После рождественских праздников Вадим Гранцов принимал у себя в бане высокое начальство, генерала Митрофанова, или просто Деда. Как обычно, Дед приехал не с пустыми руками.

— Пляши, Гранцов, — сказал генерал, — письмо тебе. Не простое, а золотое. С прошлого года лежит, а ты ноль внимания. Хорошо, что комендантша сообразила припрятать у себя, а то ведь филателисты не дремлют.

— Виноват, — согласился Вадим, разглядывая толстый пакет с диковинными марками. — Я уж забыл, когда был у себя на Садовой.

Зимой Вадима Гранцова трудно было застать по месту прописки, потому что он целыми неделями пропадал в лесу. В город удавалось выбираться только по выходным, и он почти никогда не заглядывал к себе в офицерское общежитие, а прямиком летел на Лиговку, где жила жена, проводил с ней эти сорок восемь драгоценных часов, и в понедельник снова возвращался на базу.

Неприметные одноэтажные строения на берегу лесного озера, огороженные высоким забором и двумя периметрами колючей проволоки, по-прежнему именовались Базой, несмотря на то, что за последние годы предназначение этой базы несколько раз менялось.

Построенная еще при Гречко и Ивашутине , база унаследовала размах и основательность, свойственные поколению фронтовиков. Специалисты радиоперехвата и пеленгации располагались в добротных казармах, работали на благоустроенных постах и отдыхали в превосходной русской бане. А система защитных сооружений с командным бункером и подземными ходами сообщения позволяла надеяться, что гарнизон базы выдержит многодневную осаду.

В годы перестройки и ликвидации ее последствий этот объект отчасти утратил свое оборонное значение. В качестве базы отдыха его сдавали в аренду то какому-то совместному предприятию, то институту с загадочным названием. Кончилось тем, что арендаторы подверглись вооруженному нападению конкурентов, и малочисленному гарнизону базы пришлось вмешаться в бандитскую разборку. Эти события привлекли внимание не только военной прокуратуры, но и нового руководства армии.

База вернулась под небогатое, но надежное покровительство Шестого Управления , и ее чуткие антенны снова принялись фильтровать эфир, а в казармах и классах появились прилежные курсанты специального учебного отряда.

Вадим Гранцов застал не лучшие времена на базе. Несколько лет проработал он здесь банщиком, попутно выполняя обязанности егеря, сторожа, плотника и водителя. Генерал Митрофанов был крайне удивлен, когда принимал дела и увидел его фамилию в списке вольнонаемных работников. Дед знавал иного Гранцова, капитана, который командовал ротой в Афганистане. А позже, в первую чеченскую, ему довелось подписывать и представление к ордену на майора Гранцова. И вдруг — какой-то вольнонаемный?

Они встретились, поговорили о прошлом, поспорили о настоящем и погрустили о будущем. Гранцов категорически отказался восстанавливаться в армии, но согласился на должность преподавателя в учебном отряде, выторговав себе право распоряжаться баней и охотой.

Вадим еще раз осмотрел фирменный пакет с ярким логотипом и отложил его, не вскрывая.

— Ты не хочешь посмотреть, что там внутри? — спросил Дед.

— Успею еще. Пойду полынью почищу.

— Полынья никуда не денется, — сказал генерал, неторопливо закутываясь в простыню. — Давай так. Я — в парилку, а ты читай. Через полчаса доложишь свои соображения. Судя по маркам, очень интересное письмо.

В конверте оказался рекламный проспект туристической компании «Глобо Торизмо». Перелистывая глянцевые страницы, Гранцов обнаружил розовый листок с приглашением. Уважаемого Вадима Андреевича, участника программы «Феникс», настойчиво зазывали посетить наиновейший и наиэлитнейший курорт Латинской Америки. Ему предлагали комфортабельные номера в самых современных отелях. Его ждал пляж с белоснежным песком, специально привезенным с Багамских островов. Полная изоляция от городской суеты. Экскурсии на спецавтобусах с телохранителями и персональными гидами. Участок океана, огороженный сеткой до самого горизонта. И в этом раю В. А. Гранцов будет всего лишь отдыхать между главными мероприятиями, каковыми являются: рейд по заповедной сельве, ритуалы в древних храмах инков и участие в карнавале самбы. Перелет за океан и проживание — за счет программы «Феникс». Все подробности можно будет узнать в петербургском филиале компании по такому-то адресу, где Вадима Андреевича ждут ежедневно с 17:00 до 21:00. Дата вылета из аэропорта «Пулково» — февраль, 28.

Гранцов вооружился черпаком и пешней и вышел из баньки на лед озера, чтобы расчистить полынью, которая была прорублена как раз под желобом, ведущим из парилки в озеро. Вычерпывая полупрозрачные осколки льда, он думал о том, как сейчас, должно быть, жарко в заповедной сельве. Не говоря уже о карнавале самбы…

Заскрипел люк, из парилки вырвался клубами раскаленный пар, и генерал Митрофанов с душераздирающим воплем пронесся по ледяному желобу в полынью. Гранцов подал ему руку, помогая выбраться на лед, и накинул на малиновые плечи солдатский ватник.

— Докладывай! — прокричал Дед, семеня босиком по натоптанной ледяной тропке.

— Что за спешка, — удивился Гранцов. — Дайте хоть чаем напоить.

— Какой чай, какой чай? — генерал остановился, тяжело дыша и окутываясь паром. — Тут вопрос государственной безопасности, а ты с каким-то чаем пристаешь! Не осознал, майор! Пора тебя вводить, я вижу!

Он все-таки позволил усадить себя за стол с самоваром и принял из рук Вадима огромную чашку с гербом СССР. Отхлебывая чай и хрустя сухариками, Дед начал вводить Гранцова в курс дела.

Этот фирменный конверт достался генералу после хорошей перебранки с начальством.

Получив его в общежитии, Дед сразу заметил что-то неладное. Наверно, если бы он в свое время не защитил диссертацию по теме «Методы и средства наружного наблюдения», ему было бы сложнее и обнаружить слежку, и оторваться от нее. По некоторым признакам генерал смог определить и то, что слежку за ним организовали чекисты, а не угрозыск или, скажем, налоговики. Поэтому, вместо того, чтобы мирно праздновать Рождество в кругу семьи, Митрофанов вернулся в штаб и доложил о замеченном наблюдении. Наутро его пригласили на «нейтральную территорию», где и состоялась встреча с чекистами. Подробности разговора об этом письме с экватора он не стал сообщать Гранцову, а рассказал только суть. То есть ту часть, которая касалась непосредственно адресата.

— У «соседей» есть свой интерес к этой фирме, — сказал Дед. — А у нас, возможно, тоже на нее кое-что имеется. Они бы хотели сами все провернуть. Проследить за тобой, вскрыть твои порочные связи и вывести на чистую воду. А мы им эти планы сорвали. Так что теперь ты не фигурант, а участник совместной операции. Подчеркиваю, совместной. Имей это в виду, когда будешь разговаривать с ребятами из Большого Дома.

— Мне нечего вам сказать, — пожал плечами Вадим. — Тем более — им. Могу проспект подарить, если требуется для дела. Никакой программы «Феникс» я не знаю. Что такое «Глобо» — понятия не имею. Нет у меня никаких зацепок к этой фирме.

— У тебя нет. А у фирмы к тебе, наверно, есть. Они абы кого не приглашают.

— Может, меня спутали с кем-нибудь, — предположил Гранцов. — А может, это рекламный трюк. Вход бесплатный, а выход предложат оплатить по полной программе. Знаем мы таких трюкачей.

Генерал, отдуваясь, отставил чашку и вытер взмокший лоб.

— Спутали или нет, а воспользоваться такой оказией сам Бог велел. Человек ты проверенный, я за тебя с чистой совестью поручился. Полетишь, осмотришься, вернешься и доложишь. На случай рекламной ловушки мы тебя подстрахуем. Есть финансовая возможность. Как я понимаю, тебе еще с супругой согласовать придется. И в этом вопросе прикроем. Конечно, на фестиваль самбы ни одна нормальная жена мужика не отпустит. Официально тебя отправим, скажем, на Кубу, по обмену опытом.

— Регина знает, что такое Куба.

— Тогда — в Караганду. На переподготовку. Вернешься загорелый, свеженький. Она еще благодарить будет.

— Дед, стоп, — Гранцов поднял ладонь. — Какая Караганда? У меня сорок человек одних курсантов. Зачеты пятнадцатого числа. Двадцать Третье отмечать надо, поляну накрывать по полной, гости из Генштаба намечаются. Дел — море. Какая Караганда? И вообще, Регина беременная, как я уеду?

— Не вижу проблемы, — ответил генерал. — Мы же не ее посылаем, а тебя. Ты, вроде, не беременный?

— Уже не знаю, — сердито буркнул Гранцов.

Генерал расхохотался и встал из-за стола.

— Веники заждались, — объявил он. — Пойдем погреемся, да потолкуем в тепле. Введу тебя в историю вопроса.

Гранцов понял, что ему уже не отвертеться. Если чекисты проявили к нему интерес и допустили, чтобы он об этом узнал, значит, все решено. Он уже принят в команду, и больше того — уже утвержден план его действий.

И если командир излагает историю вопроса в такой обстановке, значит, вопрос придется не обсуждать, а решать.

А вопрос был непростой. По множеству косвенных данных, перечисленных генералом, безобидная туристическая компания была причастна к таким интересным явлениям, как контрабанда, наркотики, нелегальная миграция, переброска краденых автомобилей.

— Ты следишь за ходом мысли? — спросил Дед, переворачиваясь на другой бок.

— Слежу, слежу, — заверил его Гранцов и припечатал горячие веники к худым ребрам, не соответствующим высокому генеральскому чину. — Следить слежу, но мысли не вижу. Ну, кокаин. Ну, ворованные «мерседесы». Мы-то здесь с какого боку? Особенно я?

— Слушай дальше. Однажды человечек из «Глобо» засветился в скандале с незаконными поставками оружия. Российского оружия. Которое, по всем документам, спокойно ржавело на базах хранения военной техники.

— Уже теплее.

— Тебе теплее? — генерал сердито глянул на Гранцова. — Ну да, ты же теперь штатский. А у нас в Генштабе такую баню всем устроили. До сих пор отдышаться не можем. Естественно, теперь при каждом удобном случае нас будут мордой тыкать, что прозевали целый канал незаконных поставок. А теперь представь, как всем нам будет приятно, если мы своими силами перекроем этот канал! Подчеркиваю, своими силами. Без лишнего шума. Никаких согласований и разрешений. В конце концов, это чисто наше внутреннее дело.

— Чисто наше, — согласился Гранцов.

— Да уже не совсем чисто, — сердито добавил генерал. — По этому каналу уже кто только не работает. И МИД, и СВР, чуть ли не Интерпол.

— Ну, и что «соседи» сделали в этом направлении? — спросил Вадим, стараясь изобразить лишь вежливый интерес.

— Ты же знаешь их методы, — Дед снисходительно вздохнул. — Отправили людей под видом туристов, чтобы пощупать Глобо в его берлоге.

— Результат?

— Ноль. Путевки-то не продаются на каждом углу. В России представительства Глобо действуют без рекламы, почти тайком. Обслуживают только избранных. Нужных политиков, журналистов, юристов. У «конторы» был подход к ленинградскому филиалу. Раздобыли пару путевок. А вот потом началась хренотень… Наши «туристы в штатском» вышли на связь в аэропорту прибытия. Доложились, что доехали, что грузятся в фирменный «глобовский» автобус. И все. Больше никаких сведений. То есть, это от них никаких сведений. Зато море побочной информации от полиции и из газет. В отеле они весь первый день провели в казино, где проиграли крупную сумму. Парковщик видел, как оба покинули охраняемую территорию. Горничная слышала, что они собирались в ночной клуб. Эмигрантская газетенка описала, как они ломились в ворота американского посольства. Проверить эти сказки нельзя, да и незачем. Пропали ребята. Резидентура до сих пор работает, расследование продолжается, но и без него все ясно.

— Могла быть утечка?

— Конечно, могла. Какая разница? Ребят-то не вернешь.

— Давно это было? — спросил Гранцов.

— Ровно год назад.

— Давно…

— Теперь ты понимаешь, как Большой Дом относится к конвертам с такой символикой? — спросил генерал Митрофанов.

— Я-то понимаю, — сказал Гранцов. — Главное, чтобы Регина все правильно поняла.

Семейная жизнь трудна сама по себе, и Вадим Гранцов старался не осложнять ее еще больше. Поэтому он взял себе за правило никогда не врать жене. Это не значило, что он ничего не скрывал от Регины. Слишком много было такого, что легче скрыть, чем объяснить без вранья.

В субботу он долго выгуливал ее по заснеженному Таврическому саду, потом они зашли в ее любимую кофейню на Шпалерной и там, после эклера и маленького «капучино», Гранцов решился сказать:

— Генерал просит меня слетать в командировку. В конце февраля. Примерно на неделю.

Регина вытерла свои тонкие пальцы салфеткой и принялась складывать ее — пополам, еще пополам, и еще, и каждый сгиб тщательно проглаживала ногтем…

— Ты справишься одна? — спросил он, так и не дождавшись ее слов.

— А ты?

— Опять отвечаешь вопросом на вопрос.

— У тебя научилась, — она расправила салфетку так, что получился журавлик. — Конечно, ты не мог отказать генералу. Приказ есть приказ.

Журавлик отправился в пепельницу.

«Как я мог отказать старику, если он уже присматривает на своем кителе место для ордена за операцию? — подумал Гранцов. — Кто бы на моем месте отказался участвовать в поиске пропавших ребят? Все это очень просто и понятно любому из нас. Но как растолковать это Регине?»

— Дело не в том, что он генерал, — сказал Вадим. — Я-то знал его еще подполковником. Он командовал бригадой, а я был просто ротный, но он даже тогда ничего не приказывал. Дед просто говорил, что перед нами стоит такая-то задача. А дальше мы уже сами соображали, как эту задачу решать, и кто этим займется.

— А почему он «Дед»?

— Один из его позывных. На связи он обычно был «девятый», сокращенно — «дед». Так и пошло.

— У тебя тоже была кличка?

— Сто четвертый, или «черный», или «чижик». По-разному называли, лишь бы на букву «ч». Иногда звали «Чапаевым».

Регина открыла зеркальце и, критически улыбаясь, посмотрелась в него.

— Уже пигментация лезет. Скоро буду совсем страшной.

— Я не замечаю.

— Вернешься — не узнаешь меня. Испугаешься и убежишь.

— Не надейся.

— Ты можешь мне сказать, куда тебя посылают? Не на войну?

— Нет. Наоборот.

— А направление?

— Карибский бассейн.

— Значит, Куба. Значит, «компаньерос» в мини-юбках. Ром, сигары, гамак, москиты, лихорадка…

Первый муж Регины, специалист по охране портовых сооружений, успел послужить и на Кубе, и в Никарагуа, поэтому она была знакома со спецификой региона. Регина до сих пор была уверена, что именно кубинская малярия в конце концов свела мужа в могилу.

— Нет, не Куба, — отрезал Гранцов. — И никакой лихорадки, никаких москитов. Деловая поездка в очень приличной компании.

— Все равно тебе надо будет перед поездкой походить в солярий, — озабоченно сказала Регина. — Я серьезно. И прививки сделать, пока время есть. Надо список составить. А что ты наденешь? У тебя же нет ничего летнего!

— Куплю на месте, — отмахнулся Гранцов. — Не забивай голову пустяками.

Получив, таким образом, благословение жены, Вадим Гранцов с чистой совестью отправился в офис турфирмы.

Его встретили с благоговейным почтением, провели в отдельный кабинет и оставили одного, разложив перед ним на столе целый ворох различных бумаг, которые предстояло заполнить, изучить и подписать. Две анкеты типа кадровых, три договора… Гранцов не торопился подписывать, внимательно вчитываясь в заковыристые тексты. И вдруг он заметил в стопке несколько листов лимонного цвета. На такой бумаге печатал свои документы Институт Духовного Возрождения, который когда-то брал базу в аренду. Когда-то? Это было прошлым летом, а уже кажется, что давным-давно…

Со странным чувством перечитал он заполненную институтскую анкету из тысячи вопросов. Ее заполнил кто-то другой, и Гранцову оставалось только поставить свою подпись на каждом листе. «Вы предпочитаете читать детективы, а не любовные романы? Вы громко смеетесь во время просмотра комедий? Вы наблюдали НЛО?» Тот, кто взял на себя труд отвечать за Гранцова, знал правильные ответы. Иногда его мнение не совпадало с мнением Вадима, но зато оно было правильным. После обработки правильных ответов получался психологический портрет правильной личности, вполне достойной поездки на карнавал самбы за счет Института. Впрочем, Гранцов спокойно подписался под каждым листом, потому что на два главных вопроса анкета ответила так, как надо.

Вопрос 440: «Вы связаны с органами разведки (контрразведки) в настоящем или в прошлом?». Ответ — НЕТ.

Вопрос 530: «Вы служили в организациях с высокой секретностью?». Ответ — НЕТ.

На такой же лимонной бумаге был напечатан «Акт приемки выполненных работ» от июня, 30, прошлого года, откуда следовало, что Гранцов В. А. оказал Институту просто-таки неоценимые информационные услуги, за что Институт обязуется предоставить полный комплекс оздоровительных и восстановительных мероприятий.

Картина понемногу прояснялась.

Первое. Видимо, компания «Глобо Торизмо» была партнером Института.

Второе. Что касается «восстановительных мероприятий», то необходимость в них возникла как раз после оказания «информационных» услуг. Когда выездная сессия Института в полном составе оказалась в заложниках, Гранцов В. А. был вынужден ввязаться и получил две пули — первая застряла в грудине, а вторая прошила легкое. Сгоряча его даже положили в окружной госпиталь, из которого он успешно бежал, потому что скучал без Регины.

Третье. Один из руководителей Института, американец, в самый разгар боя с бандитами пообещал Гранцову заплатить целых пятьсот долларов, если тот спасет его драгоценную шкуру. И не заплатил, потому что Институт после таких событий куда-то исчез. Но, наверно, американцам свойственно дорожить словом. И, наверно, те самые пять сотен превратились в заокеанское турне.

Все «лимонные» документы были подписаны представителем Института, которого звали О. Гарсиа. Гранцов не знал имени своего должника, потому что среди институтских было принято называть друг друга только по номерам, или «статусам». Американца называли Вторым. «Вот и познакомились», подумал Вадим.

Он переписал к себе в блокнот телефон этого Гарсиа и адрес: Сан-Деменцио, вилла Октавия. Надо будет встретиться. Или хотя бы позвонить. Хотя, скоре всего, американец сам устроит их встречу, раз уж он смог организовать эту поездку.

Генерал Митрофанов остался доволен отчетом о проделанной работе, и скоро на базу к Вадиму Гранцову прибыли двое специалистов по тропическим болезням. Они рассказали ему, какие прививки необходимо сделать перед отлетом. Потом, как водится, попарились в баньке и за чашкой чая поговорили о предстоящей поездке. Им очень хотелось, чтобы Вадим проникся серьезностью момента. А Дед, наоборот, всячески старался настроить Гранцова на отдых и восстановление подорванного здоровья.

— Мы тебя отправляем отдыхать, вот и выполняй задание, — повторял он. — Твое дело — слетать, посмотреть, вернуться и доложить. Только и всего.

— Да-да, — в один голос подхватывали специалисты. — Ведите себя органично, развлекайтесь и путешествуйте. Даже фотографировать старайтесь поменьше. Просто запоминайте важные детали. Особенно все, что касается аэродрома в Сан-Деменцио. Может быть, человек, который вас вызвал, захочет с вами что-то передать. Наверно, не стоит принимать от него никаких бумаг, дискет и прочих носителей. Пусть все передаст на словах.

— Самое надежное средство связи — пеший посыльный, — улыбался в ответ Гранцов. — Что-то мы слишком долго рассуждаем, товарищи. Шли бы вы в баню!

Один из чекистов оказался виртуозом по части веников, и даже поделился с Вадимом своей методикой фитотерапии. Он специально привез с собой льняной мешок с сухим разноцветом. Рассыпав ломкие стебли и листву прямо на верхнем полке, он заставил Гранцова улечься там на пять минут.

— Ну как, есть эффект?

— Словно в копне сена переночевал, — с наслаждением потянувшись, восхитился Вадим. — Надо будет прихватить такую торбочку с собой. Рассыплю на пляже… Аттракцион «Русский дух».

Он и сам был бы рад поверить в то, что ему удастся без забот поваляться на багамском песочке недельку-другую. Но все, что рассказали чекисты, настраивало его на иной лад.

История эта началась давно, лет семь назад, когда государство, торжественно провозгласив свободу совести, широко распахнуло двери для предприимчивых «пастырей» да «гуру». Народ, изголодавшийся по духовным деликатесам, валом валил на бесплатные представления магов, целителей и прочую эзотерику. Секты и секточки, культы и культики, «церкви», «движения» и «всемирные эзотерические центры» расползались по стране, как сыпь ветрянки.

Вот тогда-то у ребят с Лубянки, ведавших учетом новых религиозных организаций, и начали дико чесаться затылочные доли мозга. Простая арифметика показывала, что в некоторые московские секты уходило больше народа, чем могло в них поместиться. И это не считая приезжих, не поддающихся учету. Если бы у сектантов имелись свои колбасные заводики, вопросов бы не возникало. Но в том-то и дело, что люди исчезали без следа. Никто их, конечно, особенно и не искал, кроме наиболее обеспокоенных родственников. Да и то лишь по поводу утраченной жилплощади.

Но однажды среди сектантов был замечен один засекреченный инженер, технолог по взрывчатке. Он и раньше тревожил близких своими разговорами об астрале и Непале. По роду занятий заграница была ему противопоказана, так что Непал мог ему только сниться.

И вдруг он побрил голову и перестал ходить на работу (правда, работы как раз и не было, и не уволившиеся работники НИИ чинили утюги и решали на компьютере кроссворды). Потом его видели на собраниях одной из сект. А потом он исчез. И все бы ничего, но спустя какое-то время в далекой-далекой банановой стране партизаны подложили мину необычайной силы. Сигаретная пачка, подброшенная в окно проезжающего полицейского автобуса, превратила автобус в мясорубку — отовсюду торчал фарш. Эксперты были в шоке, потому что не смогли установить происхождение взрывчатки. Они могли твердо сказать, что это был не чешский пластит, не российский гексоген и вообще непонятно что. Все компоненты оказались сугубо местного происхождения, кроме стандартного взрывателя от гранаты. Следовательно, противники режима овладели в своих лесных лабораториях какой-то новой технологией. Когда несколько подобных сообщений накопились у московских аналитиков, тогда и вспомнили об инженере и о легенде, которая уже давно ходила среди сектантов.

Где-то на границе Парагвая и Уругвая строится город, называется Сан-Антонико. Жить в этом городе будут только Просветленные и Очищенные. Но строить его могут и не просветленные и даже неочищенные. И попадают туда только две категории сектантов. Самые лучшие и самые плохие. Если ты достиг самых высоких ступеней, ты в Сан-Антонико будешь жить. Если ты неудачник, если ты хуже всех — ты будешь его строить. И этим, может быть, поправишь свое положение.

Аналитики сначала рассматривали эту легенду как иносказательное обоснование сектантской любви к иерархии. Но тут как раз в этом регионе начали рваться мины с подозрительной мощностью, а бритоголового инженера никак не могли отыскать. Перетряхнули все «центры», «дома», «приюты» и «храмы» — нет и нет. Разве только в астрал никого не засылали…

Неожиданный подарок был получен от украинских коллег. Москвичи вовремя предупредили их о визите в Крым очень интересных субъектов, и киевляне в ответ навели лубянских на хуторок в степи, где поселилась какая-то религиозная община, и где был оборудован классический концлагерь. Несколько бывших коровников стали бараками. Луковые плантации. На работу общинники ходили строем. Обратно с полей их увозили в тракторных прицепах — наверно, сил не оставалось. Туда регулярно подвозили единоверцев из стран СНГ. Пару раз наведывались представители властей. Их встречали хлебом-солью. Никаких жалоб, даже наоборот. Фольклорный коллектив исполнял песни и пляски народов Латинской Америки. Усталые и довольные, чиновники возвращались в тенистые города и рапортовали о проведенной проверке. Единственную неувязочку местные чекисты подарили москалям — народ на хуторок все прибывал да прибывал, а новые коровники не строились. Зато в шести километрах от хуторка, за пересыхающей речкой находился военный аэродром, где иногда садился Ил-76 какой-то непонятной авиакомпании, и к нему ночами сновали сектантские трактора с крытыми прицепами.

На Лубянке сразу возникли ассоциации с «илом», который фигурировал в скандале с незаконными поставками вооружений как раз в Латинскую Америку. Он тоже принадлежал непонятно кому, и вез российские минометы под видом нефтяной арматуры. Его задержали в Африке по пути из Болгарии в Эквадор. Россия громогласно отбрыкнулась от нелепых обвинений, потому что всегда была добросовестным партнером не Эквадора, а Перу, с которым именно Эквадор в то время конфликтовал из-за спорных участков границы.

— Ты, Гранцов, особо-то голову не забивай, — вмешался генерал Митрофанов. — Беглые ученые, пропавшие сектанты и международные конфликты тебя пускай не тревожат.

— Да Гондурас меня не беспокоит, — отшутился Вадим, однако все же добавил: — А вот на «семьдесят шестой» очень хотелось бы взглянуть.

— Мне тоже хотелось бы, — сказал Дед. — Причем хотелось бы видеть его не в полете, а на земле.

— В Домодедово, что ли?

— Да все равно. Только не в полете. От его полетов у меня давление портится.

— Не только у вас, — сказал чекист-фитотерапевт. — И не только давление.

Когда началась чеченская кампания, история с пропавшим ученым и загадочным «илом» получила неожиданное развитие и дополнилась «делом экспедитора». Обживая освобожденный грозненский аэродром, в развалинах, под дверью с табличкой «экспедиторы», солдаты нашли тело славянской наружности в натовском камуфляже. Камуфляж бойцы поделили между собой, а папку с документами передали в особый отдел. Так на Лубянке появились бумаги примерно следующего содержания.

Бумага номер один. Ксерокопия какого-то мандата на нескольких языках. «Защитный сектор Малой Семьи Ц.Е.П. направляет своего представителя, Рональда Старка, для координации действий Ц.Е.П. и Министерства Обороны Республики Ичкерия. Рональд Старк уполномочен вести переговоры о закупках любой техники и оборудования, подписывать любые совместные документы от имени Ц.Е.П. и распоряжаться имуществом Ц.Е.П., находящемся во временном хранении Министерства Обороны Республики Ичкерия».

Второй листок был украшен гербами и печатями. Письмо. Я, посол, допустим, Гонделупии в Скобаристане, уполномочен своим правительством обратиться за содействием к Рональду Старку, каковой должен закупить у правительства Скобаристана определенное количество товаров военного назначения, список которых прилагается. Мамой клянусь, что оружие предназначено исключительно для сил охраны общественного порядка республики Гонделупии и не может быть ни передано, ни продано третьей стороне. Подпись и посольская печать.

— Конечно, и подпись и печать были поддельными, — сказал чекист-фитотерапевт. — Если бы этот экспедитор сунулся с липовым сертификатом конечного пользователя в Росвооружение или на завод Дегтярева, мы бы его не упустили. Но эти жучки снуют по разным посредническим конторам. А те умеют закрывать глаза на мелкие погрешности, когда можно крупно заработать.

— А что такое ЦЕП? — спросил Гранцов.

— А на это у нас есть бумага номер три. Мы ее из собственных архивов выудили. Это обычное свидетельство о регистрации в России некоммерческого общественного объединения «Церковь Единого Принципа», в дальнейшем именуемого Ц.Е.П.

— Так вот, теперь самое главное, — генерал сел на полке, поправляя свою туркестанскую панаму, сползавшую с лысины на нос. — Два самых главных момента. Эта самая Ц.Е.П. имеет свои акции в Глобо Торизмо — раз. И Рональд Старк, он же Роман Старицын, он же «брат Олег», является директором русской дирекции Глобо Торизмо — два.

— Является? Так он жив? — удивился Гранцов. — А я так понял, что это его славянское тело нашли на Ханкале.

— Там был посредник. Старк слишком важная шишка, чтобы светиться в горячих точках.

— Что мне делать, если я его встречу? — спросил Гранцов. — Доставить живым? Или можно не надрываться, привезти только голову?

Специалисты так растерянно переглянулись, что Дед расхохотался и повалился обратно на полок.

— Извините, пошутил, — развел руками Вадим Гранцов.