Над наспех сложенными брустверами выглядывали соломенные шляпы. Кое-где сбоку торчали стволы винтовок.

Орлов еще раз оглядел оставленные позиции. Поверят ли испанцы? Попадутся ли на эту уловку? Сможет ли их задержать Холден? Как долго они будут выжидать? Никто не мог бы дать ему ответ на эти вопросы. «Нам бы хоть полчасика!» - взмолился он, отползая к обрыву.

Илья все еще не пришел в себя. Лука Петрович спеленал его так, что раненый словно лежал внутри кокона, по бокам которого виднелись четыре петли.

- Вы двое спереди, - приказал боцман Орлову и Кириллу, - мы с Ванькой сзади.

Орлов продел руку в петлю, потянул и удивился неожиданной тяжести. Перехватив его взгляд, Кирилл сказал:

- Это Петрович Илюху нагрузил.

- Не нагрузил, а обложил, - сердито прошептал старик. - Там крупы мешочек, там рису котомка, там галет пачечка - все от пули защита. Вы-то шустрые, вы увернетесь, а он, сердечный, еще долго шевельнуться не сможет. Как же его без защиты оставить?

Они поползли к ручью, подтягивая за собой неподъемный куль, из которого едва виднелось только бледное лицо Остермана.

На краю обрыва уже оставался один Жигарев.

- Мои все внизу, - прохрипел он. - Сами справитесь? А то помогу.

- Давай к своим, Прокофьич, - ответил Кирилл. - Только не горячись там. На рожон переть не надо.

- Эх, Кирила Андреич, кого ты учишь! - оскалился есаул. - Подтянемся ближе, и одним броском! Пока ты сползешь, мы уже тебе чаю на пароходе вскипятим!

Он глянул вниз, перекрестился и, бросив перед собой карабин, вслед за ним шагнул с обрыва. Послышался смачный хруст камышей, всплеск воды - и все, как и не было есаула.

- Тянем-потянем! - скомандовал Кирилл, и они двинулись дальше, подминая под себя лопухи.

Вода хлюпала под локтями и грудью, вот уже и вся одежда промокла, отяжелела, липла к коже. И вдруг трава раздвинулась, и Орлов увидел сияющее зеленое зеркало бухты. Внизу, буквально в сотне шагов перед ним, стоял пароход. Какой-то бородач у пулемета, еще один силуэт виднелся за пушкой - больше на палубе не было ни души.

«Увидят», - понял Орлов. Едва они выберутся на скальный уступ, спускающийся к воде, как будут немедленно обнаружены. Оставалось надеяться только на то, что наблюдатели будут смотреть куда-нибудь в другую сторону.

- Ждем, - шепнул Кирилл. - Сейчас наши бросятся. А там и мы, под шумок.

Томительно долго тянулись секунды, тяжело складываясь в минуты. Внезапно тишину разорвала пулеметная очередь.

«Увидели!» Но пулемет на пароходе молчал. Снова очередь! Били издалека. Но откуда?

Не выдержав, он привстал, чтобы оглядеться. И увидел на песке под обрывом несколько застывших тел. А на скалистом берегу бухты, в тени под выступом снова засверкали вспышки, и снова треск пулемета раскатился над бухтой.

- Это что-то новое, - сказал Кирилл. - В прошлый раз били не оттуда.

Орлов встал на одно колено, поднявшись над травой. Он уже не думал о том, что его могут увидеть. Вскинул винтовку, наводя на вспышки. Выстрелить не успел, потому что они вдруг погасли, и цель снова стала невидимой.

- Не достанешь, - сказал Кирилл.

- А вдруг, - равнодушно ответил Орлов.

- Гады, пушку наводят.

Он скосил глаз и увидел, как ожила пушка на борту парохода. Она повела стволом вверх-вниз, потом стала медленно отворачиваться от берега.

- Вот и все, - сказал Орлов.

- Посмотрим, - ответил Кирилл.

Пушка застыла, глядя стволом туда, откуда бил пулемет. И вдруг из дула вылетела струя дыма. Резкий удар прогремел над бухтой, и через пару секунд среди скал вскинулось пыльное облако взрыва, а потом докатился его грохот.

- По своим? - изумился Орлов.

И новый выстрел ответил ему - да, корабельное орудие било по пулемету, скрытому между скал!

- А-а-а!

Отчаянный рев послышался внизу, и те, кто только что недвижно вжимался в песок, вдруг вскинулись и понеслись к пароходу.

- Что стоим! - выкрикнул Лука Петрович. - Подхватили, да поживей!

Они поволокли Илью вниз, по крутому спуску, спотыкаясь, пятясь, оглядываясь. Снизу доносилась ликующая матерщина. И ни одного выстрела! Замолчал и пулемет в скалах, видно, накрытый тремя снарядами. «Беренс! - вдруг вспомнил Орлов. - Беренс на пароходе! Его работа!»

Им оставалось совсем немного. Еще один бросок вниз по уступу, и они спустились бы на песок. Но вдруг рядом по камню чиркнула пуля. За ней вторая.

- Ложись! - Боцман резко потянул Илью к себе.

Они прижались к уступу, теснясь под нависающими камнями. А сверху сыпались выстрелы, и каменные крошки впивались в кожу. «Быстро же испанцы спохватились, - подумал Орлов. - Ничего, наши уже все на борту. Эх, лишь бы на Холдене зло не сорвали!»

- Вот зажали, так зажали! - с досадой пробормотал Лука Петрович. - Куда теперь?

- Сейчас Гаврилыч с ними поговорит, - спокойно и весело ответил Кирилл.

Жахнуло орудие, снаряд вспорол воздух, и берег содрогнулся от взрыва. Стрельба разом оборвалась.

Не дожидаясь команды, они подхватили Илью и, не таясь, во весь рост рванули вниз по камням. Вот и песок заскрипел под ногами, и от воды ударил в лицо одуряющий свежий воздух. В один миг они оказались под нависающим бортом парохода, и сверху уже тянулось множество рук. Орлов и не заметил, как оказался на палубе. Дернул с плеча винтовку и, обернувшись, послал пару выстрелов в сторону леса.

- Да уймитесь, Павел Григорьевич! - раздался с мостика спокойный голос Беренса. - Им и без вас досталось. Оконечников, добавьте-ка!

Лязгнул замок орудия. Орлов едва успел прикрыть уши ладонями, и пушка рявкнула, обдав всех едким газом. А в лесу взметнулся над деревьями столб дыма, земли и щепок.

- Не надо! - запоздало попросил он. - Там наш остался, Холден! Еще не хватало своего угробить!

- Да что им будет с пары фугасов! - весело крикнул комендор, выглядывая из-за бронещита пушки. - Вот кабы я шрапнелью угостил, тогда другой разговор! Ваше благородие, дозвольте шрапнельным для острастки!

- Берегите боезапас, старшина, - отозвался Беренс. - Каждый заряд на счету. А до Кронштадтских арсеналов далеко.

* * *

После отчаянных уговоров Беренс все же отпустил Петровича с Ванькой Акимовым в камыши за вельботом, но на то, чтобы отправиться за телами, оставшимися в пещере, согласия не дал. Пулеметчики, прикрывая боцмана, выпустили несколько очередей по берегу, где им привиделось какое-то подозрительное движение.

Тем временем вода начинала прибывать, и Шпаковский, обойдя весь корабль, приказал поднимать давление в котлах. Едва прилив залил берег, заработала кормовая лебедка, натягивая трос. Забурлила вода под кормой, песчаная муть расползлась бурым облаком из-под винтов. Пароход дрогнул и подался назад, сползая с отмели.

Орлов стоял на палубе, возле носового орудия, то и дело поднося к глазам бинокль. Снова и снова вглядывался он в берег. Он и сам не знал, чего ищет там. Вот свежие белые кресты на кладбище. Вот обрыв, с которого они спускались, - и как только шею не свернули? Ни души на берегу, ни малейшего движения за стволами сосен.

Еще недавно на песке виднелись следы - но теперь там набегают волны, и чайки безбоязненно прохаживаются вдоль пенных полосок.

Как и не было ничего~

Закат пылал над лесом, и тень от скал быстро укрывала берег.

- Как там наш Панчо? - задумчиво произнес Кирилл, стоя рядом с ним. - Дело-то свое он сделал, а сам-то как? Если испанцы поверят, что он англичанин, - не тронут. Да сейчас им и американца нет резона обижать. Тем более что некоторые американцы у них в большом почете, как оказалось. Война кончилась, надо как-то жить дальше. Нет, он все правильно рассчитал. Видишь, получилось.

- Да, получилось. - Орлов опустил бинокль. - Хоть что-то у нас получилось, как задумали. Хоть что-то.

- Задумывай, не задумывай, а в жизни все не так выходит.

- Карденаса с Луисом, получается, на смерть послали.

- Кто же знал. Как говорит Жигарев, такая их планида~

Корабль, двигаясь кормой вперед, остановился посреди бухты. Матросы сноровисто выбрали трос, подняли шлюпку и вельбот. Все действовали слаженно и весело, покрикивая друг на друга и беспричинно смеясь. Впрочем, отчего же беспричинно? У них было много причин для веселья.

А вот капитана Орлова вдруг скрутила смертная тоска. Он сел на снарядный ящик, охватив голову руками.

- Ты чего, Паша? - Кирилл наклонился над ним. - Плохо тебе?

- Сейчас пройдет.

Долго ли ему еще водить смерть за нос? Несколько дней назад он ступил на этот берег, где многие нашли себе могилу. А он опять выкрутился. Выкрутился? Нет. Ведь он не уклонялся от опасности, не прятался в тень. Он просто убивал тех, кто хотел убить его. Вот и весь секрет. Он не дал себя убить, потому что ему надо вернуться домой. И он вернется домой.

Все кончено. Больше не надо прислушиваться к каждому шороху и рассчитывать каждый шаг. Больше не придется никого убивать.

- Все хорошо. - Он встал, тряхнув головой, и надел шляпу. - Как там Илью пристроили?

- В лучшем виде. У нас еще шестеро раненых. Петрович займется лазаретом. Оно и к лучшему. Не станет местного боцмана поучать.

Корабль задним ходом прошел между скалами и стал разворачиваться. Орлов последний раз глянул на лесистый склон и вдруг понял, что он когда-нибудь вернется сюда.

А еще он понял, что рано предаваться покою. Его путь домой еще не завершен. И кто знает, какая часть этого пути им пройдена?

Матросы носились с ведрами и швабрами, отмывая железную палубу. Несколько бородачей чистили бортовое орудие, то самое, что так вовремя вступило в бой.

Пыхтели машины, с мостика доносились голоса Шпаковского и Беренса, из-за откинутых иллюминаторов слышалось бренчание посуды - где-то там уже орудовал кок.

Орлова снова охватило ощущение пустоты и бессмысленности. Зачем он здесь? Все заняты работой. А ему больше нечего делать. Он умеет только убивать. Может, не стоило покидать берег, где для него всегда нашлось бы привычное занятие?

- Пойдем, запишемся в экипаж, - сказал Кирилл. - А то, я смотрю, в палубной команде матросов не хватает. Или ты собрался в пассажиры?

- Бывал я пассажиром, благодарю покорно, - ответил Орлов. - Со скуки повеситься можно. Нет уж, лучше матросом.

* * *

Что ни говори, а пароход не сравнить с парусником. Кислая угольная гарь, шум механизмов, вечно дрожащее железо под ногами. Вспоминая погубленную шхуну, Орлов чувствовал себя так, словно после быстроногого скакуна пересел на громоздкую арбу. Впрочем, эта железная «арба» при ближайшем осмотре оказалась довольно занятной штучкой. Начать с того, что невозможно было понять, как это судно называется. Ни на шлюпках, ни на спасательных кругах, вообще ни на каком судовом имуществе не было обязательных надписей с названием корабля, а имелся только набитый по трафарету знак фруктовой компании. Орлов не поленился перегнуться через фальшборт и увидел, что надпись на носу судна прикрыта дощатым щитом. Такие же щиты обнаружились и на корме. На досках виднелись какие-то полустертые буквы. «Сильва», - с трудом разобрал Орлов. Вытянув щит из гнезд, они с Кириллом смогли прочесть другое название, нанесенное уже на сам борт: «Орион».

- Темная лошадка, - сказал Кирилл. - Таких посудин хватает в этих морях. Контрабанда. Или еще хуже: пиратствуют потихоньку. Ограбят торгаша, сменят вывеску и идут на Ямайку или в Мексику, товар сбывают. Не удивлюсь, если в капитанской каюте мы найдем несколько судовых журналов, и все под разными именами.

Один из матросов, заслышав их разговор, с усмешкой подсказал:

- А вы, братцы, трубы сосчитайте.

- Чего тут считать? Две трубы.

- Так точно-с, две. А давеча было три. Потому как мы тогда под «Сильву» рядились, а она трехтрубная. Не желаете фокус поглядеть?

Он взлетел по узкому трапу на спардек, где за трубами торчал огромный котел прожектора, наклонился и принялся крутить какой-то маховик. Из кольца, окружавшего прожектор, стали вырастать какие-то штанги, за ними потянулась, распрямляясь, черная парусина - еще минута, и рядом с двумя настоящими трубами выросла точно такая же с виду, но фальшивая.

- Красота, - засмеялся Кирилл. - Тебе бы, братец, с таким номером на ярмарках выступать.

- Номер не номер, а людей дурить тут умеют!

- Лоновой! - строго окликнул матроса Беренс. - Что за цирк! Убрать это безобразие!

- Ее, сэр! То бишь, слушаюсь, ваш-бл-родь! Виктор Гаврилович подошел к ним, протирая очки.

- Да, судно, как сами видите, досталось нам неважнецкое. Но дареному коню, как говорится~ А краденому тем паче. Кирилл Андреевич, я рекомендовал вас как лоцмана. Отдохните, приведите себя в порядок, и милости прошу на мостик. А вас, Павел Григорьевич, мы надеемся увидеть в роли начальника боевой части. Хотя бы временно, до окончательного прояснения обстановки.

- Куда мне в начальники, - отмахнулся Орлов. - В матросах бы не опозориться.

- От матросской работы по авралу никто из нас освобождения не имеет. Условия чрезвычайные, не до субординации. А вот дойдет до боя, кому прикажете командовать?

- Я не артиллерист. В пушках не разбираюсь, пулеметы первый раз вижу.

- Полагаю, до применения артиллерии дело не дойдет. Но если на корабле есть оружие, кто-то же должен им заведовать? Вы военный. Кроме вас, здесь никто боевого опыта не имеет. Да и все мы тут не на своем месте. Так что не откажите в любезности. Что от вас потребуется? Чтоб оружие на корабле было в полной готовности. Чтоб боезапас был сосчитан. Чтоб люди ваши, из боевой части, знали свое место по тревоге. - Беренс надел очки и поправил фуражку. - Что вы, в самом деле, Павел Григорьевич? Мне ли вас уговаривать? Вон, Шпаковский уже столько лет без морской практики, а взялся капитанствовать без разговоров. А я теперь за штурмана. Кому дома рассказать - засмеют!

- Кстати, а как вы рассчитываете попасть домой? - спросил Орлов.

- С Божьей помощью, и никак иначе. - Его взгляд остановился на нагрудном кармане Орловского кителя, откуда выглядывали сигары. - Это вы на память о Лукашевиче прихватили?

- К черту его. На память о Кубе.

- Куба, Куба, - покачал головой Кирилл, бесцеремонно вытягивая из Орловского кармана пару сигар, для себя и Беренса. - Какой табачок! А какой ром!

- А еще рассказывают, какие женщины! - протянул Беренс, чиркая спичкой.

Закурил и Орлов.

- Мы люди женатые, - сказал он. - Вы нас женщинами не соблазните. А вот за ромом я бы вернулся, право слово. Ну, и поквитаться кое с кем, заодно. Не все же ром хлестать. Но вы не ответили, Виктор Гаврилович. Куда курс держим?

- Сначала к островам. Укроемся где-нибудь от постороннего глаза, разберемся в обстановке. Тогда и примем решение. Как вы понимаете, судно придется оставить. Возможно, обогнем Кубу, но дальше на чужом корабле идти рискованно. Блокаду никто не отменял. Время военное. Постараемся войти в залив как можно ближе к побережью Луизианы. Когда погода позволит, дальше пойдем на шлюпках, под парусом. Нам надо достичь Нового Орлеана. Там русская морская миссия. Пока я не вижу другого пути.

- Как вам удалось захватить корабль? - спросил Орлов. - И куда вы дели команду?

- Команда вся наша. Офицеры частью разбежались, частью сидят под арестом. Из них только двое могли бы нам быть полезными. Особенно старший механик, Митчелл. Дельный офицер. Есть еще один флотский, мичман Донован. Кто там еще под замком? Старпом? Ну, этот из шайки Клейтона. Пехота. И еще рядовой стрелок. Всех выпустим, когда будем покидать судно.

- Что-то больно мало для такого большого корабля.

- Да, их было больше. Что касается капитана, боцмана и матросов, так сказать, боевой части, то все они были в тех самых двух шлюпках с пулеметами~ Да, а остальные ушли с Клейтоном в лес. И не вернулись. А еще двоих я отпустил, чтобы они передали мои требования Коэну. Я пригрозил корабельной артиллерией, пообещал, что разнесу все его хозяйство, если он вас не отпустит. Но, как я понимаю, вы покинули плантации раньше, чем мои «делегаты» добрались до места назначения.

- Получается, вы нас ждали?

- Ждал, хотя и не так скоро. Но слышу - снова пальба в лесу. И вдруг - залп. Клейтоновская шайка на залповый огонь не способна. Делаю выводы - неужто наши стреляют? Неужто, думаю, перебили оставшуюся охрану, добыли винтовки и пошли штурмовать пароход на мели? А ведь ничего другого и не могло произойти. Павел Григорьевич сговорился с Жигаревым, отъявленным бунтовщиком, к ним присоединились Кирилл Андреевич и кровожадный Илья Осипович. - Он засмеялся, разгоняя ладонью дым. - Формула, как видите, сложилась убийственная. Гремучая смесь, посильнее нитроглицерина. Мои орлы, кстати, даже не заметили, откуда вы взялись. Если бы чужой пулемет не подсказал, так бы и считали ворон.

- Какая у нас осадка? - спросил Кирилл.

- Восемь футов.

- Нам будет трудно на мелководье между островами.

- Полагаюсь на ваш опыт. И отчасти на свой.

- А что с углем? Может быть, хватит хода, чтобы напрямую, до Мексики?

- Угля - в обрез. Но я и с полными бункерами не пошел бы через пролив, - ответил Беренс. - Повторяю, слишком велик риск повстречать корабли блокады. Как мы объясним свое появление на чужом судне? Что ни говори, а мы сейчас на положении пиратов. Невольных, вынужденных пойти на преступление. Но пиратов.

На мостике показался есаул Жигарев:

- Виктор Гаврилович! Готово! Извольте принять работу!

- Пойдемте, господа, - сказал Беренс. - Наши умельцы вскрыли сейф и сундук с документами. Кажется, сейчас мы узнаем много интересного.

Кирилл покачал головой:

- Пираты, да еще и взломщики. Ну и попал же я в компанию!

* * *

- Вас повесят на рее! С пиратами у нас не церемонятся! Такими были первые слова стармеха Митчелла, едва его завели в каюту.

- Возможно, - спокойно ответил ему Беренс. - Но только учтите, что в таком случае вы будете болтаться рядом с нами.

- Я не захватывал чужие корабли!

- Вы их топили. Не далее как три дня назад пушки вашего «Ориона» сожгли и пустили ко дну судно нейтральной страны, России. Или, может, то был не «Орион», а «Сильва»? Сколько еще мирных шхун и лодок вы уничтожили? Можете не отвечать, все ваши операции будут прослежены по судовым журналам. Или вы думали, мы не сможем открыть капитанский сейф? Вы плохо знаете способности русских слесарей.

Митчелл то краснел, то бледнел. Лысина его покрылась крупными каплями пота.

- Первый раз вижу такое обилие судовых журналов, - продолжал Беренс. - Один принадлежит американскому вспомогательному крейсеру «Орион». Второй - «Сильве», кораблю из состава добровольческой эскадры Кубы. И что интересно - на этих кораблях служат сплошные однофамильцы. «Орионом» командует Флем Сноупс, а «Сильвой» - Флеминг Сноупс. Я сравнил судовые роли - совпадения потрясающие!

- Этот маскарад не я придумал, - с гримасой отвращения произнес стармех. - Но что поделать, война, приходится выкручиваться. Думаете, мы бы смогли заправляться в Сьенфуэгосе, если б вошли в порт под звездно-полосатым флагом?

- Кстати, - вступил Орлов, - кто сказал, что мы пираты? Разве мы захватили ваше судно? Мы оказались здесь не по своей воле. Вы потопили нашу шхуну, а потом подобрали команду с воды. Не всех, к сожалению. Но и нескольких свидетелей хватит, чтобы дать показания в суде. А мичман Донован уже дал согласие подтвердить наши показания.

- Донован сговорился с вами? Чего еще можно было ждать от ирландца~ Ну, и кого же вы хотите осудить? - с трудом проговорил Митчелл. - Капитана Сноупса? Вам его не найти.

- Что ж, весьма сожалею, - сказал Орлов. - Значит, отвечать - вам. Или тому, кто отдавал вам преступные приказы.

Старший механик презрительно улыбнулся:

- Люди, которые отдают приказы, не боятся никакого суда. Они сами приказывают судьям. А вот вам, попомните мое слово, приготовят петлю из самой заскорузлой веревки, чтобы она не затянулась слишком быстро, чтобы вы с полчаса сучили ногами на радость собравшейся публике. Вот увидите, именно так и будет. И вообще, я не собираюсь продолжать этот бессмысленный разговор.

- Это не разговор, - сказал Орлов. - Это допрос.

- Ах, так? Я моряк и буду говорить только с моряком.

- Вы пленный. И будете отвечать на наши вопросы, - сказал Орлов. - Впрочем, можете не отвечать. Надеюсь, вы как моряк понимаете, что от бесполезного груза на море принято избавляться.

Митчелл перевел взгляд на Беренса.

- Виктор Гаврилович, - по-русски сказал Орлов, - пожестче с ним, пожестче. Он почти готов.

- Вы старый моряк, - обратился Беренс к Митчеллу. - Я тоже не юнга. Мы оба знаем, что на море приходится чем-то жертвовать, чтобы спастись. Выбирайте. Если вы отказываетесь помочь нам, то будете высажены на первом же подходящем острове. Рано или поздно вас с него снимут рыбаки или еще кто-нибудь.

- Рано или поздно? Хм~ А если не отказываюсь?

- Проведете нас через блокаду, если сами не проскочим. У вас есть опыт по этой части. «Орион», судя по журналам, не раз встречался с кораблями блокады, и никто вас не задержал.

- Допустим, мы уйдем из военной зоны. Что дальше?

- Мексика. Или Флорида. Или Багамы. В любом случае однажды утром вы проснетесь и увидите, что судно стоит у берега, и на борту нет ни людей, ни шлюпок.

- Вы обещаете, что так и будет?

- Обещаю.

Они сидели втроем в каюте, которую раньше занимал кто-то из офицеров. Митчелл уставился взглядом в пол, еще блестевший после влажной приборки. Провел пальцем по сияющей бронзовой кромке иллюминатора, проверяя, нет ли грязи. Грязи не было.

- Вы тут, как вижу, пытаетесь навести порядок, - пробурчал он. - Палубу ваши бородачи скребут так, будто это английский клипер. Смотрите, не перестарайтесь. А то капитан патруля просто не узнает эту посудину. «Орион» - самое грязное корыто на Карибах. До сих пор воняет китовым жиром. Клянусь, я был рад, когда мы сели на рифы. Надеялся, что смогу с чистой совестью списаться на берег. Так нет же, Коэн где-то отыскал вас~

- Мои вопросы будут касаться именно деятельности мистера Коэна, - снова вступил в разговор Орлов. - Насколько я понял, он является владельцем судна?

- Он.

- Чем еще он владеет?

- Вам все перечислить? - насмешливо спросил Митчелл. - Тогда мы будем говорить до утра. Я вам так скажу: сейчас он владеет половиной Кубы. Ну, не самолично, конечно. Плантации, заводы, причалы и суда - все это собственность фруктовой компании. Но мы не знаем, кто, кроме него, входит в эту компанию. А Коэна тут знают все. Знают, уважают, подчиняются ему. Потому что он всем платит. Не удивлюсь, если выяснится, что Эйб Коэн заплатил правительству Соединенных Штатов, чтобы оно начало воевать с Испанией.

- Вы давно на него работаете?

- С девяносто шестого, как только «Орион» пригнали к нам в Тампу на переделку. Тогда о фруктовой компании никто ничего толком не знал, и я поначалу не поверил, что мне будут платить столько, сколько пообещали. Но Коэн никого не обманывает. Если он обещает пять тысяч в год, то вы получаете пять тысяч. Если он обещает кусок хлеба в день и разрешает жрать столько бананов, сколько влезет, - то вы и получите кусок хлеба. Он никого не обманывает и всем платит. Удивляюсь, почему бы ему сразу не заплатить испанцам, чтобы они отдали ему всю Кубу.

- Испанцы сотрудничают с ним? В какой форме?

- Обслуживают флот компании. То есть пока о флоте речь не идет. Не можем набрать экипажи. Но после войны с этим проблем не будет.

- Речь идет о перевозках бананов, как я понимаю?

- Вот именно.

- Но «Орион», он же «Сильва», мало приспособлен для таких целей, вам не кажется?

- Да ладно вам, - скривился Митчелл, - вы сами все прекрасно понимаете. Хотите, чтобы я сказал вслух то, что ясно без слов? Ну да, мистер Коэн неплохо заработал, отдав свой пароход в аренду военному флоту. Подозреваю, что он еще и жалованье получает, как член команды. У нас в списках с десяток матросов и офицеров, которых никто в глаза не видел. «Орион» выполняет задачи по патрулированию участка к югу от острова Пинос. Так записано в бумагах.

- А «Сильва»?

- «Сильва» - это была ржавая коробка с остатками труб и обломками рангоута. Коэн выкупил ее на страховом аукционе за сущие гроши. Перетащил на глубокое место, да там и затопил. А на «Орионе» поставили фальшивую трубу, потому что все остальные приметы покойницы у него уже имелись. Ну ладно, добавлю еще, что все расходы компании по ремонту и переоснащению «Сильвы» были компенсированы испанской администрацией. Естественно, деньги были поделены по-братски, между компанией и испанцами.

- Понятно. Итак, американская компания сотрудничает с испанцами. В то время как идет война.

- Сотрудничает? Ну, можно и так сказать. Испанская армия охраняет плантации и заводы. Солдаты просто выкурили с этих земель всех, кто там раньше жил. Повстанцы туда не суются, потому что там без предупреждения стреляют в любого. Просто в любого, кто шатается по другую сторону колючей проволоки. Жить можно только на плантациях. Там и еда, и вода, и крыша над головой. Вот и получается, что на землях фруктовой компании нет никакой войны. Люди живут в мире и согласии, имеют работу. Кубинцы должны молиться на Эйба Коэна. Я так считаю.

- Я видел, в каком мире и согласии там живут, - кивнул Орлов. - Расскажите, зачем мистеру Коэну понадобился такой корабль, как «Орион».

- Для охраны побережья.

- От кого? Сейчас идет война с Америкой. Значит, от американцев?

- Об этом лучше спросить у самого мистера Коэна, или у капитана Сноупса, или, скажем, у шерифа Клейтона. А я - механик. Мое дело - машина и механизмы. Я, бывало, часами не вылезал из машинного отделения. И никогда не интересовался, с кем была перестрелка.

- Перестрелка?

- Я слышал, как работают орудия и пулеметы. Но в это время на палубе были только те, кто стрелял. Каждый должен заниматься своим делом, не так ли? В чужие дела я не лезу. Да и не хотелось схлопотать шальную пулю. Так что все мы, моряки, сидели по своим кубрикам и каютам, пока наверху стреляли. И я ничего не могу вам сказать. Просто потому что не знаю, в кого там стреляли.

Беренс жестом остановил Орлова, когда тот готовился задать следующий вопрос, и сказал:

- Мистер Митчелл, помнится, вы вчера что-то говорили о потопленных лодках и одной несчастной канонерке. И на берегу многие рассказывали нам о каком-то крейсере, который по ночам топит лодки с беженцами. Невольно напрашивается вопрос - не мог ли такое патрулирование организовать ваш босс, мистер Коэн? Ведь он кровно заинтересован в том, чтобы никто не бежал с острова. Чтобы число его работников не сокращалось. Не так ли?

- Сам я ничего не видел, - упрямо набычился стармех. - А если и услышал обрывок чужого разговора, то повторять его не буду. Сами говорите, это допрос. А не обмен сплетнями.

- Что ж, на этом и остановимся, - сказал Орлов. - Мне важно было установить, что вы непричастны к гибели наших людей и нашего судна. У меня больше нет вопросов.

- У меня тоже. - Беренс встал. - Вы можете идти в свою каюту. Никаких ограничений. Все остается как прежде.

- В свою каюту? А что с остальными?

- Можете заглянуть к мичману Доновану, он у себя. Остальные сидят в такелажке. Они вели себя неправильно.

- А я и Донован, получается, правильно?

- Вы моряки, и этим все сказано.

- Кто отвечает за машину? - спросил Митчелл угрюмо. - Я должен дать вашему механику пару советов, пока он не угробил котлы.

- Он сейчас в машинном отделении. Вы знаете дорогу туда.

Митчелл вытер лысину и нахлобучил фуражку. Пробурчав что-то невнятное, он вышел из каюты.

- Как думаете, Павел Григорьевич, можем мы на него рассчитывать? - спросил Беренс.

- Попросите кочегаров и машинистов, чтобы присматривали за ним, когда он там будет крутиться, - ответил Орлов. - Не отвинтил бы чего.

- У нас нет другого шанса прорваться через блокаду, - сказал Беренс. - С патрулями должен говорить тот, кого они знают. Уверен, «Орион» досматривать не станут. Но хотя бы пару знакомых физиономий на мостике они должны увидеть.

- Действуйте, как считаете нужным. Приготовьте документы, флаги, что там еще~ - Орлов помолчал и добавил: - Я тоже приготовлюсь.

Он уже не сомневался, что ему понадобится все вооружение «Ориона».

Они вышли на палубу. Непроглядная ночь окружала корабль, шедший с погашенными огнями. Низкие тучи казались темнее невидимого моря. Видны были только белые полосы пены, с шипением отбегающие от борта.

«Все кончено?»

Орлов вспомнил, какая усталость охватила его в первые минуты на корабле. Сейчас он был снова полон злой непреклонной силы. Ему казалось, что эта сила вливается в него через упругое железо палубы, под которой мощно урчали машины. Пароход, конечно, не сравнить с парусником. Но Орлов уже любил эту нескладную громоздкую гору железа, которая упрямо раздвигала вязкую, тяжелую воду, пробивая в ней путь. Путь для него. И еще для нескольких десятков русских мужиков, возвращающихся в свой дом.