В Корсаково я ехал, проклиная все на свете. Напрасно я дал согласие обслуживать этот отдаленный район Орловской области. Во-первых, я не представлял себе состояния дорог, рассматривая по карте это северо-восточный отдаленный район. Во-вторых, меня убеждали, что в нем никогда не происходит никаких особых событий. Даже банальные драки здесь большая редкость. Патриархальный быт и такие же нравы. Одним словом — глухомань! И вот те на, не прошло и двух недель, как я получил вызов о том, что в этом заброшенном рае произошло убийство. Причем убили не рядового колхозника, а председателя колхоза и его жену. Я заехал в село, зашел в прокуратуру, где познакомился со следователем прокуратуры. Прокурор и начальник милиции, как мне сказали, выехали на место обнаружения трупа, не дожидаясь меня. Следователь мне рассказал о том, что произошло. Председатель колхоза ехал на легкой двухколесной тележке на рессорах, запряжной парой отличных лошадей. С ним на этот раз ехала жена. Оба были навеселе. Побывали у родственников по случаю дня рождения, там хорошо приложились, но не настолько, чтоб не управлять лошадью. И все, наверное, было бы хорошо, но… Проезжая по грунтовой дороге, рассекающей поле высокого колосящегося ячменя, председатель увидел остановившийся цыганский табор, лошади которого забрались в зелень ячменя и с аппетитом уплетали его. Потрава была на лицо. Председатель наехал на цыган, поднялся во весь рост, и стал кричать на них. К нему подошел черный с густой бородой цыган, в плисовой рубахе, жилетке и черных брюках, заправленных в высокие сапоги, и стал что-то говорить. Взбешенный председатель, не слушая цыгана, два раза хлестнул его кнутом. И тут толпа цыган набросилась на тележку, вытащила председателя и его жену и била, пока те не испустили дух. Когда мы со следователем приехали на место происшествия, находящегося в пяти километрах от Корсаково, там уже собралась толпа людей, человек 50–70. Трупы лежали в стороне от дороги, прямо среди хлеба, вокруг была вытоптана ногами людей площадка диаметром метров в 20. Жара и солнце сделали свою работу, трупы раздулись от гниения и уже на значительном расстоянии распространялся резкий сладковатый тошнотворный запах. Перспектива вскрывать их в условиях крохотного деревянного сарая, выполнявшего роль морга мне не улыбалась, и я предложил произвести вскрытие на месте. Мотивировал я свое предложение следующим образом: Все равно придется хоронить трупы в закрытых гробах,

Перемещать трупы из одного места в другое нецелесообразно, после вскрытия они резко уменьшатся в объеме, что облегчит все действия. Получив согласие, я стал готовиться к работе. Мне мешала толпа людей и я попросил их отойти в сторону метров на 30–40. Все спокойно стали уходить, а двое граждан упрямо не собирались уходить. И я раздраженно спросил: «Кто вы такие?»

В ответ один из них сказал: «Мы — хозяева района!»

На что я незамедлительно отреагировал: «Всех хозяев еще в 1918 году прогнали!»

«Хозяева» обиделись и ушли.

«Ну, зачем Вы так, — сказал мне прокурор. — Это же наши первый секретарь райкома партии и предрик!»

Я сказал, уже одевшись и взяв руки нож: «Надо было по-русски и сказать мне»

Когда я вернулся в Орел начальник Бюро судмедэспертизы встретила меня словами:

«Больше ты в Корсаково не поедешь!»

Я, не скрывая своей радости, сказал: «Слава Богу! Татьяна Ивановна, неужели эти дураки пожаловались?»

«То, что они дураки, то — несомненно, но они возглавляют район! И путь тебе туда закрыт» — ответила мне начальник бюро.