Самой гостеприимной страной Южной Америки для меня стала Бразилия, именно она приняла гостью в свои объятия, поразила и заворожила.

Здесь было лето и тепло, а еще было много людей – веселых, жизнерадостных, улыбчивых.

Когда мы поднимались на машине в воздух, я не смогла удержаться от шпильки:

– Знаешь, теперь я понимаю, почему Роберто иногда зовет тебя букой.

Калеб лишь покачал на это головой, а с переднего сиденья послышался хохот его друга.

– Вы как малые дети, – хмыкнул Родригес, я лишь насмешливо улыбнулась.

– Теперь твоя очередь.

– Не понял?

– Показывать мне ваши достопримечательности. Никогда не была в Южной Америке.

– Не беспокойся, у нас тоже есть чем поразить.

И он не обманул. Через час мы подлетели к огромному зданию, стоящему на перешейке между двумя континентами, и начали медленно спускаться.

– Значит, здесь расположилась ваша Цитадель?

– Могла бы и догадаться. Центральное место наших владений.

Моему взору предстало монументальное здание, построенное в готическом стиле. Больше всего внешне оно напоминало собор Парижской Богоматери, такое же узорное и красивое.

– Нравится? – склонился к уху Калеб.

– Очень изящное.

– Да, оно так отличается от вашей твердыни.

Я лишь ткнула Родригеса локтем в бок.

Больше всего меня интересовало, как же выглядит Западный филиал изнутри, и едва мы ступили на грешную землю, как я, схватив Калеба за рукав, потащила его вперед.

– Куда мы так бежим?

– Мне любопытно!

– И что ты ожидаешь там увидеть?

Творец был полон скептицизма.

– Все!

Войдя в главный холл, я застыла на пороге. В отличие от нашей Цитадели, где царил дух прошлого, здесь все было современным – один синтетический материал и глянец. Практически как в нашем главном здании в городе.

– Ну что?

– Я разочарована. Конечно, здесь мило, но сделано без души.

– Мы все-таки надеемся, что вам у нас будет удобно, – послышался насмешливый голос Алонсо.

Повернувшись к улыбающемуся главе, я лишь пожала плечами.

– А где я буду жить?

– Вас проводит Марио, наш распорядитель.

Посмотрев на смуглого красавца лет тридцати пяти и сраженная его красотой, я только и смогла произнести:

– О!

– Сам провожу, – сказал Калеб, в то время как Марио с улыбкой склонялся к моей руке.

Когда мы немного отошли и я смогла оторвать взгляд от распорядителя, то, посмотрев на Калеба, заметила:

– Если бы я не знала тебя так хорошо, то подумала бы, что твое раздражение – это ревность.

– Ни в коем случае. Просто Марио плохой человек, не стоит тебе с ним общаться.

Я нахмурилась. Людей я понимала не так хорошо, как творцов. Неужели Калеб прав?

– Знаешь, – я резко остановилась посредине коридора, – не хотела тебе говорить, но, с другой стороны, может, ты-то мне и поможешь.

– Может, дойдем до твоей комнаты и там продолжим обсуждение щекотливого вопроса?

– Тогда веди быстрее.

Преодолев еще пару коридоров, мы оказались у цели, а когда передо мной распахнули дверь, все мысли вылетели из головы.

Я нерешительно вошла и осмотрелась по сторонам.

– Не решаюсь спросить, но все-таки придется. Ты не против, если я буду спать с тобой?

– Вера, мы, конечно, давно знаем друг друга, но ты переоцениваешь мое благородство.

Не покраснеть от столь изящного комплимента было невозможно.

– Мне сложно будет спать в оранжевой комнате. Кто вообще занимался у вас отделкой?

– Один экспрессивный дизайнер. Его выбрала жена нашего главы корпорации. Он очень моден в Рио-де-Жанейро.

– Вы очень… эксцентричная нация.

Калеб рассмеялся и упал в кресло в белый горошек, его голова четко выделялась на фоне штор, усыпанных бежевыми цветочками. Со всем этим могли посоперничать только ярко-оранжевые стены в широкую белую полоску.

– Надеюсь, в ванне не плавает крокодил, – пробормотала я и распахнула дверь.

Мыться мне расхотелось.

– Тут море рядом?

Не спросить я не могла, потому что ванная была черная. Вот совсем, совсем черная.

– Почему ты спрашиваешь?

– Хоть ополоснусь. Я бы и про туалет спросила, но скромность не позволяет.

– Чем тебя твой не устраивает? – спросил Калеб, подходя ко мне.

– Опасаюсь, что ночью промахнусь.

Разглядывая моего нового черного друга, Родригес, как мог, пытался унять рвущийся наружу смех.

– У меня ванная абсолютно красная.

– Заставить бы этого «талантливого» дизайнера пожить в своем творении!

– Не злись, лучше расскажи мне, о чем ты хотела поговорить.

Стоя рядом с черным унитазом, я заломила руки, не зная, как начать.

– Понимаешь, мне всегда сложно давались отношения с мужчинами, а сейчас возраст, и пора заводить семью… На родине у меня не клеится…

– И?

– Я приехала сюда за мужем, – выдохнула я.

И однозначно выбрала бы Родригеса, если бы нас не связывало многолетнее общение и уже сложившаяся дружба.

Калеб после этих слов уставился на меня круглыми глазами.

– И тебя не смущает, что он будет из недружественной корпорации?

– Может, он вообще не будет творцом, – пожала плечами я. – Мне очень понравился Марио.

– Тут я тебе не помощник. Это он увел Каталину.

Я вспомнила историю, которая произошла три года назад. Тогда я чувствовала сильные переживания со стороны моего незримого голоса, но неожиданно они оборвались болью. Так я и узнала о красивой девушке, которая польстилась на творца первой степени, а потом изменила ему с другим красавчиком.

– Так вот кто это был! Ну, я еще не сделала выбора. Вот и прошу у тебя совета. Кстати, ты меня познакомишь со своей дамой сердца?

– Обязательно. – Калеб сразу засобирался, и не успела я оглянуться, как он попрощался и исчез за дверью.

* * *

В этот же день после обеда Калеб снова осторожно постучался в дверь моей комнаты. Я как раз сидела в кресле и решала, чем бы мне заняться, причем желательно подальше от собственных апартаментов, пока от окружающего меня сюра окончательно не поехала крыша.

– Войдите.

Родригес нерешительно ступил в комнату и замялся на пороге. Я поняла, что мне готовятся сообщить что-то важное, поэтому устало вздохнула:

– Давай прямо.

– Со мной поговорил Алонсо, и в связи с этим, по его настоянию, я приглашаю тебя на прогулку. А по своему желанию еще хочу кое-что с тобой обсудить.

Судя по всему, поездка обещает быть интересной и захватывающей.

– А куда мы едем?

– Знакомиться с моей родиной.

– Ну, от такого приглашения невозможно отказаться.

То, что нам предстоит не банальная экскурсия по континенту, мне стало понятно сразу, как только мы отправились на взлетно-посадочную платформу, где располагался огромный, совершенно прозрачный шар с сиденьями. Этот вид транспорта предназначался именно для обзорных экскурсий.

Устроившись в кабине и пристегнув ремни, я смотрела, как Калеб садится впереди меня на место пилота и вызывает голографическую панель управления.

– У тебя есть права? – улыбнулась я.

– Да, это мое хобби. Не переживай, не разобьемся. С другой стороны, шар не поднимается на большую высоту, так что даже если разобьемся, то максимум, что грозит, – пара недель, пока кости срастутся.

– Угу, ты, главное, не в Амазонку урони. А то и костей наших не найдут.

– Трусишка, – хмыкнул Калеб, и мы начали плавно подниматься в воздух.

Подобные экскурсии у меня были и раньше, но эта поразила до глубины души. Южная Америка – континент, который, в отличие от всех прочих, практически не меняется со временем, радуя нас кое-где и первозданной красотой.

Мы довольно быстро добрались до Колумбии, и сквозь прозрачный купол я любовалась океаном зелени внизу. Да, внедрение законов «зеленых» в большинстве стран мира спасало нашу планету, они пытались восстановить многие из памятников культурного и природного наследия предков. Но именно здесь, в Южной Америке, как мне кажется, результат их усилий был заметнее всего.

– Ты хотела бы взглянуть на водопады? – с любопытством посмотрел на меня творец.

– На какой именно? – улыбнулась я.

– Значит, согласна! Тогда у тебя есть уникальная возможность сравнить сразу два. Какой лучше! – в предвкушении ухмыльнулся он.

Заложив резкий вираж, мы повернули влево.

– Начнем с Венесуэлы, – уведомили меня. – Водопад Анхель – самый высокий на планете, его высота достигает в некоторых местах до тысячи метров. И низвергается сей поток на территории Национального парка Канайма.

– Нас не смоет ненароком?

– Мы осторожно посмотрим.

Да, я думаю, что сверху все выглядит не столь впечатляюще, как снизу, где на тебя словно падают все эти тонны воды. И все равно плато, с которого голубой поток устремляется вниз, – невероятное зрелище!

Еще мы посетили Каракас – центр нефтяных компаний. Я с некоторым недоумением рассматривала здания, по форме напоминающие несколько нефтяных вышек, из которых как бы бьет фонтаном «черное золото». Лет сто назад эти чудовища возвели по заказу одного из президентов Венесуэлы. Я пожала плечами под насмешливым взглядом Калеба, типа каждый сходит с ума по-своему. Почему бы и не нефтяные вышки в качестве главных офисов транснациональных компаний?..

Следующим мы посетили самое большое по площади и древнейшее по возрасту озеро – Маракайбо. Мы зависли над его поверхностью, и я всматривалась в глубины, пытаясь просто осознать, сколько же видели эти воды за века своего существования.

– Ну а теперь снова возвращаемся в Колумбию, – спокойно проинформировал меня Родригес. – Там нас ждет мистический водопад Текендама.

– Вперед! – я с улыбкой махнула рукой, поддерживая игривый настрой своего спутника.

Утопающая в зелени Богота тем не менее топорщилась высоченными зданиями, соперничая с высотками тщеславной Европы и гордой Азии. Зависнув над крупнейшей мировой столицей, я, открыв рот, смотрела вниз и по сторонам.

Наш шар иногда петлял, огибая по дуге скопления рекламных автоматических дронов, голограммы которых, казалось, заполонили все небо. С прогрессом тут, как мне показалось, перебор. И каждый кто во что горазд старается привлечь покупателей. Аж в глазах зарябило.

Долго разглядывать столицу Колумбии мы не стали, рванули дальше. Очень скоро нас снова окружали тропические джунгли, внизу проплывали небольшие городки, проносились грузовые или пассажирские аэрофлаеры. Люди спешили кто на работу, кто домой. А были и такие, как мы, – обычные туристы.

Калеб заставил шар спуститься вниз и планировать над широкой рекой. Очень скоро она, стиснутая скалистым ущельем, начала петлять.

– Гляди внимательнее, скоро мы окажемся на месте, – предупредил он.

По мере приближения к водопаду ущелье сужалось, в крайней точке достигая всего двадцати метров. А затем мы увидели его! Струи воды словно вырывались из джунглей и падали, образуя внизу целые белоснежные шапки из водяной пыли. Наш шар пролетел сразу под несколькими радугами, заставляя меня, задыхаясь от восторга, крутить головой.

Калеб же, довольный произведенным эффектом, как заправский экскурсовод произнес:

– В течение веков этот выдающийся природный объект был окутан легендами и тайнами, особенно из-за многочисленных случаев самоубийств в этом месте. Одна из легенд говорит, что водопад Текендама был создан Бочикой – мифической фигурой в культуре муисков. Бочика применил все свои силы, чтобы выпустить воды Боготы в саванну. Другие рассказывают, что населявшие область люди использовали водопад, чтобы избежать преследований и рабства со стороны испанских войск, завоевавших Южную Америку.

– Как тут красиво-о-о! – шепнула я, прилипнув к стеклу и глядя вниз. – А что это за здание сбоку?

– Это гостиница. Еще лет сто назад ты бы не захотела перекусить здесь со мной. А сейчас, думаю, не откажешься.

– Почему это? – заинтересовалась я.

– Потому что в верховьях реки, выше водопада, раньше сбрасывали в воду все отходы производств, сливали канализацию и прочее. Тут можно было задохнуться.

– Ты прыгал сюда уже?

– Было дело, – кивнул Калеб.

Перекусив в ресторане местной гостиницы, всем телом ощущая влажность, исходящую от водопада, мы вернулись на парковку к нашему транспортному средству.

– Куда дальше летим? – спросила я.

– Увидишь.

А дальше был один из карнавалов Рио-де-Жанейро. Пестрое людское море внизу, множество разукрашенных специально для праздников аэрокаров, музыка и снова стайки рекламных дронов, заполонившие небо. А вскоре мы увидели ее – статую Христа-Искупителя.

– Высота памятника тридцать восемь метров. После последнего цунами тридцать лет назад его пришлось долго восстанавливать. И электропоезд, который возил туристов на вершину Корковадо, заменили на аэрокары. Хотя тогда слишком многое пришлось восстанавливать и менять, – грустно сообщил Калеб.

После мы долго летели над Амазонкой – основной водной артерией континента, добрались до Перу, я заинтересовалась самым большим озером со смешным названием – Титикака. Калеб удивил меня информацией о том, что, оказывается, раньше озеро было частью моря, и в нем до сих пор водятся морские рыбы и ракообразные.

Родригес затормозил шар напротив целой гряды скал, затем приблизил к одной из них и выжидающе уставился на меня.

– Что? – с недоумением спросила я его.

Еще раз осмотрела скалистые стены и только тогда заметила парочку грустных статуй.

– Это то, о чем я думаю? – осторожно поинтересовалась я, указывая на них пальцем.

– Эти саркофаги были построены людьми Чачапойя приблизительно шестьсот лет назад. Их сделали специально, чтобы поместить туда останки людей, имеющих большое значение для культуры. Саркофаги изготавливались из глины и первоначально их было восемь, но уже шесть штук разрушились из-за землетрясений или по другим естественным причинам.

– Им, наверное, грустно вдвоем торчать тут целую вечность. Да еще и компании лишились…

– Не волнуйся, сюда за день столько туристов прилетает, что скучать им не приходится, – усмехнулся Калеб. – Зато труднодоступное расположение высоко над речным ущельем сохранило их от разграбления. Саркофаги Карахии – не единственные в области Чачапояс, хотя и самые значительные.

Покинув Перу, мы направились в Аргентину. В какой-то момент Калеб вновь замедлил движение шара, и я, невольно глянув вниз, замерла, некультурно разинув от удивления рот.

– Мы на другой планете? Или их специально раскрасили к очередному карнавалу? Ну и чувство юмора у вас, я скажу!.. – выдохнула в потрясении.

– Нет, это узкая горная долина Кебрада-де-Умауака. А цветные горы называются Серранья-дель-Агуараге. Ты разве не знаешь, что они входят в перечень объектов всемирного наследия ЮНЕСКО? – Улыбаясь во все тридцать два, Калеб лучился самодовольством, явно радуясь впечатлению, произведенному на меня его родиной. – Подожди, скоро попадем в еще одну пустыню!

Когда мы пересекли границу Чили и зависли над разноцветным цветочным ковром, простирающимся во все стороны до самого горизонта, я уставилась на Калеба в ожидании пояснений.

Скрестив руки на груди, он весело произнес:

– Это пустыня Атакама – одно из самых сухих мест на Земле.

– Да ты что-о-о?! – усомнилась я.

Калеб кивнул и неожиданно рассмеялся:

– Хотя недавно здесь произошло нечто неожиданное: пустыня превратилась в оазис с розово-фиолетовыми цветами. И все из-за сильнейших мартовских ливней. Это очень редкое явление, но случается, как видишь.

Покинув Чили, мы направились на границу с Аргентиной к вулкану Охос-дель-Саладо. Это вторая высочайшая гора в Западном полушарии и самый высокий вулкан в горной цепи Анд. Уже более тысячи лет вулкан пребывает в состоянии покоя. Однако все равно считается действующим, поскольку иногда подает признаки активности. Все это время я восхищалась красивыми горными пейзажами, а также лагунами, расположенными на высоте более четырех тысяч метров.

Когда мы подлетели к одной из таких лагун, то попали в своеобразное облако из розовых фламинго. Это было невероятное зрелище! Некоторые из птиц буквально касались своими мощными крыльями стенок нашего шара.

А после сообщения о том, что в вулканических высокогорных лагунах имеются термальные источники, поэтому купаться здесь можно даже в самые сильные морозы, дико захотелось и самой попробовать водичку. Но время поджимало.

Последними достопримечательностями, которые мы посетили, стали водопад Игуасу и ледник Перито Морено. Контраст глыб льда и окружающих их со всех сторон джунглей, потрясал воображение. И мой спутник решил воспользоваться этим, чтобы непринужденно перейти к разговору о главном, ради которого мы, по сути, и выбрались на эту прогулку.

Включив автопилотирование, Калеб запустил маршрут нашей экскурсии по второму кругу, а сам развернул кресло и оказался ко мне лицом.

– Теперь можно и поговорить.

– Ты меня пугаешь.

– Не стоит пугаться. Думаю, тема разговора тебе знакома, а именно «очаруй творца союзников и завлеки в свой филиал».

О да! Эта тема была мне знакома!

– По отдельным словам из твоего разговора с императрицей я понял, что на тебя давят точно так же, как и на меня.

Мое лицо заполыхало румянцем.

– Да. Я не ожидала такого от Лемнискату. По логике вещей, они, наоборот, должны были бы мешать нашему сближению, – поделилась я своими сомнениями.

– По логике – да, но в реале это невозможно. Мы вместе выполняем задание и прикрываем друг другу спины. Это не может не способствовать сближению, причем сильному. А значит, нет смысла плыть против течения, когда можно плыть по нему.

– Может, ты и прав. И что в таком случае собираешься предпринять ты?

– Все просто. Я собираюсь выполнить твою просьбу – найти тебе жениха.

Я поначалу растерялась, не зная, что здесь можно ответить, а потом взяла себя в руки. Вот оно, главное подтверждение тому, что я и так знала, – с Калебом мне отношений не построить. Стал бы мужчина, испытывающий ко мне интерес, подыскивать себе соперников?

– Ну, если ты так думаешь…

Не уверена, что многие могут сравниться с Калебом, но попытаться все равно стоит, вдруг что-то да получится?

– Отлично. Завтра тебя познакомят с обитателями Цитадели, а заодно и с нашей командой. Вот и выберем.

* * *

Как и предсказал Калеб, много времени на то, чтобы освоиться, мне не дали, и уже на следующий день Алонсо начал знакомить меня с жизнью филиала. Нового я ничего не узнавала, по сути, и сам филиал, и работа в нем были организованы, как и у нас, оставалось только запомнить имена людей, к которым мне, возможно, придется обращаться.

Но самое интересное началось после обеда.

Чтобы не нарушать ритм работы отделов Лемнискату, для просчитывания действий «южан» выделили отдельную команду из самых лучших аналитиков, а нам предоставили группу специалистов, обеспечивающую всем необходимым.

Для знакомства с ними всех пригласили в конференц-зал, где помимо наших творцов находились практически все творцы Западного филиала и даже кое-кто из простых людей, которых я не знала. Мне их представили как бухгалтера нашей операции (низенький, сухонький старичок, сильно смахивающий на Хоттабыча), организатора (темнокожая дама в строгом костюме, сильно за пятьдесят) и менеджера по разрешению возникающих проблем или неудобств.

Последний специалист привлек особенно пристальное внимание. Это была красивая женщина немногим за тридцать, с непривычно светлой для жителей этого континента кожей (судя по косметике, она тщательно подчеркивала эту свою особенность). Каштановые волосы локонами спадали на плечи, смягчая острое лицо и добавляя ему очарования. На меня внимательно и как-то оценивающе взглянули желтые глаза и сразу же переключились на других.

Я ее понимаю, люди не часто рискуют пристально смотреть на меня, чаще стараются избежать этого, как, впрочем, насколько я заметила, избегают рассматривать и Калеба. Еще больше, чем других творцов.

– Вера, есть ли у вас какие-то вопросы? – обратился ко мне Алонсо.

Видимо, других уже спросили, а я, как всегда, все пропустила.

– Спасибо, все понятно. В случае чего я спрошу или у Агнес, – я посмотрела на темнокожую женщину, – или у Каталины. – Взгляд на бывшую девушку Калеба. Та, мазнув по мне ответным взглядом, вежливо улыбнулась.

– Вот и прекрасно, – подвел итог глава творцов. – А теперь перейдем к вопросу организации работы…

– Это она?

– Я знал, что ты спросишь. Да, она.

– Красивая.

– Не спорю.

– Я это к тому, что у тебя хороший вкус. Я помню твои эмоции в тот период, не сказала бы, что они соответствуют разбитому сердцу. Ты ее любил?

– Может, не будем копаться в моей душе?

– Конечно, будем. Ты же знаешь, это моя особенность. К тому же я и так знаю многое, ведь я внутри тебя.

Калеб бросил в мою сторону раздраженный взгляд, а я попыталась сдержать улыбку.

– Если бы не эта наша особенность…

– Но она есть.

– Мы с ней познакомились давно, когда она еще была на ресепшене. У Каталины необычная светлая кожа и интересные глаза, сразу приковывающие внимание. Она проявила ко мне интерес, я поначалу сомневался – нестандартная реакция человека на меня. Потом поддался уговорам Роберто и ответил на заигрывания. У нас завязался роман, который продолжался примерно полгода, за это время я довольно хорошо продвинул ее по карьерной лестнице.

Как банально, но от этого не менее отвратительно.

– А потом в Цитадели появился Марио, и Каталина решила, что хватит жертвовать собой ради карьеры. Она начала мне изменять. Марио красив, обаятелен, умеет найти подход к женщине и абсолютно беспринципен. Видимо, это женщины и ценят больше всего.

Не все, далеко не все…

– Я заметил и разорвал отношения. Причем застукал их в постели в ее городской квартире. Приятного было мало, но скандалить я не стал, просто сообщил, что она свободна, и ушел.

– А она?

– Она сначала звонила, пыталась как-то оправдаться, но это продолжалась недолго. Видимо, Марио оказался гораздо более приемлемым вариантом.

– Тебе повезло, что избавился от нее, ибо она дура.

– Поверю тебе как женщине.

Я видела, как Калеб старается не улыбнуться.

– А теперь, может, перейдем к тебе?

Я не сразу поняла, что он имеет в виду выбор кандидата мне в мужья.

– Предлагай только из творцов.

– Как скажешь. Вон тот молодой парень, что сидит рядом с окном, довольно неплохой человек, и, мне кажется, он будет достойным мужем…

– Меня посадят. Не подойдет.

– Он всего на чуть-чуть тебя младше…

– Нет!

– Ну хорошо. Вон, рядом с ним, сидит творец постарше…

– Лет на пятьдесят постарше?

– Хорошо. А как насчет того, что сидит рядом с картиной с водопадом?

– В очках и толщиной с телескоп? Его у вас что, не кормят?

– Хорошо!..

Мы обговаривали кандидатов всю лекцию Алонсо и, перебрав практически всех, остановили свой выбор на четверых.

– Как мне теперь познакомиться с ними, чтобы узнать поближе?

– Предоставь это мне. Ведь мы с тобой должны жить обычной жизнью и играть роль наживки. Так вот, теперь я покажу тебе то, чем может похвастаться моя родина, и не только. А заодно в непринужденной обстановке и пообщаетесь.

В голосе Калеба слышалось настоящее предвкушение, а среди чувств до меня долетело ожидание чего-то приятного…

После этого во мне умерла последняя надежда на роман с ним.