Через пару дней мама пригласила меня на ужин. Галя оканчивала школу, и по этому поводу мои устраивали семейный праздник. Последний визит мамы запомнился мне особенно хорошо, поэтому я опасалась соглашаться. Но и не посетить столь важное для сестры мероприятие я просто не могла.

Конечно, дом, в котором я выросла, не напоминал императорский дворец и, наверное, поэтому нравился мне больше. Можно было не заморачиваться с выбором наряда, что было мне на руку. Задержавшись на задании, переодевалась я наспех, боясь опоздать на праздник.

Редклиф же в это время отправился проверять третьего подозреваемого. И все без меня!

Открыл мне Филипп, и при виде меня у него приподнялись брови.

– Однако, – прокомментировал он, пропуская меня в дом.

И было чему удивляться.

Средней длины джинсовая юбка, белая однотонная футболка и мокасины. Сверху же накинута обычная черная ветровка. Для меня это, можно сказать, классический вариант наряда.

– Я поражен, – произнес отчим.

– Сама от себя в шоке, – криво улыбнулась я и сразу направилась в гостиную, где сидели сестра и ее парень и над чем-то смеялись.

– Привет. Что это вы тут рассматриваете?

– Мои школьные фотографии. Сейчас, если вспомнить, сколько всего случилось, не поверишь, что все это было.

– Да, ты покуролесила в школе славно! – усмехнулся Андрей.

– А ну, двигайтесь, я тоже хочу посмеяться! – Я плюхнулась рядом с Галей на диван.

Ближайшие полчаса мы предавались воспоминаниям, но потом дочерний долг взыграл и я отправилась на кухню предложить маме помощь.

Она никогда не позволяла мешаться на кухне, когда готовила. Осторожно приоткрыв дверь, я заглянула в святая святых.

– Мам…

– Настя? Заходи! – донесся голос из кладовой.

Проскользнув на кухню, я осмотрелась. Заставленный блюдами стол, умопомрачительные запахи на всю комнату.

– М-м-м…

– Голодная? – спросила мама, возвращаясь с банкой грибов.

– Ага. Помочь?

– Можешь те блюда, что на дальнем столе, носить в столовую и расставлять.

Пристально посмотрев на маму, я никак не могла понять, что меня смущает. Нарядное платье, фартук, суетливые движения. Вроде бы все как обы…

Тут мама посмотрела мне в глаза, и я увидела в них обреченность. Она смирилась с тем, что я в корпорации, больше не борется за меня и не живет в страхе. Все самое страшное, по ее мнению, уже произошло.

– Что-то случилось? – обеспокоенно спросила я.

– Нет, все нормально. Не переживай, я не буду больше истерить. Сегодня будем говорить о том, куда Гале отправиться учиться дальше.

– А куда она сама хочет?

– В Императорскую академию права, чтобы потом устроиться на работу в Верховный императорский суд. Но разве мы сможем туда пробиться? Там избранные, к тому же большинство дворяне.

Мама отвернулась к плите, а я, подхватив блюдо, поспешила в столовую. Поискав глазами отчима и не найдя его, я решила, что он у себя в кабинете. И не прогадала.

Тот сидел за столом и заполнял бумаги.

Нерешительно застыв у двери, я не знала что сказать. Филипп, оторвав взгляд от стола, удивленно вскинул брови:

– Настя? Что-то случилось?

– Я хотела бы поговорить…

– Садись. – Отчим кивнул на диван.

Присев и нервно сцепив руки, я пыталась подобрать слова. Вот так, открыто и нормально, мы с Филиппом никогда не разговаривали.

– Ты хотела что-то попросить?

– Нет. Предложить.

Отчим удивился еще больше.

– Это касается Евгении?

– Нет, Гали. Я хочу устроить сестру учиться именно туда, куда она хочет.

Филипп растерялся.

– Но сколько финансов на это потребуется… У меня нет таких денег, – с трудом признался он.

– И не надо. Работа на Лемнискату хорошо оплачивается, и для меня корпорация устроит такую мелочь, как учеба сестры в Императорской академии права с последующим трудоустройством в Верховном императорском суде.

– Мелочь… – сыронизировал Филипп.

– Не отказывайся, – подняла я руку. – Подумай о том, что для Гали это прекрасная возможность устроить свою жизнь и хорошо зарабатывать.

– Почему ты не предложила ей это напрямую?

– Это было бы… не совсем правильно.

Я чувствовала себя глупо и неудобно, но отступать не собиралась.

– Ты очень изменилась, – Филипп задумчиво рассматривал меня.

– Поверь, я все та же Настя.

– Ну-ну. Я не против твоего предложения, но деньги мы найдем сами.

– Хорошо, – согласилась я, вставая и направляясь к двери.

– Настя.

Я обернулась.

– Почему ты не отказалась от работы на корпорацию?

– А ты думаешь, они бы позволили? – Я криво улыбнулась. – У меня не было выбора. И раз уж я вынуждена смотреть, как дикари жарят шашлык друг из дружки, и бегать по Древнему Египту, то выжму из Лемнискату всю выгоду, которую она может принести мне или моей семье.

Этим вечером у нас был пир горой, и Галя, радостная, прыгала до потолка.

На следующее утро я отловила главу корпорации и «отжала» у него все плюшки для сестры, которые только смогла, даже не вдаваясь, нужны они ей или нет.

Жизнь определенно налаживалась.

* * *

После путешествия в будущее, крайне неприятного и опасного, очередное задание в прошлое я восприняла с облегчением. Но в какое именно время нужно совершить прыжок, Фордайс мне не сказал. До последнего я пребывала в неизвестности и первую информацию получила перед отправкой, а точнее, когда пришла за инвентарем.

– Что, снова опасная работа? – насторожилась я.

– Увы. Я старался уговорить отца отстранить тебя от этого задания, но он ни в какую не уступил.

Я прищурилась:

– Не прекратишь вредительствовать, буду прыгать без тебя.

– У тебя, кажется, уже была попытка? – усмехнулся творец.

– Не переживай, если возьмусь за дело серьезно – результаты будут.

– Давай не будем спорить. – Он бросил мне пакет. – Иди переоденься.

Повертев объемный сверток в руках, я зашла за ширму и развернула. Теплая одежда!

Ничего не понимая, я начала облачаться. Только бы мы не отправлялись на Ледовое побоище и не пытались его предотвратить.

Когда выкатилась из-за ширмы укутанная по самые уши и выше, князь меня уже ждал.

– Давай помогу прикрепить снаряжение, – предложил творец, приступив к делу.

– Как результаты твоей слежки? Мы так и не поговорили после нашего последнего задания.

Не прекращая помогать со снаряжением, Редклиф ответил:

– По сути, никак. Снова тупик. Глаголев в этот вечер не был дома, но и передать информацию он не мог.

– Где же он был?

– У любовницы.

Я замерла, обдумывая информацию.

– И ты просидел с ними всю ночь?

– Да, в туалете. Конечно, было не так весело и захватывающе, как у тебя с зайцами, но они едва не доконали меня своим сексом и скандалами в перерывах.

– Это подло, – пробормотала я.

– Ну, это было во все времена, даже в те, когда жил твой прадед.

– Вот только не надо про Алексея. Это не тот пример благородства, – резко заметила я.

– Почему ты так думаешь? – впился в меня взглядом князь.

Я опустила глаза.

– Ты закончил? Мне жарко.

– Да. Надень рюкзак, там все необходимое для задания.

– Оружие? Взрывчатка? Яды?

– Не переживай, тебе пригодится.

– Так куда прыгаем?

– На тридцать четыре миллиона лет назад.

Быстро подсчитав в голове, я вспыхнула радостью:

– В ледниковый период?! – и тут же вцепилась в руку Фордайса: – Давай!

Князь рассмеялся и, резко прижав к себе, начал прыжок, я за ним. Уже через мгновение тело пронзила сильнейшая боль. Она вывернула суставы, скрутила мышцы, сковала все внутри. Вязкий воздух в легкие проникал неохотно, дышать было тяжело и неприятно. Тело словно придавило непосильным грузом и усталостью.

С трудом перевернувшись на бок, я высвободилась из лямок рюкзака и полезла за едой. Рядом ворочался Фордайс. Некоторое время было слышно только, как два человека жуют и пьют, и, лишь насытившись, я смогла принять вертикальное положение.

Меня все еще пошатывало, но ходить я могла.

– Почему такой откат? Никогда такого не было, – хрипло пробормотала я.

– Потому что мы прыгнули на свой предел. Еще немного, и переизрасходовали бы свои силы.

– То есть мне не увидеть динозавров? – расстроилась я.

– Увы…

– Что нам нужно сделать?

Я осмотрелась вокруг. Одни льды и снег.

Князь отвел глаза.

– Недалеко отсюда, в долине, большую группу саблезубых тигров завалило льдом и горной породой, обогащенной железом. Мы должны их освободить.

Я припомнила картинки из школьного учебника.

– Ты шутишь? У них же клыки, как бивни у слона.

– Ну, я думаю, мы не будем спускаться к ним.

– Ты… Вот скажи мне, как спасение милых зубастых зверушек может повлиять на экономику будущего?

– Настя, будущее сегментно. Любые серьезные изменения, тем более такие, как спасение или отнятие жизни, непременно сказываются. Чем дальше в прошлом мы меняем действительность, тем сильнее будет откат от этого в нашем настоящем.

– Угу, – скептически заметила я.

– Аналитики учатся прорабатывать варианты изменений. Это очень талантливые люди. Они практически никогда не ошибаются. Ну если не хочешь к тиграм, мы можем прыгнуть в более близкое будущее и убить несколько человек.

– Зверушки вполне подходят, – сразу решилась я.

– Вот и правильно. Убийства всегда вызывают куда больший диссонанс, чем сохранение жизни.

Я лишь устало потерла лоб и сделала первый шаг, прыгнув далеко вперед.

– Ух ты! Мы словно на Луне!

– Не отставай, – крикнул творец, уносясь далеко вперед, и я рванула за ним.

Конечно, при таком передвижении мы быстро достигли долины и взобрались на небольшую возвышенность, с которой нам открылось потрясающее зрелище. Около полусотни здоровенных тигров, которые хоть нас и не видели, но прекрасно почувствовали, потянули к нам свои лапы.

Приблизительно прикинув расстояние, я опасливо поинтересовалась у Фордайса:

– Скажи мне, а они до нас не допрыгнут?

Большие кисы подпрыгивали высоко вверх и, царапая лед, пытались добраться до источника запаха, который исходил сверху.

– Если не расковыряют лед и не обвалят его часть, на которой мы стоим… то не должны.

– Ты меня утешил.

Фордайс сжал мою ладонь и повторил слова, которые я когда-то говорила ему:

– Не переживай, я с тобой и спасу тебя, если что. А теперь давай приступим к работе. Первым делом я расчищаю лед, после чего ты убираешь горную породу.

Я лишь кивнула, и работа пошла. Редклиф сосредоточенно работал, а я им любовалась. Красивый мужчина – не идеальной красотой, а мужской – и неповторимый! В нем сочетаются и спокойствие, и сильный волевой характер. С ним по-настоящему тепло и спокойно.

Между нами непростые отношения, которые не дают полностью радоваться жизни ни мне, ни ему. Но я старалась об этом не думать.

Не думать о его глазах – страстных, темных и даже немного опасных, от которых дрожь пробегает по телу; о странном поведении то ли коллеги, то ли влюбленного.

Я не знала, что делать дальше. Несмотря на близость между нами, в то же время нас разделяли километры расстояний. И мне все равно, что думают другие.

Соблазнение не выход. Я мучаю себя, мучаю его. Женщина всегда думает, что она для мужчины – та самая единственная, а на самом деле далеко не первая.

Сейчас я не была уверена, что нужна князю. Все чаще мои мысли возвращались к нашему разговору о теории, что творцы притягиваются друг к другу? Что, если я нравлюсь ему как подобная, но на самом деле он меня не любит, а обманывать не хочет? Вот и борется с собой.

Такая ситуация вполне может быть. Мысль об этом мучила меня, а я даже открыто не могла поговорить с ним. Прекрасно, если все окажется не так, но что-то мне подсказывало, что Редклиф или промолчит, или я услышу то, что не хочу, и эта правда потом все время будет стоять между нами. Корпорация связала нас навечно лучше любых брачных уз.

Потом у него начнутся с кем-нибудь отношения, а я буду вечно отвергнутой любовницей. Нет, это выше моих сил, но и ждать тяжело, а выхода нет.

Как верно говорят про людей, что когда они влюбляются, то глупеют. Где же мой рассудок?

– Настя?

Фордайс с тревогой смотрел на меня.

– Все хорошо?

– Да, – улыбнулась я.

– Я закончил, теперь твоя очередь разгрести породу. Но осторожнее, склон не очень прочный.

– Буду осторожна.

Подойдя к краю, я посмотрела на крутой склон, исчерченный когтями саблезубов, которые выжидающе ходили по долине и смотрели на ледяную преграду, чувствуя наш запах. Голодные, сейчас матерые хищники сильно мучались.

Но прочь посторонние мысли, пора приниматься за работу. Прикрыв глаза, я начала приподнимать один камень за другим и складывать их рядом с заледенелой скалой.

Работа была практически закончена, убирая последние камни, я наблюдала, как хищники бросились в образовавшийся проход, но не все. Некоторые тигры пытались залезть наверх, чувствуя добычу.

Один из самых крупных саблезубов разбежался и прыгнул на стену. Раздался слабый гул, и ледяной уступ начал осыпаться. Взвизгнув, я полетела вниз, краем глаза увидев, как бросился ко мне Фордайс.

Кисть словно сжало в тисках, и падение по склону прекратилось. Внизу бесновались тигры.

Посмотрев наверх, я увидела полные страха глаза князя, который держал меня за руку.

– А говорил, мы в полной безопасности, – криво усмехнулась я.

– Не переживай, сейчас я постараюсь сконцентрироваться и перенесу тебя телекинезом. На творцов он плохо действует, но попытаться стоит.

По ободранной руке Редклифа, которой он вцепился в выступ ледника, текла кровь, но главное было не это. Оседающий ледник не выдерживал нашего веса и медленно проседал как раз в том месте, где стоял князь. Скользкая поверхность не позволяла мне уцепиться за что-нибудь и избавить Фордайса от своего веса.

А он старался применить ко мне силу: мое тело трепыхалось, но ничего не выходило. Ледник все полз и полз вниз, где собрались саблезубы в ожидании добычи и разве что не подпрыгивали.

Неужели все закончится так нелепо? Умирать очень не хотелось. Но больше всего ужасала возможность утащить с собой любимого человека, чьи попытки спасти меня будут стоить ему жизни. Несправедливо, неправильно…

И я решилась.

Посмотрела в родные глаза, которые наполнились паникой, едва творец осознал, что я хочу сделать.

– Настя, не смей!

Вывернув запястье, я покатилась вниз по скользкому склону, ожидая, что клыки и когти вот-вот вопьются в мое тело и будут раздирать его на куски. Но этого не произошло. Пошел сильный снег, который закружился вокруг меня, образуя кокон. И через пару мгновений вниз летела уже огромная глыба, сшибающая мохнатые туши, словно шар кегли.

На снежный саркофаг сразу набросились хищники: я слышала, как они царапают снег, но тщетно. Бултыхаясь в небольшом пространстве внутри снежной капсулы, я слышала лишь удары и скулеж, пока все не стихло. Не зная, что делать, я попыталась разбить «сугроб». Но если в этом не преуспели крупные звери, то куда уж мне…

Время тянулось невыносимо долго, сводя меня с ума: я не знала, что с Редклифом, как он себя чувствует и жив ли вообще.

Наконец-то жуткое неведение закончилось, и в следующее мгновение я уже видела знакомую комнату Цитадели. Фордайс сидел на полу, лицо у него было мертвенно-бледное и какое-то перевернутое.

Бросив на меня взгляд, творец поднялся и стремительно шагнул ко мне. Впервые я испугалась его безумного взгляда, его застывшего лица.

– Как ты могла?! – Он схватил меня за плечи и встряхнул.

– Я сделала то, что посчитала нужным. Ты не должен умирать из-за меня.

– Не должен, значит? – деревянным голосом переспросил князь. – А когда ты тащила меня из Египта и едва не отдала Богу душу, это относилось к «должна»?

– Если бы я не отпустила тебя, ты бы свалился вместе со мной и умер. Я ни о чем не жалею и поступила бы так же снова.

– То есть решила все сама, не оставив мне выбора. И мои чувства тебя совсем не волнуют? Что бы я делал, если бы тебя разорвали на части?!

Мне стало очень обидно: Редклиф не сомневался, что я поступила эгоистично. Может, он был прав, но я не могла позволить ему лишиться жизни.

– Не прощу себе, если ты из-за меня умрешь, – выдохнула я.

Развернувшись к стоящему рядом стулу, князь со всей силы пнул его, и тот, отлетев к стене, разбился.

– Не позволю тебе жертвовать собой, никогда, – процедил князь, сдерживаясь из последних сил. – Я несу за тебя ответственность, а ты делаешь такие глупости, которые совсем не облегчают мне задачу. Как можно быть такой безрассудной?

И направился к двери.

– Куда ты?

– Не твое дело. У меня на сегодня планы. Да и видеть тебя пока не могу, а то пожалею о своих поступках.

Дверь за ним хлопнула, и я не смогла сдержать слез: так обидно стало от его слов.

Но я все равно, несмотря ни на что, поступила бы так же!