг поменяет пол! Его опасную энергетику, его тяжелую ауру ни одна операция не изменит. Хищник — он и в Африке хищник.

— Ты пройдешь?

— Нет, спасибо за приглашение, но я только на минутку!

Не выдерживаю, слишком сильно нервы натянуты, слишком сильно сейчас притуплен во мне инстинкт самосохранения, хотя я должен думать холодной головой, когда мой враг так близок. Но все летит к чертям!!! Перед глазами встает картинка черного джипа, странно лежащая Полина, кровь под нею.

— Рад был тебя видеть, Вера, ты прекрасна, как всегда!

— Спасибо, что заехал Федор! — наблюдаю, как мужчина целует в щечку Веру Ивановну, как она ему улыбается слегка натужной улыбкой. Он уходит. Мать Гриши замечает меня, но делает вид, что меня нет, пока Хищный не вышел из ресторана.

— Это кто? — как ревнивый муж, ненормальный собственник, спрашиваю у Веры Ивановны, глядя на нее как на предательницу номер один во всем мире. Она смотрит на цветы, думает о своем, не спешит отвечать на мой вопрос. А я трясусь от возбуждения, от мысли, что Хищник был рядом, протяни руку и можно было свернуть ему шею. Как раз находился без своей охраны.

— Старый знакомый. Заехал поздравить! Так мило с его стороны! — крутит в руках букет. Красные розы. Больше бордовые, насыщенные. У нас с ним стереотипное мышление. И от этой мысли бешусь еще больше.

— Как не умел выбирать цветы, так и не научился до сих пор! — в голосе звучит презрение, а красивый веник, похожий на мой, летит в мусорное ведро возле двери. Я иронично приподнимаю бровь на ее высказывание по поводу цветов, она мне ласково улыбается слегка уставшей улыбкой.

— Ты — это ты! И от тебя даже ромашки для меня окажутся самым лучшим букетом! А эти…пустая формальность.

— Я бы не хотел, чтобы этот человек был рядом с вами! — я беспокоюсь. Реально начинаю осознавать последствия своего интереса и костерю себя за импульсивность. Что если бы он меня увидел? Он не дурак, два плюс два сложит, тогда Каренины будут под угрозой. И то, что Вера Ивановна с ним знакома, их не спасет от его мести мне.

— Успокойся, Ярослав. Федор не тот человек, который будет вечерами захаживать на чай! Ты идешь? — женщина кивает в сторону зала, я качаю головой. Мысли путались, теперь срочно требовалось все разложить по полочкам и проанализировать полученную информацию. В висках бьется молоточком только одна мысль: Вера Ивановна его знает, значит, знает и что-то личное… а это… А это, черт бы его побрал, слишком заманчиво.

Замечаю, как Валерия незаметно проскальзывает обратно в зал. Через полчаса у нее заканчивается оплаченное время. Не бегу за ней следом. Ее телефон уже с утра забит в моем мобильнике. Адрес проживания тоже знаю. Встречусь с нею потом, без суеты вокруг. Сейчас иду в мужской туалет, где слава богу, никого нет.

Умываюсь холодной водой, смачиваю волосы, потом долго смотрю самому себе в глаза. Темно-зеленые. Звериные. Сейчас там, в глубине зелени, затаилась месть, которая так долго меня вела по жизни, руководила мною и моими поступками. Она ждала своего звездного часа. Сколько мне потребуется времени, чтобы подползти к Хищнику? Год-два? Я подожду, я ждал слишком долго и какой-то год уже не пугает.

Стук. Глухой стук, словно кто-то ударился головой об перегородку. Оборачиваюсь, прищуриваюсь. Только сейчас замечаю торчащие в одной из кабинок ноги. Выдергиваю из емкости бумажные полотенца, вытираю руки, собираюсь уходить, как дверка кабинки распахивается и из нее вываливается Гриша.

Мать твою!

Подлетаю к нему. Он бледен, зрачки расширены как у штырика. Глаза невольно опускаются на сгибы рук, но рукава его рубашки наглухо застегнуты. Блядь, он мне совсем не нравится. Прикладываю руку к сонной артерии. Пульс просто бешеный, неровный. Надо звать Лену, она медик, она его жена, она должна знать, в конце концов, что происходит. Но и оставить одного Гришку в полуобморочном состоянии не мог. И, как на зло, оставил мобильник в кармане пиджака.

— Гриша! — хлопаю друга по щекам, он блуждает взглядом, но ничего не понимает. Пытаюсь поднять его на ноги, но в моих руках тупо овощ, никакой реакции. Я начинаю паниковать, внешне оставаясь невозмутимым. Мозг лихорадочно придумывает различные варианты урегулирования этой ситуации, а руки тем временем дотаскивают Гришу до умывальника. Подставляю его голову под кран, но так, чтобы не захлебнулся от потока воды.

— Таб… — что-то невнятное бормочет друг. Выключаю воду, наклоняюсь к нему. — Таблетки в кармане…

Шарю руками по карманам брюк, достаю какую-то пластинку. Выдавливаю на ладонь одну желтую таблетку, хочу для верности еще одну выдавить, но Гриша качает головой. Протягиваю ему какую-то хрень, он вяло ее берет, засовывает в рот под язык.

Некоторое время мы стоим рядом, смотрим друг на друга. Гриша отводит глаза в сторону, самостоятельно опирается руками на столешницу, умывается. Молчит. Я тоже молчу, не задаю вопросы, а их было множество. И на каждый хотелось получить ответ.

— Ты ничего не хочешь мне рассказать? — скрещиваю руки на груди, опираясь спиною об стену. Давай, Гриша, скажи, что тебе херово, я мигом протяну тебе руку помощи! Только не таи ничего!

— Нет. Все нормально!

— Нормально? — кричу, подлетаю к другу, хватаю его плечи, встряхиваю. — Нормально???? — теперь шиплю сквозь стиснутые зубы. — Ты меня за придурка держишь или как? — как же мне хочется ударить его, чтобы мозги встали на правильное место и правильно выдавали мысли.

— Отпусти! — Гриша слаб, поэтому не может дать мне отпор, его «отпусти» звучит жалобно и противно. Я отпускаю, отступаю. Шумно выдыхаю, сжимаю кулаки.

— Как потребуются разговорчики по душам, ты знаешь, где меня найти! — друг не смотрит мне в глаза, смотрит на свои руки, которые лежат на раковине. Выругался матом вслух, ударив кулаком в стену. Боль не остудила во мне гнев. Иду на выход, сильно хлопнул дверью. О, чудо, что она не слетела с петель!

На входе в зал пришлось заставить себя натянуть улыбку, выровнять дыхание. Но едва появляюсь перед гостями, глазами сами ищут Лену. Она стояла возле Веры Ивановны. Красивая, вечернее платье цвета спелой сливы очень выгодно подчеркивал ее худенькую фигуру, темные волосы собраны в элегантную прическу, несколько прядей специально были оставлены на свободе.

Я всматривался в ее веселое лицо и гадал, знает ли она, что происходит с Гришей? Этот вопрос просто сводил с ума, поэтому, услышав медленную мелодию, подошел к девушке и без лишних слов потянул на танцпол.

— Яр! — Лена обнимает меня за плечи, улыбается. Смотрит прямо в глаза, на губах хмельная улыбка. Она пьяна. — Ты красив! — шепчет, непозволительно близко ее губы рядом с моими. Слегка отстраняюсь.

— Лен, что с Гришей?

— А что с Гришей? — сразу же реагирует вопросом на вопрос. Потом глупо смеется, утыкается лбом мне в плечо. — Все хорошо. Если он не в настроении, так это его обычное состояние последнее время!

— И тебя это не беспокоит?

— Он взрослый мужик, а я ему не нянька! — остро реагирует Лена, задирает подбородок, смотрит на меня в каком-то ожидании. — Ты же не ведешь себя, как ребенок!

— Почему я должен вести себя, как ребенок?

— Ну ты не обижаешься на его поведение, а он злится каждый раз, когда ты оказываешься лучше, чем он!

— Я тебя не понимаю.

— Да забей! — эта фраза так не вяжется с образом правильной Лены, что я на секунду просто замер посреди танцпола и в упор посмотрел на девушку. Она тоже смотрит на меня потемневшим взглядом.

— Меня уже порядком достали ваши игры! — убираю руки с талии Лены, слава богу, музыка вроде подходит к концу. Разворачиваюсь и иду к своему месту. Вижу, что Гриша уже вернулся. Он бледен, но улыбается и разговаривает с каким-то мужчиной. На меня не смотрит, когда я прохожу мимо него. Даю себе еще полчаса, а потом просто сваливаю с этого праздника. Валерии уже нет, позвоню ей через пару дней.

Я уже считаю минуты, когда полчаса проходят, иду к Вере Ивановне, говорю банальные слова при прощании, еще раз ее поздравляю. Даже обещаю заехать как-нибудь на чай, но хотелось бы с нею поговорить наедине. И о Хищном.

Гриша стоит рядом с Леной. Целую в щечку девушку, она смотрит на меня странным взглядом, словно что-то хотела мне сказать, но не решалась сказать. Протягиваю другу руку, он без энтузиазма ее пожимает, взглядами не встречаемся.

Вечер для меня был полон сюрпризов. Понял, что дружба с Гришей себя просто изживает, Лена тоже стала что-то умалчивать, а Вера Ивановна стала ценным источником информации для меня. И вот последним я планировал воспользоваться в самое ближайшее время.