Как и в отдаленном прошлом, Галапагосские острова невозможно не узнать, они мало изменились со временем и по-прежнему остаются раем для любителей дайвинга.

Рифы кишат самыми разнообразными морскими обитателями, а пересечение течений из Антарктики с тропическими течениями Тихого океана дает возможность любоваться одновременно жителями холодных и теплых морей и дарит поистине потрясающие картины природы, настоящее буйство подводной жизни.

Галапагосские острова – вулканического происхождения, и даже сейчас их иногда сотрясают подземные толчки, предвещающие нередкие извержения. Еще бы, при наличии на планете семнадцати вулканов!

– Ты готова? – спросил Роберто, незаметно подкравшись сзади.

– Знаешь, я не большой любитель дайвинга… – нерешительно начала я.

– Ты никогда не пробовала, – безапелляционно заметил Калеб, остановившись рядом, по другую руку от меня.

– Мне не по себе от того, что ты столько про меня знаешь, – заметила, передернув плечами.

– Мне самому от этого не по себе. С другой стороны, я же смирился, что ты про меня знаешь ничуть не меньше, значит, и ты привыкнешь.

Решив не заострять внимание на этой теме, я предпочла вернуться к более насущным вопросам.

– Калеб, ты уверен, что самый лучший способ приглядеться друг к другу, это дайвинг?

Взглянув еще раз на Исаро, уже раздевшегося и оставшегося в одних плавках, я постаралась отыскать в себе энтузиазм. Худой, с черными волосами, смуглой кожей и очень-очень обычный. Я его поначалу несколько раз путала с другими туристами.

Исаро был творцом третьей степени, и я очень слабо его чувствовала.

Рядом захохотал Роберто.

– Как ты собираешься крутить с ним роман, когда присматриваешься к нему с такой осторожностью, словно к кусачей собаке, и интереса в тебе ни на грамм? – с улыбкой поинтересовался безопасник.

– Часто чувства рождаются именно во время общения, – начала я.

– О мужчине надо судить по его поступкам, да и я тебе подскажу. А теперь наноси ГИО-пленку, и вперед, – перебил Калеб.

Легко сказать «наноси»! А как это сделать, если рядом с тобой стоит шикарный мужской экземпляр, при взгляде на который разве что слюни не текут от восторга?!

Вздохнув и заставив себя смотреть исключительно на камни, я начала выполнять распоряжение. Скинув майку и юбку и оставшись в одном бикини, я крайне неуютно чувствовала себя под мужскими взглядами, особенно под взглядом Родригеса, который впервые видел меня настолько раздетой.

– Охмурить его проблем не составит, – резко заметил Калеб, уставившись вдаль.

Я почувствовала, как в нем поднимается странное чувство, которое он старается задавить, мне же никак не удавалось разобрать, что это такое.

– И не только его, – подмигнул мне Роберто.

– Казанова, – пробормотала я. – Что теперь делать?

– Сейчас мы отправимся к точке высадки, а затем нырнем. Не переживай, первое время с тобой буду я, потом осторожно передам Исаро.

– А он…

Я очень боялась плавать на глубине, и моя фобия грозила испортить мне все удовольствие от прогулки.

– Он справится. А если нет, я ему руки сломаю.

Улыбнувшись шутке Калеба, я похлопала его по мускулистому плечу, наслаждаясь этим ощущением, и направилась к воздушной лодке.

Краем уха услышала странное замечание.

– Ты только руки не сломай, если у него все как раз… получится. А то у нас по кадрам и так дефицит.

– Роберто… – раздраженно начал Родригес.

– Понял, понял!

Краем глаза я заметила неподалеку уже переодевшуюся Каталину, она тоже нанесла на себя прозрачную ГИО-пленку, которая, словно жидкость, обтекала тело. Осмотрела ее мальчишескую фигуру и, задрав нос, начала забираться в лодку. Внешне я намного эффектнее!

С такими мыслями я села на одну из лавочек и застыла… Смотрела, как пленка обволакивает мое тело, и пыталась понять одну вещь. А именно: почему я меняюсь?

Не внешне, нет. Внутренне!

Я всегда была спокойная, уравновешенная и флегматичная. Когда это раньше меня волновало, лучше ли я какой-то курицы?! Бабушка часто говорила, что моя натура спит. Теперь, похоже, она проснулась.

При выполнении заданий я веду себя более авантюрно, чем раньше, стала более агрессивной, что ли? Сейчас моей жизнью руководят порывы и желания, внутри все кипит от эмоций, вызванных самыми разными причинами и событиями. Что вообще происходит?

Калеб присел рядом и обеспокоенно заглянул в лицо.

– Вера, что такое? Тебе плохо?

– Не-ет… Все хорошо.

– Я же чувствую. Зачем ты меня обманываешь?

– Я пока не готова этим поделиться.

– Хорошо, я подожду.

Посмотрев на Каталину, я заметила, что та не сводит с нас взгляда, и поняла: она жалеет, что в свое время поставила на Марио. Видимо, не оправдал он девичьих надежд. И девушка задумалась над тем, что теперь, когда синица уже не в ее руках, она осталась на бобах.

Ну уж нет! Калеба я ей больше не позволю обидеть.

Встретившись со мной взглядом, она отвела взор, а я на глазах у удивленной команды обхватила обалдевшего творца за шею, чтобы дотянуться до его уха.

– Твоя бывшая приревновала тебя ко мне.

– И ты, видимо, решила подлить масла в огонь? – усмехнулся Калеб.

Я лишь пожала плечами.

– Только как ты теперь будешь охмурять Исаро?

– А это уже не мои проблемы. Ты должен нас свести, вот и старайся.

– Я плохо на тебя влияю.

Рядом послышался тяжелый вздох.

– Все может быть…

– Отправляемся!

Как только началась наша поездка к месту погружения, закончились как мои самокопания, так и анализ прежних отношений Родригеса. Их вытеснили все усиливающийся страх и предвкушение.

Калеб, чтоб его, знал о том, что дайвингом я никогда не занималась, мы раньше делились многими моментами жизни, и такое ни за что бы не прошло мимо него. Страх, что у меня ничего не получится, пересиливал любопытство и жажду изведать новое.

– Калеб, я не смогу!

– Сможешь.

– Нет, не смогу. Там акулы!

Я смотрела в это время на воду, поэтому не уловила тот момент, когда коварный Родригес обхватил меня руками и, прижав к себе, перевалился за борт.

В первые мгновения у меня началась паника, тело сковало ужасом, голова отключилась, остались лишь инстинкты, которые подсказывали: «Вырывайся! Сопротивляйся!» – что я и делала.

С трудом сквозь весь этот ужас ко мне пробилась команда Калеба.

– Успокойся! Расслабься и вдохни! Да, ты под водой, но дышать ты можешь.

Я незамедлительно последовала команде и слегка успокоилась. Голубая толща воды и снующие вокруг рыбки, которые от малейшего моего движения готовы метнуться в разные стороны, вселили в меня некоторую уверенность. Меня отпустили, а я, развернувшись, толкнула несносного творца, который, радостно улыбаясь, подмигнул мне.

Следом за нами погрузились все остальные, командир группы дал команду, и мы попарно расплылись в разные стороны. И, конечно, по совершенно случайному стечению обстоятельств я оказалась вместе с Исаро.

Мы плыли рядом, косясь друг на друга. Не знаю, что за мысли бродили в голове моего потенциального молодого человека, но я думала лишь о том, как мне обольщать его в воде, да еще и во время своего первого погружения?

Может, испугаться чего-нибудь и пусть он меня утешает? Или попросить его показать мне многообразие подводного мира? А он знает о нем хоть что-то?

Как же неудобно, что нельзя даже слова сказать!

За своими метаниями я не заметила, что мы отплыли уже довольно далеко от группы и никого из наших спутников не видно. Повернувшись к Исаро, я привлекла его внимание и постаралась жестами, о которых говорил, инструктируя перед погружением, Калеб, узнать, где все наши. То ли мой спутник и сам не очень хорошо знал эти жесты, то ли я так плохо объясняла, но он совсем не желал меня понимать.

Видимо, взаимопонимания мне с ним не достичь и контакт не наладить.

Эта мысль не получила должного развития, так как в следующий момент я увидела, что за спиной Исаро появилась большая белая акула, которая заинтересовалась мужчиной гораздо больше, чем я.

Первым порывом было бросить спутника и удирать со всех ног, но, отплыв на несколько метров, я остановилась. Куда я плыву? Не навстречу ли другому хищнику? И как потом найду наших?

Развернувшись, я увидела, что Исаро мечется, пытаясь уплыть от акулы, а та уже совсем близко и по-прежнему проявляет поразительное «дружелюбие».

– Калеб!

Я не знала, услышит ли мой крик Родригес и придет ли на помощь, зато не сомневалась, что бить шокером акулу, которая и так раздражена и опасна, нельзя, а жертва как раз старалась его отстегнуть.

В голове всплыли указания Калеба относительно белых акул, и я, сняв с пояса фонарь, включила и направила луч прямо на акулу. Та сразу метнулась в сторону и постаралась увеличить расстояние между нами, и тут же меня обхватили знакомые руки. Я вздохнула с облегчением.

Рядом с Исаро уже плавал Роберто.

– Что случилось? Куда вы исчезли?

– Мы плыли, плыли… А потом она…

– Не бойся, все будет хорошо.

– Я и не боюсь, но этот мужчина мне решительно не подходит! Что это за защитник такой? Нет уж! Он не прошел естественный отбор!

– Какая ты строгая.

Чувствовалось, что Калеб веселится над моими доводами. Увидев, что мой бывший спутник в сопровождении Роберто поплыл к лодке, Родригес взял меня за руку и потянул в совершенно другом направлении.

– Поплыли, покажу тебе подводный мир.

– Даже не знаю, стоит ли?

– Не переживай, я естественный отбор прошел – примчался на помощь, а значит, бояться нечего. Ну плывем же!

Я решилась и, не в силах сдержать улыбки, вызванной его поддразниванием, спросила:

– А куда мы?

– Смотреть льва, морского, и, возможно, не одного!

– Знаешь, Калеб, сводник из тебя никакой.

В ответ творец, хитро поблескивая глазами, повлек меня вслед за собой.

* * *

Америка тысяча восемьсот четырнадцатого года разительно отличалась от современной. Мне, работающей в основном в России или Европе, отличия были особенно заметны. Со временем старые города меняются не так кардинально.

Здесь же было много уголков дикой, нетронутой природы, территория только осваивалась, а город зарождался. Невысокие, в большинстве своем деревянные дома (каменных строений было совсем немного), одна церковь и разбитые дороги, по которым бредут, таща груженые повозки или экипажи с людьми, лошади.

Но были видны в облике столицы США и отметины, оставленные войной, которую государство проигрывало. И сейчас мы быстро двигались в сторону Белого дома, который вот-вот должны были сжечь британцы.

Капитолий в это время уже пылал словно факел. За небольшой период времени, оставшийся до захвата здания, мы должны успеть вынести нужную нам реликвию. От предстоящей задачи мне было не по себе.

– Вера, мы не воры. Эта вещь в будущем обязательно должна попасть в руки к одному человеку, и она к нему попадет. Если же сегодня Белый дом разграбят (а это непременно случится), то найти ее будет сложнее.

– Но зачем Южному филиалу охотиться за картиной Джорджа Вашингтона?

– Их больше интересует то, что в ней спрятано.

– Не проще ли просто перебить противников? – ворчала я, следуя за Калебом по улице Вашингтона.

– Какая ты кровожадная! Не замечал за тобой раньше, – покосился на меня творец.

– Акулы плохо на меня влияют, – парировала я, а через секунду уже не могла отвести взгляда от открывшегося мне вида.

Белый дом отличался от того, каким я привыкла его видеть в нашем времени. Несомненно, здание будет еще перестраиваться, но общий стиль уже узнаваем.

– Пойдем, войдем через заднюю дверь. Президент и его окружение уже покинули здание, но рисковать все же не стоит.

– Кошмар! Я вломилась в Белый дом и собираюсь его ограбить! Такого в моей практике еще не было.

– То ли еще будет! Пойдем. Поверь мне, наши действия всем пойдут только на пользу.

– Ну-ну, – пробормотала я и, следуя за Калебом, вошла внутрь.

Первое, что бросилось в глаза, это убранство, и вот оно как раз сильно разочаровывало, особенно по сравнению с реальностью моего времени.

– Ну как тебе легендарное строение? – с задором спросил творец.

– Я ждала большего.

– Вера, я тебе удивляюсь. Это девятнадцатый век, причем самое его начало. За годы, что пройдут, не одна первая леди приложит руку к изменению здешней обстановки.

Мы остановились перед входом в Овальную комнату, и Калеб, обернувшись ко мне, спросил:

– Ты когда-нибудь взламывала сейф?

– Нет, – честно ответила я, начиная подозревать, что у него подобные навыки уже имеются.

– Тогда ты охраняешь вход. Обычные люди тебе не угроза, но если появится творец…

– Хорошо-хорошо! Иди, времени мало.

Кивнув, Калеб скрылся, а я осталась прислушиваться и присматриваться, насколько это было возможно, к событиям, происходящим снаружи. Вне всякого сомнения, скоро солдаты ворвутся внутрь здания.

Так и случилось. Не прошло и пяти минут, как парадные двери с грохотом отворились и в холл ворвались первые люди. Охваченные жаждой наживы и опьяненные победой, они с криками неслись вперед.

Неожиданно на моих глазах разыгралась трагедия. На верхнем этаже оказалась девушка-журналистка. В этом времени их было очень мало, они считали себя эмансипированными и боролись за свои права и место под солнцем, иногда собирая информацию и такими вот опасными методами.

– Калеб!

– Что-то случилось?

– Нужна твоя помощь.

– Мне осталось совсем немного, погоди.

– Не могу. Пока я буду ждать, они убьют ее, а перед этим сделают еще чего похуже.

– Кого ее?

– Журналистку.

– Что?!

Но я уже не слушала. Понимая, что Родригес фактически завершил нашу миссию, я неслась наверх, к той, с кем встречусь в ее будущем, когда она переедет в Россию и внесет свой вклад в ее историю. Молоденькая девушка не может сегодня умереть, не должна, и я этого не допущу.

Оказавшись в комнате, где трое схватили девушку и уже начали бесчинствовать, разрывая на ней одежду, в то время как другие солдаты наводнили первый этаж, я поняла: у меня считаные минуты.

Оглушив мужчин одного за другим (когда тебя не видно, это не составляет труда), я повернулась к девушке, которая смотрела на меня круглыми глазами. Теперь я понимаю, почему она меня узнала спустя много лет.

– Полезай в мешок, – приказала я ей.

– Что?! – выдохнула симпатичная журналистка, пятясь от меня.

Времени убеждать ее не было, тем более что в комнату ворвался злой Калеб.

– Вера, что ты делаешь? – зашипел он.

– Спасаю человека, важного для корпорации. Она должна жить, – безапелляционно ответила я.

– И как ты собираешься ее вынести? У нас нет такого мешка, чтобы вместил ее. А тело, плывущее по воздуху, выглядит крайне подозрительно.

– Зато подойти никто не решится. Так ты поможешь мне или я буду справляться без тебя?

– Хорошо, но мы с тобой это еще обсудим, – Калеб поджал губы и повернулся к девушке. – Мадам, я рад, что вы нас видите, но не согласитесь ли вы покинуть это здание вместе с нами?

А что я? Я знала, как трудно общаться с нашей журналисткой, поэтому, взяв со стола красивую резную статуэтку, врезала ей по затылку. Девушка упала к моим ногам.

– Это эффективнее, чем твои реверансы. На нее они не действуют.

– Я не привык бить женщин, – сухо проинформировал меня творец.

– Хватай ее и понесли!

Я выбежала вперед, Родригес следовал за мной. Расчищать дорогу от замирающих с разинутыми ртами солдат было несложно, и уже спустя пять минут мы бегом преодолевали поле, а вместе с нами, на плече у Калеба, и бравая журналистка.

И лишь уже практически скрывшись, услышали громкий голос генерала.

– Какое еще привидение?! Я же вас предупреждал, чтобы до конца штурма ни капли в рот! Вернемся, все пойдете у меня под трибунал! За ослушание!

Я захихикала и перехватила тяжелый взгляд творца. Похоже, предстоит большая буря, но, считая себя правой, я не чувствовала за собой вины.

Девушку мы донесли до ближайшей больницы, где и сгрузили в приемном покое, с краешку. Думаю, о ней позаботятся. А когда мы завернули за угол дома, Калеб преградил мне путь.

– Вера, что это было? – Родригес злился, но старался сдерживаться.

– Я, как и ты, выполняла свой долг, – спокойно ответила я.

– Ты чуть не сорвала наше задание.

– Не преувеличивай, у тебя все было практически готово, и ты сам это знаешь.

Ноздри Калеба раздувались, глаза светились золотым цветом, но меня гнев мужчины ничуть не пугал.

– Зачем ты вмешалась в историю? Ты можешь серьезно навредить в такое неспокойное время обоим филиалам, я не говорю уже о том, что ты подвергаешь себя опасности.

– Я уже прыгала к ней при выполнении задания, и девушка была жива, не имея в прошлом никаких личных трагедий, притом она меня узнала. Я не вмешивалась в судьбу, а поступила так, как и должна была.

Мы стояли нос к носу, и наши тела разделяли каких-то пара сантиметров, никто не желал уступать. А потом Калеб, обхватив мой затылок, тихо произнес:

– Выпороть бы тебя.

По телу пробежала дрожь, и совсем не от страха. Нужно немедленно обуздать себя!

– Обещаю в будущем быть более благоразумной.

И меня отпустили, отступив назад.

Внутри родилось странное чувство. Может, стоило сказать: «Это еще цветочки»?..

* * *

Раскинувшись вечером на кровати, я смотрела в потолок и думала о задании, с которого вернулась всего несколько часов назад. И мои мысли сейчас занимала как раз не работа, а нечто совсем другое. А это непростительно, тем более в условиях, когда постоянно поджидает опасность. Сколько у нас времени в запасе, прежде чем нападения возобновятся? И с какой стороны ждать удара?

Как же я от всего этого устала!

Мои размышления прервал звонок из родного филиала. Приняв вызов, я сразу услышала голос Ратского:

– Они хорошо с тобой обращаются?

– Добрый вечер.

– У кого вечер, а у кого и не совсем. Как ты добралась? Как тебя приняли?

Я обреченно вздохнула.

– Долетели хорошо, без происшествий, без нападений. Кормили сносно, кофе был паршивый.

– Очень содержательно.

– По прибытии меня устроили в жуткой оранжевой комнате – со вкусом здесь плохо, познакомили со всеми, и мы потихонечку начали работать.

– Как устроено их отделение?

– Так же, как наше. Даже принцип работы тот же, за несколько столетий никто ничего своего не изобрел. Я работаю в очень консервативной организации.

– Вера, будь серьезнее!

– А я сама серьезность. Кормят, поят, охраняют. Что касается нападений, пока все спокойно.

– Как мы и ожидали. А чем занимаешься помимо работы?

– Калеб показывает мне достопримечательности Южной Америки. Очень колоритный континент.

Ратский помолчал.

– А как ваши с ним отношения?

– Мы дружим.

– И все?

– Да, все! И не стоит поднимать сейчас тему прошлого разговора.

– Хорошо, я перезвоню позже, – и разъединился, а я с досады пнула подушку.

Вот интересно, у Калеба с Алонсо те же проблемы?