— Арина-Говорят, счастливым нужно сидеть тихо, иначе будут завидовать, счастье любит тишину. Но черт, как же сложно сдерживать свою улыбку всего лишь от мысли о нем. Мы уже как неделю приехали из «отпуска», Саид каждый день звонил, приезжал, когда просто для поцелуя, когда для быстро секса возле двери. Не было ощущения, что он меня забыл, нет, наоборот, словно не мог надышаться воздухом, которым я дышала рядом с ним.

Мурлыча себе под нос какую-то мелодию, пританцовывала в предвкушении скорой встречи с Саидом. Он сказал, что сегодня ему нужно что-то сказать важное. Я не сомневалась, что мы заговорим о том, что нам нужно быть вместе. Уже придумывала речь для Геры, чтобы попросить развод. Я теперь не представляла себя без Саида, без его глаз, без его кривой улыбки, без его бородки. Да, он вновь начал ее отращивать. А я вновь его попрошу позже сбрить.

Звонок в дверь застал меня в гардеробной, когда задумчиво стояла перед вешалками с платьями. Хотелось сегодня быть особенной.

— Папа! — удивилась, увидев на пороге отца. — Рома?! — за спиной стоял, как в воду опущенный, брат. Вид у них был хмурый. Сделала шаг в сторону, пропуская.

— Одна? — спросил отец, проходя в гостиную.

— Ну так Гера же в Москве.

— А что у нас теперь только Гера греет твою постель? — злое ехидство сквозило в каждом слове. Отвечать было бессмысленно. Рома сел в кресло и отвернулся к окну, он был странно молчаливым. Я села на краешек дивана, расправляя подол халата.

— Что к Каюму на свиданку собираешься??? Шикарный мужчина, мечта всех идиоток, которые с рождения ходят в розовых очках. Вас же как магнитом притягивают такие опасные типы, которых хочется перевоспитать, наивно думая, что он добрый, самый чуткий и лучший человек на белом свете! И как он тебя обвел вокруг пальца, красиво, еще и в свое удовольствие! Хотя, о чем это я! — Алексей Викторович сменил объект для своего яда. — Он даже моего сына, такого умного, такого уверенного в себе обложил со всех сторон, что теперь остается только в рабство к нему продаться. Поимел моих детей со всех сторон, в прямом и переносном смысле!

— Может ты хотя бы расскажешь, что случилось? — спокойно подала голос, уверенная, что агрессия отца на Саида не обоснованная. Я догадывалась, что они друг друга недолюбливали, но причины не знала.

— Что? — старший Берзников гневно покраснел. — Ты, когда с ним трахалась, включала свои мозги??? Или они были выдолблены его членом из тебя??? Я молчу, что на слабости Ромы к азартным играм выудил долю компании, а из тебя, как он добился, не расскажешь? — смутно припомнила, как Саид подсовывал какие-то бумаги, я их не читала, просто расписалась и завалилась спать, потому что мой организм не выдерживал заданного темпа в постели Каюма.

— Вижу по глазам, что память к тебе вернулась. Так вот, твой дражайший любовник, вчера выставил на продажу акции моей, Арина, МОЕЙ, черт побрал, компании за бесценок. Он просто подвел черту, приказав «Ребусу» долго жить! Все, все, что годами строил, жертвовав временим, семьей, деньгами, все теперь не имеет значение.

Нет, ему мало было просто разрушить компанию, он еще подставил Рому.

— Каким образом?

— Просто заснял в элитном борделе, как тот развлекается жестко с девочками со всеми вытекающими атрибутами порочной жизни. И по словам Каюма, в скором времени, это видео будет гулять по всему интернету.

— Зачем ему это? — я сжала кулаки, нервы были на пределе. Я не хотела верить отцу, но каждое его слово забивалось гвоздем в крышку гроба моего счастья. Я не хотела верить, но осознавала, что это жестокая правда. Эта та реальность, которую Саид прятал за своей спиной.

Месть. Извращенная жестокая месть. Ты хоть знаешь, кто такой Каюм? — на меня с жалостью и с насмешкой смотрели. Покачала головой. — Старший и младший Каюм бывшие боевики, в настоящее время под видом бизнесменом проворачивают темные дела, где крутятся большие деньги, опасные связи. Старший Каюм занимается делами на Востоке, в частности в Эмиратах, младший- негласный лидер этого города. Этот человек славится своей жестокостью, злопамятностью, хладнокровностью. Он не будет просто убивать, он ломает людей, ему нравится слышать крики своих жертв. Никогда не замечала в нем звериную дикость? — я вздрогнула, припоминая с какой иногда сдерживаемой агрессией Саид брал меня, как он кусался, больно сжимал. В памяти замелькали картинки нашей близости. Ужас парализовал. — Его называют Крейзи. Со стороны кажется, что все его поступки, все его планы — чистой воды сумасшедшие. Но через некоторое время осознаем, что на самом деле все четко запланировано. Я все никак не мог понять, зачем ему вкладываться в мой бизнес, потом обнаружил «теневую» сторону его деятельности. Клин клином вышибают, я обратился к людям, которые давно точат на него зуб, которым дай только шанс приблизиться к нему. Но и тут Каюм всех опередил… Ты понимаешь, что с нами будет??? Он сведет меня и Рому в могилу, а тебя оставит в сексуальной зависимости. Ему не интересно уничтожать людей физически, он, как хищник, с радостью будет наблюдать за душевной агонией своих жертв.

— Хватит… — меня била мелкая дрожь, мне хотелось зажать уши и не слышать больше ничего. Забыть, стереть этот момент, отмотать пленку назад.

— Нет, доченька, ты дослушаешь меня до конца. Мне терять уже нечего! — в голосе отца было столько ярости, я понимала, что самое ужасное мне предстоит услышать. И сердце от тоски сжалось. — Каюм женат. — наверное, если бы мне воткнули нож в сердце, было б не так больно. Я еще не понимала, что меня медленно убивают, все во мне онемело, словно обезболили на некоторое время, давая стоящему передо мною мужчине высказать все. — Женат на дочери уже убитого одного бандита. Это договоренный брак, когда два сильных человека объединяли свои возможности, авторитет, влияние, чтобы не усомниться в верности, скрепили свою дружбу детьми. У него трое прекрасных мальчиков. Хотя было четверо. Только вот девочку Каюм сам лично убил! — меня сломали. Согнули пополам и получилось две половинки, которые невозможно теперь соединить.

Мой Саид, которого я любила, на которого я смотрела едва дыша, был всего лишь выдуманным мною образом. Каюм не спешил его разрушать, наоборот, все делал, чтобы я сама лично отдала ему всю себя: и тело, и душу. И теперь это все болело. Даже укус на шеи физически меня начал жечь, словно заклеймили.

— Знай, все что с нами случится позже, все дел рук Каюма.

Уйдите… выдохнула, чувствуя, что еще одно слово и меня накроет настоящая истерика. Миссия по развенчиванию моего идеального образа Саида Ахметовича Каюма была выполнена, отец и брат покинули квартиру, предварительно швырнув тонкую черную папочку. Я легла на диван, подтянула ноги к груди и прикрыла глаза, ощущая, как сквозь веки текут слезы. Я выплакивала свою боль, свое разочарование, крах своей любви. Не было между нами никаких чувств, вся нежность, вся ласка была мню придумана, я видела смысл там, где его не было. Саид целенаправленно добивался своей цели, какими способами, это уже было делом десятым.

Встрепенулась, понимая, что все равно нужно найти в себе силы и встретиться с Саидом. Найти в себе силы улыбаться ему, возможно даже заняться сексом, а потом высказать ему все в лицо! Или сразу ему заявить о том, что знаю все про него! Женат…Закусила губу, сгибаясь пополам от внутренней боли. У него трое детей…и что-то про дочь говорили. Убил? Саид? Не может быть! Но вспоминая, какими опасными бывают его глаза от мыслей, сомневаться уже не приходилось в том, что сам мог убить дочь.

В этот раз я долго выбирала платье. В итоге остановилась на коротком красном платье, с открытыми плечами. Саиду не нравился мой мини-гардероб, рядом с ним я всегда носила из миди длины или вообще в пол. Шорты он тоже с трудом терпел. Иногда я посмеивалась над его желанием натянуть на меня паранджу, особенно зверел, когда, гуляя по набережной, на меня засматривались другие мужчины. Его зверь угрожающе рычал, глаза предупреждающе сужались. Меня это забавляло. Сейчас я понимала, что, переступи кто-либо круг, который мысленно вокруг меня очертили Саид, ему пришлось бы поплатиться.

Руки дрожали, лишь с пятого раза я нарисовала идеальные стрелки на глазах, накрасила красной губной помадой губы, заколола волосы низким пучком, припустив несколько прядей. Его руки часто путались в моих волосах, он их то накручивал на кулак, то, как ребенок, мягко перебирал. Все напоминает о нем! Сморю на себя и вижу каждый его поцелуй, каждое его прикосновение к себе.

Согнулась пополам, борясь с приступом тошноты. Пустой желудок скручивало от страха. Еще несколько минут моего опоздания и он сам заявится ко мне, а я уже не хотела вторжения в свое личное пространство. Его и тут было слишком много, пройдет не мало времени, прежде чем я смогу спокойно жить в квартире, где каждый метр был им помечен. Гера, прожив несколько лет в этой квартире, не сумел оставить после себя ощущение своего присутствия, своей энергетики. Саид смог. Даже ничейная кружка стал его. Он всегда пил из белой керамической кружки черный кофе без сахара.

— Если бы ты еще задержалась на десять минут, пустил собак на твои поиски! — он улыбался, раскрыв широко входную дверь отцовской квартиры. Я улыбнулась в ответ, сглатывая ком в горле. Надо начинать учиться жить без его улыбки. Голубые глаза вспыхнули недовольством, когда тщательно рассмотрели наряд, макияж, но промолчал, жестом приглашая войти. Сейчас, когда я понимала, кто такой Саид Каюм, наконец-то, сумела ощутить его опасную энергетику, увидела его пружинистую бесшумную походку и четкие движения тела. Он не совершал ничего лишнего, в нем не было суеты. Вот он подошел к барному столу, разлил вино из открытой бутылки и протянул мне бокал. И как я раньше не замечала холодную сталь в голубых глазах? Как я раньше не видела в его облике Хищника, готового в любую минуту вонзить острые клыки в глотку жертвы.

— Ты какая-та напряженная и загадочная! — спокойно заметил Саид. Он очень хорошо чувствует людей, поэтому и ломает их, поэтому доводит их до черты, за которой смерть уже не кажется такой страшной.

— У меня странное предчувствие! — покрутила бокал с красным вином, поглядывая на мужчину из-под ресниц. — Словно сегодня ты мне покажешь свое истинное лицо! — его глаза предупреждающе сверкнули, уголок губ приподнялся в презрительной улыбке.

Провокационно облизнула губы языком и пригубила вино, не спуская с него глаз. Он одной рукой опирался об стол, поза его была обманчиво ленивой, его звериная сущность всегда держала ухо востро, в случае опасности готовый защищать себя до последнего.

Одиночка. Окружал себя толпой людей, но всех держал на расстоянии вытянутой руки. Даже я никогда не была настолько близка, чтобы уверенно заявить: я знаю Каюма. Кто его вообще знает? Может жена? Ревность вонзила свои острые зубки в мое разбитое сердце, кромсая его края.

— Ты сегодня красива! По-европейски красива, вызывающе, но твои глаза предупреждают о недоступности! — его голос обволакивал, усыплял бдительность. Оставив бокал, подошел ко мне, обхватывая ладонями лицо. Его пальцы нежно поглаживали мои щеки, а я только и могла урывками дышать, втягивая в себя его неповторимый аромат одеколона и собственного запаха.

— Ты моя сладкая девочка! Моя чувствительная малышка! — его губы не целовали, но дыхание возбуждающе щекотало кожу, тело откликалось на каждый вздох-выдох. Господи, ну почему ты со мною так жесток!!!! Почему мужчина, с которым одно дыхание на двоих, настолько страшен внутри, обманчиво ласков и принадлежит другой по всем законам! Почему меня трясет от радости и страха всего лишь от его прикосновений??? Почему я готова его послать на все четыре стороны и тут же умолять остаться со мною навсегда???

Ариша… выдохнул Саид, едва касаясь моих губ. Боже, как я смогу жить теперь без протяжного «ш» и грудного «р»??? Никто не умел так томно, так угрожающе и нежно произносить мое имя. Я хотела, чтобы сказанные слова отцом оказались ложью!!! Его язык обвел контуры моих губ, слегка засасывая нижнюю, слегка прикусывая ее зубами. Так целовал только Саид, щепотка нежности, шепотка грубости и получался коктейль гремучей смеси, кружа голову похлеще алкоголя и наркотиков.

Что-то пошло не так. Это я поняла в ту секунду, когда на столе завибрировал его телефон, когда мягкость его прикосновений мигом улетучилась. Саид вскинул голову, как вскидывают голову хищники, насторожился. Так себя ведут звери в случае опасности. Он отпустил меня, подошел к мобильнику. Его темнеющий взгляд, его молчание, его плотно сжатые губы ничего хорошего не предвещали, надвигался ураган под названием «Ярость Каюма».

— Ты на машине? — я вздрогнула от его сухого, равнодушного голоса. Кивнула. — Поехали.

— Куда?

— Подбросишь в одно место, а сама поедешь домой! — это последние слова были сказаны мне, дальше он хранил сосредоточенное молчание, взглядом смотрел перед собою. Всю дорогу я украдкой на него поглядывала, пытаясь понять, что происходит, но увы и ах, психолог из меня был ужасный. Саид жестом указал на одну остановку, где остановиться. Вышел и, не оборачиваясь, направился в ту сторону, откуда приехали. Я смотрела в зеркало и решила последовать за ним. Припарковав машину во дворе одного ближайшего дома, сняла босоножки и босиком побежала следом. За Саидом нужно было бежать, он знал, куда шел. Мы пришли к многоэтажке. К самому обыкновенному дому. Мне приходилось держать приличную дистанцию, дабы не проявить себя, поэтому жутко обрадовалась, когда домофон подъезда, где скрылся Саид, был сломан. В подъезде прислушалась. Лифт не вызывали, значит поднимается по лестнице. Крадучись поднималась по этажам, адреналин зашкаливал в крови, чувство опасности кружило голову.

— Каран! — услышала тихий голос Саида. Дверь, откуда донесся голос, была приоткрыта.

— Саид?!!! — голос человека по имени Каран был удивленным, но я услышала в нем панику! Ужас! Страх! И все это скручивалось нервным узлом в животе. Мне бы бежать, мне бы не знать, что тут будет происходить, но я шагнула в квартиру, прижалась к стене.

Коридор был темный, силуэт Саида вырисовывался в дверном проеме одной из комнат, где царил полумрак.

— Да, брат, это я, решил нанести визит перед сном! — я вздрогнула от фразы «перед сном», словно тут только что пообещали вечный сон.

Саид прошел в комнату и видно сел в кресло, ибо я теперь видела только его ноги.

— Никогда не понимал твою любовь к этим тонким галстукам, ты в них выглядишь, как клоун без подтяжек. Хотя почему «как», ты по жизни клоун, веселишь народ, вызываешь у них улыбку, дурацкий смех.

Жаль, что я до скрежета не люблю цирк, в особенности этих размалеванных идиотов!

— Саид…

— Цыц! — рыкнул Саид угрожающе. — Я тебе слова не давал. Ты мне лучше расскажи, как докатился до такой жизни? Где ты внезапно потерял страх передо мною, осмеливаясь вслух произносить мою фамилию?! Я тебя предупреждал, даже не поленился повторить, но ты видимо не понял меня. Ни с первого раза, ни со второго.

— Саид…

— Молчи! Ты меня разочаровал, Каран! Так больно осознавать, что человек, которому верил, которого называл братом, которому подавал руку в трудную минуту, так жестоко растоптал доверие. Ты ведь знаешь, что я делаю с предателями??? — в комнате повисла гнетущая тишина, пробирающая до мурашек. — Я их уничтожаю, медленно, неизбежно. Особенное отношение у меня к близким людям.

— Саид! Позволь объяснить!!!! — мужской голос рыдал. Я вздрогнула.

Это было жутко, это было противоестественно слышать, как в этом рыдание звучит унижение, как в каждом всхлипе были готовы принять любую кару, но с надеждой на жизнь.

— Объяснить? — смех Саида — это смех Сатаны, вызывающий мурашки вдоль позвоночника, волоски на теле встали дыбом, у меня даже волосы на голове зашевелились от ужаса.

— Так получилось…

— Каран, что ты как маленький! Ну, как так? Взрослый мужик, а ведешь себя, как новобрачная девка, размазывая сопли по всему лицу! Фу, противно даже смотреть на тебя! Давай примеряй свой моднявый галстук! — Саид издевался, он говорил иронично, принижал человека тоном, показывая, как низко тот пал в его глазах, что теперь он сродни какой-то пыли под ногами. Я вжалась в стенку, пытаясь стать самой стеной. Появился какой-то худощавый мужчина. Он взял протянутый галстук и трясущими руками завязывал его на шеи.

— Потуже, как для виселицы вяжи узел, тебе же примерять роль повешенного!

— Саид! — мужчина в имени захлебнулся от страха. Даже я видела, как он дрожал перед Саидом, как плохо слушались его пальцы. — Я все понял!

— Да? Жаль, что слишком поздно! Давай тащи табуретку, требую полноценного зрелища!

— Саид…

— Каран, ты начинаешь меня подбешивать. Время у тебя есть для принятия решения. Как ты режешь вены, я видел, впечатляет, теперь примерь новый способ показать свой характер! Поторапливайся, у меня не так уж много терпения для тебя! — меня чуть не стошнило. Я зажала ладонями рот и стояла на месте, не в силах двинуться к выходу. Худощавый мужчина поставил табуретку, залез на нее, длинный конец галстука закинул на крюк для люстры. Я только сейчас поняла, почему не включили верхний цвет. Это было как театрализованное представление, где актеры разыгрывали сценку самоубийцы.

— Мне записку писать?

— А ты еще не написал?

Я не выдержала и попятилась назад, внезапно на кого-то наткнулась и с немым криком обернулась. На меня смотрел Фарид. Он быстро устремил взгляд вперед, кивнул головой наверх, я поняла, что следовало подняться выше и затаиться. Повторять не пришлось.

Никогда в жизни так быстро я не взлетала на последний этаж, выбежала на технический балкон и забилась в самый дальний угол, обняв себя за коленки. Меня трясло не только от прохлады ночи, но и от того, что услышала, увидела. «Все что с нами случится позже, все дел рук Каюма» — голос отца стал фоном моих эмоций. Каюм чудовище! Чудовище!!!

Небо светлело. Я полностью продрогла, осмелилась подняться на ноги и посмотреть вниз. От высоты закружилась голова. Не помня себя, вызвал лифт, я бежала к своей машине, настораживая своим видом редких прохожих. Если кто-то бы спросил меня, как сумела доехать до дома, не врезавшись, не поняла б, о чем спросили. Дома встала под душ, но даже горячие струи воды меня не согревали. Мне было холодно изнутри. Стуча зубами, нашла в шкафу самую теплую пижаму, забралась под одеяло и замерла. Сна ни в одном глазу. Не могла закрыть глаза от страха, что все повторится, до мельчайших подробностей. Мое сознание застыло в этой ночи. Нащупала пульт от телевизора, пусть работает для фона, мне было жутко слушать тишину в квартире.

«Сегодня утром… в собственной квартире был обнаружен…. Каран Дудаев, владелец популярного в городе клуба… Известно, что вчера в клубе была проведена проверка, которая выявила ряд нарушений…

Друг, а также совладелец клуба, Саид Ахметович Каюм воздержался от комментариев по поводу смерти…» — монотонный голос ведущего отдалялся, я высунула голову. На экране телевизора показывали Саида, выходящего из того самого подъезда, куда ночью он совсем недавно заходил. Был весь в черном, глаза скрывали знакомые очки авиаторы, рядом был Фарид и еще несколько незнакомых мужчин.

Какой же лицемер!!! Ага, самоубийство!!! Я истерично рассмеялась, потом зарыдала в голос, кусая одеяло, завывая, как собака. Как же было трудно дышать после всего этого! Как же трудно себя собрать по кусочкам и начать жить с чистого листа.

Мобильник мой жестоко напоминал, что за окном есть жизнь, что там, где-то ходят, радуются, смеются люди. Мне пришлось встать, потому что телефон не замолкал. Некоторое время смотрела тупо на экран, думая, что он еще мне скажет.

— Да, пап.

— Арин… Роман разбился. Сегодня утром его машина вылетела навстречку и столкнулась с другой машиной. Завтра похороны, — его последующее молчание было ответом на мои не озвученные вопросы.

Прислонившись к стене, сползла вниз. Телефон выпал из рук.

Закрыла ладонями лицо. Я- пустота. Меня нет ни в прошлом, ни в будущем. Даже в настоящем для меня не находилось места. На плечи навалилась вся тяжесть бытия, заставляя чувствовать себя старухой.

Мой мир окончательно рухнул, как поверженный врагом город. И у моего врага было даже имя — Саид.

— Саид-Было утро, а уже невозможно было нормально дышать. Последний месяц лета всегда был самым жарким. Слегка распустил галстук, сжимая руки в кулаки. Оказывается, я человек и мне свойственно тоже бояться. Да, сидел в своем тонированном, непробиваемом джипе и боялся выйти. Боялся увидеть в ее глазах ненависть, которую не смогу преодолеть. Которая сожжет меня заживо. События последних дней даже меня покоробили, пошатнули мое спокойствие.

Вздохнул. Вечно прятаться не могу, рано или поздно мы должны будем встретиться, и, наверное, в сложившихся обстоятельствах ее ненависть самое логичное чувство по отношению ко мне. Но почему так больно внутри??? Почему у меня ощущение, будто режут изнутри?? Посмотрел на свою ладонь, где виднелась глубокая рана.

Физической болью я пытался перекрыть душевную. Получилось не очень, только Армину напугал, когда она вошла в кабинет и обнаружила меня с кровавым ножом, с безумным взглядом.

Взял с соседнего сиденья букет красных роз с шипами, вышел, надевая сразу же солнцезащитные очки. От солнца, от косых взглядом людей. Я кожей ощущал их ненависть, их презрение, их страх. Никто не осмелился мне прямо в лицо высказать все подозрения, все обвинения в смерти Романа Берзникова.

Арина даже в черном была невыносимо прекрасна, до боли родной.

Стояла особняком, рядом с отцом и, тут пришлось сжать зубы от злости, Герой. Приехал! Не прошло и года. Но вновь взглядом уперся в Арину. Черное кружевное платье делало ее еще тоньше, сожмешь и переломишь, глаза скрывали большие очки, в руках мяла, крутила белый платок. Как же я скучал!!! Всего лишь несколько дней без нее, без ее голоса, а меня скрючивало, и никакой алкоголь, ни какие наркотики не спасали, а о других женщинах даже думать не хотелось.

Я хотел ее рук, я хотел ее прикосновений, ее легких движений, ее невесомых поцелуев. Я в своей зависимости к ней, ненавидел самого себя! Ненавидел за эту слабость, за то, что готов был ради нее на все, даже опуститься на колени, даже сломать себя своими же руками.

Арина вскинула голову. Почувствовал ее взгляд. И незаметно вздрогнул. Я не первый раз чувствовал на себе этот взгляд полный ненависти, но, наверное, впервые мне не хотелось быть его причиной.

Сжал букет, острые шипы вонзились в ладонь, стиснул зубы от боли, ощущая, как кровь засочилась из недавней раны.

Я не подошел к ним, не произнес общепринятых слов соболезнований, они им не нужны от меня. Что дочь, что отец молча кричали на меня, обвиняя в смерти брата, сына. Только Арина вздрогнула, когда проходил мимо, едва сдерживаясь, чтобы не схватить руки Геры и не переломать их. Он по-хозяйски держал ее за плечи. Положил букет на свежий холм, не задерживаясь в толпе полного осуждения и презрения, вернулся к своему автомобилю.

Достал из кармана платок, перевязав им ладонь. Посмотрел на Фарида.

— Дай сигареты! — мне передали пачку. Под внимательным взглядом помощника не с первого раза закурил. Выдохнул дым. — Что там?

— Как ни странно, все банально. Напился, наглотался таблеток, сел за руль. Не справился с управлением и вылетел на встречную полосу, где столкнулся с другой машиной. Он умер сразу, наверное, даже не понял, что произошло.

— А предвестники его срыва?

— Тебе имя назвать? Ты же сам лично сказал ему про видео. Парень просто сломался, не выдержал морального груза.

— Все дороги ведут ко мне! — беззлобно усмехнулся. Не думал, что Роман оказался таким слабаком. Испугал непонятно чего, толком не разобравшись в угрозах. Не удивительно, что бизнес Берзниковых был убыточным последние годы.

— А этот откуда взялся? — имя мужа Арины даже произносить не хотелось.

— Утром прилетел. Но на сегодня уже взял билет обратно. В Москве его уже ждут. Кстати, она уже беременная от него!

— Да? И как интересно он собирается выкручиваться? — вопрос я задал риторический, мне было плевать, как Гера будет выворачиваться из того дерьма, куда влез. — Фарид, — затянулся, следя краем глаза за парнем, — что с Арминой? — он вздрогнул. Я сразу же насторожился, внешне никак не проявляя свой интерес, будто спросил для слова.

Интересненнько, кажется в погоне за решениями своих проблем, я упустил из виду кое-что под носом. Словно погруженный в свои мысли, следил за Фаридом. Палится, хотя пытается сохранить лицо, но глаза выдают. Хм, надо присмотреться к Армине, ту будет просто раскусить, она не умеет притворяться. В последнее время мне было не до нее.

— Так что с Арминой? Вы две недели были почти вдвоем, детей и охрану я не беру в счет, что с моей женой? — нажал на «моей», жадно ловя любые эмоции в глазах Фарида. Ага, вот тень боли, вот рядышком стоит злость, гнев. Мои подозрения в отношении чувств помощника к Армине подтвердились. И мне это не понравилось.

— Она подавлена! — наконец-то выдавил из себя Фарид. — Ощущала себя узницей.

— Я думаю, что ты ей составил хороший досуг! — без всякой мысли бросил вскользь, почти отвернувшись к окну, но расширенные зрачки от ужаса зацепили. — Фарид! — в голосе появились металлические нотки, и я в упор смотрел ему в глаза. — Я чего-то не знаю? — иронично-вопросительно приподнял бровь. Несколько минут молчания говорили больше, чем тысяча слов. Прислушался к своим ощущениям, было слишком тихо. Всплыли слова песни группы Пикник: «Самый звонкий крик — тишина, Самый яркий свет — ночь».

— Поехали! — приказал, затушив сигарету об ладонь, выкинул окурок в окно. С проблемами будем разбираться по мере их поступления.

Арина

— Арина! — Гера сел рядом, ласково коснулся плеча. Я не отреагировала. Я вообще не заметила, что он был рядом. Только на кладбище, увидев Саида, почувствовала, как волны его ярости, ударной волной отбрасывали Геру от меня. Только там вдруг на минутку ожила, ненависть ведь тоже чувства, это лучше, чем полное равнодушие к жизни. Мне даже не было страшно, когда его увидела, я даже не удивилась, если бы он из-под полы пиджака вытащил пистолет и выстрели б в меня. И я цеплялась за это ощущение, выплескивала на него все, что не могла выразить словами, не могла даже обозначить. Меня просто трясло. Все думали, что бьюсь в истерике по брату, а меня трясло от того, что внутри образовывалась пустота, и с каждым днем она принимала вселенские масштабы.

— Гер, забери меня! — выдавила из себя скрипучим голосом. И знала, что вновь услышу «нет», но мне нужно было уехать из этого города, исчезнуть с лица земли, раствориться в пространстве.

— Малыш, я сейчас уезжаю в командировку на длительное время, как вернусь, обязательно тебя заберу! — его уже чужие губы коснулись виска, Гера встал и тихо ушел. Зачем было приезжать? Показать посторонним, что муж и в трудную минуту рядом??? Только вот душевно он был далек, как никогда.

Мне было тошно находиться в квартире. Не переодеваясь, вышла на улицу, брела, куда ноги вели. Внезапно остановилась и удивленно рассматривала здание перед собою. Не мешкая ни минуты, открыла дверь и вошла в прохладное помещение. На меня с любопытством уставился дежурный полицейский.

— Вам кого?

— Следователя, — в глазах мужчины мелькнуло подозрение, он нахмурился, взял трубку внутреннего телефона. Через пару минут меня уже привели в какой-то маленький кабинет, где ждал симпатичный молодой человек, судя по звездочкам на погонах, капитан.

— Капитан Аверин, — представился он, жестом указывая на стул. На поверхность пустого стола был положен чистый белый лист. Я сняла очки, сложила их и посмотрела на капитана.

— Я знаю, кто убил Карана Дудаева и Романа Берзникова.

— На сколько мне известно, первый покончил жизнь самоубийством, а второй попал в автокатастрофу.

— Это официальная версия. А на самом деле мы с вами знаем, кто стоит за всеми этими событиями!

— Да? — глаза капитана засмеялись, губы иронично изогнулись. — И кто же, просветите?

— Саид Ахметович Каюм!

— Вот как! — Аверин положил ручку, на бумаге не было ни одного слова. Он скрестил руки на груди и уже не скрывал своего ехидства. — У вас есть доказательства?

— Я сама видела, как Каран Дудаев завязывал галстук на крюк.

— Вам следовало для начала проверить факты, прежде чем заявляться сюда с такими обвинениями. Дудаев перерезал себе вены, а не повесился! — очнулась от своего литургического сна, нахмурилась. Но я же видела, как Каран стоял на табуретке. С другой стороны, какая уже разница.

— Никто не отменял статью 110 уголовного кодекса. (статья — доведения до самоубийства примеч.)

— Вы юрист?

— Имею юридический диплом.

— Тогда вам так же известная статья УК РФ 128.1(статья за клевету примеч.)

— Но это правда!!!

— Полгорода, наверное, будут с вами солидарны, но без доказательств, это все пустые слова. «Собаки лают, караван идет» — так уместна данная поговорка к этому человеку. Вы думаете, что первая приходите с такими заявлениями? Я их уже просто не фиксирую, потому что позже выясняется, что это задетый прогоревший предприниматель, который просто не в состоянии соперничать с бизнесом Каюма, скандальная женщина средних лет, которую выгнали с работы с волчьим билетом, обиженная любовница, потерявшая благосклонность своего покровителя! — я дернулась, как от пощечины. Капитан Аверин тоном определил мое положение в жизни Саида, и в своей правде не сомневался.

— Вы его прикрываете!

— Какая мне от этого выгода?

— Он вам платит.

— У вас, молодая леди, слишком бурная фантазия, ее лучше направьте в мирное русло, книжечки почитайте, порисуйте, да и вообще съездите в Швейцарию и подлечите свои нервишки.

— Вы даже не знаете, кто я такая!

— Я и без представления знаю, кто вы такая, Арина Алексеевна.

Поэтому сделаем вид, что вы просто пришли по моему негласному вызову, выслушать последнюю версию смерти вашего брата. Дальше идете гулять по набережной, предаваясь утрате, но настоятельно рекомендую забыть ваши глупые обвинения в адрес Каюма, вы слишком мелкая кость для такого хищника, проглотит и не заметит.

— Вы все куплены! Вы все пляшете под его дудку! — в голосе появились истеричные нотки. Я поняла, что никому не нужна правда, никто открыто не пойдет против Саида, будь он трижды виноват в одном и том же событии. Город находится в полном его подчинении, и каждый, кто хоть капельку дорожит собой и своими близкими, даже пальцем не пошевелит, чтобы его наказать.

Бессмысленно кидала в сумку вещи, порой даже не смотрела что именно. На пару минут мой мозг включил рациональность, и я перебрала вещи, сложила необходимое на пару дней для дальней поездки.

Нужно бежать! Куда угодно. Нужно бежать и сжигать за собою мосты. В этом городе мне уже не будет спокойного житья. Если он узнает, что я была в полиции, то вряд ли пощадит. Саид не прощает предательства, в каком бы оно размере не было. Последний раз с тоской осмотрелась и, взяв сумку, вышла из квартиры.