Романтический вечер Чарльза и Кэрил

Как же она красива. Ее красоту нельзя описать. Можно лишь почувствовать. Такая одержимость прекрасным рано или поздно сведет меня с ума. Интимность витает вокруг нас. Словно время останавливается. Сердца бьются в унисон. Но в ту же минуту красота злит меня. Выводит из себя. Увидев что-то прекрасное, тут же хочу это разрушить. Уничтожить. Красота заставляет увидеть себя в зеркале, понять, на сколько сам уродлив.

Свечи и романтика. Вкусный ужин. Не подаю виду, что все мои мысли лишь о ней. Устраиваемся поудобнее на диван. Миг перед первым поцелуем желал бы продлить до бесконечности. Именно сейчас вкушу ее. Какие у нее мягкие губы. Чувствую ее тепло. Ее запах. Он опьяняет меня, заставляет забыть обо всем на свете. Но мое главное желание не утихло. Оно только набирает обороты. Дотронувшись до ее кожи, я увеличиваю градусы. Мы сливаемся в одно целое. Шелковистые волосы обволакивают мои руки. Она проникает в мою сущность. Но не достаточно глубоко. Если бы она увидела меня настоящего, ее ужасу не было бы предела. Мои пальцы опускаются на ее шею. Она такая хрупкая, нежная. Впечатление, что могу обхватить ее полностью одной рукой. Моя ладонь резко сжимается. Ощущения усиливаются. Интимность для нее вмиг испаряется. Своей кожей я чувствую каждую жилку внутри нее. Теперь я понимаю, каково было Тедди (Тед Банди – американский серийный убийца). Пальцы мои превратились в несокрушимый замок. Ей не уйти, не вырваться. Она моя. Только моя. Уже нахожусь на ней. Она лишь лежит спиной на диване. Не способна что-то изменить. Я здесь главный. Жизнь понемногу покидает ее тело. Я поглощаю ее суть. Открывает рот, словно рыба в аквариуме, не может промолвить ни слова. И правильно. Слова здесь лишние. Глаза говорят все. Они полны страха, отчаянья.

Забавно, когда в фильме злодей душит жертву всего полминуты. И этого ему хватает. Можете мне поверить, что это заняло три с половиной минуты. Я не какая-нибудь голливудская шавка. Не буду вам врать. Я уже сижу на мертвом теле. Тепло еще не покинуло ее тело. Но глаза уже пусты. Она, наконец, внутри меня. Вся ее жизнь, все мечты, переживания – все теперь безвозвратно принадлежит мне. На столе лежала пачка сигарет. Закурил одну. Дал себе минуту покоя. Закрыл глаза. Только сейчас полностью осознаю. Она теперь только моя. Взяв фотоаппарат, сделал несколько снимков. Она неотразима.

Снял с нее платье, туфли, колготки, лифчик, трусики, сережки, часы. Сложил в большой целлофановый пакет. Чтоб запах не ушел. Еще один поцелуй. Всего один. Вновь вкусить ее губки. Тело положил в другой пакет. Все это загрузил в машину. За городом, у меня был небольшой амбар, с холодильником, где я и спрятал свое сокровище. Ее не найдут. Отныне, она только моя. Никому не дам ее в обиду.

* * *

Сон был просто великолепен. Но у меня не было возможности дрыхнуть весь день. Встав пораньше, я позвонил на ее номер. Ни у кого не должно быть подозрений на мой счет. Оставил сообщение, о том, что я беспокоюсь. И хочу узнать, удачно ли она добралась домой. Не люблю лгать. Хоть это у меня и хорошо получается. Было бы странно, если бы я оставил подобное сообщение: «Кэрил теперь принадлежит мне одному. С любовью, ваш Чарли». Чуть позже, ко мне приехала полиция, взяла показания. Осмотрела всю мою квартиру, так и не найдя никаких улик. Внутри я торжествовал. Я был хорош в заметании следов.

Ее родители были в отчаянье. Отец пил с утра до ночи. А мать лишь плакала. Как же я хотел им сказать, что с их дочерью все в порядке. Что она со мной. Сделай я так, пожалей эту несчастную семью, нас с Кэрил разлучили бы. Я не мог этого допустить.

* * *

В течение нескольких недель я не видел ее. Лишь снимки того вечера скрашивали мое одиночество. Как она? Скучает по мне?

Как только выдалась возможность, я навестил ее. Наверняка она замерзла за это время. Взяв из дома плед и еду, сел в машину и устремился к любимой. Она дождалась меня. Как жаль, что в ней более нет того тепла. Но мне удалось сохранить ее запах. Раскрыв пакет с одеждой, я привел ее в порядок. Нижнее белье, платье, аксессуары и немного косметики – она вновь неотразима. Как бы кто не начал за ней ухаживать. Мы просто сидели обнявшись. Музыка скрашивала наш вечер. Не подумайте, что я какой-то грязный извращенец, но у нее такие отличные колготки. Черные, мои любимые. А кружевной лифчик и – просто загляденье. Я снова сделал несколько фотографий моей любимой. Как мне хорошо с ней. Ночь была просто неотразима. Я насладился ею в полной мере. Так хотел отвезти ее домой и вместе позавтракать. Но ведь она в бегах. Никто не должен знать ее местонахождения.

Вечером, после работы, я вновь был у моей Кэр.

– Представляешь, солнышко, сегодня одна моя сотрудница клеилась ко мне. Строила глазки. Как она смеет? Я был так зол. Ведь она знает, что я влюблен. Что у меня есть ты. И только ты. Я никогда тебя не брошу.

Чтоб успокоиться, закурил.

– Прости Кэр, больше не буду о других девушках. Их для меня не существует. О, смотри, – взял я свежую газету в руки. – Местная девушка, Джони Ленц (предположительно, первая жертва Теда Банди) пропала, возможно, убита. Надеюсь, с ней все в порядке и ее найдут.

* * *

Со временем, я стал замечать. Замечать, как она меняется. Стареет, становиться все хуже. Все меньше разговаривает со мной. Неужели она хочет меня бросить? Снова оставить меня одного? Я гнал подобные мысли прочь. Как я хотел верить, что нашей идиллии ничего не угрожает.

В одно утро меня снова посетил один из детективов, ведущий расследование моей Кэр. Он мне сообщил, что в ночь исчезновения девушки, меня видели, выезжающим около часа ночи за черту города. Опознали номер моей машины. Но все это лишь косвенные улики. У них нет ничего на меня.

В тот вечер мы сильно поругались. Кэрил грозилась уйти от меня. Говорила, что я не способен ее защитить. Что ей нужен настоящий мужчина. Как же она меня разозлила. В итоге мне надоело слушать ее историку, и я пошел в местный бар. Алкоголь должен был успокоить меня.

Но подходя к двери заведения, я увидел двух обнимающихся парней за углом. Как так можно? Все эти геи, лесбиянки, фетишисты, зоофилы. Это ненормально. Моя злость усиливалась. Да, кстати. В школе был один парень, с которым я одно время общался. Пока не узнал, что он голубой. Меня это вывело из себя. Словно меня предали. Поначалу он не подавал виду, но когда я поставил вопрос ребром он заявил что-то вроде: «Какая тебе разница?». Какая мне разница? Он, грязный извращенец, смел мне такое говорить. Серьезно, он бы еще с трупом переспал. Если бы не мысли о Кэри, я набросился бы на этих «дружков» и расквасил их лица.

Рюмка за рюмкой, мои мысли постепенно рассеивались. Голова очищалась. Мне улыбнулась девушка, за соседним столиком. Она была мила. Кэрил когда-то была такой же. Такой же молодой, привлекательной. Она подсела ко мне. Рассказывала о себе. Она так обворожительна.

Поймите меня, я не люблю изменять. Мне противны всякие бабники. Но я совсем не соображал. Алкоголь сильно ударил по моему здравомыслию. Я провел ночь с той девчонкой.

* * *

Пришел к Кэр. Она, конечно же, почуяла запах другой девушки. И снова началась истерика. Я оправдывался. Извинялся, как мог. Но злость взяла вверх надо мной. Я со всей силы ударил ее по голове. Господи, как я посмел? Но нечто страшное овладело мной. Голова начала болеть. Что-то разрывало меня изнутри. В амбаре была печь. Я ужаснулся от мыслей в моей голове, но не смог совладать с собой. Кинув ее на угли, подбросив дрова, я закрыл засов. Повернув вентиль, пламя вспыхнуло. Кэрри. Твои глаза были полны боли. Прости за все, что я тебе причинил. Видно, нам не суждено было быть вместе. Я буду помнить тебя вечно.

* * *

На утро я отвратительно себя чувствовал. Было так пусто. Я не привык существовать в одиночестве. Как и мой друг Джеф (Деффри Дамер – американский серийный убийца), одиночество приносило нам только боль. Я наступал на те же грабли раз за разом. Видно, это мой крест. Позвонив девушке из бара, договорился о встрече. Сегодня, мы пойдем ужинать ко мне. Вечер должен оказаться многообещающим. Кстати, ее звали Кэрил.

 

Бэтмен

– Дилан, какой попкорн брать?

– Крис, конечно же, с карамелью.

– Ты что? Соленый попкорн и кино созданы друг для друга. Я беру два соленых.

– Крис, ты что, глухой? Сладкий, с карамелью.

– Мальчики, а почему вы просто не возьмете один сладкий и один соленый? – Вмешалась Эмма.

– Да, возьмите два разных попкорна, – поддержала ее Мия.

– Я не смогу насладиться фильмом и попкорном, зная, что этот болван ест сладкий попкорн, – заявил я.

– Вы срываете нам просмотр фильма. Мы и так не особо хотели идти на этого Бэтмэна.

– Вы что? Это же последняя часть истории Нолана о Бэтмэнэ. Мы обязаны на нее попасть.

– Если вы сейчас же не выберете попкорн, тогда мы никуда не идем, – сказала Мия.

– Ладно, тогда решили, – я воспользовался ситуацией. – Я беру два соленых, с беконом.

И прежде, чем Дилан смог что-то возразить, я направился к прилавку.

– Два средних попкорна, с беконом, – попросил я, протягивая деньги.

– Ах да. Еще дайте две колы, – совсем забыл про напитки.

Посмотрел на часы. Фильм начинается через десять минут.

– Слушай, Дилан. Я понимаю, что у тебя день рождения и все такое. Но ты мог бы нас пригласить и на что-то действительно стоящее, – когда я подошел к ребятам, Эмма донимала своего парня.

– Повторяю еще раз. Это последняя часть саги о Бэтмэне. И мы идем на нее. Билеты у меня в кармане. Они стоят денег. Между прочим, я еще две недели назад их купил. Лучшие места. И я не собираюсь их выбрасывать.

– Абсолютно с тобой согласен, – поддержал Дилана я.

– Получается, у нас нет выбора, – подытожила Мия.

– Именно, – сказали мы в один голос с Диланом.

– Тогда пойдемте в зал, – предложила Эмма.

Дилан действительно очень хотел попасть на премьеру Бэтмэна. Он был тем еще фанатом комиксов. А для них это величайшее событие. Я же не так сильно рвался на этот фильм. Да, спецэффекты у прошлых частей неплохи. Но для меня это картина на один раз.

Подойдя к залу, мы обнаружили закрытую дверь. Видно, еще с прошлого сеанса не убрали в зале. Мы решили подождать на диване, стоящем возле стены. Усевшись, я еще раз проверил время. Оставалось шесть минут до начала. Уже тогда я почувствовал эту природную нужду.

– Дилан, мне нужно отойти.

– Куда? Сейчас уже будут запускать людей, – я прислушался к его совету. Думал, что смогу потерпеть.

Дверь только-только начала открываться и какой-то парень появился, словно из-под земли.

– Пусть идет, – сказал я. – Все места в зале он занять не сможет.

Как только билет Мии и мой были проверены, мы зашли в зал. Тот парень сидел на втором ряду, с краю. Не знаю почему, но еще тогда я обратил на него внимание. Запомнилась его серая кенгурушка. Меня удивило, как он не спарился в ней. Такая жара на улице.

Заняв места, я приобнял Мию.

– Приготовся к двум часам экшена, – сказал я ей.

– Ты же знаешь, что меня это не впечатляет, – ответила она.

– Тогда следующие два часа тебе придеться просто потерпеть, – с улыбкой сказал я.

Вот к нам уже присоединились Дилан с Эммой. Гораздо сильнее я ощутил природную потребность. «Потерплю еще несколько минут», – подумал я. Ведь мне нравиться смотреть трейлеры перед главным фильмом.

Погас свет в зале. Экран ожил. До наступления темноты в зале, я увидел, сколько людей пришло сюда. Ненавижу толпу.

Трейлеры, показанные перед фильмом, не стоили моего внимания.

– Дилан, я все таки отлучусь.

– Зря. Уже фильм начался.

– Я вернусь через минуту, Мия, – сказал я и поцеловал ее.

– Подожди, – услышал я голос Эммы. – Мне тоже нужно выйти.

Уже спускаясь вниз, к двери, я увидел, что тот парень в кунгурушке тоже решил выйти. Я знал – это был именно он.

– Эмма, без меня не уходи в зал, пойдем вместе, – крикнул я ей, открывая дверь туалета. Белоснежные кафельные стены. А сколько на них микробов? Особенно здесь. Вы не представляете. Меня, не знаю почему, всегда смущало пользоваться писуаром. Отдельные кабинки то, что нужно в данной ситуации. И зачем в туалетах камеры? Понимаю, террорист может пронести взрывчатку, есть такая опасность. Но какого охранника может порадовать вид человека, сидящего на унитазе? В одном кафе стеклышко камеры сверкало прямо над кабинкой. У людей за теми мониторами должна быть железная психика.

Сюда доносился гул. Выстрелы. «Ну, конечно. За стенкой еще один зал», – пришло мне в голову. А зря.

Только через пять минут из дамской комнаты вышла Эмма.

– Все в порядке? – Улыбнулся я.

– В полном, – немного смущенно ответила она.

Выстрелы становились все громче, пока мы приближались к залу. Только войдя, я понял, что это были за выстрелы.

Да, тот парень действительно не зря мне запомнился. То, что он устроил можно назвать бойней. Крики людей, звуки выстрелов, падающие на пол гильзы. Этот сумасшедший палил по людям в зале. Они пытались выбраться, спастись. За первыми рядами уже не осталось живых. Только сейчас оставшиеся активно бежали к задней двери.

Мы с Эммой, словно окаменевшие, наблюдали за всей этой картиной на пороге кинозала.

Но тут он обратил внимание на нас. Что случилось с его автоматом? Меня не задела ни одна пуля. Но Эмма… Один миг – она стоит рядом со мной. А вот уже лежит на полу. Кровь хлещит из живота, груди. Я упал рядом с ней, пытаясь прижать рану.

Выстрелы прекратились. Он насытился ужасом. Выбегая, он сказал мне только одно: «Надеюсь, тебе больно».

* * *

Эмму забрала скорая. Мия и Дилан не выжили. В том зале умерло двадцать три человека. Еще тридцать получили тяжелые ранения. На мне ни царапины. Почему? Почему я? Чем я такой особенный?

Полицейская машина доставила меня домой. Плачущая мать бросилась обнимать меня.

– Крис, Господи, ты жив! С тобой все в порядке! – Она не могла нарадоваться. Слезы не прекращали бежать по ее щекам.

Я не смог открыть рта, чтобы хоть что-то ответить. Просто не мог. В горле стоял такой ком, что дыхание перехватывало. Я не плакал. Нет. Сегодня умерла моя девушка, мой лучший друг. Девушка моего друга скорее всего не выживет. Еще уйма людей погибла сегодня. А я нет. Что со мной?

– Врачи скорой осмотрели вашего сына, – сказал офицер моей маме. – С ним все в порядке. Дайте ему успокоительное. Сегодня ему будет трудно заснуть.

Что мама ответила ему? Я не услышал. Ведь уже через минуту сидел на кровате в своей комнате. Почему я? «Надеюсь, тебе больно». Что стало с ним? Я слышал, что один из офицеров нашел его тело. Это чудовище застрелилось в собственной машине. Он не захотел отвечать за свои действия.

– Господи, за что я?! Почему я?! – Крикнул я.

Я просидел на кровати три часа. Даже не шелохнулся. Мама несколько раз предлагала мне поесть. Но какая сейчас еда? Выпив успокоительного, я лег. Я не надеялся на сон этой ночью.

Почему именно сегодня? Почему он выбрал именно этот зал? Почему этот фильм? Ни один ответ не потревожил моего сознания. Лишь вопросы, на которые я не мог ответить.

Как же я хотел все изменить. Всего один шанс.

* * *

– Милый, вставай! Уже десять часов!

Я открыл глаза. Голос моей мамы больше не казался расстроеным. Лучи солнца падали на мою постель.

– Вставай уже! Ты опаздаешь к Дилану.

Я не ослышался? Она сказала к Дилану?

– Мама, ты о чем?

– Ну, вы же идете в кино. Ты говорил, что сеанс на двенадцать часов. Я знаю как ты собираешься. Вставай уже, – и она упорхнула на кухню. Я уловил запах блинчиков. Я сошел с ума? Что это было?

Надев штаны и рубашку, я спустился на первый этаж.

Да, мама действительно готовила блинчики.

– Что ты сказала про Дилана?

– Он звонил десять минут назад. Спрашивал, проснулся ли ты. Он не хочет пропустить сеанс.

– Но ведь Дилан погиб, мама.

– С чего ты взял? – С недоумением смотрела она. – Он только что звонил. Не говори глупостей, – и она вновь повернулась в сторону плиты.

Чушь. Просто чушь. Я схватил телефон и мигом набрал номер.

– Алло, Дилан, – мой голос дрожал.

– Алло, Крис. Ты уже встал. Давай собирайся и дуй ко мне. Мы еще должны заехать за девченками.

– За девчонками?

– Ну да. Эмма и Мия уже собираются. Ты какой-то странный сегодня. Не выспался?

– Вроде того. У меня к тебе будет странная просьба. Но прошу – выполни ее. Не иди сегодня в кино. Ты, я, Мия и Эмма. Останемься сегодня дома. Прошу. У меня предчувствие, что с нами случиться что-то ужасное.

– Что за бред? Выпей кофе, ты еще не проснулся от кошмара.

– Ааа, безполезно говорить по телефону. Жди меня. Через пятнадцать минут буду у тебя, – и я повесил трубку.

– Мама, мне срочно нужно к Дилану. Сегодня мы не пойдем в кино. Посидим у него дома.

– А почему?

– У меня чувство. Не нужно нам идти туда. Просто не нужно.

– Как знаешь, – сказала она. – Только тебе еще нужно убедить остальных.

– Знаю. Но оно того стоит.

Прыгнув за руль машины, я полетел к дому Дилана. У меня все получиться. Они остануться живы. Я спасу их.

– Чувак, я так и не понял. Почему мы не должны идти в кино? Что в этом плохого?

– Скажу тебе честно: если мы пойдем на этот фильм сегодня, мы погибнем. Придет чокнутый с автоматом и будет палить по людям. Ты и Мия погибнете. Эмма попадет в больницу. Прошу тебя. Давай я куплю у тебя эти билеты. Только не пойдем.

– И откуда ты все это знаешь? – Все еще с недоверием говорил Дилан.

– Я видел сон, – в это он должен поверить больше, чем в то, что я пережил этот день. – Мы погибнем, если пойдем туда.

– Ладно. Я надеюсь, что это не какая-то твоя дурацкая шутка. Но деньги за билеты ты мне вернешь.

– Конечно же.

– Ты куда сейчас?

– Мне нужно к Мие.

– Она сейчас у Эммы дома.

– Знаю. Я еду к ней.

Снова за рулем своей машины. Но дом Эммы не последняя моя остановка. У меня будет еще одно задание – остановить психопата от массового убийства.

– Крис, я не думала, что…

Я крепко обнял Мию. Она жива. Правда жива. С ней все в порядке.

– Ты меня так задушишь.

– Прости. Прости меня, – я все еще не верил, что все на самом деле. Она жива.

– Так мы едем в кино?

– Извини, но нет.

– Почему?

– Потом объясню, – мне уже нужно ехать. Время на исходе. – Просто оставайтесь с Эммой дома. Никуда не уходи. Я скоро вернусь. Прошу, оставайтесь дома.

– Хорошо, Крис. Как скажешь. Только ты мне все объяснишь, когда вернешься.

Вот он. Кинотеатр, в котором должна состояться бойня. Если только я не помешаю. Я должен спасти этих людей. Но как я найду этого психа? Я не знаю, что у него за машина. Прийдеться пойти в зал и ждать его там. Он должен выйти за автоматом.

К счастью, я забрал билеты у Дилана и могу попасть на этот чертов сеанс.

Парня в кенгурушке я не вижу. Он еще не пришел. Осталось десять минут до начала фильма. Он должен прийти. Но что я буду делать? Только сейчас я задал себе этот вопрос. Что мне с ним делать? Как остановить? Как минимум, не дать воспользоваться оружием. Если он не сможет добрать до автомата, люди не постарадают.

А вот и он. Эта кофта. Это действительно он. Наблюдая, как он занимает место, я пытаюсь вспомнить. Когда он выйдет? Фильм уже начнется? Или только кончатся трейлеры? Нужно ждать. Ждать, пока он выйдет. Он вернулся, пока я ходил в туалет. Оружие должно находиться рядом с залом. Но где? В туалете? Нет, тогда бы я его увидел.

Он встает. Выходит из зала. Следую за ним. Он не мог так быстро дойти до машины и вернуться. Автомат не там. Он заворачивает за угол. Стоп. Там гардеробная. Она не работает. Точно, он идет к ней.

– Эй, остановись. Ты не сделаешь задуманное!

Он оглянулся. Видит меня. Действительно, откуда я мог знать о его поступке?

– Не знаю кто ты, но зря ты это затеял.

– Не думаю.

Я бросился на него. Повалил на пол. Просто колотил. Бил кулаками в его наглое лицо. Чудовище.

Но ему удалось сбросить меня. Жаль, что я не знал о пистолете за поясом. Выстрел привлек людей. Его задержали. Люди спасены. Мне удалось. Вот только я уже не увижу Мию. Кровь разтекается вокруг меня. Я в луже собственной крови. Это был действительно дерьмовый фильм.

 

Воровство до добра не доводит

Середина июля. Жара. Солнце не дает отдыха никому. Даже укрывшиcь в тени (если сможете найти) вас настигнет высокая температура. Есть, конечно, пара вариантов, как можно выжить в такой среде. Купаться в реке или море, постоянно носить с собой что-нибудь прохладительное. А еще лучше – совсем не выходить из дома. Если у вас никогда не было друзей, то наличие кондиционера или домашнего бассейна сделает вас самым популярным в округе. Вот такое летнее волшебство.

Но лето не для всех пора отдыха. Кому– то даже теплые (а скорее жаркие) деньки не дают расслабиться. Парень, идущий по улице, – вы наверняка таких встречали – непричесанный, постоянно одетый в темную одежду, которая летом создает еще больше неудобств. Тем более, что этот парень уже и не помнит когда последний раз мылся или чистил зубы. Отсутствующий взгляд, периодическая дрожь – вот оно, истинное лицо наркомании.

Он не может думать ни о чем, кроме дозы. Из-за этого деньги постоянно занимают все его мыслительные ресурсы. Где их достать? С работы давно выгнали, родители не хотят знать, а друзья… Какие могут быть друзья? Из наркомана хороший друг не получиться – это все знают. И он в том числе. В общем, жизнь Тома далеко не фонтан. И сейчас он вышел на улицу с далеко не благородными идеями. Деньги, как я уже говорил, у него закончились. Складной нож, лежащий в кармане, дает знать о предстоящем грабеже. Вот только кого грабить? Это первое дело Тома, он совсем новичок. Но когда хочет ширнуться, то преграды сами по себе исчезают.

Уже полчаса он бесполезно бродит по улицам. Жарко. Как же жарко. Хотя бы глоток прохладной воды. Всего глоток. Если бы не ветер в карманах, он бы направился в соседний продуктовый магазин за лекарством от жажды. Наконец ему повезло! Через дорогу от Тома идет парень, лет тринадцати. Таких называют «дети из хорошей семьи». Наверняка у того в кармане есть чем поживиться. Учитывая, что в наш век уже десятилетний располагает мобильным телефоном, за который родители выкладывают месячную зарплату, то этот малыш точно обеспечит Тома дозой. Такой опрятный, в новой, чистой одежде, он заставил Тома ощутить собственное уродство. А ведь всего пол года назад Том был отличным парнем, преуспевающим студентом, девчонки вешались ему на шею. Ему не было чего еще желать. Но юношеская глупость бросила его в бездну зависимости. Наркотик стал его хлебом в прямом смысле слова. Из-за этой дряни Том сильно похудел. Он никогда не был толстым, но сейчас отлично видел в зеркале собственные ребра. Отвращение, возникшее в душе Тома, почти заставило его вырвать. Он сдержался, еда на дне желудка утихомирилась. Видя, как этот веселый мальчуган направляется в переулок между домами (может, хотел сократить путь до дома), Том ускорил шаг, пересекая дорогу. Находясь в нескольких ярдах от пацана, Том окликнул его:

– Ей ты, парень, стой! – иголка неуверенности кольнула сердце Тома. Ограбить мальчика – это делает действительно он? Может его подменили?

– Вы это мне, сэр? – совершенно спокойно ответил мальчик.

– Да, тебе.

– Что вы хотели?

– Как тебя зовут? – нужно выйти сначала на контакт с мальчуганом. Том опустил руку в карман и сжал пальцами левой руки нож.

– Меня зовут Билли, – в глазах этот мальчика не было страха, он думал, что все в порядке.

– И куда ты направляешься, Билли?

– Иду домой.

– Откуда? – от этого Билли веяло наивностью. Родители его не учили не разговаривать с незнакомцами?

– Папа попросил меня отправить письмо. Сейчас я иду домой.

– Ты очень хороший парень, Билли. Помогаешь своему отцу.

– А как же иначе?

– Ты ведь любишь помогать людям, Билли?

– Думаю да, – первое сомнение тронуло сознание Билли.

– То есть, если я попрошу тебя о помощи, ты мне не откажешь?

– Я не знаю, смотря какая просьба.

– Если я скажу тебе, что я болен, поможешь мне?

– Если вы больны, почему не идете в больницу?

– Мой недуг не лечат в больницах.

– Что это тогда за недуг такой?

– Тебе лучше не знать, Билли. Скажи, ведь у тебя есть мобильный телефон?

– Есть, родители подарили в прошлом месяце.

– Судя по твоему виду, у тебя обеспеченная семья. Твои родители могут дарить тебе по телефону каждый месяц. – Да, у моего папы очень хорошая работа. Он мог купить мне телефон и раньше, но не делал этого. Говорил «я не хочу, чтоб ты вырос избалованным» и что телефон мне был не нужен.

– То есть, если бы ты потерял телефон, папа купил бы тебе новый?

– Думаю да, – глаза Билли начали бегать из стороны в сторону, он наверняка понимал, к чему я веду.

– Билли, понимаешь в чем проблема, – Том сжимал рукоять складного ножа сильнее, – если ты отдашь мне свой новенький телефон, то я смогу обеспечить себя лекарством от моего недуга. Мне станет легче, понимаешь? Ты можешь мне помочь.

– Но ведь это мой телефон и я не хочу его вам отдавать, – странно, но Том не видел страха в глазах этого паренька.

– То есть ты хочешь бросить меня погибать от моей болезни? Ты не хочешь помочь человеку? Что сказали бы твои родители? Я думаю, они были бы недовольны тобой.

– Том понимал, что придется использовать угрозу в виду ножа. Ему так этого не хотелось.

– Но папа сказал, чтоб я был внимателен и никому не давал свой телефон, – страх по прежнему отсутствовал в глазах Билли.

– Прости, малыш, но у меня нет времени, – потребность в дозе напомнила о себе Тому, – ты отдашь мне свой телефон в любом случае, – произнес Том, обнажая лезвие ножа.

– Твои родители не хотят, чтоб ты пострадал. Твой богатенький отец купит тебе новый телефон. А этот ты отдашь мне. Билли все еще сомневался, не верил в происходящее. Вот он идет по папиной просьбе на почту и вдруг какой-то незнакомец машет перед ним ножом.

– Пожалуйста…не надо…

– Просто отдай мне телефон и я уйду, – сурово сказал Том. Дрожь вот-вот начнет избивать его. Последний раз он ширнулся вчера вечером. Нужна доза. Волнение сошло с лица Билли. Том уже решил, что парниша будет сопротивляться или попробует убежать (если бы он побежал, наш грабитель вряд ли бы настиг свою жертву), но не тут то было. Медленно Билли погрузил руку в карман и достал телефон. Том решил, что хорошо сможет продать его в ломбарде.

– Ты за это ответишь, – немного устрашающе сказал малыш Билли. В его глазах что-то сверкнуло.

– Очень сомневаюсь, – попытался подбодрить себя Том. Он взял телефон Билли в правую руку и затем положил в карман джинсов. Ничего не сказав на прощание, Том вышел из переулка и побрел домой. Решил, что сразу сдавать его в ломбард не станет, сделает это вечером и сразу зайдет к Майку за дозой. Дома вроде что-то осталось со вчерашнего дня, должно до вечера хватить. Провалявшись до семи часов, Том еще не раз думал о том мальчишке. Что-то он ощутил, что-то нехорошее. Ну конечно, он его ограбил, что тут может быть хорошего? Том пытался себя успокоить, но безрезультатно. Вышел на улицу, уже смеркалось. Стало прохладнее, хотя не на много. Люди прогуливались улицами города, так как днем это было сделать просто невозможно. Медленными, размеренными шагами, жители мегаполиса описывали круги по проспектам. Общались, делились впечатлениями. По пути к ломбарду Том заметил несколько пар, сидящих на лавках. Они сидели в обнимку, целовались. Когда от Тома ушла последняя девушка? Наверное, месяца три назад. Он точно не помнил. Подойдя к стеклянной двери ломбарда, Том снова подумал о Билли. Почему он не испугался? Мальчик его возраста точно бы стал пленником страха. Но не Билли. Было в нем что-то не так. Но что конкретно Том, конечно, не понимал.

Выйдя из ломбарда с деньгами, он направился к Майку, своему торговцу. У него был хороший товар.

Уже через час Том был дома и приготовился кайфануть. К его несчастью удовольствия он не испытал. Все активнее думал о сегодняшнем поступке и о юном владельце мобильного телефона. Около часа ночи это так достало нашего ворюгу, что он решился утром пойти в полицию и рассказать обо всем. Спустя несколько минут, Том смог погрузиться в сон. Но он не расслабил, не дал окунуться в мир спокойствия. Перед ним открылась дверь кошмара.

Вот Том стоит в переулке, держит в руке нож, а перед ним стоит Билли, повернутый спиной. Вот Билли поворачивается. В его руке злополучный телефон, но его лицо. Что с ним? Больше на его месте нет милого и совсем юного облика. Глазные яблока отсутствуют, на их месте лишь черные впадины. Нет ни бровей, ни ресниц. Волосы с головы почти опали, кроме нескольких, торчащих в разные стороны. Носа на лице нет, улыбку не украшают светлые зубы. Их просто нет. Улыбка беззуба и устрашающа. Она отражает длинный язык мальчика, напоминающий змеиный. Том хочет проснуться, но теперь это его реальность. Ему не уйти.

– Я тебе говорил, что ты ответишь, – грубым, устрашающим голосом произнес Билли.

– Про…ссс…тии… – Том не может сказать ничего. Его парализовал ужас.

– Ты за это ответишь, – еще громче повторил Билли. Он принялся хохотать.

Телефона уже не было в его руках. Вместо ногтей на пальцах присутствовали длинные когти.

– Ты за это ответишь! – продолжал кричать и хохотать Билли.

Том обернулся и побежал прочь. Ведь за переулком будет улица, там люди, они ему помогут. Но, как и во всех кошмарах, Том бежит медленно, почти ползет.

– Ты за это ответишь! – доносилось из-за спины. Том не мог обернуться. Остановись он на мгновение, и все кончено. Этот маленький монстр поглотит его. Еще совсем чуть-чуть. Выход на улицу в нескольких футах. Хохот доноситься со всех сторон. «Ты за это ответишь!»

Он проснулся. Наконец. В своей задрипаной квартире. Пот стекает на лице Тома. Во сне он так сильно сжимал пальцы в кулаки, что ногти впились в кожу до крови. Но здесь есть кто-то еще. Маленький мальчик, стоящий напротив кровати. Билли. Он здесь. И это уже не сон.

– Я же сказал, что ты ответишь за свой поступок.

Утром управляющий общежития обнаружил Тома на кровати. На теле не было ранений, кроме царапин на ладонях. Волосы на голове побелели от страха. Рядом на полке лежал злополучный мобильный телефон.

 

Жизнь налаживается

– Дик, где отчет?

– Я, я… Он скоро будет готов.

– Чтоб он лежал у меня на столе через час.

– Да, мистер Остин. Конечно.

Какой же важной походной он выходил из моей каморки. Да, кабинетом это сложно назвать. Я так сильно ненавижу этот чертового Остина. Меня зовут Ричард! Какого черта он зовет меня Дик?! Даже мои одноклассники, чтобы позлить меня, кричали «Дик, иди сюда!» или «Дик, ты идешь?». С детства не люблю это чертовое «Дик». Как будь-то мне тринадцать. Все только хотят подчеркнуть мою слабость. Вы еще все получите!

Нужно пойти выпить кофе, а то голова совсем лопнет. Пройдя несколько дверей соседних кабинетов, я оказался в укромной кухне. Они ответят!

Налил в чайник воды, щелкнул на кнопку, чтобы он подогрелся. Сижу на стуле и глупо таращусь в одну точку. Это очередная моя слабость. Чтобы сосредоточиться, я должен смотреть в одну точку. Со стороны это выглядит глупо, и все над этим насмехаются. Они ответят!

– Эй, Дик, я слышал, что Остин опять тебя доставал. Как ты?

Это Барри. Он делает вид, что я сильно ему интересен, и что я его друг. Ему просто нравиться ощущать себя более успешным, находясь рядом со мной. Он то постоянно получает эти чертовые повышения. Я работаю на год больше в это сраной фирме, а он уже начальник отдела. Бесит!

– Я же тебе повторял, что не люблю, когда меня зовут Диком, – и по-прежнему глупо таращусь в одну точку. Чайник кипит.

– Ладно, ладно, больше не буду.

Но он ведь забудет об этом через пять минут.

– Так из-за чего Остин наехал на тебя? – эта его улыбка. Стер бы напильником с его лица.

– Отчет. Я не успел его закончить. Хочет, чтобы он лежал через час у него на столе, – глянул на часы, – точнее уже через пятьдесят минут.

– Так может ты отправишься в свой кабинет и закончишь его?

– Может я сам знаю, что мне следует делать?!

Еще одна вещь, которую я в себе не переношу – мягкотелость. С детства я не мог ответить людям, которые обижали меня. Крикнув немного на Барри, мне стало чуточку лучше.

– Эй, ковбой, прекрати кричать на меня! Я хочу лишь помочь.

– Ты можешь мне помочь отстав от меня. Дай побыть одному.

– Все-все, – ухмыляется, черт бы его побрал, – пойду я лучше делом займусь. Вот потому получаю повышения я, а не ты. Я работаю, а ты, судя по всему, только баклуши бьешь.

Чайник закипал. По-прежнему смотрю в одну точку. Он целыми днями сидит в интернете, смотрит порно и еще смеет говорит, что он трудиться?! Сраный извращенец! Ну ничего. Они ответят!

Подойдя к столу, я взял в руки чайник. Он уже закипел. Из кладовки, находившейся за моей спиной, вышел Стив. Чертов Стив. Он работает уборщиком. Он никто. Тем не менее, умудряется издеваться надо мной.

– Остин снова нагрел тебя? С такими успехами ты скоро вылетишь отсюда, Дик, – смешок не сходит с его лица.

– Думаешь? – чайник был в моей руке, и я вылил только что закипевшую воду на лицо Стива. Как же он закричал. Мне снова стало легче. Все, сейчас. Хватит медлить.

Спокойным шагом я направился к своему кабинету. В портфеле лежал пистолет. Проверил, заряжен ли он. Взял со стола кипу бумаг левой рукой, правой крепко сжимал пистолет. Они ответят!

Дверь кабинета Остина открыта. Как предусмотрительно. Словно он ждал меня.

– Дик, что ты здесь делаешь? – даже не посмотрел на меня. Чайник уже закипел.

– Ваш отчет.

– Положи на стол и уходи, – он ковыряется в каких-то бумагах.

– Черт, да посмотри на меня!

Он оторвал голову от своих дел.

– Дик, что это? Дик… – его глаза округлились. Прекрасно.

– Меня зовут Ричард! – последовало три выстрела. Стало немного легче. Перед уходом нужно заглянуть к своему «другу».

Правой ногой я открыл дверь кабинет Барри. Его рука была в штанах. Чертов извращенец.

– Дик, что ты делаешь? Какого? – он не сразу заметил пистолет.

– Оливер дал мне небольшой отгул.

– Что ты… – он не успел закончит предложения. Звуки выстрелов были мелодией в моей голове.

Как же свежо на улице. Весна. Мир просыпается от спячки. Вот и моя машина. В бардачке есть коробка с патронами. Перезарядил. Нужно заехать еще кое-куда.

Через несколько минут, я стоял у дома Сандры. Вот тварь! Интересно, сколько мужиков она уже обслужила за свои двадцать шесть лет? Думаю, после сотни, она сбилась со счета.

Звонок в дверь.

– Кто здесь? – своим отвратительным голосом промолвила она.

– Это я, Ричард.

– Ээ, Дик, что ты здесь делаешь? – она знает, как я ненавижу имя «Дик».

– Нам нужно поговорить.

– Нам не о чем говорить. Прошу тебя, уходи.

На свою дурную голову, я встречался с ней пол года. Как же я был глуп. Постоянно таращилась на проходящих мимо мужиков. Глупая дрянь.

– Мне нужна твоя помощь, открой, – голова раскалывалась. Чайник уже закипел.

Она открыла дверь. Выстрел. Еще выстрел.

– Ты что наделал?! Что это?! – из глубины квартиры выбежал какой-то парень.

– Скажи мне спасибо. Я спас тебя от этой твари.

Но он не сказал спасибо. Бросился обнимать эту дуру, лежащую на полу, истекающую кровью.

– Сандра, Сандра..

Вот идиот. Я сделал ему одолжение. Он поймет, с какой сукой связался. Но чуть позже.

Дорогу до дома я решил пройти пешком. Все таки погода просто отличная. Птички поют, деревья обрастают зеленью. Какой сюрприз, миссис Нельсон. Моя соседка сверху. Соседка, к которой постоянно приезжают нескончаемые родственники. Примечательно дети. Которые бегают, прыгают по ее сраной квартире. Не дают мне ни минуты покоя. Чайник уже закипел.

– О, Дик, слушай, я хотела тебе кое что сказа… – к счастью, она не успела закончить предложение.

– Меня зовут Ричард! – Но эта тварь уже не слышала моего замечания. Пуля в лицо научила ее жизни.

Теперь все наладиться. Ведь завтра будет новый день. Да, сегодня Ричард уволился с ненавистной ему работы, расстался с неверной подругой, объяснился с неприятной соседкой. Все отлично.

Уже совсем скоро наступит жаркое лето. Ричард поедет в отпуск. Пусть у него не так много денег, но он не глуп. Устроится на хорошую работу. Станет прилично зарабатывать. Может, найдет девушку. Все будет отлично.

Жизнь налаживается и голова больше не болит.

 

Мой демон

– Нельзя жить в страхе.

– Что ты там бормочешь?

– Ничего, – этот полусонный демон все смотреть в потолок. Он знал каждую мою мысль, но все ровно хотел вести со мной диалог.

– Хватить так громко думать.

– Прекрати лезть ко мне в голову.

– Поговори со мной. Тогда я не буду этого делать, – он усмехнулся.

– У тебя есть сигареты?

– Ты и так много курил. Зачем добавлять в твой послужной список еще одну порцию никотина?

– Так есть или нет?

– Конечно есть, – он протянул мне пачку. У него есть все. Все, что душе угодно. В этом есть какая-то ирония.

Я подкурил и затянулся. Клубок дыма поднялся к потолку моей палаты.

– Так почему ты здесь?

– Лучше себя спроси, почему ты здесь?

– Потому, что я сошел с ума.

– Нет, ты здоровее некуда. Несмотря на старческим ревматизм, геморрой и парочку других болячек.

– Ты никогда не отвечаешь прямо. Хватит этих игр, – я попытался повысить на него голос, но горло сжалось, и вылетел лишь шепот.

– Не нужно на меня кричать, Джон. Давай так: ты меня спрашиваешь, а я тебе отвечаю. Прямо.

– Зачем ты здесь?

– Ты действительно хочешь потратить эту уникальную возможность на столь банальный вопрос?

– Я, я не знаю, – меня ввел этот вопрос в ступор.

– Так подумай, Джон.

Отвернувшись к окну, я затянулся последний раз и затушил сигарету об батарею. Бросил окурок в форточку.

– Ну, ты придумал, – он стал расхаживать по комнате.

– Кто ты?

– А ты еще не понял? – он засмеялся. В этот момент его глаза почернели. Жуткое зрелище.

Он подошел вплотную ко мне, приблизившись своей головой к моему лицу.

– Я это ты, – с этими словами его лицо изменилось. Я словно смотрел в зеркало. И вдруг оно начало молодеть. Седины пропадали, а морщины растягивались. Я смотрел в лицо двадцатилетнего себя. Этот парень. Он же был таким всегда. Как я мог не узнать самого себя?

– Ты невнимателен, потому и не узнал. Нужно смотреть по сторонам. Вокруг происходит много чудного.

– Что ты от меня хочешь? – мне тяжело было смотреть на него. Я пытался отвести глаза. Но какая-то сила, как магнит, приковывала мой взгляд.

– Э, нет. Мы договаривались на один вопрос. Так же не честно, Джон. Кстати, имя у тебя дурацкое. Д-ж-о-о-о-о-н, – протяжно сказал он. – Так что, не нужно меня называть Джоном. Давай я буду Сэмюэлем. А для тебя просто – Сэм. Напортачили твои предки с именем.

– Не смей их трогать, – я смог встать со стула. Это было не просто.

– А то что? Ударишь меня? – он снова приблизился ко мне.

– Какой смысл? Ты просто вымысел моей фантазии. Врач говорит, что это шизофрения.

– Как ты не поймешь? Я настоящий. Смотри, – он толкнул стакан с тумбочки. Осколки разлетелись по всему полу.

– И что дальше?;

– Галлюцинация не может двигать предметы. Они же настоящие, как и этот стакан.

– Врачи говорят, что я смогу от тебя избавиться. Смогу заглушить.

– Поменьше верь этим ребятам. Ты видел их халаты? Они определенно что-то скрывают. Людям, у которых нет секретов, незачем ходить в этих балахонах.

– Мистер Смит, пора идти на обед, – с этими словами распахнулась дверь, и вошла медсестра.

Когда мы вышли из палаты, я обернулся. Стакан продолжал стоять на тумбочке.

По обеим сторонам коридора находились палаты. Это отделение больницы предназначено для больных, чей недуг присутствовал в легкой форме. Здесь обитали парочка Наполеонов, несколько агентов секретной службы под прикрытием, будущие рок-звезды и даже один Иисус. Они не представляли особой угрозы для жизни других пациентов. Тем более, в этом коридоре всегда дежурило несколько мед братьев. Для быстрого успокоения местных знаменитостей.

Спустя минуту, мы оказались в столовой. Пациентов приводили на обед группами. Восемь столов освещались тремя большими окнами. По периметру столовой находились мед братья.

Взяв в руки поднос, я подошел к местной поварихе, раздающей еду.

– Свиную отбивную с салатом и порцию виски, – крикнул Сэм в лицо этой женщины.

Конечно, она его не слышала. Еще одно доказательство моего диагноза. Уйдя с порцией риса, куском хлеба и коричневой жидкостью, называющейся «чай», я сел за свободный стол.

Есть совершенно не хотелось, и местная стряпня аппетита не добавляла.

За соседним столом парень поглощал порцию риса прямо как собака. Выглядело мерзко. Рис был прозрачного цвета, плавающем в непонятной жидкости. А он продолжал языком собирать эту муть с тарелки.

– Ну и псих, – промолвил Сэм, сидящим рядом.

Ложка для еды была удивительно мягкой. Чтобы пациенты не соорудили из нее заточку. Больше похоже на тюрьму, чем на больницу.

– А я тебе, о чем говорю? Посмотри вон на ту дурочку, – Сэм указал пальцем на девушку, сидящую напротив. Она тупила свой взгляд на меня. Точнее, смотрела как-то сквозь меня.

– Давай ее убьем, – предложил Сэм

– Ты сошел с ума? – я сдержал голос.

– А что? Ты всю жизнь писал об убийствах. Но никогда этого не пробовал.

– Я не буду никого убивать, – я направил взгляд на нее. На вид – лет 25. Она из другой части больницы. Интересно, что с ней? Как выглядит ее демон?

– Она же дурочка. Скажешь, что она сама на тебя напала. А тебе пришлось защищаться, – продолжал Сэм.

К этой девушке подошла медсестра. Подняла ее и повела в коридор, напротив того, из которого пришел я.

– Если ты этого не сделаешь, то давай я, – Сэм встал со стола и пошел за ними.

Он не сможет ей ничего сделать. Стакан стоит на тумбочке. Люди не видят и не слышат его. Стоп. Бычок. Сигареты, которые он мне давал. Быть такого не может. Мне нужно убедиться, что она в порядке.

В это время, санитары разговаривали у одного окна. Медленно встал со стула и направился за Сэмом. Коридор был точно такой же, как и мой. Я услышал крик за поворотом.

Заглянув туда, я ужаснулся. Сэм сидел на этой девушке и душил ее. Медсестра лежала рядом на полу. Я накинулся на него и стал оттягивать его.

– Сэм, прекрати!

– Смотри, как нам весело! – его глаза были наполнены злобой. Лицо девушки стало синего оттенка.

Я просто не мог оторвать его руки от ее шеи. Они словно прилипли. Сзади меня слышались голоса санитаров.

– Немедленно отпусти ее!

Я сижу на этой девушке. Мои руки обвились вокруг ее шеи. Один из санитаров ударил меня по голове дубинкой.

* * *

Тишина. Блаженная тишина. Я иду по коридору. В нем нет дверей по сторонам. Только вперед. К свету.

– Просыпайся, соня.

– А? – я обнаружил себя на кровати. Руки и ноги были крепко привязаны вдоль тела.

– Круто повеселились? – он издевательски засмеялся.

– Что ты наделал, Сэм? Она жива? – мне хорошо врезали и сил было совсем немного.

– Лучше спроси, что ты наделал? Ты же ее чуть не убил.

– Я этого не делал. Это все ты.

– Ау, меня никто не видит. Это мое маленькое преимущество.

– Значит, она жива, – палата была уже менее просторной, с мягкими стенами. Видимо, это другая часть больницы. Для активных пациентов.

– Я этого не говорил.

– Скажи, она жива? – я потратил много сил, но смог закричать.

– Жива твоя дурочка. Эти придурки, все таки услышали крики. А я ведь быстро ее схватил.

– Это…ты… – в глазах все плыло.

– Но тебе же понравилось. Признай. Ты наконец-то почувствовал в себе силу. Все эти твои книжки, выступления, фанаты и стишки. Это все пустой звук. Ничего для этого мира. А вот она. Теперь она много для тебя значит. Мы закончим дело.

– Сэм. нет..– все поплыло.

Это похоже на сон. Вот я иду между палатами больных. На меня прыгнул кто-то. Санитар. Кулак болит. В руке дубинка. Открываю дверь. Она. Она лежит на кровати. Такая беззащитная.

– Джон, просыпайся. Ты должен это видеть.

– Видеть что?

– Свою силу.

* * *

Утро. Солнце снова пробилось сквозь окна. Белые стены, светлые полы.

– Ну и зачем ты забрался сюда, идиот? – прежде я никогда не видел его таким встревоженным.

– И не увидишь. Слезай давай. Хватит дурачиться.

В глазах все еще плыло. Но уже не так сильно. Картинка почти четкая.

– Я могу дать тебе больше, чем ты можешь себе представить. Настоящую жизнь. Эмоции, чувства. Тебе этого хочется, я знаю, – он старел на глазах. Появлялись морщины, седина окрашивала темные, густые волосы.

– Пойдем веселиться. Есть время. Много времени. А ты тут стоишь, как дурак. На стуле, с этим кабелем в руках. Все это безумно глупо, – может и глупо. Нет. Это нужно сделать. Это правильно. Я ужасно поступил. Слезы стали наворачиваться на глаза.

– Не смей реветь из-за этой дурочки, – он становился все отвратительнее, омерзительней.

– Почему ты это делаешь? Почему? Я открою для тебя целый мир! – в голос послышалось старческое хрипение.

– Снимай эту дрянь со своей шеи и пойдем. Мир ждет нас.

– Нельзя жить в страхе, – и я толкнул стул.

 

Не задевайте прохожих

– Слушай, Эрл. Дай-ка еще одну бутылку.

– Держи, Билл.

Веселая компания отдыхает после жаркого дня. Прохладное пиво очень хорошо дополняет этот вечер.

– Эрл, ты смотри: какой толстяк. Пойдем, покажу кое-что.

– Билл, может не надо, – произнес я.

– Майк, я только немного пошучу.

– Может все-таки не стоит?

– Майк, я тебе говорю: успокойся. Все под контролем.

Немного пошатываясь, Билл, Эрл и я направились в сторону гуляющей пары. Билл не плохой парень. Его нельзя винить за отсутствие мозгов, ведь их место занимают мышцы. Кроме спорта его больше ничего не интересует. А когда он выпьет, то ему обязательно нужно увидеть собственное превосходство над кем-либо.

Впереди нас шла пара: он и она. Еще тогда я задумался, как такая милашка может идти вместе с толстяком. Ей на вид было шестнадцать, не больше. Она шла под руку с весьма упитанным парнем.

– Эй, ребята! Погодите, – Билл немного ускорил шаг, чтобы их догнать.

– Я что, сам с собой говорю? Стойте, – до этого момента они еще надеялись, что зовут кого-то другого. Не знаю почему, я тогда не отговорил Билла не шутить с ними. Ведь обычно мне удается привести его в чувства. Скорее всего пиво ударило и мне в голову. Уж больно хотелось посмотреть, что интересного придумает Билл на этот раз.

– Вы что, глухие?

– Нет, – теперь толстяк и милашка окончательно остановились и повернулись в нашу сторону.

– В таком случае, почему сразу не реагируете?

– Подумали, что это зовут кого-то другого.

– Кого другого? Мы здесь одни.

Действительно, кроме нас на этом отрезке набережной никого не было. Помню, что тогда я взглянул на часы. Они показывались начало десятого вечера. Прохладный ветер защекотал мою спину. На удивление, это не расслабляло, как в каждый летний вечер. Это был неприятный холодок.

– Что вы хотели от нас? – по девушке я заметил, что ей не по себе. Конечно, три здоровых лба, еще и подвыпившие, цепляются к ней и ее другу. Тогда я все еще верил, что это ее друг. Не может такая милашка встречаться с ним. Просто такого не бывает.

– Вот в чем дело, – теперь начал говорить Эрл. По нему действительно видно, что здравый смысл заснул несколько пивных банок назад. – Мой друг изрядно выпил, – говорил Эрл, указывая, в сторону Билла.

– Именно, – подтвердил Билл.

– Не перебивай, дай мне закончить, – с небольшим раздражением выпалил Эрл. – Он увидел вас, гуляющими на набережной, в этот прекрасный, летний вечер, – я заметил, как руки парня напряглись, уже готовы были сжаться в кулаки. Наша компания определенно была не по душе ему. Странно, но теперь он не казался таким уж толстым. Я списал этот факт на пиво.

– Вы так спокойно прогуливались, что в голову моего друга вкралась мысль: что если бы какие-то обезбашенные или просто пьяные уроды прикопались к вам. Потребовали деньги, например. Или им не было чем заняться, кроме как приставать к гуляющей паре, – промолвил Эрл.

– Так вот, к чему ведет мой друг. К стати, как тебя зовут, парень?

– Это так важно?

– Вообще-то да, – Биллу не нравилось, когда на его вопросы не отвечали с первого раза. Вообще пиво увеличивало его раздражительность и несдержанность (которые и без алкоголя не вписывались в рамки) в несколько раз.

– Джон, меня зовут Джон.

– Впредь, Джон, отвечай на мои вопросы с первого раза, – Билл подступил вперед на один шаг. Ему нравилось чувствовать собственную силу. И вообще, кому не нравиться чувствовать себя сильнее других?

– Не слышу, – повторил Билл.

– Хорошо.

– Что хорошо?

– Буду отвечать с первого раза.

– Вот молодец. Можешь, когда хочешь, – улыбка снова захватила лицо Билла. – Так о чем это я. Представь: к вам пристала компания, скажем, нелицеприятных (только с третьей попытки Билл смог выговорить это слово) ребят и требует не пойми что. – Прямо, как вы, – сказал Джон.

– Нет. С нами тебе очень повезло.

– Точно? – не нужно язвить Биллу, он этого не любит.

– Точно, – снова раздражение стерло глупую улыбку с лица Билла.

Наблюдая весь этот диалог, я не мог оторвать взгляда от девушки. Ее неприязнь к окружающим прям так и сочилась из глаз. Она спрашивала себя, что она здесь делает. И как вообще согласилась пойти с этим парнем куда-то гулять.

– Билл, хватит уже, – я попробовал успокоить его.

– Майк, я еще не закончил. Договорю, и тогда уйдем.

– Да, и вправду, Майк. Потерпи еще немного.

– Еще немного и сдержанность Билла совсем испариться, Эрл, – сказал я. На что Эрл не дал никакого ответа.

– Джон, скажи, тебе нравится. ээ. как тебя зовут? – Билл обратил внимание на спутницу Джона.

– Ее зовут..

– Я не тебя спросил, – уже повышенным тоном произнес Билл. – Как тебя зовут, красавица?

– Меня зовут Мэган.

– Как все просто, Мэган, – снова эта дурацкая улыбка на лице Билла. – Джон, если бы к вам пристали какие-то придурки, ты бы смог защитить Мэган?

– Да.

– А вот я так не думаю. Мы поспорили с Эрлом, что ты и ударить то меня не сможешь.

– Билл, по-моему с них уже хватит, – вмешался я.

– Майк, я просто хочу им помочь. Им ведь повезло встретить нас. Мы разумные люди.

– Если вы такие разумные люди, тогда отвалите наконец. Мы ничего вам не сделали.

– Я очень не люблю, когда мне грубят, – Билл снова подступил на шаг к парню. Наверное, больше всего Билла злило, что он не видел в глазах Джона страха. Другой шестнадцатилетний парень уже бы в штаны наделал при виде этого амбала.

Неприятный холод снова коснулся моей шеи и спины. Жутко неприятно. Я пожалел, что в этот вечер одел только рубашку. Куртка бы сейчас не помешала.

– Слушай, Билл. Ты ведь мне проспорил. Парниша не сможет тебя и пальцем тронуть, – продолжил Эрл.

– Джон, ты мне стоишь целый ящик пива. А ведь я сказал Эрлу, что хотя бы раз по лицу ты сможешь мне врезать, – улыбка, эта чертова улыбка на лице Билла. Мне хотелось врезать ему.

– Я не хочу тебя бить.

– И бить то не надо. Просто ударь один раз. Разве это называется побить? – Билл на пару с Эрлом, разразились дурацким хохотом.

– Я ударю тебя один раз в лицо, и мы можем идти? – Спросил Джон.

– Ну да, – улыбка, вновь улыбка. Мне дико захотелось еще одну бутылку пива.

Парень уже не казался толстяком вовсе. Я определенно перебрал.

Кулак Джона напрягся и полетел в сторону Билла. Естественно, Билл отшагнув влево, избежал удара. Парень не удержал равновесие и рухнул на асфальт.

– Ты был прав, Эрл. Этот хлюпик врезать не сможет, – Билл и Эрл снова разразились глупым хохотом. Теперь мы двинули вперед по набережной.

Уже пройдя какое-то расстояние, я повернул голову назад. Увидел, как этот паренек встает с асфальта. Мне стало не по себе. Снова этот холодок по спине. Джон смотрел нам вслед. Этот взгляд, хоть я его и не мог видеть с такого расстояния, определенно мне не нравился.

Уже через полчаса я открывал бутылку пива у Билла дома.

– Эрл, переключи канал. Должно же быть по ящику что-то стоящее, – кричал из кухни Билл.

– Но ты же не видишь, что сейчас на экране, – крикнул в ответ Эрл.

– Я по звуку слышу, что какая-то фигня.

Билл вышел из кухни с большой тарелкой чипсов.

– Ну я же говорил, что фигня. О, вот, оставь этот. Здесь показывают неплохие комедии.

На экране проплывал рекламный ролик. «Покупайте наше пиво» гласил он.

– Уже купили, – крикнул Эрл и затем отпил глоток из своей бутылки.

У Билла дома нет проблем со сквозняками. Но я снова почувствовал этот холод, тронувший мою шею.

– Отлично. То, что нужно. Обожаю этот фильм, – сказал Билл. А фильм действительно классный. «Четыре комнаты».

– Что это за бурда? – Промычал Эрл.

– Это крутейшая комедия. А теперь заткнись, – с этими словами Билл пнул Эрла правой ногой.

Стук в дверь.

– Да кого там принесло? – Недовольно сказал Билл.

Лениво, пошатываясь от выпитого, Билл зашагал в сторону двери. Этот холод. Дотронулся до спины.

– Что за..? – С этими словами Билл отшатнулся назад на несколько шаг.

В дверном проеме стоял наш старый друг Джон.

– Вы хотя бы понимаете, придурки, что вы сделали? – Да, он определенно не был толстяком. – Вы когда-нибудь пробовали на вкус девственницу? Это деликатес, пальчики оближешь, – кажется, что он стал выше на голову. – Придется мне поживиться несколькими идиотами. Вы сами напросились.

– Какого черта ты пришел? Хочешь, чтоб мы действительно над тобой поработали? – к Биллу вернулась прежняя раздражительность. Он просто не ожидал появления Джона.

– Ты что, меня не расслышал? Вы отсюда уже не выйдете, – голос Джона становился пугающим. Здесь действительно холодно.

– Посмотрим, кто отсюда не выйдет, – кулак Билл направил прямо в лицо этого гостя. Не знаю как, но Джон поймал кулак Билла рукой в нескольких дюймах от собственного лица.

– Видно, вы еще не поняли, с кем связались.

То, что произошло дальше, все еще пугает меня и вводит в ступор. Джон просто укусил руку Билла. Он вгрызся между локтем и запястьем правой руки Билла.

Комнату наполнил крик Билла.

– Ты что делаешь?! – лицо Билла покрыла гримаса боли.

Я не мог сдвинуться с места. Не мог пошевелить и пальцем. Вдруг Эрл вышел из собственного ступора и ринулся к Джону.

– Проваливай мерзкий… – он просто не успел закончить предложение, как Джон врезал ему левой рукой прямо в грудь. Что за мышцы таятся у этого парня под одеждой, но Эрл пролетел несколько метров, прежде, чем упасть.

Теперь Джон отпустил руку Билла. От боли, он рухнул на пол. Кровь лилась из его руки. Изо рта Джона капала свежая кровь.

– Вы наконец-то поняли, что вам не уйти, – улыбка расцвела на лице ночного гостя.

Чудом я смог встать с кресла, подбежать к лежащему на полу Эрлу, поднять его. Затем мы просто побежали в подвал. Не знаю почему именно туда. Просто я машинально полетел туда, поддерживая Эрла. Заворачивая за угол, я увидел Билла, сидящего на коленях. Он таращился на свою руку. Вокруг него уже растеклась лужа крови. Это был последний раз, когда я видел Билла живым.

– Вы покойники! – кричал Джон.

Забежав в подвал, я закрыл дверь и уперся в нее плечом. Все еще слышно возгласы этого монстра:

– Вы пожалеете, что помешали мне!

– Эрл, как ты?

– Вроде, в порядке. Определенно лучше Билла.

– Ему уже не поможем. Нужно спасать свои шкуры, – я слышал, как Джон спускается вниз по лестнице.

– Но, Билл. мы должны..

– Если мы пойдем туда, то больше никогда не покинем этот дом, – я видел, что Эрлу сложно смириться с участью Билла.

– Подойди сюда, держи дверь.

Эрл заменил меня возле двери. Джон был в нескольких футах от нас. Он вдруг резко начал колотить в дверь:

– Открывайте! Я голоден! – Кричал Джон.

– Эрл, здесь есть окно?! Должно же быть?!

– Да, в том углу.

– Ребята, открывайте. Я хочу есть! – Джон продолжал колотить в дверь.

– Эрл, слушай меня внимательно! – Сказал я, открывая небольшое окно из подвала ведущее на улицу, – я сейчас вылезаю отсюда и бегу домой. Ты делаешь тоже самое. Как только я окажусь снаружи, мигом полезай за мной. Ты понял?!

– А как же дверь?! – Эрл уже еле-еле удерживал напор Джона.

– А с этим мы так поступим, – сказал я и подпер дверь лежащей на полу трубой.

– Я полез, ты – следом! Встречаемся у меня дома!

– Понял!

– Я все еще голоден, я хочу есть! – Продолжал кричать и веселиться Джон.

Дом Билла находиться в нескольких кварталах от моего. Если я иду нормальным шагом, то на дорогу уходить минут десять-пятнадцать. Сейчас я не засекал время, но по ощущениям прошло не более минуты. Открыв входную дверь жилища, я вошел и накрепко запер дверь. Тут меня осенило: я так скоро вылез и побежал, что даже не заметил ушел ли Эрл. Вдруг он еще в подвале? Вдруг этот монстр уже до него добрался? Джон, кто он вообще такой? Я склонялся к мысли, что это не обычный псих, каких полным-полно в местной лечебнице. Это был не человек.

Стук в дверь. Меня передернуло. Прошлый стук в дверь принес столько ужаса.

– Это я, Эрл! Майк, открой дверь!

Открыв все замки на двери, Эрл пулей влетел в комнату. Он запыхался, пока бежал.

– Мать твою, Майк! Что это за чудище? Какого черта?!

– Я без понятия, кто или что это такое. Одно понимаю – зря мы к нему полезли. Биллу не следовало..

– И какого черта мы оставили Билла?! Он все еще там, я уверен!

– Если бы мы попытались его спасти, тогда бы истекали кровью рядом с ним.

– Что вообще этот Джон от нас хочет?!

– Судя по всему, мы обломали ему ту прогулку с девчонкой.

– И что?! Ради этого стоит кусать человека до крови?! Майк, если мы не поможем Биллу, то он умрет!

– Я понимаю, но сделать ничего не могу!

– Не вечер, а какой-то долбаный ужастик.

– Никогда не любил фильмы ужасов, – чистую правду сказал я.

– Поздравляю. Мы с тобой персонажи Техасской резни.

– Что это?

– Не имеет значения. Что нам теперь делать?

Прежде чем я успел что-то сказать в ответ, снова прозвучал этот стук. Кто-то хочет войти.

– Что это за хрень?!

– Тихо, заткнись, Эрл.

– Парни. это..я..Билл..

– Какого черта! – изрек я.

– Парни. откройте..

– Это Билл!

– Я не уверен.

– В смысле не уверен? Это же Билл. Нужно открыть.

– Майк. Эрл. откройте..

Этот холод. Вся спина уже замерзла. Но я все ровно ощущал это мерзкое прикосновение.

– Я уж думал. вы не откроете, – я все-таки отпер дверь. Билл оперся рукой о стену, не мог сам стоять. Потерял много крови.

– Как ты вообще смог добраться сюда?! – Выкрикнул Эрл.

– Этот. псих. он отвлекся. пытался открыть дверь. в подвале. я нашел какую-то тряпку, перевязать руку, – действительно, кусок ткани был обкручен вокруг укушенной руки. – И я сразу поплелся сюда. знал, что если. вы будете валить. то побежите сюда..

– Мать твою, Билл, я так рад тебя видеть! – Эрл бросился вперед.

– Аккуратно, ковбой. Дай мне усесться. Все силы потратил на дорогу сюда.

Эрл помог Биллу сесть на диван.

– Что нам теперь делать? – Эрл очень любил задавать вопросы.

– Майк, у меня дома, на втором этаже. в коробке под кроватью. лежит пистолет. Там же патроны. Если этот чудик вернется, нужно как-то его усмирить.

– Как он сможет вернуться? – спросил я.

– Ну он же смог нас найти у меня дома, – ответил Билл.

– Логично. А что Эрл?

– Он останется. здесь. Если этот Джон вернется раньше тебя, то он добьет меня. А так. Эрл подсобит.

– Да, Майк, нельзя оставлять Билла одного. Гляди, какой он бледный, – подытожил Эрл.

– Ладно. Я пойду за пистолетом. Никому, кроме меня не открывайте. Поняли?

– Какие вопросы… – эта глупая улыбка начала возвращаться на лицо Билла.

Я не знал, стоит ли мне спешить. Это существо (я окончательно убедил себя, что это был не человек) могло уже покинуть дом Билла. Хотя могло и остаться там. Могло проследить за одним из нас.

На часах было без десяти десять. Час назад мы встретили Джона и Билл унизил его перед подружкой. Двадцать минут назад он нашел нас, вцепился в руку Билла, отшвырнул Эрла в другой конец комнаты взмахом руки (только сейчас я понял, что если Джон вернется раньше меня, Эрл не сможет ему противостоять).

А вот и дом Билла. Как зайти во внутрь? Через входную дверь? А если он там? Единственное, до чего я додумался, это зайти через подвал. Пролезть в окно, через которое удирал. Заодно увижу, открыл ли дверь Джон. Смог он ворваться в подвал, когда мы ушли?

Уже находясь в подвале, я увидел ту же трубу, подпирающую дверь. Он сюда не вломился. Видно услышал, как мы удирали. Надеюсь, его уже нет в доме.

Поднявшись по лестнице на первый этаж, я увидел лужу крови возле двери. Там Билла укусил этот сумасшедший. Но от этот лужи шел след в другую комнату. Видно кого-то тащили по полу.

Лучше бы, я всего этого не видел. Джон дотащил Билла в кухню. А там..

Все, что осталось от Билла, лежало под столом. Это месиво из костей, кишок и крови. Как я понял, что это Билл? Его голова украшала всю эту выставку. В ней не было глаз. Значит вот настоящий Билл. Что тогда пришло в мою квартиру? Джон? Если его так зовут. Я был прав – это не человек. Мигом добежав на второй этаж, в спальню, нашел коробку с пистолетом. Оно меня не обмануло. Но откуда оно знало, где лежит оружие?

Если предыдущий мой путь домой показался мне минутной пробежкой, то в этот раз секунд тридцать. Надеюсь, я прибегу раньше, чем оно сделает тоже самое с Эрлом.

Входная дверь заперта.

– Эрл, открой дверь! Эрл!

Тишина.

– Эрл, мать твою, открывай! – Я приготовился к худшему. Пистолет сжимал в руке все крепче.

– Чего разорался, – Билл открыл дверь. Точнее Джон открыл дверь.

– Чего сразу не открыл?

– Ты разве не помнишь, как меня покусали? – Да уж, он отлично играет. Нужно узнать, что с Эрлом. Только тогда разберусь с ним.

– Хватит стоять у двери, заходи уже, – и он медленно поплелся внутрь комнаты.

– Где Эрл? – Спросил я.

– Я вижу ты нашел пистолет, – Джон проигнорировал мой вопрос.

– Я спрашиваю, где Эрл? – Сжимаю пистолет все сильнее.

– А ведь та девчонка была так мила. Я видел, как ты пялился на нее, – он остановился. Повернулся ко мне лицом. Только сейчас я увидел, что ткань, обернутая вокруг руки, совсем сухая. Будто под ней нет никакого укуса.

– Где, мать твою, Эрл?! – Я поднял руку, держащюю пистолет.

– Все, что осталось от этого придурка, лежит в ванной, – с улыбкой сказал Билл.

– Ты ведь знал, что я догадаюсь. Увижу тело Билла (ту кучу сложно было назвать телом). Что ты такое? – Больше Джон не казался бледным. Красный румянец покрыл щеки.

– Какая разница, что я такое? – Улыбаясь сказал он. – Тебе эта информация ничего не даст. А что до моей лжи. Мне нравиться играть чужие роли. Это дает контроль над ситуацией. Мы все хотим контроля, не так ли, Майк?

– Мы все?! Не обобщай, урод!

– Фу, как грубо, – улыбка уже не принадлежала Биллу. Это была друга улыбка, улыбка Джона. – Я же говорил, что вы пожалеете. Вы испортили той дуре настроение. А когда у них нет настроения, вкус совсем другой.

– Я очень рад за тебя и твой сраный вкус. Последние слова, прежде чем я тебя застрелю.

– У тебя ничего не выйдет.

Он оказался прав. Три выстрела в грудь даже не сдвинули его с места.

– Я все еще голоден, – последние слова, которые я слышал.

 

Последний

Посвящается Роберту Киркману. «Ходячие вдохновили меня написать этот рассказ. Надеюсь у меня будет возможность поблагодарить тебя лично».

Я, я. просто не знаю. В общем, я решил записать, все, что случилось. К счастью, мне подвернулся диктофон. С ним гораздо легче.

Меня зовут Дэвид Моррис. Вся эта дрянь началась пару недель назад. Может, когда найдут мое сгнившее тело, эти записи кому-то помогут выжить.

Родители мои живут в другом городе. Сейчас я не могу поехать туда из-за этих тварей. Очень сильно переживаю. Мама, папа, надеюсь вы живы.

Помню, когда встретил их в первый раз. У меня ужасно болел зуб. С детства боюсь стоматологов. Но пересилил себя и решил вылечить. Через пару кварталов от моего дома как раз был подходящий зубной. Позвонил и записался на прием.

Затем наступил нужный день. Мне в память врезалась девушка, которая работала там. Точнее ее лицо. Такое милое. Как жаль, что в тот день она лишилась того невинного взгляда на мир.

Мне сказали, что зуб у меня прилично загноился, нужно использовать обезболивающее. Мне вкололи и приказали подождать несколько минут, прежде чем подействует лекарство. Я уже приготовился к жуткой боли (вы знаете, что зубная боль уступает только выходящим из организма камням в почках), как вдруг что-то услышал. Чавкающий звук. Кто-то усердно что-то пережевывал. Этот звук одобрительно не сказался на моем настрое. Тут я увидел доктора. Лучше бы я никогда не приходил лечить этот чертов зуб. У этого парня определенно были проблемы со здоровьем. Глаза были красные, напухшие (вспомните себя, когда долго сидите за компьютером), очень бледная кожа. Вся эта картина сопровождалась капающей слюной изо рта. Это он издавал чавкающий звук.

– Что с вами? – Ничего разумнее я не смог вымолвить.

Теперь он стал приближаться ко мне. На лице его не было добрых намерений. Уже приближаясь ко мне, он раскрыл рот, чтобы укусить. Благо я успел врезать ему с ноги. Он плюхнулся на пол в метре от меня.

– Пожалуйста, я не хочу вам вредить, – я ему не врал.

Но он не унялся. Его лицо выглядело злобным. Если бы я увидел его в другой ситуации, то не смог бы совладать с собой. Но на кону была моя жизнь. Потому я схватил стоящий рядом стул и просто начал колотить по его голове. Он по-прежнему издавал странный чавкающий звук. Не помню после какого по счету удара, но его голова превратилось в месиво. Он лежал и не шевелился. Тут в комнату вошла та девушка.

– Что вы..? – Я никогда не забуду ее лица.

– Уходи от сюда. Ты в опасности.

С криком она вылетела за дверь. Я спас ее жизнь.

Посещение стоматолога ограничело мои прогулки на свежем воздухе.

Еще несколько раз я замечал подобных тому доктору людей в переулках. Как-то я увидел, что парочка этих уродцев прицепилась в девушке. Они кусали ее. Она пыталась выбраться из их цепких рук, но тщетно.

Я понял, что нужно запастись припасами. К тому времени улицы были полны этих ребят. Кое-как я смог достать разнообразных консервов, т. к. понятия не имел, сколько продлиться это безумие.

Шло время. На улицах почти не осталось людей, из чьих ртов не свисало бы мясо и кишки. Не представляю, как я не тронулся.

Забаррикадировавшись в своей квартире (к моему счастью она находилась на верхнем этаже), я перестал выходить наружу. Было до жути страшно. Каждая вылазка могла оказаться последней. Дни напролет я читал. Это было мое единственное развлечение. Запасы еды подходили к концу. Нужно достать еще. Из оружия я имел лишь бейсбольную биту. «Вот бы достать пистолет», – думал я.

Да, судьба подарила мне пистолет. Но лучше не стоило.

Добравшись незаметно до магазина, я набрал товар и собирался уходить. Возле стойки с овощами лежал мертвый полицейский. Ну, как – мертвый. Он был одним из этих троглодитов. Пока я не обратил на него внимания, он даже не смотрел в мою сторону. Бейсбольная бита покоилась в левой руке. Несколько хороших ударов по голове (я заметил, что только расколотив голову, их можно остановить) и я завладел пистолетом. Полная обойма.

Подходя к дому, я услышал крик.

– ПОМОГИТЕ!

Я машинально побежал на звук. Пара уродов загнала в угол женщину.

– КТО-НИБУДЬ!

Спуск курка. Вновь и вновь. Теперь она в безопасности.

– Спасибо! Вы спасли меня! Спасибо!

– Людей осталось не так много. Каждый бы на моем месте поступил так же.

– Все ровно спасибо! Не хочу вас обременять, но вы не поможете мне еще один раз?

Я помог донести продукты к ней в квартиру. Она жила с дочкой. Как и я, она рисковала, чтобы достать еду. Хотя с большим рвением она искала лекарства. Одна из этих тварей покусала ее дочь. У нее сильный жар. Она может умереть.

– Я не дам ей умереть! – Заявила женщина.

– У вас нет никаких лекарств. Ваша дочь мучается. Вы ей не поможете!

– Я ее не оставлю! – Сильнее материнской любви нет ничего.

Вдруг девочку начало трясти. Глаза начали краснеть. Пена изо рта. Отвратительное зрелище.

– Эмили!

Ее дочь превращалась в монстра. Я уже такое видел. Если тебя укусили, то все. Пиши пропало.

– Если я ее не убью, она покусает вас и вы умрете.

– Нет, не смейте ей вредить! – В тот миг я вспомнил свою мать. Но я был вынужден выстрелить.

– Что вы наделали! – И она бросилась к своей мертвой дочери. Как жаль, что я не попал в голову с первого раза. Это чудовище, которое было ее семьей, укусило женщину.

– Прошу, нет! Оставьте нас в покое!

Мне пришлось израсходовать всю обойму.

Через несколько дней я уже дочитал последнюю книгу домашней библиотеки. Сидел и глупо пялился в окно. Эти одинокие, безжизненные существа бродят туда сюда. Понимают ли они, что умерли? Что происходит в их голове? Один их укус и я стану таким же. Будет ли меня это заботить после превращения? Мои рассуждения прервала одна из них. Девушка. Та, из кабинета стоматолога. Она стала такой же. Ведь так старался ей помочь. Я спас ее.

Я в ответе за нее. Схватив биту, выбежал на улицу. Она медленно двигалась за угол. А они чувствуют боль? Только сейчас меня стало это заботить. Нет, ни капли сомнения. Они мертвы. Я только облегчу их страдания. Вот она уже исчезла за поворотом. Следовать за ней было ошибкой. Сколько их там было… Да, я выбрался. Успел несколько раз пройтись битой по их головам. Лучше бы я остался дома. Одна из этих тварей достала меня. Сейчас я лежу на полу, обпершись на здоровую руку. Смотрю на покусанное плечо и говорю эти слова. Батарейки диктофона скоро выдохнуться. Мне не о чем сожалеть. Я пытался. Правда, пытался. Жар. Руки трясутся. Это уже рядом. Я умираю. Я увижу своих родных, близких, друзей. Буду счастлив с ними…

Мама, отец, я люблю вас…

* * *

«Добрый вечер. В эфире новости. Кошмар, продолжавшийся несколько недель, наконец закончен. Начавшийся убийством стоматолога, он закончился смертью убийцы. Это был молодой житель нашего города Дэвид Моррис. Расправившись с мистером Джонсоном в его частном кабинете стоматологии и напугав до ужаса его ассистентку мисс Дарлинг, Моррис немедленно удалился с места преступления. Следующей его жертвой стал полицейский, находившийся в магазине. Офицер Миллер не успел среагировать и лишился жизни в тот день. Убив полицейского, Моррис похитил его оружие. Молодая женщина, миссис Нельсон, вышедшая за лекарством для больной дочери, стала жертвой вооруженного нападения. Двое неизвестных напали на нее с холодным оружием, требуя деньги. Из ниоткуда появившийся Моррис убил неизвестных. Далее он потребовал от миссис Нельсон отвести его к ней домой. Уже находясь в квартире несчастной миссис Нельсон, Моррис заявил, что юная Эмили неизлечимо больна. После чего застрелил ее из пистолета офицера Миллера. Миссис Нельсон также не удалось покинуть свою квартиру живой.

Затаившись на некоторое время, Моррис вернулся на улицы этим утром. Мисс Дарлинг, ассистентка покойного стоматолога, направляясь к своей матери, была замечена Моррисом. К счастью, его заметили дежурившие офицеры. Получив ранение, Дэвид Моррис попытался скрыться. Сотрудники правоохранительных органов проследовав за ним, вышли на убежище преступника. Только ворвавшись в его жилище, сотрудники полиции обнаружили мертвого Дэвида Морриса. Причиной смерти стала потеря крови.

К другим новостям. Компания «Нэйшонал Мэдсин» отрицает свою причастность к серии убийств, совершенных Дэвидом Моррисом. Она заявляет, что новый обезболивающий препарат не является причиной развития психических расстройств. Следствие по делу Морриса продолжается.»

 

Тот еще Диллинджер

17 апреля.

Звон мелочи в кармане. Четвертак отправляется в автомат. Гудки.

– Спайк, черт побери, возьми трубку!

По прежнему гудки.

– Мать твою, Спайк, где ты?!

– Здесь я, здесь. Спокойно, Лео. Чего звонишь?

– Чего звоню?! Ты совсем ошалел? Сегодня я говорил с детективом Сандерсом. Он расследует дело убитой проститутки. И они нашли твою гребаную слюну! Ну сколько можно, Спайк?! Когда ты прекратишь свои козни с уличными девками?!

– Лео, повторяю – успокойся. Они нашли слюну, черт с ней.

– Черт с ней? Ты что совсем?!

– Я повторяю, замолчи. Дай подумать.

– Раньше надо было думать, прежде, чем давать ей сотню!

– Они знают кому принадлежит слюна?

– Пока нет. Проводят какие-то анализы.

– Даже если они что-то нашли, этих доказательств мало. К тому же, я всю ее вымыл.

– Значит недостаточно хорошо помыл!

– Прекрати на меня орать!

– Ладно, ладно. Что ты предлагаешь?

– Я разберусь со слюной. Сам насорил – сам уберу.

– Спайк, и как же ты разберешься?

– Это не твоя забота.

– Как раз таки моя! Они определят хозяина слюны и затем выйдут на меня.

– Сказал разберусь, значит разберусь. Лео, лучше скажи мне: ты поговорил с Дэвидом? Он достанет нам пушки?

– Ты все еще думаешь о деле? В свете последних событий, нам ни в коем случае нельзя этого делать.

– Я говорю в последний раз: про слюну забудь, считай они ее уже потеряли. Так ты поговорил с Дэвидом?

– Да, поговорил.

– И каков его ответ?

– Он, конечно, ломался. Он не любит продавать игрушки незнакомцам. Но за двойную цену он достанет.

– И когда мы их получим?

– Сказал, что завтра вечером. Все никак не пойму: какого черта мы говорим в сраной телефонной будке? Мы живем не в девятнадцатом веке, есть обычный мобильник.

– Прекращай ругаться, тебе это не идет. Раз уж полиция так интересуеться мной, тебе не стоит афишировать наши отношения, Лео.

– А типо этот автомат никто не сможет прослушать при желании?

– Ты знаешь, Лео, я ему больше доверяю. Им придеться попотеть, чтоб найти этот автомат. С мобильником не будет такой возни. Послезавтра приходи в это же время. Не забудь достать пушки. Я поговорю со знакомыми ребятами, уточню детали нашего плана.

– Не переживай, Спайк, ничего не забуду.

– Ты еще тот разгильдяй.

– Кто бы говорил.

– Все, до связи.

Снова гудки. Лео нервничал. Солнечная погода мегаполиса никак не влияла на его тревогу. Они идут на риск. Сесть не так страшно, как схлопопать пулю. К тому же, Лео никогда ни кого не убивал. Нет нужного опыта. Все таки ему повезло со Спайком. Он прикроет Лео. Только ему Лео мог доверять.

19 апреля.

Парень, в кожанной куртке, идет по улице. Проходит возле латков с газетами, хотдогами. Уже достаточно жарко. Ему хочеться пить.

– Бутылку воды, пожалуйста. Только негазированной, – сказал продавщице Лео, протягивая деньги.

– Ваша сдача.

Подойдя к телефонной будке, он остановился. Вдруг их поймают? Дэвид мог их заложить полиции? Нет, отбросить эти мысли. Все идет по плану. Спайк прикроет.

Звон четвертака. Гудок.

– Спайк, алло.

– Да, я здесь.

– Что по поводу того детектива? Ты разобрался?

– Ну я же тебе говорил, что все улажу. Я не буду тебе лгать.

– Значит все в порядке?

– Именно. Они потеряли образец слюны. Удача мне улыбнулась.

– Ты не представляешь, как я из-за этого переживал.

– Понимаю, ты очень впечатлительный. Я говорил, что это тебя в могилу сведет. Прекращай думать о других. Удели время себе. Что там с пушками, ты достал?

– Был вчера у Дэвида. Он сказал, что из-за некоторых сложностей, придеться поднять цену.

– Что за на хрен сложности? Он совсем ошалел? Он уже ломил двойную цену.

– Сказал, что придеться заплатить втройне.

– Я убью этого сукиного сына!

– Спайк, успокойся! Деньги у меня были, я заплатил. Если бы я начал сбивать цену, он бы потом заложил нас копам. А там все, приплыли.

– Я определенно хочу к нему наведаться. Это будет стоит ему пары зубов.

– Что-угодно, но только не сейчас, Спайк. Ты поговорил с ребятами?

– Ах да. Вот какая проблема. Марк, ты же помнишь его?

– Да, здоровая детина. Он нам пригодиться.

– Как я и думал, в голове у него ветер. Попался на гребеже в ювелирной лавке.

– Черт побери! Мы же велели ему не рыпаться!

– Лео, даже если бы он пошел с нами на дело, он бы где-то протупил, его взяли бы. А потом вышли бы на нас.

– К чему ты ведешь? Я не понимаю, – Лео сильно нервничал. И какого черта ему взбрело в голову бросить курить? Сигарета точно бы вернула ему прежнее спокойствие. Он теребит бутылку воды в правой руке.

– Нужно идти вдвоем.

– Ты что, совсем рехнулся?!

– Подожди. А теперь поразмысли. В случае чего, ни я тебя не сдам, ни ты меня. Мы доверяем друг другу. Я еще раз проверял детали: они меняют всю систему. Работы будет валом. Людей не так много. Они еще не успели перевезти деньги. Никто и не заметит, как пара ребят в масках обработает их сейф.

– Это риск! Это совершенно не тот план, о котором мы говорили! Это идиотизм!

– Прекрати орать и послушай! Все получиться. Пушки есть, машина есть. Считай, что деньги уже у нас в кармане.

– Я, я. не знаю, – нервы Лео не выдерживали.

– Прекрати сомневаться! Ты думал будет все так просто? Даже наличие десяти человек с нами не дает гарантии успеха! Чем больше людей, тем больше деталей, за которыми нужно следить!

– И какой тогда план?

– Поставим тачку у заднего входа. Зайдем через парадную дверь. Несколько угроз, пара выстрелов в воздух, грузим деньги в мешок и рванули.

– Все равно сомнительно.

– Чего ты жмешься! Все выгорит! Слушай меня: завтра утром я ставлю машину в переулке, возле банка. Иду к тебе, готовимся и вперед.

Лео уже почти согласился. Да, ему нужно покурить.

– Ну, что ты решил, Лео?

– Обещай, что неоправданной пальбы не будет. Я тебя знаю и знаю твою вспыльчивость.

– Ты что, совсем меня за идиота держишь?

– Просто скажи, что ненужной пальбы не будет.

– Хорошо, я не буду стрелять без надобности.

– Только в крайнем случае.

– Та ладно.

– Нет, Спайк. Скажи, что только в крайнем случае.

– Только в крайнем случае.

– Значит завтра.

– Выспись сегодня, Лео. Завтра тебе понадобяться силы.

Выйдя из будки, Лео посмотрел на солнечное небо. Красиво. Завтра они будут богаты. И в их жизни будут только светлые деньки.

20 апреля.

Лео забежал в телефонную будку. Мелочь рассыпалась. Он громко ругаеться. Все пошло не так. Наконец четвертак. Звонок.

– Спайк, алло!!

– Я здесь.

– Черт! Черт! Черт! Все не так!

– Как ты? Ты ранен?

– Похоже на то! Этот сраный коп задел меня! Мать твою! Что ты творил! Ты же обещал!

– Успокойся.

– Какое на хрен успокойся! Ты совсем из ума выжил?!

– Что тебя не устраивает?

– Что меня не устраивает?! Ты говорил, что пальбы не будет!

– Я сказал, что неоправданной пальбы не будет.

– То есть стрелять в безоружных людей это оправданно?!

– Лео, успокойся. Послушай..

– Не хочу я тебя слушать! Они ехали за мной. У меня получилось оторваться. Вроде.

– Так вроде или ты оторвался?

– Я их не вижу!

– Ты очень хорошо решил оставить вторую машину.

– Что за черт, Спайк? Почему ты рванул без меня?!

– Они ждали нас у черного входа. Если бы я медлил, нам не удалось бы уйти.

– Это ты ушел! Если бы не чудо, меня уже оформили бы.

– Это не чудо. Ты очень предусмотрительный.

– Прекрати меня хвалить! Ты так говоришь, будь-то в этом есть твоя заслуга, – Лео достал пачку красного мальборо из кармана.

– Я спрятал деньги, за них можешь не переживать.

– А я переживаю. И хочу получить свою часть и больше не видеть тебя! – пытается нащупать зажигалку внутри кармана.

– Тебе нужно успокоиться. Конечно, твои деньги я себе не оставлю. Ты что, мне не доверяешь?

– После того, как ты оставил меня банке – нет! – вот он, наконец. Долгожданная Сигарета. Как же болит права рука. Эта сволочь действительно задела Лео.

– Ты сейчас на взводе. Пойди домой и отдохни.

– Ты в своем уме?! Какой на хрен отдых? Скоро меня отправят отдыхать на нары! Или если не повезет, то на кладбище.

Слышеться звук сирен. Полицейские машины. Вот они уже направили свои пистолеты в сторону будки, где стоит Лео.

– Выходите с поднятыми руками!

– Спайк, черт, они меня нашли!

– Не паникуй, Лео. Все в порядке. Не делай глупостей.

– Повторяю, выходите с поднятыми руками!

– Да уж, Спайк, глупостей на сегодня хватает, – держа трубку плечом, Лео сжимает пистолет в кармане куртки.

– Лео, не вздумай стрелять!

– Повторяю последний раз: выходите с поднятыми руками или мы вынуждены будем открыть огонь!

– Им меня не взять. Я тебя не выдам, Спайк.

На телефонную будку обрушились выстрели. Осколки стекла разлетелись во все стороны. Лео успел только направить пушку в их сторону. Нажать курок ему было не суждено.

Проводившему задержание, полицескому обратилась продавщица местного супермаркета. Говорила, что часто видела, как этот парень направляется к телефонной будке и стоит там какое-то время. Говорит по телефону. Хотя тот автомат не работает уже полгода. Все никак не починят.

 

Чума

Мои ощущения непередаваемы. Порой, мое сердце останавливается. Перестает биться. Я отчетливо слышу последние удары. А затем тишину. Это может продлиться несколько минут. Затем вновь я слышу биение. Вы наверняка мне не верите. Скажете, что такого не бывает. Но я не стал бы вам врать. Помню, когда это со мной случилось в первый раз. Возвращался домой из магазина. Вдруг я услышал удары. Как будто, гром звенел в моих ушах. Бом-бом-бом. Впечатление, что голова лопнет. Но количество ударов уменьшалось. Прислонил руку к груди. Это были звуки моего сердца. Оно вот-вот остановиться. Последний удар. Все, подумал я. Конец. Но я не потерял сознания. Посмотрел на свои руки. По-прежнему мог ими двигать. Удар. Еще удар. Сердце вновь заработало. Вы не представляете, какой ужас я испытал. Смерть в прямом смысле была рядом со мной.

Порой я даже слышу, как гнию. Отчетливый запах разлагающейся плоти. Но на мне нет никаких ран. Ни даже ссадин. Кожа не бледнеет. Но запах. Из-за него я ем все меньше. Каждый продукт смердит. Когда я через силы пытаюсь надкусить спелый фрукт или овощ, меня просто рвет. Я сильно похудел. При моем высоком росте, я вешу ужасно мало.

Никогда не любил алкоголь. Но он заставляет меня чувствовать себя живым. Когда останавливается сердце, кровь тут же пересыхает. Превращается в пыль. А алкоголь снова разжижает ее. Заставляет течь по моему телу. Однажды мое сердце остановилось на 17 минут. Это была целая вечность. Решил, что это точно конец. Просто хотел, чтоб страдания прекратились.

Всем известно, что именно кровь разносит кислород по организму. А что делать, если кровь просто останавливается? Я начал курить. Чтоб чувствовать, что мои легкие продолжают работать. Из-за табака постоянный мерзкий привкус во рту. Как я все ненавижу.

Несмотря на всю мою жизнь, я никогда не думал о суициде. Отчаянно борюсь за существование. Я сказал «существование», а не «жизнь» специально. Ведь то, чем я занят, «жизнью» сложно назвать.

Все считают меня сумасшедшим. Родители не раз запирали меня в психушке, в надежде на помощь. Бесполезно. Сколько бы меня не пичкали пилюлями, легче не становилось. Они лишь давали кратковременный отдых. Я забывал на некоторое время о моей болезни. Да-да, я назвал это болезнью. К моему несчастью, никто о подобной не слышал. Я узнавал у врачей, искал в библиотеках, интернете. И до сих пор не оставляю надежды найти лекарство.

Зато мне удалось найти средства, поддерживающие меня. Алкоголь и сигареты я упомянул. Еще наркотики. Хотя врачи предпочитают говорить «лекарства». Как бы это вас не отпугнуло, но скажу. Мне приходится употреблять в пищу животных. Мертвых животных. Там, кошек, собак. Согласен, это отвратительно. Но я прочитал, не помню где, что их кровь способна мне помочь. А сырое мясо на время убивает запах гниения. Перемалываю их плоть в блендере. И ем. Такой коктейль приходится пить утром и вечером. При этом запивая кровью.

Хотя эта болезнь так много у меня отнимает, но она дала кое-что взамен. Однажды, я стал слышать голоса. Первая мысль – я схожу с ума. Пытался заглушать их алкоголем. Безуспешно. Но потом понял, что голоса не в моей голове. А в чужих. Я слышу чужие мысли. Слышу то, о чем думают другие. Просто поверьте мне. Эта способность вызывает у меня еще больше ненависти. Ненависти к людям. Все такие лживые, злобные, алчные. Отвратительные. Прямо, как моя болезнь. Супруги, обменивающиеся ласковыми словами, думая о том, как сегодня перепихнутся на стороне. Или девушка рассказывает парню о том, что она беременна. Первая мысль в его голове – нужно валить от нее подальше. На каждом углу мы хотим нагреть соседа на деньги. С таким положением вещей, как можно верить в хорошее?

Но все-таки удача однажды мне подвернулась. Гуляя вечером, в поисках ужина, возле меня прошел мужчина. И я услышал подобное в его голове: «Он болен. Тебе наверняка очень хреново. Запах гнили отравляет всю пищу. Тебе никогда не найти лекарство. Питаешься как животное. Только я знаю, где оно. Твое спасение. Только я и никто больше». Прежде, я никогда его не видел.

Чувства, испытанные мной в этот миг, не передать. Надежда и радость, смешанная с неистовой злобой. Он все это время знал, каково мне. Знал, как мне излечиться. Но не говорил. Он просто садист. Ему нравиться наблюдать за мучениями других. Он расскажет мне все что знает. Любой ценой.

Я стал следить за ним. Узнал, где он живет. Каждая минута его времяпровождения была мне известна. Он жил вместе с женой и двумя детьми: дочерью и сыном. Бедная семья даже не догадывалась, с каким монстром они живут. Или знали? Быть может, они все были такие? Невозможно прожить с человеком больше десяти лет и не знать, кто он на самом деле. Наверняка они знали. Семья чудовищ.

Теперь я стал носить с собой пистолет. В любой момент он мог мне понадобиться. Каждый раз, когда я видел Стива (так его звали), он мысленно злорадствовал над моим горем. И каждый раз мило здоровался со мной. Ему доставляло играть со мной. Держать мою жизнь в своих руках. Мерзкий садист.

Каждый день я следил его домой. Какая прилежная семья. Отец, глава семейства. Утром уходил на работу, чтоб приносить в дом заработок. Мать, домохозяйка. Целый день была дома, смотрела за детьми. Они были слишком малы для школы. Но уже скоро пошли бы в садик. Вечером, когда работничек приходил домой, устраивался семейный ужин. После, он играл со своими детьми. Подготавливал их. Учил их быть чудовищами. Укладывал их спать. А потом шел в спальню к красавице жене. Она часто встречала его в нижнем белье. Кружевном. Красном или черном. Она была так сексуальна. Он хотел ее. Это заставляло чувствовать себя еще более неполноценным. Из-за недуга, пришлось забыть о сексе в принципе. Симпатичная девчонка на улице, в короткой юбке вгоняла меня в депрессию. А затем наступал гнев. Не знаю, как я до сих пор никому не навредил. Занявшись сексом, они мирно засыпали в своей просторной кровати. Все время они знали, как мне плохо. И разница между нашими жизнями заводила их. Увеличивала их значимость в собственных глазах. Чудовища.

Частые прогулки в одиночестве еще сильнее ухудшали мое состояние. Я просто не знал, что мне делать. С одной стороны Стив добровольно не скажет мне, где лекарство. В этом я уверен. С другой стороны то, что осталось от меня. Прежнего меня. Чтобы излечиться мне придется сделать этот шаг. Пути назад не будет.

И черт с ним. Надоело существовать. Я хочу жить.

Нужно бороться. Бороться за свою жизнь. Я смогу побороть это чудовище.

* * *

Наконец я решился. Да, именно сегодня. Захватив с собой пистолет и охотничий нож, я направился в логово монстра.

После очередного удачного дня на работе, Стив вернулся домой к «счастливой» семье. Они вместе сели за стол. Женушка приготовила чудесный ужин, судя по его довольному лицу. Так жадно уплетал мясо за обе щеки. Боже, как сильно я хочу поесть нормальной еды! Как же я голоден!

Усевшись на огромный диван, семья уродцев уставилась в экран домашнего кинотеатра. Муженек приобнял свою супругу, ему хорошо. Как же я его ненавижу. Наконец-то семейка направилась спать. Он уложил своих детишек по кроватям и стал подниматься на второй этаж своего жилища. Хм, странно. Видно даже свою жену он так достал, что она просто спит. Никакого секса. Как так?

Да ему это сегодня и не нужно. Так наелся, что не может и пошевелиться. Просто завалился спать рядом с ней.

Я слез с моего наблюдательного пункта и чуть не порвал куртку о ветку дерева. Зайти в дом через заднюю дверь было просто. Он никогда не запирал эту дверь. Глупец. Фотографии безоблачной семейной жизни украшали весь интерьер. Как я его ненавижу. Пройдя мимо пещер его детишек, я поднялся на второй этаж. Везде меня окружает чистота и опрятность. Один поворот дверной ручки и вот он. В паре метров от меня, храпит на своем ложе.

– Где оно? – спокойным тоном спросил я.

– А? Кто это? – как же он удивлен моему появлению. Хорошо играет. Он точно знал, что рано или поздно я приду за своей жизнью. Я читаю это в его голове.

– Где лекарство?

– Кто вы? Немедленно покиньте мой дом! – тут проснулась женушка и выпучила на меня свои голубые глазки.

– Последний раз спрашиваю, где лекарство?! – мне пришлось перейти на крик.

– Я не знаю, о чем вы говорите, но сейчас я вызываю полицию! – он дернулся к телефонной трубке, но пистолет в моей руке тут же свел его порыв на нет.

– Прошу, у меня семья.

– Покиньте наш дом! – разоралась эта коза.

– Заткнись! – кричу я ей. – Ты мне абсолютно безразлична! Мне нужно только лекарство! Твой благоверный его прячет!

– У меня ничего нет. Умоляю вас. – «Да, наконец-то ты перешел к делу. Сколько можно игнорировать правду? Ты действительно настолько глуп. Тебе никогда не найти лекарство. Ведь оно в моих детях».

– Что ты сейчас сказал? – Стив сказал, что лекарство в его детях. Как он спрял его? Что он имеет в виду? Хотя, к несчастью я все понимаю.

– Я ничего не говорил. У меня нет никакого лекарства. Я отдам вам все наши сбережения, только не причиняйте нам вред.

Тут у его подруги сдали нервы, и она бросилась на меня. Попыталась отнять пистолет. Но я крепок. Всадил в нее три пули. Красный цвет озарил этот мрак. Будет знать, как жить с чудовищами.

– Боже, что вы наделали?! – Стив кинулся к телу своей мертвой жены. «Отлично делаешь. Теперь иди к детям. Их кровь – твое спасение».

На всякий случай я ударил этого монстра по голове прикладом. Несколько раз. Он не должен мне мешать.

Пока я спускался на первый этаж, услышал крики детишек.

– Мама, папа, где вы?!

– Ну-ну, раскричались. Ваши родители в порядке. Мне нужно у вас кое-что взять и больше меня вы не увидите.

– Что вам от нас нужно? – спросили в один голос. Мальчик и девочка. Лет шести. Так невинны. Я действительно должен это делать? Может, есть другой выход?

«Ты сам понимаешь, что нет. Только так ты излечишься. Ну же, ты почти у цели. Нож спрятан за поясом. Ты сможешь».

* * *

– Клариса, ты читала газету?

– Нет, милый. А что там?

– Кошмар. Помнишь семью Стива?

– Мы их пару лет назад приглашали на рождество?

– Именно. Какой-то псих вчера влез в их дом. Застрелил Аманду.

– О Боже!

– А то, что он сделал с детьми… Когда приехала полиция, он только кричал, о том, что излечился. Что он здоров. Бедные дети. Он выпил их кровь.

– Какой ужас. А что со Стивом? – спросила Клариса, переворачивая блинчики на сковородке.

– Его отправили в психиатрическую больницу. Он только и говорил о своей бедной жене. Повторял ее имя. Даже страшно представить, что стало с парнем, когда он узнал про детей.

– Ему помогут. Он оправится. В больнице работаю высококвалифицированные сотрудники, – чайник засвистел.

– Фух, хватит о плохом. Что там с моим завтраком?

– Уже готов милый. И да, я хотела тебя попросить.

– О чем угодно, милая.

– Не трогай сегодня Джо, ведь у него сегодня день рождение.

– Только если этот глупый мудак больше не будет мне перечить.

– Милый, прошу тебя.

– Ладно, Клариса. Клянусь, что сегодня наш сын не приобретет новых отметин, – и комната разразилась веселым смехом.

 

Жажда

Утро. Солнце только начало озарять мир своими лучами. Птицы, звери, растения – все приходят в себя от ночного дрема. И за ними и люди. Мы встаем позже всех. Даже проснувшись, продолжаем грезить о призрачном явлении ночи. Мы все еще там. И так не хотим возвращаться в реальный мир.

Но приходиться. Вот мои веки уже приоткрылись. Первые картины сегодняшнего дня. Я уже здесь, с вами. Тело только-только очнулось. Перевернувшись на бок, я сел на кровать, свесив на пол ноги. Веки такие тяжелые. Очарование сна тянет меня обратно. Но мне некогда. Гранит науки зовет. Хотя есть мне совсем не охота.

Умываясь холодной водой, отгоняю последние картины ночи. Чашка теплого чая. Два бутерброда. Очередной завтрак. Книги собраны в сумки со вчерашнего вечера. Поглаженная одежда покоиться на спинке стула. Немного одеколона. Для девчонок. Постель по-прежнему выглядит так привлекательно, так маняще. Хочется на все наплевать, бросить вещи на пол и вернуться в тот удивительный мир. Мир, где сбываются все самые смелые мечты. Нет. Пора идти. Я уже готов.

Мама еще спит. Поцелуй в лоб для человека, подарившего мне жизнь. Ей так тяжело все дается. К сожалению, у нее уже нет того невинного взгляда на мир. Сны обрели для нее вес. Стали важнее. Там счастье и красота. Она так много для меня делает. Я – смысл ее жизни. Все для нее сделаю. Благодарность в моем сердце никогда не угаснет. Пока, мама, мне пора.

Ранняя весна. Деревья уже готовы обрасти зеленью. Трава вот-вот очнется. Кое-кто не хочет уходить. Зима. Холодными пальцами скользит по земле. Надеется вернуть прежнюю власть. В последнем порыве оросила почву пеленой белого, нежного снега. Но он слишком хрупкий. Завтра его не станет.

Школа находиться всего в одном квартале. Три минуты и я готов впитывать знания. Каждый день, проходя по этой дороге, я замечаю парня возле соседнего подъезда. Работает в местном супермаркете. На вид ему чуть больше двадцати. Немного вытянутое лицо. Среднего роста. Видно с деньгами у него совсем туго. Постоянно в запачканной одежде. Скорее не запачканной, а весьма потрепанной, изношенной. И каждое утро он курит возле дома. Утро стало ассоциироваться с видом этого парня. Как только восемь утра – он тут как тут.

Здание школы трехэтажное. В форме буквы «Е». Весьма старое. Новые окна и покрашенный фасад не скрывают возраст строения. С двух сторон, вход украшают небольшие клумбы. Лестница между ними открывает нам парадную дверь.

Поскольку живу я не так далеко, то мой путь сюда не скрашивают другие учащиеся. Большинство приходит уже к началу первого урока. Кабинет директора – первое, что видишь, зайдя внутрь. По обеим сторонам расположен холл. По правую руку – лестница, ведущая на следующие этажи. Из-за формы школы лестница есть и слева, но ею мало кто пользуется.

Наш кабинет расположен за поворотом на третьем этаже, сразу за туалетами и комнатой уборщиц.

На втором этаже я увидел двух полицейских. Они разговаривали между собой. Что-то обсуждали. Их присутствие меня совсем не удивило. Ведь копы уже вторую неделю ходят по школам, спрашивают у всех кто что видел.

В прошлый вторник пропала школьница. Дарси Уокер. После школы не вернулась домой. Ну, мало ли, подумаете вы. Пошла к подруге, например. Или что-то в этом роде. Но на следующей вечер ее нашли за городом, в старом складе. Задушенной. Какой тогда подняли шум. Репортеры заполонили город. От них стало просто не протолкнуться. На счет них я сделал вывод: кровавые детали. Они как серийные убийцы. Мелочи заводят их. Больше деталей – больше кайфа. Мерзко.

На той же неделе субботним вечером объявила о пропаже дочери одна женщина. Не помню имени. Дочку звали Кэти Холл.

Взрыв атомной бомбы в сравнении с тем вечером просто пшик. Репортеры несколько дней не отходили от дома матери пропавшей девочки. Кстати, она тоже была школьница.

Местные школы наводнили полицейские. У каждого лично брали показания. Кто видел девочек (ведь расследование велось не только о пропаже, но и об убийстве), кто с ними общался, кто вел себя подозрительно. И все в таком духе. Но из школьников свидетели так себе. Им бы только засветиться. Мне пока повезло: из-за нехватки сотрудников, у меня еще не брали интервью. Репортеры, кстати тоже. Один звонок в местную газету или канал – через пять минут перед тобой уже с десяток журналистов, требующих крови.

А сегодня уже четверг. Четверг – мой любимый день недели. Завтра уже пятница. Завтра конец недели. И после два дня свободы. Пятница не так хороша, как четверг. В четверг у тебя есть ожидание отдыха. А пятница уже сама по себе отдых. В пятницу нет никаких тяжелых уроков. Посидел до обеда за партой и уходи в загул на два дня. Да, четверг все же лучший день недели.

Подойдя к двери класса, я вставил ключ в замок и провернул. Еще никто не пришел. Поскольку, я живу недалеко, мне дали второй ключ, чтоб по утрам я открывал дверь. Ничего особенного, войдя внутрь, не увидите. Три ряда парт по шесть штук и большая черная доска на стене. Возле одной стены расположены три шкафа для верхней одежды. Позади парт, во всю стену стоит шкаф с книгами и разными фигурками, вазами.

Я сижу на последней парте, на первом ряду, возле окна. Положив портфель на стол, подошел к шкафу, чтобы повесить куртку. Минут десять у меня есть. Могу проверить домашку, хотя, что там проверять? Я все равно ничего не делаю. Учителя говорят, что у меня есть способности, только я ужасно ленюсь. Это правда. Ну не могу я читать и делать то, что совсем мне не интересно.

Так что я сел за парту, положил голову на руки и попытался вернуться в дрим-лэнд. Мне не удалось выспаться этой ночью. Весь вечер играл с Джеромом возле пропасти. Он научил меня любить бейсбол.

Не заметил, сколько прошло времени, но стали появляться мои одноклассники. У меня не было каких-либо теплых чувств к своему классу. Мы – просто группа людей. За время учебы мы должны были как-то сдружиться. Но видно не судьба. Разве что с парой людей из класса я мог адекватно общаться. Одним из них был Майк Мерфи. Как раз с ним я делил одну парту. Веселый парень, ничего не скажешь. Как и я, понимал, что дружба в этом помещении дефицит. Благодаря ему, я коротал нудные уроки математики и физики, смеясь как ненормальный. Шутник, что скажешь.

Не могу не сказать о Салли Бейкер. Мне она нравилась. Чуть выше среднего роста, темные, длинные волосы. Красивая грудь, которая так и проситься в руку. Ноги не слишком длинные, не тощие. А губы, ммм. Немного пухлые, такие мягкие. И еще запах. Ее духи просто опьяняли меня. Слегка уловив их аромат, ходишь, словно во сне. Выглядит она действительно женственно. Сейчас такие девушки – дефицит. Одинаковые лица с нарисованными бровями. На большее не рассчитывай. Но я понимал, что с ней мне ничего не светит. В ее окружение входили лишь парни двадцати лет со смазливыми лицами и перекачанными руками. А зачастую, в их головах гулял лишь ветер. Хоть я и считаю себя достаточно привлекательным, но с ними мне не соперничать. Порой такие мысли вгоняли меня в тоску.

Уже было почти половина девятого. Должен начаться первый акт скуки. Мы с Майком сидели, как обычно, за последней партой и обсуждали будущие выходные. Так же я ему поведал о том, как на свой день рождения пошел в кино с одной знакомой. Мы с Гвен поехали в центр, посмотрели пошлятскую комедию о нелегкой семейной жизни. После сеанса посидели немного в кафе и поехали домой. Майку нравилось издеваться надо мной. Ведь я потратил на нее деньги, а мне ничего «не перепало». Согласен, обидно было. Но в каком-то смысле это хороший момент. Я не чувствовал в ней чего-то такого, что меня привлекало бы. Да, она симпатичная, все такое. Но, чего-то в ней не хватало.

Вот так бы Майк с меня потешался, но тут прозвенел звонок, и зашла учительница по математике. Да здравствует два часа тоски!

Не успели мы открыть тетради, как вошла наша классная дама. Миссис Петерсон. У нее была своеобразная привычка: ее не волновало, что мы делаем на уроке. Ей просто нужно было решить вопрос, и она им занималась во время чужого урока. Решить организационный вопрос, рассказать нам о том, какие глупые ученики в седьмом классе – она тут как тут. В младших классах мне это нравилось. Миссис Петерсон с шутками занималась своими проблемами, а другой учитель отчаянно пытался вернуть прежнюю дисциплину. Этот раз не был исключением.

С важным видом она вошла, сняла с себя верхнюю одежду, открыла шкафчик, чтоб ее повесить. Дверь шкафа со скрипом открылась. Повесив на плечики свое пальто, она заметила поломку. Она умела видеть что-то неисправное. Нижняя петля, на которой держалась дверца, безвольно болталась. Увидев проблему, миссис Петерсон тут же принялась за решение.

– Чертова петля (ее речь очень часто пронизывали острые словечки). Так, кто сходит за отверткой к слесарю? О, Джимми, – сказала и посмотрела на меня. – Хватит расслабляться на последней парте. Иди лучше вниз и принеси отвертку.

– Но ведь сейчас математика, а я и так сильно пропускал. Мне нужно освоить новую тему, – соврал я. Математика меня так же сильно волновала, как разболтавшаяся петля. Но идти куда-то совсем не хотелось.

– Ты все ровно гуманитарий. Языки твой конек. А математика, то такое (миссис Петерсон преподавала литературу и считала точные науки непостижимыми далями). Давай, помоги мне. Уже начался урок, мне нужно идти.

Весь наш диалог наблюдал весь класс, включая безмолвную миссис Хьюз – нашу учительницу математики.

– Джиму действительно нужно освоить новую тему и подтянуться по математике. Он сильно отстал, – сказала миссис Хьюз.

Пропуская мимо ушей замечание, миссис Петерсон продолжила:

– Джимми, что я сказала? Иди в подвал и принеси отвертку.

– Ха-ха, ты попал, – тихо, но со смехом сказал Майк.

– Я тебе это вспомню, – сказал я и все же пошел к двери.

Нужно принести эту дурацкую отвертку.

Спускаясь в подвал, я прошел по основной лестнице, снова повернув направо. Один пролет. Дальше идет темный коридор, освещаемый лишь светом лампочки. Дверь, где обычно находиться слесарь, оказалась закрытой. Но что-то привлекло мое внимание. Какое-то пятно на полу. Оно издавало странный, манящий звук. Со мной такое бывало. Ах да, ведь я не поведал о моем таланте. Я не воспринимаю его всерьез. Все предметы имеют собственную память. Сильные эмоции, чувства оставляют свой след. Порой, мне удается увидеть жизнь предмета. Несколько увидеть. Почувствовать. Впитать все эмоции, наложенные на объект. Таким способом я находил потерянные вещи моих знакомых. Прикоснувшись к вещи, которая была у человека все время при нем, я понимал, где могла находиться пропажа. Но это зависит от желания самого человека. Если он действительно жалеет, что потерял – все удается. Все дело в эмоциях. Но эту способность воспринимали как фокус, необычный трюк. Говорили, что я просто наблюдателен. Из-за такого отношения к этому «чуду», я и сам поверил, что это пустышка.

Когда я находил предмет, то он испускал странную вибрацию. Давал знать о себе. Но обычно такой зов был очень слаб. Еле заметен. Но сейчас иначе. Это пятно чуть ли не кричало мне о своем существовании. Сев на корточки, разглядел, что передо мной капля крови. Казалось, что она даже немного двигалась. Была жива. Так сильно хотелось к ней прикоснуться. Никогда прежде такого не было. Желание познать что-то новое переполняло меня. Дотронувшись до нее, появилось ощущение жара. Палец будто опустили в горячую воду. Но отпускать не хотелось. Меня накрыло бурей эмоций. Перед глазами забегали нечеткие картинки. Голова вдруг загудела. Изображение было слишком реальным. Парень в черном тащил по лестнице (которая находилась позади меня) что-то завернутое в ткань. Я не видел его лица, но блеск в глазах. Он завораживал. Эмоции переполняли его. Восторг и гордость были его миром.

Вдруг, все исчезло. На мгновение тьма поглотила все. Голова болела. Свет электрической лампочки по-прежнему освещал подвал. Пятно уже не двигалось. В нем больше ничего не было. Но что-то вновь влекло меня. Гораздо сильнее. Словно все происходило во сне. Я слышал собственное сердце, которое отчитывало удар за ударом.

Что-то в глубине коридора. Через несколько метров справа располагалась дверь в соседнее помещение. Обычно она была заперта. Но не сейчас. Замок беспомощно валялся на полу.

Голова болела все сильнее. Я хочу туда зайти. Ощутить те чувства, поглотить их. Познание нового – единственное, что тревожит меня в этот миг. Рука медленно тянется к ручке. Что-то дрогнуло внутри меня. Страх. За доли секунды он разросся в нечто громадное, необъятное. Перерос в настоящий кошмар. Рука замерла на весу. На полпути к новому. Дыхание участилось. Сердце бешено колотится в груди. Еще немного и оно выскочит, разорвет грудную клетку. Промчится мимо меня. Исчезнет в непроглядной тьме. Пытаюсь взять себя в руки. Вернуть контроль над ситуацией. Рука дрожит, но продолжает свою миссию. Дверь, со скрипом, открывается.

Раньше, я никогда не был в этой комнате. Не было причин туда заглядывать. Увиденное поразило все мои ожидания. Все просмотренные фильмы о серийных убийцах и чудовищах, живущих под кроватью, блекнут перед этим.

В центре стояла кровать. Летом в нашей школе организовывали летний лагерь. Это был еще один способ для родителей сплавить своих детей куда подальше и уделить еще немного времени себе любимому. В качестве практики ученики нашей школы выносили кровати из подвала и расставляли их в классах. А в остальное время они покоились здесь, в кромешной тишине.

На кровати покоилась девушка. Голова. Ноги подкашиваются. Руки и ноги ее были привязаны к железному каркасу ее ложа. Она была совершенно голой. Разве что черные колготки прикрывали ее таз. На внутренней части бедер и икрах был порезы, сделанные острым лезвием для бритья. Не знаю почему, но в голову пришла мысль о том, что порезы сделаны до ее смерти. На лице запечатлен ужас. Капельки пота покрыли лицо. Она мучилась не один час. Даже кончики волос побелели. Возле уголков рта какие-то клейкие следы. Наверняка скотч. Не хотел, чтоб кто-то прервал торжество его мерзкого ества.

А ее глаза. Дрожь и так била меня в спину, но взглянул в ее глаза. Хватило нескольких секунд, чтобы ощутить страх на расстоянии. По всему телу располагались укусы от зубов. Им овладело безумие. Тот, кто это сделал, наслаждался каждым мигом. На шее были туго затянуты чулки. Ему нравился контроль. Когда жизнь покидала ее тело, он имел власть вернуть время вспять. Возвратить покидающую тело душу обратно. Чтоб еще немного понаслаждаться.

Медленно я двинулся к кровати. Увиденного было мало для меня. Мой талант пригодиться в самый раз. Я хочу ощутить все и полностью. Приблизившись, по-прежнему не могу оторвать взгляд от ее глаз. Страх гипнотизирует. Сковывает.

Через силу я притронулся к ее нейлоновому ожерелью. Ах, голова! Чувства переполняют меня! Не могу их остановить! Я был прав: он мучил свою жертву несколько часов.

(Власть! Власть! Я ВСЕМОГУЩ! Она только моя!).

Чувства настолько сильны, что не могу уловить пробегающие картинки. Только пытаюсь всмотреться, они тут же уплывают вдаль.

(Сила! Все виновны! Все ответят! Никто не уйдет от возмездия!)

Вижу, как она дергается на кровати. Судороги бьют ее тело одна за одной. А он торжествует. Ощущает собственную значимость.

(Шлю*и должны страдать!)

Вдруг все прекратилось. Голова раскалывается. Пальцы рук занемели. Пробирает дрожь. Я даже не заметил, что уже не один здесь. Салли. Не знаю, сколько она уже здесь стоит.

– Джимми, что это? Что ты тут делаешь? О, Боже! – Салли сначала не увидела предмет моего интереса.

– Я, эээ, – не могу ничего внятного сказать. Ее приход совершенно удивил меня. Не ожидал, что кто-то меня потревожит.

Она начинает рыдать. Вижу, как истерика вот-вот вырвется из ее груди. Прижал ее к себе. Пытаюсь вывести Салли отсюда. Не ухудшать ситуации.

Хорошо, что в нашей школе уже находились полицейские. Не пришлось долго ждать. Я вывел Салли из подвала и усадил на диван в холле. Она вся дрожала. Только сейчас мне стало интересно, что она вообще делала в подвале. Но узнать от нее хоть что-то было невозможным.

Голова все еще раскалывалась. Каким бы ужасным не было это убийство, но я так много от этого получил. Ощущения до сих пор при мне. Они немного угасли, но оставили след в моем естестве. Стоп. Как же я об этом не подумал? Ведь я совершенно не обратил внимания, кто была эта девушка. Мисс Райт. Это же учительница в нашей школе. Она преподает английский старшим классам. Точнее, преподавала. Ее уже вчера не было и нам пришлось вместо английского провести еще один интереснейший урок литературы с миссис Петерсон. То есть уже вчера он похитил свою жертву? А когда начал мучить? Может еще вчерашним вечером? Вопросы всплывали в моей голове один за другим. Их слишком много. Даже если он совершил это здесь, в школе, то ему нужно было знать расписание других учителей, тех же слесарей, кто, когда уйдет. К тому же вечером приходит сторож и сидит в кабинете уборщиц на первом этаже. Хотя из него охранник не очень. Всю ночь пялится в маленький телек, стоящий на столе, и что-то жует. Если решил залезть в школу, это не так трудно. Но можно натолкнуться на кого-то из учителей. Тех, кто сидит допоздна, проверяет работы учеников. А этот парень развлекался всю ночь. Ему нужно было иметь много времени в запасе.

А что если он один из учеников? Даже если на кого-то наткнется, сможет отговориться, что занимается с репетитором. А если он еще и на хорошем счету у преподавателей, точно сможет отмахаться от навязчивых вопросов. Но представить, что такие жуткие, кошмарные желания таятся в голове такого же подростка, как и ты… Легкий морозец пробежал по моей спине.

Сидел рядом с Салли и пытался ее успокоить. Даже в такой момент она выглядела прекрасно. Милое платье, которое спускалось до колен. Пусть слезы испортили вид накрашенных глаз, но это придавала еще больше своеобразной красоты.

– Салли, я пойду, принесу воды. Тебе должно стать лучше. Попытайся успокоиться, – более вдохновляющей речи я не смог придумать.

Посмотрев на наручные часы, я обнаружил девять утра. Всего полчаса прошло с начала урока, и всего несколько минут после найденного «подарка» в подвале.

Хм, почему именно слово «подарок» всплыло в моем сознании? Как-то я прочел книгу по психологии (не очень люблю эту науку, по-моему, ее переоценивают) и в ней говорилось, что каждое слово, возникающее в нашей голове, имело свой четкий смысл.

Если так думать, то какая мне выгода с этого подарка? Мисс Райт не была плохим человеком, как я думаю. Всего пару лет работает в нашей школе. Готовит старшеклассников к выпускным экзаменам. И мне ничего не сделала. Хотя она меня постоянно донимает по поводу домашних заданий. Я – редкостный лентяй, и к выпускному классу совсем перестал делать уроки.

Неужто это действительно подарок для меня? Очень своеобразный, жуткий, но все же подарок. Из учителей меня больше некому донимать. Кто же так стремиться получить мое расположение? А главное, кто настолько фанатичен в своих идеях, что пойдет на убийство человека?

Тогда у меня еще не было ответа на этот вопрос.

Пришлось идти на урок. Информатика проходила в компьютерном классе на втором этаже, сразу за поворотом.

Сев за компьютер, я заметил текстовый документ на рабочем столе. «Для начинающих бейсболистов» – так он назывался. Вряд ли кто-то имел в виду Сэлинджера. Очень в этом сомневаюсь. Наверняка там ссылки на книги или видеоролики. Я ошибся.

Открыв, я увидел следующее сообщение: «Ты ведь знаешь, где эти олухи хранят сигареты. Понимаю, ты пытаешься бросить, но в свете последних событий, курение – наименьшее, о чем тебе следует беспокоиться. Оно в пачке». А ниже была подпись – «Артур Денкер».

И как это понимать? Голова снова загудела. Что-то звенело в ушах. Живот начало крутить. Человек, убивший мисс Райт, оставил мне сообщение. Лично мне. На счет подарка я оказался прав. Что ему нужно от меня? Почему именно я привлек его внимание? Мое сознание содрогнулось. Что-то зашевелилось там, внизу. Оно просыпалось. Мне было не по себе. Имя, его имя. Не верю, что он подписался собственным именем. Это какой-то псевдоним. И мне он был знаком. Где я слышал это имя? Артур Денкер. Где? Меня ждало еще одно сообщение. Ученики из соседних классов хранили сигареты в туалете на втором этаже. Пару раз я видел, как они их прячут. Меня не восприняли как того, кому они могли бы понадобиться. Никто не знает, что я уже неделю пытаюсь бросить курить. Разве что Майк. Выйдя из класса, я направился в туалет. Запах, конечно, был не самый приятный. Пачка сигарет лежала под панелью, чуть выше плинтуса, под умывальником. Немного отодвинув панель, я вынул пачку. Внутри было одиннадцать сигарет и свернутый листок бумаги. Ужасно хотелось покурить. На листке было напечатано «Тебе нужно отдохнуть. Покури. Надеюсь, тебе понравился мой подарок. Я совсем не жадный, потому скоро жди следующий презент. Курт Дуссандер.».

Там еще была зажигалка. Закрыв дверь, я сел на подоконник и стал вертеть сигарету в руках. Кто-то определенно фанатично жаждет моего внимания. Исходя из написанного, скоро последует еще одна жертва. Но кто на этот раз? Кого в школе я недолюбливаю? И кто не благосклонен ко мне? В голову не приходило ни одной идеи. Наконец, взяв сигарету в зубы, я подкурил. Дым расслабляет.

Курт Дуссандер. Артур Денкер. Я определенно слышал эти имена. Я где-то читал о них. Точнее о нем. Это один человек.

Я вспомнил! Это же персонаж Стивена Кинга. Его повесть «Ученик дьявола». О тринадцатилетнем мальчике, который узнал, что по соседству живет беглый немецкий преступник, бывший член СС. И мальчик, шантажируя Артура (так звали преступника) разоблачением, заставляет рассказывать о прошлом Денкера. Из-за рассказов о пытках пленных, издевательствах над людьми, Тодд (главный герой) со временем становиться серийным убийцей. Он считает себя моим учителем? Хочет, чтобы я стал таким же?

Мои размышления прервала открывающаяся дверь. К счастью, это был Майк.

– Джимми, вот ты где. Что, уже не утерпел? Прямо в школе закурил. Да, от тебя я такого не ожидал.

– Знал бы ты, что я узнал за последний час, ты бы тоже покурил.

– И что такого ты узнал?

– Если вкратце, то у нас в школе завелся маньяк, убивший мисс Райт. А я, идя за чертовой отверткой, нашел ее в подвале. Затем он оставил мне несколько сообщений, смысл которых в том, что он хочет научить меня убивать людей.

– Эмм, надеюсь, ты не шутишь.

– Если бы. Мне точно не до шуток.

– Так, подожди. Значит, ты в подвале нашел мертвую мисс Райт, – Майк произнес эту фразу с удивлением и страхом в глазах.

– Да, именно.

– А что за сообщения он тебе оставил?

– Сейчас, сидя на информатике, я нашел текстовый документ, в котором он ко мне обращается.

– С чего ты взял, что именно к тебе? Может он писал кому-то другому? Или это вообще чья-то шутка?

– Для шутки слишком много совпадений. Вчера я прочитал «Над пропастью во ржи», и автор упоминает бейсбол. В том сообщении на компьютере, он поступил так же.

– А что это за лист? – и указал на лист в моей руке.

– Это второе сообщение. В том текстовом файле он написал, что следующее сообщение будет лежать там, где старшеклассники прячут сигареты.

– А откуда ты знал, где они их прячут?

– Потому что видел! Это очередное чертовое совпадение! – нервы у меня были действительно расшатаны.

– Ладно, успокойся. Так что написано на этом листке?

– Сам прочти, – и я протянул листок Майку.

Удивление и страх не сходило с его лица. Я понимаю его: за несколько минут узнать о таком количестве ужасов.

– Что за Курт Дуссайдер?

– Дуссандер. Но не важно. Персонаж одного произведения Кинга.

– А он то тут при чем?

– Если без деталей, то это немецкий преступник, который сделал из маленького мальчика серийного убийцу.

– Да, очень весело. И судя по всему, он готовит еще какой-то подарок. Нам нужно это сообщить кому-то.

– Кому? Копам? Нас примут за пару шутников. А даже если всерьез, то мы уже не будем простыми свидетелями. Обычным людям маньяки не оставляют подарки и не пишут сообщения.

Майк был слишком спокойным. Можно было предположить, что у него шок, или что-то вроде этого. Не знаю, как я еще не двинулся.

– Майк, хватит. Пошли вниз, в столовую, немного посидим. По пути зайдем к медсестре за таблеткой. Ты плохо выглядишь.

– Такое узнать и выглядить хорошо. Сомневаюсь, что кто-то бы смог.

А я могу. Все это отвращает, но и привлекает меня. Что-то внутри вибрирует, шевелиться. Ему это нравится. Мне тоже.

Спускаясь по лестнице на первый этаж, Майк вновь меня спросил:

– А что он писал про подарок? Что он имел в виду?

– Он считает, что сделал мне подарок, – в ушах звенит, голова болит.

– И что за подарок?

– То, что он убил мисс Райт – он считает подарком. Вроде того, что она не будет меня больше донимать.

– Серьезно? Что вообще твориться в голове этого сумасшедшего?

– Это хороший вопрос, – голова гудит.

Подойдя к кабинету медсестры, обнаружили только закрытую дверь. Салли тоже уже не было в холле. Потому направились в столовую, выпить чашку кофе (не так давно у нас в школе стали продавать не только чай, но еще и кофе).

Через несколько минут мы уже сидели за столом, обхватив руками кружки.

– Ладно, Джимми, хватит уже об этом думать.

– О чем?

– Обо всем этот дерьме, которое свалилось на нас.

– С чего ты взял, что я до сих пор думаю об этом? – «на нас»? Серьезно? Это не ему оставляет подарки и сообщения убийца-психопат.

– Это видно. Прекрати. Лучше послушай одну интересную историю.

– Валяй, – голова не проходит, звук становиться все громче.

Далее следовала нудный рассказ, о якобы «смешном» случае из жизни одного знакомого Майка. Она не стоит того, чтобы ее вам пересказывать. Когда в чашках закончился кофе, мы все-таки решили двинуться на урок.

– Всего десять минут до конца урока, нам некуда спешить, – уже более оптимистично сказал мне Майк.

Голова гудела и гудела. Ведь наверняка у вас бывало, что потерев сильно глаза руками, потом видно лишь цветные круги, которые сменяют друг друга. Вот такая же ситуация возникла у меня, когда мы почти поднялись на второй этаж. Голова непередаваемо раскалывалась, подобно моменту, когда я нашел свой «подарок». Мне показалось, что глаза закрылись всего на секунду. Вот я вижу последние две ступеньки пролета, отделяющие меня от второго этажа. Следующий миг – я лежу на полу, а Майк испуганно орет на меня:

– Джимми, очнись! Джимми!

– Я в порядке.

– Ты здорово грохнулся, не представляю, как ты себе ничего не сломал. Это ведь так? – неуверенно спросил Карл. Это тоже мой одноклассник. Весьма неплохой парень, хотя и общаюсь я с ним очень натянуто. Если бы мы могли получше узнать друг друга, может стали бы друзьями.

– Да, все кости вроде целы.

– Вроде? – все еще испуганно спрашивал Майк.

– Целы, успокойся. Лучше помоги мне встать.

Карл и Майк взяли меня под руки и усадили на лестницу. Оказываться, я потерял сознание и пролетел спиной назад целый пролет. Сам удивляюсь, как не расшибся. Даже царапин не осталось.

– Голова в порядке, не болит? – спокойно сказал Карл. Очень забавно было наблюдать разницу между Карлом и Майком: один из них был настолько встревожен, что сам чуть не падал в обморок. А Карл был удивительно спокоен, уверен в себе и окружающих. Словно он наблюдает любимую сцену фильма, которую заучил настолько, что непредсказуемого действия со стороны других людей просто быть не может.

– Голова вроде в порядке, не болит. Вот только ноги какие-то ватные.

– Это все от того, что ты потерял сознание. Тебе нужно отдохнуть несколько минут, и все пройдет, – с прежнем спокойствием промолвил Карл.

Утро Лютера Берча не задалось. Вчерашняя попойка с друзьями дала о себе знать хорошей головной болью. Отсутствие горячей воды (ведь он уже почти месяц живет на съемной квартире) добавило настроения. Жена, требующая развода и требующая денег из-за того, что они прожили вместе аж целых два года. Сегодня нужно было встретиться с адвокатом по бракоразводным делам. А тут еще два висяка за две недели (полицейские любые нераскрытые преступления называют «висяками», разве что кроме случаев шуток над товарищами по поводу плохой потенции. Тогда данный термин обретает уж очень комичный смысл). В его отделе никогда не было нераскрытых дел. Он почти первый по раскрываемости. Да и преступления в городе редкость. Тем более такие ужасные, как убийства двух школьниц.

В девять утра ему позвонил диспетчер по поводу убийства школьной учительницы. А ведь сегодня он так хотел выспаться. Кто-то определенно хочет, чтоб он встал с постели.

Собрался и кое-как привел себя в приличный вид. Лютер двинулся на улицу к своей «Тойоте». Ему всегда нравились внедорожники. А вы знаете, что «Тойоту» собирают всего за тринадцать часов? Так мало времени и уже готовая машина.

Через двадцать минут он уже закрывал дверь своего авто, смотря на фасад школьного здания. Он с неким страхом вспоминает школьные годы: он не был очень смышленым. Скорее его можно отнести к тем ребятам, которые любят донимать зубрил и колотить их после школы. Кое-как окончив школу, Лютер пошел в армию. Отслужив, пошел в полицию. Последние пятнадцать лет он усердно трудится на благо общества и подумывает получить диплом об окончании колледжа. А что? Учиться никогда не поздно. Сейчас, стоя возле школы, он с грустью понимает, что был слишком глуп, и зря не учился. Действительно зря. Ведь его судьба могла сложиться совсем иначе. Но, сейчас он лейтенант полиции и это совсем не плохо. Жизнь расставила всех на свои места.

Подойдя к главному входу, он увидел нескольких полицейских, включая его друга Чарли Паркера. Они уже почти десять лет дружили и работали в одном отделе.

– Чарли, что тут у нас? – сказал Лютер.

– И тебе привет, Лютер. Школьная учительница, двадцать семь лет, найдена убитой в подвале школе. Что тут говорить? Пошли, сам увидишь.

И они двинулись внутрь школы. За свою карьеру полицейского, Лютер видел мертвые тела, но вид этой жертвы на секунду заставил его ужаснуться. Но в тот же миг он совладал с собой, и пища, рвущаяся наружу, вновь спокойно улеглась на дне желудка.

– Многочисленные порезы. Предположительная причина смерти – асфиксия (удушение) – не без отвращения промолвил Чарли.

– Где судмедэксперты?

– Уже едут, сказали, что стоят в пробке.

– Будь оно неладно, утреннее движение по нашим дорогам. Кто обнаружил тело?

– Два ученика: Джим Эванс и Салли Бейкер.

– Где они сейчас?

– Директор отправила их на уроки и предварительно сказала о неразглашении увиденного.

– Значит уже как минимум, старшие классы знают о находке. Я хочу поговорить с обоими. Сначала с парнем. А теперь отведи меня к директору.

Через несколько минут Лютер вместе с Чарли стояли в светлом и просторном кабинете миссис Дилинджер. Рядом с ней сидела миссис Петерсон, которая еле-еле сдерживала плачь.

– Я соболезную, миссис Дилинджер, миссис Петерсон, – сказал Лютер.

– Спасибо. Нам очень нелегко. Мисс Райт почти три года работает в нашей школы. Мы так сроднились. Учительский коллектив – большая семья. А когда в семье кто-то умирает – это всегда большое горе, – с дрожью в голосе сказала миссис Дилинджер. Это была сильная женщина, которой уже перевалило за пятьдесят. Она знала обо всех делах в школе, знала каждый класс и большинство учеников лично. У нее отличная память. Вот уже как десятый год она в должности директора. Очень много она сделала для школы: у местных властей постоянно отвоевывает деньги на школьные нужды, сотрудничает с другими школами, даже заграничными. Что тут скажешь: школа – это ее жизнь. Не подумайте, что она идеальна. Нет. Мерзостей в ее характере хватало. Если ей что-то нужно было узнать, она любым способом это получала. Могла запугать любого ученика и даже учителя. Семьей они точно не были. Да, несколько преподавателей находилось в весьма теплых взаимоотношениях. А в основном относятся друг к другу весьма холодно. Что бы ни делалось в здании школы, миссис Дилинджер должна была знать об этом. Сегодняшний случай (помимо ужаса самого происшествия) раздражал ее своей внезапностью. Она просто не была к нему готова. К счастью у нее удалось выдавить немного слез для поддержания маски грусти. Какая-то потаенная злоба постоянно душила ее.

– Теперь мы хотели бы обсудить с вами некоторые детали. Во-первых, кто обнаружил тело мисс Райт?

– Джим Эванс, – дрожа, сказала миссис Петерсон, – он сразу же сообщил мне. А перед этим вызвал полицию.

– Но нам известно, что тело так же видела ученица Салли Бейкер.

– Салли? Нет, вы, наверное, ошиблись. Тело обнаружил Джим, – удивленно промолвила миссис Дилинджер. Очередная новинка для нее. Что за непредсказуемый день?

– В любом случае мы хотим поговорить с обоими учениками.

– Конечно, – одобрила миссис Дилинджер.

– Почему именно Джим обнаружил тело? Что он делал в подвале?

– Это я его туда отправила, – миссис Петерсон наконец-то пыталась совладать со слезами, – в классе дверца шкафа разболталась, точнее петля, держащая дверцу. Я отправила Джима вниз, к мистеру Стивенсу, нашему слесарю, за отверткой. Чтобы можно было подкрутить петлю.

– Ну а где был в этот момент мистер Стивенс?

– Сегодня он взял отгул, позвонил с утра, сказал, что плохо себя чувствует. Я выделила ему два дня, чтобы отлежаться. Два дня школа могла бы потерпеть без слесаря, – сказала миссис Дилинджер. Она снова была уверена в том, что говорить. Неприятные чувства потихоньку успокаивались.

– Я хочу взять у вас адрес мистера Стивенса, нам необходимо с ним пообщаться.

– Вы думаете, что он может быть как-то замешан? – слезы снова наворачивались на глаза миссис Петерсон.

– Нам необходимо проверить его алиби. Сегодня все учителя вышли на работу?

– Еще двоих нет. Нужно посмотреть записи. Пару дней назад учительница младших классов мисс Боварски приболела. Она должна выйти на следующей недели. Так же у нас в данный момент работает учитель на подмене – мистер Карлей. Сегодня позвонил, сказал, что проблемы в семье. Попросил один день отгула, – отчиталась миссис Дилинджер. По правде говоря, она не любила отчитываться перед кем бы то ни было. Обычно окружающие рапортовали ей о проделанной работе.

– Нам так же понадобятся адреса этих двух учителей.

– Конечно.

– Нельзя допускать паники. Сообщите всему учительскому составу о происшествии. Так же соберите всех учеников старших классов и сообщите им о случившемся. Уже, как минимум, двое учеников знают о мисс Райт. Мы должны быть уверены в том, кому известно о случившемся.

Не дождавшись ответа, лейтенант Берч и его товарищ по службе мистер Паркер покинули кабинет директора.

– Зачем сообщать ученикам? Это как раз и спровоцирует панику, – спросил Чарли, как только переступил дверь кабинета миссис Дилинджер.

– Что-то здесь нечисто. Нельзя исключать учеников. Это мог быть кто-то из них. В них гораздо больше жестокости, чем мы думаем, – Лютер знал, о чем говорит. – По реакции учеников мы сможем увидеть тех, кто выделяется. А дальше – будем работать.

* * *

Идя по второму этажу, я почти подошел к лестнице, чтобы подняться в класс, но кто-то окликнул меня:

– Джимми, иди сюда.

Это была Салли. Ее голова выглядывала из женского туалета.

– Ну, чего ты стоишь, иди сюда, – вновь повторила она.

Красивая девушка, которая тебе нравится, зовет тебя в комнату для девочек. Многообещающе. Как только я переступил порог, Салли захлопнула дверь и бросилась мне в объятия.

– Как же мне страшно, – она вся дрожала. – Извини, что я не дождалась. Я ушла в туалет, чтобы умыться.

– Я понимаю, все хорошо, ты в безопасности.

– Знаешь, рядом с тобой я действительно чувствую себя в безопасности, – она все сильнее прижималась ко мне. Грудью я чувствовал ее набухшие соски, а ее руки крепко обвились вокруг моей шее. Ее пальцы гладили низ моих волос.

– Мне нужно, чтоб ты был рядом со мной. Ты защитишь меня? – она смотрела мне прямо в глаза. Я не был уверен, что отвечать мне обязательно.

– Конечно. Ты только… – не успел я договорить, как она поцеловала меня. Какие у нее мягкие губы. Фредди напевал «I want it all / Я хочу это все». Честно говоря, я ожидал чего-то другого. Да, я, наконец, целовал ее, но я не ощущал того, на что надеялся. Руками она опустила мои ладони себе на ягодицы. Попа у нее отличная. Но это не заводило меня. Думая о ней, мне было гораздо приятнее.

– Джимми, что-то не так? – она ощутила, что я не в настроении.

– Прости, но я не могу. Ты мне нравишься, но… – я не мог придумать ответ, который бы ее удовлетворил.

– Но что?

– По правде, я тоже слегка напуган. И даже такая прекрасная девушка как ты, не может меня успокоить в данный момент.

– Ладно, я понимаю, – она наверняка ничего не поняла. Именно в тот момент мне голову неожиданно попала мысль «Считаешь меня слабаком? Думаешь, я какой-то гей или жалкий импотент? Не дождешься!». Что-то отвратительное разозлилось на нее. В тот миг я действительно был зол. Я почти ненавидел Салли. Она посчитала меня слабаком. Мои мысли пугали меня. Но в тоже время делали сильнее.

Молчание лейтенанта Берча прервал голос:

– Лютер, мы проверили алиби двух отсутствующих сегодня учителей. Они никак не могли оказаться в школе вчерашним вечером или ночью, – с некой гордостью сказал Чарли.

– Отлично, а что там со слесарем?

– Его уже привезли. Миссис Дилинджер выделила нам кабинет, чтобы мы могли поговорить с ним.

– Рано его вести в кабинет, я хочу, чтобы он взглянул на это, – глядя на накрытое тканью тело покойной мисс Райт.

– Я тоже сразу хотел отправить его сюда, – гордость в душе Чарли возрастала, ведь он смог угадать мысли своего шефа, – но он отказывается идти сюда. Сказал, что будет говорить только с главным, то есть с тобой.

– Ну и странностей же выпало на сегодняшний день. Ладно, пошли.

Через несколько минут лейтенант Берч сидел за столом с мистером Стивенсом. Это был пожилой мужчина, лет шестидесяти. Руки его были грубыми (как-то Лютер прочел книгу о значении рук и время от времени смотрел на чужие ладони – мало ли что, он мог по ним узнать), но в тоже время очень крупными. Такой человек запросто мог одной рукой придушить хрупкую учительницу английского.

– Ну, вы хотели поговорить лично со мной. Вот я здесь, – суровым тоном начал Берч.

– У меня есть еще одно условие. Здесь должен присутствовать один ученик – Джим Эванс. Без его присутствия я вам ничего не скажу.

– Что за странное желание? Зачем он вам?

– Считайте это моей прихотью, – сказал мистер Стивенс и сложил руки на груди в знак молчания.

Выйдя из кабинета, Лютер тут же обратился к стоящему возле пары полицейских мистеру Паркеру.

– Чарли, живо приведи мне Джима Эванса. Этот Стивенс что-то знает, но без Эванса ничего не расскажет.

Стоя на третьем этаже, облокотившись на подоконник, я был погружен в собственные мысли. Что за день. И наверняка, это еще не конец.

Как только появилась надежда на приближающуюся весну, неожиданный снег отнял ее. Он мел изо всех сил, но грязь не сходила с мокрого асфальта.

Было не по себе. Даже грустно. Теплая погода еще не пришла к нам в гости. Серость дня дарит серость душе. Кто-то скажет, что это пессимизм. Быть может. Хотя, вряд ли. Это лишь отражение погоды за февральским окном.

Утро не отличалось от дня или вечера. Небо, затянутое тучами, напоминало экран старого черно-белого телевизора, покрытого пылью. Сегодня в программе лишь помехи. Извините, технические неисправности.

Майк прервал меня от самокопания:

– Джим, не спи. Тебя директриса вызывает. Думаю, что по поводу мисс Райт.

– Сегодня со мной говорят только по этому поводу.

Глядя на Джима Эванса, Лютер по-прежнему не мог понять, что от него хотел Стивенс.

– Эванс, слушай меня внимательно. Нам предстоит поговорить с человеком, у которого нет пока алиби на вчерашний вечер. Он хочет, чтобы ты присутствовал при нашем разговоре. Главное – разговорить его. Но прежде всего ты должен слушать то, что я говорю. Понял меня?

– Понял, мистер Берч, – с небольшим презрением ляпнул Джим. Ведь перед ним полицейский, который не один год трудиться в правоохранительных органах, а он всего лишь школьник. И Джим уже лучше пообщался с предполагаемым (Джим по-прежнему верил, что это были чьи-то шутки) убийцей, чем лейтенант Берч.

Если бы Лютер знал, что скажет Стивенс, то подумал бы перед тем, как приводить парня.

– Оставь меня с Джимом наедине, нам нужно кое-что обсудить. Только с ним я буду говорить, – вот, что преподнес Джордж.

Поскольку, Берч осознавал всю серьезность ситуации, то первой его реакцией было раздражение и отказ:

– Ни при каких обстоятельствах я не оставлю парня наедине с вами, пока не узнаю, где вы были вчера вечером и ночью.

– Вчерашний вечер я провел в школе, теперь доволен? – с ухмылкой произнес Джордж.

– И что вы делали в здании школы?

– А вот это я уже сообщу только Эвансу тет-а-тет.

– Мистер Берч, я справлюсь. Мне очень жаль мисс Райт и если нужно поговорить с мистером Стивенсоном, я готов, – энтузиазм давал о себе знать. Джиму нетерпелось узнать побольше о своем новом друге. Судя по всему, Джордж мог сообщить что-то интересное.

– Даю вам пять минут, а после, Стивенс, вы мне все говорите, и без утайки.

– Как можно, лейтенант? – ухмылка не сходила с лица Джорджа.

Как только Лютер Берч закрыл дверь с другой стороны, Джим начал:

– Почему вы хотели поговорить именно со мной?

– Вчера я застал твоего друга в подвале, за работой.

– Вы имеете в виду, что видели его с мисс Райт?

– С ней самой.

– Почему тогда не остановили его? Почему не позвонили в полицию? Вы ведь могли ее спасти.

– Как бы тебе сказать попроще: мне было плевать. Да, мисс Райт, молодая женщина, но твой друг такой же, как я. Он и хотел этой встречи. Ведь ты так давно этого жаждал.

– Чего именно? Я не понимаю.

– Ты ведь давно хотел встретиться с тем, кто лишил жизни другого человека.

– Вы помогали ему с мисс Райт?

– Нет, это его забавы. То, что тебе интересно, можно найти в интернете написав «Сильвия Платт».

– Что я должен найти?

– Разговор окончен. Я выполнил свою часть договора. Я должен был поговорить с тобой, а он никому не расскажет о моей слабости. Зови лейтенанта.

Поняв, что больше ничего Стивенс рассказывать не собирался, Джим вышел.

– Ну, Эванс, что он рассказал? Что он вчера делал?

– Он видел убийцу. Застал его на горячем.

– Он его сообщник?

– Судя по всему, нет. Просто зашел в неподходящий момент.

– И что было дальше? – терпение Лютер было на исходе.

– Ничего, Стивенс дал ему уйти.

– Вот ублюдок. Наверняка они сообщники. Теперь мы сможем выйти на второго.

– Мне больше нечего вам сказать. Мне уже нужно идти на урок.

Через несколько минут Джим уже сидел перед монитором компьютера и просматривал все, что смог найти о Сильвии Платт. Оказывается, это девочка, семи лет, которая пропала в соседнем городе лет двенадцать назад. Поиски заходили в тупик. Единственный подозреваемый Джордж Эванс, рабочий на местной фабрике. Доказательств его вины не было найдено, но его видели вместе с юной Сильвией за пару дней до исчезновения. Откуда мой друг знает о моих желаниях? Он устроил мне встречу с убийцей. Стивенс виновен, это так. Кто же так сильно пытается мне угодить, потакает моим желаниям?

Не знаю почему, но смотря на фотографии Сильвии Платт, я на мгновение задумался о мисс Райт. Перед глазами всплыла картина ее тела, обезображенного, холодного, мертвого.

Нас собрали в актовом зале (позже я узнал, что это инициатива лейтенанта Берча), чтоб сообщить о мисс Райт. Рядом со мной сидел Майк. Через несколько рядов сидел Карл, а еще дальше Салли рядом с Питером. Это еще один мой одноклассник. Питер Дэвис. В ту минуту я задумался, как сильно я его не переношу. Он всегда ошивается с какой-то девчонкой. Ни разу не видел, как он общается с парнями. Тот еще бабник. И каждый раз – новая. Его счет наверняка перевалил за сотню. Мне так казалось. И он сидит радом с Салли и аккуратненько пытается обнять ее правой рукой. А я то знаю, как ей сейчас плохо (почувствовал себя таким ничтожеством, что отверг ее в минуту слабости), и ей нужна поддержка. Он тут как тут. На какое-то время я захотел, чтоб его не стало. Зря я этого пожелал. В тот день у меня был собственный джин.

Вскоре появились миссис Дилинджер и миссис Петерсон. Обеих знала вся школа.

– Сегодня случилось несчастье, – начала миссис Дилинджер. – Возможно, некоторые уже знают, о чем я собираюсь сказать. Мы надеемся, что вы поведете себя как взрослые, серьезные люди и не будете трепаться об этом, где непопадя.

Позади миссис Дилинджер и миссис Петерсон находилась сцена, кулисы были опущены. Но правая кулиса едва отходила от стенки, и я увидел стоящего за ней лейтенанта Берча. Ему было интересно увидеть реакцию учеников. Он надеялся вычислить виновного. Я уже полностью был уверен, что это один из моих знакомых. Перебирая имена знакомых, я не находил подходящего. Сумасшедших не было в моем круге общения.

– Мисс Райт, учительница английского сегодня утром была найдена мертвой на территории нашей школы, – до этого момента в зале еще были слышны смешки, но сейчас они совсем затихли.

– Повторяю, никто из вас не должен обсуждать это событие, выйдя из этого зала, – я задумался, почему миссис Дилинджер не сказала, что тело найдено в подвале. Может, не хотела ухудшать ситуации. Хотя, куда уж хуже?

Питер вдруг решил выйти (он сидел возле прохода), может в туалет. Самодовольный ублюдок. У меня начала побаливать голова.

Из-за сцены вышел Лютер Берч. Подойдя к миссис Дилинджер и к миссис Петерсон, которая не понимала, зачем вообще она здесь стоит, Берч произнес:

– Если кто-то из вас что-то знает, прошу подойти ко мне лично. Так же, несколько сотрудников полиции будут присутствовать на следующих ваших уроках, чтобы выяснить, кто, во сколько ушел домой, видел ли мисс Райт и тому подобное.

– Теперь вы можете отправиться в классы на занятия, – с некоторым облегчением произнесла миссис Петерсон.

Голова действительно болела, и уже совсем не шуточно. Одним из первых я покинул актовый зал и направился в класс, чтобы взять таблетку аспирина. Сомневаюсь, что он мне поможет. Ощущения, как тогда с каплей крови на полу подвала. В классе Питера не оказалось. Взяв таблетку из сумки, я пошел в туалет.

Спускался по лестнице очень аккуратно, будто она хрустальная. Не хотел снова грохнуться вниз. Во второй раз могло и не повезти. В туалете я открыл кран умывальника и запил таблетку. Голова жутко раскалывалась. Что-то опять звало меня.

Питера я обнаружил лежащим за последним унитазом (сначала я подумал, что ему стало плохо, он мог упасть в обморок). Подойдя к нему, создалось впечатление, что моя голова размером с дирижабль. Так сильно она болела. Нож, торчащий из его груди, поблескивал в лучах солнца, падающих из окна. Это пугало и в тот же миг завораживало. Не знаю, что бы я сделал, если бы кто-то зашел. Но единственное на что я решился, это прикоснуться к рукоятке ножа.

Снова, снова! Это то самое чувство!

(Жалкий идиот! Шавка! Ты у меня получишь!)

Питер мыл руки, как вдруг кто-то вошел. Питер его не боялся, Питер знал его. Этот кто-то взял Питера за горло и потащил к месту, где я его обнаружил.

(Слабак! Мерзкая подлиза! С шавками по другому нельзя!)

Он вонзил нож в Питера. Наслаждаясь предсмертными вздохами лежащего на полу Питера, он злорадствовал. Торжествовал! Он ТАК СИЛЕН! ЕГО НИКОГДА НЕ НАЙДУТ!

Все потемнело. Я обнаружил себя над телом Питера, крепко держащего рукоять ножа. Я не хотел его отдавать. Просто не хотел. Но куда мне его убрать, как унести? Что за безумие творилось в моем сознании? Мне пришлось использовать две руки, чтоб вытащить нож из мертвого тела. Уже второй труп за день, не многовато для меня? – промелькнуло в мыслях. Оказалось, это длинный складной нож. Вытерев его о край рубашки Питера, сложил и сунул в карман. Уже собирался уходить, но заметил клочок бумаги в руке мертвого парня. Совсем маленький клочок с несколькими словами «Ты ведь распробовал это чувство? Уверен, что ты заберешь нож». Меня это даже не удивило, не знаю почему. Кем я стал за пару часов? Или я был таким всегда?

Выйдя из туалета, я наткнулся на Салли:

– Джим, я тебя как раз искала, – в ее голосе чувствовалась тревога.

– Ты нашла. Что хотела? – говоря эти слова, я сжимал складной нож (очередной подарок моего друга) рукой в кармане.

– Ты какой-то странный, сам не себя не похож. Ты в порядке?

– В полном, – сейчас ощутил резкое раздражение. Салли не пробуждала прежние теплые чувства.

– Я волнуюсь за тебя, – глаза ее странно блестели.

– Повторяю, я в порядке, – уже громче произнес, сам того не заметив. Голова действительно больше не болела. Страшная мигрень казалась кошмарным сном, от которого, наконец, очнулся.

– Не кричи на меня, – нотка раздражения сверкнула в ее голосе.

– Я не кричу, просто не люблю повторять несколько раз одно и то же, – злоба к Салли нарастала внутри меня.

– Я повторяюсь, потому что, волнуюсь, – снова лишь с переживанием в голосе сказала.

– Прекрати меня доставать!

– Я не достаю.

– Уже достала! Хватит, прекрати! – голос мой становился все громче, – Я не какой-нибудь, нюня, которого нужно каждую секунду опекать, – сложно было представить, что когда-то Салли сводила меня с ума, – Найди себе другого защитника и пригрей его. У тебя это классно получается! – наверняка нас слышали в соседних классах, звук молниеносно разносился по коридору.

Вдруг прозвучала пощечина. Салли меня ударила. Все те эмоции, которые переполняли меня раньше просто меркнут перед злостью того момента. Не знаю, как я удержался. Занес руку выше собственной головы, и она уже была готова сразить эту шавку. Салли отпрянула в сторону, как от прокаженного. Из-за этого споткнулась и упала на задницу. Завтра будет синяк. Блеск страха в ее глазах. Он так прекрасен. Не знаю, почему не довел дело до конца. В следующий раз, если такой представится (а он представится), я не остановлюсь.

Я ринулся помочь ей встать, но она отрезала:

– Отвали, уйди от меня.

– Салли, я только хочу помочь тебе.

– Не нужна мне твоя помощь. Знать тебя не хочу, – строгий голос не скрывал страха, бушевавшего в ее душе.

Ее отказ от моей руки будто парализовал меня. Что делать? Дальше упрашивать ее или уйти. Выбор оказался самым очевидным.

– Ну и ты иди к черту, шавка, – со злобой произнес я.

Мне нужно было идти в класс за формой (уже начался урок физкультуры), но я был слишком несосредоточен. Голова действительно прошла, но началось что-то другое. Я что-то чувствовал. Точнее кого-то. Моего друга, я чувствовал, почти слышал, как бьется его сердце. Поднявшись на третий этаж, я действительно услышал биение сердца. Класс оказался запертым, наверное, уже все спустились в спортзал. Но я по-прежнему слышал стук, который становился только громче. По правую руку от меня располагался актовый зал. Звук шел оттуда. Я должен туда попасть. Видно, удача была не на моей стороне. После нескольких попыток дверь не поддалась. Но в актовый зал есть дверь с другой стороны, нужно спуститься по лестнице (которая была за моей спиной) и подняться по другой, которая вела к кабинету химии.

Вы, наверное, не успели бы досчитать до пятнадцати, как я уже заворожено глядел на заветный вход. Руки дрожали, прямо как тогда с мисс Райт, точнее ее тела. Стук был очень громким, но голова не болела. Это не предвещало беды, давало какую-то надежду. Там, за дверью, человек, который может многое мне дать. Даже не так важно было узнать личность. Если бы он был в маске, я бы не возражал. Но я узнал его лицо.

Со сцены все выглядело как то иначе. Эта дверь вела именно на сцену, за кулисы. Впереди огромное помещение, наполненное огромным количеством стульев, стоящих в два ряда. Между ними был лишь небольшой проход. Его едва хватало для двух человек.

Зал наполнялся солнечным светом через пять больших окон, сейчас они располагались по правую руку от меня. Кстати, высота стен достигала двенадцати футов (почти шесть метров).

Вид со сцены меня удивлял, поскольку я не был на ней раньше. В плане школьных праздников я был весьма пассивен. Меня это ни капли не интересовало. Не знаю почему, но мои мысли снова заполнила картина тела мисс Райт: связанная, беспомощная. В этом действительно что-то было.

Мой друг сидел на первом ряду и глядел прямо мне в глаза. Он был спокоен. Этого человек мне сложно было представить в подобном облике. То, что в нем творилось, было тайной даже для него. Мы заворожено смотрели друг на друга несколько минут. Лишь спустя какое-то время он промолвил:

– Как я рад наконец-то поговорить без масок.

– Я не ожидал, что это будешь ты, – я действительно был удивлен.

– Это лишь доказательство моей весьма хорошей игры и маскировки.

– Ты стольких заставил поверить, что являешься белым и пушистым. Будь у меня шляпа на голове, я ее снял бы.

– Не стоит, друг. Если бы я хотел от тебя преклонения, не обращался бы с тобой, как с равным.

– А ты считаешь меня равным? Одно время мне казалось, что ты просто больной на голову псих, не более.

– Забавно. Но ты сказал это в прошлом времени. Ты изменил свой взгляд на меня и мои действия?

– Ты изменил мой взгляд на мир, – сам не ожидал от себя подобной реплики. Но я не лгал. Если бы даже захотел, уверен, что не смог бы. Мое тело словно было парализовано. Не от страха или ужаса. Какой-то неизвестным мне восторг.

– Я давно увидел в тебе нечто большее. Подобного мне, – сейчас он представлялся мне совсем в ином лике. Глаза, словно стеклянные, не моргали. Обычного человека это напугало бы, но не меня. – Ты, по неопытности, демонстрировал свой талант другим людям, надеясь на какое-то внимание. Мы все жаждем внимания. Никто не распознал из-за собственной слепости настоящий дар. Ты можешь многое, Джим. Я научу тебя. В процессе, я чувствую себя действительно живым, сильным. Это так и есть. Убийство заставляет меня становиться на мгновение самим собой. Но ты. Ты можешь продвинуться гораздо дальше.

– О чем ты? – хотя я догадывался, что он ответит.

– Убийство создает неизгладимый след, который ты способен поглощать. Предмет, вроде того ножа (который раньше торчал из груди Питера, а теперь покоился на дне моего кармана), ты можешь считывать эмоции в любой момент. Представь, каково чувствовать себя большим, чем обычный человек все время. Быть сильным всегда, не пасовать перед мелочными, глупыми шавками (это слово определенно ему нравилось, впрочем, как и мне), которые лают на кого-попало. А как только ответить за свой лай – тут же прочь. Грязные трусы!

Я не мог добавить не слова. Понимая, что передо мной сумасшедший, больной человек, я полностью с ним соглашался. Ведь не зря мне дан такой талант. Даже такой серийный убийца, стоявший передо мной, признал мое преимущество.

– Потому я прислал тебе свои подарки. Лучшим из них я, конечно же, считаю Джорджа Стивенса. Кстати, весьма скоро полиция увидит странный конверт, присланный в местное отделение. В нем доказательства вины Джорджа.

– Почему ты так с ним? Ведь он тебя не выдал, когда застал тебя с мисс Райт.

– Тогда я был в маске – безопасность прежде всего. Этот тупица попробовал схватить меня, еще бы, такой боров, но у меня был мозг, в отличии от него. И я им активно пользовался. В ту ночь я уже знал о Сильвии Платт и о причастности Стивенса. Мы чуем друг друга Джим, правда, ведь? – я молчаливо кивнул.

– То, что живет внутри нас, есть не у каждого человека. Поначалу и мне было тяжело, но потом начинаешь смотреть под другим углом. Воспринимаешь, как что-то особенное, то, что делает тебя лучше других. Мысли о недостатках распадаются в прах – так же как и я, он был вовлечен в разговор, он хотел его, давно хотел.

– Мисс Райт нужна была для привлечения твоего внимания. Только в подобной ситуации я мог направить тебя на путь истинный. Ха, все-таки Nazareth были правы – мы все животные! А те, кто отрицает, просто слишком слабые. Мы с тобой хищники Джим, и каждая полная луна зовет нас, зовет на охоту. И мы идем, убиваем и становимся сильнее. Естественный отбор не такая уж и чушь, правда?

Кроме кивка я не смог из себя ничего выдавить. Обдумывая свою жизнь в тот миг, я понимал, что действительно не такой как все. Мне нужен был подобный день. Он пробудил меня. Оживил. Кислород и до этого циркулировал в моей крови, но только тогда я это ощутил по-настоящему.

– Как же я ждал этой встречи, Карл Батлер, ты себе не представляешь!

Наше внимание привлек лейтенант Берч, стоящий за другой кулисой, и теперь державший пистолет в вытянутой руке.

– Ведь это ты сделал, да, Карл?

Карл не дрогнул. Достал из кармана еще один складной нож, и теперь поднял его в руке. Смотрел в глаза Лютеру.

– Стой на месте и брось нож! Я не шучу!

Карл медленно, но уверенно двигался в сторону лейтенанта. Глаза оставались стеклянными, веки не двигались.

– Я, я ни в чем не виноват, вы ошиблись, – начал плести чушь Карл.

– Остановись Батлер, брось нож! Еще шаг и я выстрелю!

– Конечно, вам ничего не стоит застрелить семнадцатилетнего парня, вы этому учились всю жизнь! Изверг! – Карл продолжал говорить, но глаза не шевелились. Я по-прежнему не мог двигаться.

– Батлер, последний раз повторяю

– Остановись! Я не… Карл резко бросился на лейтенанта Берча. Выстрел. Оба лежат на полу. Меня, наконец, отпустило, я смог моргнуть. Может, я боялся, что закрыв глаза, не открою их больше.

Подойдя ближе к двум лежащим на полу людям, я узрел лужи крови под каждым из них. Лютер Берч лежал с закрытыми глазами. Нож торчал у него из груди, прямо как у Питера. Карл лежал рядом, пуля застряла в животе. Глаза по-прежнему смотрели на меня.

– Тебе…еще…нужно в одно…место. Только тогда…ты изменишься…до конца.

Он прошептал мне адрес и дрожащей рукой достал из кармана ключи.

– В…подвале. Не дай…им…узнать о доме. Прошу…

Он сглотнул слюну. Каждый вдох может оказаться последним.

– Ты…все сможешь. Ты особенный.

Последними его словами были «Я ни о чем ни жалею».

Подойдя к старой калике, открыл ее. Она заскрипела. Весьма старое, дряхлое здание открылось мне. Одноэтажное.

Провернул ключ в замке, дверь отворилась. Чувствовался сильный запах освежителя воздуха. Карл хотел, чтобы никто не догадался о находящемся внутри теле.

В центре комнаты располагалось кресло. От него исходил очень неприятный запах. Я подумал, что даже без моей находки оно имело отвратительный аромат.

Мужчина, средних лет. Я не умею определять степень разложения, но он лежал здесь не первый день. Это точно. На шее была туго затянута удавка. Видимо его отец. Может, его первая жертва. Уверен, что Карл жутко боялся отца. Настоящий боров. Одной рукой мог убить человека. Работал мясником или вроде того. Какая-то тяжелая физическая работа. Мне не доставляло удовольствия лицезреть его. Карл просил спрятать все это. Это его тайна.

В подвале я нашел канистры с бензином. Обливая все в доме, я наткнулся на клочок бумаги на журнальном столике. От него исходила вибрация. Последнее послание Карла.

«Тебе еще предстоит многое сделать, многое понять. Но сейчас – искра спички и прошлый «ты» сгорит в пламени вместе с моим поганым отцом. Я ни о чем не жалею». Снова. Снова эта фраза.

Искра, одна искра. Дом, объятый пожаром. Пламя пожирало мою прошлую жизнь. Утром проснулся другой Джим Эванс. В огне родился новый, лучший Джим. Способный на великие свершения. Я особенный.

* * *

Вспоминая тот учебный день (он действительно был учебный, узнал я много), задумываюсь: кем бы ястал, если бы остался тогда дома? Заболел на неделю? Может камень упал бы мне на голову, и я лежал в больнице месяц? Никогда не встретился бы с Лютером Берчем (который, к слову, погиб через два дня в больнице из-за внутреннего кровоизлияния). Я не увидел бы истинное лицо Карла Батлера. Да, Карл изменил мою жизнь, я теперь другой. Хорошим быть так тяжело, но я буду стараться изо всех сил.

Черные ключи шептали на ухо «Ах, ложь! Я хочу умереть без боли».

Джим готовится ко сну. Ложится в свою теплую, мягкую постель. За день впечатлений, уставшее тело, наконец, получит долгожданный отдых. Но голове еще не пора спать. Огромное количество мыслей пробегает в его сознании. Что было сегодня, что готовит завтра. Он еще бежит в своей голове. Кем был сегодня, кем предстоит быть завтра.

Прямо сейчас он настоящий, без масок.

Он просто хочет спать…

vk.com/eddienfn

vk.com/id193302236

[email protected]