Следующим вечером я, наконец, решилась на воплощение в жизнь плана, предложенного прадедом. Мне очень хотелось поделиться с Редклифом, но я весь день не могла его отловить. То он на задание отправляется, то с Дубовым обедает. Последнее насторожило – надо при случае разузнать, что за вопросы они решали.

Так как тянуть больше было невозможно, я решила отправиться на последнюю встречу одна. Думаю, несмотря на напряженное время, опасность мне не угрожает. Однако встречу я на всякий случай назначила на четыре.

Ресторан был хоть и небольшим, но уютным и с хорошей кухней. Войдя в фойе, я отметила, что меня уже ждут. Отдав плащ и набрав на телефоне сообщение Фордайсу, я улыбнулась и направилась прямиком к женщине, но, споткнувшись, едва не упала, в последний момент успев схватиться за стул.

– Добрый день, – выпрямившись, я присела напротив нее. – Прошу простить мою неуклюжесть. Я рада, что вы приняли мое приглашение и решили отужинать со мной.

На меня смотрела женщина средних лет, одетая в строгий синий костюм, ее пышные волосы были убраны в высокую прическу, а темно-карие глаза глядели внимательно и испытующе.

Вероника Новаро обладала интересной и привлекательной внешностью. Время не было к ней столько беспощадно, как, например, к маме.

– Я тоже рада повидаться с дочерью Юрия и Евгении, даже спустя столько лет, – сказала Вероника, слегка улыбнувшись.

– А почему вы так долго не общались с мамой? – между делом поинтересовалась я, изучая меню.

– Вашей маме было трудно после смерти Юрия, и она никого к себе не подпускала. Я решила дать ей время прийти в себя, не давить, а потом жизнь закрутила, завертела, – ответила мамина подруга, хотя вряд ли подруга.

– Понятно, вы проявили тактичность, – кивнула я, делая заказ.

Но, видимо, мне не удалось скрыть свои истинные чувства, потому что женщина, прищурившись, спросила:

– По телефону вы так и не объяснили, зачем хотели со мной увидеться.

– О-о-о… О таком действительно нельзя забывать! Я собираюсь устроить что-то типа вечера памяти папы и решила собрать всех его друзей, – ответила я, пристально наблюдая за собеседницей.

– Всех друзей… А почему вы решились проявить внимание к памяти отца спустя столько лет?

– Вот растяпа, – улыбнулась я. – Не сказала самого главного. Я же теперь работаю на корпорацию.

– М-м… Это очень интересно. И кем вы там трудитесь?

Она знала о моей работе.

– Я творец первой степени.

– Боюсь, не понимаю, что это за профессия.

Понимает, я видела. Просто она была не в курсе, в качестве кого я работаю на Лемнискату.

– Понимаете, – убежденно ответила я, и лицо женщины превратилось в холодную маску. – Я точно это знаю, так как побывала в прошлом и мне все известно. И не только мне, но и Фордайсу. А еще мы хотим мести.

– Что, собираетесь убить меня прямо здесь? – усмехнулась Вероника, а я рассмеялась.

– Зачем же? Мне было нужно всего лишь отмести последние сомнения в вашей причастности. Дальше – все проще простого. – И, наклонившись вперед, я заговорщицки прошептала, глядя собеседнице прямо в глаза: – Это сейчас вы в курсе того, что я знаю, но, например, вчера об этом и не подозревали. Или неделю назад. Устранение элемента за такой короткий отрезок времени не сильно повлияет на историю. А если и повлияет, мы все исправим.

И я подмигнула побледневшей женщине. Она что есть силы сжала в руке вилку.

– И передавайте привет вашему любовнику. Скоро мы с ним встретимся.

Я провоцировала ее сознательно. Я должна быть приманкой, а она приведет нас к главарю дуовитов.

– Ты заблуждаешься, если считаешь, что я выдам его.

Не собираясь больше меня слушать, Вероника встала и направилась на выход, а я, положив на стол приличную сумму за заказ, последовала за ней. Выбежав из ресторана, я успела заметить, как отъезжает ее спортивный автомобиль. Ну ничего, я не отстану!

Когда я спешно усаживалась на мотоцикл, позвонил Фордайс. Вставив в ухо блютуз и плюнув на шлем, я ответила на звонок и поехала за Вероникой.

– Настя, – раздался встревоженный голос Редклифа, – я прочитал твое сообщение. Ты что, правда считаешь, что это Новаро?

– Не просто считаю. Мы с ней встретились, и пять минут назад я получила подтверждение своим подозрениям. Как только поймаю эту гадину, убью!

– Ты что сейчас делаешь?! – закричал Фордайс.

– Веду преследование! – рыкнула я, поворачивая на перекрестке и несясь за мчащейся машиной.

– Как только доберусь, я сам тебя убью. Не потеряй телефон и продержись хотя бы час.

После этого творец отключился, а я улыбнулась. Как же я его люблю!

Изначально мы с Ольгой и Алексеем договорились, что Веронику поведут они, я была приманкой, на которую мы рассчитывали поймать большую рыбку. Раз она не поехала к своему любовнику, значит, он должен найти меня сам. Если только он к ней неравнодушен, и если я не убью ее раньше времени.

В любом случае пока не попытаешься – не узнаешь.

Однако я припасла в рукаве еще один козырь. Поравнявшись с машиной, я достала мобильник, который вытащила у Новаро из сумки, когда едва не упала. Стоило ей его увидеть, как мы мгновенно поменялись ролями.

Теперь меня догоняли. А я отправилась в идеальное, с моей точки зрения, место для засады – на городскую свалку, где много железа и где легко затеряться. Фордайс запеленгует меня по мобильнику, впрочем, не только он.

Подъехав к месту, я с сожалением оставила мотоцикл – надеюсь, он не пострадает в этой неразберихе, – и бросилась в лабиринт из куч складированного металла и отходов. Плутая, я слышала, как меня искала Вероника. Отчасти я понимала ее. Если Ольга и Алексей правы, то она решилась на предательство из-за любви.

Чтобы спасти Фордайса, я бы пошла на что угодно, а сейчас небольшой телефон в моих руках – это серьезная угроза. Прыгнуть в прошлое и отыскать там местонахождение главного дуовита не выход – все слишком шатко и изменчиво. Совсем другое дело – поиск здесь и сейчас.

С разных сторон подъехали машины, послышались глухие звуки захлопываемых дверей, Я, взмолившись, чтобы это были не только дуовиты, и отбросив сомнения в сторону, сосредоточилась на постукивающих шпильках. Вот Новаро совсем рядом…

Но едва я бросилась к ней, как наткнулась на дуло пистолета.

– Дура, – прохрипела севшим от волнения голосом Вероника. – Ты думала, я отправлюсь за тобой без оружия? Ты – урод! Так и думала, что у Юрия в генах проявится мутация. Такие, как ты, не должны жить: вы угрожаете нашим жизням и судьбам.

А я рассмеялась от облегчения.

– Ты даже не представляешь, на что я способна. – Я двинулась на нее.

Вероника рефлекторно сделала два шага назад и начала стрелять, а я просто вытянула перед собой руку – и пули остановились. Я могла бы убить ее сразу, но у меня перед глазами стояла картина, как ее любовник не щадит моего отца. Где-то слышались звуки борьбы, а я наслаждалась страхом, проступающим на лице женщины, и чувствовала, как мое тело начинает светиться.

– Ты не догадалась, почему я поехала именно на свалку, да? Я управляю металлом. Оглянись вокруг.

Веронику начало трясти.

– Ты не сможешь спастись и поплатишься за смерть моего отца. А потом я найду твоего любовника.

При упоминании своего ненаглядного Новаро с рыком бросилась на меня, а я пустила пули в обратный полет. Они пронзили ее тело. Женщина захрипела и, цепляясь за меня, начала оседать на землю. К этому драматическому моменту как раз подоспели свидетели. Дуовиты и Фордайс с нашей службой безопасности.

Секунду ничего не происходило, а потом металл, сорвавшись со своих мест, полетел наперерез энергии дуовитов, мешая той добраться до меня и корежась под ее силой. Это дало время нашим.

Не обращая внимания на окрик Редклифа, я забралась на самый верх находящейся поблизости огромной кучи и прикрыла глаза. Почему-то я была уверена, что Редклиф защитит меня, а я помогу своим.

Несмотря на телекинез, дар князя был ограничен количеством управляемых предметов, я же чувствовала металл как единое целое, и осталось только указать ему цель, что я и сделала.

Под обалдевшими взглядами наших безопасников и дуовитов металл поднялся в воздух – враги оказались как на ладони. Я же вспомнила отца, который посвятил жизнь истреблению существ, приносящих столетие за столетием только смерть и горе. И начала расправу. По-другому происходящее назвать было невозможно. Если энергия останавливала один кусок металла, то дуовита в следующее мгновение пронзал другой.

Время для меня словно замедлилось, но на самом деле прошло всего несколько минут – и все было кончено. Оставила я в живых лишь одного – того, второго, который держал моего отца. Дуовит понял, что я знаю о его вине. Его губы скривились, и он был готов к смерти, но я лишь качнула головой, отступая. Он не сразу мне поверил. А когда осознал, что я не шучу, швырнул сгусток энергии в кучу, на которой я стояла, и она начала оседать.

От соприкосновения с землей меня уберегла лишь сила любимого человека. Редклиф подбежал ко мне и схватил в охапку. Я выложилась вся, чтобы добить этих гадов.

– Настя, у тебя все хорошо? Скажи что-нибудь!

Он ощупывал меня с головы до ног.

– Все хорошо. Просто я без сил и…

– Что? – сжал он меня в объятиях.

– У меня ее мобильник. – Он удивленно посмотрел на меня, а я, скривившись, пояснила: – Ее хахаль, ради которого она пошла на предательство, – глава этих дуовитов. И теперь мы сможем его вычислить.

– Я тебя убью! Разве можно так рисковать собой?! Я чуть не поседел, пока тебя нашел, и еще раз, пока прикрывал. Но… Ребята из службы безопасности не скоро забудут этот день. Ты была совершенно невероятна, – рассмеялся Фордайс.

– Я – да. Не раз напоминай себе, насколько я потрясающая и опасная, особенно когда ругаешь меня.

– Не сомневайся, трепку я тебе задам. Я же чуть с ума не сошел.

Фордайс крепко, жадно меня поцеловал. И я с радостью ответила.

* * *

От потрясения и пережитого я оправилась быстро: нам с Редклифом дали небольшую передышку. Но уже завтра нас ждали с отчетом в корпорации. Соберется вся верхушка и будет решать, что делать дальше. А вот нам с Фордайсом надо поговорить о многом еще до этого события.

Я стояла в ванной и рассматривала кусочек пластика в руках, решая, что делать. Когда услышала, что ко мне наведались гости, быстро выбросила его в мусор. И несколько секунд спустя встретилась в зеркале с глазами Редклифа. Я ахнула: в них стояла мука, ужасная мука.

Затаив дыхание, я наблюдала, как князь подходит ко мне и, склонившись, целует в шею. Я боялась пошевелиться и спугнуть момент… момент нежности и чувственности.

По спине побежали мурашки, дыхание перехватило, и я откинулась на плечо Фордайса. Обхватив меня за талию, он крепко прижал меня к себе, затем его руки скользнули к груди.

Я повернулась и, обхватив Фордайса за шею, прижалась крепко-крепко. Не отрывая взгляда, я, несмотря на все свое нежелание, давала Редклифу возможность передумать.

На данный момент ничто не затуманивает наш разум – ни афродизиак, ни эмоции. Это – момент истины. Все, что сейчас случится, не удастся свалить на обстоятельства. Мы оба это понимали и оба приняли, когда Редклиф склонился ко мне и поцеловал.

Поначалу нежный и мягкий, поцелуй быстро перерос в жадный и быстрый. Страсть неумолимо затягивала в водоворот ощущений.

Я не могла оторвать губ от тела любимого мужчины: он был необходим как воздух. Редклиф, в свою очередь, щедро одаривал жаркими ласками, заставляя меня выгибаться и прижиматься к нему сильнее. Мысли разлетелись, и не было ничего и никого в этом мире кроме нас двоих.

Придя в себя после страсти, я лежала спиной на груди Редклифа, а он зарылся лицом в мои волосы, то и дело глубоко вдыхая.

Но я решилась испортить момент нашей нежности.

– Ты не считаешь, что нам нужно поговорить?

– О чем? – лениво пробормотал князь, прекрасно зная, о чем я.

– Ну, например, о теории.

Я сумела удивить. Опрокинув меня на подушки, Фордайс приподнял брови:

– Например?

– Допустим, чисто теоретически, мужчина врывается в жизнь женщины и начинает пытаться изменить ее жизнь на «правильную». Зачем ему это?

– Решила начать с самого начала?

Я кивнула.

– Что ж, раз мы рассуждаем чисто теоретически, то я думаю, он делал это потому, что беспокоился за нее. В жизнь того, кто безразличен, вмешиваться не будешь.

– Сильный аргумент. Тогда, бесспорно, дама должна покарать его за невнимание и долгое ожидание.

Фордайс рассмеялся:

– Что-то страшное?

– Еще не знаю. Зависит от того, что мужчина намерен делать сейчас.

– Перестать сдерживаться и не отпускать женщину от себя ни на шаг.

– О-о! Тогда его, может, и простят.

Редклиф разулыбался и тихо сказал:

– Я любил тебя всегда, с тех самых пор, как ты родилась. Просто со временем одна любовь трансформировалась в другую. Я наблюдал за твоей жизнью, скучал по тебе. Но это совсем другое, нежели когда видишь и общаешься с человеком вживую.

Я молчала, боясь спугнуть момент желанных признаний.

– Знаю, что отец показал тебе рисунки…

– Откуда?

– Они лежали не так: ты небрежно их убрала. Думаю, отец поделился с тобой своими соображениями…

Я не отрицала. Зачем?

– Сначала мне запрещала видеться с тобой Евгения, и я наблюдал издалека, а потом, когда решился вмешаться в твою жизнь… обострилась обстановка с дуовитами, мне пришлось надолго уехать – выполнять задание корпорации, чтобы заманить дуовитов в ловушку. А через несколько лет все покатилось к чертям. Какая ирония!

– И все благодаря мне.

– Да… Оставил в Петербурге юную девушку с неправильными, на мой взгляд, манерами, а вернулся к прекрасной женщине, у которой в жизни бедлам.

– Все у меня было как надо. Но тебе же не нравилась моя внешность.

– С чего ты взяла? Да, твоя одежда была ужасна и только сейчас стала более-менее пристойной. Но разве можно не заметить твое тело? Я оказался не готов к тому, какое воздействие оно на меня окажет и что ты будешь такой завораживающей. Мне казалось это неправильным, даже преступным, но меня тянуло к тебе, как мотылька к свету, и я ничего не мог поделать, как ни пытался.

– А мне кажется, однажды ночью у тебя получилось.

Фордайс понял, что я намекаю на его поход на сторону.

– Нет, не смог.

– Не смог? – впилась я в него взглядом.

– Нет. Ты стояла перед глазами.

У меня перехватило дыхание.

– Ты постоянно испытывала мою выдержку, мой самоконтроль. Я страдал и физически, и духовно.

– Но почему?..

– …я не подчинился чувствам? Тебе сложно понять. Ты плохо помнишь отца и не знаешь нашей с ним дружбы. Именно перед заданием я поклялся ему беречь тебя, если что-то случится, а не уберег его самого. При таких воспоминаниях сложно представить, что под заботой друг понимал наши личные отношения.

Мне стало не по себе, когда я поставила себя на место Фордайса.

– Но как я себя ни убеждал, ничего не мог поделать. А тот афродизиак подтолкнул к тому, что давно должно было произойти. После первой ночи с тобой я был обречен и уже осознавал это, но пытался что-то изменить. А ты все видела и мучила меня, заставляла ревновать. Дима, Артем, Дубов и твой неизвестный кавалер, которого я ненавижу до сих пор. Кстати, вам придется расстаться.

– Дубов – это несерьезно, и ты знаешь сам, там была сделка. Дима и Артем – мои друзья…

– Которых я все еще могу выкинуть из окна.

– И Дима, кстати, женится.

– Хорошо, его только спущу с лестницы.

– Я тебе сейчас припомню… как бишь ее… Нина?

– Она и ее муж – мои старинные друзья. Она вообще меня как мужчину не воспринимает! – изумился Фордайс. – Предположить, что у нас может что-то быть, – это… извращение.

– Угу, – мрачно согласилась я. – Вот только ты забыл мне сообщить о ее роли в твоей жизни.

– А ты ревновала? – широко улыбнулся Фордайс.

– А то ты не понял, – съязвила я в ответ.

– Ну, тогда у тебя и так был повод для недовольства…

Улыбнувшись, я сказала:

– Раз уж ты признался, что не изменял мне, то и я открою страшную тайну…

Редклиф закаменел.

– Мой неизвестный кавалер – это ты.

– Что?! – удивился Фордайс и, видно, вспомнив все мои упоминания о нем и поняв, что я говорю правду, прикрыл глаза, словно ему было больно. – Спасибо, теперь мне стало легче.

– Ты заслужил! Сам мучил меня, держа на расстоянии. Сначала ворвался в мою жизнь как ураган, перевернул ее, ослепил, влюбил, а потом еще и держал дистанцию.

Он нежно погладил мою щеку.

– Ты отплатила мне сполна и была самой изощренной пыткой. Но уже на том задании, когда ты решила сделать глупость и пожертвовать собой, я понял, что время оттягиваний закончено и мы, подвергаясь опасностям каждый день, не имеем права терять драгоценные часы. Я бы сразу с тобой поговорил, но не мог прийти в себя после потрясения. Несколько бесконечных минут я думал, что потерял тебя. И не забуду их до конца своих дней.

– Значит, теперь мы вместе, серьезно, для всех?

– Евгения оторвет мне голову, но да. Больше я тебя не отпущу. И смотри, Настя, до этого я сдерживался, но я – собственник. Уверена ли, что ты сможешь это принять?

– Твой отец сказал, что мы влияем друг на друга, и, думаю, это хорошо.

– Я рад, что влияю на тебя, делая более… правильной.

– Не могу не согласиться. Потребовалось не так уж много времени, чтобы ты перестал быть совсем уж ужасным занудой.

– Это меня радует.

Я удивленно вскинула брови.

– Значит, нам есть над чем работать. – Редклиф поцеловал меня так нежно и сладко, что мне с трудом удалось сдержаться и не потерять нить разговора, когда он проговорил: – Я очень люблю тебя.

– Я тоже, – расплылась я в широкой улыбке. – Но есть еще один вопрос, который меня волнует. Зачем ты виделся с Дубовым?

Князь хмыкнул:

– Ты знаешь.

Внимательно на него посмотрев, я уточнила:

– Значит, букетов мне больше не ждать?

– Нет. Разве что я решу подарить.

За что получил тычок в бок.

– Ну что, неугомонная, теперь ты счастлива? – спросил творец со смешинкой во взгляде. – Полностью поработила меня.

И я выразила свои чувства единственным словом, способным максимально полно их передать:

– Кайф!

Фордайс рассмеялся.

– Над выражениями еще работать и работать. Но я устал сдерживать желание…

И он прижался к моей шее горячими губами, быстрыми касаниями прокладывая дорожку к груди.

– Не будешь сдерживать страсть? Ну, не знаю, насколько меня это впечатляет. Ты уверен, что в твоем возрасте сможешь меня поразить?

Усмехнувшись и зарычав, Редклиф накрыл мои губы страстным поцелуем.